— Да, наверное, так.

— Тогда надо заставить ее перестать думать о нем и начать думать о тебе, иначе ты никогда не получишь ее.

— Но как это сделать? — спросил он.

— Я помогу тебе, Повелитель. Я подарю твоей английской розе нашу «Ночную книгу». У меня как раз есть одна, которую я хотела послать дочери своего брата, выходящей в следующем году замуж, но у меня будет достаточно времени, чтобы приготовить для своей племянницы другую «Ночную книгу». А эту я отдам твоей розе. Завтра ты придешь к ней и попросишь показать книгу, которую я ей послала. Когда она увидит, как должны любить друг друга мужчина и женщина, уверена, что вся ее напускная стыдливость улетучится как дым.

— Если только она не холодна по натуре, — добавила Ругайя Бегум. — Эти европейские женщины совсем не такие, как мы.

— Она не холодна, — сказал он. — Она теплая и ласковая, но ее замужество длилось меньше трех месяцев, а потом ее мужа убили. Ее всегда очень оберегали родители, и, хотя она в этом и не признается, я думаю, что до замужества она даже ни разу не целовалась.

— Ее родители были хорошими людьми, оберегая ее непорочность, — одобрила Ругайя Бегум. — Она очень хороша, хотя и совсем не такая, как мы. Я несколько раз видела ее в банях. Ее кожа похожа на топленые сливки.

Он улыбнулся.

— Я знаю, — сказал он, и Иодх Баи улыбнулась ему в ответ.

— Я уведомлю тебя, когда книга будет отправлена, — сказала она.

Он ушел от них, уверенный, что теперь все будет в порядке. Как только он вышел, Ругайя Бегум и Иодх Баи приказали рабыне налить им свежего чаю.

— Он так же рвется в бой, как и в молодости, — заметила старшая, Ругайя Бегум.

— Когда-то он всегда хотел всех нас сразу. Помнишь историю с Альмирой? — спросила Иодх Баи, изящно взяв чашку с чаем.

Ругайя Бегум усмехнулась:

— Да, я помню выражение лица ее первого мужа, старого шейха, когда Акбар заявил, что тому следует развестись с Альмирой. — Она неприятно усмехнулась. — Старый черт присмотрел себе Альмиру еще с детства и все ждал, когда же сможет проткнуть ее нежную молодую плоть своим никуда уже не годным членом. Он лелеял ее, как какой-нибудь садовник лелеет редкостный розовый куст, и вдруг обнаружил, что лелеял-то его для кого-то другого! Это разбило ему сердце, и он умер прежде, чем успел развестись с ней. Ирония судьбы! Он даже женился на ней, когда она была еще совсем девочкой, чтобы быть уверенным, что она не достанется никому другому! — Она положила в рот пирожное и с удовольствием принялась уплетать его.

— Сейчас все по-другому, — сказала Иодх Баи. — Похоже, он влюбился. Одних он просто хотел чуть ли не по-животному, с другими ложился, потому что так требовали государственные дела, третьих, как в нашем случае, он и правда чуть ли не обожал, но никогда бы не поверила, что Акбар может влюбиться. Никогда… до сегодняшнего дня.

— Ты боишься, что она родит ему сына, который заменит ему твоего? — коварно спросила Ругайя Бегум. — У нее самой детей не было?

— Нет, — ответила Иодх Баи. — Древние мусульманские святители, которые предрекли рождение Салима, предсказали, что у Акбара будет только три сына. Так оно и вышло. Первый — мой Салим, потом Мюрад Альмиры и, наконец, Даниял Румпати. Румпати родился семнадцать лет назад. Потом рождались только девочки. Я не боюсь за Салима, особенно теперь, когда у него уже есть собственный сын.

— Тогда, значит, ты боишься за себя, Иодх Баи. Может быть, ты боишься, что новая любовь Акбара перевесит его привязанность к тебе?

Иодх Баи самоуверенно усмехнулась. Они с Ругайей Бегум — старинные подруги. Если кто-нибудь и знал ее так же хорошо, как она сама, то это была Ругайя Бегум.

— Может быть, я чуть-чуть ревную, — призналась она.

