- Коммандер Тетрис и капитан Вийя - обе они проделали героическую работу по сбору данных.
      Офицер коротко кивнула, должарианка даже не шелохнулась.
      - И Монтроз, товарищ Кендриана по команде. - Последний оказался огромным, безобразным мужчиной, который так хорошо играл на Брендоновском концерте целую вечность назад.
      Брендон прошел к низкому столику, сосредоточив на себе всеобщее внимание. Взглянув на Ваннис, он легким кивком указал ей на Фиэрин, и она послушно, с трепещущим сердцем стала рядом.
      - Я хочу сообщить вам следующее, - начал он, и Ваннис обняла дрожащие плечи Фиэрин. - Мы получили доказательства того, что в убийстве виновен Архон Торигана, а Джесимар лит-Кендриан был подставлен.
      Фиэрин ахнула, но сдержала себя.
      - Мы не знаем только, каков мотив преступления. Есть указания на то, что были и другие соучастники. Очень возможно, что убийство ваших родителей как-то связано с атакой Должара.
      Фиэрин не издала больше не звука, но по ее щекам катились слезы. Брендон, сочувственно посмотрев на нее, продолжил:
      - Кое-какие звенья связывают это дело с Гештар аль-Гессинав и Тау Шривашти, которые оба оказывали прямую помощь Должару.
      Ваннис обняла девушку чуть крепче.
      - Но их соучастие не доказано?
      - Пока нет. - Брендон посмотрел на Тетрис и должарианку. - Наши программисты запустили в ДатаНет множество червяков под моим личным кодом, превозмогающим все остальные. Кто-то - мы подозреваем, что Гессинав, уничтожает все копии определенных данных, отправленных на Арес. Если червяки найдут нетронутую копию и вытащат ее из ДатаНета, мы, возможно, получим все необходимые доказательства.
      Брендон, улыбнувшись, взял графин с вином и стал наполнять бокалы на длинных ножках.
      - Но считайте, что Локри уже спасен, Фиэрин. - Он поднял свой бокал. За торжество правосудия.
      Все разобрали свои бокалы, включая Фиэрин, которая двигалась нетвердо, но владела собой, - в таком состоянии Ваннис видела ее не раз. Ушастый лейтенант, краснея, как подросток, поспешил сам подать ей вино. Их голоса слились, но Ваннис не стала всматриваться в их губы, чтобы разгадать слова.
      Пусть празднуют.
      Великодушная к чужой радости, она предоставила их самим себе. Для нее свобода Кендриана была важна лишь постольку, поскольку она вписывалась в ее личные планы. Она вела себя правильно, и вот ее терпение вознаграждено. Брендон даже не пытается скрыть своего торжества - и она, как искусная ковровщица, сплетет их обоих золотой нитью общей победы.
      Финиш близок - и трудность пройденного пути делает приз еще ценнее.
      Все это мелькало у нее в голове, пока она пила свое вино и чувствовала его тепло внутри. Затем она подняла глаза, ища голубой взор Брендона.
      Его не было рядом, и он не смотрел на нее. Ваннис встала и увидела его на другом конце комнаты. Он подавал бокал должарианке, которая так и не поднималась с места.
      Ваннис направилась к ним. Женщина заколебалась, и Брендон что-то вполголоса сказал ей. Поворот его головы и звук его голоса обожгли кислотой вены Ваннис.
      Темпатка протянула руку - хорошо вылепленную, сильную, без всяких украшений - и взяла бокал. Брендон накрыл ее пальцы своими и погладил запястье быстрым, но откровенно нежным жестом.
      Шок вонзил в сердце Ваннис ледяной нож и повернул его.
      Глядя на свой бокал, она считала вдохи и выдохи. Один, два, три. Сквозь шум в ушах до нее донесся голос Брендона - он произносил тост.
      Все подняли бокалы, и она последовала примеру других, но лишь коснулась стекла сухими губами.
      "А ведь это ревность, - подумала она, пытаясь совладать с собой. - Я ревную к должарианке, к рифтерше, не получившей никакого воспитания".
