- А если он отдаст Эльфлиа мне? - ехидно спросил рыцарь.
      - Не отдаст! - с пылкой убежденностью воскликнула Мэйрин.
      - Но до тех пор, пока король не принял решения, мы будем друзьями?
      - Да, - без колебаний отозвалась Мэйрин. - А мастер Жилье пусть продолжает работать над планом крепости. Какая разница, милорд, кто ее построит - вы или я? В любом случае королю необходима эта крепость для охраны границ.
      Жосслен улыбнулся, услышав эти слова.
      - Чтобы построить крепость, нужно очень много золота, миледи Мэйрин. Король поручил мне это задание потому, что я богат.
      - Я тоже богата, - беспечно откликнулась Мэйрин. - Не забывайте, Жосслен де Комбур, что я - вдова византийского принца. Одних только моих драгоценностей хватило бы, чтобы оплатить все расходы вашего короля в войне с Гарольдом Годвинсоном.
      - Не стоит хвастаться, миледи, - предостерег ее Жосслен.
      - Вы мне не верите? Что ж, спросите у моей матери.
      - Не думаю, что вы способны солгать, миледи Мэйрин. Но если ваше состояние действительно столь велико, что вы должны быть осторожны. Найдутся люди, которых ваше богатство привлечет сильнее, чем вы сама. Вы легко можете пасть жертвой какого-нибудь бесчестного рыцаря. Так что будьте начеку! Счастье, которым вы наслаждались с принцем, было кратким. А несчастье, которое принесет вам неверный выбор нового мужа, может оказаться бесконечным.
      - И это сделало бы несчастным вас? - к своему удивлению, спросила Мэйрин.
      Протянув руку, Жосслен придержал ее коня и остановился сам.
      - Да, - тихо ответил он. - Если вами будет обладать другой мужчина, это сделает меня крайне несчастным.
      И в этот момент Жосслен понял, что хочет эту девушку сильнее, чем Эльфлиа. Сильнее ее денег. И даже сильнее королевских милостей.
      И Мэйрин, пораженная этим неожиданным признанием, тоже поняла это.
      - Милорд, - с легким испугом прошептала она, - что с нами происходит?
      - Не знаю, - откровенно сказал Жосслен. - Уверен, что ты - настоящая колдунья, Мэйрин. Ты слишком быстро похитила мое сердце.
      Он взял ее руку и поднес к губам для поцелуя. Мэйрин показалось, что губы Жосслена выжгли на ее прохладной коже раскаленное клеймо. Жар поцелуя чувствовался даже сквозь перчатку. Сердце ее на мгновение замерло, тело странно обмякло. Она даже испугалась, что сейчас упадет с коня и опозорит себя. Вырвав руку, она воскликнула:
      - Когда вы так делаете, милорд, я не могу ни о чем думать!
      - Жосслен, - хриплым голосом поправил он ее. - Меня зовут Жоссленом, колдунья. Повтори!
      Мэйрин снова взяла в руки поводья и пустила Громовика шагом.
      - Жосслен, мы уже почти на вершине холма. По-моему, это место прекрасно подойдет для крепости. Не смотрите же на меня так! Мастер Жилье уже почти догнал нас. Вы хотите, чтобы он стал распускать недостойные слухи?
      - Сегодня ночью, колдунья моя, - проговорил Жосслен, - ты от меня не ускользнешь. Клянусь! - Сердце его неровно стучало, то пускаясь вскачь, то замирая в груди. Когда Мэйрин смотрела на него своими огромными аметистовыми глазами, он был не в силах даже перевести дыхание. Это колдовство! Наверняка колдовство! Иначе как объяснить столь неожиданное и сильное влечение к этой женщине?
      Мастер подъехал ближе. Они втроем поднялись на самую вершину холма, где Мэйрин указала на большой, почти квадратный участок, поверхность которого представляла собой сплошную скалу.
      Мастер Жилье пришел в восторг: крепость, построенная на таком фундаменте, никогда не рухнет.
