Залп смонтированной на крыше пусковой установки сорвал ее с бетона. Ускорение едва не согнуло титановое шасси. Мощный толчок счетверенных турбовинтовых сопел унес ее в ночную тьму.
      До предела напрягая моторы, она поднималась все выше и выше, словно стремясь потеряться в звездной дымке. Перед глазами мелькали прозрачные красные цифры, сообщая высоту, расход топлива и прочую необходимую в полете информацию. Она краем сознания отмечала показания приборов. Никакие цифры не могли передать подлинной прелести полета и скрытой во тьме истины. Она распростерла, крылья, сбросила обороты и плавно развернулась, наполнив тоской сердца двадцати миллионов человек, обреченных ходить по душной земле внизу.
      Только сейчас удалось глубоко вздохнуть. Ее аппарат едва ли можно было сравнить с напичканными вооружением и электроникой могучими «Боинг-Иглом» и «Страйт-Хоксом», но ее он вполне устраивал. Свой первый полет она совершила в четырнадцать лет. Успокаивало то, что, если она нарвется на режим 3А и система обеспечения полета не выдержит, не ее тело рухнет на бетон со скоростью двух звуковых и не ее кровь зальет пыльные плиты.
      Во-первых, модуль «Стилс снайпер», разработанный в «Сайберспейс дизайн», не мог развивать сверхзвуковую скорость. Во-вторых, ее собственное тело находилось далеко внизу, стянутое ремнями в кресле командно-штабной машины бригады специального назначения.
      Она могла видеть этот автомобиль благодаря собирающим свет линзам на днище. Модифицированный «Роудмастер» со спутниковой тарелкой на крыше прятался среди железобетонных домов далеко внизу.
      В ушах звучал шепот радиообмена:
      – Где «Воздух-один»?..
      – Сейчас ответит, сэр…
      – Передай этой заднице, пусть иногда выходит на связь.
      Она ясно представляла, что происходит внутри «Роудмастера». Полумрак, тускло светящиеся приборы. Командир бригады специального назначения полковник Батлер Йейтс нервно ходит взад-вперед. Майор Скип Нолан, начальник штаба бригады, прослушивает радиообмен между наземными службами, проверяет работу операторов, затем заглядывает через ее плечо. Она единственный настоящий риггер в бригаде.
      В ушах неожиданно зазвучал голос Скипа. Казалось, он находился рядом, в планирующем в темноте аппарате.
      – Выйди на связь, Бобби Джо, – негромко произнес он. – Полковник нервничает.
      – Слушаюсь, – улыбнулась она.
      Улыбка предназначалась Скипу. Она надеялась, что он ее увидит. Все, в том числе и собственная мать, называли ее «Би Джи», и только Скип Нолан пользовался ее полным именем. Он всегда хотел чего-то особенного, словно намеревался напомнить, что между ними существует некая связь. Бобби Джо это нравилось. Мир становился теплее и уютнее.
      Она понимала нервозность полковника. Когда-то бригада была лучшим наемным подразделением в западном полушарии. Тогда она именовалась по-другому. После аннексии Мексики Азтланом и прекращения бесконечных войн в Южной Америке наемники остались без работы. Полковнику пришлось распустить большую часть авиационного крыла и перейти в службу безопасности корпораций. Отсутствие специалистов в бригаде и слабые связи полковника ставили под сомнение разумность такого шага. Все было сделано наспех, без должной подготовки и могло оказаться бесперспективным.
      Бобби Джо проверила курс, пролетела над дюжиной улочек, едва различимых благодаря тусклым цепочкам огоньков, потом замедлила ход и зависла над сплетением дорог, где находилась цель всего полета.
      Зависание в скрытом режиме поглощает горючее, как огонь кислород. Хорошо, что ей удалось убедить полковника поставить на многоцелевой «Снайпер» дополнительные баки.
      – «Воздух-один» на связи, полковник.
      – Самое время, черт бы вас взял.
      Сверху улицы Спрингфилд и Маркет-стрит напоминали огромную букву V, пересекающую запутанный лабиринт улочек и переулков центральной части Ньюарка. По иронии буква указывала на раскинувшийся за рекой Пассейик Джерси-Сити и мрачные башни Манхэттена. Оплот власти и денег. Место, где хотели бы оказаться все и куда никогда не попадут большинство обитателей многомиллионного Ньюарка.