      Кто-то со смехом предложил следующий тост. У Ваннис болела рука, но она снова подняла бокал, растянув губы а улыбке.
      - После суда мы это повторим, - сказал его голос. Ваннис собрала пошатнувшиеся мысли. Он отошел от должарианки и снова стоял у стола. Его улыбка стала жесткой.
      - А пока что надо обсудить наши действия до него. Я попытался помочь следствию, дав контр-адмиралу Уилсонс равные с аль-Гессинав права. Однако Гештар уже доказала нам свой талант в области манипуляций с информацией, и вполне возможно, что ей в какой-то степени известно о проделанной вами работе. Я хочу, чтобы каждый из нас до суда воздерживался от активных действий. Сейчас мы вкратце обсудим детали плана охраны, предложенного мелиархом Ванном. Он и его команда будут вашими незримыми хранителями до окончания процесса.
      - А нельзя ли арестовать их прямо сейчас, ваше величество? - спросила Фиэрин.
      - Нет. Такая поспешность без веских доказательств может сильно повредить нам. Все мы знаем, как накалены сейчас эмоции. Существуют многочисленные свидетельства манипуляции с каналами новостей. Мы подозреваем, что за тенденцией чернить рифтеров в противовес их хозяевам-должарианцам стоит Гештар. Эйлологи говорят мне, что новость об участии высокопоставленных Дулу в подготовке нападения - от которого, не будем забывать, пострадали на Аресе все и каждый - неизбежно вызовет бунт.
      Все отозвались согласным ропотом.
      - Но зачем нужно судить Джесимара теперь, когда мы все знаем? Разве нельзя подать петицию об освобождении?
      Брендон, не меняя манеры речи, внезапно заговорил, как Панарх:
      - Я сожалею, Фиэрин, но правосудие должно совершиться. И гносторы эйлологии утверждают, что процесс необходим для ослабления растущей тенденции к подзуживанию масс. В ее фокусе находится Джесимар, и он не будет в безопасности, пока его публично не оправдают.
      Ваннис заметила, что большой рифтер-повар подошел поближе и внимательно, с нахмуренным лицом, слушает.
      - Кроме того, - спокойно заметил Иксван, - доказательства были получены без распоряжения суда. Их можно использовать лишь для установления невиновности, но не для доказательства вины.
      - Значит, Шривашти трогать нельзя? - обманчиво ровным тоном осведомился Монтроз.
      - Боюсь, что нет - равно как Торигана и Гессинав, - ответил вокат, поскольку Его Величество не желает - по причинам, которые он уже объяснил, - обнародовать порочащую их информацию и выносить против них Указ о Пресечении Доступа.
      - Вот потому-то я и ушел в рифтеры! - выкрикнул Монтроз.
      Брендон молча повернулся к нему лицом.
      - Шривашти загубил Тимбервелл. Моя семья погибла под руинами. А здешние власти сказали мне, что ничего не могут поделать. Теперь речь и вовсе идет о государственной измене, а вы опять-таки ничего не хотите делать? - Монтроз обращался прямо к Панарху, и все смотрели только на него.
      - Двум смертям не бывать, одной не миновать, - тихо произнес Брендон. - Нельзя сказать, которое из этих преступлений больше. Но почему ты думаешь, что у Тау Шривашти на совести нет и других? Неужели ты хочешь пожертвовать своим товарищем ради мести? Мы добиваемся справедливости, а не мщения, и справедливость восторжествует, Монтроз. Это я тебе обещаю.
      Рифтер пристально посмотрел на него и, к удивлению Ваннис, вдруг поклонился - грациозно и именно так, как полагалось.
      С легкостью, выработанной долгой практикой, Брендон вовлек всех в общий разговор, а сам стушевался, предоставив вокату вести беседу. Монтроз кивнул, все еще мрачный, но уже значительно смягчившийся.
      По ходу дела Брендон посылал каждого поочередно к начальнику охраны для обсуждения плана личной защиты. Ваннис оставалась на месте, наблюдая за другими и размышляя.
      Все слова Брендона, все необъяснимые прежде пробелы во времени и смысле маршировали, как солдатики, под беспощадным окном ее разума. Сейчас главное - контроль. Контроль и планирование.
