Кто же она такая? Король ничего не говорил о наследнице Эльфлиа. Узнав, что Олдвин Этельсберн и его сын недавно погибли и что Эльфлиа находится близ границы Англии с Уэльсом, Вильгельм подарил это поместье своему другу. Победивший при Гастингсе не стал бы отбирать владения саксонских танов, присягнувших ему на верность. Жители Эльфлиа и так были преданны Вильгельму. Но, - учитывая стратегически важное положение этого замка, необходимо, чтобы он и впредь оставался в надежных руках.
      Мэйрин была в ярости, но понимала, что должна оставаться хладнокровной перед лицом этой неожиданной угрозы. Как посмел Вильгельм Нормандский предложить ее наследство атому рыцарю?! Неужели он не подумал, что станется с нею и с Идой, если они лишатся своих земель?! Неужели у них отнимут собственный дом?! Без сомнения, Вильгельм Нормандский - бессердечный человек, но Мэйрин не собиралась сидеть сложа руки, пока кто-то другой снова будет решать за нее ее судьбу. Леди Бланш уже поступила с ней подобным образом, и Мэйрин была бессильна помешать ей. Велизарий распорядился ее судьбой, убив Василия. Но на сей раз Мэйрин решила сражаться. Она не допустит, чтобы ею, Идой и жителями Эльфлиа повелевал чужой человек!
      Она провела Жосслена де Комбура в зал. Ида, трудившаяся над гобеленом, поднялась и подошла к гостю.
      - Добро пожаловать в Эльфлиа, милорд, - любезно проговорила она. - Я леди Ида, вдова Олдвина Этельсберна.
      Жосслен почувствовал себя очень неуютно. Об этой миловидной женщине король не забыл ему сообщить. По сути дела, Вильгельм поручил Жосслену заботиться о ней. Однако как Жосслен ни старался, он не мог припомнить, чтобы король говорил о дочери. Что же с ней делать? За нее он тоже должен отвечать? Взгляд ее был далеко не таким кротким, как у матери.
      "Там живет вдова, - сказал Вильгельм. - Если тебе взбредет такое в голову, можешь жениться на ней, хотя, боюсь, она для тебя старовата. Но если даже она не придется тебе по вкусу, все равно ты должен заботиться о ней и защищать, как родственницу. Олдвин Этельсберн присягнул мне на верность, а это значит, что я должен обеспечить безопасность его вдовы. Возможно, она предпочтет вернуться к своему брату. Тогда отпусти ее н дай провожатых. Может быть, она захочет снова выйти замуж. В этом случае позаботься о том, чтобы она получила приданое. А быть может, она захочет остаться в Эльфлиа до конца своих дней. Если будет так, то ты должен обращаться с ней хорошо и предоставить ей почетное место за столом".
      Жосслен согласился со словами короля, ибо это было дело чести. Но появление дочери неизмеримо осложнило его задачу. Переведя дыхание, Жосслен ответил на приветствие Иды:
      - Я - Жосслен де Комбур, миледи Ида.
      - Новый хозяин поместья Эльфлиа, - сладким голоском проговорила Мэйрин.
      Жосслен мрачно взглянул на Мэйрин, но это ее нисколько не обескуражило.
      - Не понимаю, - смущенно произнесла Ида.
      - А что тут понимать, мама? Вильгельм Нормандский вознаградил моего отца за верность тем, что лишил земель его дочь и вдову! Скажите, милорд де Комбур, позволят ли нам с матерью взять с собой наши личные вещи, когда нас выгонят из замка? Мы должны уехать сегодня же или вы позволите нам остаться до утра, чтобы собрать вещи? - Она сверлила рыцаря яростным взглядом, уперев руки в бока.
      Как ни странно, Жосслен понял эту вспышку гнева: ведь он сам бы пришел в ярость, окажись в таком же положении. Однако он не мог допустить, чтобы его позорили перед слугами.
      - Я уверен, миледи Мэйрин, что ваша любезная мать воспитала дочь лучше, чем кажется на первый взгляд. Похоже, ваш отец слишком баловал вас и недостаточно порол, чтобы вы усвоили нужные уроки.