— Тогда тебе надо сделать то же, что сделала я в молодости. Нельзя изводить себя каждый раз, когда Акбар заводит себе новую жену. Я так решила, когда появилась ты.

— Я? — Иодх Баи удивилась. — Ты ревновала Акбара ко мне? — Она была женой Повелителя вот уже двадцать семь лет и никогда даже не подозревала этого.

Ругайя Бегум рассмеялась:

— Конечно. Вспомни, ведь я была первой женой Акбара. Я вышла за него замуж, когда мне было всего девять лет. Он был моим любимым двоюродным братом и первым мужчиной в моей жизни. Когда мне исполнилось пятнадцать, он женился на другой нашей двоюродной сестре, Зада Бегум, и когда ни она, ни я не смогли родить ему наследника, он женился на Салиме Бегум, вдове Байрамхана. У нее к тому времени уже был сын, но Акбару она смогла подарить только дочь, Шахазад Ханим Бегум. Потом появилась ты, принцесса Эмбер, и вышла замуж за нашего Повелителя. Зада и Салима были вне себя, что ты раджпутка, а не мусульманка. Помнишь, как они избегали тебя, когда ты впервые появилась в гареме?

Иодх Баи кивнула, в ее черных глазах вспыхнули воспоминания о той боли, которую ей тогда причинила их недоброжелательность. Она была так молода и так напугана, выйдя замуж за столь могущественного человека, да еще и придерживавшегося другой веры.

— Ты была тогда очень добра ко мне, Ругайя.

— Я была его старшей женой. Это входило в мои обязанности. Но не думай, что я при этом не ревновала. Меня много, и я толстая, и всегда была такой. Ни Зада, ни Салима никогда не были красавицами; они достаточно хороши, но нет, далеко не красавицы, хотя обе и высокие. Но в этом и вся разница. Ты же совсем другая. Ты была тоненькой, изящной и очень хорошенькой. Всем нам стало ясно, что Акбара влечет к тебе так, как не влекло ни к одной из нас. Я ночами не спала, думала о том, как он приходит к тебе, и, наконец, решила, что лучше мне быть тебе другом, чем врагом, уж коли Акбар так к тебе неравнодушен. И я потом была счастлива разделить с тобой радость материнства.

— И мою печаль, когда оба моих первенца, Хасан и Хусейн, умерли, не прожив и месяца, — вспомнила Иодх Баи. — Ты, насколько я понимаю, предлагаешь мне преодолеть свои страхи, подружившись с этой англичанкой? Но как я могу это сделать?

— Она привыкнет, — сказала Ругайя Бегум. — Ей не останется ничего другого, и мы ей в этом поможем. Ей понадобится наша дружба. Мы же гораздо счастливее ее, с нами наши семьи. У тебя есть сын Салим. А что есть у нее? Одна, в чужой стране и без надежды опять попасть когда-нибудь домой. Как же ей должно быть тяжко!

— Ты такая хорошая, Ругайя, — вздохнула Иодх Баи. — Ты всегда умеешь принять сторону другого человека. Мне этого не дано. У тебя редкостный дар. Неудивительно, что тебя так любят дети. — Она улыбнулась своей подруге. — Хорошо, мы подружимся с этой чужеземкой. Но захочет ли она подружиться с нами?

— Служанки уже поведали нам, как внимательно и ласково она относится к своей камеристке и как эта девушка тоже любит свою госпожу, — напомнила Ругайя Бегум Иодх Баи. — Она всегда вежлива с нами, встречаясь в коридорах гарема. У нее, сказала бы я, прекрасное воспитание. Прошедший год оказался не лучшим для Акбара. Он плохо чувствовал себя, да и другие проблемы не давали покоя. Эта девочка вызвала в нем первую радость за многие годы. Он опять счастлив.

— Но не может заполучить ее в свою постель, — хихикнула Иодх Баи.

