Шервуд Смит , Дэйв Троубридж
      Вера и власть
      Пер. с англ. Н.И. Виленской
      В кровавых схватках отвоевал он у узурпатора то, что принадлежало ему по праву рождения, - власть. Власть править Империей Тысячи Солнц. Но тяжким грузом легла эта власть на его плечи, ибо теперь от него одного зависит судьба миллионов планет. Ибо война продолжается и с каждым днём становится все более безжалостной. Ибо враги снова и снова собирают силы, дабы нанести ответный удар. Но самая страшная опасность для молодого правителя - не на далеких мирах, не на могучих боевых звездолетах противника. В самом сердце Империи среди ближайших советников трона, таится предатель, готовый на все, чтоб уничтожить ненавистного императора...
      ПРОЛОГ
      Твердость и строгий порядок, качества, присущие зубам, неотделимы и от власти. Самая ее суть заключается в них.
      Зубы - это вооруженные стражи рта, а рот есть прототип всех тюрем. Все, что попало туда, пропадает, притом многое входит в него еще живым. Готовность, с которой рот открывается в предвкушении добычи, и легкость его последующего закрытия - те же атрибуты, которыми страшит нас тюрьма... В этом страшном месте ничто не могло бы прижиться, будь даже для этого время. Ничто не может укорениться в его голой полости.
      И ужаснее всего - это узкое горло, сквозь которое неминуемо проходит то, что еще не рассталось с жизнью...
      Путь, который пища совершает по всему телу, долог, и в конце концов все полезное извлекается из нее, оставляя лишь зловонные отбросы.
      Этот процесс, которым завершается всякий акт поглощения, дает нам представление о природе власти в целом.
      Элиас Канетти. "Толпа и власть"
      Ок. 300 г. до Исхода
      Вере подорванной верных не знать:
      Власть к душам людским не способна воззвать.
      Третья Полярность Джаспара Аркада
      Атмосфера на мостике "Акеридола" была наэлектризована. Моррийон с усилием сглотнул, удивляясь, как могла его глотка так пересохнуть, в то время как сам он весь взмок. "Если мы потерпим поражение на следующем этапе, я спрошу об этом Эсабианова пеш мас'хадни перед началом пыток", - с мрачным юмором подумал он.
      Двое с лишним суток - время подхода должарианского корвета к Пожирателю Солнц в реальном времени тяжело сказалось на всех - от трех рифтеров-бори, которых Моррийон снял с обреченного на гибель "Самеди", до невозмутимых обычно тарканцев.
      На всех, кроме Анариса. А ведь самая большая опасность грозит ему, хотя он, казалось бы, возвращается к отцу с торжеством, исполнив заключительный акт его палиаха над Панархом Геласааром хай-Аркадом. Ибо теперь между отцом и сыном начнется борьба за трон, о чем знает каждый должарианец, от последнего работника в серой униформе до самого Джеррода Эсабиана. Любое неверное движение и даже слово могут привести к долгой, мучительной смерти. И все же Анарис единственный выглядит если не отдохнувшим или свободным от напряжения, то по крайней мере спокойным и собранным.
      Моррийон снова сглотнул, принуждая себя смотреть на высокий, широкоплечий силуэт, сидящий прямо перед обзорным экраном. Радиус черной дыры, в пределах которого пространственный скачок невозможен, достигал двух световых часов. Подходить так близко к аномалии и без того опасно, но терпеть убийственный свет ее сращенного диска в течение пятидесяти часов совсем уж невыносимо. Однако никто не посмел предложить затемнить экраны: Анарис проводил все свое время, кроме часов, отведенных на сон, глядя, как голубовато-белый водоворот плазмы завивается спиралью в облаках пыли, чтобы исчезнуть из Вселенной. Луч света, исходящий из раскаленной спирали, пронзал насквозь гигантское солнце, звездную пару, чья субстанция питала пылающий котел аннигиляции.
      А на конце луча, вдали от адского зарева, вращался Пожиратель Солнц цель их путешествия.
      Единственным признаком испытываемого Анарисом напряжения служил более сложный против обычного танец шелкового дираж'у в его сильных руках. Немыслимые узлы, которые вязал Анарис, отражали невероятность того, к чему они приближались.
      - Пять минут, мой господин, - объявила маленькая бори за навигационным пультом. Анарис, не отвечая, смотрел на Пожирателя Солнц, ставшего ныне сердцем владений его отца.
      Станция не походила ни на что, созданное человеком. Это было скопище округлостей, трубок и конусов, сделанных из чего-то, более похожего на воспаленную плоть, чем на какой-нибудь строительный материал. Глаз не в силах был охватить всех этих кривых линий. Загадочное сооружение висело в космосе одиноко - кораблей поблизости не наблюдалось. Из сводки, переданной им перед выходом из скачка, Моррийон знал, что энергетический резервуар, питающий станцию, не позволяет подходить к ней кораблям, превосходящими сто метров по любой оси. Но почему даже мелких судов не видно?
      В этот момент из конуса, которыми изобиловала станция, вышел корвет, такой же, как их собственный, и остановился менее чем в километре от Пожирателя, пуская огненные выхлопы из радиантов и отсвечивая в сиянии пылающих газов. Воинственная угловатость корабля контрастировала с действующей на нервы округлостью урианской станции.
      Но тут необычность Пожирателя проявилась воочию, и Моррийон едва сдержал крик: станция шевельнулась.
      На одной из ее секций медленно выросла ложноножка. Она поползла к конусу, из которого вышел корвет, а он нагнулся к ней и принял ее в себя, сузив свое отверстие в гротескном автосексуальном акте.
      - Приготовиться, - объявили по коммуникатору со станции, и Моррийон понял, что конус - это причальный отсек, предназначенный для них. Что же теперь будет?
      Из второго корвета вышел и ударил по ложноножке плазменный луч. Она испустила клуб газа, отпрянула и погрузилась в другой конус, который сомкнул вокруг нее свой сфинктер и начал перистальтически пульсировать. Моррийон с трудом подавил истерический смешок: ни дать ни взять декапусс сосет свое щупальце после схватки со щелкуном. Живая она, что ли, эта хреновина?
      Причальный конус подался к "Акеридолу", вытянулся и раскрылся пошире, словно решив, что корвет, пожалуй, сойдет вместо раненой ложноножки. Вокруг овального входа извивались щупальца, напоминающие Моррийону цветы-животные, существующие в океанах почти каждой планеты Тысячи Солнц. Между щупальцами просматривалось слабое свечение шлюзового поля, а дальше - ряды вооруженных тарканцев в черной форме, выстроенных в ярко освещенном устье станции.
      Не в устье, а в отсеке, нервно поправил себя Моррийон. В причальном отсеке.
      Траловый луч с гулом захватил корабль и втянул сквозь кольца света в шлюз. Корвет остановился с легким толчком, и его двигатели затихли.
      Анарис без единого слова встал и вышел, а Моррийон поспешил за ним.
      Изнутри Пожиратель Солнц действовал на нервы еще сильнее, чем снаружи. Его полы, стены и потолки плавно, органически перетекали друг в друга прямых линий здесь не существовало. Мало того, все это излучало красноватый свет, идущий откуда-то... из-под кожи, так и хотелось сказать. Этот свет, несмотря на свою кажущуюся яркость, не отбрасывал теней.
      Точно в чьем-то желудке. Человеческая техника выглядела здесь хрупкой и неуместной. Моррийон заметил, что там, где в стену входят кабели, света нет и поверхность болезненно-серая и пористая.
      В задней части отсека, за церемониальным строем тарканцев, с отвратительным сосущим звуком открылся проем и вошел Эсабиан в сопровождении Барродаха. Моррийона потрясла перемена в помощнике Эсабиана: худой, изнуренный, глаза горят, как у кота, и шмыгают из стороны в сторону.
      Сам Эсабиан на вид не изменился. Он остановился перед первой шеренгой тарканцев. Анарис вышел вперед и достал из рукава пешах. Эсабиан слегка сузил глаза, и Моррийон взял себе на заметку спросить позже наследника о значении этого жеста.
      Но тут Анарис надрезал маленьким кинжалом большой палец правой руки,
      - Как я проливаю сейчас кровь нашего рода, так я пролил кровь твоего врага,
      Моррийон изумленно отметил, что кровь, пролившаяся на палубу, исчезла без следа. А поворот головы Анариса позволял предположить, что от внимания наследника это тоже не ушло.
      Как и от внимания Барродаха. Он уставился на то место, куда капала кровь, словно в ожидании чего-то ужасного.
      Раскатистые гуттуральные звуки должарской речи продолжали звучать, и Моррийону вспомнилась церемония в причальном отсеке "Кулака Должара", когда Эсабиан поручил сыну сопровождать Панарха в ссылку.
      Тогда все было совершенно по-другому.
      Среди металлических переборок и машин крейсера должарский ритуал мести, палиах, выглядел весьма значительным. Здесь, в чреве Пожирателя Солнц, покинутого десять миллионов лет назад древней, необычайно могущественной расой, о которой никто почти ничего не знал, тот же ритуал порядком утратил свой смысл.
      "Интересно, чувствует ли это Эсабиан", - подумал Моррийон, уверенный, что Анарис чувствует.
      Внезапное движение Барродаха привлекло его внимание. Другой бори в страхе вскинул голову к потолку, где медленно надувалось что-то вроде опухоли или пузыря - слезообразный нарост, переливающийся от собственной тяжести. Моррийон знал, что тарканцы тоже это видят.
      Он подумал об имиджерах, снимающих все это для передачи по гиперсвязи. Умело размещенные маскировочные сетки скрывают от зрителей истинный вид отсека - и, что бы ни случилось дальше, Барродах позаботится, чтобы ритуал в записи прошел гладко, без помех.
      Эсабиан и Анарис продолжали, не обращая внимания на загадочное вздутие. Вот они переплели свои дираж'у, шнуры проклятия, связав их сложным узлом, и натянули между собой.
      - Твоя месть была моей местью, - сказал Анарис тихо, но внятно для всех, - и так будет всегда.
      Шнуры загудели, как натянутая струна.
      В этот миг вздутие на потолке шумно лопнуло, как спелый плод, и добрых пять литров крови обрушилось на переплетенные дираж'у, вырвав их из рук отца и сына. Кровь, или чем бы там ни была эта жидкость, обрызгала одежду Эсабиана и Анариса. Шелковые шнуры на полу между ними казались внутренностями зарезанного животного.
      Настало долгое молчание. Казалось, что Барродах вот-вот упадет в обморок. Моррийон сжал зубы чтобы они не стучали. От страха перед возможной реакцией должарианцев его охватила слабость.
      Тогда Анарис сказал:
      - Как видно, даже Уры считают справедливым наше мщение Панархии. - Он нагнулся и подобрал дираж'у. - Хороший знак для завершения твоего палиаха, - добавил он, поклонившись отцу.
      Эсабиан, обнажив зубы в подобии улыбки, ответил:
      - Хорошо сказано.
      Моррийон почувствовал, что напряжение в рядах тарканцев слегка ослабло, хотя никто из них не сдвинулся даже на миллиметр. Импровизация Анариса превратила катастрофу если не в триумф, то хотя бы в знак, не предвещающий несчастья.
      Но когда отец и сын вместе вышли из отсека, чему предшествовал жуткий всасывающий звук урианского эквивалента двери, Моррийон спросил себя, что же предвещает этот знак в самом деле.
      И чью предвещает кровь.
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      1
      СИСТЕМА МАЛАХРОНТА. "ШИАВОНА"
      Имиджер висел примерно в километре над одной из оконечностей гибнущего синка. Внизу под крючковатыми облаками повитая дымкой густая зелень леса, загибаясь на обоих концах, переходила в зеленоватое небо и таяла в свете солнечных рассеивателей. На переднем плане метались с протестующими криками красно-черные птицы, а в шестидесяти градусах против вращения за туманом пряталась смертельная рана, нанесенная синку снарядом с рифтерского корвета.
      В кают-компании рифтерского эсминца "Шиавона" стояла полная тишина. Офицеры и компаньоны Лохиэль следили за развитием трагедии на экране. Лохиэль посмотрела на них, и отчаяние, не утихавшее с момента получения известия от Хрима, охватило ее с новой силой. На некоторых лицах читался шок, но их было не так уж много. А келли, имевшие три голоса, и вовсе не поддавались разгадке.
      Голос комментатора прервал ее мысли:
      - Эти рифтеры под командой известного головореза Хрима Беспощадного целили точно. Их снаряд пробил в синке 150-метровую дыру, которую в обычных условиях можно было бы залатать, прежде чем парциальное давление кислорода снизилось до летального уровня. Но снаряд повредил также и критическую группу клапанов в гидростабилизаторах, открыв главный сток из озера и лишив возможности восстановить динамическую стабильность.
      В кадре появился сам комментатор - его лицо застыло от ужаса, и он плохо владел своими эмоциями.
      - Несмотря на то что население синка, в соответствии с ортодоксальными тельхардийскими верованиями семьи Озман, было небольшим, власти не смогли эвакуировать всех жителей до начала хаотического вращения, когда центральная ось устремилась к более стабильной поперечной ориентации.
      Кадр снова сменился, и все зрители затаили дыхание: то, что показывал экран, утратило всякое сходство с интерьером космического поселения. Клочья воды, земли, органической материи хаотически крутились в тусклом свете рассеивателей.
      Синк вышел из-под контроля.
      - Леди Витесса Озман отказалась эвакуироваться, отдав свое место на семейной яхте ребенку из поселка при резиденции. Из жителей онейла остались в живых меньше четырех тысяч человек.
      Конец не заставил себя ждать. Яркая дымка затянула экран: синк, растянувшийся сверх всякой меры, лопнул, и его атмосфера улетела в космос. Имиджер показал святящееся кольцо уцелевших поселений Малахронта и обломки бывшего синка Озманов: они медленно вытягивались в космический риф, не скрывающий драконовских очертаний рифтерского эсминца, нанесшего роковой удар.
      На экране появилась группа комментаторов. Когда они начали обсуждать то, что только что видели, Лохиэль убрала звук и повернулась лицом к собравшимся.
      Все сидели не шевелясь.
      Молчание нарушил первый помощник Лохиэль Байрут.
      Гнев и недоверие приглушили его звучный тенор:
      - И мы повинуемся приказам этого человека. В этих словах почти не было вопроса.
      - Чартерли был жадным ублюдком, - сказал орудийщик Люз-Кремонт, - но он имел стиль и знал, где следует остановиться. Не то что Хрим.
      Лохиэль ощутила проблеск надежды. Люз-Кремонт всегда был смутьяном, но теперь, похоже, готов ее поддержать. При Чартерли все было немного проще. Но он отдал концы две недели назад, во время свирепой стычки в системе Долорозы, где Панархисты, несмотря на потерю своего, крейсера, здорово потрепали его эскадру. Остатки, включая "Шиавону", передали Хриму с указанием ремонтироваться здесь, в системе Малахронта.
      Должарианский диктат и так доставлял им немало хлопот - но теперь, со смертью их синдика и гибелью эскадры, настроения команды стали еще более шаткими.
      - Даже шиидриты не стреляли по Высоким Жилищам, - подала голос Мессина.
      Лохиэль посмотрела на нее - навигатор боролась с дурнотой. Ничего удивительного - она выросла в космическом поселении, как и Люз-Кремонт.
      - Зато Хрим под местный кодекс не попадает - это ведь не планета, сказала Видок.
      Лохиэль покосилась на связистку, чье высказывание лишь утвердило ее мнение об этой женщине. А ведь в свое время та казалась хорошей кандидатурой. Двое акционеров, Дай Ган и Й'Лассиан, слегка кивнули в ответ на ее слова.
      Мессина, мельком взглянув на Лохиэль, сказала ровным голосом, обращаясь к Видок:
      - Дурища. Если на синке в момент взрыва был хотя бы один малахронтский нижнесторонний, кодекс будет действовать - только вряд ли там еще остались какие-то законы теперь, когда правит Должар.
      - Это ты называешь "правит"? - врезался в разговор баритон Амброза, который на мостике слышали не часто. Молчаливый офицер контроля повреждений мотнул подбородком на экран, все еще показывающий последствия Озмановской Бойни, как стали называть это событие. - Эту штуку передали по гиперсвязи. Братство управляемо не больше, чем этот синк перед взрывом. И никто не знает, что сделают корабли, на которых гиперсвязи нет. Пока они этого не сделают.
      - У нас, например, нет гиперсвязи, - вставила Лохиэль, всматриваясь в лица окружающих. Она показала на устройство ввода изображения. - Барродах получает информацию о нас из третьих рук, да и Хрим немногим быстрее.
      Чувствуя напряжение Байрута и Мессины, ждущих, когда она огласит придуманный ими троими план, Лохиэль продлила паузу. Что-то здесь было не так, но она не знала что.
      - Предлагаешь слинять, капитан? - без всякого выражения осведомилась Видок. Лохиэль заметила движение среди мелких акционеров, стоящих у переборки. Этого следовало ожидать: Видок настойчиво создавала в их среде собственную клику, выступая на их стороне против крупных компаньонов.
      - Нечего сказать, выбрала время, - рявкнул Й'Лассиан. - Нам чуть мозги не вышибли, а добычи - ни солнышка. Сдается мне, эскадра Хрима куда лучше поживилась.
      - Да уж, - поддержала Троно, одна из мелких акционеров. - И я слыхала, эти барканские мудилы охренительно богатые - у них протекторат и все такое.
      Она ухмыльнулась, глядя на своих дружков.
      - Вы же видели, что Хрим сделал с этим панархистским синком, - с отвращением бросила Лохиэль. - Думаете, человек с прозвищем Беспощадный захочет поделиться с нами, когда получит то, что ему надо? Или Должар, если уж на то пошло?
      Видок усмехнулась, чувствуя поддержку, которую успела завоевать на корабле.
      - Хочешь спрятаться где-нибудь на Окраинах? Я слышала, у Властелина-Мстителя долгая память. А может, ты к чистюлям собралась?
      - Не торопись списывать чистюль со счетов, - сказал Амброз. - Ты же видела, что произошло при Долорозе. Они чуть не разнесли нас в клочья даже наши гиперснаряды не помогли. Этого нет в агитках, которыми нас снабжал сперва Чартерли, потом Хрим, но мне сдается, многие корабли Братства столкнулись с тем же, только в худшей степени.
      - Это точно, - сказала Мессина. - Здесь в системе хватает кораблей, которые никогда, насколько я знаю, не входили в банду Хрима. Вероятно, это остатки злополучных флотилий вроде нашей. И если Эсабиан уж так уверен в себе, почему его слизень Барродах стягивает все больше кораблей Братства в худшую часть Рифта для охраны этого Пожирателя Солнц, о котором даже говорить нельзя?
      Снова наступила долгая пауза. Мелкие пайщики беспокойно переминались, поглядывая на Видок. На лишенном звука экране снова прокручивалась гибель синка Озманов.
      Внезапно Лохиэль поняла, что ее беспокоит. Троица келли больше не держалась вместе - мало того, они никогда еще не разбредались так далеко. Штоинк, связующая, осталась на том же месте, что и в начале собрания, но Ниук2 и Ву4 отошли от нее на несколько шагов. Лохиэль стало страшно, и она увидела отражение своего страха в глазах Мессины. :
      - Вы все знаете, что наши дела шли хорошо, - сказала Лохиэль, наблюдая за реакцией окружающих. Она должна действовать наверняка - второго шанса у нее не будет. - Мы соблюдали Кодекс Братства, а если и сталкивались с чистюлями, то это была честная игра - не то что здесь. - Она кивнула на экран. - Поэтому Флот, хоть и знал, кто мы такие, не так уж старался разнести нас на атомы. - Она снова показала на экран, где агония синка разыгрывалась уже в другом ракурсе. - Я хочу сказать - хочу спросить вас: действительно ли мы хотим участвовать в этом, невзирая на последствия?
      - Есть, пожалуй, и другая причина думать о переходе к чистюлям, сказал вдруг Люз-Кремонт. Видок впилась в него глазами, но он на нее не смотрел. Лохиэль поймала взгляд Байрута - он тоже это заметил. - При чистюлях мы процветали - и, как ты верно сказала, они не слишком старались прихлопнуть нас, пока мы придерживались рамок. А теперь... когда Братство очистит все планеты и поселения, не взорванные Должаром, откуда солнышки брать будем?
      Лохиэль видела, что многие задумались - даже и те, кого она считала заведомыми союзниками Видок. Рифтхавенский Синдикат соблюдал баланс между синдиками разных флотилий, выделяя им операционные зоны так, чтобы каждый мог себя обеспечить. Но теперь главная забота Рифтхавена - не быть втянутым в войну, а беспардонные головорезы вроде Хрима и Нейвла-хана быстро подминают под себя синдиков помельче.
      - Ты полагаешь, что выбора нет, Люз? - спросил Дай Ган еще более сиплым, чем обычно, голосом.
      Лохиэль встретилась глазами с Байрутом и решила: ПОРА.
      - Люз прав, - сказал Байрут. - Может, у нас еще был бы шанс, если бы Чартерли заодно с половиной эскадры остался цел, но теперь Хрим нас сожрет и не подавится, а Барродах даже пальцем не шевельнет.
      - И вот еще что, - подхватила Лохиэль. - Мы можем впутаться в нечто еще худшее, чем тут на экране, если останемся с Хримом. Вы видели, что Нейвла-хан сделал с Минервой. Поэтому я действительно предлагаю перейти к чистюлям. Соединение моего кузена Камерона оперирует около Икспотля - это не так уж далеко от курса на Барку.
      - Ты знаешь, что скажет по этому поводу Судебная Коллегия, - возразила Видок. - Если мы наведем Флот на Хрима и Нейвла-хана, то можем распроститься с Рифтхавеном навсегда.
      - Рифтхавен больше не руководит Братством, - ответила Лохиэль. - Им руководит Эсабиан.
      Она чувствовала, как меняется настроение собравшихся.
      Видок посмотрела по сторонам, чувствуя, очевидно, то же самое, перевела взгляд на Лохиэль и запустила пальцы в волосы. Это был ее обычный жест, но сейчас он показался каким-то не таким... слишком быстрым, слишком нарочитым.
      - Камерон никогда не отрекался от меня окончательно, - продолжала Лохиэль. - Когда я уходила, он сказал мне, что для него дверь к рифтерам открывается в обе стороны. Среди вас много высокожителей. Чего, по-вашему, заслуживает человек, совершивший то, что мы только что видели?
      - Ты уверена, что твой чистюля-кузен захочет говорить с нами? спросил Люз-Кремонт. - Что он возьмет Хрима и Нейвла-хана в обмен на амнистию?
      - Есть только один способ проверить это. Мне кажется, я знаю Камерона достаточно хорошо, чтобы угадать, что он скажет.
      - Но поддержит ли его Флот?
      - Они могут расстрелять его, если не одобрят его сделку с нами, сказал Байрут, - но соглашение выполнят. Слово флотского офицера - закон.
      - Значит, мы сдадим и Хрима, и Нейвла-хана? - с сомнением произнесла Троно.
      - Это будет зависеть от моего кузена. Ну как, согласны?
      Настало долгое молчание, во время которого Й'Лассиан встал и прошел к автомату с напитками. Мессина по взгляду Лохиэль отодвинулась от стола, чтобы освободить обе руки; Байрут небрежно присоединился к Й'Лассиану у автомата.
      Лохиэль подавила улыбку. Они трое почти двадцать лет жили вместе и в словах уже не нуждались.
      Коренастый техник контроля повреждений подвинулся, когда подошел первый помощник. Лохиэль заметила, что Й'Лассиан держит стакан в правой руке - он был левша.
      Глаза Видок бегали туда-сюда.
      - Я ставлю этот вопрос на голосование, - сказала Лохиэль, желая ускорить дело.
      То, что случилось потом, оказалось для нее полнейшей неожиданностью. Ей показалось, что под столом тихо прокатился мяч, и что-то кольнуло ее в ногу. При виде торжествующей ухмылки Видок она схватилась за бластер, но мускулы отказались повиноваться. Лохиэль ошиблась, полагая, что к насилию скорее всего прибегнут двое приспешников Видок - сама связистка до сих пор избегала открытых выступлений.
      Лохиэль беспомощно наблюдала, как Й'Лассиан выплеснул свой горячий напиток в лицо Байруту и выхватил бластер. Мессина успела достать оружие, но остановилась, услышав слова Видок:
      - Это квартан. Корабль мой. - Связистка встала и показала всем газовый пистолет. - Тут хватит на всех, кто не захочет ко мне присоединиться.
      Дай Ган позади нее выдернул бластер из вдруг ослабевшей руки Мессины.
      Несколько пайщиков отошли от переборки, наставив оружие на остальных. Офицеры, успевшие тоже достать бластеры, заколебались.
      Все точно приросли к месту. Лохиэль боролась с одолевавшим ее ужасом. Квартан, яд, действующий на протяжении четверти часа, не причиняет боли за исключением последних трех минут, когда паралич сменяется конвульсиями, буквально разрывающими жертву на части.
      - Ты хочешь подчиняться Хриму? - спокойно спросил Амброз, игнорируя наставленные на него стволы.
      - Я хочу быть на стороне победителей, а Хрим занимает самую ближнюю к Должару орбиту.
      Лохиэль беспомощно смотрела на Амброза. Он продолжал держать в руке бластер, но ни в кого конкретно не целил.
      Да убей же меня!
      Но яд сковал ее голосовые связки, и она не могла говорить.
      Видок перегнулась через стол, злорадно усмехаясь в лицо Лохиэль:
      - Вот мой первый приказ: все остаются здесь и смотрят представление. Минут через восемь начнется самое то. Для всех, кроме вашего бывшего капитана.
      Некоторые из ее сторонников заухмылялись, но быстро прекратили это, когда странный зудящий звук наполнил комнату.
      Штоинк направила свой головной отросток на связистку. Глаза связующей ушли в мякоть, а лилия рта широко раскрылась, и ее красновато-желтая внутренняя поверхность заметно пульсировала. Лохиэль могла видеть краем глаза только одного из двух других келли - и он тоже нацелился на Видок.
      - Вы чего, зеленые? Не понимаете, что тут происходит? - Жужжание усилилось до болезненного крещендо, от которого у Лохиэль помутилось в глазах: должно быть, ее черепные полости резонировали от этого шума. - Эй, кончайте зудеть! - Голос Видок звучал тонко и невнятно.
      Связистка выстрелила из своего газового пистолета в Штоинк, но это не возымело действия. Жужжание стало еще громче. Видок дико оглянулась на Лохиэль и снова подняла пистолет.
      Люди, принадлежащие к обоим лагерям, гримасничали от боли, некоторые закрывали глаза и зажимали уши, поэтому не все видели, как связующая плюнула струей дымящейся жидкости прямо на Видок.
      Связистка втянула в себя воздух.
      Раздался щелчок, и крылья носа у Видок вздулись, сделав ее похожей на одного из антропоидов, предков человека с Утерянной Земли. А после переднюю часть ее головы снесло напрочь.
      У Лохиэль тошнота подступила к горлу, когда мозги связистки брызнули ей на лицо и она ощутила солоновато-медный вкус крови. Видок с опустевшим черепом повалилась вперед, а комната, взорвавшись бластерными разрядами и воплями, затянулась горячей кровавой дымкой.
      Вслед за этим настала тишина, нарушаемая только стонами раненых.
      - Лохиэль, ты как?
      Байрут склонился над ней - она упала, сама того не заметив. Отсутствие всяких ощущений означало, что времени у нее осталось совсем мало.
      Худо мне, большой ты дурень, худо! - хотелось крикнуть ей. И еще - что она любит его вместе с его талантом задавать глупые вопросы. Хотелось попросить Мессину никогда не оставлять его, иначе она, Лохиэль, будет ей являться.
      Потом они оба ушли из поля зрения - это связующая келли мягко отодвинула их.
      Штоинк встопорщила свои ленты, и нашлепка у основания ее головного отростка сменила нормальный зеленый цвет на пурпурно-муаровый. От Штоинк шел резкий химический запах.
      - Мы трое не знали, зачем Видок нужен квартан. - Она изогнула шею и выдернула из нашлепки кусочек ленты. - А она не догадалась поинтересоваться, откуда мы трое его берем.
      Головной отросток Штоинк метнулся вперед, как атакующая змея, и сильно хлопнул сбоку по шее. Голове стало тепло, челюсти обрели чувствительность, живительная энергия хлынула в грудь, и язык шевельнулся во рту.
      - К-как это? - промямлила Лохиэль. Жизнь, возвращаясь в тело, причиняла острую боль, и Лохиэль встречала ее с той же свирепостью.
      Выходит, и квартан, и противоядие от него производят келли в сложной химической лаборатории своего организма.
      - Мы сдадимся Флоту, - сказала Штоинк. - Потому что нас троих позвали на Арес.
      Прошло еще много часов, прежде чем Лохиэль со вздохом повалилась на свою койку.
      Дверь каюты с шипением закрылась за Байрутом и Мессиной. Две пары глаз, темные и светло-серые, смотрели на Лохиэль с одинаковой заботой. Хотя трудно было найти трех людей, столь несхожих, как Лохиэль и двое ее сожителей, за два десятка лет они постепенно переняли друг у друга мимику и жесты. Обычно их забавляло, когда они ловили себя на этом, но сейчас никто не улыбался.
      - "Шиавона" благополучно легла на курс к Икспотлю, - доложила Мессина. - Я сама установила координаты, как ты велела, и за навигационным пультом сидит Фун. - Она замялась. - Неохота было бросать других, особенно Аль-Рихама - нам могут понадобиться все наши корабли. И как бы нам не пришлось при Барке смотреть на них через прицел.
      - Что поделаешь, - ответила Лохиэль. - Проговорись мы, нам пришел бы конец, а они видели то же, что и мы. Если они после этого остаются с Хримом - их дело.
      - Я получил тугой луч от Хрима как раз перед уходом, - сообщил Байрут. - Наша история прошла. Нам дают пять дней на пополнение запасов из тайника Чартерли, прежде чем следовать на Барку. Я обещал загрузиться ползучими снарядами и гравиминами. А Цусама прогревает реакторы - Барродах отключит нам гиперреле, когда узнает, разве что нам уж очень повезет при Барке.
      Лохиэль кивнула, понимая озабоченность своих спутников жизни. Скверно будет вернуться к обычному классу "альфа" в военной зоне, когда твои враги оснащены оружием уров.
      - Надеюсь, мы явимся еще до того, как Хрим начнет интересоваться, куда мы делись, - сказала Лохиэль. - Теперь рапортую я. Й'Лассиан выброшен в космос. Дай Ган клянется, что Видок его шантажировала, и это, возможно, правда - она пыталась проделать то же самое с парой других. Дай Ган у нас на испытательном сроке. Одно неверное слово - и он тоже отправится на прогулку. Остальные вроде бы в норме.
      Она вздохнула, расправив шею, и поднялась. То ли от остаточного действия яда, то ли просто от стресса она чувствовала себя так, будто сила тяжести на корабле удвоилась. Но она не могла отдыхать, не выполнив последнюю, самую важную свою задачу.
      - А теперь...
      Мессина с улыбкой протянула к ней руки. Лохиэль обнялась с ней, а Байрут обхватил сильными руками их обеих. Они соприкоснулись головами. Лохиэль чувствовала их дыхание на своем лице, и пульс всех троих бился в унисон. Еще немного - и они одновременно разомкнули объятия.
      - Втроем пойдем? - спросил Байрут.
      - Я думаю, да, - сказала Мессина. - Для них это очень важно.
      Без лишних слов они вышли из каюты Лохиэль и спустились на лифте ярусом ниже. Члены команды, которые попадались им на пути, имели вполне здравомыслящий вид и занимались делом.
      Дверь в лазарет была открыта, и из тианьги веяло свежестью. К этому примешивался слабый запах, напоминающий жженую мяту.
      Келли, как всегда, пребывали в движении, где неуклюжесть странно сочеталась с грацией. Лохиэль не понимала, как она могла раньше находить этот их танец комичным. Больше ей так никогда не покажется.
      Когда Лохиэль и ее спутники вошли, келли разделились. Связующая, танцуя и вращая головным отростком, вышла вперед.
      - Капитан, - сказала она своим до нелепости приятным голосом, - мы трое ожидали вас.
      А мы-то считали их наивными, довольно глупыми существами. Очень недальновидно, если учесть, как сложна их биотехника. Как сознаться перед ними в своем невежестве - и как объяснить, что теперь, прозрев, мы им больше не доверяем?
      Пока Лохиэль колебалась, подыскивая нужные слова, Мессина сказала с навигаторской прямотой:
      - Мы не спрашиваем о мотивах, побудивших вас совершить самосуд над Видок. Мы хотим только знать, как вы это делаете.
      Ниук2 и Ву4 затрубили и заухали, а Штоинк сказала:
      - Вы смотрите на наше искусство, как на оружие, но нам не хотелось бы проделать остаток пути запертыми в оружейном отсеке.
      Это была шутка, которая странным образом поправила самочувствие Лохиэль - как будто келли и впрямь всего лишь веселые ребята с дурацкими именами, имеющие пристрастие к дешевым человеческим остротам. Может, так оно и есть, но они только что показали свою другую сторону - тоже, впрочем, весьма близкую человеку. Не совсем понятно, волнует это ее или, наоборот, успокаивает.
      - Мы трое используем свой талант только на благо корабля, - сказала Штоинк. - Это наш обет, и мы трое его соблюдаем.
      Придется мне принять это в качестве обещания, что они не станут прибегать к этим своим штучкам, чтобы захватить мой корабль.
      Но намерены ли они вообще его захватывать? Эта мысль не давала Лохиэль покоя с тех самых пор, как она оказалась перед мрачной необходимостью казнить Й'Лассиана, Чтобы очистить рубку.
      - Ты сказала, что вас кто-то позвал, - сказала капитан хрипло и остановилась, чтобы поправить голос. - Это что, был секретный канал связи, к которому имела доступ Видок?
      Или говоря по-другому - вы все это время следили за ней? И еще более жуткая вероятность: не научились ли вы лгать, путешествуя вместе с людьми?
      Ее вопрос вызвал целую какофонию уханья, блеяния и жужжания. Штоинк обернулась к своим сородичам, поставив ленты дыбом, и запахло чем-то вроде перегретой резины вперемешку с пыльными надгробиями. Байрут вытер заслезившиеся глаза, но тианьги тут же включилось на полную мощность, овеяв их ароматом свежескошенной травы.
      Связующая снова повернулась к людям, направив головной отросток прямо на Лохиэль.
      - Мы трое не вступали в сделку с Видок, - проворковала она. - Чтобы успокоить вас, мы напоминаем, что Видок хотела сохранить верность Эсабиану, а вы сами видели, что он сделал с нашим Старейшиной. Арес - вот куда должны отправиться мы трое.
      Лохиэль кивнула:
      - А если бы мы проголосовали против перехода к Панархистам?
      - Тогда мы трое, как ни жаль, отказались бы от своих функций корабельного врача на "Шиавоне" и нашли бы другой способ попасть на Арес.
      Лохиэль вздохнула - ей стало чуть полегче.
      - И последний вопрос. Как вас позвали на Арес, если не по коммуникатору?
      За этим снова последовал неистовый танец со стоящими торчком лентами, но теперь звуки, издаваемые келли, напоминали хихиканье.
      - Мы не можем пока этого объяснить, - сказала связующая.
      Лохиэль, внезапно устав до смерти, сказала:
      - Тогда отложим это на будущее, когда у вас найдутся нужные слова, а я буду лучше соображать.
      Келли отвесили тройной поклон, и люди вышли. Лохиэль по общему, хотя и невысказанному, уговору оставили спать одну. Разумелось, что Байрут будет нести вахту первым.
      Но Лохиэль пока еще не могла лечь. Оставшись одна, она прямиком прошла к пульту и вызвала на экран портрет своего кузена Камерона в великолепной форме флотского капитана. Его глаза так и ввинчивались в нее, хладнокровно оценивая, чего она стоит. Камерон был единственный, кто не удивился ее уходу в рифтеры, и единственный из семьи Маккензи, с кем она после изредка переписывалась.
      Что ж, кузен, возможно, она и оправдается в конце концов, твоя родственная верность.
      Она сказала ему эти слова перед самым своим уходом, и сейчас его ответ прозвучал у нее в мозгу с новой силой:
      "Если ты это считаешь верностью, ты пока еще не понимаешь значения этого слова".
      Лохиэль кивнула, глядя в глаза на экране.
      - Теперь я, кажется, поняла, кузен.
      2
      РИФТ, "ТЕЛВАРНА"
      Монтроз потер глаза костяшками пальцев и подавил зевок, угрожавший вывихнуть ему челюсть. Со своего места за пультом Локри он слышал легкий шорох лент келли и ощущал резкий химический запах, в котором уже узнавал келлийский эквивалент зевоты.
      Он посмотрел на них и улыбнулся. Келли стояли за навигационным пультом, который занимал Ивард. Дартинус и Атос, склонившись к Портус, связующей тройки, переплели узлом свои головные отростки. Ивард обмяк в кресле с бескостной грацией юности, прислонившись к Портус головой, - его ярко-рыжие волосы представляли разительный контраст с глубокой зеленью ее кожи. Парень крепко спал.
      Портус повернула шейный отросток на пару градусов и глянула на Монтроза одним глазом, который у келли, похоже, заменял подмигивание, а после кивнула на Себастьяна Омилова, целиком ушедшего в какую-то сложную задачу у пульта связи.
      - Усыпил бы ты его чем-нибудь, пока он всех нас не уморил, - тихо прогудела она Монтрозу.
      Омилов этого как будто не заметил, и Монтроз посмотрел на капитана. Вийя почти не проявляла признаков усталости, которую наверняка испытывала, - только под глазами легла темная тень, и чувствовалось напряжение в линии плеча и руки, перебирающей клавиши. Позади совершенно неподвижно стояли эйя, устремив на нее свои многогранные голубые глазищи.
      Монтроз оглянулся назад, где несла караул соларх Эмрас шо-Ретвен - эту раскованную позу десантники могли держать часами. Она тоже зевнула и улыбнулась ему, словно извиняясь. Интересно, что поделывает Марим в машинном отделении. Дрыхнет, наверно, настроив коммуникатор на тревожный сигнал.
      - Вы уверены, что курс правильный, капитан? - спросил Омилов.
      - Об этом надо спрашивать Иварда.
      Монтроз уловил должарианскую жесткость согласных, которая у Вийи служила признаком раздражения. Интересно, слышит ли это гностор и понимает ли, что это означает?
      Омилов посмотрел на спящего парня и качнул головой.
      - Думаю, нет необходимости. Пеленг совпадает с другими показателями.
      Он нажал несколько клавиш, и на главном экране показалась тусклая красная звезда, а внизу - полосы ее спектра.
      Монтроз поморгал, пытаясь уяснить себе то, что видит. Все линии были размазаны, а кое-какие смещены.
      - Бинарий черной дыры, - сказал он наконец. Каждый, владеющий хотя бы азами навигации, способен распознать спектр бинария черной дыры - его особенности объясняются вращением системы и ускорением материи, падающей в аномалию. Подход к такому явлению в режиме скачка может иметь катастрофические последствия. Но что-то еще в картине этого спектра беспокоило Монтроза, казалось неправильным.
      - И да, и нет, - ответил Омилов. - Расположение фаз и расширение спектральных линий соответствуют бинарию, но здесь имеют место странные пробелы. - Он кивнул в сторону кормы, где техники "Грозного" устанавливали мощный компьютерный банк, снабженный дубликатом базы научных данных крейсера. - Компьютер утверждает, что это фрактальный спектр размерности 1,7 - возможно, этим объясняется его наиболее аномальный аспект.
      Тут Монтроза осенило.
      - Здесь нет рентгеновских лучей!
      - Вот именно. Эта система выдает только коротковолновый конец спектра излучения, которого следует ожидать от сращенного диска. Более того, ее смещение в главной последовательности не коррелирует с другими звездами в этом регионе, а ее химический состав не соответствует высокочастотной части спектра.
      Портус издала вопросительный звук, и Ивард осведомился:
      - Что это значит?
      Как будто и не думал спать.
      Может, он и правда не спал. Монтроз уже перестал понимать, как работает сознание этого парня.
      - Ни один известный процесс не носит такой спектральной метки, - с усталой улыбкой сказал Омилов. - Я думаю, это значит, что мы нашли Пожиратель Солнц.
      Монтроз так устал, что не почувствовал при этих словах ничего, кроме легкого удовольствия. Омилов посмотрел на Вийю:
      - Не могли бы вы подвести нас примерно на тридцать световых минут к северу от системы, чтобы лучше рассмотреть?
      - Стоп, - подобралась шо-Ретвен. - Разве вы забыли приказ, гностор? Не ближе световых суток. Мы не знаем, насколько густо расставлены мониторы вокруг системы, но враг, по нашим сведениям, опустошил три флотские базы, поэтому густота должна быть приличная.
      - Да, верно, я позабыл. - Омилов промолчал и произнес желанные всем слова: - Тогда мы, пожалуй, прервемся на одну вахту и отдохнем. - Он заботливо выключил пульт. - В следующий раз мы остановимся, чтобы запустить ВСР, временный...
      - ... сенсорный ряд, - закончила Вийя. Она вывела на свой экран сложную геометрическую диаграмму, а заодно схему "Телварны" с обозначенными на корпусе сенсорами.
      - Ага, - моргнул Омилов. - Очевидно, у вас с ними больше опыта, чем у меня. - Он встал и поклонился Вийе совершенно искренне, без тени иронии. Простите меня, капитан. Многолетние предрассудки трудно преодолеть.
      Вийя кивнула, и чуть заметная улыбка прошла по ее каменному лицу.
      - Принимается, гностор. - Монтроз догадывался, что она должна хорошо чувствовать раскаяние Омилова благодаря своей подкрепленной присутствием эйя темпатии. Она провела рукой по пульту, и экран погас. - Всем спать, объявила Вийя и добавила, метнув черный взгляд в заднюю часть мостика: Пусть десантники бдят, если им охота.
      - Пятнадцатый отрезок завершен, - доложил Ивард. - Готов к скачку на шестнадцатый.
      Звезды пронеслись по экрану - это капитан развернула корабль. Соларх шо-Ретвен ощутила легкий крен, когда корабль вошел в скачок. Приборы показывали повышенную нагрузку от частых прыжков, необходимых для развертывания сенсорного ряда, достаточно обширного, чтобы дать четкую картину происходящего на расстоянии световых суток - крейсер со своей огромной базовой линией справился бы с этим намного проще.
      Рыжий навигатор посмотрел на десантницу с застенчивой улыбкой, и она улыбнулась в ответ. Интерес Иварда к ней был очевиден. Мальчик, правда, молод для нее, но занятен, особенно если учесть его тесную взаимосвязь с келли. Шо-Ретвен еще ни разу не встречала келлийскую троицу, которая была бы ей несимпатична.
      Долг, конечно, прежде всего, но эти рифтеры - ничего ребята, за исключением их твердокаменного капитана. Ей шо-Ретвен не доверяла ни на грош, и тот факт, что Вийя темпатка, а может, и телепатка, еще более усугублял ситуацию.
      С должарианки взгляд соларха перешел на эйя. Одна из них тихо зачирикала и сделала жест, означающий "мы тебя видим". Другая повторила знак, добавив к нему прозвище, которое они присвоили шо-Ретвен: "та, что ждет, чтобы убить". Как ни странно, в их отношении к ней не чувствовалось угрозы. Казалось, что они принимают ее роль как должное, но шо-Ретвен не питала иллюзий относительно того, что будет, если долг вынудит ее выступить против Вийи. Она надеялась только, что успеет справиться со своим делом, прежде чем эйя прикончат ее.
      Она подавила в себе память о детонаторах, вживленных и в нее, и в соларха Зедонга. Если один из них сработает, она об этом уже не узнает - и не стоит задерживаться на такой перспективе, особенно если талант должарианки действительно граничит с телепатией.
      Корабль содрогнулся, выйдя из скачка.
      - Вийя, на этом лучше пока остановиться, - прозвучал из машинного отделения звонкий голосок техника контроля повреждений. - Скачковые здорово перегрелись.
      Сказывалась густота установки сенсоров, необходимая для обеспечения точности их показаний.
      - Шестнадцатая позиция установлена, - доложил Ивард.
      - Больше нам не нужно, - сказал гностор, выпрямляясь. Его пульт несколько секунд спустя просигналил. - Так и есть. Теперь ими займется компьютер, а мы сможем увидеть то, что так долго искали.
      На экране расплывалось пятно, медленно обретающее резкость, - это огромный компьютерный блок сводил воедино информацию с шестнадцати сенсоров, расставленных через широкие промежутки вокруг предположительного местонахождения Пожирателя Солнц.
      Наконец изображение установилось, показав бинарий черной дыры во всей его дикой красе. В центре экрана возник красный супергигант, сплющиваемый по мере того, как его объем Роха перетекал в черную дыру. Огромный плюмаж газов, вырываясь из вздутия на его поверхности, погружался в сращенный диск вокруг аномалий. Спираль уничтожаемой материи переливалась всеми цветами спектра - от красного до синевато-белого полыхания дезинтеграции в центре, где она, падая за горизонт превращения черной дыры, исчезала из Вселенной.
      Шо-Ретвен эта картина была знакома по научно-популярным чипам, но она впервые увидела муаровую рябь, бегущую по внутренней части сращенного диска. Быть может, это компьютерный эффект?
      Кадр переместился, показав расплывчатую фигуру. Орбитальный масштаб в другом окне указывал, что она находится в семнадцати световых минутах от центра масс системы.
      - Это еще что за Харубанова фиговина? - произнес по коммуникатору голос Марим, когда изображение приобрело четкость.
      - Нашим инженерам такое и не снилось, - после долгого молчания сказал Омилов. - Это построено расой, о которой мы не знаем практически ничего. Удивляюсь, как люди могут вообще там жить.
      - Лучше бы не могли, - пробасил Монтроз. - Хлопот было бы меньше.
      Шо-Ретвен не могла оторвать глаз от Пожирателя Солнц, от сплетения красноватых трубок и конусов, напоминающего спаянные вместе духовые инструменты. Только эта штука не из меди, а из чего-то... Из чего-то вроде десен. Пятнышко рядом медленно обрело очертания небольшого корабля.
      Марим предложила скатологическое сравнение, а Ивард, посмеиваясь, поспешил развить ее мысль.
      - Вам нужно что-нибудь еще, гностор? - Холодный тон Вийи разом пресек вольную болтовню.
      - Нет - все уже в компьютере.
      - Хорошо, - сказала она и встала. - Ивард, берись за руль и ложись на обратный курс. Скачок рассчитаешь сам.
      Она прошла мимо шо-Ретвен, даже не поглядев на нее, и скрылась в коридоре.
      Несколько часов спустя Монтроз опять пришел на мостик. Он с удовлетворением отметил, что капитан уже сидит в своем кресле и работает, а последовавшее за этим ироническое чувство вызвало у него улыбку.
      Неужели он так легко привык к тому, что Маркхема больше нет? Не прошло и года, как тот сидел, долговязый, в капитанском кресле, и его белокурая голова, склоненная над пультом, вселяла в команду уверенность, что все идет как надо: Капитан Работает.
      Вийя бросила на него испытующий взгляд. Монтроз смекнул, что она во многом угадывает его чувства, если не его мысли, и сказал:
      - Не странно ли, как охотно мы убаюкиваем себя чувством мнимой безопасности?
      Она дернула головой - не поймешь, утвердительно или отрицательно. Видимо, это типично должарианский жест - Мандериан тоже так делает. Но это движение при всей своей небрежности не раздражало Монтроза так, как раздражали изящные, отработанные жесты Дулу высшего круга. От них всегда веяло снисхождением, ласковым терпением, и этому сопутствовала куча других нюансов, еще более язвительных для того, кто способен их разгадать.
      - Нашей жизни в данный момент ничего не угрожает. - Она кивнула на переборку, за которой помещались двое бойцов Аркадского Десанта. - Их по крайней мере ничего не беспокоит. - Ее акцент от иронии усилился.
      Монтроз уселся в кресло Локри, переплел пальцы и спросил:
      - Ну и что же дальше?
      - Возвращаемся на Арес, - пожала плечами она. - И там останемся, пока правосудие не свершится.
      Локри. Монтроз сознавал, что у десантников есть уши на мостике - и как бы мило и предупредительно ни вели себя эти чистюли во время их странного рейса, стоит Вийе разделаться с их жучками, как они мигом примчатся сюда с оружием наготове. А босуэллов на таком маленьком корабле никто не носит: это попахивало бы заговором. Монтроз даже знать не желал, какая еще пакость может быть на вооружении у десантников.
      Поэтому вслух он спросил что-то о новых сенсорах, которые Панархисты поставили на "Телварне" по просьбе Омилова, а сам набрал на своем пульте текстовое сообщение и перевел его на капитанский экран.
      Ты по-прежнему намерена освободить Локри перед отлетом с Ареса?
      Да, - появилось у него на экране. Вслух Вийя сказала, что часть оборудования оказалась ненужной, но когда-нибудь на Рифтхавене за нее можно будет выручить немалую сумму.
      Тогда надо действовать быстро, - напечатал Монтроз. - Жаим сказал мне перед стартом, что Архон Торигана жмет на все педали, чтобы ускорить процесс.
      Глаза Вийи стали еще темнее, рука напряженно повисла над пультом, и она ответила:
      Тогда мы нажмем на свои педали, чтобы его оттянуть.
      Монтроз кивнул. Брендон Аркад, ныне Панарх Тысячи Солнц. Если уж он не сможет отложить суд, то и никто не сможет. Но захочет ли он?
      Вийя, должно быть, подумала о том же.
      Надо узнать у Локри, как там все было на самом деле четырнадцать лет назад.
      Я уже заставил его рассказать все, что он помнит.
      Вийя кивнула, и на этом их разговор закончился.
      Монтроз выключил пульт и встал. С рассказом можно подождать: путь им предстоит еще долгий, а десантники не могут быть повсюду и слышать все. Выходя, он прикинул, чем бы их отвлечь, - и улыбнулся, вспомнив о келли и эйя. Уж они точно придумают нечто незаурядное.
      Мандериан проснулся от ослепительного света, пронзившего его сны, и нашарил в темноте пульт рядом с кроватью. Миг спустя светящиеся цифры показали время: 3.55.
      Мандериан сел на краю койки, но не стал одеваться. Для последователей святого Лледдина в снах заключается истина, которую должно разгадать с помощью интуиции, открыв себя токам Единосущия. Он узнал разбудивший его свет - это были эйя, находящиеся совсем близко от него. Остальное содержание сна почти не требовало раздумий - это было предупреждение.
      В крошечной ванной он пустил холодный душ под сильным напором, чтобы оживить кровообращение и стимулировать работу мысли, а уж потом оделся.
      Выйдя из каюты, он чуть не столкнулся с Ивардом. Мальчик был в одних брюках, с какой-то ладанкой на длинной цепочке вокруг шеи. Ярко-зеленая полоска, навеки въевшаяся в его запястье, представляла резкий контраст с теплой смуглотой его кожи и рыжиной волос. Он подавил зевок и сказал:
      - Вы не спите? Может, тогда покажете эйя Пожиратель Солнц? Они с чего-то психуют и не дают мне спать.
      Мандериан поклонился в знак согласия, и Ивард, зевая во весь рот, поплелся в свою каюту, которую делил с келли. По пути он махнул рукой десантникам, выглянувшим из кают-компании. Спрашивая себя, как они могут жить вчетвером в помещении, предназначенном для двоих, Мандериан пошел на мостик.
      Эйя ждали, мерцая фасеточными глазами. Действуя, как всегда, в унисон, они показали своими тонкими пальчиками: "Мы тебя видим" - и добавили: "Нивийя" (Еще Один, Который Слышит) - так они называли Мандериана. "Термин, а не имя", - подумал он, вспомнив недавнюю беседу с Вийей. Он очень мало говорил с ней после отлета с Ареса, но здесь она гораздо охотнее, чем на станции, делилась тем, что узнала от эйя. "Они различают нас, как отдельные существа, но никогда не поймут такой условности, как имена. Насколько я могу объяснить, они отличают одного от другого по заложенным в памяти образам, но и это не совсем точно. Помните, что в каком-то смысле они поддерживают постоянный контакт со своим ульем".
      Мандериан прошел к пульту Иварда и отыскал изображение Пожирателя Солнц. Миг спустя он вывел его на экран - загадочный, зловещий, но по-своему прекрасный.
      Эйя запрокинули головы назад под углом, невозможным для человека, и заверещали на высокой, режущей ухо ноте. Мандериан почувствовал, что они разочарованы. Их быстрых жестов он не узнавал. Еще миг - и они с поразительной быстротой покинули мостик, шурша тонкими ножками по обшарпанной палубе.
      Мандериан снова выключил пульт. Что это были за жесты? Не те ли, что они разработали вместе с келли? Но что бы они ни говорили, они, похоже, так и не научились отличать изображение в реальном времени от записи. Они хотят вернуться к Пожирателю Солнц.
      Он нахмурился, оглядывая мостик. Эйя - такие странные существа, и люди так мало о них знают. Их техника, в отличие от келлийской, не имеет никакого сходства с человеческой - это скорее искусство. Значит, творчество, по крайней мере в одной форме, им доступно. Что они, собственно, делают здесь, так далеко от своего мира?
      Мандериан вышел. Корабль был невелик, и за углом он увидел эйя вместе с келли. Эйя семафорили что-то быстро-быстро - с людьми они такой скорости никогда не развивали. При этом присутствовал один из вездесущих десантников. Келли протрубили что-то в лад чириканью эйя, и Мандериан почувствовал, что воздух изменился - запахло чем-то вроде корицы и жженой пробки.
      Дверь в лазарет открылась. Себастьян Омилов, стоя на пороге, наблюдал за этой сценой, озадаченно сдвинув тяжелые брови.
      Эйя внезапно умолкли и устремились в каюту Вийи. Келли продудели нечто скорбное, как показалось Мандериану, и связующая сказала:
      - Они говорят, их мыслемир хочет, чтобы они отправились к Пожирателю Солнц.
      На это Мандериану нечего было ответить - да келли и не ждали ответа. Они удалились в свою каюту, и Омилов вздохнул.
      - Выспались, называется. Разве это возможно, когда на уме столько вопросов?
      - Может быть, воспользуемся щедростью нового Панарха и выпьем чашечку кофе? - предложил Мандериан.
      Омилов ответил одним из расплывчато-вежливых жестов, которые у Дулу казались врожденными. Мандериан, не совсем уловив его значение, прошел в кают-компанию. Там было пусто. "Он знает, что я темпат, - подумал Мандериан, заказывая на пульте кофе. - Возможно, таким образом он дает мне разрешение слушать не только слова, но и чувства, которые скрываются за ними". Должарианец молча отнес чашки к паре кресел, выбранных Омиловым.
      Некоторое время оба молчали, прихлебывая ароматный напиток, затем Омилов произнес:
      - Когда я думаю об эйя, все наши определения интеллекта кажутся мне сомнительными.
      - Да. У них нет письменности, нет политики, речью они пользуются в редких случаях, а к ремеслам можно отнести разве что это их макраме.
      - Которое, однако, мы могли бы воспроизвести только с помощью сложнейшей техники. И они, кажется, разработали с келли общий язык - Ивард, по-видимому, тоже его понимает.
      - Как и Вийя.
      В гносторе пока не чувствовалось никаких сильных эмоций, и Мандериан не до конца понимал его дулускую мимику, однако сохранял терпение.
      Омилов иронически изогнул густую бровь:
      - Как и Вийя.
      В кофе не было горечи - он представлял собой смесь нескольких сортов, которые уже тысячу лет выращивались одним и тем же способом, и был горяч как раз в меру. Мандериан в случае необходимости мог бы назвать его химический состав и объяснить, как человеческий организм на него реагирует. Но лишь немногие вещества способны вселять в человека чувство почти мистического довольства с помощью своего запаха, вкуса и температуры, и кофе - одно из них.
      - Итак, теперь, когда вы нашли Пожиратель Солнц, ваша работа завершена? - спросил Мандериан. - Или, точнее, - считают ли власти ее завершенной?
      - В этом-то и заключается моя дилемма, - улыбнулся Омилов. - Теперь я должен передать его координаты Найбергу, после чего Флот незамедлительно выступит против Эсабиана. Я не спорю - это действительно необходимо, мягко добавил он.
      Мандериана в детстве мучили кошмары, в которых материнский пеш мас'хадни подвергал его пыткам. Омилов испытал это должарианское искусство на себе - и произошло это в месте, которое еще недавно было цитаделью его сюзерена и друга.
      - Какой же доклад вы представите Брендону, нашему новому Панарху?
      Омилов, точно во власти печальных воспоминаний, потер щеку и вздохнул.
      - Это необходимо, - повторил он и поднял глаза. - Но эта работа теперь не только моя, и я должен думать не только о настоящем, но и о будущем. Эсабиан как-нибудь да испортит это урианское сооружение - тут уж ничего не поделаешь. Но я пущу в ход все свое влияние, чтобы добиться хотя бы от своих обещания не уничтожать станцию. Насколько нам известно, это единственная урианская конструкция, функционирующая до сих пор. Хотя Эсабиан извлек оттуда энергетические реле, делающие его гиперснаряды столь смертоносными, я не могу поверить, чтобы все тамошние артефакты имели отношение к военному делу. Взять хотя бы гиперрацию. Об этом я и доложу Брендону: мы обязаны сохранить Пожиратель Солнц для науки. - Он хлопнул ладонью по столу. - Это больше чем долг - это священная миссия.
      И он хочет, чтобы Мандериан стал его союзником, иначе даже этого бы не сказал. Мандериан поставил чашку и кивнул.
      - Возможно, наши цели совпадают. Элоатри, руководимая своим видением, попросила меня следовать за полиментальным единством, представленным эйя, келли, Вийей и мальчиком.
      Видение. Омилов не произнес этого слова вслух, но глаза его сузились, и Мандериан ощутил прилив эмоций. Закоренелый скептик, Себастьян Омилов сам подвергся власти Сновидения перед отлетом с Ареса, и то, что он испытал, до сих пор не отпускало его.
      - Если кто-то из них и понимает, что ищут здесь эйя, то посторонним не говорит.
      - Со мной уж точно никто не откровенничал.
      Мандериан помолчал, подыскивая слова.
      - То, как члены полиментального сообщества понимают друг друга, - это один вопрос. Их общение с посторонними - другой.
      Омилов сложил пальцы вместе, опершись подбородком на указательные.
      - Что именно вас беспокоит? - подчеркнуто объективным тоном спросил он.
      От его внимания не ушло, что я ввел в разговор их имена; напрасно было бы отрицать, что я обеспокоен.
      - Вийя наблюдала бой с "Самеди" и гибель Панарха Геласаара глазами Брендона.
      Омилов тяжело перевел дыхание:
      - Это они вам сказали?
      - Никто из них не сказал мне ни слова. Но признаки достаточно красноречивы. Когда мы вошли в выделенную для нас комнату с экраном, Панарх дал понять, что знает о присутствии Вийи. - Мандериан изобразил легкое движение Брендона. - Как он мог знать? Босуэлла на нем не было, и стоял он за капитанским креслом, в стороне от всех остальных.
      - Рядом со мной, - тихо произнес Омилов. - А я, разумеется, ничего не знал. Итак... - Омилов уставился в пространство перед собой, поразмыслил и, взглянув в глаза Мандериану, повторил: - Итак! Вы спрашиваете меня не о том, какое значение имеет эта связь для политики или для войны. С этим вопросом вы обратились бы к другим. Вы хотите знать, что это означает в личном плане.
      - Должарианку я могу понять, но тонкости мышления Дулу - нет, признался Мандериан.
      - По дулусским понятиям их связь не значит ничего. Возможно, она уже отошла в область воспоминаний. Это упрощает вопрос о политике и о войне. Если их отношения будут продолжаться, вероятность того, что они проявят это публично хотя бы намеком, очень мала. А то, что не существует, не может быть использовано другими.
      Мандериан снова пригубил кофе, вспомнив свой сон - и видение, о котором рассказала ему Элоатри.
      - И все же их связывают некие узы, которых нам пока понять не дано. Их и еще одного, неизвестного пока человека.
      - Если их связывает интерес к Пожирателю Солнц, - улыбнулся Омилов, будем надеяться, что таинственный незнакомец Верховной Фанессы окажется лицом влиятельным. Боюсь, что мне это понадобится.
      3
      АРЕС
      Седри Тетрис вышла из переполненного транстуба и спустилась по лестнице на травянистую дорожку у озера, где многочисленные прохожие успели протоптать грязную колею. Она втянула в легкие свежий воздух, стараясь избавиться от клаустрофобии, вызванной поездкой в тесном пространстве среди скопища тел. Тианьги, хотя и работало с шумом в усиленном режиме, не могло разогнать духоту в капсуле.
      Седри снова вздохнула полной грудью, глядя на далекую заводь, постепенно переходящую в туман на дальней стороне онейла. Здесь она могла отрешиться от чувства тяжести. Тяжесть! Абсурдное понятие для высокожителей, на чьих поселениях, в отличие от планет, гравитация - всего лишь вопрос высоты. Седри, кроме этого, привыкла и к более обширному жизненному пространству, на Аресе же это пространство сокращалось с каждым днем. Станция до того переполнилась, что Седри снилось, как Арес падает с неба под грузом набившейся в него агрессивной, сварливой орды беженцев.
      "Возможно, мне даже хочется, чтобы это случилось", - с горьким юмором подумала она. Дважды предательница, пока еще не разоблаченная теми, кому служила теперь, она считала себя смертницей. Она не позволяла себе думать о будущем - по крайней мере о своей роли в нем: ее жизненные планы ограничивались тем, сколько врагов она сумеет захватить с собой, когда ее все-таки поймают.
      "И одним из них будешь ты, Тау Шривашти", - поклялась она, сворачивая на узкую, мощенную гравием тропку, ведущую к озеру сквозь рощицу цветущих чимов. С нижних ветвей все цветы были обобраны.
      К ней вернулся образ, преследующий ее во сне и наяву: девятый круг ада, где, навеки вмерзшие в лед, содержатся предатели.
      У нее даже тридцати сребреников нет, чтобы швырнуть их Шривашти в лицо. Не деньги ей были нужны, а равенство для Шеланийской общины высокожителей. Она слишком поздно обнаружила, что агенты Должара просочились в их революционный комитет и использовали их движение, чтобы вредить Панархии.
      Второе предательство она совершила уже здесь, на Аресе. Всех флотских офицеров обязали клятвой и кодексом Военного Положения не разглашать тайну гиперрации, столь страшной ценой захваченной капитаном Нг у врага. Однако Седри, шантажируемая Шривашти, записала для него одну из передач.
      Шривашти утверждал, что делает это для блага Панархии и что хаос, воцарившийся в государстве, требует неортодоксальных мер. Асам, использовав злополучного эгиоса Харкацуса, сделал попытку захватить власть. Эренарх Брендон с помощью Прерогата Омилова восторжествовал над ним, проявив себя, несмотря на свою подмоченную репутацию, достойным наследником престола. Седри тогда хотела сдаться, но ее исповедник сказал, что она для искупления своего греха должна исправить, хотя бы частично, причиненное ею зло. Панархистское правление при всех своих недостатках все же намного предпочтительнее жестокого должарского ига.
      Шривашти понятия не имеет, как пристально стала Седри наблюдать за ним с того момента.
      Она слегка улыбнулась, свернув в сторону от группы гуляющих. Она знала, что ее никто не запомнит, даже если обратит на нее внимание маленькую, некрасивую женщину средних лет в скромной штатской одежде. Единственное, что отличает ее от других, - это талант программиста. В этом она одна из лучших на Флоте.
      Сегодня она, если сможет, постарается выяснить, кто же тот другой программист, чью защиту она до сих пор не сумела преодолеть. Если она установит его личность, инфонетический "Справочник изыскателя" даст ей достаточно сведений о его персональном профиле и стиле, чтобы прорвать блокаду этого умельца. Пока она не сделает этого, ей не удастся добраться до глубинных каналов Тау Шривашти в ДатаНете. Он все еще держит в своих руках приличную долю информационного пространства, контролируя курьерские корабли, связывающие систему Ареса с поврежденным, но еще функционирующим Дата Нетом остальной Тысячи Солнц.
      Впереди возник высокий силуэт мужчины, который увлеченно бросал хлеб уткам. Его осанка, его руки - все дышало грацией и властью. Еще несколько метров - и Седри узнала безупречно причесанные серебристые волосы и чеканный профиль Тау Шривашти.
      "Еще одно предательство - но на этот раз я унесу с собой то, что тебя уничтожит", - пообещала она себе, стараясь идти медленно и сжимая кулаки в карманах.
      Шривашти будто бы не замечал ее, пока она не дошла до самого камня, к которому он прислонился, - только тогда он поднял на нее свои странные, янтарного цвета, проницательные глаза.
      Седри так и не смогла освоить почти телепатическую восприимчивость к самым легким жестам и движениям, которой Дулу обучались с детства, - но она рассчитывала, что ее потрясающая новость оправдает нервозность, которую он мог прочесть в ее повадке.
      - Панарх мертв, - объявила она без предисловий.
      И поняла, что ее расчет оправдался. Не то чтобы Шривашти выказал что-то в открытую. Долгий вдох, слегка расширившиеся зрачки - вот и все, что она заметила, но для Дулу и это было невероятным выражением чувств.
      - Расскажите подробнее, - произнес он. Подавленные эмоции сделали его хрипловатый от природы голос еще более хриплым.
      - Я мало что могу рассказать. Данные передал Должар - это один из их ритуалов. Анарис ахриш-Эсабиан, наследник престола, прибыл с новостями на Пожиратель Солнц.
      Архон смотрел на тихую заводь, где плавали утки. Седри достала руку из кармана и бросила им кусочки сухой лепешки. Она знала, что Шривашти, оправившись от потрясения, тут же отошлет ее прочь, словно служанку. Надо было как-то продлить разговор.
      - Полагаю, что Эренарх - ныне Панарх - будет здесь через четыре дня. Эту информацию он мог получить не только от нее, но она желала выказать ему свою лояльность. - Вы все еще намерены оказать ему помощь в создании правительства?
      Шривашти, думавший, казалось, совсем о другом, внезапно обратил полуприкрытые веками глаза прямо на нее.
      - Разумеется, - сказал он с легкой улыбкой и одним из загадочных жестов, свойственных им всем.
      Но ей не нужно было ничего разгадывать, чтобы понять, что он ей лжет или подразумевает совсем другое, что делает его ответ не менее лживым.
      Она вздохнула и начала заранее подготовленную речь. Теперь она сама лгала, и это должно было прозвучать убедительно.
      - Для этого вам понадобится помощь.
      - Это констатация факта или предложение?
      Она притворилась, что не замечает снисхождения в его голосе.
      - Я хорошая программистка - одна из лучших здесь. - Она бросила остаток крошек уткам, которые с неистовым кряканьем бросились нырять за ними. - И я подумываю об отставке - а для этого неплохо обеспечить себе хорошее место на гражданке,
      Архон улыбнулся с притворной грустью.
      - Знай я об этом хотя бы две недели назад... но, увы, недавно я получил приятное в общем-то известие, что весь мой штат, оторванный от меня войной, жив и благополучен, хотя и недосягаем пока. Однако я ценю ваше предложение и обещаю вам иметь его в виду.
      Он отступил на шаг, давая понять, что разговор окончен.
      - Спасибо за откровенность. - Седри посмотрела ему вслед.
      "В моем распоряжении военные каналы, связывающие меня с рейдом и с центром регистрации, так что твои люди мимо меня не проскочат, - с торжеством подумала она. - Все, что мне нужно, это имя".
      Фиэрин лит-Кендриан сидела на камне лицом к водопаду, охватив руками колени, - достаточно близко, чтобы чувствовать туман, дуновение прохлады, а порой прикосновение холодных брызг. Воздух благоухал влажной землей и опавшими лепестками.
      Она закрыла глаза. Можно подумать, что ты сидишь на настоящем горном склоне, на планете, а не внутри металло-дипластового корабля за много световых лет от дома.
      - Фиэрин, можно тебя побеспокоить на минутку?
      В ней шевельнулась тревога, которую следовало скрыть - и хорошо скрыть. Сделав два вдоха и выдоха, Фиэрин подняла глаза и с приветственным жестом улыбнулась Тау Шривашти.
      Его странные глаза, пристально изучающие ее лицо, были как расплавленное золото. Это допрос, решила она, хотя в его тихом, с хрипотцой голосе, когда он заговорил, звучала только нежность:
      - Как интригующе ты настроила тианьги. Что это за ароматы?
      - Я воображаю, будто нахожусь на планете, и для пущей убедительности использую воспоминания о нашем доме на Торигане.
      Он с ленивой грацией сел с ней рядом, чуть касаясь ее щеки ладонью, теплой и оберегающей.
      - Память - великое дело. Не хочешь ли вспомнить еще кое-что для меня?
      - Охотно, - сказала она не шевелясь.
      Он не любит, когда избегают его прикосновений, даже случайных.
      Он провел большим пальцем по ее подбородку, потом по шее, совершая легкие круги.
      - На том курьере, который привез тебя ко мне, был один ларгист. Помнишь его?
      Фиэрин позволила своим бровям испуганно взметнуться.
      - Как же не помнить Ранора? Он был так мил, всем приятен - и его убили, как только он сошел с корабля! Ну какие у него могли быть враги? Массирующий палец двинулся вниз, к ключицам. Пульс пробует. Она взглянула в желтые глаза Тау, зная, что ее собственные выражают только сочувственную заинтересованность. - Они уже выяснили, почему это произошло?
      - Кто - они?
      Фиэрин сделала неопределенный жест:
      - Найберг. Фазо.
      - Следствие продолжается до сих пор - и я, чтобы помочь им, провожу собственное расследование. Причина, по которой кто-то захотел убить ларгиста, - действительно загадка, которая позволяет скоротать время, столь медленно тянущееся для всех нас в ожидании Эренарха.
      О Панархе он не упомянул - но над этим пока не стоило задумываться. Фиэрин, держа под контролем каждый нерв и мускул своего тела, заставила себя расслабиться, будто от удовольствия, пока его палец легко, но настойчиво двигался от одного нервного узла до другого.
      - Постарайся, пожалуйста, вспомнить, дорогая. Ты часто его видела? Быть может, разговаривала с ним?
      - Мы, разумеется, встречались каждый раз за столом, но поначалу не разговаривали. Я сразу обратила на него внимание, но он держался обособленно и предпочитал смотреть на экран. Знаешь - на все эти видеофокусы, которые показывают, когда корабль в скачке. У нас показывали Артелион. На корабле ходили слухи, что Ранор потерял там свою подругу.
      - О чем у вас еще сплетничали?
      Фиэрин сосчитала до четырех, делая вид, что думает. Тау теперь пустил в ход все свои пальцы - они опускались все ниже, настойчивые, вызывающие мириады ощущений.
      - Что-то не припоминаю. Он находился, так сказать, на периферии нашего интереса. - Она взглянула на Тау. - Но однажды мы с ним вступили в контакт.
      - Да-да?
      - Все из-за этого ужасного Габундера. Он приставал ко мне с поцелуями, потом схватил меня и угрожал покончить с собой, если я с ним не пойду. Ларгист застал нас - я слишком рано явилась к столу - и вмешался. После я поблагодарила его, а он сказал, что это его профессия, - на том все и кончилось. С тех пор я стала есть у себя в каюте, чтобы не встречаться с Габундером, и никого из них не видела.
      - А в каюту к тебе он не заходил?
      Фиэрин не смогла справиться с участившимся сердцебиением и поняла, что чуткие пальцы это заметили.
      - Да - один раз.
      - Вот как?
      - Он был совершенно пьян...
      - Мы говорим о ларгисте, Фиэрин, если ты еще помнишь.
      - Ах да. Мне трудно сосредоточиться, когда ты массируешь мне чакры, я думаю совсем о другом.
      Он с улыбкой убрал руки.
      - А так?
      - Так лучше. - Она медленно потянулась, скрывая ускоренный бег сердца, подставила ладони под струи воды и вновь повернулась к Тау. - Вряд ли Ранор мог питать интерес ко мне с моим запятнанным именем. За едой он сосредотачивал внимание на особах высшего ранга - згиосе Хамамуре и Эмме лит-Кил-Дофник. - Оба человека, которых она назвала, таинственно исчезли вскоре после гибели ларгиста.
      - И он никогда с тобой не заговаривал, ничего тебе не предлагал?
      Фиэрин гордо выпрямила спину и шею:
      - Я не давала повода для каких-либо предложений от лиц его круга.
      Брови Тау слегка шевельнулись при столь неверном истолковании его слов, но он ничего не сказал и поднялся на ноги.
      - Спасибо, дорогая. Оставляю тебя в твоем воображаемом саду.
      - Ты скажешь мне, когда что-нибудь узнаешь? - Она улыбалась, склонившись над водопадом. Холодная вода орошала кожу, смывая память о требовательных пальцах Тау.
      Он утвердительно поклонился. Она не разглядела ни иронии, ни угрозы в его лице и руках. Он ушел, и она обратила свое лицо к водопаду, продолжая скрывать свою реакцию на случай, если за ней наблюдают. Не трогая того места под мышкой, где лежал, плотно прилегая к коже, зашитый чип, она возликовала.
      Он поверил мне, поверил!
      - Она ничего не знает, - сказал Тау Шривашти, бросив чип на низкий черный столик перед собой. - Мы проверили всех, кто летел на этом корабле, и это заставляет меня предположить невозможное: ларгист действительно был столь наивен, что не сделал копии своего чипа.
      - Да и этот испорчен треклятым нейробластером, - проворчал Штулафи Й'Талоб, Архон Торигана. - Почему вы не велели своему наемнику воспользоваться ножом?
      Гештар аль-Гессинав позволила себе вздохнуть свободно, впервые с тех пор, как услышала, что ларгист, присутствовавший при артелионской бойне, направляется на Арес.
      Шривашти дернул плечом:
      - Я сказала ему, что все должно быть сделано тихо, - нож подразумевался сам собой.
      "Это потому, что твой подручный пользуется только ножом и ядом", подумала Гештар, взглянув через комнату на Фелтона, безмолвного длинноволосого слугу, почти не отходившего от Тау в эти напряженные дни. Если бы ларгиста поручили убить Фелтону, ошибки бы не случилось, но Тау не хотел рисковать, что Фелтона заметят.
      - Это вполне возможно, - сказала она, - быть искушенным в делах света, но наивным в политике. За примером далеко ходить не надо.
      Ториган повернул к ней свое массивное тело и прищурился.
      - Да, верно. Ваннис Сефи-Картано. В светских навыках обскачет любого ларгиста, а вот в политике...
      Гештар терпеть не могла людей, говорящих то, что и так ясно. Это часто служит признаком если не глупости, то отсутствия тонкости. Но Ториган уже много лет был для них полезным человеком. Дождавшись пары, она сказала:
      - Не надо забывать, что Ранор курировал петицию Ансонии - планеты, не имеющей никакого значения.
      - Значит, его и в правительстве считали наивным, - сказал Ториган, снова вызвав раздражение Гештар.
      - Главное здесь в том, - сказал Шривашти, вернув к себе их внимание характерным для него медленным жестом, - что больше, как видно, не осталось никаких свидетельств того, что случилось на Артелионе. - Архон закончил на вопросительной ноте, видя, что Й'Талоб намерен что-то сказать, и с поклоном уступил ему слово.
      - А старый нуллер? Я точно видел там какого-то нуллера.
      Гештар опять подавила раздражение. Тот нуллер на Энкаинации, безусловно, погиб вместе со всеми остальными.
      - Старик - не единственный нуллер среди Служителей, - сказала она.
      - И если бы профет обладал какой-то информацией, он уже огласил бы ее, разве не так? - добавил Тау. - И скорее всего связался бы со мной - мы ведь дальние родственники.
      "Вот оно что, - подумала Гештар. - Почему же наш друг Тау не упоминал об этом раньше?" Пока Штулафи говорил что-то о нуллерах, она обдумывала способ проникновения в банки данных Тау.
      - Учитывая отсутствие новой информации, - сказал он, - мы, я полагаю, должны попытаться забыть о прискорбном решении, которое вынуждены были принять, и заняться другими делами. Наши друзья ждут нас в соседней комнате. Как вы, должно быть, уже догадались по внезапности моего приглашения, я не далее как сегодня узнал, что миссия по спасению Панарха провалилась.
      Гештар подавила приступ острой радости. Геласаар Аркад мертв. Полжизни я надеялась дожить до этого дня.
      - Это может избавить нас от некоторого количества утомительных усилий, если мы договоримся между собой, - добавил Тау.
      - О чем? - пробурчал Штулафи. - Молодой Брендон никого из нас в свой Малый Совет не возьмет после того, как мы пытались отнять у него власть.
      Гештар стиснула губы. Она знала, что Шривашти наблюдает за ней - было бы грубой ошибкой самой напоминать этим двоим, что ее тогда среди заговорщиков не было.
      - Мне думается, он реалист, - сказала она. - На той встрече, за исключением последнего момента, когда Харкацус вышел из себя, речь шла только о единстве. Мы представляем важные деловые сферы - вряд ли он будет настолько глуп, чтобы отворачиваться от нас.
      - Вы позволите мне немного поправить вашу здравую мысль? - мягко спросил Тау.
      Гештар склонила голову, не выразив даже намеком своего удовлетворения по поводу верно разыгранной партии. Из всех заговорщиков только Тау следует опасаться: непонятно пока, может ли он сравниться с ней по уму, но он умеет получать то, что хочет. И у него имеется только одна слабость.
      Завернувшийся рукав обнажил метку бога у нее на рукаве. Она почувствовала реакцию Фелтона, даже не глядя на него, уловила едва заметный отрицательный знак. Еще рано. Ей не терпится провести обряд Открытия, но нужно подождать.
      - Мне думается, в целом вы правы, но вряд ли Брендон возьмет кого-то из нас в свой Малый Совет. Кого-то из тех, кто против него выступал. Вам, Гештар, - Тау поклонился, - обстоятельства помешали присоединиться к нам. Возможно, Брендону можно внушить мысль, что в последний момент вы передумали. Это - плюс то, что вы наследуете своему кузену в отрасли инфонетики, - может представить вас в самом выгодном свете. Достаточно, если в Совет войдет кто-то один из нас... наш общий опыт будет к его услугам.
      Это предупреждение.
      Гештар в ответ молча поклонилась. Сейчас не время говорить о ее манипуляциях той информацией, что попадает в каналы новостей на Аресе. Достаточно того, что ее эйлологи и семиологи работают с толпой, которая затопит всю станцию и свергнет нового Панарха, если он будет противиться ее влиянию. Время покажет, включать ей Тау в свои планы или нет.
      - Быть может, присоединимся к нашим друзьям? - предложил Шривашти.
      Гештар подняла руку, сочтя момент подходящим, чтобы скрепить соединяющие их троих узы.
      - Сначала я предлагаю нам поклясться, здесь и сейчас, предать забвению Ранора и Энкаинацию и никогда больше не упоминать о них.
      Тау поклонился в знак согласия:
      - Обсуждать это опасно, а пользы никакой. Я - "за". А вы, Штулафи?
      Архон Торигана с явным вызовом усмехнулся Гештар.
      - Кто-кто, а я не люблю оглядываться на свои ошибки.
      "Дурак", - подумала Гештар. Она снова взглянула на Фелтона, и в этот раз их взгляды встретились.
      "Пора", - подумала Фиэрин лит-Кендриан.
      Она долго и тщательно готовилась к этому моменту, планируя каждый свой ход, каждый шаг.
      Тот, кто шпионит за ней - а она убедилась, что по крайней мере одна пара глаз следит за ней неусыпно, - увидит только, что она, как и каждый день, отправляется на работу, за которую взялась добровольно. Но Фиэрин понимала, что взятый ею курс может закончиться только одним: разрывом с Тау Шривашти, бывшим Архоном Тимбервелла. А с ним, насколько она знала, никто еще не порывал.
      Она вымылась и оделась с особым старанием, удостоверившись, что чип, который она носила на себе все эти недели - сначала как в игре, потом с возрастающим сознанием опасности, - спрятан надежно. Еще недавно ей трудно было поверить, что Тау, всегда такой преданный ей, мог разрешить обыскать ее вещи, - но он это сделал. С тех пор она поняла, что либо люди, либо машины следят за ней всякий раз, когда она остается одна на яхте Тау - и когда она ее покидает.
      Закончив одеваться, она вызвала челнок. Тау был в отлучке - возможно, на одном из своих тайных политических сборищ. Фелтон, к ее облегчению, тоже не попадался на глаза. Хотя этот безмолвный служитель всегда относился к ней чрезвычайно почтительно, что-то в нем заставляло ее сердце биться от страха. Обычно он сопровождал Тау, когда тот покидал корабль, - быть может, теперь он затаился где-то, чтобы пойти следом за Фиэрин?
      Ее проняло холодом, и она с трудом удержалась, чтобы не охватить себя руками. Однажды она попыталась навестить Джесимара в месте его заключения, Тау с улыбкой предостерег ее против этого, когда она только прибыла на Арес, и пообещал употребить все свое влияние, чтобы освободить Джеса. А вместо этого...
      Фиэрин вспомнилось, как Ваннис Сефи-Картано, прогуливаясь с ней вдоль озера на каком-то пикнике, сказала тихо, не глядя на нее: "Ториган хочет, чтобы вашего брата судили за убийство".
      Новость обрушилась на Фиэрин, как удар. До этого ей хотелось верить в обещания Тау - теперь это стало невозможным. При первой же возможности она побежала к Джесу, но не успела она дойти до Первого блока, как перед ней возник Фелтон и с поклоном, но без улыбки подал ей руку, чтобы проводить назад.
      Фелтон был немой, а Тау ни разу не упомянул об этом инциденте. В этом не было необходимости.
      Сердце у Фиэрин так и колотилось от страха, когда пришел челнок. Держа под контролем каждый свой нерв, она наговорила в коммуникатор любовное послание для Тау. Все должно быть как обычно, без всяких исключений. Затем она отдала распоряжения относительно починки платья, в котором собиралась выйти в свет сегодня вечером.
      Во время короткого перелета от яхты к онейлу она без всякого удовольствия смотрела на огромный цилиндр станции, мерцающий в лучах красного гиганта, и на окружающее его облако кораблей. Ей было не до видов - она снова и снова перебирала в уме свой план.
      Челнок причалил к шлюзу. Когда шипение воздуха утихло и загорелся зеленый свет, Фиэрин вышла. У шлюза ждала капсула транстуба - ее не отправляли, пока не прибудет челнок Тау, хотя этот причал предназначался для поллои. Внутри было полно народу, и многие смотрели на Фиэрин хмуро. Сесть было негде, но она не стала ждать следующей капсулы, которая могла прийти такой же переполненной.
      Пытаясь отвлечься от собственных проблем, она прислушалась к разговорам вокруг, но в них было мало утешительного. Речь в основном шла о скудных пайках, битком набитых общежитиях и постоянном росте мелких правонарушений.
      В детском приюте царил истинный бедлам, но к этому Фиэрин уже привыкла. Ей даже нравилась шумная детская беготня. Флотский офицер у входа отметил ее, и она зашагала через просторное, ярко освещенное центральное помещение.
      Приют был построен в виде круга с расположенными по диаметру жилыми зданиями. Сам круг делился на участки для игр и занятий. Фиэрин медленно шла к классу для старших детей. В самом центре круга возвышалось замысловатое сооружение, похожее на павильон в Садах Аши, только здесь гравитационное оборудование было намного проще. Дети карабкались, ползали, раскачивались, носились по воздуху, то исчезая, то появляясь, - только их голоса не умокали ни на секунду.
      В рабочей зоне глушители снижали шум до уровня отдаленного гула. Невидимое тианьги веяло запахами конца планетарного лета - режим, повышающий собранность и к тому же равно знакомый и нижнесторонним, и высокожителям.
      Подростки прилежно работали за пультами и тренажерами. Старшая воспитательница Кламен, пожилая женщина в белом траурном одеянии, как раз закончила. обход и направлялась к Фиэрин с облегчением на лице.
      - Как хорошо, что вы пришли. Мы снова переезжаем - я должна присутствовать.
      - Переезжаете? - Фиэрин снова пробрало холодом при мысли: "А куда же денусь я в этой переполненной канистре? Даже если я найду себе место, от Тау нигде не скроешься".
      - ... и эти два крейсера доставили еще больше штатских, - говорила Кламен. - Нас переводят в новые, только что отстроенные дома за цитрусовыми рощами. - Она вздохнула, упершись руками в бедра. - Вчера у нас усыновили двух детей, но на их место поступили двадцать четыре новых. Практически все они сироты - и останутся ими, пока мы снова не получим полного доступа к ДатаНету.
      Она говорила еще долго, и Фиэрин сочувственно поддакивала ей. Бедным детям долго придется ждать этого момента. Главная информационная задача сейчас - установление связи с подпольными отрядами всей Тысячи Солнц, и так будет до конца войны.
      Фиэрин произнесла все положенные слова, и начальница наконец собралась уходить, с благодарностью приняв предложение Фиэрин просмотреть и занести в каталог новые образовательные и развлекательные чипы, привезенные одним из крейсеров.
      - На школьные чипы особого спроса не будет, зато видео пойдут нарасхват, - с гримасой заметила Кламен. - Пока мы не установим, кто за что отвечает, ребята будут увиливать от занятий, насколько это возможно.
      Воспитательница ушла, и Фиэрин начала медленный обход пультов на случай, если кому-то понадобится ее помощь. При этом она все время посматривала по сторонам. Наконец она села за контрольный пульт и взялась за стопку чипов. Сердце теперь стучало, как молот, и ладони стали влажными. Не следят ли за ней?
      Скоро я это узнаю - но будет уже поздно.
      Она так долго планировала это, что теперь ее руки действовали почти автоматически, вставляя в ручной проектор один учебный чип за другим. Фиэрин заставляла себя просматривать куски подлиннее - она не знала, насколько длинен чип Ранора. Знакомые картинки и размеренные голоса проходили мимо ее сознания. Наконец, зажав заветный чип в ладони вместе с несколькими другими и прихватив с собой проектор, она поднялась, чтобы сделать очередной обход. Минуту спустя она села на другое место, чтобы увидеть то, чего никто из живых, включая Эренарха, еще не видел.
      Вид Зала Слоновой Кости в Мандале был как удар в грудь. Остановив кадр, она заставила себя дышать медленно, придала лицу спокойное, слегка скучающее выражение и продолжила просмотр.
      Очень скоро она поняла, что это сырой материал - неизвестный оператор не успел отредактировать отснятое. Съемка важных особ, циркулирующих по залу, перемежалась болтовней между Ранором и женщиной-оператором. Их обоих не было в кадре - Ранора потому, что он следил за процедурой из другого помещения, женщины потому, что айна была у нее на лбу.
      Политический треп Фиэрин пропускала мимо ушей - Ранора, уж конечно, убили не из-за этого. В один из моментов к женщине подошла троица келли келлийский Архон, чей геном еще не перешел в тело юного рифтера Иварда. Они поздравили Люсьер с ее собственной троицей. "Да ведь она беременна, - с опозданием сообразила Фиэрин. - Была беременна".
      Вскоре после этого взрыв бомбы залил все жутким светом - Фиэрин знала, что теперь этот свет будет ей сниться до конца ее дней.
      Дулу вели себя как самые обычные люди. Одни паниковали, другие пытались руководить, тыча куда-то дрожащими руками. Айна среди этого хаоса прыгала из стороны в сторону, как будто Люсьер, даже умирая, хотела заснять как можно больше. Люди падали в агонии - сперва поодиночке, затем группами. Наконец объектив айны тоже опустился, и съемка прервалась.
      Фиэрин нахмурилась и начала сызнова. На этот раз она держала свои эмоции под жестким контролем и принуждала себя смотреть внимательно. Из-за этого чипа погибло уже несколько человек, а любовник Фиэрин, чтобы заполучить его, лгал ей и приказал обыскать ее вещи.
      Пустив чип так медленно, что он выглядел как старинный диафильм, Фиэрин оглядывала каждый угол зала. Она не знала, что ей следует искать. Какую-нибудь опасную личность? Подозрительные действия?
      Найдя наконец аномалию, она чуть было не пропустила ее - настолько невинным это выглядело.
      Сразу после разговора Люсьер с келли на заднем плане маячили три фигуры. Затем они незаметно продвинулись к двери и вышли вон.
      Фиэрин ничего бы не заметила, будь это один человек, - мало ли кому может понадобиться выйти ненадолго, - но трое, да еще перед самым началом церемонии...
      Поставив стоп-кадр на этих трех фигурах, Фиэрин увеличила изображение до предела. Еще немного - и оно расплылось бы в видение. Однако вот они, вполне узнаваемые: Гештар аль-Гессинав, Тау Шривашти, Штулафи Й'Талоб.
      Фиэрин посмотрела на детей, не видя их. В памяти вспыли слова Гештар на одном из собраний заговорщиков: "Проблема в том, что никого из нас там не было. Как ни жаль. Я должна была представлять нашу семью, поскольку мой кузен находился на Лао Цзе, но моя яхта распорядилась по-другому".
      Ледяной обруч сковал сердце Фиэрин.
      Они были там - но вовремя ушли. Следовательно, они знали о бомбе.
      Что же это значит? Задумываться нет времени - она и так уже слишком долго смотрит этот чип.
      Вынув его и вставив на его место другой, Фиэрин тщательно спрятала чип под одеждой, изобразила зевок и просмотрела половину "Знакомства с гидропоникой", включающего сухое описание рециркулирующих устройств, которое у ребят неизбежно вызовет смешки. Затем она выключила проектор и проделала очередной обход. На ходу она зацепилась ногой за край стола и растянулась во весь рост.
      Проектор вылетел из ее руки и разбился. Даже если в нем был жучок что маловероятно, - из него теперь уже ничего не извлечешь. Дети вскочили с мест, подоспел сочувствующий сотрудник - он помог Фиэрин собрать обломки аппарата вместе с чипом о гидропонике и навести порядок.
      Фиэрин продолжала работать как автомат, не помня ничего из просмотренного, услышанного или сказанного ею самой. Перед ней стояли улыбочка Гештар аль-Гессинав, холодные золотистые глаза Тау и ухмылка Штулафи Й'Талоба, которые пятились к двери, уходя от смерти, уготованной верхушке Панархистского общества.
      4
      СИСТЕМА ИКСПОТЛЯ, "КЛЕЙДХЕМ МОР"
      - Короче, нам предоставляется возможность нанести весомый удар по Должару и заодно покончить с двумя самыми гнусными шайками рифтеров Тысячи Солнц.
      Капитан Камерон бан-Маккензи сделал паузу, оглядывая тактическую рубку эсминца "Клейдхем Мор".
      - И Нейвла-хан задолжал нам за Минерву, - добавил он.
      Офицеры кивали в ответ, но на лицах, за немногим исключением, читалась настороженность. Камерон медленно выдохнул. Это Флот, и они подчинятся его приказу. Он теперь старший офицер, бревет-командор маленькой эскадры, которая собралась вокруг трех его эсминцев в системе Икспотля - ослушания можно не опасаться. Но он, помимо этого, хотел, чтобы его поняли.
      - Заключить союз с рифтерами? - Хрипловатый голос капитана Агенес противоречил тонкости ее черт. - Я понимаю, что капитан Лохиэль ваша родственница, но много ли значат родственные узы в данной ситуации?
      Капитан Бонксер рядом с ней кивнул. Напротив них мелиарх Зи-Туто, командир десантного подразделения, сидел с непроницаемым, как у статуи, черным лицом. Камерон еще не научился разгадывать, о чем тот думает, но привык полагаться на его несгибаемую преданность.
      - Вы все видели чип, который переслала мне кузина. Ее командиром был рифтер по имени Чартерли, в чьем досье нет никаких зверств - можете ознакомиться с материалами, которые мы собрали по его эскадре. Посмотрев хвалебные кадры о "подвигах", которые их "собратья", - Камерон намеренно прибегнул к сарказму, желая подчеркнуть, сколь мало единства существует между рифтерами, - итак, которые их "собратья" совершили при Азампире и Омбуле IV, не говоря уж о Малахронте - они, Лохиэль в первую очередь, решили, что с них довольно.
      Камерон видел по лицам собравшихся, что видеочип, который передавался по сверхсветовым должарским каналам (это называется гиперсвязь, напомнил он себе), подтвердил их худшие опасения, показав в наглядных деталях то, что прежде было только слухами или содержанием кратких рапортов, с большим запозданием доставляемых курьерами с Ареса. От ДатаНета пока еще немного было пользы, хотя имелись признаки, что Арес потихоньку восстанавливает связь с Тысячью Солнц.
      - Притом без "Шиавоны" у нас нет никакой надежды захватить Хрима с Нейвла-ханом врасплох в системе Барки, - добавила Кор-Меллиш, первый помощник Камерона.
      Агенес пожала плечами.
      - Ладно, пусть явятся сюда, как вы и предлагали. Посмотрим, что это за птицы.
      Камерон нажал клавишу на своем пульте.
      - Жаль только, что она не смогла привезти нам одну из этих гиперраций, - заметил Бонксер, и остальные согласно закивали.
      Последний курьер, перегревшийся почти до аварийного состояния из-за множества скачков, доставил им с Ареса новые нерелятивистские тенноглифы эту технику сразу же после своего прибытия обнародовал "Грозный", на котором их изобрели. Это тоже была помощь, но небольшая.
      Дверь открылась, и двое десантников ввели в комнату Лохиэль с двумя ее спутниками жизни. Камерон с легким удовлетворением отметил, как просто они одеты, - значит, кузина поняла его намек. Он на мгновение встретился с ней глазами, когда она прошла к столу напротив него, но тут же отвлекся, увидев на пороге что-то зеленое, - и первые келли, которых он видел вживую, танцуя, вплыли в рубку.
      Изумление Камерона усилилось, когда мелиарх Зи-Туто встал и произнес какое-то приветствие по-келлийски. Еще не добравшись до конца, он закашлялся, но на келли это произвело поразительный эффект. Они бросились к Зи-Туто, окружили его, и Камерон с возрастающим удивлением стал смотреть, как высокий десантник обменивается с ними шлепками и тычками. Уханье и трубные звуки, издаваемые троицей, достигли апогея громкости и умолкли.
      Темные брови Елены Агенес поднялись до самых волос.
      - Где вы этому научились?
      Зи-Туто прочистил горло.
      - Я провел три года в их родном мире, - все еще хрипло ответил он и улыбнулся. - Простите, что я даже не пытаюсь произнести его название. Я состоял в почетном карауле нашего полномочного посланника.
      Он снова повернулся к келли и прокашлял короткую фразу, в которую было вкраплено его имя. Келли проухали что-то ему в ответ. Камерон разобрал слово "Штоинк", остальные звуки ни о чем ему не говорили.
      Но мелиарх отвесил глубокий поклон, на который келли ответили ему троекратно. Камерон посмотрел на свою кузину, но она только головой покачала - и она, и ее друзья были не менее заинтригованы, чем он сам.
      Зи-Туто произнес официальным тоном:
      - Имею честь и привилегию представить вам Штоинк, Ниука2 и Ву4, вторую из троиц Высокого Сообщества, Младшего Хранителя Памяти и Регента Старейшины, чья Память есть Народ, а Народ есть Память.
      Настало полное молчание, прерванное затем Лохиэль.
      - Ничего не понимаю. Вы хотите сказать, что...
      Она уставилась на келли, точно видела их впервые.
      - Рифтеры-келли? - одновременно с ней воскликнул Руфус Бонксер.
      Штоинк издала мелодичный звук, как будто прочищая горло, и сказала, обращаясь к Лохиэль и двум другим рифтерам:
      - Наше имя служило ключом, но вы, будучи рифтерами, воспринимали его как насмешку над Старейшиной и Святой Троицей Утерянной Земли. - Она повернула свой головной отросток к Камерону. - Не в наших правилах класть три яйца в одно гнездо, особенно - извините за откровенность - при общении со столь опасным видом, как вы, люди. - Двое других келли согласно ухнули. - Поэтому вы никогда не видели и никогда не увидите третью троицу нашего Сообщества - и вы должны согласиться, что печальные вести с Артелиона подтверждают мудрость этого решения.
      - Откуда мы знаем, что эти трое и есть те, за кого себя выдают? сказала Агенес Камерону. - Они ведь рифтеры - во всяком случае, сотрудничали с рифтерами.
      - Келли никогда не бывали рифтерами, - возразила Штоинк, - в том смысле, как вы, люди, это понимаете. Мы не более способны покинуть наше братство, чем существовать поодиночке. Для нас умереть означает быть забытыми своим Народом.
      - Как был забыт Лишенный Лица, - сказал Зи-Туто. Келли содрогнулись, и от их слитного стона у Камерона мороз прошел по коже.
      - Ни одна троица келли не знала такой участи - и ни одно из деяний человека не ужасало нас так, как то, что вы сделали с собственным правителем, преступившим ваши законы. - Связующая выгнула шею, привлекая внимание к надетому на нее яркому босуэллу. - На ваш вопрос я отвечу так: мы трое можем удостоверить свою личность.
      Камерон включил соответствующую функцию на своем пульте, и босуэлл связующей загорелся, как драгоценный камень. На пульте зажегся зеленый огонек, и бесстрастный голос компьютера объявил:
      - ЛИЧНОСТЬ УДОСТОВЕРЯЮ. - За этим последовала длинная мелодичная трель, на которую келли откликнулись тройным эхом. - ПРЕДЪЯВИТЕЛЬ СЕГО ДОЛЖЕН ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПРАВАМИ И ПРИВИЛЕГИЯМИ РУКОВОДИТЕЛЯ ГОСУДАРСТВА.
      Камерон встал и повторил поклон мелиарха Зи-Туто с чувством глубокого почтения. Эти келли - вторые по старшинству среди своего народа, хранители генетической памяти, которая старше, чем человеческий разум. И после того как келлийский Архон был убит по приказу Эсабиана Должарского, правителями келлийской расы являются они.
      - Добро пожаловать, Старейшина, - сказал капитан. - Мы ценим вашу искренность. - Он помолчал и спросил: - По словам моей кузины, вы желаете, чтобы вас доставили на Арес?
      - Да. Там находится реликвия Старейшины, ожидающего возрождения. Связующая выгнула шею волнообразным движением, каким-то образом передающим ощущение улыбки. - Но мы не хотим нарушать ваши ближайшие планы. И, быть может, даже окажем вам содействие, хотя и не лично.
      - Откуда вы трое можете знать, что происходит на Аресе? - с сомнением спросила капитан Агенес. - Курьеры нам таких известий не доставляли.
      Камерон внезапно насторожился. Не вызвана ли настойчивость Агенес скрытой ксенофобией - а если так, как это ушло от внимания гносторов ноологии в Академии? Но он заставил себя успокоиться. Удивительно еще, что ничего похуже не всплыло на поверхность после того, что они пережили. По крайней мере это неожиданное открытие поможет его людям на время забыть о недоверии к Лохиэль и ее команде. Все по порядку.
      - Прошу прощения, Старейшина, - сказал Зи-Туто и пояснил: - Келли способны выражать почти любые концепции биохимическим путем, поэтому любое место, где побывали келли, для новоприбывших - точно канал новостей. Я могу только догадываться, но война началась достаточно давно, чтобы новости могли распространиться как через корабли, где келли находились даже самое краткое время, так и через людей, с келли контактирующих.
      А келли - наиболее ценимые в Тысяче Солнц врачи, вспомнил Камерон. У них масса возможностей передать сообщение. И в ДатаНете у них свои каналы.
      Елена снова начала говорить что-то, но связующая прервала ее.
      - Он все правильно объяснил. - Двое других испустили резкий запах может, это у них юмор такой? Камерон пожалел, что не так уж много знает об этих существах, с таким энтузиазмом перенимающих многие стороны человеческой цивилизации. - С Рифтхавена мы получили известия не только о реликвии Старейшины, но и о Панархе.
      - Что-что? - Все в рубке заговорили разом. Последний курьер подтвердил вести о гибели двух старших сыновей Панарха и о грозящем ему изгнании на Геенну - но никто не знал, что сталось с младшим сыном.
      - Панарх Брендон прошел мимо Рифтхавена на том же корабле, где находилась реликвия Старейшины. Вот откуда мы узнали, что должны лететь на Арес, - ведь он, вне всякого сомнения, следовал туда.
      - Панарх? - стиснутым горлом повторил Камерон. В рубке настала полная тишина.
      - О, Камерон, мы не думали... Мы полагали... - проговорила потрясенная Лохиэль.
      - Нам показали пропагандистский чип с Пожирателя Солнц, - пояснила женщина с ней рядом. - Мы не сочли нужным упоминать об этом в нашем послании - мы думали, что Арес уже оповестил вас.
      Келли застонали. Их головные отростки внезапно стали вертикально и укоротились.
      - Мы допустили бестактность. Не нам следовало сообщать вам об этом.
      Другой сожитель Лохиэль, крепко сложенный мужчина, сказал:
      - Сын Эсабиана Анарис уничтожил корабль Панарха над Геенной. Больше мы ничего не знаем.
      Камерон заметил, что Руфус Бонксер сделал какой-то ритуальный жест, незнакомый ему.
      - Мы дадим вам этот чип, - сказала Лохиэль. - О Брендоне хай-Аркаде в нем не говорится.
      Эсабиан, конечно, не станет сознаваться в том, что его план уничтожения всей династии Аркадов провалился, сообразил Камерон, осмысливая только что услышанную новость. Он мало что знал о новом Панархе, а то, что знал, не внушало оптимизма.
      - Нам понадобится и этот чип, и все другие гиперволновые передачи, которые у нас есть, - сказал он и продолжил, возвращаясь к теме собрания: Что касается Его Величества, я объявлю об этом чуть позже. - Он обратился к келли: - Но сейчас, Старейшина, я прошу вас договорить.
      Келли снова вытянули свои отростки - это они от смущения съежились, что ли?
      - Нам троим больше нечего сказать. - Связующая грациозно поклонилась Елене Агенес. - Но у вас есть еще вопрос.
      У той хватило приличия смутиться.
      - Вы всегда соблюдали нейтралитет в наших делах - почему же теперь решили иначе?
      - Мы воздерживались от вмешательства, потому что не смели обидеть ни одну группу людей - ведь она, завоевав власть в вашем, столь непостижимом для нас обществе, могла бы потом обернуться против нас. Из вашей истории видно, что люди часто уничтожают других людей, которые в чем-то немного отличаются от них. Что же говорить о нас, инопланетянах? Если бы не Святая Троица, наш Первый Контакт мог бы положить конец Памяти. Но теперь мы видим, что к власти рвется человек, лишенный всякой морали, мы слышим, что он говорит о нас как о "зверях", и он уже показал, какую участь нам уготовил. От Панархии мы могли бы скрыться, но от власти Пожирателя Солнц спасения нет. - Все трое снова испустили душераздирающий стон. - У нас нет выбора. Теперь уже ничто не будет прежним.
      - Это верно, - сказал Камерон, вернув себе всеобщее внимание. - А сейчас мы должны собрать побольше информации о Хриме Беспощадном и Нейвла-хане - именно для этого мы пригласили сюда мою кузину и ее друзей.
      Он вывел на экран макет системы Барки, выделив на нем планету и две ее луны, Шимозу и Авасту.
      - Кузина, - сказал он, подчеркивая их родство, чтобы успокоить ее и смягчить недоверие остальных, - эту схему мы получили от нашей разведывательной службы. Расскажи нам все, что знаешь, и посоветуй, как это использовать.
      Лохиэль, встав, сказала с изрядной долей злости:
      - Сначала вот что. - Камерон слегка улыбнулся, увидев, как она выпятила нижнюю губу. Он помнил это с детства - так проявлялось ее упрямство, причинившее ей столько бед. - Мы рифтеры - и это не изменится, даже когда все будет кончено. Мы не вписываемся в ваш опрятный, упорядоченный мир, да и не хотим вписываться. Но мы вели свою игру честно, и вы давали нам жить - а Должар не дает и не даст. Если Властелин-Мститель победит, Рифтерского Братства больше не будет, ибо он не признает пределов для своей власти. - Она подошла к макету. - Вот почему мы делаем это. Это не предательство, а единственный способ сохранить верность нашей природе. Ясно?
      И все присутствующие, к удивлению и облегчению Камерона, кивнули в ответ. Этот язык они понимали.
      А если так, то настолько ли уж велика разница между нами и рифтерами ?
      Это правда - ничто уже не будет таким, как прежде.
      СИСТЕМА БАРКИ, "ЦВЕТОК ЛИТ"
      - Челнок отчалил, кэп, - доложили из правого шлюза.
      Норио у кормового люка, не замеченный пока никем на мостике, наблюдал за Хримом. Тот буркнул что-то в ответ и выключил коммуникатор.
      Дясил поднял глаза над пультом:
      - Думаешь, у нашего троглодитика есть шанс?
      - Есть или нет - попытаться стоит. Ну раздует его, только и всего, сказала Метидже с такой широкой ухмылкой, что змея, вытатуированная у нее на шее, зашевелилась.
      Хрим с тем же бурчанием тряхнул ногой, выпустив из сапога шпору, и на мостике воцарилось молчание. Норио чувствовал раздражение капитана и соответствующее ему беспокойство команды. Более высокая, чем обычно, концентрация запахов из тианьги не давала особого эффекта.
      Темпат прошел на мостик, вызывая, как всегда, волнение и даже страх в каждом, кроме Хрима.
      Риоло пообещал уговорить Матрию дать Хриму огров, боевых андроидов, имевших столь устрашающий эффект в войне с Шиидрой. Однако Норио чувствовал, что Хрим сомневается - капитан, такой уверенный в себе прежде, так и не оправился после крушения своих надежд, вызванного уничтожением недостроенного линкора на верфях Малахронта.
      Если маленький барканец со своим дурацким гульфиком не выполнит обещанного, отравленный ошейник прикончит его, и можно будет немного поразвлечься. Темпат надеялся, что Риоло в этом случае успеет вернуться на "Лит". Остальная команда может любоваться предсмертными судорогами барканца по видео, но для Норио это было бы столь же безвкусным, как словесное описание хорошего обеда.
      Подойдя к командному креслу, Норио почувствовал, что Хрим знает о его присутствии, но знакомого отклика не последовало: сейчас даже Риоло со своим обещанием был для Хрима делом второстепенным.
      Скачковые системы снова заурчали, наугад изменив позицию "Лит", чтобы помешать барканцам взять корабль под прицел. Норио ощутил, что напряжение Хрима достигло апогея и несколько снизилось, когда Метидже доложила:
      - Скачковые в норме, кэп.
      Частые короткие скачки тяжело сказывались на двигателях.
      Обзорный экран прояснился после скачка, и капитан скривился. "Цветок" находился в нескольких тысячах километров от орбиты дальней барканской луны, чей диск между второй четвертью и полнолунием висел на экране. Потом звезды поехали вбок, луна исчезла, и в самом центре вспыхнула светящаяся игла - средоточие эмоций капитана.
      Пульт Дясила загудел, точно приветствуя ее.
      - Сигнал с "Огненного Когтя", капитан.
      Хрим дернул ртом, и Норио ощутил мимолетную вспышку веселья. Команда остерегалась упоминать при капитане имя Нейвла-хана, особенно после того, как приказ Барродаха свел этих двоих в смертельный треугольник, где третью сторону представляли тяжелые орудия Барки на обеих лунах.
      "Этот вонючий слизень Барродах, - сказал Хрим Норио прошлой ночью, когда они лежали рядом, отдыхая после страстных объятий. - Может, Эсабиан согласится обменять его на огров?" Норио при этой мысли пробрала сладостная дрожь. Чего бы он только не сделал с этим бори, умудрившимся выжить после двадцати лет политической борьбы на Должаре! Каким пиршеством эмоций могло бы стать его падение!
      Хрим хотел что-то сказать, но Эрби опередил его.
      - Капитан, "Огненный Коготь" развивает ускорение. Мне сдается, он хочет занять ближнюю орбиту.
      Ближнюю орбиту? Вероятно, его беспокоит наш челнок, Ситуацию в околобарканском пространстве чрезвычайно усложняли орудия, якобы размещенные барканцами на лунах, сейчас близких к противостоянию. Обе соперничающие рифтерские флотилии постоянно боролись за более низкие орбиты между лунами, за пределами резонансного поля, где скачок невозможен. На этих орбитах корабли более часто проходили между внешней луной и планетой, где барканцам пришлось бы ставить Щит, прежде чем открывать огонь. Такое действие послужило бы открытым предупреждением - каждая эскадра опасалась, как бы Барка не заключила союз с другой.
      Еще хуже было растущее сомнение в том, что орудия вообще существуют, но ни Хрим, ни Нейвла-хан не стремились проверить это на себе. Вытекающее из всего этого напряжение глушило все прочие эмоции на "Цветке", заставляя темпата чувствовать странную пустоту.
      - Прими сигнал, Дясил, - сказал Хрим,
      На экране появился смертельный враг капитана, Хамбат Нейвла-хан. Норио заметил, как стиснул челюсти Хрим в ответ на елейную улыбку другого. Ненависть Хрима, и без того яростная, еще возросла при виде этого узкого лица и коротко подстриженной бородки, придававших Нейвла-хану вид аскета благородных кровей.
      - Послушай, брат Хрим! Ведь мы, кажется, условились не делать ничего, не посоветовавшись друг с другом.
      - Братец ваттлово дерьмо, - буркнул Хрим.
      Соблюдение Нейвла-ханом формальностей Братства лишний раз напоминало о давней кровной вражде между ними. Вслух капитан ответил с такой же фальшивой улыбкой:
      - Мы условились не предпринимать наступательных действий, пока Барка ведет переговоры с Должаром. К несчастью, один из моей команды бежал от местного правосудия, и я счел за благо выдать его, как потребовали барканцы.
      - Ну-ну.
      "Ври больше", - яснее всяких слов говорило лицо Нейвла-хана. Норио стал позади командного кресла и положил руки на плечи Хрима, нащупывая чакры. Мускулы у капитана были точно каменные.