      Наконец перед ней возникла ночь коронации со всеми своими образами и эмоциями. Это просто смешно, до чего она была слепа...
      А в самом конце, перед тем как они с Брендоном вернулись в бальный зал, он убавил звук на своем пульте. Какой-то чудной человечек говорил, что на Пожирателе Солнц требуются темпаты - Ваннис прочла это по его губам, а потом Брендон наложил на это сообщение свою печать.
      В то время она приписала этот поступок тонкостям флотской политики и желанию как можно надежнее засекретить существование гиперрации. Теперь стало ясно, что дело в должарианке. Ваннис все время следила за ней краем глаза. Эта женщина - темпатка, и Ваннис чувствовала внутреннюю уверенность, что Брендон хотел скрыть эту информацию именно от нее.
      Но почему?
      Пора это выяснить.
      Ваннис стала переходить от одного к другому, всем что-то говоря, слова благодаря многолетнему опыту выговаривались сами собой. Убедившись, что полностью владеет своими эмоциями - которые спрессовались в крохотное ядрышко где-то глубоко внутри, - она дождалась момента, когда Жаим закончил говорить с темпаткой и отошел. Брендон в это время был увлечен беседой с Омиловым и Фиэрин.
      Неспешно приблизившись к Вийе, Ваннис спросила:
      - Что это значит - быть темпатом?
      Черные как ночь глаза пристально посмотрели на Ваннис, и женщина сказала:
      - Это значит, что ты никогда не бываешь одна.
      Голос у нее был тихий, приятный, с легким, слегка зловещим акцентом в произношении согласных.
      - Это был глупый вопрос, и я прошу за него прощения.. Но ведь вы редкость. Многие считают, что у вас выдающийся талант. Я хотела бы узнать об этом побольше.
      Темпатка снова задержалась с ответом, глядя на Ваннис прямо и твердо. Ваннис захотелось отвести глаза, но она удержалась, чувствуя, что ее собственный взгляд жидок, как вода.
      - Это тяжелое бремя, - сказала наконец Вийя,
      - Вы можете читать и слова?
      - Нет. Только эмоции.
      - А на чужие эмоции можете влиять?
      - Как всякий другой человек - не больше,
      - Странно. - Сердце Ваннис снова ускоренно забилось. - Если ваш талант пассивен, а не активен, зачем приглашать темпатов на этот кошмарный Пожиратель Солнц?
      - Не понимаю.
      Ваннис кивнула на пульт Брендона:
      - Я случайно увидела одну из этих передач... - По реакции Вийи она поняла, что та знает о гиперрации. Знает, но не должна знать, поэтому я должна притвориться, что не знаю. - Враг... приглашает темпатов.
      - Я этого не знала.
      - Кажется, Брендон опечатал эту информацию.
      Черные глаза взглянули на Брендона и вернулись к Ваннис.
      - Зачем вы мне это говорите?
      Потому что хочу убрать тебя отсюда.
      В уме Ваннис возникло сразу несколько отговорок, но она отвергла их. Она не станет лгать этой женщине, но и правду ей говорить не обязана.
      - Вы действительно хотите знать, зачем?
      - Нет, - ответила капитан Вийя голосом столь же бесстрастным, как ее лицо. - Не хочу.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      21
      К удовольствию Элоатри, Себастьян Омилов, когда она предложила ему встретиться, охотно согласился и попросил только, чтобы они с Мандерианом пришли к нему в лабораторию проекта "Юпитер". Меры предосторожности на пути были еще строже, чем при ее первом визите, а гностор опять работал со звездной голограммой.
      На этот раз Элоатри была подготовлена и ощутила лишь легкий трепет, вступив в бесконечное космическое пространство. Молчаливый должарианец не проявил никакой реакции - он стоял спокойно, спрятав руки в рукавах своей мантии. Звезды, рассеянные по комнате, обрисовывали массивную фигуру Омилова на фоне светящихся газов, уходящих в темную расселину - Рифт.