Ругайя Бегум широко улыбнулась:

— Притворство и показное сопротивление никогда еще не мешали любовным играм. Она, сама того не сознавая, своим сопротивлением только разжигает его аппетит. «Ночная книга», которую ты хочешь ей подарить, не сомневаюсь, — то, что нужно. — Она опять хихикнула. — Бедная девочка! Уверена, она никогда не видела ничего подобного. Помнишь, в какой ужас пришли святые христианские отцы, когда принц Мюрад стащил у Шахазад-Ханим после ее свадьбы «Ночную книгу»и показал им? И почему это европейцы не могут принять как должное нормальные отношения между мужчиной и женщиной? Иодх Баи тоже рассмеялась:

— Святые отцы больше были расстроены тем, что им не дали рассмотреть «Ночную книгу» как следует. Помнишь, как все выше поднимались их сутаны на самом интересном месте с каждой новой страницей?

Ругайя Бегум теперь хохотала так, что на глазах выступили слезы.

— А Акбар сказал, что столь пристальное разглядывание этой книги говорит о том, что они такие же люди, как все. Тогда он выяснил, что у них такие же члены, как и у обычных мужчин. Ха-ха-ха!

— Может, статься, что английская девушка и не захочет с нами дружить, просмотрев «Ночную книгу», — с сомнением в голосе сказала Иодх Баи, отсмеявшись.

— А я уверена, она будет нам только благодарна, узнав, сколь прекрасна страсть нашего Повелителя, — откликнулась более практичная Ругайя Бегум. — У меня не было другого мужчины, но я уверена, что нет на свете лучшего любовника, чем Акбар.

Иодх Баи согласно кивнула. Затем женщины переключились на самую свежую новость: о скором появлении на свет второго ребенка принца Салима. Они не сомневались, что это будет мальчик.

Им также очень не терпелось вернуться в Лахор. Фатхнур-Сикри осточертел им своей пылью, они соскучились по садам и фонтанам северной столицы. И им хотелось бы попасть туда к моменту рождения нового наследника, которое ожидалось еще до конца года.

Пока фаворитки Акбара дружески болтали, предмет их разговора не мог найти себе покоя, ворочаясь на шелковых простынях. Велвет никак не могла заснуть. Она не знала, как ей вести себя в данной ситуации. Что следует делать? И каковы ее шансы на возвращение домой? Она так или иначе прокручивала в голове этот вопрос и в конечном итоге пришла к выводу, что шансов вовсе нет. Остаток своей жизни она проведет здесь, в этой чужой стране. Другого выбора просто не было.

Акбар в нее явно влюбился. Даже Велвет, сколь неопытна она ни была, понимала это. Он не злой человек, но и ждать вечно не собирался. Ее единственный шанс обрести счастье и выжить — ее, Пэнси и еще не родившегося ребенка Пэнси — заключался в том, чтобы принять неизбежное. Он даже женился на ней в соответствии с законами и обычаями своей страны. Она стала женой Великого Могола. Если она хочет жить, то всю ее будущую жизнь надо строить исходя из этого.

Он хотел ее. Велвет пробрала дрожь при этой мысли. Она еще не спала ни с кем, кроме Алекса. Алекс… Она отчаянно пыталась вызвать в памяти его лицо и вдруг обнаружила, к своему ужасу, что не может сделать этого. И не потому, что любила его после смерти меньше, а потому, что не видела его уже так давно, а у нее не было даже его портрета. Слезы тихо потекли по ее щекам. Она почувствовала себя виноватой перед покойником, как будто предала его. Встав с постели, она завернулась в шелковое покрывало и, тихонько открыв дверь, перешагнула через спящего Адали и пошла к Пэнси.

— Миледи! — прошептала та, когда Велвет вошла в ее комнату. — Вы тоже не можете заснуть?

Велвет потрясла головой и, присев на пол рядом с кроватью своей камеристки, проговорила:

— Ты помнишь, как выглядит Дагалд, Пэнси? Я имею в виду, помнишь ли по-настоящему?

Пэнси казалась несчастной.

— Нет, — грустно ответила она своей госпоже. — Никак не могу вспомнить, помню, что он рыжий, что у него голубые глаза и что он такой же конопатый, как я. Все же остальное куда-то ушло, но, может быть, если мой ребенок окажется мальчиком, то, увидев его, я вспомню, и каков Дагалд.

— И я не могу вспомнить Алекса, — печально сказала Велвет. — Как и ты, я помню, что у него сильное лицо, темные волосы и янтарные глаза. И все!

