Древний Египет (№2) - Седьмой свиток

Следующий выстрел был точнее, но всего лишь на дюйм выше центра. Харперу хотелось с такого расстояния попадать на три дюйма выше. Николас продолжил возиться с прицелом.

— Ружье, винтовка — не важно… Но я не понимаю, как ты можешь намеренно убивать тварей божьих, — возразила Ройан.

— Этого я не сумею объяснить.

Николас снова прицелился и выстрелил. Несмотря на слабое увеличение линзы прицела, он мог понять, что пуля вошла ровно на три дюйма выше.

— Должно быть, это проявление атавистического инстинкта, который могут победить не многие мужчины, сколь бы цивилизованны и культурны они ни были. — Харпер выстрелил во второй раз. — Некоторые следуют инстинкту в зале собраний, другие — на поле для гольфа или теннисном корте, третьи — на рыбалке, в глубинах океана или на охоте.

Николас выстрелил в третий раз, чтобы подтвердить первые два результата, и продолжил:

— Что же касается божьих тварей, то Он сам отдал их людям. Ты же верующая. Вспомни Деяния апостолов, глава 10, стихи 12 и 13.

— Увы… — Она покачала головой. — Лучше ты.

— «… всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь».

— Тебе бы стать юристом, — простонала Ройан, изображая ужас.

— Или священником, — предположил Николас и отправился забирать мишень.

Последние три выстрела образовали что-то вроде трилистника в трех дюймах над центром. Дырочки в мишени соприкасались.

Харпер нежно погладил приклад:

— Моя красавица, «Лукреция Борджиа».

Николас назвал так оружие за изящество и убийственную силу.

Охотник убрал ружье в чехол, и они отправились обратно в лагерь. Когда тот уже показался, Николас вдруг резко остановился.

— У нас гости. — Он посмотрел в бинокль. — Ага! Кажется, удалось кое-кого выманить из кустов. Там стоит грузовик «Пегаса», и, если я не ошибаюсь, один из посетителей — очаровательный парень из Абилина. Пойдем-ка выясним, что происходит.

Подойдя еще ближе, они обнаружили не менее дюжины тяжеловооруженных солдат около красно-зеленого грузовика, а в обеденной палатке сидели Джейк Хелм и офицер эфиопской армии, занятые разговором с Борисом.

Как только внутрь вошел Николас, Брусилов представил его очкастому офицеру-эфиопу.

— Это полковник Тума Ного, военный комендант южно-годжамского района.

— Очень приятно, — с улыбкой проговорил Николас, но полковник не ответил на любезность.

— Покажите мне ваши паспорта и разрешение на оружие, — заносчиво приказал он.

Джейк Хелм самодовольно жевал кончик сигары, торчащей из уголка рта.

— Ну разумеется, — подчинился Николас и отправился в палатку за чемоданчиком. Открыв его на обеденном столе, он снова улыбнулся офицеру. — Я уверен, что вы обратите внимание на рекомендательное письмо от министра иностранных дел Великобритании и от британского посла в Аддис-Абебе. А вот еще одно от эфиопского посла в Лондоне. А это фирман от вашего министра обороны, генерала Сие Абраха.

Полковник в ужасе посмотрел на груду официальных писем, украшенных алыми печатями и ленточками. В глазах за стеклами очков читалось смущение.

— Сэр! — Он вскочил на ноги и отдал честь. — Вы друг генерала Абраха? Я не знал. Никто не предупреждал меня. Прошу прощения за вторжение.

Он снова отдал честь, причем в смущении выглядел нелепо и неуклюже.

— Я прибыл предупредить вас, что компания «Пегас» производит взрывные и бурильные работы. Эта местность может быть опасной. Пожалуйста, будьте осторожны. Кроме того, в ущелье могут встретиться бандиты и беглые преступники, шуфта. — Полковник Ного разволновался, и его речь стало трудно воспринимать. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Видите ли, я получил приказ обеспечить охрану для работников компании «Пегас». Если у вас возникнут какие-либо затруднения или потребуется любая помощь, непременно обратитесь ко мне.

— Вы очень любезны, полковник.

— Тогда не буду вас более задерживать, сэр.

Он козырнул в третий раз и направился обратно к грузовику «Пегаса» вместе с техасцем. Джейк Хелм не проронил ни слова с момента их встречи и уехал, не попрощавшись.

Полковник Ного отдал Николасу честь в четвертый и последний раз сквозь стекло грузовика, и тот укатил прочь.

— Счет сравнялся! — заметил Николас, помахав в ответ рукой. — На сей раз очко в нашу пользу. По крайней мере мы знаем, что мистер Пегас не хочет видеть нас здесь. И думаю, довольно скоро следует ждать нового удара.

Они вернулись к Борису, ожидающему в палатке-столовой, и Николас сообщил ему о случившемся.

— Теперь дело за вашими мулами.

— Я отправил троих людей в деревню. Они должны были прибыть еще вчера.