      - Не смейте говорить о моем отце, да упокоит Господь его праведную душу! Мой отец был добрым и заботливым человеком! Он никогда бы не выгнал из дому невинных женщин и не лишил бы их владений, принадлежащих им по праву! - Гнев Мэйрин разгорелся; пути назад не было. - Мой отец, - завершила она ледяным тоном, - не нуждался в насилии, чтобы управлять людьми.
      - Мы подчинялись его воле только потому, что любили его!
      Она унижала и стыдила его перед крепостными, даже толком не зная всех обстоятельств, приведших его сюда, н все же Жосслен думал в эту минуту только об одном: перед ним прекраснейшая женщина на свете. Ему хотелось поцеловать ее. Ему хотелось увести ее в уединенное местечко и заняться с нею любовью. Ее волосы.., живое золотисто-алое пламя, пылающее нимбом над ее головой, завораживало, очаровывало, манило. Жосслен встряхнулся, как вымокший пес, чтобы прочистить мозги.
      - Замолчите, Мэйрин! - рявкнул он на нее. Ида, несмотря на испуг, внезапно рассмеялась. Ей пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы подавить смех. Дело в том, что ей не в первый раз приходилось видеть на лицах мужчин, смотревших на ее дочь, такое же выражение, как на лице Жосслена. Забавно, что Мэйрин с такой легкостью победила их победителя. Жосслен обернулся к Иде:
      - Не прикажете ли принести мне вина, миледи? У меня в горле пересохло. Он, снова перевел взгляд на Мэйрин:
      - Сядьте! Нет, не на стул, а на скамеечку!
      Мэйрин смерила его яростным взглядом. Что-то в его голосе подсказало, что она зашла достаточно далеко и не стоит больше испытывать терпение рыцаря. Поджав губы, она повиновалась. Ида налила вина в кубок и, подав его рыцарю, тоже села на стул, опустив руку на голову дочери, чтобы успокоить ее.
      Жосслен сел на другой стул. Обведя взглядом женщин, он снова заговорил:
      - Король Вильгельм подарил мне эти земли в награду за верную службу. Если бы его преданный друг Олдвин Этельсберн остался жив, король никогда бы не отнял у него поместье. Но хотя Эльфлиа находится вдалеке от крупных городов, этот замок стратегически очень важен, миледи. С вершины холмов, окружающих эту долину, на западе виден Уэльс. Валлийцы - своенравный народ; история знает множество примеров того, как они нападали на Англию. Но король хочет сохранить мир. Таким образом, мне поручили построить на этих холмах крепость, чтобы защитить границу. Надеюсь, что, возведя крепость, я смогу сохранить для короля мир в этой области. Полагаю, король не знал о том, что у Олдвина Этельсберна есть дочь. Я служил Вильгельму Нормандскому двадцать лет и могу засвидетельствовать: хотя он и суров, но честен и порядочен и никогда не станет обирать вдов и сирот. Вы, конечно, удивлены моим приездом, но и я не менее удивлен встречей с вами, Мэйрин. Что касается вас, миледи Ида, то король поручил мне заботиться о вас. Ни вы, ни ваша дочь не обязаны покидать Эльфлиа. Это - ваш дом.
      - Но, милорд, - тихо проговорила Ида, - разве ваша жена потерпит, чтобы в ее доме оставалась бывшая владелица поместья со своей дочерью? К сожалению, наш замок не так велик.
      - У меня нет жены, миледи. Служба и отсутствие земельных владений не дали мне возможности жениться. Я буду рад, если вы продолжите вести хозяйство в этом замке, как делали раньше.
      - Я поеду к королю! - взорвалась Мэйрин. - Если он действительно справедлив, то вернет мне мои земли!
      - А вы сможете построить крепость для короля? - поддел ее Жосслен.
      - Если такова цена, которую я должна заплатить за Эльфлиа, то смогу! Или вы сомневаетесь, милорд? Я люблю Эльфлиа, и, что еще важнее, это поместье прощальный дар моего отца. Это - мое приданое. Кто захочет взять меня в жены без приданого? По саксонским законам женщина может стать наследницей, если нет мужчины-наследника. Благодаря этому поместью я смогу выйти замуж за влиятельного и достойного человека. А без земли я - ничто! Пусть король даст вам другое поместье. А мое оставьте мне!