— Может быть, так даже лучше, — мудро рассудила Пэнси. — Может быть, даже лучше, что мы не помним. Ни вы, ни я никогда больше не попадем домой, миледи. Вы мне этого не говорите, я понимаю, чтобы не опечалить моего малыша, но я-то знаю. Нам предстоит прожить всю нашу жизнь здесь или вообще не жить. — Она попыталась сесть, и Велвет вдруг отчетливо увидела, как под натянувшейся сорочкой шевельнулся в ее животе ребенок, уже готовый появиться на свет. — Этот лорд Акбар, местный властелин, он так любит вас. Даже я замечаю это, когда вы приходите навестить меня каждое утро. Думаю, он будет очень счастлив, если вы свяжете свою жизнь с ним.

— Он уже законным образом женился на мне, — тихо проговорила Велвет, — хотя мы и не стали еще по-настоящему мужем и женой, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Он хочет, а вы нет, да? — напрямую спросила ее Пэнси.

— Да.

— Думаю, что в конечном итоге, только не сердитесь на меня, миледи, у вас все равно не будет другого выхода. Да и вообще мне кажется, что вам повезло. Заставить влюбиться в себя правителя такой богатой страны, да еще и стать его женой! Моя матушка говорила, что ее госпожа Скай всегда умела пользоваться ситуацией. Что ушло, то ушло, миледи. Теперь мы здесь, и надо как-то жить дальше. Я тоже не очень рада, что никогда больше не увижу Дагалда, но за эти последние недели у меня было время все обдумать, и я с этим примирилась. Я намерена родить своего первенца, вырастить его и, может быть, даже вновь выйти замуж! Вот уж не сомневаюсь, что Дагалд-то не задержится найти себе другую женщину!

— Другой муж! О, Пэнси, насколько же ты мудрее меня. Ты, конечно, права. Нельзя желать того, что ушло. Мне казалось ужасным, что я не могу вспомнить лица Алекса. Мне стало так страшно. Ну, пора к себе, пока не проснулся Адали и не переполошил всю стражу. — Она встала. — Я попрошу Акбара перевести тебя в мою комнату как можно быстрее. Я соскучилась без тебя. — Она улыбнулась Пэнси и выскользнула из ее комнаты.

Улегшись в постель, она думала о своем разговоре с Пэнси. Ее камеристка всего на несколько месяцев старше ее, и жизненного опыта у нее не намного больше, чем у Велвет. Но зато это практичная натура, достойная дочь своей матери. Она приняла на веру слова Пэнси и несколько успокоилась. Ей пришлось признаться, что она боится близости с Акбаром из-за отсутствия опыта. Но что и говорить, когда он в тот вечер поцеловал ее и погладил ей грудь, это было приятно. Все дело в том, что она считает себя виноватой, виноватой перед памятью Алекса, своего мужа. И вот пришло время осознать, что она вдова Алекса Гордона и невеста Великого Могола по имени Акбар.

С этим Велвет и заснула. Она не слышала, как и все предыдущие ночи, что в ее комнату вошел Акбар. Разувшись, он босиком подошел к ее постели и долго смотрел на нее, полный любви и желания. Легким движением он откинул покрывало, чтобы насладиться зрелищем ее обнаженной красоты. Несколько мгновений он упивался ее прелестью, одновременно страдая от своего желания обладать ею. Затем, глубоко вздохнув, повернулся и вышел из комнаты. Она легонько пошевелилась в постели, когда он закрыл дверь, но не проснулась до утра.

Этим же вечером Акбар поведал Адали, что сегодняшней ночью он желает обладать своей женой, английской розой. А так как она к этому не готова, то Иодх Баи шлет ей «Ночную книгу», которую Велвет получит ближе к полудню. Невеста ничего не должна знать об этом, чтобы не испугаться или не отвергнуть дар. Все должно произойти легко, без принуждения.

Велвет проснулась поздним утром, съела ставший ей уже привычным завтрак из йогурта, фруктов и чая и отправилась в бани, которые ей очень нравились. Именно здесь Иодх Баи и Ругайя Бегум предприняли первую попытку сблизиться с ней. Помывшись, Велвет весело плескалась в бассейне, когда к ней присоединились две женщины.