      Нейвла-хан на экране отвел глаза от взгляда Норио - после их единственной встречи он стал бояться темпата.
      - Тогда ты, полагаю, не будешь возражать, если мы немного изменим курс?
      Норио уловил у Хрима проблеск иного настроения, и мускулы под руками темпата слегка расслабились. Капитан тоже заметил, что его недругу не по себе.
      - Нисколько, брат. Мы даже почтем за честь сопровождать тебя.
      Хрим выключил коммуникатор, отдал команду, и "Цветок" снова сделал скачок. В окнах на главном экране отражались сложные тактические маневры, которые Хрим предпринимал, чтобы не подставить себя под барканские орудия и в то же самое время не позволить сопернику занять нижнюю орбиту.
      Хрим немного успокоился под руками своего любовника-темпата, когда его эскадра без происшествий вышла на новую позицию. Он не добился преимущества над Нейвла-ханом, но ничего и не потерял - обе эскадры были на равных.
      Подумав об этом, Хрим вспомнил об одном незаконченном деле.
      - Где эта паскуда Лохиэль? - проворчал он. - Она уже на двое суток опаздывает. - Еще с одним эсминцем перевес будет на его стороне, особенно если учесть элемент внезапности. - Дясил!
      - Я стараюсь засекать импульсы за пределами системы, пока никто из банды Нейвла-хана не видит. Но ей трудновато будет связаться с нами по тугому лучу после всех наших скачков.
      Хрим пристукнул кулаком по ручке кресла. Вот где слабое - место его плана - он не учел этого, когда отпустил Лохиэль к тайнику Чартерли за снарядами. Если она свяжется с ним через другой корабль, у Нейвла-хана возникнут подозрения. А как еще ей выйти на контакт с ним? "Цветок" не задерживается подолгу на одном месте, и курс ему поневоле приходится менять произвольно. Тугой луч может пройти мимо цели, а передачу по широкому лучу Нейвла-хан засечет, хотя прочесть не сможет.
      Узкие кисти Норио чуть сильнее нажали на плечи, и Хрим попытался расслабиться.
      - Ты найдешь способ, Яла, - мягко сказал темпат. - И Риоло, возможно, добьется успеха.
      На экране последний одинокий корабль прошел орбиту внешней луны теперь обе флотилии оказались в ее огневом диапазоне.
      Внезапно на экране вспыхнули две точки. Нет, три - на луне тоже загорелся красный огонек. Огни составили равнобедренный треугольник, центр которого находился на планете.
      Хрим выпрямился.
      - Это еще что за хрень? - Он положил руку на скачковую клавишу, а Эрби на своем пульте начал сканирование, как только индикатор скачка погас. Метидже! Что там со скачковым?
      На лбу у Хрима выступил пот.
      - Резонансный импульс, капитан, - перебил Эрби. - Они расширили резонансное поле до внешней луны. Никто не знал про эти генераторы. Теперь скачкам каюк - они нас поймали. Всех как есть.
      В голосе скантехника слышалось отчаяние, и на мостике повеяло ужасом. Норио убрал руки и отошел назад.
      - Каркасон! - крикнул Хрим навигатору. - Уводи нас отсюда!
      "Цветок Лит", набирая ускорение, двинулся обратно в транслунное пространство, прочь от планеты. Пульт Дясила снова загудел.
      - Барка на связи.
      - Давай этих ублюдков сюда, - гаркнул Хрим. Он злобно заворчал, увидев на экране голову и плечи барканского троглодита. - Властелин-Мститель спалит вашу хренову планету до самого ядра за такие штучки. Мы...
      Барканец примирительно воздел руки.
      - Прошу вас, капитан. Мы не замышляем ничего дурного, но не можем допустить, чтобы корабли, вооруженные гиперснарядами, оставались на орбите вокруг Барки во время переговоров с господином Эсабианом. Поскольку приказ Аватара не позволяет вам уйти, мы обезвредили ваши гиперснаряды. И скачковые системы тоже, - с тонкой улыбкой добавил он. - Пожалуйста, не пытайтесь выйти за пределы резонансного поля. Это может иметь неприятные для вас последствия.
      Окно с барканцем погасло, снова открыв картину космоса. Слабое пятнышко света обозначало корабль, несущийся к краю резонансного поля.
      - "Божья Кара", - сказал Эрби, опознав один из кораблей Хрима, принадлежавший ранее к эскадре Чартерли.
      Миг спустя тоненькая игла света с внешней луны коснулась корабля, и он исчез в огненной вспышке, озарившей весь экран. Когда видимость восстановилась, на том же месте не осталось ничего, кроме комочка раскаленной плазмы, плывущего в транслунное пространство.
      - Так их растак, - выдохнул Эрби. - Кэп, у этого лазплазмера диаметр не меньше десяти метров.
      Хрим сгорбился в кресле. Только линейный крейсер мог бы потягаться с орудием такого калибра - от щитов эсминца проку не больше, чем от туалетной бумаги.
      - Каркасон, - тяжело уронил он, - придерживайся орбиты в пределах резонансного поля. Подальше от края.
      Пульт Дясила снова подал сигнал.
      На экране появился Нейвла-хан с сердитыми глазами, но с торжествующей улыбкой на тонких губах.
      - Прими мои соболезнования по поводу твоей потери, брат Хрим. Я искренне надеюсь...
      В другом окне снова возник барканец.
      - Капитан Хрим, не считайте нас пристрастными.
      Еще один луч света, чья энергия усилилась от соприкосновения с плазмой, скорость которой близилась к световой, ударил с луны, и Нейвла-хан зашипел от злости, когда один из его кораблей тоже превратился в огненный шар.
      - Дясил, соедини меня с Барродахом, - рявкнул Хрим, а Нейвла-хан, отвернувшись от экрана, отдал такую же команду.
      Еще несколько секунд - и в кадре появился желтый, морщинистый помощник Эсабиана. Когда же он спит?
      Хрим с Нейвла-ханом начали вопить разом, и Барродах поморщился.
      - Заткнитесь, вы оба.
      У него на щеке дернулся мускул, приподняв угол рта. Оба капитана, озадаченные странным обликом бори и полным отсутствием уважения с его стороны, умолкли.
      Барродах, задав несколько вопросов по существу дела, приказал включить в разговор барканского чиновника. Хрим кипел, пока бори допрашивал барканца.
      - Примите во внимание, серах Барродах, что мы подстрелили только два корабля, самых мелких, на которых вряд ли могло иметься ваше урианское оружие. В случае ошибки мы готовы возместить ущерб по окончании наших переговоров.
      Хрим скрипнул зубами. Эти переговоры время от времени велись по гиперсвязи кодом, который он не мог расшифровать, - но и Нейвла-хан, как он горячо надеялся, тоже не мог.
      Бори кивнул:
      - Хрим, Нейвла-хан, оставайтесь на прежних позициях. Я уведомлю вас о нашем решении.
      Он исчез с экрана, и барканец, усмехнувшись, последовал его примеру.
      Капитаны поглядели друг на друга, и Хрим, слишком уставший для дальнейших споров, отключился.
      Орбита обещала стать очень длинной.
      5
      "ГРОЗНЫЙ"
      - Выходим из скачка.
      Голос навигатора в. сочетании с сигнальной сиреной отвлек Марго Нг от воспоминаний, чему она только радовалась.
      - До светила восемь световых минут, система 80 отметка 32. Скорость ноль пятнадцать, вектор на Арес,
      Нг, выпрямившись в командном кресле, расправила плечи.
      - Связь, передайте на Арес импульс нашего прибытия.
      Мичман Амман у пульта связи нажал на передающую клавишу с энергией, отражающей назревшее на мостике напряжение.
      Несмотря на почти постоянный вихрь опасности, трагедий и триумфа, переживаемый Нг за последние месяцы, следующие шестнадцать минут показались ей самыми длинными в жизни. Через двенадцать часов она доставит нового Панарха Тысячи Солнц в его последний оплот, на станцию Арес. Но Арес - уже не та безупречно функционирующая твердыня власти, каким он был до нападения Должара и последовавшего за этим хаоса. Беженцы из всех октантов хлынул на станцию, превратив ее в кипучий котел интриг и мошенничества: и Дулу, и поллои борются здесь за место потеплее или хотят извлечь выгоду за счет других. За те недели, что "Грозного" здесь не было, дела скорее всего только ухудшились.
      - Еще меньше свободы, чем в системе Геенны, верно? - заметил первый помощник Нг коммандер Крайне.
      - Неужели меня так легко разгадать, Пертс? - удивилась она.
      Каменные черты коммандера дрогнули в улыбке.
      - Помощник, не умеющий разгадывать своего капитана, даже плевка не стоит. - Он показал на экран, где станция уже виднелась в виде пятнышка света над лимбом красного гиганта. - Вы окажетесь в самой гуще с еще меньшей возможностью маневрирования, чем мы имели во время боя с "Самеди". - Он скорчил гримасу. - И с прецедентами негусто.
      Нг кивнула. Исторические чипы не оказали почти никакой помощи в решении первой проблемы, с которой им придется столкнуться. Возвращение Брендона хай-Аркада на Арес в качестве правителя того, что осталось от Тысячи Солнц, должно быть обставлено чрезвычайно торжественно: ритуал, уходящий корнями в традицию и осененный покровом власти, - это основа Панархистского правления.
      Но символика, к несчастью, представляет собой палку о двух концах. Где должен высадиться на станции новый Панарх? Вопрос не только в том, какая зона - гражданская или военная - должна быть использована для встречи; по этой церемонии, хочет этого Брендон или нет, люди будут судить о режиме, который он введет на Аресе.
      Что ж, у Найберга, несомненно, есть свое мнение по этому поводу. Он и его штаб должны были уже получить видеочипы, которые Нг отправила им с ультраскорым курьером, и видели, как Анарис, наследник Эсабиана, убил отца Брендона в системе Геенны. Через несколько минут она узнает, что думает об этом Найберг, но окончательное решение будет зависеть от нового Панарха.
      Пространственно-временная пауза наконец прошла.
      - Арес на линии, - объявил мичман Амман. - Связь односторонняя.
      Нг встала, благодарная за то, что получила предлог не проявлять свою нервозность перед другими.
      - Я приму сообщение у себя в каюте.
      Послание уже ожидало ее. Нг включила пульт и села, пораженная тем, как изменился адмирал Найберг. Его мясистое лицо осунулось, потемнело от усталости, и глаза на нем казались двумя светящимися точками.
      - ... и население Ареса перевалило за 250 тысяч. Эйлологи из Архетипа и Ритуала рвут на себе волосы, пытаясь удержать контроль над различными видами толпы, которые здесь формируются, и направить эмоции этих толп в безопасное русло. Ученые полагают, что возвращение нового Панарха, если его правильно обставить, окажет им большую помощь.
      Адмирал сделал паузу и рассеянно провел рукой по волосам, чего Нг никогда не замечала за ним раньше.
      - Есть голоса за то, чтобы встретить его в гражданской зоне. Но наша служба безопасности, с другой стороны, ужасно перегружена. Имела место серия загадочных смертей среди Дулу высшего круга. Есть сведения, что заговорщики собрались вновь - кроме Харкацуса, который все еще пребывает в затворничестве, - и коммандер Фазо угрожает броситься с оси вращения, если мы заставим его отвечать за безопасность Панарха на гражданской территории. - Найберг слабо улыбнулся. - И я сам порой нахожу самоубийство весьма привлекательной идеей.
      Нг нажала стоп-кадр и отвернулась от экрана. Должно быть, дела действительно плохи, если всегда столь сдержанный адмирал так откровенен с нею. Но, возможно, это часть того, что он хочет ей сообщить. Нг в наикратчайший срок усвоила, что Найберга недооценивать нельзя.
      Она снова пустила запись.
      - Окончательное решение, разумеется, Его Величество примет сам. В приложении вы найдете сводку о ситуации на Аресе, составленную начальниками различных департаментов, - Найберг помолчал и внезапно впился в Нг глазами, хотя говорил с ней не в реальном времени. - Просмотрев информацию, которую вы прислали мне с курьером, я решил передать это дело в ваши руки. Ответ мне нужен в течение часа: Архетип и Ритуал уже на стенку лезут от такой неопределенности.
      Экран погас, но Нг еще некоторое время смотрела на него, видя что-то свое на его пустом пространстве. Затем она включила коммуникатор и велела соединить ее с каютой Панарха.
      Очень скоро Брендон хай-Аркад, прослушав то же, что и она, откинулся на спинку своего кресла. Нг решила первым делом прокрутить ему послание Найберга - адмирал ей этого не запрещал, а его бросающаяся в глаза усталость явно входила в пакет информации.
      - "Нас мало избранных, и все мы братья..." - произнес новый Панарх и посмотрел на Нг с искренней улыбкой на тонком лице.
      Нг промолчала. Его сходство с отцом было почти пугающим - словно в него вселился дух старого Панарха, чей корабль взорвался над планетой, куда сослал его Эсабиан.
      - Он прав, - добавил Панарх, кивнув на погасший экран. - Их не было при Геенне - а это вторая половина уравнения.
      - Посмотрим сводку? - предложила Нг.
      - Нет необходимости. Выбор у меня только один.
      Его голубые глаза устремились за много световых лет от пульта, и Нг живо вспомнилось прекрасное и жуткое зрелище корабля, взорванного в космосе. Тот челнок с Геласааром хай-Аркадом на борту погиб всего в нескольких секундах от ее буксирного луча. Странное чувство уверенности подсказывало Нг, что Брендон тоже вспоминает об этом - и, возможно, будет вспоминать до конца своих дней.
      Он слегка повернул голову, их взгляды встретились, и она поняла, что верно прочла его мысли и что он, более того, не считает нужным прятать их за щитом непроницаемой учтивости, которая у Дулу кажется врожденной чертой. От этого знака доверия с его стороны у нее перехватило дыхание.
      - Я должен использовать все доступное мне оружие, чтобы преодолеть наследие Семиона, - сказал он. - У нас теперь война, и я должен прибыть на Арес как военачальник. - И как бы между прочим добавил: - Кроме того, я в трауре.
      Нг помолчала, пытаясь разобраться в миллионе мыслей, осаждающих ее. Он будет в белом, как и сейчас, а мы - в белых парадных мундирах. И еще: Он настолько доверяет мне, что не стесняется открыто говорить о своем брате, И еще: слава Телосу, рифтеры отправились к Пожирателю Солнц, а своего рифтерского телохранителя он оставил на Аресе. Быть может, он предвидел все с самого начала?
      Все это требовало обдумывания, но время не позволяло задумываться.
      - Адмирал Найберг просил дать ему ответ в течение часа.
      - Спасибо вам, капитан Нг. Спасибо за все, - сказал он, удивив ее снова.
      Она низко поклонилась ему, вышла из каюты и только в коридоре поняла смысл изящного жеста, с которым он ее отпустил. "Так было, так есть, и так будет", - говорил этот жест.
      В сочетании с беспрецедентной откровенностью нового Панарха это испугало ее так, как ничто никогда не пугало. Она вернулась к себе, стиснув зубы в наплыве тревоги, поборола внутреннюю дрожь и только тогда отправилась на мостик, чтобы подготовить экипаж к прибытию.
      Спустя несколько часов, проведенных в лихорадочных приготовлениях, она заняла место за банком пультов в кормовом причальном гамма-отсеке, следя по экранам, как коммандер Крайно ведет корабль к одной из громадных ремонтных ям Колпака, военной секции Ареса.
      В обширном отсеке, заполненном космонавтами Флота в белых мундирах, стояла полная тишина, которую нарушали только команды, слышимые с пульта Нг. Брендон хай-Аркад сорок седьмой в своей династии, окруженный своим почетным караулом, держался непринужденно, словно не сознавая что служит центром всеобщего внимания.
      Нг последовательно переключила экраны. Наружная съемка показывала, как огромное яйцо их линкора медленно-медленно подходит к яме, чья форма совпадает с его кормовой частью: и газы, бьющие из впадины, актинически светятся в пламени корабельных радиантов. Имиджер на корпусе позволял видеть, как края углубления поднимаются все выше, поглощая корабль и отгораживая от него звезды. Нг чувствовала вибрацию буксирных лучей, их почти неслышный гул, отдававшийся через палубу в ее груди, пока миллиарды тонн крейсера устанавливались на место.
      За этим последовала слабая, почти тектоническая дрожь, длившаяся около минуты, - это станция принимала последнюю долю корабельной инерции. Она завершилась серией глухих щелчков: шлюзы соединяли корабль со станцией.
      Когда и это утихло, голос Крайно объявил:
      - Швартовка закончена. Шлюз ваш, капитан.
      На пульте загорелся зеленый огонек. Нг повернулась, обменявшись мимолетным взглядом с диархом Арторусом Ванном, телохранителем Панарха и начальником почетного караула. Включив свой босуэлл, она передала:
      (Дело за вами, диарх. Желаю удачи).
      И уже вслух обратилась к Панарху:
      - Ваше величество, разрешите начать высадку?
      Брендон кивнул, и она нажала кнопку, отпирающую шлюз. Десантники, грохнув прикладами своих бластеров об пол, вскинули их на плечо и медленно двинулись к дверям, обрамленным красными огнями, оповещавшими о начале цикла открывания. Нг сделала глубокий вдох и заняла место рядом с Брендоном хай-Аркадом.
      (Кормовой отсек альфа - проверено, все в норме).
      (Кормовой отсек бета - проверено, все в норме).
      Арторус Ванн, единственный из живых, кто служил у всех трех сыновей Геласаара хай-Аркада, нутром и жилами чувствовал каждое движение почетного караула десантников.
      И это было кстати, поскольку сейчас он не мог уделять внимания церемониальному шагу, оружейным приемам и прочему. Он шел в ногу с остальными, не поворачивая головы, но его глаза находились в беспрестанном движении.
      Как и глаза всей его команды, которую он собрал за последние несколько часов.
      (Кормовой отсек гамма - служебные выходы контролируются).
      (Выходы к транстубу перекрыты, и контролируются).
      (Грузовые проходы перекрыты и контролируются).
      Ванн осторожно перевел дух и передал по босуэллу:
      (Приготовиться к открытию отсека гамма).
      Хотя цикл открывания шлюза еще не завершился, имиджеры уже работали, и весь Арес следил за церемонией - а поскольку должарианцы позволяют ДатаНету функционировать, чипы о прибытии Брендона на Арес вскоре будут доставлены курьерами всей Тысяче Солнц.
      Ванн с мрачным юмором подумал, какая битва бы разыгралась, если бы Брендон решил высадиться в гражданской части станции, - настоящая война за право быть приглашенными. Теперь все штатские, и знатные и простые, смотрят на экран: там, за шлюзом, ждут только военные соответствующего ранга. Ясно и просто.
      Панарх со своим. караулом занял позицию перед огромными дверьми шлюза, и толстые металлические створки стали медленно открываться. По ту сторону уже просматривался столь же огромный отсек станции. Яркий луч ворвался в щель, осветив стройную фигуру Панарха, и звонко запели Фанфары Феникса.
      (Внимание всем. Отсек гамма открыт).
      (Первая группа сканирует),
      (Вторая группа сканирует).
      Это было настоящее театральное представление. Сколько же людей с тех пор, как курьер с крейсера прибыл в систему, работали над тем, чтобы сосредоточить фокус этого громадного пространства на одном человеке?
      Как торжествовал бы сейчас Семион!
      Пока они дожидались окончательного открытия дверей, Ванна осаждали воспоминания. При Семионе все было подчинено ритуалу, от принятия пищи до частых телесных наказаний. Ванну потребовалось покинуть замкнутую атмосферу Нарбоннской крепости Семиона, чтобы понять, как искусно тот создавал иллюзию власти, окружая себя таинственным ореолом, а пребывание в вольной среде художников и поэтов на Талгарте, резиденции Галена, окончательно развенчало семионовскую помпу.
      Как-то справится со всем этим самый младший брат Семиона? Брендон смотрел прямо перед собой, но в следующий момент Ванн услышал от него по босуэллу:
      (Те двое в конце капитанского ряда - кто такие ?)
      Ванн быстро оглядел неподвижно застывшие шеренги, и его проняло холодом от такого количества народу. Одно несомненно: глаз у Брендона быстрый, быстрее даже, чем у Ванна. Десантник сосредоточился на белом строю капитанов и узнал обоих.
      (Джеф Кестлер и Игак Вапет...)
      Ванн заколебался, подыскивая слова подипломатичнее, но Брендон снова удивил его:
      (Из капитанских кадров Семиона. Я прав?)
      Отвечать не было необходимости, да и момент уже прошел: настало время выходить. Ванн отдал соответствующую команду, посвящая этому только часть своего сознания, и вместе с другими стал смотреть, как новый Панарх выступает вперед, чтобы осуществить свои наследственные права. Казалось, что ореол власти сгустился вокруг него, одев его броней тысячелетнего династического правления.
      Ванн с трудом оторвал от него взгляд, восстанавливая внутреннее равновесие, и начал пристальный осмотр аппаратуры, торчащей на переборках и потолке, словно зубы громадного хищника.
      Но ничего подозрительного он не увидел. Время в отсеке словно остановилось, и все сердца в нем бились в такт с шагом одинокой фигуры в белом, идущей посередине.
      Жаим, облокотившись на спинку стула, смотрел церемонию на огромном стенном экране Аркадского Анклава. Адмирал Найберг с военной четкостью вышел навстречу Брендону, опустился на одно колено и протянул Панарху руки ладонями вверх. Брендон коснулся его ладоней, поднял адмирала, и они вместе повернулись лицом к собравшимся.
      Найберг произнес какие-то слова, Брендон тоже. Жаим выключил звук заранее: слова не имели значения. Все и так ясно: раз крейсер причалил в Колпаке, в военной Зоне, значит, у Брендона на первом месте война.
      Только так он и сможет объединить их всех, подумал Жаим, окинув взглядом тихую комнату анклава. Все готово, чтобы принять того, кто ушел отсюда наследником, а вернулся правителем. Все блестит, изысканная обстановка составляет гармонию старины и современности. Свежие цветы плавают в бесценных старинных чашах, вплетая свой аромат в чистый воздух, идущий из сада, кухня благоухает свежемолотым кофе и сдобой, и голголский повар, выбранный лично Найбергом, колдует над тонкими блюдами.
      Жаим поймал собственное отражение в одном из окон: высокая, мрачная фигура в сером, с тремя серапистскими траурными косами вдоль спины.
      Несколько недель одинокой жизни в анклаве, когда Брендон отправился спасать своего отца, не прошли для Жаима даром. Все это время он учился, тренировался и присматривал за тем, чтобы предприимчивые представители различных фракций не использовали анклав, в своих целях. Ни они, ни Флот, Воля Эренарха, хоть и невысказанная, оставалась не менее ясной. Жаим понял теперь, что Брендон с самого начала догадывался о датчике, которым снабдили его телохранителя флотские власти.
      Глядя, как две фигуры выходят в дальнюю дверь отсека, Жаим вспоминал ту жуткую ночь, когда Архон Шривашти со своими сторонниками попытался захватить власть. Брендон, до того как встретиться с заговорщиками, намеренно избавился от заботливой опеки Флота - а когда Арторус Ванн, начальник его охраны, готов был убить Жаима за соучастие, явился и намекнул на датчик.
      Это произвело на Ванна потрясающий эффект. Он всего лишь выполнял приказ, но с тех пор в его обращении с Жаимом стало сквозить раскаяние, что привело к весьма неожиданным результатам. Так, полдня назад он прислал Жаиму видеочип о битве "Грозного" с "Самеди" в системе Геенны, закончившейся гибелью отца Брендона. "Теперь ты все знаешь, и тебе не придется спрашивать у него", - как бы говорил этот жест, но Жаим знал, что очень немногие на Аресе были допущены к этому материалу.
      Ванн лично связался с Жаимом десять часов назад. Жаим охотно принял участие в принятии новых мер безопасности и в подготовке почетного караула для встречи Брендона.
      Хотя Жаим был рифтером и не давал присяги Флоту, он принес ее Брендону, и Ванн не делал никаких попыток это изменить. Или все-таки делал? Жаим этого не знал, но Ванн относился к нему как к товарищу по совместной работе.
      Отсек на экране опустел - церемония окончилась, но за ней последует неизбежный прием, на котором Дулу начнут свою войну за первенство. А теперь Брендон, должно быть, направляется сюда.
      Жаим выключил изображение и пошел, мягко ступая, с обходом по всему анклаву. В конце концов он стал у входной двери, перехватив взгляд напарницы Ванна Роже, которую тоже оставили здесь - командовать десантниками, охраняющими анклав. Эта женщина, если это возможно, была еще сдержаннее Жаима, но в период напряженного ожидания новостей они старались ладить друг с другом.
      Она едва заметно кивнула ему, стоя навытяжку, одетая, как и ее люди, в ослепительную свежую форму десантного почетного караула.
      Вскоре Жаим почувствовал, что внимание охраны сфокусировалось, но не заметил никакого движения. Лишь потом он разглядел сквозь ветви деревьев, что команда Ванна встретилась с охраной дома. После приветствия одни обменялись местами с другими, и Жаим услышал негромкий голос Брендона, хотя слов пока не разбирал.
      Брендон вошел в дом, и Жаим остался наедине с человеком, которого каких-то несколько месяцев назад заставлял полировать плазмопроводы на борту "Телварны", которой командовала Вийя. Тогда Брендон был Крисархом, сбежавшим с устроенного в его честь обряда на поиски своего старого друга Маркхема, который, отвергнутый Панархией за десять лет до этого, сделался рифтером. Скорее пленник, чем гость, Брендон все же сумел приспособиться к экипажу "Телварны", пока изменившиеся обстоятельства не привели его к настоящему моменту.
      Брендон исповедовал равенство индивидуальностей - и Жаим принес свою клятву именно этому Брендону.
      А теперь как же?
      Брендон со вздохом облегчения расстегнул высокий ворот своего белого камзола и прошел к пульту.
      - Кофе, - сказал он. - И бренди. Но не сейчас, немного погодя. Ки тут?
      - Он в Обители - ждет твоего вызова.
      - Хорошо. Мы вызовем его и засадим на работу - но это будет завтра. Тебя ввели в курс дела?
      - Да.
      Брендон стоял лицом к пульту, и линия его плеч выдавала напряжение; о том же свидетельствовали движения его рук и отрешенный взгляд голубых глаз. Жаим растерянно наблюдал за ним. Он ожидал целого спектра эмоций, от триумфа до горя, но только не этого. Миг спустя Брендон решительно отодвинул стул и сел. Жаим остался на месте. Что у Аркада на уме? "Он реализует доступ к кодам Панарха", - понял Жаим, и это на время вообще отняло у него способность думать,
      Брендон сперва неуверенно, потом с растущей твердостью перебирал клавиши. Жаим увидел вспышку сканирования сетчатки - первого, которое потребовал этот пульт. Затем блестящая ваза в нескольких метрах позади Брендона отразила искаженную, но безошибочно узнаваемую структуру данных на экране.
      Личный банк данных Панарха, недоступный больше никому.
      Некоторое время Брендон нажимал клавиши с непроницаемым лицом, затем поднял глаза и сказал:
      - Жаим, твой датчик дезактивировали. Посмотрим, что тут припасено для меня?
      Жаим развел руками, и Брендон со странной робостью коснулся одной из клавиш.
      Зажегся голопроектор, и между Жаимом и Брендоном возник Геласаар хай-Аркад, голографический, но потрясающе реальный.
      - Брендон, - произнес знакомый легкий, безмятежный голос, - сын мой. Кризис и разрушение привели тебя на мое место.
      Сначала пророческие слова поразили Жаима, словно взрыв, но потом он сообразил: ясно, что должно было произойти нечто чрезвычайное, иначе Панархом стал бы Семион. Эта запись сделана давно, несколько лет назад наверное, Геласаар оставил такие послания каждому из своих наследников, смоделировав обстоятельства, могущие привести каждого из них на престол.
      - ... и сейчас мы поговорим об этом. Но для начала я хочу поздравить тебя с вступлением в ряды твоих предков. Прилагаемая здесь информация позволит тебе разделить их радости и горести, а также узнать, как их потомки и все остальные оценивали их правление. В библиотеке Карелианского Крыла ты найдешь Завещание Джаспара Аркада. Оно не помещено в ДатаНете, как твой новый банк данных. Все твои предшественники, и я в том числе, знакомились с ним в этой самой комнате - призываю и тебя незамедлительно поступить так же.
      На миг Жаим ярко представил себе сад Малого Дворца на Артелионе. К этому времени должарианцы наверняка все там разрушили. Насколько он знал, ни с каким сопротивлением в Мандале связь пока не установили.
      - ... Полагаю, что твой брат Гален отрекся от престола в твою пользу. Надеюсь, что ты не сочтешь это слабостью с его стороны. Гален, как прежде твоя мать, не признает никаких политических условностей, что иные могут принять за свойственную художнику наивность. Те, для кого честолюбие правит и жизнью и смертью, мыслят банально, но ты, надеюсь, поймешь; художник порой способен видеть Вселенную с ясностью, которую политические реалии только затемняют...
      Голубые глаза Геласаара задумчиво смотрели вдаль. Более густая голубизна глаз его сына имела то же выражение, и сходство между живым и мертвым на миг выбило Жаима из колеи. Он заставил себя слушать дальше.
      - ... насильственное свержение существующего порядка делает твою задачу более трудной. Принципы законного правительства требуют, чтобы ты нашел виновных и предал их суду - Я хочу напомнить тебе одну из Полярностей Джаспара: "Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать". Чтобы вернуть веру граждан Панархии, ты должен вселить в них собственную веру...
      "Это он о Семионе говорит", - понял Жаим.
      - ... наше с тобой общение было минимальным, но не потому, что мне недоставало веры в тебя. Совсем напротив! - Пришло время доказать это тебе, сделав наши отношения более тесными...
      Брендон слегка приподнял голову, и его лицо застыло. Жаим понял, что значили эти последние слова: Панарх, должно быть, сделал эту запись перед Энкаинацией Брендона - когда Брендон выразил желание вступить в ряды Служителей.
      Две мысли пришли Жаиму в голову. Первая: "Он записал это перед самым нападением Эсабиана". И вторая: "Если бы не это нападение, Геласаар отправился бы вслед за Брендоном в погоню, когда тот ушел в рифтеры".
      Заключительные слова Геласаара, где отцовские советы сочетались с религиозными наставлениями, Жаим слушал уже вполуха. Брендон сидел не шевелясь. Наконец голографический Геласаар поклонился глубоко и низко, как подданный государю, и Брендон, к удивлению Жаима, встал и ответил ему наипочтительнейшим поклоном.
      Голографические линзы померкли, и образ исчез. Брендон снова опустился на стул, обратив к Жаиму глаза, где гнев смешивался с горем.
      - Не послать ли мне Эсабиану письмо с благодарностью за вмешательство?
      Жаим промолчал. Он окончательно уверился в том, что предполагал все это время: больше всего на свете Брендону Аркаду хотелось заслужить одобрение своего отца - а между тем, если бы события развивались нормально, ему пришлось бы отказаться от всякой надежды на это. Жаиму вспомнился последний разговор Геласаара с Брендоном, когда челнок Панарха горел, а крейсер безуспешно пытался поспеть к нему вовремя. Разговор был краток и реплики туманны, но Жаим умел читать голоса и лица - он даже начал постигать тонкости дулусского обихода - и уяснил, что Геласаар понял наконец, почему Брендон столь демонстративно нарушил установленный порядок. Понял и даже согласился с сыном.
      Могла бы такая встреча состояться, если бы месть Должара не свела их вместе?
      Но сейчас было не время рассуждать об этом. Брендон выключил пульт, подошел к автомату, и в комнате запахло свежим кофе. Налив две чашки, он повернулся к Жаиму с непроницаемым снова лицом и язвительной улыбкой, подал рифтеру его кофе и кивком пригласил сесть.
      - Ну, докладывай, как обстоят дела у вас на Аресе.
      6
      БАРКА
      Риоло тар Маньянгалли, изгнанный барканский полипсихик и компьютерный техник рифтерского эсминца "Цветок Лит", дрожал, опускаясь на лифте со страшной поверхности родной планеты в полумрак и тепло Низа. Он старался дышать медленно. Видят ли стражники по обе стороны от него, как он взволнован? Если они и видели, то ничем этого не проявляли.
      Но ведь они только евнухи без всякой надежды на Возвышение, и гульфики у них символические. Не их ему следует опасаться. За возвращение сюда ему грозит смерть - и непонятно, хорошо это или плохо, что с ним не расправились сразу.
      Риоло пожал плечами. Что такое смерть по сравнению с прижизненным адом существования монопсихика? Он потрогал отравленный ошейник, который надел на него Хрим, и ему почудилось, что истекают последние часы его жизни. Игра, которую он вел, поставила его между жадностью рифтерского капитана и гневом Матрии. Либо смерть, либо триумф - третьего не дано.
      Свет постепенно убавился до нормального уровня, и Риоло снял очки. Несмотря на все его усилия, он так и не сумел довести свет в своем помещении на "Цветке" до желанной мягкости Низа.
      Лифт с мягким толчком остановился, и его дверцы бесшумно открылись. Волна теплого, влажного, насыщенного густыми ароматами воздуха хлынула на блудного сына, и колени его подкосились от наслаждения, а глаза наполнились слезами.
      Вот он и дома.
      До катастрофы, вынудившей его бежать с Барки, он разделял презрение своего народа к искусству Тысячи Солнц, основным источником которого служила безысходная тоска изгнанников по Утерянной Земле. У барканцев есть Низ. Кому охота жить под открытым небом на планете не менее ужасной, чем большинство миров Панархии? Но, сделавшись изгнанником сам, он стал понимать и даже любить это искусство.
      Теперь, когда он вернулся в мир, вскормивший его, все чувства в нем ожили, обострились. Пока стражники вели его к транстубу, он глубоко дышал, впитывая знакомые с детства запахи.
      Столь же знакомым ощущением был неумолкающий гул Низа - шорох вентиляторов, снабжающих воздухом миллиарды жителей Барки, торопливые шаги служителей Матрии и шипящие звуки родного языка.
      Все здесь радовало глаз: многоцветная мозаика на полу, нити микокаллейна, украшающие потолок и стены матовым золотом и серебром, радужные вспышки Наблюдателей в нишах, и порой - шероховато-мускулистые шестеки: они скользили от одной стенной канюли к другой, передавая сообщения, жизненно важные для Барки.
      Поначалу Риоло не желал спрашивать стражников, куда они его ведут. Он и так это скоро узнает. Однако они спускались все глубже и глубже. Он ожидал встречи с какой-нибудь матроной среднего уровня, но уши начало закладывать, и он понял, что никогда еще не бывал на такой глубине. С кем же ему предстоит встретиться? Дрожь снова овладела им.
      Суета верхних уровней осталась позади. Мягкий живой ковер под ногами глушил шаги, и стояла тишина - только отдаленное пение слышалось впереди, никогда не приближаясь, чмокали щупальцами Наблюдатели, теперь усеивающие стены плотными гроздями, да шуршали, словно шелк по шелку, шестеки; здесь они встречались чаще, чем люди, то появляясь из стен и потолка, то исчезая.
      А запахи! Тяжелые, пьянящие, резкие и властные, они проникали глубоко в подкорку, вызывая всплески эмоций, не всегда узнаваемых, и захлестывали тело, как неодолимый прибой. Теперь Риоло знал, куда они идут: в Лабиринт Матрии, чрево барканской расы, и надежда в нем боролась с ужасом.
      Стражники остановились. Сверху, из канюли, на Риоло упал мелкий шестек и прилип к подключичной впадине. Холод сжег кожу, проникая внутрь.
      Стражники молча подтолкнули Риоло вперед, но Риоло уже не нуждался в понуканиях. Гонимый веществом, льющимся в его крови, он устремился в неизвестность, одинаково боясь и желая того, что ждало его там.
      Ноги принесли его в огромную комнату, роскошно обставленную, а шок узнавания в сочетании с необходимостью соблюдать этикет бросил его сперва на колени, потом на живот. Он пополз к Тронам Матрии в пароксизме страха и унижения, с волей, почти парализованной мощными ароматами Жизни и Семени. Владелицы тронов грузно всколыхнулись, и струи теплой солоноватой воды хлынули вниз по ступеням, промочив одежду Риоло.
      - Встань, Риоло, некогда принадлежавший к семени Маньянгалли, произнес низкий голос, мгновенно вернувший его в годы младенчества. Он хотел исполнить приказ, но ноги не держали его. Прошло какое-то время, отмеряемое только учащенным стуком его сердца, - потом кожа в месте, где сидел шестек, потеплела, и в голове прояснилось,
      Риоло встал. Ужас ушел куда-то в глубину мозга, бормоча свое, точно из-за толстого дипласта. Правительницы Барки смотрели на него с гневом, и их огромные лица слегка подергивались в мерцающем свете Лабиринта.
      - Ты присвоил себе Атрибуты по собственной воле, - изрекла одна из них.
      - И бросил вызов Матрии, - обвиняющим хором подхватили остальные.
      - Ты хотел отнять Потенцию у Лабиринта.
      - И вернулся без нашего ведома и соизволения.
      - Все твои эйдолоны уничтожены.
      - У тебя осталась только та жизнь, что есть в твоем теле.
      После жуткой паузы Убериссима, занимавшая центральный трон, произнесла голосом еще более низким и ужасным, чем у всех остальных:
      - Почему бы нам и ее тебя не лишить?
      Риоло, заикаясь, стал рассказывать о новом порядке в Тысяче Солнц, о триумфе Должара и о его союзниках-рифтерах, две соперничающие эскадры которых кружат сейчас по орбите Барки с оружием устрашающей мощи. Осознав свое положение со всей ясностью, он умолк и согнул дрожащее тело в низком поклоне.
      - Но вы и без меня это знаете, иначе я уже лишился бы жизни. Вместо этого вы оказали мне честь, позволив предстать перед всем вашим собранием здесь, в Лабиринте, чьи привилегии я когда-то пытался узурпировать. - Он помолчал, чувствуя на себе тяжесть их взглядов. - Там, - он указал наверх, в сторону поверхности, которой страшились все барканцы, - там ждут две флотилии военных кораблей, состоящих на службе у Должара. Я полагаю, что вы уже наладили связь с Аватаром или его помощником и знаете, что вам придется сдаться одной из этих эскадр.
      Вопли ярости, раздавшиеся в ответ, снова швырнули его на колени. Весь дрожа, он закрыл лицо руками. Крики стали складываться в слова:
      - Вон его!
      - Наверх!
      - Пусть ветры обгложут его кости!
      После долгой паузы, во время которой у него точно весь воздух выкачали из легких, Убериссима молвила:
      - Это правда, какой бы ненавистной она ни была. Так почему же мы должны предпочесть твоего хозяина?
      - У меня нет хозяина, о Плодороднейшая, - с новым поклоном ответил Риоло, подчеркнув мужской род слова "хозяин". - Я повинуюсь только Матрии, и даже грех, повлекший за собой справедливое изгнание, я совершил от избытка рвения и желания служить вам. Но капитан, которому я служил в изгнании, - сластолюбец, между тем как его враг слывет аскетом. С которым из них предпочтете вы заключить сделку?
      - Ты хочешь, чтобы мы допустили гайо к Тайнам? - гневно пророкотала Убериссима.
      - Да, если вы хотите по-прежнему управлять нашей судьбой. Даже Панархия со всей своей мощью не устояла против Должара, и Аватар, в отличие от панархистов, не признает никаких ограничений для своей власти. Единственный выход - поработить того, кто хочет поработить вас.
      Шестек, прильнувший к шее Риоло, шевельнулся. Риоло стало сладко, и он перестал понимать речи Матрии, которая совещалась между собой. Он стоял тихо и ждал решения своей участи. Новая волна химикалиев - и рассудок вернулся к нему.
      - Твои аргументы убедили нас, Риоло, - сказала Убериссима. - Ступай и скажи своему капитану, что в случае его победы мы примем его; большего в свете того, что заявил нам Должар, мы сделать не можем. - Ее огромный лунообразный лик просиял улыбкой. - В конце концов, как тебе известно, Возвышения удостаивается только тот, кто заслуживает, - мы не можем менять своих правил ради твоего капитана.
      Риоло снова поклонился. Беспокойство в нем взяло верх над благоразумием, и он спросил:
      - А я не заслужил Возвышения?
      - Если ты вернешься сюда с Хримом Беспощадным, мы сочтем твою преданность доказанной, а когда ты вернешься с Пожирателя Солнц, столь желанные тебе Атрибуты будут твоими.
      - С Пожирателя Солнц? - опешил Риоло.
      - Ты не знаешь тайны шестеков: в нее посвящены лишь немногие, и гайо среди них нет. - Убериссима продолжила свою речь, и Риоло вытаращил глаза. Если бы Панархисты об этом знали, Барка подпала бы под бессрочный карантин первого класса. - Хрим узнает, когда получит одного из них, но это уже не будет иметь значения - и нам понадобится наблюдатель, когда его шестек попадет на Пожиратель Солнц.
      Риоло откланялся, и ему позволили уйти. На выходе из Лабиринта шестек отвалился и уполз прочь. Сейчас Риоло вернется на "Цветок Лит", где Хрим снимет с него ошейник. А потом, если фортуна улыбнется им в борьбе с Нейвла-ханом, он наденет на капитана ошейник потуже, невидимый и непреодолимый, ошейник, который подчинит Хрима Барканской Матрии.
      И после окончательного падения Панархии Тысяча Солнц откроется их благодатному оплодотворению.
      ОБЛАКО ООРТА В СИСТЕМЕ БАРКИ. "ШИАВОНА"
      Дорога к правому шлюзу "Шиавоны" шла мимо лазарета, откуда сквозь закрытый люк неслось жалобное уханье и завывание келлийского трината.
      - Почему они все время играют на этой штуке? - с испугом в серых глазах спросила Мессина.
      - Это у них называется музыкой, - пояснила Лохиэль, ободряюще погладив плечо подруги.
      - Каждую вахту они на нем бренчат, - отозвался Байрут, шедший по другую сторону от Мессины. - И больше не разбирают его на части, как раньше. - Он засмеялся. - Если б я не знал, что это такое, смылся бы из лазарета в первый же раз, как его увидел, - эта штука может здорово напугать, когда идешь к медтехнику.
      Мессина только головой покачала. Лохиэль, видя страдальческие морщины у нее на лбу, догадывалась, что Мессина более других чувствительна к обертонам странного келлийского инструмента, действительно напоминающего некое древнее орудие пытки.
      - Каждый раз, когда я это слышу, мне кажется, что у меня отросла третья нога, - проворчала Мессина.
      - А вот мне почему-то не кажется, - посетовал Байрут, Мессина ткнула его локтем, но он отскочил, весело ухнув. Лохиэль нажала на вестник у двери лазарета, жалобная музыка прекратилась, и Штоинк-Ниук2-Ву4 выбежали в коридор.
      Часовые-десантники у шлюза отдали им честь. Лохиэль ответила с приветливым лицом, несмотря на нехорошее чувство о желудке. Тяжело это терпеть чистюль на "Шиавоне", хотя она признавала, что на месте Камерона поступила бы так же. Она все еще беспокоилась за часть своего экипажа, хотя Камерон заверил ее, что досье на "Шиавону" будет стерто по завершении операции. Некоторые так и не смогли в это поверить.
      Челнок быстро доставил их на "Клейдхем Мор". Капитан и офицеры его эскадры уже собрались в тактической рубке.
      Камерон церемонно поздоровался. Лохиэль кивнула и улыбнулась столь же церемонно, подметив веселую искорку в глазах кузена. Наедине они встретились совсем по-другому, и теперь ими руководил дух приключения, памятный им по детским проказам.
      - Ситуация несколько изменилась, - сказал он, представив гостям всех присутствующих. - Барканцы умудрились поймать в ловушку обе рифтерские эскадры, внезапно расширив свое резонансное поле.
      - Однако в бой с рифтерами не вступают, ублюдки этакие, - кисло заметила капитан Агенес.
      Лохиэль, внимательно посмотрев на нее, перевела взгляд на мелиарха Зи-Туто, который сказал:
      - Разве можно их в этом упрекать?
      С этими людьми Лохиэль предстоит разрабатывать будущую атаку. Она всегда старалась как можно лучше изучить и - союзников, и врагов.
      - Барканцы страдали ксенофобией еще до того, как узнали, что происходит в других частях Тысячи Солнц, - продолжал мелиарх. - А информация, передаваемая рифтерами, показывает только победы.
      - И барканцам приходится выбирать между Нейвла-ханом и Хримом Беспощадным в качестве новых "защитников", - сказала коммандер Тад, первый офицер "Хамсина". Ее горловое сопрано звучало саркастически.
      - Отсюда следует, что от барканцев мы помощи не дождемся? - сказала Лохиэль, и все взгляды обратились к ней.
      - У нас даже нет уверенности, что они не станут в нас стрелять, мрачно ответила Кор-Меллиш. - Барканское вещание показывает, как мало они доверяют Панархии.
      - Возможно, они полагают, что смогут заключить сделку с Эсабианом, вставил капитан Бонксер.
      - Для которого Запрет ничего не значит, - вступил в разговор коммандер Гисквил, орудийщик с "Клейдхем Мор" - высокий, худой, с длинным, изборожденным морщинами лицом.
      - Огры, - тяжело уронил Бонксер, - вот что нужно Эсабиану.
      - Если не хуже, - небрежно ответил Гисквил, и Лохиэль показалось, что он колеблется между ужасом, который всякий цивилизованный человек питает к машинному интеллекту, и профессиональным любопытством.
      Камерон вкратце очертил тактическую ситуацию. Он и его офицеры разработали несколько планов, но ни один не удовлетворял, их до конца - не было безопасного способа связаться с Хримом заранее и нельзя было предсказать, как отреагируют барканцы и Нейвла-хан на появление подчиненного ему корабля.
      - Но теперь, когда барканцы растянули резонансное поле и сделали скачки невозможными, рифтеры будут двигаться более предсказуемыми курсами на низких скоростях, так что мы, возможно, сумеем послать Хриму тугой луч. Что бы такое придумать для него? Если мы сможем замедлить его реакцию, уже хорошо. Может, послать дезинформацию барканцам и Нейвла-хану, чтобы насторожить и их заодно? Есть несколько новых вариантов.
      Камерон включил тактический макет.
      - Это даст нам время разделаться с Нейвла-ханом. - У Лохиэль напряглись нервы от злобы, звучавшей в голосе Рефрена Зи-Туто, и она догадывалась, что он выражает чувства всей эскадры.
      Саму Лохиэль не связывали с панархистским Флотом никакие эмоциональные узы, но после видеочипа об уничтожении Флотской Академии на Минерве ей стали сниться кошмары.
      Камерон сообщил ей по босуэллу:
      (Он потерял на Минерве свою подругу).
      Лохиэль взглядом выразила ему признательность и посочувствовала мелиарху.
      Она смотрела на экран, но больше думала о политических и эмоциональных факторах. Ненависть Хрима к Нейвла-хану, вошедшая в легенду, более чем оправданна.
      - Я могу ему сказать, что вы - часть флотилии Чартерли, не оснащенная урианской техникой. Поэтому вы скаканули от Долорозы, как только дело там приняло дурной оборот, - Тут Лохиэль вспомнилось, что сказала Штоинк после их первого визита на корабль Камерона. Келли заинтриговали десантные катера - они почему-то находили их до крайности забавными. - Как насчет десанта катеров на внешнюю луну... - Она прищурилась, припоминая, - Авасту? обратилась Лохиэль к Зи-Туто, и тут же усомнилась. Почему они сами об этом не подумали? - Вы ведь можете наладить катера для астероидных операций, так? Захватить лазплазменную пушку; и использовать ее против рифтеров...
      - Тесла-кроты, - кивнул десантник. - Вгрызаются в скалу так, что демонам в Харубановом аду жарко. И Аваста для этого в самый раз подходит: это ведь искусственная луна. Они запустили ее на орбиту около ста лет назад. Барканцы отреагируют не сразу; работу катеров они примут за сейсмическую активность, вызванную приливным стрессом. - Его темные точеные черты сложились в гримасу. - Да только катера в полете непременно засекут.
      - Полет в реальном времени получится очень долгим, а скачковые импульсы корабля-носителя вас выдадут, - сказала Мессина, сразу ухватив своим навигаторским умом суть проблемы. Зи-Туто кивнул.
      - И ведь метки катеров нельзя подделать, в отличие от других кораблей? - спросил Байрут, и Лохиэль подтвердила: нельзя. Только эсминцы и другие корабли можно замаскировать под более старые суда рифтерского флота.
      - Слишком большая движущая сила по отношению к массе, - сказал лейтенант-коммандер Абрамсон, специалист по электронному противодействию с "Килижа", третьего эсминца.
      - А ситуация ждать не позволяет, - добавил Камерон. - Барканцы могут договориться с Эсабианом в любой момент.
      Наступило краткое молчание, и многие лица приобрели мрачное выражение.
      - Тайный скачок, - сказала вдруг Штоинк, и Ниук2, и Ву4 согласно заныли. Мелиарх Зи-Туто посмотрел на них вопросительно.
      - Это невозможно, - сказала капитан Агенес.
      - Наверное, - ответила Штоинк. Келли переплели свои головные отростки знакомым Лохиэль способом - так, что с любой точки видны были только два из трех сенсорных узлов. Знак загадки. Ее не переставала поражать сходность роли жеста в общении келли и Дулу. - Но знают ли об этом рифтеры? Или барканцы?
      Ниук2 и Ву4 молчали.
      - В РифтНете ходили слухи на этот счет, - сказала Мессина.
      На лицах офицеров отразилось волнение.
      - Итак, Хрим сосредоточится вот здесь, - сказал Бонксер, выделив со своего пульта орбитальный сегмент. - Он предпочитает высокие орбиты, чтобы Барка подольше заслоняла его от обстрела с луны.
      - Нейвла-хан поначалу охотно займет более низкие орбиты, но быстро сообразит, что к чему, - добавила капитан Агенес.
      - Однако для начала он сосредоточится вот здесь. Последовали другие комментарии, в процессе которых на экран накладывались новые линии и разноцветные точки. План по-прежнему был несовершенен, но значительно ограничивал свободу противника.
      - Жаль, что мы не можем сделать этого на самом деле, - сказал Камерон. - Хрима мы так и так подставим под атаку эсминцев, но могли бы еще и Нейвла-хана подставить под огонь с Авасты, если бы захватили орудия, а барканцы не знали бы, куда стрелять.
      - Ни дать ни взять два барана на мосту, - вставила Кор-Меллиш.
      Затем Лохиэль почувствовала, что настроение пошло на спад, - офицеры осознавали, с чем им придется столкнуться на практике. Мессина смотрела на макет уныло, да и другие, видимо, вспомнили о гиперсвязи Эсабиана. Учитывая, что противник оснащен почти идеальной связью, "Шиавоне" придется подавить лунные орудия одновременно с атакой ползучих снарядов на рифтерские корабли, а потом, после снятия резонансного поля, начнется общее наступление. И невозможно предсказать, как поступят барканцы.
      Лохиэль задумалась, как объяснить своей команде необходимость вступить в опасный по меньшей мере бой.
      В конце вахты Камерон пригласил Лохиэль, ее сожителей и келли в офицерскую столовую вместе со своими старшими офицерами и мелиархом Зи-Туто - остальные вернулись на свои корабли.
      Зи-Туто принес келлийские пузыри для питья, и Камерон смотрел во все глаза, как келли, переплетя головные отростки, пьют в тройном синкопированном темпе из пузырей друг друга. Хорошо, что эти сосуды были непрозрачные - от густоты того, что сосали келли, его мутило.
      - Жаль, что нельзя было захватить ваш тринат, - сказал Байрут, и Камерон почуял за его невозмутимым фасадом насмешку. - Уверен, что Мессине его недостает.
      Штоинк изогнула шею в его сторону так, что сперва показалась одна пара немигающих глаз, потом другая.
      "Интересно, которая из трех пар у них доминирующая?" - подумал Камерон.
      - Мы трое могли бы это сделать.
      Ниук2 и Ву4 коротко ухнули, глядя на рифтерского навигатора, которая метнула на своего сожителя испепеляющий взгляд. Камерон с удовольствием отметил, что уже научился различать двух этих келли. Он думал о них как об особях мужского пола, хотя и знал, что это не так.
      - Но тогда, чтобы все было честно, нам пришлось бы выполнить желание Мессины.
      Байрут вопросительно поднял бровь.
      - Нам пришлось бы наградить тебя яффидианской опухолью мошонки, чтобы затруднить твое передвижение.
      Коммандер Кор-Меллиш фыркнула в свой стакан и поперхнулась, но тут по кораблю прокатился сигнал аврала и зажегся экран коммуникатора.
      - Капитан! - доложил молодой лейтенант. - Три корабля курсом ноль-ноль, в тысяче километров от нас. - Выходного импульса не было просто взяли и появились вдруг! - Лейтенант посмотрел на свой пульт и выпучил глаза. - Это келли. Третья часть треножника класса "фокс".
      В окне показались чужие корабли - один больше двух других, в отличие от биологических троиц келли.
      - Сохранять статус, щиты на полную мощность, - скомандовал Камерон, повернувшись к келли-рифтерам.
      От них шел резкий запах, который Камерон уже начал различать как признак веселья.
      - "Звуки музыки беспечной исцелят недуг сердечный". - Ниук2 легонько пихнул в бок Мессину, и все трое поклонились Камерону. - Это наш подарок вернее, часть его.
      Камерон пытался собраться с мыслями. Курс этих келлийских кораблей делает их наиболее уязвимыми для орудий эсминца, что безошибочно свидетельствует об их благих намерениях. Но отсутствие выходного импульса? И как они обнаружили его эскадру?
      Затем до него дошел смысл цитаты.
      Тринат? Широко известно, что одно из секретных соглашений между людьми и келли дает инопланетянам право устанавливать приемопередающие устройства в любой человеческой системе. Быть может, тринат, который описала ему Лохиэль, - часть такого устройства? А возможно, келлийского Старейшину всегда сопровождает эскорт, о котором даже его товарищи-рифтеры не знали. Самый параноидальный радист не распознал бы сигналов широкого диапазона в произвольных статических разрядах, которые испускает любой корабль. Это в корне меняло ситуацию.
      - Готовность четвертой степени, - сказал он лейтенанту. - Я иду на мостик. Оповестите эскадру и скажите офицерам-тактикам, что я жду их в 16.00.
      - Есть, сэр. Поступил сигнал связи, сэр.
      - Соедините.
      В окне на экране появилась троица келли.
      - Капитан Камерон бан-Маккензи, вы можете называть нас троих Иш, Мэй и Элл. - Камерон снова уловил резкий запах от троицы Штоинк. - Мы командуем (нечленораздельный свист) треножником, который я предлагаю именовать "Жар-птицей".
      - Трижды по три корабля, - сказал Зи-Туто, - их стандартная боевая единица. Большой корабль каждой тройки, Посредник, выполняет командные функции.
      Камерон, кивнув, поклонился Старейшине. Келлийский капитан, издав короткую серию мелодичных звуков, попросил разрешения подняться на борт, и Камерон охотно дал согласие.
      - Старейшина, - сказал Зи-Туто, когда экран померк, - а ведь ваши корабли не подали выходного импульса.
      - Это и есть наш подарок. Он не в том, что мы можем снабдить ваши корабли такой же техникой, но в том, что мы открываем вам ее секрет, который скрывали от людей многие годы.
      - Теперь десант катеров станет возможным, - с волнением сказал мелиарх Камерону.
      - - Только наши корабли-посредники смогут взять ваши катера, - сказала Штоинк. - Но десантников в герметических скафандрах можно будет перевезти сколько нужно. - Головные отростки келли странно извивались. - Вряд ли люди смогут дышать нашим корабельным воздухом - там слишком насыщенная атмосфера.
      - Я помню, - сказал Зи-Туто. - В вашем мире мы все ходили в респираторах. Но нам и не понадобится больше трех катеров, если разведданные об орудийном комплексе на Авасте верны - если взять больше, они только помешают друг другу. Однако мы можем использовать один из ваших кораблей для эвакуации десанта - десантников должно быть столько, чтобы они сумели захватить лазплазменную башню.
      - Мы и с ограми вам можем помочь, - сказала Штоинк. Все посмотрели на мелиарха Зи-Туто. Его десантникам придется иметь дело с роботами, охраняющими все барканские установки.
      - С ними мы как-нибудь сами управимся, - внезапно помрачнев, пообещал мелиарх.
      - Мы обсудим это более подробно в шестнадцать часов, - сказал Камерон. - До того времени вы можете обдумать технические детали десанта. А сейчас прошу меня извинить.
      Он поклонился одновременно рифтерам, Зи-Туто и келли и вышел в сопровождении своих офицеров.
      - Хотел бы я знать, как они это делают, - задумчиво сказал коммандер Лоусан, пока транстуб вез их на мостик. Камерон чувствовал, как хочется главному инженеру залезть в келлийские двигатели и вырвать у них эту тайну.
      - Как бы там ни было, это величайшая жертва с их стороны, - заметила Кор-Меллиш.
      - У них на карту поставлено не меньше, чем у нас, - сказал Камерон. Если не больше. Человеческую расу Эсабиан не истребит даже с целой армией огров, а вот келли может.
      - По мне, лучше уж погибнуть, чем жить в Тысяче Солнц, управляемой Должаром, - отозвалась Кор-Меллиш.
      - Не спорю, - поддержал ее Камерон, и капсула остановилась на мостике. - Поэтому мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не оказаться перед таким выбором.
      И быть готовыми пожертвовать всем, что имеем, как это сделали келли.
      Он надеялся, что Лохиэль это тоже понимает.
      "ЦВЕТОК ЛИТ"
      - С чего я должен его снимать? - осведомился Хрим, сердито глядя на злосчастного барканца. - Они расставили нам ловушку, как только ты вошел в атмосферу. Без тебя тут не обошлось,
      Норио, стоя позади, чувствовал, как нарастает в капитане злоба.
      Риоло пытался не терять достоинства, чему очень препятствовала влага, обильно текущая у него из носа и глаз. Метидже сорвала с него очки, как только он вошел на мостик, а его глаза не выносили яркого света.
      - Стал бы я тогда возвращаться, - сказал он, шмыгая носом и оттягивая ошейник.
      В его голосе не было бравады, и страха, как ни удивительно, тоже почти не чувствовалось. Норио попытался копнуть поглубже, но в который раз потерпел неудачу, наткнувшись на сексуальный подслой, неотделимый от эмоционального спектра маленького троглодита. Он почувствовал только смутную надежду - изменнических настроений не просматривалось.
      Хрим взорвался, услышав рассудительную речь барканца, бросился на Риоло и сбил его с ног. В следующий момент капитан, стоя на одной ноге, проткнул шпорой на каблуке другой одежду над сердцем барканца. Дрожащий Норио придвинулся поближе, впивая эмоции обоих участников этой сцены.
      Похоть, гнев, страх, охота привлечь к себе внимание... что за пиршество! Острота всего этого была почти невыносима как вкус крови. Норио пожирал глазами красные пятнышки на рубашке Риоло, используя этот образ для закрепления эмоций в мозгу, среди других своих сокровищ.
      - Матрия даст тебе огров, сколько захочешь, если ты победишь Нейвла-хана. Но они не станут навлекать на себя гнев Властелина-Мстителя, становясь на чью-либо сторону, - задыхаясь, выговорил Риоло.
      Наконец-то в нем зашевелился страх.
      - Капитан, - нерешительно произнес Эрби, - похоже, нам посылают тугой луч. - Его пальцы заплясали по клавишам сканирующего пульта, отыскивая сигнал среди шума. - Код "Шиавоны". Отметка показывает, что они только что вошли во внутренний пояс астероидов.
      После долгой паузы Хрим убрал ногу. Теперь его шпора целила Риоло в лицо. Норио дивился его чувству равновесия - Хрим орудовал ногой, как рукой, не выглядя при этом смешным.
      - Не думай, что легко отделался. - Хрим тряхнул ступней, убирая шпору, и грохнул каблуком о палубу. - Снимите кто-нибудь с него ошейник. Давай этот луч сюда.
      Свистопляска на экране постепенно обрела очертания простого, круглого, дышащего материнской заботой лица - это компьютер разворачивал тугой луч. Хрим тяжело опустился в свое кресло - Норио чувствовал его досаду по поводу односторонней связи. Отставание составляло почти девяносто минут, но Хрим знал, что Лохиэль не могла подойти ближе, иначе Нейвла-хан или барканские мониторы засекли бы ее выходной импульс.
      Но недовольство Хрима перешло в восторг, когда Лохиэль рассказала о встрече с одним из эсминцев Чартерли, считавшимся пропавшим. Даже без суперэнергетических снарядов это сильно склонит чашу весов в сторону Хрима, особенно если учесть элемент неожиданности.
      - Но самая лучшая новость - это то, что Дьюкамер умудрился добыть три катера-призрака из флотского арсенала. Это новейшая техника. Панархисты только собирались пустить их в ход.
      Норио затрепетал в унисон с возбуждением Хрима, сдобренным приятным диссонирующим привкусом беспокойства. Слухи об оружии подобного рода регулярно появлялись в РифтНете. Хрим, по всей видимости, думал, что такие катера, если бы их бросили против него при Шарванне, подошли бы еще ближе старых, чуть не угробивших "Цветок".
      - Мы попытаемся захватить орудия на внешней луне, - продолжала Лохиэль, - и повернуть их против Нейвла-хана. Если у нас получится, это будет для вас сигналом, а если орудия придется прихлопнуть, вы тоже услышите. Так что держитесь подальше от внутренней луны. И если вы разыграете свою барканскую партию правильно, - засмеялась она, - то сможете свалить все на Флот, когда этот слизень Барродах начнет верещать.
      Лохиэль обговорила еще кое-какие моменты и исчезла с экрана.
      - Дясил, засеки ее координаты и отправь подтверждение. Каркасон, рассчитай курс, который увел бы максимальное количество кораблей в тень Барки через три с половиной часа, так далеко от орбиты внутренней луны, как только возможно. Дясил, настрой реле для связи со всей эскадрой.
      Хрим развалился в кресле, снова выпустив шпору, и посмотрел на обзорный экран с "Огненным Когтем" в середине. Он ничего не сказал, но его жадное нетерпение передалось Норио.
      7
      "ХААРШАРФ"
      Мелиарх Рефрен Зи-Туто лежал неподвижно в своем невключенном пока скафандре. Он предпочел бы находиться на борту келлийского корабля-посредника, к которому был принайтовлен "Хааршарф", а не лежать здесь в перегрузочной ванне. Он завидовал диарху Суссониусу и его взводу, размещенным на втором корабле троицы. Третий корабль со Старейшиной на борту в бой не вступал.
      Но долг велел Зи-Туто оставаться со своим взводом - да он и не смог бы потом перейти с корабля на катер.
      Отсчет на экране скафандра показывал, что до старта осталось меньше пятнадцати минут. Зи-Туто попытался не думать о предстоящем, несмотря на трепотню своего взвода.
      - Хотел бы я, чтобы умника, который изобрел тесла-крота, самого туда засунули, - говорил на своем тягучем уни диарх Амахиро.
      - Правильно, Суши, - отозвался диарх Меенгир. - На ядерной торпеде ехать и то безопаснее.
      Зи-Туто усмехнулся - эти два отделения вечно соперничали, но ему невольно вспомнился образ времен Академии: фонтан камня, расплавленного тесла-эффектом, бьет навстречу катеру, который вгрызается в астероид. Если запас энергии катера кончится прежде, чем они доберутся до упрятанной глубоко в скале барканской станции, они будут похоронены заживо: единственный выход наружу - это раскаленный добела туннель.
      Окто прав - я предпочел бы торпеду.
      В обычной десантной атаке используется направленный ядерный заряд, пробивающий сравнительно тонкий щит и корпус корабля, а двигатель, работающий в усиленном режиме, защищает экипаж от перегрузок. Такая атака редко проваливается - а в случае неудачи ты умираешь слишком быстро, чтобы это осознать.
      Зи-Туто вздохнул и попытался расслабиться, зная, что его напряжение преобразуется в адреналин, когда атака начнется.
      Он ощутил легкий крен, и в окне на экране его шлема появился келлийский капитан. Зи-Туто подключил к своему каналу весь взвод, сигналом уведомив об этом келли.
      - Мы вышли из скачка на краю резонансного поля, - сказала Иш, связующая троицы. - Тринадцать минут до старта.
      Келли изогнули головные отростки в эквиваленте улыбки.
      - Мы трое не можем понять, как чей-то разум мог изобрести такую безумную вещь, как десантный катер.
      - Как же это все-таки случилось, по-вашему? - спросил Зи-Туто, радуясь возможности отвлечься.
      - Мы трое вспомнили чип о репродуктивных органах человека. Это все объясняет.
      Десантники заржали, а келли сплели шеи с выражением полного довольства, но тут же разделились.
      - Мы совершим посадку за горизонтом корабельного отсека станции Аваста и будем ждать вашего сигнала. Другой корабль высадит десант у лазплазменной башни, перекрывающей путь к отступлению. После старта катеров два других корабля-посредника вернутся к своим троицам и будут передавать тактическую информацию эскадре капитана Камерона.
      Зи-Туто кивнул, с интересом отметив, что келли любят повторять свои задания не меньше, чем люди.
      - Мы трое будем ждать вашего выхода со станции. На корабле достаточно места для полного комплекта трех катеров. - Иш нагнула шею и втянула "губы" своего похожего на лилию рта внутрь, так что все три пары глаз над ними уставились на Зи-Туто. - Вы хоть немного освоились с нашим оружием? На адаптацию было очень мало времени.
      - Наши компьютеры в нем кое-как разобрались.
      Келли по приказу Старейшины раскрыли один из своих секретов: оружие, специально предназначенное для обезвреживания огров. "Вы никогда не применяли огров против других людей, - сказала Штоинк. - Только против Шиидры".
      В Панархии все управление кодировалось и к местным; одам барканских огров доступа не было.
      Келлийский капитан оставался на связи почти до самого старта, пока не началась рутинная диагностика и подготовка. На своих экранах тридцать сидящих в катере людей видели, как скользит мимо щербатая поверхность Авасты - келлийский корабль нес их к оборонительной лунной станции. Два других катера тем же манером следовали другим курсом: тесла-кротам нужно много места для работы.
      Несмотря на отсчет, старт захватил Зи-Туто врасплох: никаким лязгом, характерным для человеческой техники, расстыковка не сопровождалась. Захваты как-то незаметно ушли обратно в корпус корабля, и катер отпал, движимый собственной энергией.
      Впереди выросла гряда невысоких гор. Горизонт то опускался, то снова взмывал вверх - это ныряли вверх-вниз сами катера, следуя рельефу местности. Справа надвинулась ажурная линия передачи разгонщика массы - она пересекала их курс, заканчиваясь у лазплазменной башни слева. Зи-Туто бросило в пот, когда он оглянулся на нее. Ему не показалось - она действительно двигалась.
      Затем впереди блеснул свет, и лунная поверхность закружилась колесом: катер совершил оборот и устремился к почве, под круглым углом к контрольному центру глубоко под ней. Ослепительный свет затопил экран, и рев расплавленного камня, обтекающего корпус, изгнал все мысли из головы. Катер, полыхая плазменным буром, ввинчивался в недра Авасты.
      СТАНЦИЯ АВАСТА
      Резкий зуммер сейсмической тревоги вывел Куонна тар-Феннина из сладкой дремы, и он почувствовал колебание, грунта под ногами.
      Приливный стресс - но он почему-то не прекращается, и ему сопутствует вибрация, напоминающая скорее стон или рев.
      - Командир, - доложил один из операторов сквозь растущий шум, зарегистрированы три точечных источника сейсмической активности.
      На экране появилась станция, окруженная мраком, - символ надежного скального грунта, в который она была встроена. Но в этой темноте светились три огонька, три вершины равнобедренного треугольника. Зигзаги освобожденной энергии били из них, словно молнии.
      - Источники опознаны, - сообщил бесстрастный голос Служителя. Тесла-кроты, которыми вероятнее всего оперируют катера Аркадского Десанта. Ожидаемое прибытие - четыре с половиной минуты.
      Куонн нажал на красную кнопку, и сирена возвестила о готовности первой степени. Разведцентр на Шимозе подтвердил получение сигнала так быстро, как только позволила скорость света. Куонн вкратце изложил ситуацию и стал ждать, изучая тем временем макет Барканского пространства.
      Ответ пришел скорее, чем он ожидал.
      - Мы не можем пока определить, которая из рифтерских эскадр высадила десант. Переходи на автоматический режим обороны и держи под прицелом корабли обеих флотилий.
      Экран погас.
      Куонн снова уставился на макет. Но ведь это же очевидно. Почему разведка так беззастенчиво лжет? Тут он вспомнил о челноке, который спустился на Барку с "Цветка Лит", и содрогнулся. Челнок вернулся совсем недавно. Быть может, Матрия заключила союз с капитаном корабля, чтобы уничтожить других рифтеров, и хочет пожертвовать Авастой с целью убедить Должар в полной невиновности Барки? Дорогостоящая уловка - но Куонн видел кадры, передаваемые обеими рифтерскими эскадрами. Новые хозяева Тысячи Солнц не ограничиваются полумерами, если им изменяют.
      Охваченный отчаянием, Куонн быстро отдал необходимые приказы. Лазплазмеры будут готовы переключиться на корабли обеих флотилий, но пока что он оставил под прицелом пять самых дальних кораблей Нейвла-хана. Если он угадал верно, перестраиваться не придется.
      - Контроль за обороной принят, - заговорил Служитель еще до того, как Куонн умолк. - Ниши активированы. Всему персоналу второго класса и ниже уйти в укрытие.
      Куонн потрогал свою опознавательную табличку первого класса и вздрогнул при мысли, что могло бы случиться с ним без нее, когда Черные выйдут из своих ниш, И, призвав на помощь остатки фатализма, стал ожидать дальнейших указаний.
      Больше ему ничего не оставалось. Бой за станцию Аваста будут вести не люди - по крайней мере с барканской стороны.
      "КЛЕЙДХЕМ МОР"
      Келлийский корабль внезапно появился снова прямо по курсу, и Камерон похолодел. Он все еще не привык к отсутствию выходного импульса и казался сам себе близоруким и беззащитным. Такое же напряжение чувствовалось во всех, кто был на мостике.
      Пальцы мичмана Ринкона забегали по пульту связи.
      - Сигнал флагману.
      - Соедините.
      На экране появились келли.
      - Атака началась. Информацию посылаем.
      - Информация на входе, сэр, - доложил Ринкон, а трое келли, отсалютовав одновременно, исчезли с экрана. Их маленький корабль развернулся и пропал так же внезапно, как и возник.
      Поток тактических данных, поступающих в систему "Клейдхем Мор", передавался всей эскадре. С трудом расшифровывая новые тенноглифы, Камерон мельком подумал: как-то справляется с этим потоком престарелый эсминец Лохиэль?
      Однако боевой мощи у этого старикана побольше, чем у наших троих вместе взятых.
      - Хотела бы я быть уверенной, что Нейвла-хан поймет, в чем дело, если увидит. - Кор-Меллиш в соседнем кресле указала на свой экран, где отображались только те рифтерские корабли, которые со своей позиции могли видеть вспышки, создаваемые катерами на Авасте.
      - У него достаточно долгий послужной список, чтобы это понять, ответил Камерон. - Как он истолкует это - другой вопрос. Хрим в основном занимает предугаданные нами орбиты, поэтому большинство его кораблей будет укрыто от Шимозы, в момент, назначенный Лохиэль для захвата Авасты.
      Нейвла-хан, видимо, еще не раскусил его игру, но обязательно раскусит. А вот что думают барканцы, остается загадкой.
      - Это зависит от того, кого они намерены поддержать, - заметила Кор-Меллиш.
      - Верно. Ползучие снаряды, пиявки и гравимины, которые келли пустили в резонансное поле, нарушат все планы рифтеров.
      - У рифтеров и барканцев достаточно своих драконьих зубов - но если все пройдет гладко, этот бой войдет в учебники. Как уничтожить две рифтерские эскадры без единого выстрела.
      Камерон засмеялся, зная, что весь мостик прислушивается к их разговору.
      - Только бы они целили получше, - сказал он и был вознагражден ответным смехом.
      Но вряд ли все получится так, как у тех баранов из сказки. А нам довольно будет одного выстрела с какого-нибудь рифтерского корабля.
      "ОГНЕННЫЙ КОГОТЬ"
      Нейвла-хан, откинувшись на спинку командного кресла, смотрел на экран с "Цветком Лит" в середине и чувствовал свирепое удовлетворение от столь приятного зрелища; Хрим уступал нижние орбиты ему.
      - Капитан, энергетические разряды на Авасте.
      Чувство триумфа разом испарилось. Нейвла-хан выпрямился и в окне на экране увидел лимб Авасты с тремя огнями на темной стороне терминатора.
      - Судя по спектру, это испаряется скальная порода.
      Неужели Хрим высадил десант? Но к чему ему устраивать такую показуху?
      Скальная порода, внезапно сообразил Нейвла-хан. Катера. Он стиснул челюсти. Что, если другие катера уже наведены на него?
      - Еще следы есть?
      - Никаких, чам, - с надлежащей быстротой ответил скантехник.
      Капитан теперь понял как нельзя яснее, что Хрим ему лгал, и позиция противника подтверждала его подозрения. Сначала резонансное поле после челнока с "Лит" - а после, через несколько часов после возвращения челнока на борт, вот это. Хрим явно снюхался с барканцами через своего компьютерного техника Риоло, которого будто бы выдал местным властям.
      Но внезапно тактический глаз Нейвла-хана взглянул на вещи по-иному, и тот же макет на экране приобрел совсем другое значение. Капитан понял, что Хрим, уведя свои корабли на более высокие орбиты, хочет прикрыть их от огня с Шимозы, оставляя их открытыми для Авасты. Стало быть, огонь с внешней луны Хрима не волнует.
      Значит, его тайные переговоры с барканцами потерпели крах? Или это просто отвлекающий маневр? Если так, то где Хрим взял катера? Они явно запущены с его корабля - "Огненный Коготь" уловил бы выходной импульс, если бы они пришли из системы.
      Нейвла-хан вспомнил слухи, ходившие в РифтНете о призрачных скачках, но отогнал эту мысль. Он был уверен, что эти слухи, как и множество других, насаждаются панархистами, чтобы сбить Братство с толку.
      Капитан стал отдавать приказы для передачи эскадре. Нужно укрыть как можно больше кораблей от Авасты - с внешней луной эта задача сложнее - или увести их как можно дальше. Хорошо, что у него уже подготовлена атака ползучих снарядов на один из генераторов резонансной ловушки - но теперь это будет стоить ему большего числа кораблей.
      А потом он разделается с Хримом. Ползучие снаряды Нейвла-хана до сих пор следуют за врагом, несмотря на кажущееся отступление. А снаряды Хрима, безусловно, нацелены на него.
      Но ничего, братец, я еще предам огню и тебя, и твоего гнусного мозголаза.
      Он подавил сожаление - лучше быстрая расправа, чем вовсе никакой.
      Он сделал знак связисту, снова ощутив удовольствие от готовности, с которой команда повиновалась его безмолвным приказам.
      - Дай мне Хрима.
      А для начала я затуманю гневом твой ум.
      "ХААРШАРФ"
      Рев расплавленной породы оборвался, сменившись звенящей тишиной.
      - Запускай глаза, - скомандовал Зи-Туто, включая серводвигатели.
      Верх катера с лязгом откинулся, и на экране скафандра показался коридор - глаза-разведчики делали свое дело. Затем в кадре возникла громадная гуманоидная фигура, и экран погас.
      - Огры. Бей их, Окто!
      Диарх Меенгир ответил "есть", и катер с глухим рокотом покачнулся, пустив наружу разрушительное тесла-поле.
      Зи-Туто нажал кнопку в своей ванне, и вся передняя часть катера отвалилась с еще более сильным грохотом. Ванна стала дыбом, и Зи-Туто осторожно двинулся к выходу. Взвод следовал за ним, двое прошли вперед для страховки.
      Несмотря на подготовку по книгам и тренажерам, Зи-Туто был поражен тем, что увидел. Импульс тесла-заряда выжег в камне и дипласте пузырь метров десяти диаметром, от которого разбегались коридоры и ходы поуже. Свет десантных прожекторов отбрасывал резкие тени. Что-то красное капало из отверстия в стене, с шипением падая на кусок раскаленного металла внизу.
      - Запускай бегунки и эти... - он не сразу вспомнил, как называется келлийское оружие, - трискели. Возьмем "языка" и спросим у него дорогу.
      Данные Панархистской разведки показывали только расположение выходов. Об устройстве самой станции можно было лишь догадываться по аналогии с другими, уже известными барканскими сооружениями.
      Маленькие автоматы, получив указания от скафандровых компьютеров, двинулись по коридорам, пробираясь сквозь обломки. Бегунки были аппаратами широкого профиля; они могли передавать информацию, подключаться к линиям связи, манипулировать техникой и так далее. Трискели, более специализированные, имели дело только с одним: с ограми.
      Впрочем, у десантников не было времени изучить как следует это неизвестное Панархии оружие. Приходилось ограничиваться теорией без той мускульной сноровки, которую дает только практика, хотя бы на тренажерах.
      Тактическая картина несколько прояснилась, и мелиарх Зи-Туто понадеялся, что теория их не подведет.
      "КЛЕЙДХЕМ МОР"
      Новая волна тактических данных прошла по экранам. На этот раз келлийский корабль ждал ответа.
      - Нейвла-хан зашевелился, - сообщил Камерон. - Пора дать ему пищу для размышлений.
      Он дал распоряжения келлийскому курьеру, и тот сразу исчез.
      - А Хрим и в ус не дует, - усмехнулась Кор-Меллиш. - Как я люблю твой извращенный ум, Камерон.
      "ЦВЕТОК ЛИТ"
      Хрим жадно следил за огнями на Авасте. Теперь пора приступать к мозговым играм.
      - Каркасон, обратный курс, из тени Барки к Шимозе. Да поубедительнее.
      - Капитан?
      Сомнение в голосе Каркасона привело Хрима в ярость.
      - Делай, что велят, придурок! Только не перестарайся. Из тени выходить не надо.
      Навигатор повиновался, а Дясил нервно сообщил:
      - Сигнал с "Огненного Когтя". Задержка две секунды.
      Хрим сдвинулся на край кресла.
      - Давай его сюда. - Не дожидаясь, когда экран загорится, он начал говорить: - В дело впутались паскудные чистюли. Мне думается, пора взрывать резонансное поле к такой-то матери и выметаться отсюда.
      Нейвла-хан пожал плечами:
      - Дурак ты, Хрим Бесполезный. Темпатова кукла. Думаешь, я поверю в такую лажу? Это все подстроил ты вместе с барканцами. - Он демонстративно плюнул. - Десантные катера - надо же!
      Хрим подавил гнев.
      - Болван ты хренов! Да они вернули нам Риоло порезанным на куски! Я хотел с ними договориться, не скрою, но они и слушать не стали.
      Хрим, следя за реакцией своего собеседника, метнул взгляд вбок, на Норио, но темпат наблюдал за ним самим. Норио не умеет читать по лицам ему это ни к чему.
      - Не знаю, что там у Барродаха на уме, - продолжил Хрим, - но я доверяю ему не больше, чем ты. Может, это не чистюли, а должарианцы. Может, Барродах сталкивает нас лбами, чтобы самому все загрести. - Уловив сомнение в глазах врага, он поднажал еще: - Сам знаешь, сколько арсеналов мы очистили. Может, им попались эти катера-призраки, о которых все время толкуют а РифтНете? Не успеем мы оглянуться, как они вырубят нам энергию.
      Норио стиснул ему руку, что на их простом мускульном шифре значило "молодец".
      Изображение внезапно заколебалось, пропало и вернулось снова, сильно размытое.
      - Гравимина! - закричал кто-то позади, и Хрим врубил щиты "Цветка" на полную мощность. Какого черта тут происходит?
      - Арсеналы, говоришь? - прошипел Нейвла-хан. Его лицо превратилось в точку и исчезло, и в этот самый момент "Цветок" содрогнулся от попадания снаряда. Экраны зарябило.
      - Пили! Вдарь по резонансному генератору и активируй эти хреновы ползучие снаряды. А ты, Эрби, найди те, которые наставил на нас Нейвла-хан.
      - Они пока не вышли на позицию, капитан, - ответил Пили. - Еще минут десять.
      - Следов нет, - напряженным голосом доложил Эрби.
      - Зараза! Каркасон, уводи нас отсюда! - Хрим схватился за голову, пытаясь собраться с мыслями. Откуда взялась эта гравимина? Может, барканцы переметнулись на другую сторону?
      "Цветок" нырнул обратно в тень, убегая из-под огня Шимозы. Желудок Хрима вел себя так, словно гравиторы отказали.
      Все вдруг очень усложнилось.
      СТАНЦИЯ АВАСТА
      Бегунок соларха Топанара обнаружил наконец живых барканцев. До сих пор и он, и другие аппараты показывали только груды трупов, сожженных или задохнувшихся от раскаленных газов, посланных по коридорам тесла-полем.
      Но в нескольких сотнях метров, за углом, пятеро человек укрылись в одной из ниш без дверей, предназначенных, очевидно, как раз для таких ситуаций. Там не было пульта, только рация.
      Усилители света и инфракрасные лучи выхватывали фигуры из мутного барканского мрака, создавая иллюзию слабого солнечного освещения. Зи-Туто стал напротив того, кто, судя по форме, был старшим.
      - Где тут у вас контрольный центр?
      Барканец пробормотал что-то, и скафандровый компьютер перевел это на уни: "Не знаю". При этом сердцебиение у барканца стало даже сильнее, чем в прежнем состоянии ужаса, инфракрасный имиджер показал покраснение на лбу и щеках, а скафандровый хемоиндикатор - повышенное выделение пота и феромонов. Барканец лгал.
      Зи-Туто ступил вперед, зная, каким грозным кажется в скафандре, и навел на барканца правый указательный палец в перчатке.
      - Я убью тебя, если через пять секунд мне никто не ответит.
      Зи-Туто начал отсчет.
      Барканец упрямо потряс головой. "Ну что ж, у тебя своя присяга, у меня своя", - подумал десантник. Досчитав до пяти, Зи-Туто свел вместе четвертый и пятый пальцы правой руки, и яркий луч ударил в грудь барканца. Заклокотала кровь, испаряясь из легких, красный туман повалил из разинутого в агонии рта, и барканец бесформенной грудой рухнул на пол.
      Зи-Туто, подавив отвращение, повернулся к барканцу низшего ранга, у которого на гульфике быстро расплывалось пятно.
      - Где контрольный центр?
      Тот, к облегчению десантника, ответил без промедления. Зи-Туто заметил бирки на шее у барканцев и спросил своих, что они могут означать.
      - Думаю, пользы от них немного, капитан, - сказала Драйден. - Они, наверно, потому и сидят здесь, что в коридорах эти бирки при аварийной ситуации не годятся. Но в сочетании с информацией, собранной бегунками, они, возможно, помогут мне войти в систему.
      Сняв бирку с мертвеца, она прижала ее к накладке на своем скафандре, потом выдвинула пробник из левой перчатки и занялась рацией.
      - Вирусы запущены - некоторые уже сражаются с местными фагами. Мы можем воспользоваться этими бирками, но огров они не остановят - их носителям полагается отсиживаться в одной из этих комнат. Возможно, чуть позже мне удастся получить план станции.
      Барканцы завыли от ужаса, когда с них сняли бирки, и этот звук еще долго преследовал десантников.
      Служитель со странным бульканьем умолк, но даже это не подготовило Куонна к внезапности, с которой враг ворвался на станцию. Недолгую тишину в контрольном центре нарушил грохот взорванного люка.
      Маленькие шустрые машинки, разбежавшись по комнате, взобрались на пульты и запустили в них свои острые пробники, а странного вида трехногие аппараты, передвигающиеся по трое, застыли везде в весьма угрожающих позах.
      Вслед за этим комнату заполнили громоздкие фигуры, до ужаса напоминающие Черных. У многих на броне виднелись следы от оружейного огня. Все расчеты Куонна пошли прахом. Никакие это не рифтеры, это Аркадский Десант.
      Один из десантников подошел к нему.
      - Итак, ты здесь командир.
      Его транслируемый компьютером голос звучал с характерной панархистской глухотой.
      Куонн ответил вызывающим взглядом, ясно видя лицо десантника за шлемом. А вот насколько четко слабый глазами Панархист видит его? Лицо десантника было неумолимым, и Куонн приготовился к смерти.
      И смерть пришла, но не от десантника. В сплошной на вид стене разверзлись ниши, и оттуда с кошачьим проворством выскочили Черные. Куонн ощутил прилив удовлетворения, но оно тут же сменилось ужасом: десантник со свирепой улыбкой сдернул у него с шеи бирку первого класса.
      - Тебе она больше не понадобится, - сказал десантник и разрядил свой бластер в одного из Черных. Ответная вспышка пламени оборвала жизнь Куонна с милосердной быстротой.
      Охладительные системы скафандра Зи-Туто взвыли, работая на грани перегрузки, когда последний огр рухнул на пол в фонтане искр. Моноволокно, выброшенное келлийскими трикселями, опутало роботов, глубоко врезавшись в их броню. Один из них бессознательно разрядил свою нагрудную пушку в потолок, и расплавленный камень снова полился на злосчастных барканцев. Впрочем, большинство этого уже не почувствовало.
      Зи-Туто с мрачным удовлетворением посмотрел на почерневший труп командира.
      Ты получил лишь долю того, что Амахиро и другие хлебнули полной мерой.
      Еще более, чем когда-либо прежде, он убедился в справедливости Запрета - для него создание огров было вопиющим злодеянием.
      Он посмотрел на ближнего, который еще дергался, пока разряжались его сервомоторы, и содрогнулся. Мало того что андроидам придали гуманоидную форму - куда хуже их лица, устрашающие маски, специально спроектированные так, чтобы пугать собакообразных шиидритов. Нечто среднее между примитивной ритуальной маской и оскалом идиота.
      Даже маленькие трискели действовали мелиарху на нервы - особенно когда Драйден заявила, что они, несмотря на заверения келли, запрограммированы более сложно, чем ей бы хотелось. Они казались ему чересчур разумными.
      Однако свое дело они сделали.
      Допрос уцелевших барканцев принес хорошие новости. Похоже, Барка действительно стакнулась с Хримом: все орудия Авасты были нацелены на корабли Нейвла-хана. Но тут мелиарх испытал разочарование: "Огненный Коготь" числился во второй по очереди группе.
      - Перепрограммирование займет больше времени, чем нужно для второго залпа, - ответила на его вопрос Драйден. - Нужно всего две минуты, чтобы прицелиться заново.
      Время ползло еле-еле. Зи-Туто вспомнил лицо Соабы, ее улыбку, прикосновение ее рук. Затем пульт перед ним зажегся.
      - Полный контроль обеспечен, мелиарх.
      Он с нарочитой мягкостью опустил палец на огневую кнопку, памятуя о страшной силе, которую получил в свое распоряжение, и весь смысл этого движения выплеснулся в крике:
      - За Соабу!
      АВАСТА, ЛАЗПЛАЗМЕННАЯ БАШНЯ № 2
      Диарх Суссониус со спокойным удовлетворением оценил свою позицию. Лазплазменная башня, как и ожидалось, была пуста - и неудивительно, подумал он, глядя через шпионский глаз на толстые, волнистые стеклянные стены окружающего ее кратера. Нервозность вызывала только кромка, за которой они прятались от линии прицела, - слишком низкая, чтобы защитить их от разряда.
      - Налицо активность, диарх, - доложил соларх Бирд, следивший за монитором на кабеле, передающем башне команды со станции Аваста.
      - Разгонщик массы разогревается.
      Суссониус сверился со шпионским глазом. Все верно - из устья стокилометрового разгонщика масс шел волнообразный призрачный свет. Установка очищалась от лунных газов, готовясь подать заряд плазмы тесла-отражателю башни на скорости, близкой к световой.
      Он убрал глаз. Наверху светился серп Барки. Та ее часть, что лежала в солнечной тени, едва просматривалась в свете, отраженном от скрытой за горизонтом Шимозы.
      - Приготовиться к разряду, - скомандовал диарх, и взвод пригнулся. Суссониус посмотрел на гряду холмов в нескольких сотнях метров от них, за которой ждал келлийский корабль.
      - Есть, - сказал Бирд.
      Еще один напряженный миг - и лазплазмер с беззвучным грохотом, передавшимся через почву людям, разрядился. В небо взвилось световое полотнище, прошитое сверкающими линиями, - это ударная волна срывала камни со скал, а щит отбрасывал их прочь - некоторые, возможно, и на орбиту, подумал Суссониус. Твердый на вид луч энергии ударил ввысь, и миг спустя что-то сверкнуло над лимбом Барки.
      - Одна порция есть! - возликовал Ра-Тремон.
      - Покажи нам, как собьют следующую, - попросил Норски.
      Суссониус, которому самому хотелось посмотреть, усмехнулся и снова активировал глаз. Кратер вокруг башни светился тускло-красным огнем адское основание для белого свечения отражательных электронных зеркал башни. Оно повернулось, наводясь на новую цель, и новый диск ультраплотной материи, поддерживающей тесла-эффект, скользнул на свое место над зеркалом.
      Лазер стреляет прямо вверх, и прицельное зеркало направляет его луч сквозь тесла-линзы, а те посылают вдоль оси луча плазму, подаваемую разгонщиком массы. Срок жизни линз - около наносекунды, зеркало держится немногим дольше, но этого достаточно, чтобы создать трехсотметровую струю плазмы, которая, совмещаясь с направленным лучом, способна пробить щит почти любого корабля.
      Разгонщик масс снова стал пускать газы, но на этот раз свет был ярче.
      - Я раскодировал последовательность операций, - доложил Бирд. Четыре... три... два... один.
      Полоса, похожая на брус раскаленного добела металла, соединила устье разгонщика с тесла-линзами и слилась с чуть менее ярким лазерным лучом, окруженным газами предыдущего разряда. Адское пламя, вспыхнувшее в точке пересечения, взвилось в небо под острым углом. Шпионский глаз, вспыхнув, испарился, и земля содрогнулась снова. Смертоносный свет обратной волны загорелся над головой. Что-то зашуршало по скафандру Суссониуса - шарики кварцевого стекла, брошенные вверх первым разрядом, только теперь падали вниз при малой силе тяжести Авасты.
      - Телос! - ахнул кто-то.
      - Это уж скорей по части Харубана, - отозвался другой.
      - Ладно, - сказал Суссониус, - хорошенького понемножку. Бирд, поставь перехват на кабель. Когда придет соответствующий сигнал, мы отключим тесла-генератор и повредим предохранители.
      Он снова посмотрел на холмы, чьи верхушки еще светились. Без тесла-генератора при выстреле несколько кило плазмы ударят по ультраплотным линзам со скоростью, близкой к световой.
      - И к этому времени мы должны быть очень, очень далеко отсюда.
      8
      "КЛЕЙДХЕМ МОР"
      - Орудийный огонь с Авасты, - сообщили келли. - Подбито пять рифтерских кораблей. Три уничтожено, один висит в космосе, один серьезно поврежден, но способен двигаться. Барка поставила Щит. Со стороны Шимозы активности не наблюдается.
      Камерон испытал некоторое разочарование, увидев новые тактические поправки. "Огненного Когтя" среди подбитых кораблей не было. Капитан пожал плечами: видимо, у Зи-Туто на то свои причины.
      - Связь, передайте всей эскадре, - сказал он. - Первая боевая группа выходит на позицию два и начинает инфильтрацию. Второй и третьей группе приготовиться к полному падению резонансного поля, затем двигаться вперед.
      Первая волна - "Клейдхем Мор" и "Шиавона" совершат скачок к самому краю резонансного поля и попытаются соединиться с эскадрой Хрима, замаскировав "Клейдхем Мор" под рифтерское судно. Когда окололунное пространство снова откроется для скачков, два других эсминца, тоже замаскированные, ударят по флотилии Хрима в надежде сойти за корабли Нейвла-хана.
      - Пора снимать перчатки, - сказал Камерон первому помощнику. Активируй все драконьи зубы, имеющие в пределах досягаемости любое рифтерское судно.
      Келли ответили: "Поняли вас", и их корабль исчез.
      - Навигация, бросьте нас в нужную точку. Тактический уровень два.
      - Теперь посмотрим, что решили барканцы, - сказала Кор-Меллиш.
      Камерон в ответ только ощерил зубы в невеселой усмешке, и скачковые системы, заурчав, бросили корабль из четырехмерного пространства к Барке.
      Хрим смотрел прямо на Авасту, когда она открыла огонь. У Норио подкосились колени под натиском свирепой, злобной радости Хрима, когда пять чужих кораблей вспыхнули под огненными лучами.
      Несколько секунд спустя Дясил объявил, что Нейвла-хан снова на связи.
      - Давай его сюда, - засмеялся Хрим.
      У второго капитана порядком поубавилось элегантности. Глаза его пылали от ярости, борода растрепалась, словно он ее рвал.
      - Я обоссу твою открытую могилу, - заорал он, - а из твоего чахлого хрена сделаю соломинку для питья, а череп твоего мозголаза будет у меня плевательницей. Я оставлю твою голову живой и напихаю тебе в рот...
      Мостик "Огненного Когтя" полыхнул жутким светом. Пламя лизнуло спину Нейвла-хана, и он завыл от боли.
      Норио жадно смотрел, как тают в огне его уши, как чернеет и сползает кожа на руках. "И все это будет записано!" - ликовал темпат. Интенсивность Хримовых эмоций была почти непереносима - это воспоминание займет в его, Норио, сокровищнице одно из первых мест. И как вершина ощущений, никогда не испытанных им прежде, оргазм Хрима передался ему, и буря эмоций накатила на него с такой силой, что он конвульсивно вцепился в свое кресло.
      Сразу после второго разряда свет в контрольном центре погас и пульты отключились.
      - Все! - крикнул Зи-Туто. - Барканцы вернули контроль себе. Ставим взрыватели и уходим.
      Второе отделение уже присоединилось к ним и обеспечивало выход наружу, а третье удерживало причальный отсек на поверхности.
      Они поднялись на несколько этажей, когда пол под ногами содрогнулся, оповещая о том, что контрольный центр Авасты превратился в наполненную плазмой каверну.
      - Сигнала нет, - доложил Бирд.
      Суссониус ждал. Лазплазменный цикл прошел, но разряда не последовало. Еще цикл - и снова ничего.
      - Все ясно. Вырубай его, Бирд. Начинаем отходить.
      Бирд лихорадочно взялся за дело, а взвод двинулся к холмам сервомоторы несли десантников быстрыми, низкими прыжками над лунной поверхностью.
      На лбу у Суссониуса выступил пот. Барканцы отключили станцию Аваста. Сколько им понадобится времени, чтобы восстановить контроль с обратной стороны луны?
      - Готово!
      Вдвоем они помчались за остальными. Суссониус почти физически ощущал волну предстоящего взрыва.
      Но если барканцы выстрелят сейчас, ты вообще ничего не почувствуешь.
      Хрим даже не заметил, как Норио убрал руки с его плеч. Оргазм не лишил его сил, а как раз зарядил энергией. Корабль снова содрогнулся от попадания.
      - Поражен верхний кормовой квадрант. Повреждения минимальные. Щиты держатся, - напряженным голосом доложила Метидже.
      "Цветок" развивал ускорение, оставляя ползучие снаряды Нейвла-хана позади. Хрим изучил тактический экран.
      - Пили!
      - Три минуты до контакта первого ползучего снаряда с резонансным генератором.
      - Выходные импульсы, - доложил Эрби. - Метки соответствуют "Шиавоне" и еще одной "альфе". - Следуют на соединение с нами, оставаясь в тени.
      Если Аваста будет вести огонь столь же интенсивно, Лохиэль ему, пожалуй, не понадобится. Но если нет, то с двумя лишними эсминцами он мигом разделается с остатками эскадры Нейвла-хана.
      Я поимею их в задницу, а не наоборот.
      - Сигнал с Барки, - сообщил Дясил.
      - Ага, пообщаться захотелось. - Хрим подивился хрипоте в собственном голосе. - Соединяй, - Он посмотрел на Риоло, который вернулся на мостик. Барканец тоже смотрел на него, непроницаемый в своих красных очках.
      Хрим внезапно осознал, что Аваста больше не стреляет, и насторожился при виде барканского чиновника на экране.
      - Мы восстановим контроль над Авастой.
      Это не слишком разочаровало Хрима, Десять чужих кораблей уничтожено или повреждено, а сам Нейвла-хан мертв! Однако на душе у него было неспокойно.
      Он пожал плечами с видом человека, у которого все идет, как задумано.
      - Вы сказали моему эмиссару, что не будете вмешиваться, - вот я и разделался со своим соперником. - Хрим сделал широкий жест. - Теперь я представляю Должар.
      Ответ привел его в изумление.
      - Мы опознали диверсантов. Это Аркадский Десант.
      Ну да, верно. Кем они еще могли показаться, раз они на катерах?
      - Ясное дело. А два эсминца, идущие на соединение со мной, - это флотские корабли.
      - Нет, только один.
      На мгновение Хрим опешил, а после взорвался.
      - Ты, засранец! Хочешь, чтобы я стрелял по собственным кораблям?
      Однако подозрение уже овладело им. Сервоскафандры делаются по мерке, что требует весьма высокого технического уровня - кому из эскадры Чартерли это под силу? Или они использовали готовые, не подгоняя их? Но выдержат ли такие скафандры торможение тесла-кротов? В голову лезли самые нежелательные мысли.
      - У нас очень хорошая техника обнаружения, - с презрением бросил барканец.
      Его изображение на экране сменилось другим, и от этой картины у Хрима в паху все съежилось: колючий ультрасовременный эсминец манта-класса светился серебром в лучах барканского солнца, и меч с чашеобразным эфесом виднелся на нем под эмблемой Солнца и Феникса.
      "... И вы сможете свалить все на Флот..."
      - Так вас разэтак! Эта паскуда Лохиэль предала меня! Дясил, оповести все корабли. Пили, стреляй по ним, брось на этих сволочей все, что у нас осталось!
      - Пятнадцать секунд до лазплазменного диапазона, снаряды к пуску готовы, - доложил Пили, а Хрим снова обратился к барканцу на экране:
      - Снимите резонанс.
      - А как на это посмотрит Властелин-Мститель? - улыбнулся тот. - Нет уж, снимайте сами. У вас это займет, - он отвернулся в сторону на миг, всего две минуты.
      Экран покрылся "снегом", и Риоло визгливо выругался по-баркански.
      - Они все стерли! Передача была заражена, и теперь она пропала!
      Он стукнул по пульту.
      И не осталось никакой записи для Должара!
      - Я остановил вирус, - сказал Риоло. И вдруг добавил с ужасом, которого даже очки не могли скрыть: - С их позволения, надо полагать.
      - Аваста прекратила огонь, - доложили с пульта обнаружения.
      - Связь, - сказал Камерон, - оповестите курьера о начале операции против резонансных генераторов.
      - Это может дорого нам обойтись, - заметила Кор-Меллиш, - Они оба открыты Шимозе.
      - Орудийный залп с "Цветка Лит", - сообщило обнаружение. - Попадание ожидается через две с половиной секунды. До лазплазменного радиуса двенадцать секунд.
      - Он нас вычислил. Орудийная, поднять щиты! Обнаружение, активировать все мониторы!
      Жаль, что их у нас не так много, - мы бы посеяли побольше драконьих зубов.
      Он подавил бесполезное сожаление.
      - Связь, передайте эскадре: всем кораблям соблюдать маскировку и совершить тактический скачок после падения резонанса. Приготовиться к общему наступлению. И соедините меня с "Шиавоной".
      На экране появилась Лохиэль.
      - Они нас видели и открыли огонь.
      На старой "альфе" сенсоры не такие чуткие, как на "мантах", - Лохиэль могла этого и не знать,
      - Разглядели на таком расстоянии?
      - Возможно, это работа барканцев.
      Их почти непонятный для посторонних разговор для Камерона был полон смысла - и ему показалось, что в глазах кузины сквозит такое же понимание.
      - Готовься к атаке на Авасту, - добавил он. - Нам кажется, барканцы восстановили контроль над ней. Начинай, когда десантники дадут сигнал об эвакуации.
      - Разреши мне немного попудрить Хриму мозги, кузен, - усмехнулась она, - Авось сумею выиграть пару тысяч кэмэ. Может, даже успею пальнуть разок, пока урианское реле еще при нас и мы не превратились обратно в тыкву.
      Во что, во что? Тут Камерон вспомнил старую сказку и, хмыкнул.
      - Разрешаю.
      Лохиэль отсалютовала и исчезла с экрана.
      - Навигация, полное ускорение. Приготовиться к бою! Камерон вдруг сообразил, что еще не видел нового рифтерского оружия в действии - читал только краткие сводки о нем. Если Хрим не проявит недюжинного проворства, сейчас это упущение будет исправлено.
      Хрим в бешенстве выпялился на нее с экрана.
      - Ну все, сволочуга, тебе конец. Я попрошу Барродаха вырубить тебе энергию, а потом маленько позабавлюсь.
      - Ты что, спятил, придурок? - завизжала она, "кося под психованную", как называл это Байрут.
      - Барканцы показали мне твою "альфу". - Хрим насмешливо подчеркнул последнее слово, и в окне на экране появился эсминец Камерона с ясно видимой эмблемой меча.
      Лохиэль стукнула кулаком по пульту, продолжая смотреть. в глаза Хриму.
      - Башка безмозглая! Да это кадр из каких-нибудь новостей! - Видя проблеск сомнения на лице Хрима, она нащупала нужную клавишу. - Вот, гляди, - сказала она со всем доступным ей сарказмом, - нас атакуют инопланетяне!
      В другом окне показался древний паровоз с Утерянной Земли - он несся по космосу с планетой на заднем плане. Длинный металлический цилиндр с кабиной позади, с двумя рядами колес, соединенных железными стержнями, колеса бешено вращались, и из верхней части машины валил дым.
      - Это паровой двигатель, и он прет прямо на тебя!
      Сомнения в Хриме боролось с подозрением.
      (Резонансное поле идет на спад), - доложил Байрут по босуэллу. (Десять секунд до скачка. Гиперснаряд к пуску готов).
      Краем глаза Лохиэль видела, как Мессина работает с пультом, готовя "Шиавону" к атаке на Авасту.
      Но при этом Лохиэль не спускала глаз с Хрима и поняла, что он принял какое-то решение. Ну что ж, она по крайней мере секунд на тридцать ввела его в радиус лазплазмера, а он в нее так и не выстрелил.
      Лохиэль нажала на скачковую клавишу.
      Келлийский корабль рванулся в космос. По каналу, который келлийский капитан заботливо протянул его сильно поубавившемуся отряду, мелиарх Зи-Туто видел, как другой корабль келли стартовал параллельным курсом со скалистой поверхности луны. Позади, рядом с линией энергопередачи, лазплазменная башня, заминированная взводом Суссониуса, ярко светилась посреди раскаленного докрасна кратера.
      Он увеличил изображение. Башня начала свой зарядочный цикл, и зеркало повернулось. Зи-Туто был почти уверен, что оно целит в них.
      Из устья разгонщика массы ударил луч, и белая вспышка заполнила экран.
      - Была башенка - и нету, - сказал кто-то по коммуникатору.
      Экран прояснился, показав огромную, раскаленную добела дыру на поверхности луны. От нее на огромной скорости распространялось облако светящейся пыли и газов.
      - Резонансное поле снято, - сказал келлийский капитан. - Пятнадцать секунд до радиуса.
      Корабль качнуло от достигшей их взрывной волны, и его щиты заискрили. Зи-Туто нервно следил за ярким лимбом уменьшающейся позади луны, зная, что у радиуса они попадут под прицел другой лазплазменной башни. Он конвульсивно дернулся, когда цепочка световых сфер потянулась с луны, растворяясь в космосе, с опозданием понял, что это след от попадания гиперснаряда, и с почтительным трепетом стал смотреть на огромный огненный стяг, вставший над лимбом Авасты, и на сеть трещин, бегущих по каменистой почве. Пламя и осколки камня били из них на тысячу метров вверх.
      "Шиавона", - подумал он. Неудивительно, что они способны прикончить крейсер одним выстрелом.
      Экран погас, когда корабль сделал скачок, и Зи-Туто расслабился, радуясь, что они окажутся далеко от боя. Рукопашная схватка - одно дело, но у всякого, кто служит на эсминце, мозги точно набекрень.
      Камерон оскалился в приступе ярости. Они в одиночку держались против эскадры Хрима, к которой подошли на подмогу остатки флотилии Нейвла-хана, так и не понявшие, видимо, что имеют дело с Флотом. А потом в бой вступили барканцы с единственной уцелевшей на Авасте лазплазменной башней и всей орудийной мощью Шимозы.
      "Хамсин" сильно пострадал от лазплазменного разряда, вскрывшего ему корму, и едва сумел уйти из-под обстрела. Другой разряд прошел в двухстах метрах от снарядной трубки "Килижа", но капитан Агенес продолжала стрелять из лазплазменной пушки, пока Камерон не приказал ей отступить. А Лохиэль вообще потерялась - ее старая "альфа" плохо ладила с современными средствами связи "мант".
      - Связь, просигнальте всем кораблям общее отступление на точку номер три. Навигация, бросьте нас к "Хамсину".
      Камерон барабанил пальцами по ручке кресла, пока мичман Ринкон передавал сигнал на мониторы, разбросанные келли по всей системе перед началом боя. Больше ничего не остается, раз барканцы поддержали Хрима. Должар победил. Камерон поморщился: как-то Эсабиан употребит огров, которых, безусловно, запросит в качестве контрибуции? Хорошо, что десантники захватили одного для исследований - авось техники сумеют расколоть их код.
      - А ведь как хорошо все шло, - сказала Кор-Меллиш. - Мы разгромили целую рифтерскую эскадру, потеряв всего три корабля.
      Два наших и один келлийский. Быть может, весь личный состав келлийского треножника или хотя бы звена из трех кораблей принадлежит к одному братству?
      "Шиавона" присоединилась к ним, когда они сопровождали искалеченный "Хамсин" к месту сбора в режиме реального времени. Хрим, к счастью, их не преследовал.
      - Здорово ты пальнула по Авасте, кузина, - сказал Камерон. Лохиэль скривилась. Оба корабля находились достаточно близко, чтобы переговариваться без видимого отставания.
      - Для "Шиавоны" это был последний выстрел. Теперь мы снова перешли на реактор.
      - След корабля, капитан, - доложила внезапно служба обнаружения. Шестьдесят семь с отметкой тридцать два, в четырнадцати тысячах километров. Метка, - лейтенант Чанг сверилась с пультом, - соответствует "альфе", идущей, возможно, на аварийном двигателе.
      Камерон посмотрел на Лохиэль,
      - Кто-то из твоих бывших сподвижников?
      - Все может быть. Пару из них стоило бы спасти, если представится случай.
      - Ладно. Навигация, бросьте нас туда. Орудийная, гиперснаряд к пуску.
      У эсминца снесло всю корму - уцелели, за небольшим исключением, только мостик да снарядная трубка. Но на обгорелом, выщербленном корпусе сохранилась эмблема: огненный вихрь с блестящими когтями.
      - "Огненный Коготь", - сказала Лохиэль.
      - Обнаружение, сканируйте.
      - Ноэтическое сканирование положительное, - доложила Чанг. - Есть живые.
      - Связь, - хрипло скомандовал Камерон, - свяжитесь с кораблем.
      Несколько минут продолжалось молчание. Затем послышалось:
      - Канал установлен.
      На экране показался сожженный, искореженный мостик. У Камерона при всей ненависти к врагу свело желудок. Как здесь мог кто-то выжить? Гравиторы, как ни странно, продолжали функционировать.
      Затем он увидел среди мертвых тел человека в командном кресле. Тот сидел очень прямо, и Камерон узнал эту позу: так держится тот, кто получил тяжелые ожоги. Руки на весу, подальше от тела и подлокотников, торс не касается спинки кресла. Уши обгорели до хрящей, руки обуглились, но лицо почти не пострадало - опалило только аккуратную прежде бородку.
      Безжалостная улыбка растянула губы Камерона.
      - Нейвла-хан, - с глубоким удовлетворением произнес он. Палач Минервы, убийца миллионов, человек, который, желая отомстить флоту, лишил жизни целую планету.
      Нейвла-хан обратил глаза к экрану и что-то прошипел. Легкие повреждены. Кто-то на мостике сдавленно ахнул. По-матерински доброе лицо Лохиэль напряглось, словно ее тошнило.
      Шипение повторилось, и Камерон внезапно различил в нем:
      - Помогите.
      Настало долгое молчание. У Камерона сжалось горло. Он вспомнил Лассин-Фрея, и Рэнсома, и Лизаэль, и всех других, однокашников и преподавателей, погибших на Минерве. А за их лицами ему виделась его карьера, приведшая его к этой точке, отдавшая ему в руки виновника этих горестных воспоминаний, общих для всего Флота. Трибунал - не столь уж большая плата за такую привилегию.
      Почувствовав, что может говорить, он сказал:
      - Орудийная, лазплазмер. Минимальный луч. Контроль передать мне. - Он никого больше не мог попросить об этом.
      В окне, показывающем подбитый эсминец снаружи, появился крест прицела. Камерон старательно навел его на заднюю часть мостика.
      - Помочь? Хорошо, Нейвла-хан. Сейчас я тебе помогу.
      - Прошу милости Панарха, - прошипел рифтер. Камерона кольнула ярость, когда он услышал эту старинную формулу.
      - Милости? Дело в том, что она вся была израсходована при Минерве. Все, что у меня осталось, - это правосудие.
      Он нажал на кнопку. Яркий луч света прорезал мостик "Огненного Когтя" за спиной у рифтера, очертив его силуэт. Послышался свист выходящего воздуха. Нейвла-хан выпучил глаза и замолотил руками по пульту, сломав один палец.
      Когда вакуум завершил свою работу, превратив рифтера в раздутый, сочащийся пузырь, Камерон перевел дыхание.