Мулы прибыли рано утром. Всего в лагере оказалось шесть крупных, крепких животных. Каждого вел погонщик, одетый в традиционные штаны и платки. Ближе к полудню вещи погрузили, и путники были готовы начать спуск в ущелье.

Борис остановился у начала тропы и заглянул вниз. В кои-то веки даже на него великолепие огромной пропасти произвело впечатление.

— Сейчас вы окажетесь в другом мире и в другой эпохе, — предупредил он необычайно задумчиво. — Говорят, что этой дороге две тысячи лет, прямо как Христу. — Брусилов неодобрительно развел руками. — Старый священник в Дэбрэ-Мариам рассказал бы вам, что здесь после Голгофы шла Дева Мария, спасаясь из Израиля бегством. — Он покачал головой. — Но эти люди способны поверить во что угодно.

С этими словами Борис ступил на дорогу. Она вела вдоль скалы под таким углом, что с каждым шагом путники спускались на ступень ниже. Напрягались все сухожилия, мышцы ног и спины. Кое-где приходилось держаться руками, словно они сходили по приставной лестнице.

Казалось невозможным, что тяжелогруженые мулы смогут последовать за ними вниз. Но храбрые животные спрыгивали с каждой из каменных ступеней, приземляясь на передние ноги, а потом, собравшись, делали новый прыжок. Тропа была такой узкой, что объемистые тюки одной стороной касались скалы, а другой — нависали над пропастью.

Дорога то и дело меняла направление, и мулы осиливали повороты не с первой попытки. Им приходилось пятиться назад по узкой дорожке, потея от ужаса и выкатывая глаза так, что сверкали белки. Погонщики заставляли животных двигаться при помощи криков и ударов плеток.

Местами тропа проходила прямо сквозь скалу, за острыми выступами камня, которые время и эрозия отделили от основного утеса. Эти каменные арки были такими узкими, что мулов приходилось разгружать, а тюки переносили погонщики до конца сужения, где их грузили заново.

— Гляди! — в удивлении крикнула Ройан и указала в пустоту.

Из глубин поднялся черный гриф, раскрыв крылья, и проплыл почти на расстоянии руки от путешественников. Он повернул уродливую голову на голой розовой шее, чтобы посмотреть на странников непроницаемыми черными бусинками глаз.

— Он использует теплые потоки воздуха, чтобы подниматься наверх, — пояснил Николас. Он указал рукой вдоль скалы на каменистый выступ напротив: — Там находится одно из гнезд.

На недоступном краешке утеса громоздилась неопрятная груда палок. Экскременты птиц, живущих здесь не первое столетие, окрасили скалу внизу белым, и даже с такого расстояния до путников доносилась вонь гниющих потрохов и разлагающейся плоти.

Весь день они шли по крутой тропе, спускаясь вдоль ужасной стены. Приближался вечер, а путешественники не преодолели и половины пути. Дорога опять повернула, и впереди послышался шум воды. Звук становился все громче и громче, пока не стал оглушительным ревом. Странники обогнули очередной выступ, и им открылся вид на водопады.

Ветер, образуемый потоком, рванул их так, что пришлось хвататься за стену. Туча брызг окатила запрокинутые лица, но проводник-эфиоп вел путников вперед и вперед. Вскоре начало казаться, что их смоет в долину в сотнях футов внизу.

Потом воды чудесным образом расступились, и они ступили за переливчатую завесу в нишу, поросшую мхом. Мокрые камни блестели — река вытачивала это урочище много тысячелетий. Единственным источником таинственного зеленоватого света был водопад, поэтому внутри царил сумрак. Место напоминало пещеру на дне моря.

— Здесь мы и переночуем, — объявил Борис, наслаждаясь их изумлением. Он указал на связки дров и закопченную стену над очагом. — Погонщики мулов, доставляющие припасы в монастырь, пользуются этим местом не первую сотню лет.

Когда двинулись в глубь пещеры, рев воды стал заметно тише, да и камень под ногами оказался сухим. А после того как слуги разожгли огонь, путники оказались в теплом и уютном жилище.

Выбрав опытным глазом самое удобное место у стены в дальней части пещеры, Николас раскатал там спальник. Вполне естественно, Ройан пристроилась рядом. Оба очень устали от бесконечного спуска вниз и после ужина забрались в спальники, лежа в уютной тишине и глядя на отсветы огня на потолке.

— Только подумай, — прошептала Ройан, — завтра мы пройдем по дороге самого Таиты!

— Не говоря уж о Деве Марии, — улыбнулся Николас.

— Ты противный старый циник, — вздохнула она. — И что совсем ужасно, наверняка храпишь.

— Скоро узнаешь на собственной шкуре, — пообещал он, но она уснула раньше его.

Ройан дышала ровно и тихо, так что звук воды почти заглушал ее. Давно рядом с англичанином не лежала такая прекрасная женщина. Дождавшись, пока она глубоко заснет, Николас легонько коснулся ее щеки.

— Приятных снов, малышка, — нежно прошептал он. — День выдался не из легких.

Эти слова Николас нередко говорил своей младшей дочке перед сном.

