Велвет в отличие от большинства йоркских пилигримов, пришедших сюда, чтобы просто помолиться, получила редкую возможность насладиться красотой архитектуры и нашла, что северный неф собора с его цветными витражами просто превосходен. Она пришла в восторг от деревянных сводов собора и влюбилась в изящную Дамскую часовню. Алекс, который уже видел Иоркский кафедральный собор раньше, сейчас смотрел на него ее глазами с новым чувством и был очарован той новой стороной, которая открылась ему вдруг в этом ребенке, его невесте.
      Выйдя из собора, они прогулялись по старой части города с его узкими, продуваемыми всеми ветрами средневековыми улочками. Древнюю часть Йорка окружала стена с четырьмя воротами. Стоял прекрасный холодный осенний день, и Алекс вдруг осознал, что тоже рад нечаянной остановке. Велвет стала раскованной и разговорчивой. Такой он не видел ее уже несколько недель. Вместо того чтобы возвратиться к обеду в гостиницу, они купили у уличного торговца колбасы, хлеба и сидра и расположились на берегу реки. Оба старательно избегали разговоров о свадьбе. Алекс, не желая опять ссориться с Велвет, а Велвет, боясь, что он прервет этот день отдыха и опять будет настаивать на необходимости как можно быстрее ехать дальше. Каждый час, проведенный в Йорке, приближал ее спасение. Конечно же, Робин приедет завтра или послезавтра.
      Сердце Велвет упало, когда Алекс предупредил, что вечером им лучше лечь пораньше, чтобы утром выехать еще до восхода солнца.
      - Мы уже не нагоним этот потерянный день, но все-таки надо торопиться, заявил он.
      - Как много мы завтра должны проехать? - спросила она у него, страшась услышать ответ.
      - Мне бы хотелось добраться до Хезхэма. Если получится, мы сможем пересечь границу с Шотландией послезавтра.
      Оставшись наедине с Пэнси, Велвет не выдержала:
      - Где же Робин? Уже неделя, как мы уехали из Лондона. Ему уже давно пора быть здесь!
      Пэнси выглядела очень несчастной.
      - Может так статься, что он вовсе не приедет, госпожа.
      - Не приедет? Почему он не приедет? - Она топнула ногой.
      - Госпожа Велвет, вы обручены с лордом Гордоном, и ваши родители одобрили этот брак. Возможно, лорд Саутвуд решил, что теперь, когда граф взял это дело в свои руки, лучше позволить вам выйти замуж и покончить с этим делом.
      Лицо Велвет отразило все отчаяние рухнувших надежд.
      - Нет! - прошептала она. - Я не хочу выходить замуж сейчас! Я не хочу становиться матерью! Я только что сама вышла из детского возраста, черт побери! Это нечестно! Это просто нечестно!
      Пэнси тяжело вздохнула. Жизнь не всегда бывает честной, подумала она, но такова жизнь. Ты берешь то, что тебе дают, и пытаешься выжать из этого все, что можно. По крайней мере так ей всегда говорила ее мать, а уж она-то знает. С другой стороны, обаятельный ирландский отец Пэнси, один из капитанов леди де Мариско, больше похож на госпожу Велвет. Всегда ищущий чего-то невозможного, вечно стремящийся узнать, а что там за горизонтом, он был фантазером и романтиком, так же, как и эта молодая девушка, которой она служит. Пэнси никак не могла взять в толк, почему госпожа Велвет подняла такой шум. Если бы ей достался в мужья такой красивый, богатый и добрый человек, она на коленях благодарила бы Пресвятую Богородицу!
      - Мы сбежим, - сказала Велвет полным драматизма голосом.
      - Что? - Пэнси вздрогнула и оторвалась от своих мечтаний.
      - Мы сбежим, - повторила Велвет. - Сегодня ночью, когда лорд Гордон будет безмятежно храпеть в своей постели, мы удерем от него и отправимся назад в Лондон. Когда я расскажу королеве, как он похитил меня, она снимет его самонадеянную голову!