      - Мы возведем стены в соответствии с природной формой фундамента, заметил он с чрезвычайным удовольствием и принялся ходить кругами по каменной площадке, производя мысленные подсчеты. - Жилища для строителей можно поставить вон там. Если повезет, в марте мы уже приступим к стенам, милорд. Взгляните на запад! На целые мили - ни одной преграды для взгляда. Эта крепость будет небольшой, но исключительно важной в стратегическом отношении.
      Мэйрин и Жосслен улыбнулись при виде такого энтузиазма и переглянулись. Удовлетворившись первоначальным осмотром, мастер Жилье снова сел в седло. Повернув в сторону Эльфлиа, все трое начали спускаться в долину. Когда они добрались до замка, поднялся ветер. Солнце уже садилось.
      - Сегодня выдалась такая чудесная погода, и я забыла, что нынче декабрь, сказала Мэйрин, спешиваясь и торопливо направляясь к дому. Встав перед пылающим камином, она сняла перчатки и протянула руки к огню.
      - Рядом с тобой для меня любая погода чудесна, - тихо проговорил Жосслен, подойдя к ней и положив руки на плечи. - В тот день, приехав в Эльфлиа и увидев тебя выходящей из лесу с молодыми девушками, я подумал, что ты - самое прелестное создание на свете. - Он коснулся губами пушистых волос Мэйрин, жадно вдыхая их опьяняющий аромат. Руки его скользнули ниже, обвили ее узкую талию, привлекли Мэйрин еще ближе. - Я подумал, что если ты - крепостная девушка, то этой же ночью будешь в моей постели, - закончил он с бессовестной откровенностью.
      Мэйрин внутренне застыла при этих словах и попыталась высвободиться из объятий Жосслена.
      - Но я не крепостная, Жосслен.
      Рыцарь продолжал крепко держать ее за талию, и Мэйрин почудилась легкая насмешка в его голосе, когда он ответил:
      - Конечно, Мэйрин, ты не крепостная. Ты - наследница Эльфлиа, а я, к своему изумлению, понял, что отчаянно влюблен в тебя. Мне доводилось заниматься любовью с женщинами, но еще ни одну я не любил.
      - Разве ты не любил свою мать? - возмущенно спросила Мэйрин.
      - Это - совсем другое, - ответил Жосслен. - Ты прекрасно знаешь!
      - Другое? - переспросила она, почувствовав от этих слов прилив необъяснимой радости. Вот чего она ждала всю свою жизнь! И только сейчас поняла. Впрочем, она последует совету, который недавно дал ей сам Жосслен. Неужели любовь и впрямь может вспыхнуть так быстро? Можно ли быть уверенной в этом? Надо остеречься.
      - Да, другое, - подтвердил Жосслен. - Я не уверен, что смогу как следует объяснить. Мне хочется быть рядом с тобой. Не только сегодня. Я хочу быть с тобой всегда. Я хочу, чтобы у нас родились дети. Я хочу состариться вместе с тобой, - в отчаянии закончил он, не в силах иначе выразить силу своих чувств.
      - Надеюсь, не прямо сейчас! - поддразнила она Жосслена. Рыцарь развернул ее к себе лицом и взглянул ей в глаза.
      - Я еще ни разу не открывал своего сердца женщине, - прошептал он.
      - Василий любил меня за красоту, - серьезно проговорила Мэйрин. - Он восхищался всем совершенным и безупречным, а в Византии мой тип красоты считался очень редкостным. Василий был добр ко мне. Я в своей наивности полагала, что люблю его. А вы, милорд, полагаю, любите меня за мои земли. Ну, не надо огорчаться! - Мэйрин ласково положила ладонь на его руку. - Моя детская наивность осталась в далеком прошлом. Теперь я уже не верю в такую любовь, о которой поют барды долгими зимними вечерами. - Она глубоко вздохнула. - Возможно, это к лучшему. Так я смогу избежать разочарований.
      - Значит, ты думаешь, я лгу, Мэйрин? - В голосе Жосслена слышалась боль.
      - Нет, Жосслен. Я думаю, что ты веришь в свои слова.
      - Но ты - нет!
      - Мне просто интересно, насколько велика была бы твоя любовь ко мне, не будь я наследницей Эльфлиа!
      Жосслен медленно кивнул. Он отлично понимал, что происходит в душе Мэйрин. Но он прекрасно знал и то, что полюбил ее с первого же взгляда, езде ничего не зная о ней.