      - Значит, вы хотите продать себя подороже?
      - А вам это не по вкусу, милорд? Как странно! Когда вы сами захотите жениться, то постараетесь подобрать невесту побогаче. Вы не станете смотреть на кротость нрава, на хозяйственность и ум. Нет, вы возьмете самую богатую из девушек, которые согласятся взглянуть на вас, даже если она будет уродлива, как дохлая треска, и так же холодна в постели!
      - Мэйрин! - Ида в ужасе уставилась на дочь. Саксонские женщины в общем-то славились своей прямотой, но даже Иде показалось, что на сей раз ее дочь перегнула палку.
      - О, мама, не надо меня упрекать! Этот человек хочет меня ограбить. И вдобавок он смеет задирать свой длинный нормандский нос. Эльфлиа принадлежит мне! Я не откажусь от него! Я поеду к королю!
      - Нет, - произнес Жосслен де Комбур, - не поедете!
      - Что, милорд?! Вы боитесь, что король будет ко мне благосклонен?
      - Леди, в этой укромной долине вы не знаете последних новостей, но мне-то известно, что в Англии до сих пор беспорядки. По дорогам бродят банды разбойников. Путешествовать без вооруженной охраны просто невозможно, а в настоящий момент я не могу предоставить вам охрану.
      - Я не нуждаюсь в вашей помощи, - фыркнула Мэйрин.
      - О нет, нуждаетесь, если хотите добраться до короля целой и невредимой.
      - Тогда, милорд, вам следовало бы отпустить меня: ведь если меня убьют по дороге, то у вас не останется соперников в борьбе за мое поместье!
      Красивое лицо рыцаря потемнело от гнева, на обветренной бронзовой коже проступили красные пятна.
      - В тот день, когда ваш отец приносил присягу королю Вильгельму, Мэйрин, дочь Олдвина, я стоял рядом с моим сеньором. Король пригласил вашего отца со всей семьей на свою коронацию. Коронация состоится в Лондоне на Рождество. Вы, миледи, можете поехать туда и обратиться к королю со своей просьбой. Я не стану вас удерживать. Более того, я лично буду сопровождать вас, чтобы вы не подверглись никакой опасности. Но пока что я обязан позаботиться о строительстве замка. А вы можете продолжать вести хозяйство в поместье так же, как прежде. А теперь, миледи, я проголодался, и мои люди тоже голодны. Давайте заключим перемирие. Ваш зал оказался меньше, чем я предполагал. Найдется ли здесь комната для моих спутников?
      Мэйрин была ошеломлена таким легким решением проблемы. На мгновение ей пришло в голову, что здесь кроется какой-то подвох, но, увидев, что Ида нахмурилась, она быстро проговорила:
      - Ваши люди могут разместиться в зале, милорд. Вы правы, наш замок невелик, но у нас не так много слуг. А те, что есть, спят на кухне или наверху, в гостиной.
      Жосслен кивнул.
      - Я хотел бы осмотреть дом, - сказал он.
      - Моя мать с удовольствием проводит вас, - поспешно ответила Мэйрин.
      - Нет, - возразила Ида, - это сделаешь ты. Я пойду на кухню и прослежу, чтобы повар приготовил достаточно еды. Перенеси мои вещи из господской спальни, Мэйрин, и сложи их в комнате Брэнда. И вели переменить постельное белье.
      - Не надо, миледи, - мягко перебил ее Жосслен. - Пока король не объявит свое решение, я не хозяин здесь. С вашего разрешения я буду ночевать в комнате вашего сына. Не хочу выгонять вас из вашей спальни.
      Мэйрин эти слова пришлись по душе. Поднявшись, она произнесла:
      - Пойдемте, милорд. Я покажу вам второй этаж. А потом - кухни.