      – Доложите о ходе полета, «Воздух-один», – подчеркнуто официальным голосом потребовал Скип. Должно быть, полковник перегнулся через ее плечо и тяжело дышит в шею майора.
      Бобби Джо занялась работой: сфокусировала линзы и принялась делать компьютерные увеличения наиболее удачных видов. В этом и состояла на данном этапе ее работа.
      Клуб находился на Спрингфилд. Фасад здания был мрачен и черен, за исключением сияющих над входом золотых букв: «Чимпира». Полагали, что это место сбора якудз и прочих преступников. Характерно, что именно последние и наняли бригаду для охраны своего мероприятия.
      Перед ее глазами мелькали индикаторы цели, компьютер отслеживал только движения людей. Установленная на борту камера тут же делала моментальные снимки всех двуногих существ, оказавшихся поблизости от входа в клуб. В их число попали | три тролля и одиннадцать нормов азиатской внешности, все мужского пола. Полученная информация тут же заносилась в компьютер. Полковник следил за ситуацией, а особый отдел бригады пополнял базы данных цифровыми портретами потенциальных преступников.
      Прошел час. Полковник по-прежнему требовал от Скипа новую информацию, и Скип запрашивал Би Джи о дополнительных цифрофотографиях. Она кружилась над клубом. Когда появился первый преступник, он же предполагаемый лидер группировки, Бобби Джо передала на компьютер командной штабной машины сигнал тревоги: вижу «Цель-один», вижу «Цель-один»…
      Цифрофотографии шли непрерывным потоком. «Цель-один» выходит через парадные двери клуба… Компьютерное приближение позволяло разглядеть, что это похожий на латиноамериканца мужчина, среднего роста и телосложения. Изображение полностью совпадало с уже имеющимися в памяти наземного компьютера цифровыми фотографиями этого человека. Вскоре вслед за ним из клуба вышла азиатского типа женщина – «Цель-два». Высокая и красивая. Пожалуй, слишком светлая для азиатки, хотя разрез глаз не оставлял сомнений в расовой принадлежности. «Цель-один» ждал ее в переулке перед клубом, откуда они уже вместе проследовали на соседнюю улицу. Там они встретились с «Целью-три» и «Целью-четыре»: массивного сложения орком и длинноволосым карликом. Все вместе направились по переулкам к Королевскому бульвару и остановились на углу Стерлинг-стрит. Затем сели в черно-серый призрак фургона.
      – «Цель-альфа» трогается с места, все другие цели на борту…
      Она несколько раз повторила это сообщение.
      В ушах звучал гул радиообмена. Наземные службы наблюдения выдвигались для сопровождения фургона, получившего кодированное название «Цель-альфа». Времени у них было мало. «Цель-четыре» оказался риггером и крутым гонщиком. Не успел последний член группы подняться в фургон, как машина сорвалась с места и, набирая скорость, буквально растворилась в городских джунглях.
      Бобби Джо приготовилась к преследованию. В скрытом режиме необходимости больше не было. Бортовой боевой компьютер высветил три зеленых точки – устремившиеся в погоню автомобили. «Земля-один, –два и –три» – темные седаны средних размеров с номерными знаками Нью-Джерси. Инструкция требовала, чтобы одна из машин преследования шла непосредственно за фургоном, периодически уступая место другим.
      Ничего, однако, из этого не вышло. На перекрестке с Гарвард-стрит фургон проскочил на красный свет и с ревом ушел по авеню Саус-Оранж. Если бы не помощь Бобби Джо, машины преследования вообще потеряли бы цель. Едва они стали нагонять уходящий фургон, тот резко свернул влево на Четырнадцатую улицу, за которой начиналось переплетение запруженных машинами тесных городских переулков. Фургон понесся по ним с ошеломляющей скоростью, отрываясь от погони на каждом повороте. Вылетев на Спрингфилд-авеню, он проскочил на красный свет еще несколько перекрестков и спустя минуту уже мчался по транзитному хайвею Южного Ньюарка.