      - Госпожа Велвет! Это самая глупая идея из всех, какие я когда-либо слышала, - храбро заявила Пэнси, не имевшая никакого права разговаривать в подобном тоне со своей хозяйкой. - Честно говоря, нам до сих пор везло, что мы без всякой охраны смогли заехать так далеко. И это благодаря тому, что лорд Гордон и Дагалд хорошо вооружены. Каждый встречный поймет, что в случае чего шутить они не станут. Это нас и спасает. Я в этом уверена. Две женщины совсем другое дело! Мы не отъедем и пяти миль от Йорка, как на нас нападут, убьют, ограбят, и Бог знает, что еще с нами сделают.
      - Другого выхода нет, Пэнси. Может, нам стоит переодеться в мужское платье?
      Пэнси взглянула на свои широкие бедра и отрицательно покачала головой.
      - Мне некуда это спрятать, - сказала она. - Госпожа, послушайте меня. Пусть уж граф везет нас в Шотландию. Да, вы обручены с ним, но только священник может соединить вас святыми узами брака. Если вы откажетесь выходить замуж, то и никакой свадьбы не будет, так ведь? Лорду Гордону придется отослать вас назад, в Англию, и дождаться возвращения ваших родителей следующей весной, правда?
      Улыбка, вдруг появившаяся на лице Велвет, была как луч солнца, внезапно выглянувший из-за туч в пасмурный день.
      - О, Пэнси! Ты права! Ты абсолютно права! Почему я не подумала об этом сразу? Ну, проживем мы зиму в Шотландии. Какая разница, если все равно вернемся весной в Англию! - От радости Велвет даже обняла свою камеристку. Ох, что бы я делала без тебя!
      Пэнси вздохнула с облегчением. Мать не зря говорила, что у нее быстрый ум. Если госпожа будет настойчивой в своих попытках сбежать от лорда Гордона, Пэнси придется встать на его сторону ради блага Велвет, но она знала, что ее госпожа никогда не простит ей этого и она будет с позором отправлена домой. Что она тогда скажет матери? Пэнси была уверена, что леди де Мариско просто не могла быть похожей на Велвет, иначе Дейзи не смогла бы так успешно справляться с ней.
      Двумя днями позже маленький отряд графа Брок-Кэрнского пересек невидимую линию, разделявшую Англию и Шотландию, и углубился в Шевиотские Холмы. Стоял ясный день середины октября, воздух был свеж и колюч. Этим утром Алекс сменил гардероб элегантного джентльмена на одежду истинного горца. На нем был подпоясанный плед цветов клана Гордонов, заложенный посередине в крупную складку и завернутый вокруг спины таким образом, что с каждой стороны оставалось достаточно материи, чтобы закрыть грудь, а концы можно было завязать. Плед удерживался широким кожаным ремнем с серебряной пряжкой, украшенной красноватыми агатами. Нижняя часть пледа опускалась до колен, а верхняя была застегнута у плеча крупной серебряной брошью с изображением барсука и девиза Брок-Кэрнов: "Защити или умри".
      Под пледом он носил белую шелковую рубашку, вязаные зеленые гетры, жилет из оленьей шкуры с роговыми пуговицами и черные кожаные башмаки. На голове красовалась голубая шотландская шапочка с фазаньим пером, воткнутым под изысканным углом. Он был вооружен палашом, кинжалом и кривым ножом, прикрепленным к правой ноге.
      Дагалд был одет подобным же образом, и Пэнси открыто ела его глазами с явным одобрением, ибо, как она вдруг обнаружила, в этом пледе он смотрелся прекрасно.
      Велвет все больше чувствовала себя не в своей тарелке, глядя на Алекса. Она вдруг заметила, что он необычайно хорош, а вид его голых коленок заставлял ее трепетать. В нем было нечто первобытное, чего раньше она не замечала. Она уже опять начала сомневаться, правильно ли она поступила, не сбежав от него тогда в Йорке. Вся его мягкость ушла вместе с английской одеждой.
      В полдень они сделали привал, чтобы дать отдохнуть лошадям и подкрепиться тем, что им собрала с собой в дорогу утром жена хозяина гостиницы: бутербродами из свежего хлеба с острым сыром, чудесной розовой ветчиной, холодным цыпленком, сидром и несколькими грушами. День выдался тихий, воздух был теплым и неподвижным. Велвет очаровала красота этого места. Холмы чередой уходили в розовеющую даль, как бы окутанные дымкой в прозрачном свете осеннего дня.