      Он встретил их учтиво, но Элоатри почувствовала сдержанность в его обращении к ней. Возможно, он побаивался, что она снова пошлет его в Сновидение.
      Когда ты попадешь туда снова, Себастьян Омилов, оно тебя , больше не выпустит.
      Гностор включил свой босуэлл и сказал в пространство:
      - Сделайте темпоральную регрессию на десять мегалет. Я знаю, обратился он к Элоатри с Мандерианом, - что вы оба следите за дискуссией боюсь, все более ожесточенной - о судьбе Пожирателя Солнц. Сейчас вы увидите наиболее жуткий и в то же время волнующий момент его истории. Среди звезд мерцали непонятные цифры и символы. - Я должен буду показать это на своей лекции. Мы использовали данные экспедиции "Телварны" и более старую информацию из ДатаНета, которую я запросил. Курьеры работают на пределе, обеспечивая мне связь
      Элоатри смотрела, как искривленный хаос Рифта постепенно выпрямляется, завихрения туманностей уходят обратно к звездам и нанесенная галактике рана заживает. Когда движение остановилось, расселина среди звезд осталась, но теперь стало видно, что она имеет форму узкого кривого конуса. У его основания светился красный огонек.
      - Пожиратель Солнц, - сказал Омилов. - Регрессия подтверждает мою гипотезу о том, что это он создал Рифт.
      Но Верховная Фанесса уже все поняла. Она вспомнила Томико и чашу, наполненную кровью, снова увидела темнолицего, плечистого мужчину, глядящего на нее. Теперь она знала, что образ ресторана в ее видении был многозначен - пищеварительный архетип подтверждал мощь того, с чем они столкнулись.
      Элоатри сказала Омилову, в чьих глазах отражались звездные огни:
      - У меня для вас тоже есть жуткая, но волнующая радость. Об этом пока что не знает никто, кроме гностора Мандериана. Я нашла последнего члена Единства.
      - Вот как? - вежливо удивился Омилов. Это не произвело на него впечатления.
      - Это Анарис ахриш-Эсабиан, сын и наследник Аватара.
      Гностор выпустил воздух, словно его ударили в грудь.
      - Он на Пожирателе Солнц, и он наш враг.
      - Что касается Пожирателя Солнц, то Эсабиан созывает темпатов для его активации. Что Анарис нам враг, это правда, но, похоже, он и отцу своему враг.
      Омилов рассеянно кивнул:
      - Активация активацией, но не думаю, чтобы Эсабиан мог получить полный контроль. Гиперреле, доставленное капитаном Маккензи, - это почти непостижимый для нас механизм, черный ящик, если хотите. Я питаю огромное уважение к тому, кто сконструировал переходные блоки между этой урианской машиной и человеком.
      - Эсабиан мыслит только в категориях контроля, - заметила Элоатри, слегка раздраженная педантизмом, в котором искал убежища гностор.
      - Не знаю, верно ли это в отношении Анариса, - вмешался Мандериан. - В информации о годах его заложничества, которая имеется на Аресе, многого недостает. Я запросил добавочные сведения, но падение С-лифта нарушило почти все звенья связи Артелиона с ДатаНетом.
      - Так или иначе, наши цели совпадают, гностор Омилов, - сказала Элоатри, глядя на Рифт. - Вы хотите сохранить Пожиратель Солнц для науки...
      Внезапно она осознала, что смотрит на Рифт, каким он был в кульминационный момент той самой катастрофы, которая десять миллионов лет назад уничтожила также и Уров. Она отвернулась от этого страшного зрелища, и вера в путь, указанный ей Телосом, поколебалась.
      - А вы, нумен? - спросил Омилов.
      - А я - я должна позаботиться о том, чтобы Единство оказалось на Пожирателе Солнц до того, как он будет уничтожен.
      Себастьян Омилов уставился на Верховную Фанессу. Ее лицо было в тени, и в глазах отражались звезды. Ему показалось, что он смотрит через пару прозрачных окон в бесконечность, и он вспомнил один из ее титулов: Врата Телоса.
