Глава 4

Рождество осталось позади, и наступил новый, 1493 год от Рождества Христова. Праздники со всеми их пиршествами и весельем подарили Джанет немало счастья. Положение ее было двойственное: теперь уже никто не смел называть ее ребенком, но вместе с тем она еще и не стала взрослой женщиной.

Как от невесты наследника герцога Сан-Лоренцо, от нее ныне ждали многого. Ведь в будущем она станет герцогиней. Теперь Джанет появлялась вместе с Руди на всех официальных и церковных церемониях, а в рождественский день самолично раздавала милостыню нищим Аркобалено. Джанет чувствовала, что взрослеет не по дням, а по часам.

Под руководством бабушки она постепенно стала учиться вести хозяйство в доме отца. Джанет знала, что, став герцогиней Сан-Лоренцо, она должна будет надзирать за всей хозяйственной жизнью во дворце: работой слуг, равно как и обеспечением пищей семьи, вассалов, солдат и прислуги. Ей предстояло научиться заказывать провизию, а для этого надо хорошо изучить множество рецептов. Она также должна разбираться в винах, чтобы не ошибиться и не подать на стол вельможе простое крестьянское, а слуге — элитный сорт.

Джанет постепенно входила в курс всех этих дел. Тяжелее всего ей давался надзор за прислугой. Она по природе своей обладала мягким характером, и слугам это было хорошо известно.

Однажды Джанет случайно подслушала разговор двух служанок на кухне. Одна из них выражала желание повеселиться на масленице вместе с молодым помощником из лавки мясника.

— А ты скажи госпоже, — советовала служанке подруга, — что хочешь съездить домой, навестить захворавшую мать. Вот увидишь, она войдет в твое положение и отпустит.

Джанет была охвачена яростью. Она не привыкла, чтобы ее так нагло обманывали. Впрочем, гнев быстро угас, и взял верх традиционно присущий шотландцам здравый смысл.

Когда к ней явилась та служанка и попросила позволения навестить больную мать, Джанет с готовностью вошла в ее положение. Больше того, она сказала, что сама поедет вместе со служанкой к ее матери и захватит корзину с деликатесами, чтобы хорошее питание поскорее поставило бедную женщину на ноги.

Служанка пришла в ужас. Она не знала, что делать с добрыми намерениями госпожи. Под конец, разрыдавшись, она призналась в обмане. Тогда Джанет послала за второй служанкой и объявила им обеим свой приговор.

— Ты, — обратилась она к плачущей девушке, — получишь пять плетей. Это легкое наказание, но я надеюсь, что угрызения совести добавят тебе страданий. Зато теперь я буду знать, что ты меня больше никогда не посмеешь обмануть. Если бы ты честно попросила разрешения погулять на масленице, я отпустила бы тебя. Конечно, при условии выполнения работы.

Девушка рухнула на колени и поцеловала край платья своей госпожи. После этого Джанет обратила суровый взор на вторую служанку.

— Твой проступок многократно хуже, — строгим голосом проговорила она. — По твоему наущению твоя подруга солгала мне. Ты получишь десять плетей после работы. А ночь проведешь в часовне, где будешь молить Святую Деву Марию о том, чтобы она наставила тебя на путь истинный. Я пойду с тобой, дабы ты не поддалась соблазну заснуть. И учтите: отныне если кто-нибудь из прислуги попытается обмануть меня, будет немедленно уволен.

Для слуг эта история послужила хорошим уроком. Впрочем, и для Джанет тоже. Она решила больше ни в чем не потакать им. За исключением Мамуда. Его она баловала и разрешала многое.

Он оказался воистину бесценным подарком. С каждым днем негр все лучше говорил по-итальянски. Он много времени проводил с Адамом, рассказывая ему о своей родине, показывая, как выслеживать разных мелких животных и ставить на них капканы. Наконец, он учил мальчика арабскому. Джанет частенько присоединялась к ним в эти минуты. Она любила языки и обладала способностями к ним.

Мамуд оказался также отличным мореходом. И вот в один из дней в начале февраля, когда Джанет во время традиционной для этих мест сиесты не спалось, она позвала к себе Мамуда и попросила его приготовить парусную лодку. Заглянув в комнату к младшему брату, она застала Адама спящим. Поцеловав мальчика в каштановую головку, она не стала его беспокоить. Встретившись на террасе с одним из слуг, она сказала:

— Передай бабушке, что я отправилась кататься на лодке с Мамудом и вернусь к закату.