Погонщики мулов поднялись до рассвета, и все тронулись в путь, как только стало возможно разглядеть дорогу под ногами. Когда раннее солнце коснулась скал, они находились достаточно высоко, чтобы посмотреть вниз с высоты птичьего полета. Николас отвел Ройан в сторону, пропуская остальных спутников.

Он нашел удобное место и раскатал на земле фото со спутника. Они сориентировались по основным пикам и другим характерным чертам местности, а затем начали разбираться в ландшафте, открывшемся их взору.

— Отсюда не видно реки Аббай, — заметил Николас. — Она все еще глубоко в ущелье. Должно быть, мы сможем бросить на нее взгляд, только когда окажемся точно над рекой.

— Если мы верно определили наше положение, река где-то здесь делает два поворота.

— Да, а слияние Дандеры и Аббая там, среди утесов. — Харпер постучал пальцем по карте. — Милях в пятнадцати отсюда.

— Кажется, за столетия Дандера много раз меняла течение. Я вижу по меньшей мере два оврага, напоминающих старые русла. Здесь и здесь, — указала Ройан. — Но они совсем заросли джунглями. Ох, Николас, это такая огромная и запутанная земля. Как мы сумеем найти единственный вход в гробницу?

— Гробницу? В какую еще гробницу? — с интересом спросил Борис. Он подошел к ним по дороге. Николас и Ройан не слышали его шагов, а Брусилов уже стоял у клиентов за спиной. — О какой гробнице вы говорите?

— Разумеется, о гробнице святого Фрументия, — спокойно ответил Николас, словно совсем не тревожась оттого, что их подслушивали.

— Разве не здесь находится монастырь, посвященный этому святому? — столь же спокойно спросила Ройан, сворачивая фотографию.

— Да, — кивнул Борис разочарованно, ожидавший чего-то поинтереснее. — Да, святой Фрументий. Но они не подпустят вас к могиле. Никого не пускают во внутреннюю часть монастыря. Только монахов и священников.

Русский снял кепку и взъерошил короткие жесткие волосы, которые, казалось, заскрежетали, как проволока, от его прикосновения.

— На этой неделе торжество Тимкат, благословение табота. Здесь будет очень интересно, много суеты, но в святая святых вас не пустят. И к могиле тоже. Не встречал белого человека, который бы видел ее. — Он посмотрел на солнце. — Пора в путь. Кажется, что дно близко, но до Аббая еще два дня. Внизу трудно идти. Длинный переход даже для знаменитого охотника на дик-дика. — Засмеявшись собственной шутке, русский пошел по тропе.

Когда они спустились к подножию скалы, ступени стали гораздо реже и ниже. Идти стало проще. Путники зашагали веселее, но вкус воздуха ощутимо изменился. Он перестал быть прохладным, ароматным и горным, превратившись в душный, лишающий сил воздух экватора, который своим запахом напоминал о джунглях.

— Жарко! — заметила Ройан, снимая шерстяной платок.

— По крайней мере на десять градусов больше, чем наверху, — согласился Николас, стаскивая через голову старый армейский свитер, отчего волосы баронета спутались в художественном беспорядке. — И на дне ущелья станет еще жарче. Нам предстоит спуск на три тысячи футов.

Некоторое время тропа вела вдоль реки Дандеры — порой на несколько сотен футов выше ее, порой через нее, так что путешественникам приходилось идти вброд, держась за мулов, чтобы их не смыло течением.

Потом ущелье Дандеры стало слишком отвесным и глубоким, чтобы идти вдоль, поэтому странники оставили реку и двинулись по тропе, извивающейся, как умирающая змея, среди холмов и бездонных каменных пропастей.

Через милю-другую ниже по течению они вышли вроде бы к совсем другой реке, текущей сквозь густой лес. Сверху свисали лианы, а мох на деревьях касался волос, чем-то напоминая бороду священника в Дэбрэ-Мариам. Среди ветвей галдели обезьяны, свешиваясь вниз и возмущенно глядя на вторжение людей в их тайные убежища. Сквозь кусты продрался какой-то зверь, и Николас посмотрел на Бориса.

Русский покачал головой и засмеялся:

— Нет, англичанин, это не дик-дик. Только куду.

На холме куду обернулся и посмотрел на них. Это был большой бык с широкими винтовыми рогами, могучий зверь с шерстистым подгрудком и острыми ушами-раструбами. Куду настороженно смотрел на путешественников огромными глазами. Борис тихонько присвистнул, немедленно изменив свое мнение о быке.

— Рога свыше пятидесяти дюймов. Они бы заняли первое место в «Роуленд уард». — Он говорил о списке крупной дичи, настоящей Библии охотников. — Не хочешь подстрелить его, англичанин? — Брусилов подбежал к ближайшему мулу, вытащил ружье в чехле и протянул его Николасу.

— Отпустим его, — покачал головой тот. — Я приехал за дик-диком.

Взмахнув белым хвостом с кисточкой, куду исчез за хребтом. Борис с отвращением сплюнул в реку.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.