      Он повел плечами, стараясь рассеять внезапно охватившее его чувство благоговения. Это слишком напоминало Сновидение. Не хочет ли она сказать, что гибель Пожирателя Солнц неизбежна? Или это произойдет только в том случае, если полиментальное сообщество туда не попадет?
      Он спросил ее об этом, но она только пожала плечами со слабой улыбкой.
      - Я сама не знаю, почему выразилась таким образом. Прямо дельфийский оракул, правда?
      "Это значит не просто "туманно", - подумал Омилов. - Кажется, дельфийские пророчества имели некогда религиозную окраску".
      Сумрак голографического зала стал казаться ему давящим, и он через босуэлл включил свет.
      - Пойдемте лучше в мой кабинет - там нас никто не побеспокоит.
      Он не мог больше отрицать реальности сферы, в которой действовала Элоатри: он испытал ее власть на себе и видел, как благодаря трудам Элоатри собралось искомое ею полиментальное единство. Но он нуждался в сугубо рациональной обстановке своего кабинета, чтобы уравновесить его мистику, не поддающуюся его разуму.
      Он усадил гостей в мягкие кресла в уютном уголке, отгороженном от прочего помещения банком пультов. Стюард принес кофе. В ручище Мандериана чашечка казалась до нелепости маленькой. Он все делал маленьким - даже кресло, на котором сидел. Элоатри рядом с ним выглядела совсем невесомой.
      Омилов отпустил стюарда и включил глушители звука.
      - Себастьян, я буду с вами откровенна, - сказала тогда Элоатри. То, что она назвала его по имени, подчеркивало важность ее слов. - Я не гарантирую, что Единство сохранит Пожиратель Солнц, а не уничтожит. Мы называем такой союз "дверной петлей времени", хотя не знаем, откроет она дверь или закроет. Но цель Флота - уничтожение, и вы это знаете.
      - Да, - вздохнул Омилов. - Я пытался разубедить их и буду продолжать, но успеха в этом не добьюсь, это ясно. Даже Панарх как будто склоняется к такому решению. Но даже если эйя рвутся туда, как вы убедите капитана Вийю и ее команду, не говоря уж о келли, отправиться на Пожиратель Солнц?
      - С келли вопрос уже решен. Когда прибыл их Старейшина, геном Архона перешел к нему, и Портус-Дартинус-Атос обрели свободу. Я уверена, что, если Ивард полетит, они последуют за ним - Ивард же поступит так, как скажет Вийя.
      - А она согласится?
      Элоатри посмотрела на Мандериана, и тот осторожно поставил свою чашку.
      - Встреча двух темпатов - всегда проблема, - уклончиво сказал он. Нас так мало именно потому, что мы редко вступаем в браки: обратная связь при сексуальном контакте может оказаться роковой. Когда-то на Должаре все обстояло иначе, но ритуалы Хореи потеряны для нас. Я говорю вам об этом, гностор, чтобы вы поняли, почему мотивы Вийи могут быть ясны и в то же время темны для меня. Каждый темпат, встречая другого, старается несколько притупить свое восприятие, чтобы избежать перегрузки, но многое все-таки просачивается. Вийя до некоторой степени мне доверяет, и я знаю, что ей стало известно обращение Барродаха к темпатам. Она не только согласна лететь на Пожиратель Солнц, но очень этого желает. Для нее это и бегство, и ответный дар - она еще никогда не чувствовала себя столь сильно обязанной кому-то. - Мандериан помедлил, подыскивая слова. - Дело осложняется тем, что отношения такого рода необычны... для должарианцев. Это лежит в той части ее души, которая мне недоступна, - но даже если бы она открылась мне, я, пожалуй, ничего бы не понял. Но ощущение необходимости вернуть долг очень сильно в ней - возможно, это сублимация того, другого чувства.
      Омилов, не любивший неопределенности, попытался уточнить.
      - Вы говорите о долге, отношениях и чувствах. Вы имеете в виду Панарха?
      - Да. В этом вся и трудность, - сказала Элоатри. - Я боюсь, он ее не отпустит.
      Омилов моргнул - он не знал, что их отношения продолжаются до сих пор. Брендон хорошо хранил свою тайну.