      - Где мы сегодня остановимся на ночь, милорд? - спросила Велвет, когда они сели на лошадей, чтобы ехать дальше.
      - Я направляюсь в Хэрмитейдж, приграничный дом моего кузена, Фрэнсиса Стюарт-Хэпберна, графа Ботвеллского. Даже если его нет дома, нам все равно окажут гостеприимный прием. Я собираюсь прожить там несколько дней, отправив Дагалда вперед в Дан-Брок, чтобы он привел с собой экскорт. Пока нам везло, но я не повезу вас дальше без охраны.
      - Неужели правда так опасно? У нас ведь пока не было никаких неприятностей, а теперь до Дан-Брока ближе, чем до Лондона.
      - Вам не терпится, Велвет, увидеть свой новый дом?
      Она вспыхнула при упоминании Дан-Брока в качестве ее дома - Милорд, вы похитили меня из королевского дворца, и, хотя это и правда, что мы обручены, вы не можете заставить меня выйти за вас замуж. Я уже говорила, что не пойду за вас замуж до возвращения моих родителей.
      Он улыбнулся.
      - А я думал, что вы вообще не собираетесь выходить за меня замуж, ласково поддразнил он ее.
      Она не рискнула взглянуть на него, продолжая смотреть прямо перед собой, вцепившись руками в поводья.
      - Дело не в том, что вы мне не подходите, милорд, просто я еще не готова к замужеству. Почему вы не хотите этого понять? Я не скромничаю и не кокетничаю.
      - Вы правы, Велвет, сказав, что мы похожи. Да, я не понимаю, почему вы так относитесь к свадьбе, но и вы не понимаете меня. Я ведь ухаживал за вами и был терпелив.
      Она насмешливо фыркнула, и он не смог удержаться от смеха.
      - Нет такой силы, которая заставила бы меня пойти к алтарю, пока не вернутся родители.
      Прежде чем он успел ответить, Дагалд вдруг крикнул:
      - Всадники, милорд! Впереди, на холмах, и они уже заметили нас. - Его рука потянулась за палашом.
      - Стой! - скомандовал Алекс резко и повернулся к женщинам. - Даже отсюда я вижу, что они из Приграничья. Молитесь Богу, чтобы они оказались людьми Ботвелла, но, во всяком случае, молчите, что бы ни случилось! Велвет, я абсолютно серьезен, когда говорю, что это вопрос жизни и смерти.
      - Я поняла, Алекс, - тихо ответила она, и он вскинул на нее глаза. В первый раз с тех пор, как они покинули Лондон, она назвала его по имени.
      Он улыбнулся ей быстрой, одобряющей улыбкой.
      - Хорошая девочка!
      Они опять двинулись вперед, но теперь гораздо медленнее, не упуская из виду группу всадников. Напряженное лицо Алекса разгладилось, когда он рассмотрел пледы цветов клана графа Ботвеллского и его значки. Когда два отряда съехались, граф Брок-Кэрнский узнал в передовом всаднике единокровного брата Фрэнсиса Стюарт-Хэпберна, Геркулеса Стюарта. Геркулес, как и мифологический герой, в честь которого его нарекли, был огромным мужчиной с шапкой непокорных волос и имел привлекательную внешность.
      - Геркулес, друг мой! - воскликнул Алекс.
      Лицо Геркулеса Стюарта расплылось в дружеской улыбке.
      - Милорд Гордон! Что привело вас в Шевиот?
      Алекс остановил своего коня рядом с лошадью Геркулеса.
      - Я только что пересек границу, проведя перед этим несколько месяцев в Англии. Надеюсь, Фрэнсис в Хэрмитейдже? Мне хотелось бы воспользоваться его гостеприимством на недельку. Последние десять дней мы провели в пути, и миледи утомлена.
      Геркулес пробежал взглядом по Велвет, и его глаза одобрительно расширились.
      - Да, милорд Ботвелл в своем поместье и будет рад приветствовать вас. Мы проводим вас туда. Как же вы ехали без охраны? Господи! Вы смелее, чем я сам!