Слуга кивнул и Джанет спустилась к пляжу, где ее ожидал Мамуд с лодкой.

День стоял замечательный, погода была мягкая и теплая, дул легкий ветерок. Лазурное море кое-где пенилось белоснежными кружевами и искрилось на солнце. Джанет заметила, что Мамуд захватил корзину с белым хлебом, кругом сыра, фруктами и фляжкой вина, которую положил в углу лодки на корме. Она похвалила его за предусмотрительность. В ответ он улыбнулся, обнажив два ряда ровных белоснежных зубов.

Они приплыли в ее любимую бухточку, и Джанет приказала Мамуду опустить парус. Через некоторое время лодка мягко уткнулась носом в песок. Забрав корзинку, она спрыгнула на берег.

— Хотите поплавать, миледи?

— Да, а ты, Мамуд?

— Я тоже. Я очень люблю море.

Джанет показала ему на удаленную узкую полоску пляжа:

— Хорошо, иди туда.

— Но я должен следить, госпожа, чтобы вы не утонули.

— Не беспокойся за меня, я хорошо плаваю, мой добрый Мамуд. Ступай.

Он неохотно покинул ее. Оставшись одна, Джанет скинула простую крестьянскую юбку, легкий лиф и вошла в море. Вода была прохладной и приятно щекотала кожу. Джанет медленно поплыла вперед, отдавшись во власть легкого течения. Через некоторое время она повернула назад, выбралась на берег и упала на теплый песок. Распустив волосы, она выжала из них воду и заплела в косу. Обсохнув, Джанет вновь оделась.

Вдали в волнах то показывалась, то исчезала курчавая голова Мамуда, который действительно чувствовал себя в воде как рыба. Когда он вернулся к ней, она приказала ему сесть рядом. Затем Джанет расстелила на песке салфетку и разложила на ней припасы из корзины.

От солнца и сладкого вина Джанет разомлела и, сидя на песке, лениво разглядывала молодого негра, сидевшего перед ней. Джанет была общительной, любопытной девушкой, и если бы не недавняя помолвка с Руди и связанные с этим событием хлопоты, она, конечно, уже давно знала бы про Мамуда все. А так черный раб проводил гораздо больше времени с ее братом, и тот уж наверняка знал всю его подноготную. Вдруг она поняла, что больше не может сдерживать нахлынувшее на нее любопытство.

— Мамуд, — сказала она, — я хочу, чтобы ты рассказал мне о своей прошлой жизни. Ты всегда был рабом?

— Нет, госпожа. Я сын вождя нашего племени. Однажды работорговцы-магометане совершили набег на нашу деревню. Я остался при жене и сыне, чтобы не дать их в обиду, потому и был пленен. Единственным утешением для меня служит то, что моя семья не пострадала.

— Ты женат? Значит, не можешь быть евнухом.

— Торговец нарочно сказал так, чтобы лорд Рудольфе купил меня.

— Ой… — тоненьким голоском пролепетала Джанет. Раб рассмеялся:

— Вам нечего опасаться, госпожа. По меркам нашего племени вы совсем не красивы.

Джанет с удивлением посмотрела на него, не зная, что делать: оскорбиться или вздохнуть с облегчением. Наконец она рассмеялась:

— Ладно, пусть это будет нашей маленькой тайной, Мамуд. Я постараюсь придумать способ вызволить тебя из рабства.

— Благодарю вас, госпожа. Я сделаю все, чтобы вновь обрести свободу.

Захватив корзинку, Мамуд помог девушке взойти в лодку и оттолкнул ее от берега. Поставив парус, он стал ловить ветер. Солнце как раз начало клониться к лазурному морскому горизонту. Стараясь держаться берега, негр направил лодку обратно к Аркобалено.

Завернув за небольшой мыс, они увидели в бухте стоявшее на якоре судно, которое зашло сюда явно за тем, чтобы пополнить запасы пресной воды. Раб стал править к нему.

— Что ты делаешь, Мамуд? У нас нет времени на посещение этого корабля. К тому же он не похож на торговое судно. Поворачивай лодку.

Негр неподвижно смотрел прямо перед собой, крепко ухватившись за румпель.