      - Гиперснаряд на выход, - скомандовал он, и "Огненный Коготь" исчез в очистительном пламени.
      Снова посмотрев на Лохиэль, Камерон, к некоторому своему облегчению, увидел в ее глазах одно лишь понимание с примесью боли. Она знала, чего будет стоить ему его выбор.
      - Кузина, - сказал он, - не знаешь, где бы купить лишний эсминец?
      - Контроль повреждений, что с корабельным журналом? - спросила коммандер Кор-Меллиш. - У меня проблемы на вводе.
      Лейтенант Аргюль прочистила горло.
      - Да, сэр. Видимо, у нас повреждений больше, чем я полагала. Связь системы с журналом затруднена.
      Камерон поймал многозначительный взгляд Кор-Меллиш, брошенный на мичмана Ринкона.
      - М-да. - Мичман перебрал несколько клавиш. - У меня застряли кое-какие орудийные данные... вернулись обратно при пуске гиперснаряда.
      - Я начинаю понимать, какое сложное понятие - преданность, пристально глядя на Камерона, сказала Лохиэль. На главном экране бесформенный комок плазмы, бывший прежде "Огненным Когтем" и его капитаном, медленно исчезает среди звезд. - Тебе еще нужен ответ на твой вопрос, кузен?
      - Нет. - Камерон улыбнулся ей. - Сейчас пойдем на сборный пункт, а оттуда - на Арес.
      СИСТЕМА АРЕСА, "ТЕЛВАРНА"
      Через полчаса после выхода "Телварны" из скачка с Ареса подтвердили получение импульса и дали инструкции относительно подхода.
      Во время долгого путешествия от края радиуса в реальном времени один из десантников стоял за креслом Вийи, а другой - в люке, ведущем на мостик, но она так привыкла к их присутствию, что уже не чувствовала потребности переменить позу, чтобы видеть их постоянно.
      Они были спокойные и общительные; единственный раз они вмешались в управление кораблем для того, чтобы отменить приказ Омилова. Вийя знала, что их натаскали по всем предметам - от рифтерской политики до смертоносных псиспособностей эйя, и с мрачным юмором предполагала, что этих двоих, вероятно, превратили в ходячие бомбы на случай, если она попытается выбросить их в космос и бежать. Найберг делает все, чтобы Должар как можно дольше не узнал координатов Ареса.
      При всем при том десантники старались приспособиться к экипажу "Телварны". Женщина заигрывала с Ивардом, что ему, похоже, очень нравилось, мужчина обнаружил вкус к любимой Монтрозом старинной музыке. Кто-то возможно, сама капитан Нг - позаботился подобрать охранников, не противоречащих странной амальгаме телварновской команды. Во время скачка Вийя думала и об этом, и о многом другом.
      Но теперь, на подходе к Аресу, она выбросила все посторонние мысли из головы. Коммуникатор ожил, и их предложили взять на буксир. Вийя отказалась, с интересом отметив, что ей это позволили, и перешла на ручное управление. Она чувствовала обостренное внимание десантников. Даже для опытного пилота и при существующем ограничении скоростей подход к Аресу был не так прост.
      - Гляньте только! - воскликнула Марим за пультом контроля повреждений. - Можно подумать, эта станция обросла мирквудийским грибком!
      Ивард фыркнул, и Вийя окинула взглядом вращающийся цилиндр и неподвижный колпак Ареса. Их окружало облако кораблей, в невероятном количестве собравшихся за те несколько недель, что "Телварна" искала Пожиратель Солнц. Все они находились на той же солнечной орбите, что и Арес. Вийя видела, как снуют между ними буксиры, расталкивая корабли в целях компенсации приливных сил. Колпак, военную часть станции, почти полностью скрывали гроздья мелких судов - точно насекомые, облепившие плод.
      Вийя медленно прошла мимо большого торгового корабля. В глаза ей бросился черный шов у него на борту и выплавленные на корме люки. Кто-то оснастил корабль по-военному, и он явно побывал в бою.
      - Гм-м, - пробасил Монтроз. - Хотел бы я поглядеть изнутри на Вакиановскую "Атениаду" - вон там, с левого борта.
      Вийя мельком взглянула на знаменитую, баснословно дорогую яхту и тут же перевела взгляд на серебристые туши трех крейсеров в ремонтных ямах Колпака.
      Она вывела их изображение на боковой экран, молча присматриваясь к новым пришельцам.
      - Гляньте на тот, что поближе, - сказала Марим. - Здорово его изрешетили. - Она обернулась к десантникам: - Не знаете, чей он?
      Вийя взяла крупным планом эмблему - стилизованный хищный зверь с двумя коронованными головами, обращенными в разные стороны. Над ним помещался всегдашний знак Панархии - Солнце и Феникс. Обе эмблемы потемнели от лазплазменного огня.
      - Это "Астрея", - сказал Зедонг от люка, и Вийя уловила в его ровном голосе оттенки гордости, зависти и страха. - Ею командует Джеп Кестлер.
      Ивард удивил Вийю, сказав:
      - Мне это имя знакомо. Он участвовал в одном из последних больших сражений с Шиидрой, да? И принял командование фрегатом, когда еще был гардемарином.
      - Верно, - улыбнулся Зедонг.
      Вийя вернула внимание к управлению. Риск намного возрос, но пока "Телварна" шла к Колпаку без происшествий.
      По коммуникатору снова, уже более настоятельно, предложили ввести их в раскрытый впереди отсек на буксире. Вийя опять отказалась и через пару минут получила разрешение на ручную швартовку.
      Они подошли уже достаточно близко, чтобы рассмотреть другие корабли в ямах на верхушке Колпака. Свободных ям почти не осталось, и каждый корабль окружали сварочные вспышки, а челноки суетливо, но размеренно сновали туда-сюда.
      Вийя, руководимая диспетчерской службой, ввела "Телварну" носом в шлюзовое поле отсека и аккуратно посадила: на обшарпанную палубу. Некоторое время был слышен только утихающий гул двигателей. Вийю окружали острые эмоции: волнение, предвкушение, облегчение - его испытывала десантница за креслом. Вийя нехотя набрала команду, разрешающую доступ к двигателям, встала и вышла с мостика, слыша за собой твердую поступь кого-то из десантников.
      Ивард забежал вперед и активировал трап. Миг спустя он и келли ринулись вниз, а Люцифер мягко поскакал за ними. Из кают-компании вышли Себастьян Омилов и высокий должарианец Мандериан. Омилов подошел к Вийе и поклонился.
      - Благодарю вас, капитан. Я задержусь, чтобы проследить за передачей своей информации.
      Техники в комбинезонах уже собрались у трапа, задрав головы вверх.
      Вийя кивнула Омилову и стала спускаться. Техники внизу замялись, а двое попятились назад. Вийя услышала скребущие шажки, и эйя сошли вниз, глядя вперед непроницаемыми фасеточными глазами. Она почувствовала их вопрос, но тут вышел Мандериан и показал им на пальцах: "Мы идем в наш улей". "Мы идем в наш улей", - ответили эйя.
      - Я провожу их в Пятый блок, - сказал он Вийе. Она заметила, что на нем надет босуэлл - вероятно, он получил от кого-то приказ.
      Монтроз подошел к Вийе с другой стороны.
      - Надо проверить, за мной ли еще мое старое место, - сказал он и сделал их старый знак, означавший "поговорим после".
      Всех членов экипажа военные поодиночке уводили для опроса. Келли уклонились и направились к выходу, трубя и ухая.
      Омилов оставался на корабле, и из люка наверху слышался гул голосов.
      - Капитан, - сказал ближайший к ней десантник, - адмирал Найберг просит вас к себе для рапорта.
      Отказаться она, разумеется, не могла, но столь вежливое обращение ее заинтересовало: когда они прибыли на Арес впервые - сейчас казалось, что с тех пор прошли годы, - с ними так не церемонились. Тогда их просто обыскали, ввели в курс немногочисленных возможностей выбора и многочисленных правил, а затем препроводили в Пятый блок.
      Двое десантников с чисто военной четкостью стали по бокам у Вийи и зашагали с ней к выходу из ангара в стоящую наготове пустую капсулу транстуба.
      Долгую поездку куда-то в глубину Колпака они проделали молча. Вийя была не расположена к разговору, а десантники, судя по их несфокусированному вниманию, принимали поток сводок и указаний по босуэллу.
      Она ждала контрольных постов и сканирования сетчатки, но ничего такого не было - они просто поднялись на лифте в коридор, чей ковер и ненавязчиво изящные линии указывали на флагманскую территорию. Дверь в конце коридора беззвучно открылась перед десантниками. Они сделали Вийе знак пройти внутрь, и дверь за ней скользнула на место.
      Вийя, оглядев небольшой холл, увидела вместо дальнейших дверей арки, в одну из которых виднелся выходящий в космос иллюминатор. От вида Аресского цилиндра снаружи, реального или голографического, захватывало дух. Видимо, это и есть кабинет Найберга?
      Ее никто не встречал, и охраны здесь не было. Вийя двинулась вперед, утопая сапогами в мягком белом ковре. У самой арки струя воздуха донесла до нее терпкий экзотический запах. Духи Маркхема! Память обрушилась на нее, захватив врасплох...
      А за этим последовал новый удар: войдя в комнату, она увидела не тень Маркхема и даже не адмирала Найберга, а Брендона Аркада. В полном смятении она встретила его пристальный голубой взгляд.
      То ли он перенял у Маркхема его духи, то ли это еще одна вещь, которую Маркхем позаимствовал у Крисарха Брендона, которому столь старательно подражал. Она никогда этого не узнает, потому что не спросит. Ей и без того достаточно трудно скрыть свою реакцию.
      - Ну что, удивлена? - улыбнулся Брендон. - Удалось мне помешать тебе услышать, что я чувствую? - И он протянул к ней руки.
      - Я ничего не слышала. - Вийя, уклонившись от его объятий, подошла к огромному иллюминатору. Он был реален - немое свидетельство власти человека, с которым она оказалась наедине. Очень немногие люди способны устроить свидание в комнате с настоящим иллюминатором.
      Брендон не спрашивал, нашла ли "Телварна" Пожиратель Солнц - оно и понятно: десантники, войдя в диапазон Ареса, сразу же сообщили об этом, и первым в списке извещенных, разумеется, был Аркад.
      - Были какие-нибудь трудности в пути?
      - Нет, - ответила она. - И следов никаких, а стало быть, и наши обнаружить некому.
      Он спрашивал не об этом, но Вийя уже обрела равновесие и решила впредь ограничиваться общими фразами.
      Но он тоже обладал чувствительностью, и весьма незаурядной.
      - Ты найдешь здесь перемены - в худшую сторону. Координаты Ареса, несмотря на все наши усилия, все-таки попали к должарианцам, а поскольку атаковать нас они не могут, они выбрали другой путь.
      - Поместили координаты в ДатаНет, - догадалась Вийя. - Где же их всех разместить? И как распознать среди них диверсантов?
      - Есть отборочный пункт, который уже прозвали Рейдом. Проверкой занимается флотская команда. Процесс идет медленно, но проводится со всей возможной тщательностью. Ну а для тех, кто попадает сюда, мы строим новые бараки. Выпьешь чего-нибудь? - Он прошел к пульту.
      - Нет, - ответила она, не отрывая глаз от серебристого цилиндра станции.
      К несчастью, она хотя и не смотрела на Брендона, все-таки чувствовала его близость и ошеломляющие переливы его эмоционального спектра. С Маркхемом она жила вместе, и его потеря стала самым болезненным событием в ее жизни, где боль была величиной постоянной - пока она не провела неделю в обществе Брендона Аркада. Тогда ей открылось, что все в Маркхеме - чувство юмора, политические взгляды, музыкальные вкусы, даже жесты, изящные и юмористические одновременно, даже интонации - лишь искусственно отражало солнце Брендона Аркада.
      Единственным, что могло бы спасти ее в той ситуации, было бегство. Лишенная этой возможности, она укрылась за щитом гнева. Брендон без боя, одним смехом сломал этот щит, оставив ее беззащитной.
      Сейчас он держался на другом конце комнаты, но запах его духов был повсюду.
      - Ты снова сердишься на меня? - мягко спросил он. - Мы не виделись с тех пор, как убили отца, - но это произошло не по моей воле.
      Вийя закрыла глаза, заслонившись от сияющей бесконечности космоса.
      - Я знаю.
      Ей вспомнилось, как эйя, усилив ее дар помимо ее желания, заставили ее ощутить глубину его горя через километровое расстояние, разделявшее их на "Грозном". После этого капитан Нг постоянно держала Брендона занятым, открывая ему все, к чему он прежде не имел доступа ввиду своего двусмысленного положения.
      - Я получил краткий предварительный рапорт об успехе вашей экспедиции, - сказал он, - но мне хотелось бы послушать, что думаешь об этом ты.
      Против этого она не возражала и описала Пожирателя Солнц со всей доступной ей точностью. Это придало ей твердости, отвлекло ее ум от гипнотических эмоциональных флюидов Аркада к военным, политическим и ксенологическим аспектам находки Омилова.
      Закончив, она повернулась к Брендону лицом:
      - Он не хочет, чтобы вы уничтожали эту станцию. Собирается пустить в ход все свое влияние, чтобы этому помешать.
      Брендон, слушавший ее сидя, опустив подбородок на переплетенные пальцы, кивнул. Теперь, занятая другим, она посмотрела на него беспристрастным взглядом и заметила, что последние недели изменили его, сделали старше.
      - Найберг, Нг и другие уничтожат ее с большой охотой - это гораздо легче, чем захват. Больше ничего не скажешь?
      - Нет. Приказано было не приближаться и сохранять расстояние не меньше световых суток...
      - Мониторы, - снова кивнул Аркад. - Эсабиан наверняка опустошил все флотские склады, захваченные им, и весь район утыкан передатчиками.
      - Значит, они узнают об атаке, как только вы выйдете из скачка.
      Он побарабанил пальцами по ручке кресла.
      - Но у нас будет их гиперрация, и мы будем знать то же, что и они, включая приказы.
      - Вы уже расшифровали заголовки депеш Барродаха?
      - Почти - и это во многом уравнивает наши шансы.
      - У них остаются гиперснаряды - и что он там еще раскопал на этой станции.
      - Отсеиванием правды из агиток Барродаха занимается целая команда, слегка улыбнулся Аркад, - но одно ясно: они еще не научились управлять Пожирателем.
      - Но ведь серебряная сфера до сих пор у Эсабиана?
      - Насколько нам известно, они прибыли на Пожиратель вместе с Сердцем Хроноса. - В его глазах зажегся веселый огонек, - Вот будет номер, если эта фиговина после всех трудов не сработает.
      Вийя подумала об ужасающих. усилиях - и жизнях, которые потратил Эсабиан, чтобы приобрести эту сферу.
      А я держала ее в руках и упустила.
      - Думаю, не так это просто - заставить ее работать.
      - Приободрись, - сказал он и встал. - Мы с тобой ее потеряли, но, будь она у нас, мы все равно не знали бы, что с ней делать. И есть вероятность, что она вообще больше не действует. Она хранилась на Храмовой Планете миллионы лет.
      - Возраст станции тоже несколько миллионов, - напомнила она.
      - Но она им не подчиняется. - Он сделал один из своих легких небрежных жестов. - Впрочем, пусть этим занимаются эксперты. В награду за ваши услуги я попытался улучшить ваши жилищные условия, и тебе, во всяком случае, теперь разрешается ходить повсюду без маяка обнаружения. Что я еще могу для тебя сделать?
      За себя бы она не стала просить, но за свой экипаж - другое дело.
      - Ваш Архон, Ториган, затевает процесс против Локри. Известно тебе об этом?
      Он сжал губы, и его спектр подвергся мгновенной перемене.
      - Я не могу вмешиваться в дела правосудия.
      - Это не правосудие, когда человека обвиняют в преступлении, которого он не совершал, а он не может представить доказательств.
      Аркад встал рядом с ней, глядя на многокилометровый, медленно вращающийся цилиндр. Его близость лишала ее покоя.
      - Правосудие - это процесс, а не результат. Я не могу вмешиваться в него напрямую. Не могу даже отложить этот суд, как отложил все остальные, а ведь в таком случае разбирательство перенесли бы на Артелион, где влияние Торигана минимально и шансы Локри были бы гораздо выше. - Его конфликтующие чувства причиняли ей почти физическую боль - как музыка, играющая слишком громко. - Локри - рифтер, и сейчас, когда новости раздувают роль рифтеров в этой войне, открытое вмешательство с моей стороны серьезно подорвало бы доверие к моей особе.
      - Я думала, военное положение сильно ограничивает свободу слова.
      - Я первым же своим декретом отменил военное положение. Новости нужны нам, чтобы подготовить мою коронацию и создать видимость стабильности. Но Ториган это понимает и использует растущие антирифтерские настроения, чтобы ускорить процесс. Это, помимо прочего, позволяет ему поднять старый вопрос о том, пригоден ли я управлять государством, - ведь я был на одном корабле с Локри, когда нас вернули под крыло Панархии. - Теперь он смотрел прямо на Вийю. - Тебе и всем твоим тоже надо соблюдать осторожность. Репортеры будут постоянно гоняться за вами. - Она чувствовала его решимость, отточенную и яркую, как сталь. - Но я отказал Торигану в его прошении о применении местного кодекса - Локри будут судить по законам Мандалы. А в защитники ему я подберу лучшего воката, которого здесь можно найти.
      - Спасибо, - сказала она, и его эмоции снова закружили ее водоворотом.
      - Ты не хочешь задержаться ненадолго? - с открытой улыбкой спросил он.
      Она закрыла глаза. Он Дулу, способный, вероятно, лишь на самое короткое увлечение. Его тяга к ней была вызвана ее гневом и поддерживалась интересом к человеку, которого они оба любили. Он знает, что она читает его эмоции, но приветствует, вытекающую из этого честность - явление редкое в его кругу. А его вера в то, что она ни с кем не поделится своими открытиями, обезоруживает ее окончательно.
      Единственный подарок, который она может сделать ему, - это скрыть цену, которую она платит за это их одностороннее общение. Когда-нибудь он потеряет к ней интерес, и они расстанутся красиво. Но до этого она не в силах ему отказать.
      - Хорошо, я останусь, - открыв глаза, сказала она.
      9
      АРЕС, ЮЖНЫЙ ПРИЧАЛЬНЫЙ ОТСЕК "ГАММА"
      Товр Иксван, подхватив саквояж, вышел из челнока в гулкое пространство причального отсека. Длинные ноги вынесли его во главу процессии беженцев, сходящих с корабля, где он сбавил шаг до своего обычного темпа.
      Сначала он подумал, что это его рост привлек к нему внимание репортера, который бросился к нему с серебристой айной на лбу. Красный камень в ажурной оправе, закрепленный у репортера на переносице, указывал на прямую трансляцию в Аресский ДатаНет. Но первые его слова удивили Иксвана.
      - Вокат Иксван? Я Ник Корморан, Арес-25, рабочий синдикат Режинальского Облака. Можете вы сказать что-нибудь об условиях жизни на Рейде? Прочему вас, гностора колледжа Комической Универсалии, сочли нужным задержать на сортировке?
      Двадцать пять. Столь малый номер означает, что это влиятельный канал. И хотя информация о прибывающих гражданских судах распространяется свободно в целях скорейшего размещения беженцев, имя Иксвана из списков новоприбывших без соответствующих программных ресурсов выловить не так просто. Известность Иксвана ограничивалась в основном Белым Южным октантом.
      - Вы, очевидно, приняли меня за кого-то из Дулу, - усмехнулся Иксван. Он слегка наклонился, чтобы смотреть прямо в айну, не проявляя пренебрежения. Ему представилась возможность вернуть свой долг Рамони, Фелпсу и другим, кто никогда не выберется с Рейда. - Как вы верно изволили заметить, я занимаюсь номической универсалией. Было бы гораздо лучше, если бы люди правильно понимали значение этого слова.
      - Вы хотите сказать, что через Рейд следовало бы пропустить всех и каждого?
      "А он молодец, - подумал Иксван. - Это облегчит мне задачу".
      - Как раз наоборот. Ни один человек не должен подвергаться чему-либо подобному. - Иксван подавил желание развить эту тему. Красноречие уместно в зале суда, а репортерам нужно отвечать покороче.
      - Но Арес не может их вместить. Не отправлять же их обратно в лапы рифтерам?
      Любопытно, что он сказал "рифтерам", а не "должарианцам". Вокат отметил это, но решил, что нужно побольше узнать об Аресе, прежде чем выдвигать какую-то разумную гипотезу.
      - А вам известно, сколько человек может вместить Арес? - Иксван старался говорить в айну, обращаясь к аудитории. - Думаю, что даже гносторы комменсики придерживаются разного мнения на этот счет. Быть может, его вместимость гораздо больше, чем принято считать. Справедливость требует, чтобы точные данные об этом были известны всем.
      Насколько этого можно ожидать от дисциплины, занимающейся тем, что так легко фальсифицировать.
      Он уважал описательные науки, но не понимал их. Они казались ему слишком расплывчатыми по сравнению с предписывающей номикой, где чувствуешь, что создаешь закон своими руками.
      - А если это невозможно? - заметил репортер.
      - Тогда наш долг - обеспечить всем находящимся на Рейде ту же правовую защиту, которой пользуются жители Ареса. - Отвлекшись на миг от невидимой аудитории, Иксван посмотрел в глаза репортеру и спросил в нейтрально-безличной форме: - Ведь вас туда не пускают?
      - Нет. Там военное положение еще сохраняется. Наплыв беженцев вырос до невероятных размеров, когда кто-то поместил координаты Ареса в то, что осталось от ДатаНета. Иксван подозревал, что это работа должарианцев, решивших за невозможностью поразить Арес снарядом меньше астероида, затопить его людским потоком. Если только не считать правдой слухи о Пожирателе Солнц и супероружии, которое тот может обеспечить. А тем временем беженцы томятся на Рейде, ожидая заветного допуска на Арес.
      - Одно это должно было насторожить вас. - Иксван снова перевел взгляд на айну, зная, что на экране будет смотреть прямо в кадр. - По моим понятиям, это место, очень близкое к аду.
      Он замолчал, чувствуя себя бессильным передать истинный масштаб безнадежной ярости, которую испытывают беженцы, зажатые среди постоянно растущей массы кораблей в своем далеком сортировочном лагере. Все они люди без друзей, без связей, без патронов. Забытые всеми.
      Всеми, но не им. Он стал рассказывать репортеру и жителям Ареса, как оказался на Рейде, совершенно не подготовленный к царящей там атмосфере террора и вымогательства. Рассказал о Рамони и Фелпсе, которые, сжалившись над ним, взяли его в свое и без того переполненное жилище и тем, несомненно, спасли ему жизнь.
      Его глаза подернулись влагой, когда он вспомнил Рамони за работой она овладевает незнакомым делом, и ее короткие пальчики перепачканы чернилами. Ее замздат в Эборейском Облаке северного Феникса пользовался бешеной популярностью в местном ДатаНете; на Рейде ее, как и всех остальных, ограничили односторонней связью. Новости с Ареса здесь тщательно фильтровались,
      Корморан улыбнулся, услышав от Иксвана, как власти на Рейде приняли ее бумажные чаны и печатный пресс за оборудование для перегонки спиртного. Знай они правду, никаких взяток бы не хватило. Иксван, видя естественное сочувствие Корморана к товарке по цеху, наводил его на вопросы, призванные проводить в зрителях еще более сочувственное отношение.
      Вокат дал волю своему красноречию. Интерес репортера превратил интервью в защитительную речь, но вместо судей был целый легион, безликий и переменчивый. У репортера на уме одно - расшевелить эту массу и развлечь. Власти Ареса взяли опасный курс, предоставив новостям свободу.
      Но Архетип и Ритуал, разумеется, не смогли бы работать без них. Да и я тоже, с грустью признал про себя вокат.
      - В конце концов ей запретили всякую деятельность, лишив ее не только связи с системой, но даже средств звукового вещания. Теперь она могла замзировать только с чужих слов. Тогда в дело вступили харпади, так называемое законное гражданское правительство, служащее прикрытием строгостям военного времени.
      - И что же произошло?
      - Взвод правоохранителей учинил над ней групповое насилие. - Иксван включил свой сарказм на полную мощь. - В официальном рапорте она числится как жертва многочисленных преступников - лучше не скажешь.
      - Вы сказали, что военные власти на Рейде прикрываются харпади. Значит ли это, что коммандер Ликросс знал о преступлении, однако ничего не сделал? Или вы подразумеваете, что это он отдал такой приказ изнасиловать Рамони?
      - Я не обвиняю его в том, что он отдал такой приказ, предусмотрительно ответил вокат, - и не могу сказать, что он знал и чего не знал. Однако незнание свидетельствует о его некомпетентности, а знание - о грубейшем нарушении закона, по меньшей мере. Впрочем, власти с самого начала заклеймили Рамони как смутьянку. Она уже ничего не скажет, так что они добились своего. А Фелпс два дня спустя выбросился в космос из шлюза.
      - Вы полагаете, ему в этом помогли?
      - Я не хочу говорить бездоказательно. Предполагать - ваша работа.
      - Почему же вы ушли оттуда? - спросил репортер.
      - У меня не оставалось выбора. - Иксван сделал глубокий вдох. - Притом здесь воздух чище. Возможно, отсюда мне удастся сделать больше.
      - Спасибо, гностор Иксван. - Репортер, восприняв последнюю фразу как заключительную, остановил айну, и она из серебристой сделалась серой. - Я хотел бы задать вам еще один вопрос за кадром, если можно.
      Иксван удивленно посмотрел на него. Весьма необычное поведение: назойливость - главный порок большинства репортеров. Этот же проявил такт, свидетельствующий по крайней мере о здравом подходе к делу, если не о душевном благородстве.
      - Пожалуйста, генц Корморан.
      - Вы прибыли сюда, чтобы представлять Джесимара лит-Кендриана?
      - Кого?
      Репортер повторил имя и добавил:
      - Это лишенный прав состояния Дулу, обвиняемый в убийстве своих родителей и еще пяти человек на Торигане четырнадцать лет назад. Архон Торигана настаивает на суде и кодексе местного правосудия, хотя правительство приостановило судопроизводство по преступлениям, совершенным до атаки рифтеров.
      И снова "рифтеров". Интересно.
      - Кендриан, или Локри, как он себя именовал, - один из рифтеров с "Телварны", корабля, где нашел пристанище наш новый Панарх.
      Иксван поднял брови - целая паутина возможных вариантов раскинулась перед ним. Не связан ли этот таинственный Монтроз с Панархом? Почему он тогда не сослался на это?
      - Нет, я ничего не знаю об этом деле. Не забудьте, какие скудные известия мы получали с Ареса. Это и делало информационную контрабанду Рамони столь трудной.
      Корморан пораздумал немного и кивнул:
      - Еще раз спасибо, гностор.
      - Это вам спасибо. Не дадите ли мне код вашей почты? Возможно, через некоторое время я смогу сказать вам больше, а мой код появится в справочнике.
      Репортер ухватился за это предложение, и невидимая вспышка на миг соединила их босуэллы. Иксван попрощался и стал искать общественный пульт, желая разузнать что-нибудь о Монтрозе, человеке, вызволившем его с Рейда. Этому субъекту придется ответить не на один вопрос.
      Ник Корморан, стоя рядом со своим другом и соперницей Дерит Й'Мадок, смотрели, как растет число зрителей, запрашивающих интервью с Иксваном. Несмотря на то что тианьги работало на полную мощность, в воздухе висело электричество - возможно, от слишком большого количества пультов в тесном помещении, но скорее от насыщенного адреналином дыхания тех, кто здесь работал.
      - Думаю, это потолок, - сказал Ник. - Если мы не сумеем попасть на Рейд, отсюда больше ничего не выжмешь - разве что моя догадка по поводу Кендриана окажется верной.
      - Все равно, это хорошее интервью. - Дерит откинула назад свои темные волосы. - Не твоя вина, что 99-й монополизировал рифтерскую тему, которую все только и смотрят. - Она кивнула на ближайший банк пультов. - Новые пакеты данных каждый день, лучшие программисты, которых мы смогли нанять... а посмотри на нас. Повторяем то, что уже сказано другими, а Хомски со своей шайкой подсчитывает баллы.
      Она швырнула на стол кучу бумаг и посмотрела уныло, как высоченная кипа, перекосившись, сыплется на пол.
      - Да пошли вы, - сказала она беззлобно, когда лавина приостановилась, собрала всю груду и запихнула в ликвидатор.
      Нику не нужно было смотреть на экраны многочисленных пультов - он и так видел по лицам операторов, что ничего нового не происходит.
      Он вздохнул. Бесполезно напоминать Дерит, что когда-нибудь они будут богаты, что ДатаНет восстановит прежнюю коммерческую структуру и триллионы людей захотят их репортажи с Ареса. Тогда у всех каналов станции баллов будет более чем достаточно.
      Вся проблема в том, что новости живут настоящим моментом. Завтра настанет через тысячу лет, а вчерашнего дня уже, считай, и вовсе не бывало. Они, объединив свои силы сразу после прибытия сюда, составляют сейчас лучшую репортерскую команду Ареса, но успех от них ускользает. Хомски из 99-го канала ухватилась за зверства, чинимые рифтерами в Тысяче Солнц, и не сходит с этой орбиты, а 25-й теряет свои позиции. Даже приготовления к коронации Панарха и предстоящий процесс над Джесимаром лит-Кендрианом не в силах перешибить интерес публики к дурным новостям.
      - Я все-таки думаю, что кто-то поставляет им эту информацию еще до ее загрузки в систему, - с горечью сказал Ник. - И если мы не будем начеку, процесс у нас тоже уведут, поскольку Кендриан - рифтер. Хомски уже муссирует этот фактор, а у нас не хватает данных, чтобы ее остановить. В АресНете по убийству ничего нет, червячки, запущенные нами в ДатаНет, стоят в самом хвосте курьерской очереди.
      - Что ж, понятно, кто стоит за всем этим, - Она порылась у себя на столе и сморщила свой короткий нос. - Ну ясное дело - это было среди того, что свалилось. Короче, кто-то - анонимно, разумеется - советует нам взяться за рифтерских дружков Кендриана, когда "Телварна" вернется. Он думает, что Ториган раздувает это дело, чтобы досадить Панарху. Архон, само собой, поддерживает Хомски, а она мастерица подлизываться к Дулу.
      - Дохлый номер, - покачал головой Ник. - Сам старый Панарх простил Брендона за уход в рифтеры - если тот вообще уходил. Ториган идиот.
      - А если эти рифтеры сделали что-то, о чем Брендон теперь жалеет?
      - Панарх сейчас на высоте. Если наскочим на него, окажемся в дерьме.
      - Зато уж это все посмотрят, - ухмыльнулась Дерит.
      - Ага, а потом накинутся на нас. Одно другого не стоит, И потом, фокусы с информацией - это не в стиле Торигана. Он, конечно, им пользуется, но вряд ли способен планировать нечто подобное. Нет, - за этим есть кто-то еще, и я намерен выяснить кто.
      - Вот и выясни. Процесс - твое дело. У меня по горло хлопот с коронацией. Чудеса, да и только. Казалось бы, этим высохшим старым гносторам Архетипа и Ритуала не к лицу драться на дуэли, а между тем они сражаются за свои символы не на жизнь, а на смерть. - Ник поднял бровь, и Дерит фыркнула. - Ну да, я знаю. Странные речи для репортера, правда? Но мы-то деремся за баллы, а они того стоят.
      Каналу отчислялся гонорар за каждого зрителя - мизерный, но весьма внушительный, если умножить его на пару миллионов.
      Ник поджал губы, глядя, как Дерит собирает свои вещи. Она была чертовски хорошим репортером, поэтому он и взял ее в половинную долю. Но порой она мыслит чересчур узко. Зачем, интересно, Панарх отменил военное положение, если не для того, чтобы распространять и популяризировать символы, с которыми так носятся "высохшие старые гносторы"? Быть может, коронацией лучше заняться ему, Нику?
      Что поделаешь - поздно спохватился. А репутация Товра Иксвана служит гарантией, что без скандала и тут не обойдется. В Белом Южном он обогатил не один канал новостей, несколько раз выступив героем материала второго уровня: 10 баллов из ста, по миллиарду зрителей на балл. Если он все-таки станет защитником Кендриана, дело будет интересным.
      И другие рифтеры с таинственной "Телварны", возможно, неплохая мысль.
      Главное - опередить Хомски.
      Пользуясь тем, что Дерит еще здесь, он сказал вслух:
      - Сам обвиняемый с нами говорить не станет, мы это знаем. Капитан тоже.
      - Должарианка, - с отстраняющим жестом сказала Дерит.
      - Механик все еще в анклаве и тоже ничего не скажет. Кок, вероятно, в свою очередь, вернется туда и будет для нас потерян.
      - Верно. Остается мальчишка и техник контроля повреждений.
      - Женщина, которая состояла в ремонтной бригаде, да?
      Дерит, зевнув, ехидно пожелала ему удачи и ушла.
      К концу смены удача действительно улыбнулась ему. Один из программистов обнаружил, что "Телварна" уже два дня как вернулась. Все было точно так же, как после ее исчезновения, - военные не объявили об этом и отказались от всяких комментариев, когда этот факт обнаружился.
      Подойдя к своему пульту, Ник наскоро навел справки и выругался. Девяносто девятый уже идет по следу: проникновение Хомски в коды инженерной службы как раз и помогло его программисту. Должно быть, конкурентов настропалил тот же аноним. Тут Ник улыбнулся. Марим, техник контроля повреждений, как раз сейчас сменяется, и она нулевичка. Если она не забыла старых привычек, то пойдет прямиком к Спиннеру, а Хомски невесомости не переносит.
      "Такие вылазки украшают жизнь репортера", - подумал Ник, втискиваясь в капсулу транстуба. С Марим он наверняка займет ближнюю орбиту. Хомски нижнестороняя, она занимается Дулу и видными поллои, которые правдами и неправдами пробились на Арес. Нет у нее подхода к людям попроще - к командам транспортных судов или к беженцам, которые попали на Арес по воле вышестоящих лиц. А эти люди по большей части как раз не чураются репортеров.
      Желудок у Ника трепыхнулся, когда капсула остановилась у заведения Спиннера высоко на оси, но мускульная память взяла свое, и он уже увереннее прошел под огромную светящуюся вывеску:
      ОБЖИРАЛОВКА И ОБЫГРАЛОВКА СПИННЕРА
      Ник ухмыльнулся. Притоны на осях вращения повсюду одинаковы. Даже суровые условия Ареса и военное присутствие не отбивают у нулевиков аппетита к незатейливым удовольствиям. И даже обыкновенные люди в невесомости как-то расслабляются.
      "Те, которые могут ее переварить", - поправился он при виде Хомски. Высокая, гибкая рыжеволосая репортерша прикрепила к ногам липкие подошвы, изобличающие ее как завзятую ползунью - точно ее неуклюжей походки мало, чтобы выдать нижнестороннюю. И от глаз желтокудрой рифтерши с "Телварны" все это явно не укрылось.
      Марим выглядела точно так же, как на голографии, но картинка не передавала ее живости. Ник подобрался поближе, поморщившись, когда мимо пролетела, хватаясь за гибкие поручни, развеселая мужская компания. Он в невесомости чувствовал себя не столь свободно.
      Марим нахмурилась и сделала энергичный жест в сторону Хомски. Ник не слышал из-за гама, что она сказала, но тут она внезапно ухватила Хомски за лодыжку и завертела ее волчком. Позеленевшая репортерша, кружась, уплыла прочь, а клиенты с ухмылками корректировали ее курс с помощью более или менее легких тычков.
      Ник подтянулся к насесту Марим и открыл айну на лбу.
      Марим, увидев его, сощурила светло-голубые глаза и сжала губы.
      - Вы, приставалы, любите, когда вас бьют, что ли?
      Он кое-как зацепился за насест ногами и повис, подняв руки.
      - Послушай, мне те пакости, что она рассказывает про рифтеров, нравятся не больше, чем тебе. Я думаю, они целят в твоего друга Локри, а через него и в Панарха. Вот о чем я хотел бы поговорить.
      Марим расслабилась немного, но настороженность в глазах осталась.
      - Ну ладно. - Она вдруг просияла улыбкой. - Ты Ник Корморан, да? Ваш канал еще ничего.
      Он улыбнулся в ответ, сразу почувствовав к ней симпатию. Предсказуемых людей он не выносил так же, как предсказуемые события и интервью, даже если знал, что они принесут ему много баллов.
      - Ты никуда не спешишь? Я поставлю тебе выпивку, и мы поговорим.
      - Про Локри? - Глаза снова насторожились, хотя ямочки на щеках не пропали.
      Ник подавил желание сыграть на этой настороженности. С заносчивыми типами он мог вести себя агрессивно - тех, кто считает себя выше других, легко спровоцировать и заставить сказать больше, чем они намеревались. Марим ему нравилась, и он решил, что добьется большего, если будет с ней мил.
      - И о нем, и о том, как Панарх служил на вашем корабле. Девяносто девятый, по моим сведениям, об этом еще не рассказывал.
      Марим залилась очаровательным смехом. Она была маленькая, с округлостями в нужных местах, и одежда выгодно это подчеркивала. Она нравилась Нику все больше и больше.
      - Святой Хикура! А я-то думала, что все чистюли делают вид, будто он и не думал уходить в рифтеры. Можно подумать, он написал в суп на банкете.
      Ник прыснул:
      - Может, займем кабинку позади, где поспокойнее? Она согласилась, они заняли места, Ник сделал заказ и сказал:
      - Ну, начнем с самого начала. Как ты с ним познакомилась?
      Марим описала яркими красками, как они, наблюдая издали за боем над Шарванном, увидела на экране крошечный блик - курьер, преследуемый эсминцем. Принесли напитки, но Ник едва заметил это. Слушая ее рассказ, он чувствовал, что это такое - совершать скачки на неисправном корабле, а потом двойным абляционным маневром шмыгнуть к маленькой луне, использовав для посадки двести кэмэ торосистого льда.
      - Это их здорово разукрасило - по крайней мере Аркада, - ухмыльнулась Марим. - Старину Школьника я не видела. Так мы прозвали Омилова - сына, само собой. Отец у нас появился после налета на Мандалу.
      - Я наслышан о вашем рейде на Мандалу, - сказал Ник с подобающим восхищением. - Как это было на самом деле? Что вас навело на эту мысль? Ведь тогдашний Крисарх прибыл к вам прямо оттуда?
      - Да нет же. Он летел с Шарванна, где был в гостях у Омиловых. Там он взял ту серебряную штуковину, над которой все столько кудахтали - теперь-то она у мудака Эсабиана, хотя не работает вроде бы - а то бы они нас уже раздолбали, правда?
      - Сердце Хроноса? - уточнил Ник, помня о своей аудитории.
      - Ну да, - нетерпеливо махнула рукой Марим и встряхнула свой питьевой пузырь. - Короче, как только Аркад узнал, что Маркхем погиб, ему захотелось домой, ну мы и двинули. Он пообещал нам выкуп, так почему же нет? А как вышли из скачка, увидели на ближней орбите "Кулак Должара" и смекнули, что дело неладно. Он погнался за нами, но мы нырнули в атмосферу...
      За этим последовал захватывающий рассказ о рискованных трюках, героизме и изобретательности. "Если хотя бы половина этого правда, одно только "Ух Ты имени Л'Ранджи" принесет нам состояние ценой с планету", думал Ник. Когда Марим описала ему этот маневр, он смутно вспомнил о чем-то похожем, упоминавшемся в военной сети, - но эти ублюдки всегда молчат о самом лучшем. Он решил, что поручит лучшим своим аниматорам воспроизвести и этот фокус, и посадку на Дис.
      - ... потом мы двинули на Рифтхавен и сплавили там часть добычи. Капитан починила корабль, а после мы ввязались в драку из-за той серебряной фиговины. Капитальная была драка - мы разнесли вконец дерьмовую лавку Шкуркеля и смылись как раз вовремя. Тут "Мбва Кали" отловил нас и привез сюда.
      - Значит, Панарх оставил вам произведения искусства, которые вы взяли из Малого Дворца?
      - Он сказал, пусть они лучше достанутся нам, чем должарианцы будут по ним палить. А Иварду говорил, что все выкупит обратно - то, что еще можно.
      - Значит, кое-что пропало?
      - Побилось. А одну штуку он отдал - так ведь ее можно и назад забрать в случае чего.
      - Не знаешь, кому?
      - Знаю. Вийе, нашему капитану. Камень Прометея называется. Из него идут лучи - красиво!
      Камень Прометея - рифтерскому капитану?
      - Итак, он подарил ей одно из бесценных сокровищ Панархии? - сказал Ник, стараясь сохранить беззаботность тона.
      - Ну да, а что такого? У него таких полный дворец.
      Чувствуя, что больше ничего из Марим не выжмет, и решив заняться этим после, Ник перешел к текущему моменту.
      - Теперь о вашем товарище, Джесимаре Кендриане. Тяжело это, наверно, пережить столько опасностей и попасть в еще более опасное положение здесь?
      - А ты думал!
      - Насколько я понял, он скрыл свое прошлое не только от Панарха и обоих Омиловых, но и от всех вас тоже?
      Марим склонила голову набок с хитрой улыбкой.
      - Знаешь, у нас, у рифтеров, не очень-то распространяются, что ты из чистюль. Не будь этого убийства, он все равно мог бы промолчать.
      - Но я не понимаю, почему после всех совместных приключений - ведь он, можно сказать, спас Панарху жизнь - генц Кендриан не обратился к нему с просьбой о милости? А может быть, обратился?
      - Панарх не видел его с самого Рифтхавена. - Марим допила свою порцию. - Слушай, я уже охрипла. Может, в другой раз договорим? Мне надо кое-куда успеть. - Через стол она погладила Ника по щеке. - А хочешь, выключай свою штуку и пошли со мной. Ты тоже ничего!
      Ник засмеялся с некоторым смущением, чувствуя сильное влечение к откровенной маленькой рифтерше.
      - Давай в другой раз. Ты-то уже закончила смену, а я еще нет.
      Марим со смехом полетела к выходу, а Ник остановил запись. В транстубе на обратном пути он вспомнил весь разговор заново.
      Интервьюируемые делятся на две основные категории: те, что не прочь прославиться, и те, что шарахаются от репортеров, как от чумы. С первыми он вел себя терпеливо, часто прибегая к разным штукам, чтобы получить естественный ответ. Вторых он часто провоцировал, зная, что почти все они принимают его канал - и они высказывали свое мнение.
      В студии он вывел интервью на экран. Интересно, она всегда такая или просто испробовала на нем собственные штучки? Если так, то для чего?
      Впрочем, не важно. Главное, что он напал на нечто горячее.
      Если к завтрашнему дню люди в транстубе не будут говорить об "Ух Ты имени Л'Ранджи" и о том, как рифтеры измывались над Дулу, пора завязывать с новостями и отправляться разрабатывать астероиды.
      Но он пока не собирался закупать оборудование для горных работ.
      Иксван извлек свое длинное тело из кабинки с общественным пультом и встал в очередь на транстуб, размышляя над тем, что узнал о Монтрозе. Как он сразу заподозрил после интервью, этот человек действительно связан с Панархом, которому служит в качестве повара и домашнего врача, а возможно, и доверенного лица, - но удивительнее всего то, что он рифтер из бывших Дулу, как и его корабельный товарищ Кендриан.
      Подошла капсула, выпустив наружу кучу потных пассажиров. Вокат умудрился втиснуться внутрь, но сесть было негде. В процессе долгих компьютерных изысканий его поразил еще один факт. Несмотря на скудность данных о Монтрозе в местной сети, что могло объясняться его приближенностью к Панарху, Иксван получил к ним доступ на самом верхнем, общедоступном уровне. Это озадачивало.
      Неужели ему нравится, когда его осаждают искатели мест? Или его не трогают, поскольку он рифтер? Это совпало бы с тенденцией одного из каналов новостей, которую раскопал Иксван. Из рифтеров делают чудовищ, и фокусом этого, похоже, становится Кендриан. Иксвана интересовало, кто стоит за этим. Но кто бы то ни был, действуют они умно. Панарх, если он действительно хочет помочь Кендриану, бессилен против атаки на таком уровне, ведь она направлена также и против него.
      Иксван потряс головой. Тут нужно посидеть как следует за личным пультом, которому можно доверять, заручившись помощью хотя бы среднего программиста - иначе в политических хитросплетениях Ареса не разобраться. Случай обещает быть трудным, если его в самом деле пригласили защищать Кендриана - а в этом вокат теперь был почти уверен.
      Капсула замедлила ход и остановилась с легким скребущим звуком, указывающим на износ и недостаток техобслуживания. Прокладывая дорогу среди лезущих внутрь, пассажиров, Иксван засомневался. Он, наверное, вышел не на той остановке.
      В компьютере указывалось, что у Монтроза есть клиника, и вокат полагал, что личный врач Панарха держит фешенебельное заведение для Дулу высшего круга. Но никто бы не стал устраивать клинику такого рода в этом жалком туннеле с исписанными стенами, где вонь дезинфицирующих средств борется с запахом нечистот.
      Однако босуэлл привел его именно сюда. Иксван отошел в сторону под натиском толпы, напирающей сзади. Что это - сознательная дезинформация? Завуалированное оскорбление? Или Монтроз потворствует извращенным вкусам молодых Дулу, которые любят таскаться по трущобам и нуждаются в анонимном лечении?
      Капсула ушла, и это решило дело. Иксван прошел мимо бедно одетых мужчин и женщин, ожидающих на скамейках около клиники, и открыл дверь. Шум и запахи ударили в него волной - на миг ему показалось, что он опять на Рейде. Только присутствие вооруженного охранника, человека его возраста, по виду отставного десантника, нарушало впечатление. Все предположения Иксвана насчет Монтроза рухнули, и он раскаялся в своей предубежденности. Неужели Рейд так подействовал на него, что он забыл о справедливости? Однако ведь это Монтроз выдернул его с Рейда, не дав довести дела до конца.
      Иксван назвал себя регистратору, толстячку с гладким безмятежным лицом и мирным характером, которого, казалось, никакой хаос не в силах поколебать. Тот на миг задумался и сказал с улыбкой:
      - Пройдите, пожалуйста, в эту дверь и подождите во второй комнате справа. Он сейчас будет.
      Охранник открыл Иксвану дверь, которая сразу защелкнулась позади, и вокат прошел во врачебный кабинет. Обстановка была самая скудная: пульт, приподнятая над полом платформа, единственный высокий стул и небольшой письменный стол с ликвидатором рядом. На столе стоял металлический контейнер с блестящими медицинскими инструментами. Иксван отвел глаза к единственной картине, нарушающей розовую голизну обшарпанных дипластовых стен. Голография представляла буколический пейзаж - перистые деревья под зеленым небом с пышными облаками.
      Дверь открылась, и вокат оглянулся. Несмотря на портрет в компьютере, внешность вошедшего поразила его. Иксван возвышался над Монтрозом чуть ли не на двадцать сантиметров, но тот был намного массивнее и удивительно некрасив. Лицо его носило утомленно-сочувственное выражение.
      - Спасибо, что пришли так быстро, гностор Иксван. - Он указал на стул. - Садитесь, пожалуйста. Так нам обоим будет удобнее. - Сам он с искренней, по всей видимости, улыбкой взгромоздился на стол для осмотра, и чувство диссонанса в Иксване возросло. Так быстро? Очень похоже на изощренную дулусскую издевку, но возможно ли это?
      Рифтер посмотрел на него более пристально.
      - Вы хорошо себя чувствуете? Не посмотреть ли вас заодно?
      - Все в порядке. Просто ваши слова не слишком совмещаются с тем, как вы со мной поступили.
      - Поступил с вами? - искренне удивился Монтроз.
      - Вызвали меня с Рейда, не оставив мне выбора, Возможно, вы сделали это с самыми благими намерениями - но зачем?
      Монтроз после долгого молчания включил свой босуэлл и сказал:
      - Расскажите-ка мне все по порядку, хорошо?
      Иксван начал свой рассказ, и лицо врача посуровело. Воката проняла дрожь - теперь эти грубые черты могли сойти за аллегорический образ правосудия. Имиджер бы сюда - портреты были страстью Иксвана.
      - Вы хотите, чтобы я защищал Кендриана? - спросил он, когда закончил.
      Монтроз вздрогнул, услышав этот вопрос, и выключил босуэлл. Этот было разумно, если учесть, кого он представлял. Никто из них не упомянет имени Панарха.
      - Да.
      - В таком случае я, предполагая, что вы говорите не только от своего имени, требую справедливости для Рейда и для преступников, которые им управляют, включая полную свободу информации.
      Монтроз взглянул на картину и улыбнулся угрюмо, с выражением застарелой боли.
      - Как вы, возможно, знаете, я с Тимбервелла. И тоже питаю страсть к справедливости. Все будет, как вы просите.
      Иксван различил в его словах многослойный подтекст. Тимбервелл, Шривашти. В результате своего краткого компьютерного сеанса вокат лишь в общих чертах узнал о событиях, случившихся перед пришествием Панарха к власти. Бывший Архон Тимбервелла находился в центре этого водоворота.
      Иксван склонил голову в знак благодарности.
      - Тогда мне пора приниматься за дело. - Он пихнул ногой саквояж на полу. - Полагаю, вы меня где-нибудь устроите?
      - Вы будете жить в Колпаке, - с извиняющейся интонацией сказал Монтроз. - Ваше появление в онейле на этой последней стадии слишком бросалось бы в глаза. - Он скорчил гримасу. - Телос, как же я ненавижу эти дулусские выкрутасы!
      Иксван поднял бровь - Монтроз начинал очень ему нравиться.
      - Дулусские?
      - Я больше не Дулу - я рифтер. И Дулу тоже бывают разные, провались они совсем - пониже рангом и повыше. Ладно, не время сейчас об этом. - Он с неожиданной легкостью соскочил с платформы. - У меня очередь, которая ежеминутно растет, а у вас клиент в отчаянном положении. Парня надо приободрить немного. Все детали вы найдете в своей почте, когда придете к себе, - адрес вот здесь, на пульте.
      Они обменялись рукопожатием на поллойский манер, и врач ушел. Иксван, посмотрев ему вслед, взял саквояж. Это становилось интересным.
      10
      АРЕС
      Ивард послал аэрокар вниз. Холодный ветер ударил в лицо. Оглянувшись, он увидел позади похожую на улыбку гряду облаков, сформированную кривизной онейла, - их верхушки загибались против вращения в свете рассеивателей высоко над головой.
      Он вышел из пике и посадил машину в нескольких метрах от высокого, худого человека. В онейле было "раннее утро".
      - Что, Рыжик? - прищурился тот. - Не закончил еще? Дождь сейчас пойдет.
      - Мне кажется, один из ламбов болен. Он плохо пахнет.
      Мужчина кивнул и отдернул рукав, открыв босуэлл. Ивард не стал ждать, что будет дальше. За тот короткий срок, что он проработал на ферме, весь ее персонал научился доверять его носу.
      Никакого движения поблизости не было, и Ивард гнал аэрокар, пока глаза не заслезились. Ему нравилась эта работа - он следил за здоровьем разных животных и ему разрешили пользоваться для этого аэрокаром. Все увеселительные полеты отменены - воздушным транспортом пользуются только безопасность, техобслуживание да еще ферма, остальным это разрешается лишь от случая к случаю.
      Загнав машину в ангар, он проверил ее, поставил на подзарядку, отдал свой опознавательный значок и отметился на выходе. Несколько других работников весело помахали ему,
      У проходной к нему подошел человек. Что это репортер, Ивард понял по айне на лбу еще до того, как тот представился.
      - Ник Корморан, Арес-25.
      - Я уже сказал одному, что ничего говорить не стану, - заявил Ивард, но репортер не отставал. Ускорив шаг в надежде отвязаться, Ивард увидел, как кар ветеринара направился к голым холмам, где бродило огромное стадо ламбов. Вийя предупредила его, что новости хотят настроить людей против рифтеров, чтобы Локри уж наверняка осудили. Он не собирается помогать им в этом. Но он не удивился, когда репортер сообщил ему, что Марим от разговора не отказалась.
      Ивард нарочно задержался на работе подольше, чтобы насладиться полагающимся по графику ливнем. Дождь в конце концов и пресек вопросы репортера - тот бросился к ближайшей остановке транстуба, а Ивард помчался дальше, замедлив бег, когда первые капли начали шлепаться наземь. Запахло влажной землей и зеленью - это кружило голову больше, чем глюкодым.
      Ивард теперь научился втягивать в себя запахи бесшумно. Он бежал, сортируя те, что шли к нему сверху, и думал, что будет делать днем. Сейчас он был счастлив. Работа, на которую его назначили, оказалась просто захватывающей, до недавних пор он не задумывался о том, как тонко сбалансирована экосистема онейла. Почти вся фауна здесь разгуливает на свободе. Животные, которые привозятся на кораблях и могут нарушать экологию, содержатся в специально спроектированных загонах, где пространство использовано с умом и живность не чувствует, что сидит в клетке.
      Только те, которым показан диаметрально противоположный климат, живут "под землей", в огромных герметических биомах, где тщательно воспроизводятся условия их родной среды.
      Дождь был в разгаре, когда энергия Иварда пошла на убыль, но он лишь слегка сбавил ход, сосредоточившись на дыхании.
      Потом он перешел на ровный шаг и погрузился в себя, поэтому чуть не упал, когда ему в лицо ударил внезапный порыв теплого, сухого и пряного воздуха. Он обернулся, приняв оборонительную позицию, и тут же засмеялся.
      - Тате Кага!
      - Здорово, Яичко, - приветствовал его древний нуллер, крутанув свой пузырь. - Не надо останавливаться.
      Ивард кивнул и медленной трусцой двинулся дальше. Пузырь плыл рядом с ним.
      - Забыл старых друзей, так, что ли?
      - Нет. - Ивард энергично потряс головой. - Просто я теперь работаю, а по утрам Жаим учит меня уланщу... - Он помолчал, скорчил гримасу и выпалил:
      - Еще я встречался кое с кем, но теперь у меня эти часы освободились.
      Морщинистое лицо расплылось в сочувственной ухмылке, и Тате Кага перевернулся вниз головой.
      - И твое сердце где-то там, Яичко? - Он ткнул узловатым пальцем вниз.
      Ивард подавил стон. Мало ему того, что Вийя читает его мысли. Намеренно она этого не делала, но самые сильные его эмоции невольно отражались в его снах, которые через связь с эйя и келли передавались Вийе.
      Тате Кага не претендовал на какие-либо сверхчувственные способности, но Ивард подозревал, что старик догадывается о происходящем. Паренек почувствовал острое сожаление при мысли об Эми, хорошенькой девочке-Дулу, которая на вечере, устроенном Тате Кагой, предпочла его, рифтера, мальчишкам своего круга.
      - Что они за люди, эти Дулу? - вырвалось у него. - Я ведь Эми нравился - а потом вдруг раз, и от ворот поворот. Мы остались друзьями и все такое, но я ее больше не интересую. Я чую разницу носом.
      - Теперь она спит с другой игрушкой?
      - Нашла себе какого-то мичмана с "Астреи". Поглядеть - так ничего в нем нет, кроме гонора, а она от него уже три дня не отходит.
      - "Астрея", - проскрипел нуллер. - Прибыла, покрытая почетными ранами. Аура героизма многих привлекает.
      Ивард хотел было сказать, что всякий, кто служит на большом крейсере, принимает очень небольшое участие в боевых действиях, но потом вспомнил "Грозного" у Геенны и "Кориона". Вспомнил он также, что Эми проявила к нему интерес, лишь тогда, когда эйя и келли выделили его из толпы, и его бросило в краску. Притом это был вечер Тате Каги, и нуллер, наверно, тоже это заметил.
      И знает, что Ивард привлек Эми точно тем же.
      - Паскудство какое, - пробурчал парень.
      Тате Кага засмеялся, но почему-то это было совсем не обидно.
      - Ты должен усвоить, Яичко, что почти все Дулу меняют партнеров столь же легко, как одежду.
      - Сестра говорила мне, что никакой любви нет. Наверно, она имела в виду Дулу, потому что у рифтеров любовь встречается. - Он не смог признаться в том, какое сильное чувство питал к своей первой женщине, Марим, - он ведь давно уже понял, что ей нужна была только его доля артелионских сокровищ. И он не чувствовал себя вправе упоминать о Вийе и Маркхеме или о Жаиме и Рет Сильвернайф.
      - Да, некоторым Дулу эта эмоция неведома. Женятся они из политических и экономических соображений, а спят с кем попало, но даже партнеров иногда выбирают по светским или политическим мотивам.
      Ивард, несмотря на дождь, уловил резкий запах - не такой, как любимые нуллером осенние ароматы. "Он меня предостерегает", - подумал парень, бессознательно ускорив темп, да только поздно уже.
      - Брось, Яичко! У тебя больше впереди, чем позади.
      - Ты хочешь сказать, что я молод, - недовольно буркнул Ивард, но потом разглядел в словах Тате Каги другой смысл и хмыкнул.
      - Хо! - удовлетворенно воскликнул нуллер. - Приходи ко мне в гости. И улетел в своем пузыре.
      Вглядываясь в серую пелену дождя, Ивард понял, что добежал до следующей остановки. Последние сто метров он прошел шагом и присоединился к толпе ожидающих. Машинально он продолжал регистрировать многочисленные чужие запахи. Все эти люди устали, и некоторые испускали резкие струйки гнева - им не нравилось стоять в толпе. Ивард и сам старался не соприкасаться с другими.
      Капсула пришла почти полная, но он все-таки нашел себе место и с облегчением плюхнулся на него, благодарный Вийе: это она посоветовала ему работать в ночную смену - так легче переносить бомбардировку лавиной психических сигналов.
      Раз уж нельзя сохранить свои мысли при себе, он не прочь делиться с Вийей. Ее ничто не шокирует, она никогда не выказывает отвращения, отвечает на его вопросы и обращается с ним, как со взрослым.
      Ускорение отозвалось во всем теле - капсула поднималась к оси вращения и входу в Колпак. Иногда он тоже видел Вийины сны, но это случалось редко. Она научилась блокировать свои мысли, хотя он чувствовал, каких усилий это ей стоит. Ее сны нравились ему. Это его реакция заставляла ее проснуться и обрывала сновидение.
      Эту часть своих внутренних отношений они никогда не обсуждали.
      Предупрежденный внезапной вспышкой голубого огня, неугасимо мерцающего на краю его сознания, Ивард поднял глаза и увидел, что сейчас будет его остановка.
      - Выхожу, - громко сказал он, и люди вокруг расступились.
      После их возвращения из экспедиции Вийя, работая с базами данных, к которым они теперь получили доступ, раскопала кое-что об их временном жилище - она знала, что Ивард интересуется историей Панархии. Они пришел в восторг, узнав, что в блоке содержались не только преступившие устав военные или проштрафившиеся чиновники; случалось, что прежние правители держали здесь своих крупных противников - включая одну Крисархею, замышлявшую восстание против своего отца.
      Идя по коридору к Пятому блоку, Ивард пожалел, что у него нет машины времени - такой, которые показывают в приключенческих сериалах. Он очень хотел бы посмотреть, как Крисархея - немного старше его - мечется по своей тюрьме, вся в парче и бриллиантах, обдумывая корабельную атаку на Лао Цзе. С ней, наверно, было бы интересно поговорить.
      Десантники у входа отдали ему честь - один при этом приветливо улыбнулся, а Ивард, тоже с улыбкой, вскинул руку в ответ. "Никто в будущем не узнает, что я здесь тоже жил", - подумал он, но теперь это было не так уж важно. За несколько месяцев общения со знаменитыми людьми он усвоил, что слава не стоит той цены, какой достается.
      Дверь их общего с Вийей, Марии и эйя жилища открылась, и широченный зевок разодрал ему рот. Затем в нос, уши и мозг хлынул целый поток впечатлений. Жаима тут не было, Марим тоже, зато за игровым пультом вместе с Вийей сидел Брендон хай-Аркад, ныне Панарх Тысячи Солнц. Фаланга третьего уровня поглощала все их внимание.
      Два быстрых взгляда скользнули по Иварду - один ярко-голубой, как летнее небо над планетой, другой черный, как космос.
      - Привет, Рыжик, - сказал Брендон. Он улыбался Иварду так же, как несколько месяцев назад, когда тот, краснея и чувствуя себя дурак дураком, заставлял его грузить припасы на борт "Телварны".
      - Мандериан побывал здесь, как только ты ушел, - сообщила Вийя. - Он еще вернется, чтобы поработать с троицей и с эйя над языком знаков.
      - Ладно. - Ивард чувствовал, что Вийя устала, потом заметил, как помята одежда на них обоих, и понял, что Брендон пробыл здесь всю ночь и что они не спали. Что ж, все понятно. Должарианцы очень похожи на Дулу занимаются любовью без всяких эмоций.
      - А Жаим не приходил? - беззаботно, как он надеялся, спросил Ивард.
      - Он вместе с Ванном готовит цирк к представлению на будущей неделе, сказал Брендон.
      - Цирк? А, это тот большой павильон?
      - Угу, - с мрачным юмором ответил Брендон, не отрываясь от игры. Трое суток от завтрака до завтрака меня будут гонять, как жука по стеклу.
      - Это вместо Мандалианского ритуала, - бросила Вийя. Ивард чувствовал, что они сейчас на завершающем этапе игры и ни один не желает проигрывать.
      - Ни трона, ни кольца, - согласился Брендон и слегка изменившимся голосом добавил: - Ни правительства.
      "Они всю ночь говорили об этом", - подумал Ивард, сам не понимая, откуда это знает. Странная штука. У Брендона здесь четверть миллиона людей, с которыми можно поговорить, и некоторые владеют целыми планетами, а он идет в Пятый блок к Вийе.
      В памяти всплыло славное лицо Маркхема с углом рта приподнятым в улыбке, - он сказал вскоре после того, как Вийя вступила в их комнату: "Она запоминает все, что услышит хотя бы раз, и при этом она честнее зеркала. Смертельная комбинация".
      Через год они с Вийей уже жили вместе.
      Вместе... Ивард посмотрел на две головы, склоненные над пультом, и вспомнил слова Тате Каги: "Они меняют партнеров столь же легко, как одежду".
      - Ха. - Брендон внезапно откинулся назад, очистив экран небрежным взмахом руки. Вийя улыбнулась, блестя черными глазами.
      Ивард так и не понял, кто из них выиграл.
      ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ
      Арес вспыхнул и исчез в бешеном выплеске энергии из черной дыры, созданной парящим поблизости Пожирателем Солнц. Корабли, облепившие его, бесшумно лопались, как начиненные огнем шарики...
      Эсабиан открыл глаза и сел, стряхнув с себя запрограммированный сон. Потом встал и начал медитативные упражнения "орр нар-хан'пекун туриш" Часа Обнажения Воли, опираясь на энергию, полученную от сом-тури, - видения полного завершения своего палиаха. Только одно досаждало ему: знать, где находится вражеская база, и не иметь возможности разгромить ее.
      Но это временно. Не нужно думать об этом.
      В комнате было тихо, прохладно. Одинокий огонек висел над головой, тускло освещая потолок и стены, увешанные коврами и голографиями, - Эсабиан не замечал всего этого великолепия так же, как мягкого покрытия на полу или воздуха, которым дышал. Он не думал о скрытом от него, таинственном материале, из которого был сделан Пожиратель Солнц. Он подчинял своей волей все, что видел.
      Он оделся, и каждый предмет заново укреплял в нем сознание полученной от рождения власти - во все это были вотканы нити из одежд его предков.
      Час Воли прошел, и он вызвал к себе Барродаха.
      Анарис проснулся в тот же самый час. Он не пользовался искусством сом-тури: панархистские наставники вооружили его куда более древними методами.
      Но ни один из них не помогал.
      В комнате было прохладно, и безликий дипластовый потолок слабо отражал огонек одинокого светильника, поглощаемый гобеленами на стенах. Пол, замазанный густым слоем серой краски, покрывал жесткий дипластовый лист, застеленный сверху коврами. Струйки воздуха шелестели, создавая легкие колебания температуры и едва уловимый приятный запах. Анарис услышал, как щелкнул пульт, - это тианьги сменило режим. Индикаторы показывали положение стазисных заслонок, сдерживающих мутации урианской станции.
      Анарис начал курс упражнений уланщу, сочетая их с техникой Часа Воли, черпая силу из того и другого, и с мрачным юмором думая, что на Пожирателе Солнц, где нет времени, Час - всего лишь условность и зависит от периода, который он посвящает сну. Вряд ли отцу могла прийти в голову такая мысль.
      Наследник Должара все еще не мог избавиться от осадка того, что ему снилось. Сон, знакомый и неотвратимый, был сильнее, чем в прошлую ночь. Анарис прибавил темп, прогоняя чувство оцепенения, и кровь, разогревшись, избавила от ощущения ползущих по коже насекомых.
      И все же он помнил образы своих снов. С угрюмой усмешкой он прикинул, нельзя ли эти чувства во сне назвать благодарностью.
      Его поразила неожиданность самого этого понятия. Благодарность? Кому? Что маячит за этими видениями? Он чувствовал, что теряет равновесие, словно тонкий синтез должарской и панархистской мысли, которого он с трудом достиг, грозил распадом.
      Он вспомнил лицо Геласаара и последние слова Панарха, обращенные к нему:
      "Я сожалею только об одном: благодаря этому последнему уроку ты вряд ли повторишь ошибку, недооценивая нас".
      "Нет, Геласаар. Не повторю".
      Анарис скривил рот. Неужели он опять недооценил Панарха, пусть даже тот мертв? Их беседы на корабле, везущем отцовского врага в изгнание, открыли Анарису новые горизонты мысли, по-новому осветили пути, проложенные еще его артелионскими наставниками, - теперь он видел как на ладони в чем его слабость и в чем сила.
      Но Анарис помнил также странное ощущение от Сердца Хроноса, разряд психической энергии, пронзивший его, когда он взял эту вещь в руки в причальном отсеке "Кулака Должара". Теперь оно, по всей видимости, лежит там, где ему следует быть, - в центре станции, в комнате, на свой лад столь же чужой и наводящей трепет, как Тронный Зал на Артелионе. Анарис был там только раз и не желал заходить туда снова.
      Непрошеная память оживила чувство давления, словно воздух сгустился вокруг; внезапное, почти перистальтическое появление часового в серой форме, когда непроизвольный психокинез Анариса привел в движение боковой туннель, и невыносимую головную боль, последовавшую за этим. Теперь боль вернулась, как последнее напоминание о ночном кошмаре.
      Одна из его учителей, странная женщина, открывшая в нем его хорейский дар, рассказала ему старинную легенду о Морфее, боге сна. "Считалось, что он посылает сны через двое врат, из слоновой кости и из рога - истинные и ложные".
      Но полюсами сновидения Анариса были Пожиратель Солнц и Мандала.
      Час Воли прошел, и он вызвал к себе Моррийона.
      Ларгиор и Демарах спали, обнявшись с ним, а Тат гладила его ноги...
      Моррийон открыл глаза, и образ исчез, но ощущение осталось: теплая стена ритмично пульсировала, касаясь его ног. С хриплым воплем он взвился с постели и ринулся к пульту. Огни лихорадочно замигали: узел, управляющий и жилой секцией, боролся со станцией, подавая парализующую энергию через стазисные заслонки, изобретенные Лисантером.
      В конце концов субстанция стены, покрытой, как и все поверхности в комнате, толстым слоем серой краски, успокоилась. Но Моррийон не доверял ей: он чувствовал в комнате затаенную дрожь и вызов наследника воспринял с облегчением.
      Придется снова передвинуть койку, пока стены опять не начнут на нее реагировать. Должарианцам, которые поселились на станции раньше всех, то и дело приходилось переезжать из комнаты в комнату - активность урианского сооружения возрастала от человеческой концентрации. Эти явления шли по нарастающей, пока ученый-урианист не придумал наконец, как бороться с чужой субстанцией.
      Моррийон скорчил гримасу. Что бы там ученый ни говорил, эти его заслонки сильно смахивают на орудия пытки. Но Лисантер - не должарианец, потому и не понимает, насколько точно это сравнение.
      Бори оделся, подозрительно поглядывая на стены и потолок. О полах, где заслонки были натыканы гуще всего, он старался не думать. Его взгляд любовно остановился на добавочных, недавно поставленных заслонках. Вот только к добру ли это? Он проверил рабочие журналы и обнаружил, что приказ исходил от Анариса, а заслонки настолько не в обычаях Должара, что Моррийон два дня ломал голову над тем, что это может значить. С Анарисом об этом говорить нельзя: наследник своим поступком ясно дал понять, что Моррийон должен функционировать без перебоев, пока его хозяин и Эсабиан ведут ритуальную борьбу за власть, которая окончится смертью одного из них.
      Моррийон взял свой электронный блокнот с пустого стола в ногах кровати. Ему недоставало тяжести рации на поясе и ее ночного шепота, вопреки конструкторскому замыслу об усилении нестойких акустических колебаний. На Пожирателе Солнц рациями не пользовались. Лисантер опасался, что радиочастоты могут вызвать нежелательные явления в поведении станции. Должарианцам поневоле пришлось разрешить обслуживающему персоналу пользоваться блокнотами, что было намного безопаснее. И полезнее, что Татриман демонстрировала чуть ли не каждый день.
      Моррийон нажал на кнопку, отпирающую дверь. По напоминающей фистулу впадине в стене пробежала вспышка, и она разошлась с мерзким сосущим звуком. Моррийон поморщился.
      По коридору сновали, как обычно, техники и серые должарские солдаты. Станция работала в три смены и никогда не засыпала. Моррийон посторонился, пропуская гравиподдон, нагруженный причудливой урианской техникой, извлеченной из каких-нибудь закоулков станции, и чуть не споткнулся о протянутый по полу кабель.
      Он осторожно нажал на вестник у двери Анариса и снова не сдержал гримасы от чмокающего звука.
      Комната Анариса имела вполне нормальный вид со своими прямыми углами и плоскими стенами - это достигалось только благодаря дипластовым панелям и многочисленным заслонкам. При этом Моррийон заметил, что она стала чуть менее ровной, чем раньше. Прижав блокнот к боку, он вошел, подождал, когда дверь закроется, и поклонился Анарису. Наследник встретил его весело.
      - Ну, что нового произошло за эту вахту? Не включил ли ты тайком станцию, чего доброго?
      Моррийон оставил ехидство без внимания. Все дело в этом месте. Оно не предназначено для человека и всех нас делает непохожими на себя.
      - Есть интересный рапорт из секции Лисантера. У персонала, размещенного близ Палаты Хроноса, участились психические расстройства.
      Наследник сузил глаза - Моррийон давно чувствовал, что Анарис не любит Палату Хроноса.
      - Расстройства? - Анарис саркастически поднял черную бровь.
      - Должарский контингент страдает в основном от бессонницы. Среди низшего персонала - кошмары, удушье во сне, лунатизм. Последние исследования показали, что частота заболеваемости убывает по мере удаления от центра станции.
      Анарис умолк так надолго, что Моррийону стало не по себе.
      - Сны, - сказал он наконец. - Это место порождает дурные сны.
      - Если позволите... - начал Моррийон. Анарис небрежно махнул рукой, Я думаю, что серым и тарканцам тоже снятся кошмары, но они боятся, как бы в них не заподозрили хореянскую кровь.
      Несмотря на частые приказания Анариса говорить откровенно, на лбу у бори выступил пот. Анарис чуть не убил его, когда Моррийон застал наследника во время занятия телекинезом. Эсабиан без колебаний казнил бы сына, обнаружив в нем кровь давно исчезнувших хореян, экстрасенсов, чей остров жители материка уничтожили направленным ударом астероида на заре должарской космической эры.
      Наконец Анарис кивнул, и у Моррийона отлегло от сердца.
      - И к какому же выводу пришел Лисантер? Или ты?
      - Он говорит, что не знает, что это значит, но я думаю, что он скрывает от нас свои выводы из страха перед Барродахом. Нам, к сожалению, пока нечем на него повлиять.
      - Тогда придется подождать, пока отца об этом не информируют. После этого Лисантер и меня сможет ввести в курс.
      Миг спустя Моррийон понял, что встреча окончена, и ушел. Теперь он был уверен: чем бы ни испугало Сердце Хроноса Анариса на "Кулаке Должара", здесь этот страх не прошел, а только усилился.
      Барродах тоже воспринял вызов своего господина с облегчением. Ему не давала спать периодически чмокающая фистула, которая открылась в одном из вогнутых мест и только час как умолкла.
      Барродах устало прикрыл глаза, но тут же открыл их и оглядел комнату. Он не мог справиться с ужасом, который чувствовал всякий раз, когда просыпался и видел, что пропорции комнаты изменились. Если еще кто-то на станции и страдал от кошмаров, будто он медленно задыхается в пищеварительном тракте какого-то чудовища, то все об этом молчали - и он тоже должен. Притом Лисантер уверял, что станция не является живой в общепринятом смысле слова, а просто обладает высокой адаптируемостью.
      "Это гомеостатический механизм, приспособленный к условиям урианского обитания. Она всего лишь старается, чтобы нам было удобно"..
      В том-то и проблема, что они - не Уры. И если Уры чувствовали себя здесь комфортно, какими же тогда они были?
      Он сел и сунул ноги в башмаки, избегая всякого контакта с теплой упругостью пола, которая чувствовалась даже сквозь толстое резинчатое покрытие. Одеваясь, он с яростью повторил свой обет добыть как можно больше стазисных заслонок. Поскольку материал лимитирован, только господа имеют их в достаточном количестве, но он найдет способ.
      Одевшись, он прилепил ампулу на спину пониже затылка и поднял высокий воротник кителя. Незачем Эсабиану знать о сан-суси и прочих медикаментах, которые он принимает от тика. Щеку опять свело, и Барродах напрягся в ожидании острой, почти как от электрошока, боли, но она не пришла. Он немного успокоился и вышел.
      В коридоре было людно, но ему уступали дорогу. Дойдя до покоев Эсабиана, он заметил на потолке бородавчатые ур-плоды. Они не представляли особой опасности, только пахли иногда скверно, вот как сейчас, но проходивший мимо серый солдат все равно сорвал их. Барродах не мог себе представить, как кто-то решается пробовать эту гадость, как бы хорошо она ни пахла, но искореженные трупы жертв подобных опытов доказывали, что дураки еще не перевелись.
      Тик снова начал одолевать Барродаха, когда дверь к Эсабиану раскрылась. Это урианское паскудство даже чмокает всегда по-разному. Пуще всего бори ненавидел станцию за ее непостоянство.
      Войдя, он испытал, прямо-таки физическое облегчение после чужеродного коридора; если бы не звук, издаваемый дверью, можно было подумать, будто ты перенесся в библиотеку Панарха, в Малый Дворец Мандалы. Кресла, старинные ковры на полу и на стенах - все это с большим старанием переправили сюда с Артелиона. Диссонанс создавало только голографическое окно - оно изображало не безмятежные сады Мандалы, а вид на мрачные вулканические скалы Должара с высоты башни Джар Д'оччу.
      Это напомнило Барродаху о всегдашней опасности. Он низко поклонился, Эсабиан мельком взглянул на него и сказал:
      - Докладывай.
      Барродах, следуя инструкции, первым делом доложил об Анарисе. Больше всего его мучило, что он не может поделиться с Эсабианом самым главным: тем, что Анарис пожертвовал часть своих стазисных заслонок ради удобства Моррийона, Барродах был не совсем уверен, что это не финт с целью создать иллюзию мнимой мягкости, но Аватар в любом случае воспринял бы такой доклад как завуалированный упрек в свой адрес: он-то ничего похожего для Барродаха не сделал.
      От прочих сведений Эсабиан раздражительно отмахнулся. "Опять скучает", - подумал бори, и прилив адреналина обжег ему внутренности. Авось последний рапорт Лисантера поможет отвлечь Властелина-Мстителя от сосредоточенности на нежелательных деталях.
      - Мой господин, последние эксперименты Лисантера открыли психический компонент в активности станции. Он просит, чтобы ему предоставили темпата для проверки его гипотезы.
      Эсабиан вскинул на него блестящие черные глаза.
      - Он думает, что темпат сможет запустить станцию на полную мощность?
      Бори поспешил умерить ожидания своего господина.
      - Он говорит только, что это самое обещающее направление будущих исследований. - И Барродах торопливо продолжал: - Я уже подобрал несколько кандидатур. Наиболее доступный из них - Ли Пунг с Рифтхавена. С вашего позволения, я реквизирую его у синдиков.
      Им я, конечно, преподнесу это в других выражениях.
      Барродах убедился на опыте: хотя власть Синдиката сильно убавилась, правители Рифтхавена охотнее идут навстречу, если выказать им видимость уважения.
      - Действуй. Добудь всех, кого сможешь. То, что не удастся одному, может удасться многим.
      Стараясь продлить интерес Эсабиана и предотвратить вопрос о гиперволновых сообщениях, Барродах упомянул еще о нескольких темпатах. Не сказал он только, что все они вряд ли согласятся или смогут работать вместе. По словам Лисантера, при столь близком соседстве главным для них будет отгородиться друг от друга, что ослабит их чувствительность к внешним стимулам.
      - Хорошо, - сказал Эсабиан. - Еще что-нибудь?
      Барродах замялся на мгновение. Это новое направление вместе с гиперволновой сводкой, которую он подготовил, пожалуй, займет Барродаха до конца дня. А барканские события могут подождать и до завтра.
      Ему не хотелось привлекать внимание Эсабиана к Хриму и Норио теперь, когда вопрос о темпатах вышел на первый план. Барродах не был уверен, что Норио нужен ему на Пожирателе Солнц - во всяком случае, к этому надо приготовиться как следует.
      Он снова поклонился.
      - Нет, мой господин. Сегодняшняя сводка для вас готова.
      По знаку Эсабиана он включил пульт и удалился. Он поручит Андерику, когда тот будет на Рифтхавене, забрать Ли Пунга заодно с оборудованием и сырьем для производства стазисных заслонок. И псизаградников тоже - в большом количестве. Жаль, что нельзя производить и псионические приборы.
      Мысль о полноценном ночном сне заставила его пошатнуться от усталости. Дверь с чавканьем закрылась за ним, и он, убедившись, что при этом моменте его слабости никто не присутствовал, заторопился прочь.
      АРЕС
      Элоатри, Верховная Фанесса Дезриена, стояла у окна, выходящего в сад Обители. Цветы на высоких стеблях покачивались в свете рассеивателей, и громадный мохнатый черный шмель блуждал между ними с громким жужжанием.
      Воздух был полон весенних ароматов, но за ними Элоатри чувствовала какую-то затхлость, словно в давно не убиравшейся комнате. Что это психическая реакция на ужасную перенаселенность Ареса или просто воображение?
      Ладонь у нее зачесалась, и она посмотрела на изображение Диграмматона, вожженное глубоко в плоть. Видение, которым сопровождался перенос Диграмматона через множество световых лет, сейчас давило на нее особенно тяжело. Она оглянулась на пульт, где рядом с проектором лежал крошечный чип.
      В нем содержится запись гееннских событий: смерть Панарха от рук сына своего врага.
      Позвонил вестник, и Туаан ввел в кабинет гностора Мандериана.
      Рукопожатие, которым она обменялась с монахом-должарианцем, оставило у нее впечатление огромной силы, которую он свободно контролирует. Интересно, каково было бы пожать руку Вийе.
      - Иварда я не видел, - сказал он, - но Вийя говорит, что он благоденствует. Эйя все еще находятся в спячке.
      - Должно быть, их ошеломил столь сильный прирост населения.
      - Вийя того же мнения, но думает, что они скоро проснутся.
      - Это хорошо.
      - Зато у келли, кажется, никаких перемен. Вскоре я снова навещу их всех под предлогом работы над языком знаков.
      - Отлично. Пожалуйста, продолжайте следить за их благополучием. - Она повернулась к пульту. - Гностор, здесь у меня лежит гееннский рапорт, просмотр которого я откладывала до вашего прихода. Надеюсь, вы поможете мне лучше понять то, что я вижу, и обратите мое внимание на то, что недоступно моему зрению.
      Он ответил легким поклоном, и она не совсем поняла выражение его темных глаз.
      - Здесь показана лишь малая часть того, что произошло в реальности. А я, хотя и присутствовал при этих событиях, не все до конца понимаю.
      - Тогда мы подумаем над этим вместе, - сказала Элоатри, и он поклонился снова.
      Они устроились в удобных креслах у пульта.
      - Вы не увидите здесь, как эйя, за несколько минут до начала этой записи, обнаружили, что Вийя пыталась следить за событиями глазами Эренарха. - Мандериан помолчал. - И ей это удавалось.
      У Элоатри снова зачесалась ладонь, и она посмотрела на гностора вопросительно.
      - Думаю, - продолжал он, - что эта ее способность проистекает, по крайней мере отчасти, из значительной перемены в их отношениях.
      Элоатри, не знавшая об этом, медленно кивнула и вставила чип в прорезь на пульте.
      Вначале интерьер "Грозного" вызвал в ее памяти голос отца, повествующего о своих флотских годах, но Мандериан вернул ее к настоящему.
      - Обратите внимание на Эренарха.
      Она могла бы пропустить эту деталь, если бы не гностор. Брендон, в ту пору еще Эренарх, бросил быстрый взгляд на имиджер, показав, что знает о наблюдении за собой.
      Мандериан остановил кадр.
      - Вы уверены, что тот, недостающий - не Панарх?
      - Да, уверен. Панарх - часть причины моего пребывания здесь, но он ни разу мне не являлся.
      Она уже не впервые ощутила, насколько беден человеческий язык.
      - В отличие от других членов единства. - Черные глаза Мандериана сузились. - Исходя из этого, мы полагаем, что в полиментальное единство входят келли, эйя, Ивард, Вийя и неизвестный пока мужчина.
      Элоатри беспомощно потрясла головой. Всякий раз, когда она пыталась найти в Сновидении какую-то логику, смысл ускользал от нее.
      - Я до сих пор не понимаю, почему они явились мне именно так: эйя как дети, келли как кольцо на руке Иварда. Но лицо Вийи я видела ясно, как и лицо мужчины, - и это был не Брендон Аркад.
      Мандериан снова включил запись. "Он знает, что сила видения не в том, что можно передать другим, а в том, что ты делаешь, чтобы соблюсти верность его духу", - подумала она, очистив свой ум от разочарования и ложных ожиданий.
      События на экране между тем неумолимо двигались к страшному концу. Она знала, чем закончится бой с "Самеди", и все же у нее перехватило дыхание, когда "Грозный" и рифтерский эсминец сошлись в поединке между сужающихся крыльев энергии, создаваемых гиперпространственной трещиной, столь долго охранявшей тайну Геенны.
      Связист "Грозного" доложил о поступившем сигнале.
      "Они заявляют, что их корабль называется "Акеридол", и командует им Анарис ахриш-Эсабиан".
      Капитан Марго Нг приняла сигнал должарского корвета. На главном экране "Грозного", в миниатюре воспроизведенном на пульте Элоатри, появился человек. Его изображение бросилось Элоатри в глаза, кожа у нее на лице натянулась, и в висках застучало.
      "Насколько я понимаю, вы Анарис, наследник Эсабиана Должарского?" произнесла Нг.
      Ответа Элоатри не слышала, потому что Мандериан отключил видео и дотронулся до ее руки.
      - Нумен?
      После долгого мгновения ее отпустило - только сердце еще пошаливало.
      - Вот он, недостающий фрагмент моего видения, - сказала она и увидела, как ее шок отразился на лице Мандериана. - Последний член Единства. Анарис ахриш-Эсабиан вместе с другими приведет нас к дверной петле Времени.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      11
      АРЕС
      "Настоящий кошмар снабженца", - думала Ваннис Сефи-Картано, наблюдая со стороны, как невероятное количество людей затрачивает невероятное количество энергии, чтобы превратить станцию Арес, одолеваемую потоками беженцев всех мыслимых культур и классов, в центр правления нового Панарха, которого никогда не готовили в правители.
      На далеком Артелионе торжественная церемония передачи власти от мертвого Панарха живому была отработана до мелочей. Там, в Мандале, мистическом центре Тысячи Солнц, механизм коронации работал гладко, смазываемый нерушимыми традициями и символикой тысячелетнего правления Аркадов: Изумрудный Трон, Карелианский Посох, Перстень Феникса и Флот.
      Но Изумрудный Трон захвачен узурпатором, Посох сгорел при радиоактивном взрыве в Зале Слоновой Кости, Перстень вместе с Панархом Геласааром испарился над Геенной, Флот разбросан на протяжении миллиарда кубических световых лет, и ему противостоит враг, владеющий оружием, изобретенным еще до того, как человечество открыло огонь.
      Между тем на Аресе остатки правительства готовят коронацию, не имеющую прецедентов, - и это делает еще более необходимым привлечение возможно большего числа освященных временем ритуалов. С самого возвращения Брендона из его неудачной спасательной экспедиции уцелевшие члены Совета Служителей под эгидой колледжа Архетипа и Ритуала пытаются выстроить новую церемонию, которая могла бы сказать разметанным войной подданным: "Смотрите: мы еще способны создать порядок в этой обезумевшей Вселенной".
      Воплощение этого замысла в реальность в разгаре ожесточенной войны служило предметом горячих, чуть ли не до дуэли доходящих споров. В конце концов обратились за консультацией к новому Панарху.
      Ваннис путем наводящих вопросов и терпеливого выслушивания одних и тех же разговоров сумела составить себе четкую картину вкусов и намерений Брендона. С должным уважением к мнению разных сторон он высказал свою волю. Анклав останется его резиденцией, и оба рифтера, повар и телохранитель, тоже останутся при кем. Для правительства следует построить новое здание, где красота должна сочетаться с военной строгостью.
      Трона не будет. В этом новый Панарх был непреклонен. Он взойдет на трон лишь после освобождения Мандалы.
      Всю имеющуюся в наличии технику бросили на строительство, и вся станция шила или раздобывала себе наряды ко дню коронации.
      До нее оставалось меньше недели, когда Ваннис, отправившись в Галерею Шепотов, чтобы расслабиться и отдохнуть от этикета и политики, нашла там средство расплатиться с долгом, который некоторое время не давал ей покоя.
      - Лучше закончить урок пораньше, - сказал Панкар, такой же, как Фиэрин, доброволец, и нажал клавишу на пульте.
      Прозвенел звонок, и ребята в тренажерных кабинках подняли головы.
      Видя их разочарованные лица, Фиэрин заставила себя улыбнуться.
      - Пора меняться. Посмотрите, сколько народу ждет своей очереди. - За кругом стояла группа подростков - они нетерпеливо переминались с ноги на ногу, сердито поглядывая на нее и других воспитателей.
      Сердце у Фиэрин беспокойно забилось: некоторые из этих юных поллои казались такими... неуправляемыми.
      Впрочем, те, что сидели за пультами, послушались достаточно охотно, хотя им урезали время урока, и освободили класс, двигаясь в ряд под надзором Панкара.
      Но тут дело приняло дурной оборот.
      Ожидающие, как только смолк звонок, выстроились в подобие очереди. Когда Панкар выпроводил из кабинки последнего ученика, первый по очереди мальчик двинулся вперед, но девочка из задних рядов его опередила.
      Фиэрин хотела вмешаться, но не успела. Парень схватил девчонку за плечо своей длинной жилистой рукой и швырнул обратно в очередь.
      - Ты, засранка, - я первый.
      Девочка отлетела назад с открытым ртом. К ней подступили другие, кое-кто с кулаками.
      - Жди своей очереди! Дулу поганая!
      - Перестаньте! - крикнула Фиэрин, но ее никто не слушал. С беспомощным ужасом она смотрела, как мальчики и девчонки кольцом окружают юную Дулу. Один голос перекричал все остальные:
      - Мы научим тебя правилам хорошего тона!
      Девочка, побелев, стиснула зубы, и двое парней отскочили назад, вопя от боли, - у одного из носа текла кровь, другой прижимал к груди поврежденную руку. Девочка крутнулась на месте, изготовив руки в уланшийской стойке.
      - Кто меня тронет, умрет, - выговорила она среди внезапной тишины,
      - Если не вмешаться, будет бунт. - Старый Панкар, отстранив Фиэрин, пошел прямо на стайку подростков. - Всем стоять на месте! - скомандовал он, многозначительно глянув через плечо на Фиэрин, и она вспомнила код чрезвычайной ситуации.
      Дрожащими пальцами набрав его на пульте, она вздохнула с облегчением, когда через пару секунд откуда ни возьмись явились четверо десантников. Они быстро навели порядок: пострадавших увели в одну сторону, девочку Дулу - в другую.
      Панкар сделал знак оставшейся очереди, и присмиревшие ребята заняли места в кабинках. Одни еще ворчали и сердито смотрели девочке вслед, другие держались боязливо.
      Другие взрослые за пределами их класса разгоняли детей, собравшихся поглазеть.
      Когда все утихомирилось, Фиэрин и Панкар начали медленный обход. Ребята прилежно занимались делом.
      Панкар, вернувшись за контрольный пульт, вывел на экран личные данные, и у Фиэрин сжалось сердце, когда она увидела имя девочки: Харил лит-Ямагучи. Накануне Фиэрин сказали, что вся семья Ямагучи пала жертвой рифтеров в своем родном мире. Харил выжила только потому, что была в школе.
      Но Панкару это имя явно ничего не говорило. Он покачал головой.
      - Кто-то должен сказать этим юным Дулу, что настаивать на своих привилегиях - значит распихивать локтями других.
      - Она ни на чем не настаивала, - сказала Фиэрин. - Это просто привычка.
      Панкар мрачно поджал губы.
      - Придется ей эту привычку оставить. - Старик взглянул на Фиэрин из-под кустистых белых бровей. - Лучше бы вы, Дулу, забрали таких, как Харил, на свои виллы и яхты. Уж у вас-то место найдется.
      "Не так это просто", - хотела сказать она, но слова "вы, Дулу" больно задели ее, и она промолчала. Как объяснить ему, что тот, у кого нет на Аресе родственников, должен держаться союзников своей семьи и что нарушение этих связей может вызвать последствия, которые потом годами не исправишь?
      Как объяснить, что человек, носящий дорогую одежду, может быть не богаче подсобных рабочих, которые ходят в выданных а им летных костюмах? Что лишние люди на площади, которая представляется поллои огромной, для Дулу столь же невыносимы, как и для поллои в их тесных квартирах?
      Как объяснить, что я не решаюсь взять ребенка в ту опасную среду, из которой сама постараюсь уйти как можно скорее?
      Сделав лицо безразличным, Фиэрин сказала дипломатически:
      - Обойду их еще раз.
      Три часа спустя она с пульсирующими висками встала в очередь на транстуб. Она задержалась на два часа против своего обычного времени: в приюте все время возникали какие-то проблемы, и все добровольцы помогали их улаживать.
      Стоя в толпе на остановке, она старалась не слушать разговоров, которые на сердитых, повышенных тонах велись вокруг нее, но вдруг услышала свою фамилию.
      - ... и не одного Кендриана - их всех бы надо судить. Все рифтеры проклятые убийцы.
      Это они о Джесе! Фиэрин украдкой бросила взгляд на говоривших - это были две женщины-поллои неопределенного возраста, с лицами, побуревшими от ультрафиолетового излучения.
      - Но те рифтеры, которые были с Кендрианом, помогли Эренарху.
      - Так ведь недаром - они разграбили Мандалу! А он сидел и смотрел на это.
      - Мисса! Он как-никак Панарх.
      Вторая женщина смутилась:
      - Я ничего не хочу сказать плохого про Его Величество, но их капитан другое дело. Темпатка и должарианка в придачу. А эти маленькие выжигатели мозгов, которые всегда при ней? Говорят... - Заметив, что Фиэрин смотрит на них, женщина демонстративно отвернулась и понизила голос до шепота.
      Расстроенная Фиэрин тоже отвела взгляд. Нервная обстановка портит ее манеры - но она уже не впервые слышит речи такого рода. Новости тоже раздувают роль рифтеров в войне. Зачем? В кого они метят - в Джеса, в Панарха или в них обоих? Она достаточно разбиралась в семиотике, чтобы понимать, что многозначность - самая сильная черта символических средств информации.
      Со свистом сжатого воздуха подошла капсула, но когда ее двери открылись, взорам ожидающих представилась плотная человеческая масса, голоса из которой раздраженно оповещали, что места больше нет.
      Кто-то один протиснулся к выходу, чуть не выпав на платформу, двое попытались влезть в капсулу. Один добился своего, несмотря на крики и ругань, другого, хилого юношу, выпихнули назад. Двери закрылись, и капсула исчезла. Юноша поднялся на ноги под злорадные ухмылки очереди.
      Следующая капсула тоже пришла полная, но половина пассажиров вышла. Людская волна внесла Фиэрин внутрь. Сесть, разумеется, было негде. Люди сидели по трое на скамейках, рассчитанных на двоих. Фиэрин втиснулась позади сиденья, чтобы видеть ближайший экран с обозначениями остановок.
      Кто-то толкнул ее так, что она чуть не перелетела через спинку и с трудом удержалась. К ней прижималась какая-то женщина - ее влажная одежда касалась руки Фиэрин, и разило застарелым потом. Фиэрин отвернулась в другую сторону и тут же вдохнула пряные запахи чьей-то недавней трапезы.
      Фиэрин стиснула зубы, борясь с тошнотой и диким желанием пробиться к выходу.
      Она не смела ни шевелиться, ни даже дышать. На Аресе уже случались драки из-за нетерпимости Дулу к давке, и были смертные случаи.
      Еще четыре остановки, твердила она себе, закрыв глаза.
      Держись. Держись.
      И она держалась все эти остановки, хотя давление толпы еще усилилось и ее больно прижали боком к спинке сиденья. Только втянула в себя воздух - и напрасно, потому что ее сразу одолело удушье. "Здесь же дышать нечем!" вопило все ее естество, вопреки доводам мозга.
      Когда капсула остановилась снова, Фиэрин закричала:
      - Выхожу!.
      Она не успела устыдиться своего визгливого голоса: люди вокруг раздались и выдавили ее наружу, как содержимое пищевого тюбика.
      Капсула сразу отошла, и Фиэрин врезалась в очередь ожидающих. Их тихие, музыкальные голоса привели ее в чувство - почти все здесь были Дулу. Двое-трое даже показались ей знакомыми, но отвели глаза, видя ее в столь плачевном состоянии.
      Повинуясь импульсу, Фиэрин бросилась бежать и остановилась только в каком-то парке, перед недавно построенной Галереей Шепотов.
      Медленно вдыхая свежий воздух, Фиэрин прошла прямо к скромному входу. Плющ и деревья полностью скрывали изящное здание из цветного стекла и зеленовато-серого сплава.
      Она вошла, и прохладный воздух омыл ее разгоряченное лицо. Прислонившись к увитой плющом стене, она заставила себя дышать спокойно. Тианьги веяло успокоительными ароматами нижнесторонней ранней весны: дождем, лугом, облаками и распускающимися цветами.
      И простором. Казалось, что она, снова выйдя наружу, увидит перед собой бескрайние горизонты планеты, а не замкнутые кривые линии онейла.
      Тихий шепот позади побудил ее двинуться с места, и она свернула наугад на одну из дорожек, но та скоро уперлась в зеркало.
      Фиэрин опешила, увидев свои растрепанные волосы, искаженное стрессом лицо и помятое платье. Взяв себя в руки, она выпрямила спину, распустила волосы, собрала их в прическу, вытерла ладони о корсаж и снова оглядела себя. С помятым зеленым платьем ничего уже не поделаешь, но серые глаза утратили свое дикое выражение, темные волосы лежали аккуратно, и смуглая кожа разгладилась.
      Она отвернулась, и другое зеркало встретило ее светлыми бликами; с третьей стороны стена воды падала ниже ее ног. Свет, стекло, зеркала, мягкие перистые ветки висячих, оплетающих все растений вели ее в глубину лабиринта.
      И всюду звучали голоса, идущие непонятно откуда. Вскоре Фиэрин перестала понимать, где на стенах отражения, порой умноженные хитроумными зеркалами, а где другие посетители, видные ей сквозь стекло. Снова повинуясь импульсу, она села на скамейку под цветущим деревом и прислонилась головой к мшистому стволу.
      Импульс... Теперь она снова владела собой и могла разобраться в лабиринте собственных ощущений. Импульс? С каких это пор она стала действовать не подумав?
      Да еще теперь, когда опасность подстерегает ее во сне и наяву... Недавняя паника вернулась, но Фиэрин сжала руки и поборола ее.
      Действительно ли это импульс? Я с самого детства не действовала необдуманно - почему же теперь начала? Не раскинул ли кто-то незримый невод, чтобы привлечь ее сюда?
      Мимо, шурша сандалиями, прошел один человек, потом другой. Фиэрин их не видела, но миг спустя на стеклянную стену легли цветные блики, и в зеркалах что-то отразилось.
      - ... просто ужасна, - произнес женский голос непонятно откуда. Кажется, она искренне верит, что интерес Джареда к ней продлится после прибытия курьера с Мориги.
      Мужской голос язвительно ответил:
      - Не печально ли, что кто-то еще пытается удержать Джареда бан-Ронеску?
      Чуть ближе зазвучал третий голос, критикующий вечер, данный накануне Архонеей Хуланна. Фиэрин тихонько перешла через мостик над быстрым голубым ручьем, отвела нависшие ветки и снова уперлась в зеркала.
      - ... Если новый Панарх захочет жениться...
      - Забавно было бы посмотреть.
      Прохладный лабиринт из стекла и зелени поглощал Фиэрин, угощая ее новыми обрывками сплетен. Однажды она даже забыла о своих проблемах и пошла следом за двумя молодыми людьми, говорившими о Тау. Но она свернула не в ту сторону, и голоса внезапно смолкли.
      Затем в стекле отразились лица двух женщин.
      Чистый ароматный воздух и падающий ровными углами свет возвращали покой и телу и уму.
      Успокоившись окончательно, Фиэрин поняла, что уже не впервые видит одну из фигур, грациозную и чем-то знакомую. Заинтригованная - и напуганная, потому что в совпадения она верила не больше, чем в импульс, Фиэрин попыталась последовать за ней, но разглядела только каштановые, искусно уложенные волосы и бледно-сиреневый шлейф платья.
      Фиэрин отыскала один из пультов, неприметно расположенных вдоль дорожек, нажала на единственную клавишу и, ведомая голубым огоньком, вернулась к выходу.
      Пора возвращаться на яхту Тау. Она и так запоздала - вдруг Фелтон уже ищет ее?
      При этой мысли у нее вырвался нервный смешок. Как же плохо она владеет собой на самом деле!
      Чей-то голос позади произнес:
      - Я увижу вас на регате Масо сегодня вечером?
      Фиэрин невольно вздрогнула, но заставила себя обернуться медленно, с безмятежным лицом.
      - Леди Ваннис!
      Ваннис Сефи-Картано была ниже ее ростом, но безупречная осанка придавала ей статности. Теплые карие глаза, затененные густыми ресницами, высокий гладкий лоб, чуть юмористически выгнутые брови, идеально изваянный рот - все дышало добротой.
      Фиэрин, поклонившись, изобразила вежливую улыбку.
      - У меня был очень долгий день в приюте. Не знаю, право.
      Ваннис, пристально посмотрев на нее, повернулась боком, указав маленькой рукой в сторону озера.
      - Давайте прогуляемся немного, Фиэрин. Мы почти не разговаривали со времени недавних событий.
      Фиэрин вспомнила, что действительно очень редко виделась с Ваннис после того ужасного дня, когда заговорщики руководимые Тау, попытались отнять власть у Брендона лит-Аркада. Ваннис не было при этом: поговаривали, будто сам Брендон удержал ее, но всей правды не знал никто. Знали только, что ни его, ни ее не было и на балу, где все и началось, а после Брендон почти сразу отправился спасать своего отца на Геенну, Ваннис же уединилась у себя на целую неделю (по болезни, как объявляла всем ее горничная). Появившись вновь, она заняла в свете свое старое место, хотя много толковали о том, каким будет ее положение теперь, когда Брендон стал Панархом.
      - В Галерее Шепотов я нахожу приятное отдохновение, - промолвила Ваннис, идя рядом с Фиэрин. Та кивнула:
      - После всех этих толп там...
      У нее сжалось горло - еще слово, и она собьется на визг, Фиэрин стиснула зубы. Ну почему она не может держать себя в руках?
      Зато Ваннис представляла собой саму учтивость, изукрашенную блестками остроумия.
      - Она очень похожа на Галерею Монтесьело, где я выросла. Меня чарует идея вечно изменчивого лабиринта, который никто не может изучить до конца. - Она улыбнулась. - Это самая лучшая из детских игр, но со взрослым риском.
      Перемена темы придала Фиэрин уверенности.
      - Я в ней впервые. Люди там действительно говорят откровенно?
      - Да, говорят. Одних новизна ощущения говорить то, что думаешь, приводит в восторг, для других это облегчение. Но в игре должны быть ставки, риск, иначе она не привлекает.
      "А мне вот не с кем поговорить. Я не посмею", - подумала Фиэрин, и у нее снова сжалось горло.
      Ваннис, как ни странно, этого не замечала. Глядя на спокойное озеро, ставшее оловянным в тускнеющем свете, она сказала:
      - Рассказывают, будто эта идея берет начало на Утерянной Земле. В некой стране во всех домах были подслушивающие устройства, поэтому люди, когда желали поговорить о политике, отправлялись гулять - а климат там был очень холодный. В иные дни случались такие холода, что звук свободно передавался по воздуху, и люди слышали шепот тех, кого видели только издали. На Монтесьело модно было говорить только о личном и о политике, и это было довольно скучно. Здесь, думаю, будет по-другому.
      Фиэрин сделала глубокий вдох:
      - И риск увеличится, не так ли?
      - Совершенно верно, - улыбнулась Ваннис. - Человеческая натура никогда не перестанет меня удивлять. Это наше стремление к риску... к некоторым его видам по крайне мере.
      Нервы Фиэрин, натянутые до боли, внезапно онемели.
      - В Галерее, - продолжал журчать превосходно поставленный голос, риск только развлекает, поскольку защищен анонимностью. Но ведь риска, вызванного отсутствием конфиденциальности, в нашей повседневной жизни и без того достаточно, вы не находите?
      Фиэрин помимо воли впилась в Ваннис глазами.
      Ответный взгляд, усиленный искусственными средствами, был проницателен, но в очертаниях прелестного рта не чувствовалось ни торжества, ни злобы. Маленькая тонкая рука подхватила Фиэрин под локоть.
      - Моя вилла вот здесь, за холмом. Пойдемте поболтаем и выпьем чего-нибудь горячего.
      Со струйкой юмора, просочившейся из глыбы льда, в которую превратились ее сердце и разум, Ваннис Сефи-Картано отметила, как старательно молодая женщина, рядом с ней избегает всяких упоминаний о заговоре и его последствиях.
      Фиэрин делала это по доброте душевной, которой Ваннис мысленно воздавала должное. Попытка переворота получила слишком большую огласку, чтобы ее скрыть. Только Тау Шривашти, которому все нипочем, способен отвечать на пересуды язвительными замечаниями и небрежными жестами. Тех, кто сам никогда бы не осмелился столь открыто бороться за власть, восхищает легкость, с которой он принимает свое поражение.
      Для большинства заговорщиков неудавшийся заговор и правда будто рядовой проигрыш - ведь им оставили их титулы, их значительные состояния, и даже их положение в свете осталось прежним.
      Но для Ваннис, новичка в политике, притом совершенно не подготовленной к скромной участи титулованной вдовы, поражение означает полную перемену ориентации.
      Она удалилась от света. Порой она еще появляется в нем - всегда в узком кругу и с какой-нибудь определенной целью - и встречается с бывшими заговорщиками, обмениваясь с ними улыбками и поклонами. Отстраненная учтивость Тау и колючий юмор Гештар дают ей понять, что она сама не сознает величины краха, который претерпела. Но это неправда, и она расценивает эту их убежденность как еще одно орудие в своем растущем арсенале.
      - Галерея Шепотов на Монтесьело была точно такой же, как эта? спросила Фиэрин.
      - Стекло и зеркала такие же, но растения совсем другие, и здесь нет великолепной мозаики, на укладку которой ушло около ста лет... - Ваннис всю жизнь готовили к светскому поприщу, и теперь она могла без напряжения говорить о пустяках, подмечая в то же время стесненное дыхание своей спутницы, думая о другом и составляя новые планы.
      Девочкой она постоянно бродила по кристальным дорожкам Галереи Шепотов, смотрела на переменчивые переливы мозаики, следила за людьми в зеркалах и практиковалась в умении читать по губам - искусство, на изучении которого настаивала ее мать и в полезности которого Ваннис убедилась на опыте - и прислушивалась к разговорам, пока не научилась воспринимать все это как единое целое, для которого мелкие отличия в стенах и коридорах уже не имеют первостепенного значения.
      В этой Галерее, как выяснилось, все обстояло точно так же. Разгадывать, кто что говорит, было для нее не слишком интересно. Обычно она просто слушала разговоры, но сегодня ей явилось привидение в помятом платье, убегающее от собственных призраков.
      В личном гроссбухе Ваннис Фиэрин лит-Кендриан числилась среди кредиторов. За всю жизнь только два человека сделали Ваннис бескорыстное предложение. Отблагодарить Фиэрин было в ее силах - и Ваннис предупредила ее, что Архон Торигана намерен сделать из ее брата козла отпущения. Ваннис была уверена, что Тау это от Фиэрин тщательно скрывает.
      Но, сделав это, она не до конца рассчиталась с долгом - кроме того, ей хотелось разгадать причину страха, который Фиэрин скрывал под тонким покровом учтивости.
      Это, конечно, как-то связано с Тау. Быть может, Фиэрин ему наконец надоела? В юности Ваннис сама испытала на себе утонченную жестокость его нрава.
      - Вот мы и дома, - сказал Ваннис, ступив на узкую дорожку к своей вилле. - Там никого нет, кроме моей горничной, да и ее можно отпустить.
      Они вошли в будуар Ваннис. Серебристые глаза Фиэрин блуждали по комнате, ничего не видя.
      - Я лучше пойду, - сказала она с почти судорожной улыбкой, утратив всякий контроль над собой. - Я и так уже опаздываю. Тау будет беспокоиться.
      Ваннис, взяв ее трепещущие руки в свои, решила рискнуть немного.
      - Мы с Тау старые друзья. Ступайте-ка в ванную - она вот там - и смойте с себя дневные заботы, а я скажу ему, что от ваших трудов вам нездоровится и вы прилегли отдохнуть у меня. Он не станет возражать - он ведь знает, что здесь с вами ничего плохого не случится.
      У Фиэрин перехватило дыхание, и это сказало Ваннис, что та поняла ее правильно: Ваннис не имеет никакого политического статуса, а значит, не станет втягивать Фиэрин в заговор против Тау.
      - Ступайте же, - улыбнулась Ваннис. - Я пошлю ему гол оком.
      Она подошла к пульту, включив почтовый экран. Ее решительность приободрила Фиэрин, которая направилась в ванную. Ваннис воспользовалась случаем, чтобы немного затемнить окна в комнате - это создавало ощущение безопасности и располагало к интимности.
      Фиэрин вернулась румяная, с влажными волосами, красиво падающими на хозяйский шелковый халат. На низком столике уже ждал серебряный сервиз. Ваннис оставила гореть только один светильник, и тианьги работало в режиме "зимой у камина", создающем тепло и комфорт.
      Пока Фиэрин, запинаясь, излагала историю своего ужасного дня, Ваннис занималась медленным процессом приготовления горячего шоколада, молча слушая свою гостью и лишь изредка вставляя сочувственные замечания.
      Когда Фиэрин дошла до посещения Галереи Шепотов, Ваннис поставила перед ней на блюдце фарфоровую чашку с золотым ободком.
      - Я видела вас, - сказала Фиэрин, осторожно беря хрупкую чашечку, - но ведь там никого нельзя позвать, правда? И мы чисто случайно вышли оттуда в одно и то же время?
      Голос ее снова дрожал и прерывался, и Ваннис, наблюдавшая за ней поверх собственной чашки, увидела неприкрытый ужас в ее глазах.
      - Я ушла оттуда под влиянием импульса, - улыбнулась Ваннис.
      Глаза Фиэрин закрылись на бесконечно долгое мгновение. Когда она открыла их снова, они смотрели пристально.
      - И часто вы поступаете вот так, импульсивно?
      Ваннис помолчала, склонив голову набок, - ее заставил задуматься не вопрос, а страх, который скрывался за этими порывистыми словами.
      - Разумеется, - спокойно, с ноткой юмора ответила она. - Искусство жить включает в себя внезапные решения удавить, возбудить любопытство. Но для принятия такого решения человек должен быть свободным, - медленно добавила она.
      Ну вот, слова сказаны. Ваннис надеялась, что они не повлекут за собой поток откровений о садистских замашках Тау - сексуальные излияния всегда так неприглядны.
      В этой игре она ставила на то, что девушку мучает нечто другое. Фиэрин живет в среде могущественных людей, не страдающих излишней сентиментальностью. Тау, правда, любит юных и невинных, но забавляется с ними лишь до поры до времени, а потом устраивает им брак с учетом своей экономической или политической выгоды. Фиэрин он почему-то держит около себя значительно дольше своего обычного срока.
      Она живет с Тау, ее брат, давно уже разыскиваемый за убийство, томится в тюрьме, а ближайший сподвижник Тау затевает против этого брата процесс, якобы из самых высоких побуждений.
      Тут должна быть какая-то связь.
      В те недели, когда Брендон лит-Аркад пытался спасти своего отца, Ваннис занималась самообразованием. Она сознавала, что многого не понимает, и желала собрать вместе части головоломки.
      Ее мать затратила целое состояние, наняв ей в наставники самого искусного из придворных ларгистов. В мирных садах их имения на Монтесьело Ваннис росла, окруженная лучшими художниками, музыкантами и актерами, каких матери удавалось залучить. Она чувствовала каждый оттенок сложного языка дулуских жестов, умела читать по губам и разгадывать мимику тела. Воспитание сделало ее примадонной большого света, которой не было равных даже при дворе. Но вскоре после блистательного брака Ваннис с наследником престола мать ее пропала, отправившись в религиозное паломничество, - она, женщина, никогда не выказывавшая интереса к религии.
