Так и продолжалось, пока они не проверили Сурикова в последний раз.
      У него тоже оказался жучок – вшитый в затылок микропередатчик, такой же, как и у первого Сурикова, которого на самом деле звали Майкл Тревис и которого они точно так же выдернули из «Маас Интертеха». Фарра Моффит предупреждала их насчет подобной возможности. Всем ведущим исследователям «Фучи» вшивали такие передатчики. Сама она до этой чести не доросла.
      Сразу извлечь жучка не удалось. Рико имел кое-какие навыки в экстренной медицине, но у Шэнка получалось лучше, и дело завершил он. Пригодились оборудование и инструменты Дока. Когда Шэнк закончил, Суриков едва не потерял сознание, но датчики показывали, что он выкарабкается.
      От погони они ушли, затем подобрали Фарру Моффит и Бандита. Второго Бандита. Того, что выглядел как привидение, парил над землей, а потом растворился в теле первого Бандита, который был с ними с самого начала. Со стороны это смотрелось жутковато, лишь Рико приходилось видеть подобные вещи раньше.
      Астральная проекция, вот как это называлось.
      Рейдеры направились в убежище на Роувэй-стрит, в Сектор-13. Больше им все равно было некуда ехать. Они были изрядно потрепаны, дождь закончился, и всем смертельно хотелось спать.
      Перед самым убежищем позвонили Осборну насчет передачи Сурикова и Моффит в обмен на наличные нуены. Встречу назначили на вечер.
      Когда Рико наконец прилег, было уже около полудня. Он уснул мгновенно. Пайпер сбросила в темноте одежду и осторожно устроилась рядом, прижалась к нему и уложила голову на его плечо. Так она и пролежала до конца дня, боясь пошевелиться и нарушить его сон.
      Пайпер не могла позволить себе уснуть. Эти последние несколько часов до встречи с «Маас Интертехом» могли оказаться их последними интимными моментами. Она хотела насладиться каждой секундой, прочувствовать его тело, запах, тепло, запомнить его дыхание. Она вызывала в памяти самые сокровенные воспоминания о нем и едва сдерживала наворачивающиеся на глаза слезы. Молча молила ками о снисхождении, не имея при этом никаких иллюзий в отношении того, как на самом деле завершится грядущая ночь.
      Жизнь оказалась скудна на радости и скупа на любовь. Слишком уж скоро все закончилось. Пайпер мучилась от горькой обиды и несправедливости. Судьбу не обманешь. Власть и сила были на стороне корпораций. «Маас Интертех» обладал практически неистощимыми ресурсами благодаря вышестоящему «Кьюз Нихону». На встрече их могли ожидать все боевые подразделения службы «Дайзака». Против такой армии у рейдеров не было ни единого шанса. Они погибнут, как черви под сапогом гиганта.
      Пайпер жалела только о том, что не встретила Рико раньше и не провела с ним больше времени. Он был единственным человеком, кого она по-настоящему любила. Без него она не представляла своей жизни.
      Одна мысль принесла ей относительное успокоение. Если она погибнет сегодня ночью, она погибнет не за Ансела Сурикова и не за Фарру Моффит. Она погибнет не за дело освобождения планеты от ига всесильных корпораций. Она примет смерть за своего любимого человека, за jefe. Она погибнет за то, во что верила. Она погибнет за него, за него одного.
      Остальное уже не имело значения.
      Спор разгорелся, когда сумерки сгустились. Шэнк посмотрел на Торвина, и Торвин пожал плечами:
      – Я тоже в это не верю.
      Все началось с того, что Пайпер во весь голос объявила о своем намерении пойти вместе с ними на встречу с «Маас Интертехом». В матрице ей было нечего делать. А на встрече она могла, по крайней мере, держать оружие.
      Рико коротко ее оборвал, заявив, что она не едет. Она настаивала на своем. Он начал ругаться. В результате оба раскричались.
      Это был первый раз, когда Шэнк услышал, как Пайпер может кричать.