      Алекс рассмеялся:
      - Когда это шотландцу требовалась охрана от каких-то англичан? Однако не думаю, что безопасно продолжать ехать дальше на север без охраны. Дагалд завтра же поскачет в Дан-Брок.
      Геркулес кивнул:
      - Да, так спокойнее. Северные кланы сейчас в боевых походах - они бросились грабить испанские корабли, прибитые к берегу осенними штормами. Сейчас путешествовать даже опаснее, чем обычно.
      - Это была великая победа для Англии, - заметил Алекс.
      - Это был промысел Божий, - согласился с ним Геркулес.
      - Ведь они значительно уступали испанцам по числу кораблей, хотя, конечно, согласен, моряки у них получше, чем у короля Филиппа. - К этому времени его люди окружили маленький отряд Алекса со всех сторон. - Ну что же, в путь, милорд, и я доставлю вас в Хэрмитейдж. Ваша прелестная спутница явно будет рада ванне и теплой постели.
      - Это моя нареченная жена, Геркулес, - спокойно сказал Алекс.
      - Поздравляю вас, милорд, - ответил Геркулес и, подняв руку в призывном жесте, тронул объединенный отряд вперед.
      Уже меньше чем через час они добрались до Хэрмитейджа, любимой резиденции графа Ботвеллского. Замок, построенный еще в тринадцатом веке, был самым мощным укреплением в Приграничье и стоял на вершине холма, открывая своим обитателям вид на долину внизу и еще на многие мили вокруг. Над его главными воротами был прибит герб Хэпбернов со львами. Как заметила Велвет, подъезжая к Хэрмитейджу, все высоты на подступах к нему хорошо охранялись.
      Во дворе замка они передали лошадей подскочившим конюхам и последовали за Геркулесом внутрь здания. День уже клонился к вечеру, солнце почти село, и в главном зале замка суетились слуги, накрывая стол к обеду. Четыре камина уже ярко пылали, прогоняя холод и сырость из огромной комнаты. Во всем зале не было ни единой женщины, если не считать нескольких служанок, зато он был битком набит вассалами лорда Ботвелла, которые в ожидании выхода к обеду их хозяина бездельничали, болтая, выпивая и играя в кости.
      - Я пойду найду брата, - сказал Геркулес. - А вы пока устраивайтесь поудобнее. - И он поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж.
      - Я что-то слышала о графе Ботвелле, - сказала Велвит, - не он ли был мужем покойной королевы Марии?
      - Его дядя, - ответил Алекс. - Королем пытался стать Джеймс Хэпберн. К сожалению, он не оставил законного наследника, и его титул перешел к сыну его сестры, моему кузену Фрэнсису. Он добавил "Хэпберн" к своей собственной фамилии в честь семьи его матери. Он очень интересный человек, Велвет. Хорошо образованный и очень умный. Король боится его до смерти, - рассмеялся Алекс, хотя Джемми Стюарт боится даже собственной тени.
      - А как вы связаны с графом? - с любопытством спросила она.
      - Боюсь, вы будете шокированы, Велвет, но все мы состоим в родстве благодаря нашему общему деду, королю Джеймсу V Шотландскому. Стюарты прекрасное семейство, но никогда его члены не отличались супружеской верностью. Обе наши бабки, моя, Александра Гордон, и бабка Френсиса, были любовницами короля, причем в одно и то же время. Мой отец появился на свет от связи моей бабки с Джеймсом так же, как и отец Фрэнсиса, Джон Стюарт, настоятель Колдингхэма, явился плодом страсти его бабки.
      - Да, - произнес глубокий, насмешливый голос за их спиной, - мы, Стюарты, клан весьма любвеобильный и щедро раздаем свою благосклонность. Добрый день, дорогой кузен Брок-Кэрнский. А кто это прелестное создание?
      Велвет обернулась и увидела перед собой одного из красивейших мужчин, когда-либо встречавшихся в ее жизни. Ростом больше шести футов <Почти 2 метра>, с худощавой, без капли жира фигурой. Ясно, что этот человек проводил большую часть времени на открытом воздухе. Хорошо вылепленное чувственное лицо с яркими голубыми глазами, темно-каштановыми, как у нее самой, волосами и короткой, ухоженной бородой того же цвета. Улыбка у него была быстрой, и казалось, что улыбается он всем лицом, до самых глаз.