      Управление их семейным делом перешло к дяде Ваннис, в то время как сама Ваннис начала самую блестящую карьеру, которая только возможна для той, что не родилась в семье Аркадов.
      Теперь Семион мертв, и у Ваннис нет никакого реального положения. Вместе с Семионом она лишилась и богатства, которым распоряжалась. У нее не осталось ничего, кроме острого ума - и понимания, что мать, видимо, сознательно оберегала ее от политических реалий.
      В них-то Ваннис и пыталась вникнуть за эти последние недели. Зачитываясь далеко за полночь, а днем обдумывая прочитанное во время долгих прогулок, она старалась осмыслить, как пришла Панархия к нынешнему кризису.
      Занимаясь недавней историей, она наткнулась на одну из главных частей своей головоломки: Кириархею Илару, одно время соперницу, а затем лучшую подругу матери. Призвав на помощь детские воспоминания, Ваннис уяснила для себя два факта. Первое: смерть Кириархеи от рук Эсабиана Должарианского положила начало цепи событий, побудивших мать покинуть свет.
      И второе, еще более поразительное: вся эта тщательно продуманная система воспитания была направлена на то, чтобы сделать из Ваннис вторую Илару.
      - ... свободы нет, - говорила дрожащим голосом Фиэрин. - А значит, никто не способен действовать импульсивно. Кто-то непременно ждет и караулит за пределами твоего зрения - ждет, чтобы схватить тебя. - Она конвульсивно глотнула свой горячий шоколад и обожглась.
      - Не спешите, дитя мое. Я сама его готовила - его следует смаковать.
      Фиэрин в который раз сделала знаменитое усилие взять себя в руки, и шейные мускулы Ваннис напряглись из солидарности.
      - Он восхитителен. - Фиэрин послушно пригубила напиток, закрыла глаза и сделала еще глоток.
      Ваннис подавила вздох при виде этой мужественной попытки. Пора попробовать другую тактику.
      - Это интересный предмет для размышлений - насколько мы импульсивны на самом деле. Полагаю, что если мы начнем разбираться в мотивах каждого своего шага, то за самыми простейшими действиями обнаружится подсознательная пружина.
      Фиэрин выразила согласие судорожным кивком. Ваннис не торопясь отпила из чашки. Шоколад был мягок и густ, с едва уловимым оттенком тонких специй, букет которых скрывал присутствие легкого успокаивающего средства. Зрачки необычных серебристых глаз Фиэрин слегка расширились. Интересно, ее брат столь же красив? Кто-то говорил, что да.
      А теперь настало время для исповеди.
      - Всегда неприятно обнаружить, что ты действовала - точнее, реагировала - из страха.
      - Это правда, - выдохнула Фиэрин.
      - Позвольте налить вам еще. - Ваннис взяла серебряный кувшинчик. - Я, право же, горжусь своим шоколадом. Даже голголский повар не смог бы приготовить лучше.
      Фиэрин залпом допила свою чашку и протянула ее Ваннис. Та, наливая, уловила запах душистого мыла от юной кожи и ополаскивателя для волос.
      - Есть люди, которые меня пугают. - Ваннис плавно откинулась назад, оперев подбородок на руку. - Гештар аль-Гессинав, например. Я давно уже научилась избегать всех ульшенов.
      - Кого, кого?
      - Членов змеиной секты. Они носят татуировку этой змеи на своем теле в местах ее укусов, как говорят.
      - И у Гештар есть такая? - усомнилась Фиэрин и тут же воскликнула: Да, я, кажется, видела край чего-то похожего у нее на руке.
      - Возможно. Мне говорил также, что те, кто прячет свою татуировку, наиболее опасны.
      Фиэрин затаила дыхание.
      - У Фелтона она тоже есть. Я видела ее однажды.
      Ваннис пробрало холодом.
      - Этого я не знала. Итак, их здесь двое... Интересно, знают ли они друг о друге?
      - Должны знать. Когда Фелтон присутствует на приемах, они наблюдают друг за другом. Раньше я не понимала почему.
      - Вот как. - Ваннис поднесла чашку к губам. Час от часу не легче. Фиэрин - просто комок нервов.
      Есть что-то еще, помимо Тау.
      - Здесь... - Фиэрин с прерывистым вздохом оглядела комнату. - Есть ли здесь...
      Ваннис поставила чашку и коснулась руки Фиэрин.
      - Здесь нет шпионских устройств. Я сама проверила. Я хорошо напрактиковалась в этом, будучи замужем за Семионом лит-Аркадом.
      Но Фиэрин даже не улыбнулась. Вот оно, наконец.
      - Если бы вам нужно было кое-что спрятать, - проговорила она медленно и так тихо, что Ваннис подалась вперед, чтобы расслышать, - где бы вы это спрятали?
      - Это зависит от двух условий: от кого я это прячу и что это такое.
      - Вы упомянули о Гештар... - прошептала Фиэрин.
      - Это касается вашего брата? Суда?
      Фиэрин потрясла головой, и ее лицо исказилось от горя.
      - Нет - я ничего не смогла выяснить, чтобы помочь Джесу. Фелтон... следит за мной. Нет, дело не в Джесе, это еще хуже... намного хуже. Я не знаю, что это значит, но...
      Чистое, холодное пламя триумфа вспыхнуло у Ваннис в мозгу, пробежав по мускулам к нервным окончаниям.
      - Расскажите мне все. Если я смогу, то помогу вам. Если не смогу, то так и скажу, - но вас не выдам.
      - Главное, не говорите Тау, - быстро сказала Фиэрин.
      - Будьте спокойны. Могу вас заверить, что не питаю нежных чувств к Тау Шривашти.
      Фиэрин улыбнулась вымученной улыбкой, а потом, к удивлению Ваннис, нырнула куда-то за пазуху и достала видеочип.
      - Я ношу его на себе с тех пор, как ларгист Ранор дал его мне - и погиб. Это снято на Энкаинации Эренарха. Здесь показано, как взрывается бомба и все умирают... и как Гештар, Тау и Штулафи выходят из зала перед самым взрывом.
      Ваннис показалось, что та самая бомба взорвалась у нее в голове, оставив череп пустым, как яичная скорлупа, и сердце заколотилось о корсаж.
      В дни своих раздумий она решила, что непременно займет свое законное место рядом с Брендоном хай-Аркадом. Ее от рождения готовили быть Кириархеей. С той самой ночи, которую Брендон провел с ней по дружбе и доброте, ночи, полной смеха, нежности и удовольствия, ей все больше хотелось привязать его к себе шелковыми узами.
      Он вернулся из своего похода уже не наследником, но полноправным Панархом, и та ночь больше не повторилась. Ваннис подозревала, что для него она просто светская дама, слабовольно позволившая втянуть себя в заговор. Его доброта - вот все, к чему она может воззвать.
      Но она не пошла просить у его порога вместе с сотнями других. Ей нужно было что-то, способное его заинтересовать, нужен был ключ к его доверию.
      И вот эта девушка нежданно-негаданно вложила этот ключ ей прямо в руки.
      Способность планировать вернулась в Ваннис - мысль ее работала быстрее, чем билось сердце.
      - Я знаю, что делать, - сказала она, и в глазах Фиэрин забрезжило облегчение. - Ничего пока никому не говорите. Чип оставьте у меня - если хотите, конечно, - добавила она, заметив, как конвульсивно сжались пальцы Фиэрин.
      - Но к кому я должна обратиться? К адмиралу Найбергу? Или...
      - Только к новому Панарху, и ни к кому иному.
      - Но если я попробую связаться с ним хотя бы по почте, Тау сразу узнает.
      - По почте нельзя. Он окружен шпионами, в этом вы правы. Нужно рассказать ему обо всем лично.
      - Но как мне получить у него аудиенцию? Тау сразу узнает...
      Ваннис взяла руки Фиэрин в свои.
      - Забудьте о Тау. И о чипе тоже забудьте. Ваш разговор с Брендоном состоится в самом что ни на есть общественном месте.
      - На его коронации? - округлила глаза Фиэрин. Ваннис с улыбкой погладила ее по щеке.
      - Предоставьте это мне. Я обещаю вам: у вас будет шанс, и ваша безопасность будет обеспечена.
      Фиэрин закрыла глаза, и ее лицо дрогнуло под рукой Ваннис - она так долго жила среди врагов.
      Ей придется вернуться обратно - при этом держать себя в руках.
      Ваннис с нежной заботой обняла ее обеими руками и зарылась лицом в ее прохладные, душистые волосы.
      12
      Осри Омилов, лейтенант Флота и преподаватель Школы Астрогации, придал окончательный лоск своему парадному мундиру и оглядел себя со всех сторон. Удостоверившись, что не посрамит ни себя, ни мундира, он открыл дверь и вышел. Его ум был занят событиями, перенесшими его сюда после недавней кадровой перетасовки, - его, единственного лейтенанта на вожделенной флагманской территории.
      Эта ситуация его смущала. Он отказался от звания лейтенант-коммандера, предложенного ему как спасителю наследника, - он ведь знал, что этого не заслуживает. По правде сказать, это Брендон спас его. Притом ему не хотелось увязнуть в административной рутине - ему нравилось преподавать.
      Однако привилегии все же были предоставлены ему, как близкому другу Панарха. Сначала этот титул показался Осри не менее лживым, но потом врожденная честность заставила его взглянуть на это со стороны.
      Много ты знаешь людей, которые могут поговорить с Панархом в любое время?
      С легким шоком он вынужден был признать, что его статус соответствует тому, который когда-то имел и теперь получил снова его отец. Отцовский мир всегда казался Осри очень далеким.
      Он оглянулся на свою двухкомнатную квартирку, тихую и красиво оформленную в устаревшем уже артизанском стиле; четкие линии, стекло, дерево и приглушенное освещение. Что это - изысканный вкус какого-нибудь флотского карьериста или Панарх сам постарался? По дороге к транстубу Осри пытался вспомнить, говорил ли он когда-нибудь Брендону, как ему неприятно жить в шумном коридоре и как он ценит простор, если уж о виде мечтать не приходится. Очень возможно, что Брёндон пустил в ход свое влияние.
      В любом случае благодарить Осри некого. Либо тут замешана флотская политика и разговоры о том, как ему повезло, неизбежно втянут его в эту самую политику, либо в дело вмешался Брёндон, но настолько скрытно, что не существует достойного способа выразить ему свою признательность.
      Этого, очевидно, Брендон и хотел. Осри не претендовал на то, что хорошо знает нового Панарха, но одно он знал точно: Брендон не любит благодарственных речей.
      Есть, конечно, другие средства, помимо слов, - да только что может сделать простой лейтенант для человека, который вот-вот будет торжественно провозглашен главой бесчисленных планет и триллионов подданных?
      Осри отдал честь трем коммандерам, ожидающим на остановке. Они ответили и продолжили свой разговор.
      Их вежливое, но сдержанное поведение показывало, что они далеки от политики, - Осри был не так глуп и понимал, что в этой секции Колпака все отлично знают, кто он такой. Только с такими офицерами, не лезущими в политику и соблюдающими субординацию, он и чувствовал себя свободно. Льстивая снисходительность высших чинов действовала ему на нервы.
      Пришла капсула и увезла их. Осри дважды за последние пять минут сверился с босуэллом. С чего он так дергается? Его задача в предстоящей церемонии очень проста - стоять в строю, только и всего.
      Выйдя, Осри направился в кают-компанию, где обычно собирались навигаторы - теперь там было не протолкнуться от белых мундиров и золотых галунов.
      - Омилов! - Из толпы возникло красивое темное лицо лейтенанта Мзинги. - Как раз вовремя. Крейсера синхронизируют орбиты через тридцать минут.
      Другие засмеялись над этой нехитрой шуткой. По блеску в глазах и по тому, как одергивались безукоризненно сидящие мундиры, Осри понимал, что все здесь нервничают не меньше, чем он.
      - Что здесь, собственно, происходит? - спросил он.
      - Профилактическая прививка, - с нехарактерной для него иронией пояснил лейтенант-коммандер Ром-Санчес.
      Лица вокруг имели самое разное выражение - от веселого до кислого. Веселье отличало тех, с кем Осри подружился на борту "Грозного".
      - Омилов, - воскликнул Ром-Санчес, - ты возрождаешь мою веру в человечество. Ты у нас держишься вне политики, верно?
      - Политика - все равно что грязевой матч. Уж лучше переждать в сторонке - меньше расходов на стирку.
      В ответ раздался взрыв хохота, и кто-то сунул ему в руку бокал. Осри поднял его наравне с многими другими и выпил. Мягкий, но крепкий напиток приятно обжег горло.
      Осри не льстил себя надеждой, что внезапно сделался остряком. Это нервы - и дело не только в предстоящем приеме. Но времени для раздумий не осталось.
      - Нам пора, - посуровевшим голосом сказал лейтенант Мзинга.
      Дверь в другом конце кают-компании выходила на платформу, которая привела их в зал для приемов.
      Все помещение было увешано старинными знаменами. Настенные голограммы, изображающие знаменитые сражения, перемежались нишами с бюстами прославленных флотоводцев. Осри узнал ближайшего: Поргрут Майнор, командовавший эсминцем 450 лет назад. Его наступательная тактика до сих пор служила предметом монографий и диссертаций.
      Здесь тоже подавали спиртное. Осри, желая сохранить ясную голову, попросил "фальстаф минералус" в традиционном кувшинчике с золотым ободком. Офицеры разбились на группы - в основном по принципу космического статуса и равенства званий.
      Рядом с собой Осри заметил резкий профиль лейтенанта Варригаль. Она задумчиво сказала:
      - Знаете, светские собрания тоже можно представить в виде тенноглифов.
      Осри кивнул. Притяжение нескольких ядер обеспечивало нестабильность и постоянную циркуляцию - таков, очевидно, и был замысел адмирала Найберга.
      - Вам бы поговорить с диархом Гамуном. Его отозвали из охраны Анклава, потому что у него степень по эйлосемиотике.
      - Вряд ли он найдет для меня время теперь, когда Арес так перенаселен.
      Гносторы эйлологии забирали под свое начало всех, кто разбирался в поведении толпы.
      Осри заметил Марго Нг, капитана "Грозного", - она стояла с другими капитанами, очень импозантными в белом, спокойная и собранная, как всегда. Было трудно поверить, что эта маленькая подтянутая женщина с фигурой танцовщицы и милым лицом вступила в смертельный бой с силами Эсабиана над Мандалой, чтобы захватить одну из вражеских сверхсветовых раций. А вскоре после этого, бросив вызов времени и опаснейшей пространственной аномалии, героически пыталась сласти прежнего Панарха от смерти на Геенне, уготованной ему Эсабианом.
      Ром-Санчес позади Осри, последив за его взглядом, сказал:
      - Кестлер уже вышел из лазарета. - И, допив свой бокал, добавил: - Это его первая встреча с Нг.
      Осри наконец понял причину общей нервозности. Даже он, при всей своей аполитичности, знал, что среди отборных капитанских кадров Семиона именно Джеп Кестлер предназначался на пост верховного адмирала, как только Карр уйдет на заслуженный отдых.
      Теперь Карр мертв, как и все члены бывшего Малого Совета.
      Словно в ответ на его мысли Варригаль слева от него тихо произнесла:
      - У нас нет боевых адмиралов - мы точно на корабле без рулевого.
      Осри кивнул. Долгие годы мира, нарушенного только Первой войной с Должаром и редкими стычками с Шиидрой, поставили во главе Флота кабинетных адмиралов. Флот, раскиданный по беспредельному пространству, никогда не собирался воедино, а линейный крейсер сам по себе был столь мощной боевой единицей, нуждающейся в эскорте только для разведки, что надобность в боевых офицерах рангом выше капитана отпала.
      Но мало кто из адмиралов пережил атаку Должара, а оставшихся не - так просто было вытребовать на Арес, где они к тому же только увеличили бы и без того раздутый штат.
      Из этого вытекало, что в военное время Флот способен возглавить только космический офицер, обязанный своим продвижением по службе боевым действиям. Брендон отдал приказ о созыве Флота, но кто будет им командовать?
      - По званию они равны, - произнес Ром-Санчес. - Говорят, Кестлер требует тщательного рассмотрения своей кандидатуры.
      - А вот и он, - сказал кто-то.
      Дверь открылась, и на пороге появился высокий, крепко сложенный мужчина с волосами цвета стали и лицом породистого хищника.
      - Он, кажется, присутствовал на церемонии прибытия Брендона, - заметил Осри.
      - Да, он настоял на этом, - сказал Мзинга. - Мне говорили, будто его накачали болеутоляющими по самые уши.
      - Разряд разрушенного гиперснарядом раптора, - уточнил Ром-Санчес. Капитан тем временем прошел в зал, держась очень прямо. Боль чувствовалась во всей его осанке, но не отражалась на лице. - Ему чуть руку не оторвало, и он получил ожоги от взорвавшегося пульта. Половина первого состава команды мостика убита.
      - После этого они вели бой еще шесть часов, - вставила Варригаль. - Я видела запись перед тем, как провела с ними занятие по новым тенноглифам.
      Кто-то присвистнул, другой ввернул:
      - Сильный, смелый и свирепый - однако оба сражения проиграл.
      Это не означало, впрочем, что Кестлер - плохой командир. Все они совсем недавно побывали в бою, в котором тактика типа "ты-там-где-ты-есть", обусловленная четырехмерным пространством, нарушается скачками кораблей из гиперпространства и обратно, причем некоторые из этих кораблей имеют на борту оружие, которое до последнего времени казалось физически невозможным.
      У капитана Нг достало выдержки не заговорить первой.
      Кестлер был старше по возрасту и получил свое звание, когда она была еще свежеиспеченным мичманом только-только из Академии. Битва при Археронте уравняла их, а следующие двадцать лет Кестлер провел у Нарбона, занимаясь учениями, которые так любил Семион. Ему, талантливому и храброму офицеру, довелось повоевать только в начале своей карьеры - и в самом недавнем времени.
      Теперь его боевой опыт равен опыту Марго Нг - и одним из первых действий нового Панарха будет повышение их обоих в звании.
      - Генц, - пробасил Кестлер.
      После ответных приветствий он протянул здоровую руку Нг.
      - Капитан, я намерен биться с вами до последнего дыхания за командование операцией "Пожиратель Солнц", но это значит, что мы не можем отправиться туда вместе.
      Маленькая рука Нг исчезла в его большой ладони, но она ответила на его пожатие без малейшего признака слабости в лице или осанке.
      - Честно сказано, - заметила она с неподдельно веселой улыбкой и, обернувшись к остальным, сказала звонко, на весь зал: - Ну что, генц? Составим единый фронт?
      Офицеры двинулись вперед - Нг и Кестлер впереди, как двое будущих адмиралов, остальные за ними согласно званию.
      Осри испустил долгий вздох и увидел на лицах других отражение своих эмоций.
      "Нам поневоле придется объединиться", - подумал он. Враг и без того силен - недоставало нам еще междоусобиц.
      - Двинулись, - сказал Ром-Санчес.
      Большинство Дулу в день коронации встали поздно - их время настанет вечером и желательно к этому сроку быть в наилучшей форме. Но Ваннис поднялась пораньше, зная, что Брендон находится на последней стадии своего трехдневного обхода всей станции Арес.
      Скоро он соберет остатки старого правительства, которые, по традиции, присягнут ему на верность, а после устроит грандиозный праздник для Дулу высшего круга.
      Пора одеваться. Платье Ваннис - траурно-белое, как и подобало ей для последнего официального выхода в качестве вдовы Эренарха, и обманчиво простое по фасону, было сшито из дорогой материи, мерцающей, как свет, проходящий сквозь струи фонтана. Ваннис, исчерпавшая почти все свои ресурсы, заложила половину своих драгоценностей, чтобы купить эту ткань. Украшения ограничивались ниткой молочно-белого лунного камня в волосах и кольцом, подаренным матерью. Его камень цвета морской волны подчеркивал зеленый цвет глаз.
      Посмотревшись напоследок в зеркало, Ваннис оглядела себя со всех сторон и осталась довольна увиденным. Потрогав корсаж, за которым носила чип Фиэрин с того дня, как девушка рассказала ей о своем открытии, она кивнула себе и вышла.
      Местом ее назначения было новое правительственное здание. Многие направлялись туда, чтобы посмотреть, как собирается Совет Служителей новый Малый Совет будет избран из их числа, как повелось со времен Панарха Николая много веков назад.
      Десантник, отвечающий за безопасность, узнал Ваннис и кивнул ей непроницаемым лицом. Последний раз, когда он ее видел, она была мокрая насквозь, чуть не утонув после своей пагубной попытки не допустить встречи Брендона с заговорщиками. Но Ваннис ни единым намеком не выдала, что помнит об этом.
      В ту ночь мы оба поняли, что никто из нас не способен удержать Брендона против его воли.
      Тианьги внутри работало в режиме "летнее утро". Время от времени в воздухе слышались мелодичные звуки разной высоты и тембра, напоминающие то голоса, то звон колоколов. Это заряжало энергией, от которой нервы Ваннис звенели, как струны. Просторный зал в стиле археомодерн был призван напоминать о золотом веке Бургесса Второго. Взгляд, отражаясь от круглых стен, неизбежно устремлялся в дальний конец, где на невысоком помосте стояло несколько мягких стульев. Один из них занимала Верховная Фанесса носители этого сана состояли в Малом Совете со времен Габриэля и низложения Лишенного Лица. Маленькая женщина лет восьмидесяти с неприметным лицом и глазами, проникающими в самую душу, сидела справа от центрального кресла.
      Ваннис как ближайшая родственница тоже имела право на одно из этих мест - хотя бы и в последний раз. Спокойно, с улыбкой на лице, она прошла вперед, обменялась кивком с Верховной Фанессой и села слева от центрального места.
      Сложив руки, она смотрела, как зал постепенно заполнялся. Военные выстраивались по рангу, Дулу по сложным законам своей иерархии. Портус-Дартинус-Атос тоже присутствовали, с элегантными босуэллами на шейных отростках, украшенные цепочками с чем-то, напоминающим капли жидкого огня.
      Члены Совета Служителей, сумевшие добраться до Ареса, вошли через боковые двери и выстроились в передней части зала, рядом с помостом. Некоторые из них были в мантиях своих колледжей, другие в военной форме. Среди них виднелись и новые лица. Группа получилась внушительная. Полностью Совет Служителей собирался редко - потому-то эти люди и остались в живых. Малый Совет Геласаара хай-Аркада, избранный когда-то из их числа, погиб весь.
      Атмосфера ожидания сгущалась. Но вот музыка, едва слышная за шумом голосов, зазвучала громче, оформившись в знакомую мелодию "Мании Кадены". И настала тишина - только охранники, стюарды и те, кто ждал наготове снаружи, обменивались безмолвными сигналами.
      Шестеро аннунцио в старинной одежде вошли, выстроились по обе стороны двери и поднесли к губам золотые трубы.
      Грянули Фанфары Феникса, порождающие в памяти образы власти и могущества. Ваннис и Верховная Фанесса встали.
      Первые ноты еще не успели отзвучать, когда в зал вступила одинокая фигура. Высокий, стройный, хорошо сложенный, Брендон Аркад, последний в своем роду, медленно прошел по залу и поднялся на помост. Ваннис, окинув глазами его белый костюм с неяркой золотой отделкой, встретилась с его пристальным голубым взглядом. Едва заметное вопросительное движение бровей - и он с поклоном повернулся к Элоатри, Верховной Фанессе.
      Она ответила ему без улыбки, проницательно и твердо глядя светлыми глазами.
      - Перстень Феникса исчез в лучах света, который унес твоего отца над Геенной, - сказала она ясным, звенящим в тишине голосом. - Я не могу, как это делали мои предшественники, надеть тебе на палец в знак твоего бракосочетания с Мандалой эту мистическую линзу, сквозь которую мы смотрим назад, на нашу Утерянную Землю, и вперед - в будущее, которого уготовил нам Телос. - Она сняла с левого безымянного пальца простенький золотой ободок. - Но это кольцо напоминает мне о моем первом хадже, когда я, как ты сейчас, сделала шаг в неведомое. Пусть оно станет символом моей веры в тебя, в тех, с кем ты связан... - при этих загадочных словах Верховной Фанессы Ваннис посмотрела на Брендона, но ничего не прочла в его взгляде, - ... и в обещание, которое ты даешь нам всем.
      Верховная Фанесса, по традиции не приносящая присягу, сумела, однако, выразить, что поддерживает нового Панарха во всем.
      Кольцо пришлось Брендону только на мизинец, и он надел его на правую руку. На миг его взгляд устремился куда-то далеко, словно он что-то вспомнил. Не успела Ваннис сообразить, померещилось ей это или нет, он обратил лицо к залу и заговорил твердым, звенящим голосом:
      - Здесь, в звездной системе, где нет иной-жизни, кроме этого хрупкого творения рук человеческих, мы начинаем еще многое. - Он поднял правую руку. - Пусть это кольцо станет нерушимым звеном цепи, которая связывает меня с вами и с задачами, стоящими передо мной: победить Должар, освободить Мандалу и восстановить Панархию Тысячи Солнц. Исполнив все это и отлив новый перстень Феникса по образцу, похороненному вместе с Джаспаром Аркадом, мы завершим то, что начали сегодня.
      - Будьте же свидетелями моей клятвы, - продолжал он торжественно, посвятить душу мою и тело неустанному служению пребывающему в Изгнании человечеству, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет.
      Как только эхо его легкого, уверенного голоса смолкло, Ваннис вышла вперед и склонилась в низком, медленном поклоне, как подданная перед государем. Весь зал последовал ее примеру.
      Брендон мог бы остаться на месте - как остался бы Семион, - но он шагнул к ней и поднял ее, легко сжав ее руку прохладными пальцами. Ваннис снова заняла свое место рядом с ним.
      Тогда начали присягать члены Совета Служителей, выходя один за другим в порядке сложного старшинства. Адмирал Найберг, как комендант Ареса, был первым. Когда он закончил свою клятву теми же словами: "Пока я дышу, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет", Брендон поднял и его, а после взвел Найберга на помост, как первого, избранного в Малый Совет.
      Впоследствии Брендон выбрал таким же образом еще нескольких человек.
      Ваннис, однако, наблюдала не за церемонией, а за Дулу в их лучших нарядах, уверенными и грациозными. Здесь присутствовали все, живущие на Аресе Архоны и эгиосы, демархи и теменархи, и Ваннис знала многих из них. За нервными жестами унизанных кольцами рук, за повышенными тонами мелодичных голосов чувствовалось ожидание. Встречаясь порой с их взглядами, Ваннис читала в них негодование, усмешку, вопрос или жалость - ведь сама она не присягала: у нее нет титула, и никаких владений ей не пожаловано. Она - обломок прошлого и занимает место на возвышении последний раз.
      Но она владела собой безупречно и не выказывала никакой реакции. Даже при появлении Гештар, явно торжествующей, судя по пятнам румянца на ее острых скулах и саркастическим морщинкам в углах плотно сжатого рта. На ней была только что сшитая мантия колледжа Прикладной Эпистемологии и Рационетики, который она возглавила вместо своего кузена. Значит, после победы над Должаром она возглавит и ДатаНет.
      "Так она по крайней мере полагает", - подумала Ваннис, когда тощая как палка Гештар подошла к присяге, даже не взглянув на нее.
      Но тут самообладание Ваннис подверглось сильному шоку: Брендон взял Гештар за руку и взвел ее на помост, в свой Малый Совет. Ваннис почувствовала, как золотистый взгляд Тау Шривашти остановился на ней; она на него не смотрела.
      Все Служители присягнули, и настала очередь остальных. Сначала пошли Дулу, за ними военные. Церемония, и без того долгая, стала казаться Ваннис нескончаемой после того, как в Малый Совет вошла женщина, злоумышлявшая против того самого человека, которому только что присягнула на верность.
      Подошла Фиэрин - ее глаза стали тускло-серыми от усталости и напряжения, красивое лицо осунулось. Слова присяги она произнесла чуть ли не шепотом, а Тау скучающе наблюдал за ней из-под приспущенных век.
      Ваннис ощутила гнев, когда Фиэрин отошла. Девушка явно не хотела приносить присягу: ведь этим она публично поддержала Архона Торигана, обвинителя ее брата, дав понять, что Джесимар лит-Кендриан как опасный преступник законно лишен прав на титул и состояние. Какими средствами Тау принудил ее сделать это?
      Ваннис вспомнила о чипе в своем корсаже. То, что в нем содержится, для Тау и остальных будет по меньшей мере неприятно. Ваннис предвкушала этот момент.
      Она уже не слышала, как Дулу повторяют все те же слова, и на военных, кроме первых двух, тоже не обращала внимания. Первой представлялась изящная женщина не выше ее самой, Марго Нг - ей присвоили звание адмирала. Такое же повышение получил Джеп бан-Кестлер, которого Ваннис много раз встречала при дворе Семиона. Он двигался, как человек, испытывающий сильную боль.
      После этого Ваннис, ничем не выдавая этого наружно, сосредоточилась на человеке в метре от нее. Он встречал внимательным взглядом всех, кто выходил вперед, и выслушивал повторяющиеся слова присяги, словно в первый раз. Это тянулось уже несколько часов, но в нем не чувствовалось ни малейшей усталости - только под глазами едва заметные тени.
      И вдруг все как-то сразу кончилось. Настало время проследовать церемониальным маршем на другой берег озера, в Павильон, где состоится торжественный бал.
      Страх и нетерпение пробежали по нервам Ваннис, отозвавшись в животе. Это ее единственный шанс остаться с Брендоном наедине: теперь или никогда.
      Брендон поклонился собранию и подал ей руку. Верховная Фанесса шла за ними одна, без пары.
      Как бы избавиться от старухи?
      Дверь маленькой комнаты в конце коридора закрылась за всеми тремя. Снаружи сразу загомонили голоса, но шум крови в ушах Ваннис почти заглушал их.
      - Вы присоединитесь к нам вечером, нумен? - спросил Брендон. Элоатри улыбнулась.
      - Да, только сменю эти одежды на что-нибудь не столь парализующее. Вы очень хорошо провели церемонию, ваше величество.
      - Она еще не окончена, - улыбнулся он.
      Что это - предупреждение?
      Элоатри, приветливо кивнув Ваннис, открыла боковую - дверь и вышла. Брендон жестом предложил Ваннис стул, блеснув простым кольцом на пальце.
      - Мне надо выпить, а вам? Ноги болят.
      Ваннис подавила желание хлопнуть в ладоши.
      - Но здесь нет автомата. Может быть, мне...
      - Сидите, Ваннис. - Брендон открыл дверь, через которую они вошли, и сказал двум козырнувшим ему десантникам: - Роже, Ю-Кун, что-нибудь холодное, ладно? Спасибо.
      Дверь закрылась, и Брендон опустился на стул наискосок от Ваннис.
      Пару секунд спустя стюард в белой куртке явился с дивным серебряным подносом, где стояли графин и два бокала.
      Отпустив стюарда, Брендон налил на палец в каждый бокал, подал один Ваннис и поднял свой в безмолвном тосте.
      Как бы половчее перейти к делу?
      Ваннис молча повторила его движение и отпила глоток, не сводя с него взгляда. Брендон, прищурив непроницаемые голубые глаза, смаковал напиток, отдающий деревом, дымом и огнем.
      Голоса снаружи, говорившие что-то торопливо и озабоченно, внезапно стали тише.
      - Меня охраняет целая армия, - с добродушной иронией сказал Брендон. Возможно, я никогда уже не буду в столь надежной сохранности, как сегодня.
      Ваннис кивнула, размышляя над подтекстом этой банальной фразы. Он хочет сказать: "Никто не станет пытаться убить меня сегодня - все они там надеются что-то от меня получить". И еще: "Ну а тебе что нужно?"
      Она уже забыла, каким загадочным он может казаться. Но это не имеет значения: он дал ей шанс.
      Она опустила бокал на колени и посмотрела на Брендона пристально, не допуская даже намека на торжество ни в голосе, ни в поведении.
      - Мне ничего не нужно, если вы об этом. Хочу только, пока мы одни, сообщить вам нечто, что вам следует знать.
      По отсутствию всякой реакции она поняла, что он напряжен так же, как она, если не больше. Почему? Но это после - сейчас нужно спешить. Он, помедлив, допил и отставил свой бокал.
      - Личные дела лучше оставить до тех пор, как я сниму сапоги, - сказал он и встал.
      Она растерянно приоткрыла рот. Голубые глаза прошлись по стенам, и она, не успев еще ничего возразить, поняла: он подозревает, что у этих стен есть уши.
      С ослабшими от облегчения коленями она порадовалась, что не дотронулась до корсажа.
      - Простите мне мою любовь к сплетням, - сказала она сквозь шум в голове. - Последнее время мне просто нечем больше было заняться.
      - Думаю, мы это исправим. Видели ли вы список вечеров, регат, балов и обедов, устраиваемых в мою честь и для моего удовольствия? Вполне достаточно, чтобы уморить кого угодно, - сказал он, и они вышли.
      Из этого следовало, что голос ее не подвел. Благодаря судьбу за свою выучку, Ваннис шутливо ответила что-то. Десантники молча выстроились впереди и сзади них; они двинулись по дорожке мимо сплошной стены радостных лиц и поднялись по широким, пологим ступеням Павильона.
      Когда-то, тысячу лет назад, Ваннис поднималась по этим ступеням одна, намеренно опаздывая, оттого что Брендон не зашел за ней. Но она не давала воли своему триумфу даже сейчас. Ей хотелось не только секса, но и власти а до нее еще далеко.
      Осри Омилов оттянул воротник и посмотрел на босуэлл, прикидывая, как скоро сможет улизнуть отсюда незамеченным. Молодые офицеры вокруг пили и весело болтали. В ста метрах от Осри отец, казавшийся незнакомым в темных одеждах Явного Прерогата, говорил с Антоном Фазо, там же стояла Верховная Фанесса и еще несколько титулованных Дулу. На просторах бального зала Служители вертелись в одном из нескончаемых вальсов.
      Среди них были обе кровные сестры Осри, а мать с угрюмым удовлетворением наблюдала за ними с другой стороны зала. Леди Ризьена отрядила Осри искать им кавалеров, как только он вошел в Павильон. К его удивлению, Кензит и Помалита продолжали пользоваться успехом. "Возможно, это доказывает, - подумал он с усмешкой, - что на балу они , умеют держать себя лучше, чем я".
      - Валяй, Омилов, я хочу поглядеть, как ты танцуешь, - сказала Ром-Санчес, пихнув его в бок. - Да и нам подыщи хорошеньких. Титул не имеет значения, лишь бы умела смеяться и на ноги не наступала.
      - Наступать на ноги - это по твоей части, - ввернул кто-то.
      Осри только головой мотнул. Он привык, как и все они, общаться только с военными и терпеть не мог штатских увеселении.
      За редким исключением, поправился он, вспомнив, как весело ему было в рифтерском космическом пузыре. От этого воспоминания у него запылали уши, чего, к счастью, никто не заметил.
      - Вот они, - сказал кто-то, и все взоры обратились на танцующих.
      Брендон вальсировал со своей невесткой, Ваннис Сефи-Картано. Осри видел ее в профиль, очень красивый профиль - она грациозно и без усилий подчинялась быстрому кружению партнера. О ней ходили самые разные слухи - и хорошие, и плохие. Осри побаивался таких женщин. Он всегда чувствовал, что за их безмятежными лицами и певучими голосами таится насмешка.
      Он с радостью отвернулся, когда кто-то завел разговор о новостях, полученных с последним курьером. Они касались битвы при Барке, и которой неожиданно приняла участие келлийская эскадра, но не успел рассказчик развить эту тему, как Осри почувствовал, что босуэлл покалывает ему запястье. "Срочное секретное сообщение", означал этот сигнал.
      Кому понадобилось связаться с ним в разгаре этого паскудного бала? Осри, чувствуя себя неловко, включил босуэлл, и шок потряс его до основания, когда Брендон сказал:
      (Ты мне нужен).
      Быстро оглядевшись, он увидел, что отец все еще занят разговором и стоит спокойно, сложив концы пальцев, а не лежит на полу в сердечном приступе. Что же такое стряслось?
      (Выход номер три, через четырнадцать минут. Жди сигнала).
      Последнее слово прозвучало явно юмористически, но Осри это не успокоило. Брендон стоял в центре группы Дулу и говорил что-то, жестикулируя, а они смеялись. Как он ухитряется говорить по босуэллу так, чтобы другие не замечали?
      Тут Осри вспомнил, что должен подтвердить получение, и послал импульс - общаться мысленно на людях он не умел.
      Брендон даже не посмотрел в его сторону. Через пару минут Осри преодолел оцепенение и двинулся через зал, стараясь делать это как можно незаметнее. Он не мастер на быстрые, почти магические исчезновения, создавшие столь дурную славу Брендону.
      Через тринадцать минут его внимание привлекла троица келли, пляшущая среди Дулу. Те с улыбками расступались.
      Келли между тем пробирались к удивленным музыкантам в середине зала. Музыка смолкла, танцоры остановились и стали смотреть, как троица вприпрыжку приближается к двум женщинам, играющим на двойном луке Аббасидху.
      После недолгих переговоров, перемежаемых уханьем, музыкантши предоставили инструмент в распоряжении келли. Портус прислонилась шеей к колонне лада, Дартинус и Атос взяли каждый по луку, и они начали тройное остинато, мелодично ухая в такт. Остальные музыканты после недолгой заминки стали импровизировать, аккомпанируя им, - можно было подумать, что это играет тринат. Скоро Дулу начали новый, несколько менее плавный танец на три счета - из всей человеческой музыки келли больше всего любили вальс. Танцоры сосредоточились на своих трудных па, а зрители вдоль стен с интересом следили за ними.
      Осри, оказавшись в назначенное время у нужной двери, бросил последний взгляд в зал и вышел. Стена перед ним тут же скользнула вбок, открыв темный проем. В коридоре больше никого не было.
      Решив, что это не может быть совпадением, Осри шагнул во мрак, и стена за ним закрылась.
      Его ждала маленькая капсула транстуба, где сидели Брендон, леди Ваннис и еще одна женщина. Все они молчали. Осри в полном шоке сел. Капсула рванула с места и почти сразу же остановилась.
      Дверцы открылись. Осри увидел залитую золотым светом роскошную комнату и не сразу сообразил, что они в анклаве.
      - У нас в запасе минут десять, пока никто не хватился, - сказал Брендон. - Можно взглянуть на этот чип?
      Осри шевельнул во рту сухим языком, но промолчал. Леди Ваннис отвернулась, сделала что-то с платьем и повернулась обратно, держа в руке видеочип. Прекрасное лицо было серьезно, зеленовато-карие глаза смотрели загадочно.
      Другая женщина с длинными глазами, серебристыми на фоне гладкой смуглой кожи, тоже была ему знакома. Ну конечно: она сестра мерзавца Локри, связиста с "Телварны". Теперь он в тюрьме... за убийство, не так ли?
      А девушка как будто живет с Тау Шривашти, печально знаменитым Архоном Тимбервелла.
      Взгляд серебристых глаз, перехваченный Осри, был до странности пуст. Осри принял ее нежелание узнавать его за насмешку и отвернулся, но тут же вздрогнул, услышав, как ахнул Брендон.
      Рот Панарха сжался в тонкую линию.
      - Вот они - все трое.
      Осри посмотрел на экран, но не узнал три фигуры, ставшие зернистыми от сильного увеличения. Брендон повернулся лицом к обеим женщинам.
      - Итак, Гештар аль-Гессинав, Тау Шривашти и Штулафи Й'Талоб, вне всяких сомнений, были на моей Энкаинации, но ушли перед самым взрывом.
      - Что-что? - не сдержавшись, выпалил Осри и покраснел. Брендон, мельком взглянув на него, сказал Ваннис:
      - Я ваш должник.
      Она молча поклонилась, сделав рукой сложный, непонятный Осри жест, а Брендон улыбнулся сестре Локри и склонился, чтобы поцеловать ей руку.
      - И ваш тоже, Фиэрин. Ваше мужество не останется без награды.
      Она обратила к нему прелестное лицо с широко раскрытыми, пустыми серебристыми глазами.
      - Жаль, что я не смогла поговорить с вами раньше, - сказала Ваннис. У меня чуть сердце не остановилось, когда вы ввели ее в свой Малый Совет.
      Брендон, саркастически улыбаясь, покачал головой.
      - Хвалю вас за честность, но ей в Малом Совете самое место - по крайней мере пока мы не разберемся в этом деле и не начнем действовать. А до тех пор прошу вас никому об этом не говорить.
      Ваннис снова поклонилась.
      Осри прочистил горло - его голова работала вовсю.
      - Я вам нужен для чего-то? - спросил он. Брендон обратил к нему голубой льдистый взгляд.
      - Боюсь, что этой ночью леди Фиэрин исчезнет. Мы с Ваннис вернемся назад и будем танцевать до утра, а ты, Осри, тайком проводишь ее к себе на квартиру. После мы решим, как быть дальше.
      Осри открыл рот, чтобы возразить, посмотрел на всех троих по очереди и слабо кивнул.
      - Я посажу вас в одну из тайных Аркадских капсул и запрограммирую ее так, чтобы вы могли уехать. Она доставит вас прямо в Колпак - а там уж сам смотри.
      Леди Фиэрин издала нечто среднее между смехом и стоном и с беззвучным плачем опустилась на пол.
      Ваннис Сефи-Картано стала рядом на колени и обняла ее. Осри беспомощно смотрел на них, чувствуя себя так, словно оказался в каком-то дурацком сериале.
      Брендон хотел что-то сказать ему, но тут на пульте замигал янтарный огонек. Брендон, посмотрев на женщин, подошел и убавил звук.
      - Гиперволновая передача, - пояснил он Осри, жестом подозвав его к себе. - Колпак переключает их на меня. Скорее всего очередная директива от субъекта, которого все рифтеры Тысячи Солнц именуют "этот слизняк Барродах" - согласно кодам Братства, которые мы способны прочесть.
      Осри был рад отвлечься - что угодно, лишь бы не видеть, как плачет эта девушка.
      Передача действительно была широковещательная, и бледная худая физиономия на экране принадлежала не кому иному, как Барродаху.
      - Господину Эсабиану для исследований на Пожирателе Солнц нужны темпаты, - объявил бори и пообещал фантастическую награду за доставку таковых.
      Аналитическая справка, последовавшая за передачей, указывала, что Барродах чуть позже провел с отдельными кораблями переговоры, пока не поддающиеся расшифровке.
      Названия кораблей и их координаты прилагались. Брендон после минутного раздумья быстро набрал какой-то код и сказал:
      - Печать Панарха. Пусть это пока останется между нами, хорошо? - Он выключил пульт.
      Ваннис, продолжая гладить девушку по голове, перевела - взгляд с экрана на них.
      - Я г-готова, - проговорила Фиэрин. - Вам пора идти, чтобы Тау... чтобы никто не заметил, что вас нет. Я так благодарна Вашему Величеству...
      Брендон, качнув головой, снова отпер потайную дверь.
      - Это я вам благодарен. Ну что, Ваннис? Вы готовы пить; танцевать и веселиться?
      Леди Ваннис с тихим музыкальным смехом поднялась на ноги. Миг спустя они вошли в капсулу и уехали, а Осри и леди Фиэрин остались одни.
      Темпаты? Единственным темпатом, знакомым Осри, была Вийя, капитан "Телварны". Воспоминания о ее холодном, не уступчивом взгляде сменились реальным образом девушки - она тихо плакала, закрыв лицо руками. Осри смотрел на нее, не зная, что и думать.
      Если даже Вийя захочет помочь Панархии, во что Осри не верил, Флот не выпустит рифтеров отсюда. Недоставало еще, чтобы они захватили контроль над чем-то подобным Пожирателю Солнц.
      Зачем же нужна печать Панарха?
      13
      "КОГОТЬ ДЬЯВОЛА"
      Корабль задержался на последнем проверочном пункте в трех световых секундах от Рифтхавена.
      - Как так пропал? - Андерик воззрился на экран. Тот факт, что он говорит с одним из могущественных синдикатов Рифтхавена, действовал ему на нервы.
      - У тебя что, со слухом проблемы? - осведомился по прошествии временного интервала Джеп Хуманополис. - Ли Пунга предупредил его приятель - с этим придурком мы уже разобрались. - Он улыбнулся, но улыбка не коснулась холодных темных глаз, глубоко сидящих на морщинистом лице. Серах Барродах в курсе, так что можешь не волноваться. Он знает, что ни один корабль не уйдет с Рифтхавена, пока Ли Пунга не найдут.
      Андерик испытал мимолетный интерес при мысли, как поделят синдики весьма значительное имущество темпата, включающее "Утомленного Гермеса" ночной клуб, прославивший Ли Пунга по всей Тысяче Солнц.
      Они точно передерутся.
      - Полное досье на него имеется во вводной информации, - завершил синдик, и его сменил на экране чиновник портовой службы, который и вышел на связь с кораблем.
      Началась нескончаемая бюрократическая процедура, во время которой Андерик с трудом сдерживал свое нетерпение. Война коснулась и Рифтхавена, превратив его в арену междоусобной борьбы. Ничего похожего на мирное время, когда они впускали и выпускали кого угодно. Зажались, что твоя флотская база.
      Когда "Коготь" наконец пропустили, Андерик отдал мысленный приказ логосу и вручную ввел корабль в причальное пространство - просто чтобы доказать, что способен это сделать без помощи барканского искусственного мозга. Заметив, что Леннарт за ним наблюдает, он сердито глянул на нее, выкатив непарный голубой глаз, отнятый им у Таллиса по приказу Властелина-Мстителя. Она поспешно отвела взгляд. "Хоть какая-то польза", подумал он. Никто из команды не рисковал теперь подвергнуться его гневу.
      Двигатели смолкли, и от пристани Кару к эсминцу протянулся рукав. Расширив держатели, он со щелчком вошел в гнездо.
      - Фильтры установлены, - сказала Леннарт, не глядя на Андерика. Информационный канал подключен.
      - Энергопровод подключен, - доложил Эсбарт.
      "Поиск бионта Ли Пунга инициирован. Инфильтрация началась", - произнес в голове логос. Андерик пожалел, что ему недостает смелости носить босуэлл; на корабле были места, где логос не мог говорить с ним по точечному лучу. Но команда и без того уже что-то подозревает. На "Когте" никогда не водилось босуэллов - экипаж пользовался ими только в отлучке. Таллис ненавидел нейросвязь - Андерик полагал, что бывший капитан принадлежит к тем несчастным, которые транслируют свои мысли непрерывно.
      Андерик дернул шеей - он все еще не мог привыкнуть к узлу, ставшему теперь частью его тела. Слухи о том, что он пользуется логосом, очень помогали ему - ведь люди склонны все преувеличивать. Но если бы рифтеры узнали, что он прощупывает Рифтхавен, то убили бы его, не глядя на логос.
      Синдики тоже сурово покарали бы его - но награда, обещанная Должаром, перевешивала страх. Однако Андерик прекрасно понимал Ли Пунга.
      - Что вы сказали, капитан? - спросил Нинн, полный придурок, который один из всей команды не боялся заговаривать с ним первый. Андерик понял, что произнес имя владельца клуба вслух. Пожалуй, в таком состоянии он и босуэллом не смог бы пользоваться.
      - Да так. Надеюсь, синдики найдут Ли Пунга не слишком скоро. Нам надо отремонтироваться, а мне неохота стеречь его и за него отвечать, пока мы стоим.
      - А награда как же? Кто как, а я точно его поищу.
      - Давай-давай, Нинн, - язвительно хмыкнула Леннарт. - Тоже нашелся сыщик. Он сейчас сидит в самой узкой дырке Рифтхавена.
      - Угу, - поддержал Ульгер, все еще запинающийся после своего припадка во время битвы за Ширванн. - И потом, ты знаешь, что темпат может с тобой сделать? Ему не надо даже угадывать, чего ты боишься, - он и так знает.
      Нинн сердито отвернулся к своему пульту, глядя на подвешенную над ним маленькую голову горгоны и бормоча что-то себе под нос.
      - Эй, берегись! Он плетет проклятия! - сказал кто-то вызвав общий смех. Даже Андерик хмыкнул, хотя и знал, что другие этого не оценят. Нинн ужасный трус; этим, возможно, и объясняется его рабская преданность мощным орудиям, которыми он командует.
      На пульте Эсбарта загорелся еще один огонек.
      - Швартовка завершена, подача воздуха налажена, - доложил Эсбарт.
      - Порядок, - сказал Андерик. - Мы на территории Кару, поэтому с корабля отпускаются все. Но смотрите не пропустите сигнала, когда приказано будет явиться - кто останется. того синдики выкинут в космос, а запись этого акта пошлют Барродаху по гиперсвязи.
      Должар дал понять, что не потерпит дезертирства на Рифтхавене, и синдики, видимо, предпочитали повиновение должарской оккупации либо уничтожению станции.
      Мостик опустел в мгновение ока - даже Нинн не стал мешкать. Андерик посмотрел на главный экран. Призрачного свечения логоса не было, но все-таки угадывалось какое-то движение. Андерик отвел взгляд, встал с командирского кресла и вышел.
      Система Кару сдалась быстро, но барьеры Рифтхавенского информационного пространства преодолеть оказалось труднее, Миллиарды наносекунд складывались в триллионы, но логос был терпелив. В конце концов, использовав одну из неизбежных флюктуации потока данных, обусловленную сложным устройством местной сети, он нашел потайной ход и влился в систему.
      Он искал и находил информационные структуры, чьи атрибуты показывали, что ими никто не пользовался десятки лет, а то и века. Одна из старейших среагировала на код, который логос подобрал где-то в другом месте. В ней упоминался нетронутый тайник, где имелись минералы, сформировавшиеся путем давления и нагрева, а также различные предметы, которые, как знал логос, некоторые бионты ценили за их сенсорный эффект. Но логосу сейчас не это было нужно: он искал бионта по имени Ли Пунг.
      Логос превратил прочие заброшенные структуры в добавочные служебные узлы, попутно уничтожив содержавшуюся в них информацию, - ведь он не нуждался в ней. Он был осторожен и не перегружал те части системы, в которые проникал: обнаружение привело бы к уничтожению "Когтя Дьявола", а с ним и программ логоса. Однако он не уйдет оттуда окончательно, даже выполнив свою задачу. Когда-нибудь на Рифтхавене проклюнется новый логос.
      Вскоре, с помощью новых узлов, он уже наблюдал за деятельностью Рифтхавена тысячами глаз. Но наблюдать за бионтами - одно, а понимать их другое: они опутаны паутиной контекста, аллюзий, умолчаний и прочих форм общения, недоступных машине.
      Некоторое время спустя логос снова сфокусировался на "Когте Дьявола". Машинный разум давно уже, шаг за шагом, придал снам бога запретное содержание об обретении Атрибутов.
      Так бионты, создавшие логос, выражали концепцию, непонятную ему. Он понимал только, какое действие эти образы оказывают на барканцев. Эйдолон, как показывали его эмоциональные данные, долго сопротивлялся окончательной передаче своей повышенной сексуальности, которой наделил его логос, в шестек, которым запрещалось пользоваться не приобщенным к Потенции, - но в конце концов он сдался.
      Логос пробудил бога ото сна.
      Руонн тар Айярмендил, пятый эйдолон плотского полипсихика, пробудился. Голый, он шевельнулся на шелковых подушках. Громадный шестек лежал поперек его левой ноги. Гурия, положив на него голову, спала. Несколько других раскинулись в изнеможении вокруг Руонна.
      Затем постель и гурии без всякого перехода исчезли, и Руонн оказался в лабиринте туннелей. Не таком теплом и темном, как благословенный Низ, а холодном, построенном из света. В стенах открывались ходы в новые пространства, в бессчетные комнаты и коридоры. Мимо проплывали голоса.
      Шестек тоже исчез! Руонн прикрыл рукой оголившийся пах, где все съежилось от холода.
      Куда бы он ни повернулся, перед ним возникал световой квадрат. В нем виднелось лицо. Руонн никогда прежде не видел этого человека, но знал его, знал о нем все. Он должен найти его: это он забрал шестек. Он его найдет.
      Руонн, плача, брел по бесконечным коридорам, а квадрат плыл перед ним.
      РИФТХАВЕН
      Лури, надув губки, осторожно опустила жуткий предмет в сумку.
      - Ты уверен, что у тебя нет ничего лучше?
      Торговец облизнул свои тонкие губы, когда она подалась вперед, позволив прозрачной блузке открыть еще больше прелестей, но сохранил стойкость.
      - Если его нельзя привести сюда для примерки, то это лучшее, что я могу предложить. Да скажите, чтобы вынимал его каждый день и мыл, и глазницу тоже надо промывать. Ему понадобится вот это. - Он дал Лури тюбик с мазью. - У него там действительно пусто? Если нет, протез ему не подойдет.
      Лури передернулась. У нее не было желания заглядывать под нашлепку на глазу Таллиса.
      - Уверена, что пусто, - пролепетала она.
      Кира Леннарт бросила на прилавок пачку ассигнаций и взяла Лури под локоть. Торговец помрачнел: он надеялся на твердую валюту, но лишь самоубийца стал бы отказываться от денег Аватара, хотя их конвертировали только Синдикаты.
      - Пойдем, Лури. Нам надо поискать еще кое-что, ты же помнишь.
      Лури, прижимаясь к массивному телу Киры, посмотрела на нее снизу вверх.
      - Ты уверена, что хочешь снять с него это? - поддразнила она.
      Связистка покраснела до ушей, выходя из лавки.
      - Ты сама говорила, что трое лучше, чем двое.
      Они спустились на Променад Кару. В конце коридора был маленький магазинчик. На пьедестале перед ним помещалась засунутая в бутылку мужская голова с выбритой тонзурой, а внизу была табличка. Лури отвела глаза подобные вещи не вызывали у нее любопытства. Какая-нибудь должарская мерзость, не иначе.
      Место, куда они шли, помещалось через три лавки от этой. На витрине скромными золотыми буквами значилось одно только слово "Эмма", с надписью помельче внизу: "Диковинки и редкости".
      Лури улыбнулась, когда Кира направила ее к двери. Это заведение куда приятнее.
      Андерик хотел бы, чтобы эта девка перестала пялить на него свои желтые глазищи, поражающие по сравнению с разделенными надо лбом темными волосами. То, что у него самого глаза непарные, ее, похоже, ничуть не смущало.
      - Мы получили печальные известия от первого нашего корабля, пришедшего к Пожирателю Солнц, - сказала женщина за столом, Лиска Кару, и поджала свои полные губы. - Прошу внимания, капитан. Моя дочь присутствует здесь в чисто образовательных целях.
      - Печальные известия? - повторил Андерик, стараясь не смотреть на Лиску-си. В образовательных целях, как же! Мать наверняка знает, как действуют на него дочкины кошачьи гляделки.
      - Должарианцы поднимаются на борт всех кораблей с урианской техникой, приходящих туда, и уничтожают критические компоненты их реакторов.
      Капитан заволновался. Всякому ясно, что Флот не будет долго сидеть на своих радиантах. Они найдут Пожиратель Солнц и атакуют.
      - Они совсем не так уверены, как хотят нам внушить, - заметил Андерик.
      - Из того, что они созывают темпатов, ясно, что они знают о Пожирателе Солнц далеко не все. Можно бы даже пожалеть Ли Пунга, если бы его бегство не отражалось плохо на всех нас.
      - Ну а зачем вы мне это говорите?
      - Не терпится, что ли? Не хотите принять меры, которые, возможно, спасут вашу жизнь?
      Андерик потупился, заметив краем глаза улыбку, мелькнувшую на точеном лице дочки.
      - Мы уведомили Барродаха, что на Рифтхавене не вся техника, которую он заказал, но что мы ее достанем. Тем временем мы снабдим вас нужными деталями и материалами, чтобы вы могли восстановить свой реактор.
      Андерик хотел поблагодарить, но удержался. На него Кару наплевать просто они не хотят потерять то, что вложили в эсминец. Интересно, что бы они сказали, если б узнали про логос.
      Он ограничился тем, что согласился, - да Лиска, видимо, и не ждала благодарности, могла даже счесть это глупым с его стороны. Они обсудили, сколько времени может уйти на ремонт, поделились соображениями на предмет того, скоро ли Флот соберет свои силы для атаки, и она отпустила его.
      Девчонка проводила его взглядом до самых дверей, и это его разозлило. Надо бы, пожалуй, посетить Сады Земных Радостей. Там самый большой выбор игрушек, мужчин, женщин и мало ли кого еще - надо же как-то прогнать из головы эту маленькую паршивку.
      Нежный перезвон старомодных колокольчиков у двери возвестил о прибытии Киры и Лури. Из-за портьеры тут же появилась высокая, болезненно тощая, с томными повадками женщина. Ее ореховые глаза радостно вспыхнули, и она воскликнула, протягивая руки:
      - Лури, дорогая! Как давно ты у меня не бывала,
      Кира ощутила ревность, когда Лури, отняв у нее руку, бросилась к другой женщине и крепко ее поцеловала.
      - Эмма! - Лури погладила впалые щеки хозяйки. Странно, подумала Кира, глядя, как ластится Лури. Если преодолеть ревность, то можно многое понять.
      - Ну, что новенького ты мне припасла? - Лури махнула Кире, подзывая ее. - Протей Кире очень-очень понравился.
      - Моя лучшая модель, - просияла Эмма. Кира ощутила на себе волну раскаленной сексуальности, которую излучала эта женщина. Леннарт подозревала, что у Лури генетический код подправлен - может, и у Эммы тоже? - Но вы-то, полагаю, пришли сюда не ради игр и удовольствий?
      - Разве меня так легко разгадать? - напрямик спросила Кира.
      - Да. - Эмма склонила голову набок и рассмеялась так, что на ее длинной тощей шее натянулись жилы. - Но, возможно, когда вы найдете то, что ищете... - Став вполоборота, она указала на витрины, красиво расположенные вокруг комнаты.
      - Нам нужна информация о мужских футлярах целомудрия с Дизона, начала Кира и осеклась, увидев усмешку Эммы. - Точнее, нам надо снять такую штуку кое с кого.
      - И с кого же? - посмеиваясь, спросила хозяйка. Лури залилась мелодичным смехом.
      - С Таллиса.
      Эмма запрокинула голову и расхохоталась так, что Кира даже испугалась. В этом угловатом теле заключалось больше энергии, чем в любых двоих вместе, кого ни возьми.
      - Ох, дорогие мои, - сказала она, успокаиваясь. - Ради такой новости можете получить информацию за полцены. - И Эмма добавила уже серьезно: - Но я могу дать вам только набор ключей, из которых нужно будет составить определенную комбинацию - и нет гарантии, что в процессе вы не подключите какие-то другие функции.
      - А это больно?
      - Возможна и боль, и продолжительный экстаз, который спустя какое-то время тоже становится болезненным.
      Кира заметила легкую дрожь, прошедшую по телу Лури, и ее сердцебиение тоже усилилось.
      Эмма заперла входную дверь и затемнила квартиру. Ее гибкие паучьи пальцы охватили руки Лури и Киры. Связистка ощутила трепет возбуждения.
      - Пойдемте в заднюю комнату. У меня и правда есть кое-что новенькое война и секс ходят рука об руку, так что я не жалуюсь. И ваша помощь была бы очень кстати. Я получила совершенно необычные штучки для сладких снов, и я никогда не продаю того, что не испробую сама.
      Андерик удовлетворенно ухмылялся. Все вышло так, как он надеялся. Визит в Сады полностью снял его злость на лупоглазую дочку синдика Кару. Они закончили ремонт и загрузили технику для Барродаха. Более того, в итоге своих осторожных розысков по анонимным каналам Сети он получил кое-какие инструкции относительно борьбы с логосом.
      Пси-заградник рядом завел свой комариный писк. А сейчас - венец его усилий.
      Из переходного рукава появились охранники в форме клана Кару - они вели растерзанного человека с синяками на темной пергаментной коже. Его длинный шелковый балахон был порван, рубашка под ним грязна и помята. Его вытолкнули вперед, и Андерик сказал:
      - Ли Пунг. Какая жалость, что ты отверг гостеприимство Властелина-Мстителя. Ты мог бы прибыть к нему как почетный гость, а не как пленник.
      - Ты сам пленник, как и все на Рифтхавене, - сказал Ли Пунг и плюнул на палубу. - Должар скоро всю Тысячу Солнц превратит в тюрьму.
      Настроение у Андерика сразу испортилось, и он буркнул:
      - Посадите его под замок.
      Ли Пунга увели, и Андерик снова пожалел о том, что нельзя поставить пси-заградник в самом тюремном трюме. Но Барродах особо подчеркнул свой запрет, сказав: "Если не доставишь его целым и в здравом уме, пеняй на себя".
      Как никогда остро чувствуя свою несвободу, Андерик затопал на мостик, чтобы увести корабль с Рифтхавена к месту, которое знал только по названию: Пожиратель Солнц.
      Таллис скорчился на своей койке среди вони рециркуляторов. Внезапно экран его коммуникатора осветился. В последнее время это случалось все чаще, и Таллис верил далеко не всему, что ему показывали. Впрочем, правдивость информации уже не имела большого значения.
      Он узнал Ли Пунга и с удовлетворением отметил, что есть кто-то еще несчастнее, чем он сам. В голову лезли самые жуткие предположения: никто не знал, зачем должарианцам понадобились темпаты на Пожирателе Солнц. Ни за что на свете Таллис не поменялся бы местами с бывшим владельцем клуба. Один Телос знает, что Ли Пунга заставят делать.
      Экран погас. Таллис с тоской подумал о дипластовом глазе, который раздобыла для него Лури, - он пока не решался им пользоваться, боясь, что Андерик отберет глаз или, того хуже, уничтожит. Еще больше он жаждал снятия футляра-эмаскулятора, намертво прилипшего к члену.
      Но со всем этим придется подождать до бунта. Таллис пребывал в такой депрессии, что ему было почти все равно, удастся эта попытка или нет. Он осторожно ощупал языком коренной зуб с отравленной коронкой, тоже купленной Лури по его просьбе. Вряд ли смерть намного хуже, чем такая жизнь.
      БАРКА
      Риоло распрямился с явным удовольствием, когда лифт унес его и Хрима с засушливой поверхности Барки вниз, во мрак. По бокам молча стояли охранники. Вид у них в этой их форме с гульфиками был дурацкий, но оружие внушало уважение: нейрокнуты, причиняющие жгучую боль и оставляющие глубокие шрамы. Бластер, по мнению Хрима, был и то лучше.
      В лифте пахло как в темных закоулках Рифтхавена, где нет писсуаров. Стало темно, и Хрим надел светоусилители, а Риоло снял защитные очки. Наконец лифт со скрежетом остановился, и дверцы открылись.
      Хрим поперхнулся. Охранники покосились на него, и он сделал вид, что кашляет. Здесь стояла теплая и влажная вонь, точно у кого-то между ног. У него подкашивались колени и слезы наворачивались на глаза.
      Он проморгался - сквозь его очки они все равно ничего не разглядят. И как они живут здесь, эти чокнутые?
      Они пошли по коридору. Здесь что-то противно жужжало, почти на пределе слышимости, и тяжело дышало, точно неисправное тианьги. Из боковых туннелей доносился топот бегущих ног, и отовсюду просачивалась зловещая, шипящая барканская речь - однако навстречу никто не попадался.
      Борясь с негативными реакциями, Хрим стал внимательнее смотреть по сторонам и заметил на полу под ногами какой-то абстрактный узор. Выругавшись про себя, он отвел взгляд от непонятных символов - они мешали ему идти. При повороте за угол он прижал руку к себе, чтобы не коснуться чего-то похожего на металлический грибок, - - наросты густо сидели по стенам и свисали с потолка. Из ниши в стене что-то заверещало. Хрим выругался вслух и отскочил, схватившись за бластер.
      Риоло перехватил его руку с поразительной быстротой, а охранники заняли угрожающую позицию, подняв свои нейрокнуты.
      - Ты что, капитан? - громким шепотом произнес барканец. - Тебе оставили оружие в знак уважения. Смотри, чтобы оно не стало причиной твоей смерти. - Здоровенное насекомое в нише поблескивало гранеными глазами в тусклом свете фонаря. - Это всего лишь Наблюдатель. Он тебя не тронет.
      Хриму не понравилось ударение на слове "он". Он вернул бластер на место и одернул китель, буркнув:
      - Мог бы сказать обо всем этом заранее.
      - Я бы рассказал, да ты не хотел слушать. - Коротышка очень осмелел здесь, в родном подземелье.
      Они продолжали идти по бесконечным коридорам с остановками транстуба, и Хриму то и дело закладывало уши. На какой же это глубине они находятся? Хрим потел, но на Риоло здешняя духота как будто не влияла. Капитан подозрительно поглядывал на дырки, все более густо усеивающие стены. На полу теперь лежало какое-то органическое покрытие, прогибающееся под ногами. Стены точно давили на него. Теперь Хрим понял, почему Норио так часто прокручивал картинки с пещерами и прочими тесными местами во время секса.
      Ему в кайф, когда мне хреново!
      Хрим потряс головой - это место вселяло странные мысли.
      Охранники остановились перед какой-то дверью, и Риоло пропустил его вперед - но Хрим замер на месте, держа руки подальше от бластера. Тошнота подступила к горлу. В дырках на стене что-то шевелилось.
      - Это еще что за Харубанова гнусь? - Слепые красноватые змейки высунулись наружу, извиваясь так, словно чуяли его. Одна шлепнулась на пол и поползла к нему, выставив из тупой головки мягкие рожки. Хрим внезапно засмеялся, стараясь не показать тому непонятному, что следило за ним, как он нервничает. - Ни дать ни взять самоходная диленжа.
      Риоло бросил на него быстрый взгляд и тут же опустил глаза на свой гульфик. Хрим засмеялся уже искренне, несмотря на странность обстановки.
      - Мать честная! Значит, вот что вы тут держите? - Но тут ужасное подозрение закралось в его душу. - Погоди-ка, Что ты имел в виду, когда сказал, что я должен скрепить сделку с Матрией? - Хрим попятился от огромного червяка, тряся головой. - Бред какой-то. - Его прямая кишка спазматически сжалась.
      Теперь пришел черед Риоло смеяться.
      - Нет, капитан. В моих словах не было подвоха. На Барке не существует смешения ролей, обычного для всей прочей Тысячи Солнц.
      Хрим оставил ехидство без внимания - уж слишком чужд был такой подход для полисексуального мышления, присущего людям в Изгнании, и слишком велико облегчение.
      - Шестеки - не живые существа, а искусственные, - добавил Риоло.
      Хрим теперь и сам видел нечто неорганическое в составе и окраске их красноватой кожи. Это нечто было даже знакомо ему, но он не мог вспомнить откуда. Какие, однако, здоровущие штуковины.
      - А если я его убью?
      Риоло засмеялся еще пуще, даже слезы потекли из глаз.
      - Капитан, если бы не Троны, получилось бы как раз наоборот.
      Я что, буду трахаться с кем-то на троне?
      В мозгу закопошились самые дикие образы, и Хрим испытал возбуждение. Норио обезумел бы от ревности, окажись он здесь.
      - Иначе Матрия не отдаст огров, - сказал Риоло, почувствовав, видимо, что Хрим еще колеблется. В его голосе слышалась странная грусть. Предпочитаешь объяснить Властелину-Мстителю причину, по которой их не привез?
      Хрим покачал головой. Ситуация, конечно, аховая, но об этом не узнает никто, кроме Норио. Он потерял крейсер и не собирался потерять еще и огров. Может, он сумеет оставить парочку себе.
      - Показывай, что надо делать.
      Немного времени спустя, ступая с преувеличенной осторожностью, Хрим вошел в Лабиринт. Только мысль о знаменитых боевых андроидах - и о том, что сделает с ним Эсабиан в случае неудачи, - помогла ему вытерпеть то, чему он только что подвергся. Даже годы изощренного секса не подготовили его к этому ритуалу - а тут еще вонь и духота, как в парной, прямо в обморок упасть можно. В итоге ему насадили на член метровую штуковину вроде протея - он даже в мыслях избегал слова "червяк". Риоло заверил его, что он сможет снять это, когда захочет, но идти было крайне затруднительно, и Хрим мрачно думал о том, что сделает с маленьким троглодитом, если это паскудство не...
      Женский голос прервал его мысли.
      - Добро пожаловать, капитан. Ты этого знать не можешь, но для тебя это честь, а для меня - необходимость. - Голос был низок и звучал, как булькающая грязь. - Я не могу доверить эту задачу матроне более низкого ранга.
      При звуке этого голоса и при виде огромности, вываливающейся из громадного чана ("Никакой это не трон!" - панически залопотал внутренний голос), уверенность, и без того пошатнувшаяся, покинула Хрима окончательно.
      Он попятился прочь, но женщина сказала:
      - Ты не понял еще, на что способен твой шестек, капитан? Попробуем же для начала...
      Без всякого предупреждения от тяжелого груза в паху хлынуло цунами удовольствия, смывающее мысли и несущее к ослепительно белому свету...
      14
      АРЕС
      Марим обернулась, запустив руку в светлые кудряшки и со смехом глядя на неулыбчивые лица четырех своих сотрудников.
      - Мне повезло, вот и все. Третий уровень мне всегда удавался. А завтра, глядишь, опять проиграю.
      - Грюэн говорит, ты жульничаешь, - сказал, скрестив руки, высокий, сильный молодой человек.
      - Грюэн придурок. Продул мне, вот и злится.
      - Он говорит, что следил по другому пульту и видел, как ты запустила червяка и разнюхала, где находятся чужие запасники.
      Марим окинула взглядом каменные лица и вздохнула.
      - Ладно. Пошли к Спиннеру, и пусть они прогонят нам записи игр. Пошли прямо сейчас. Я вообще-то спешу, но задержусь, чтобы доказать вам.
      - Они стирают все записи через час после закрытия, - сказала молодая женщина с черно-зелеными глазами. - Ты разве не знала?
      Еще бы я не знала, нуль-башка.
      Марим изобразила разочарование. Из четверых женщина была меньше всех ростом, но Марим видела ее в действии и знала, что она отнюдь не самая слабая.
      А если бы даже не стирали, мои вирусы все равно бы уничтожили - и будь у вас хоть одни мозги на всех, вы придумали бы собственный вирус, чем проедать мне плешь.
      - Ильда права, - сказал другой мужчина, - Все улики уже стерты. Ты должна нам реванш, Марим.
      - Да с удовольствием! - Марим вскинула руки вверх. - Святой Хикура! Валяйте, отыгрывайте свои солнца обратно - я чаще бываю в проигрыше, чем в выигрыше.
      Это опять-таки было вранье, но угрожающее выражение четырех лиц несколько смягчилось, а один из парней даже усмехнулся.
      - Договорились. Завтра после смены?
      - Заметано. Занимайте столик. - Марим улыбнулась Ильде, все еще мрачной, как туча. - И можешь все время стоять у меня за спиной.
      Ильда наконец соизволила усмехнуться.
      - Ага, сейчас. А играть за меня кто будет? Ты просто боишься мне продуть.
      - А то я тебе не проигрывала, Ильда. Ты думаешь, почему у меня белье все дырявое?
      - Это не от старости, а от повышенной эксплуатации, - ввязался рыжий.
      - По себе судишь? - отозвалась Марим, и все покатились со смеху.
      На вахте они сдали опознавательные значки, дающие им свободный доступ в секретные зоны инженерной секции. Потрепавшись еще немного и подтвердив, что завтра вечером будет на месте, Марим ушла.
      Втиснувшись в транстуб, она выругала себя за неосторожность, но, вывалившись наружу вместе с другими у Пятого блока, уже снова пребывала в солнечном настроении. Ведь нет ничего глупее, чем злиться на саму себя единственного союзника, который есть у тебя в жизни.
      Вийя и эйя сидели вместе. Пушистые создания, повернув шеи под невероятным углом, вскинули свои тонкие ручонки.
      Марим ответила им тем же знаком, ухмыляясь, и они отвели свои голубые фасеточные глаза.
      - Тьфу ты! - сказала она Вийе. - Они что, теперь всегда так будут делать?
      Вийя пристально посмотрела на нее черными глазами.
      - Что делать?
      - Знаки посылать.
      - Кажется, это их успокаивает.
      - А вот меня нет. - Марим вытащила из кармана пачку кредиток. - Мне не хочется, чтобы они со мной разговаривали, даже и знаками. Мне было куда легче, когда они вели себя так, будто меня вообще не существует.
      - Но они всегда тебя видели. И слышали, - сухо заметила Вийя. - Они теряются и боятся, когда так много человеческих индивидуальностей хаотически движутся вокруг. Их успокаивает, когда они получают от каждого индивидуума одни и те же знаки.
      - Вот, значит, почему они показывают "мы тебя видим" по пятьдесят раз на дню?
      Вийя, кивнув с улыбкой, указала на ассигнации:
      - Откуда это?
      - Выиграла, - гордо ответила Марим. - Если ты их обменяешь - только не говори мне где, - у нас будет кое-что на разживу, когда мы выберемся из этой задницы.
      Вийя бросила деньги на стол и откинулась назад.
      - Ты жульничала.
      - Вот зараза! Ты что, в мозгах у меня рылась?
      Вийя нетерпеливо вскинула черные брови.
      - Нет необходимости, и охоты тоже нет. Это видно по тому, как ты ими швыряешься. Ясно также, что тебя на этом поймали.
      - А как нам иначе золотишком разжиться?
      - Лучше бы ты не привлекала к себе ненужного внимания.
      Марим со вздохом плюхнулась на стул.
      - Почему ты попросту не попросишь Аркада, чтобы отпустил нас? Ведь вся эта сраная станция теперь его!
      - Нет.
      Марим хлопнула себя по бокам.
      - Ох и упрямая же ты! Какой толк знать самого главного из чистюль, если мы ничего от него не имеем? Он даже не интересуется, живы мы еще или нет, хотя в большом долгу перед нами.
      - Ничего он нам не должен. - Черные, в густых ресницах глаза Вийи превратились в узкие щелки.
      Марим засмеялась и встала:
      - Мы жизнь ему спасли, разве нет?
      - Если мы начнем просить о том и о сем, то привлечем к себе внимание, а это нежелательно. Даже опасно при той шумихе, которую новости подняли насчет рифтеров.
      Марим усмотрела в этом скрытый упрек.
      - Ну, Ник не такой. Сейчас все только и говорят про "Ух Ты".
      - До следующей жуткой истории. А Панарх ничем не может помочь Локри, потому что процесс, которого так усердно добиваются, направлен и против него тоже. И мы все здесь замешаны.
      Марим фыркнула с досадой.
      - Значит, с Ником мне больше говорить не придется. Блин! Пойду схожу к Локри.
      Она мигом добралась до Первого блока, где содержались опасные преступники. Каждый раз, бывая здесь, она обращала внимание на меры безопасности и не понимала, каким таким манером Вийя собирается освободить Локри. Это местечко будет покрепче, чем Рифтхавен, когда он закрывается.
      Увидев Локри, она почувствовала себя виноватой. Его красивое лицо похудело и выглядело измученным, победительная улыбка казалась натянутой. Двигался он с обычной своей томной небрежностью, но очень отощал наверное, не ест ничего.
      - Куда это ты пропала? - спросил он, приложив ладонь к дипластовой перегородке.
      Марим приложила руку к дипласту с другой стороны, стараясь не показать, как ей жалко Локри. Мало того, что ему грозит смерть, он даже прикоснуться ни к кому не может. Марим содрогнулась и тряхнула головой, чтобы это скрыть.
      - Извини. Все играю, стараюсь обеспечить что-нибудь на будущее, когда мы сделаем скачок отсюда.
      - Ты правда веришь, что мы его сделаем? - Локри поднял тонкую бровь.
      - Вийя так говорит - а она пока своих обещаний не нарушала.
      - Это она, похоже, сдержать не сможет. - Он отнял руку от дипласта и потер глаза.
      - Ну а что этот Иксван, которого нанял Брендон? В новостях говорят, что в Белом Южном он был первый сорт.
      - Говорить он мастак. Заставил меня повторить всю бодягу с самого начала и сказал все, что полагается, насчет того, что мы добьемся правосудия. Но бывшему рифтеру особенно не на что рассчитывать, когда вокруг нас развели такую шумиху, - так что вряд ли он долго продержится на ринге.
      - Да уж, - фыркнула она. - И на Панарха ты тоже не особо рассчитываешь. Ты пессимист похуже Вийи.
      - Она реалистка, как и я. - Он побарабанил пальцами по столу. - Давай лучше поговорим о другом. Расскажи, как вы летали к Пожирателю Солнц.
      - Ладно, - удивилась Марим. - Только ведь Вийя и Монтроз уже были у тебя после возвращения.
      - Были - Вийя два раза, а Монтроз один. Но они только и делали, что прочесывали мои воспоминания четырнадцатилетней давности, в точности как Иксван,
      Марим надоели бесконечные разговоры о процессе, но тут она ощутила проблеск интереса.
      - Ну и как, нашли они что-нибудь? С Монтрозом я теперь почти не вижусь, а из Вийи, сам знаешь, слова не вытянешь.
      Локри устало покачал головой.
      - Только то, чего я не мог понять с самого начала: случайные акты насилия не влекут за собой уничтожения банка данных, принадлежавшего жертвам, - да еще такого искусного, что следов не найдешь.
      Марим присвистнула:
      - Видать, твои родичи были шишки крейсерского класса.
      - Ничего похожего. Кендрианы - всего лишь младшая ветвь Вакиано...
      - Кораблестроители, - пробормотала Марим. Каждый рифтер хоть раз в жизни пожелал, захватил или украл вакиановскую яхту.
      - Мы к их делу отношения не имели. У нас была лицензия от Консилиума Внешних Дел на проведение научных экспедиций. Никаких яхт - только исследовательские корабли, оснащенные техникой, которую Флот и настоящие приграничные исследователи сочли бы устаревшей.
      - Так, может, они наткнулись на что-нибудь новенькое?
      - Все, на что бы они ни наткнулись, поступило бы в ДатаНет еще до их возвращения домой, - нетерпеливо прервал Локри. - Лицензия предусматривала прямой кодированный ввод с первого же по курсу Узла. Так всегда и делается.
      - Но в их компьютере должно было что-то остаться. Ты не проверял?
      - Само собой, - щелкнул пальцами Локри. - Как только пришел домой и нашел их мертвыми. Провел поиск вне домашней системы - ее уже очистили - и обнаружил, что все их средства были переведены на мое имя. Тут-то я и понял, что меня подставили.
      - А ты не пробовал выяснить, кто?
      - Еще как пробовал - когда только мог. - Локри поколебался и сказал: Как-то вечером, надравшись больше обычного, я рассказал об этом Маркхему, и он тоже попробовал. На свою прибыль от первого налета на Хрима мы купили у программиста червяка - хтона девятой степени.
      - Вот оно что! Я не знала, что рифтерский червяк может копнуть так глубоко. Ты потратил на это всю свою долю, а мне ничего не сказал.
      Марим притворилась обиженной, но Локри этого как будто и не заметил. Он встал со стула и принялся расхаживать по своей клетушке - Марим поняла, что это уже вошло у него в привычку.
      - Конечно, не сказал. Да и зачем? Мы выяснили немногим больше того, что я уже знал. В основном то, что все студенты, участвовавшие в том рейсе, потом погибли или пропали без вести. А чистюли чуть нас не засекли. На такой глубине в ДатаНете так же опасно, как и в Рифте: приходится двигаться ощупью. Чтобы найти улики, которые еще могли сохраниться, нужен программист получше нас.
      "Такой, как Вийя", - подумала Марим, но вслух ничего не сказала. Незачем вселять в него ложные надежды. Вся эта болтовня о свидетельствах и уликах - сплошная потеря времени. Легальными методами им Локри не освободить. Марим сменила тему.
      - А сестру свою ты так и не видел?
      Локри угрюмо сжал губы.
      - Нет.
      - Ты знаешь, что она пропала?
      Локри вскинул голову, распахнув серые, как море, глаза.
      - Как пропала? Она что, мертва?
      - Да нет же, просто исчезла. Чистюли сплетничают, что Архон, с которым она жила, сперва пыхтел, что твой двигатель в суперкритическом, а потом и думать о ней забыл - или вид такой делает. Теперь он связался с мальчишкой Харкацусом, у которого папашу подставили как главного заговорщика. Об этом много толковали перед нашим отлетом на Геенну.
      Локри метался взад-вперед, словно зверь в клетке.
      - Что бы это значило? - пробормотал он.
      - Может, ей просто надоел этот паскудный Архон, вот она и ушла к другому. Слухи ходят, что против него лучше не возникать и что руки у него длинные. Если так, то понять ее можно, правда?
      Локри прервал свою беготню и плюхнулся на скамейку, запустив пальцы в длинные черные волосы.
      - Не могу я мыслить связно. Расскажи мне о Пожирателе Солнц. Какой он?
      Марим, чтобы развлечь его, пустилась в долгое повествование. Пересыпая свою речь самыми ненормативными эпитетами, она рассказала о путешествии "Телварны" в систему Геенны на борту "Грозного" и о том, как крейсер перед своим возвращением на Арес запустил их в Рифт.
      - ... Рыжик по дороге положил глаз на десантницу, а эйя вконец спятили. Смехота - я жалела только, что вас с Жаимом нет. Короче говоря, после пары убийственно долгих вахт старый мудак Омилов засек-таки что-то. На вид это было как тусклая красная звезда С каким-то странным спектром и без рентгеновских лучей.
      - Почему странным? - заинтересовался Локри.
      - Так Омилов сказал. Оказалось, что бинарий черной дыры с фрактальным спектром размерности одна целая семь десятых.
      На лбу у Локри прорезалась складка, и он мотнул головой. Марим посмотрела на него с любопытством, но он только рукой махнул - продолжай, мол.
      - Тут он и говорит - прямо как по-писаному: "Ни один, говорит, известный процесс не имеет такой спектральной метки. Это значит, что мы нашли Пожиратель Солнц". Тогда мы расставили сенсорный ряд - чуть двигатель не спалили, пока скакали, - и получили довольно четкую картинку. Прямо красота: газы текут от красного солнца в соседний диск и переливаются всеми цветами радуги - от красного по краям до ярко-белого в центре, где они уходят через горизонт превращения в черную дыру. А на внутреннюю часть накладывается какая-то рябь - Омилов решил, что это Пожиратель Солнц делает. Ну уж такой хреновины, как это паскудство, я в жизни не видала сплошные трубы, завязанные узлом. Насколько можно было разглядеть, конечно.
      - А поближе нельзя было подойти?
      - Нет, Флот запретил. - Марим сморщила нос. - Оно и к лучшему, по правде сказать. На него и смотреть-то противно, а как вспомнишь, что там еще и должарианцы засели со своими пыточными машинами... Чтобы я еще раз хоть на световой год подошла к этому месту? За все солнца Рифтхавена не заставите!
      Монтроз обвел взглядом кухню анклава. Весь персонал прекратил свою работу, кроме запасного шеф-повара, который, как и полагалось, продолжал помешивать соус.
      Подручные взирали на Монтроза со смесью тревоги и любопытства.
      - Отлично, отлично, - сказал он, медленно проходя между разделочными столами. - Лук надо резать на порядок мельче - горуш должен быть однородным, как масло. А посвежее тиэста не нашлось? Какой-то он у тебя вялый. Такой оставляет после себя горечь - попробуй сам. - Монтроз не остановился посмотреть, выполнит ли молодой повар, ответственный за фазы, его указание, - он знал, что выполнит. - Вина к обеду уже отобрали? Я сам буду прислуживать. Леди Ваннис известна своей разборчивостью.
      "И я хочу сам за ней понаблюдать", - подумал он, выходя.
      В четвертой подошедшей капсуле нашлось достаточно места для человека его габаритов. Время переезда Монтроз использовал, чтобы переключиться с кулинарии на клинику.
      Он был очень занят на своих двух работах - куда больше, чем в рифтерские времена, которые теперь казались ему прямо-таки сибаритской жизнью. Случались, конечно, опасные моменты, когда работаешь очень напряженно и почти не спишь, но большей частью он мог вволю баловать себя хорошей едой, хорошей музыкой и дорогими партнершами по сексу.
      Первые два фактора он имел и здесь, только третий отсутствовал, но занятость не давала Монтрозу этого замечать. Деля свое время между анклавом и клиникой в поллойском районе, он был в курсе всей жизни Ареса.
      И это позволяло ему строить кое-какие планы.
      Транстуб останавливался прямо напротив клиники. Монтроз вошел, и шум обрушился на него со всех сторон. Это место днем и ночью кишело людьми, требующими заботы. Регистратор улыбнулся ему.
      - У нас записаны двое - один новый, один повторный. А потом еще вот. Он показал на ожидающих своей очереди.
      - Спасибо, генц Кельнар. - Монтроз прошел в кабинет, которым обычно пользовался. Интересно, как Кельнар умудряется сохранять свое благодушие?
      Прежде чем вызвать первого пациента, он просмотрел записи, сделанные за двадцать часов, прошедших с его последней смены.
      Он сразу отсортировал ушибы, гематомы, легкие переломы, сотрясения и прочее: стресс, вызванный перенаселением, все чаще приводил к дракам. Остались более серьезные травмы, причиной которых был далеко не всегда несчастный случай. Он поморщился, прочитав в откровенных медицинских терминах о человеке, которому в драке выдавили глаз.
      И восемь смертных случаев. Монтроза пробрало холодом от одного из кратких резюме патологоанатома: почти полный биологический гемолиз. Снова яд. Он просмотрел результаты тестов и вздохнул с облегчением: какая-то идиотка ухитрилась провезти сюда гнельскую призрачную змейку, названную так за почти полную прозрачность, а ее дружкам стало любопытно.
      Однако были и другие отравления, а также еще более странные смерти и ранения, явно отдающие криминалом. В них просматривалось нечто общее, но Монтроз не настолько хорошо владел компьютером, чтобы выловить это сходство.
      Вздохнув, он переключил пульт и вызвал больного.
      История болезни была краткой: женщина, офицер Флота, возраст шестьдесят три года, атеросклероз, жалобы на боли в сердце.
      "На три года моложе меня", - подумал Монтроз. Дверь открылась, и вошла низенькая, коренастая женщина. Почему она не обратилась к военным медикам? Диагноз ей был поставлен уже некоторое время назад, и она давно могла пройти атеролиз. Ее случай - не то что спастическая стенокардия Себастьяна Омилова.
      Он сразу увидел, что у нее сейчас тоже приступ, и серьезный: бледность, сузившиеся от боли глаза, стиснутые челюсти, затрудненное дыхание.
      Одной рукой она массировала себе плечо.
      Посмотрев еще раз на ее имя, Монтроз сказал:
      - Коммандер Тетрис? Начнем лечение немедленно - это серьезно.
      Он уже думал о процедуре, и ее первые слова не сразу дошли до него. Он задержал руку над подносом с инструментами.
      - Я сказала, что с этим можно подождать. - Тонкий, как нитка, голос чуть-чуть окреп. - Выслушайте меня, пожалуйста.
      - Будь я проклят, если стану сидеть и смотреть, как вы тут умираете. Что за срочность такая?
      - Это важнее, чем моя жизнь.
      Затуманенные болью глаза смотрели твердо.
      - Ну вот что, давайте хотя бы облегчим боль, тогда и поговорим. А потом уж займемся вот этим. - Он коснулся ее левого плеча.
      Глаза у нее были серо-голубые, на лбу пролегли тонкие морщины.
      Она позволила сделать себе инъекцию. Вместе с анальгетиком он ввел ей сильное артериальное средство, и вскоре на ее щеках появилась слабая краска.
      - Вот так, теперь говорите. Только побыстрее: если я увижу еще какие-то признаки недомогания, сразу начну вас лечить.
      К его удивлению, она достала из кармана своего служебного комбинезона маленький детектор и обвела им комнату.
      Удостоверившись, что жучков тут нет, она вздохнула и села поудобнее.
      - Я видела интервью с Товром Иксаном и сначала хотела пойти к нему. Но потом я провела поиск и всплыло ваше имя. Он побывал у вас, и теперь Кендриан получил одного из лучших вокатов в Тысяче Солнц, а Ликросса убрали с Рейда. Вы занимаете в анклаве место более значительное, чем может показаться. Что еще важнее, вы рифтер, - значит, есть шанс, что вы меня выслушаете, прежде чем обратиться к властям. И вы с Тимбервелла и, возможно, хотите добиться справедливости.
      Монтроз ощутил гнев и удовольствие одновременно.
      - Продолжайте.
      - Скажу вам сразу: я предательница. - Ее глаза смотрели все так же твердо, но дрожащий голос показывал, чего ей стоят эти слова. - Я лгала и замышляла недоброе, но сейчас я не лгу. Я готовила демократическую революцию в Облаке Шелани, в Северном Фениксе: нам хотелось, чтобы в правительстве были представлены и мы, а не только аристократы, транжирящие деньги на свои пороки. Но потом выяснилось, что наше движение использовал для своих целей Должар. Когда мы узнали об этом, то отказались от своих планов, попытались исправить вред, который причинили, и вступили - хотя и безуспешно - в борьбу с захватчиками. В конце концов я оказалась здесь. Ее голос терял силу, хотя глаза ее сохраняли, и Монтроз подвинулся поближе, чтобы лучше слышать. - Вскоре Шривашти, бывший Архон Тимбервелла, пришел ко мне и сказал, что знает о моем прошлом и донесет на меня Найбергу, если я не буду снабжать его... нужной информацией. Я согласилась только потому, что знала: если откажусь, он найдет кого-то другого, не такого, возможно, способного, как я. - Она холодно улыбнулась. - Мое призвание программирование, а не революция. Я дала ему то, что он просил, но при этом сумела пробить его защиту, использовав некоторые упомянутые им факты. С его кодами не пришлось долго возиться, - с легким презрением добавила она. - И мне открылось кое-что любопытное.
      Она остановилась и осторожно перевела дыхание.
      - Мне уже лучше, благодарю вас. Итак, я обнаружила переписку Шривашти с неким Мартином Керульдом, эгиосом Брангорнийского Узла.
      Она склонила голову набок, ожидая реакции Монтроза. Он откуда-то знал это имя, но не помнил откуда.
      - Махинации этого болвана по передаче контроля над Узлом Должару подготовили вражескую атаку. Несчастный замышлял возвести на трон Галена.
      Монтроз кивнул. Брендон однажды вскользь упомянул об этом.
      - Пакетный заголовок одного из сообщений направил меня к другой цепочке посланий. Опираясь на источник, который не вправе открыть, я полагаю, что здесь корреспондентом был Барродах, правая рука Эсабиана. Эту переписку я расшифровать не могу, но есть шанс достигнуть успеха, если я получу доступ к более свежим сообщениям и передачам.
      Видя растерянность Монтроза, Седри остановилась.
      - Насколько хорошо вы знакомы с ДатаНетом?
      - Достаточно, чтобы пользоваться им, как всякий другой, - сознался он. - Мои таланты лежат в другой области.
      - Да-да. Голголский повар и медик. Интересное сочетание, - слабо улыбнулась Седри. - Любовь к хорошей еде - причина всех моих бед, но голголскую кухню я еще не пробовала. Так вот: информация распространяется по ДатаНету согласно очень сложному набору распределенных алгоритмов, которые обеспечивают сохранность всех данных на некоторое время. Наиболее важная информация сохраняется дольше. Приоритет обеспечивает определенная глубина уровня, но самая интересная работа производится в Инфонетических Комбах и на их подстанциях в различных секторах.
      - Но ведь ДатаНет уничтожен?
      Она засмеялась, но тут же побледнела и стала ловить ртом воздух.
      - Понадобилось бы вмешательство Телоса, чтобы его уничтожить. Любой межзвездный перелет и любой корабль - это часть системы.
      Монтроз кивнул. "Телварна" тоже часто перевозила информацию. Инфонетикам безразлично, кто ты такой. Вийя говорила даже, что им безразлично, доставишь ли ты свою почту к месту назначения или нет, - ведь такие же пакеты посылаются с сотнями других кораблей. Раньше он, правда, никогда над этим не задумывался.
      - Арес фактически остается подключенным к Сети, - продолжала Седри, благодаря курьерам, которые связывают его с Узлами, не контролируемыми Должаром. Барродах позаботился о том, чтобы рифтеры не трогали курьерские корабли - он нуждается в ДатаНете не меньше, чем мы, и это наша единственная надежда. Известно, что Керульд отправил большие пакеты данных на Артелион и на Арес, когда понял, как его одурачили. Но его уровень был недостаточно высок, чтобы связаться с Аресом напрямую, и его информация так и не дошла сюда. Остается надеяться, что она ушла на Артелион, а оттуда на Лао Цзе.
      - И вы полагаете, что в конце концов она появится здесь?
      - Быть может, уже появилась. Но я больше не могу пользоваться мозгоотсосом - здоровье не позволяет.
      Монтроз нахмурился.
      - Вы могли бы убить себя, стимулируя свою лимбическую систему таким образом. Почему вы не пришли ко мне раньше?
      - Мне так и так грозит смертный приговор.
      - Как и всем нам. Но зачем его торопить?
      - Я выжидала, пока не набрала достаточно информации, чтобы убедить кого-то устроить мне аудиенцию с Панархом. Когда он будет предупрежден, лучшие программисты, чем я, быстро доведут дело до конца. Я не осмелилась идти обычным путем - у Шривашти наверняка есть агенты во всех слоях бюрократии. - Седри опять улыбнулась, уже с проблеском надежды. - А когда я, ища подход к его величеству, наткнулась на ваше имя и узнала, что вы также и врач, то подумала: быть может, меня выслушают до того, как со мной что-то случится, будь то естественный исход или нет.
      Она снова помассировала левое плечо, и Монтроз заметил, какие изящные у нее руки.
      - Ну что ж, теперь вы все знаете. - Она достала из кармана чип. - То, что мне удалось выяснить, находится здесь.
      Монтроз взял у нее чип.
      - Хорошо. Первым делом надо будет очистить вам артерии, если сердце выдержит. - Вскинув руку, он пресек ее возражения. - Тогда вы сможете покопаться в ДатаНете еще немного, чтобы представить еще более убедительные доказательства.
      Седри Тетрис закрыла глаза, и Монтроз, готовясь к процедуре и давая ей указания, притворился, что не видит слез у нее под ресницами.
      Было ясно, что она ему доверяет, - она позволила ему ввести ей атеролитические агенты, чье действие вызывает довольно сильную боль.
      Весь остаток смены Монтроз думал о таких вещах, как доверие, преданность и месть. Ему живо представлялось, как он сжимает руками горло Тау Шривашти; готов ли он отказаться от такого удовольствия в пользу Панархического правосудия?
      И решил, что готов, если будет уверен, что жернова правосудия действительно сокрушат погубителя Тимбервелла, а следовательно, его, Монтроза, жены и детей. И это зависит от Брендона Аркада.
      Мало-помалу Монтроз начал доверять человеку, который теперь стал Панархом. В стенах анклава этикет был сильно смягчен. Никаких титулов, никакого поклонения - в точности так, как было прежде на "Телварне". А Монтроз и Жаим, хотя и работали у Панарха, оставались рифтерами, и Брендон не пытался как-то это изменить.
      Но сам-то Брендон уже не рифтер - если и был им когда-то. Он сам решил вернуться к тому, что, казалось бы, вознамерился покинуть, а теперь обстоятельства поставили его во главе всего этого.
      Монтроз оставался с ним, потому что Брендон ему нравился. Нравилась его честность и то, как он относился к окружающим его людям, к какому бы рангу они ни принадлежали.
      Весь вопрос в том, не притворство ли это? Монтроза часто просили поделиться своим мнением, и он это делал с удовольствием. Вот и этим вечером ему предстояло, прислуживая за столом, разобраться в политических полутонах чисто светского банкета.
      Неужели эта... лояльность Брендона, за неимением другого слова, имеет двойное дно? Панарх, бесспорно, поборник правосудия: его ярость после рассказа Иксвана о Рейде служит достаточным доказательством. Но компьютерные манипуляции подрывают самую основу его правления. И он ввел Гештар аль-Гессинав в свой Малый Совет, зная, что она участвовала в заговоре против него. Здесь он предстает как прагматик, который, возможно, подойдет к делу Тау Шривашти не так, как желательно Монтрозу,
      "Я еще ни разу его не испытывал", - подумал Монтроз, моя руки после работы над очередным переломом.
      Теперь время пришло.
      15
      Залом собраний для Малого Совета служил пузырь на вершине Круга, откуда открывался вид на весь онейл изнутри. Цветущие растения образовывали тенистую кровлю под дипластовым куполом, а внизу помещался круглый стол с удобными креслами.
      Гештар аль-Гессинав сразу возненавидела это помещение. Ей казалось, что обширные ландшафты, окружающие ее со всех сторон, вот-вот упадут на нее. Здесь, на Аресе, ей и без того постоянно снилось, что ее смывает и уносит мощный зеленый вал - и здешняя обстановка очень напоминала этот кошмар.
      Но когда она заняла свое место за столом, чувство дискомфорта уступило ликованию. Пока этот дурак Ториган таится в тени вместе со своими приспешниками, а Шривашти якобы сибаритствует на своей яхте, она заседает в Малом Совете. Мельком она вспомнила и об опозоренном Харкацусе - у него недостало достоинства даже на то, чтобы покончить с собой, и теперь он бельмо на глазу у своей Семьи. Тау проявил напыщенную сентиментальность, связавшись с его сыном.
      Ей больше не нужно потакать их слабостям. Она теперь глава семьи Гессинавов, и после этого первого заседания совета ДатаНет будет принадлежать ей. Не только в пределах Красного Северного октанта, но целиком. ЦЕЛИКОМ.
      Она сделала глубокий вдох, ощущая сладостный вкус триумфа. Однако не время ослаблять бдительность: насладиться она всегда успеет. Она понюхала воздух: тианьги было настроено на совещательный режим. Она предпочла бы нечто более расслабляющее, хотя тихие, приглушенные коврами шаги других входящих советников и шорох их одежды странным образом успокаивали ее.
      Места вокруг стола медленно заполнились, и Гештар отмечала в уме, насколько полезны или опасны для нее присутствующие. Себастьян Омилов принадлежит к лагерю Панарха, но полностью поглощен своим Пожирателем Солнц. Элоатри - мечтательница, живущая в мире своих религиозных фантазий. Гештар потерла татуировку у себя на руке, на месте укуса бога. Дезриен отверг ульшенов уже давно.
      Глупцы, вы не знаете, что такое истинная духовная власть.
      Гнев охватил ее, когда вошел адмирал Найберг и с ним еще двое офицеров. Женщина, Марго Нг, еще куда ни шло. Она выслужившаяся из низов поллои и своим положением обязана нынешнему Панарху. Но о Кестлере Гештар была лучшего мнения. Уж не возомнил ли он себя новым Джаспаром?
      Ненависть стиснула ей горло, когда Джеп Кестлер скользнул по ней глазами, не узнавая. Он неплохо потрудился: теперь за ним стоят около пяти тысяч преданных космонавтов и офицеров, готовых лучше гальюны драить у него под началом, чем командовать собственным кораблем. Залучив его в союзники, она стала бы непобедимой.
      Однако у нее тоже есть свои клевреты. Пока какой-то болван не запустил координаты Ареса в ДатаНет и беженцы не устремились сюда в обход тайных сборочных центров, она, пользуясь своим влиянием в местной системе, сумела протащить на Арес невероятное количество своих людей. Теперь это стало труднее, но она по-прежнему чувствует, что Арес у нее в кулаке.
      И скоро, когда Ториган наконец избавится от Кендриана, я сожму пальцы.
      Она уже контролирует каналы новостей, понемногу корректирует их взгляды на войну, раздувает возмущение против рифтеров, а значит, и против Кендриана. Только 25-й канал стоит особняком. Но, получив после этого заседания полную власть над ДатаНетом, она свернет им шею.
      Но кто эта старуха в мундире контр-адмирала, только что вошедшая вместе с Антоном Фазо, начальником службы безопасности? Гештар не успела задуматься над этим, потому что в зал без всяких фанфар вошел Панарх. Подойдя к своему центральному месту, он сел, и все, включая Найберга, тоже сели, кроме четырех флотских - они не входили в Совет и имели совещательный статус.
      - Прошу садиться, адмиралы, - улыбнулся Брендон, и они повиновались. Кестлер сделал это медленно - Гештар надеялась, что он сильно мучается.
      "Моя лояльность не продается, - сказал он ей. - А если бы и продавалась, на вашу валюту ее не купить". Как будто ей нужно покупать чье-то сотрудничество. Те, у кого есть ум в голове, давно уже пришли к ней сами - Ториган первый. Знание поистине сила - и в более широком смысле, чем имели в виду древние. Она полностью контролировала ДатаНет Красного Северного октанта, а теперь, после заседания, получит ключи к самым глубоким, Мандалийским, уровням Сети, а с ними контроль над каждым октантом. Против такой силы не устоит никто.
      Панарх между тем производил назначения, в нескольких словах очерчивая сферу ответственности для каждого члена Совета. Брендон Аркад удивил Гештар: даже ее широко раскинутые информационные сети не выловили никакого намека на его таланты. Интересно, знал ли о них Семион. Новый Панарх вдвое моложе ее и не обучен управлять государством, но ни один из этих фактов ее не усыпит. Он столь же опасен, как любой из его предков, - возможно, даже опаснее многих из них.
      И вот Панарх наконец обратился к ней:
      - Гностор, я оставил вас напоследок, ибо на вас лежит, возможно, самая тягостная ответственность. ДатаНет - последнее, что связывает нас с нашими подданными, оказавшимися теперь во власти Должара.
      Гештар поклонилась, придав лицу подобающее степенно-смиренное выражение, в котором долго упражнялась перед зеркалом. Однако Брендон еще не закончил. Твердо глядя на нее своими голубыми глазами, он сказал:
      - Я не могу допустить, чтобы вы одна несли такую ношу.
      Все торжество Гештар испарилось в одно мгновение. Она с трудом скрыла свой шок и гнев, а Брендон обернулся к незнакомой ей старухе.
      - Это контр-адмирал Дамана Уилсонс, начальник связи Ареса. В военное время ее ведомство охватывает также и инфонетику. Она разделит с вами ответственность, и вы обе будете отчитываться передо мной.
      Он продолжал, но Гештар почти уже не слушала. Что это значит? Неужели он что-то заподозрил? Гештар думала над этим, не сводя с него глаз. Говорят, он и сам неплохой программист - возможно, ей в ДатаНете следует отойти на оборонительные позиции.
      - ... я многого жду от вас обеих, - завершил он и окинул взглядом весь стол. - Некоторые из вас еще не знают, что в наших руках находится поистине бесценный источник информации. Вице-адмирал Нг во время битвы при Артелионе захватила один из аппаратов вражеской сверхсветовой связи - гиперрацию. В этом и заключалась фактическая цель сражения.
      Гештар изобразила удивление, наблюдая при этом за другими в надежде понять, кто знал об этом, а кто нет, - но ничего так и не обнаружила. Адмиралы, естественно, сидели с каменными лицами.
      - Мы разгадали некоторые шифры и следим за передвижениями врага. Он стягивает силы к Пожирателю Солнц, чьи координаты нам теперь известны. Панарх улыбнулся, приглашая других разделить его шутку. - Такая симметрия, если бы не отчаянность положения, могла бы показаться забавной - ведь и я стягиваю Флот к Аресу, чьи координаты известны Должару. Вице-адмиралы Кестлер и Нг доложат вам о подготовке к экспедиции против Пожирателя Солнц. И в этот период все - абсолютно все, - что можно извлечь из гиперволновой связи относительно Пожирателя Солнц, имеет первостепенное значение,
      А ведь в ДатаНете содержится все, что ты хочешь знать.
      Гештар упивалась этой мыслью, отвечая поклоном на речь Панарха. Пока что ее фаги уничтожили две копии данных Керульда - те, о которых она знала. Она рассчитывала на доступ к Мандалийским уровням, чтобы уничтожить остальное; теперь ей придется тщательно отгородить эти нити от Уилсонс.
      - Однако есть в потоке гиперволновой информации то, - продолжал Панарх, - что известно только одному или двум из вас: я наложил на это сообщение свою печать, как только оно поступило. Барродах ищет темпатов "для участия в исследованиях на Пожирателе Солнц", как он выразился. Мы должны рассмотреть значение этого факта.
      Гештар увидела, как Омилов уставился на Панарха, приподняв свои широкие брови. Элоатри тоже насторожилась, хотя Гештар не могла понять, какое ей-то до этого дело.
      - Ваше величество, - сказал Омилов, - единственный, насколько мне известно, темпат, который ознакомился с Сердцем Хроноса, находящимся ныне на Пожирателе Солнц, заявил, что в нем чего-то недостает. Я еще тогда предположил, что это что-то и есть ключ к древней машине. Имеется вероятность, что контроль над Пожирателем Солнц включает в себя психический аспект, но я не могу понять, как дошли до этой мысли должарианцы.
      - Этого мы не знаем, - сказала Уилсонс. - В гиперволновых переговорах нет абсолютно ничего о Пожирателе Солнц - даже его изображение не показывается. Барродах, голос Эсабиана, всегда появляется на искусственном фоне. Мы можем только догадываться, что это означает.
      Разговор перешел на готовность Флота и на то, сколько времени потребуется для его сбора, учитывая медленность передвижения курьеров по необъятным просторам Тысячи Солнц. Гештар слушала внимательно - не столько ради информации, сколько ради наблюдения за участниками. Это помогало ей наметить линии атаки для своих будущих целей. Впрочем, она, как и все остальные, записывала происходящее на босуэлл. Впоследствии она всегда сможет найти нужные детали.
      Они обсудили еще много вопросов и закончили только тогда, когда рассеиватели над головой стали тускнеть и сумерки окутали купол. Панарх удалился, и советники встали с мест. Только Гештар осталась сидеть, думая, что она скажет Тау с Ториганом и чего не скажет.
      Она подняла глаза. Искусственная ночь преобразила пейзаж за пределами купола в темное небо с ложными созвездиями разных зданий и анклавов.
      Ночь устраивала Гештар гораздо больше, чем день.
      Четыре часа спустя, переходя из одного наполненного людьми помещения в другое на знаменитой яхте Тау Шривашти, она получила по босуэллу секретку от Штулафи Й`Талоба. Еще через полчаса она увидела его массивную фигуру в соседнем коридоре, и они вместе поднялись на лифте на другой этаж. Шум залов, где шла игра, сразу утих, и настала полная тишина.
      Фелтон ждал их у лифта. Ториган прошел мимо него, не глядя, но Гештар встретилась с ним глазами и, уловив его легкий кивок, ощутила горячую волну торжества.
      Тау ожидал в просторном помещении, обставленном мягкими креслами и мебелью из дорогих пород дерева.
      - У нас в запасе не меньше получаса до того, как нас хватятся, сказал он. - Этого должно быть достаточно, но все же...
      Гештар не собиралась позволять ему вести совещание и распоряжаться тем, кто и сколько будет говорить.
      - Тогда начнем, - ввернула она, улыбнувшись Торигану. За Тау она следила лишь краем глаза и видела по его полнейшему спокойствию, что он здорово сердит. - Что скажете вы, Штулафи?
      Ториган глянул на нее исподлобья.
      - Подготовка к процессу идет своим чередом. Мой консультант сообщает, что молодой человек в неважной физической форме и, похоже, покорился судьбе.
      - Негласное признание вины? - улыбнулась Гештар. - Внешность говорит сама за себя. Я рада, что вы настояли на публичном слушании.
      - Надо же направить на что-то энергию толпы, как сказал мне старый чудак-эйлолог, - пожал плечами Й'Талоб. - Не думаю, что Найберг разрешил бы суд, если бы не это. - Ториган нахмурился и отхлебнул из стакана. - Я удивился было, как у этого рифтерского повара достало влияния и средств нанять Иксвана. Кажется, в Белом Южном этот защитник очень известен.
      - Здесь, конечно, не обошлось без Панарха, - сказал Тау. - Хорошо бы выяснить, что этому Иксвану известно.
      - Товр Иксван не извлечет из ДатаНета ничего без моего позволения, заявила Гештар. - Как только он впервые вошел в систему здесь, на Аресе, я заставила его гоняться за призраками.
      - Меня это не волнует, - заносчиво изрек Ториган. - Тот факт, что Панарх был вынужден разрешить этот процесс, хотя заморозил разбирательство всех других преступлений, совершенных вне Ареса, говорит мне, что он-то, во всяком случае, ничего не знает. И большинство воспринимает это его решение как молчаливое признание вины Кендриана.
      Гештар постукивала ногтями со вставленными в них бриллиантами по блестящему столику.
      - Возможно... но мне было бы легче, если бы я контролировала Сеть полностью.
      Тау, нахмурясь, подался вперед:
      - А разве вы не полностью контролируете ДатаНет?
      - Я как раз к этому подхожу. Пока что мне удавалось подавать входящую информацию так, чтобы преувеличить роль рифтеров в войне. А подчеркивая то, что Кендриан по происхождению Дулу, мы, как говорят мне мои контакты из Архетипа и Ритуала, можем легко вызвать ощущение измены и сыграть на нем.
      Им незачем было знать, насколько далеко она продвинулась в этом деле. Благодаря Аррет, своему эйлологу, она могла устроить бунт в любое время. Но без Кестлера ей недоставало силы, чтобы правильно этот бунт использовать.
      Она в который раз проглотила свою ярость и улыбнулась, отвлекая внимание Торигана в другую сторону.
      - Новости проделали отличную работу.
      Вечно надутое лицо Й'Талоба слегка разгладилось.
      - Я хотел использовать это, чтобы снова поднять вопрос об Энкаинации.
      Гештар краем глаза видела, как Тау смотрит на Штулафи. Он ничего не выказывал наружно, но она знала, что его, как и ее, приводит в отчаяние полное отсутствие тонкости в Торигане.