      В девять вечера они собрались в комнате с пластиковыми цветами, ароматным воздухом и тихой музыкой – в «Церкви Вечного Света» в Секторе-7. За пятьсот нуенов по Доку отслужили такую же панихиду, какую в свое время отслужили по Филли. Только на этот раз, когда закончилась записанная на тридео служба, никто не произнес ни слова. Док сам сказал все, когда выскочил под пули, валя противника из своего «Инграма». Он кричал о Филли и о мести, о том, что надо исполнять свой долг, несмотря на последствия.
      Будь проклята смерть.
      После службы к ним подошел тип в аккуратном черном костюме с полной пепла урной. Рико насыпал пригоршню пепла в карман Сурикову.
      – Не забывай, – сказал он, – чем все это оплачено.
      Суриков побледнел и ответил:
      – Нет. Конечно нет.
      Встреча была назначена в Секторе-9, на контролируемых гангстерами территориях, прилегающих к Оуэн-парку. Улица состояла из одного квартала и была завалена грудами строительного мусора, погнутыми каркасами брошенных автомобилей и прочим хламом. Окна домов были затянуты целлофаном или забиты макропластовыми досками. Нормальные люди давно покинули эти жилища, оставив их бродягам и изгоям.
      Небо затягивали низкие тучи, сквозь которые пробивался зловещий свет луны. Казалось, поблизости нет ни единой живой души.
      Едва наступила полночь, две белые «тойоты» завернули за угол и остановились у противоположной от фургона обочины. Рико смотрел и ждал. Торвин поднял в воздух «шмеля» и контролировал ситуацию сверху. Бандит впал в транс, наблюдая за ситуацией из астрала. Ни тот, ни другой не подавали сигналов опасности. Похоже, Осборн играл в открытую.
      Может быть, все и получится.
      Дверь переднего лимузина открылась. Появившийся тип ничем не напоминал шута, с которым Осборн приезжал на первую встречу. Это был, настоящий головорез, крутой, спокойный и неторопливый в движениях.
      Шэнк вылез из фургона, показав ствол. Рико вышел из машины вслед за ним и прошел до середины улицы, где его ожидал Осборн. Вдали прогремел гром, воздух стал неожиданно теплым и влажным.
      – Бабки? – спросил Рико.
      Осборн вручил ему бумажник из искусственной кожи, в котором находилось семь кредиток. Рико проверил деньги детектором, вернул бумажник и нажал кнопку микрофона.
      Боковая дверь фургона скользнула в сторону, позволив Осборну разглядеть Сурикова и Моффит. С ними же находилась в фургоне и Пайпер. Рико надеялся, что у нее хватит ума не высовываться. Она знала, как заканчиваются подобные встречи, но он все равно за нее боялся.
      – Мой специалист сидит во второй машине, – сказал Осборн.
      Рико кивнул.
      Осборн махнул рукой, и из «тойоты» вылез тип в темно-синем костюме. После того, как диагностическая аппаратура Дока подтвердила, что сканеры для ДНК и зрачка безопасны, Рико кивнул в сторону фургона.
      Техник отправился осматривать Сурикова. Рико не сводил глаз с головореза и Осборна, но ничего подозрительного не заметил. Они выглядели так, словно приехали на обычную встречу по закупке товара.
      Казалось, что тучи над головой спустились еще ниже. Вдоль улицы тянулись неровные полосы тумана. Ни Бандит, ни Торвин не подавали сигналов.
      Техник вылез из фургона и кивнул.
      Осборн жестом велел ему вернуться во вторую машину, затем посмотрел на Рико и сказал:
      – В любое время, как только будете готовы.
      – Вы удовлетворены состоянием товара?
      – Полностью.
      Рико нажал кнопку микрофона. Когда Суриков и Моффит дошли до середины улицы, Осборн вручил ему кредитки.
      – Спасибо, – произнесла Моффит, глядя на Рико.
      Она даже постаралась, чтобы это прозвучало искренне. Рико попятился, потом развернулся и быстро заскочил в фургон. За ним запрыгнул и захлопнул дверь Шэнк. Фургон сорвался с места, мгновенно набирая скорость.