      Неожиданно Бобби Джо услышала приглушенные автоматные очереди и далекий, тревожный голос:
      – «Земля-три!» «Земля-три!» Мы вляпались в гангстерскую разборку.
      Оставшиеся две машины уже вырвались из сетки узеньких улочек и переулков на Спрингфилд, но догнать фургон у них не было ни малейшего шанса.
      – Доложите обстановку, «Воздух-один!» – рявкнул Скип.
      Выбора не было.
      Фургон приближался к подземному участку шоссе. Автомобили преследования потеряли его из виду. «Цель-альфа» уходила.
      Бобби Джо резко пошла вниз, винты взвыли от перегрузки, и аппарат опустился на крышу двойного трейлера, скользнувшего в темноту тоннеля. Это чем-то напоминало атакующий маневр при стрельбе. Какое-то время вокруг была непроницаемая тьма, затем Бобби Джо осознала, что оказалась зажата между крышей трейлера и тяжелыми решетками, поддерживающими своды тоннеля. У нее оставалось около полуметра свободного пространства сверху и столько же снизу. Случайное дуновение ветра, малейший сбой в электронной системе – и потолок тоннеля или крыша трейлера просто ее размажут.
      От ужаса помутилось в глазах. Она собрала всю волю, чтобы не поддаться панике. Пришлось напомнить себе, что на самом деле ее там нет. Ее тело находилось в безопасности. Пострадать мог лишь электронный сенсор, установленный на «Снайпере».
      Грузовик оказался хорошим прикрытием. Широкая крыша трейлера и ослепительный свет фар никому не позволяли ее увидеть. Она напряженно вглядывалась в дорогу. Индикаторы цели замигали, затем сенсоры высветили черно-серый фургон, пересекающий полосы движения в направлении выезда с шоссе.
      – «Цель-альфа» выходит, «Цель-альфа» выходит…
      Индикатор цели мигнул и погас. Бобби Джо не рискнула продолжать преследование. Выездной тоннель был слишком узким, ее непременно бы заметили. Она связалась с профессионалами, к тому же по предварительным данным фургон напичкан электроникой. Нельзя было исключать и наличия противорадарных установок. Бобби Джо делала все, что возможно в данных условиях. Она пролетела над спаренным трейлером еще восемьсот метров. Как только шоссе снова вышло на поверхность, она включила двигатели на полную мощь. Ровное гудение моторов перешло в пронзительный рев. Аппарат взмыл над городом.
      Перед ее глазами замигали десятки индикаторов цели.
      Она продолжала слежение, пока Скип не отозвал ее на базу.
      Полковник был недоволен.
      Рико поморщился и стиснул зубы. Не прошло и часа с того момента, как он согласился работать на Л. Кана, а дело ему уже не нравилось. Все это весьма напоминало ловушку.
      – Ты уверен, что видел «шмель»?
      – Конечно, видел, – огрызнулся Торвин, огибая последний угол перед Мотт-стрит. – Его мог разглядеть любой идиот в инфракрасных очках. Уж, наверное, я сумею распознать «Снайпер» серии 53 «Сайбер-спейсдизайн»! Год назад я разломал такую штуковину, только чтобы посмотреть, как она устроена. Не Бог весть что, но сработано по уму. Главное – удобно. Особенно для обычной слежки. Мой фургончик они своей электроникой не подавят. Слабо будет.
      – Понятно, но чей это был «шмель»? И за кем он следил? – спросила Пайпер. Шэнк пожал плечами:
      – Может, совпадение?
      Рико склонил голову, глядя с пассажирского сиденья в боковое зеркало на темнеющие очертания домов. Пайпер задала принципиально важный вопрос. И Рико очень хотел бы знать на него ответ. Предположений было множество, но ни одно его не устраивало, точно так же, как не устраивала его версия Шэнка насчет простого совпадения.
      Л. Кан мог выставить за ними «шмеля» хотя бы ради того, чтобы они знали, что он за ними следит, и не вздумали его обмануть. Это было бы довольно глупо, ибо Рико расценил бы такой поступок, как предательство со стороны Л. Кана. С другой стороны, Л. Кан не мог знать, что Торвин сумеет вычислить его «шмеля».