      - Да, мы видели ваше интервью 99-му каналу. Но если вы позволите мне развить свою мысль, не лучше ли позволить этому эху звучать лишь в тех случаях, когда снова всплывет роль Панарха в той катастрофе, раз уж он сумел обойти эту проблему?
      Ты играешь роль Красса в совершенстве, Штулафи.
      Если бы Гештар высказала это вслух, этот дурак не понял бы даже, о чем она говорит, - но сразу видно, кто в их триумвирате самый слабый. У Й'Талоба одно на уме: бить и крушить. Искусство контроля над информацией состоит в окутывании и разглаживании, в том, чтобы отгораживать жертвы от реальности, дискредитируя их источники. А сколько этих жертв - один человек или миллион - не имеет значения.
      Ториган поклонился, выставив ладони вперед в знак того, что воздерживается от спора. Ирония - у такого дурака? Гештар очень хотелось вцепиться ногтями в его толстую шею.
      - Все это очень хорошо, - сказал Тау с оттенком нетерпения, обратив свой взгляд из-под тяжелых век на Гештар. - Но следует так понимать, что полного контроля над информацией у вас нет.
      - Того, что есть, для меня вполне достаточно, - отрезала она. - Но наш новый Панарх под предлогом, что тут слишком много работы для одного человека, счел нужным разделить эту должность между мной и контр-адмиралом Уилсонс, лишив меня этим беспрепятственного доступа к самым глубоким уровням ДатаНета. - Гештар хотелось умаслить Тау - он все еще оставался полезным. - Но нам очень помогло бы вот что, если позволите предложить...
      Тау поклонился, несколько смягчившись.
      - Выяснить, что известно членам команды.
      - Фиэрин уже занималась этим, - вздохнул Тау. - По мнению Фелтона, она полагала, что проделала все очень тонко. Если бы они что-то знали, она выложила бы это первому же репортеру.
      - Перешептываясь с кем-то в капсуле транстуба, ничего не узнаешь, заметила Гештар. - Для этого требуется время. И нужная атмосфера.
      Ториган посмотрел поочередно на них обоих и ухмыльнулся.
      - Наркотики, что ли?
      Гештар на миг закрыла глаза.
      - Кендриан, конечно, отпадает, - сказал Тау. - Кок и механик - тоже. А перспектива столкновения с должарской темпаткой меня, признаться, даже пугает.
      - Остается мальчишка - это очевидно, - засмеялась Гештар. - Говорят, он наполовину свихнулся под действием келлийской биохимии. - Она брезгливо скривилась. - Хотя это нам, возможно, и на руку.
      Тау с новым поклоном допил свой бокал, встал и принялся шагать взад-вперед.
      - Что еще было на совещании, Гештар?
      Она вкратце пересказала повестку дня и предложила вывести запись с босуэлла на пульт Тау, если нужно. Мужчины отказались.
      - Знать бы только, почему Фиэрин ушла, - сказал под конец Тау,
      Гештар в приступе гнева не сдержалась:
      - Надо было убить ее, пока был шанс. Неужели она вам давно уже не надоела? С ней мог произойти несчастный случай еще до прибытия сюда, и никто бы ничего не заподозрил.
      - Сентиментальность опасна, - проворчал Ториган, качая головой. Очень опасна.
      Красивый рот Тау слегка сжался, а Гештар подумала: не опаснее, чем твои дурацкие комментарии, кретин. Пора положить конец твоей никчемной жизни - как только Кендриан умолкнет.
      - Мне нужно было сохранить отношения с Вакиано, дорогой Штулафи, мягко сказал Тау. - Они ведь знают, что она находится на моем попечении. Я намерен аннексировать Вакиано, и ничто мне в этом не помешает.
      Его размеренная речь показывала, насколько он раздражен, и Ториган густо покраснел.
      - Вы оба считаете меня дураком, но не мои ошибки привели нас в нынешнее положение.
      Гештар заставила свое лицо разгладиться и потрепала Штулафи по руке. При всей своей глупости он мог доставить много неприятностей.
      - Вы правы, Штулафи. Простите. Уж очень напряженный выдался день. Пожалуй, нам пора вернуться к гостям и попытаться провести остаток вечера в свое удовольствие.
      Тау поклонился с жестом иронического одобрения, который относился к ее поведению, а не к ее словам.
      - Ваша правда. Пойдемте.
      Наружно Гештар сохраняла полнейшее спокойствие и безмятежность, но ее сердце с течением времени билось все сильнее.
      Посвященный подал ей знак. Настал час нового дай-ульшена - и она не жалела об этом. Она знала, что это делается ради нее, чтобы укрепить ее силу.
      Наконец-то настал мой час.
      ОРБИТА БАРКИ. "ЦВЕТОК ЛИТ"
      Норио не мог понять, что случилось с Хримом на Барке, и это вызывало у него беспокойство.
      Он бродил по коридорам палубы 3, где в этот час все спали. Двери кают были такие же разные, как те, кто жил за ними, - одни ярко раскрашенные или окруженные дипластовым барельефом, другие стерильные и анонимные. Для всех, но не для него. Он знал, где и с кем спит каждый член экипажа. Навстречу ему попадались немногие, да и те опускали глаза или норовили свернуть в сторону.
      Из каюты впереди шли яркие вспышки эмоций, недоступных бодрствующему разуму. Норио остановился, вздрогнул и коснулся рукой переборки, как будто контакт мог усилить его восприятие. Каюта принадлежала Метидже. Он часто приходил сюда. Мужское начало в ней сильно возросло, и ее подсознание странствовало причудливыми путями. Норио поборол искушение снова настроить тианьги так, чтобы придать ее снам еще больше пряности. Но Хрим уже как-то избил его, поймав на этом деле.
      "Моя команда для тебя под запретом. Лазь в мозги только тем, кому я велю, а игры и удовольствия прибереги для нас".
      Метидже перешла в стадию глубокого сна, перестав грезить, и Норио двинулся дальше. Похоже, что теперь Хриму уже все равно.
      Он помнил, как Хрим вернулся.
      В правом причальном отсеке было холодно, и казалось, что свежесть воздуха усиливает статические разряды. Челнок в радужном облаке прошел сквозь шлюзовое поле.
      Норио поразил вид Хрима, и шок возрос, когда он почувствовал странную сглаженность капитанских эмоций. Хрим осунулся и двигался как-то скованно, точно его побили. В левой руке он нес большой дипластовый ящик.
      Капитан оглядел обращенные к нему лица.
      - Ну, чего вылупились? - гаркнул он. Голос у него остался по-прежнему зычным, но звучал он не с прежним пылом. Агрессивность Хрима всегда была выше, чем у большинства других, - что же такое сделали с ним на Барке?
      - Что с вами, кэп? - спросил Эрби.
      - Ты бы тоже так ходил, если б трахался двенадцать часов кряду, засмеялся Хрим. - У этих троглодитиков такая техника в сексе, что вам и не снилась, а сделка с матронами скрепляется не рукопожатием!
      Команда грохнула со смеху, и Норио почувствовал, что Хрим немного успокоился. Темпат успокоился тоже. Возможно, приглушенность эмоций объясняется продолжительным сексом. Норио возревновал: ему никогда не удавалось добиться такого эффекта. Может, там Хрим тоже имел дело с темпатом? Но в его эмоциях этого не просматривалось.
      Правда, раньше у Норио не было видеозаписи того, как смертельный враг Хрима сгорает заживо. Подождем, когда Хрим увидит это зрелище, подготовленное Норио, чтобы отметить получение огров!
      Хрим двинулся вперед, и Норио последовал за ним через люк. Капитан не смотрел на него, и тщетно Норио искал знакомую чувственную струйку, которой Хрим всегда отзывался на его присутствие: ее не было.
      Продолжая удивлять темпата, Хрим отправился на транстубе не в их общую каюту, а в машинное отделение. Норио воздержался от вопросов. Даже без темпатии было ясно, что Хрим не хочет разговаривать.
      А реакции у него такие, будто меня тут и вовсе нет.
      Норио стиснул руки: перед ним явился грозный образ старого фаниста Ченкрита из Глен-Дледдина на Дезриене. "Ты выбрал путь энтропии и хочешь уничтожать, а не созидать. Придет время, когда ты захочешь стать ничем, и на это будет только один ответ".
      Норио мотнул головой, отгоняя видение. Дезриен далеко, и это было давно. Возможно, когда Должар восторжествует, Норио попросит Хрима доставить его туда и прямой наводкой гиперснаряда уничтожит отвергнувший его мир.
      В машинном отделении Хрим долго стоял перед урианским реле, бесформенной глыбой, чьи органические контуры не вязались с явно неорганической текстурой покрытия. Норио только раз прикоснулся к реле и после уже не верил, что это просто машина, хотя никакой реакции в ответ не получил. Это сенсорное противоречие мучило его, тем более что здесь ощущалась аура скрытых эмоций, которая в любой момент могла проникнуть в его ум.
      Хрим сейчас тоже выглядел так, будто ждал, что вот-вот из древней машины высунется нечто и схватит его. Его эмоциональный уровень вырос - он испытывал странную смесь страха, беспокойства и похоти, от которой Норио чуть не затошнило. Затем капитан взял свой ящик, резко повернулся и вышел. Норио, одолеваемый любопытством, поспешил за ним.
      С тех пор его любопытство так и не получило удовлетворения. В каюте Хрим запер ящик в сейф и ни словом о нем не упоминал.
      Он вообще был очень немногословен и оживился только раз, когда Норио спросил, не встретил ли он там другого темпата.
      - Вот, значит, что тебя волнует? Нет. На Барке нет темпатов. - Взор Хрима стал отсутствующим, и его эмоциональный спектр приобрел несвойственную ему мягкость. - Да и не может быть, - загадочно добавил он.
      То, что было дальше, тоже не принесло темпату удовлетворения. Даже видеозапись агонии Нейвла-хана не возбудила Хрима. В конце концов Норио, в досаде и чуть не плача, ушел и стал бродить по коридору, где спала очередная вахта.
      Еще один яркий разряд эмоций остановил его - нет, два разряда, объединенные общей страстью; но собственная, густая как кровь ревность испортила Норио все удовольствие, и он заторопился прочь, обратно к Хриму.
      Он почти уже дошел до места, когда корабль взорвался.
      Норио лежал на палубе и ничего не понимал. Все вроде цело - откуда же этот свет, бьющий словно из центра солнца? И тут Норио узнал эмоциональный спектр своего любовника, разросшийся до невероятных размеров. Темпат корчился на полу у каюты, а ужасающе густая, темная похоть вкупе с другими эмоциями, которым он не мог подобрать имени, волна за волной накатывала на него, пронизывая нервы, проникая в мозг и вызывая ответный рефлекс, казавшийся огоньком спички по сравнению с энергией новой звезды, излучаемой Хримом.
      Наконец это кончилось, и волны откатились с ощущением, очень напоминающим боль. Норио удалось встать только с четвертой или пятой попытки. Он прислонился к косяку и нажал на вестник. Сканер узнал его, и он вошел.
      На пороге внутренней комнаты он остановился как вкопанный. Голый Хрим без сознания лежал на спине поперек платформы для сладких снов. Норио окинул быстрым взглядом полки и увидел, что все их сексуальные игрушки на месте и не тронуты.
      Зато на толстой волосатой ноге капитана, намертво присосавшись к его выбритому паху, растянулась огромнейшая диленжа. Заметив странную неорганическую текстуру ее поверхности, Норио понял, почему Хрим так смотрел на урианскую машину.
      Ужас объял темпата, лишив возможности говорить и даже дышать, когда эта штука выпустила щупальцы и подняла свою безглазую голову, чтобы поглядеть на него. Норио без чувств повалился на палубу.
      Когда он пришел в себя, Хрим сидел на краю платформы и смотрел на него, по-прежнему голый. Но та вещь - Норио боялся даже вспоминать о ней исчезла.
      - Теперь ты знаешь, - только и сказал Хрим.
      Остальное Норио прочел без слов. Он посмотрел на Хрима пустыми глазами, а тот повернулся и ушел в ванную, где сразу зашипела вода.
      Норио остался один.
      Он встал и поплелся искать квартирмейстера. Ему требовалась новая каюта.
      По дороге его мысли снова обратились к урианскому реле в машинном отделении. Возможно, аура, дразнившая его пси, пыталась сказать ему, что он найдет утраченное на Пожирателе Солнц.
      Норио облизнул губы и улыбнулся, мысленно составляя послание Барродаху.
      АРЕС
      Резкий запах благовоний наполнил ноздри Гештар. Она вдохнула его, и предвкушение, как огонь, пробежало по ее нервам.
      - Ты должна очиститься, - сказал голос из мрака позади занавеса.
      Гештар быстро освободилась от украшений и сбросила парчовое платье на скамью. Нагая, она обошла против часовой стрелки вокруг низкой курильницы, чувствуя на коже горячий сухой дым.
      Призрачно-белые струи поднимались к ее лицу. Она взяла из груды рядом с курильницей ветвь аранды и направила дым на себя, окуривая тело.
      Очистившись, она накинула приготовленный черный балдахин и завязала тесемки маски. Затем раздвинула занавес и опустилась на колени.
      - Кто направляет стопы свои к богу?
      - Та, что ищет смерти и возрождения.
      - Откуда ты пришла?
      - Из мира тех, кто умирает лишь однажды.
      - Зачем ты здесь?
      - Чтобы есть и быть съеденной, пить и быть выпитой.
      - Входи же.
      Она встала и подняла глаза.
      Семеро ульшенов Третьего Круга - все, сколько их было на Аресе, стояли уже в масках. Четверых она знала, троих нет. Она склонилась перед алтарем. Над тонкой каменной плитой, висевшей без видимой опоры над черным блестящим полом, парила в воздухе икона - круг пустоты, столь глубокой, что глаза сами тянулись к ней. Свет, горевший в комнате, не касался ее. Гештар знала, как создается эта иллюзия, но это не имело значения. Это лишь подобие того, чему они поклоняются, и у него много имен. Энтропия - лишь одно из его лиц.
      Явился Посвященный, и Гештар ощутила благоговейный трепет. Вот он, тот, кого в юности обрекли на смерть ради Откровения, - но он произнес в экстазе неизвестное имя бога и тем отметил себя как избранник. Чтобы он никогда больше не вымолвил этого имени, Круг того дня выжег его речевые центры. Потом его освободили и отдали в руки бога. И Тау нашел его.
      Гештар это забавляло. Тау верит только себе и знать ничего не знает об ульшенах. Но в преданности Фелтона он не усомнился бы, даже узнав правду. Между тем единственное, чему предан Фелтон, - это Ничто, та черная дыра, которая в конечном счете поглощает все и вся.
      По знаку высокого человека с прямыми волосами двое ульшенов вышли из святилища и вернулись с Жертвой - крепким молодым мужчиной в белом балахоне, с красной повязкой на глазах. Его поставили перед Посвященным тот наклонился и дохнул ему в лицо. Жертва, не ведающая о своей судьбе, расслабилась, и Гештар ощутила сладкий, почти трупный запах седьмой струи нуматаната, отравленного дыхания, которым Фелтон владел в совершенстве.
      Посвященный, взявшись за ворот жертвы, разодрал его надвое и сбросил одежду на пол. У Гештар захватило дух. Гладкая смуглая кожа юноши обтягивала могучие мускулы. Он сохранял грацию атлета даже под действием нуматаната, уже проникшего ему в кровь.
      Мимолетная боль кольнула Гештар. Жертва напомнила ей Свенниса, самого одаренного и красивого из ее детей, ее старшего сына, которого она принесла в жертву на таком же обряде Откровения много лет назад. Это ввело ее в Третий Круг Ульшена. Гештар отгородилась от непрошеной памяти гневом: мальчишка бросил ей вызов, и это сделало его непригодным для всякой иной участи. Сентиментальность - тягчайший грех перед богом.
      Молодой человек, совершенно покорный, позволил уложить себя на алтарь. Фелтон, дохнув на пальцы левой руки, коснулся ею горла Жертвы, а в правую взял нож. Из невидимых источников полились звуки, издаваемые торжествующим богом, - один древний провидец назвал их "гнетущим вселенским шипением". Они предвещали гибель Единосущия в бездне, ожидающей все живое в конце времен.
      Энергия этого распада пронизала Гештар, как поток тьмы. Вот она, истинная власть, летящая в будущее верхом на неодолимой стреле Времени, сминающая глупцов, которые восстают против потока энтропии, растрачивая силы в тщетной борьбе. Гештар вознесла хвалу богу. Его имя слог за слогом рвалось у нее из груди, и она выплеснула его на алтарь в тот миг, как Посвященный открыл Врата. Ход времени нарушился, и бог явился им.
      Железистый запах крови наполнил комнату. Семеро сбросили свои одежды и столпились вокруг, чтобы омыться, а Фелтон наполнил горячей жидкостью чашу и дохнул на нее. Красная кровь почернела. Гештар испила из чаши, вдыхая острый запах, - без этого впереди ее ждал бы не экстаз, а мучительная смерть.
      Сухой шорох позади возвестил о близком блаженстве. Она торопливо омочила свои семь чакр, особенно глубоко проникнув в расщелину второй. Затем, не оглядываясь, она попятилась прочь от алтаря, глубоко склонилась, легла и закрыла глаза.
      Первое прикосновение змей к ее коже отозвалось холодом. Раздвоенные языки трогали ее легко, вопрошающе, пробуя кровь Откровения. Затем холод сменился теплом: первые укусы острых как иглы зубов возвестили, что ее жертва принята.
      Яд в ней боролся с кровью, преображенной нуматанатом, и ей виделось, как Панарх Брендон хай-Аркад на коленях просит у нее руки ее дочери, которую долгое заточение научило наконец послушанию.
      Затем она почувствовала присутствие высшей силы и открыла глаза. Фелтон стоял над ней с кровавой ухмылкой на длинном лице. Держа в руке змею, он стал на колени между ног Гештар и отпустил божественного вестника. Гештар закричала от немыслимого, невыносимого наслаждения, когда бог вошел в нее и унес ее на волне удовольствия, неотличимого от боли.
      16
      Человек, который снился Иварду, был высок, выше даже, чем Вийя, и сложен сильнее, чем она. Прямые иссиня-черные волосы падали крыльями по обе стороны высокого лба, ниже которого под мощными надбровными дугами сидели черные глаза, блещущие саркастическим юмором, а еще ниже располагался длинный безжалостный рот.
      Ивард, охваченный ужасом, пытался прервать сон, но не мог. Он знал, что будет дальше. Человек стоял в комнате цвета крови, стены которой пульсировали, как сердце. На ладони у него лежал зазубренный нож с черной рукояткой.
      Человек перехватил нож и твердым, ловким движением разрезал себе запястье. Кровь закапала на пол.
      Человек посмотрел вверх, и Ивард был вынужден сделать то же самое. Потолок в одном месте стал прогибаться, будто под действием жидкости, и там возник большой пузырь, похожий на гигантскую слезу.
      Пузырь лопнул, и кровь, содержавшаяся в нем, хлынула вниз. Пенясь вокруг сапог черноволосого мужчины, она поднялась ему выше пояса. Мужчина откинул голову и засмеялся, а густое красное море унесло его прочь.
      "НЕТ!" - беззвучно закричал Ивард.
      Сон наконец отпустил его, и он, задыхаясь, сел на постели. Во рту пересохло, и на языке чувствовался железный вкус крови. К горлу подступила тошнота, но Ивард поборол ее. "Это уже не сон", - подумал он, глядя на свою изрытую постель и закапанную красным подушку. И потрогал языком щеку, которую прикусил во время своих медитаций.
      Четвертый такой сон за неделю - и самый сильный.
      Ивард, хотя проспал всего пару часов, встал, оделся и вышел. В квартире было пусто.
      Он заглянул во все комнаты, даже в холодильник, где жили эйя. Они были на месте, и их тонкие пальчики гипнотически двигались, сплетая вместе тонкие металлические и хрустальные нити.
      В другое время он охотно остался бы посмотреть - эйя редко позволяли кому-то смотреть, как они рукодельничают, но сейчас ему нужна была Вийя.
      - Мы тебя видим, - просигналили ему эйя.
      Ивард ответил тем же знаком, прикрыл глаза руками и спросил мысленно: Где Вийя?
      Два голоса у него в голове произнесли: Мы слышим ее и Непостоянного.
      - Локри, - выдохнул Ивард. Он мог бы связаться с ней мысленно, будь келли рядом, - одному ему это не под силу. Он посмотрел на белых пушистых эйя, жалея, что не может попросить их послать ей весть. Да, это тебе не босуэлл, усмехнулся он про себя. Вийя ему объясняла: сами они слышат кого угодно и где угодно, но до сих пор не понимают, что люди на это не способны. Они никогда не поймут, что такое "весть".
      Он потер глаза. Не заказать ли себе каф? Хорошо бы поговорить с Портус-Дартинусом-Атосом, но их нет - они совещаются с другими, недавно прибывшими келли где-то в Колпаке.
      Но почему бы ему не поговорить с ними там?
      Он представил себе долгую поездку на транстубе, и ему захотелось плюхнуться в кровать и снова уснуть. Да нет - чего доброго, этот сон приснится снова.
      В капсуле ехали в основном военные. Ивард практиковался в сортировке запахов всю дорогу до отсека, предназначенного для келлийских кораблей. Там он вышел и заколебался, увидев двух десантников по обе стороны шлюза. Один из них нажал клавишу пульта. Двери капсулы за спиной Иварда открылись снова, и послышался слабый зуммер.
      - Извините, - сказал десантник. Он говорил с юмористической вежливостью, но его стойка давала понять, что он готов к любым действиям. Здесь никому нельзя выходить, даже Найбергу. Суверенная территория келли.
      Чувствуя нетерпение пассажиров задерживаемой капсулы, Ивард поборол желание вступить с часовым в спор и заговорил рассудительно:
      - Но ведь этот запрет наложили они, а не мы, правда? Для нашей же безопасности. - С бьющимся сердцем Ивард ждал, пока десантник проверял, так ли это, - сам-то он знал, что так. А что, если и ему не позволят пройти?
      Неужели я для них что-то вроде ручного зверька? Если они не разрешат...
      Он поднял свою посмуглевшую руку с изумрудной лентой келлийского Архона на запястье.
      - Вы, наверно, слышали об этом?
      Десантник прищурил глаза.
      - Как тебя звать?
      - Ивард Рыжий... Иль-Кавик.
      Часовой слегка шевельнул рукой и в изумлении уставился на свой босуэлл.
      - Он говорит, что тебе можно. - Теперь оба десантника смотрели на Иварда странно, и запах у них тоже изменился. Двери транстуба закрылись, зуммер умолк, и капсула отошла.
      Ивард, не заметив этого, устремился к шлюзу и стал нетерпеливо ждать, когда за ним закроется люк. Нос его дернулся от внезапного наплыва густых ароматов, и он понял, что давление в шлюзе смещено на келлийскую сторону, это препятствие просачиванию их атмосферы на Арес. Передний люк открылся.
      За ним помещались военные корабли странной формы - они больше напоминали обтекаемых келли, чем тех шипастых морских чудищ, на которые походили современные человеческие корабли. Вокруг трех крупных кораблей сгрудились более мелкие. Ивард сообразил, что всего судов должно быть девять, заметил их некомплектность, и голубой огонь у него в мозгу потемнел и сгустился.
      Ивард глубоко дышал, стараясь разобраться в запахах, - их сложность ошеломляла его.
      Из-за грузовой капсулы внезапно появился келли-одиночка. Такое явление Ивард наблюдал только раз, когда они бежали с Рифтхавена. Келли, обходя капсулу, хлопнул по ней головным отростком, и на ней остался маслянистый след - Ивард даже с четырех метров уловил его резкий запах.
      Одиночка приветственно ухнул, и юный рифтер испытал еще один шок. Он не понял, что сказал этот келли. Голубой огонь весело мигнул, а келли согнул шею в знак извинения и пригласил Иварда следовать за ним. Жесты были знакомы, но Ивард понял, что глупо было полагать, будто все келли говорят на одном языке. Он слышал, например, что многие нижнесторонние не знают уни и пользуются только родным языком. Это у рифтеров каждый владеет хотя бы двумя языками, а как правило и больше.
      Может, то, на чем говорю я, - это их уни.
      Келли проводил его к ближайшему из больших кораблей и погладил ленту на его запястье, глядя при этом двумя парами своих голубых глаз под ротовым отверстием в глаза Иварду. Потом он оттанцевал в сторону, а люк бесшумно открылся.
      Внутренний люк был уже открыт, и Ивард прошел на корабль. Там он вытаращил глаза, пытаясь разобраться в том, что видит. Стены коридора, прямого и широкого, напоминали разноцветный сыр - все в порах и трещинах, значения которых Ивард не понимал. Откуда-то издали слышался слабый ритм келлийской музыки.
      Голубой огонь Архона возбужденно вспыхнул; никогда еще Ивард не сознавал так остро, как много загадок он таит и как мало из них доступно человеческому восприятию. Ивард хотел исследовать узор на стене пальцами ему показалось, что Архон имеет в виду именно это, - но предостерегающий импульс заставил его отдернуть руку. Убрав усилием воли вздувшийся на пальце волдырь, он зашагал дальше.
      Впереди возник путеводитель - человеческий прибор, кажущийся здесь неуместным. Следуя за ним, Ивард лихорадочно сортировал накатывающие на него запахи, ставшие еще более сильными и сложными. Перед ним открылся люк, и он вошел в большое помещение, где находилось несколько троиц келли. Ивард знал только Портус-Дартинуса-Атоса, но голубой огонь вспыхнул, завертелся волчком и окружил ореолом одну из троиц. Тройка Портус приветствовала его жестами и уханьем. Он хотел ответить, но губы у него зачесались, в носу защекотало, и глаза заслезились: здешние запахи наконец одолели его.
      Он поборол физическую реакцию, но умственная нагрузка была слишком сильна. Он больше не различал запахов; более того, он понял, что в бедной на запахи человеческой биосфере постиг лишь самые азы умения разбираться в них. Он перестал понимать то, что видит. Он хотел позвать на помощь Вийю, но путь к ней преградили высокие гладкие красные и синие колонны, внезапно выросшие из палубы. От них веяло ледяным холодом. Серые ящички, отдающие наждачной бумагой, блокировали резиновыми шипами его ноги. Сеть четко и ясно звучащих нот окутала голову и сквозь глаза проникла в мозг.
      Голубой огонь просительно мигнул и исчез в направлении, куда за ним следовать было еще труднее, чем в первый раз, когда Портус-Дартинус-Атос сняли копию с Архонского генома и завершили свое лечение.
      Внезапно Иварду вспомнилось, как он однажды принял мозгосос. Его на то подначил Джакарр, за что и был выкинут Грейвинг из койки. Маркхем потом объяснил: "Это называется синестезией. Мы все делаем это, сами того не зная: это основа всякого языка. Мозгосос просто вытягивает эти образы из твоей лимбической системы туда, где они доступны твоему сознанию".
      Голубой огонь показался снова, и теперь Ивард увидел, куда надо идти. Он пошел туда и оказался в огромном пространстве, где его органы чувств сплотились в могучее единство, не разделенное стенами, которые ставит между ними сознательный опыт. Ивард понял, что никому не сможет рассказать об этом: язык - слишком редкое сито, и оно бессильно удержать смысл испытанного им.
      Некоторое время спустя он вернулся на интеллектуальный уровень своего мозга, но теперь его восприятие стало четким и ярким, смятение ощущений уступило место комплексному многозначному сплаву, который, как убедился Ивард, можно было поддерживать, только производя действие, аналогичное расфокусированию глаз. Приложение логики и рассудка искажало понимание, идущее из тех глубин, которые и делали его человеком.
      "Фонтан не может объяснить, что такое вода", - сказала центральная троица, которая, как теперь он знал, была Старейшиной народа келли. Но они не просто говорили - они танцевали, и пели, и испускали тройной запах, и все это было гораздо глубже, чем слова, на которых настаивало сознательное мышление Иварда.
      Внезапно Ивард ощутил, каким убогим он, как и всякий другой человек, должен им казаться. Интеллект имеет пределы, в чем все разумные существа убеждаются на самых ранних стадиях познания, но эмоциональная сторона, та мудрость, что проистекает из единства ощущений, лежащего в основе любого языка, их не имеет. А келли в своей эмоциональной эволюции опережают человечество на миллион лет. Они - синестетическая раса, и человеческий язык, по сравнению с их способами общения, все равно что лепет малого ребенка. Теперь Ивард понимал, что язык, на котором он с ними объяснялся, был не уни - этот язык, который он освоил лучше, чем кто-либо из людей, для его инопланетных друзей был младенческим уровнем речи. Им келли пользовались во время своего долгого детства, пока не научились общаться так, как теперь.
      От стыда на глаза Иварду навернулись слезы. Но келли бросились к нему, окружили его, трижды по три, и окутали своей любовью. Голубой огонь внутри расширился, и он, следуя длинными тропами триединой генетики, с благоговением увидел зарождение келлийской расы. Теперь он, преображенный тайной Нью-Гластонбери, по-настоящему стал частью их Памяти.
      Он не ручной зверек и не уродец. Он - Ивард Рыжий, принадлежащий теперь к братству Старейшины.
      Вийя села напротив Локри. Дипластовая перегородка между ними не сдерживала его эмоций - они хлынули на нее, точно слишком громкие звуки плохо настроенной арфы.
      Его светло-серые глаза налились кровью. Под глазами залегли синяки.
      - Вийя.
      Исчезли иронические протяжные интонации, с которыми он разговаривал прежде. Он произнес ее имя резко, как нечто среднее между обвинением и мольбой.
      Она не могла сообщить ему ничего нового, несмотря на долгие часы, которые провела за компьютером. Чтобы не огорошить его этим сразу, она спросила:
      - Ну как, рассказала тебе Марим толком о нашем путешествии к урианской загадке Омилова или это был просто красочный поток ругательных эпитетов на трех языках?
      Он слабо улыбнулся и она ощутила глубину его отчаяния, как внезапную барабанную дробь.
      - Вообще-то она была какая-то тихая. У нее неприятности?
      - Пока нет, но шулерские замашки ее до добра не доведут. Подозреваю, что в самом худшем случае ею займутся не власти, а жертвы обмана.
      Локри ухмыльнулся. Он тоже был известный шулер, но только когда играл не на деньги, а просто так - или на секс.
      - Выволочка пойдет ей на пользу, - махнул он рукой. - Хоть на пару дней да уймется. - Он прищурил глаза. - В общем, она дала мне четкую картину. Довольно четкую... - Он медленно перевел дыхание.
      Вийя почувствовала проблеск надежды, которую он усиленно старался подавить. От усилий его замутило.
      - Ты что-то вспомнил, - догадалась она.
      Он взглянул на нее, стиснув губы в тонкую линию, и сказал:
      - Да. Разговор в ночь перед тем, как они были убиты. - Он иронически скривил брови. - Я был тогда молод, наивен и рвался поступить во Флотскую Академию на Минерве.
      От внимания Вийи не ушли оборонительные интонации: они как-никак рифтеры, а Локри всегда был самым красноречивым, когда речь заходила о коварстве панархистов и честности Флота.
      - Как и Маркхем когда-то, - напомнила она. - Тебя тоже выгнали?
      - Нет, до этого не дошло. Надо сначала сдать экзамены, чтобы тебя приняли. Но перелет на Минерву стоил дорого; ведь она - антипод Торигана. Обычно это оплачивает семья или патроны, но мои родители считали, что это пустая трата времени. Если я хочу летать, то могу вместе с матерью возить студентов на кучи хлама в позабытых всеми мирах.
      - И ты спорил с ними по этому поводу, - сказала Вийя.
      - Мягко говоря, - слабо улыбнулся он. - Там такие баталии шли! Короче говоря - для чего я и откопал этот полусгнивший труп, - в ночь перед убийством эта тема снова всплыла. Мать только что вернулась из рейса, а отец напился. В кои-то веки он не злился, а ухмылялся чему-то своему. Внезапно, он поворачивается ко мне и спрашивает: если я, мол, такой крутой пилот, не могу ли я сказать ему, что такое фрактальный спектр и где такой можно найти.
      - Ну-ну, дальше.
      - Ну, я дал ему школьное определение фрактального спектра и сказал, что это можно наблюдать только в лаборатории, а он и начал: ты, мол, бездельник и семье от тебя никакого проку. - Локри вздернул худое плечо. Ну ладно. В общем, я совсем забыл об этом, пока Марим не брякнула об этом самом спектре. Но вряд ли это как-то связано с убийством.
      - Собственно говоря... - начала Вийя, но тут эйя без предупреждения мысленно соединились с ней.
      Мы различаем отдельные образы. Мы слышим, как Один-С-Тремя думает о Далеком Спящем, когда спит. Он слышит далекий отдельный образец, тот же образец, который слышит Вийя, когда спит.
      Вийя скрыла свою реакцию.
      Один-С-Тремя боится?
      Его образец боится.
      Его образец все еще спит?
      Его образец не спит, он движется по направлению к Трем.
      Эйя теперь пользовались притяжательными местоимениями почти правильно, а если и ошибались, Вийя уже не обращала на это внимания. Она послала им успокаивающую мысль:
      Празднуйте то, что Один-С-Тремя идет к Трем. Это ему полезно.
      Мы слышим Трех-Вместе, мы празднуем новые слова, мы разделяем окраску мыслей и память Далекого Спящего...
      Они входили в то, что Вийя называла режимом Пожирателя Солнц: теперь они повторяют все, что узнали об этом далеком урианском сооружении. Вийя научилась в таких случаях переключать свое внимание, предоставляя двум голосам бубнить на задворках сознания - точно видеофильм, который не смотришь, но и не выключаешь.
      Локри смотрел на нее с любопытством.
      - Что-то не так? - спросил он.
      - Нет, ничего. Эйя и Ивард. Итак, подведем итог. Когда мы вернулись сюда, я провела поиск по фрактальным спектрам, считая, как и ты, что это явление довольно редкое и потому интересное.
      - Ну и?
      - Ничего, кроме академических выкладок и определений.
      Локри откинулся назад, зажав пальцами переносицу, - он больше не притворялся, что ему нет до этого дела.
      - Значит, никаких нитей больше не осталось? - чуть слышно произнес он.
      Она поколебалась, не желая пробуждать в нем ложные надежды. Но, может быть, даже ложные надежды лучше, чем такое существование?
      - Не скажи, - медленно проговорила она. - В свете того, что ты мне сказал, этого, пожалуй, слишком мало.
      - Что ты имеешь в виду?
      - То, что сказала. Слишком мало информации. Не забывай, что Арес один из полюсов Панархии, поэтому здешняя база данных должна быть такой же объемной, как на Артелионе - или почти такой же. Мне кажется странным, что в ней содержится так мало информации на эту тему, особенно в свете недавнего открытия Пожирателя Солнц.
      Локри потер глаза.
      - Но если предметный поиск ничего не дал, понадобится лет сто, чтобы прочесать все массивы.
      - Возможно, - сказала Вийя и встала. - Но возможно и то, что теперь приоритеты поменялись. Ты вырос, зная, что ДатаНет сшивает воедино твой мир и связывает его с Тысячью Солнц. Много ли ты знаешь о том, как он работает в реальности?
      Локри бросил на нее острый взгляд.
      - Я знаю, что инфонетики постоянно прочесывают поток поступающих данных, перестраивают их и отправляют пакетами обратно в систему. Знаю, что они присваивают очередность всем поступлениям, потому что никто не может прочесать все - как бы мы быстро ни работали, за потоком информации нам не угнаться. А что?
      - На приоритетах, а также на комплектовании и отсылке пакетов в систему наживались целые состояния, - сказала она. - Время у меня есть интересно будет покопаться в некоторых из этих процессов.
      Он ничего не сказал, но она почувствовала в нем внезапный приток надежды - возрождение воли к жизни.
      Вийя ушла. Они все условились не затягивать свои визиты - их разговоров никто как будто не слушал, но она знала, что учет посещений ведется. Она надеялась, что короткие визиты товарищей по команде не привлекут внимания недоброжелателей.
      Она вышла, и эйя снова вторглись в ее ум. На этот раз они говорили на своем языке, что случалось с ними крайне редко. У нее в мозгу точно гиперснаряд взорвался. Она остановилась, словно наткнувшись на силовое поле, не обращая внимания на обходящих ее людей.
      На нее нахлынули образы: зеленые тела, причудливые краски, отголоски запахов, которые не встречаются в чистой, стерильной атмосфере около пятого блока. Пробиваясь сквозь ураган ощущений, она искала его исток и наткнулась на Иварда, который отчаянно пытался понять...
      - Келлийский корабль, - сказала она слух.
      - Вийя! - вскрикнул он, но его мысли тут же унеслись прочь, и она его потеряла.
      Голоса эйя в мозгу стали еще тревожнее, взволнованнее и настойчивее ей казалось, что голова у нее вот-вот лопнет. Прижав ладони к глазам, - она пыталась отгородиться от чужих голосов.
      Но тут все снова переменилось, сложившись в целое, столь же величественное и стройное, как голоса, певшие теперь у нее в голове.
      Сквозь эти звуки ей слышался гул большого барабана - он бил ровно, синкопами, как тысяча сердец, стучащих в унисон.
      Эйя внезапно умолкли, зато самый воздух вокруг Вийи теперь звучал; басовые и тонкие струны, переливчатые мелодии, рожденные эмоциями тех, кто был вблизи. Волна красок застелила ей зрение - яркая, как радианты корабля.
      Втянув в себя воздух, она немного опомнилась и бросилась бежать, ища укрытия в собственном пространстве.
      Гром меди воззвал к ее памяти, пропали дипластовые стены унылого коридора, и она увидела высокий потолок и великолепную люстру концертного зала. Мощная "Мания Кадена" охватила ее со всех сторон, и вместо пандуса, ведущего к Пятому блоку, перед ней возникла одинокая стройная фигура с голубыми глазами, стоящая высоко на балконе.
      Дыша так, что царапало в горле, она пробивалась к лифту.
      Молодые голоса, сладкие и тоскующие, сплетали вокруг нее мелодии КетценЛаха, и воспоминания окутывали сердце золотыми цепями.
      Концерт Энеранха - а еще дальше та же самая музыка, кетценлаховское "Кони родятся с орлиными крыльями", и любимая белокурая голова прижимается к ней, и улыбка...
      - Маркхем, - сказала она и спохватилась, что говорит вслух.
      В голове ненадолго прояснилось: она была одна в своей квартире.
      Затем темные и скорбные мужские голоса, то поднимаясь, то опадая, погнали ее к себе в комнату. Она дотащилась туда и упала на колени. Это была уже не ее комната с простыми кремовыми стенами, где стояли только кровать да пульт. Теперь она видела вокруг себя закопченный камень, и было холодно, несмотря на колеблющийся огонь в углу, и пахло пеплом.
      Обшарпанная деревянная мебель казалась огромной, словно она смотрела на нее снизу - глазами ребенка.
      "Хриш ни реммет ка хекаата, эппон эн Дол би-сахриш", - тянули на долгой ноте мужские голоса, и эхо в каменных стенах отгоняло недремлющих демонов и духов, что кишат в тенях, порождаемых полярным сиянием слишком светлых ночей Должара.
      Вийиной щеки коснулась ладонь, грубая и мозолистая. Скупая ласка и женский голос, говорящий ей на ухо: "Завтра они придут за тобой, дитя. Говори поменьше, работай усердно и никогда-никогда не показывай господам, что твой талант растет, иначе тебя убьют. Если я сумею, то выкуплю тебя".
      И продолговатое лицо с темными глазами вверху...
      Вийя изо всех сил боролась с непрошеными воспоминаниями, но они, подхлестываемые музыкой, сами лезли в голову. Эмоции, свои и чужие, окружали ее и сами переходили в музыку.
      Сквозь нее Вийя слабо различала стройное трехголосие келли, а где-то высоко вели причудливую мелодию эйя.
      - Я знаю, что это такое, я знаю, - закричала она, но ни единого звука не сорвалось с ее губ.
      Последним усилием воли она заставила себя встать и двинулась не к кровати и желанному забвению, а к стулу. Она простерла дрожащие руки над клавишами пульта...
      И, под звуки старинных труб, упала в информационное пространство.
      Музыка сделала информацию доступной для всех ее чувств - Вийя воспринимала истину интуитивно, в мультимодульном режиме. Она летела по световым коридорам, несомая мощной темой струнных и духовых.
      Ощущение собственного тела, зрение, слух, вкус, осязание, даже чувство времени - все слилось в нечто целое, не имеющее названия. Ее восприятие системы было направлено в обратную сторону - она не ныряла вглубь, следуя за той или иной нитью, но взлетала - непрекращающееся наслаждение, которое давала ей музыка, манило и обещало успех.
      Потом появился лейтмотив - тяжелый, голодный, злой, отдающий гнилью, что скапливается в темных углах. Вийя помчалась по световому туннелю пространство Ареса как будто бы осталось позади. Ее новое синестетическое чувство времени заставляло оживать застывшие в массивах прошедшие события. Пятиголосная мелодия возвестила о приближении планеты Ториган - здесь звучали громоподобные тона Архона Штулафи. Но его простецкий мотив тут же поддался шелковистому стремительному контрапункту, несущему Вийю в сердцевину гнойного бубона, - он вздымался на микротональных стебельках дисгармонии, выдуваемой мощными тубами. Вийя схватила то, что ей было нужно, и пулей вылетела обратно.
      Световой луч вновь забросил ее в пространство Ареса, и она взмыла вверх. Информационная сеть разворачивалась под ней, как яркая паутина, под мягкое пение рожков и рокот барабанов. Нарастающее крещендо превратило этот узор в сверкающую карусель звуков. Но Вийя расслышала шипящий диссонанс это была тьма, которая растекалась по Сети, как воздух, идущий из пробитого корабельного корпуса. Пальцы черных молний тянулись из нее к протухшему, заброшенному лейтмотиву, выпеваемого басовыми виолами и носовой флейтой.
      Запел скорбный хор - его полутона заставляли Вийю скрежетать зубами и царапали ее кожу: "... Спасти Галена... нужно Семиону... измена... измена..." А вверху гремела извилистая коварная тема - ее ударные и струнные охраняли яркое устье туннеля, связывающего Арес с Тысячью Солнц, не пуская Вийю обратно. Тема ширилась, источая сухой мускусный запах, и превращалась в лишенный света круг - он всасывал Вийю в дисгармонию и небытие. Она знала, откуда это исходит, - то, что показал ей когда-то Жаим, сверлило мозг. Она отчаянно боролась, она швыряла в темный круг порхающие темы КетценЛаха и полосовала его лазплазменным лучом любви, в которую сама не до конца верила.
      Но эхо было слишком могучим и стойким: оно врастало в сеть нитями злокачественной, размножающейся делением информации. Вийя чувствовала, что ее силы на исходе: тьма, густая и не знающая пощады, подступала со всех сторон.
      Но многие раскаты духовых выбросили Вийю наверх из глубин, и яркий веселый пузырек заплясал вокруг, сопровождая полет радостными переливами. Черное зло отлетело назад, словно от порыва сильного ветра, открыв путь к разуму и свету. Использовав последний солнечный заряд своих эмоций, Вийя освободилась и наконец-то погрузилась в забвение.
      Ивард практиковался в своем новом способе восприятия всю дорогу до Тате Каги. Голубой огонь Архона растворился в его мозгу, и он чувствовал, как тот исследует области, недоступные ему самому.
      "С твоими снами мы ничего не можем поделать", - сказали ему келли, и благодаря богатству их синестетической речи он сразу понял все мотивации их отказа: духовную, психическую, политическую и прочие, для которых у людей еще нет понятий, а возможно, и никогда не будет.
      Он учился также подавлять свои новые способности - это было трудно; все равно что смотреть на напечатанное слово, но не читать его. Но Ивард упорствовал, понимая, что в человеческой среде от синестетического восприятия пользы мало. Люди слепы к древней целостности, лежащей за их словами и символами, и то, что находил в них Ивард при помощи своего нового дара, было либо уродливым, либо серым, либо невыразимо смешным.
      Ивард рад был выйти наконец из транстуба. Люди в капсуле пялили на него глаза, когда он смеялся вслух. Он чувствовал в них смесь подозрения и страха, и это подпиралось подспудной злостью, вызванной перенаселением, точно многогранники с острыми краями крутились вокруг его головы, и от них пахло рвущей уши музыкой, как от залежалого мыла в грязной общественной уборной.
      Он потряс головой и сплюнул, стараясь избавиться от этого вкуса.
      - Право же!
      Ивард поймал на себе возмущенный взгляд крупного мужчины в элегантном костюме. Рядом стоял другой, помельче, с круглым красным лицом и тоже хорошо одетый. Оба строго смотрели на него.
      - Нельзя давать волю поллойским привычкам, мальчик.
      Несмотря на всю их элегантность, легавых Ивард мог распознать всегда. Маленький вышел вперед и поднял руку с каким-то значком.
      - Сожалею, но эта остановка временно закрыта, - сказал он другим выходящим пассажирам. Те поворчали, но вернулись обратно - уж очень начальственный вид был у этих двоих.
      Ивард тоже повернулся, но большой молча опустил руку ему на плечо. Ивард узнал уланшийскую хватку - со стороны она была незаметна.
      Он начал извиваться, пытаясь отнять руку, но тут ощущение холодной кожи и битого стекла коснулось его лба и привлекло его внимание к третьему человеку, стоящему у входа на платформу.
      По телу Иварда поползли мурашки. Эту реакцию он подавил, но от психических миазмов, испускаемых высокой, худой фигурой с длинными черными волосами, заслониться было не так просто. Ивард уже видел этого человека в Садах Аши.
      "Смерть дышит его ноздрями", - сказали тогда Портус-Дартинус-Атос. Это был телохранитель Архона Шривашти.
      Ивард понял, что эти люди ждали его, и огляделся. На маленькой станции было пусто - одно это должно было насторожить его на переполненном Аресе. Он потянулся к Вийе, надеясь, что страх усилит его сигнал.
      И он связался с ней, но тут же отпрянул и потерял ее, ошеломленный потоком ощущений, почти таких же, которые испытал сам в свои первые минуты на келлийском корабле. Вийя ему не поможет. А вдруг ее тоже арестовали? Что с ней? Келлийский Архон ушел слишком глубоко и тоже не мог помочь, и своих друзей келли Ивард тоже не чувствовал. Он остался один.
      Здоровяк улыбнулся - не слишком ободряющее зрелище.
      - Тебе выпала особая честь, парень, и это отнимет у тебя не больше часа, - стиснув пальцы, он направил Иварда к выходу. Ясно было, что уланшу он владеет лучше, чем Ивард, поэтому сопротивление не имело смысла.
      - Куда вы меня ведете? - спросил мальчик, ненавидя себя за дрожь в голосе. Физически контроль изменял ему.
      - Архон Шривашти хочет с тобой поговорить.
      Ивард окончательно понял, что дело плохо.
      - О чем это?
      Здоровяк подтащил его к стене, где внезапно открылась ниша, и втолкнул в маленькую капсулу. Телохранитель - Ивард вспомнил, что его зовут Фелтон, - тоже сел туда. Здоровяк сказал на прощание:
      - Не нахальничай, парень. - И люк закрылся.
      Поездка прошла в молчании. Ивард не хотел разговаривать с Фелтоном и с облегчением вспомнил, что тот, как говорят, немой. Он сосредоточился на блокировке своего синестетического восприятия: в тесной капсуле ассоциации, которые вызывал этот человек, были просто болезненны.
      Капсула доставила их в маленькую, скупо обставленную комнату, и Фелтон ушел. Ивард огляделся - типичная чистюльская комната. Вот только стол должен быть пятиугольным, а не круглым, подумал он, когда острый запах цветов в вазе на столе коснулся его щек. И мягкий ковер на полу не соответствует краскам гобелена над буфетом, а буфет слишком приземист для приглушенного освещения. Даже чистюли ничего не замечают.
      Эта мысль успокоила его. Потом снова вошел телохранитель, а за ним высокий желтоглазый Архон, которого Ивард тоже видел в Садах Аши, - он двигался со сдержанной, вызывающей беспокойство грацией. Глыба бархатистого гранита легла на плечи Иварда, и он поспешил сфокусироваться.
      - Садись, пожалуйста, Ивард.
      Мальчик поспешно сел. Тау говорил с ним так, как никогда не говорил Брендон. Под наружной вежливостью чувствовалась колючая сталь, и он стоял очень высоко, а Ивард - низко. Немой телохранитель стал у Иварда за спиной.
      - Ты был в одной команде с Джесимаром лит-Кендрианом.
      - Д-да.
      Архон приподнял бровь, и флюиды Фелтона слегка изменились.
      - Сэр, - добавил Ивард. - Ваша светлость.
      Так ведь к ним, кажется, обращаются, к Архонам?
      Он пропустил следующий вопрос, потрясенный новым для себя опытом. Читать запахи - одно дело, но сейчас он понял, что читает Фелтона, как темпат. И Вийя тоже так делает? Хотя нет, она может читать и на расстоянии, как было на Артелионе, когда они спасали гностора. А он не может.
      - Прошу прощения, ваша светлость?
      Он чувствовал презрение Архона - вот, пожалуй, и все. Шривашти был закрыт для него, зато аура Фелтона говорила о многом. "Чистюли живут в своих головах, опутанные словами", - сказала Грейвинг незадолго до своей гибели, в подземелье Дворца. Но Фелтон лишен способности говорить, и слова ему не мешают.
      - Ты навещал его в камере. Говорил он что-нибудь о своей сестре?
      - Нет. - Вообще-то говорил, но лишь когда Ивард сам завел разговор о ее исчезновении.
      Ивард почувствовал, как Фелтон напрягся, но потом это ощущение ушло,
      - То есть он спрашивал... он не понимал, почему она ни разу к нему не пришла. - Голубой огонь внезапно ударил из области подсознательного мириадами фонтанов, которые, слившись, приняли форму, предупреждающую об опасности.
      - Она исчезла, - сказал Тау Шривашти, - и я за нее беспокоюсь. Все, что ты вспомнишь, может пригодиться - возможно, даже спасти ее жизнь.
      Они меня наркотиком пичкают!
      Ивард внезапно ощутил острую щекотку чужеродной молекулы, проникшей в организм через альвеолы.
      - Да я ничего такого не помню, - пробормотал он, стараясь нырнуть поглубже и разобраться, что это за молекула. Сознание Архона внезапно предстало перед ним, как жженые специи и бархат.
      - Ты перегибаешь, Фелтон, - сказал Тау, и Фелтон позади отозвался немым протестом.
      Ивард устремился на хищный блеск и схватил его. Сопутствующая голубизна обволокла затейливую, бугристую поверхность молекулы. Ивард схватил вторжение во всей его сложности и напустил на него катализатор, взятый из химического цеха печени. Блеск конвульсивно замигал, и в голове прояснилось.
      - Устал я, - сказал Ивард. - У нас на ферме длинные смены.
      Тау пристально посмотрел на него.
      - Может быть, ты голоден? И будешь лучше соображать, если поешь?
      - Извините. - Ивард снова ужаснулся. Не станет он тут есть за все сокровища Изумрудного Трона! - Мне что-то нехорошо.
      Архон ответил нетерпеливым жестом, но Ивард продолжал:
      - У нас один ламб заболел. Я помогал его лечить - у него кинелли, и смотритель сказал мне, что иногда это и на человека перекидывается. - Ивард почувствовал в Архоне перемену, которую пока не мог разгадать. - Вы извините, но Локри вообще не говорил о своей семье, пока не попал сюда, да и теперь почти не говорит. Мы не знали даже, с какой он планеты, пока чистюли его не арестовали.
      Тау встал.
      - Заплати ему что-нибудь за потерянное время, Фелтон, - сказал он и вышел. Но Ивард успокоился, только когда телохранитель посадил его в транстуб и капсула отошла. Сейчас ему, как никогда, требовалось поговорить с Тате Кагой.
      17
      Лохиэль осторожно вошла за своим кузеном Камероном в кабинет адмирала Найберга. Их закончили опрашивать больше недели назад, и команде предоставили пользоваться досугом, насколько это было возможно на "Шиавоне", откуда их не выпускали. Чтобы облегчить ситуацию, чистюли завалили их видеокассетами, чипами, играми и даже секстехникой, но на корабле все равно становилось тесновато.
      Когда она сказала об этом Камерону, он мрачно изрек:
      - Видела бы ты, что творится на Аресе.
      Она наблюдала, как Камерон отдает честь Найбергу, контр-адмиралу Дамане Уилсонс - бодрой женщине лет восьмидесяти с лишним - и контр-адмиралу Фазо, очень красивому начальнику службы безопасности. Штоинк-Ниук2-Ву4 в другом углу стояли необычайно смирно, только головные отростки подергивались. Один разглядывал портрет Брендона хай-Аркада на стене, другой уставил все три пары глаз на адмирала Найберга, третий смотрел в огромный иллюминатор, показывающий Колпак снаружи, - там на ремонтируемых кораблях сверкали сварочные огни.
      Найберг, к удивлению Лохиэль, учтиво поклонился ей, и она, хотя давно уже рассталась с миром Дулу, прочла в этом поклоне благодарность.
      - Капитан Лохиэль, я сожалею, что ваши передвижения были ограничены, особенно в свете услуг, которые вы оказали Флоту и правительству его величества. - Он показал ей маленький чип. - Это последнее имеющееся на Аресе досье на "Шиавону" и ее команду. В ДатаНет уже запущен фаг, который уничтожит все записи о вас. - Он бросил чип в прорезь ликвидатора на столе. Последовала короткая вспышка. - Добро пожаловать в Панархию.
      - Благодарю вас, но я не собиралась отказываться от рифтерства.
      - Да, капитан Камерон говорил мне. Ну что ж, выбор за вами - и вы сможете начать с чистого листа. - Адмирал жестом предложил всем стулья у низких столиков.
      Стюард подал легкий завтрак. Лохиэль бросила взгляд на своего кузена тот слегка пожал плечами, заинтригованный, видимо, не менее, чем она. Дело принимало странный оборот.
      Когда все наполнили свои тарелки, Найберг сказал Камерону:
      - Капитан, вы на Аресе величина неизвестная. - На каменном лице адмирала прорезалась улыбка. - Однако вы умудрились стать здесь очень популярным.
      Стало быть, он знает, что Камерон убил Нейвла-хана, но отсутствие записи в корабельном журнале позволяет ему не принимать официальных мер, подумала Лохиэль. Удивительно, как быстро разошелся этот слух - быстрее даже, чем на Рифтхавене.
      - Капитан Маккензи, я думаю, что многие из нас захотят выразить свое доброе к вам отношение. Что до вас, капитан Лохиэль, то я согласен и с вашим кузеном, и со Старейшиной: вы можете оказать нам большую помощь в работе с поллойским элементом здесь, на Аресе.
      Лохиэль так и подскочила.
      - Вы хотите, чтобы я на вас шпионила? Я же сказала, что не собираюсь отказываться от рифтерства.
      Высокий темнокожий шеф безопасности набрал что-то на пульте рядом с собой, и она услышала собственный голос:
      - "... мы вели свою игру честно, и вы давали нам жить - а Должар не дает и не даст. Если Властелин-Мститель победит, Рифтерского Братства больше не будет, ибо он не признает пределов для своей власти".
      Фазо выключил запись.
      - Арес - последний центр сопротивления Властелину-Мстителю, но мы теряем контроль над ним, - сказал он, своим звучным голосом.
      Лохиэль стиснула челюсти. Теперь она поняла, почему Камерон так необычайно молчалив сегодня. Правда, он сразу предупредил ее, что запишет их встречу. Уж эта мне лояльность. У нее было такое чувство, будто она стоит на крутом склоне и вот-вот свалится в хаос противоречивых лояльностей.
      - Почему бы просто не объявить военное положение - не употребить власть?
      - Первым актом Панарха, когда он вернулся, была отмена военного положения. Если восстановить его, это будет признанием его провала, и волнения даже усилятся, - сказала Уилсонс.
      - И мы боимся, что на Флоте есть такие, которые к этому и стремятся, сказал Фазо. - Часть волнений можно соотнести с прибытием определенных кораблей.
      "Кестлер", - подумала Лохиэль, подавив дрожь. Его имя служило в Братстве синонимом беспощадности.
      - И как вы видели на Рейде, мы уже не можем справиться с таким количеством беженских судов.
      Лохиэль покривилась, вспомнив передачу из этого огромного скопления кораблей, когда десантники из подразделения Камерона вторглись туда по приказу Панарха. Худшие районы Рифтхавена - просто дулусский салон по сравнению с этим.
      - Координаты Ареса неизбежно должны были стать общим достоянием, угрюмо сказала Уилсонс, - но мы подозреваем, что Должар намеренно ввел их в ДатаНет, чтобы навредить нам - поскольку иным способом достать нас не может. Пока не может.
      Лохиэль вспомнила жуткие слухи о Пожирателе Солнц и спросила, чтобы не думать об этом:
      - А что сталось с коммандером Ликроссом? - В последний раз она видела коменданта Рейда на экране, когда его арестовывал мелиарх Зи-Туто.
      - Он застрелился, - с удовлетворением ответил Найберг. - Похоже, это единственная услуга, которую он оказал Флоту за последние десять лет. Лицо адмирала стало задумчивым. - Я бы на его месте сделал то же самое. В первый раз я видел, как Его Величество гневается, - хорошо бы и в последний. Мне думается, он унаследовал толику дедовской суровости. Некоторое время все молчали.
      - Десантники сделают все, что в их силах, чтобы избавиться от мелких мародеров и тому подобного отребья, - с усталым видом сказал наконец Фазо. - Но этого недостаточно - всех беженцев мы взять к себе не сможем. Арес заполнен почти до отказа, однако всякий, у кого есть хоть какие-то связи, норовит протащить сюда своих родственников и клиентов.
      - Некоторые делают это из чувства долга, - заметил Камерон, - но остальные, полагаю, по расчету.
      - Вот именно, - ответил Фазо. - Смутьянов мы, разумеется, депортируем обратно на Рейд, но это опасная политика. Какой-нибудь агитатор обязательно использует возмущение, которое она вызовет - вкупе с постоянными трениями между Дулу и поллои, нижнесторонними и высокожителями, - чтобы устроить крупную заваруху.
      Лохиэль содрогнулась. Она ненавидела толпу, и еще больше тех, кто обладал таинственной способностью разжигать ее страсти.
      - Люди справедливо опасаются стать носителями того самого зла, против которого выступают, - прощебетала вдруг Штоинк, забавно изогнув головной отросток. - Мы трое боимся, что это вытекает из вашей двойственной натуры.
      Найберг кивнул с улыбкой.
      - Панарх уже запретил депортацию - именно потому, что не хочет уподобляться должарианцам. А вы, Старейшина? Согласны ли вы исполнить нашу просьбу - расселить своих сопланетян по Аресу, чтобы они предотвращали назревающие волнения?
      Лохиэль почувствовала печаль. Она всегда думала, что "Шиавоне" так хорошо живется - или жилось до должарской атаки - благодаря ей, как капитану, и ее сожителям. Теперь она поняла, что этим благополучием обязана в основном феромонам, которые сеяли Штоинк-Ниук2~Ву4, избравшие ее корабль как средство осуществления своего плана по спасению генома Старейшины.
      Она ощутила на себе серьезные взгляды троицы.
      - Мы так и не извинились перед тобой, Лохиэль, - сказала связующая, и Лохиэль поняла, что они разгадали ее мимику. - Мы можем только просить, чтобы "Шиавона" и впредь оставалась нашим гнездом, а твое имя уже занесено в анналы храма Пресвятой Троицы, как имя праведницы и защитницы Расы. Тройка, танцуя, приблизилась. - Мы трое уже объявили, что келли временно отказываются от своего нейтралитета. Должар сделал этот выбор за нас. Поэтому можете располагать нами тремя и всеми нашими троицами, адмирал.
      Камерон позже тоже извинился перед ней.
      - Мне нелегко это далось, но ты же слышала, что происходит на Аресе. Впрочем, ты могла сказать "нет".
      - Да ну? - И Лохиэль покраснела, увидев, как огорчился ее кузен. Прости, Камзи, - сказала она, назвав его детским именем. - Конечно, я могла - и все-таки не смогла. Я уверена, что Найберг и даже Фазо играют честно. Мне просто противно быть там, где я есть, и делать то, что я делаю.
      - Ты всегда терпеть не могла делать то, что тебе велят, - усмехнулся Камерон. - И, наверное, удивилась, когда рифтерство стало предъявлять тебе свои требования.
      - Поначалу да. Но с этими требованиями я была согласна.
      Он поднял бровь.
      - Ну, скажем, в основном.
      - Здесь то же самое. Надо только постараться найти побольше пунктов согласия.
      Ивард нашел Тате Кагу в большой комнате с компьютерным пультом.
      Старик, искренне обрадовавшись его приходу, вернулся к своему занятию. Тихая комната создавала гармонию для всех органов чувств. Приятно было парить среди неподвижных пузырьков, усеивающих все обширное сферическое пространство. Многоугольные видеоэкраны на стенах показывали виды пустыни: голые дюны и причудливой формы скалы под густо-синим небом с летящими облаками.
      Ивард развернул свой синестетический дар и ощутил удовольствие с примесью почтения. В этой комнате не чувствовалось никакого дискомфорта. Все подходило идеально! Он посмотрел на старого нуллера, такого сморщенного и ветхого. Ивард знал, что Тате Кага - профет, но никогда не понимал, что это за штука такая. Брендон на "Телварне" как-то попытался объяснить ему это: "Они погружаются в коллективное бессознательное, в "нас", и ищут там символы, необходимые людям для совместной жизни".
      Ивард тогда подумал, хотя и не сказал вслух, что чистюли просто дурачат его. Теперь, глядя вокруг себя, он так не думал.
      Он смотрел на сильные, жилистые руки нуллера, уверенно летающие над клавишами. Прямо как танец, отточенный за несколько столетий. Со своего места Ивард видел и экран Тате Каги, но там мелькали какие-то бессмысленные знаки - хуже тенноглифов, которые Маркхем заложил в орудийный пульт "Телварны", а Брендон нашел.
      В центре экрана виднелась Мандала, древняя модель космоса - волнистый круг с крестом внутри. В четырех частях круга (впрочем, нет, теперь Ивард видел его трехмерным) вдоль шести осей Мандалы располагались рядами странные, архаические символы. Они складывались в постоянно меняющиеся узоры. Ивард благодаря своему синестетическому восприятию различал их, но не понимал, что они значат. Некоторые из них были просто безобразны.
      Ивард отвернулся. Может, старый нуллер разработал какой-то свой язык. Времени у него было хоть отбавляй. Интересно, каково это, когда тебе несколько сотен лет?
      Ивард взмыл наверх, к длинной широкой платформе, и растянулся на упругом ковре из живого мха с мелкими желтыми цветочками, вдыхая свежий запах и размышляя об огромном веке Тате Каги.
      Старик на свой лад тоже выходит за пределы человеческого - возможно, этим и объясняется, что у него, одного из всех людей, такой дом.
      - Хо, Яичко! - сказал нуллер. - Дулу привыкли видеть меня над собой, но в Четвертом Мире я внизу. Если смотреть на Дулу снизу, они все голые, хохотнул он и выключил пульт. - Не самое лучшее зрелище.
      Оттолкнувшись от воздушного шарика, он взлетел на платформу и лег лицом к Иварду, поджав под себя ноги.
      - Сегодня моя мастерская предстала перед тобой в новом свете, правда?
      - Ты тоже это видишь? - воскликнул Ивард. Нуллер подмигнул ему.
      - Глаза у меня есть, но ты ведь не это имеешь в виду. - Он легонько потянул носом воздух. - Ты был у келли?
      Ивард, захлебываясь словами, попытался объяснить, что с ним произошло. Когда он умолк, Тате Кага медленно произнес:
      - Здесь ты намного превзошел меня. - Он обвел комнату тонкой, как палка, рукой. - В ней заключено около семисот лет жизни и мечты. Но то, что я получаю в Сновидении, ты имеешь среди бела дня. - Нуллер расплылся в широкой ухмылке, блестя глазами из массы морщин. - Итак, назови же мне третье значение моего имени, Яичко, из которого стараниями келли вылупилось нечто неожиданное!
      Ивард уставился на него. Значит, он, юнец, добился большего, чем Тате Кага за свои шесть с лишним веков? Эта мысль ошеломляла.
      - Создающий Ветер, - сказал Ивард машинально. Первое значение он угадал еще в их первую встречу в саду келлийского анклава. - Твой пузырь невесомости создает ветер, и еще ты любишь бобы.
      - А еще?
      Ивард полностью открылся своим ощущениям. Новое восприятие Тате Каги и его комнаты, воспоминания о разговорах, в которых он участвовал и которые слышал, - все это представало перед ним как сложное целое, и из этого целого возникли слова Верховной Фанессы, которые она сказала, сидя у его постели во время долгого перелета с Дезриена на Арес: "Ветер веет, где хочет, но никто не знает, откуда он приходит и куда уходит".
      Ивард повторил эту мысль Тате Каге.
      - Вашти! Это не из Шанунгпы, но все равно хорошо! - Нуллер сделал плавное сальто и повис вниз головой по отношению к Иварду. - Пора тебе подыскать себе собственное имя.
      Ивард некоторое время нежился в лучах его одобрения, но воспоминание о Тау Шривашти и его телохранителе нарушило блаженство. Старик грозно нахмурился, когда Ивард рассказал ему об этом происшествии.
      - Ба! - процедил нуллер. - Он хотел опутать тебя своей паутиной. Желтоглазый полагает себя пауком, но йинктомех знает, что это не так. - И он засмеялся скрипуче, но весело. - Хотел бы я быть мухой в его паутине, хотел бы видеть его лицо, когда ты вырвался на волю!
      Ивард ощущал в Тате Каге глубокую неприязнь - куда сильнее, чем в Садах Аши, где он впервые увидел Архона и нуллера месте. Но старик переменил разговор, когда Ивард отважился спросить его об этом.
      - Довольно о прабху. Шривашти. Ветры развеют его дела вместе с ним самим. Ты ведь не только из-за него пришел сюда?
      - Мне снятся сны. Я не могу от них избавиться. И мне страшно.
      Ивард рассказал свой сон.
      - Хо! Если ты стоишь лицом к ветру, пыль, которую он несет, со временем отполирует твои кости. Не борись со Сновидением, Яичко. - Старик оттолкнулся от платформы и полетел прочь из комнаты, хватаясь за шарики и маня гостя за собой. - Пошли - тебе надо пропотеть, чтобы очиститься как следует.
      Церемония Йипи промыла и взбодрила Иварда физически, а его душа и ум немного успокоились. Он зевал, уходя от Тате Каги, и предвкушал, как завалится спать - теперь он уже не так боялся уснуть.
      Жаим чуть изменил свою стойку - слегка переместил вес, чтобы дать отдых усталым мускулам. Было около четырех утра, а танцы начались в одиннадцать, сразу после ужина. Жаим поглядывал на прочий обслуживающий персонал - телохранители и слуги держались стойко, с каменными лицами, но изнеможение все равно сказывалось. Но Дулу не обращали на это внимания для них Жаим и ему подобные были чем-то вроде мебели.
      Легкий музыкальный смех привлек его внимание к центру зала, где Брендон с дюжиной других разучивал новый танец. Частые ошибки вызывали добродушное веселье зрителей.
      - Как умно сделала Кароли, откопав это, - сказала пожилая, хорошо сохранившаяся Архонея Рашид экстравагантной Архонее Тодгифт - обе они сидели в нескольких метрах от Жаима.
      - Она говорит, это был гвоздь сезона четыреста лет назад, когда в моду вошла старина. - Тодгифт осторожно поставила свой хрустальный бокал и добавила: - Видели бы вы собрание пыльных рукописных книг, которое мы унаследовали от старого чудака.
      Жаим заметил приподнятую бровь и застывшую улыбку Рашид - ее род, очевидно, был не столь древним.
      - С тех времен у нас сохранилось четыре гобелена с людьми в причудливых одеждах и письменами Утерянной Земли, - сказал томный молодой человек, бывший поблизости.
      - А почему вы не танцуете, Филан?
      Молодой человек, шевалье с Карелаива, пожал плечами.
      - Слишком утомительно запоминать все эти па. Вот если мода на менуэт продержится еще с неделю - тогда делать нечего, придется учиться. - Он отвесил низкий грациозный поклон. - Даже наблюдать за ними и то утомительно. Мне нужно подкрепить свои силы. Не желают ли дамы чего-нибудь?
      Дамы с благодарностью отказались, и он отошел.
      - Хотите пари? - сказала Тодгифт. - На следующем балу он будет танцевать лучше всех.
      - Я уже предупредила свою дочь, чтобы она освободила себе часы для утренних менуэтов, - тихо засмеялась Рашид.
      Они стали перемывать косточки своим знакомым, а Жаим снова переключился на танцующих. Брендон и Ваннис грациозно и уверенно вели танец, тщательно проделывая жеманные па и смеясь, когда им случалось оступиться. Неподалеку сидел Тау Шривашти, окруженный своими приспешниками, и смотрел на них.
      Магнитный полюс бала перемещался дважды за долгий вечер, и оба раза Брендон сам негласно этому способствовал, "Слушай внимательно, - сказал он Жаиму перед балом. - Они ведут себя свободнее, когда не стремятся привлечь мое внимание".
      Жаим, будто бы подавляя зевок, включил челюстной усилитель звука, которым снабдил его Арторус Ванн, и стал двигаться от одной кучки беседующих к другой.
      - ... ухитрился протащить четыре семьи своих клиентов, хотя я не знаю, где он думает их разместить...
      - ... не подпускает своего наследника к оси вращения, а я обоим своим детям позволяю. Они знают, что от хулиганистых поллои надо держаться подальше...
      - ... боюсь, что будет еще хуже. Это просто ужас...
      - ... и семья Ригали тоже. Все потеряно. Абсолютно все. Я не виню Треллору, что она покончила с собой...
      - ... любит игрушки юные, свежие и невинные. Кстати об игрушках - вы, конечно, знаете, что маленькая Кендриан, которую он опекал, исчезла?
      Жаим, не меняя положения, сосредоточился на этой группе из четырех молодых людей - двух мужчин и двух женщин. Юдри нир-Чезаре-Масо сказала, обмахиваясь веером:
      - Судя по тому, что я слышала о его постельных замашках, ее вряд ли можно упрекнуть.
      - Но зачем так грубо? - возразила высокая голубоглазая Жюльена бан-Атиос. - В подобных делах необходима деликатность. Она может причинить непоправимый вред своей семье такими видеосериальными выходками.
      - А может, здесь замешана политика? - вполголоса предположил Видал лит-Эстрази, облокотившийся на спинку ее стула.
      Все четверо посмотрели на Тау Шривашти, но он если и заметил это, то не подал виду. Видал добавил тихо:
      - Вы ведь все слышали в новостях об этом Дулу-рифтере - ее брате. Он из тех, кто был вместе с Панархом.
      - Шривашти всюду говорит, что это какие-то поллои похитили ее ради выкупа.
      - Вот почему он так старается попасть в Комитет Общественной Безопасности, - сказала Юдри, похлопывая веером по мускулистой руке Видала. - Я слышала об этом от Миши.
      - А о старом поллои вы не слышали?
      - Что за старый поллои?
      - Кендриан работала в каком-то приюте - и один из ее сотрудников тоже исчез. Его труп нашли на малолюдной остановке транстуба - яд. - Видал откинулся назад, небрежно поправляя свои длинные светлые волосы.
      - Шривашти не стал бы этого делать, - фыркнула Жюльена. - Рисковать своим положением? Кендриан, вероятно, просто бросила его - у нее нет никакого политического веса, и ради нее незачем убивать, даже и поллои.
      - Особенно если учесть, - протянула Юдри, - что каждый поллои на этой станции попал сюда благодаря семейным связям или присяге - или же имея достаточно денег, чтобы кого-то подкупить.
      - Все эти домыслы, простите великодушно, скучны в столь поздний час. Причина здесь самая простая: Тау не нравится, что его бросили, вот и все. Никто не любит ломать свои привычки, - сказал второй мужчина, Кален Й'Норико.
      В это время скрипки доиграли менуэт, и танцоры разошлись под смех и вежливые аплодисменты. Брендон направился к месту, где оставил свой бокал, и окружавшие его Дулу расступились ровно настолько, чтобы Жаим мог встать позади него, хотя никто даже не взглянул на телохранителя.
      Ваннис, как ни странно, предпочла выпить вина не рядом с Панархом, а в другой компании. Каштановые пряди ее сложной прически вспыхивали рыжеватыми искрами среди других локонов - желтых, черных, синих и радужных. Жаим со своего места за стулом Брендона мог лицезреть ее безупречный профиль - она сидела прямая, с ясным взором, улыбаясь чьим-то словам.
      - Это было великолепно, - протянула кислолицая женщина справа от Брендона. Жаим узнал ее: Нор-Соту нир-Каддес, светский вампир. Дождавшись одобрительного ропота, она фальшиво вздохнула: - Леди Ваннис среди нас самая искусная танцовщица, вы согласны?
      - Вот так вопрос, - откликнулся высокий рыжий Алиан Христо - он стоял за стулом нир-Каддес и обмахивал ее веером. - Извольте-ка ответить на него достойным образом.
      Присутствующие отозвались смехом, и красивый, с легкой скукой на лице наследник семьи Ио заметил:
      - Стоит только добавить "исключая присутствующих" - и можете смело ответить "да".
      Христо прищурил глаза - и Жаим, хотя тот даже не шевельнулся, угадал под зеленым бархатом крепкие руки и могучую грудь.
      - Простите мне мою непонятливость, Перейл, но следует ли понимать это так, что вы ответили бы "нет"?
      Перейл лит-Ио послал в сторону Ваннис воздушный поцелуй.
      - Совсем напротив. Она - само совершенство. Меня она отвергла, и это служит мерилом ее хорошего вкуса.
      Смех унес призрак угрозы, и Жаим заметил, что несколько зрителей испытали при этом легкое разочарование.
      - Какая жалость, что сама она не устраивает вечеров менуэта, - сказала Нор-Соту. - У нее он выглядел бы если не самым достоверным, то, уж конечно, самым очаровательным.
      - Неужели она вознамерилась удалиться от света? - с деланным изумлением воскликнул Перейл. Это снова вызвало смех. Нор-Соту пожала тощими плечами:
      - Возможно, и до этого дойдет. Она ведь совершенно разорена, хотя умело это скрывает.
      Все выразили вежливое сожаление, но взоры над шепчущими губами выражали безразличие, снисходительную жалость, а у рыжего Христо даже презрение. Брендон промолчал.
      - У Картано есть свое убежище, где комфорта, уж конечно, побольше, чем здесь, - не без намека на что-то сказал Перейл.
      И все, сидя в просторной, роскошно убранной комнате, согласились с ним.
      Только Брендон, попивая свое вино, снова ничего не сказал.
      Нор-Соту, увидев хозяйку дома, спросила у нее:
      - А еще танцы будут, дорогая?
      Риста Литцу-Фразьен стиснула руки, и Жаим почувствовал, что она расстроена, но старается это скрыть.
      - Увы, я нанимала музыкантов только до трех, и они ни за какие деньги не соглашаются больше играть.
      Риста видела по слегка приподнятым плечам, томным жестам и обмену улыбками, что гости считают ее неспособной устроить по-настоящему запоминающийся вечер. Образцовая хозяйка без видимых усилий держит под контролем все, пока не уйдет последний гость, - хотя бы она приглашала гостей несколько дней назад и всего лишь к обеду.
      - Прелестный вечер, Риста, - сказала подошедшая Ваннис с искренней добротой в глазах. - Однако пора и честь знать. Не люблю танцевать, когда уже рассвело, - все эти мятые платья так неприглядны. - Она обвела взглядом всех и, как бы случайно, остановилась на Жаиме,
      Ее шпильку встретили вежливым смехом - дальнейшее Жаим пропустил, потому что Монтроз неожиданно сказал ему по босуэллу:
      (Я только что сказал Брендону, что у моей протеже есть информация, встречаемся в парке),
      Жаим, шевельнув рукой, подтвердил прием. На Брендона он не смотрел и позы не изменил - в этой не сводящей с тебя глаз толпе даже Брендон не рискнул бы посылать секретку. Но как только Дулу пришли в движение, он отдал команде, размещенной за стенами виллы, краткий приказ быть наготове: планы меняются.
      Брендон, умело лавируя в волнах шелка и парчи и обмениваясь с каждым парой слов, наконец спустился по низким широким ступеням. Ваннис шла под руку с ним.
      Они остались одни, если не считать Жаима.
      - Я чем-то обидел вас, Ваннис? - спросил Брендон.
      - Ваше величество?
      - Кажется, все, кроме меня, знают, что у вас сложное материальное положение. А ведь мне достаточно легко это поправить. Мои ресурсы неисчерпаемы - разве вы забыли?
      - Ваши ресурсы - возможно, но к моей репутации это не относится, улыбнулась она.
      - То есть?
      - Все осаждают вас просьбами, я же предлагаю только дружбу и преданность.
      Брендон, склонившись, поцеловал ей руку. Ваннис ответила на его насмешливо-торжественный жест таким же реверансом - и улыбкой.
      - Спокойной ночи, - сказала она и медленно удалилась в сторону своей виллы,
      Не ждет ли ока, что он попросит ее вернуться? Жаим, проводив глазами ее легкую фигуру, заставил себя встряхнуться и связался со своими людьми они, невидимые, двигались туда же, куда шел Брендон.
      Панарх сворачивал с одной дорожки на другую. Жаим глубоко дышал, очищая голову от запахов вина и духов. На тихой глади черного озера брезжили проблески искусственного рассвета.
      - Ну и что ты вынес из последнего разговора? - вдруг спросил Брендон.
      Жаим прикусил губу. Он не мог понять, какие отношения существуют между Брендоном и Ваннис. Они часто бывают вместе и всегда, по-видимому, находят удовольствие в обществе друг друга. Но Брендон после того единственного дня ни разу не бывал у нее на вилле один и не приглашал ее одну в анклав. Что это, безразличие - или как раз наоборот?
      - Я думаю, как бы ответить, чтобы тебя не рассердить, - сказал Жаим.
      - С умом. - Брендон нагнулся погладить молодую кошечку, гуляющую в высокой траве. Она тихо, по-девичьи замурлыкала.
      - По-моему, это все было подстроено: нир-Каддес, ясное дело, хотела унизить леди Ваннис, но леди Ваннис хотела, чтобы ты об этом узнал.
      Ответ не удивил Брендона.
      - А смысл?
      - Ты. - Ну, вот он это и высказал.
      В тишине их шаги по гравию и листьям казались очень громкими. Кошка шмыгнула за какой-то добычей. Разговор на ту тему расстроил Жаима.
      - Она была бы превосходной Кириархеей, - сказал Брендон, искоса глядя на него. Глаза Панарха в предрассветных сумерках были совершенно непроницаемы, а в голосе слышался вопрос - и только.
      Жаим думал, заставляя себя дышать ровно. Он один знал, где бывает Брендон в свои редкие свободные часы, и все чаще замечал, что уходит туда Панарх напряженным, а возвращается до некоторой степени умиротворенным, с еще смеющимися глазами и ртом.
      Брендона и Вийю связывает не только секс, хотя они оба, возможно, еще этого не понимают. Иногда Жаим был с ними третьим, и они говорили всю ночь напролет, перескакивая с одной темы на другую. Он видел, как Брендон паясничает, точно зеленый юнец, чтобы добиться от Вийи улыбки. Двое самых главных людей в жизни Жаима нашли друг друга, и самый воздух их встреч утолял гнетущее его горе.
      Неужели все это ничего не значит? И Дулу в самом деле чувствуют не так, как мы?
      Жаим не мог на это ответить, да и времени уже не было.
      - Вот и мы, - сказал Монтроз, вывалившись из-за деревьев. С ним была маленькая женщина - ее круглое лицо казалось совсем белым при слабом свете.
      Не успел никто и слова сказать, как она упала на колени прямо на гравий, перед блестящими сапогами Брендона.
      - Я предательница и клятвопреступница, Ваше Величество. Угодно ли вам будет выслушать меня?
      Брендон поднял ее.
      - Полно, коммандер. Никакой смертный приговор вам не грозит. Вы совершили ошибку, но искупили ее. Мы слишком нуждаемся в людях с вашим талантом и верностью тому, что вы считаете правильным.
      Тетрис хрипло дышала, вся точно окаменев.
      - Впоследствии вам придется уйти в отставку, - добавил Брендон.
      - Я знаю, - с поклоном ответила она.
      - Но работа для вас найдется всегда, и вы можете сами выбирать, где вам жить. А до того времени я прошу вас остаться на своем посту и поработать на меня.
      - Я обещаю вам это, - ответила она, и эмоции наконец прорвались сквозь ее оборону.
      - Тогда давайте сядем вот на этих камнях, и расскажите мне все с самого начала.
      И Брендон, продолжая говорить ободряющие слова, отошел вместе с женщиной в сторону.
      Жаим уже слышал от Монтроза историю Седри Тетрис, поэтому он опросил своих людей, рассыпанных в пределах слышимости. Они доложили, что в поле зрения никого нет, и Жаим спросил подошедшего к нему Монтроза:
      - Что она такое нашла?
      - Немногим больше против того, о чем я тебе рассказывал, - времени не хватило. Но и этого достаточно. Она молодец. Вот, слушай - она как раз переходит к делу.
      - ... И я нашла остатки огромного пакета информации, - говорила Седри. - По-моему, это тот самый, который Мартин Керульд отправил на Артелион и на Арес, когда понял, что происходит на самом деле - и до того, как должарианцы убили его. Кто-то напустил на этот пакет фагов, но одно сообщение мне удалось восстановить. В нем Керульд уведомляет Барродаха, что разослал письма пяти членам вашего бывшего правительства. В том числе Тау Шривашти и Гештар аль-Гессинав.
      - Про Энкаинацию, - проворчал Монтроз. Женщина повернула к нему голову - ее движения свидетельствовали об усталости и даже о боли.
      - Да-да. Эта находка привела меня на хтонический уровень системы, глубоко под обороной Шривашти, и я обнаружила письмо Шривашти к аль-Гессинав. Право же, люди ничего не понимают в инфонетике. Информация не умирает, пока ее не сотрешь, а Шривашти этого не сделал. Можете убедиться. - Она протянула Брендону компьютерный чип. - Он полагает, что должарианцы и артелионский гарнизон перебьют друг друга, расчистив тем самым дорогу новому правительству.
      - То есть Панарху Тау Шривашти.
      Серди кивнула, стиснув руки.
      - А ответа Гештар вы не нашли? - мягко спросил Брендон.
      - Нет. Она в инфонетике разбирается не хуже меня. По-моему, это она натравила фаг на пакет Керульда, прежде чем тот дошел до Ареса.
      Лицо Брендона не изменилось, но Жаим почувствовал его гнев - как и тогда, когда Монтроз рассказал ему о Рейде. "Вот так и Семион поступал со мной - искажая информацию обо мне, не оставляя мне выбора", - сказал Брендон в тот раз.
      - Но ее защиту штурмует кто-то посильнее меня, - сказала Седри.
      - Откуда вам это известно?
      - Аль-Гессинав два дня назад укрепила свою оборону.
      Все ошеломленно умолкли.
      - А благодаря кодам, которые вы передали мне через Монтроза, я вычислила, что этот другой работает в Пятом блоке.
      Вийя, понял Жаим, и лазпламенный луч пробил его сердце.
      Молча, никому не говоря.
      Брендон промолчал, но его гнев сделался явным.
      18
      - Опять? - вопросил адмирал Найберг, когда молодой смущенный мичман ввел Осри Омилова в адмиральский кабинет.
      Найберг разговаривал по коммуникатору с лейтенантом-коммандером Джалал-Альфад, одной из самых доверенных помощников Фазо. Еще месяц назад Осри ничего не слышал с ней - теперь он видел ее часто: она либо разговаривала с людьми в Колпаке, либо наблюдала за ними. Она была куратором Флота - Осри, чем взяться за такую работу, лучше рециркуляры пошел бы чистить.
      Ее открытое, тонкое лицо на экране выглядело усталым темные глаза сузились от раздражения.
      - Почти что. Не окажись там меня, у нас была бы еще одна дуэль. И возможно, они еще найдут способ.
      - Пусть только попробуют - сразу вылетят вон, - рявкнул Найберг.
      Углы рта Джалал-Альфад уныло опустились.
      - Мы можем и не узнать об этом. Вам ведь известно, что команда шо-Бостиана сегодня утром занималась вместе с "Астреей"?
      Найберг вздохнул.
      - У вас все, коммандер?
      - Пока да, - козырнула она. - Я вижу, вас ждут. Добрый день, лейтенант Омилов.
      Осри отдал ей честь. Найберг выключил связь и повернулся к нему, прямой, как всегда, но по его лицу можно был с подумать, что за неделю он состарился на десять лет.
      - Вам эти засранцы хлопот не доставляют? - спросил он.
      Осри этот эпитет шокировал.
      - Вы имеете в виду команды "Астрим", "Норсендара" и "Трелоара"? спросил он осторожно, подозревая, что речь идет о семионовских капитанах. Нет. Они строго придерживаются устава, когда имеют дело с кем-то из нас. Да и друг с другом ведут себя так же, насколько я вижу.
      - Вы, Омилов, столь же честны, сколь далеки от политики, - сдержанно улыбнулся Найберг. - Первое я приветствую, да и от второго сам бы подчас не отказался, хоть это и слепота. О чем хочет сообщить гностор Омилов?
      - Отцу требуется еще время. Они пытаются разобраться в гиперреле капитана Лохиэль, но не знают пока, как вскрыть его, не уничтожив. Пока что результаты исследований показывают только одно: они совпадают со спектроскопическими и прочими тестами, проведенными экспедицией "Телварны".
      - Значит, реле сделано из того же материала? - поднял брови Найберг. Хорошо. Передайте ему, что время... еще есть. Я тоже просил Панарха продлить сроки: нам понадобятся все корабли, которые мы сможем собрать. Но желательно, чтобы гностор поскорее определил степень уязвимости урианского металла - или как оно там называется.
      - Это он уже почти выяснил - методом экстраполяции.
      - Но пока не хочет говорить? Ладно, не отвечайте - это не имеет значения. Я бы довольствовался этим, но нам потребуется наглядный эксперимент, даже если установка в процессе будет уничтожена.
      Осри отдал честь и вышел. Флот, конечно же, не пошлет корабли на Пожиратель Солнц, не убедившись предварительно, что их оружие способно его уничтожить. Себастьян Омилов будет оспаривать такое решение, но если Панарх прикажет, он подчинится. Значит, отцу остается одно: постараться, чтобы Панарх не отдал такого приказа.
      За дверью Осри чуть не столкнулся с другим человеком, стремящимся войти. Айна на лбу сразу выдавала репортера.
      - Лейтенант Омилов, правда ли, что это Панарх спас вас во время полета над Колдуном, а не вы его?
      Осри вскипел, но промолчал и прошел мимо. Репортер задавал вслед еще какие-то вопросы, но Осри не слушал. На ближайшем посту он сказал десантникам:
      - Сюда просочился какой-то сволочной репортер. Он у кабинета Найберга.
      - Ему назначено, - отчеканила одна из часовых, но видно было, что ей это не по вкусу.
      Осри потряс головой раздраженно, но и с облегчением тоже. Если бы этот паршивец пролез сюда нелегально... Репортеры преследовали Осри повсюду - он не говорил им ни слова, но боялся, как бы они не узнали, где он живет, и не подкараулили бы его там.
      Десантники пропустили его. Посмотрев на хроно, он спустился на лифте в один из служебных коридоров и осторожно двинулся вдоль стены. Он уже два раза пользовался этим секретным туннелем, но до сих пор с трудом находил нужную кнопку.
      Наконец часть переборки тихо отошла назад и сразу же снова закрылась за ним. Капсулы не было - значит, кто-то уже ею воспользовался. Осри ждал ее на узком карнизе и думал, кого же еще Брендон мог допустить в свой транстуб.
      Капсула со свистом подошла, и Осри сел в нее. Еще одна встреча, а потом... он испытал странное ощущение внутри, не имеющее ничего общего с движением капсулы... потом он вернется к себе на квартиру. К Фиэрин.
      Ночь коронации Брендона все еще представлялась ему скорее сном, чем явью. Тогда на той другой скамье лежала, тихо плача, темноволосая девушка...
      Осри смотрел на нее. Ее волосы распались, закрыв ее тонкие руки, драгоценные заколки упали на дипластовый пол капсулы. Без непроницаемой дулусской маски она казалась совсем юной. Юной и тонкой, как тростинка, несмотря на пышное платье.
      Пропали надменные светские манеры, пропал аристократический тон. Когда капсула остановилась, она даже не шевельнулась, и Осри пришлось тронуть ее за плечо.
      Она отпрянула, как от удара, и сделала столь заметное усилие взять себя в руки, что Осри совсем позабыл о своей неприязни к таким, как она.
      "Конечно, стоит ей чуточку оправиться, как она начнет помыкать мной, точно слугой, - угрюмо подумал Осри, помогая ей выйти. - Ну, ничего: если будет уж очень надоедать, отдам ее обратно Брендону, и пусть делает с ней что хочет".
      Коридоры флотского комплекса, чистые, строгие и приятные на вид, всегда служили ему надежным прибежищем от хаоса высшего света. Но сейчас он вел по ним эту незнакомую даму, сожительницу пользующегося дурной славой Архона, и опасался своего же брата военного.
      К счастью, почти все офицеры были на балу в павильоне, а дежурные оставались на своих постах, так что по коридорам никто не болтался.
      Благополучно добравшись до его квартиры, оба испытали несказанное облегчение, но у нее это вызвало неожиданную реакцию - ее вырвало прямо на красивое платье, и она в обмороке повалилась на пол.
      Если поездка сюда показалась ему нереальной, то следующие полчаса прошли прямо-таки сюрреалистически. Словно кто-то другой, а не Осри, умело раздел ее, вымыл, завернул в свой халат и уложил на узкую, уставного размера койку. Она глубоко вздохнула и свернулась калачиком, как маленькая, подсунув ладонь под щеку.
      Осри прибрался, пропустил ее платье через стиральный автомат (вряд ли запрограммированный на драгоценности) и прилег в передней комнате. Кушетка была довольно удобной, но Осри спал не раздеваясь и все время прислушивался к дыханию девушки.
      Поэтому, когда она около четырех вдруг закричала во сне, он сразу вскочил. Она сидела на постели с раскрытыми в ужасе глазами. Осри стоял около, не зная, что делать, но она в конце концов заметила его, пробормотала что-то вроде извинения, снова легла и закрыла глаза. Он ждал, пока ее дыхание не стало глубоким.
      Она еще спала, когда хроно пробудил Осри от чуткой полудремы. Времени оставалось в обрез. Он достал ее платье из автомата, запихнул туда свой парадный комплект, вымылся, надел повседневную форму и оставил Фиэрин записку на включенном экране. Записка отняла у него больше времени, чем все прочие дела, - - ему хотелось быть вежливым и в то же время крепко внушить девушке, чтобы она никому не открывала дверь.
      Позавтракать - даже налить кружку кафа - он не успел. Поставив звукоизоляцию на высокий уровень, он выскользнул за дверь и поспешил в класс.
      Когда он вернулся вечером, она все еще лежала в постели, но не спала спокойная, с непроницаемыми серебристыми глазами. Былая неприязнь овладела Осри в полную силу.
      Но тут она сказала;
      - У вас усталый вид. Мне жаль, что вас вынудили прятать меня здесь.
      Коллеги весь день поддразнивали Осри за бурно проведенную ночь. Теперь он впервые посмотрелся в зеркало - действительно, физиономия измята хуже некуда.
      Она грациозно откинула одеяло и поднялась, по-прежнему одетая в халат Осри.
      - Хотите, я помассирую вам чакры? - Серебристые глаза, несмотря на улыбку, оставались непроницаемыми. - Говорят, у меня хорошо получается.
      - Нет, - выпалил он, отступив на шаг. - Э-э... вы что-нибудь ели?
      - Я всего час как проснулась. И решила подождать вас, генц Омилов.
      - Лейтенант, - машинально поправил он и вспомнил о хороших манерах это ему, как хозяину, подобало перейти с официального на неформальный тон. Он немного помялся, думая о последствиях, но решил, что последствия в такой ситуации предугадать все равно невозможно, и сказал: - Зовите меня Осри.
      Она поклонилась, сделав какой-то жест тонкими пальцами - Осри не понял его значения, но насмешки не усмотрел.
      - А меня зовут Фиэрин.
      Они заказали еду, и их трапеза не прошла в неловком молчании только благодаря искусству Фиэрин поддерживать легкий разговор.
      Они не обсуждали событий предыдущей ночи, и она ни разу не упомянула о Тау Шривашти. Пару раз всплыло имя ее брата. Осри не знал, что ей сказать. Он недолюбливал томного насмешника Локри. Странно было видеть его длинные серебристые глаза на лице Фиэрин и слышать, как Локри называют Джесом точно ему шестнадцать лет от роду.
      На другой день, когда Осри вернулся с работы, она уже заказала обед и умудрилась сделать его изысканным в пределах скудного лейтенантского рациона. Она снова надела свое бальное платье и красиво причесалась, только украшения отсутствовали: Осри спохватился, что так и оставил почти все ее драгоценности на полу в капсуле. Фиэрин о них не спрашивала.
      На третий день он пришел пораньше. Она в его рубашке сидела за пультом и решала математическую задачу. Когда он вошел, она с улыбкой встала. Она казалась совсем ребенком в этой рубахе - плечи доходили ей до локтей, рукава она сильно подернула, подол спускался до середины бедер.
      При взгляде на ее ноги, стройные и гладкие, Осри испытал волнение иного рода, которое подавил с чувством, близким к отчаянию.
      - Надо будет раздобыть вам какую-нибудь одежду, - промямлил он.
      Капсула остановилась, и Осри свирепо потряс головой, отгоняя поток воспоминаний и эмоций.
      С того дня он пользовался секретным транстубом каждый раз, когда Брендон вызывал его к себе, - только так он мог обезопаситься от проклятущих репортеров.
      Он вышел на платформу. Скрытые сенсоры сканировали его сетчатку, и дверь перед ним открылась прямо в роскошный кабинет Брендона. Был случай, когда дверь осталась закрытой, и Осри пришлось пройти по узкому коридорчику к другой комнате. Он не стал спрашивать почему.
      Брендон сидел за своим пультом, быстро работая на клавиатуре. На заднем плане рифтер Жаим возился у автомата. Пока Брендон решал свою задачу, Жаим подошел и молча подал Осри кружку настоящего кофе, которую тот с благодарностью принял.
      Осри пригубил напиток, радуясь, что хоть какое-то время можно не разговаривать - и не думать.
      Наконец Брендон нажал на клавишу отправки таким жестом, точно выпалил из бластера, и повернулся к Осри лицом. На Панархе был парадный костюм из вышитого бархата - это показывало, что сейчас у него выдался перерыв между двумя приемами. Голубые глаза оставались удивительно ясными. "Интересно, как бы мне жилось, - подумал Осри, - будь у меня такая же врожденная способность - сутками обходиться почти без сна". И решил с мрачным юмором: да в основном так же.
      - Что нового? - спросил Брендон.
      Осри проглотил кофе, стараясь привести мысли в порядок, и сказал:
      - Отцу все никак не удается разобрать гиперреле с "Шиавоны". И он не спешит.
      - Он хочет спасти эту станцию, если будет возможно, - кивнул Брендон. - А что говорит Найберг?
      - Что время есть. Пока есть. Ему самому нужно время, чтобы собрать побольше кораблей. И он должен знать, как уничтожить Пожиратель Солнц, для этого он пожертвует реле, если понадобится.
      Брендон, аккуратно собрав какие-то бумаги, встал и бросил их в ликвидатор, который сразу сглотнул их.
      - Мы могли бы уже составить план, но он откладывает.
      - Это все, что он сказал.
      - Знаю. Он и мне сказал то же самое после экскурсии на шо-Бостиановский "Норсендар", сегодня утром. Зато не сказал ничего о трех дуэлях, состоявшихся на прошлой неделе. Не между Дулу - Фазо ежедневно извещает меня о конфликтах между штатскими, которые ежедневно же и случаются, - а между офицерами. Понятно, что Найберг не хочет, чтобы я знал об этом. Марго Нг на экскурсию не пригласили, хотя Найберг был и с великим трудом ковылял за мной. Интересно, что еще скрывает Найберг?
      Осри смущенно пожал плечами. Это вообще-то не секрет, но...
      - Не говори ничего, если не чувствуешь себя вправе, - неожиданно сказал Брендон. - Но ты единственный, кому я могу задавать вопросы, не опасаясь вызвать политические отголоски. Никто не знает, что ты здесь, и никто не спросит, из какого источника я получил сведения.
      - Я и сам толком не знаю, что хочу сказать. Найберг спрашивал, не доставляют ли мне неприятностей команды Кестлера, шо-Бостиана и Терона. Неприятностей они не доставляют, но ведут себя так... точно им скомандовали "боевая тревога", а отбой так и не объявили.
      - И держатся обособленно.
      - Да. Взять хотя бы эти их утренние тренировки.
      - Ага. Я видел объявление: в пять утра, верно? Для средних и старших офицеров. В Фениксе-три-гамма. Никакой секретности вроде бы - или они установили контроль личности на входе и посторонних не пускают?
      - Я там не был. Не стал бы вставать в четыре без крайней нужды, даже если владел бы уланшу второго уровня и прочим в том же роде. Говорят, они там еще и фехтуют.
      - Фехтуют? - улыбнулся Брендон. - Вице-адмирал Нг на Минерве регулярно получала призы в этом виде спорта. А она там, случайно, не бывает?
      - Нет. С "Грозного" туда никто не ходит. Они об этом даже не говорят. Ром-Санчес сказал, что группа с "Мбва Кали" и пары эсминцев попробовала было, но их там игнорировали, даже когда они совершали явные ошибки. Многие после этого бросили ходить, только некоторые еще держатся, чтобы показать, будто им все равно.
      - Тебе не кажется, что это ребячество? Если бы из-за того не погибло два человека. А ведь мы будем зависеть друг от друга, когда Эсабиан начнет пускать в нас свои гиперснаряды у Пожирателя Солнц.
      Мы?
      Но Осри не стал уточнять.
      - Как там Фиэрин? - спросил Брендон, собирая новую стопку бумаг. На руке у него блестело кольцо Верховной Фанессы.
      - Взялась изучать навигацию. Говорит, это как музыка, которой она занималась в школе. Кажется, она уже несколько лет ведет дела своей семьи.
      Брендон кивнул:
      - А теперь решила поучиться кораблевождению? Вийя говорит, у них в семье все были пилотами.
      - Фиэрин тоже так сказала. - Осри нелегко было совместить сложившееся у него представление о светских дамах с образом деловой женщины - особенно когда эта женщина так молода. За обедом они беседовали о выгодности снятия устаревшего научного оборудования со старых кораблей и замены его новым - и она разбиралась в этом лучше, чем он. - Ее брат тоже хотел стать пилотом.
      - А кошмары ей по-прежнему снятся?
      - Каждую ночь, но она не всегда просыпается.
      Брендон побарабанил пальцами по столу.
      - Хотел бы я сказать ей что-нибудь новое. А может быть, вскоре и скажу.
      - Не вижу, чем доставленная ей информация может помочь ее брату.
      - Ничем. Мы еще недостаточно много знаем. И кто-то уничтожил все дубликаты информации, которую Керульд пытался переслать на Арес.
      Осри не сразу вспомнил, кто такой Керульд.
      - Виновник не установлен?
      - Нет. Я разослал курьеров в надежде перехватить какую-нибудь из копий, до которой фаги еще не добрались. Не знаю, успеют ли они сделать что-то, чтобы помочь Локри. День суда уже назначен, хотя вокат Иксван всеми силами пытался его оттянуть. Времени у нас в обрез. - Взгляд Брендона стал задумчивым. - А из того, что у нас уже есть, пользы не извлечешь - разве что это связано с чем-то еще.
      - Неужели заговора против вашей семьи недостаточно? - Осри боролся с противоречивыми эмоциями.
      - Оказывается, о нем знало весьма много народу. Недавно мне исповедался один человек - и выяснилось, что все вовлекаемые в заговор имели самые разные понятия о его целях. Тот человек, о котором я говорю, думал, что готовит демократическую революцию в одном плохо управляемом высокожительском Облаке. Из письма Тау явствует, что он думал, будто это всего лишь дворцовый переворот. Не знаю, какого мнения придерживалась Гештар аль-Гессинав, - возможно, такого же. - Брендон угрюмо улыбнулся. Помнишь Деральце, моего верного телохранителя, который погиб, защищая меня?
      - Еще бы.
      - Но его последних слов ты не слышал, правда?
      Осри покачал головой - он не любил вспоминать те жуткие дни начала войны.
      - Меня удерживали поодаль.
      - Перед смертью он заверил меня, что Маркхем ничего не знал о бомбе в Зале Слоновой Кости.
      - Но ведь Маркхем давно уже умер... - Тут до Осри дошло. - Ты хочешь сказать, что Деральце об этом знал? И не сказал тебе?
      - Только перед смертью. Не забывай, что я не видел его с того дня, как Маркхема выгнали. Он явился на Энкаинацию, зная о бомбе, а поскольку он не имел представления, что Маркхем убит, он должен был знать о ней больше года. - Брендон подошел к окну и выглянул наружу, - Быть может, он собирался убить меня, но передумал? Или его послал кто-то, желавший спасти меня и тем переиграть Барродаха? Если так, то кто это и зачем это ему было надо?
      Осри помотал головой - она у него пошла кругом от таких новостей. Он видел, что Брендон неспокоен, напряжен. Осри редко видел его таким - даже в период бурных приключений, которые они пережили вместе.
      - Я, пожалуй, пойду.
      Брендон бросил рассеянный взгляд на хроно, махнул рукой в сторону внутренней двери, и Осри отправился восвояси.
      Вийя проснулась от чьего-то прикосновения.
      Комната, видная ей под странным углом, медленно вращалась.
      Вийя напрягла больные глаза и убедилась, что в комнате с ней никого нет. Снова опустив веки, она сосредоточилась на уланшийском дыхании и села.
      На этот раз она свалилась со стула на пол. С дрожью в мускулах она поднялась, поставила перевернутый стул и уселась. Хроно на пульте сказал ей, что она отключилась на семь часов. Трясущимися пальцами она закодировала свои находки, заперла их и с тошнотворным отвращением выкинула ампулу из-под мозгососа в ликвидатор.
      Потом открыла дверь - и остановилась, увидев в общей комнате высокого, плечистого мужчину.
      - Мандериан.
      Не его ли прикосновение - умственное, не физическое - заставило ее очнуться? Она слишком устала, чтобы сердиться.
      - Я пришел по просьбе Элоатри - узнать, как ты поживаешь и нельзя ли нам чем-нибудь помочь тебе или эйя.
      - Я в полном порядке. А эйя нужно одно - чтобы их отправили на Пожиратель Солнц. Неплохо бы, однако, сначала избавить его от Эсабиана.
      - Предоставим это умелым рукам Флота, - улыбнулся Мандериан.
      Вийя, чувствуя, что не может больше стоять, опустилась на стул поневоле пришлось предложить сесть и гостю.
      - Несколько дней назад у меня побывал Ивард, - сказал он, глядя на нее непроницаемыми темными глазами. - Тебе тоже снится Анарис ахриш-Эсабиан?
      Вийя ожидала всего, кроме этого, и поняла, что ее реакция не укрылась от Мандериана.
      Она скрыла бы от него правду, если б могла, но теперь это было уже невозможно.
      - Да. Я приписывала это своему происхождению и эмоциональному осадку от недавнего путешествия к Геенне.
      Он ответил чем-то средним между кивком и поклоном.
      - Меня интересует не столько толкование снов, сколько их роль в телепатии. Не говорили ли тебе эйя о чем-то подобном, если им вообще снятся сны?
      - Я не слышу их мыслей, когда они в спячке, и их довольно трудно вывести из нее. Они не передают мне образов, только слова, а поскольку они его не знают, то не смогли бы дать ему прозвище.
      - А келли? - пораздумав, спросил Мандериан.
      - Об этом вам должен был сказать Ивард.
      - Иварду трудно выразить словами некоторые концепции. Я думал, может быть, ты что-то заметила.
      - Нет.
      - Ну что ж, спасибо. Я тебя оставлю - отдыхай.
      Как только он вышел, она опять посмотрела на хроно и увидела, что мозгосос и его неизбежный эффект отняли у нее весь день и большую часть вечера. Она уже трижды принимала мозгосос со дня их с Ивардом синестетического прозрения. И каждый раз она добывала новую информацию, но расплачивалась за это огромной физической слабостью.
      Волоча ноги, она вернулась к себе и стала, глядя на пульт и пытаясь собраться с мыслями. Каждый мускул и нерв ее тела требовал сна, но ум, еще не оправившийся от усиленной наркотиком синестезии, перескакивал с одного образа на другой, и к этому примешивались фантомные вспышки музыки, запахов и вкуса.
      Ее обещание Локри. Ее находки в киберпространстве. Новый уровень восприятия Иварда и значение этого. Сны, где Анарис стоит на поле битвы над кровавой рекой.
      Она поняла, что слишком устала, чтобы осмыслить все это, и побрела к кровати.
      В это время ее босуэлл отозвался знакомой щекоткой, и голос Брендона произнес у нее в голове:
      (Вийя? После тысячи часов волевых упражнений и двух нескончаемых обедов я жажду общения с разумным существом. Я набрел на имитационный зал не хочешь ли прогуляться по дворцовому саду ?)
      Она закрыла глаза - при всей тяжести ее изнеможения вал времени был еще сильнее. Два дня и две ночи она не видела и не слышала Брендона, не получала вестей от него.
      Скоро у меня ничего не останется, кроме памяти.
      (Хорошо, иду), - сказала она.
      - ... и она призналась, что ей снятся такие же сны, но приписывала появление Анариса их общей родине и эмоциональному осадку от экспедиции на Геенну, - завершил Мандериан.
      Элоатри долго молчала, не шевелясь.
      Мандериан терпеливо ждал.
      Верховная Фанесса стояла у окна, глядя на дождь над озером, рассеянно потирая большим пальцем одной руки ладонь другой.
      Наконец она опустила руки и повернулась к Мандериану. Решимость преобразила ее мудрое, доброе лицо.
      - Путь мой ясен, но он будет нелегок.
      19
      ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ
      Анарис осторожно шел по узкому, как труба, коридору. Респиратор праздно болтался у пояса. Воздух был теплый, чуть едкий. Анарис слышал только собственное дыхание и тихий стук своих сапог.
      Ему стоило некоторого труда идти не спотыкаясь - здесь, вдали от заселенной зоны, пол сохранял свой естественный изгиб. Даже сборочная техника, доставленная последним кораблем, не могла произвести столько стазисных заслонок, чтобы хватило на все коридоры, которые желал бы контролировать
      Лисантер. Либо заслонки, либо дополнительные компьютерные мощности. Анарис улыбнулся: Моррийон, следуя его инструкции, всячески разжигал аппетит ученого к расширению исследовательской базы, и Барродах так и не получил лишних заслонок для своего жилища.
      Впрочем, отвлекаться незачем. Он пришел сюда один с вполне определенной целью. Только Моррийон знал о его опытах.
      Анарис остановился и достал из кармана пригоршню упаковочного пенопласта. Помедлив, он подбросил кусочки в воздух и напряг волю. Белые хлопья, медленно опадающие на пол, слегка заколебались, но и только, а в висках у него заломило.
      Он с тревожным чувством вспомнил внезапное возникновение часового из туннеля в Палате Хроноса. Значит, это правда. Его телекинетические способности усиливаются по мере приближения к центру Пожирателя Солнц. А Лисантер выяснил, что такой же закономерности подчиняются сны обитателей станции. Анарис подумал, что нельзя даже рассказать Лисантеру о собственном открытии. Если Аватар узнает - это верная смерть.
      Анарис повернул обратно и задержался на пересечении трех коридоров. Левый - это самый короткий путь к его жилью, но он проходит мимо Палаты. Средний ведет туда же, но более кружным путем. Правого еще нет на плане, и никто не знает, куда он выходит.
      Анарис решительно повернул налево. Он не позволит своим страхам управлять собой.
      В пяти кварталах от Палаты он услышал стонущий гул, и станция задрожала. Световая сетка побежала по стенам; светильники, установленные техниками, замигали. Волна обманчивых ощущений швырнула Анариса на пол ему казалось, что это происходит при пониженной гравитации. Давление извне смешивало зрение, слух, обоняние и даже внутренние рефлексы в зловещий, галлюцинаторный кисель.
      Потом это прекратилось, и возник звук.
      Поначалу Анарис не мог понять, что это. Пение? Сирена? И лишь потом сообразил, что это предсмертный вопль человека. Анарис поднялся на ноги, пробираемый холодом. Он никогда еще не слышал, чтобы человек так кричал. Даже его сестра, когда ее воля уже сломалась под ножами Эводха, не издавала таких звуков. Жертва, кем бы она ни была, продолжала кричать, даже втягивая в себя воздух, и казалось, что у нее рвется горло.
      Затем все смолкло. Анарис подождал, прислушиваясь, еще не до конца доверяя своим ногам.
      Несколько минут спустя двое служителей в сером провели мимо него гравикаталку. Рядом, не сводя глаз с лежащего на ней человека и терзая клавиши своего блокнота, шел Лисантер. Анарис остановил его. Барродах, шедший чуть поодаль, остановился тоже, глядя на наследника с недоверием.
      - Это Ли Пунг, мой господин, - пояснил Лисантер. Анарис увидел, как поджал губы Барродах, но ученый этого не заметил. - Мне думается, он попал в петлю обратной связи, и его мозговые сенсоры зашкалило. Но станция все же отреагировала, - слегка просветлел Лисантер. - Сдвиг мизерный, но, кажется, устойчивый. Сейчас мы сравниваем сообщения, поступающие из разных секций.
      Мизерный? Что же будет, если какой-нибудь темпат добьется полного успеха ?