      Алекс рассмеялся:
      - Ты никогда не изменишься, Фрэнсис! Никогда не упустишь случая положить глаз на женщину, но эта моя, я привез ее из Англии. Позволь представить тебе моя нареченная жена Велвет де Мариско. Велвет, это мой двоюродный брат граф Ботвеллский, Фрэнсис Стюарт-Хэпберн.
      Ботвелл низко склонился над рукой Велвет, поднес ее к своим губам и поцеловал.
      - Мадам, если бы я знал, что Англия хранит такое бесценное сокровище, я давно бы выкрал вас, благо числюсь приграничным разбойником, - произнес он.
      Она вспыхнула, хотя в глубине души и была польщена его словами. Он понял это.
      - Милорд, - ответила она, - если бы все шотландские графы были так же обольстительны, как ваша милость, я бы уже давно сама перебралась в Шотландию. - Она вскинула голову и озорно попросила:
      - А теперь, может быть, вы будете так добры вернуть мне мою руку?
      Ботвелл расхохотался в восхищении от ее острого язычка. Девушка явно не глупа.
      - Возвращаю вам ее, но с большим сожалением, дорогая, - сказал он. - Когда свадьба, Алекс?
      - Как только доберемся до Дан-Брока, - ответил он.
      - Весной, - ответила она.
      - Что такое? Строптивая невеста? - заинтересовался Ботвелл.
      - Велвет, черт побери! Когда вы наконец усвоите, что в своем доме я хозяин?!
      - Вы всего лишь выкрали меня из двора английской королевы и утащили в Шотландию, милорд Брок-Кэрн! А я уж в сотый раз повторяю вам: не будет никакой свадьбы, пока не вернутся мои родители.
      Разговоры в зале вокруг них стихли, все с интересом прислушивались к ссоре. Там происходило что-то, что могло оказаться интересным.
      - Велвет де Мариско, вы обручены или вы не обручены со мной? Намерены вы выйти за меня замуж или нет? - потребовал ответа Алекс, и Фрэнсис Стюарт-Хэпберн сей же час понял, чего добивается его кузен. Он взглянул на прекрасную англичанку.
      - Да, Алекс, я обручена с вами, - ответила она сердито. - И вы это прекрасно знаете. Иногда вы меня просто бесите. Я выйду за вас замуж. Но, однако, не раньше, чем мои родители вернутся в Англию.
      - Ты слышал, что она сказала? - посмотрел Алекс на своего кузена.
      - Да, - безо всякого выражения ответил Ботвелл.
      - А вы? - обратился с тем же вопросом Алекс к Нэнси, Дагалду и Геркулесу Стюарту. - Вы слышали, что она сказала?
      - Да, - хором ответили они.
      Граф Брок-Кэрнский повернулся к Велвет и спокойно сказал:
      - По законам Шотландии, Велвет, с этой минуты мы женаты. Теперь вы моя жена.
      Она побледнела, потом вскрикнула:
      - Что? Какой фокус вы выкинули теперь, Алекс?
      - Никаких фокусов, дорогая. Наши законы просты, они требуют, чтобы мужчина и женщина, желающие вступить в брак, публично объявили о своем намерении. Мы сделали это в присутствии этих людей, и, таким образом, мы женаты.
      - Никогда! - прошипела она и с быстротой, удивившей их всех, сорвала с его пояса отделанный драгоценными камнями кинжал. - Я быстрее вырежу вам сердце, чем позволю так поступать со мной, Алекс Гордон! - И она замахнулась на него кинжалом.
      - Господи Боже! - взревел Ботвелл. Потом подошел к Велвет:
      - Отдайте кинжал, дорогая. Это бесполезно, вы же знаете.
      Ее губы тряслись.
      - Нет, - прошептала она.
      "Эти губы предназначены для поцелуев", - подумал Ботвелл и вздохнул.
      - Дорогая, будьте благоразумны. Вы что, намерены продержать нас здесь до скончания века, ибо другого выхода для вас я не вижу? Отдайте мне оружие, и мы обсудим все это спокойно. Здесь и во всем Приграничье закон - это я, а не мой кузен Брок-Кэрн.