      - Я не знаю, как доказать мою любовь к тебе, Мэйрин. Но я попытаюсь!
      - Поцелуй меня, - неожиданно потребовала Мэйрин. Рыцарь испуганно взглянул на нее, решив, что ослышался. Мэйрин рассмеялась и повторила:
      - Поцелуй меня!
      Жосслена не надо было долго упрашивать. Он наклонился и прижался в поцелуе к ее чувственному рту. К удивлению Мэйрин, прикосновение прохладных губ Жосслена вызвало в ней целую бурю ощущений. Губы его были твердыми и требовательными, и она послушно приоткрыла рот навстречу им. Обвив руками шею Жосслена, она крепко прижалась к нему, и поцелуй, казалось, продлился целую вечность. Наконец Мэйрин разорвала объятие и, отстранившись, сказала:
      - Вот и решение нашей проблемы, Жосслен! Если хочешь, можешь жениться на мне. Я не такая дура, чтобы не понимать, что рано или поздно мне все равно надо будет выйти замуж. Мы с тобой имеем равные права на это поместье. Разве брак - не лучший выход из этой неудобной ситуации? - Она снова обвила шею рыцаря и прошептала у самых его губ:
      - У меня не такой большой опыт, но мне понравилось, как ты целуешься. Думаю, мы будем довольны друг другом.
      Жосслен был потрясен. Только что она казалась ему такой невинной и неопытной, он искренне боялся за ее будущее! А теперь она говорила так, словно ей необъяснимым образом передалась вся женская мудрость, накопленная за века? Король Вильгельм частенько говаривал, что среди женщин встречаются настоящие головоломки. И теперь, столкнувшись с загадочным поведением Мэйрин, Жосслен поверил в то, что мужчина никогда не сможет по-настоящему понять душу женщины, - Несколько минут назад она упрекала его в том, что он больше любит ее земли, чем ее саму, а в следующий момент предлагает ему жениться на ней потому, что ей понравилось, как он целуется! О, как же ему хотелось заключить этот брак нынче же ночью! Даже если она околдовала его, он не желал освободиться от этих чар!
      Радостный смех уже готов был сорваться с его губ, но, овладев собой, Жосслен сказал:
      - Король не знал о твоем существовании, когда подарил мне Эльфлиа, но я не могу жениться на тебе без его позволения. Быть может, он пожелает передать и тебя, и твои земли в руки другого, более знатного человека. Я всего лишь скромный рыцарь, Мэйрин. Всего лишь незаконнорожденный сын Рауля де Рохана, графа де Комбура.
      - Граф де Комбур?! Он был лучшим другом моего отца! Так ты его сын?
      - Незаконнорожденный, - повторил Жосслен, не желая, чтобы она неверно поняла его.
      - Вильгельм Нормандский тоже незаконнорожденный, - беспечно махнув рукой, откликнулась Мэйрин. - Моя мачеха объявила и меня незаконнорожденной, хотя это не правда. Для меня это ничего не значит, Жосслен де Комбур. Самое главное, что ты сын друга моего отца. Когда мой родной отец умер, мне было всего пять с половиной лет, но я помню его лучшего друга, Рауля де Рохана. Он приезжал к нам дважды в год и охотился с отцом в наших лесах. Когда отец умер, моя мачеха устроила так, что церковники объявили меня незаконнорожденной: она хотела, чтобы ее дочка стала наследницей поместья. Тогда мы с Дагдой отправились в Англию. Олдвин Этельсберн увидел меня и привез к своей жене, которая оплакивала раннюю смерть своей родной дочери, Эдит. Остальное тебе известно. Хоть я и наследница, Жосслен, но ни здесь, в Англии, ни в Бретани у меня нет громкого титула. Мои земли не столь обширны, чтобы на них позарился знатный лорд. Король наверняка даст согласие на наш брак! И это - отличный выход из положения!
      - Все равно я не могу жениться на тебе без соизволения моего сеньора, упрямо повторил рыцарь.