      - Мне кажется, - осторожно сказал он, - что вы приписываете этой связи больше значения, чем она имеет.
      - Возможно, - сказала Элоатри, но он не уловил сомнения в ее голосе. Он не мог не проникнуться отчасти ее уверенностью, даже если та основывалась на чем-то неизвестном ему. - Но рисковать было бы опасно.
      - Да, - согласился Омилов.
      Что за горькая ирония. Недавно, выступив в роли Прерогата, он дал Брендону возможность подчинить себе Арес, а теперь, если Элоатри права, должен будет вступить в заговор против него.
      - Вийе ничего говорить нельзя, - сказал Мандериан. - В этом деле она доверяет только себе. Мы можем только предоставить ей случай - так, чтобы она полагала, будто действует сама.
      Некоторое время они сидели в тишине - только чашки на столе перед ними слегка подрагивали.
      -Я подумываю о новом эксперименте, - сказал наконец Омилов, - который собрал бы их всех на "Телварне". Хочу посмотреть, что покажет их объединенная сенсорика, если удалить ее от поэтического шума Ареса, равно как и от всех других людей, не входящих в их сообщество. Ясно, что с неработающими скачковыми системами убежать они не смогут - даже при отсутствии десантников на борту.
      - Она уже получила разрешение ночевать на "Телварне", подальше от окружающего ее шторма эмоций, - сказал Мандериан.
      - А я добилась отмены регулярных проверок двигателя. - Голос Элоатри звучал твердо, и Омилов спросил себя, как далеко она способна зайти в служении Телосу и триединому богу, которому служит теперь.
      А как далеко способен зайти я, чтобы уберечь Пожиратель Солнц?
      - Я думаю, - продолжала Верховная Фанесса, - что она, заметив это упущение, сразу взломает внешнюю печать и приступит к работе. Ее легкая на руку Марии уже, без сомнения, раздобыла детали, нужные для ремонта скачковых. Она даже в Нью-Гластонберийском соборе высматривала, что бы стащить. - Элоатри усмехнулась. - В итоге она нашла даже больше, чем искала, и унесла это с собой, сама того не желая.
      - Ну что ж, - сказал Омилов. - Если я добьюсь эксперимента за пределами радиуса нашего солнца, а Вийя сумеет починить скачковые, их уже ничто не удержит.
      - У нас есть еще несколько минут до прихода этого дурака Торигана, сказала Гештар, когда Фелтон ввел ее в оранжерею на яхте Тау. - Я устроила так, что его челнок задержали в причальном отсеке из-за каких-то неполадок в системе.
      Тау с поклоном предложил ей стул.
      - Я очень боюсь, как бы жадность Штулафи, которому не терпится заграбастать целиком весь комплекс Омори, не довела его до беды. Жизнь на корабле куда более предсказуема.
      Гештар улыбнулась, усаживаясь рядом с декоративным прудом, на поверхности которого маленькие цветочки грелись в лучах проходящего сквозь листву солнца.
      - Погода у вас и правда лучше, чем на Аресе. Теперь даже в онейле не продохнуть от поллои.
      Тау тоже глуп, если полагает, что так уж хорошо защищен. Его корабль связан с Аресом в реальном времени - иначе он не мог бы пользоваться ДатаНетом. Гештар, правда, обнаружила, что корабельными функциями управлять не может, но стены вокруг информационного пространства Тау дырявые, и защита хлипкая. Если будет нужно, самые глубокие его файлы откроются перед ней.
      Но не стоит настораживать его из одного лишь любопытства. Не время еще. На более мелких уровнях его банка тоже немало ценной информации, включая его родство с Тате Кагой. Весьма интересный факт - и тревожный.
      - Да, я заметил. - Тау подошел к боковому пульту. - Что вы будете пить? Мой шеф приготовил "виларийское облако".
      - Как раз под настроение, - улыбнулась она. - Экстравагантность вдохновляет,
      - Почему бы не сказать "расточительность"? - улыбнулся он в ответ. Он не станет извиняться за свой корабль и за роскошь, в которой живет, - он знает, что я желала бы того же. - Я нахожу ее не менее вдохновляющей.