— Я приказываю тебе, Мамуд! Немедленно разверни лодку! Скоро уже сядет солнце, а мы должны успеть домой до сумерек.

— Вы не попадете домой, моя госпожа. Я же говорил, что сделаю все, чтобы вернуть свободу. Ради этого я собираюсь продать вас сейчас работорговцу.

Джанет бросилась к нему и попыталась вырвать у него из рук румпель. Она отчаянно боролась, но Мамуд без труда отшвырнул ее от себя. Девушка отлетела в противоположный конец лодки и ударилась затылком о жесткий деревянный борт. Терять сознание сейчас ей было никак нельзя, но удар был силен, и спустя секунду она провалилась в темную бездну.

…Смутные ощущения сменялись одно другим. Вот кто-то взял ее на руки и вознес вверх. Казалось, она свободно плывет в воздухе.

Затем кто-то подхватил ее…

Очнувшись, Джанет первым делом обратила внимание на качку и поняла, что находится на борту корабля. Где-то совсем близко раздавались голоса. Осторожно приоткрыв глаза, она огляделась. Она лежала на койке в небольшой каюте. За окном плескалось море. Виднелся берег Сан-Лоренцо. Значит, они все еще стоят на якоре.

Чуть повернув голову, она увидела Мамуда и незнакомого человека, европейца, но одетого по-восточному, как и негр. Они разговаривали. Джанет стала прислушиваться.

— Но как ты объяснишь все происшедшее ее отцу? — спросил незнакомец.

— Я скажу ему, что на нас напали пираты. Я героически сражался, пытался защитить свою госпожу, но силы были неравны, и меня вышвырнули за борт. Ваши люди должны ударить меня пару раз, чтобы все выглядело натурально. Я доплыву до берега и вернусь в дом графа. Нашу лодку переверните днищем вверх.

— Твой план хорош, ничего не скажешь, но я ведь не властен вернуть тебе свободу, а лишь плачу наличные.

— Граф — сентиментальный человек. Он не захочет, чтобы я остался при нем и служил вечным напоминанием об исчезнувшей дочери. Он не большой сторонник рабства и даст мне вольную. Я нимало не сомневаюсь в этом. А имея на руках необходимые бумаги и ваши деньги, я сумею вернуться на родину.

С Джанет было достаточно. Вскочив с койки, она проскользнула в двери каюты на палубу, но перепрыгнуть через перила ей не дали. Чьи-то сильные руки схватили ее сзади и рванули назад. Мамуд отнес отчаянно сопротивляющуюся девушку обратно.

— Свинья! — дико кричала она, стараясь оцарапать ему лицо. Он отшатнулся, поразившись силе ее ярости.

— Ты продал мне настоящую тигрицу, Мамуд, — со смехом воскликнул капитан-работорговец, обхватив Джанет сзади. — Успокойтесь, малышка. Никто не сделает вам ничего плохого.

Джанет обернулась к нему:

— Сколько вам нужно заплатить? Назовите сумму выкупа! Мой отец не пожалеет денег. Вы не отдаете себе отчета в том, кого вы захватили! Хитрый раб ввел вас в заблуждение. Я не простая крестьянка, а леди Джанет Мэри Лесли, дочь лорда Патрика Лесли, графа Гленкирка. Мой отец является личным послом Джеймса Стюарта, короля Шотландии, при дворе герцога Сан-Лоренцо. Я невеста Рудольфе, наследника герцога Себастьяна!

— Все эти громкие титулы произвели на меня большое впечатление, миледи. Однако вынужден огорчить вас: никакого выкупа не будет. Мы отвезем вас на Крит, где вы будете проданы в рабство но самой высокой цене. Никакой выкуп не даст и доли тех денег, которые можно будет сорвать за вас на невольничьем рынке.

Джанет повернулась к негру.

— Как ты мог? — пораженно спросила она.

— Мне искренне жаль, госпожа, что все так вышло. Но я же говорил, что не остановлюсь ни перед чем ради возвращения свободы. Я был подарен вам вашим женихом. Вы ни за что не отпустили бы меня, дабы не обижать господина Рудольфе. Меня могло спасти лишь чудо, а я в чудеса не верю.

— Надеюсь, моему отцу станет известно, что ты натворил, Мамуд. И тогда держись.