      - Однако ты говоришь, что любишь меня. И, по-видимому, не лжешь. Жадный человек на твоем месте поторопился бы жениться на мне и лечь со мною в постель, а уж потом поехать к королю за разрешением. Как странно: ты хочешь получить мои земли, а отказываешься от такого великолепного решения!
      - Когда король посвятил меня в рыцари, я не сразу смог придумать девиз для себя и своих будущих потомков. Только недавно мне пришло в голову кое-что подходящее. Слова, которые я напишу на своем щите, будут гласить: "Честь превыше всего". Я всю жизнь старался поступать в согласии с этим девизом. И не могу изменить ему даже ради любви к тебе, Мэйрин!
      - Тогда я не смогу быть счастлива с тобой, Жосслен. Мужчины обычно считают, что честь - это их привилегия. Но у женщин тоже есть понятие о чести! Когда моя мачеха выгнала меня из дому, она обесчестила имя и память не только моего отца, но и моей матери. Рано или поздно я исправлю эту ошибку!
      - У тебя есть доказательства того, что она тебя оклеветала? Если есть, то король позаботится о том, чтобы тебе вернули бретонские земли.
      - Доказательство есть, - ответила Мэйрин. - И всегда было. Но Дагда сказал, что нам лучше уехать из Бретани, потому что моя мачеха не успокоится до тех пор, пока мои земли не перейдут к ее ребенку. Даже если для этого придется пойти на убийство. Я прожила почти всю жизнь в Англии, Жосслен, и мне не нужны отцовские земли, потому что у меня есть Эльфлиа. Но я хочу смыть позор с имени моей матери.
      Все это время Жосслен не выпускал ее из объятий. Но, услышав эти слова, он осторожно разжал руки и слегка отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо. Глаза его сияли любовью и нежностью.
      - В тебе есть все, что я хотел бы видеть в своей супруге, - проговорил он. - И теперь я понимаю, почему еще ни разу не любил. Если бы я полюбил другую женщину, это обесценило бы мою любовь к тебе! Если понадобится, я готов сражаться за тебя. И мне не нужно другой жены, кроме тебя!
      Глава 9
      Вильгельм Нормандский объявил, что коронация состоится в Лондоне на Рождество. Однако попасть в Лондон ему удалось всего за несколько дней до назначенного торжества. Победа при Гастингсе не означала победы над всей Англией, где еще оставались очаги мощного сопротивления завоевателю.
      Жосслен де Комбур со своим небольшим отрядом въехал в Лондон 24 декабря. Мэйрин сообщила ему о маленьком домике на окраине города, принадлежавшем хозяевам Эльфлиа. Они сразу поняли, насколько предусмотрительно Олдвин обзавелся жильем в большом городе: все гостиницы были забиты людьми, приехавшими на коронацию. К счастью, домик не успели конфисковать в пользу какого-нибудь нормандского лорда. Вильгельма они нашли в лондонской резиденции епископа Йоркского.
      - Хо! Жосслен де Комбур! - Обычно суровые черты лица короля сегодня казались мягче. - Ты так быстро справился с делами в поместье, что сумел приехать на мою коронацию? - Король протянул руку для дружеского рукопожатия, и Жосслен с улыбкой ответил ему.
      Затем он обернулся к спутникам Вильгельма и поздоровался со всеми. Сводный брат короля, Одо, епископ Байе. Вильгельм Фитц-Осборн, королевский сенешаль. Роберт, граф Эсский. Роберт де Бомон, Вильгельм де Варенн, Хью де Монфор.
      - Это оказалось несложно, милорд. В Эльфлиа меня приняли с радостью. Но даже если бы пришлось потрудиться, я все равно успел бы справиться со всем до этого праздника. Я не позволил бы себе пропустить день вашего триумфа.
      - Что ж, я рад видеть тебя и твоих спутников, - сказал Вильгельм. Представь их нам, Жосслен.
      Жосслен подвел Иду к королю. Она надела по этому случаю свое лучшее платье из темно-синей шерсти, но в это мгновение сильно сомневалась, прилично ли она выглядит. Впрочем, это - лучшее, что нашлось в платяных сундуках Эльфлиа.
      - Милорд, я хочу представить вам леди Иду, вдову вашего преданного союзника Олдвина Этельсберна.