      Ничего нельзя было исключить. Каждый из четырех сидящих в фургоне разыскивался полицией по крайней мере по одному эпизоду. Выставить «шмеля» могли как местные полицейские, так и федеральные службы. Некоторые охранные компании тоже использовали «шмелей» для наблюдения и слежки. Наконец, как заметил Шэнк, замеченный «шмель» мог вообще не иметь к ним отношения. В плексе Ньюарка постоянно творились серьезные дела. Здесь нельзя свернуть за угол, чтобы не натолкнуться на чью-то разборку. Подозрительно, что «шмель» появился над их головой сразу же после их выхода из «Чимпиры».
      С другой стороны, Торвин потерял «шмеля» из виду, как только они выехали на шоссе, и никаких других признаков слежки они не обнаружили.
      – Не заметил ли ты подозрительных машин?
      – Ни одной собачьей машины.
      Между тем Рико продолжал волновать вариант, о котором никто не сказал ни слова. Он серьезно опасался, что они уже испеклись. Корпорация, в сердце которой они намеревались проникнуть, могла уже пронюхать, что их наняли для этой работы. Возможно, корпорация следила за Л. Каном, а сейчас вышла на охоту за ними.
      Типы из охраны называли такие операции «прицепом».
      Будем действовать с максимальной осторожностью, решил Рико. Не появляться на улицах, пока дело не завершится. Проверить все три, а лучше четыре раза, прежде чем они выйдут на дело. При первом намеке на то, что Л. Кан ведет двойную игру, принимать ответные меры.
      В четыре утра пошел дождь – точно по графику. Вначале моросил, затем полил как из ведра. Менее чем через минуту дождь превратился в ливень. Контролирующие Манхэттен корпорации почти каждую ночь рассеивали тучи, стараясь очистить воздух от атмосферного мусора. Как заявили в новостях по тридео-ТВ, дождь обрушивал грязь без разбора на правых и виноватых.
      На мгновение справа мелькнуло хранилище. Трехэтажное здание было приговорено к сносу десять лет назад. Потом решение отменили, и дом передали общине «Единого Света и Силы» Нью-Джерси. Пайпер приложила немало стараний, чтобы вопрос решился именно так.
      В доме, зажатом между двухэтажной фабрикой и девятиэтажным хранилищем, было две коричневых железных двери, достаточно больших, чтобы пропустить грузовик. На первом этаже окон не было. При приближении фургона правая дверь начала подниматься. Торвин набрал код, въехал внутрь, и дверь так же плавно опустилась.
      Здесь все напоминало свалку: огромное помещение было забито частями различных механизмов и оборудованием. Валялись два мотоцикла «Скорпион», стоял разобранный фургон. Торвин называл это место мастерской для экстренного ремонта. Как он его называл и как использовал, Рико не волновало. Главное, чтобы риггер находил здесь все необходимое для мгновенной починки выходящих из строя в ходе рейда механизмов.
      Рико повел свою группу наверх. На втором этаже размещались спальни, кухня и огромная комната, которая служила гостиной. Шэнка и Торвина Рико заставил убирать мусор, валяющийся Бог знает с каких времен, а Пайпер вручил кассету с информацией от Л. Кана. За ее декой они заскочили по пути. Она сделала копию чипа, после чего они могли приступить к работе.
      Пайпер взяла чип, но вдруг обняла Рико за шею и тихо сказала:
      – Почему-то я очень волнуюсь, jefe(Командир ( исп.).).
      Рико тяжело вздохнул.
      – Надо быть осторожнее, чика. Похоже, на этот раз мы связались с крутыми парнями. Проклятые мегакорпорации.
      – Ладно, я начинаю, – кивнула она.
      – Хорошая мысль.
      Рико проверил запасы: еда, патроны, все остальное. Крысы хорошо поработали над силовыми линиями в подвале, привилось послать Торвина привести все в порядок.
      Когда Рико вернулся на второй этаж, Пайпер сидела на диване с компьютером на коленях. Она внимательно на него посмотрела.
      – Что-нибудь есть?
      – Суриков, – произнесла Пайпер. – Ансел Суриков. Они хотят, чтобы мы его захватили.

      Поэтому возле старого стадиона под гигантским экраном тридео-ТВ с рекламой приближающегося Хромового Ретрфутбола всегда стояли толпы народу. Поэтому тысячи людей забили Блюмфилд-авеню в районе западной половины Сектора-3. Поэтому в самой гуще народа окруженный шестиэтажными гробами отелей слева и безрадостными железобетонными конструкциями справа, освещенный мигающими и вспыхивающими неоновыми огнями стоял Монах.
      В нескольких шагах от него другой человек взобрался на пластмассовый ящик.
      – Что происходит с обществом? – кричал он, размахивая листком с распечатанным текстом.– Бесконечные принуждения! Корпорации, правительство, производители – все принуждают нас к тому, чего мы не хотим! И никто не в состоянии этого избежать, ни сквоттеры, ни служащие, ни сами работники корпораций, ни даже безНОСые! Принуждение опустошает нашу жизнь, лишает нас надежды и цели!
      Единственный выход – в неоанархизме! Только через него человечеству удастся сбросить оковы тирании! Очнитесь! Восстаньте из болота современного корпоративного феодализма! Мы должны объединиться под знаменем общей идеи и вместе идти к оптимальности Парето!
      Монах нахмурился. Оптимальности… чего?
      Неподалеку женщина продавала с тележки вьющиеся бородавки, которые надо прикладывать к телу с трехпроцентным раствором двуокиси натрия. Она обещала, что все мужчины станут красивыми и энергичными, а женщины – очаровательными и плодовитыми.
      Вьющиеся бородавки… Монах растерянно покрутил головой, не в силах представить подобное.
      Продавали пирамиды и кристаллы, генераторы положительно и отрицательно заряженных ионов, будочки по выращиванию собственных клонов, тут же толкались знатоки карт таро, умельцы читать по ладони, уличные фокусники, торговцы дешевыми органами и их кибернетическими суррогатами, мошенники и уличные доктора. В стороне топтались люди в масках, крупные, как орки, в черных капюшонах, комбинезонах, перчатках и сапогах департамента санации.
      – Где жмурик? – выкрикнул один из них.
      Монах старался воздерживаться от суждений. Дело писателя – смотреть и слушать. Находить скрытые пружины бытия и раскрывать их для других. Впитывать все, как губка. Усваивать, запоминать и стараться объяснить людям случайность и абсурдность бытия, искать новые выразительные возможности.
      Придет время, и люди начнут читать его телекниги, смотреть его пьесы, поставленные во многих измерениях, или просто воспринимать соркестрированные им смысловые постановки. Придет время, и они обретут истину.
      О, это будет великий день!
      Он уже видел заголовок: «Один день из жизни мегамаркета метроплекса Ньюарка!» Или что-то в этом роде. «Автор – Монах!» Он расплылся в улыбке.
      Случившееся застало его врасплох. В глубине уличного шума, бульканья голосов, рева рекламы, грохота электричек и гула шоссе, на фоне визга динамиков и отдаленного треска пулеметной стрельбы зародился ноющий звук, на который Монах поначалу не обратил внимания.
      Когда он повернулся, что-то ударило его ниже колена, а потом в бедро. Сам по себе удар не был сильным. Монах привык, что его толкают часами напролет. По сути дела, он всю жизнь провел в толчее и давке. Но дальнейшее его просто ошеломило.
      Неведомая сила сдвинула его с места. Спустя секунду Монах уже летел с головокружительной скоростью, причем спиной вперед, согнувшись и бессильно вытянув руки и ноги. В мерцающем свете неоновой рекламы он успел разглядеть выпученные глаза какого-то азиата, женщину в капюшоне, сцепившуюся с двумя гангстерами, попытавшимися вырвать у нее сумочку, лысого толстяка, бегущую по тротуару крысу…
      И этот странный, ноющий звук. Потом кто-то воскликнул:
      – Эй!
      Неожиданно Монах сообразил, что падает. Он так и не понял, что с ним произошло. Ничего подобного раньше не случалось. Он действительно летел по воздуху, неподвластный силе тяготения.
      Он увидел огонек прикуриваемой сигареты, мимо понеслась бетонная стена, затем все вокруг стало ломаться. Его скомканное тело переворачивалось и билось о попадающиеся на пути предметы. Потом он упал на землю. Это было уже больно.
      – С вами все в порядке? – спросил чей-то голос.
      В этом Монах не был уверен. Самое странное, что ему было смешно. Он чувствовал, что может одновременно задохнуться и потерять сознание. К тому же он сильно ударился. Он попытался прийти в себя и восстановить дыхание. Когда это удалось, Монах осторожно огляделся. Первое, что он увидел, была огромная куча пластиковых бутылок и банок. Потом он разглядел опустившегося рядом с ним на колени человека. На незнакомце была пятнистая, под леопарда, куртка, штаны и сапоги. В следующее мгновение Монах понял, что это женщина и она смотрит прямо на него!
      Он вгляделся в ее черты. Волосы незнакомки были растрепанны и без конца меняли цвет: от красного к оранжевому, потом к золотому и снова к красному. Синие глаза, дерзко вздернутый носик и губки, как лук Купидона. Она улыбнулась, обнажив зубки, белые, как… короче, такой белизны Монах еще не видел. Она пахла цветущим садом. Она была… она была…
      Она была прекрасна.
      – Слушай, а ты ничего, – пробормотал Монах.
      – Вот как? – Девушка рассмеялась.
      Головокружение и боль от ушибов исчезли. Монах пошевелился. Женщины никогда не обращали на него внимания. А такие красивые, как эта, вообще его не замечали. Их не интересовали писатели. Они не считали их пригодными для совместной жизни. Женщины присматривали служащих, работников корпораций – короче, обитателей высоких небоскребов по ту сторону Гудзона. Людей с «бабками».
      Она прикрыла рукой ротик, потом помогла ему сесть. Ручки у нее были крошечные, как у ребенка.
      – Похоже, ты побывал в другом мире. Слышал, как я пищала?
      Монах нахмурился, пытаясь сообразить, о чем идет речь.
      – Эй, а ты случайно не эльф? – Девушка погладила его по колючим волосам и наклонилась посмотреть на уши. Уши у него были странные. Вроде как остренькие.
      – Хм-м…
      – Мой отец был карлик. Представляешь? – Она улыбнулась и раскинула руки, словно приглашая осмотреть ее всю. От такого предложения Монах не мог отказаться. Изумительное, стройное и гибкое тело.
      – Ух ты… – только и мог произнести он. Она снова засмеялась и посмотрела на него тепло и доверительно.
      – Я – Рысь. А ты кто?
      – Монах, – выпалил Монах.
      – Да… – пробормотала она тихо. – А знаешь, ты похож на детей цветов. Они всегда пребывают в других мирах. Они жили в двадцатом веке и утверждали, что надо заниматься любовью и все такое. – Девушка улыбнулась, словно подобное казалось ей смешным. – И еще они медитировали. А многие носили одежду такого же цвета, как у тебя.
      – Правда?
      – Да. И еще сандалии.
      Монах посмотрел на разбрызганную по своему комбинезону краску, потом на красно-черные сандалии. Дети цветов? Так это они ели семена? Может, они эльфы?
      – Я…
      – Что? – вопросительно посмотрела на него Рысь.
      – Мне кажется… Я как-то раз видел их по калифорнийскому каналу… – Как она их назвала? – Детей цветов.
      Рысь неожиданно прикрыла лицо руками и едва не сложилась пополам от хохота. Монах сообразил, что она смеется, только когда она выпрямилась, вытерла слезы и перевела дух.
      – Ну вот! – выдохнула Рысь. – Теперь ты меня понял.
      Монах окончательно растерялся.
      – Ладно, где ты живешь? – спросила Рысь, отбросив волосы, а потом снова пригладив их мягким движением руки. Взглянув на него, она добавила: – Монах.
      – А?
      – Может, хочешь пойти ко мне?
      Монах опешил. Странное тепло разлилось по его телу. Не может быть. Такая красивая, роскошная женщина не должна говорить подобное. Наверное, он что-то пропустил, недопонял или неправильно истолковал. Но Рысь взяла его за руки и попыталась поднять с земли. Для девушки она оказалась очень сильной.