— Как тебя зовут, евнух? — спросила Ругайя Бегум у Адали.

— Мое имя Адали, прелестница, — ответил он.

— Скажи своей госпоже, что мы желаем ей счастливого дня, — сказала Ругайя Бегум.

Адали был вне себя от радости. То, что его признали — и кто! — первая жена Могола и самая любимая из его жен, — было для него маленьким, но очень важным шагом вверх по лестнице успеха.

— Моя принцесса, — позвал он Велвет, подплывающую к краю бассейна.

— Да, Адали? — Она улыбнулась двум женщинам.

— Моя принцесса, Ругайя Бегум желает вам прекрасного дня. Осознав всю важность происходящего, Велвет ответила:

— Передай госпоже Ругайе Бегум, что я тоже рада пожелать ей чудесного дня. Я счастлива, что она соизволила заметить меня.

Адали перевел, и Велвет заметила, что эта далеко не молодая женщина явно довольна ее ответом. Потом с Адали заговорила Иодх Баи:

— Поприветствуй принцессу и от моего имени, Адали, и передай ей мои поздравления по случаю ее свадьбы с нашим Повелителем Акбаром.

Евнух дрожал от волнения. Пока он говорил на своем значительно исправившемся французском с Велвет, главная банщица и ее подчиненные уже успели разнести слух о том, что две главные жены Акбара снизошли до разговора с самой молодой из его жен. Статус Велвет в гареме немедленно возрос в тысячи раз.

— Поприветствуй от моего имени принцессу Эмбер, Адали, и скажи ей, что ее доброта, так же, как и доброта Ругайи Бегум, много значат для меня, чужой в этой стране. И спроси у них, Адали, не будет ли это невежливо с моей стороны — пригласить их как-нибудь на чай?

— Нет, моя принцесса, думаю, что этого делать не надо. Я должен спросить разрешения у Могола и потом, если он разрешит, передам ваше приглашение. И сделать это надо будет за несколько дней. — После этого он повернулся к двум старшим женщинам и перевел им свой разговор с Велвет. Ругайя Бегум что-то ему ответила, и он обратился к своей госпоже:

— Они придут!

Он попытался скрыть свое удовольствие, но его выдавали довольные глаза и широкая улыбка.

Ругайя Бегум и Иодх Баи вежливо кивнули Велвет, которая с улыбкой поклонилась им. Дамы вышли из бань.

Велвет выбралась из бассейна, и тут же ее вытерли банщицы, стоявшие наготове с теплыми полотенцами. Потом ее надушили, сделали массаж, и вместе с Адали, что-то непрестанно нашептывающим ей в ухо, она вернулась в свои покои, чтобы немного отдохнуть от полуденной жары.

Вечером Акбар и Велвет, как обычно, выехали на лошадях из города. Он сказал ей, что скоро двор переедет в Лахор.

— Но Пэнси еще не родила, милорд. Я боюсь оставлять ее здесь одну, тем более что она даже не знает французского. Ей будет очень страшно.

— Непривычно, чтобы хозяйка так заботилась о своей служанке, моя роза. Такое впечатление, что вы чуть ли не сестры.

— Ее мать была в услужении у моей больше тридцати лет, а ее отец служит капитаном на одном из материнских кораблей. Она чуть-чуть старше меня, но выросли мы вместе.

— Она единственный ребенок у своих родителей?

— Нет, — рассмеялась Велвет. — Она — десятая. Каждый раз, возвращаясь из плавания, их отец награждал жену ребенком. Наконец Дейзи это надоело. Пожалуйста, не заставляйте меня бросать Пэнси. Она крепкая девушка, и как только ребенок родится, она сможет ехать.

— Если это доставит вам удовольствие, — ответил он, — я подожду вашу Пэнси, но при условии, что она родит раньше, чем я запланировал отъезд.

Она благодарно улыбнулась. Солнце клонилось к закату, и они повернули назад, в город. Велвет оставила Акбара на ступеньках, что вели на ее веранду. Она искупалась, что делала теперь каждый раз после поездки верхом, а потом Адали и две ее прислужницы принесли ей ужин из окорока барашка с фруктовым пловом. Все это сопровождалось графинчиком сладкого, пахнущего медом вина.