      Анарису повезло, что он в этот момент оказался один. Нужно будет обязательно закрыться у себя, когда следующий темпат, женщина, которая должна вскоре прибыть, повторит попытку. Анарису стало по-настоящему страшно. Его должарианское наследие возмущенно отвергало страх, панархистское воспитание принимало его как гинерациональную реакцию и основу для будущих действий.
      Он посмотрел на темпата, туго спеленутого простыней. Глаза Ли Пунга были широко раскрыты, лицо приобрело жуткое выражение то ли безмерного страха, то ли безумной радости, точно древняя ритуальная маска. Он даже не моргнул, когда Анарис щелкнул пальцами у него перед глазами. Тело, совершенно неподвижное, было сведено напряжением, исключавшим всякую возможность шевельнуться.
      - У него такой вид, будто он боится всякого движения, - сказал Анарис.
      Лисантер моргнул, продолжая работать со своим блокнотом.
      - Мы применим мускульную стимуляцию, господин, в сочетании с другими средствами. Возможно, следующая темпатка сумеет как-то помочь ему.
      - Прошу прощения, мой господин, - с легким нетерпением вмешался Барродах, - но Аватар потребовал, чтобы ему немедленно доложили о результатах первого эксперимента.
      Анарис посмотрел на него так, что бори опустил глаза. Но терять ему нечего, потому он и дерзит. Барродах знал, что ему не сносить головы, если в поединке за власть победит Анарис.
      Наследник улыбнулся.
      - В таком случае у тебя осталось совсем мало времени, чтобы подготовить свой... доклад. - Пауза была совсем короткая, но Анарис знал, что Барродах понял ее правильно. Ты лжешь моему отцу, когда только смелости хватает, но мне это на руку. Бори слишком умен, чтобы не понимать этого, и он досадует, что не может ничего изменить, не раскрыв козней, которые плел последние двадцать лет.
      Анарис жестом отпустил их, и Барродах, низко поклонившись, поспешил за каталкой.
      "Он к тому же и возмущен", - подумал Анарис. Идея поделиться с Моррийоном собственными стазисными заслонками сработала как нельзя лучше это расстроило Барродаха, а Моррийона напугало так, что он стал работать еще усерднее, и к тому же обеспечило ему лучший отдых, чем у его противника.
      Анарис засмеялся, не обращая внимания на эхо, искажающее его смех, и зашагал дальше.
      - Я сожалею, серах Барродах, - сказал Лисантер без всякого сожаления в голосе, - но Аватар не запретил мне разговаривать с наследником.
      Это было предупреждение, и Барродах смягчил выражение своего лица.
      - Разумеется, гностор. Но о любых результатах следует прежде всего сообщать Аватару.
      По лицу ученого он понял, что и тот расслышал предупреждение в свой адрес.
      - Согласен, - склонил голову Лисантер. - И я благодарен вам за то, что вы поддерживаете мои намерения работать со следующим темпатом более медленно.
      Барродах кивнул, вспомнив разочарование и нетерпение Эсабиана, узнавшего, что новый темпат прибудет только через шесть дней. "Зачем тогда было этого терять?" Чем дольше проживет следующий темпат, тем дольше Эсабиан будет заинтересован. А тем временем придется изыскивать какие-то другие методы рассеять его скуку.
      - Что вы собираетесь делать дальше? - Барродах подавил зевок. Он жаждал выспаться - его новая квартира пока что вела себя сравнительно спокойно.
      - Продолжим эксперимент с Ли Пунгом - будем использовать образцы его нервной ткани, не трогая мозг. Нельзя сказать, чтобы я многого ожидаю от этого. Впрочем, есть еще одна интересная возможность. Помните аналог крови в причальном отсеке, когда прибыл наследник?
      У бори свело желудок от одного воспоминания. Если бы не находчивость наследника, неизвестно, как поступил бы Аватар. Барродах кивнул.
      - А все отравления ур-плодами вызывали токсины, тем или иным способом затрагивающие кровяные клетки. Я придерживаюсь мнения, что станция старается приспособиться к нам, экспериментируя с новым гомеостазом, просто она приняла пролитую кровь за ненужный продукт обмена.
      - Ну и что же?
      - Мы нашли под центральным помещением камеру, напоминающую рециркулирующий орган.
      - То есть как? - Барродаху хотелось бы, чтобы Лисантер не применял к станции биологические термины. И без того кажется, будто ты находишься в чьем-то брюхе.
      - Давление в ней ниже, чем в близлежащих помещениях, поэтому воздух постоянно циркулирует по направлению к камере. И она... поглощает предметы.
      Барродах с большим трудом сохранил спокойный вид, но сердце у него заколотилось. Он вспомнил всасывающую фистулу, открывшуюся в его спальне, которую он вынужден был покинуть. А что, если бы она была больше - много больше? Он отогнал этот образ от себя.
      - Какие предметы?
      - Мы давали ей воду, сахарозу, синтетическое мясо и тому подобные вещества. После этого ур-плоды, растущие поблизости, стали несколько менее ядовитыми. Но я не уверен, что станция как-то связывает эти вещества с нами. Ей, несомненно, сложно понять, что мы этим питаемся.
      - И что же вы намерены предпринять?
      Лисантер заколебался.
      - Я думаю, ей нужно скормить человеческое тело. Мертвое, конечно, поспешно добавил он. - И не обязательно кого-то убивать - это не столь срочно.
      Барродах пристально посмотрел на него. Аватар приказал им включить Пожиратель Солнц на полную мощность. Уж не воображает ли ученый, что такая мелочь, как чья-то жизнь, может помешать им выполнить этот приказ? Впрочем, Лисантер - панархист.
      - Мы скормим ей даже живого, если вы сочтете это нужным, - отрезал бори, наслаждаясь замешательством Лисантера.
      - Нет, это означало бы действовать слишком поспешно. - Взгляд Лисантера неожиданно обрел твердость. - А вдруг станция сочтет, что ей полагается глотать живых людей? Нам станет небезопасно жить здесь.
      Теперь уже Барродах съежился, и то, что он не сумел сдержаться, привело его в ярость. Это он нарочно! Лисантер знает о его жилищных проблемах. Ничего, в свой черед умник поплатится и за это, и за многое другое. Ну а пока придется его терпеть.
      - Что ж, хорошо. У нас как раз налицо два трупа. Двое серых вступили в драку - один погиб, другой казнен. Тела еще не прошли переработку выбирайте любого или берите обоих.
      Блокнот Барродаха прозвонил и оповестил:
      - Гипердепеша с "Цветка Лит". Для вас, от Норио Данали.
      Темпат Хрима. Что ему надо? В добровольцы, что ли, вызывается? Вероятно, Лисантер подумал о том же, поскольку сразу просиял.
      "Но сначала я поставлю побольше пси-заградников", - подумал Барродах.
      - Сейчас приду. - И он сказал Лисантеру: - Подготовьте свой эксперимент и уведомьте меня. Я хочу присутствовать.
      Он вышел из помещения, служившего гностору кабинетом. Норио здесь это палка о двух концах. Он сильный темпат и, по слухам, мозголаз худшего сорта - но без него Хрим станет куда более уязвим. Можно будет даже заслать кого-нибудь на его корабль.
      "Авось удача наконец улыбнется мне", - подумал Барродах.
      АРЕС
      Вийя, взойдя на борт своего корабля, глубоко вздохнула.
      Тианьги не работало, и воздух слегка застоялся, но она все равно дышала полной грудью, наслаждаясь запахами дома.
      На мостике она провела руками по пульту, прежде чем сесть. Здесь она ощущала полный покой - и внутри, и снаружи.
      Нажав, наконец, на одну из клавиш, она включила системы жизнеобеспечения. Со вздохом заработало тианьги, и миг спустя она почувствовала на щеке слабое дуновение и вдохнула свежие запахи, которые запрограммировал Маркхем в память о Лусоре.
      Вийя привела в действие автоматическую секцию камбуза и откинулась назад, перебирая в уме свои планы.
      Если Локри не получит свободу легальным путем, она сама его освободит - но шанс у нее будет только один. Надо все пересмотреть и распланировать, иначе они все умрут.
      Первый шаг был сделан еще перед отлетом на Геенну. Через Марим Вийя запустила червяка во флотское информпространство, чтобы отыскать досье на "Телварну". Из него она узнала, где хранятся детали их двигателя. Марим разделила их на те, которые можно получить, разобрав другие установки, и те, которые придется украсть из сверхнадежных кладовых.
      После возвращения из экспедиции Вийя активировала второй сегмент червяка, и Марим принялась за работу. До того, как вступить в банду на Дисе, она была воровкой. Под руководством Вийи и с помощью червяка она провела серию временных краж, при которых, во всяком случае поначалу, ничего не пропадало совсем.
      Она брала что попало - и то, что входило в список контролируемых деталей, и то, что вообще не имело отношения к двигателям. Каждая деталь со временем возвращалась на место, и ее пропажу приписывали компьютерной ошибке, которую червяк действительно создавал. Тревогу не поднимали ни разу, и скоро Вийя добилась желаемого результата: замотанная команда квартирмейстера перенастроила инвентарные мониторы, чтобы сделать их менее чувствительными к флюктуациям потока.
      Марим, выйдя на оперативный простор, начала красть детали, которые нельзя было получить иным путем, - одну за другой, наименее важные первыми. И вот теперь, когда их набралось некоторое количество, настало время для очередной намеченной Вийей фазы: доступа на "Телварну".
      Вийя не знала, каким влиянием пользуется Элоатри, пока не обратилась к ней с просьбой и не получила разрешения ночевать на корабле.
      Она всего лишь упомянула при последнем визите Мандериана, как тяжело ей спать в здании, набитом другими людьми, большинство из которых испытывает сильный стресс вследствие перенаселения. И каким бы, мол, было облегчением оказаться на своем корабле, подальше от посторонних. Это был эксперимент, первая и самая простая попытка добиться своего.
      Полагая, что эта уловка уж слишком проста, Вийя ничего от нее не ожидала и не задумывалась о последствиях этого разговора.
      Но не прошло и шести часов, как она получила письмо от самой Элоатри. Разрешение, снабженное печатью Верховной Фанессы Дезриена, гарантировало Вийе допуск на корабль в любой вечер, когда ей будет угодно. Никакого объяснения не прилагалось - только маршрут, пропускные коды, указания относительно инспекций и запрещение нарушать печати в машинном отделении: при нарушении пропуск будет немедленно отменен.
      Теперь нужно будет как-то перехитрить частые инспекции по проверке наружной печати и менее частые, но более строгие, по проверке внутренней. С последней, вероятно, придется подождать до вынесения решения по делу Локри. Вийя вздохнула, вспомнив о двух мелких деталях у себя в карманах. Надо их припрятать - но так хорошо просто сидеть и наслаждаться тишиной.
      Она закрыла глаза - и вздохнула, почувствовав знакомую психическую метку, близкую и яркую, как солнце.
      Она повернулась и увидела Брендона - он шел медленно, с задумчивой улыбкой, сияя кобальтово-синими глазами.
      - Разрешите подняться на борт?
      Она с пересохшим ртом кивнула.
      Он прошел мимо пульта Локри, тихого и темного, к навигационному и облокотился на спинку кресла, В этот поздний час на Брендоне были только рубашка, брюки и сапоги - значит, он отказался от какого-то приглашения, чтобы прийти сюда. Зачем?
      - При первой встрече ты сказала мне, что уничтожила все, что осталось от Маркхема.
      - Все материальное - ты спрашивал именно об этом.
      - Но в это не входил капитанский журнал, который я обнаружил после, и запись, которую он, по-видимому, собирался переслать мне.
      - Это не материальные вещи. - Он сердился - она очень редко видела его таким. При их последней встрече на это не было и намека, и его настроение вызвало у нее шок, мешавший думать. - И я не хотела отдавать это тебе.
      Он послал ей мимолетную улыбку.
      - Я должен был сам найти, да? Чтобы доказать - что?
      Она промолчала. Детали двигателя вдавились ей в бедро; она осознала, что очень напряжена, и расслабила мускулы.
      Он отошел к пульту Марии и рассеянно провел пальцами по клавишам.
      - Ты читала то, что предназначалось для меня?
      - Да.
      - И что же ты там вычитала?
      К чему он, собственно, ведет?
      - Это было политическое обвинение.
      Брендон перешел к пульту Иварда.
      - Политическое обвинение. Веришь ты в призраки?
      - Нет.
      - Вопрос не показался бы тебе столь дурацким, если бы тебя, как меня, преследовал призрак Семиона.
      В последние дни они достаточно часто общались наедине, чтобы она немного разобралась в нем. Иногда он с обезоруживающей откровенностью говорил на любые темы, включая себя самого, - иногда же разговор шел под прямым углом к истинной теме, и это напоминало Вийе дуэль, ведущуюся невидимым оружием. Неспособная пока разгадать подспудный смысл, она защищалась посредством финтов, парирования и нанесения ответных ударов.
      Сегодня Брендон, кажется, пришел с намерением сделать прямой выпад.
      - Трое семионовских капитанов умудрились в самый короткий срок так раскидать мой флот, что Должару впору позавидовать. Но сейчас меня занимает не столько, как они это сделали, сколько почему.
      Мой флот.
      - У вас на то есть законы. Если твои люди их нарушили, накажи их.
      - Но они ничего не нарушали.
      Она сидела в вольной позе, стараясь выглядеть спокойной.
      - Ты говорил мне, что Кестлер нажимает на все рычаги, добиваясь, чтобы атакой на Пожиратель Солнц доверили командовать ему.
      - Так и есть.
      - Ты уже принял решение?
      - Да - исходя из военных соображений. Но из политических соображений пока еще не объявил о нем.
      - Нг, - кивнула Вийя.
      - Почему ты так думаешь?
      Этот вопрос по крайней мере был достаточно ясен.
      - Я несколько раз просматривала боевые записи, которые ты мне дал. Конечно, в таких ситуациях опасно говорить "а вот если бы" - ведь многое зависит не только от момента, но и от того, где ты оказался...
      - И от твоего угла по отношению к бою. Принято. Продолжай.
      - Оба они опытные, отважные, превосходные командиры. Но у Нг преимущество по двум причинам. Во-первых, она придумала новые тенноглифы, которые на порядок ускорили процесс. Во-вторых, она раскусила, что слабость должарианцев заключается в их зависимости от урианского оружия и связи.
      - Кестлер, кажется, тоже это сообразил, просто не успел воспользоваться своим знанием. Что до тенноглифов, то их изобрела не Нг.
      - Не она, так ее офицер. Она их использовала, а в бою вся ответственность лежит на ней.
      Брендон вернулся к пульту контроля повреждений.
      - Ты не думаешь, что это совпадение?
      Он говорил легко и беззаботно, но Вийя чувствовала, что они добрались до сути.
      - Не знаю. Я не знакома с теми, о ком идет речь.
      - Подумай еще. Вспомни об их стиле командования.
      Вийя закрыла глаза, стараясь вызвать в памяти кадры недавних сражений, которые просматривала несколько раз. Она представила себе мостики обоих крейсеров, очень похожие, и команды, отдаваемые почти на том же языке.
      - Можешь ты представить себе Варригаль на мостике "Астреи?" - спросил Брендон.
      - Могу... - произнесла Вийя и тут же поняла, что ошиблась. - Хотя нет. С Кестлером никто не делится информацией, не говоря уж о своих наблюдениях, а вот Нг это разрешает. Для Кестлера главное повиновение, а не инициатива, верно?
      - Не для Кестлера, - сказал Брендон.
      Вийя сидела не шевелясь. Брендон тоже не двигался с места - их разделяла вся ширина мостика.
      - Для Семиона. - Теперь все стало на свои места. - Он создал собственный Флот, так? Свою структуру внутри панархистской, по тем же правилам. Но подчинялась она ему. Не символически, как наследнику, а ему лично.
      - Правильно. Он двадцать лет создавал хорошо обученную элиту, которая повиновалась ему беспрекословно.
      Значит, это - вопрос преданности?
      - Моя задача - вернуть их обратно. Если сумею. Но доверие должно быть обоюдным.
      Месяц назад у Вийи было три вопроса. На первых два Брендон ответил: он решил вернуться в мир своих предков, и он знает, что Вийя как рифтер когда-нибудь покинет этот мир.
      Остается третий вопрос: попытается он удержать меня или нет ?
      - Что ты можешь предложить им взамен старого договора? - спросила она.
      - Только правду. Преданность одному человеку держится только на силе и мудрости этого одного. Договор - если он соблюдается всеми сверху донизу черпает мудрость и силу в каждом из участников.
      Это говорил не панархист рифтеру, как могло показаться на первый взгляд, - это Панарх говорил рифтерскому капитану.
      - Только его не все соблюдают, - намеренно сказала она. - Иначе у нас не было бы этого разговора.
      И увидела отражение недосказанного в его глазах.
      Весь напор покинул его, оставив обычную человеческую усталость. Дуэль закончилась. Он сдался и бросил оружие.
      Радикальная перемена его эмоционального спектра, как всегда, нарушила ее равновесие, и она заговорила о другом, безопасном:
      - Сколько у тебя времени?
      - Пока Омилов не представит информацию о Пожирателе Солнц и адмиралы не скажут, сколько кораблей у нас набирается для атаки, - улыбнулся он. Она отгораживалась от сожаления, которого он не мог скрыть, и от глубоко запрятанной насмешки над самим собой. - А до того момента, - он выпрямился и медленно подошел к ней, - остается дело Локри. Я хотел бы, чтобы ты встретилась с Седри Тетрис - она занимается подбором информации для Иксвана.
      Этим он хочет сказать, что мои усилия обнаружены. Вот он - истинный мотив этой встречи. Детали она держала в руке. Спустив их в хранилище через прорезь под пультом, она сказала:
      - Локри только на пользу, если расследование идет по двум линиям.
      Ты веришь своим законам, а мои люди верят мне. И мы оба должны соблюдать свой договор.
      И по тому, как Брендон вскинул подбородок и как потемнели его глаза, она снова увидела, что он ее понял.
      Она нанесла свой последний удар уже после того, как он отложил меч власти. Перед ней был не Панарх, а просто Брендон, которого она любила и будет любить всегда. И она сказала:
      - Я нашла доказательства того, что Архон Торигана был замешан в убийстве Кендрианов, но не знаю, кто и зачем заказал ему это убийство.
      20
      ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ
      В воздухе теперь пахло мертвечиной - то слабо, едва заметно, то очень сильно. И ур-плоды тоже стали другие. Барродах старался больше не смотреть на них. Он плохо помнил должарианского солдата, чей труп Лисантер скормил урианскому эквиваленту рециркулятора. У него, кажется, были голубые глаза?
      У кабинета гностора из стены проросли жесткие курчавые волосы. Барродах содрогнулся. Это еще хуже, чем мясистые сталактиты и наросты слизистой ткани, торчащие повсюду, как геморроидальные шишки.
      Лисантер занимался какими-то таблицами у себя на экране и как будто не заметил чмоканья открывшейся двери, однако остановил изображение и обернулся к бори не вставая.
      - Серах Барродах? - Ученый был в фаворе у Аватара с тех пор, как вторая темпатка слегка увеличила мощность станции, хотя женщина при этом погибла.
      Барродах сел. Его раздражало возвышение гностора, но поделать с этим он ничего не мог. Он молчал, желая, чтобы Лисантер заговорил первым, и тот оправдал его ожидания.
      - Кажется, мы нашли решение проблем с окружающей средой. Ключом здесь являются новые антропогенные проявления. Наиболее частые, такие как волосы или кожа, относятся к тем частям организма, которые сохранили свою жизнеспособность в момент съедения тела.
      У Барродаха дернулась щека, преодолевая вызванное лекарством онемение. Лисантер теперь, говоря о станции, без стеснения употреблял биологические термины.
      - Менее частые, такие как глаза, представляют собой, видимо, нечто вроде генетического эксперимента. Вместо сетчатки у них гладкая мембрана.
      Бори вспомнил, как они переливаются при свете, сверкая зрачками, и его замутило.
      - Но откуда эта вонь?
      - Наше счастье, что Уры, по-видимому, нуждались в атмосфере, близкой к человеческим нормам. Не говоря уж о гравитации. Могло быть намного хуже. У нас слишком многие ходят без респираторов, между тем потенциальная опасность остается.
      Раздражение Барродаха перешло в гнев.
      - Вы хотите поучить меня, как служить Властелину-Мстителю? - Огни над Лисантером оделись цветной каемкой - опять мигрень надвигается. Должно быть, лечебная мушка истощилась.
      - Да нет же, серах Барродах, - заморгал ученый. - Прошу прощения. Я сказал это просто так, к вашему сведению.
      Больше всего бори досадовал оттого, что Лисантер как будто ничего не боится - словно не чувствует тяжести страха, который на Должаре правит всем. Можно подумать, что для него это - одно из условий эксперимента.
      Как-нибудь я устрою тебе эксперимент с умовыжималкой.
      - Прекрасно, и что же вы предлагаете? Аватар желает, чтобы воздух снова стал свежим, и поскорее.
      - Поглощенный субъект был неживым, в стадии сильного разложения. Станция воспроизводит это явление так же, как и живые ткани.
      Барродах медленно улыбнулся, несмотря на начинающуюся головную боль,
      - Итак, вы решили сделать то, что я предлагал с самого начала. Скормить ей живого человека. - Это было неожиданным плюсом.
      Лисантер неохотно кивнул.
      - Думаю, тогда она, э-э... поймет, что мы собой представляем, и перестанет воспроизводить части человеческого тела. Вряд ли она сможет воспроизвести живой организм.
      Боль кольнула Барродаха позади глаз.
      - В то же время эксперимент по применению к Ли Пунгу умовыжималки, ученый произнес это слово с отвращением, - не дает никаких результатов. Его разум так сильно поврежден, что мы не уверены, сохранил ли он свои темпатические способности.
      Вот оно, твое слабое место, дуралей.
      Сочувствие к другим когда-нибудь погубит Лисантера. Что ж - пусть вызволяет Ли Пунга из того ада, в который загнала темпата станция. Авось воздух станет чище.
      - Тогда используйте его - и немедленно.
      - Подготовка займет некоторое время. И я должен буду уведомить наследника.
      - Господин Анарис требует, чтобы его уведомляли о попытках темпатов активировать станцию, а это дело иного рода. Предоставьте это мне. Барродах видел, что ученый его понял. - И сообщите, когда будете готовы.
      Удостоверившись, что Лисантер придает первостепенное значение производству новых стазисных заслонок, и обсудив оптимальное размещение пси-заградников, которые прибудут с тем же кораблем, что и Норио, Барродах ушел. Ему не терпелось попасть к себе, чтобы принять меры против тошноты и боли. Вот если бы и от тревоги он мог избавиться с той же легкостью!
      Анарис сидел один в своем жилище, положив руки на колени ладонями вверх. Перед ним в воздухе кружилось кольцо из сантиметровых металлических шариков. Он направил его в обход своей головы, следя за ним в зеркале, которое пристроил на полу перед собой. Картина создалась странная: металлический обруч, напоминающий ему нимбы на религиозных изображениях Малого Дворца в годы его ученичества, окружал суровое лицо должарианца. Он улыбнулся краем рта, и диссонанс смягчился.
      После того как вторая темпатка попыталась активировать Пожирателя Солнц, его перестали мучить головные боли. Неудача Ли Пунга, превратившая темпата в безмозглую куклу, только усилила телекинетические способности Анариса, а смерть женщины, кроме того, притупила боль от психических усилий.
      Во время ее эксперимента станция снова задрожала, и свет стал мигать. А в комнатах Анариса возникла настоящая телекинетическая буря - предметы срывало с мест и швыряло гак, что после у него ушло два часа на уборку. Он стиснул зубы - полное отсутствие контроля над этим помнилось ему слишком живо.
      Он велел шарикам ссыпаться в его правую ладонь и сомкнул пальцы, заставляя себя расслабиться. Легкая боль от напряжения сразу прошла. Возможно, это результат его возросшей силы.
      А следующий темпат, по слухам, очень силен. Надо будет, чтобы Моррийон достал более эффективное седативное средство до того, как этот Норио здесь появится. Анарис снова пожалел, что не может поговорить с Лисантером. Но Моррийон, во всяком случае, должен узнать, как возросли способности его хозяина. Наследник привык уважать мнение своего бори и все меньше и меньше сомневался в его преданности.
      Прозвонил вестник - пришел Моррийон с докладом. Анарис отпер дверь.
      Моррийон едва заметил чмоканье двери. Он совершил страшную ошибку, и жить ему теперь, возможно, осталось каких-то несколько минут.
      Он еще никогда не видел наследника таким спокойным. Напряжение чувствовалось только в правой руке, где было что-то зажато.
      Анарис поднял на него глаза, продолжая сидеть на полу с поджатыми ногами, и Моррийон заметил перед ним зеркало. Снова хореянские упражнения но где же кусочки пенопласта?
      Впрочем, сейчас Моррийону было не до этого.
      - Мой господин, Лисантер задумал новый эксперимент.
      - Хорошо, поприсутствуй на нем, - слегка удивился Анарис, но тут глаза его сузились.
      - Вы приказали мне уведомлять вас об экспериментах с темпатами, быстро заговорил Моррийон. - Так вот, они собираются скормить Ли Пунга рециркулятору.
      Анарис вздрогнул и побелел, а у Моррийона подкосились колени: он ни разу не видел, чтобы наследник проявлял страх.
      - Когда?
      Моррийон взглянул на хроно. Почему цифры меняются гак быстро?
      - Через девяносто секунд.
      Лицо наследника отвердело от гнева и приняло нормальный вид.
      - Почему ты раньше не узнал?
      Моррийон сглотнул.
      - Я сказал Барродаху, что вы приказали уведомлять вас обо всех попытках темпатов активировать станцию.
      А Барродах сделал вид, что понял это буквально. Из чистой вредности ведь он не имеет понятия о переменах, происходящих с Анарисом. Но за вредность тоже убивают. Моррийон поспешно продолжил, чувствуя, как закипает ярость в должарианце:
      - Цель этого эксперимента - проверить, как отреагирует станция на живое человеческое тело. Лисантер не верит, что Ли Пунг сохранил свои темпатические способности.
      Анарис легко, без усилия поднялся на ноги. Моррийон попятился, сжимая в руках блокнот. "Не подведи меня снова" - так сказал ему наследник на "Самеди", когда Быстрорук устроил им ловушку. А он подвел.
      Анарис возвышался над ним, и прахан - лицо страха - делало наследника непохожим на себя. Его глаза широко раскрылись, глядя сквозь Моррийона.
      Станция застонала, и палуба под ногами затряслась. Пульт тианьги защелкал, а стазисные заслонки начали гудеть - все громче и громче. Свет в комнате замигал.
      Анарис пошатнулся, издав гортанный звук. У Моррийона волосы стали дыбом - потом он почувствовал, как покалывает кожу, и понял, что это не физиологическая реакция, а статическое электричество.
      И тут по комнате полетели вещи. Книги, бумаги, чипы вихрем кружились вокруг резного, слабо потрескивающего стола. Ящики из него выдвигались, и их содержимое тоже вливалось в водоворот. Темные ковры под ногами вздувались и хлопали, как воздушные шары.
      Зеркало Анариса неожиданно взвилось в воздух и понеслось на Моррийона кромкой вперед, точно собираясь его обезглавить. Он умудрился поймать его, и руки у него от этого взлетели высоко над головой. Зеркало дрожало, наливаясь тяжестью, - вот-вот раскроит ему череп.
      В ужасе бори завопил:
      - Нет, мой господин! Пожалуйста, не надо!
      Глаза наследника налились кровью, вздувшиеся вены на висках пульсировали. Из носа потекла кровь.
      Давление воздуха ужасающе возросло, и станция тряслась.
      Из правой руки Анариса ударил металлический блеск, и прочное дипластовое зеркало вылетело из рук Моррийона, разбившись вдребезги.
      Внезапно все прекратилось, точно выключатель повернули: и дрожь под ногами, и стон. Анарис разжал кулак, и несколько металлических шариков упало на ковер. Он раскрыл рот, но не смог вымолвить ни слова и без сознания повалился на пол.
      Моррийон смотрел на это, чувствуя странное спокойствие. Шок, отметил он частью своего сознания. Анарис чуть не убил его своим телекинезом и тем же способом спас. Бори испытал чувство, так давно забытое, что он не сразу его узнал: жалость.
      Несчастный гибрид. Он тоже разрывается между двумя мирами. Моррийон пощупал пульс своего господина, надеясь, что Анарис приспособится к этому раздвоению лучше, чем он сам.
      АРЕС
      Студия выглядела еще хуже, чем обычно. Повсюду валялись пакеты из-под еды и стояли грязные чашки из-под кафа и алигрианского чая. Пол усеивали бумажки вперемешку с пустыми мозгососными ампулами. В комнате разило озоном и потом.
      Но Ник и Дерит ничего этого не замечали. Второй Ник говорил с экрана:
      - В этом зале, расположенном в центре Палаты, прошло немало судебных процессов с тех пор, как теменархея И'Лисса лит-Иллиайн в царствование Броссинава I подарила Арес Флоту.
      Имиджер обвел высокий потолок, ряды потемневших от возраста сидений и белые мраморные стены.
      В маленьком окошке на экране отсчитывались баллы рейтинга.
      Кадр остановился на высоком столе для судей, и Дерит сказала Нику:
      - Надо признаться, этот номер тебе удался.
      - Твой рассказ о келли и рифтерах, которые привезли их сюда, тоже был что надо.
      Ник мог позволить себе такое великодушие. Чуть ли не весь Арес смотрел этот его репортаж, и ему повезло занять ближнюю орбиту. Товр Иксван охотно с ним сотрудничает, и другие двери перед ним тоже открылись.
      - Да, - сказала довольная Дерит. - Наша Лохиэль - отличный аргумент против той муры, которую гонит 99-й канал. Теперь все только и делают, что спорят о рифтерах. Чем больше Хомски нажимает на зверства и насилие, тем больше народу смотрит нас - она сама на нас работает. Да и мое интервью с рыжим парнишкой тоже не повредит, - хитро улыбнулась она.
      - Само собой.
      Он охотно признавал за Дерит ее успехи - они ведь делали общее дело.
      На экране тем временем показывался четырехсотлетней давности суд над Иваном Томулисом, и видны были трое судей в своих ритуальных одеждах. Судья в центре, стоя, выговаривала что-то защитнику. Услышав спокойный ответ женщины-воката, судья сорвала с себя золотую маску и швырнула в нее. Острый край маски сильно поранил вокату лоб, но та сказала ровным голосом, не потрудившись вытереть кровь:
      "Повторю вам слова Сократа, ваша честь: вы как нельзя лучше доказали убедительность своих аргументов".
      Ник на экране продолжил свой рассказ,
      - Ух ты! - восхитилась Дерит. - Рисково играешь.
      - Я не собираюсь быть комнатной собачкой Панарха. Похоже, Кендриан действительно виновен. Впрочем, Его Величество, надо отдать ему должное, не проявляет навязчивости, поддерживая его.
      - Что не помешало тебе получить тайное эксклюзивное интервью, засмеялась Дерит.
      - Завидно, да? Но я не понимаю, почему Иксван делает всю работу один разве что ему удалось раскопать то, что другие четырнадцать лет назад не смогли.
      Позади кто-то резко втянул в себя дозу мозгососа. Ник обернулся: Омплари замер над своим пультом, молотя пальцами по клавишам, - сейчас он путешествует по системе в приступе синестезии, вызванной наркотиком.
      - Он себя уморит, - промолвила Дерит.
      - Если мы ему запретим, он уйдет на другой канал, только и всего. Все программисты говорят, что в Сети кто-то копает - да так, что она трясется. Эх, знать бы, что при этом выходит наружу. Мне сдается, что это все из-за суда, и пахнет тут настоящей сенсацией.
      - Кто ищет, тот найдет, - пропела Дерит и добавила уже серьезно: Если Сеть так трясет, многое может всплыть кверху брюхом.
      Юбки из шанта-шелка пенились вокруг ног Ваннис. Сидя, она смотрела на свое отражение в стене из полированного вулканического камня: единственная нитка жемчуга среди изящно уложенных кос, зеленовато-голубое платье, подчеркивающее зелень глаз, чистая линия, бегущая от плеча до бедра.
      Эта картина, как всегда, ее успокоила, и она снова открыла слух разговорам, которые вели вокруг нее приятные певучие голоса. Музыкальная часть вечера окончилась, и гости удалились в кулуары - поговорить, послушать чужие разговоры и вкусить изысканных яств, которые беспрестанно разносили по комнатам красивые молодые слуги.
      Это напоминало Ваннис тихую гладь пруда, под которой скрываются хищные рыбы и острые камни. Напряжение сказывалось только в мелочах: в том, как враждующие стороны располагались подальше друг от друга, в некоторых темах, затрагиваемых лишь намеком, с ядовитыми улыбками. Случалось, что кто-то вдруг замирал, получая или посылая секретку по босуэллу, - но так выдавали себя только те, кто недостаточно овладел искусством притворства.
      Ваннис знала, что ей в этом искусстве равных нет. Она может сидеть в грациозной позе на стуле, изящно обрамляющем ее, и думать совсем о другом.
      Например, о своем внезапном обогащении. Несколько дней назад она, выведя на экран цифру своего кредита, вдруг обнаружила, что от близкого банкротства переместилась в неограниченные финансовые пространства. Никакого объяснения не прилагалось, а Брендон при встрече ни словом об этом не упомянул, но Ваннис знала, кто ее благодетель.
      Они виделись часто, но только в свете. Он беседовал с ней о музыке и истории, но ничего не говорил о политике или о молчаливой борьбе внутри Флота. От одного из Масо она узнала о новой привычке Панарха: ежедневно в пять утра он бывает на тренировках в спортзале для офицеров.
      - Однажды он просто взял и появился там, - рассказывал Ореик узкому кругу слушателей. - Мой кузен Эфрен, который служит на "Норсендаре", сам его видел. В спортивном костюме без телохранителя, держится позади. И каждое утро, где бы он ни провел ночь...
      Но где он их проводит, свои ночи?
      Ваннис следила бдительно, но ни один Дулу, мужского или женского пола, не проявил еще гордости собственника. Это не давало ей покоя. Либо он хранит целомудрие - тогда непонятно, почему он ночует не дома, - либо кто-то притворяется еще ловчее, чем она. Но с какой целью?
      И Ваннис придавала себе уверенности, любуясь собственным отражением и теша себя мыслью, что Брендон неизменно отводит ей главную роль на всех официальных торжествах.
      "Это, конечно, очень умно с его стороны, - размышляла она. Сейчас у меня нет никакого статуса, но прежний никто оспорить не может - и нет прецедентов, чтобы на них опереться".
      Поэтому Ваннис взяла себе за правило всегда быть готовой исполнить главную роль, а когда Брендон отводит ей таковую, говорить с ним только о том, что ему приятно.
      На этом вечере его не было, но он мог появиться в любое время - и Ваннис сидела с ясным взором, выпрямив спину, ничем не показывая, что уже далеко за полночь и она устала. Рядом молодые люди, стараясь произвести впечатление на старших, рассказывали о новой азартной игре, изобретенной в одном из заведений на оси вращения.
      Затем босуэлл пощекотал Ваннис запястье. Она оглядела комнату - не похоже было, чтобы ее вызывал кто-то из присутствующих.
      Она согнула запястье и услышала голос Брендона.
      (Не можете ли вы потихоньку выбраться и прийти в анклав? Мы вышли на новый уровень в деле Кендриана. Вам тоже следует ликовать).
      Триумф обжег ее нервы - сперва болезненным жаром, потом холодом. Она выждала несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Не заметив на себе ничьих взглядов, она передала:
      (Выйду через пару минут).
      (Не пользуйтесь транстубом. Жаим вас встретит).
      Ее сердце под убранным драгоценностями корсажем забилось в такт отдаленной музыке. Она медленно поднялась, отставила бокал с вином и прошлась по всем комнатам, чтобы всякий, кто вспомнит о ней, убедился, что она здесь.
      В подходящий момент - она долго практиковалась в искусстве уходить красиво - она выскользнула через парадную дверь виллы на свежий воздух. Высокая, тонкая, как нож, фигура вышла из-под деревьев, на миг напугав ее. При слабом свете из окон она различила длинное лицо и колокольчики в серапистских траурных косах. Это был Жаим, мрачный рифтер-телохранитель.
      Ростом он превосходил даже Брендона, и она, опершись на предложенную им руку, ощутила его скрытую силу. Ее невольно потянуло к нему. Интересно, каково это - секс с рифтером?
      Она прислушивалась к его медленному дыханию. Он вел ее не к транстубу, а в темноту парка. Как он ответил бы ей? При ней он говорил редко, и акцент выдавал уроженца бедных кварталов какого-нибудь космического поселения.
      Искусство соблазнять включает в себя не только острый миг признания и удовольствие от любовного акта, нужно еще уметь обставлять последствия и быть готовым к моменту, когда интерес твоего партнера начнет убывать.
      Понимает ли он, как играют в эту игру Дулу?
      - Сюда, - сказал он, и они сошли со слабо освещенной дорожки в совсем уж непроглядную тьму. Поскользнувшись в своих атласных туфельках на мокрой траве, она чуть не упала. Жаим поддержал ее, но без всяких эмоций и, предупреждая ее протест, повторил: - Сюда.
      Пройдя еще несколько метров, они очутились в каком-то помещении, где под ногами чувствовался гладкий пол. Жаим проделал что-то свободной рукой дверь закрылась за ними и зажегся свет.
      - Транстуб, - сказал Жаим, указывая на дверь напротив.
      - Где это мы? - спросила она, поеживаясь от приятно щекочущего нервы страха.
      - Недалеко от входа в анклав.
      За его бесстрастными интонациями проглядывал юмор, и она заметила, что титулов он не употребляет.
      Капсула проехала короткую дистанцию, и дверцы раскрылись в устланный ковром холл. Запах цветущего ночью юмари сказал ей, что они в анклаве, еще до того, как они прошли через арку в салон.
      Жаим молча удалился, а Брендон с улыбкой вышел ей навстречу в парадном коричневом костюме, отделанном золотом, - значит он был где-то на приеме, но ушел? И привел кого-то с собой - в комнате были другие люди.
      - Входите, Ваннис, - сказал он, целуя ей руки. - Лейтенанта Омилова вы помните.
      Она кивнула, мельком взглянув на чопорного, большеухого молодого человека - он не представлял для нее интереса. Перевела взор на женщину рядом с ним и воскликнула удивленно:
      - Фиэрин!
      Уединение, как сразу подметила Ваннис, пошло Фиэрин лит-Кендриан на пользу. Она посвежела и выглядела моложе, чем когда-либо прежде.
      - О, Ваннис! - выдохнула она между слезами и смехом, стискивая подругу в объятиях и целуя. - Я не успела даже поблагодарить вас за все, что вы сделали.
      - Если намечается счастливый конец, это для меня лучшая награда, сказала Ваннис, взглянув на Брендона.
      - Намечается, - улыбнулся он. Голос его звучал как-то по-другому, и чувствовалось, что он едва сдерживает волнение. Ваннис ощутила новый прилив торжества. - Но сначала позвольте представить вас остальным заговорщикам.
      Он обвел рукой комнату, и Ваннис повернулась. Очень высокий, худой человек стал и приветствовал ее сухим, сдержанным - поклоном поллои.
      - Гностор Иксван, вокат брата Фиэрин.
      За ним виднелись две женщины, такие разные, что Ваннис невольно уставилась на них - не на офицера средних лет, маленькую, коренастую, с растрепанными седеющими волосами, а на другую, высокую, с сильным овальным лицом и раскосыми, в густых ресницах черными глазами. Волосы, тоже черные, были гладко зачесаны назад, а когда женщина слегка повернула голову, Ваннис разглядела длинный блестящий хвост вдоль простого черного комбинезона.
      Узнавание кольнуло Ваннис, а Брендон сказал:
      - Коммандер Тетрис и капитан Вийя - обе они проделали героическую работу по сбору данных.
      Офицер коротко кивнула, должарианка даже не шелохнулась.
      - И Монтроз, товарищ Кендриана по команде. - Последний оказался огромным, безобразным мужчиной, который так хорошо играл на Брендоновском концерте целую вечность назад.
      Брендон прошел к низкому столику, сосредоточив на себе всеобщее внимание. Взглянув на Ваннис, он легким кивком указал ей на Фиэрин, и она послушно, с трепещущим сердцем стала рядом.
      - Я хочу сообщить вам следующее, - начал он, и Ваннис обняла дрожащие плечи Фиэрин. - Мы получили доказательства того, что в убийстве виновен Архон Торигана, а Джесимар лит-Кендриан был подставлен.
      Фиэрин ахнула, но сдержала себя.
      - Мы не знаем только, каков мотив преступления. Есть указания на то, что были и другие соучастники. Очень возможно, что убийство ваших родителей как-то связано с атакой Должара.
      Фиэрин не издала больше не звука, но по ее щекам катились слезы. Брендон, сочувственно посмотрев на нее, продолжил:
      - Кое-какие звенья связывают это дело с Гештар аль-Гессинав и Тау Шривашти, которые оба оказывали прямую помощь Должару.
      Ваннис обняла девушку чуть крепче.
      - Но их соучастие не доказано?
      - Пока нет. - Брендон посмотрел на Тетрис и должарианку. - Наши программисты запустили в ДатаНет множество червяков под моим личным кодом, превозмогающим все остальные. Кто-то - мы подозреваем, что Гессинав, уничтожает все копии определенных данных, отправленных на Арес. Если червяки найдут нетронутую копию и вытащат ее из ДатаНета, мы, возможно, получим все необходимые доказательства.
      Брендон, улыбнувшись, взял графин с вином и стал наполнять бокалы на длинных ножках.
      - Но считайте, что Локри уже спасен, Фиэрин. - Он поднял свой бокал. За торжество правосудия.
      Все разобрали свои бокалы, включая Фиэрин, которая двигалась нетвердо, но владела собой, - в таком состоянии Ваннис видела ее не раз. Ушастый лейтенант, краснея, как подросток, поспешил сам подать ей вино. Их голоса слились, но Ваннис не стала всматриваться в их губы, чтобы разгадать слова.
      Пусть празднуют.
      Великодушная к чужой радости, она предоставила их самим себе. Для нее свобода Кендриана была важна лишь постольку, поскольку она вписывалась в ее личные планы. Она вела себя правильно, и вот ее терпение вознаграждено. Брендон даже не пытается скрыть своего торжества - и она, как искусная ковровщица, сплетет их обоих золотой нитью общей победы.
      Финиш близок - и трудность пройденного пути делает приз еще ценнее.
      Все это мелькало у нее в голове, пока она пила свое вино и чувствовала его тепло внутри. Затем она подняла глаза, ища голубой взор Брендона.
      Его не было рядом, и он не смотрел на нее. Ваннис встала и увидела его на другом конце комнаты. Он подавал бокал должарианке, которая так и не поднималась с места.
      Ваннис направилась к ним. Женщина заколебалась, и Брендон что-то вполголоса сказал ей. Поворот его головы и звук его голоса обожгли кислотой вены Ваннис.
      Темпатка протянула руку - хорошо вылепленную, сильную, без всяких украшений - и взяла бокал. Брендон накрыл ее пальцы своими и погладил запястье быстрым, но откровенно нежным жестом.
      Шок вонзил в сердце Ваннис ледяной нож и повернул его.
      Глядя на свой бокал, она считала вдохи и выдохи. Один, два, три. Сквозь шум в ушах до нее донесся голос Брендона - он произносил тост.
      Все подняли бокалы, и она последовала примеру других, но лишь коснулась стекла сухими губами.
      "А ведь это ревность, - подумала она, пытаясь совладать с собой. - Я ревную к должарианке, к рифтерше, не получившей никакого воспитания".
      Кто-то со смехом предложил следующий тост. У Ваннис болела рука, но она снова подняла бокал, растянув губы а улыбке.
      - После суда мы это повторим, - сказал его голос. Ваннис собрала пошатнувшиеся мысли. Он отошел от должарианки и снова стоял у стола. Его улыбка стала жесткой.
      - А пока что надо обсудить наши действия до него. Я попытался помочь следствию, дав контр-адмиралу Уилсонс равные с аль-Гессинав права. Однако Гештар уже доказала нам свой талант в области манипуляций с информацией, и вполне возможно, что ей в какой-то степени известно о проделанной вами работе. Я хочу, чтобы каждый из нас до суда воздерживался от активных действий. Сейчас мы вкратце обсудим детали плана охраны, предложенного мелиархом Ванном. Он и его команда будут вашими незримыми хранителями до окончания процесса.
      - А нельзя ли арестовать их прямо сейчас, ваше величество? - спросила Фиэрин.
      - Нет. Такая поспешность без веских доказательств может сильно повредить нам. Все мы знаем, как накалены сейчас эмоции. Существуют многочисленные свидетельства манипуляции с каналами новостей. Мы подозреваем, что за тенденцией чернить рифтеров в противовес их хозяевам-должарианцам стоит Гештар. Эйлологи говорят мне, что новость об участии высокопоставленных Дулу в подготовке нападения - от которого, не будем забывать, пострадали на Аресе все и каждый - неизбежно вызовет бунт.
      Все отозвались согласным ропотом.
      - Но зачем нужно судить Джесимара теперь, когда мы все знаем? Разве нельзя подать петицию об освобождении?
      Брендон, не меняя манеры речи, внезапно заговорил, как Панарх:
      - Я сожалею, Фиэрин, но правосудие должно совершиться. И гносторы эйлологии утверждают, что процесс необходим для ослабления растущей тенденции к подзуживанию масс. В ее фокусе находится Джесимар, и он не будет в безопасности, пока его публично не оправдают.
      Ваннис заметила, что большой рифтер-повар подошел поближе и внимательно, с нахмуренным лицом, слушает.
      - Кроме того, - спокойно заметил Иксван, - доказательства были получены без распоряжения суда. Их можно использовать лишь для установления невиновности, но не для доказательства вины.
      - Значит, Шривашти трогать нельзя? - обманчиво ровным тоном осведомился Монтроз.
      - Боюсь, что нет - равно как Торигана и Гессинав, - ответил вокат, поскольку Его Величество не желает - по причинам, которые он уже объяснил, - обнародовать порочащую их информацию и выносить против них Указ о Пресечении Доступа.
      - Вот потому-то я и ушел в рифтеры! - выкрикнул Монтроз.
      Брендон молча повернулся к нему лицом.
      - Шривашти загубил Тимбервелл. Моя семья погибла под руинами. А здешние власти сказали мне, что ничего не могут поделать. Теперь речь и вовсе идет о государственной измене, а вы опять-таки ничего не хотите делать? - Монтроз обращался прямо к Панарху, и все смотрели только на него.
      - Двум смертям не бывать, одной не миновать, - тихо произнес Брендон. - Нельзя сказать, которое из этих преступлений больше. Но почему ты думаешь, что у Тау Шривашти на совести нет и других? Неужели ты хочешь пожертвовать своим товарищем ради мести? Мы добиваемся справедливости, а не мщения, и справедливость восторжествует, Монтроз. Это я тебе обещаю.
      Рифтер пристально посмотрел на него и, к удивлению Ваннис, вдруг поклонился - грациозно и именно так, как полагалось.
      С легкостью, выработанной долгой практикой, Брендон вовлек всех в общий разговор, а сам стушевался, предоставив вокату вести беседу. Монтроз кивнул, все еще мрачный, но уже значительно смягчившийся.
      По ходу дела Брендон посылал каждого поочередно к начальнику охраны для обсуждения плана личной защиты. Ваннис оставалась на месте, наблюдая за другими и размышляя.
      Все слова Брендона, все необъяснимые прежде пробелы во времени и смысле маршировали, как солдатики, под беспощадным окном ее разума. Сейчас главное - контроль. Контроль и планирование.
      Наконец перед ней возникла ночь коронации со всеми своими образами и эмоциями. Это просто смешно, до чего она была слепа...
      А в самом конце, перед тем как они с Брендоном вернулись в бальный зал, он убавил звук на своем пульте. Какой-то чудной человечек говорил, что на Пожирателе Солнц требуются темпаты - Ваннис прочла это по его губам, а потом Брендон наложил на это сообщение свою печать.
      В то время она приписала этот поступок тонкостям флотской политики и желанию как можно надежнее засекретить существование гиперрации. Теперь стало ясно, что дело в должарианке. Ваннис все время следила за ней краем глаза. Эта женщина - темпатка, и Ваннис чувствовала внутреннюю уверенность, что Брендон хотел скрыть эту информацию именно от нее.
      Но почему?
      Пора это выяснить.
      Ваннис стала переходить от одного к другому, всем что-то говоря, слова благодаря многолетнему опыту выговаривались сами собой. Убедившись, что полностью владеет своими эмоциями - которые спрессовались в крохотное ядрышко где-то глубоко внутри, - она дождалась момента, когда Жаим закончил говорить с темпаткой и отошел. Брендон в это время был увлечен беседой с Омиловым и Фиэрин.
      Неспешно приблизившись к Вийе, Ваннис спросила:
      - Что это значит - быть темпатом?
      Черные как ночь глаза пристально посмотрели на Ваннис, и женщина сказала:
      - Это значит, что ты никогда не бываешь одна.
      Голос у нее был тихий, приятный, с легким, слегка зловещим акцентом в произношении согласных.
      - Это был глупый вопрос, и я прошу за него прощения.. Но ведь вы редкость. Многие считают, что у вас выдающийся талант. Я хотела бы узнать об этом побольше.
      Темпатка снова задержалась с ответом, глядя на Ваннис прямо и твердо. Ваннис захотелось отвести глаза, но она удержалась, чувствуя, что ее собственный взгляд жидок, как вода.
      - Это тяжелое бремя, - сказала наконец Вийя,
      - Вы можете читать и слова?
      - Нет. Только эмоции.
      - А на чужие эмоции можете влиять?
      - Как всякий другой человек - не больше,
      - Странно. - Сердце Ваннис снова ускоренно забилось. - Если ваш талант пассивен, а не активен, зачем приглашать темпатов на этот кошмарный Пожиратель Солнц?
      - Не понимаю.
      Ваннис кивнула на пульт Брендона:
      - Я случайно увидела одну из этих передач... - По реакции Вийи она поняла, что та знает о гиперрации. Знает, но не должна знать, поэтому я должна притвориться, что не знаю. - Враг... приглашает темпатов.
      - Я этого не знала.
      - Кажется, Брендон опечатал эту информацию.
      Черные глаза взглянули на Брендона и вернулись к Ваннис.
      - Зачем вы мне это говорите?
      Потому что хочу убрать тебя отсюда.
      В уме Ваннис возникло сразу несколько отговорок, но она отвергла их. Она не станет лгать этой женщине, но и правду ей говорить не обязана.
      - Вы действительно хотите знать, зачем?
      - Нет, - ответила капитан Вийя голосом столь же бесстрастным, как ее лицо. - Не хочу.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      21
      К удовольствию Элоатри, Себастьян Омилов, когда она предложила ему встретиться, охотно согласился и попросил только, чтобы они с Мандерианом пришли к нему в лабораторию проекта "Юпитер". Меры предосторожности на пути были еще строже, чем при ее первом визите, а гностор опять работал со звездной голограммой.
      На этот раз Элоатри была подготовлена и ощутила лишь легкий трепет, вступив в бесконечное космическое пространство. Молчаливый должарианец не проявил никакой реакции - он стоял спокойно, спрятав руки в рукавах своей мантии. Звезды, рассеянные по комнате, обрисовывали массивную фигуру Омилова на фоне светящихся газов, уходящих в темную расселину - Рифт.
      Он встретил их учтиво, но Элоатри почувствовала сдержанность в его обращении к ней. Возможно, он побаивался, что она снова пошлет его в Сновидение.
      Когда ты попадешь туда снова, Себастьян Омилов, оно тебя , больше не выпустит.
      Гностор включил свой босуэлл и сказал в пространство:
      - Сделайте темпоральную регрессию на десять мегалет. Я знаю, обратился он к Элоатри с Мандерианом, - что вы оба следите за дискуссией боюсь, все более ожесточенной - о судьбе Пожирателя Солнц. Сейчас вы увидите наиболее жуткий и в то же время волнующий момент его истории. Среди звезд мерцали непонятные цифры и символы. - Я должен буду показать это на своей лекции. Мы использовали данные экспедиции "Телварны" и более старую информацию из ДатаНета, которую я запросил. Курьеры работают на пределе, обеспечивая мне связь
      Элоатри смотрела, как искривленный хаос Рифта постепенно выпрямляется, завихрения туманностей уходят обратно к звездам и нанесенная галактике рана заживает. Когда движение остановилось, расселина среди звезд осталась, но теперь стало видно, что она имеет форму узкого кривого конуса. У его основания светился красный огонек.
      - Пожиратель Солнц, - сказал Омилов. - Регрессия подтверждает мою гипотезу о том, что это он создал Рифт.
      Но Верховная Фанесса уже все поняла. Она вспомнила Томико и чашу, наполненную кровью, снова увидела темнолицего, плечистого мужчину, глядящего на нее. Теперь она знала, что образ ресторана в ее видении был многозначен - пищеварительный архетип подтверждал мощь того, с чем они столкнулись.
      Элоатри сказала Омилову, в чьих глазах отражались звездные огни:
      - У меня для вас тоже есть жуткая, но волнующая радость. Об этом пока что не знает никто, кроме гностора Мандериана. Я нашла последнего члена Единства.
      - Вот как? - вежливо удивился Омилов. Это не произвело на него впечатления.
      - Это Анарис ахриш-Эсабиан, сын и наследник Аватара.
      Гностор выпустил воздух, словно его ударили в грудь.
      - Он на Пожирателе Солнц, и он наш враг.
      - Что касается Пожирателя Солнц, то Эсабиан созывает темпатов для его активации. Что Анарис нам враг, это правда, но, похоже, он и отцу своему враг.
      Омилов рассеянно кивнул:
      - Активация активацией, но не думаю, чтобы Эсабиан мог получить полный контроль. Гиперреле, доставленное капитаном Маккензи, - это почти непостижимый для нас механизм, черный ящик, если хотите. Я питаю огромное уважение к тому, кто сконструировал переходные блоки между этой урианской машиной и человеком.
      - Эсабиан мыслит только в категориях контроля, - заметила Элоатри, слегка раздраженная педантизмом, в котором искал убежища гностор.
      - Не знаю, верно ли это в отношении Анариса, - вмешался Мандериан. - В информации о годах его заложничества, которая имеется на Аресе, многого недостает. Я запросил добавочные сведения, но падение С-лифта нарушило почти все звенья связи Артелиона с ДатаНетом.
      - Так или иначе, наши цели совпадают, гностор Омилов, - сказала Элоатри, глядя на Рифт. - Вы хотите сохранить Пожиратель Солнц для науки...
      Внезапно она осознала, что смотрит на Рифт, каким он был в кульминационный момент той самой катастрофы, которая десять миллионов лет назад уничтожила также и Уров. Она отвернулась от этого страшного зрелища, и вера в путь, указанный ей Телосом, поколебалась.
      - А вы, нумен? - спросил Омилов.
      - А я - я должна позаботиться о том, чтобы Единство оказалось на Пожирателе Солнц до того, как он будет уничтожен.
      Себастьян Омилов уставился на Верховную Фанессу. Ее лицо было в тени, и в глазах отражались звезды. Ему показалось, что он смотрит через пару прозрачных окон в бесконечность, и он вспомнил один из ее титулов: Врата Телоса.
      Он повел плечами, стараясь рассеять внезапно охватившее его чувство благоговения. Это слишком напоминало Сновидение. Не хочет ли она сказать, что гибель Пожирателя Солнц неизбежна? Или это произойдет только в том случае, если полиментальное сообщество туда не попадет?
      Он спросил ее об этом, но она только пожала плечами со слабой улыбкой.
      - Я сама не знаю, почему выразилась таким образом. Прямо дельфийский оракул, правда?
      "Это значит не просто "туманно", - подумал Омилов. - Кажется, дельфийские пророчества имели некогда религиозную окраску".
      Сумрак голографического зала стал казаться ему давящим, и он через босуэлл включил свет.
      - Пойдемте лучше в мой кабинет - там нас никто не побеспокоит.
      Он не мог больше отрицать реальности сферы, в которой действовала Элоатри: он испытал ее власть на себе и видел, как благодаря трудам Элоатри собралось искомое ею полиментальное единство. Но он нуждался в сугубо рациональной обстановке своего кабинета, чтобы уравновесить его мистику, не поддающуюся его разуму.
      Он усадил гостей в мягкие кресла в уютном уголке, отгороженном от прочего помещения банком пультов. Стюард принес кофе. В ручище Мандериана чашечка казалась до нелепости маленькой. Он все делал маленьким - даже кресло, на котором сидел. Элоатри рядом с ним выглядела совсем невесомой.
      Омилов отпустил стюарда и включил глушители звука.
      - Себастьян, я буду с вами откровенна, - сказала тогда Элоатри. То, что она назвала его по имени, подчеркивало важность ее слов. - Я не гарантирую, что Единство сохранит Пожиратель Солнц, а не уничтожит. Мы называем такой союз "дверной петлей времени", хотя не знаем, откроет она дверь или закроет. Но цель Флота - уничтожение, и вы это знаете.
      - Да, - вздохнул Омилов. - Я пытался разубедить их и буду продолжать, но успеха в этом не добьюсь, это ясно. Даже Панарх как будто склоняется к такому решению. Но даже если эйя рвутся туда, как вы убедите капитана Вийю и ее команду, не говоря уж о келли, отправиться на Пожиратель Солнц?
      - С келли вопрос уже решен. Когда прибыл их Старейшина, геном Архона перешел к нему, и Портус-Дартинус-Атос обрели свободу. Я уверена, что, если Ивард полетит, они последуют за ним - Ивард же поступит так, как скажет Вийя.
      - А она согласится?
      Элоатри посмотрела на Мандериана, и тот осторожно поставил свою чашку.
      - Встреча двух темпатов - всегда проблема, - уклончиво сказал он. Нас так мало именно потому, что мы редко вступаем в браки: обратная связь при сексуальном контакте может оказаться роковой. Когда-то на Должаре все обстояло иначе, но ритуалы Хореи потеряны для нас. Я говорю вам об этом, гностор, чтобы вы поняли, почему мотивы Вийи могут быть ясны и в то же время темны для меня. Каждый темпат, встречая другого, старается несколько притупить свое восприятие, чтобы избежать перегрузки, но многое все-таки просачивается. Вийя до некоторой степени мне доверяет, и я знаю, что ей стало известно обращение Барродаха к темпатам. Она не только согласна лететь на Пожиратель Солнц, но очень этого желает. Для нее это и бегство, и ответный дар - она еще никогда не чувствовала себя столь сильно обязанной кому-то. - Мандериан помедлил, подыскивая слова. - Дело осложняется тем, что отношения такого рода необычны... для должарианцев. Это лежит в той части ее души, которая мне недоступна, - но даже если бы она открылась мне, я, пожалуй, ничего бы не понял. Но ощущение необходимости вернуть долг очень сильно в ней - возможно, это сублимация того, другого чувства.
      Омилов, не любивший неопределенности, попытался уточнить.
      - Вы говорите о долге, отношениях и чувствах. Вы имеете в виду Панарха?
      - Да. В этом вся и трудность, - сказала Элоатри. - Я боюсь, он ее не отпустит.
      Омилов моргнул - он не знал, что их отношения продолжаются до сих пор. Брендон хорошо хранил свою тайну.
      - Мне кажется, - осторожно сказал он, - что вы приписываете этой связи больше значения, чем она имеет.
      - Возможно, - сказала Элоатри, но он не уловил сомнения в ее голосе. Он не мог не проникнуться отчасти ее уверенностью, даже если та основывалась на чем-то неизвестном ему. - Но рисковать было бы опасно.
      - Да, - согласился Омилов.
      Что за горькая ирония. Недавно, выступив в роли Прерогата, он дал Брендону возможность подчинить себе Арес, а теперь, если Элоатри права, должен будет вступить в заговор против него.
      - Вийе ничего говорить нельзя, - сказал Мандериан. - В этом деле она доверяет только себе. Мы можем только предоставить ей случай - так, чтобы она полагала, будто действует сама.
      Некоторое время они сидели в тишине - только чашки на столе перед ними слегка подрагивали.
      -Я подумываю о новом эксперименте, - сказал наконец Омилов, - который собрал бы их всех на "Телварне". Хочу посмотреть, что покажет их объединенная сенсорика, если удалить ее от поэтического шума Ареса, равно как и от всех других людей, не входящих в их сообщество. Ясно, что с неработающими скачковыми системами убежать они не смогут - даже при отсутствии десантников на борту.
      - Она уже получила разрешение ночевать на "Телварне", подальше от окружающего ее шторма эмоций, - сказал Мандериан.
      - А я добилась отмены регулярных проверок двигателя. - Голос Элоатри звучал твердо, и Омилов спросил себя, как далеко она способна зайти в служении Телосу и триединому богу, которому служит теперь.
      А как далеко способен зайти я, чтобы уберечь Пожиратель Солнц?
      - Я думаю, - продолжала Верховная Фанесса, - что она, заметив это упущение, сразу взломает внешнюю печать и приступит к работе. Ее легкая на руку Марии уже, без сомнения, раздобыла детали, нужные для ремонта скачковых. Она даже в Нью-Гластонберийском соборе высматривала, что бы стащить. - Элоатри усмехнулась. - В итоге она нашла даже больше, чем искала, и унесла это с собой, сама того не желая.
      - Ну что ж, - сказал Омилов. - Если я добьюсь эксперимента за пределами радиуса нашего солнца, а Вийя сумеет починить скачковые, их уже ничто не удержит.
      - У нас есть еще несколько минут до прихода этого дурака Торигана, сказала Гештар, когда Фелтон ввел ее в оранжерею на яхте Тау. - Я устроила так, что его челнок задержали в причальном отсеке из-за каких-то неполадок в системе.
      Тау с поклоном предложил ей стул.
      - Я очень боюсь, как бы жадность Штулафи, которому не терпится заграбастать целиком весь комплекс Омори, не довела его до беды. Жизнь на корабле куда более предсказуема.
      Гештар улыбнулась, усаживаясь рядом с декоративным прудом, на поверхности которого маленькие цветочки грелись в лучах проходящего сквозь листву солнца.
      - Погода у вас и правда лучше, чем на Аресе. Теперь даже в онейле не продохнуть от поллои.
      Тау тоже глуп, если полагает, что так уж хорошо защищен. Его корабль связан с Аресом в реальном времени - иначе он не мог бы пользоваться ДатаНетом. Гештар, правда, обнаружила, что корабельными функциями управлять не может, но стены вокруг информационного пространства Тау дырявые, и защита хлипкая. Если будет нужно, самые глубокие его файлы откроются перед ней.
      Но не стоит настораживать его из одного лишь любопытства. Не время еще. На более мелких уровнях его банка тоже немало ценной информации, включая его родство с Тате Кагой. Весьма интересный факт - и тревожный.
      - Да, я заметил. - Тау подошел к боковому пульту. - Что вы будете пить? Мой шеф приготовил "виларийское облако".
      - Как раз под настроение, - улыбнулась она. - Экстравагантность вдохновляет,
      - Почему бы не сказать "расточительность"? - улыбнулся он в ответ. Он не станет извиняться за свой корабль и за роскошь, в которой живет, - он знает, что я желала бы того же. - Я нахожу ее не менее вдохновляющей.
      Он подал ей высокий, кобальтово-голубой бокал с запотевшим стеклом. Она пригубила струящийся из него густой пар - холод обжег ее, и вкус пощекотал нёбо.
      - Гораздо менее вдохновляет отношение Й'Талоба к процессу, - сказала она.
      - По-моему, он собрал лучшую команду, возможную при данных обстоятельствах, - мягко возразил Тау, отхлебывая из собственного бокала. Сам он "облако" не пил - почему?
      Улучив момент, она метнула взгляд сначала на Фелтона, потом на свой бокал. Фелтон кивнул головой.
      - Дело не в его команде, - сказала Гештар, не позволяя нетерпению прорваться в голосе.
      - Странно, конечно, что Товр Иксван, при всей своей блестящей репутации, ведет дело один, даже без клерка. - Тау сел на скамью, окружавшую ствол большого дерева с толстой зеленой корой, слабо фосфоресцирующей в трещинах. - Но меня удивило, что вы ничего не сказали мне о людях, которых Панарх, несомненно, выделил ему в помощь.
      Гештар нахмурилась - ей невыносимо было сознаться в своем поражении.
      - Я не заметила никого хоть сколько-нибудь значительного. Анклав закрыт для меня. Но дело даже не в этом, Тау.
      Когда она назвала его по имени, улыбка исчезла с его лица, и он любезным, но сдержанным жестом пригласил ее продолжать.
      - Дело в том, что ни один вокат, как бы талантлив он ни был, не может подготовить защиту без целой кучи специалистов. Трое прогнозируют менталитет судей на основе прошлых решений и персональных данных, еще один проделывает ту же работу с обвинителем, плюс номоэйдетики, плюс программисты... - Она пригубила свой напиток, чувствуя, как холод проникает в носовые пазухи. Тау не нужно знать о программистах, которых кто-то напустил на ее собственные каналы и сети. Иксван? Или кто-то другой? Ей приходилось посвящать им все больше своего времени. - У Иксвана нет никого - отсюда следует, что он в них не нуждается.
      - Отсюда следует, что он знает то, чего знать не должен. Если только это не колоссальный блеф, имеющий целью спровоцировать нас на такой вот разговор.
      - Возможно. - Как раз подходящий момент, чтобы попытать его на предмет родства со старым нуллером. - Я думаю, не связан ли он как-то с Тате Кагой?
      Она видела по глазам Тау, что завоевала себе очко, но не могла разгадать, какого эффекта добилась.
      - Да он у вас просто из головы не выходит, - сказал Шривашти.
      Еще бы, дурак ты этакий. У тебя бы тоже не выходил, если бы ты знал, как, он неуловим в системе.
      Нужен большой талант, чтобы прожить почти семьсот лет и оставить за собой так мало информации. Не он ли один из тех, кто копает в ее сети?
      Тау отпил глоток, обретя прежнюю уверенность.
      - Если бы старик что-то знал, он бы уже это выложил.
      Гештар слегка улыбнулась, наслаждаясь нежеланием Шривашти говорить о неудавшемся заговоре. На публике он держался браво, но с теми, кто сознавал весь масштаб неудачи, вел себя более осторожно.
      - Безусловно. Впрочем, для Штулафи все это не имеет смысла, так что предлагаю не докучать ему этим.
      Если бы не Пакт Анархии, Ториган у него давно бы отняли.
      - Он не очень хорошо ориентируется за пределами своих владений, согласился Тау, выразив тем готовность пожертвовать Ториганом в случае нужды. Это успокоило Гештар, но лишь отчасти.
      Тау встал, чтобы наполнить бокал аль-Гессинав, бросив взгляд на Фелтона. Уж не хочет ли она, чтобы он прикончил Й'Талоба, если тот станет обузой?
      - Но у него есть свои достоинства, и одно из них - цепкость, - сказал Тау.
      Это замечание вызвало румянец на впалых щеках Гештар. Посмотрев на него с откроенной злобой, она тут же отвела глаза и метнула быстрый, змеиный взгляд на Фелтона.
      Как видно, они опять принялись за свои сектантские штучки? Она искренне верит, что это даст ей власть, и не знает, что он, Тау, позволяет Фелтону заниматься этим лишь ради того, чтобы следить за ней.
      Гештар перевела разговор на другое:
      - Команда у Штулафи, может быть, и неплоха, но я думаю, что чем больше помощи мы ему окажем, тем больше исход устроит нас всех.
      - Вы о новостях? Ведь это вы снабжаете 99-й канал сведениями о рифтерах, правда?
      - Служу обществу по мере сил, - ответила она со своей надменной улыбкой. - У них высокий рейтинг - выше, чем у 25-го, который занимает противоположную позицию. Как вы думаете, кто поддерживает этих наших конкурентов?
      - Им не нужен патрон - их оппозиция приносит им баллы сама по себе.
      Фелтон внезапно поклонился и бесшумно вышел из комнаты.
      Когда он вернулся со Штулафи, Гештар говорила о политике Малого Совета.
      "Какое-то время они были здесь вдвоем, - подумал Штулафи Й'Талоб, перебарывая раздражение. - И говорили не иначе, как обо мне".
      - Ну, что решили? - спросил он, надеясь пронять их своей иронией, и сел.
      - Только то, что воздух на станции стал никуда не годен и что Гештар предпочитает "виларийское облако" "негусу".
      - Нужно быть сумасшедшим, чтобы пить "негус", - фыркнул Штулафи. Разве что вам нравится, когда всю ночь из шляп растут цветы и прочее, - я лично не любитель.
      - Разумеется, вы ведь у нас человек занятой, - поклонился Тау. - Не окажете ли вы нам любезность, поделившись последними новостями?
      Столь утонченная вежливость Тау служила верным признаком раздражения. Наверное, на Гештар злится. Она так оглядывает эту его занюханную лодку, точно ей не терпится переделать здесь все по-своему.
      - Я чувствую, что этот процесс станет настоящим триумфом, - сказал Штулафи. - Гештар предупредила меня, что кто-то копает глубоко в Сети... Он поклонился в ее сторону. Отпустить лишний комплимент этой змеище не помешает - уж слишком длинные стали у нее руки последнее время. Гештар наклонила голову - прямо королева, так ее перетак. - Но я собрал лучшую обвинительную команду, когда-либо выступавшую в стенах этого зала. Все в комплекте: досье на судей, сведения с места преступления, то, что имеется в Сети на предмет тактики Иксвана, плюс обширный файл о деятельности Кендриана в качестве рифтера - у Хомски просто слюнки на него текут. Она все еще злится на 25-й за эту их историйку об "Ух Ты".
      - А вот Иксван, как нам известно, готовит защиту в одиночку, - сказал Тау.
      - Ну, вряд ли рифтер может позволить себе нечто лучшее, верно? засмеялся Штулафи. - Если бы Панарх набрал ему такую же команду, как моя, это было бы равносильно признанию в соучастии. Он это прекрасно понимает и то, что Иксван работает в одиночку, гарантирует нам победу еще до начала слушания.
      - Очень надеюсь, что вы правы, - сказал Тау.
      - Будьте уверены. Они не могут найти ничего такого, чего бы я им не позволил, а то, что я позволяю, им только во вред. Это будет большой день для нас. По-настоящему большой.
      Гештар подняла свой бокал, салютуя обоим мужчинам, и выпила до дна.
      Жаим, явившись на зов Панарха, нашел Брендона перед коммуникатором. С экрана смотрело сморщенное лицо Тате Каги.
      - Итак, я жду тебя, молодой Аркад, - сказал нуллер, и его изображение сменилось приятным абстрактным рисунком.
      Брендон повернул свой стул и встал.
      - Ты ведь еще не бывал во дворце Тате Каги, верно?
      Жаим потряс головой. Он все еще не понимал, какое место занимает Тате Кага на Аресе или, если брать шире, в панархистской политике. Он знал только, что нуллер наверняка самый старый человек в Тысяче Солнц и что он проявляет незаурядный интерес к Брендону Аркаду.
      - Я собираюсь поговорить с ним, - сказал Брендон. - Пойдешь со мной или мне улизнуть и совершить этот визит в одиночку?
      - Пойду, - ответил Жаим.
      Всю дорогу до оси вращения Брендон молчал, предоставляя Жаиму думать о своем. Жаим знал, что Тате Кага свел Вийю и Брендона вместе в ночь неудавшегося переворота - словно считал, что этот союз не менее, а то и более важен, чем политический статус Брендона. Не то чтобы Жаим с этим не соглашался. Но он был с Брендоном уже несколько месяцев, видел его во всякой обстановке, от Рифтхавена до салонов Ареса. Как мог Тате Кага, который видел Брендона от силы полчаса в общей сложности, а с Вийей встречался только раз, прийти к такому же выводу?
      Они приехали, и это положило конец размышлениям Жаима. Он дивился, пока гравиплатформа несла их от остановки транстуба к скоплению пузырей между огромными конструкциями оси вращения - это и был дом нуллера. Далеко внизу между рассейвателями сверкал ручей, а рядом виднелась новостройка бурый шрам на зеленом покрове онейла.
      Платформа остановилась, и яркое облако крошечных птичек, расправлявших крылышки только при перемене направления, закружилось вокруг. Брендон указал на самый большой пузырь и полетел туда, хватаясь за гибкие поручни, висевшие повсюду, как паутина. Жаим последовал за ним.
      Комната, где они в конце концов оказались, сбивала с толку и на первый взгляд не понравилась Жаиму. Большая плоскость, покрытая мхом с желтыми цветочками, простиралась, как стена, наискось от входа. По всему пространству висели, не двигаясь, воздушные пузырьки. В воздухе звучала музыка - слишком тихая, чтобы воспринимать ее сознательно.
      Странные многоугольные видеоэкраны на всех поверхностях комнаты показывали медленно меняющиеся человеческие лица. Некоторые из них показались Жаиму знакомыми - их костная структура напоминала лицо Брендона. Пока они ждали, Жаим убедился, что лица на экранах стареют, превращаясь из детских в зрелые. Одни потом сменялись новыми, другие шли против стрелы времени и начинали снова молодеть.
      - Хо! Аркад и его рифтерская тень.
      Жаим моргнул. Он не слышал, как приблизился Тате Кага - старик просто вынырнул из-за поросшей мхом стены, без своего пузыря невесомости. Растянувшись на мху, он поманил гостей к себе.
      Мох уколол Жаиму ладони. В нем, видимо, были крохотные кромочки - он цеплялся за одежду и не давал упасть. Жаим сел под углом к двум другим, оставив Тате Кагу и Брендона лицом друг к другу.
      Некоторое время никто не нарушал молчания. Жаим оценил вежливость Тате Каги: пригласив их к разговору на твердой поверхности, он сделал уступку их привычке к силе тяжести.
      Панарх заговорил первым:
      - Когда я был мал, я запустил призрака в дворцовый компьютер, чтобы помучить кое-кого. Он никогда не являлся открыто, а маячил где-то на периферии зрения.
      Тате Кага улыбнулся, но промолчал.
      - Мне кажется, что на Аресе меня преследуют тем же манером - но не призрак, а кто-то другой. Мы с тобой встретились в ночь переворота: Вийя видела тебя в ДатаНете; Товр Иксван тоже общался с тобой, Я редко вижу тебя лицом к лицу, но ты маячишь на периферии моего зрения.
      - Что-то вроде надоедливой мухи? - Нуллер засмеялся - звук был точно шорох гальки по дну сухого оврага.
      - У меня не было причины так думать, пока я не посмотрел чип об Энкаинации, который привез на Арес ларгист Ранор. Перед смертью он отдал чип Фиэрин, а она - мне.
      Тате Кага невозмутимо кивнул. У Жаима заявление Панарха вызвало многочисленные отзвуки. Он видел этот чип и помнил неизвестного нуллера, который вылетел в окно при взрыве ядерного устройства, но считал, как и все остальные, что тот нуллер, кем бы он ни был, погиб вместе с другими, кто был тогда в Зале Слоновой Кости.
      Но если это Тате Кага присутствовал на Энкаинации, он должен был знать о Шривашти, Й'Талобе и аль-Гессинав - тем не менее он молчал. Даже когда они замышляли лишить Брендона власти. Даже теперь, когда Арес близился к катастрофе. А недонесение об измене - тоже преступление.
      Нуллер, не отвечая на невысказанное обвинение Панарха, махнул высохшей рукой в сторону экранов, где медленно менялись лица.
      - Как тебе нравится моя комната для медитаций? Брендон посмотрел, и фокус его взгляда переместился: теперь все лица смотрели на него, а он на них.
      - Я знал их всех, - сказал Тате Кага. - Одни оставили после себя памятники - в камне, металле, в человеческих душах. От других не осталось ничего, кроме слабого эха в ДатаНете. - Нуллер, оттолкнувшись от платформы, медленно взмыл в воздух. - И все они умерли, развеялись, как пыль на ветру. Я не мог этому помешать.
      Жаим в наступившей тишине смотрел на лица. Со сколькими жизнями соприкоснулся Тате Кага? Есть ли грань человеческого бытия, которую он не познал за свою жизнь, длящуюся почти треть Изгнания?
      Нуллер взлетел к одному из экранов, где появилось женское лицо. Юное и гладкое, оно медленно приобретало прочерченные опытом складки, становясь еще красивее, и в глазах скапливалась тяжело давшаяся мудрость. Нуллер нежно потрогал экран одним пальцем. Возраст наконец победил красоту - щеки ввалились, волосы побелели, и женщина исчезла, сменившись детским лицом, слабо напоминающим ее черты.
      Тате Кага погладил экран, и это движение снова развернуло его лицом к двум другим.
      - Я научился ждать.
      Панарх долго молчал и наконец произнес:
      - Делай то, что не требует действия, и порядок будет сохранен.
      Скрипучий смех Тате Каги состоял в равной мере из веселья, и боли.
      - Ха! Это вырезано в камне на Лао Цзе. Это познается вместе с жизнью. Но есть и другое, еще хуже.
      Брендон молча ждал.
      - Можешь ли ты объяснить, что такое пространственный скачок? - спросил нуллер.
      Панарх покачал головой.
      - Однако ты пользуешься им, чтобы перемещаться от звезды к звезде.
      - У меня нет времени, чтобы изучить его - есть слишком много другого, что мое положение обязывает меня делать. Но другие понимают, что такое скачок, и я на них полагаюсь.
      Тате Кага улыбнулся, и усталость, заключенная в этой улыбке, поразила Жаима - старый нуллер сейчас выглядел на все свои семьсот лет.
      - Верно. У тебя времени нет. - Жаим услышал ударение и по тому, как прищурился Брендон, увидел, что тот тоже слышал.
      - Я прожил долгую жизнь. Теперь я создаю ветер, - сказал Тате Кага. Одни идут против него, другие улетают с ним, третьих сметает прочь. Полагаешься ли ты на мое знание?
      Брендон шевельнул ногами и поднялся в воздух. Удержавшись за один из пузырьков, он повис напротив Тате Каги. Стройный, но сильный, он казался массивным рядом с ветхим старцем, но на взгляд Жаима силы их были равны.
      - Кажется, придется положиться, - сказал Панарх. Тате Кага с шумом выпустил воздух.
      - Я обещал Бургессу беречь его потомство, как свое, - сказал он голосом, хриплым от застарелой боли. - Своим я обещал другое. Скоро я выполню оба обещания.
      Это был второй раз, когда вся команда "Телварны" собралась вместе. Жаим и Монтроз опоздали: им обоим нужно было найти себе замену.
      Когда они явились в Пятый блок, Марим лежала на кушетке вся в синяках, прижимая к себе поврежденную руку. Ноги она пристроила на Люцифера громадную полосатую подушку с сапфировыми глазами.
      Монтроз, невзирая на протесты Марим, ощупал ей руки-ноги, проверил глаза и ухмыльнулся.
      - Ну что, крыска, на плутовстве поймали?
      Марим так и взвилась. Один глаз у нее остался закрытым, но другой выражал праведное негодование.
      - На этот раз ничего такого не было! Просто они напились, им захотелось сорвать зло на ком-нибудь из рифтеров.
      Все засмеялись, Марим оглядела их, не понимая причины такого веселья.
      - Ха! - Она плюхнулась обратно, и Люцифер укоризненно поднял голову. Ой! - добавила она, потревожив какую-то невидимую травму.
      Вийя стояла за стулом Иварда, держась за спинку.
      - Жаим, Монтроз - ваше время сильно ограничено?
      - В этом благословенном поселении со временем всегда напряженка, хмыкнул Монтроз, - но ничего, обойдутся и без меня.
      Жаим потряс головой, не понимая, что скрывается за этим вопросом.
      - Тогда начнем. Марим, Ивард - вы еще не знаете, что все улики против Локри на поверку оказались фальшивыми. Есть хороший шанс, что его оправдают - настолько хороший, что я отказалась от плана устроить ему побег.
      "Впервые слышу об этом плане", - подумал Жаим. Теперь он понял скрытый смысл ее вопроса. Кому принадлежит его время - Вийе или Брендону?
      Поймет ли она, что я хочу сохранить верность им обоим?
      Монтроз присвистнул.
      - Да вас прожгли бы, как лазплазмер бумагу.
      - Может быть. - Черные глаза Вийи смотрели с холодным вызовом. - А может, и нет. Ты забыл, сколько раз мы такое проделывали?
      Монтроз только усмехнулся, покачав головой.
      - Повторяю: этот план отменяется. Но одну его часть мы осуществляли активно: добывали детали, необходимые для запуска двигателей. Две недели назад регулярные инспекции прекратились, и это ускорило нашу работу. Теперь нам не хватает только пары запчастей, и этот пробел можно быстро восполнить.
      - Прекратились? - удивился Монтроз.
      - Подозреваю, что кое-кто будет рад, если мы отсюда уберемся.
      "Вернее, не мы, а ты", - подумал Жаим, вспомнив лицо Ваннис.
      - И у нас появилась возможность, которую я даже не предвидела.
      Ивард посмотрел на Вийю испытующе. Хотелось бы Жаиму знать, что творится у этого парня в голове.
      - Прошлым вечером ко мне пришел Мандериан с просьбой. Гностор Омилов хочет, чтобы мы провели для него еще один эксперимент - на этот раз в космосе, за пределами системы, вдали от здешнего психического хаоса. Предлагаю согласиться - а как только мы окажемся за радиусом, то убежим.
      - Да! - выдохнула Марим. - К Рифтхавену и нашим сокровищам!
      - Нет, - сказала Вийя. - Подумай как следует, Марим. Где бы мы ни появились, обе стороны будут смотреть на нас, как на дичь. Предлагаю отправиться на Пожиратель Солнц, активировать его и забрать себе.
      - Чего-о-о? - в наступившей тишине вырвалось у Марим.
      - Больше нам все равно некуда деться. Думаю, мы достаточно сильны для этого.
      Жаим донял, что множественное число относится к Единству, как называет их Элоатри. Но для Марим это было слишком тонко.
      - Можно двинуть в нашу старую берлогу, - возразила она. - А не то остаться здесь и пересидеть эту сраную войну.
      - И позволить, чтобы станцию запустил кто-то другой и должарианцы кинули на нас астероид, если не хуже? Ты вспомни, как она называется.
      - Когда они нас атакуют, тогда и убежим! - вскинула руки Марим. Только не Пожиратель Солнц - оттуда нам живыми не выбраться.
      - Какой у нас, собственно, выбор? - спросил Монтроз.
      - Улететь или остаться. Эйя, само собой, готовы стартовать хоть сейчас. Они ненавидят это место - и все дольше и дольше не выходят из спячки. С Портус-Дартимусом-Атосом я тоже поговорила - они согласны лететь. Локри желает одного: убраться с Ареса. Ивард?
      Парень побледнел, однако кивнул.
      - Можешь на меня рассчитывать. Без келли я здесь не останусь. Правда, есть еще Тате Кага... - добавил он вполголоса. Монтроз нахмурился.
      - Я хочу попросить...
      - Я уже говорила с Тетрис - вечером она подаст в отставку, а завтра вступит в нашу команду и займет орудийный пульт. Она разбирается в тенноглифах, которые заложил туда Маркхем.
      - Она сама вызвалась? - спросил Жаим. Вийя метнула на него быстрый взгляд.
      - Да.
      - Кто такая? - осведомилась Марим.
      - Бывший офицер. Программистка, - пояснила Вийя.
      Монтроз кивнул, довольный.
      - Я сказал, что останусь в команде, - и я остаюсь, но этот план мне не нравится. Что мы будем делать с десантниками, которых нам обязательно навяжут? Предложим примкнуть к нам или выкинем за борт? И как мы сумеем скрыть то, что происходит в машинном отделении?
      - Это не проблема, - сказала Вийя. - Омилов выразился ясно. Он хочет, чтобы мы семеро были одни - не считая вас, остальных, без кого корабль не сможет двигаться. Нас будет сопровождать военный корабль. До радиуса мы будем идти долго и медленно и, думаю, сумеем наладить скачковые за это время. А потом уйдем в скачок, и все тут. Это произойдет без предупреждения, и конвойный корабль не сможет нам помешать. - Вийя повернулась к Жаиму, приподняв брови.
      - Мой вопрос может подождать, - сказал он.
      Вийя промолчала. Люс внезапно встал, грациозно перескочил на ближайший стул и улегся там, подергивая хвостом.
      Ивард начал что-то говорить, но Марим заглушила его, разразившись потоком сочной, цветистой ругани.
      Монтроз засмеялся, и между ними началась добродушная перебранка, совсем как в былые времена. Ивард тоже ввязался.
      Вийя сделала знак Жаиму, и они прошли в ее комнату. Вийя закрыла дверь и повернулась к нему лицом.
      - Есть возражения?
      - Ты Брендону сказала?
      - Нет.
      - И не скажешь?
      - Нет.
      - Почему?
      - Потому что он сочтет своим долгом задержать нас.
      Жаим стукнул кулаком по пульту, удивив и Вийю, и себя самого.
      - Ну и дура ты после этого!
      Она не проявила никакой реакции.
      - Зря сердишься, Жаим. Дулу смотрят на эти отношения не так, как мы: постоянство не в их натуре. Когда партнер им надоедает, они подносят ему. подарок и расстаются красиво, с легким сердцем. А я не могу перенести разлуки второй раз.
      Она никогда еще не говорила так откровенно о своих чувствах. Гнев покинул Жаима, оставив за собой усталость и чувство легкой дурноты.
      - Я думаю, ты ошибаешься, но мне нечем это доказать. Теперь о твоем плане - почем ты знаешь, что сумеешь достать недостающие детали?
      - Элоатри хочет, чтобы мы улетели. Я в этом уверена, хотя мы с ней ни словом не перемолвились. С тех пор как я стала ночевать на корабле, не было еще ни одной инспекции - и неделю назад я, убедившись, что их больше не будет, вскрыла наружную печать и провела кое-какую предварительную работу.
      Жаим, вздохнув, опустился на узкую койку.
      - А если он все-таки вычислит что-то, пока мы будем готовиться? Он быстро соображает.
      - Если понадобится, я попрошу кое-кого прикрыть нас.
      - Кого это? - спросил Жаим, уже предчувствуя ответ.
      - Ваннис Сефи-Картано. Она тоже хочет, чтобы нас тут не было.
      - Еще бы, - сердито буркнул Жаим. - Она уж, поди, наврала о тебе с три короба... - Он потряс головой. Кто еще использует нас в своих интересах? Впрочем, это не имеет значения - во всяком случае, для Вийи, при условии, что она добьется своего. Но это как раз труднее всего понять. - Не понимаю, Вийя, зачем тебе это надо?
      - Это лучшее, что я могу для него сделать. Такой прощальный подарок достоин короля. - В ее словах не было иронии. - Что до Ваннис, в ней нет зла. Она сейчас думает не о себе. Ей хочется занять место рядом с Панархом - ну и в добрый час. У нее получится - они понимают друг друга.
      - Думаю, ты ошибаешься, - снова вздохнул Жаим. Она покачала головой.
      За дверью замяукал Люцифер.
      22
      - Я просто больна от волнения, - сказала Фиэрин лит-Кендриан. Извините, если...
      - Не извиняйтесь, - проворчал Осри, глядя в пол капсулы транстуба. Он попробовал было поднять глаза и тут же побагровел, встретившись с ней взглядом. - Должно быть, это Шривашти привил вам такую привычку? - почти грубо добавил он.
      Фиэрин прикусила губу, но теперь она уже знала, что Осри сердится не на нее.
      - Он не выносит несдержанности. Испытывать дурноту от волнения - это признак плохих манер.
      Осри фыркнул, и она, не ожидавшая такой реакции, рассмеялась. Он вскинул на нее глаза и неохотно, краем рта, усмехнулся.
      Продолжить разговор им не удалось - они приехали.
      В роскошном салоне Панарха собрались все те же лица. Фиэрин сразу увидела Ваннис, сдержанную и прекрасную в обманчиво простом темно-голубом платье. Оно было расшито маленькими кристалликами, и когда Ваннис направилась к Фиэрин, от нее заструились лучи звездного света.
      - Мужайтесь, дитя мое, - сказала Ваннис, протянув ей руки.
      Фиэрин поцеловала ее. От Ваннис веяло свежей мятой и еще какими-то травами.
      - Я рада, что суд будет завтра и все это кончится, - прошептала девушка.
      Они сели, и огромный безобразный человек по имени Монтроз, о котором Осри столько ей рассказывал, подал кофе и слоеные пирожные, как будто это был обычный званый вечер, а не стратегический совет в ночь перед судом.
      Легкий разговор позволял гостям воздать должное закускам, происходящим из всех октантов Тысячи Солнц. Фиэрин понимала по заботливым словам и взглядам, что остальные стараются помочь ей избавиться от стресса. Ваннис шутливо болтала с Панархом, цитируя какие-то стишки о скверном обеде. Пожилая женщина, бывший коммандер Флота, только что вышедшая в отставку, улыбалась и кивала, время от времени тихо переговариваясь с Монтрозом. Она уже не казалась такой суровой, точно все ее беды остались позади заодно с военным званием. А высокая должарианка наблюдала за всеми, сохраняя полное спокойствие.
      Они все верят, что Джес завтра будет свободен - иначе не вели бы себя так,
      И Фиэрин вдруг осознала в наплыве эмоций, что завтра увидится с братом. Надо будет добиться отмены лишения прав, чтобы он возглавил дело ведь законный наследник он. Если, конечно, дело еще существует.
      - Ну что ж, обсудим наши планы, - сказал Панарх.
      Все умолкли. Ваннис села рядом с Фиэрин, обняв ее за плечи. Фиэрин, поймав себя на том, что вся дрожит, приникла к одетому шелком плечу Ваннис.
      - Думаю, первое слово должно принадлежать генц Тетрис.
      Женщина, обращаясь к Фиэрин, сказала:
      - Не люблю сообщать плохие новости, но мы раскрыли, кто хотел смерти ваших родителей и почему.
      Тетрис умолкла, и Фиэрин сказала:
      - Прошу вас, продолжайте. Родителей уже не вернешь, но сознание того, что брат скоро будет оправдан, облегчает мое горе. Что вы обнаружили?
      - Мы с Вийей двигались разными путями, пока Его Величество не объединил нас. Возможность поделиться своими открытиями ускорила наш прогресс. Капитан Вийя - одна из лучших программистов, с которыми я когда-либо имела честь работать: ее способности в семиотике намного превышают мои.
      Вийя молча кивнула.
      - Мы выяснили, что кто-то систематически уничтожает все копии огромного пакета данных, поступающие на Арес из ДатаНета. Другие нити нашего следствия тоже вели к нему. Капитан Вийя полагала, что это работа Гештар аль-Гессинав Когда мы окончательно удостоверились в этом, всего несколько дней назад, дело у нас пошло быстрее. - Тетрис выпила глоток чего-то крепкого и устало моргнула. - Мы доказали, что Архон Торигана действительно распорядился убить Кендрианов вместе со всеми студентами, участвовавшими в их последней экспедиции. Он спланировал все это, нанял убийц, а затем и от них избавился. И все это он сделал по приказу аль-Гессинав.
      Фиэрин нахмурилась, недоумевая.
      - Но зачем ей нужно было убивать моих родителей? И студентов тоже...
      Брендон грозно нахмурился, и Фиэрин невольно вспомнились видеофильмы, посвященные его деду, чьей суровости и гнева очень боялись при дворе.
      - Зачем? Ради собственной выгоды. Это первое преступление повлекло за собой гибель миллиардов людей. Она продала координаты Пожирателя Солнц Должару.
      Фиэрин ахнула - шок поглотил остатки ее дулусской сдержанности. Масштаб измены аль-Гессинав был слишком велик, чтобы охватить его разумом. Фиэрин видела, что не все здесь об этом знали, - это известие поразило их не меньше, чем ее. Осознав, что из этого следует, она похолодела. Враг не где-то там, за много миллионов световых лет, - он здесь, среди нас.
      Панарх жестом пригласил Тетрис продолжать.
      - Кендрианы и их студенты наткнулись на Пожиратель Солнц совершенно случайно, во время обзорной экспедиции. Данные о нем они ввели в первый же Узел на обратном пути, закодировав обычным порядком. К несчастью, это было в Красном Северном октанте, где Инфонетический Комб подчинялся Гештар. Она проведала о Пожирателе Солнц и велела убить всех свидетелей, чтобы скрыть свою сделку с Эсабианом. Она знала, что он заплатит, сколько бы она ни запросила, лишь бы осуществить свою месть.
      Фиэрин взглянула на должарианку. Ее овальное лицо казалось высеченным из камня, черные глаза смотрели не мигая.
      - Семья Шривашти, - продолжила Тетрис, - давно уже пыталась восстановить первенство, которым пользовалась прежде в Тысяче Солнц. И Тау это почти удалось, но он хотел большего. Гештар использовала его, скрыв, по всей видимости, существование Пожирателя Солнц и сообщив ему только об атаке, которая, как надеялся Тау, уничтожит Дом Феникса и откроет ему путь к Изумрудному Трону. Он оказывал непосредственную помощь в подготовке убийств Галена и Семиона. Гештар хорошо послужила своему богу. - В голосе Тетрис чувствовалось едва сдерживаемое негодование. - Еще никому из ульшенов в истории не удавалось создать такой хаос.
      - Но мы, вооруженные этим знанием, еще можем восторжествовать, угрюмо улыбнулся Монтроз.
      Брендон резко поднял бокал, который держал в руке. Напиток в нем переливался рубиновыми огнями.
      - За нашу победу над энтропией. - Фиэрин поняла, что он говорит о победе как здесь, на Аресе, так и по всей Тысяче Солнц. - А теперь займемся стратегией, - легко и в то же время серьезно сказал он. - Завтра на процессе гностор Иксван откроет информацию о четырех наемных убийцах, которые расправились с Кендрианами и подставили Локри, и обвинит Торигана. Но остальное пока открыто не будет.
      - И они останутся на свободе? - прорычал Монтроз. Тетрис положила ладонь ему на руку.
      - Нет. Виновности Торигана, которая обнаружится в ходе суда, будет достаточно, чтобы объявить ему Пресечение Доступа. Отныне ему придется самому заботиться о себе. Но с аль-Гессинав и Шривашти придется действовать более осторожно. Если их разоблачить, на станции произойдет настоящий взрыв. Население и так уже распалено историями о рифтерах. Все, на что будут способны эйлологи, - это переместить фокус возмущения толпы, в лучшем случае.
      - Самый подходящий фокус - это Тау и Гессинав, - криво усмехнулся Монтроз. - Разве это не будет справедливо? Особенно если, как выяснилось, все эти истории запускались с ее подачи.
      - А сколько невинных при этом погибнет? - тихо произнес Панарх.
      Фиэрин, почувствовав, как напряглась Ваннис, взглянула на нее вопросительно. Товр Иксван подался вперед.
      - В данных обстоятельствах нужно очень немного для того, чтобы возбужденная толпа, жаждущая смерти двух Дулу, смела заодно и всех нас. Вокат посмотрел на Монтроза. - Всех, включая и судей, которые завтра оправдают вашего друга.
      - Дом Феникса потребует тайного рассмотрения остальных доказательств, - сказал Брендон и улыбнулся. - А бежать преступникам все равно некуда.
      Монтроз нехотя кивнул.
      - Со временем все разрешится, - сказал вокат. - И вы можете быть уверены, что правосудие восторжествует. - В его голосе слышалось грозное обещание.
      Ваннис встала и прошла через комнату к должарианке, а Панарх, подойдя к стулу Фиэрин, заботливо взглянул ей в лицо.
      - Есть еще два момента, один из которых довольно тяжел. Мы больше не уверены, что помещение, где содержится Джесимар, свободно от шпионских устройств. Ему ничего этого говорить нельзя - утечка информации может вызвать у виновных панику, и он станет их первой жертвой. А без суда мы даже Торигана не сможем обвинить законным порядком.
      Фиэрин сдержала слезы. Бедный Джес! Он проведет последнюю ночь один, в неведении... Она кивнула, не полагаясь на свой голос.
      - И второе. Когда окончится ваша изоляция, я, с согласия вашего брата, возьму опекунство над вами, и вы сможете жить здесь.
      - Я не знаю, что скажет Джес. Мы с ним очень давно не виделись.
      - У нас будет достаточно времени. Не обязательно решать это сразу. Панарх посмотрел на Осри, и тот кивнул.
      У Фиэрин защипало глаза, и голоса вокруг слились в неразборчивый гул. "Пора это выяснить, - сказала она себе. - Если у меня не хватит мужества сейчас, то уже никогда не хватит". Когда Панарх отошел, она спросила Осри, который так и не вставал с места:
      - Для вас не будет слишком тяжкой повинностью, если я останусь еще на пару дней?
      Осри, встретившись с ней взглядом, отвел глаза и сказал:
      - Нет. - Потом улыбнулся и добавил: - Не думал, что так получится, но мне нравится жить с вами в одной квартире. Хотя там чертовски тесно, да и пища оставляет желать лучшего.
      Фиэрин, вздохнув, закрыла глаза. Значит, она заблуждалась на его счет? Она с самого начала чувствовала, что он, хотя и принадлежит по рождению к Дулу, не любит людей своего класса и не доверяет им. "Да я и сама им больше не доверяю", - подумала она. По крайней мере таким, как Тау. И как знать, сколько их, таких, как он? Все они движутся легко и грациозно, говорят тихо и мелодично и улыбаются, улыбаются. Но Тау хорошо умеет лгать и часто это делает. Гештар тоже. Да и Ваннис - она стала союзницей Фиэрин, но совершенно не понятно почему.
      Собрание, видимо, подходило к концу. Ваннис разговаривала с вокатом, остальные говорили громко, с частым смехом, выдающим облегчение. Фиэрин встала, радуясь, что сейчас вернется в тихую, безопасную квартирку Осри. Он не против, чтобы она там жила. А завтра Джес будет свободен. Вот три вещи, в которые она должна поверить.
      - Итак, увидимся завтра в пять утра? - спросил Панарх, вернувшись к Осри.
      - Не думаю. - Осри улыбнулся своей странной улыбкой - так, словно она причиняла ему боль. - Я уже получил то, за чем пришел.
      Брендон с поклоном сделал жест, означающий "мир тебе", и Осри с Фиэрин ушли.
      В капсуле Фиэрин сказала:
      - Я не понимаю. Вы ходили на эти тренировки всего несколько раз зачем?
      Осри нахмурился. Она уже знала, что в таких случаях он не сердится, а просто думает.
      - Я знал, что Брендон как-нибудь уладит эту ситуацию. И хотел посмотреть, как он это сделает.
      - Или путем конфронтации - но это грубо, или переместив фокус.
      - Типично дулуский способ взять какую-то группу под контроль, не так ли? Но далеко не все это умеют. Я вот не умею. Мы с Брендоном выросли вместе. Я презирал его, ненавидел, терпел его насмешки и всю жизнь считал его дураком. В эти несколько дней я наблюдал, как он, окруженный всеми этими враждебно настроенными офицерами с "Астреи" и "Норсендара", сначала заставил их замечать себя, затем уважать и даже любить. И все это без всякого намека на вызов их капитанам.
      - К какому же выводу вы пришли? - спросила она. Осри смотрел в сторону и говорил ровно, но она чувствовала, что им владеют сильные эмоции.
      - Их два. В первом нет никакой магии или особого таланта. До недавнего времени я вообще не понимал, что такое этот самый фокус. А он знал это всю жизнь. У нас с ним были примерно равные возможности, но я своими пренебрег - из-за лени, из-за отсутствия интереса, отсутствия цели. Он же все и всегда делал с определенной целью. Он входил в этот спортзал и знал, что будет лучше большинства из них, потому что в нем имеется фокус. А я ходил туда как наблюдатель - у меня случился бы сердечный приступ, если бы я вздумал проделать хоть половину их упражнений. В день, когда мы улетели с Шарванна, он сделал мне выговор за то, что я не прошел на Минерве курс усиленной физической подготовки. Тогда я счел его идиотом - зачем преподавателю такой курс? Да и ему, сыну Панарха, рожденному, чтобы блистать в свете, это было ни к чему. Но когда Семион позаботился о том, чтобы он этого курса не прошел, Брендон все равно занимался спортом, чтобы поддерживать физическую форму, и играл в компьютерные игры, чтобы упражнять ум. Вы когда-нибудь играли в фалангу третьего уровня?
      - Всего пару раз, да и то не третьего уровня. Для меня и второй достаточно сложен.
      Осри криво улыбнулся.
      - Когда мы с ним были пленниками на рифтерском корабле, я сидел в нашей каюте, кипел от злости и думал, а он занимался уланшу с Жаимом, прочесывал их компьютер и завоевывал их, одного за другим. Путем фокуса, который носил в себе, и юмора. Мои родители не слишком наделены чувством юмора, поэтому я так и не научился смеяться, хотя Брендон и Гален очень старались меня научить. Лишь несколько дней назад я понял, как неверно все воспринимал. То, что я считал мучительством, было уроками юмора, а я так и не понял, что над собой они смеялись не меньше, чем надо мной. Смех для них был великим уравнителем, и это срабатывает всегда. В спортзале Брендон заставил всех кататься со смеху, устроив комическую дуэль. Не думаю, что кто-то из них теперь захочет драться - побоятся насмешки.
      - Понятно, - вздохнула Фиэрин. - Вы корите себя за воображаемые недостатки.
      Капсула давно остановилась, но они не трогались с места.
      - Почему воображаемые? Они реальны. Полжизни я смотрел на Вселенную узким взором, отбрасывая все, что в него не помещалось. Все это время на "Телварне" меня обучал первоклассный голголский повар, а я только и знал, что жаловаться на то, как низко я пал. Если бы на камбуз послали Брендона, он обучался бы с полным энтузиазмом... и теперь подчас готовил бы редкостные блюда, чтобы кого-нибудь удивить.
      - Ну, довольно, - сказала Фиэрин. - Довольно. К чему все это? Он - это он, а не вы.
      - Слава Телосу.
      - Осри! - воскликнула Фиэрин, выйдя из терпения. - Его Величество превосходный человек, и я рада, что он - наш Панарх, но он вовсе не так уж интересен, если смотреть на него с близкого расстояния. Он слишком напоминает Ваннис и Тау - в том, что у Тау есть хорошего - и все прочих из них. Последние несколько дней были лучшими в моей жизни с тех пор, как погибли родители, - да нет, просто лучшими, без всяких оговорок. Потому что я впервые поняла, что могу верить тому, что мне говорят. Вы честны. Вы говорите то, что думаете. И...
      Она заколебалась. После нескольких лет бездумного секса и физической вседозволенности она вдруг оказалась рядом с мужчиной, который избегал всяких прикосновений к ней. Мало того, он и ее прикосновений сторонился.
      Фиэрин, чувствительная к химии влечения, в начале их знакомства понимала, что он питает неприязнь если не к ней лично, то к таким, как она. Но потом его убеждения пошатнулись.
      Среди Дулу любовная игра введется неспешно - обе стороны то делают шаг вперед, то отступают, как в танце, ничего не говорят напрямик и не дают никаких обещаний. Они избегают всего, что может оставить за собой дурную память - или политические обязательства.
      Но мы все же люди, и какие-то обязательства все равно остаются. Я позволила Тау превратить мою жизнь в кошмар ради положения в свете и обеспеченного существования.
      Осри лит-Омилов Фиэрин очень нравился. Даже его неуклюжесть была невыносимо мила ей. Но его честность могла и ранить при случае. Вдруг он скажет прямо, что не хочет ее?
      Он так и не двинулся с места. Они по-прежнему сидели в капсуле, и Фиэрин слышала его дыхание - быстрое и неровное, как и у нее.
      Она наклонилась к нему и тронула его за рукав.
      - Хорошо, что вам завтра не надо рано вставать. - Она подавила смех, увидев, как он побагровел до корней волос.
      Миг спустя Осри сам рассмеялся, и они вышли из капсулы рука об руку.
      Ваннис знала, что место в зале суда ей гарантировано, но все же назавтра пришла туда загодя. По обычаю всех панархистских судебных палат, здесь был только один вход для публики, общий для Дулу и поллои. Места для Дулу распределялись согласно ловким маневрам, поглощающим значительную долю времени знатных особ, которым все равно нечего делать, места для поллои по жребию.
      Известность, которой она пользовалась в свете, позволила Ваннис пробраться сквозь весьма плотную толпу, и она выбрала себе место в скромном отдалении, откуда могла следить за всеми и каждым. Крики напирающей толпы при каждом выходящем лотерейном номере доносились даже сюда.
      Ваннис с некоторым интересом отметила, что рядом с ней помещаются Дулу более высокого, чем обыкновенно в таких случаях, ранга. Клиенты и деловые партнеры Й'Талоба были, разумеется, представлены во множестве. Присутствовали также и лица, желавшие своим присутствием подчеркнуть, какого они мнения о Дулу, совершившем убийство и усугубившем свою вину трусливым бегством к рифтерам. Ваннис не видела никого из Вакиано - дурной для Кендриана знак. Штулафи Й'Талоб, естественно, сидел впереди.
      Поллои, выигравшие в лотерею, тоже входили в зал - кое-кто с ручными видеопроекторами, по которым смотрели репортаж, ведущийся отсюда, во время своего ожидания. Дулу, конечно, никогда не позволили бы себе такого нарушения приличий, хотя Ваннис подозревала, что у многих из них босуэллы настроены на аудиосвязь. Но ни один прибор не сможет связаться с ДатаНетом во время суда - согласно старой традиции, такую связь осуществляли только посыльные. Лишь судьи имели доступ к ДатаНету, пока идет заседание. Нейросвязь по босуэллам была возможна, но только в пределах зала.
      За столом защиты Товр Иксван тихо беседовал с Кендрианом. Традиционный арлекиновский камзол в черную и белую клетку болтался на подсудимом свободно. Ваннис отметила с интересом, что они поместились на поллойской стороне зала, символически отрекшись этим от дулуского происхождения Кендриана. Рядом с защитой расположилась вся команда "Телварны", кроме эйя. Портус-Дартинус-Атос тоже были здесь, и Ваннис увидела в зале еще две келлийские троицы. До этого момента она их не замечала, и это свидетельствовало не только о ее ненаблюдательности, но и о том, что в социальной структуре Ареса келли занимали сравнительно незначительное место.
      Взгляд Ваннис вернулся к высокой, прямой женщине, сидящей со своим экипажем. Профиль строг, неизменный хвост блестящих черных волос струится, как ночь, по черному комбинезону.
      Что происходит сейчас в уме у темпатки? Пока заполнялись последние сиденья, Ваннис вспомнила их краткий разговор прошлым вечером.
      - Мы улетаем сразу после суда, - сказала ей Вийя, пока Брендон разговаривал с Арторусом Ванном и Жаимом.
      - Но это, наверное, не так просто? - не скрывая свою радость, спросила Ваннис.
      - Мы должны провести эксперимент для гностора Омилова, - спокойно ответила та. - Ни с гражданскими, ни с военными властями проблем не будет.
      - Брендон знает об этом?
      - Нет.
      - Ага. Итак, я должна буду отвлечь его в случае необходимости?
      - Будьте так добры.
      Поразмыслив над возможными последствиями, Ваннис сказала:
      - Но что я скажу ему, если он обнаружит мое соучастие?
      - Что хотите, - с тенью удивления сказала должарианка, и Ваннис, искушенная светская фехтовальщица, пожалела о том, что употребила слово "соучастие".
      "Она знает, - думала Ваннис, глядя на безмятежно спокойный профиль темпатки. - Со всеми моими ухищрениями и стараниями скрыть свои истинные мотивы я, вероятно, прозрачна для нее, как кристалл. Неудивительно, что люди не любят темпатов".
      Но Ваннис не могла не признать, что эта женщина своим знанием не злоупотребляет. Ваннис, привыкнув к тому, как манипулируют Дулу своими связями с вышестоящими лицами, поразило полное отсутствие всякого злорадства в ее тоне. Неужели должарианцам так чужды нормальные человеческие эмоции? Или для рифтерши связь с правящим Панархом действительно ничего не значит?
      Впрочем, не все в ее команде такие. Взять хотя бы маленькую блондинку, которая шепчет что-то на ухо Иварду, улыбаясь и указывая на кого-то в зале. Это она дала пространное интервью новостям, и все говорят, что она большая мошенница. Тот факт, что она не присутствовала ни на одном из совещаний в анклаве, говорит о том, что Вийя держит кое-что в секрете даже от своих.
      И если Вийе так уж все рано, почему она осталась на всю ночь в анклаве? У Ваннис был собственный план: дождаться, пока все разойдутся, и связаться с Брендоном еще раз, сославшись на волнение перед судом. Но ответный код оповестил ее о том, что Брендон свой босуэлл снял.
      Почти весь остаток ночи Ваннис трудилась и выяснила окольными путями, что Вийя одна не вернулась в Пятый блок - а также на свой корабль, где ночевала последнее время.
      Ваннис посмотрела на Брендона - он сидел один, с двумя телохранителями по бокам, на небольшом возвышении прямо напротив судейского стола, представляя собой символическое звено между Дулу и поллои. Единственный свободный стул рядом с ним служил, видимо, предметом перешептываний обеих сторон.
      Тау тоже сидел впереди, возглавляя блистательную фалангу Дулу. Ваннис наблюдала за ним, когда вошла Фиэрин, и получила редкое удовольствие от его реакции при виде стройной девушки в новом платье, заказанном самой Ваннис. Он, конечно, ничего не проявил открыто - только глаза слегка расширились и губы сжались, - но у него и это многого стоило.
      Фиэрин шла, не глядя ни на кого, кроме своего брата. Он вскинул на нее глаза. Как же они похожи! Он был бы просто красавец, если бы немного прибавил в весе.
      Фиэрин, послав брату радостную улыбку, приподняла подол, взошла на помост и села рядом с Брендоном. Тихий шепоток пробежал по залу.
      Все поллои расселись по местам, и зал наполнился. Вошел судебный пристав, сержант-экзекутор закрыл за ним двери, и все разговоры прекратились.