      Суриков, Моффит и пара белых лимузинов растворились в густеющем тумане.
      Когда фургон повернул за угол, Бандит произнес:
      – Опасность.
      Туман уже нельзя было отличить от туч. Фургон влетел в море клубящихся белесых облаков. Торвин выкрикивал проклятия.
      Неожиданно что-то понеслось прямо на них.
      Рико показалось, что вертолет сорвался прямо с тротуара. Он прошел так близко, что едва не зацепил фургон. Единственная деталь, которую удалось разглядеть, была черная обезьяна на передней панели вертолета.
      Раздался взрыв. Похоже на ракету. Рико увидел огонь. Все потонуло в страшном грохоте и треске. Когда же наконец наступила тишина, он ничего не мог разглядеть из-за дыма.
      Кровь заливала ему рот, весь левый бок словно окаменел, адская боль не позволяла глубоко вдохнуть. Похоже, фургон лежал на крыше, окна частично потрескались, частично повылетали. Рико попытался подняться, но что-то ему мешало, пока наконец он не понял, что это Пайпер. Она тяжело дышала, стонала от боли и временами принималась резко кашлять.
      Он нашел ее плечи. Когда он попытался ее приподнять, она закричала от боли.
      Дым выедал глаза, становясь из серого черным. Где, черт побери, здесь дверь? Должен же быть выход…
      Что-то затрещало. Потом закричал Шэнк. Они вывалились на улицу. Дым смешивался с туманом. Горящие обломки валялись по всей дороге.
      Началась стрельба. Казалось, целая рота поливает фургон из автоматов.
      – Где Торвин? – взревел Шэнк.
      Позади них прогремел еще один взрыв. Взрывная волна едва не сбила Рико с ног. Он попытался устоять, но Пайпер повалилась на колени. Рико изо всех сил пытался ее удержать, но она упорно сползала на землю. Тогда он наконец разглядел, что волосы на ее голове превратились в кровавую массу, а на боку куртки проступили темные пятна.
      – Ей конец! – проревел Шэнк и дернул Рико за собой. Пайпер выскользнула из его рук и свалилась на землю, как мешок с мясом. Рико хотел остановиться, но Шэнк волок его вдоль улицы. С полдюжины пуль ударили по плечам и спине, и Рико едва не потерял сознание.
      Вот и все, понял он. Конец.
      Укрыться было негде. Казалось, со всех сторон ведут огонь тысячи пулеметов.
      Рико попытался вытащить из кобуры «хищник-2», но пальцы настолько ослабли, что ничего не получилось.
      Он спотыкался о кучи мусора, а Шэнк упорно тянул его за собой и дико кричал:
      – Не останавливаться!
      Когда Рико наконец остановился, Шэнка рядом не было. Он стоял посреди какого-то пустынного переулка.
      Рико сделал, спотыкаясь, несколько шагов, потом развернулся и побрел назад. Он думал только о том, что Пайпер осталась лежать в никому не известном переулке, на ничейной земле, и никого не оказалось рядом, чтобы облегчить ее последние минуты.
      Какого дьявола…
      Что это с ним?
      Ноги его не слушались. Он больно ударился о землю. Навалилась смертельная усталость, не хватало сил даже открыть глаза. Рико положил голову на прохладный, усыпанный песком бетон и затих.
      Все погрузилось во тьму.

      Рысь задумалась и отвернулась, слабая улыбка искривила уголки ее губ. Монах уже знал, что, когда она так делает, она слушает радио или говорит по имплантированному телекому. Последнее время ей часто звонили друзья.
      Перемена на пересадки и вживления не влияла. После перемены вас уже не могут напичкать всякой всячиной – причин тому было много, Рысь их еще не объяснила, – но все, что было имплантировано раньше, продолжало функционировать.
      И слава Богу, подумал Монах.
      Рысь посмотрела на него и улыбнулась.
      – Пора, – сказала она.
      – Угу.