      Он подал ей высокий, кобальтово-голубой бокал с запотевшим стеклом. Она пригубила струящийся из него густой пар - холод обжег ее, и вкус пощекотал нёбо.
      - Гораздо менее вдохновляет отношение Й'Талоба к процессу, - сказала она.
      - По-моему, он собрал лучшую команду, возможную при данных обстоятельствах, - мягко возразил Тау, отхлебывая из собственного бокала. Сам он "облако" не пил - почему?
      Улучив момент, она метнула взгляд сначала на Фелтона, потом на свой бокал. Фелтон кивнул головой.
      - Дело не в его команде, - сказала Гештар, не позволяя нетерпению прорваться в голосе.
      - Странно, конечно, что Товр Иксван, при всей своей блестящей репутации, ведет дело один, даже без клерка. - Тау сел на скамью, окружавшую ствол большого дерева с толстой зеленой корой, слабо фосфоресцирующей в трещинах. - Но меня удивило, что вы ничего не сказали мне о людях, которых Панарх, несомненно, выделил ему в помощь.
      Гештар нахмурилась - ей невыносимо было сознаться в своем поражении.
      - Я не заметила никого хоть сколько-нибудь значительного. Анклав закрыт для меня. Но дело даже не в этом, Тау.
      Когда она назвала его по имени, улыбка исчезла с его лица, и он любезным, но сдержанным жестом пригласил ее продолжать.
      - Дело в том, что ни один вокат, как бы талантлив он ни был, не может подготовить защиту без целой кучи специалистов. Трое прогнозируют менталитет судей на основе прошлых решений и персональных данных, еще один проделывает ту же работу с обвинителем, плюс номоэйдетики, плюс программисты... - Она пригубила свой напиток, чувствуя, как холод проникает в носовые пазухи. Тау не нужно знать о программистах, которых кто-то напустил на ее собственные каналы и сети. Иксван? Или кто-то другой? Ей приходилось посвящать им все больше своего времени. - У Иксвана нет никого - отсюда следует, что он в них не нуждается.
      - Отсюда следует, что он знает то, чего знать не должен. Если только это не колоссальный блеф, имеющий целью спровоцировать нас на такой вот разговор.
      - Возможно. - Как раз подходящий момент, чтобы попытать его на предмет родства со старым нуллером. - Я думаю, не связан ли он как-то с Тате Кагой?
      Она видела по глазам Тау, что завоевала себе очко, но не могла разгадать, какого эффекта добилась.
      - Да он у вас просто из головы не выходит, - сказал Шривашти.
      Еще бы, дурак ты этакий. У тебя бы тоже не выходил, если бы ты знал, как, он неуловим в системе.
      Нужен большой талант, чтобы прожить почти семьсот лет и оставить за собой так мало информации. Не он ли один из тех, кто копает в ее сети?
      Тау отпил глоток, обретя прежнюю уверенность.
      - Если бы старик что-то знал, он бы уже это выложил.
      Гештар слегка улыбнулась, наслаждаясь нежеланием Шривашти говорить о неудавшемся заговоре. На публике он держался браво, но с теми, кто сознавал весь масштаб неудачи, вел себя более осторожно.
      - Безусловно. Впрочем, для Штулафи все это не имеет смысла, так что предлагаю не докучать ему этим.
      Если бы не Пакт Анархии, Ториган у него давно бы отняли.
      - Он не очень хорошо ориентируется за пределами своих владений, согласился Тау, выразив тем готовность пожертвовать Ториганом в случае нужды. Это успокоило Гештар, но лишь отчасти.
      Тау встал, чтобы наполнить бокал аль-Гессинав, бросив взгляд на Фелтона. Уж не хочет ли она, чтобы он прикончил Й'Талоба, если тот станет обузой?
      - Но у него есть свои достоинства, и одно из них - цепкость, - сказал Тау.
      Это замечание вызвало румянец на впалых щеках Гештар. Посмотрев на него с откроенной злобой, она тут же отвела глаза и метнула быстрый, змеиный взгляд на Фелтона.