      Ида присела в глубоком реверансе, юбки ее коснулись серых плит каменного пола, медно-рыжая голова с косами, уложенными венчиком, склонилась в знак почтения. Она даже не сознавала, насколько хороша собой. Она не знала, что ее очаровательная улыбка напомнила присутствующим о женах, которых им пришлось оставить в далекой Нормандии.
      - Я очень рад, миледи, что этот добрый рыцарь получил в Эльфлиа радушный прием. Вам нет нужды бояться, что вы останетесь без крова над головой. Я поручил Жосслену де Комбуру заботиться о вас.
      - Благодарю вас, ваше величество, - ответила Ида. - Ваш верный рыцарь был очень любезен со мною и моей возлюбленной дочерью.
      - Вашей дочерью?! - Вильгельм с изумлением уставился на Иду. - Я не знал, что у вас есть дочь, миледи!
      Придворные заинтересовались этим разговором и внимательно прислушивались. Епископ Байе заметил, что удивленный вид короля развеселил Жосслена.
      - Сир, позвольте представить вам наследницу Эльфлиа, леди Мэйрин, дочь Олдвина Этельсберна. Видите ли, милорд, только вы способны разрешить наше затруднение. Дело в том, что и леди Мэйрии, и я в равной мере претендуем на это поместье. Она - по праву законной наследницы. Я - по праву покорения Англии вашими силами, сир.
      Король выглядел озадаченным.
      - Подойдите ближе, Мэйрин из Эльфлна, - проговорил он. - Дайте мне взглянуть на вас.
      Мэйрин приблизилась к королю. Отбросив отороченный пышным мехом капюшон коричневого шерстяного плаща, она открыла изумленным взорам придворных свое прелестное личико и золотисто-рыжие волосы, украшенные золотыми шпильками с жемчужинами, маленькими изумрудами и хрустальными шариками. По комнате разнесся восхищенный шепот, но ее это нисколько не смутило. Мэйрин присела перед королем в реверансе, но король не увидел в этом ни капли покорности только, вежливость.
      Несколько секунд Вильгельм молча разглядывал ее. Он был уверен, что ему еще не приходилось видеть такой красавицы. Наряд ее был великолепен. Ворот темно-зеленой туники был скромно заколот жемчужной брошью; верхняя туника доходила до колен, а из-под нее виднелся подол ярко-желтой нижней туники. Длинные рукава платья расшиты золотыми нитками, манжеты украшены голубоватыми лентами. Талию девушки охватывал пояс из золотых пластин, покрытых алой, голубой и зеленой эмалью; шею ее обвивала тяжелая золотая цепь с рубинами и жемчужинами. В ушах блестели крошечные жемчужные сережки грушевидной формы, на пальцах сверкали дорогие кольца.
      Король медленно смерил ее взглядом с ног до головы и обнаружил, что она почти такого же роста, как и он сам. Совсем непохожа на его миниатюрную супругу. Жизнь Вильгельма часто зависела от его умения принимать быстрые и верные решения. И сейчас, глядя на Мэйрин, он понял, что перед ним стоит роскошная женщина и что его подарок Жосслену, возможно, оказался более ценным, чем нужно. Но теперь уже поздно требовать обратно этот щедрый дар.
      Прищурив серо-стальные глаза, Вильгельм встретился взглядом с этой девушкой. Ответный взгляд был гордым, но и встревоженным. Она боялась за себя. И за свою мать. И, конечно, за земли, которые могли значительно повысить ее ценность в глазах будущего мужа. "У нее есть все основания для тревоги, подумал король. - Я бездумно отдал ее наследство в руки незнакомца. Это несправедливо. Однако я пообещал моему старому другу, что это поместье будет принадлежать ему".
      - Да, Мэйрин из Эльфлиа, у нас действительно проблема, - проговорил он. Что вы на это скажете?
      - Сир, вы можете дать мне в мужья Жосслена де Комбура. Ведь Эльфлиа - это мое приданое. Мне кажется, милорд Вильгельм, это честное и разумное решение, отважно заявила девушка.
      Придворные заулыбались, кидая лукавые и одобрительные взгляды на молодого рыцаря.
      - Вы еще ни с кем не обручены, леди Мэйрин? В это невозможно поверить!