      Они побежали – побежали вниз по лестнице, по длинному тоннелю, еще по лестнице, через дверь, затем на эскалатор и снова вниз. Они бежали, потому что, как сказала Рысь, оставалась «маленькая возможность», а значит, надо было торопиться.
      Красноватая тьма не замедляла их бега. Монах прекрасно все видел. Лучше, чем при свете дня.
      Огромный фургон с горящими фарами с визгом выскочил на шоссе и затормозил прямо перед ними. Пассажирская дверь распахнулась. Рысь схватила Монаха за руку, и они забрались внутрь.
      Фургон заревел и рванулся с места. Сидящий за рулем тип в форме универсальной полиции посмотрел на них и улыбнулся. Глаза его сверкали зловещим красным светом. Он рассмеялся. Рысь прикрыла рот и раскачивалась от беззвучного хохота. Монах тоже улыбнулся, хотя и не понимал, чему он улыбается.
      У Рыси и ее друзей была своя шутка, значение которой до конца оставалось неясным. Монах догадывался, что она имела отношение к тому, кем они были и кем стали, перемене или чему-то в этом роде. До конца он не разобрался, но Рысь и не возражала.
      – Ты такой клевый, – говорила она. – Ты все поймешь. Только не спеши.
      Фургон вылетел на какую-то улицу, где все тонуло в тумане и дымке. И дымка, и сгустки тумана имели красноватый оттенок. Как и все остальное.
      Неожиданно машина остановилась в самом, как показалось Монаху, центре боевых действий. Со всех сторон стояли полицейские джипы, мигали сирены, бегали люди в форме и с оружием. Рысь схватила Монаха за руку и выволокла его из фургона. В нескольких метрах от них на тротуаре лежало тело мертвой женщины. Азиатки.
      Рысь улыбнулась и кивнула, побуждая его взглядом подойти к ней.
      Монах опустился на колени. Женщина казалась мертвой из-за огромной лужи крови, но на самом деле она еще жила. Вокруг ее тела светился слабый ореол. Его было очень трудно заметить, к тому же Монах только-только научился различать такие вещи. Правда, теперь, когда Рысь объяснила, на что надо обращать внимание, он разглядел ореол с первого взгляда.
      Монах наклонился, прижался губами ко рту женщины и медленно вдохнул. Он вдыхал медленно-медленно, пока тело его не задрожало от напряжения. Вместе с дрожью пришло наслаждение, более острое, чем от секса, во всяком случае, ничего подобного ему испытывать не доводилось. Это было не просто физическое наслаждение. Он почувствовал себя полноценным, сильным, могучим, почти что неукротимым. Если бы он позволил воображению разыграться, он смог бы почувствовать такую силу, что… Рысь предупреждала его об этой опасности.
      Рысь стиснула плечо Монаха и наклонилась, чтобы поцеловать его. Они обменялись дыханиями, вкушая этот сладкий-сладкий воздух.
      – Теперь моя очередь, – тихо сказала она и улыбнулась.
      – Конечно, – кивнул Монах. Их ждали другие тела.
      Когда раздался звонок, Л. Кан находился в «Чимпире». Сидящая рядом Рэвейдж слышала весь разговор. Информатор доложил, что рейдеры, которых наняли для похищения Ансела Сурикова из «Маас Интертеха», только что попали в засаду в Секторе-9. Полиция прибыла очень быстро, но информатор был почти уверен, что рейдеры погибли.
      Л. Кан прервал разговор, некоторое время сидел молча, потом тихо выругался.
      – Непонятно, для чего мы нанимали дублеров? Бойцы «Дайзака» укокошили их в перестрелке. Это несправедливо. Совершенно несправедливо.
      Рэвейдж согласилась, взяла его напиток, поднесла к губам и сделала маленький глоток. Л. Кан нахмурился и посмотрел на нее недобрым, раздраженным взглядом.
      – У меня и так в последнее время хватает проблем, – произнес он. – Не испытывай мое терпение.
      – Мне захотелось, – ответила Рэвейдж.
      – Тебе надо усвоить…
      Докончить свою мысль он не успел. Рэвейдж выплеснула остатки коктейля ему в лицо. Не успел он отряхнуться, как она резанула рукой по его горлу. Торчащие из-под имплантированных ногтей лезвия рассекли плоть, как воздух. Она почти не почувствовала сопротивления.
      Когда из страшной раны брызнули первые струйки крови, Рэвейдж сжала пальцы в кулак и ударила Л. Кана в лицо. Хрустнули кости и хрящи носа, Л. Кан ударился затылком о стенку кабины и мешком повалился под стол.
      Рэвейдж тут же вскочила, боясь, как бы фонтаны крови не попали на ее серебристый облегающий комбинезон.
      Пара орков, которых Л. Кан нанял для дополнительной охраны, обернулись посмотреть на происходящее. Они смотрели на Рэвейдж и ждали дальнейших распоряжений. Парни не питали иллюзий в отношении того, какое место занимает эта девка в уголовном мире Ньюарка. Они знали, что, если сверху поступает команда, хороший солдат обязан кивнуть и выполнить ее. Они уже получили нуены от нее и от ее нового хозяина.
      Рэвейдж брезгливо поморщилась и произнесла:
      – Сбросите его в Ров.
      Утром о нем позаботится санитарная служба.
      Возвращаясь из клуба, Рэвейдж остановилась у телекома и набрала номер, который дал ей ее новый хозяин. Ответил его секретарь, темнокожий эльф.
      – Сделано, – бросила она.
      – Muy bien, – отозвался эльф;
      На этом ее дела на вечер завершились.
      Солнечный свет, проникающий в комнату через темные закопченные стекла, потускнел. Прошло несколько дней, но Рико этого не сознавал. Он лежал на голом матрасе на полу обшарпанной комнаты в заброшенном здании. Рядом с ним стояла бутылка. Грудь его была забинтована. На теле было больше ран и ссадин, чем ему бы хотелось насчитать за всю жизнь. Инстинкт самосохранения заставил его найти уличного доктора, а потом добраться до самого безопасного места, которое он знал.
      Едва Рико пришел в себя после первого шока, он отправился искать Пайпер, но тела к тому времени уже успели убрать. Убрали даже покореженный фургон. Он был готов выть от отчаяния. Может быть, здесь он потерял свою душу.
      Теперь в голову лезли всякие мелочи. Рико вспоминал, как смеялась и улыбалась Пайпер, как она опускала глазки, когда что-то ее смущало… Она была крутым декером, настоящим профессионалом, но Рико запомнил ее сдержанной и мягкой японкой. Она была его любимой и преданной женщиной, красавицей, каких ему не доводилось встречать раньше. Он вспомнил, что это заброшенное здание находится недалеко от того места, где они встретились. А в этой квартире они впервые занялись любовью. В те годы здесь не было так мерзко. Здание было изношено и запущено, но здесь было безопасно. Спокойно.
      Сколько месяцев они здесь прожили? Он не мог припомнить. Удивительно, что здание еще стоит.
      Кроме этого дома, у него не оставалось ничего. Он не сумел сохранить в живых ни одного человека. Он позволил мегакорпорации использовать и уничтожить своих друзей. С их помощью Фарра Моффит вместе с настоящим Суриковым перебрались в «Маас Интертех». Ну и что?
      Кому от этого стало лучше?
      Ночью он разбил бутылку и долго держал зазубренный край около горла. Острые края царапали кожу, но Рико понимал, что это будет никчемный поступок. К тому же у него все равно не хватало сил…
      Он опустил руку, и разбитая бутылка укатилась. Все кончилось. Он уже умер. Он будет просто лежать здесь и ждать, пока последние осколки не растворятся в темноте.
      Прошло несколько часов. Донесся отдаленный скрип, затем попискивание. Рико подумал о крысах и прочих существах, населяющих темные уголки плекса, когда дверь в его комнату медленно приоткрылась.
      Силуэты двух человек смутно вырисовывались на еще более черном фоне холла. Маленькая фигура напоминала очертаниями женщину. Рядом с ней стоял настоящий здоровяк, может быть, даже и орк.
      – Я знала, что найду тебя здесь.
      Что за черт?.. Голос принадлежал Пайпер.
      Рико медленно приподнялся, приспосабливая линзы «Джикку» к темноте, чтобы лучше рассмотреть стоящих на пороге. К своему величайшему изумлению, он увидел Пайпер и Шэнка. Они были изрядно потрепаны и залиты кровью, но самостоятельно держались на ногах и были живы.
      Рико попытался что-нибудь сказать. Он не мог поверить своим глазам.
      – После кратковременного сна снова наступает бесконечный цикл, jefe, – тихо произнесла Пайпер. – И я намерена тебе это доказать, любимый. Но вначале позволь тебя поцеловать.
      Она подошла ближе, приветливо улыбаясь.
      Глаза ее горели красным огнем.

      Вертолет плавно опустился на посадочную площадку на крыше Пятой Башни корпорации «Фучи». Гордон Ито уже поднялся со своего кресла и стоял перед пассажирским отсеком. Его заместитель, исполнительный секретарь и первый помощник возились, укладывая портативные компьютеры и закрывая дипломаты. Его личный охранник тоже поднялся и встал рядом с ним.
      Люк вертолета открылся, на площадку опустилась лестница, и Гордон решительно зашагал по ступенькам. Он хотел немедленно приступить к одному делу, но старался при этом не проявлять спешки. Вообще не должно быть таких дел, ради которых стоит суетиться. Поспешишь – людей насмешишь. В его положении поспешные, решения и поступки оборачивались катастрофой.
      Он спустился на лифте на двадцать этажей вниз, в свой кабинет. Прислуга уже разливала чай. Гордон закурил сигарету «Платинум Селект», потом взял чашку и минуты три стоял у окна, размышляя о том, как поступить дальше.
      Приняв решение, он вернулся к столу и поднял трубку телекома. Спустя мгновение на экране появился обрамленный в черный треугольник логотип корпорации «Фучи».
      – Мистер Ито.
      – Мистер Ксяо.
      – Конитива.
      – Конитива.
      – Что привело вас на мой экран, Гордон?
      – Я только что получил кое-какие сведения. Подумал, что вам может быть интересно. Мне сообщили, что Ансел Суриков и Марена Фаррис перешли на службу в «Маас Интертех».
      – Да, мне это известно, Гордон.
      – Вы планируете что-либо предпринять по этому поводу?
      – Думаю, нет.
      Гордон заставил себя выдержать паузу. Реакция Ксяо оказалась слишком бесстрастной даже для человека, старающегося скрывать все эмоции. Тут что-то не так.
      – Вы взяли руководство на себя. Вы отстранили меня от дела Сурикова и Фаррис. Теперь они оба оказываются в «Интертехе». Это приведет к усилению позиций «Кьюз Нихона» по крайней мере в двух ключевых технологических направлениях. И вы ничего не собираетесь предпринимать?
      – В этом нет необходимости, Гордон.
      – Я вам напомню, что Суриков – звезда первой величины в современной биотехнологии.
      – «Маас Интертех» Сурикова не получил.
      Гордон сел в кресло, затянулся сигаретой и погрузился в раздумье. Его разведка не могла ошибиться, информация поступила от надежного агента. Это означало, что Ксяо либо не владеет ситуацией, либо лжет.
      – Кого же они тогда получили?
      – Как всегда, никого.
      Гордон на минуту задумался, потом пробормотал:
      – Ну ты и сукин сын!
      – Да! – откликнулся Ксяо.– Боюсь, они попались на ту же удочку.
      Ксяо всех обвел вокруг пальца. «Маас Интертех», всех, в том числе и Гордона.
      – Как вам это удалось? Ясно как день, что вы подготовили другого двойника. Но вы не могли пойти по моему пути. Вы никогда не повторяете чужие трюки.
      Наступило короткое молчание, потом экран погас, и связь оборвалась.
      Ублюдок.

      У него были хитрые лапы. Он мог расколоть любую ловушку и убежать от любой опасности, случись она в лесу, в городе, в горах или в подземном тоннеле. Но это не делало его совершенным. Или неуязвимым. Или бесстрашным. Или уверенным в собственных мотивах. Во всяком случае, Бандит этого не наблюдал.
      Ему удалось избежать травмы, когда фургон перевернулся. Ему удалось увернуться от пуль из доброго десятка стволов. Не удалось лишь уклониться от взрыва, который превратил фургон в дымящийся ад. Зато с укутанной смертельным туманом улицы он выбрался довольно быстро.
      Он шел путем Енота, а Енот никогда не дерется, если противников больше. Принимать бой в такой ситуации казалось Бандиту совершенно неразумным. Любое действие, кроме бегства, казалось ему неразумным в такой ситуации.
      Или он сам над собой смеется?
      Подобные мысли редко посещали Бандита в его кабинете. Это было его святилище, здесь он всегда находился один. В подвале многоквартирного дома Бандит хранил сувениры и фетиши разных форм колдовства. Здесь, в маленькой темной комнатке, он пережил мучительную сладость первого прикосновения к метамагии. Проблемы земного, физического мира казались здесь странными и несуществующими.
      Он посмотрел на лежащую на коленях флейту, потом медленно поднес ее к губам и заиграл. Он не старался выводить какую-нибудь конкретную мелодию или песню, а позволял музыке свободно течь изнутри. Выбор нот не зависел от его сознания.
      Скоро он почувствовал, что уже не один. Снова пришел Старик.
      Бандит обернулся и увидел его сидящим рядом со скрещенными ногами. Старик отдаленно походил на азиата, разве что седые длинные волосы рассыпались по плечам и все, что было на нем одето, было сделано из натуральной кожи, коричневой, мягкой кожи, какую носили местные люди задолго до Пробуждения вместе с ожерельями, бусами и браслетами.
      Бандит повернулся к Старику. Они долго смотрели друг на друга.
      Явился ли ему Енот в человеческом облике или это дух, решивший стать его проводником?..
      Голос Старика был сух, как песок, и скрипуч, как деревянные половицы. Между тем за этим хриплым и временами дрожащим старческим голосом чувствовалась огромная вибрирующая сила.
      – Итак, – произнес Старик. – Чего ты хочешь? Ты звал меня. Значит, ты чего-то хочешь.
      – Я не знаю, – нахмурился Бандит. – Я попал в беду.
      Старик едва заметно пожал плечами.
      – У меня нет ответа. Я всего лишь старый человек.
      – Ты мудр.
      – Конечно, именно так ты и думаешь. Что я старый, мудрый и знаю ответы на все вопросы. – Старик коротко кивнул. – Может случиться, что ты не прав. Если я и знал какие-нибудь ответы, я давно их позабыл. Очень давно. Задолго до того, как ты родился.
      – Наверное, есть вещи, которые ты можешь мне рассказать.
      Наступило молчание, после чего Старик произнес:
      – Я многое мог бы тебе рассказать. Старые люди способны говорить часами… Очень давно я услышал разговор двух людей. Думаю, они пришли с другой стороны огромного океана. Один все время задавал вопросы, а второй пытался на них ответить. «Сколько рыб в пруду?» – спрашивал первый. Второй не знал, пытался угадать. Но он не понимал, что на этот вопрос нет ответа. Может быть, ответов нет вообще, кроме тех, которые ты находишь для себя.
      – А как же истина?
      Старик снова пожал плечами:
      – Это как раз одна из таких вещей. Каждый видит ее по-своему. Ты – шаман. Ты должен знать это лучше других. Спроси двадцать магов, пусть скажут истину о магии. Сколько ответов ты получишь?
      – Минимум двадцать.
      – Я мог бы рассказать тебе множество вещей, если бы мне удалось их вспомнить, но что это тебе даст? Важно, что означают для тебя эти вещи. Каковы твои ответы? Что они говорят о тебе? Куда они ведут? Какой в результате из тебя получается шаман? И так далее. Тебе нравится до сих пор мой ответ?