      Как видно, они опять принялись за свои сектантские штучки? Она искренне верит, что это даст ей власть, и не знает, что он, Тау, позволяет Фелтону заниматься этим лишь ради того, чтобы следить за ней.
      Гештар перевела разговор на другое:
      - Команда у Штулафи, может быть, и неплоха, но я думаю, что чем больше помощи мы ему окажем, тем больше исход устроит нас всех.
      - Вы о новостях? Ведь это вы снабжаете 99-й канал сведениями о рифтерах, правда?
      - Служу обществу по мере сил, - ответила она со своей надменной улыбкой. - У них высокий рейтинг - выше, чем у 25-го, который занимает противоположную позицию. Как вы думаете, кто поддерживает этих наших конкурентов?
      - Им не нужен патрон - их оппозиция приносит им баллы сама по себе.
      Фелтон внезапно поклонился и бесшумно вышел из комнаты.
      Когда он вернулся со Штулафи, Гештар говорила о политике Малого Совета.
      "Какое-то время они были здесь вдвоем, - подумал Штулафи Й'Талоб, перебарывая раздражение. - И говорили не иначе, как обо мне".
      - Ну, что решили? - спросил он, надеясь пронять их своей иронией, и сел.
      - Только то, что воздух на станции стал никуда не годен и что Гештар предпочитает "виларийское облако" "негусу".
      - Нужно быть сумасшедшим, чтобы пить "негус", - фыркнул Штулафи. Разве что вам нравится, когда всю ночь из шляп растут цветы и прочее, - я лично не любитель.
      - Разумеется, вы ведь у нас человек занятой, - поклонился Тау. - Не окажете ли вы нам любезность, поделившись последними новостями?
      Столь утонченная вежливость Тау служила верным признаком раздражения. Наверное, на Гештар злится. Она так оглядывает эту его занюханную лодку, точно ей не терпится переделать здесь все по-своему.
      - Я чувствую, что этот процесс станет настоящим триумфом, - сказал Штулафи. - Гештар предупредила меня, что кто-то копает глубоко в Сети... Он поклонился в ее сторону. Отпустить лишний комплимент этой змеище не помешает - уж слишком длинные стали у нее руки последнее время. Гештар наклонила голову - прямо королева, так ее перетак. - Но я собрал лучшую обвинительную команду, когда-либо выступавшую в стенах этого зала. Все в комплекте: досье на судей, сведения с места преступления, то, что имеется в Сети на предмет тактики Иксвана, плюс обширный файл о деятельности Кендриана в качестве рифтера - у Хомски просто слюнки на него текут. Она все еще злится на 25-й за эту их историйку об "Ух Ты".
      - А вот Иксван, как нам известно, готовит защиту в одиночку, - сказал Тау.
      - Ну, вряд ли рифтер может позволить себе нечто лучшее, верно? засмеялся Штулафи. - Если бы Панарх набрал ему такую же команду, как моя, это было бы равносильно признанию в соучастии. Он это прекрасно понимает и то, что Иксван работает в одиночку, гарантирует нам победу еще до начала слушания.
      - Очень надеюсь, что вы правы, - сказал Тау.
      - Будьте уверены. Они не могут найти ничего такого, чего бы я им не позволил, а то, что я позволяю, им только во вред. Это будет большой день для нас. По-настоящему большой.
      Гештар подняла свой бокал, салютуя обоим мужчинам, и выпила до дна.
      Жаим, явившись на зов Панарха, нашел Брендона перед коммуникатором. С экрана смотрело сморщенное лицо Тате Каги.
      - Итак, я жду тебя, молодой Аркад, - сказал нуллер, и его изображение сменилось приятным абстрактным рисунком.
      Брендон повернул свой стул и встал.
      - Ты ведь еще не бывал во дворце Тате Каги, верно?
      Жаим потряс головой. Он все еще не понимал, какое место занимает Тате Кага на Аресе или, если брать шире, в панархистской политике. Он знал только, что нуллер наверняка самый старый человек в Тысяче Солнц и что он проявляет незаурядный интерес к Брендону Аркаду.