      - Я - вдова, сир. Мой муж умер десять месяцев назад.
      - Кто он был?
      - Принц Василий Дука. Он был кузеном императора Константина. Я вышла за него замуж, когда мой отец находился в Константинополе и вел торговые переговоры между Англией и Византией. Надеюсь, ваше величество будет и впредь соблюдать заключенный договор, ибо он весьма выгоден для Англии. После внезапной и безвременной кончины моего супруга я вернулась с матерью домой, в Англию. Поскольку я была в трауре, а страна находилась на грани войны, о новом замужестве не могло быть и речи. А затем мой отец и брат погибли в сражении против Харальда Хардероде. Король кивнул.
      - Вы действительно хотите выйти замуж за Жосслена де Комбура? Он сообщил вам о своем происхождении?
      - Да, сир. Он был вполне откровенен со мной, как и я с ним.
      - Неужели у вас на сердце есть тайны, леди Мэйрин? Не могу поверить, чтобы такая прелестная девушка что-то скрывала!
      - Жосслен сказал, что я должна поведать вашему величеству всю свою историю, прежде чем вы примете решение относительно нашей дальнейшей судьбы и судьбы поместья Эльфлиа.
      Я согласилась.
      - "Честь превыше всего", да, Жосслен? - с легкой насмешкой в голосе произнес король.
      - Да, милорд.
      - Что ж, прекрасно. Говорите, Мэйрин из Эльфлиа.
      - Я не родная дочь Олдвина Этельсберна и его супруги Иды, сир. Они удочерили меня, когда умерла их родная дочь. Это полностью соответствовало англосаксонским законам. Было решено, что я стану наследницей моего приемного отца в случае, если не останется других наследников. Когда мой брат Брэнд погиб под Йорком, я стала наследницей Эльфлиа. Я родилась в Бретани. Мой отец, Сирен Сен-Ронан, был бароном де Ландерно. Моя мать, его первая жена, Мэйр Тир Коннелл, принцесса Ирландии, умерла вскоре после моего рождения. Мой отец взял себе вторую жену; я тогда была еще совсем маленькой девочкой. Когда отец погиб в результате несчастного случая, моя мачеха ждала ребенка. Она сговорилась со своим дядей-епископом, и церковь объявила меня незаконнорожденной. Таким образом я лишалась права унаследовать земли отца. Не прошло и часа после смерти отца, как она продала меня проезжему работорговцу, а тот отвез меня в Англию. Олдвин Этельсберн увидел меня на рынке, выкупил у торговца и привез в Эльфлиа. Мне тогда было шесть лет от роду. Вот моя история, милорд Вильгельм. - Вы произнесли суровые обвинения, леди Мэйрин! Не только против вдовы вашего отца, но и против епископа святой церкви, - проговорил король. - Я понимаю, что, когда все это случилось, вы были еще ребенком, но неужели до сих пор не смогли доказать ваши права на Ландерно, если они действительно законны?
      Мэйрин повернулась и жестом подозвала к себе Дагду. Ирландец опустился на колени перед королем.
      - Это Дагда, милорд. Он служил моей матери и защищал меня все эти годы. Он может ответить на ваш вопрос. Вы позволите?
      - Поднимись, Дагда, - велел король. - Продолжай рассказ своей госпожи.
      Дагда поднялся и произнес своим низким, звучным голосом:
      - У меня есть доказательство. - Он извлек из складок туники сложенный вчетверо пожелтевший пергамент, осторожно развернул его и протянул королю. Это - брачное свидетельство родителей Мэйрин, сир. Лорд Сен-Ронан доверил его мне незадолго до своей смерти. С тех пор я все время носил его при себе. Если бы я осмелился показать кому-нибудь это свидетельство о законном рождении моей госпожи, то вдова барона и ее дядя-епископ без колебаний убили бы леди Мэйрин. Они готовы были заплатить любую цену за земли лорда Сен-Ронана. Олдвин Этельсберн знал об этом и тоже считал, что это свидетельство надо хранить в тайне. И он удочерил Мэйрин. Незаконнорожденным сыном быть тяжело, но еще тяжелее - внебрачной дочерью. Король кивнул, соглашаясь со словами ирландца.