      Две блестящие слезинки скатились по ее щекам, и, медленно протянув руку, Ботвелл отобрал у нее кинжал.
      - Доверьтесь мне, дорогая, - сказал он мягко.
      - Вас следовало бы выдрать до крови! - прорычал Алекс.
      - Только дотроньтесь до меня, и я убью вас, - ответила Велвет, и слезы опять навернулись на ее глаза.
      Ботвелл не мог удержаться от смеха. Девушка напоминала ему маленького взъерошенного котенка, а его кузен - большую разозленную собаку.
      - Как давно вы обручены? - спросил он.
      - Наш брак был обговорен, когда мне было пять лет, но он-то был уже вполне взрослым человеком и все-таки ни разу не вспомнил обо мне за все прошедшие с тех пор десять лет! - возмущенно проговорила Велвет. - Потом его отец и брат умерли, и вдруг он решил поспешить в Англию, потому что, видите ли, должен был как можно скорее жениться и обзавестись наследником.
      - Это уважительная причина, - запротестовал Алекс. - Я остался единственным мужчиной в своем роду.
      - Я говорила вам, что мы поженимся весной, как только мои родители вернутся из Индии, так или нет? Вы же не смогли придумать ничего лучшего, как украсть меня, притащить в Шотландию и устроить эту комедию со свадьбой!
      - Я люблю вас, черт меня побери! Я не хочу ждать!
      - Вы меня любите? - Велвет казалась удивленной.
      - Да, упрямая вы негодница! Я люблю вас, хотя сам не знаю за что! - Он повернулся к Ботвеллу.
      Черт возьми, неужели здесь не найдется места, где мы могли бы поговорить с глазу на глаз?
      Приграничный лорд спрятал усмешку. Любовь - это, конечно, сильное чувство. Кивнув головой, он повел Велвет и Алекса в свою библиотеку.
      - Если я оставлю вас одних, могу ли надеяться, что вы не поубиваете друг друга? - спросил он, но они не слышали его, будучи слишком увлечены своим спором. Он вышел, закрыв за собой дверь.
      - Велвет, я обожаю вас, но я не могу ждать дольше, - сказал Алекс. - Я ночей не сплю, сгорая от желания. Какая разница, будут ли ваши родители присутствовать на нашей свадьбе, если мы любим друг друга? Они же сами настаивали на этом браке.
      - Я люблю своих родителей, Алекс.
      - Очень хорошо, что вы их любите, дорогая, но вы уже не ребенок. Вся та любовь, которая наполняет вас, должна быть направлена на мужчину, на меня. Он придвинулся к ней и обнял ее за тонкую талию. Она задрожала и попыталась оттолкнуть его, но он не дал ей этого сделать. - Дорогая, - прошептал он ей в ухо, целуя его, - я все равно добьюсь своего, Велвет. Вы любите меня. Я знаю это, хотя вы и говорите обратное.
      - Без священника наш брак не будет настоящим, Алекс.
      - Не нужен нам никакой священник, любовь моя. Мы уже по закону муж и жена, и я намерен сегодня ночью разделить с вами ложе.
      - Тогда ваши сыновья будут незаконнорожденными, милорд Брок-Кэрн, ибо я всегда буду отрицать законность нашего брака. Могу представить, как это обрадует вашу сестру и ее мужа, которые, как я подозреваю, хотели бы прибрать ваши земли.
      - Хорошо, чертова маленькая ведьма, я найду священника, но он обвенчает нас еще до вечера, или, клянусь вам, я отдам эту вашу симпатичную маленькую служанку на потеху ребятам Ботвелла. Вы меня поняли?
      - Да! - зло огрызнулась она.
      Алекс вылетел из комнаты, хлопнув дверью, оставив ее в одиночестве и ничуть не испугавшейся. Никогда в своих мечтах о предстоящем замужестве она не могла себе вообразить, что это столь важное для нее событие произойдет где-то в Приграничье, в серой крепости, заполненной одними мужчинами, и что рядом с ней не будет никого из ее родственников. Она вынуждена выходить замуж в платье, в котором проделала длительное путешествие и которое никак не годилось для свадьбы.