      Она провела Жосслена вверх по ступеням в гостиную, где в камине горел яркий огонь. Затем они прошли по коридорчику, и Мэйрин указала гостю на две маленькие комнаты, где спала она сама и (прежде) Бранд, а также на господскую спальню, принадлежавшую ее родителям.
      - Какая необычная планировка! - заметил Жосслен.
      Мэйрин с гордостью улыбнулась.
      - Это придумал мои отец. Во времена его отца замок выглядел совсем иначе. Мой отец не был старшим сыном н не рассчитывал на наследство. В юности он много путешествовал. И узнал, что в Византии люди строят дома так, чтобы обеспечить себе возможность уединения от шумной родни, от детей и слуг. И когда Эльфлиа перешел в руки моего отца, он решил изменить планировку в соответствии с тем, чему научился в путешествиях.
      - Мне это нравится, - заметил Жосслен де Комбур.
      - Не увлекайтесь чересчур, милорд, - насмешливо проговорила Мэйрин. - Вес равно этот дом никогда не будет вашим.
      Рыцарь ухмыльнулся и подумал, насколько же эта саксонская девушка непохожа на нормандских придворных дам. Сам он был не нормандцем, а бретонцем. Его отцом был Рауль де Рохан, граф де Комбур. Мать его, Ева, была дочерью зажиточного торговца. Отец Жосслена прожил много лет в браке со знатной женщиной, которая родила ему двух дочерей. Овдовев, он познакомился с Евой и влюбился в нее.
      Однако их социальное неравенство было слишком серьезным препятствием для брака. Так что, несмотря на рождение своего первого сына, Рауль де Рохан взял себе более подходящую жену. Та вскоре родила ему наследника, но умерла при родах. И на сей раз граф отказался идти на уступки общественному мнению. Он женился на своей любовнице и переселил ее с Жоссленом в свой замок. Ева вырастила обоих сыновей, но наследником стал младший, Гуетенок.
      Граф де Комбур любил обоих своих сыновей, но к Жосслену, пожалуй, питал особую слабость. И все же он понимал, что не может сделать старшего сына своим законным наследником. И, следуя обычаю, он отослал Жосслена в возрасте восьми лет на воспитание в дом другого знатного человека. Желая обеспечить сыну наилучшее будущее, он поместил его при нормандском дворе герцога Вильгельма. Рауль знал, что там Жосслен будет избавлен от обычных насмешек, преследующих незаконнорожденных детей. Ведь герцог Вильгельм сам родился от союза, не освященного церковью.
      Рауль рассказал сыну, что герцог Роберт, отец Вильгельма, увидев Герлеву, его мать, стирающую белье в ручье под стенами замка, узнал, что она была дочерью дубильщика. Герцог соблазнил ее, и вскоре Герлева родила ему сына. Потом герцог Роберт отправился в паломничество в Святую Землю и там умер. Однако перед отъездом он взял со своих вассалов клятву в том, что они присягнут на верность его юному сыну, если он не вернется. Таким образом Вильгельм и унаследовал герцогство. Однако эту часть рассказа Жосслен не понял.
      - Почему Вильгельм, такой же незаконнорожденный, как и я, смог стать наследником герцога Роберта, а я не могу стать твоим наследником, отец?
      - Потому что у герцога Роберта не было других детей - ни сына, ни дочери, Жосслен. Он не был женат.
      - Но ведь я родился раньше Гуетенока, отец! Если ты любил мою мать, то почему женился на госпоже Элизетте, матери Гуетенока? И потом, теперь ты женат на моей матери, и я - твой старший сын. Почему я не могу быть твоим наследником?
      - Если бы герцог Роберт вернулся домой, он наверняка уступил бы просьбам своих родных и взял бы себе жену, чтобы родить законного наследника. Так поступил и я, Жосслен. Твоя мать, как и Герлева, более низкого происхождения, чем я. Но поскольку Гуетенок оказался здоровым ребенком, а бедняжка Элизетта умерла, то я решил, что больше нет смысла отказывать себе в счастье с Евой, У меня появился наследник, которого готовы признать мои родные, поэтому на сей раз я женился по любви. Герцог Вильгельм получил герцогство только благодаря удаче. Но при его дворе едва ли кто-то осмелится насмехаться над твоим происхождением, сынок. Тебе нечего стыдиться. Ты - Жосслен де Комбур, любимый сын Рауля де Рохана. Надеюсь, ты будешь гордиться этим.
      И Жосслен действительно гордился своей родословной. Но тем не менее он изо всех сил старался выделиться среди прочих юных пажей при дворе герцога Вильгельма. И юный герцог, бывший всего на девять лет старше Жосслена, в конце концов обратил на него внимание. Очарованный этим серьезным и усердным мальчуганом, Вильгельм заинтересовался его историей. Узнав подробности, герцог был тронут и взял мальчика под свою личную опеку. Он прекрасно понял, как тяжело приходится Жосслену из-за его двусмысленного происхождения. Он понял и то, что, как бы сильно родители ни любили его, это не поможет смыть с него клеймо бастарда. Разве его самого, повелителя одного из самых могущественных герцогств Европы, не называли за глаза Вильгельмом Незаконнорожденным?
      Итак, Жосслен рос под руководством герцога, чьи милости не помешали мальчику по-прежнему ответственно относиться к своим обязанностям. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, Вильгельм послал его ко двору Балдуина Фландрского с особо важным поручением. Жосслен был подарком герцога леди Матильде, дочери Балдуина, которую Вильгельм Нормандский хотел взять в жены. Брачные планы герцога столкнулись с бесчисленными препятствиями, не последним в числе которых было упрямство невесты.
      Матильда публично заявила, что не выйдет замуж за незаконнорожденного. Другие европейские дворы забавлялись скандалом. Герцог не захотел принять ее грубый ответ и отправился во Фландрию, чтобы лично посвататься к Матильде. Рассказывали, что он встретил ее, когда та выходила из церкви, и прилюдно ударил ее за нанесенное ему оскорбление. И дочь герцога Балдуина была восхищена страстностью, гордостью и властностью Вильгельма. Заинтересовавшись этим дерзким человеком, который осмелился поднять на нее руку в присутствии ее отца и придворных, Матильда внезапно переменила свое решение и согласилась выйти замуж за Вильгельма.
      Зато теперь этому воспротивился папа римский, заявивший, что Матильде Фландрской надлежит найти себе другого мужа. Однако Матильда уже не хотела слышать о других женихах. Ее не привлекал никто, кроме Вильгельма.
      Именно в этот момент Жосслена и отправили во Фландрию. Он уже стал красивым четырнадцатилетним юношей. Его миссия заключалась в том, чтобы прислуживать Матильде в качестве пажа. Он должен был рассказать ей все, что знал о герцоге Вильгельме, развлекать ее и подбадривать, когда она поддавалась страхам и сомнениям, и следить, чтобы она внезапно не передумала. Жосслен прекрасно справился со своим заданием: белокурая малышка Матильда еще больше укрепилась в своей решимости не выходить замуж ни за кого, кроме Вильгельма Нормандского.
      Наконец Балдуин Фландрский дал согласие на этот брак вопреки протестам папы римского. Своенравная Матильда превратила его жизнь в сущий ад. С него было довольно. Пускай нормандец получает ее. Папа римский далеко, в конце концов он смирится со своей неудачей. И Матильда стала женой Вильгельма. Этот брак оказался исключительно счастливым и удачным. Вильгельм обожал свою жену и никогда ей не изменял. И это было большой редкостью по тем временам для человека его положения.
      Вильгельм не забыл услуги, которую оказал ему Жосслен де Комбур, и Матильда тоже помнила об очаровательном паже. Именно благодаря благосклонности этой супружеской четы Жосслен в конце концов и попал в Эльфлиа. Вильгельм знал, что может рассчитывать на Жосслена де Комбура, что его верный слуга обеспечит ему мир в этой области королевства и построит крепость, столь необходимую на границе с опасными соседями.
      Мэйрин провела его обратно на первый этаж, показала кладовую, буфетную и кухни. Особенно поразила Жосслена крытая галерея, соединяющая основное здание с кухнями, по одну сторону от которой находился огород, а по другую - сад с травами. Колодец располагался рядом с кухней, под защитой стен; это служило гарантией того, что его не смогут отравить враги в случае осады. Жосслен очень огорчился, что ему не удастся включить замок в новую крепость: крепость надо возводить на гребне холма, откуда видны валлийские земли.
      - Как случилось, - спросил он Мэйрин, когда они вернулись в зал, - что саксонская девушка так бегло говорит по-нормандски без малейшего акцента?
      Мэйрин подняла голову и взглянула ему в лицо. Жосслен заметил, что глаза ее удивительного аметистового цвета.
      - Я родилась не в Англии, хотя выросла здесь, милорд. Мой отец был бретонцем, а мать - ирландкой. Когда я осталась сиротой, Олдвин Этельсберн и его жена удочерили меня.
      - Значит, вы не его родная дочь?
      - Олдвин Этельсберн официально признал меня своей приемной дочерью, оговорив, что я стану его наследницей, если не останется наследников мужского пола. Король Эдуард дал на это согласие в обмен на услугу, которую оказал ему отец. Именно во исполнение этого договора мой отец и отправился в Константинополь несколько лет назад во главе торгового посольства. Такую цену потребовал король за признание меня дочерью Олдвина Этельсберна и его жены Иды. Мои права на Эльфлиа совершенно законны. Я говорю не только по-нормандски, но и на бретонском, латинском, греческом и, само собой, английском языках. Я умею читать и писать. Изучала математику, логику, историю, географию и философию. Моя мать считает, что образованная женщина это проклятие для мужчины, но мой отец и муж поощряли меня в занятии науками.
      - Вы замужем? - спросил Жосслен. Ну конечно, как он мог сомневаться?! Она чересчур красива, чтобы до сих пор оставаться в девушках.
      - Была, - тихо ответила Мэйрин, и на мгновение по лицу ее пробежала тень. - Мой муж умер.
      - Он умер так же, как ваш отец и брат, сражаясь против норвежцев? Или он был с Гарольдом Годвинсоном при Гастингсе? - поинтересовался Жосслен, желая побольше узнать о человеке, любившем ее.
      - Василий был принцем Византии, милорд. Он умер в Константинополе от руки убийцы. Его напрасно лишили жизни, ибо он был добрым человеком.
      - Простите меня, Мэйрин. Я не хотел причинить вам боль, воскресив в вас печальные воспоминания.
      - Если не считать его смерти, милорд, то воспоминания о моем муже только радостные.
      - У вас нет детей?
      - Мы прожили с ним в браке всего несколько месяцев. А потом случилось это несчастье, - ответила Мэйрин. - Поэтому я и вернулась домой, в Англию, со своими родителями. Без Василия мне нечего было делать в Константинополе. Теперь вы, конечно, можете попытаться отнять у меня дом, но не рассчитывайте, что я окажусь покорным и кротким созданием и спокойно уступлю свои владения, милорд. - Взгляд ее был дерзким и вызывающим.
      Жосслен не сдержал улыбки, но быстро понял, что его реакция еще сильнее раздражает Мэйрин. Он внимательно разглядывал эту удивительную женщину. Она не была такой малышкой, как Матильда, но и высокой ее назвать нельзя. Изящного сложения, среднего роста... Однако Жосслен был значительно крупнее ее: он унаследовал от отца высокий рост. Худощавость сочеталась в нем с моложавым лицом, благодаря чему он вовсе не выглядел на свои тридцать лет. В прошлом ему это приносило много преимуществ: он долго казался полуподростком, что позволяло ему так удачно справляться с поручениями Вильгельма. Не знакомые с ним люди считали его мальчишкой и не особенно стеснялись при нем в разговорах. Впрочем, Жосслен очень обрадовался, заметив несколько лет назад, что в его лице наконец появляется настоящая мужественность и зрелость. Однако ему казалось, что, если бы он сейчас выглядел старше, Мэйрин не стала бы вести себя с ним так дерзко.
      В следующие недели Жосслен держался подчеркнуто любезно, и Мэйрин безошибочно угадала, что он ухаживает за ней. Однако это не мешало ей при каждом удобном случае напоминать ему, что Эльфлиа принадлежит ей. С Идой Жосслен тоже был ласков и учтив, и однажды она с упреком сказала дочери:
      - Тебе повезло, что ты не замужем за этим добрым рыцарем, Мэйрин. Иначе он бы давно укоротил твой острый язычок. И боюсь, я бы только сказала ему за это "спасибо". - Но я говорю ему только правду, мама.
      - Не забывай, что он находится в весьма щекотливом положении. А ты даже не пытаешься поддержать его!
      - Просто я не хочу, чтобы он чересчур привык к Эльфлиа. Ведь это поместье никогда не будет принадлежать ему, - высокомерно ответила Мэйрин.
      - Смотри, Мэйрин, чтобы ты не пожалела о своих словах, - предостерегла ее Ида и отправилась готовить одежду для дочери, собиравшейся в Лондон на коронацию короля Вильгельма.
      Жосслен де Комбур привез с собой в Эльфлиа опытного мастера, чтобы тот руководил постройкой крепости. Это был мастер Жилье из Руана. Затея эта была весьма дорогостоящей, и основную часть расходов брал на себя сам Жосслен. Поскольку король официально передал ему во владение поместье Эльфлиа со всеми землями, Жосслен имел полное право обложить местных жителей налогом на строительство крепости. Однако он этого не сделал: к счастью, рыцарь был достаточно богат.
      Его красавица-мать, Ева Драпье, была единственным ребенком в семье и наследницей своего отца. Отец хотел подыскать дочке хорошую партию и не торопился выдавать ее замуж. И когда граф де Комбур увидел ее и отчаянно влюбился, Ева Драпье ответила на его чувства с не меньшей страстью.
      После этого о замужестве речь уже не шла: отец Евы был достаточно проницателен, чтобы понимать чувства дочери. Кроме того, теперь она оказалась в совсем ином положении. В том, что прекрасная Ева стала любовницей графа и матерью его старшего, хотя и незаконного, сына, никакого преступления не было. И когда торговец полотном умер, все его состояние перешло к единственному внуку: благоразумный дед понимал, что юному Жосслену понадобится много золота, чтобы смыть с себя клеймо незаконнорожденного.
      Поскольку выстроить крепость был способен только богатый человек, обладание крепостью означало огромную власть. Поэтому Вильгельм избрал для этой миссии такого верного и преданного слугу, как Жосслен де Комбур. Это было большой честью для Жосслена: ведь у короля много друзей из очень знатных семейств, происхождение которых совершенно безупречно. А Жосслен де Комбур простой рыцарь. Впрочем, завистников у юного бретонца нашлось немного, ибо он тщательно избегал конфликтов и старался не заводить врагов. И несмотря на происхождение, его считали одним из ближайших друзей короля.
      Король был весьма осмотрителен в своих решениях. Он не хотел, чтобы крепость была чересчур велика, и не велел строить вокруг нее город. Вполне достаточно пограничной сторожевой башни. Так Жосслен наверняка избавится от зависти со стороны придворных. Возможно, в будущем Жосслен заслужит какой-нибудь титул, если окажет королю еще одну ценную услугу. Но пока что он останется простым рыцарем и будет строить крепость.
      Зима уже на носу, так что начинать строительные работы поздно. Однако надо выбрать место и соорудить жилища для строителей, которые прибудут в Эльфлиа весной. Жосслен попросил Мэйрин сопровождать его и мастера Жилье, чтобы она помогла им изучить окрестности и подобрать подходящее место.
      - Почему обязательно надо строить крепость в Эльфлиа? - раздраженно спросила Мэйрин. - Валлийцы никогда нас не беспокоили.
      - Если в прошлом вам и удавалось избегать неприятностей, миледи Мэйрин, это еще не гарантия на будущее. Король велел возвести вдоль границы несколько крепостей.
      - Так вы только привлечете их, - проворчала Мэйрин. - Логика подсказывает, что крепость надо строить на возвышенном месте. Но крепость на холме - все равно что красная тряпка для быка. Все валлийские негодяи тут же слетятся сюда, как мотыльки на огонь! Как вы думаете, почему в нашем поместье такое изобилие? Да просто потому, что о нас почти никто не знает!
      - Но не могу же я построить крепость в долине! - возразил Жосслен.
      - Понимаю! - фыркнула Мэйрин. - Но мне вообще не хочется, чтобы вы строили крепость на моей земле!
      - Если бы у меня был выбор, миледи, я стал бы не воином, а любовником, поддразнил он девушку. Мастер усмехнулся.
      - Пока что я не заметила в вас ни талантов воина, ни способностей любовника, милорд, - огрызнулась Мэйрин, и рыцарь расхохотался. - Какое искусство вы предпочитаете, чтобы я продемонстрировал первым? - сквозь смех проговорил он. Мэйрин залилась румянцем смущения.
      - Ох, вы невыносимы! - воскликнула она, пустив коня в галоп, чтобы не слышать очередной взрыв хохота. Мэйрин чувствовала себя неуютно рядом с рыцарем. Она была вынуждена признать, что Жосслен привлекателен, хотя и не обладает ни изысканной красотой Василия, ни смазливостью Эрика. Лицо Жосслена де Комбура скорее можно назвать суровым. Но когда он улыбался, черты его смягчались.
      У рыцаря было вытянутое лицо. Темно-русые волосы коротко подстрижены, челка наполовину прикрывала широкий и высокий лоб. Большой нос со слегка расширенными ноздрями нависал над полными губами. Под густыми бровями блестели зеленовато-золотые глаза с тяжелыми веками. Казалось, он вечно пребывает в мечтательной полудреме, тогда как в действительности всегда начеку. Мэйрин решила, что имеет дело с опасным человеком. Поравнявшись с ней, Жосслен извинился:
      - Мне не следовало так шутить, миледи. Во всяком случае, в такой двусмысленной ситуации, в которой мы с вами оказались. Впрочем, я нахожу наше положение забавным. Думаю, другие мужчины, столь же очарованные вашей красотой, как я, тоже позволяли себе некоторые вольности. Может быть, станем друзьями?
      Я не считаю нас с вами врагами.
      - Я не могу с уверенностью сказать, кем мы друг другу приходимся, милорд, - ответила Мэйрин, глядя ему в лицо. - Мой опыт отношений с мужчинами слишком беден. Когда я приехала в Византию и привлекла внимание моего будущего мужа, я была еще почти ребенком. До Василия за мной никто не ухаживал. У меня не было близко знакомых мужчин, кроме родственников и Дагды, который для меня как родной. Мужчины всю жизнь опекали и заботились обо мне. В детстве - мой родной отец. Когда он умер - Дагда. Потом - приемный отец, потом - муж. А теперь снова Дагда. В Константинополе Василий не позволял мне появляться при дворе, поскольку полагал, что придворные нравы чересчур порочны, и боялся, что меня испортят. Я всю жизнь прожила вдали от света. У меня просто не было возможности узнать мир. Что же до вас, милорд, то единственный мотив, который вами движет, - отнять мои земли. А без поместья я - ничто. Даже крепостной более ценен, чем безземельная дворянка. Мы с вами оба претендуем на Эльфлиа. Разве этого мало, чтобы сделать нас врагами, милорд?
      - Ну что вы! - воскликнул Жосслен, с испугом обнаружив, что меньше всего на свете хотел бы видеть Мэйрин в числе своих врагов. - Король справедлив и честен, миледи. Когда он узнает о вашем существовании и о том, что вы наследница Олдвина Этельсберна, он наверняка примет справедливое решение. Вы не останетесь без приданого!
      - Милорд, я ни при каких условиях не хочу, чтобы у меня отняли родной дом! Я хочу сохранить Эльфлиа, - ответила Мэйрин. Слова ее были суровы, но голос звучал мягко. Помолчав немного, она озорно рассмеялась:
      - Мы с вами никогда не сможем уладить это дело между собой, милорд. Ни один из нас не уступит того, что считает своим по праву. Пусть решает король! Ведь по его вине мы попали в такое положение!