В ответ раб лишь осклабился. Не снеся этой ухмылки, Джанет изо всех сил ударила его по лицу. От золотого кольца, подаренного Адамом, у Мамуда под глазом осталась царапина. Капитан подал резкую команду, в каюту тут же вбежал один из его слуг и заломил девушке руки. Джанет стала кричать. Капитан знаком попросил Мамуда выйти из каюты, бросил что-то в бокал с водой и силой влил это Джанет в рот.

Уже через несколько мгновений глаза ее заволокло туманом, и она лишилась чувств.

Очнувшись, она сразу же обратила внимание на размеренную, убаюкивающую качку. С минуту Джанет лежала неподвижно, отдавшись ложному чувству безопасности. Однако затем все вспомнила, медленно поднялась с дивана и осмотрелась вокруг.

Девушка находилась в просторной каюте, обставленной в восточном вкусе. На полу лежал толстый ковер, в углу стоял широкий диван с подушками, посередине низкий круглый инкрустированный столик, с потолка свисало несколько медных ламп. Выглянув в иллюминатор, она увидела луну, скользящую по темным морским волнам.

Повернувшись, Джанет заметила стоящие на столе фляжку с вином и бокал. Только сейчас она поняла, насколько сильно ее мучает жажда. Плеснув вина, она осушила бокал одним махом. Внутри сразу стало тепло, что было очень кстати, ибо девушка немного озябла.

Она продолжила было осмотр, как вдруг послышался звук отодвигаемого засова, и дверь каюты открылась. Джанет мгновенно обернулась и запустила пустым бокалом в показавшегося на пороге человека.

— В меткости, равно как и в красоте, вам не откажешь, миледи. И теперь, когда вы, похоже, утолили на время свою ярость, давайте все-таки поговорим. Капитан Джан-Карло Венутти к вашим услугам.

— Вы негодяй и разбойник, капитан Венутти! И если бы вы действительно были к моим услугам, то уже давно вернули бы меня в Сан-Лоренцо. Впрочем, у вас еще есть шанс. Я лично гарантирую вам безопасность и высокое вознаграждение.

Капитан Венутти проигнорировал предложение.

— Леди Джанет, — сказал он, — я плаваю под флагом и под защитой торговой Венеции. В настоящее время мы держим путь в Кандию, что на Крите. Там вас продадут на аукционе по самой высокой цепе, и весьма значительный процент от сделки поступит в венецианскую казну.

— Но герцог Сан-Лоренцо готов заплатить за мое возвращение щедрый выкуп!

— Мы купцы, а не похитители невест, миледи. Дорогая моя, неужели вы настолько не осознаете силы своей красоты? Вся казна герцогства Сан-Лоренцо не способна вернуть вам свободу. Вы стоите поистине королевского состояния. И покончим с этим. Не пытайтесь бежать. За каждым вашим движением следят мои люди. Надеюсь, вы хорошо проведете время у меня в гостях. Если вам чего-нибудь захочется, достаточно будет передать ваше желание рабу, который дежурит у двери каюты.

С этими словами капитан покинул ее, вновь заперев дверь на засов.

Всю следующую неделю они плыли по Средиземному морю. Капитан Венутти разрешил Джанет дышать свежим воздухом, выпуская ее время от времени на верхнюю палубу. Пытаясь, видимо, как-то отвлечь ее от мрачных мыслей, он рассказывал ей об особенностях островов, мимо которых они проплывали.

Корфу… второй по величине острей Ионического архипелага, известный исключительным плодородием почвы. Гора Энос, возвышающаяся над холмами маленькой Кефалинии. Крохотный Закшир, на котором жители умудряются не только разводить овец и коз, но и выращивать виноград, оливы, пшеницу и многочисленные фрукты. И конечно же, полуостров Пелопоннес, известный также как Мореа и в настоящее время находящийся под властью турецкого султана. Здесь, помимо традиционного для здешних мест выращивания винограда и олив, культивируется табак, процветает небольшое шелковое производство и, наконец, имеется рыболовецкий флот.

На шестые сутки к вечеру корабль бросил якорь в гавани Кандии. Приятный круиз подошел к концу, и Джанет вынуждена была взглянуть в лицо кошмарной действительности. Она впервые задумалась о том, что, возможно, уже никогда больше не увидит родных.

Глава 5

Лорд Патрик Лесли был взбешен, когда узнал об исчезновении дочери. Раб Мамуд, родившийся и выросший в той земле, где женщина ценилась ниже скотины, жестоко просчитался. Благородный шотландец не дал ему ни золота, ни свободы в благодарность за героизм, якобы проявленный Мамудом при защите своей госпожи. Вместо этого разъяренный отец приказал заковать негра в кандалы и бросить в темницу герцога Себастьяна, а сам стал ждать результатов тщательного дознания. Так что, пожалуй, в одном Мамуд был прав:

Патрик Лесли не хотел его видеть и убрал с глаз долой.

Палачи герцога Себастьяна допрашивали Мамуда медленно и с толком. Первым их открытием явилось то обстоятельство, что негр на самом деле не был евнухом. Сие было немедленно исправлено.

Затем приступили собственно к пыткам, на которых присутствовал один свидетель, не принимавший в них активного участия. Чуть в сторонке от палачей в платье из темного шелка, в накрахмаленном чепце и наброшенной на плечи шали из шотландки стояла Мэри Маккей. На протяжении всего того времени, что его пытали, женщина буравила негра суровым взглядом. Раб всегда панически боялся этой старухи со светлыми глазами. Он был уверен, что она способна видеть то, что не дано другим смертным. Мамуд чувствовал, что она знает о его проступке и просто дожидается, когда он сам во всем признается и сообщит подробности…

Палачи не спеша вырвали ему раскаленными докрасна щипцами ногти на ногах. Мамуд истошно вопил, вознося молитвы своим племенным божкам. Дикая, нечеловеческая боль, пронизавшая ноги, поднялась до груди и обручем сдавила сердце. Мамуд стал задыхаться. Пот лил с него ручьями.

Он зажмурил глаза, пытаясь отогнать боль, но когда открыл их вновь, то увидел, что женщина подошла и стоит прямо напротив него.

Она молча смотрела ему в глаза, и Мамуд чувствовал, как этот взгляд отбирает у него последние силы.

— Что ты сотворил с моей внучкой? Где она? Говори.

Мамуд не хотел отвечать. Ему хотелось послать эту ведьму ко всем чертям, но он не мог. Был не в силах сопротивляться магической силе страшных голубых глаз.

— У кого теперь Джанет? Отвечай! — повторила Мэри Маккей.

— У капитана Венутти… — прохрипел раб, услышав свой собственный голос как будто со стороны. — У капитана Джан-Карло Венутти из венецианского Леванта…

Она коснулась рукой его груди, и по всему телу Мамуда прокатилась предсмертная судорога.

— Прощай, — проговорила женщина, и раб умер.

Показания Мамуда получили свое подтверждение, когда капитан одного из судов, пришедших с Крита, проговорился в таверне о молодой рыжей христианке, которую в течение месяца должны были выставить на продажу на аукционе. Капитана препроводили во дворец, где он, представ перед шотландским графом и герцогом Себастьяном, повторил все слово в слово.

На вопрос, почему он болтал об этом в таверне, моряк ответил:

— Это старая средиземноморская традиция. Слухи о предстоящих торгах распространяются по округе всеми возможными способами, дабы привлечь интерес знатоков. Да, настоящим владельцем девушки является капитан Венутти из венецианского Леванта. Он ваял ее в качестве добычи после одного налета. Говорят, она очень красива. Черт бы побрал этого Венутти, таким всегда везет!

Патрик Лесли до боли стиснул зубы и глухо простонал. В следующую минуту он предложил снарядить военный корабль, напасть на Кандию и освободить дочь. Но герцог Себастьян отговорил его от столь резких шагов:

— Мы, уроженцы здешних мест, привыкли к таким ситуациям и знаем, как находить из них выход. Я пошлю в Кандию своего кузена Пьетро ди Сан-Лоренцо, и он выкупит девушку.

Герцог знал, что, если ему удастся таким образом вернуть Джанет отцу, это весьма благотворно скажется на отношениях герцогства с далекой Шотландией. Если же его постигнет неудача, никто не посмеет обвинить его в чем-нибудь, а разлад между двумя государствами, который неизбежно возникнет после этого, скоро забудется.

«Возможно, кузену удастся вернуть девчонку… — размышлял про себя герцог. — Хотя я в этом сильно сомневаюсь».