      - Никогда не прощу ему этого! - прошептала она непримиримо.
      Она не услышала, как открылась дверь, и удивленно повернулась, услышав голос лорда Ботвелла:
      - Боюсь, что в наших краях не найдется священника старой веры, дорогая, но я послал за пресвитерианским пастором.
      - Тогда для меня это будет не настоящее венчание, - печально проговорила она.
      Он встал так, чтобы она могла видеть его, погладил ее по лицу и сказал:
      - Людей венчают не словами, произнесенными человеком, независимо от того, святой он или нет, дорогая. Это чувство должно быть в душе и сердце. Я-то знаю, ибо, хотя и был обвенчан самым что ни на есть должным образом, мы с женой не живем вместе уже много лет.
      Велвет заметила, как в его глазах промелькнула печаль, которую он тут же постарался спрятать.
      - И нет никого, кого вы любите, милорд? - спросила она робко, но с неподдельным интересом.
      - Да, есть одна женщина, которую я люблю, хотя она об этом и не знает. Я не могу сказать ей об этом, так как она прекраснейшая и целомудреннейшая женщина во всем свете. - И опять в его голосе была печаль, которая тронула Велвет. Но тут Ботвелл глубоко вздохнул и сказал:
      - Вы не можете идти под венец в этом платье, дорогая. Я пришлю вам в помощь свою служанку.
      - Но, милорд, - запротестовала Велвет, - у меня нет с собой ничего подходящего. Алекс правда похитил меня из Лондона, и у меня нет ничего, кроме того, что на мне, и старой бархатной юбки, которая не многим лучше.
      Ботвелл рассмеялся:
      - Но, дорогая, вы же находитесь в замке приграничного разбойника. Здесь столько награбленного! Если вы не против, выбирайте себе любое платье. Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.
      Они вышли из библиотеки, и он повел ее вверх по узкой винтовой кирпичной лестнице в предназначенные ей обширные апартаменты. Здесь они застали поджидавшую их женщину, которой приграничный лорд сказал:
      - Мэгги, это госпожа де Мариско, которая очень скоро станет графиней Брок-Кэрнской. Подбери ей что-нибудь подходящее для свадебной церемонии и прикажи принести сюда ванну, благо, держу пари, девочка рада будет помыться.
      - О, - вздохнула Велвет радостно, - с интуицией у вас полный порядок, Фрэнсис Стюарт-Хэпберн.
      - Да уж, это ему говорят все девушки, - рассмеялась Мэгги и выскочила из комнаты, прежде чем он успел шлепнуть ее ниже спины.
      Ботвелл тоже рассмеялся:
      - Мне кажется, моему кузену крупно повезло, дорогая Велвет. Черт меня побери, вы созданы для любви. И вдруг, к его удивлению, Велвет разрыдалась.
      - Ну, дорогая, - запротестовал Ботвелл, неожиданно для себя самого заключая ее в объятия. - В чем дело?
      - Милорд, - проговорила она всхлипывая, - я не знаю, как надо любить мужчину.
      - Ну, моя дорогая, это как раз не преступление. Более того, подозреваю, Алекс будет только рад этому обстоятельству, ибо мужчины любят сами обучать своих жен подобным вещам. - Он достал из-за обшлага шелковый носовой платок и попытался вытереть ее слезы.
      - Мой брат тоже недавно женился, и в его брачную ночь я спала в соседней с ним и его невестой комнате. - робко сказала Велвет. - Она кричала от боли, когда он занимался с ней любовью, и Алекс сказал, что это оттого, что он лишил ее невинности и что больно бывает только один раз. Он сказал мне правду, милорд, или просто пытался успокоить меня? Что мой брат сделал? Что причинило такую боль его невесте? Я не понимаю, а моя мать никогда не говорила со мной об этом, считая, что я еще слишком молода, а потом она уехала. Мужчина и женщина совокупляются так же, как животные? Я видела, как жеребцы покрывают кобылиц в нашей конюшне. Видела, как это делают кобели с суками. Я не могу поверить, но неужели и у людей так же?