      - Итак, - произнес он, - Мэйрин из Эльфлиа, помимо прочего, еще и наследница земель в Бретани. Что скажешь, Жосслен? Останешься в Англии или поедешь домой, в Бретань?
      - Сир! - воскликнула Мэйрин. Все удивленно оглянулись на нее.
      - Миледи? - Король позволил ей продолжать, почувствовав, что она хочет сказать что-то важное.
      - Мне не нужны бретонские земли, ваше величество. Моя сводная сестра не в ответе за жестокость своей матери. Она не должна пострадать из-за нее. Я наследница Эльфлиа.
      И этого вполне достаточно!
      Король с сомнением взглянул на девушку. У него было что возразить на ее слова. Земель никогда не бывает слишком много. Впрочем, разве женщина способна это понять?
      Брат короля, Одо, епископ Байе, тихо проговорил:
      - Не стоит превращать это дело в скандал, Вильгельм. Леди Мэйрин предусмотрительно не назвала имен, но я прекрасно знаю, о ком она говорит. Много доблестных рыцарей из Бретани помогли нам одержать победу над Англией. Сам папа римский на нашей стороне. По-моему, благоразумнее не вступать в конфликт с церковью. Священник, которого подразумевала леди Мэйрин, уже давно умер; его свели в могилу излишества, которым он столь неумеренно предавался. Что же до этой дамы, то она сейчас сама не имеет приданого. Чтобы удачно выдать замуж свою дочь, она отдала все земли и сейчас живет на содержании в доме своего старшего брата. Едва ли можно назвать такое положение завидным для женщины, которая еще молода. Леди Мэйрин проявила поистине христианское благородство, брат мой. Неужели вы, столь преданный и верный сын церкви, окажетесь менее щедрым?
      Вильгельм Нормандский одобрительно хмыкнул.
      - Теперь, - вполголоса заметил он, - я понимаю, почему мать выбрала для тебя церковную карьеру, Одо. Миловидный молодой епископ улыбнулся.
      - Церковь, - произнес он, - в крови у всего нашего рода, как и война.
      Король рассмеялся и, хлопнув в ладоши, воскликнул:
      - Я не могу с тобой спорить, Одо! Надо решить вопрос о поместье Эльфлиа, его наследнице и новом хозяине этого поместья, которого я выбрал, ничего не зная о существовании наследницы.
      Епископ, понизив голос, вкрадчиво проговорил:
      - Леди Мэйрин носит свои драгоценности так естественно и небрежно. Можно подумать, она привыкла к роскоши. А ее приемный отец вовсе не был богат. Она наверняка унаследовала немало денег от своего первого мужа. Надо выяснить, Вильгельм, каковы размеры се состояния. Ее поместье не такое большое, чтобы возбудить зависть среди твоих друзей и союзников. Поскольку Жосслен показал себя с хорошей стороны, не думаю, чтобы кто-нибудь стал возражать против того, что он заслуживает щедрого подарка. Что же до наследницы, до этой ослепительной красавицы леди Мэйрин, то эта красота может оказаться опасной. А если у нее вдобавок много денег, то твои сторонники могут перессориться между собой за право взять ее в жены.
      - Ты предлагаешь мне решение, Одо, которое уже предложила леди Мэйрин, тихо ответил король. - Ты тоже считаешь, что они должны пожениться?
      Епископ кивнул.
      - И немедленно, - добавил он. - Сегодня же, пока никто не успел разглядеть ее красоту. А завтра, после твоей коронации, Жосслен уедет из Лондона с молодой женой и вернется в Эльфлиа. Если они скроются подальше от завистливых взглядов, о них быстро забудут.
      Вильгельм кивнул. Повернувшись к Жосслену, он сказал:
      - Ты не связан клятвой с другой женщиной, Жосслен?
      - Нет, милорд.
      - Нет ли такой женщины, которую ты предпочел бы Мэйрин из Эльфлиа? Или такой, которой ты прежде делал брачное предложение? Говори мне правду, Жосслен, как всегда. Если тебе не по душе леди Мэйрин, если твое сердце принадлежит другой даме, я все равно найду способ вознаградить тебя за долгие годы преданной службы.