В любом случае уже не могло быть и речи о том, чтобы юная леди Джанет вышла замуж за его сына-наследника. Одному только Богу известно, что с ней может произойти в плену у работорговцев. Герцог слыл либеральным человеком, однако понимал, что будущая герцогиня Сан-Лоренцо должна быть вне всяких подозрений. Поэтому Себастьян тайно инициировал переговоры насчет тулузской принцессы и консультировался с архиепископом на предмет аннулирования помолвки, заключенной между его сыном и шотландской девушкой.

Впрочем, все это герцог Себастьян пока держал при себе.

Он обернулся к графу.

— Пойдемте, дружище, — сказал он Патрику Лесли. — Все еще образуется по воле Божьей.

Граф Гленкирк заподозрил хитрого герцога в том, что тот ведет двойную игру, но, скрипнув зубами, промолчал.

Глава 6

Прошло несколько недель.

Джанет сидела около оконной ниши в одной из комнат помещения, где должен был состояться аукцион. Она сидела тихо, но не потому, что уже смирилась со своим положением. Просто до сих пор не могла прийти в себя от ужасного потрясения. Предательство Маму да не укладывалось в голове, а плавание от берегов Сан-Лоренцо к берегам Крита произошло столь стремительно, что Джанет окончательно растерялась.

С самой первой минуты похищения с ней обращались весьма уважительно. В сущности, делалось все, чтобы она была окружена комфортом и, не дай Бог, не захворала. Когда они сошли с «корабля на берег, капитан Венутти проводил ее в дом Абдулы бен Абдулы, „поставщика лучшего в мире товара“, как он сам отрекомендовался. В течение следующего месяца Джанет холили и нежили, а тем временем по Средиземноморью активно распространялись слухи о том, что в ближайшее полнолуние на аукционе в Кандии будет выставлена на продажу рыжеволосая девица невиданной красоты.

Все это время Джанет не выпускали на улицу, на солнце. Ее постоянно заставляли принимать ароматизированные ванны, причем в воду выжимался сок лимона, чтобы отбелить кожу. В тело ее втирали сладко пахнувшие масла. Наконец кожа стала нежной, словно шелк, а южный загар уступил место первоначальной кельтской белизне.

Сегодня к вечеру рабы надели на нее странный наряд. Это было нечто вроде туники из полупрозрачной бледно-золотистой ткани, которая закрывала все ее тело от шеи до пят и спадала вниз изящными складками. На талии и на плечах туника была закреплена зелеными ленточками. Волосы закололи жемчужной заколкой, и они длинным хвостом свободно струились по спине. На них была наброшена вуаль тоже зеленого цвета. Другая вуаль скрывала лицо девушки, оставляя открытыми лишь подведенные сурьмой глаза.

Однако Джанет не владел страх, ибо ей удалось повидаться с кузеном герцога Себастьяна Пьетро ди Сан-Лоренцо, Тот прибыл на быстроходном судне из Аркобалено и, подкупив старшего евнуха в доме Абдулы бен Абдулы, был допущен к очаровательной пленнице на несколько минут. Кузен герцога сообщил, что привез с собой много золота, и заверил Джанет, что обязательно выкупит ее. Он искренне сожалел о том, что девушке столь высокого происхождения придется пройти через унизительную процедуру торгов, но говорил, что иного выхода нет.

В глубине души, однако, Пьетро ди Сан-Лоренцо был отнюдь не уверен в своем успехе. Слухи о предстоящем аукционе распространялись очень быстро, и в Кандию с Востока уже прибыло несколько важных покупателей. Поговаривали, что на пути сюда находится и сам Хаджи-бей, старший евнух гарема турецкого султана. Все говорило за то, что Абдула бен Абдула не пожалел сил на то, чтобы получить за свой товар наивысшую цену. Пьетро оставалось уповать лишь на то, что ему улыбнется удача и удастся вызволить будущую невестку своего кузена. Если он победит, дома его будет ждать большая награда. В противном же случае на его маленькую родину падет гнев не только лорда Патрика Лесли, но и могущественного короля Шотландии. Перспективы этого были поистине страшны.

Джанет подняла глаза на черного евнуха, который неслышно приблизился к ней и коснулся руки:

— Пойдемте, моя госпожа. Скоро начнутся торги. Я могу чуть отодвинуть занавеску, и вы увидите, какое шикарное общество собралось здесь ради вас.