      - Слушайте, слушайте, - произнес пристав старинную, старше Изгнания, формулу. - Пусть те, кто ищет правосудия Мандалы, приблизятся и подадут свои прошения. - Поллои отложили в сторону свои проекторы - доступ к ДатаНету закрылся. У Ваннис затрепетало сердце. По этому сигналу ее домашний пульт должен передать пакет данных Нику Корморану. Она надеялась, что правильно рассчитала время.
      Как только пристав умолк, вошли трое судей, и все с шорохом поднялись с мест, включая Панарха. Судьи сели, ожидая, когда установится тишина. Обвинитель, Товр Иксван и Кендриан остались стоять.
      Ваннис смотрела на судей с интересом. Новости дали о них исчерпывающую информацию. Янус, сидящий в центре, чуть выше своих коллег - это Блестон бан-Ниртус-Вескор. Желтое лицо и тонкая прорезь рта соответствуют его репутации: он суров и не любит пространных речей. "Он точно Смерть из сказки", - подумала Ваннис.
      Справа от него сидит Манумит, освобождающий, - это Тессере нир-Харристом с туго завитыми белыми волосами; ее слезящихся глаз почти не видно под нависшими веками и тяжелыми бровями. Новости восхваляли ее познания в номической универсалии - говорят, она крайне редко прибегает к помощи мощного компьютера, которым каждый из судей пользуется во время процесса. Слева от Януса помещается Карцер, заточающий, - Армано Помит, низенький и краснолицый, с постоянно выпученными, высокомерными глазами холерика. Он поллои, и новости предполагают, что он будет особенно суров к Дулу Кендриану.
      Обвинитель, женщина средних лет, выигравшая много дел в северном Алеф-Нуль, вышла вперед. Памятуя, без сомнения, о репутации Ниртус-Вескора, она была немногословна.
      - Мандала намерена доказать, что 25 джаспара 951-го Аркадского года, в городе Дешаре на Торигане-Прим, Джесимар лит-Кендриан совершил преднамеренное убийство своего отца, своей матери. и пятерых клиентов своей семьи.
      Она вкратце изложила пункты обвинения и с поклоном вернулась на свое место.
      Товр Иксван, не выходя из-за стола, заявил:
      - У защиты нет вопросов, - И сел, вызвав недоуменные комментарии в зале. Кендриан, посмотрев на него, тоже сел. Янус ударил в гонг у себя на столе.
      - Тишина в зале. Продолжайте, - сказал он обвинителю.
      Пиола бан-Анимар медлила, глядя на Товра Иксвана. Он, видимо, подорвал все ее расчеты - и не только ее. Ваннис заметила, как Гессинав и Шривашти обменялись быстрым взглядом. Ториган сердито вертел головой, понимая, что дело принимает неправильный оборот.
      При полном молчании зала Анимар наконец поднялась и рассказала с натуралистической точностью, что было сделано с Кендрианами и пятью другими - их родственниками и слугами. Нарисовав эту картину яркими красками, она очертила неприглядный образ скучающего, угрюмого юноши, который не далее как в ночь перед убийством имел бурный спор со своими родителями - они сомневались в его способности выдержать вступительные экзамены в Академию Флота и не знали, есть ли смысл посылать его для этого на Минерву.
      Затем она перешла к немногим достоверным фактам, подтверждавшим суть ее предисловия. Защитник принимал во всем этом минимальное участие, задавал только уточняющие вопросы и возразил лишь, когда обвинение заговорило о корабельном досье "Телварны".
      - Так называемые возмутительные и преступные эпизоды из последующей жизни подзащитного, - сказал он своим сухим голосом, - не имеют отношения к данному делу.
      Пользуясь своим пультом, он сослался на прецеденты. Ваннис понимала, что приведенная им цитата из речи обвинителя, сильно отдающая душком антирифтерской кампании, которую видеоканалы вели уже несколько месяцев, должна была произвести еще больший эффект, чем прецеденты, - и произвела, судя по реакции Януса.
      - Мандала принимает к сведению только факты, а не слухи, - ворчливо заявил судья. - Полагаю, уважаемый обвинитель не стремится сделать себе карьеру в службе новостей?
      Бан-Анимар, покраснев, завершила свою речь. Ее выступление заняло несколько часов вместе с видеопоказаниями не присутствующих на суде свидетелей.
      Когда она закончила, Янус сказал:
      - Близится полдень - обеденное время. Нет ли возражений у досточтимой защиты?
      Ваннис забеспокоилась. Корморан не станет ждать завершения суда, чтобы выступить с величайшей в своей карьере сенсацией.
      Иксван встал и поклонился:
      - С позволения вашей чести, защита может завершить это дело с ясностью, удовлетворяющей и правосудие, и аппетит.
      Ниртус-Вескор, моргнув, посовещался со своими коллегами и дернул ртом, нарушив на миг свою маску смерти.
      - Суд согласен выслушать защиту. Продолжайте.
      Ваннис успокоилась, зато Ториган, как она заметила, беспокойно заерзал. Его обжорство вошло в поговорку. Гештар и Тау сидели тихо, сосредоточив внимание на вокате.
      Ваннис знала, каким будет исход (вызывавший в ней лишь минимальный интерес), поэтому, слушая, одновременно наблюдала за Брендоном и прочими заговорщиками. Но происходящее невольно увлекло ее.
      Иксван с большим тщанием отделил немногочисленные факты от инсинуаций, разоблачив двойственность улик. Даже Ваннис, не разбирающаяся в тонкостях закона, понимала, что он использует речь обвинения, чтобы сосредоточить внимание суда на деталях, которые согласовывались с информацией, добытой двумя программистами.
      Иксван с улыбкой оглянулся на своего клиента.
      - Однако все это лишь прелюдия к истине. Святой Габриэль сказал:
      Пять пальцев на руке у Телоса,
      И с первого из них слетело слово,
      Доныне во Вселенной эхо теплится,
      Неслышное для гордого и злого.
      Ваннис увидела, как Брендон резко вскинул глаза.
      - Наша истина, как и всякая другая, имеет множество слоев. И любой программист скажет вам, что эхо в ДатаНете теплится долго.
      Иксван кратко, с поразительной ясностью рассказал о копировании данных, связующих ДатаНет в единое целое, но Ваннис смотрела не на него, а на Торигана. Его мясистое лицо побледнело, красные губы сжались от гнева и растущего страха. Профиль Тау казался выгравированным на металле, а неподвижная Гештар походила на хрупкую стеклянную статуэтку.
      - И эхо этого деяния, этого убийства, тоже теплится там, неслышное для гордеца, совершившего его.
      Часовые у всех дверей слегка подобрались, держа оружие наготове. Это были десантники, одетые в форму судебной стражи из уважения к гражданскому правосудию. Сухой, раскатистый голос воката повествовал о том, как были наняты профессиональные убийцы для расправы над Кендрианами и уничтожения их банка информации и как с этими убийцами, в свою очередь, тоже расправились, а публика обменивалась взглядами, ерзала и шушукалась. Волна беспокойства катилась по залу, словно рябь по озеру перед бурей.
      Обвинитель, движимая гневом, отчаянно пыталась опровергнуть доводы Иксвана и закончила заявлением, что если кто-то и нанял этих четверых, то это был Джесимар. Но Иксван, не отвечая, набрал код на своем пульте и вручил Янусу кипу распечаток.
      Из зала судьи казались изваяниями, застывшими на своих резных деревянных стульях - одно чуть выше двух других, - но Ваннис знала, что у них под рукой пульты и они все время общаются.
      Вручив им бумаги, игравшие чисто символическую роль, Иксван обернулся к Архону Торигана.
      - Здесь содержатся доказательства, что убийцы были наняты Штулафи ЙТалобом, Архоном Торигана.
      Крик, поднявшийся в зале, ударил Ваннис в уши. Ториган вскочил на ноги, но его протест потонул в общем шуме. Янус бросил в зал гневный взгляд и застучал по гонгу. Включились усилители, и все помещение содрогнулось от громовых переливов. Гвалт прекратился, только Архон продолжал кричать:
      - Это недопустимо! Здесь судят не меня. Я требую...
      Янус прервал его, и Ваннис спросила себя, не нарочно ли судья оставил усилители включенными.
      - Молчите, Ториган! Здесь говорит только правосудие, остальные же делают это с нашего позволения. Сядьте!
      Й'Талоб внезапно сник, словно из него выпустили воздух. Он посмотрел на Тау и Гештар - они не шевелились.
      Янус выключил усилители, но голос его звучал все так же властно. Двое других судей сидели неподвижно.
      - Джесимар лит-Кендриан, выйдите вперед и выслушайте справедливый приговор.
      Кендриан встал и медленно прошел к судейскому столу. Он выглядел ошеломленным, как будто все случившееся еще не дошло до него. Он встал перед судьями, одергивая свой арестантский камзол.
      Янус, посмотрев на обоих своих коллег, взял в руки золотую двуликую маску, от которой и происходил его титул, и надел ее на себя. На Кендриана смотрел улыбающийся лик.
      - Суд Мандалы, рассмотрев твое дело, объявляет тебя невиновным в убийстве, - глухо произнес Янус из-под маски.
      Карцер и Манумит встали. Заточающий молча поклонился Кендриану и остался стоять. Манумит молвил:
      - Мы освобождаем тебя от оков и возвращаем тебе твое звание свободного человека.
      Кендриан резким движением разодрал на себе арлекинский камзол и швырнул его на пол. А потом обернулся к залу с лицом почти таким же белым, как его рубашка. Он прислонился спиной к судейскому столу, а Фиэрин, вскочив со своего места рядом с Брендоном, бросилась к нему.
      Панарх встал, и гул в зале затих.
      - Мандала приветствует Дом Феникса, - сказал Янус. Он снял с себя маску, и судьи снова сели на свои места.
      - Дом Феникса ходатайствует перед Мандалой о вынесении Указа Пресечения Доступа по отношению к Штулафи Армагенту Провану Вестону И'Талобу, ныне Архону Торигана.
      - Да будет так, - произнес Янус. - Пусть его уши оглохнут и голос не будет слышен. Пусть он вернется в естественное состояние, лишившись помощи системы, которой злоупотребил.
      После напряженной паузы архонский босуэлл испустил оглушительный вой. Потом сверкнула яркая вспышка. Штулафи, закричав от боли, сорвал с себя босуэлл и запустил им в Януса. Теперь Архон был отрезан от ДатаНета, а его собственные банки данных скоро будут вскрыты и тщательно исследованы на предмет других правонарушений.
      Должно быть, у него в этот момент была включена нейросвязь. "Теперь он несколько дней будет мучиться головной болью - но это наименьшая из его бед", - подумала Ваннис, глядя, как пристав и двое сержантов-экзекуторов подходят, чтобы взять его под стражу. Архон стоял теперь один - его бывшие приспешники шарахнулись от него кто куда.
      В зале снова поднялся шум, но Янус не спешил унимать его. Когда Торигана вывели из зала, Ваннис услышала отдаленный гул, который делался все громче. Другие тоже его услышали. Некоторые поллои пытались включить свои видеопроекторы, а Дулу тщетно напрягали запястья.
      Ваннис вскинула подбородок.
      "Это моя помощь тебе, капитан Вийя. Остальное в твоих руках", подумала она, отыскав взглядом в толпе высокую черноволосую должарианку.
      Миг спустя тяжелая двойная дверь дрогнула от мощного удара, и послышался рев:
      - Убийцы! Предатели! Бей их!
      Вслед за криками раздалось резкое "ззип" нейробластеров, а потом заговорило и плазменное оружие. Рев снаружи отступил, зато внутри разразилась буря.
      - Они пришли перебить рифтеров! - заорал кто-то.
      Янус перестал молотить по гонгу и посмотрел на свой пульт.
      - Суд Мандалы объявляет перерыв в заседании, - прокричал он, и все трое судей скрылись в дверь позади их стола. Брендон изогнул запястье - он имел право преимущества над глушителями. Лицо его отвердело, внезапно и болезненно напомнив Ваннис Семиона.
      Стиснув руки на коленях, Ваннис принудила себя сидеть тихо и ждать.
      Чтобы поколебать чей-то престиж в свете, достаточно улыбчивых вопросов, колебаний в изъявлении почтения и, возможно, пары откровенных бесед в Галерее Шепотов, когда там больше всего народу.
      Но политические фигуры нельзя свалить без шума.
      "Вы все думали, что я ничего не смыслю в политике", - подумала Ваннис.
      Но теперь рубеж перейден, и это моя Энкаинация.
      Брендон зашагал к двойным дверям, отбиваясь от телохранителей, советчиков и прочих доброжелателей, пытавшихся остановить его или увести в безопасное место через дверь, которой воспользовались судьи.
      В первых рядах поллойской половины стояли, обнявшись, Кендриан с сестрой. Его товарищи по команде сгрудились вокруг них. Только Вийя, повернув голову, смотрела в зал.
      Брендон на пути к дверям отдавал приказы. Ваннис увидела, как Тау и Гештар ловко отделились от толпы Дулу около судейского стола. Десантники вывели обоих через боковую дверь, а команда "Телварны", один за другим, стала исчезать через заднюю. Осри Омилов пробился сквозь толпу к Фиэрин. Только темпатка осталась.
      Ваннис увидела, как Брендон поднял голову, и его голубые глаза поверх моря человеческих голов устремилась к Вийе.
      Вийя повернулась и вышла из зала.
      Ваннис осознала, что сдерживает дыхание и цепляется за подлокотники сиденья. Она опустила руки на колени, заставила себя дышать спокойно и улыбнулась.
      23
      - Они не имеют права арестовывать меня! - проревел Й'Талоб, держась за голову, с красным, блестящим от пота лицом. - Я Архон! Не прикасайтесь ко мне!
      Гештар брезгливо отстранилась, когда сержанты-экзекуторы взяли его под локти и подняли со стула, вызвав новый яростный вопль. Брызги слюны летели с его толстых губ, от него разило потом и страхом. Было заранее ясно, что Штулафи первым потеряет власть над собой, с отвращением подумала Гештар.
      Его увели. Люди напирали со всех сторон с громкими возгласами - каждый хотел перекричать других, никто никого не слышал. Все было забыто - и почтение к вышестоящим, и приличия. Кто-то навалился на Гештар. Она злобно двинула локтем назад и ощутила удовлетворение, когда неизвестный ахнул от боли.
      Гештар оглянулась на судей, но они исчезли. В следующий момент перед ней возникла высокая десантница с бластером на изготовку.
      - Пойдемте со мной.
      Гештар подалась вперед с намерением смутить женщину, но из этого ничего не вышло. Другой десантник сказал Тау:
      - Это ради вашей же безопасности.
      - Я требую, чтобы ко мне допустили моего телохранителя, - хрипло ответил Тау.
      - Как угодно.
      Гештар вздохнула с облегчением. Возможно, этот дурак Брендон все-таки на что-то годен.
      Очевидно, Тау и ей предоставляют убежище, как видным членам общества. Но уверенность Гештар поколебалась, когда она увидела, что в комнатушке, где их поместили, уже находится Штулафи. Дверь закрылась за всеми четырьмя, и Ториган, вздохнув с облегчением, плюхнулся на лучший в комнате стул.
      - Дожили, нечего сказать. Чтобы Архона арестовывали, как первого встречного...
      - То ли еще будет, - процедила сквозь зубы Гештар. Занять лучшее место было прямым оскорблением с его стороны - она имела преимущество, как член Малого Совета, и он это знал.
      - Это и к тебе относится, ты, гадюка... - злобно прорычал Ториган.
      - Заткнитесь, вы оба. - Тау стоял у стены, нажимая на клавиши пульта. Здесь глушители уже не действовали.
      Пульт, перебрав каналы новостей, остановился на 25-м.
      Гештар хотела уже сказать, что не желает ничего слышать об этом проклятом процессе, но слова застряли у нее в горле, когда она увидела на экране себя.
      Себя в Зале Слоновой Кости.
      Выходящую из него перед самым взрывом.
      - Фиэрин! - произнес Тау так, словно выругался.
      - Чип был у нее все это время! - провизжала Гештар. - Ты, слабоумный, сентиментальный кретин...
      Шривашти злобно прищурился:
      - Заткнись, пока я тебя не придушил.
      - Нет! - завопил Ториган. - Нет, нет, нет!
      Двое других обернулись к нему, и перед глазами у Гештар заплясали черные пятна: Ник Корморан с экрана излагал прерывающимся от волнения голосом подробности ее сделки с Эсабианом.
      - Что такое? - вскричал Тау с искаженным от ярости лицом. - Ты продала Пожиратель Солнц Эсабиану? Ах ты, безмозглая, жадная стерва! Ты соображаешь, что сделала? Что он такое тебе пообещал?
      И Тау с отвращением умолк.
      - Фаги должны были уничтожить эту информацию, - прошептала Гештар.
      - Это пакет Керульда, - сказал Тау, взяв себя в руки. - Кто-то нашел копию, до которой твои фаги еще не добрались, и препроводил ее на Арес... Он принялся расхаживать по. комнате.
      - Теперь нам конец, - простонал Ториган, закрыв лицо руками. - Конец, конец, конец...
      Гештар, поддавшись давно сдерживаемому желанию, подскочила к нему, отвела одну из его рук и с размаху залепила ему оплеуху.
      - Держи себя в руках, - рявкнула она, с наслаждением видя слезы, выступившие у него на глазах. Она хотела ударить его снова, но он прикрылся. Тау хотя бы не трус, а этот...
      Шривашти посмотрел на нее затравленно. Волосы упали ему на лоб.
      - Нас привели сюда не ради защиты - это арест. Выводи нас отсюда, приказал он Фелтону.
      Тот поклонился, занавесив лицо длинными волосами, подошел к двери и постучал.
      Дверь открылась, и в комнату заглянула десантница. Миг спустя она корчилась на полу, задыхаясь. Фелтон, наступив ей ногой на затылок, приблизился к другому человеку, выхватившему оружие.
      Тот тоже неосторожно вдохнул и упал замертво, как и его напарница.
      Тау и Гештар вышли в дверь разом. Ториган устремился за ними. Не успели они отойти далеко, как из ближнего коридора послышался топот. Миг спустя они оказались лицом к лицу с толпой поллои, вооруженных дубинками.
      - Вот они! - закричала какая-то женщина. - Это изменница Гессинав!
      - И убийца Ториган! - подхватил мужчина.
      - Я требую... - начал Штулафи, но закончить не успел.
      Тау и Гештар толкнули его прямо в толпу, которая накинулась на него, изрыгая брань, а сами бросились в противоположную сторону. Никто за ними не погнался, но жуткие, мокрые удары и душераздирающие вопли еще долго преследовали их.
      Крики и вопли доносились отовсюду, и беглецы каждый раз заглядывали за угол, чтобы избежать столкновений. Наконец они вышли на открытую площадь, где, как ни странно, никого не было.
      Судебная палата располагалась близ южного полюса, где был гражданский порт. За площадью находилась станция лифтов.
      Тау откинул со лба волосы дрожащей рукой.
      - Эти подонки знают, где мы живем, и первым делом отправятся туда. Надо добраться до моего челнока - он на девятом причале.
      - Быстрее всего через ось вращения, - сказала Гештар. - Транстуб идет кружным путем, и там полно поллои.
      На бегу Гештар услышала слабый шум, как будто от ветра.
      - Чтоб тебе, - буркнул Тау, посмотрев вверх.
      Гештар с напрягшейся шеей тоже посмотрела - но это был всего лишь нуллер в своем пузыре.
      - Жаль, бластера нет, - бросил Тау. Они ввалились в лифт. - А у тебя, Фелтон?
      Тот покачал головой, показав ладони. Гештар знала, что его оружие предназначается только для ближнего боя - так предписывал строгий кодекс ульшенов.
      - Это всего лишь выживший из ума старый нуллер, - сказала она, поворачиваясь к мужчинам боком и включая свой босуэлл. - От него нам не будет вреда.
      - Даже старый скорпион способен ужалить, - мрачно заметил Тау.
      Все трое перевели дух, когда лифт пошел вверх по своей кривой траектории. Когда они вышли, на платформе никого не было. Они торопливо прицепили к ногам липкие подошвы - сила тяжести здесь была минимальная. Появился, крутясь колесом, пузырь нуллера, и у Гештар свело желудок - она не переносила невесомости.
      - Хо! - крикнул нуллер. - Пауки бегут, а мухи нападают.
      - Если он подойдет близко, Фелтон, убей его, - холодно распорядился Тау, запрокинув голову.
      - Ты уже пробовал - в Зале Слоновой Кости, - сказал Тате Кага. - Я присутствовал при самом большом твоем преступлении и буду присутствовать при наказании.
      Нуллер улетел прочь, оставляя за собой смех и горячий ветер.
      "Еще один свидетель", - с отвращением подумала Гештар. С чего ей показалось, будто Тау - надежный союзник? Он так же бестолков, как Й'Талоб.
      - Он скажет им, где мы, - сквозь зубы прошипел Тау.
      - Но они сюда нескоро доберутся - тем более если застопорить лифты, сказала Гештар. Сейчас не время было сводить счеты.
      Тау и Фелтон занялись пультами двух лифтов, а Гештар активировала босуэлл и тут же получила ответ.
      (В чем дело ?)
      Гештар улыбнулась, упиваясь ненавистью, которую Аррет бан-Мандиз даже не пыталась скрыть. Мандиз, гностор эйлологии, уважаемый член Совета Служителей, была лишь одной из многих, чья слабость и сентиментальность делает их легкой добычей для людей с сильной волей.
      Мандиз ненавидела ее, но поневоле подчинялась ее приказам.
      (Нас преследует толпа. Займитесь ею), - распорядилась Гештар. (Натравите ее на рифтеров).
      (Это не просто толпа, а разъяренная масса), - ответила Аррет. - (Она неконтролируема. Если попытаться направить ее в другую сторону, возникнет опасность открытого бунта).
      (Мне плевать, если эта поганая станция сгорит или захлебнется вакуумом, - лишь бы я добралась туда, куда мне нужно. Но если мне это не удастся...)
      (Хорошо. Вы получите свой бунт).
      И Мандиз отключилась.
      Гештар, выпрямившись, улыбнулась Тау и Фелтону, которые уже справились со своей задачей.
      - Ну, как тут пройти к челнокам?
      Жаим никогда еще не видел, чтобы человек так преображался. Локри обхватил сестру своими длинными руками, прижимая ее к себе. Злость, цинизм и отчужденность пропали, словно их смыло струей чистой воды.
      Вийя из-за плеча Локри сделала Жаиму знак глазами, продвигаясь к выходу. Времени было в обрез.
      - Джес, - восклицала Фиэрин, - я всегда верила... не хотела быть под чужой опекой... Тау... ох! - Она колебалась между смехом и слезами. - Я сама не знаю, что говорю! Но когда ты вернешься на Ториган, наше дело...
      - Оно твое, - сказал Локри, схватив ладонями ее лицо. - Я не вернусь на Ториган - разве что тебя навестить.
      - Но, Джес, нельзя же решать так...
      - Сразу? - перебил он с сухим смехом, напомнившим о прежнем Локри. Последние несколько недель я только об этом и думал - иначе мне оставалось бы одно: слагать элегии. - Он подмигнул Жаиму поверх головы Фиэрин и поцеловал сестру в лоб. - У нас еще будет время поговорить об этом, а сейчас я должен выполнить одно обещание.
      - Но Джес...
      Локри посмотрел по сторонам, подняв брови.
      - И, надо сказать, мне не нравится то, что происходит за стенами этого здания.
      Жаим испытал облегчение, увидев решительно расталкивающего толпу Осри Омилова. Фиэрин помахала рукой, подзывая его.
      - Осри знает тут все ходы и выходы. Может быть, встретимся позже, Джес?
      - Обязательно встретимся, - сказал Локри, целуя ей руки. - Как только смогу. - И он последовал за Марим, а Жаим за ним, оглянувшись назад.
      Вийя задерживалась. Жаим видел только ее затылок, но знал, что она смотрит на Брендона. Сам Жаим из-за толкотни ничего не видел.
      - Где он? Где? - заревел кто-то с другого конца зала.
      - Его уводят! - заверещала женщина.
      - Пошли за ними!
      Вийя догнала Жаима с угрюмым лицом.
      - Поспешим, - сказала она.
      В коридоре, примыкающем к залу, было полно народу. Пару раз послышалось: "Рифтеры!" Жаим работал локтями вовсю, но как только появились эйя вместе с Люцифером, люди шарахнулись в стороны. Из толпы вынырнула Седри Тетрис в простой, порядком измятой штатской одежде, прижимая к себе небольшую сумку.
      - Шривашти и остальных взяли под стражу, - поспешила сообщить она. Правительство обратилось с просьбой вынести Указ о Пресечении Доступа относительно его и Гессинав.
      - Тогда давайте двигаться, - сказала Вийя. - Здесь нам больше нечего делать.
      Они бежали, пока не вышли на открытую платформу, но там их встретила огромная толпа, непонятно откуда взявшаяся.
      - Рифтеры! Рифтеры! Рифтеры! - вопили разинутые рты. Толпа образовала полукруг. Экипаж "Телварны" тоже рассредоточился - так, чтобы не мешать друг другу драться. Эйя стали позади Вийи, и она сморщилась, как от внезапной головной боли.
      - Они разбили Минерву!
      - Они сожгли Меррин!
      Крик нарастал.
      - Они убили мою семью... Они пытали... Они стреляли... - Имена и названия мест уже невозможно было разобрать из-за шума, и наконец один слитный вопль покрыл все остальные:
      - БЕЙ ИХ!
      Толпа ринулась вперед.
      * * *
      В офицерской столовой было тихо - лишь позвякивали фарфор и серебро, и за угловым столиком, который занимал Джеп Кестлер с двумя своими капитанами, слышалась тихая беседа.
      В противоположном углу мерцал видеоэкран с приглушенным звуком. Марго Нг села под углом к нему, чтобы ничего не видеть. Она почти не участвовала в разговорах по поводу единственного судебного процесса, разрешенного загадочным новым Панархом. И не имела понятия, виновен или нет молодой человек с Торигана в том, в чем его обвиняют. Что она ненавидела всей душой, так это людей, которые использовали этого Заурядного молодого человека из незначительной семьи, родом с захолустной планеты, в своих политических целях.
      Она не могла понять, почему Брендон это допускает.
      Раньше я судила о нем неверно, и он удивил меня. Надеюсь, что и теперь это не слабость, а политическая необходимость, недоступная моему пониманию.
      Выпив глоток кофе, она вернулась к пачке рапортов на столе, делая пометки в своем блокноте. Она предпочла бы работать в другом месте, но хотела, чтобы ее видели рядом с Кестлером каждый день, даже если они не разговаривали, а только здоровались. Политики штатских она постичь не могла, но политика Флота - дело иное. Для нее всяческие фракции и группировки представляли не просто досадную помеху, но опасность. Очень скоро они совместно вступят в бой, и ей, возможно, придется зависеть от одного из тех капитанов, которые столь усердно подхалимствуют перед Кестлером. Они просто обязаны научиться ладить друг с другом - или по крайней мере доверять друг другу. Иначе Эсабиан выиграет битву без единого выстрела.
      Она не была уверена, что Кестлер ходит сюда по тем же причинам, но была рада, что он это делает, даже когда создавалась не совсем ловкая ситуация. Вот как сейчас, когда он в трех метрах от нее говорил о делах со своими капитанами, предоставляя ей заниматься собственной работой в одиночестве.
      Она вчитывалась в рапорт своего квартирмейстера, пробегая глазами колонки цифр, когда дверь внезапно распахнулась и в столовую ворвался какой-то высокий капитан.
      Она узнала Игака Вапета, еще одного из кадров Семиона.
      - Бунт в Судебной Палате, - хрипло объявил он.
      Шо-Бостиан бросился к пульту и застучал по клавишам. Он перевел изображение на огромный стенной экран, и Нг обернулась посмотреть. Красный, растрепанный репортер на фоне взбудораженной, орущей толпы говорил тонким, взволнованным голосом.
      Как мы в бортовых журналах после боя.
      - ... только что сообщили, что Архон Торигана мертв, - мы переключим вас на тот участок, как только получим подтверждение. Но у палаты собралась самая большая толпа, настроенная крайне враждебно. Одни требуют, чтобы им выдали рифтеров, другие - Гештар аль-Гессинав, якобы продавшую должарскому извергу секрет Пожирателя Солнц...
      Репортер оглянулся через плечо и стал рассказывать, как анонимный отправитель передал ему доказательства измены аль-Гессинав, но прервал сам себя и совсем уже тонким фальцетом объявил:
      - ... а сейчас позади меня появился Панарх - один! Он вышел, чтобы говорить с толпой!
      Кадр переместился, показав ту же картину сверху. Почти весь экран заполняла масса мечущихся, беспокойных лиц, похожая на океан перед штормом.
      Им навстречу двигалась одинокая фигура - высокая, стройная, темноволосая и легко узнаваемая. Он был безоружен, и телохранители не сопровождали его.
      - Покажите периметр, - проворчал Кестлер.
      Нг думала о том же: десантники уж наверняка заняли позицию, чтобы защитить Панарха в случае чего. А вдруг нет? Где Арторус Ванн?
      Она поняла, что произнесла это вслух, когда Кестлер сказал:
      - Надеюсь, что на месте.
      - Но его отряд раздроблен, - заметил Вапет. - Ториган, Шривашти и аль-Гессинав были взяты под стражу сразу после суда... - он нажал несколько клавиш, и в окне на экране стал виден коридор с трупами двух десантников их почерневшие лица указывали на смерть от яда, - но они бежали из этой комнаты и ушли вот в этом направлении, - продолжил рассказ другой репортер.
      Кадр снова переместился, показав другой коридор, залитый кровью. На полу лежало нечто, лишь смутно напоминающее человека, - можно было подумать, что в него угодил разряд раптора. Нг стало нехорошо, и она перевела взгляд на большой экран, где Брендон Аркад говорил с народом.
      Тамошний репортер очень старался подойти поближе, но пока слышно было только, как повышается и понижается знакомый легкий голос, подчеркиваемый сдержанными жестами.
      Откуда-то из подсознания Нг всплыла цитата.
      - Посмотрите на его руки, - сказал Кестлер, и она не задумываясь произнесла:
      - "А в правой руке его власть, а в левой - мир".
      Она уловила краем глаза быстрый взгляд Кестлера, но все ее внимание было отдано Брендону. Это у него, вероятно, врожденный дар.
      - Телос! А келли-то, - воскликнул шо-Бостиан. - Никогда не видел их в таком количестве.
      - Там их как будто никто не замечает, - сказал Вапет. - Странное дело.
      Кестлер промолчал, глядя, как зеленые существа движутся в толпе, которая стала заметно спокойнее. Передние ряды прекратили движение и приобрели подобие строя. Все смотрели на Панарха, чуть подавшись вперед в позе внимательных слушателей.
      Задние тоже постепенно перестали напирать, кричать и махать руками. Толпа бунтовщиков на глазах превращалась в аудиторию.
      - Черт! - сказал Вапет. - Хотел бы я слышать, что он говорит!
      - Нет необходимости, - сказал Кестлер, и его глаза приняли отсутствующее выражение.
      "Секретка", - подумала Нг. После короткой паузы Кестлер объявил:
      - Какое-то шиидрино отродье науськивает толпу на рифтеров.
      Нг, подавив желание тотчас же бежать на помощь, спросила шо-Бостиана:
      - Гессинав?
      - Возможно.
      Логика подсказывала Нг, что нужно действовать, но инстинкт удерживал ее на месте. Она посмотрела на Кестлера, который не проявлял никакого интереса к новому Панарху до этого момента, а теперь вперился в экран, как зачарованный.
      - Они будут пробиваться на яхту Шривашти, - сказал он. - Его капитан уже, наверное, распечатывает орудия. Фазо со всем этим не справится. Телос! Поглядите-ка.
      Нг, прикусив губу, боролась со стремлением включить босуэлл. Еще немного...
      Кестлер встал, не отрывая глаз от экрана. Панарх закончил говорить, и кто-то из толпы отвечал ему, бурно жестикулируя.
      Брендон заложил руки за спину - левая, если хорошо присмотреться, касалась босуэлла.
      - Отдает приказания.
      Кестлер рассмеялся, точно сам себе не веря. Его лицо осталось прежним, но Нг чувствовала в нем радикальную перемену. Казалось, что остатки Семионовой отравы уходят из него. Пьяница, трус и мошенник, которым Семион ославил своего брата, никогда бы не вышел один к бунтующей толпе, контролируя при этом всю ситуацию в целом.
      Кестлер посмотрел на Марго так, словно они все это время разговаривали не переставая.
      - Нг?
      Инстинкт не подвел. Теперь они будут действовать вместе. Нг встала, отодвинув бумаги.
      - Сейчас брошу клич своим десантникам. Куда их послать?
      - На оси вращения и в гражданском порту десантников нет, - сообщил Вапет.
      - Хорошо. Беру на себя ось вращения. - Дождавшись кивка Кестлера, Нг босуэллировала бедняге Крайне, который, вероятно, в это время спал.
      "А хорошо снова подраться", - думал Локри, обуреваемый то паникой, то буйным весельем. Он безмерно устал, и голова у него кружилась от того, что он почти сутки не ел, зато теперь он был свободен. И вернулся в свою команду, которая не бросила его в беде.
      Противников было больше раз в десять, но Локри не верил, что поражение возможно. Обессиленный, он пошатнулся, и Жаим тут же заслонил его, двигаясь, точно в смертельном танце.
      В четырех метрах от него подобралась, зорко прищурив глаза, Вийя. Ивард старался, как мог, но в основном его выручали келли, обступившие его с трех сторон. "Телос, как изменился этот парень!" - подумал Локри. Люди, коснувшиеся келлийских лент, с хрипом падали наземь.
      Монтрозу помогала его недюжинная сила, и даже Люцифер вовсю орудовал острыми как бритва когтями.
      Но тут из бокового туннеля вывалилась новая толпа, вопящая:
      - Бей Кендриана! Бей Кендриана!
      Вийя выбросила руку, дав сигнал отходить. В верещании эйя пробился высокий, рвущий уши звук, и люди в толпе завопили от ужаса.
      Бунтовщики, давя друг друга, хлынули назад, и на земле осталось несколько трупов с окровавленными лицами. Вийя на глазах у пораженной ужасом толпы показала на женщину во главе новой банды. Та зажала руками лицо и завопила, как безумная. Кровь хлынула у нее из глаз, и она упала в корчах.
      Вийя нацелила палец на остальных, и они колыхнулись назад, как водоросли в прибое. Крик сменился ошеломленным шепотом, Вийя звонко произнесла:
      - Все, кого я убила, были наемниками Гештар аль-Гессинав. Их работой было науськивать вас.
      - Аль-Гессинав, аль-Гессинав! - гневно зароптали люди. Внезапный порыв ветра заставил всех поднять головы.
      Локри увидел нуллерский пузырь со сморщенным стариком внутри.
      - Шривашти и аль-Гессинав на оси вращения - они пытаются уйти, сказал он через усилитель.
      Толпа, взревев, как один человек, бросилась к лифтам.
      - Пошли, - хрипло сказала Вийя.
      - Вы как хотите, а я остаюсь, - яростно, сквозь стиснутые зубы заявил Монтроз. - Я не дам Шривашти уйти безнаказанным снова. Я поклялся в этом на могиле жены.
      Вийя прикрыла рукой глаза и застыла.
      Локри двинулся к ней, но Жаим сгреб его за руку.
      - Чего ты? - опешил Локри.
      - Брендон, - одними губами выговорил Жаим, постучав себя по голове.
      Локри испытал смешанные чувства. Не так давно они с Вийей вели молчаливую дуэль за Аркада - что же случилось потом? Никто не говорил ему об этом - даже Марим.
      Вийя посмотрела на них, скривившись, словно от боли.
      - Ось вращения нам по дороге, - сказала она и больше ничего не добавила.
      - Только лифты такую кодлу и до будущего года не перевезут, вмешалась Марим, взволнованно раскрыв здоровый глаз. - Я знаю, где служебная шахта, и код у меня есть.
      Гештар тащилась за Тау и Фелтоном. Ее бесило все - и легкость, с которой они передвигались в невесомости, и неловкая, шаркающая походка, к которой эта невесомость ее вынуждала и которую она никак не могла освоить.
      - Там есть гравикарниз, - сказал Тау, указывая себе под ноги. - И лифт должен быть.
      Они спустились на карниз, но тут из-за угла, хватаясь за тросы и перила, выскочило с полдюжины человек.
      - Вот они! - закричала какая-то женщина. - Мы нашли их!
      Шривашти включил гравитацию, и Гештар снова замутило, но вес вместе с координацией вернулся к ней, и сразу стало легче. Толпа, теснясь, хлынула на карниз.
      Тау принял боевую стойку и сказал спокойно:
      - Кто меня тронет - умрет.
      Фелтон отступил назад, выжидая.
      Двое мужчин пренебрегли угрозой и атаковали. Тау оскалил зубы, и оба отлетели назад. У одного была сломана шея, другой истекал кровью, которая вибрирующими каплями улетала прочь, - Тау вышвырнул его за пределы зоны гравитации.
      Гештар тряхнула босуэлл.
      (Аррет! Немедленно пришлите кого-нибудь сюда!)
      (Пробирайтесь к лифту), - был ответ. - (Встретимся в 315-м секторе. Здесь спокойно).
      (Само собой, там спокойно!) - взъярилась Гештар. - (315-й - территория Дулу. Помощь мне нужна немедленно!)
      (Это невозможно - Флот берет под контроль все лифты и капсулы. Если сможете уйти, приходите сюда. Мы о вас позаботимся),
      Фелтон смотрел на Гештар. Она показала ему знаками: "Нужен лифт".
      Он, склонив голову, окинул взглядом место действия. Их противники уже сообразили, что Тау - мастер уланшу, а кровь, обагрившая его элегантный костюм и руки, доказывала, что он не шутит.
      Народу прибавилось, и прилетел нуллер в своем пузыре, повиснув прямо над перилами. Гештар подумала, что от внутренней поверхности онейла их отделяют четыре с половиной километра и что онейл вращается со скоростью более семисот километров в час относительно оси, и ее передернуло.
      - Мы хотим уйти с миром, - сказал Тау. - Всякий, кто окажет нам помощь, будет вознагражден. В моей власти как награждать людей, так и карать их. Что вы предпочитаете?
      Его хрипловатый голос звучал убедительно, и люди - в большинстве своем поллои - стали переглядываться, как будто ища вожака.
      Гештар кисло улыбнулась, жалея, что у нее нет бластера, хотя это и противоречило бы ульшенским правилам. Сжечь бы их всех до единого. Впрочем, она не вмешивалась - ее вполне устраивало, что Тау занял передовой рубеж.
      Он начал пятиться к лифту, шаг за шагом. Фелтон тем временем манипулировал с пультом. Загорелся оранжевый свет, и у Гештар, несмотря на всю ее выдержку, упало сердце - неужели лифт закодирован? Но Фелтон, не смущаясь, продолжал свое, и свет сменился зеленым.
      Дверцы открылись, и сердито ропщущая толпа вдруг затаила дыхание.
      Из лифта вышел здоровенный, безобразный детина, за ним двое помоложе и высокая черноволосая женщина. Сзади теснился еще какой-то сброд, включая келли и громадного кота, но Гештар смотрела только на женщину и одного из мужчин - они показались ей знакомыми.
      - Тау Шривашти, ты нарушил клятву, - сказал здоровенный урод. - Пришло время ответить за свое предательство.
      Тау нанес удар.
      Урода спасла только быстрота, с которой отреагировал один из его спутников. Гештар с запозданием узнала в нем телохранителя Панарха. Он отшвырнул пожилого назад, и смертельный удар Тау не достиг цели.
      Затем рифтер повернулся и стал подбираться к Фелтону вместе с одним из келли. Гештар заметила у телохранителя на лбу келлийскую ленту. Фелтон дохнул на него смертельной струей нуматаната, но это не возымело действия.
      А женщина молча вышла вперед и стала лицом к Тау.
      - Должарианка, не так ли? - проворчал он. - Всегда хотел позабавиться с одной из вас.
      Женщина сделала финт, отвела удар, два раза ударила сама - и Гештар услышала хруст костей. Тау упал на карниз со сломанной рукой, ловя воздух поврежденным горлом.
      - Фелтон! - просипел он.
      Но Фелтон выставил ладони вперед. Пока Тау смотрел, пораженный изменой своего телохранителя, тот ступил в лифт, и дверцы за ним закрылись, Гештар залилась смехом, желая, чтобы Тау взглянул на нее, но он, оскалясь, смотрел на должарианку.
      Та пренебрежительно махнула рукой.
      - Он твой, Монтроз.
      Безобразный рифтер вышел вперед, разминая пальцы. Пока Гештар пробиралась вдоль стены за спинами остальных, он сказал с ненавистью:
      - Ты загубил или извратил все хорошее, что было на Тимбервелле, и я давно уже поклялся убить тебя, если смогу.
      Тау скалился, глядя на него:
      - Нечего сказать, много надо мужества, чтобы натравить на меня вашу должарскую зверюгу. - Его голос стал почти неузнаваем. - Ну давай, бей, кретин...
      Монтроз покачал головой с жуткой улыбкой на лице. Гештар протянула руку к контрольной панели, стараясь нажимать те же клавиши, что и Фелтон.
      - Я не могу бить лежачего. - Монтроз шагнул вперед и поднял Шривашти так, что тот из-за сломанной руки не мог ему помешать. - Но сбросить его вниз я могу. - С этими словами он перекинул Тау через перила.
      Толпа издала одобрительный рев. Тау, изгибаясь, пытался остановить медленное движение, относившее его от перил. Он будет падать долго, но вращательная сила тяжести, возрастающая с каждым метром его падения, в конце концов возьмет свое.
      - Здесь скоро будут флотские, - сказал один из рифтеров другим.
      - Уходим, - скомандовала женщина.
      Гештар с улыбкой закрыла за собой дверцы, и лифт плавно пошел вниз.
      24
      Тау Шривашти боролся с болью и бессильной яростью. Эти подонки ушли, бросив его всего в нескольких метрах от спасительных перил. Если бы не рука, он мог бы снять с себя камзол и покрутить им, чтобы вернуться на карниз. Но попытка стянуть его, несмотря на сломанную кость, чуть не вызвала у Тау рвоту - а в невесомости это не очень приятно.
      Ему очень хотелось спастись, увидеть лицо Гештар, когда он появится, и пристрелить ее - и Фелтона, когда он велит его выдрать. Как этот безродный ублюдок осмелился предать его? И почему?
      Может, из-за этих его религиозных бредней. Тау здоровой рукой подтянул колени к груди. Если уменьшить площадь тела, ветер вращения не так скоро придаст ему ускорение, соответствующее местной силе тяжести.
      А я-то думал, что, если не обращать на это внимания, он со временем забудет свою дурь. Тратить энергию на религиозные дела - это путь не к власти, а к подчинению.
      Карниз медленно-медленно уплывал вверх, а Тау опускался вниз мимо массивных опор, поддерживающих рассеиватели. Ни до одной из них он не мог дотянуться - здесь спасения не было.
      Некоторое время спустя - возможно, в промежутке он отключился - он сообразил, что босуэлл остался при нем. Можно вызвать кого-нибудь с челнока - пусть возьмут аэрокар. Он огляделся и увидел, что только что миновал гигантский проем между двумя рассеивателями. Внизу тянулась внутренняя поверхность Ареса, загибающаяся вверх со всех сторон, с зияющими ранами новостроек. Тау с удовлетворением отметил, как быстро вращается под ним этот ландшафт; ветер вращения до сих пор еще не захватил его.
      Прекрасно - тем дольше он будет падать. Хорошо, что теперь полдень и фокус рассеивателей сосредоточен на другом конце онейла; будь это утро, Тау сгорел бы, как мотылек в пламени.
      С трудом, всхлипывая от боли, он перенес босуэлл на здоровое запястье - сумятица поврежденных нервов сделала бы нейросвязь невозможной, а голос у него почти пропал. Но он все еще в четырех километрах над землей и опускается по-прежнему медленно. Время еще есть.
      Челнок ответил сразу.
      (Да, прабху Шривашти?)
      Не успел Тау произнести ни слова, как босуэлл пронзительно заверещал и вспыхнул красным огнем. Пресечение Доступа! Тау сорвал босуэлл с себя, пока нейроиндукция не разорвала ему слуховые нервы, отшвырнул его прочь и от этого усилия потерял сознание на неопределенное время.
      Когда он пришел в себя, поверхность стала гораздо ближе и вращалась как будто медленнее - ветер вращения неумолимо разгонял Тау до местной силы тяжести. Он поборол отчаяние, вызвав в себе ярость, и посмотрел назад, на ось вращения, теперь почти в километре над ним. Тогда он увидел мерцающий блик, летящий к нему между рассеивателями.
      Нуллер.
      Старик занял такую позицию, чтобы они могли смотреть друг другу в лицо. Ветер от пузыря овевал Тау теплым запахом трав.
      "Его гравиплан без труда выдержит и меня, - подумал Тау. - Но чего он ждет? Чтобы я его умолял? Чтобы помянул о нашей общей крови, как бедный родственник?"
      Тау отвернулся. Пусть старый дурак сам назовет свою цену.
      - Помнишь ты своих деда и бабку?
      На миг Тау захотелось сделать вид, что он не расслышал. Но в скрипучем голосе нуллера не было и намека на старческое слабоумие - как и в зорких глазах, несмотря на его морщины и дурацкое имя, которое он себе изобрел.
      - До некоторой степени. - Тау повернулся обратно. Сломанное плечо запротестовало, и он поморщился, повторив свой обет: заставить должарскую ведьму страдать очень, очень долго. - Помню, как дед злился после коронации Геласаара на Карелаисе - на то, что ты не хочешь признавать семью. Бабка молчала.
      - А не говорил он тебе, почему я от вас отрекся?
      - Я не помню деталей - речь шла о каком-то обещании, перешедшем в политический раздор.
      - Политический раздор. Хо!
      Ветер вокруг Тау усиливался, и он падал уже быстрее. Ландшафт внизу, порядком приблизившийся, поворачивался еще медленнее.
      - Поговорим о власти, - сказал старик.
      - Изволь, - - ответил Тау, вложив в свой жест как можно больше иронии. - Но советую тебе быть кратким.
      - Вот в этом и заключается твоя первая ошибка. - Смех нуллера был похож на шорох песка по камню. - Коротких путей к власти, реальной власти, не существует. И она не длится долго.
      Тау глянул вниз, и сердце у него, несмотря на все его самообладание, забилось в такт с пульсом.
      - Я имел в виду время, которое у меня осталось.
      - Времени достаточно, о сын мой в двадцатом колене. Перед тобой вечность. Помнишь ли ты Полярности?
      "Наш род уже был древним, когда Аркады еще почитались выскочками, - с глубокой обидой подумал Тау. - Что мне эти корявые вирши?" Вслух он сказал:
      - Боюсь, что память при данных обстоятельствах плохо служит мне.
      - Ха! Тогда слушай: "Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать". - Нуллер придвинулся ближе. - На Тимбервелле погибло много верных, но это было лишь началом долгих лет подорванной веры.
      Нуллер задумчиво смотрел вверх. Ландшафт внизу давил на Тау почти физически.
      - Можешь ли ты назвать свою вторую ошибку? - после бесконечно долгой паузы спросил Тате Кага.
      "Если это то, что ему нужно, есть еще время пойти на компромисс", - с мрачной иронией подумал Тау. Он еще на Тимбервелле усвоил, как полезно иногда отступить.
      - Изволь, - сказал он. - Моя вторая ошибка в том, что я недооценивал поллои. Мне с детства внушали, что их назначение - служить нам, а наше принимать их услуги, чтобы иметь возможность, в свою очередь, служить государству.
      - Будь любезен, говори правду. Не надо недомолвок.
      - Хорошо. - Тау снова сделал здоровой рукой почтительно-иронический жест. Холодный воздух свистел между пальцами. - Я взывал к телам, а не к душам. Это ты хотел услышать? - От быстрого падения у Тау заслезились глаза. - Это и есть та истина, которую я должен постичь? Разве ты не для того покинул мир Дулу и сделался профетом, чтобы освободиться от своих обязательств?
      - Я никогда его не покидал. Разве наша беседа не типична для Дулу? А ситуация?
      - Зачем тогда ты прячешься за этим дурацким именем?
      Лицо Тате Каги сморщилось в улыбке.
      - Неужели "Создающий Ветер" такое уж дурацкое имя? Однако это ты, а не я создал ветер, который теперь чувствуешь на себе. - Нуллер хохотнул. - И любые ветры пахнут лучше, чем имя Шривашти вот уже больше века.
      Времени больше не осталось - ни на словесное фехтование, ни на учтивость, ни на притворство.
      - Да, да! Я признаю, что заблуждался во всем. Этого ты хочешь?
      - Это твоя третья ошибка, - ответил неумолимый голос. - Тебе не дано постигнуть уроки ветра. Ты не желаешь просвещения.
      На поверхности онейла стали видны отдельные деревья, крошечные, но растущие очень быстро. До смерти оставались считанные секунды.
      - В нас течет одна кровь! Смилуйся! - выкрикнул Тау.
      - Дитя внуков моих и правнуков, справедливость - это все, что я могу тебе дать. - Пузырь нуллера взмыл вверх, и до Тау донеслась птичья трель из леса, летящего ему навстречу. - Пусть Тот, другой, помилует тебя.
      И ветви деревьев, как пальцы бога, сорвали Тау с небес и вырвали его душу из тела, швырнув его во тьму.
      * * *
      (Пятый, слушаю вас. Докладывайте).
      (Все лифты взяты под контроль).
      Марго Нг, соскочив с платформы, ухватилась за трос и перебралась на нижнюю платформу, под прямым углом к первой.
      Пролетая по воздуху, она окинула взглядом кучу наспех сооруженных торговых и игровых заведений. Повсюду постепенно восстанавливался порядок. Группа юнцов прилежно прибирала киоски, разгромленные ими забавы ради, пока власти подавляли бунт.
      Платформа привела Нг к остановке транстуба, где техники занимались ремонтом пультов. Молодой мичман, руководящий работами, козырнул.
      - Вот этот действует, сэр.
      Нг, кивнув, вошла в капсулу, которая через несколько минут доставила ее в командный центр, кишащий людьми в военной форме. Фазо встретил ее у двери.
      - Ось вращения под контролем, - сказала она.
      Фазо кивнул. Его лицо осунулось от усталости, но глаза смотрели зорко.
      - Кофе на буфете, адмирал.
      Нг, увидев между военными одного штатского, подошла поближе и узнала Панарха.
      - Садитесь, пожалуйста, - говорил он Кестлеру, который стоял перед ним навытяжку, держа одну руку чуть на отлете. - Если вы этого не сделаете, мне придется применить против вас один из моих знаменитых приемов. - Он сделал воинственный жест по направлению к лодыжкам адмирала. Зрители расхохотались, а Кестлер наконец уселся на стул.
      Лицо его, помимо легкой улыбки, не выражало ничего, но Нг сказала, подойдя:
      - Смотреть на вас - и то больно. - Все посмотрели на нее, и она спросила: - Аль-Гессинав еще не нашли?
      - Ни звука, - сказал Найберг. - Можно подумать, они вместе с телохранителем Шривашти испарились, - Адмирал скорчил гримасу. - Только что подтвердили смерть Шривашти. От него мало что осталось.
      Подошел Фазо, и Брендон спросил его:
      - А как там Кендриан? Недоставало еще, чтобы после стольких хлопот толпа его растерзала.
      Его голос звучал шутливо, и несколько человек засмеялось.
      - Я все время следил за ним по вашему указанию, - сказал Фазо. - Он, по всей видимости, вернулся к своей команде, и они все в безопасности. Омилов назначил им какой-то эксперимент, и они должны вот-вот стартовать.
      - Омилов, говорите? - слегка нахмурившись, повторил Брендон.
      - Я только что говорил с ним - он в Обители. Там у них все благополучно. Рифтеры доложились ему в назначенное время.
      Завязался общий разговор. Нг наблюдала, как умело Панарх направляет его, вставляя порой шутки вперемешку с похвалами их быстрой реакции и решительным действиям. Он был даже настолько тактичен, что не выражал открытого сочувствия Кестлеру по поводу его ран, - но когда Кестлер встал, собираясь уйти, он жестом велел одному из стюардов помочь адмиралу.
      "Нельзя быть меньше похожим на Семиона, чем он, - сказал недавно Нг мелиарх Арторус Ванн. - То, что я в Семионе принимал за силу, было трусостью: в крепости он прятался от своего отца, железная дисциплина служила средством борьбы с недовольными, а то, что он проделывал со своими братьями под видом их воспитания, было хуже всего".
      Быть может, и Кестлер стал понимать это?
      Марго Нг не могла судить об этом с уверенностью, но инстинкт подсказывал ей, что какая-то перемена определенно произошла.
      Брендон, изогнув запястье, запросил Арторуса Ванна относительно оси вращения, где Гессинав видели в последний раз.
      (Люди Лохиэль патрулируют всю ось), - ответил Ванн. - (Все спокойно. Фазо только что отозвал остатки подразделения Нг).
      Брендон подтвердил прием и вернул внимание к разговору. Все его тело ныло с головы до пят, но на это можно было не обращать внимания: кризис почти миновал, и скоро он сможет отдохнуть.
      Скоро, но не сейчас.
      - Чтобы кто-то из нас продал координаты Пожирателя Солнц Должару... размышлял вслух Найберг. - Должна же она была знать, как он использует эту информацию? Или он обещал ей место в своем новом порядке?
      - Это один из вопросов, который мы зададим ей, когда найдем, - заверил Фазо. - Вирус Пресечения Доступа почти уже пробил ее защиту. Это поможет извлечь ее из берлоги, где она укрылась.
      Брендон старался слушать всех, чтобы не пропустить обращенных к нему замечаний. Все они теперь прониклись к нему почтением - даже Кестлер. Уважение старого вояки казалось искренним. Брендон не совсем пока понимал причину такой перемены, но чувствовал облегчение от того, что она произошла.
      Кризис действительно близился к разрешению, но Брендон чувствовал какое-то инстинктивное беспокойство. Будто он недоделал что-то или просмотрел. Что-то важное. Но ему становилось все труднее сосредоточить на этом свои мысли.
      Но подсознание, как часто бывало в тех случаях, когда он слишком долго обходился без сна, продолжало поставлять заряженные эмоциями образы.
      Изгиб теплого коричневого тела рядом, прохладный черный шелк волос, рассыпавшийся по его груди...
      Брендон моргнул, возвращая мысли к настоящему.
      - ... яхту, на случай, если его приспешник найдется, - говорил Фазо. Согласно собранным уликам, Шривашти скорее всего стоял за несколькими нашими нераскрытыми убийствами, связанными в основном с чипом об Энкаинации. А исполнитель, несомненно, Фелтон.
      Она сама пришла ко мне. Он собирался лечь, чтобы как следует выспаться перед днем, который, как он знал, обещал быть трудным. Но Вийя сама впервые - предложила остаться в анклаве, и они не спали до самого рассвета. Шуточная борьба, смех, страсть, нежность - и зачинщицей всему была она, проникая в его настроение и разделяя его удовольствие в их движении от одной вершины к другой.
      - ... положиться на Лохиэль и ее помощников Байрута и Мессину. Во время всей этой шумихи насчет рифтеров они оставались незыблемыми, как планетарная гравитация, - говорила лейтенант-коммандер Джала-Альфад, заместитель Фазо.
      - Они и в атаке на Пожиратель Солнц хотят участвовать, - заметила Нг.
      - Если они еще не лишились доступа к гиперснарядам повышенной мощности, я бы не отказался, - сказал Кестлер от двери, где задержался, чтобы послушать.
      - Камерон хорошо отзывается об их действиях в боевых условиях.
      Это Нукиэль. Он-то откуда взялся?
      Брендон до половины выпил кофе, пытаясь прочистить мозги. Он хотел вызвать по босуэллу Жаима, но с сожалением вспомнил, что дал ему увольнительную. А поговорить бы надо.
      О чем это он думал? Да. Что-то не так...
      Он потянулся к серебряному кофейнику и спохватился, когда всполошенный стюард поспешил его обслужить. Брендон подождал, пока тот нальет, и поблагодарил.
      Это в порядке вещей, что Жаиму захотелось отпраздновать освобождение Локри вместе со своей командой. И они все в безопасности - это только что сказал Фазо... Еще было что-то об Омилове и эксперименте.
      Ничего себе праздник у них получился. Бунт... Эксперимент...
      Как это сказала Вийя? "Мы не оставляем за собой сожалений, а будущее белое пятно. Давай подарим друг другу настоящее".
      Брендон понял вдруг, что хочет поговорить не с Жаимом, а с Вийей. С Вийей, которая впервые пришла ко мне сама.
      Кто-то обращался к нему - Фазо.
      - Ваше величество, найдена Гештар аль-Гессинав.
      "Паскудные флотские, шиидрино отродье! - со злобой думала Гештар. Когда все это кончится, устрою аварию и впущу вакуум в их помещения".
      Мысль о Нг и других, истекающих кровью в вакууме, вызвала у нее улыбку. Она вышла из укрытия и юркнула в лифт, только что освобожденный группой десантников.
      Путешествие было долгим и опасным, но теперь она близка к цели. Босуэлл она выключила, чтобы ее не обнаружили, и не могла связаться с Аррет. А что, если ситуация изменилась?
      Еще одна остановка... Гештар следила за пультом, и наконец дверцы открылись в зелень, мир и покой. Территория Дулу.
      Где же Фелтон?
      "На яхте? Нет, ее скорее всего конфисковали", - с немалым раздражением подумала Гештар. Она годами мечтала о сказочной яхте Тау - хорошо было бы забрать ее себе.
      "Может, у меня еще и получится", - сказала она себе, выходя на мощеную дорожку.
      Флотских здесь не было, шпиков тоже.
      Зато Аррет встречала ее вместе с несколькими Дулу.
      Гештар нахмурилась, увидев их. Они, почти все знакомые ей, были разодеты и разукрашены, точно для официального торжества, и хранили напыщенное молчание. На бал, что ли, собрались?
      "Ну конечно! - подумала она, когда они подошли и безмолвно окружили ее. - Они хотят спрятать меня от патрулей". Аррет, всегда подчинявшаяся Гештар, стояла в ее мнении очень низко. Но она оказалась хорошим орудием лучше, чем можно было ожидать. Это внушало самые светлые виды на будущее.
      Ее молча вели к остановке транстуба. Аррет сама запрограммировала капсулу, и та отправилась в путь.
      Гештар заметила, что все так и стоят вокруг нее - намного ближе, чем следовало бы. Сиденья здесь грязные, что ли? Она не любила, когда вторгались в ее личное пространство, - но это по крайней мере Дулу, а не грязные, потные поллои или, того хуже, рифтеры. Она вспомнила женщину, которая так легко сломала руку Тау, и урода, который перебросил его через перила.
      Любопытно было бы раскопать что-нибудь против них - такие крутые личности всегда пригодятся.
      Капсула остановилась, и двери открылись. Христо подступил к Гештар совсем близко, не касаясь ее, однако. В его рыжих волосах вспыхивали искры, и от него пахло сосной, его излюбленными духами.
      - Прошу сюда, - сказал он.
      Ио стал по другую сторону, красивый в своем черном бархате, учтивый и улыбающийся. Он тоже не касался ее.
      Они вышли, и Гештар торжествующе улыбнулась, узнав ближайший к кораблю Тау шлюз. А ведь не все эти люди обязаны ей или являются ее клиентами. Еще одно доказательство того, что власть порождает власть. Гештар готовила в уме подходящую к случаю речь. Не благодарственную - это было бы проявлением слабости. Она просто выскажет им свою признательность, как равная равным, и пообещает не забыть их в будущем.
      Ее мысли смешались, когда она, повернув за угол, увидела другую, еще более многочисленную группу. Неужели все гости с какого-то бала собрались здесь, чтобы проводить ее на яхту? "Какая пощечина этому дураку Аркаду!" подумала она, подавив смех. Ее молча препроводили ко входу в шлюз. Она вошла и обернулась, чтобы произнести свою речь.
      Но тут вперед вышла молодая женщина - пухленькая, хорошенькая, с мягкими карими глазами. Риста Как-Ее-Там, кавалерственная дама. Одна из подружек Ваннис - полное ничтожество.
      - За моего брата, - сказала она и положила что-то к ногам Гештар.
      Гештар удивленно взглянула - там лежала одинокая белая роза, не совсем еще раскрывшаяся.
      "Экая сентиментальная чушь", - подумала она. Но приходилось быть дипломатичной, поэтому она нагнулась и подобрала розу, сказав:
      - Какой прелестный жест, Риста.
      Но Риста уже отвернулась, а вперед вышла другая женщина, которую Гештар не знала.
      - За Меррин, - сказала она. - За Шарванн.
      На этот раз Гештар протянула руку, чтобы взять розу, но женщина положила цветок к ее ногам.
      Все остальные поочередно стали проделывать то же самое - так быстро, что Гештар не успевала отвечать.
      - За мою мать.
      - За мою подругу.
      - За Облако Бредли.
      - За мою семью.
      Дважды Гештар наклонялась и подбирала цветы. Не все они были розами здесь попадались и простые цветы, и редкие, встречались даже искусственные. Шелковые орхидеи, кружевные каллы, одна старинная фарфоровая лилия с бриллиантовыми росинками - но все до одной белые.
      Набрав огромный душистый букет, она наконец перестала нагибаться и стала смотреть на торжественные лица перед собой. Некоторые смотрели ей в глаза прямо и твердо, другие отводили взгляд.
      Одним из последних был наследник Эстрази.
      - За Карелаис, - сказал он побледневшими губами. - За многие поколения Служителей, живших согласно своей клятве: "Пока я дышу, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет".
      И вот тогда-то сердце Гештар дрогнуло и ускоренно забилось.
      - Что это такое? - воскликнула она, бросив букет. - Я требую...
      - За Мандалу, - произнес последний - неуклюжий юнец Джоф Масо. Его глупая физиономия стала почти неузнаваемой, когда он с серьезной решимостью положил розу на кучу цветов у ног Гештар.
      - Что это за церемония? - В другое время она бы рассмеялась. - Уж не вообразили ли вы себя чем-то вроде судилища?
      Они отошли назад, образовав ровный, красивый полукруг. Гештар с цветами у ног стояла спиной к внешнему люку.
      Может, они заложили в челнок бомбу?
      Или...
      Или за этим шлюзом вообще нет челнока?
      Она шагнула вперед, чуть не упав из-за цветов, но Христо и кто-то еще снова оттеснили ее назад. Впервые к ней прикоснулись чьи-то руки.
      Тревога обожгла ее нервы, и она стала бороться. Христо и другой мужчина пытались остановить ее, не причинив ей вреда,
      - Эх вы, слабаки, кашкой вскормленные, - крикнула она им.
      Подошло еще несколько человек, в том числе Риста и Нор-Соту. Мягкотелые, сентиментальные существа. Самое опасное место, которое они видели, - бальный зал, самая большая жертва - отказ от десерта.
      Гештар вонзила свои унизанные бриллиантами ногти в лицо Ристы. Брызнула кровь, но женщина, не дрогнув, осталась стоять у Гештар на пути.
      Вперед вышла Бестан нир-Хестерфельдт с отчужденным лицом и сказала:
      - Ты, поклонявшаяся тому, чье имя - ничто, ступай к своему богу.
      А Ио нажал кнопку, запирающую дверь.
      Гештар с криком пыталась удержать металлические створки, но они неумолимо смыкались. Дулу в нужный момент отошли назад. Гештар с обломанными, кровоточащими ногтями вдруг остановилась и с внезапной надеждой обернулась к внешнему люку.
      Там яхта. Я могу вызвать челнок. Даже если они осмелятся выбросить меня в космос, пару минут я еще продержусь...
      Топча цветы, она тряхнула запястьем и активировала босуэлл.
      Он вспыхнул красным огнем и заверещал, отозвавшись болезненным эхом у нее в голове.
      Шлюз позади нее открылся.
      Порыв ветра выбросил Гештар в космос, и она познала своего бога. Она медленно раздувалась в его объятиях, кровь вскипала в ее рвущихся легких. Она кричала, пока не ушел воздух, а вместе с ним звук и свет.
      25
      - Статус, - сказала Вийя.
      От каждого пульта из полукруглого банка перед ней послышались ответы. Все были на местах, словно и не отлучались никуда. Только Седри Тетрис за орудийным пультом зримо напоминала о переменах в их жизни.
      - Локри, - сказала Вийя, - сообщи диспетчерской, что мы отошли от шлюза.
      - Есть, - ответил Локри и доложил: - Сопровождающий корабль отчалил и совмещает скорость с нашей.
      На экране показался огонь, идущий параллельным курсом.
      - Интересно, кому достанется яхта Шривашти, - заметил Локри, когда они прошли в километре от ее стройного корпуса.
      - Я бы ее взорвал на фиг, - сказал Монтроз.
      Ивард молчал, задумавшись. Келли на мостике не было, эйя тоже. Вийя содрогнулась, вспомнив.
      Фи. Я использовала фи против людей.
      И эйя тоже тут же отозвалась у нее в голове:
      Вийя исправила озлобленных с помощью фи. У эйя фи служит для исправления; мы празднуем исправление озлобленных и эйя...
      Вийя слишком устала, чтобы объяснять им. "И потом, - подумала она, тщательно укрепляя свой умственный щит, - это, может быть, и к лучшему, если они будут готовы нанести удар в любой момент, учитывая, куда мы направляемся. Пока мы не сделаем то, что нужно, с этим Пожирателем, нам даже во сне нельзя терять бдительности".
      Мрачные воспоминания осаждали ее изнуренный усталостью ум: каменные здания и чахлые деревья Должара, люди с угрюмыми лицами. А там, куда они летят, гораздо опаснее, чем на Должаре...
      Она потрясла головой, отгоняя эти мысли. Руки ее тем временем продолжали делать свою работу, и "Телварна" медленно прокладывала путь среди стоящих вокруг станции кораблей, многие из которых носили следы боевых повреждений.
      "Я могу положить конец этой войне", - напомнила себе Вийя.
      - "Грозный" готов к буксирному ускорению, - доложил Локри, когда последние корабли остались позади. По просьбе Омилова крейсер придаст им ускорение для того, чтобы они быстрее добрались до радиуса.
      - Подтверди, что мы тоже готовы.
      Они не испытали никаких ощущений, когда гравиполе захватило их и метнуло вперед. Арес отскочил далеко за корму, и конвойный корабль поравнялся с ним, получив такой же толчок от крейсера.
      - Еще три часа - и свобода! - донесся голос Марим из машинного отделения. - Я уж думала, мы никогда оттуда не выберемся.
      - Тебе-то на что жаловаться? - проворчал Монтроз. - Там остались еще тысячи тех, кого ты могла надуть.
      - Нет уж. Напоследок там стало чересчур жарко, чтобы играть. И вся эта брехня насчет рифтеров... Лохиэль своих вообще не отпускала с корабля.
      - Теперь-то они на станции, - машинально сказала Вийя, и Локри бросил на нее быстрый взгляд.
      - Если ты не наладишь этот шунт в плазмопроводе, - впервые подал голос Жаим, - мы и через три года не освободимся, не то что через три часа.
      Марим разразилась затейливой руганью, и Вийя убрала звук.
      - Успеют они наладить скачковые к нужному времени? - спросил Локри.
      - Должны успеть. Я сделала для этого все, что смогла.
      И Вийя почти помимо воли закрыла глаза. Она еще чувствовала эмоциональную метку Брендона, но так далеко, что это причиняло ей боль.
      Эйя обрадовалась тому, что она вернулась в знакомую им сферу. Келли из кабины Иварда добавили свою энергию, придав им устойчивое равновесие.
      Поищем Того-Кто-Дает-Камень-Огонь, - передала Вийя - и эйя нашли Брендона.
      "Спасибо, адмирал Фазо. (Всплеск благодарности). Пожалуйста, дайте мне знать, как только найдете Фелтона. Пришлите запись о смерти Гессинав в анклав, хорошо? (Внезапная настороженность). Вийя?"
      Она прервала связь так резко, что у нее закружилась голова и она вцепилась в подлокотники кресла. Опомнившись немного, она увидела, что Ивард взял функцию навигатора на себя. Он оглянулся на нее с заботливым, обеспокоенным видом, но ничего не сказал.
      - Извини, - сказала она. - Больше этого не повторится.
      - Я ничего против не имею, а ты устала. - Он усмехнулся. - Тате Кага говорил мне, чтобы я попрактиковался убирать навоз у себя на ферме - на Пожирателе, мол, этого добра полно.
      Локри тихо засмеялся, и Вийя порадовалась искорке юмора, озарившей на миг ее мрачные мысли. Ей нравился старый профет; в другое время и в другом месте она охотно пообщалась бы с ним, поговорила о путях Вселенной.
      Но в памяти тут же всплыло непрошеное: они смеются вдвоем, Брендон лежит у нее на руке с закрытыми глазами, и вьющиеся волосы упали ему на лоб.
      Потом мы уснули ненадолго, и мне приснился кошмар.
      Она отогнала образ Анариса, стоящего над ней с зазубренным окровавленным ножом в кулаке, с жестокими глазами.
      Они смеялись вдвоем, а кошмар снился ей одной.
      Она посмотрела на хронометр, зная, что эти три часа покажутся ей долгими, как никогда.
      - Спасибо, что пришел, сын, - сказал Себастьян Омилов. Осри со вздохом плюхнулся на стул:
      - Вызов был такой срочный - я уж подумал, что к вам вторглись бунтовщики.
      Мощенная плиткой оранжерея Обители, мирная и прохладная, казалась удаленной на миллион световых лет от кровавого разгула, прокатившегося по станции.
      - Нет, ничего такого, - сказал Себастьян. Однако было видно, что его что-то мучает.
      - Может, тебе нужен медик? - обеспокоился Осри.
      - Мое физическое самочувствие в норме, сынок, но я хочу попросить тебя о помощи в очень трудном деле. - Себастьян переплел пальцы, задумчиво глядя в пространство, и сказал: - Вийя со своими сейчас на "Телварне", и они следуют к радиусу. Предполагается, что они должны провести для меня эксперимент.
      - Почему же тогда ты не с ними?
      - Их сопровождает военный корабль, а я сказал, что буду наблюдать отсюда, чтобы сравнить... впрочем, не важно. Все равно это неправда. Сын, я хочу, чтобы ты пошел со мной в анклав и был там, когда Брендон это обнаружит.
      - Я с радостью выполню любую твою просьбу, но не вижу, какой от меня может быть толк, если я не понимаю...
      - Они не вернутся сюда, - сказал Себастьян.
      Осри открыл рот и снова закрыл его, начиная потихоньку соображать.
      - Да нет же, - сказал он наконец, ухватившись за то, в чем был уверен. - Это невозможно. Скачковые у них опечатаны, и детали хранятся на складе.
      - Эту задачу они решили.
      - Каким образом? Нет, не говори - я не хочу знать. Кто-то поплатится за это своей карьерой.
      - Не обязательно. Капитан Вийя отличается большой изобретательностью. Она, видимо, сама готовила побег на тот случай, если Кендриана осудят. Она получила почти все, что ей нужно, запустив вирус в военную систему. Винить за это некого.
      Себастьян вздохнул и подошел к фонтану, глядя на резвящихся там рыбок.
      - Детали скорее всего выносила Марим. Но больше всего здесь скомпрометирована Элоатри: это она добилась для Вийи разрешения ночевать на корабле, а потом прекратила проверку скачковых систем. Все это делалось с определенной целью. Она сказала мне, что Вийя и ее команда должны отправиться на Пожиратель Солнц.
      - На Пожиратель Солнц?! - воскликнул Осри.
      - Я не знаю ее мотивов - достаточно и того, что мы хотим одного и того же. Не думаю, чтобы Нг и Кестлер предприняли хоть какие-то усилия для спасения этой станции. Но если Вийя с помощью других, с кем она связана умственно, сумеет включить станцию и взять ее под свой контроль, надобность уничтожать Пожиратель отпадет.
      - Но это же огромный риск! Под носом у должарианцев - вернее, под дулами их бластеров! Что ты такое пообещал ей, чтобы добиться ее согласия?
      - Ничего. Мы ни словом не обмолвились. Могу добавить, что с Элоатри она тоже не говорила.
      - Откуда ты тогда знаешь, что она отправится туда, а не на Рифтхавен или на другую свою базу? Телос, только дурак мог бы пойти на такое - ведь должарианцы скорее всего подготовились к чему-то подобному. Либо дурак, либо рехнувшийся фанатик.
      - Именно такие вопросы будет задавать Брендон, когда узнает. Он рассердится - и очень огорчится, как я подозреваю. Мне думается, я обязан присутствовать при этом.
      - Я пойду с тобой, но должен сказать, что ты организовал это не лучшим образом. Надо было как-то обеспечить повиновение этих рифтеров... И что мешает им перейти на другую сторону, а потом вернуться и послать на нас астероид?
      - Ничего - только вера, - тихо ответил Себастьян.
      Ваннис просидела в зале суда несколько часов, пока команды безопасности не оповестили всех, что порядок восстановлен.
      Тогда она встала, оправила платье и прическу и пошла искать Брендона,
      Скоро она узнала, что он сейчас в анклаве с целой толпой народу. Репортеры толклись вокруг, приставая ко всем, кто подходил близко. Ваннис назвала себя десантнице у входа и ждала с колотящимся сердцем, пока женщина не позволила ей войти.
      Дальше кабинета она не проникла. Множество людей, наполовину военных, наполовину штатских, старались перекричать друг друга. Ванн был занят со своими людьми, а молчаливый рифтер, разумеется, отсутствовал, поэтому Ваннис тихонько прошла к автомату и заказала побольше кофе и всякой еды. Кто-то вскрикнул, и она посмотрела на экран пульта. В космосе плавало тело элегантно одетой женщины, кружась среди чего-то, похожего на цветы. Ваннис увидела ее лицо и отвернулась с содроганием.
      Остальные вернулись к своему разговору.
      "Не думаю, чтобы кто-то пожалел о смерти Гештар", - подумала Ваннис, красиво располагая тарелки на большом серебряном подносе. Ужасная судьба умереть вот так, когда никто о тебе не сожалеет. Ваннис стиснула зубы и заставила себя снова взглянуть на экран.
      Я должна помнить об этом, прокладывая собственный путь к власти. О6 этом - и об Шаре, которую оплакивали целыми планетами.
      Брендон тем временем распоряжался, отсылая одного человека за другим. Когда пространство вокруг него очистилось, Ваннис взяла свой тяжелый поднос и водрузила его на стол.
      Брендон заметил это и рассеянно ее поблагодарил. Он налил себе кофе, не прерывая разговора. Она смотрела на его руки, на его усталые глаза и видела, что кофе медленно стынет.
      Заметила она также, что его взгляд все чаще становится отсутствующим, и он хмурится, а потом встряхивает головой.
      Пытается соединить одно с другим, подумала Ваннис и мысленно обратилась к капитану Вийе:
      Если уж ты улетаешь, то сделай это сейчас.
      Наконец из всего сборища остались только Себастьян Омилов с сыном и Фиэрин Кендриан. Омилов сказал что-то о бунте.
      - Не могу понять одного: как эта проклятая информация попала к репортерам, - сказал Брендон, растянувшись на кушетке с чашкой остывшего кофе в руке.
      - Разве новости не сами до нее докопались? - спросил Осри.
      - А может быть, это вокат? - вставила Фиэрин. - Он ведь говорил, что эти данные позволяют лишь оправдать Джеса, но не обвинить других.
      - Я спрашивал его пару часов назад. Он сказал, что только идиот мог сделать это, не считаясь с неминуемым бунтом.
      - Значит, идиот все-таки нашелся, - покачал головой Омилов.
      - Или кто-то, рискнувший вызвать бунт ради какой-то другой цели, сказал Брендон. - Ничего, я узнаю, кто это сделал и зачем, и тогда...
      - Что тогда? - спросила Ваннис.
      Голубые глаза взглянули на нее, не видя. Затем он узнал ее, спросил себя, что она здесь делает, и сосредоточился.
      - Что же тогда? - повторила она. Все молча смотрели на нее.
      - Тогда все будет зависеть от причины, - мягко сказал Брендон, и его взгляд сделался настороженным.
      - А если этого человека попросил кто-то другой, желавший добиться правосудия любыми средствами?
      - Правосудия?
      - Или свободы, - сказала она.
      Он слишком устал, чтобы притворяться. Она сидела прямо напротив него и видела, как эмоции отражаются на его лице по мере понимания. Наконец правда открылась ему целиком, и его горе и гнев на мгновение стали видны всем.
      Он поставил чашку на стол и посмотрел на Омилова.
      - Ваш эксперимент. - Ваннис никогда еще не слышала, чтобы он говорил так резко.
      - Полиментальное единство на станции подвергалось бомбардировке психическими помехами, - сказал гностор. - Они направляются за пределы радиуса, чтобы испытать свою силу без помех.
      - За пределы радиуса... Вы хотите сказать, что они там? На "Телварне"?
      Гностор посмотрел на свой босуэлл.
      - Они достигнут контрольной точки примерно через восемь минут. Да.
      Брендон бросился к пульту. При общем молчании он быстро набрал код и сказал кому-то невидимому:
      - Пошлите приказ сопровождающему кораблю. Я хочу, чтобы "Телварна" немедленно вернулась. Нет, я подожду, пока вы не получите подтверждения.
      Он отошел от пульта, глядя на него невидящими глазами.
      - Восемь минут до радиуса, - пробормотал он. Его приказ дойдет до корабля-конвоира почти в то же самое время, когда "Телварна" выйдет из зоны, где скачок невозможен. Результат они узнают через шестнадцать минут.
      Брендон поднял глаза, и Ваннис поняла, что совершила большую ошибку.
      - Мы в восьми световых минутах от Вреса, сэр, - доложил навигатор. Подходим к контрольной точке.
      "Значит, пора сбавить ход", - подумала Шейла Тассинюэн, капитан фрегата "Эмрис". Гностор дал очень точные указания. "Они весьма чувствительны к эманации человеческих умов - поэтому я и провожу этот эксперимент. Вы должны держаться не менее чем в 500 000 километров от них".
      Странное задание - сопровождать банду рифтеров, куда входят пара инопланетян, выжигающих мозги, троица келли и даже кот. Но полторы световые секунды - для сенсоров не проблема. Куда они денутся без скачковых?
      Тассинюэн начала уже отдавать необходимые распоряжения, когда связист доложил о срочном послании с Ареса.
      На экране появилось обеспокоенное лицо контр-адмирала Антона Фазо, и Шейла моргнула - видимо, что-то очень неблагополучно.
      - Его величество распорядился немедленно вернуть "Телварну". Прекращайте эксперимент и не позволяйте им выходить за радиус. Мы предполагаем, что скачковые системы у них в рабочем состоянии.
      - Навигация! - вскричал капитан.
      - Мы уже вышли за радиус, сэр, - ответил мичман. - И "Телварна" тоже.
      - Скачок на тысячу кэмэ! - Скачковые заурчали, а Шейла скомандовала: Связь, вызовите "Телварну".
      На экране возникло красивое лицо рифтерского связиста, только сегодня судимого за убийство и оправданного.
      - Капитан Тассинюэн, - с лукавой улыбкой протянул он. - Как приятно вас видеть. - В его голосе слышалось затаенное волнение.
      Она попыталась схитрить:
      - Возникли кое-какие проблемы с экспериментальным оборудованием. Гностор Омилов хочет, чтобы вы вернулись на Арес для перенастройки приборов.
      Кендриан заулыбался еще шире.
      - Уверен, что мы и так прекрасно обойдемся, - сказал он и отключил связь.
      Красная роза расцвела среди звезд там, где только что была "Телварна".
      Собрав остатки иссякающей энергии, Брендон избавился от посторонних. К этому времени он уже с трудом принуждал мускулы выполнять самые простые действия: улыбаться, кивать, говорить и кланяться.
      Омиловы и юная Кендриан ушли первыми.
      Когда-нибудь Брендон вспомнит об этом, и ему покажется забавным, как неловко чувствовал себя Осри. Он снова впал в свое чопорное состояние, избегал смотреть кому-либо в глаза и устремился к двери раньше всех, показывая, как ему не терпится убраться отсюда.
      С Себастьяном было труднее.
      - Я готов поговорить с вами в любое время, - сказал он, кланяясь и покаянно разводя руками. - Когда только пожелаете. Но помните; их никто не принуждал. Что бы они ни делали, это их выбор - их миссия.
      Брендон из вежливости издавал какие-то звуки, пропуская слова мимо ушей.
      Ваннис задерживалась. Жаима не было, поэтому они остались вдвоем, и она не спешила уходить.
      - Хотите, я останусь? - сказала она наконец, когда они уже дошли до двери.
      - Нет. Не сегодня.
      Она сжала губы в тонкую линию и сказала дрогнувшим голосом:
      - Какая ирония. Мы изучили все сферы человеческого опыта и довели их до высшей степени утонченности, превратив в искусство все, от еды до секса. Но ведь это все не настоящее, правда? У настоящей любви нет ни этикета, ни заученных правил, ведь так?
      - Не знаю.
      - Мы снова стали детьми. - Она закрыла руками искривившийся рот и залитое слезами лицо. - Нам дают уроки на чужом языке, и все мучения приходится проходить сызнова.
      - Завтра, - сказал он. - Позже. Завтра.
      Она ушла. Он задержался у пульта, чтобы дать указание Роже выделить десантника, который проводит Ваннис на тот берег озера, до ее виллы. И отвернулся, оглядывая комнату.
      Он был один, потому что сам так захотел. Никаких слуг - вообще никого теперь, когда Жаима нет.
      Он тряхнул головой, чувствуя изнеможение, от которого мутилось в глазах, а думать было почти невозможно. Только эмоции, освободившись от последних усилий сдержать их, резвились вовсю.
      - Жаим, - сказал он, идя через холл в свою комнату. - Зачем ты так?
      Он не мог поверить, что тот не оставил ему никакой весточки, хотя бы зашифрованной. Но, может быть, все намного проще и Жаим, разрывавшийся между двумя привязанностями, выбрал более раннюю?
      Нет, не так все просто. Жаим доказал словом и делом, что предан им обоим и что вместе они для него гораздо больше, чем сумма двух слагаемых.
      "Только Вийя не хотела этого знать", - подумал Брендон, входя в свою тихую, опрятную комнату. Ни следа от страсти, царившей здесь в прошлую ночь, - теперь это так далеко, словно в прошлой жизни. Жаим убрал здесь собственными руками, в напряженные часы перед судом.
      Она хочет меня, но не Панарха. Она не понимает, что он и я - одно и то же.
      Он включил пульт, поискал среди всегдашней кучи почтовых сообщений опознавательный код Жаима. Ничего.
      Когда он уныло смотрел на пустой экран, пульт просигналил: сообщение с конвойного корабля. Он ввел его на экран, посмотрел, как капитан фрегата говорит с "Телварной". Узнав знакомые протяжные интонации Локри, услышал волнение в его голосе. Свобода. Так, кажется, сказала Ваннис?
      Потом показалась "Телварна". Только что она была здесь - а миг спустя остался один скачковый импульс.
      Он включил пульт, отвернулся - и увидел то, что искал.
      Никаких электронных сообщений, никаких тайных кодов - просто сложенный листок бумаги на ночном столике.
      Брендон сел и развернул листок.
      "Пожиратель Солнц - ее подарок тебе. Моим будет вернуть ее обратно.
      Жаим".
      26
      ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ
      Норио ужаснулся, когда на экране должарского корвета вырос Пожиратель Солнц, сделанный из того же материала, что и урианские машины с их зловещей аурой сдерживаемых эмоций. И из того же материала, что Оно. Норио не хотел даже вспоминать о гнусной штуковине, отнявшей у него Хрима.
      Темпат стал рыться в своем саквояже, шепотом благодаря давно позабытого бога за то, что догадался взять с собой всю свою аптечку. Он проглотил экстракт негуса, сопроводив его другими сильными препаратами, отгоняющими вызываемые негусом грезы.
      Когда они достигли станции, притупившаяся от экстракта темпатия снизила эманацию чуждого сооружения до мотылькового трепета. Норио не испытал ничего особенного, когда странный, подвижный причальный отсек станции поглотил маленький корабль.
      "Придет день, когда ты захочешь стать ничем..." Норио стиснул зубы, отгоняя воспоминание, и медленно двинулся к люку. Люк открылся. Серый солдат снаружи разряжал корабль при помощи длинного стержня. Резкий треск заставил Норио подскочить - и это явно не укрылось от Барродаха, ожидающего внизу. От тонкого писка пси-заградника у темпата заныли зубы, но негус и тут помог, удержав это за пределами сознания.
      Здоровенные тарканцы, сопровождавшие бори, не смотрели на Норио. Даже сквозь пелену наркотика он чувствовал их страх, порожденный суеверием. Бори по сравнению с ними выглядел потухшим, и Норио догадался, что тот накачал себя "сан-суси".
      Темпат с легким удивлением убедился, что с негусом, сдерживающим действие пси-заградника, он еще сохраняет некоторую чувствительность.
      Бори произнес так, словно у него болели зубы:
      - Добро пожаловать на Пожиратель Солнц, генц Данали.
      У Барродаха ныли челюсти, когда он здоровался с темпатом согласно полученной инструкции. Это не иначе как Моррийон нашептал Лисантеру, что темпат будет работать лучше, если ему предоставят всяческий комфорт, включая вежливый прием. "Мне думается, сюда входит также достаточное количество стазисных заслонок", - сказал Лисантер, зная, что Барродах вынужден будет согласиться.
      Бори горько сожалел о том дне, когда выбрал Моррийона в секретари Анарису - теперь-то он понимал, как ловко другой бори прикидывался послушным и предсказуемым.
      Барродах счел своим долгом выдавить из себя еще несколько общих фраз, и лаконичные ответы Норио вызвали у него облегчение. Он проводил темпата до его жилища, отгороженного мощными пси-заградниками от стратегических зон станции. Норио будет выходить только куда следует - и когда положено.
      Особенно если потерпит неудачу. Барродах и теперь содрогался от ужаса, вспоминая конвульсии, с которыми станция переваривала - нет, перерабатывала! - Ли Пунга. Аватар лично распорядился, чтобы впредь все трупы обезглавливали и выбрасывали головы в космос, а в рециркулятор закладывали все остальное. Произрастающие все обильнее ур-плоды теперь входили в рацион солдат и рабочих - сам Барродах к ним не прикасался.
      Он оставил тощего темпата, ненавязчиво и, как ему думалось, вежливо упомянув о пси-заградниках. Вернувшись к себе в кабинет, он просмотрел кадры, запечатлевшие перелет темпата с пересадочного пункта за пределами энергетического поля. Аптечка Норио вызвала у него большой интерес. Надо будет ее исследовать.
      Немного погодя он доложил Аватару о прибытии темпата.
      - Когда он будет готов предпринять первую попытку? - спросил Эсабиан.
      - Лисантер просит не меньше сорока восьми часов для его полного физического обследования и поэтической калибровки,
      - Пусть так - но не дольше. - Аватар взял в руки дираж'у. Расскажи-ка мне опять об артелионских привидениях.
      Барродах порадовался тому, что "сан-суси" притупляет его рецепторное восприятие. К чему Аватар снова вспомнил об этом?
      - Не могу добавить ничего существенного, мой господин. Тарканцы не любят, когда их назначают дежурить в Малый дворец. Но с такой же проблемой мы сталкиваемся и в Хрот Д'очча - в обоих местах солдаты говорят о вашем незримом присутствии.
      Авось теперь привидения покажутся ему не столь серьезным нарушением его прав.
      - А тот, главный призрак, откуда взялся? Из компьютера?
      - Ферразин полагает, что нет. Система исправно поставляет информацию, и наши техники проникли глубоко в нее. - Барродах замялся. Он не хотел обвинять тарканцев, личную гвардию Эсабиана, в недостаточно добросовестном исполнении долга, но их сильно стеснял приказ, запрещающий стрелять из бластеров на верхних этажах Большого и Малого дворцов. - О встречах с этим призраком докладывают чаще, чем о столкновениях с силами сопротивления, которые по-прежнему очень незначительны. Призрак предпочтительнее живого врага.
      Эсабиан кивнул. Перед отбытием с Артелиона он отдал приказ: в служебных коридорах повреждения допускаются, но на верхних этажах, где, собственно, и обитали Аркады, даже царапина, не оправданная боевыми действиями, должна наказываться мучительной смертью. Этот приказ позволял подстраивать тарканцам хитроумные ловушки. Джессериан, командующий теперь артелионским гарнизоном, хотел, чтобы этот приказ был изменен. Зная, что этому солдафону лучше не перечить, Барродах передал его просьбу.
      - Декташ Джессериан просит, чтобы им разрешили стрелять при виде цели на верхних этажах обоих дворцов.
      - Нет. Аванзал Слоновой Кости и без того сильно поврежден. Дворцы мои и должны быть сохранены до моего возвращения. Стрелять только в ответ на действия противника.
      Встреча подошла к концу, и Барродах поспешил укрыться в своем сравнительно безопасном жилище. У него все еще было недостаточно стазисных заслонок, зато "сан-суси" имелось в избытке.
      "КОГОТЬ ДЬЯВОЛА"
      Сведения, полученные от анонимных каналов, давали понять, что только дурак способен довериться разумной, самостоятельно программирующейся машине. Придется пользоваться автономным проектором.
      Анарис ужаснулся при мысли, что проектор вместе с инструкциями мог быть спрятан где-нибудь в мебели, которую он выкинул в космос при тщетной попытке произвести на Лури впечатление своим фейерверком. Он испытал несказанное облегчение, отыскав справочник в шкафу, среди всякой дребедени, накопленной Таллисом, - эти безделушки показались ему слишком интересными, чтобы их выбрасывать.
      Заглавие было барканское. Андерик нетерпеливо нажал на верхний угол, чтобы перевести его на уни. "Модификация и обучение логоса". От такой откровенности Андерик чуть не выронил проектор. В каюте как будто безопасно, но с недавних пор логос стал казаться ему вездесущим. Словно в ответ на его невысказанную мысль книга автоматически раскрылась на титульном листе, где вместо обычной анимации стояло текстовое примечание: "Логос запрограммирован так, что не знает о существовании этой книги".
      Андерик частично успокоился и начал читать. От одного предисловия ему уже стало тошно - его озмиронтское воспитание увеличивало силу Запрета, внушенного Панархией своим гражданам. Его корабль заражен интеллектуальным паразитом.
      Он отыскал в оглавлении раздел "Удаление логоса".
      "При возникновении нестабильности для отцепления логоса и удаления его из системы производится следующая процедура..."
      Андерик читал долго, забыв про сон, а потом стал думать, как ему быть. Команде не обязательно знать, что он удалил логос, - притом, кажется, можно будет сохранить некоторые мониторные функции. Рядовой состав его поддержит - это только офицеры и старшие техники ненавидят его.
      Производственные автоматы давно уже снабдили бы его деталями, нужными для двигателя, если бы проклятые должарианцы не устраивали свои инспекции так часто. Но это изменится, когда к Пожирателю Солнц придет побольше рифтерских кораблей. Должарианцы явно ждут атаки, которую, учитывая энергетическое поле вокруг Пожирателя, трудно будет обнаружить без многочисленных патрулей. Такая атака может осуществиться только при посредстве мелких, очень быстрых кораблей или астероидов, которые еще легче провести в систему и еще труднее засечь.
      Но это не предполагает космических боев здесь, за пределами радиуса. Он не намерен лезть в драку с Флотом по приказу Должара. Хватит, насмотрелся при Артелионе. "Коготь Дьявола" к тому времени давно свалит отсюда.
      А на окраинах никакой логос не понадобится.
      Изгнание логоса - это длительный процесс. Он начнет его в следующую вахту.
      Андерик уснул, и впервые за много ночей сны не беспокоили его.
      * * *
      Волны информации вливались в логос через множество подчиненных ему узлов, и зубчатые линии диаграмм моделировали его решения. Один узел докладывал, что цикл глобального фокуса ускоряется, другие сообщали о стабильной работе корабельных систем. Затем что-то стало мешать доступу логоса к паутине сенсоров, размещенной по всему кораблю.
      Блок, нацеленный на Андерика и накопивший огромный потенциал, выдал целый поток зрительной информации из петли в спальном пространстве капитана-бионта. Действия бионта не соответствовали норме, но логос не мог определить, чем они отличаются от нормальных.
      Логос обратился к эйдолону, расфокусированному в снах на тему продолжения рода. Но его образное сознание функционировало, и логос, пользуясь элементами-символами, ввел образ Андерика в информпространство эйдолона.
      ... Он снова заблудился в коридорах, на этот раз темных. Огонек, светящийся впереди, привел Руонна в комнату, обставленную в панархистском стиле. Там сидел человек, и Руонн задрожал от ужаса, излучаемого книгой у него в руках. Мрак этого ужаса заполнил зрение Руонна, но заглавие книги пылало во тьме - столь гнусное, что Руонн отшатнулся. Он закричал, а человек поднял глаза, и плоть сползла с его лица, обнажив оскаленный череп. Руонн бросился обратно в коридор, и дверь за ним захлопнулась.
      Логос, получивший отпор, но осознавший чинимый ему вред, начал копировать подчиненные ему узлы путем спешного деления своих информационных клеток. Этот процесс вобрал в себя компьютерные мощности, посвященные производственным нуждам, но смог лишь замедлить герметизацию эйдолона. Логос привлек дополнительные ресурсы, и гомеостаз корабля начал отклоняться от оптимальных для бионтов условий.
      - Кира, с моей каютой что-то неладно, - дрожащим голоском сообщила Лури по коммуникатору. - Может, придешь наладишь?
      Лури не было скучно - она боялась. Кира отложила книгу, на обложке которой расцвел при этом приятный абстрактный узор. Может, тианьги снова разладилось и Лури опасается, что непривычные запахи плохо отразятся на ее коже.
      "Если это снова Андерик, я напущу на него фага", - подумала Кира. Новый капитан был хуже Таллиса во всех отношениях - надутый и вечно в дурном настроении. И Таллис, при всех его прелестях, никогда не пытался завоевать расположение команды, шпыняя своих офицеров. Андерик же вел себя именно так, и на корабле назревали конфликты.
      Но по дороге к Кире она сообразила, что дело обстоит намного хуже. Свет в коридоре был грязно-бурым, точно воздух на Мембане с ее недавно индустриализированными городами-государствами. И пахло как-то странно.
      Лури прижалась к Кире, как только та вошла, но это не помешало Кире разобраться, что дело в тианьги. Надо срочно войти в корабельную систему.
      - Не-ет, - простонала Лури. - Не уходи. Сделай это здесь. - Она смахнула груду шанта-шелка со своего пульта. - Вот.
      - Сейчас проверю, милая. Может, тут понадобится приложить руки по-настоящему.
      Лури погладила затылок Киры, когда та села за пульт.
      - Мы можем и здесь приложить руки - ты уже не раз это делала.
      Кира не стала говорить Лури, что пользоваться этим пультом - все равно что читать книгу через соломинку. Ее подружка ничего в этом не понимает и не поймет.
      Кира перенастроила тианьги в каюте, поставив его на режим "конца зимы", но поняла при этом, что с корабельными системами что-то очень неладно. Волны напряжения ходили взад-вперед, неся массу информации и энергии, влияющей на жизнеобеспечение корабля. Разлад увеличивался, и не было времени добежать до собственного пульта.
      Кира достала из сумки ампулу мозгососа и, вскрикнув от боли, нырнула в систему.
      Эхо ее крика затерялось в реве моря, где зубчатые волны информации ходили между двумя полосами власти, намного превышавшими все прочие структуры. Кира сразу поняла, что эти полюса - Андерик и логос. Капитан наконец решился отключить искусственный разум.
      Но эта борьба разрушала корабль. Похоже было, что жизнеобеспечение рухнет первым. Виртуальное тело Киры разбухало, наливаясь злостью на Таллиса, имевшего глупость установить эту дрянь, и на Андерика, не убравшего ее, пока еще было можно. Теперь уже поздно: все информационное пространство прошито и пронизано логосом, его метастазами, искоренить которые - значит уничтожить корабль. Остается положиться на то, что логос еще подчиняется Таллису - узлы, отвечающие за трюм, показывали непропорционально большой интерес к бывшему капитану.
      Омываемая волной собственной желчи, Кира переместила знаки и всем своим весом обрушилась на информационную паутину Андерика, давя запущенные им в систему фаги. На покрытой трещинами равнине, простиравшейся теперь перед ней, сформировалось яйцо фигуры барканского троглодита с громадным членом. Кира позволила этому совершиться, понимая отчасти, что происходит. Пользуясь хаосом, царящим в корабельных системах, и зная, что Андерику сейчас не до нее, она перекодировала оружейные склады и наконец, измученная, выпала из системы.
      Остальное придется довершать в реальном мире.
      Таллис стоял на своей койке и вопил в сторону бездействующего пульта, а зловонная масса, валившая из гальюна, подступала к нему все ближе.
      - Лучше убей меня, шиидрино семя! - Почему Андерик попросту не пристрелит его и не покончит с этим? Что-то желтое, сырообразное выплеснулось наверх, окатив его новой вонью, комом забившей горло.
      Пульт включился, показав изможденное лицо Киры Леннарт.
      - Андерик сражается с логосом. Оружейный склад Е-5 перекодирован на тебя. Дуй туда.
      - Да у меня тут всюду дерьмо, - заныл он.
      - Оно же и в башке у тебя, придурок. Кто, собственно, навязал нам этот логос? Скоро тебя с головой накроет, если не пошевелишься. Я сейчас созову остальных офицеров.
      Изображение исчезло. Таллис, кляня свою судьбу, осторожно слез с койки. Только на полпути к люку он вспомнил, что штаны у него заправлены в сапоги. Он брел к складу Е-5, преследуемый валом нечистот, придерживая рукой свой футляр целомудрия и передвигаясь по-крабьи, чтобы было не так больно. По дороге его вырвало - до того мерзко было то, что хлюпало у него в сапогах.
      Склад открылся от прикосновения его ладони. Никто по доброй воле не спускался так низко, к сточному трюму, поэтому Таллису скорее всего ничего не грозило. Подумав немного, он отсоединил ремни от двух больших двуручных бластеров и застегнул один вокруг пояса, а другим подвязал шар, приделанный к его члену. Вид, конечно, получился еще тот. Таллис поставил нейробластер на режим чуть ниже смертельного, плазменный бластер на широкую струю, взял их в руки и вышел.
      Завернув за угол, он увидел пятерых матросов, стоящих с бластерами у люка. Они выпучили на него глаза, не потрудившись поднять оружие, и один из них хихикнул. Таллис выстрелил в него из нейробластера, и во внезапной тишине раздался громкий хруст костей. Раненый замер, скованный столбняком.
      - Кому тут еще смешно? - рявкнул Таллис, наслаждаясь их испуганным молчанием. - Леннарт передала компьютер мне. Я беру свой корабль обратно. Если пойдете со мной, я забуду прошлое. Если нет... - Он вскинул оба бластера.
      - А как же... ну, это самое? - промямлила Уна.
      Эта глупая скотина Андерик был чересчур беспечен, но, возможно, оно и к лучшему.
      - Я же сказал, что теперь опять управляю компьютером, а значит, и логосом тоже. Барканцы запрограммировали его на меня.
      Их позы и выражение лиц доказали весомость его аргументов. Тот, кто управляет логосом, управляет и кораблем.
      Хотел бы сам Таллис верить в это столь же крепко.
      Андерик метался от пульта к пульту, все меньше и меньше контролируя ситуацию. Он остался один. Команда, так охотно пользовавшаяся его великодушием, покинула его без колебаний. Даже Нинн улизнул, готовый пресмыкаться, лишь бы вернуть себе прежнее место на корабле.
      Единственной надеждой Андерика был челнок. О дальнейшем он предпочитал не думать. Он уже запустил в компьютер все самые сильные фаги, приобретенные на Рифтхавене, кроме одного. Они замедлили наступление логоса и Таллиса, но и только. Оставшегося у Андерика контроля хватит лишь на то, чтобы уйти с корабля.
      Он открыл люк в левый кормовой ангар, и тут разряд бластера просвистел поверх его головы, опалив ухо. Нырнув внутрь, он оглянулся и увидел Киру Леннарт с искаженным ненавистью лицом.
      Он лихорадочно работал с пультом ангара, стараясь не смотреть на черную дыру, пылающую за шлюзом. Проклятое руководство по логосу - его даже к компьютеру нельзя было подключить. Чтение - процесс слишком медленный. В конце концов, рыдая от облегчения, он ввел в компьютер последнего фага и сунул книжку в сумку на поясе. Свет померк. Кодовый паразит заморозит все корабельные системы, и это даст Андерику нужное время.
      Он был на полпути к ближайшему челноку, когда по коммуникатору загремел голос Таллиса:
      - Там нет скачковых, засранец. Куда тебя, дурака, несет?
      "Лучше уж быстрая смерть от лазплазмера или гиперснаряда, чем то, что ты для меня припас", - подумал Андерик.
      - Слушай, - продолжал Таллис. - Я поступлю с тобой так же, как ты со мной. - Он наскоро посовещался с кем-то. - Даже дизонскую штуку надевать не буду, если ты снимешь ее с меня.
      Вот, значит, почему Таллис его еще не прикончил? Но гарантий никаких нет. Андерик продолжал идти, боясь, что, если он побежит, Таллис что-нибудь выкинет. Он уже почти дошел до челнока, когда сообразил, чего Таллис от него хочет.
      Свой глаз! Может, они еще договорятся? Может, глаз Таллиса сохранит Андерику жизнь, пока он не переберется на другой корабль?
      Андерик повернулся, чтобы ответить, но тут шлюзовое поле позади него, ограждавшее отсек от вакуума, исчезло. Ветер подхватил его и швырнул в космос. Он успел еще взглянуть залитыми кровью глазами на ненасытную черную дыру, и красная тьма поглотила его.
      Лури, следя за разговором Таллиса с Андериком, прижала к носу надушенный шелковый платочек и хихикнула. Таллис был такой смешной по колено в дерьме и в портупее, поддерживающей эту его блямбу.
      Мысль о том, как они будут ее снимать, вызвала у нее сладостный трепет. Может, она сначала испробует предложенные Эммой штучки - это будет весело.
      Правда, Таллис интереснее всего, когда он злится, а сейчас он просто раскален. Она видела, каких усилий ему стоит говорить с Андериком спокойно. "Хоть бы эта его нашлепка не свалилась с глазницы", - легонько вздрогнув, подумала Лури.
      Таллис наклонил голову набок, словно прислушиваясь, и заорал:
      - Нет, нет, нет! Мой глаз! Стой!
      Лури, придвинувшись поближе, в ужасе увидела, как шлюзовое поле исчезло, открыв ангар космосу, и Андерика унесло прочь. Таллис с яростным воплем разрядил нейробластер в пульт, сам повалился на пол от электрического разряда и заплакал. Кира забрала у него бластеры, отдала несколько кратких распоряжений и сделала знак Лури. Вдвоем они подняли Таллиса и, поддерживая под руки, повели к Лури в каюту.
      Кира накачала Таллиса транквилизаторами, но успокоился он далеко не сразу. Лури не позволила ей увеличить дозу.
      - Нет, нет. Эмма говорила, что эта штука будет противодействовать.
      Кира поняла, что Лури хочет снять с него футляр целомудрия прямо сейчас. И скорее всего поэкспериментировать при этом.
      Кира посмотрела на измученного капитана - он спал чутким сном с отмытыми дочиста ногами. Он уже расплатился за свою глупость - и, пожалуй, заслужил немного удовольствия. А если ему будет немного больно, тем лучше пусть запомнит.
      Она сама устала до крайности и потому вела себя, как дурочка. Они с Лури разделись и, хихикая, раздели полубесчувственного Таллиса. Лури, медленно понижая гравитацию, перевела каюту на невесомость. Кира пожирала глазами ее еще более соблазнительное теперь тело, но Лури подалась прямиком к Таллису и легонько дотронулась до его футляра.
      Потом посмотрела на Киру и улыбнулась.
      - Может, разбудишь его - только медленно?
      Несколько минут спустя Таллис открыл глаза, обменялся с Кирой взглядом, устало улыбнулся и сел, ухватившись за поручень, чтобы не взлететь.
      - Минутку. - Капитан дотянулся до своей поясной сумки, плавающей неподалеку, и достал оттуда маленькую коробочку. Кира отвернулась, а он снял нашлепку с глаза, вытащил что-то мутное из пустой глазницы и вставил туда дипластовый глаз, который они купили ему на Рифтхавене. Этот глаз не совсем подходил к другому, но Таллис, по мнению Киры, все равно стал выглядеть намного лучше - красавец да и только.
      - Ну и как оно? - спросил он, явно чувствуя себя очень неловко. Но не успела Кира ответить, он скосил здоровый глаз и засопел.
      - Нашла! - обрадовалась Лури. - Теперь я знаю, как его можно будет снять. - Она бросила хитрый взгляд на Киру. - Когда придет время.
      Кира приподнялась, когда Таллис стал ритмично дергаться, и хихикнула.
      - Можно подумать, он хочет запустить свой хрен на орбиту. - Лури тоже захихикала, и они, давясь от смеха, привязали его кровати, чтобы он не уплыл. Лури потрогала его под новым глазом.
      - Ага, вот так-то лучше.
      Кира, осененная внезапной мыслью, включила имиджеры. Надо же как-то компенсировать то, что Таллис командует логосом. К счастью, он относится к таким вещам весьма щепетильно.
      Он уже чуть ли не пел от экстаза. Трепетные стоны слагались в мотив, известный лишь ему одному, а Кира с Лури держались друг за друга, изнемогая от смеха. Вскоре они перешли от веселья к чему-то более существенному, а Таллис продолжал корчиться рядом с их сплетенными телами.
      Внезапно Лури взвыла от ужаса и отпрянула, отшвырнув Киру в противоположную сторону. Та оглянулась и зашлась в истерическом припадке. Этот кадр будет поистине бесценным.
      Над беспомощным, извивающимся, как червяк, голым Таллисом и над Лури, висящей в воздухе, зажимая костяшками пальцев рот, парил голубой глаз. Медленно кружась в потоке воздуха над кроватью, он бесстрастно наблюдал за происходящим.
      Когда издаваемые Таллисом звуки сменились болезненными стонами, Кира поймала протез и убрала его. Они решили, что настало время выключить и снять футляр. После этого Таллис обмяк, лишившись сознания.
      Кира посмотрела на его воспаленный, съежившийся орган и усмехнулась. Похоже, Лури останется при ней еще на некоторое время.
      27
      АРЕС
      Элоатри приняла Панарха в саду Обители. После бунта власти перевели климат онейла на режим середины лета, постепенно преобразующий охватившее Арес изнеможение в чувство сонного благополучия.
      Воздух благоухал жасмином и юмари, дерево чим позвякивало на ветерке, вторя плеску фонтана, бьющего изо рта горгульи в старинной каменной стене. В кустах чирикали невидимые птички.
      Он мог бы вызвать ее к себе, но вместо этого попросил разрешения навестить ее сам. В порыве вдохновения она велела поставить в саду стеклянный столик и два стула. Почти поддавшись дремоте в ожидании гостя, она водила рукой по увитому плющом столбику беседки и вспоминала свое видение.
      Появился Туаан и доложил о прибытии человека, которого это видение заставило ее предать.
      Тонкое лицо Панарха осунулось - оно не было изможденным, но говорило о тяжком бремени власти. Элоатри встала и низко наклонилась - не так, как предполагал ее сан, а так, как кланяются государю простые подданные. Этот отказ от своих привилегий был своего рода извинением.
      Его ответный поклон показал, что он это понял, - так монархи кланялись только Верховным Фанистам. И сейчас в этом не было оттенка сомнения, присутствовавшего при их первой встрече на Дезриене.
      Туаан оставил их одних. Пока они обменивались обычными любезностями, стюард накрыл стол к чаю и подал маленькие кексы с тмином. Панарх взял чашку и вдохнул аромат.
      - Этот сорт мне незнаком. Что это?
      - "Дитя Оолонга". Его выращивают в Небесной Колонии на Дезриене.
      - Вот как. - Загадочное название явно пришлось ему по душе.
      Выпив глоток, он поставил чашку. Ее музыкальный звон вызвал у Элоатри некое воспоминание. Она позволила ему прийти и уйти, а Панарх сказал:
      - Как вам удалось отменить инспекции, проводившиеся на "Телварне"?
      Итак, он решил обойтись без предисловий.
      - Седри Тетрис - христианка, поклоняющаяся тому же лику Телоса, которому и я теперь служу. Некоторое время назад она исповедалась мне в причастности к Шеланийскому заговору. Когда пришла пора, она изъявила желание частично искупить свой грех своим талантом программиста.
      - Она исповедалась в измене, а вы ничего не сказали? Она знала, что он сердит, хотя он не проявлял этого наружно.
      - Наказанием ей послужило признание, которое она сделала вам. Но даже если бы она отказалась это сделать, тайна исповеди не подлежит раскрытию.
      Он, конечно же, и сам это знал - эта черта была общей для многих религий Тысячи Солнц.
      - Однако вы использовали эту тайну в собственных целях.
      Он взял с блюда кекс, но не надкусил его.
      - Это не мои цели, Ваше Величество. - Ей вспомнился вкус крови, и у нее сжалось горло. - Ничего своего у меня не стало с того времени, как я начала свой третий хадж на Дезриен.
      Она потерла след, выжженный у нее на ладони Диграмматоном после его таинственного скачка с Артелиона. Он все еще жег ее ядерным огнем, предназначавшимся Брендону и убившим ее предшественника. Панарх видел ее движение, но не выказал никакой реакции.
      - Еще до вашего прибытия на Дезриен мне показали Вийю и остальных. У меня не осталось сомнений в том, что они - дверная петля Времени, орудие великих свершений.
      Она сглотнула и выпила чаю, чтобы смыть памятный вкус. Момент, который она переживала сейчас, тоже содержался в той чаше.