      - Я буду счастлив с леди Мэйрин, - тихо ответил рыцарь. Он взглянул на Мэйрин, чья ослепительная улыбка заставила сердца всех присутствующих биться быстрее.
      - А вы, Мэйрин из Эльфлиа, - произнес король, - вы согласны взять в мужья Жосслена де Комбура и предоставить ему свои земли в качестве приданого?
      - Я согласна взять в мужья этого рыцаря, милорд, но земли я хотела бы оставить за собой и принести вам присягу верности, как это сделал в свое время мой отец.
      Вильгельм изумленно взглянул на девушку, осмелившуюся на такую дерзкую речь. Он знал понаслышке, что англосаксонские женщины независимы и откровенны в словах. Но не был уверен, что ему по душе такая прямота.
      - Что это значит? - спросил он. - Вы собираетесь торговаться со мной, миледи?
      - По саксонским законам, - ответила она, - я имею право располагать своей собственностью. По нормандским законам - нет. Но разве вы не согласились чтить законы и обычаи этой страны? Если мой супруг падет в бою, защищая ваши владения, а наши дети будут еще младенцами, то как же я смогу защитить их? И кто захочет жениться на мне без приданого? Я молю Господа, чтобы он послал мне и Жосслену еще много лет счастливой совместной жизни, но не могу не заботиться о будущем.
      Король покачал головой.
      - Землями должен владеть тот, кто в состоянии защитить их, леди Мэйрин. Вы - всего лишь слабая женщина. Впрочем, я готов заключить с вами сделку. Уступите Жосслену де Комбуру права на Эльфлиа пожизненно. Если он умрет, а вы останетесь бездетны или ваш наследник будет несовершеннолетним, то поместье снова вернется к вам. Поместье и половина состояния вашего мужа.
      - Я согласна, сир, - ответила Мэйрин, и ее аметистовые глаза лукаво блеснули. - Полагаю, если бы я стала возражать, вы все равно настояли бы на своем. Вам осталось лишь поставить подпись на этих бумагах, а потом можно приступать к брачной церемонии.
      Вильгельм снова покачал головой.
      - Вы должны научиться доверять мне, миледи, - строго произнес он. - Вы и Жосслен сейчас же поженитесь. Здесь, в моем присутствии. А когда соберетесь возвращаться домой, все необходимые бумаги предоставят в ваше распоряжение.
      Серые глаза короля сурово смотрели ей в лицо. Мэйрин склонила голову в знак покорности. Отважившись торговаться с королем, она даже не смела надеяться на то, что у нее что-нибудь получится.
      Король взглянул на брата и спросил:
      - Вы объявите о предстоящем браке, брат епископ?
      - Конечно!
      - Тогда приступайте к церемонии, милорд Байе. Все присутствующие здесь будут свидетелями того, что в двадцать четвертый день декабря, в год тысяча шестьдесят шестой от Рождества Господа нашего, Жосслен де Комбур, бретонский рыцарь и верный слуга Вильгельма Нормандского, взял в жены леди Мэйрин, дочь Олдвина Этельсберна, наследницу поместья Эльфлиа, в присутствии своего короля и ее матери, леди Иды из Эльфлиа, а также Роберта, графа Эсского, Роберта де Бомона, Вильгельма Фитц-Осборна, Вильгельма де Варенна и Хью де Монфора.
      Жосслен взял Мэйрин за руку. Они предстали перед епископом Одо, и тот соединил их священными узами брака. Когда обряд был совершен, король воскликнул, что хочет поднять тост в честь новобрачных. Придворные присоединились к своему королю. После двух кубков крепкого красного вина Мэйрин почувствовала, что у нее кружится голова.
      В мыслях она вернулась на несколько лет назад, ко дню своей свадьбы с Василием Византийским. Насколько же иначе все было в тот чудесный весенний день, когда воздух казался ей сладким от надежд, когда она еще верила в любовь, способную пережить смерть и продлиться в вечности. "А теперь, подумала Мэйрин, - я выхожу замуж по расчету и отдаю Эльфлиа в руки чужака. Хотела бы я знать, действительно ли он любит меня? Или теперь, когда он получит поместье, я стану ему безразлична?"