Велвет не спешила, наслаждаясь чудесно приготовленной пищей, думая о том, будет ли Акбар опять играть в шахматы с ней сегодня вечером. И где они будут играть — у нее в комнате или опять на балконе, выходящем на эту огромную площадку? Она еще не успела доесть свой ужин, когда Адали побежал открывать дверь. Велвет услышала, как он с кем-то говорит своим мягким голосом. Потом дверь захлопнулась, и евнух подошел к ней, держа в руках какой-то маленький ящичек.

— Что это, Адали? — спросила она.

— Подарок от ее высочества Иодх Баи, моя принцесса. — Он не мог скрыть удовольствия, передавая подарок.

Велвет взяла в руки ящичек, сделанный из сандалового дерева, с уголками из золотой филиграни. На нем был еще и замочек, но чисто декоративный. Отомкнув его, она подняла крышку и посмотрела, что же там внутри. А там на алой шелковой подушечке лежала книга.

— Она прислала вам «Ночную книгу»! — воскликнул Адали. Велвет вынула книгу из ящика. О, это была роскошная книга — переплет голубой, шелковый, с золотыми уголками, выложенный жемчугом и бриллиантами.

— Что здесь написано, Адали?

— «Ночная книга», моя принцесса, это книга рисунков, отображающих позы любви. У нас верят, что такая книга помогает новобрачной преодолеть первые страхи. На первой странице нанесены слова из нашей самой знаменитой книги любви «Камасутры». Читаются они так: «Когда колесо любви запущено, нет никаких правил!»

— И госпожа Иодх Баи прислала ее мне?

— Да, моя принцесса. Считается большим счастьем получить ее. Вам очень повезло, что Иодх Баи оказала вам такую честь. Она — мать наследника престола, и когда-нибудь, когда Аллах призовет нашего повелителя, он уступит свое место сыну. Очень полезно иметь его мать в друзьях. Особенно если к тому времени вы сами родите сына.

Она родит сына! Теперь, когда она только начала привыкать к мысли, что она — жена Акбара! Велвет перевернула следующую страницу книги и замерла. На картинке была изображена мраморная терраса с парапетом из лиственного орнамента, и на ней на шелковых подушках, таких же как в комнате Велвет, возлежали мужчина и женщина. Рядом с ними на полу стоял поднос с двумя кувшинами и кубками. Изысканно одетая женщина сидела на мужчине спиной к нему, но ее голова была повернута, и она с выражением страсти смотрела в его глаза. Ее руки были заложены за голову. Он же, в свою очередь, столь же пристально смотрел ей в глаза, взяв в руки ее округлые груди.

— О! — Велвет покраснела и захлопнула книгу. Она сделала глубокий глоток из своего кубка и отдала книжку Адали. — Может быть, я посмотрю потом, — сказала она.

— Конечно, моя принцесса, — невозмутимо ответил он, принимая книгу из ее рук и укладывая ее в ящик, который тут же поставил на стоявший рядом столик.

«Господи, что же это со мной? — подумала Велвет. — Я уже давно не девственница. И набралась кое-какого опыта».

Но она никогда раньше не видела со стороны, как это делают другие. И наверное, этого и не надо видеть. Ей любопытно, однако, что же там дальше в книге. Она перелистает ее позже, когда Рохана и Торамалли уйдут в свою комнату, а Адали заснет на пороге. Она должна остаться одна, прежде чем опять откроет подарок Иодх Баи.

Со стола убрали остатки ужина и вместо этого принесли сосуд с розовой водой, чтобы она могла вымыть лицо и руки, прополоскать зубы. Рядом с кроватью опять появился поднос с вином и двумя кубками, но Велвет этого не заметила. Она расставляла на доске шахматные фигуры, которые накануне подарил ей Акбар. Доска была сделана из перламутра и розового мрамора, а фигурки — из слоновой кости и темно-зеленого жадеита. Она аккуратно ставила каждую фигурку на ее место, не замечая, что в это время Адали что-то приказывает двум юным прислужницам. На подносе появилась ваза с фруктами и нож; кровать заново застелили, расправив покрывало и взбив подушки.

— Пусть Рохана расчешет вам волосы, моя принцесса, — сказал Адали. — Скоро здесь будет Акбар.

Велвет смирно сидела на стуле, пока ее маленькая служанка тщательно причесывала ее каштановые кудри, которые в конце концов засияли, как чистое золото. Этим вечером она особенно хороша, подумал Адали, в шелковой розовато-лиловой кофточке и отделанной по подолу серебром бледно-розовой юбке.

Заслышав стук в дверь, Торамалли поспешила впустить Акбара. Рохана последним движением пригладила волосы своей госпоже, и обе девочки исчезли из комнаты, подталкиваемые Адали.

— Как вы чудесно выглядите сегодня, — сказал Акбар, протягивая ей изящную золотую цепочку, усыпанную мелкими алмазами. — Это вам, моя роза.

— Почему вы зовете меня вашей розой? — спросила Велвет. — Вы же знаете мое имя.

— Просто вы напоминаете мне розы в моем саду в Лахоре. Ваша кожа похожа на лепестки белых роз, что растут около фонтана, ваши губы — как красные розы у дорожки к моим покоям, а прелестные глаза похожи на листья роз. У меня никогда не было такой женщины. Хотя вы, конечно, правы. Для вас надо придумать имя. Я займусь этим, — Как чудесна ваша речь. Вы воистину добры ко мне. — Она застегнула на шее цепочку. — И очень щедры.

— Мне доставляет удовольствие быть добрым и щедрым по отношению к вам, — сказал он. — И я был бы счастлив, если когда-нибудь вы тоже оказались бы добры и щедры по отношению ко мне.

Велвет опустила глаза, почувствовав, что ее щеки порозовели. Его намерения были вполне очевидны.

— Вы сегодня сыграете со мной в шахматы? — спросила она, стараясь переменить тему разговора. Он мягко рассмеялся:

— Конечно, если вы этого хотите. — Он было повернулся к шахматной доске, как вдруг заметил сандаловую шкатулку, которую Адали намеренно поставил так, чтобы Повелитель непременно увидел ее. — Что это, моя роза? — спросил Акбар.

Не успев ничего придумать, она ответила:

— Это подарок от госпожи Иодх Баи.

— И что в ней?

— Э-э-э… Книга, сир.

— Книга? Ну-ка, давайте посмотрим, моя малышка. Я большой поклонник книг, у меня в Лахоре солидная библиотека.

— Но, сир, это книга для женщин, а совсем не для мужчин, — ответила Велвет, опять покраснев.

— Уж, случайно, не прислала ли вам Иодх Баи «Ночную книгу»?

Велвет кивнула, не поднимая головы.

— «Ночная книга», моя роза, предназначена для жениха и невесты. Принято считать, что, рассматривая изображенные в ней позы любви, они будут вести себя более уверенно, когда останутся вдвоем. — Акбар открыл ящичек и вынул книгу. — Давайте сядем на веранде и вместе посмотрим ее. Принесите лампу, чтобы мы могли насладиться искусством художника, вложившего так много чувства и таланта в это произведение.

Она не могла отказать ему и с упавшим сердцем последовала за ним на террасу. Ночь была теплой, с безоблачным небом, усыпанным звездами. Акбар уселся среди подушек. Как обычно, на нем была шелковая рубашка, подпоясанная золототканым кушаком, на голове — тюрбан. Обувь он снял при входе, как это принято в гареме.

— Садитесь рядом, моя роза, — пригласил он, похлопав рукой по одной из подушек.

Она подчинилась, а он, положив книгу так, чтобы им было удобно смотреть вдвоем, перевернул первую страницу.

Теперь, когда она увидела картинку во второй раз, она не показалась ей такой уж бесстыдной.

— Краски очень свежие, не правда ли? — спросила Велвет.

— О да, — серьезно ответил он. — И заметьте, изображенный здесь принц носит на голове корону из лотосов. Это означает, что он уже достиг высокой степени внутреннего погружения. — Он перевернул страницу, и Велвет на мгновение задохнулась. Его прекрасная визави теперь была изображена с открытой грудью, а корона с головы принца исчезла. Акбар рассмеялся. — Не думаю, что принц теперь думает о цветах своей души, ему больше нравится обнаженная плоть его невесты. — И перевернул следующую страницу.

Теперь принц одной рукой держал грудь своей дамы, а другой гладил ее обнаженный живот. Велвет задрожала, и Акбар прикрыл своей рукой ее дрожащие руки, перевернув еще одну страницу. Здесь принц и его подруга были уже обнаженными, она лежала в его объятиях, а он с обожанием смотрел на нее сверху, поскольку лежал на ней. Его мужское естество стало вдруг огромным и выдавалось вперед. У Велвет опять перехватило дыхание. Вдруг, почувствовав пальцы Акбара, расстегивающие ее кофточку, она замерла.

— Не надо, моя роза, — легко продышал он ей в ухо. — Не бойтесь меня. Я поклялся не принуждать вас ни к чему и сдержу свое обещание. Я хочу только приласкать вас. Вы, конечно, не откажете мне в этом?

— Нет, сир, — прошептала она, с трудом выдавливая слова из горла.

Он осторожно снял с нее кофточку и бросил ее рядом на подушки.

— Аллах! Аллах! — прошептал он. — Ваши груди — как две луны. — Он начал медленно и нежно гладить их.

Его ласка заставила Велвет вздрогнуть где-то внутри, и она не смогла сдержать ответного «ах», возглас помимо воли сорвался с ее губ.

Акбар немного передвинул ее, так что она оказалась между его ног. Притянув ее к себе, он взял обе ее груди в руки, мягко, но настойчиво лаская соски.

— Переверни страницу, моя роза, — приказал он, и Велвет подчинилась.

То, что открылось ее взору, одновременно повергло ее в шок и еще больше возбудило ее желание. Теперь прелестная женщина лежала на спине, принц же, раздвинув ей ноги, языком ласкал самое сокровенное ее место. Она не могла оторвать глаз от картинки. Женщина, казалось, пребывала в полном экстазе, полузакрыв глаза от страсти. Велвет и сама затрепетала.

— г Твой первый муж когда-нибудь делал с тобой что-нибудь похожее, моя роза? — спросил Акбар напряженным голосом. — Ты помнишь, как тебе было тогда хорошо?

— Алекс никогда н-не д-делал со мной н-ничего такого, — прошептала она. — Разве мужчина может делать такое с женщиной? — Ее все еще била дрожь.

— Только так и доставляют женщине наслаждение, моя любовь, а когда женщине приятно, это лишь добавляет радости мужчине. Я хочу тебя, хочу именно так, моя роза, и хочу, чтобы тебе это понравилось.

Велвет быстро перевернула следующую страницу, не в силах сопротивляться нахлынувшему желанию. Картинки ее явно возбуждали. Если бы она могла просто пролистать «Ночную книгу»в одиночестве! Но на следующей странице она обнаружила, что женщина теперь уже стоит, склонившись между ног мужчины, и ласкает ртом его член. Вскрикнув, она перевернула еще одну страницу, где обнаружила двух любовников, сошедшихся в страстных объятиях, с его огромным членом, глубоко погрузившимся в лоно прекрасной подруги, которая, как казалось, с большим удовольствием помогала ему.

— О Господи! — выдохнула она, захлопнув книгу. Убрав руку с ее груди, Акбар привлек Велвет к себе и впился губами в ее губы. Не будучи больше в состоянии сдерживать свою страсть, она пылко обняла его и вернула поцелуй. Какое-то время они жадно целовались, не в силах остановиться. Его язык наконец проник ей в рот, где его уже ждал ее пылающий от страсти язычок, который при первом прикосновении провалился куда-то вглубь только для того, чтобы затем сплестись с другим языком в непрекращающемся танце.

Наконец их губы разомкнулись, и он молча уставился на нее горящими желанием глазами.

— Я хочу любить тебя, — едва смог проговорить он севшим голосом. — Я хочу вонзить мой член как можно глубже в твое естество. Неужели ты скажешь мне, моя роза, что, не хочешь меня? Неужели ты лишишь нас блаженства, которого так жаждут наши тела?