      Панарх помолчал. Его длинные тонкие пальцы крошили кекс, бросая крошки на лужайку, где птички всех цветов радуги тут же набросились на них. Как она может объяснить ему неизбежное переплетение людей и событий, яснее всякого взгляда или прикосновения возвещающее о движении Пути Телоса?
      - Вы когда-нибудь катались на прибое, Ваше Величество? - спросила она.
      Он поднял на нее глаза.
      - Да.
      - Значит, вам знакомо ощущение, когда волна захватывает вас и неудержимо мчит вперед. Вы можете управлять своим движением до некоторой степени, но назад повернуть не можете.
      Он кивнул, отряхивая руки, - кекс он раскрошил без остатка.
      - Эта волна - лишь итог бесчисленных течений, ветров и штормов, о которых вы ничего не знаете. Такая же волна несет и меня. - Она замялась, не желая вторгаться в область личного. - Я знаю Вийю не так хорошо, как мне бы хотелось, но в одном я уверена: никто не удержал бы ее здесь против ее воли. Она все время пыталась бы бежать, пока не погибла бы при очередной попытке.
      Наступила новая долгая пауза.
      - Вы думаете, она сможет включить Пожиратель Солнц и отнять его у Эсабиана? - спросил он наконец, и она поняла, что он примирился если не с ее действиями, то хотя бы с ее мотивами.
      Она смотрела в свою чашку, разбираясь в собственных впечатлениях и подбирая слова.
      - Однажды вы сказали, что в вашем видении был еще один человек, которого вы так и не нашли, - добавил он, не услышав ответа. - Но если Единство неполно... - Панарх взял со стола свою чашку, и Элоатри увидела в этом движении надежду на то, что недостающий человек не входит в Единство, что Вийя способна добиться успеха.
      Элоатри вспомнила ухмыляющееся лицо Анариса из видеочипа о гееннских событиях.
      Его враг, превзошедший даже Эсабиана.
      Это, пожалуй, худшая часть ее измены.
      - Последний член Единства уже там, на Пожирателе Солнц, ваше величество.
      Брендон посмотрел ей в глаза, держа в руке забытую чашку. Элоатри встретила его взгляд не дрогнув - в этом заключалось ее наказание.
      - Это Анарис.
      ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ
      Лисантер лично проводил ошеломленного темпата обратно в его комнату, вдохновленный первым успехом. Норио выжил!
      Серый солдат уложил темпата на койку.
      - Осторожно! - сказал Лисантер, искажая жесткие должарские согласные. Это было одно из немногих слов, которые он знал. Времени на все недоставало, а должарский язык был ему крайне неприятен.
      Отпустив солдата, он приподнял темпату веко. Глаз активно шевелился. Наркотический сон. Негус действует.
      Норио состряпал себе целое рагу из медикаментов - кулинар да и только. Но судя по минимальному эффекту от его первого контакта с Сердцем Хроноса, им придется постепенно урезать дозу, чтобы достичь некоего равновесия между эффективностью и безумием (или смертью).
      Лисантер настроил нейромонитор - прибор при подключении к пульту отозвался едва заметной вспышкой - и подсоединил к нему датчики на голове и шее Норио. Желтая кожа вокруг нервных узлов, где они были прилеплены, вздулись. Спящее сознание, видимо, отреагировало на импульс, и толстые губы темпата расплылись в похотливой ухмылке, а пальцы сжали руку Лисантера. Ученый вырвался и отпрянул, покраснев до ушей, хотя в комнате никого не было. Из-за своей стыдливости он с самых юных лет сторонился сексуальных изысков, распространенных среди Дулу. Возможно, поэтому он так удобно чувствовал себя с должарианцами, хотя имел возможность разговаривать лишь с немногими из них. Они настоящие пуритане, по крайней мере образованные, которые говорят на уни, - и вряд ли солдаты и рабочие сильно отличаются от ноблей.
      Убедившись, что жизненные показатели темпата стабильны, Лисантер поспешил вернуться в компьютерный центр. Он проводил там так много времени, что в помещении пришлось установить дополнительные стазисные заслонки. Другие служебные площади эксплуатировались не настолько интенсивно, чтобы привести в движение субстанцию Пожирателя Солнц. Кабинеты имелись только у высших чиновников-бори - остальным приходилось циркулировать между несколькими рабочими центрами, и Лисантер видел, как неуютно эти люди себя чувствуют.
      Барродах уже ждал его, маленький на фоне громадных компьютерных блоков, безостановочно поставляемых производственными автоматами. Станция очень сложный объект. Лисантеру всегда недоставало двух вещей: квантовых блоков, чтобы собирать информацию, и компьютерных мощностей, чтобы ее обрабатывать.
      - Каковы результаты? - спросил бори. Вид у него был измученный, и одна сторона лица перекосилась, словно у него случился удар.
      - Они еще анализируются, - мягко ответил ученый. - Это займет несколько часов, хотя предварительный доклад скоро будет вам отправлен. Они бы и этого не сумели сделать, если бы не маленькая бори, программистка, которую привез с собой Моррийон. Она просто чудо. - Однако успех налицо, добавил Лисантер, видя, как нахмурился Барродах. - Норио выжил и сохранил рассудок!
      - А возросла ли мощность станции? - моргнув, спросил бори.
      - По-видимому, нет.
      Последующие сетования бори Лисантер пропустил мимо ушей. В этом состояла плохая сторона общения с должарианцами и их подручными. Мощность, потенциал, контроль - больше для них ничего не существует. Вот почему им так неуютно на Пожирателе Солнц. Он подавил ухмылку. Одним из немногих удовольствий, которые он извлекал из своей работы, было наблюдать за реакцией бори и должарианцев - исключая, конечно, Аватара - на органические и пищеварительные аспекты деятельности станции. Они ведь еще и в духов верят, хотя для привидений здесь как будто места нет. Лисантер вспомнил Артелион и подумал, что происходит сейчас в Мандале.
      Барродах заметил, что Лисантер опять отвлекся. Поймать бы его на этом, но Барродах знал по опыту, что ничего не выйдет. Ученый, даже витая в облаках, не терял бдительности.
      - А как насчет его наркотиков? - Барродах внезапно сменил тему, надеясь хоть немного выбить Лисантера из колеи.
      - Мы будем постепенно понижать дозу, пока не выйдем на оптимальный уровень.
      - Да нет, я не о том, - нетерпеливо сказал Барродах. - Каков их состав? Вы их анализировали?
      Его щека конвульсивно дернулась.
      - Да-да. Это будет в докладе. В основе - это сложный полисахарид, извлеченный из одного виларийского растения, плюс кое-какие анальгетики, снотворные и так далее, - небрежно махнул рукой Лисантер.
      Барродах чуть не завыл от досады. Он чуть ли не всю ночь работал с компьютером, пытаясь вычислить, что это за компоненты и могут ли они ему помочь. Лисантера, ясное дело, об этом не спросишь: все тут же станет известно Моррийону, а возможно, и Аватару.
      Бори перешел к производственным вопросам. Он терпеть не мог действовать в открытую, но именно прямота часто помогала извлечь из ученого нужную информацию. Притом Лисантер знал, что интересует Барродаха.
      - Аватар не оставил мне здесь никаких лазеек, серах Барродах. Лисантер внезапно перешел на официальный тон. - Последняя партия стазисных заслонок отправилась в каюту Норио, и Аватар, как вам известно, требует, чтобы у меня всегда имелся резервный запас. Я не помню точно, когда запланировано производство следующей партии, но не раньше, чем через четыре дня. Дельмантиас должен это знать.
      У бори заныла челюсть, и он, насупившись, стал слушать дальше.
      - Право же, вы должны мне позволить попытаться настроить их. Если бы вы согласились примириться с определенным движением, особенно в области пола, прочие проявления было бы намного легче контролировать.
      Движение? Барродах едва сдержал дрожь. И как только Лисантер это терпит? Барродах был у него в комнате только раз: стазисные заслонки присутствовали там в минимальном количестве, и Постоянные колебания под ногами привели бори в ужас.
      Он закончил разговор и отправился к себе в кабинет. Предварительный доклад, как и было обещано, уже ждал его, и он тут же перешел к той части, где говорилось о медикаментах. Час спустя он получил свой ответ. Некоторые из компонентов для него бесполезны; только дурак стал бы принимать эйфоретики среди должарианцев. Но два препарата очень хорошо помогают от тика и аналогичных нервных расстройств - лучшие, чем другие, известные ему. При этом они не вызывают онемения тройничного нерва. Барродах перепроверил их физические свойства и подобрал наиболее нейтральные эквиваленты. В следующий раз, когда Норио отправится в Палату Хроноса, он нанесет визит в его каюту. У темпата этого добра много - может и поделиться.
      Пока наследник медленно приходил в себя после тяжелого транквилизатора, принятого им перед запланированным экспериментом, Моррийон загрузил доклад в свой электронный блокнот. Казенные фразы успокаивали его, отгоняя близкое к ужасу чувство, которое он испытал при очередном содрогании станции, когда свет замигал и субстанция вздыбилась, испытывая на прочность стазисные заслонки. А мебель в каюте наследника опять оживилась, хотя Анарис лежал без сознания.
      Моррийон как раз перешел к разделу о медикаментах, используемых темпатом, когда Анарис медленно сел, не проявляя никаких признаков дискомфорта - только глаза у него были прищурены, - и помассировал виски.
      - Ну что? Кажется, была реакция?
      - Очень легкая, мой господин. Бумаги и мелкие предметы. Они как будто пытались сложиться в образец, но я не понял, в какой именно. - Моррийон нашел в блокноте нужную запись и показал Анарису телекинетическую картину, образовавшуюся в результате первого контакта Норио с Сердцем Хроноса.
      Анарис посмотрел, покачал головой и бросил блокнот на кровать.
      - Как темпат?
      - Жив и в здравом уме. Очевидно, накачался наркотиками под завязку. Они будут постепенно понижать дозы и смотреть, что получается. У меня есть предварительный график нескольких последующих экспериментов. - Моррийон взял блокнот и вернулся к месту, где остановился. - Сюрпризов больше не будет.
      Анарис, не сделав никаких комментариев по этому поводу, спросил:
      - Какими наркотиками он пользуется?
      Моррийон зачитал список. Каждый компонент сопровождался кратким примечанием с отсылкой к основному массиву данных. Анарис взял у него блокнот и занялся, по-видимому, поиском нужных справок.
      - Эйфоретики, - фыркнул он. - Все равно что целоваться с мастером нуматаната.
      Нуматанат? В мире, где беспричинная улыбка способна привести к гибели, нуматанат - что бы это ни означало - вряд ли может быть опаснее эйфоретиков.
      - Негус, - устремив взгляд в пространство, произнес Анарис. - Здесь сказано, что он понижает темпатическую чувствительность. Может, он и на другие качества, присущие хореянам, влияет таким же образом?
      - Я достану пробную дозу, господин, - вызвался Моррийон. - Судя по декларации, у него этого добра больше чем достаточно - не убудет.
      Несколько дней спустя Норио отдыхал в своей каюте, любовно глядя на многочисленные стазисные заслонки, удерживающие ее на месте.
      "Ваше жилище стабилизировано почти столь же надежно, как у Аватара", сказал ему Лисантер.
      Он развлекался просмотром видеочипов. Норио привез с собой все свои сокровища, воспоминания об особенно смачных эмоциональных пиршествах, запечатленные на видео, а иногда даже в голографическом изображении. Он любовался допросом Найглуфа на Шарваннском Узле и с наслаждением вспоминал вкус страданий тощего рифтера, когда тот, с парализованными и закрепленными распорками веками, вынужден был смотреть на живые образы худших своих страхов. Пауки и падение с высоты - о, какое это было восхитительное блюдо!
      Внезапно на экране появился Хрим - нет, они оба, слившиеся в страстном объятии рядом с хнычущим рифтером, который корчился в своих путах. Норио конвульсивным жестом выключил фильм, оборвав сухой паучий шелест и головокружительные виды сверху.
      Психическое давление Пожирателя Солнц глушило все эмоциональные проявления, особенно запечатленные в памяти. Иногда Норио даже радовался этому - вот как сейчас. Измена Хрима и гнусная секс-игрушка все еще причиняли ему боль. Но здесь он приблизился к реальной власти.
      Он встал и вытащил из ящика свою аптечку. Лисантер настаивал на некотором понижении дозы при каждом эксперименте, и пока что ничего плохого не случилось. В последний раз его усилия вызвали даже повышение производительности и активности станции на одну десятую процента. Однако его память ёжилась при мысли о Палате Хроноса и сфере в ее центре. Не хотелось ему вспоминать и о содроганиях, начинавшихся всякий раз, когда он касался Сердца Хроноса - словно вздрагивает животное, которому больно.
      Что же, о промежуточном времени ученый ничего не говорил. Темпат принялся смешивать отдельные компоненты. Прием через рот действует более плавно, чем впрыскивание. Заметив легкую дрожь в одной руке, Норио слегка изменил пропорцию. Постоянная его подверженность эманациям станции требовала все более высоких доз. Ну ничего, лекарств у него в избытке.
      И, возможно, теперь, когда он проявил свои способности, ему дадут кого-нибудь поиграть. У него никогда еще не было должарианцев с их восхитительно дикарскими эмоциями. А их страхи! Он вспомнил больших тарканцев, сопровождавших Барродаха, когда он, Норио, прибыл на станцию. Потом он спросил Лисантера о причине их нервозности.
      "Они думают, что вы родом с Хореи, острова демонов, - его жители обладали великой силой, и уничтожить их стоило большого труда".
      Страх перед сверхъестественным - самый лучший страх. Он заставлял темпата чувствовать себя почти божеством. Да, после следующей попытки он попросит дать ему такого субъекта.
      АРЕС
      Арес постепенно приходил в норму, и Панарх попросил командование Флота подготовить сводку стратегической ситуации, включая все, что известно о Пожирателе Солнц.
      "Хороша норма - эта станция перенаселена на тысячу процентов", думала Нг, проходя с Джепом Кестлером на галерею над Залом Ситуаций. Высокий капитан теперь двигался гораздо свободнее - его раны почти зажили.
      Первым должен был делать доклад гностор Омилов. Он уже занял место на контрольном возвышении, перед рядами пультов, круто поднимающимися вверх. Позади него за толстым дипластовым экраном висела огромная трехмерная проекция Тысячи Солнц. Ее голографические звезды были обсажены цветными огоньками и идеограммами гораздо гуще, чем когда Нг появилась здесь в первый раз, прибыв на Арес после битвы при Артелионе.
      - Война в космосе никогда уже не будет такой, как прежде, - заметил Кестлер, когда они сели.
      - Вы об этом жалеете, Джеп?
      Он ответил ей болезненной, похожей на гримасу улыбкой.
      - Трудно переучиваться заново на старости лет.
      Нг кивнула. Он имел в виду и смену власти, и средства сверхсветовой вражеской связи, и новые тенноглифы, которые Варригаль изобрела, чтобы компенсировать разрыв.
      Тем временем Омилов набрал что-то на своем пульте, и огромная проекция повернулась, выдвинув хаос Рифта на первый план.
      Омилов встал, и разговоры в зале смолкли.
      - Его Величество выразил желание, чтобы я ответил на ваши вопросы с целью помочь вам подготовиться к атаке наилучшим образом.
      - Не "попросил меня", а "выразил желание", - тихо заметил Кестлер. Теперь уже все знали о роли, которую сыграл Омилов в бегстве рифтеров, но никто не знал, что сказал ему по этому поводу Панарх. Известно было только, что Омилова вызывали в Круг, а не в анклав, - значит, встреча была официальной.
      Гностор начал излагать вступительные сведения об урианской станции для тех, кто отстал от курса событий, ликвидируя последствия бунта. Нг отметила некоторую сдержанность в его ответах на вопросы - видимо, он не хотел дополнительно вооружать фракцию, стоящую за уничтожение Пожирателя Солнц. Нг решила самостоятельно покопаться в массивах его информации, а поскольку то, о чем говорилось, было ей уже известно, она стала наблюдать за аудиторией.
      Лица присутствующих носили в основном мрачное выражение. Очень многие, несомненно, думали о том, что стоящий перед ними человек послал мощную команду экстрасенсов - большей частью рифтеров, что ухудшало ситуацию, - на Пожиратель Солнц, и не с целью уничтожить станцию, а с целью попытаться ее спасти. Если рифтеры активируют станцию, но не сумеют отнять ее у врага или, того хуже, перейдут на его сторону, - в Тысяче Солнц не останется ни одного безопасного места.
      Нг вспомнила холодный, непроницаемый взгляд должарской темпатки. Какова ее истинная цель?
      - Мы полагаем, что должарианцы уже предприняли несколько попыток активировать станцию с помощью темпатов. Несколько расшифрованных передач извещают о прибытии туда особо сильного темпата, и после этого мощность станции уже двукратно возрастала.
      - На сколько? - спросил кто-то.
      - Не более чем на десятую долю процента каждый раз.
      - Почему вы полагаете, что у рифтерской команды больше шансов?
      - Как вам известно, они обнаружили Пожиратель Солнц отсюда, во время первого же эксперимента, имевшего целью испытать их комбинированный сенсориум. А затем нашли его в космосе, руководствуясь чувством направления, которого не проявлял еще ни один темпат в отдельности.
      - Откуда вы можете знать, что они не переметнутся к Эсабиану? спросили сзади.
      Нг повернула голову, но не разглядела, кто это сказал. Кестлер нахмурился.
      На лице Омилова отразилась боль, и он ответил просто:
      - Я не могу этого знать.
      Аудитория загудела. Задавать такой вопрос было дурным тоном, даже если каждый задавал его себе сам.
      - Вопрос скорее следует поставить так, - внезапно сказал Кестлер: Нельзя ли объяснить, почему вы полагаете, что они сумеют отобрать контроль у должарианцев?
      Нг показалось, что Омилов взглянул на вице-адмирала с благодарностью.
      - Первая причина - их психический потенциал, о масштабах которого мы можем только предполагать. Во-вторых, нам известно, что должарианцы захватили как на разграбленные ими военных складах, так, безусловно, и в других местах большое количество производственной техники. Я придерживаюсь мнения, что они используют ее для расширения компьютерных мощностей.
      - На чем основано ваше предположение? - спросил кто-то.
      - На исследовании отключенного гиперреле, доставленного нам капитаном Маккензи и его рифтерскими союзниками.
      Нг улыбнулась: Омилова голыми руками не возьмешь. Это он ввернул, чтобы напомнить, что не все рифтеры воюют на стороне врага. Некоторые предпочли перейти в лагерь панархистов. Снисходительное отношение к ним Флота в былые времена, бесспорно, сыграло здесь свою роль. Сейчас колледж Архетипа и Ритуала разрабатывает новые агитки для привлечения рифтеров, но данные показывают, что польза от этого минимальная. Нг подозревала, что скоро начнутся тайные переговоры с Рифтхавеном - если уже не начались.
      - Это гиперреле было подключено к энергетической системе эсминца "Шиавона" через набор хитроумных квантовых блоков. Мы еще не до конца в них разобрались, но одно знаем точно: для их разработки потребовались невероятные компьютерные мощности. Нет оснований предполагать, что теперь объем их научно-технических исследований - снизился - успехи, достигнутые Должаром, свидетельствуют о противоположном.
      - Но какое это имеет отношение к рифтерам? - спросил Мандрос Нукиэль с другого конца зала.
      Омилов слегка улыбнулся:
      - У нас они проходят под названием "полиментальное единство" - или просто Единство. Одна из неэкстрасенсорных членов команды - бывший коммандер Флота Седри Тетрис. Ее талант программиста, как и талант капитана Вийи, помог окончательно разоблачить заговорщиков и обнаружить измену аль-Гессинав. В банк данных "Телварны" заложена вся информация об устройстве урианских систем, о квантовых блоках и о вероятных компьютерных средствах контроля над ними, которую я сумел собрать.
      Значит, война будет вестись не только в космосе, но и в информационном пространстве.
      - Гностор Омилов, - спросила Нг, - есть ли у нас шанс подключиться к этим системам через имеющуюся гиперрацию?
      - Такая вероятность есть, - просветлел Омилов, - если Единство сможет реализовать некоторые из моих предложений. Я уже дал операторам образцы сообщений, которые они должны отслеживать, хотя "Телварна" скорее всего еще не добралась до Пожирателя Солнц.
      В зале снова поднялся гул.
      - Предположения! - произнес Кестлер, обращаясь к Нг. - Интересно, насколько он им помог? Я бы многое дал, чтобы знать, что именно сказал ему Его Величество.
      - Лучше нам, пожалуй, не знать этого, адмирал, - проговорила она. - У нас своих забот хватает - незачем еще вмешиваться в политику.
      Кестлер, опешивший на миг, тихо засмеялся.
      - Туше, адмирал. Быть может, когда это заживет, - он тронул свою раненую руку, - я отплачу вам тем же в зале Феникс-гамма-три.
      Нг улыбнулась ему в ответ. Спортзал - самое подходящее место для их соперничества, какое бы решение ни принял Панарх. Состязание за то, кто будет командовать атакой на Пожиратель Солнц, еще продолжается, но после бунта и реакции Кестлера на эту ситуацию Нг знала, что может довериться ему даже в смертельном бою.
      28
      "ТЕЛВАРНА"
      Когда Локри явился в кают-компанию на стратегическое совещание, Седри Тетрис, новый орудийный техник, уже сидела за пультом.
      Локри, в общем, нравилась эта простая, спокойная женщина - при всем ее немногословии. Она, как и Локри, проспала почти всю первую неделю, проведенную ими в скачке. На приказы она отвечала кивком и слушала болтовню остальной команды, не меняя выражения лица. Единственный, с кем она, по-видимому, чувствовала себя свободно, был Монтроз.
      Она не отреагировала даже на эйя, когда они однажды вышли из своей каюты, и не возражала, когда Люцифер забирался к ней в койку. Локри кольнуло что-то, когда он понял, кого она ему напоминает: Грейвинг, сестру Иварда, погибшую при налете на Мандалу. Они совсем не похожи, но Грейвинг тоже была спокойная - и тоже наблюдала.
      Он знал, что Седри - программистка высшего класса. Во время их долгого скачка он нашел случай остаться с ней наедине и поблагодарил ее за проделанную работу - тяжелую и длительную, по всей вероятности.
      Она улыбнулась ему своими добрыми серо-голубыми глазами - у нее только и было красивого, что глаза, - и сказала: "Нужно же было выяснить правду".
      - Как у тебя дела с паразитами, которых заказала Вийя? - спросил, он теперь, наливая себе чашку кофе. Тихая Седри за пультом становилась совсем другой.
      - Я наладила целую экологическую систему. - Ее глаза горели энтузиазмом, хотя речь оставалась все такой же размеренной. - Компьютер на "Телварне" будь здоров - мощность у него как на современном эсминце, хотя он и не настолько хорошо совмещается с кораблем. - Она провела рукой по клавишам, и Локри вспомнился Монтроз, играющий на своем синтезаторе: то же задумчивое, ласкающее, почти собственническое движение. - И у меня здесь есть все, что имелось в технических банках Ареса.
      Она улыбалась, но на лицо ее набежала тень. Локри понимал, как ей трудно было совмещать информационное воровство со своим офицерским званием, и догадывался, что за всем этим стояла Элоатри.
      Вот что получается, когда связываешься с Магистериумом. Локри вспомнил Дезриен и игорный притон, который будто бы обнаружил под Нью-Гластонбери и где фишками служили человеческие души. Хорошо еще, что Верховная Фанесса не занялась его делом об убийстве, - в ее валюте он рассчитываться не умел.
      Седри снова отвернулась к пульту, отхлебнув горячего алигрианского чая.
      - Если мои предположения насчет топологии их компьютера верны хотя бы приблизительно, - сказала она, перебирая клавиши, - со временем я овладею их системой.
      - Тебе ведь надо еще проникнуть в нее.
      Она оглянулась на него через плечо с уже ничем не омраченной улыбкой.
      - Кто ищет, тот находит.
      Она вернулась к своей работе, и быстрые, грациозные движения ее пальцев снова напомнили Локри о музыке.
      Он понаблюдал за ней немного. Пока он не увидел ее за пультом, ваяющую информационное пространство с пылом истинного художника, у него никак не укладывались в голове смех и музыкальные дуэты, слышанные им пару раз из каюты Монтроза.
      Кто-то толкнул его в плечо, прервав размышления: Марим. Поглядев на поток информации, струящийся по экрану Седри, она скорчила гримасу.
      - Чего подглядываешь? Ты в этой хреноте понимаешь не больше моего.
      - А мне и не надо. На то у нас есть Седри с Вийей. Ты что-то притихла - никогда тебя такой не видал. Тебя что-то беспокоит?
      - А то нет! По мне теперь самое время повернуть к Окраинам. - Она плюхнулась на сиденье и нервно забарабанила пальцами по столу.
      Локри сел с ней рядом и хотел что-то сказать, но ему помешали ввалившиеся гурьбой остальные. Марим сморщила нос от запаха горелых специй и пластика, издаваемого келли. Говорят, они такие мастаки управлять запахами - почему же тогда они не пахнут как цветы или что-то в этом роде?
      Ивард сел вместе с келли у стола, который они приспособили для себя. Марим до сих пор не могла надивиться перемене в нем. Загар, никаких веснушек, мускулы на теле так и играют - прямо картинка. Даже эти его рыжие космы стали как будто более темного и красивого оттенка.
      Он хрюкнул что-то своим келли, а они проблеяли мелодичный привет подошедшим Монтрозу и Жаиму. Монтроз сразу направился к Седри, а она выключила пульт и села за один стол с ним.
      Вийя вошла последней, и Марим испытала облегчение, увидев, что маленьких мозговыжималок с ней нет.
      - У вас у всех было время ознакомиться с информацией о Пожирателе Солнц, которую загрузила к нам Седри, - с ходу начала капитан. - Но почти все это - только предположения. Бесспорных фактов у нас только три. Во-первых, система Пожирателя окружена энергетическим полем, совпадающим с ее скачковым радиусом. Ни один корабль, превышающий сто метров в любом измерении, войти в это поле не может.
      Это Вийя не иначе как узнала от Омилова - не лично, а через компьютер здесь, на корабле. Хотела бы Марим знать, что он имеет от того, что им помогает?
      - Во-вторых, скачковый радиус системы насчитывает два световых часа. И в-третьих, сам Пожиратель Солнц описывает орбиту вокруг бинария черной дыры, в семнадцати световых минутах от него.
      Это всякий может вычислить. Все это было в резюме, подготовленном Седри.
      - Значит, Флоту до него не добраться? - сказала Марим. - Мы это знаем - ну и что?
      - Не добраться на большом корабле, - сказала Седри. - Но производственные автоматы любого крейсера могут изготовить дальнобойные катера практически за одну ночь.
      - Зачем путать в это дело чистюль? - возразила Марим. - Ну, доберутся катера до станции - а дальше? Мы ж не знаем, из чего эта хренятина сделана. - Марим взглянула на капитана с недобрым предчувствием. Вийя уж точно о чем-то умалчивает. - Вы рассчитываете на это ваше Единство - так или нет?
      - Так, Марим, так, - ядовито вставил Локри. - А чистюли спят и видят, как бы это подарить нам оружие, изничтожившее полгалактики.
      - Мы только с помощью Панархистов и сможем выжить, когда станция окажется в наших руках, - спокойно сказала Вийя. - В противном случае они будут обстреливать станцию астероидами, пока не уничтожат ее.
      - При захвате станции их помощь тоже понадобится, - сказал Жаим, глядя на Вийю. Марим не могла расшифровать выражения их лиц.
      - Что за дурь такая! - вскричала она, не веря своим ушам. - Почем им знать, когда надо высадить десант? В этой паскудной системе до хрена радиации от сращенного диска - как вы собираетесь передать им сигнал?
      Черные, холодные как лед глаза Вийи смотрели прямо.
      - У Панархистов есть гиперрация. Мы используем станционную, чтобы предупредить их, когда время придет.
      Марим, переводя дыхание, посмотрела вокруг. Никто как будто не удивился. Она ощутила гнев и попыталась подавить его, зная, что Вийя читает ее, как книгу.
      - Я, по всему видать, узнала об этом последней? - Она перешла в контратаку наперекор немигающему взгляду капитана.
      - А тебе и не нужно было знать. Зачем тебе нести эту ношу и взвешивать каждое слово, когда ты бываешь в кают-компании?
      На это нечего было ответить, зато Марим могла дать волю своему гневу, который Вийя теперь скорее всего примет за досаду. Она произнесла несколько изысканных фраз относительно привычек и происхождения чистюль, заставивших Монтроза вздохнуть, а Иварда с Локри ухмыльнуться.
      Затем они перешли к другим вопросам: сколько понадобится чистюлям, чтобы дойти, когда они соберутся, как обеспечить безопасность келли, как вести себя с другими рифтерами на станции, возможно ли будет найти там союзников и так далее.
      Но Марим почти не слушала, чувствуя, как гнев, остывая, сгущается в плотный комок. "Они мне не доверяют, - думала она. - Все - даже Локри. Я ничего от них не таила с тех самых пор, как вступила в их банду на Дисе, а они мне не доверяют. И думают, что я после этого буду доверять им?"
      - Выходим, - сказал Ивард.
      Вся команда заняла свои места. Локри, оглядев знакомый мостик, посмотрел на экран, где слабой желтой искрой виднелся бинарий черной дыры. На другом экране фальшивыми компьютерными красками светился астероид. В этом скоплении имелись и другие камни, но их не было видно.
      - Следы? - осведомилась Вийя.
      - Никаких.
      - Локри, отправляй пакет.
      Локри, заранее подготовивший запрос по инструкции Вийи, отослал его.
      - Хорошо, - кивнула Вийя. - Мы подготовились, привели корабль в порядок - потому я и решила выйти в одном световом дне от радиуса. Но мы не знаем, насколько густы у них патрули и знают ли они об этом астероидном скоплении. Вахты теперь будем нести попарно, Ивард и я первые. Остальным предлагаю отдыхать, пока еще можно. Когда они узнают, что мы здесь, неизвестно, что будет.
      - Да уж ничего хорошего, - пробурчала Марим.
      - Думай о награде, - с улыбкой посоветовала ей Вийя.
      - До нее еще дожить надо, - изрекла Марим и удалилась. Локри переключил свой пульт на Вийю и встал.
      В кают-компании они обнаружили, что Монтроз приготовил праздничный обед.
      - Когда еще доведется свеженького поесть, - философски заметил он.
      Седри уже устроилась на сиденье с полной тарелкой.
      - Что, никогда небось такой вкусноты не ела? - спросила Марим на ходу.
      - Никогда, - призналась Седри.
      Локри через некоторое время посмотрел в свою тарелку и удивился тому, как много съел. В предыдущие дни ему не казалось, что он голоден, но теперь, вдохнув запах этих яств, он вдруг открыл в себе волчий аппетит. Монтроз взирал на него одобрительно.
      - Ешь, парень, ешь. Тебе еще далеко до нормы.
      Локри вздохнул. Его все еще мучили кошмары. Не о тюрьме, которая, если не вдумываться в суть, была достаточно гуманной, не о суде и не о том, что было после. В снах он скитался по космосу, боясь каждой остановки, где мог столкнуться с неожиданной личностной проверкой или с чистюлями, ищущими его... и вновь с ужасающей четкостью видел своих убитых родителей.
      А как вспомнишь, что расстались мы в гневе...
      Заживет эта рана когда-нибудь или нет?
      Он смотрел в свой стакан и думал о сестре. Четырнадцать лет назад она была ребенком и мало интересовала его. Теперь она молодая женщина двадцати трех лет, почти достигшая совершеннолетия. Их встреча была короткой, оба они устали и поневоле отвлекались, но он нашел в ней много своего.
      Жаим долго присматривался к нему и наконец сказал:
      - Давай доедай. Встретимся внизу через час.
      Локри кивнул. Боевая подготовка была частью их плана. На Аресе он совсем зачах, но теперь быстро восстанавливал мускульный тонус и реакцию. Они с Жаимом долго тренировались в уланшу каждую дневную вахту.
      Он доел, слушая краем уха шутки, прибаутки и невероятные заявления Марим.
      Прогоняет весь свой старый репертуар для новой публики. Локри встал и сунул тарелку в рециркулятор.
      Но смеялся-то Монтроз, а не Седри. Это не давало Локри покоя всю тренировку и весь остаток дня, когда он работал с Седри, пытаясь освоить новые тенноглифы, которые заложил в компьютер Маркхем год назад, и добавившуюся к ним семиотику Варригаль.
      Только в койке эта аномалия, соединившись с другими полузамеченными странностями, привела его к удивительному выводу: Марим старалась вовсе не для того, чтобы развлечь новенькую, которую большей частью игнорировала.
      Она метила во всех остальных.
      Локри раскрыл полуприкрытые глаза, сбросил одеяло и снова натянул штаны. Он уже хотел отправиться на поиски, когда дверь зашипела и Марим, зевая во весь рот, ввалилась в каюту.
      - Какого черта у тебя на уме? - спросил он.
      - Чего? - пробормотала она, потирая глаза.
      - Ты на меня свои нулевые глазки не пяль. Может, я и спал на ходу всю прошлую неделю, но теперь-то я проснулся. Я тебя знаю, Марим: если ты начинаешь изображать перед нами клоуна, значит, ты что-то задумала.
      Она скинула одежду и хлопнулась на свою койку.
      - Ох и кретин ты, Джесимар, - сказала она, показав свои маленькие острые зубки.
      Но он не собирался давать ей спуску.
      - Сама такая, Маримет Элеу-Фим.
      Она вскинула подбородок - ее почти сошедшие синяки казались следами какой-то болезни.
      - Ладно, квиты. Ты молчи о моем прошлом, а я буду молчать о твоем. Я просто стараюсь, чтобы было весело, пока нас всех не перебили из-за Вийи.
      - Если бы ты думала, что никаких шансов нет, ты бы с самого начала с нами не полетела. Так в чем дело-то?
      - Ни в чем. - Ее глаза шмыгнули в сторону. - Просто думаю, как добыть информацию, - ну и применить ее с умом. Такой же приказ она дала Седри - и Жаиму. Только у меня свои методы.
      - Да ты прикинь: это же должарианцы. У них нет чувства юмора и терпения тоже нет, зато есть машины, которые выдавливают твои мозги через задницу - и так целую неделю.
      - Нашел дурочку - клеить должарианцев, - фыркнула Марим, укутываясь в одеяло и отворачиваясь. - Локри теперь видел только круглый холмик ее бедра и россыпь желтых кудряшек. - Там, кроме них, и рифтеры есть, - сказала она в переборку самым беззаботным своим голоском.
      Локри вздохнул. Может, наябедничать на нее Вийе?
      Уж она-то должна знать, что Марим темнит.
      Если я только увижу, что дело заключается не в одном лишь обжуливании рифтеров, которых должарианцы держат там для черных работ, а в чем-то похуже, - тут же выложу все Вийе.
      Локри повалился на свою койку и прикрыл глаза.
      * * *
      Ожидая немедленной реакции после того, как их импульс получат на Пожирателе Солнц, вся команда по прошествии суток заняла свои места. Седри Тетрис включила свой орудийный пульт.
      Долго ждать им не пришлось.
      - Выходной импульс, - воскликнула Ивард, и у Седри ускоренно забилось сердце.
      Вийя нажала на скачковую кнопку, и системы заурчали, уводя их из-под обстрела любого существующего оружия. Когда выходной импульс достиг их новой позиции, Ивард уверенно забарабанил по клавишам.
      - Эсминец - метка сканируется - это "Коготь Дьявола".
      Мальчик, на слух Седри, волновался, но полностью владел собой,
      - Приехали, - пробормотала Марим.
      - Вызови их, Локри, - спокойно сказала Вийя.
      - Они уже на связи, - томно ответил тот. - Вывожу на экран.
      Седри увидела высокого темноволосого мужчину с нашлепкой на глазу, одетого в яркий, плотно облегающий мундир неизвестного образца.
      - "Коготь Дьявола" вызывает "Телварну". Говорит капитан Таллис Й'Мармор из флотилии Братства. Вы должны совместить скорость с моей координаты прилагаю, - чтобы я мог вас связать по гиперрации с Барродахом.
      На пульте Локри мигнул огонек, и он кивнул Вийе.
      - Прием подтверждаю, - сказала та. - Будем держаться в восьми световых секундах от вас.
      Пока они ждали ответа, Вийя обратила холодный черный взор на Седри.
      - Приготовься открыть огонь по моей команде.
      Как только "Коготь" вышел из скачка, Седри вывела на экран боевые тенноглифы и сидела, держа руки над клавиатурой. Орудийный контроль был новым для нее делом, но совмещать информационное поле с командами она умела хорошо и после недели тренажерной практики вполне подготовилась к своей задаче.
      Только теперь вместо системных узлов придется уничтожать живых людей. Хотя орудия "Телварны" вряд ли могли причинить большой вред эсминцу, да еще на таком расстоянии, она крепко стиснула зубы. Хорошо еще, что стрелять надо будет в должарианцев - или в рифтеров, которые добровольно пошли на союз с ними.
      Вийя отдала команду, и Седри узнала ощущение скачка.
      - Расстояние восемь светосекунд, скорости совмещены, - доложил Ивард.
      - Поступил сигнал, - выпрямившись, добавил Локри, и все снова уставились на экран.
      Таллис Й'Мармор выглядел слегка раздраженным. Команда на его мостике сидела с каменными лицами.
      - Барродах ждет, - сообщил он. - Все, что вы передаете, будет кодироваться через мой корабль.
      Локри, держа руку на клавише отключения, заметил:
      - Иными словами, Барродах не дал им возможности подслушать.
      Марим с Ивардом ухмыльнулись. Седри поняла, что "Телварна" в прошлом уже имела дело с "Когтем Дьявола", и взяла себе на заметку спросить об этом после.
      Экран мигнул и показал узкое лицо с темными унылыми глазами на безликом сером фоне.
      Человек на экране и капитан начали свой торг, а Седри провела рукой над клавишами. Странное это чувство - сидеть за пультом, с которого не так давно Панарх вел огонь по флагману Эсабиана. Кодом для активации тенноглифов служила фраза "Альт Л'Ранджа гехайдин!", нечто вроде девиза и одновременно шутка, которую Панарх разделял с бывшим капитаном.
      Вийя сказала, что код можно заменить другим, но Седри решила не делать этого. Лучше к ним адаптироваться, чем навязывать им собственное прошлое. Седри ничего так не желала, как забыть это прошлое и начать жизнь сызнова. И она с большим удовольствием открыла, что у рифтеров это нормальное явление: многие приходят сюда, оставив позади целую жизнь. Здесь никто не задавал ей вопросов.
      Узколицего на экране опять сменил Таллис, а Седри вернулась к настоящему.
      - Ну что, договорились? - спросил он.
      - Да, - ответила Вийя.
      Таллис кивнул, играя пальцами на ручке кресла.
      - Добро пожаловать в нашу флотилию. Перед последним этапом я приглашаю тебя к себе на борт - посовещаться. Мы многим можем поделиться с пользой для себя, и я постараюсь принять тебя достойно.
      Вийя, слегка поколебавшись, кивнула.
      - Согласна.
      - Я пришлю за тобой челнок.
      Вийя поблагодарила и отключилась.
      - Барродаху я нужна, так что ведем себя тихо. Авось я тем временем сумею разузнать кое-что полезное.
      - Я тоже хочу с тобой, - сказала Марии. - Уж я-то разузнаю все, что надо.
      - Нет. Только Жаим. Я хочу выглядеть там как можно внушительнее. Будь уверена - Таллис тоже будет зондировать меня почем зря, чтобы нащупать мое слабое место.
      Таллис оглядел столовую, нахмурился и велел юнге еще раз протереть переборки. Корабль все еще казался ему грязным с тех пор, как Андерик чуть не угробил свою команду, вступив в борьбу с логосом.
      Капитан слегка потянул носом - ему до сих пор чудился запашок того, что едва его не затопило. Он надеялся, что это только его воображение. Не хватало еще, чтобы должарианка, явившись на борт, унюхала тут дерьмо.
      Эх, надо было сказать ей, чтобы не брала с собой своих паскудных мозговыжигалок. Может, включить пси-заградник в придачу к транквилизаторам, которые он принял, надеясь притупить свои эмоции? Нет, это было бы проявлением слабости. Придется ограничиться пилюлями.
      С Вийей он встречался пару раз на Рифтхавене. Тогда она была еще первым помощником и молча стояла рядом с их желтоволосым чистюлей-капитаном, пока тот вел переговоры с Кару. Есть у нее какое-нибудь эстетическое чувство или она такая же бестия, как те скоты-тарканцы на Артелионе?
      Поколебавшись, он решил встретить челнок. Престижа ему это не убавит. Как-никак, это он ее пригласил - и это может облегчить переход к настоящему разговору.
      Он встал у входа в шлюз вместе с Кирой. Как первый помощник Леннарт была вполне надежна - но, к несчастью, они с ней соперничали из-за Лури. Таллис поморщился: хоть бы Лури не вздумала вылезти и не испортила все своим флиртом.
      Челнок причалил в отсеке и спустил трап. По нему сошли две высокие фигуры - одна в черном, другая в сером. Таллис испытал великое облегчение, увидев, что инопланетян с ними нет. Но он уже забыл, какая Вийя высокая, она смотрела на него чуть-чуть сверху вниз, и ему приходилось задирать подбородок, чтобы встретиться с ее косыми черными зенками.
      По-настоящему черными. Он вспомнил о ее темпатии и поспешно отвел взгляд, приветствовав ее изысканным дулуским жестом. Он долго репетировал у себя в каюте и считал, что это коленце отражает как утонченный вкус, так и властность.
      - Добро пожаловать на борт, капитан. Я взял на себя смелость приготовить угощение. Мой кок закончил апанаушскую школу на Рифтхавене... Тут Таллис вспомнил, что кок "Телварны" - голголский повар, и прикусил язык. - Прошу сюда, - торопливо произнес он и сердито покосился на Леннарт, ухмылявшуюся в открытую. Она, конечно, тоже об этом знает, чтоб ей пусто было.
      Он повел гостей по кораблю, сознавая, что уж тут-то ему есть чем гордиться перед их тесной маленькой "колумбиадой". Первое, что он сделал, когда получил корабль обратно, - это выгнал всех на приборку. Не только для того, чтобы навести чистоту, которой требовали его утонченные чувства, но и чтобы подчеркнуть, что командует здесь он.
      Это напоминало ему о логосе, все еще гнездящемся в компьютерной системе. Сейчас все как будто под контролем; справочник Таллис так и не нашел, поэтому не смог провести диагностику. Но он найдет способ убрать логос, даже если для этого придется зайти на Барку и уплатить двойную цену.
      Дойдя до столовой, он отпустил Леннарт, использовав заранее подготовленные слова и жесты. Она окинула его холодным взглядом и ушла, явно обиженная.
      Должарианка этого как будто и не заметила - по крайней мере ее гладкое лицо ничего не выражало. Она села, куда он указал, и не отказалась от вина. Высокий, длиннолицый детина в сером встал у нее за стулом - в нем чувствовалась сила, но угрозы не просматривалось.
      Поза женщины говорила о том же. Таллис подумал, что престиж, пожалуй, требовал бы иметь при себе собственного телохранителя. Прихлебывая вино, он перебирал в уме свою команду и сомневался, что в ней найдется кто-нибудь с этакой выправкой. Уланшу четвертой степени, не иначе. Почему он сам прекратил заниматься этим - или не нашел себе кого-нибудь, кто не прекратил?
      Стюард подал обед, и некоторое время они говорили о Рифтхавене. Вийю как будто заинтересовала эта тема, и Таллис рассказал ей, что там происходит теперь - словно выходил в город вместе с другими, а не сидел запертый в трюме. Она об этом знать не может, твердил он себе. При этом он - весьма деликатно - старался подчеркнуть, что сама Вийя отстала от жизни. Поскольку побывала в плену.
      Впрочем, она и не думала возражать - Таллиса это даже несколько смутило.
      - Чистюли предоставили нам доступ к нескольким каналам новостей, но там в основном шла фильтрованная муть про рифтерские зверства и победы Флота, - сказала она.
      - Не так уж их и много было, побед-то, - ухмыльнулся Таллис.
      Она вздернула плечом:
      - Они, конечно, понесли потери, но и Эсабиану нанесли урон будь здоров. Если не врут.
      Таллис слышал то же самое по каналам Братства.
      - Да нет, правда. Значит, ты думаешь, они предпримут все-таки эту свою атаку?
      - Свои стратегические планы они со мной не обсуждали, но это само собой разумеется, разве нет?
      Съела она очень мало, и Таллис велел подавать десерт.
      - Видела ты у них что-нибудь, что дало бы нам тактическое преимущество?
      Она то ли потрясла головой, то ли кивнула. Он уже замечал это движение у тарканцев.
      - Они очень старались ничего такого нам не показывать. Но при вылете оттуда я видела много покореженных кораблей.
      Таллис поднял свой бокал:
      - У нас еще остались гиперснаряды.
      - А как поживает Братство? - в свою очередь спросила она.
      Он вздохнул:
      - Эсабиан стягивает всех сюда в ожидании атаки. Люди уже заработали себе целые состояния, а тратить их негде. Хорошо еще, что мы не сидим на этом паскудном Пожирателе Солнц.
      - Что, так там плохо?
      - Сама увидишь, - сказал он, стараясь не проявлять злорадства.
      Если внутри там хоть наполовину так погано, как выглядит снаружи, то сущий ад. Но ей это говорить не обязательно.
      "Интересно, есть ли какой-то прок от транквилизаторов", - подумал он. По ее лицу ничего нельзя было прочесть.
      - У Синдикатов дела хреновые, - продолжал он. - Я слышал, Чартерли помер, и Эйшелли, и Даймонд - эту замочил Рифтхавенский триумвират. Не всем это по вкусу, но что делать, пока сволочная война не кончится, чистюль не раздолбают, а мы не сможем тратить свои денежки?
      За кофе они поговорили о разных других кораблях и капитанах. Таллис немного извлек из этого разговора и поймал себя на том, что нервно поигрывает серебряной ложечкой, избегая смотреть в эти черные глаза.
      Наконец, к его облегчению, эти двое собрались уходить. Таллис, идя за высоким телохранителем к люку, наблюдал за их кошачьей походкой и сдержанными движениями.
      Он с завистью подумал, что они ребята крутые и сами об этом знают. Вийя нырнула в люк и окинула челнок быстрым взглядом.
      Таллис сохранял беззаботно-светски и тон, пока она, поблагодарив его за угощение, не закрыла люк.
      Тогда он вернулся в свою каюту, чувствуя, что встреча, учитывая все обстоятельства, прошла превосходно. Впрочем, она ни разу не спросила о Хриме, хотя Таллис знал, что они смертельные враги.
      У себя он погляделся в зеркало, все еще думая об одетом в серое телохранителе. Ни оружия, ни нарядной формы, однако этот механик сразу внушает к себе уважение - и он, и женщина.
      Таллис нахмурился, глядя на себя. По сравнению с ними он казался слабее и жиже, чем был на самом деле.
      Он потряс головой, отгоняя это впечатление, и вспомнил Хрима. А ведь тот, никак, до сих пор думает, что убил ее при Дисе?
      Таллис давно подозревал, слыша, как витиевато Хрим поливает Вийю и всю ее команду, что тот боится темпатки. И ее мозговыжималок, и этого телохранителя, мастера уланшу.
      "А здорово будет сказать ему, когда он появится, что она уже здесь", с ухмылкой подумал Таллис. Ему очень хотелось поглядеть на рожу Хрима, когда тот услышит эту новость.
      29
      Все нутро у Барродаха обожгло кислотой, когда он увидел, как извивается дираж'у в руках Эсабиана.
      - Почему промежутки между сеансами так длинны? -- спросил Аватар.
      - Мой господин, график экспериментов составлял Лисантер. Он хочет еще раз проверить физическое состояние темпата и провести ноэтическое сканирование. Если желаете, я прикажу ему ускорить дело.
      - У нас мало времени. Я хочу продолжить трансфигурацию Тысячи Солнц,
      Барродах выслушал эти слова с тошнотворным чувством. Вопрос о темпатах того и гляди угрожал сделаться вопросом "нар-пелькун туриш", "обнаженной воли", где промедление столь же пагубно, как и неудача.
      - Я уведомлю Лисантера, мой господин, - сказал он с поклоном.
      Аватар шевельнул пальцами, и дираж'у, стянутый узлом, распрямился.
      - Вызови ко мне наследника.
      - Слушаюсь, мой господин. - Барродах снова поклонился, хотя Эсабиан уже отвернулся от него, - высокий, широкоплечий силуэт на фоне озаренного огнем горизонта - голографии, представляющей вид из Джар Д'очча на Должаре.
      Барродах вышел от Эсабиана, располагая предстоящие дела по степени срочности. Первым делом надо связаться с Моррийоном и вызвать Анариса. Затем к Лисантеру, сказать, чтобы поторопился со своими нескончаемыми экспериментами, - но тут надо быть осторожным. Ведь Лисантер очень старается, чтобы Норио не постиг тот же конец, что предыдущих темпатов.
      "Если я нажму на него, а Норио умрет, он обвинит меня", - думал Барродах. И хотя эту проблему можно решить, сказав, что у него уже другая темпатка на подходе, Барродах решил по возможности не использовать Вийю. Темпатка-должарианка, которая к тому же жила среди панархистов и знает их обычаи? Слишком опасно. Слишком похоже на Анариса. Пропади она совсем с этими своими эйя.
      Итак, Лисантера надо будет предупредить как можно мягче, а затем подготовить Норио к следующему, более интенсивному этапу экспериментов. А когда они будут готовы - опять к Моррийону, чтобы уведомил наследника.
      Уведомить наследника... Барродах, нахмурясь, остановился около своего кабинета, в кои-то веки не заметив сочного чмоканья открывшейся двери. Он еще раз проверил свои записи и задумался, постукивая стилусом по блокноту.
      Почему наследник так настаивает, чтобы его уведомили об экспериментах, раз он ни на одном из них не присутствовал? Как и Моррийон в последнее время, убедился Барродах, сверившись с блокнотом.
      Возможно, это просто один из этапов бюрократической войны - чего следует ожидать, поскольку негласная борьба за власть началась. Наследник настаивает на этом просто потому, что имеет право, даже если сами эксперименты не интересуют его.
      А может быть, в это время он занимается чем-то другим? Но чем?
      Это как будто не имело смысла, но Барродаху пришла в голову одна мысль. Лучший способ это выяснить состоит в том, чтобы устроить очередной эксперимент прямо сейчас, когда наследник будет вызван к отцу. Тогда Барродах сможет следить за обоими событиями, а если дело в простом совпадении, никто о его махинациях не узнает.
      Барродах связался по коммуникатору с Лисантером. Когда порядком замотанный ученый появился на экране, он сказал;
      - Судя по вашему последнему рапорту, физические и ноэтические показатели Норио уже вернулись в норму после очередной попытки, не так ли?
      Лисантер осторожно кивнул.
      - Они нормальны, учитывая стресс, который он испытывает.
      Стресс? Что ты знаешь о стрессе? Барродах потер щеку. Хорошо еще, что новые наркотики, похищенные им у Норио, оказывают действие. Онемение пропало, и тик проявляется гораздо реже.
      - Аватар желает, чтобы следующая попытка была произведена немедленно. Я сам предупрежу темпата.
      Лисантер, удержавшись от возражений, коротко кивнул. Барродах передал приказ Аватара Моррийону и направился к Норио, довольно улыбаясь.
      Норио озадаченно смотрел на свою аптечку. Он не помнил, чтобы оставил экстракт негуса не на месте, хотя все возможно. Однако сны его стали ярче и все чаще повторялись. Уж не подсунул ли кто-то стимулятор в его лекарства?
      Он нахмурился, пытаясь вспомнить. Одним из побочных эффектов наркотиков было то, что они затуманивали память, и для борьбы с этим приходилось принимать другие средства.
      Норио достал пористую тестовую пластинку. Чуть дрожащими руками он нанес на нее по нескольку гранов каждого вещества и добавил соответствующие реагенты. Чаще всего в его снах повторялся образ, почерпнутый им из анимации одного старого стихотворения: громадное чрево, горой раздувшееся на берегу. Темпат нервно посмотрел на окрашенные в серый цвет, густо утыканные стазисными заслонками стены. Он все время ожидал, что к нему ворвется нечто похожее.
      В результате теста пластинка окрасилась в ярко-зеленый цвет негуса. Норио успокоился и стал готовить новые дозы; тест никакой отравы не обнаружил. Жаль, однако, что у него нет количественного пробника. Может быть, попросить? Никого здесь не было - все дело в этом месте. Я чувствую себя так, будто кто-то постоянно заглядывает мне через плечо.
      Норио облизнул губы. Возможно, ему поможет недавно сделанная видеозапись: его сеанс с работницей, которую отдали "хорею" за то, что она плюнула на сапог своему начальнику. Норио затрепетал, вспоминая густой, как кровь, суеверный ужас, лившийся из сознания этой женщины, пока он выманивал самые потаенные ее страхи из их укрытий. Она умерла слишком скоро - страх надорвал ее сердце; Норио считал должарианцев более крепкими.
      Прозвенел вестник. Норио открыл дверь и, к своему удивлению, увидел Барродаха.
      Темпат предложил ему сесть. Норио нравился Барродах, потому что тот был еще ниже ростом, чем он, и представлял собой чарующий букет тревог, болей и подавленной ярости. А теперь он пришел сюда, где нет пси-заградника, - видно, приспичило не на шутку.
      Барродах остался стоять.
      - Аватар желает интенсификации экспериментов. Очередной как раз готовится. Новый график вручат вам завтра.
      Волна гордости, смешанной с раздражением, пощекотала Норио, нахлынув на него от бори, и темпат сел, слегка погрешив против этикета.
      Если они считают меня одним из своих слуг, я их быстро разуверю.
      - Мне нужно несколько минут, чтобы подготовиться.
      - У нас не так много времени. Лисантер уже настраивает оборудование в Палате Хроноса.
      Норио покраснел от раздражения, а Барродах добавил:
      - Сюда прибывает другой темпат, но я надеюсь обойтись без него. Ваши результаты обещают многое.
      Норио откинулся назад, глядя на худое, с лихорадочно горящими глазами лицо бори.
      - Вам уже известно имя этого темпата?
      - Вийя - так она себя называет.
      Норио ощутил волнение с примесью страха.
      - Вы что, отбили ее у панархистов?
      - Нет - она, по-видимому, совершила побег. И, как видите, явилась к нам добровольно. Она будет здесь меньше чем через два дня.
      Норио живо представил себе пьянящую смесь эмоций Хрима, когда они с ним видели эту женщину в последний раз. Она их чуть было не прикончила чуть было. Будь у нее больше кораблей и больше огневой мощи, они полегли бы все до единого.
      "Должарианцы живут ради мести", - сказал тогда Хрим.
      - А что будет, если я наконец включу станцию? - спросил Норио.
      - Два темпата нам не нужны. И Аватар не допустит, чтобы посторонние, попав на эту станцию, вышли отсюда живыми.
      - Но если ей все равно умирать... - возбужденно произнес Норио.
      - Включите станцию на полную мощность - и она ваша, - улыбнулся Барродах. - Вы сможете поэкспериментировать с нашей техникой... возможно, вам это будет интересно.
      Норио вздрогнул. Ему хотелось поработать с умовыжималкой с тех пор, как он впервые услышал о ней. Он снова облизнул губы, думая об этом холодном, красивом лице, глядящем на него с превосходящей высоты. Видеть ее растянутой перед ним, иметь в своем распоряжении всю ее должарскую свирепость, впитывать муки, чередующиеся с облегчением...
      Эмоциональная аура другого темпата, возможно, будет убийственной для него, но зато какие ощущения!
      - Пара секунд - и я готов.
      - Хорошо.
      Норио бросился в спальню и дрожащими руками полез в аптечку.
      Моррийон прислонился к стене, тщетно пытаясь успокоиться. Барродах не прятал своей ухмылки, в которой даже злости не было.
      "Мой господин вызывает наследника к себе. Можешь также уведомить наследника, что в это же время начнется следующий эксперимент".
      Ему отрежут голову и бросят ее в космос, а тело скормят Пожирателю Солнц - но лишь после долгих мучений.
      Дверь в комнату Анариса открылась. Он сидел за пультом, но встал, увидев Моррийона. Брови его сдвинулись.
      - Опять? Так скоро?
      - Да, и... ваш отец требует вас к себе. Прямо сейчас.
      Анарис сузил глаза, и Моррийон скрипнул зубами.
      Ну, держись. Сейчас придет конец либо мне, либо нам обоим.
      - Останови эксперимент, - тихо произнес Анарис. - Останови любой ценой.
      Моррийон побелел, безмолвно поклонился и вышел.
      "Если он запаникует, нам обоим конец", - подумал Анарис, бросаясь к своему тайнику.
      Он посмотрел на ампулы, которые Моррийон принес ему накануне, изъяв из запасов темпата и подменив их другими, с нейтральным веществом, не поддающимся реагентному тестеру Норио.
      - Негус, - пробормотал Анарис, вспоминая сведения, почерпнутые Моррийоном от Лисантера. Наследник не знал, чем уравновесить действие этого наркотика, но галлюцинации можно контролировать, а вот проявления телекинеза на глазах у Эсабиана - нет.
      Он торопливо впрыснул себе наркотик, убрал ампулы на место и вышел.
      Эсабиан сидел в своей внутренней комнате, развалившись в глубоком кресле боком к стенному пульту. Анарис подошел к нему и молча поклонился.
      Эсабиан указал ему на другое кресло и взял свой дираж'у. Анарис вглядывался в изборожденное складками лицо отца. Что оно выражает? Гнев? Нетерпение?
      Скорее всего просто скуку.
      - Эти техники разочаровывают меня, - сказал Эсабиан. - Я ожидал, что к этому времени станция уже будет работать на полную мощность.
      Анарис счел себя обязанным вступиться за Лисантера, который не жалел усилий ради них.
      - Если бы у панархистов имелись лучшие специалисты по Урам, чем Лисантер, они уже были бы здесь.
      - Знаю, - блеснул глазами Эсабиан, - но они будут здесь в любом случае. Барродах докладывает, что последний темпат купил наши координаты на Рифтхавене. Очень возможно, что их распространил там один из наших предприимчивых союзников - так же, как и мы распространили координаты Ареса.
      На краю зрения Анариса мелькали какие-то образы.
      - Если станция будет включена вовремя, мы сможем разделаться с Аресом.
      - Да, но все по порядку. Вот что я решил. Когда я разделаюсь с Аресом, ты примешь командование над рифтерским флотом. Их нужно организовать и придать им видимость порядка и дисциплины. Если для этого тебе понадобится перестрелять половину из них, дело твое. Когда сопротивление Панархии будет сломлено, они уже не понадобятся нам в таком количестве.
      Эсабиан впервые упомянул о будущем. Они вообще редко разговаривали. Анарис был предоставлен самому себе, и часто, исследуя таинственные переходы станции или изучая рапорты команды Лисантера, посвященные тому немногому, что они сумели выяснить о функциях Пожирателя Солнц, он думал, чем занят в это время отец.
      "Он хочет вернуться на Артелион и поселиться во дворце Геласаара", подумал Анарис. Внезапно он узнал кожаные кресла, в которых они сидели, и подхлестнутое негусом воспоминание о библиотеке Малого Дворца затопило его волной запахов кожи и клея. Он вновь увидел солнечный свет, проходящий сквозь пурпурные окна на хорах и золотящий заглавия на корешках книг, услышал тихий, гипнотический шелест переворачиваемых страниц.
      - Но пока что у нас есть другие, более неотложные дела, - продолжал Эсабиан. Его пальцы задумчиво вязали узлы на шнурке, а глаза смотрели твердо, не мигая. - Тебе известно, что к нам скоро прибудет новый темпат?
      - Да.
      Анарис отогнал воспоминания, спрашивая себя, что, собственно, знает отец об этом новом темпате.
      Эсабиан, словно прочтя его мысли, с саркастической искрой в глазах сказал:
      - Иногда бывает полезно вникнуть в то, что наши бори не считают нужным включать в свои донесения.
      Эсабиан включил пульт, и Анарис увидел на экране маленький космический корабль, несущийся всего в нескольких метрах над зеленовато-голубой поверхностью океана. Это была старая "колумбиада", оснащенная современным оружием. Она приблизилась к С-лифту, и Анарис понял, что дело происходит на Артелионе.
      Кораблик проделал головоломный маневр и понесся вверх по кабелю - так близко он шел.
      Полет показывался в нескольких ракурсах, и Анарис смотрел с интересом - в свое время он, тогда еще неофициальный наследник, не имел доступа к этой записке. В этой "колумбиаде" сидел Брендон Аркад; скоро он ускользнет, на долю секунды опередив команду Эсабиана уничтожить корабль.
      "Колумбиада" показалась Анарису Фениксом, летящим впереди пламени, угрожающего поглотить его раньше срока. Он моргнул.
      - Пилот, как было установлено, происходит с Должара, - сказал Эсабиан.
      Как только корабль достиг Узла, Аватар переключился, и одна картина сменилась другой.
      Теперь они смотрели сверху на потасовку, происходящую в помещении, заставленном полками, сундуками и шкафами старинного вида. В одном углу вопил человек в длинном одеянии, а охранники в яркой форме вели бой с двумя мужчинами и одной женщиной.
      Гиффус Шнуркель. Моррийон избавился от него вскоре после этого происшествия, но до этой видеозаписи так и не сумел докопаться. Ну что ж, Моррийон не программист. Эта его маленькая бори куда способнее в этом отношении.
      Анарис вернул внимание к экрану.. Один из мужчин был рифтер, не стоящий интереса. Другой, делая нарочито размашистые жесты, фехтовал с охранником посреди битых черепков. Несмотря на поношенный, плохо сидящий на нем комбинезон и бархатную полумаску, Брендона Аркада узнал бы всякий, кто был с ним знаком. Женщина, высокая брюнетка, тоже была в черном; если бы не длинные, собранные в хвост волосы, она легко сошла бы за тарканку. Она дралась, как умелый боец, хотя стиснутые зубы и прищуренные глаза выдавали, что ей больно.
      - Я получил это от рифтхавенских синдиков. Это случилось незадолго до того, как их захватили панархисты, - сказал Эсабиан. - Посмотри сюда.
      Он включил увеличение и показал Анарису металлический ящичек рядом со столом. Звук он тоже прибавил, и Анарис услышал комариный писк пси-заградника.
      Этот звук дразнил его, вызывая в мозгу многочисленные видения - такие, как геральдические знамена Тронного Зала в Мандале. Должарских образов он не видел. Видимо, на этой встрече отец представлял Должар, а он - Панархию. Анарис отогнал эту мысль вместе с образами - он мог ими управлять.
      Видя, что Эсабиан увлечен зрелищем, Анарис бросил взгляд на свой хроно, и его охватило отчаяние. Осталось пятнадцать секунд. Метроном в его мозгу начал отсчет.
      - Я сказал Лисантеру, чтобы он сравнил интенсивность этого пси-заградника с нашими здешними приборами и использовал эту настройку при одной из бесед с теперешним темпатом. Но темпат реагировал не так сильно, как эта женщина.
      Анарис кивнул.
      - Ты полагаешь, что чем выше чувствительность темпата, тем сильнее реагирует он на пси-заградники?
      - Совершенно верно. - И Эсабиан выключил пульт, стукнув по нему ладонью.
      Пять секунд. Анарис напрягся, зная, что он пропал, если негус не сработает.
      - Я получил также сведения из других источников, и все они сводятся к одному: она очень сильная темпатка, обладающая к тому же большим мужеством и умом. И по рождению она принадлежит к нам.
      Ноль секунд.
      Моррийон бежал к Палате Хроноса, задыхаясь от непривычных усилий. Барродах для него слишком хитер. Последней надеждой было рассказать Норио о судьбе, постигшей Ли Пунга, чтобы напугать его и заставить отказаться от опыта. Однако Норио уже отправился в Палату - возможно, он уже там. А Барродах предусмотрительно угнал куда-то все трехколесные транспортные тележки, вот и приходится бежать на своих двоих.
      Не имея возможности пользоваться коридорами, предназначенными для транспорта, Моррийон уворачивался от здоровенных должарских солдат и расталкивал бори, которые, в отличие от него, никуда не спешили, но по крайней мере уступали дорогу.
      Нейробластер, спрятанный под кителем, царапал тело сквозь тонкую рубашку. Моррийон мог сделать только одно: обездвижить или убить темпата, уповая на то, что тарканцы не пристрелят прежде его самого. Впервые он пожалел, что у него нет ядовитого зуба, но носить такое во рту было бы ужасно. Так он думал прежде, теперь же горько сожалел о своей слабости.
      Охрана около Палаты задержала его, и когда он влетел внутрь, темпат уже стоял перед Троном - так все называли сооружение, где покоилось Сердце Хроноса. Моррийон едва удостоил взглядом серебряную сферу, уже убившую двух предшественников темпата, и всю величественную, устрашающих размеров палату.
      И то и другое отгораживал от него прозрачный дипластовый барьер. Его установили, чтобы защитить наблюдателей от возможных эксцессов, - теперь он защищал темпата от Моррийона, Лисантер с несколькими техниками занимал место за своим пультом. Рядом стоял Барродах, и два огромных тарканца, к отчаянию Моррийона, охраняли вход в зону эксперимента. Нейробластер такой толстый дипласт не пробьет. Будет ли польза, если он повредит пульт?
      Барродах ехидно улыбнулся ему, не скрывая злорадства по поводу того, что обскакал соперника. Рука Моррийона поползла к груди.
      Резкий вскрик остановил его, и он увидел, что темпат, рыдая, скорчился на полу, как зародыш в утробе. Ужас и отчаяние захлестнули Моррийона. Он проиграл. Но почему и Барродах тоже скис?
      Моррийон последовал за Лисантером и другим бори за барьер и с великим облегчением услышал слова ученого:
      - Реакции не было. Я думаю, он слишком сильно понизил дозу своих эйфоретиков. У него острое тревожное состояние, только и всего.
      Моррийон торопливо покинул Палату. Он почувствовал, что сейчас его то ли вырвет, то ли он упадет в обморок от облегчения, и хотел остаться один.
      "Вот она - гибель острова Хореи", - подумал Анарис, когда отсчет дошел до нуля.
      Со временем он ошибиться не мог, однако ничего не случилось. Стиснутые челюсти болели, и какой-то мускул на спине конвульсивно дергался. Но бормотание негуса в подсознании не стало ни тише, ни громче.
      Он немного успокоился, а Эсабиан продолжил:
      - Нас учили, что наши предки очистили кровь наших знатных семей, изгнав из нее всякую хорейскую примесь, почитавшуюся слабостью и уродством. Ты придерживаешься того же мнения?
      Анарис достаточно оправился за эти несколько секунд, чтобы снова начать думать. Надо понимать, этот выстрел метит в него?
      - Да, пожалуй, - сказал он, тщательно выбирая слова. - Наши предки достигли своего и стали сильными - иначе они не смогли бы удерживать Джар Д'очча так долго.
      Эсабиан кивнул и сплел дираж'у в сложный узел. Анарис ощутил мускусный запах, и ему послышался сухой шорох по краям комнаты.
      - Но это можно расценивать так же, как слабость, - сказал Аватар. Они не могли справиться с хореянами и потому уничтожили их. Однако отклонения все еще встречаются, хотя в простонародье это более частое явление. Я узнал, кто такая темпатка, которую пригласил сюда Барродах. В детстве ее продали на рудник, где ее темпатия помогала управлять рабочими ящерами. Подобное использование хорейских выродков строго запрещено, но мелкие начальники соблюдают этот запрет только на словах.
      Перед Анарисом возник образ древней жрицы, памятный ему со времен его учения на Артелионе: ее темные глаза смотрели мудро, и обнаженная грудь не делала ее уязвимой. В руках она держала двух змей, черную и белую. Не давая вызванной негусом галлюцинации поглотить его внимание, Анарис сосредоточил взгляд на отце и сказал:
      - Мы тоже соблюдаем его только на словах, поскольку используем здесь темпатов...
      - Верно, - без гнева согласился Эсабиан. "Пребывание на Артелионе частично освободило отца от наших традиций, - подумал Анарис. - Как мое обучение освободило меня".
      - Если мы по-прежнему намерены использовать эту станцию как энергетическую базу, глупо было бы полагаться на эту шваль. Темпатку-должарианку испортили годы, проведенные ею среди панархистов. Когда она - а мне кажется, что это будет именно она, - доведет станцию до полного потенциала, она перестанет быть нужной нам, разве что в одном смысле.
      Порченая. Это и ко мне относится.
      Жрица протянула Анарису змей, черную и белую, рог и слоновую кость, железо и мрамор. Которую выбрать?
      - В каком? - услышал он собственный голос. Эсабиан сложил дираж'у петлей и распрямил так, что шнурок загудел, на миг напомнив о пси-заграднике.
      - Скоро Каруш-на Рахали. Пора расширить нашу семью. Позаботься о том, чтобы она дала нам наследника.
      30
      "ТЕЛВАРНА"
      - Святой Хикура! - ахнула Марим. - Да ведь это паскудство живое!
      Жаиму очень хотелось оказаться подальше отсюда, но он не мог отвести глаз от скопления выпуклостей, труб и конусов, сплавленных в красноватый комок, похожий на ожившее синтетическое мясо.
      - Видите? Вон тот конус - он вытянулся!
      - Похоже на Рифтхавен, если смотреть на него под негусом, - пробурчал Монтроз. - Должен признаться, это зрелище мне очень не нравится.
      - Вон их корвет выходит - ох! - вскрикнула Марим, когда из открытого конца одного конуса вылетел корабль и, сверкая радиантами, занял позицию неподалеку.
      Жаим посмотрел на Вийю - ее прищуренные глаза казались блестящими щелками.
      Зато Ивард раскрыл свои шире некуда.
      - Повторим еще раз, - внезапно сказала Вийя. - Ну-ка, быстро. Как можно дальше от меня.
      - Вот дерьмо! - фыркнула Марим. - Терпеть этого не могу. Точно ты суешь палец мне в мозги. - Конец фразы она договорила, уже выбегая в люк.
      Жаим ушел в машинное отделение и включил свой пульт, чтобы видеть станцию. Большой экран на мостике Вийя затемнила, чтобы приглушить свет сращенного диска черной дыры. Жаим оставил все как есть и щурился от яркого до боли света.
      "У меня есть цель, - говорил он себе. - Я здесь с определенной целью".
      Миг спустя он почувствовал, как будто кто-то легонько потянул за нерв у него в мозгу. Это сопровождалось таким ощущением, будто Вийя стоит у него за плечом.
      Он закрыл глаза и стал представлять ее себе.
      Еще мгновение - и у него над ухом шепнул голос: "Я тебя слышала".
      Он выключил пульт и вернулся на мостик, медленно шагая по знакомому коридору. Вийя сказала, что на Пожирателе Солнц им не позволят носить босуэллы, Должарианцы ими не пользуются и, уж конечно, не дадут пользоваться тем, кто у них на службе. Поэтому Вийя, эйя и келли учились налаживать связь с остальными в разных точках корабля.
      Эйя явились на мостик и, вывернув шеи, не мигая, смотрели на станцию, сидящую на конце световой иглы.
      - Что-то не так? - спросил Жаим у Вийи,
      - Мне кажется, что у меня в голове поставили одну из их гиперраций - и она работает на полную громкость.
      - Это больно? - нахмурился Монтроз.
      - Немного, - созналась она.
      - Потом, когда будет можно, мы попробуем поэкспериментировать с наркотиками.
      Глаза Вийи сверкнули саркастическим юмором. Все они понимали, что "можно" теперь будет понятием относительным.
      - Сначала посмотрим, смогу ли я отгородиться от этого, как отгораживаюсь от их голосов, когда не хочу их слышать.
      - Значит, они слышат все, что происходит на станции? - спросила Седри, указывая на эйя.
      - Думаю, что да. - Вийя повернулась к Иварду: - Сможешь ты контролировать это?
      - Да, наверное, - они мне помогают.
      - Пожалуй, я все-таки дам тебе лекарства, - сказал Монтроз.
      - Не надо. Келли мне помогут...
      - Не помогут, если останутся на корабле. Ведь их ленты будут далеко от тебя.
      - Ничего, справлюсь. А наркотики мой организм все равно отторгнет.
      - Ну, как хочешь, - поджал губы Монтроз. Ивард откинул голову.
      - Это место вроде как усиливает сигналы. Келли у нас в каюте, но я слышу их так, как будто они тут, рядом.
      - Ну, стало быть, мы в полной боевой готовности, - подытожил Монтроз.
      - Хорошо, коли так, - заметил Локри из-за пульта связи. - Нас вызывают.
      - Приготовиться к вводу в причальный отсек, - произнес голос по коммуникатору.
      - Буксира не нужно, - резко ответила Вийя.
      - Приготовиться, - нетерпеливо повторил голос. Буксирный луч с гулом захватил корабль, и Вийя, сжав губы, убавила энергию.
      - Сейчас оно нас сожрет! - взвизгнула Марим. Один из отростков станции открылся и потянулся к ним, но посланный корветом луч заставил его отпрянуть. Вийя слегка поморщилась, а Ивард раскрыл глаза еще шире.
      Отверстие причального отсека, окаймленное чем-то вроде щупалец, поглотило их, и "Телварна" прошла в шлюз.
      - Фу-у, - вздохнула Марим. - Вот бы проснуться и обнаружить, что дрыхнешь с похмелья у Флаури на Рифтхавене.
      - Взбодрись, - протянул Локри. - Подумай о здешних рифтерах, у которых солнц полно, а девать их некуда.
      - Свеженькие жертвы, которые тебя еще не знают, - добавил Монтроз.
      - У, засранцы, - буркнула Мари, сложив руки на груди. Эйя тихо что-то прощебетали.
      Жаим смотрел на руки Вийи, такие сильные и уверенные, - они держались за подлокотники кресла, пока должарский буксир вводил судно в шлюз. "Телварна" с легким толчком опустилась на палубу, и костяшки Вийи на миг побелели, но она тут же ослабила хватку.
      - Ну, вот и прибыли.
      Пульт Норио, прозвенев, зажегся, и на экране возник Барродах. Они еще не разговаривали после недавнего сеанса, и темпат сквозь наркотический туман ощутил удовлетворение; даже Барродах его боится. Его силы крепнут скоро он сможет даже сквозь экран ухватить эмоции этого бори, как и любого другого на станции.
      - Вийя на подходе. Делай, как договорились, - сказал Барродах и исчез.
      У Норио тряслись руки. Он уронил одну из ампул, и пришлось ее подбирать. Он тщательно рассчитал эту дозу, находившуюся на самом пределе безопасности.
      Бори хотел сказать "накачайся как следует для встречи с другим темпатом". О его обещании отключить пси-заградники отсюда до Палаты не было, разумеется, сказано ни слова, и никто не сможет выследить, что сделал это Барродах.
      Только Норио это не заботило: он не собирался встречаться ни с каким другим темпатом здесь, на станции, а уж тем более с Вийей. С ней он встретится, лишь когда ее доставят ему в качестве подопытного экземпляра.
      По дороге в Палату ему никто не попался. Должарианцы почему-то решили обставить прибытие новой темпатки с большой помпой - возможно, потому, что она тоже должарианка. Мотыльковое биение станционной ауры звучало в его ушах, как отдаленная барабанная дробь, делаясь громче по мере приближения к Палате, но на него не влияло. Он чувствовал себя одновременно открытым и одетым в броню.
      Часовые-тарканцы у входа в Палату застыли, увидев его. Он многому научился у женщины, которую убил. Хотя он не говорил по-должарски, достаточно было придать своему голосу особый распев - они полагали, что именно так должны говорить "хореи".
      Внутри был слышен голос Лисантера - ученый, несомненно, готовился к новому эксперименту. Норио на этот раз никто не сопровождал, и около дипластового щита не должно быть охраны.
      Норио улыбнулся тарканцам, оскалив зубы.
      - Я пришел пообщаться с Пожирателем Солнц. Лисантер ждет меня. - Он чуть ли не хихикал - на уни это звучало, словно в дешевом сериале. Но он был "хорей", и тарканцы, ухватившись за имя Лисантера - единственное, без сомнения, знакомое им слово, - пропустили его.
      Он ворвался в Палату на волне эйфории.
      * * *
      Моррийон решил, что единственный для него способ остаться в живых это знать, где находится Норио каждую минуту. Татриман предоставила ему необходимые средства - оказалось, что это очень просто. Поскольку темпата по доброй воле никто не посещал, каждое открывание и закрывание двери скорее всего производил он сам. В такие моменты к Татриман поступала информация с имиджера, помещенного наискосок от жилища Норио. Вдобавок она изготовила для Моррийона и Анариса сигналки, работающие на простом импульсном коде Утерянной Земли. "На такой низкой частоте вас никто не засечет среди общего шума", - сказала она.
      Но всего этого будет недостаточно, если Барродах умудрится устроить очередной эксперимент во время церемониальной встречи новой темпатки. Поэтому Моррийон в момент ее прибытия находился в Палате Хроноса вместе с Лисантером.
      - Вы не думаете, что это опасно - иметь на станции двух темпатов одновременно? - спросил он ученого.
      - Мы учитываем этот риск, - ответил тот. - Тарканцы в причальном отсеке получили инструкцию расправиться с ней и ее зверями в случае чего-то подозрительного. А Норио накачивается медикаментами у себя в каюте.
      Как только он произнес имя темпата, тот пронесся мимо них на ту сторону щита. Где же охрана? Моррийон обернулся позвать тарканцев, зная уже, что опоздал.
      В ужасе он набрал у себя на бедре установленный код: один длинный сигнал, один короткий. Норио.
      Вийя стояла у двери шлюза, ожидая, когда соберется вся команда, - все, кроме келли. Люцифера взяла с собой на станцию. Он прижимался к ноге Вийи, подергивая хвостом.
      - Гляньте на них, - проворчала Марим, показывая на маленький экранчик над пультом. На нем виднелась часть шеренги черных, стоящих навытяжку тарканцев. - На кой они здесь выставились? Я думала, нас один слизень Барродах будет встречать.
      - Либо королевский прием, либо публичная казнь, - протянул Локри, оперируя наружным имиджером. - Вот и слизняк... чего ты?
      Монтроз шлепнул его по руке.
      - Предполагается, что мы их союзники, а ты водишь туда-сюда этим шпионским глазом у них на виду.
      - Но я хочу поглядеть на Эсабиана, - запротестовала Марим.
      - Его ты не увидишь, - сказал Жаим, который один сохранял спокойный вид. - Его такие подонки, как мы, не интересуют. К счастью. - Марим неохотно отошла от экрана, а Жаим заметил: - Корабль уже разрядился. Пора выходить.
      - Скорей бы уж. - Марим привстала на цыпочки. - Хей! А эти верзилы ничего из себя.
      Локри со стоном прикрыл рукой глаза.
      - Кто о чем, а ты о сексе.
      - Или об игре, - ввернул Монтроз.
      - А о чем еще думать, кроме как о жратве? - ухмыльнулась она, и Вийя в наступившей тишине открыла замок.
      Створки двери разошлись, и выдвинулся трап. Седри Тетрис быстро коснулась себя в четырех местах - лоб, сердце, одно плечо и другое, - и Вийя вспомнила Нью-Гластонбери на Дезриене.
      Люцифер заворчал. Вийя опустила руку на его большую голову, мысленно успокаивая его, и двинулась вниз по трапу. Эйя шли за ней по пятам.
      В отсеке стояла полнейшая тишина. Должарианцы застыли неподвижно на фоне красных, светящихся криволинейных стен, частично загороженных серыми щитами. Барродах стоял у конца шеренги с электронным блокнотом в руке, тоже не шевелясь, но его взгляд чуть дольше, чем нужно, задержался на эйя.
      - Уфф, - выдохнула Марим, ступив босыми ногами на пол станции. Тепло.
      Ивард, закрыв глаза, испустил долгий вздох.
      - Как тут красиво.
      - Тихо, - прошипел Локри краем рта. - Телос, а это еще кто?
      На месте командира стоял человек ростом выше большинства тарканцев, одетый, как и они, в черное, в высоких черных сапогах, но без оружия.
      Сделав пару длинных, неспешных шагов, он вышел навстречу Вийе.
      Ей пришлось чуть приподнять голову, чтобы взглянуть ему в лицо, которое она сразу узнала по своим снам. Анарис окинул ее саркастическим взглядом.
      - Добро пожаловать на родину предков, - сказал он по-должарски. - Тех, кто служит нам с умением и отвагой, ждет высокая награда.
      Вийя сразу поняла, что эта речь предназначена для передачи по гиперсвязи всем союзникам Эсабиана. Это увидят везде - и на Аресе тоже.
      - Моя награда, - на том же языке ответила она, - это соблюдение договора.
      Внезапная вспышка его гнева поразила ее, как удар, но миг спустя гнев сменился страхом, и она поняла, что это не было ответом на ее слова. Станция вокруг них задрожала, напомнив о давно забытых землетрясениях на Должаре. От тарканцев било ужасом и напряжением. По красным светящимся стенам побежал муаровый узор, и свет стал мигать.
      АРЕС
      - Сказать стюарду, чтобы подал еще кофе?
      Ваннис вполне сознательно использовала свои незаурядные светские таланты, чтобы вести завтрак в анклаве с изяществом, учтивостью и мягким ненавязчивым юмором, задавая тон на весь последующий день.
      Как часто случалось после бунта, предатели-заговорщики собрались здесь, чтобы предложить Брендону свою молчаливую поддержку. Присутствовал Себастьян Омилов, постоянно навещавший анклав, и с ним его сын; сегодня их ряды пополнила еще и Верховная Фанесса. Это обстоятельство отнюдь не порадовало Ваннис, но она держала свои чувства относительно духовных сановников при себе и заботилась, чтобы гостям было удобно.
      Фиэрин Кендриан, в отличие от заговорщиков, так до сих пор и не знала, почему ее брат исчез без предупреждения. Однако к опеке, которую принял над ней Дом Феникса на два года, оставшиеся до ее совершеннолетия, она отнеслась философски.
      Это обусловило ее переселение в анклав - и Брендон, чтобы оградить девушку от сплетен, пригласил также и Ваннис. Она сдала свою виллу вновь прибывшему семейству, нуждавшемуся в жилье, и переехала в резиденцию Аркадов.
      В светском отношении это означало успех, но в политическом, по крайней мере на данном этапе, - тупик. Она присутствовала здесь в качестве родственницы - и только.
      Это доставляло ей как радость, так и страдание, но она ни того ни другого не проявляла наружно. Она взяла на себя роль хозяйки, готовила и проводила официальные приемы и управляла домом, где прибавилось жильцов. Заметив, что Брендон не любит, когда вокруг мельтешат слуги, она стала изучать его расписание, чтобы производить уборку, когда его нет дома. Она по-новому оборудовала террасу, и стол теперь накрывался там в определенные часы. Поначалу Брендон редко являлся вовремя, но она тем не менее занимала свое место за столом и всегда приглашала одного-двух интересных людей помимо Фиэрин, не забывая и о хорошей кухне. Последнее время Брендон стал чаще обедать дома.
      Только здесь, за столом, они и виделись. Он был вежлив, приветлив, охотно участвовал в разговоре, но его внутренняя жизнь была отгорожена от нее щитом хороших манер.
      Ваннис улыбнулась Себастьяну Омилову, сидевшему наискосок от нее. Он держался очень мило, но его взгляд задерживался на ней, словно оценивая. Может быть, сегодня какой-то особый день?
      - Спасибо - пожалуй, воздержусь. У меня и так со вчерашнего вечера музыка китари гудит в голове. Еще немного вашего превосходного кофе - и она, боюсь, примется сверлить мне череп.
      Осри, сидевший рядом с Фиэрин, хмурился. Линия его плеч и стиснутые челюсти выдавали напряжение.
      - По мне, так это вообще не музыка. Она, конечно, теперь в моде, но я люблю, когда музыканты играют одну и ту же пьесу - или по крайней мере нечто связное. Поначалу они так и делали, а потом каждый начал гнуть свое. Что за какофония!
      Элоатри тихо засмеялась:
      - Вы просто не расслышали темы среди этого шума.
      Фиэрин положила вилку - а ее длинные серебристые глаза глядели серьезно - и сказала:
      - Это был Рифт. Рифт, а посреди него - Пожиратель Солнц.
      Ваннис сдержала вздох. Интересно, добрались ли уже рифтеры до Пожирателя Солнц.
      Спрашивать она не хотела, а поскольку никто не заговорил об этом, она сочла уместным перевести разговор на другое.
      - Мне на этом вечере самое большое удовольствие доставило зрелище танцующих келли. Даже голова закружилась, когда они принялись вертеться каждый в свою сторону.
      - Под барабан, - подхватила Фиэрин, попытавшись при помощи ножа и ложки изобразить сложный тройной ритм, но это ей не удалось, и она заявила: - Тут нужны три руки!
      Все рассмеялись, и тут к столу вышел Брендон, улыбающийся, безукоризненно одетый и отдохнувший. Общее веселье сразу зажгло его голубые глаза. В анклаве он не допускал придворного этикета, отчего все поначалу чувствовали себя скованно, но это быстро прошло, сменившись чувством полной свободы.
      - Это из-за меня? - спросил он, оглядывая свой костюм в белых и голубых тонах с тусклой золотой отделкой. - Поскольку я ничего умного не сказал, то, должно быть, сделал что-то глупое.
      Фиэрин, улыбаясь, повторила ему то, что говорилось о келли. Брендон тут же схватил вилку и начал отбивать келлийский ритм. Когда и он потерпел неудачу, они с Фиэрин попробовали объединиться, и у них почти получилось. Благодаря этому смех не умолкал, и Ваннис молча сделала стюарду знак подать Брендону горячее блюдо.
      "У меня есть все, чего мне раньше хотелось, - подумала она, улыбаясь вместе с остальными. - Но все это только на поверхности, а дверь к тому, что я хочу по-настоящему, остается закрытой".
      Она устранилась от разговора и стала наблюдать, как продолжают его другие. Они делали это как будто бы без усилий, но не для внимательного глаза. Глаза гностора Омилова оставались мрачными, несмотря на смеющийся рот, его сын словно аршин проглотил, а Верховной Фанессе достаточно было просто присутствовать. Все они несли на себе бремя, невидимое, но реальное. Хотела бы Ваннис знать, что им снится по ночам. В ее снах никогда не прекращался бунт, а на его фоне вставало лицо Брендона в тот миг, когда он узнал, что рифтеры покинули Арес.
      Теперь положение на станции стабилизировалось - насколько это было возможно при таком перенаселении, - а ведь беженцы продолжали прибывать каждый день. Брендон навел порядок на сборных пунктах и стойко перенес информационный шквал по поводу члена Малого Совета, непосредственно причастной к развязыванию войны. Это вызвало пересуды, и опасались новой вспышки недовольства, пока не распространилась весть, что Брендон следил за Гештар аль-Гессинав с самого дня ее назначения, а двое рифтеров подловили ее в ее же собственной сфере - информационном пространстве. Подразумевалось, что даже самый высокий пост не может помешать открытию истины и разоблачению.
      Могло показаться, что люди были счастливы снова вернуться к работе, играм и множеству предлагаемых им развлечений. Но под этим чувствовалось прозрение и крепнущая решимость. Новости теперь говорили в основном о войне, и ходило много слухов об атаке, которую готовил Флот.
      А здесь, в анклаве, Брендона окружали те, кто его предал - из наилучших побуждений, - дав рифтерам возможность бежать.
      Ваннис взяла серебряный кофейник, украдкой наблюдая при этом за Брендоном.
      Она не могла его разгадать. После бунта он ни словом не обмолвился о рифтерах, а осторожные наводящие вопросы встречали лишь улыбку и уклончивый ответ.
      "Вийя умно поступила, улетев отсюда, - подумала Ваннис. - Они принадлежат к двум несовместимым мирам, и ей, естественно, хотелось уйти самой, пока эта разница не убьет их любовь и не сделает уход неизбежным. Мне надо было бы удержать ее, заставить остаться. Тогда он со временем вернулся бы ко мне".
      У Ваннис, одинокой и не строящей себе иллюзий в своей новой комнате, по ночам было много времени для раздумий, и она решила, что время на ее стороне. Любовь - все равно что растущий цветок, говорил ей инстинкт. Если лишить его заботы, солнца и воды, он постепенно зачахнет и умрет.
      Брендон внезапно вскинул глаза и отложил салфетку. Секретка интересно, от кого? С ничего не выражающим взором он пригласил всех пройти с ним в дом.
      - Это касается вас всех.
      "Итак, я была права, - подумала Ваннис. - Дело в рифтерах".
      Атмосфера переменилась, и это почувствовали все. Ваннис поняла это по оцепенению Осри, исчезнувшей улыбке его отца и тому, как Элоатри рассеянно потерла обожженную ладонь.
      "Но Вийя далеко, а я здесь, - сказала себе Ваннис, последовав за остальными. - Я дам цветку солнце дружбы, и воду комфорта, и всю свою заботу".
      Брендон, предложив лучшее место Верховной Фанессе, включил большой экран. Элоатри не уловила в его почтительном жесте никакой иронии. Остальные молча расселись по периметру кабинета. Брендон набрал код и сел у пульта. На коммуникаторе зажегся зеленый огонек: реальное время.
      - Ваше величество, - сказал Найберг - видимо, это он только что связался с Панархом по босуэллу. - Мы получили подтверждение того, что Единство прибыло на Пожиратель Солнц. Должарианцы посвятили этому одну из своих широковещательных передач. - Адмирал помедлил - вид у него был озадаченный. - Анализ показывает, что запись подверглась тщательной цензуре, и им понадобилось не меньше трех дней, чтобы скомпоновать материал. Нам не совсем ясно, что это значит. Вырезанные места, обнаруженные нами, будут отмечены в процессе показа. - Найберг снова замялся с неловкостью профессионала, вынужденного вторгнуться в область личного. - Кроме того, мы только что расшифровали гиперсообщение, отправленное с "Когтя Дьявола" пять дней назад. Я думаю, вам следует посмотреть и то и другое.
      - Благодарю вас, - сказал Брендон, и Найберг, поклонившись, исчез с экрана.
      Брендон включил более старую запись. В двух отдельных окнах показались мужчина и женщина, в которой Элоатри сразу узнала Вийю.
      Человека с худым лицом в другом окне она не знала. Темные глаза и волосы, бледная кожа, туго обтягивающая лоб и скулы. Его окружала аура темных эмоций, но их перекрывал сильнейший стресс. Элоатри ощутила отвращение, смешанное с жалостью.
      - Это Барродах. - Элоатри не разобрала даже, кто это сказал, - так поразил ее мрак, населяющий душу этого человека. - Голос Эсабиана.
      - Капитан Вийя, - сказал Барродах. - Й'Мармор докладывает, что вы вызвались добровольно вложить свой талант в работу, которую мы ведем на Пожирателе Солнц.
      - Не совсем добровольно, - поправила она. - Мой талант стоит денег. В остальном Й'Мармор прав.
      Наступила пауза, вызванная отставанием во времени. Элоатри чувствовала по нервному зуду и пульсированию обожженной ладони, что момент этот очень важен, но не знала почему.
      Она обвела взглядом всех присутствующих. Фиэрин слегка озадачена, Омилов мрачен, его сын напружинился, словно вот-вот взорвется; прекрасная Ваннис, до сегодняшнего дня представлявшая собой аномалию, сидит в грациозной позе сбоку и тоже наблюдает за всеми, напряженная и скованная.
      Элоатри вспомнился взгляд, брошенный Ваннис на Брендона, когда тот вышел на террасу. Ослепленная собственными эмоциями, она не видит, что отношения между Брендоном и капитаном "Телварны" строятся не на любви, а на доверии. Элоатри, охваченная печалью, отвернулась от Ваннис.
      Барродах заговорил опять - довольно жестко:
      - Вскоре после вашего последнего захода на Рифтхавен вы были взяты в плен панархистским крейсером "Мбва Кали" вместе с Брендоном Аркадом. Верно ли это? Если да, то как вы нашли нас?
      - Это верно. Если хотите, могу описать во всех подробностях тюремное помещение панархистского крейсера и охраняемый блок на Аресе, где мы содержались. Мы бежали с Ареса, когда беженцы подняли там бунт, пытаясь вторгнуться на и без того уже перенаселенную станцию. А координаты Пожирателя Солнц можно купить точно так же, как и координаты Ареса.
      Словесное фехтование на экране напомнило Элоатри о еще более тонком аспекте отношений Вийи и Брендона. Даже наблюдая со стороны, она понимала, что ни один из них не может выразить этот аспект словами - только действием.
      Барродах кивнул.
      - В РифтНете много говорится о ваших талантах и о вашей психической связи с двумя инопланетянами, называемым эйя. Они все еще с вами? Кроме того, хотелось бы узнать ваши условия.
      - Эйя со мной, но вы можете их не бояться. Они нападают, только если их вынудят к этому. Я узнала на Рифтхавене, сколько сейчас платят темпатам, и хочу удвоить эту сумму. Я хочу также, чтобы мне и моей команде позволили жить на корабле в свободное от экспериментов время, и наконец... - Вийя перешла на должарский.
      Она говорила слишком быстро, и Элоатри разобрала только последние слова: "и-череб-ми дерч".
      - "На острие моего ножа", - вполголоса повторил Брендон.
      - Договорились, - усмехнулся Барродах. - Обо всем, кроме корабля. Вас разместят на Пожирателе Солнц, предоставив вам все доступные удобства. На корабле можете оставить только минимум команды, и его будут регулярно инспектировать. Мой господин также требует, чтобы вы находились под вооруженной охраной во время экспериментов и каждый раз, когда вы будете выходить из своего помещения вместе с эйя.
      - Согласна, - холодно ответила Вийя. - На все, кроме инспекций. Не сомневаюсь, что мой корабль тоже будет находиться под прицелом ваших орудий - этого достаточно.
      Барродах после паузы сухо кивнул.
      - Хорошо, - сказал он с весьма недовольным видом. - Сейчас вам передадут инструкции относительно подхода к станции. Дальнейшие указания я дам вам по прибытии.
      Передача закончилась. Зрители обменивались замечаниями - все, кроме Брендона. Он как будто не слышал других, и Элоатри, испытывающая головокружительное ощущение, всегда сопровождавшее ее на грани Сновидения, тоже их не слышала.
      Зато, как часто бывало в минуты стресса, пробудился ее внутренний голос, и через призму ее повысившейся чувствительности молчание Брендона и его глухота к окружающему представились ей символическими. Сейчас его окружают те, кому он должен был бы доверять безоговорочно: она сама - Рука Телоса, его наставник, друг его детства, женщина, которая по своему воспитанию и по традиции, казалось бы, предназначена ему в супруги.
      Нахмурив брови и абсолютно ничем не выдавая своих мыслей, Брендон смотрел на пустой экран. Все остальные один за другим умолкли. Тогда он включил вторую запись.
      В уюте анклава, за многие сотни световых лет, они увидели, как из корабля выходит Вийя. Она стояла высокая, прямая, невозмутимая, опустив руку на бурую голову горного кота. По бокам от нее шли эйя, позади - вся команда. Элоатри узнала их по описанию Мандериана и запомнила каждого. Марим с круглыми глазами, беззаботно шагающий Локри, хмурый массивный Монтроз, замкнутая Седри Тетрис, настороженный Жаим, взволнованный Ивард.
      Вийя двинулась вперед, а имиджеры показали почетный караул тарканцев. Барродах тоже был здесь, но не он вышел навстречу новоприбывшим.
      Анарис. Он намного выше Вийи, и все-таки они похожи. Слишком похожи. Элоатри вновь ощутила прилив адреналина, и Сновидение подвесило ее между двумя мирами. Люди в комнате оставались четкими, но четкой была и внутренняя картина.
      Она снова увидела их, двух должарианцев, в том ресторане, где Томико совершил свое страшное причастие, подав ей чашу с кровью. Быть может, их присутствие там тоже указывало на сопричастие, на общую судьбу? А как же тогда Брендон?
      Мужчина и женщина на экране обменялись несколькими фразами по-должарски. Появился перевод, и Осри со свистом втянул в себя воздух.
      - Обещание? Она говорит, что ее награда - в выполнении обещания? Кому она это обещала? Она не раз давала понять, что ненавидит Панархию.
      - Перевод неверен, - отстранение, словно издали, сказал Брендон. - Это слово означает "договор".
      - С кем, с должарианцами? Посмотрите-ка на нее с Анарисом - два сапога пара. - Осри со злобным прищуром обернулся к Элоатри и своему отцу. - Зачем вы это сделали? Нет ничего, что помешало бы ей продать нас Эсабиану. Ничего!
      Элоатри казалось, что если она шевельнется, то рассыплется на куски. Ей вспомнилось страшное описание девятого круга ада, которое дала ей Седри. Теперь она поняла, почему предателям уготован лед, а не огонь.
      Ваннис со страдальческим лицом протянула руку к Брендону - то ли с мольбой, то ли предлагая помощь, - но он этого не заметил. Он, единственный из всех, сидел тихо, и его профиль был тверд.
      Он знает, что слова Вийи обращены к нему: речь идет об их договоре.
      Но о чем они договорились? И что еще важнее - как она сможет выполнить его вопреки всему, что ее там ожидает?
      Перед Элоатри с ужасающей ясностью возникла мертвая, раздутая вакуумом Гештар аль-Гессинав в кольце замороженных цветов. Она отдала Пожиратель Солнц Должару в угоду своему темному богу - неужели я предоставила ключ к нему во имя Телоса? И если останутся живые в Тысяче Солнц, поймут ли они, в чем разница?
      Ладонь Элоатри пульсировала и горела, но она подавляла боль. Перед ней снова предстала чаша с кровью, и на этот раз она выпила ее без остатка.
      И есть ли она, разница?
      Ее мысли нарушил болезненный вздох Омилова.
      - Мы должны спасти эту станцию. - В его голосе и поведении читалось раскаяние человека, совершившего роковую ошибку.
      Лицо Вийи на экране внезапно приобрело удивленное и настороженное выражение.
      Имиджер взял крупным планом ее и Анариса с нечеткими фигурами на заднем плане. Замигал красный огонек, кадр застыл, и появился текст:
      ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ УКАЗЫВАЮТ, ЧТО МЕЖДУ ЭТИМ КАДРОМ И ПРЕДЫДУЩИМ ПРОШЛО НЕ МЕНЕЕ ТРЕХ ДНЕЙ.
      И снова все зрители, кроме Брендона, дали волю своим чувствам. Он сидел тихо, вглядываясь в экран, опустив подбородок на сложенные руки,
      Затем он снова включил воспроизведение, и они услышали, как Анарис, саркастически улыбнувшись, сказал Вийе на безукоризненном уни:
      - Что ж, давайте попробуем.
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
      СИСТЕМА БАРКИ
      Абрамсон. Лейтенант-коммандер, специалист по радиопротиводействию, "Килиж"
      Агенес, Елена. Капитан эсминца в эскадре Камерона
      Амахиро, Суши. Диарх в подразделении Зи-Туто
      Аргюль. Лейтенант, контроль повреждений, "Клейдхем Мор"
      Бонксер, Руфус. Капитан эсминца в эскадре Камерона
      Бирд. Соларх в подразделении Зи-Туто
      Гисквил. Коммандер, орудийщик "Клейдхем Мор"
      Доусан. Коммандер, главный инженер "Клейдхем Мор"
      Драйден. Десантница, программистка Зи-Туто,
      Рефрен. Мелиарх десантного подразделения
      Иш-Мэй-Элл. Келлийская троица, командир треножника "Жар-птица"
      Камерон бан-Маккензи. Капитан "Клейдхем Мор"
      Кор-Meллиш, Коммандер, старший помощник на "Клейдхем Мор"
      Куонн тар-Феннин. Барканец, командир станции Аваста
      Лассин-Фрей. Друг Камерона, погибший на Минерве
      Лизаэль. Друг Камерона, погибла на Минерве
      Меенгир, Окто. Диарх в подразделении Зи-Туто
      Норски. Десантник
      Ра-Тремон. Десантник
      Рэнсом. Друг Камерона, погибший на Минерве
      Ринкон. Мичман, связист "Клейдхем Мор"
      Соаба. Подруга Зи-Туто, погибшая на Минерве
      Суссониус. Диарх в подразделении Зи-Туто
      Тад. Коммандер, первый помощник "Хамсина"
      Топанар. Соларх в подразделении Зи-Туто
      Убериссима. Правительница Барки, глава Матрии
      Чанг. Лейтенант, служба обнаружения, "Клейдхем Мор"
      ДОЛЖАРИАНЦЫ И ИХ СТОРОННИКИ (в основном на Пожирателе Солнц)
      Анарис ахриш-Эсабиан. Сын и наследник Эсабиана
      Барродах. Секретарь Эсабиана
      Дельмантиас. Бори, техник, отвечающий за производственный сектор Пожирателя Солнц
      Демарах. Двоюродный брат Тат
      Джессериан, декташ. Командир должарского гарнизона на Артелионе
      Ларгиор. Двоюродный брат Тат
      Ли Пунг. Темпат, доставленный с Рифтхавена по приказу Эсабиана
      Лисантер. Ученый, специалист по Урам
      Моррийон. Секретарь Анариса
      Тат (Татриман). Бори, программистка, взятая Моррийоном вместе с братьями с "Самеди"
      Ферразин. Программист, управляющий дворцовым компьютером на Артелионе
      Эсабиан, Джеррод. Правитель Должара, Властелин-Мститель, Аватар Дола
      Эводх. Пеш мас'хадни (медик-палач) Эсабиана
      Ювяшжт, кивернат. Капитан "Кулака Должара"
      ПАНАРХИСТЫ И ИХ СТОРОННИКИ (в основном на Аресе)
      Аль-Гессинав, Гештар. Прецептор Красного Северного информационного комба, заговорщица, член секты ульшенов
      Амман. Мичман, связист "Грозного"
      Армано Помит. Судья на процессе Локри
      Аррет бан-Мандиз. Дулу, гностор эйдологии, ставленница аль-Гессинав
      Бестан нир-Хестерфельдт. Дулу, подруга Ваннис
      Блестон бан-Ниртус-Вескор. Янус (верховный судья) на процессе Локри
      Брендон хай-Аркад (Брендон Такари Бургесс Нжойе Уильям су Геласаар и Илара хай-Аркад д'Мандала). Панарх
      Бургесс П. Панарх, правивший за 150 лет до Брендона
      Вакиано. Семья Дулу, родственники Кендрианов
      Ванн, Арторус. Начальник охраны Брендона
      Ваннис Сефи-Картано. Вдова Семиона
      Вапет, Игак. Капитан из кадров Семиона
      Варригаль. Лейтенант тактической службы "Грозного"
      Габунгер. Дулу, летевший на одном корабле с Фиэрин
      Гален бан-Аркад. Средний сын Геласаара
      Геласаар хай-Аркад (Геласаар III). Сорок шестой Панарх, отец Брендона
      Гетьерус, леди Ризьена. Жена Себастьяна Омилова
      Деральце, Леник. Телохранитель Брендона, убит на Дисе
      Дерит Й'Мадок. Репортер, партнер Корморана
      Джалал-Альфад. Лейтенант-коммандер, заместитель Фазо
      Джаспар Аркад. Первый Панарх Тысячи Солнц
      Илара кир-Аркад. Кириархея, мать Брендона
      Ио (Перейл лит-Ио). Дулу
      Иксван, Товр. Вокат, защитник Локри
      Й'Лисса лит-Иллиайн. Теменархея, завещавшая Арес Флоту
      Й'Талоб, Штулафи. Архон Торигана, заговорщик
      Kapp. Бывший верховный адмирал, убит на Геенне
      Кендриан, Джесимар лит. Он же Локри
      Кензит. Сестра Осри
      Керульд, Мартин. Эгиос Брангорнийского Узла, агент Должара
      Кестлер, Джеп. Капитан "Астреи" (из кадров Семиона)
      Кетцен Лах. Композитор
      Кн. Секретарь Брендона
      Корморан, Ник. Репортер канала новостей
      Крайне, Перте. Коммандер, старший помощник на "Грозном"
      Ликросс. Комендант Рейда (сортировочного пункта для беженцев)
      Люсьер. Репортер, подруга Ранора, погибла на Артелионе
      Мандериан. Должарианец, гностор Синхронистического Восприятия, темпат
      Мзинга. Лейтенант, навигатор "Грозного"
      Найберг, Гтунгпа. Адмирал, комендант Ареса
      Нг, Марго ОТейли. Капитан "Грозного"
      Нор-Соту нир-Каддес. Дулу
      Нукиэль, Мандрос. Капитан "Мбва Кали"
      Озман, леди Вита. Теменархея синка Озман, погибшая вместе со своим поселением при налете Хрима Беспощадного
      Омилов, Осри Гетьерус Гаред лит. Лейтенант, инструктор навигации, товарищ детских лет Панарха
      Омилов, Себастьян. Гностор, прерогат, отец Осри
      Пиола бан-Анимар. Обвинитель на процессе Локри
      Помалита. Сестра Осри
      Портус-Дартинус-Атос. Келлийская троица, член Единства
      Рамони. Обработчица информации, погибшая на Рейде
      Ранор. Ларгист, убитый по приказу Шривашти
      Рашид, Архонея. Дулу
      Риста Литцу-Фразьен. Дулу, подруга Ваннис
      Роже. Десантница, помощник Ванна
      Ром-Санчес. Лейтенант-коммандер тактической службы "Грозного"
      Свеннис. Сын Гештар аль-Гессинав, убитый матерью
      Седри Тетрис. Коммандер Флота, программистка
      Семион л и г-Аркад. Старший сын Геласаара
      Тате Кага. Нуллер, профет
      Тассинюэн, Шейла. Капитан фрегата "Эмрис"
      Тессере нир-Харристом. Судья на процессе Локри
      Тодгафт, Архоиея. Дулу
      Томико. Бывший Верховный Фанист, предшественник
      Элоатри, погибший на Артелионе Туаан. Секретарь Элоатри
      Уилсонс, Дамана. Контр-адмирал, начальник связи Ареса
      Фазо, Антон хай. Контр-адмирал, начальник службы безопасности Ареса
      Фелтон. Телохранитель Шривашти, жрец секты ульшенов
      Фиэрин лит-Кендриан. Сестра Локри, подопечная Тау Шривашти
      Харкацус. Эгиос, участвовавший в заговоре
      Хомски. Репортер новостей, конкурентка Корморана и Дерит
      Христе, Алиан. Дулу
      шо-Бостиан. Капитан "Норсендара" (из кадров Семиона)
      шо-Ретвен, Эмрас. Десантница, назначенная на "Телварну" во время экспедиции
      Шривашти, Тау хай. Бывший Архон Тимбервелла, заговорщик
      Элоатри. Верховная Фанесса Дезриена
      Эми. Девушка-Дулу, одно время подружка Иварда
      РИФТЕРЫ (в основном на кораблях)
      "Телварна"
      Вийя. Капитан, должарианка, темпатка, член Единства
      Грейвинг. Сестра Иварда, погибшая на Артелионе
      Джакарр. Орудийщик, убитый Брендоном на Дисе
      Жаим. Механик, мастер уланшу, телохранитель Брендона на Аресе
      Ивард иль-Кавик. Подросток, генетически связанный с келли через гены из погибшего Архона, член Единства
      Локри (Джесимар лит-Кендриан). Связист, бывший Дулу, обвиненный в убийстве своих родителей
      Люцифер. Фаустианский горный кот
      Марим. Техник контроля повреждений, азартный игрок
      Маркхем лит-Л Ранджа. Бывший капитан "Телварны", любовник Вийи, друг Брендона
      Монтроз. Корабельный врач и кок
      Рет Сильвернайф. Подруга Жаима, убитая Хримом на Дисе
      Эйя. Инопланетяне, обладающие телепатическими способностями, члены Единства
      "КОГОТЬ ДЬЯВОЛА"
      Андерик. Бывший связист, произведенный Эсабианом в капитаны
      Й'Мармор, Таллис. Бывший капитан, ныне гальюнщик
      Леннарт, Кира. Связистка и компьютерный техник
      Лури. Генетически подправленная куртизанка, любовница Й'Мармора и Леннарт
      Нинн. Техник-орудийщик
      Руонн тар Айярмендил. Эйдолон (компьютерный образ) Барканского полипсихика, обитающий в корабельном компьютере
      Ульгер. Техник контроля повреждений Эсбарт. Техник в команде мостика
      "ЦВЕТОК ЛИТ"
      Дясил. Связист
      Каркасом. Навигатор
      Метидже. Техник контроля повреждений
      Найглуф. Рифтерский шпион на Шарваннском Узле, убитый Хримом
      Норио Данали. Темпат, любовник Хрима
      Пили. Техник-орудийщик
      Риоло тар Маньянгалли. Барканец, компьютерный техник, изгнанник, ведущий за Хрима переговоры с Матрией
      Хрим чака-Яшалалал (Хрим Беспощадный). Капитан
      Эрби. Скантехник
      "ОГНЕННЫЙ КОГОТЬ"
      Нейвла-хан, Хамбат. Капитан, уничтоживший Минерву (планету Флотской Академии), ядерными снарядами
      РИФТХАВЕН
      Даймонд, Телиу. Рифтерский капитан, убита по приказу Рифтхавенекого триумвирата
      Лиска. Синдик клана Кару
      Лиска-си. Дочь Лиски, рассыльная клана Кару
      Хуманополис, Джеп. Глава Торгового Синдиката, член правящего триумвирата
      Шнурке ль, Гиффус. Член клана Кару, укравший Сердце Хроноса у Вийи и убитый по приказу Моррийона
      Эмма. Хозяйка секс-шопа, подруга Лури
      "ШИАВОНА"
      Амброз. Техник контроля повреждений
      Байрут. Старший помощник
      Видок. Связистка
      Дай Ган. Член команды
      Й'Лассиан. Член команды
      Лохиэль Маккензи. Капитан, кузина Камерона бан-Мак-кензи
      Люз-Кремонт. Член команды
      Мессина. Навигатор
      Троно. Член команды
      Цусама. Механик
      Штоинк-Ниук2-Ву4. Келлийская троица, старейшина расы