      Она уютно устроилась в его руках, и Ботвелл задался вопросом, как его угораздило попасть в столь затруднительное положение. Он считал себя элегантным и жизнерадостным мужчиной и не видел в себе ничего такого, что могло бы напомнить привлекательной молодой женщине ее мать. И тем не менее сейчас в его объятиях находилось прелестное создание женского пола, которое, едва познакомившись с ним, задавало вопросы, на которые лучше могла бы ответить ее мать, чем он. Она задрожала в его руках, и Ботвелл, всегда галантный, когда дело касалось женщин, вздохнув, начал говорить:
      - Это почти так же, как у животных, дорогая, но все-таки не совсем так. Скотина чувствует желание спариться, тогда как мужчина и женщина чувствуют нечто другое. Для мужчины и женщины совокупление не просто физиологический, но еще и эмоциональный акт, хотя иногда мужчина может взять женщину просто потому, что хочет обладать ее телом. Девушке бывает больно, когда она отдается мужчине в первый раз, и боль тем меньше, чем охотнее она это делает. Но проходит неприятный момент, а потом уже нет ничего, кроме блаженства. Алекс наверняка будет обращаться с вами бережно. Он любит вас и, я уверен, будет с вами ласков. - Он погладил ее по волосам и сказал:
      - А теперь вытрите глазки, дорогая. Бояться нечего, обещаю вам. Она взяла его платок и вытерла лицо.
      - У меня все равно ведь нет выбора, да? - спросила она чуть слышно, понимая, что фактически он ей ничего не сказал.
      - Да, дорогая, выбора нет, - согласился он. Дверь распахнулась, и несколько крепких, одетых в килты <Килт - юбка шотландского горца.> мужчин втащили в комнату огромную дубовую лохань. Позади них шли другие с кувшинами горячей воды. Лохань быстро наполнили, и Ботвелл увел своих людей, сказав напоследок:
      - Нам еще нужно приготовить другую ванну, в кухне, потому что, коль уж девушка купается, то и жениху не помешает.
      Дверь за ними с шумом захлопнулась, и на минуту Велвет осталась одна, но почти тут же в комнату вбежала Пэнси.
      - О, госпожа Велвет! Ванна, да еще горячая! Ну-ка, дайте я помогу вам. Мэгги несет такое красивое платье, какого вы в жизни не видели. Сейчас она придет.
      Глаза Велвет стали почти круглыми. Когда Ботвелл предлагал ей платье, она никак не думала, что оно окажется столь красивым. Мэгги протягивала ей туалет из тяжелого желтоватого атласа, с лифом и нижней юбкой, расшитыми жемчугом и граненым бисером. Треугольные рукава обшиты множеством узких, украшенных жемчугом лент, обшлага отделаны старинным кружевом. Декольте, шокирующе низкое, в соответствии с последней модой. И правда, это было очень красивое платье и, о счастье, абсолютно новое.
      - Какая прелесть! - воскликнула Велвет. - Где он нашел такое платье?
      Мэгги рассмеялась:
      - Когда человек из Приграничья делает тебе подарок, не следует спрашивать, где он его взял. - Она сунула руку в карман и вытащила ожерелье, заигравшее на свету блеском алмазов и жемчуга, оправленных в червонное золото. - Это из фамильных драгоценностей Хэпбернов. Он сказал, что рад одолжить его вам на свадьбу.
      - О, Мэгги, пожалуйста, поблагодари лорда Ботвелла за меня.
      Мэгги улыбнулась, кивнула и принялась помогать Пэнси готовить невесту к брачной церемонии. Она видела, какой удрученной была госпожа де Мариско раньше, да и мужчины там, внизу, уже рассказали ей о крупной ссоре между лордом Гордоном и его нареченной женой. Его милость, наверное, тоже заметил, как она выглядит, и, конечно, постарался ублажить девушку, прежде чем посылать ей драгоценности. Уж он-то знает, как заставить женщину улыбаться, этот Фрэнсис Стюарт-Хэпберн, подумала Мэгги, знавшая его всю свою жизнь.
      Сняв платье для верховой езды, Велвет забралась в высокую дубовую лохань и блаженно вздохнула. Вдруг она потянула носом и воскликнула: