Почти всю ночь они уходили от погони. Сбрасывали хвосты, потом проверялись и перепроверялись.
      Бандит замкнулся в себе. У него удалось выяснить, что маг, сопровождавший типа в костюме, был настоящим мастером оккультных наук. Если бы ему удалось собрать в единый кулак всю свою силу, он запросто превратил бы в кучу мусора всю автостоянку плюс половину молла. Случившееся лишний раз доказывало, что иногда бывает полезнее набираться опыта на улице, чем штудировать труды в библиотеках престижных оккультных университетов. На улице быстро понимаешь, что ты либо быстрый, либо мертвый. Этого у Бандита было не отнять. Временами Бандит казался отмороженным, но, когда надо, умел действовать быстро, а самое главное – безошибочно определял, когда от быстроты зависит жизнь.
      Хорошие инстинкты, подумал Рико.
      Как еще это назвать?
      Торвин на полной скорости летел по шоссе. Они несколько раз пересекли плекс и меняли направление, чтобы сбросить преследователей со следа. Рико до сих пор не мог поверить, что встреча закончилась таким образом. Это было бессмысленно.
      В салоне фургона шла работа.
      Док уже час бился над Филли. Рико давно понял, что с имеющимися инструментами тот ничего не сумеет сделать. Может быть, располагая полным хирургическим набором, в условиях хорошей операционной Док и сумел бы ей помочь, но и тогда это следовало бы считать чудом. Так или иначе, главное сейчас – уйти от возможной погони. Все остальное не так важно.
      Филли ни разу не пошевелилась. Она не дышала и не подавала никаких признаков жизни. Попавший в затылок осколок повредил кость. Может быть, она даже не успела почувствовать боль и сообразить, что произошло.
      Если уж суждено погибнуть, подобный вариант был самым удачным. Во всяком случае, именно так хотел уйти из жизни Рико. Вот он здесь, живой… и вот его уже нет. Смерть с оттенком достоинства.
      Дока это не утешало.
      – Она жила так, как хотела, амиго, – сказал наконец Рико. – Она была верна себе и тебе. Она была настоящей. Она не могла отпустить тебя одного. Ни за что, товарищ.
      Шэнк заворчал, согласно кивнул и пробубнил:
      – Мы с тобой, братан.
      Док поднял лицо к потолку, закрыл глаза и не произнес ни слова. Затем зажмурился и стиснул зубы так, что мускулы на щеках задрожали. Он сдерживался из последних сил.
      Рико знал, что это такое. Он также знал, что это бесполезно. Есть чувства, сдержать которые невозможно.
      Было почти утро, когда они добрались до Малой Азии. Торвин свернул в узенький переулок и остановился возле их последнего убежища. Ни погони, ни засады, похоже, не было. Рико вышел из машины и огляделся. Боковая дверь скользнула в сторону, и наружу выбрался Бандит.
      Внутри фургона Док не отрываясь смотрел на тело Филли.
      – Пошли, братан, – проворчал Шэнк.
      – Я хочу побыть один.
      – Пошли, дружище!
      – Оставьте меня в покое!
      – Док! – сказал Рико с жесткими нотками в голосе. – У тебя до сих пор идет кровь. Шэнк ранен. Я тоже ранен. Давай заходи в дом и приступай к делу. Если тебе нужно время, скажи.
      Слова Рико подействовали, но едва Док выбрался из фургона, он принялся ругаться. Он был вне себя от ярости. Временами он срывался на звериный рык. Затем принялся молотить кулаками по корпусу фургона. Потом ударился головой. Одного раза оказалось мало. Он уже не мог остановиться. Он так хотел вернуть Филли, что, если для этого потребовалось бы кого-нибудь убить, Док не колебался бы ни секунды. Он не мог смириться со случившимся. Он должен был что-нибудь сделать.
      Рико знал, что Док прежде всего солдат и только потом доктор. Раньше он много лет прослужил наемником. Он не мог удовлетвориться тем, что просто спасал людям жизни. Он должен был заявить о себе как человек и как мужчина. Он хотел заниматься делом. Опасным, безумным делом, таким, как рейды, несмотря на риск быть убитым. Это было больше, чем просто мужественность. В этом заключались его гордость, самоуважение и его характер. Он должен был сделать что-нибудь ради спасения Филли, даже бесполезное. Хотя бы биться до крови головой о фургон.
      Рико наблюдал за ним секунды три, потом дернул за руку и швырнул на фургон. Док сопротивлялся, молотил кулаками по плечам и груди Рико, но тут подоспел Шэнк и прижал его спиной к фургону. Горе рано или поздно вытесняет ярость, и сдержать его невозможно.
      Все закончилось очень быстро. Док обмяк, глаза его широко раскрылись, лицо побледнело. Рико едва успел подхватить товарища.
      – Я ранен… – пробормотал Док. – О Боже…
      Рико ничего не сказал.
      Шэнк схватил Дока и отнес в дом.
      Услышав рев фургона, Пайпер схватила автомат и побежала к выходящей в переулок двери. Один взгляд в замочную скважину подтвердил ее подозрения. Открыв дверь, она увидела, как ругается и бьется головой Док. Она со страхом смотрела на кровавые пятна на щеке и руках Рико и на торчащие из дверей фургона ноги. На них были высокие шнурованные ботинки. Ботинки Филли. Пайпер смотрела на залитый кровью пиджак Дока, развороченный бронежилет Шэнка и на его содранные в кровь руки. Она поняла, что встреча прошла плохо.
      Она сопоставила все вместе: ярость Дока, ботинки Филли. Отсутствие Ансела Сурикова.
      Проклятые корпораты снова их обманули. Один человек мертв. Еще один хороший человек мертв и многие ранены. Пайпер не могла спокойно смотреть на истекающих кровью людей. Гнев и отчаяние требовали выхода.
      Пайпер развернулась и побежала назад, в холл, вытащила из своего рюкзака магазин с боевыми патронами. С двенадцатью бронебойными патронами. Она нажала на рычаг, и магазин с «мягкими» патронами выскользнул из автомата. Она вставила новый магазин, передернула затвор, и «мягкий» патрон вылетел из патронника. На его место встал бронебойный заряд.
      Пайпер вернулась в спальню.
      Фаррис лежала на полу со скованными за спиной руками. Тонкая струйка крови, стекающая из угла ее рта, была пустяком по сравнению с тем, чего она заслужила и что сейчас получит. Те, кто работает на корпорации, ничем не лучше того дерьма, которое ими управляет. Это враги каждого честного человека, всего метачеловечества. Они не заслуживают пощады. За свои преступления перед Землей и каждым последующим поколением они заслуживают смерти. А после смерти им предстоит гнить в аду.
      Фаррис вскинула полные ужаса глаза и завизжала.
      Пайпер наставила автомат в лицо Фаррис и нажала на курок. Выстрела, однако, не последовало, ибо чья-то могучая рука опустилась на плечо Пайпер и оторвала ее от пола.
      – Ты что, спятила? – проворчал Шэнк и выдернул автомат.
      Болтая ногами, Пайпер яростно костерила его по-японски. В дверях появился Рико. Он бросил взгляд на Пайпер, потом на Фаррис, потом снова на Пайпер. Она перестала ругаться и бороться. Успокоилась. Полностью.
      Шэнк поставил ее на пол. Она потирала раздавленное плечо и старалась не смотреть на Рико.
      – Что это было? – спросил Рико.
      Пайпер покачала головой и ничего не сказала.
      – Что за чертовщина здесь происходит?
      – Это надо было сделать.
      Рико коротким кивком предложил ей выйти из комнаты.
      Едва Пайпер вошла в гостиную, лежащий на диване Док поднял голову и произнес:
      – Филли потеряла сознание.
      Пайпер была глубоко тронута его словами и интонацией. Несмотря на ярость Рико. Несмотря на все трудности. Она знала Филли уже несколько лет. Почти что столько же, сколько она знала Дока. Она относилась к ним как к друзьям. Она знала, как они были близки между собой.
      – Мне очень жаль, – сказала она мягко. – Очень. Я буду молиться, чтобы ками оказались милостивы к ее духу.
      Док кивнул и отвернулся.
      В этот момент в комнату, подпрыгивая на одной ноге, ввалился Торвин. Из левого ботинка инженера ручьем хлестала кровь. Он прислонился к стене.
      – Ну как такое может случиться?.. Осколок пробил дверь. Нашел единственную незабронированную точку.
      Пайпер поняла, что все провалилось.
      Должно быть, они серьезно обидели ками.
      И она – больше всех.
      Док был ранен, впрочем, не тяжелее, чем кто-либо из переживших встречу. У всех текла кровь, у всех, кроме Бандита, которому сопутствовала дьявольская удача.
      Заставить Дока заняться своим делом оказалось нелегко. Он замирал, глядя в пространство, словно впадал в транс, постоянно забывал названия предметов из аптечки, попытался перевязать руку Шэнка, но так все напутал, что пришлось сматывать перекрученные бинты и начинать все сначала… Казалось, он находится в другом месте.
      Рико все понимал, но не мог позволить, чтобы у кого-нибудь началось заражение или чтобы люди продолжали терять кровь.
      Когда с членами команды было покончено, Рико отвел Дока в спальню, чтобы он осмотрел Марену Фаррис. Бикса сидела на спальном мешке, наручники были сняты. Она выглядела встревоженной и испуганной. Рико ее не винил. Он бы тоже встревожился, если бы ему попытались выстрелить в лицо.
      Док осмотрел Фаррис. С одной стороны рот ее немного припух. Ничего страшного он не обнаружил.
      Рико вспомнил сбегающую из уголка рта струйку крови. Она не могла так удариться, лежа на полу. Когда они уезжали на встречу, Фаррис оставалась в другой комнате и руки ее были скованы впереди, а не за спиной. Вывод напрашивался сам: Пайпер по непонятной причине решила немного побуйствовать.
      Если бы Рико не увидел, как она чуть не разнесла ей голову из автомата, он бы вообще в это не поверил.
      За исключением небольшой припухлости на губах, ухоженное лицо Фаррис не пострадало. Самое большее – Пайпер дала ей разочек по морде. Может быть, пару хороших затрещин. Дело не в этом. Дело в том, что существовали вещи, которые Рико мог не заметить, и те, которые он обязан пресекать. Нельзя смириться с тем, что в ходе рейда оказалась связана и избита не представляющая никакой угрозы для команды женщина. То, что это сделала другая женщина, сути не меняло. Тем более что пленную били со скованными за спиной руками.
      От всего этого его тошнило.
      Как только Док вышел из комнаты, Рико сказал:
      – То, что произошло здесь, никогда больше не повторится. Даю вам слово.
      Фаррис кивнула, затем дрожащим голосом спросила:
      – Что теперь будет? Я имею в виду со мной.
      – Еще не решено.
      Поколебавшись, Фаррис спросила:
      – Вы говорили со своей женщиной?
      – С какой женщиной?
      – С азиаткой. Я не знаю ваших имен.
      – Откуда вы взяли, что это моя женщина?
      Прозвучавшая в голосе Рико жесткость встревожила Фаррис.
      – Не сердитесь, – сказала она. – Я просто предположила…
      – Не надо ничего предполагать.
      – Да, конечно. Простите меня. Но вам все равно надо с ней поговорить. Есть вещи, которые вам следует знать. Я ей кое-что рассказала.
      – Мы вернемся к этому позже.
      – Вы что-то хотите мне сказать?
      Рико кивнул:
      – Наша встреча прошла плохо.
      – Что с Анселом?
      – Он ее не перенес.
      – То есть он мертв?
      Рико кивнул.
      Известие потрясло Фаррис. Она опустила голову. Потом вытерла глаза.
      – Могу ли я побыть одна? – тихо спросила она. – Боюсь, что я не вынесу всего этого…
      – Если что-нибудь понадобится, скажите.
      Фаррис покачала головой, рассыпавшиеся волосы скрыли ее лицо.
      Рико поднялся и вышел в соседнюю комнату, где ждала Пайпер. Смущенная и растерянная, она больше походила на саму себя. Рико показал на ведущую в переулок дверь. Она вышла вслед за ним. Рико огляделся, убедился, что все спокойно, потом повернулся к Пайпер и сказал:
      – Теперь объясни мне, что ты здесь устроила?
      – Это очень трудно, – ответила Пайпер, стараясь не встречаться с ним глазами.
      – Постарайся.
      Она долго молчала, затем прошептала:
      – Я почти не думала. Я видела, что встреча провалилась. Я видела, что ты ранен, jefe. Видела, как положили в фургон Филли. Я должна была что-то сделать. Это был мой долг.
      – Убить Марену Фаррис.
      – Она корпоратка. Все, кто работает на корпорации, наши враги.
      – Вот как? Давай лучше поговорим о долге. Ты должна была охранять Фаррис. Вот твой долг передо мной и всей командой.
      Пайпер густо покраснела.
      – Пожалуйста… – взмолилась она.
      Рико отошел на несколько шагов, потом закурил сигару. Или закурить, или разораться от злости. Он уже не мог выносить напряжения. Пайпер оказалась чужим ему человеком, загадкой, бомбой замедленного действия, пятном на его чести. В постели она была нежной, как голубка. Как, будь оно проклято, ей могло прийти в голову прикончить безоружного человека? Неужели она настолько ненавидит эти корпорации?
      Наверное, правильно гласит старая пословица: «Никогда не верь эльфу…»
      Дрожащим от волнения голосом Пайпер произнесла:
      – Мне стыдно. Это мой крест, jefe. Меня всегда стыдили. С самого зачатия. Я же «каварухито» (Странный человек ( яп.))… Ты не понимаешь… В Японии все металюди считаются злыми. Их ненавидят. Проклинают. Меня направили в Джикогу-Тоши. Город-Ад. Так он называется, jefe. Это ужасное место. Я убежала. Мне удалось добраться до Сиэтла. Я много слышала об обетованной земле, стране равных возможностей. Но они не приняли меня – мой народ, такие же эльфы, как и я. Они отвергли меня, как отверг в свое время мой отец. На мне двойное пятно позора.
      Рико никогда не слышал этой истории. Пайпер редко говорила о себе. Он и не ожидал другого от отказавшейся от своей нации японки и профессионального декера. Он всегда довольствовался тем, что она сама хотела о себе рассказать. Он и сейчас попытался так сделать: пытался понять, какое отношение может иметь этот эпизод из ее жизни к тому, что Пайпер только что попыталась убить человека. Может быть, дело в стыде? Может быть, она так от него настрадалась, что новая порция уже ни на что бы не повлияла? Он хорошо понимал, что она не должна была стоять здесь и просить у него прощения за то, что у нее была трудная жизнь. «Пожалуйста, пожалей меня и забудь то, что я сделала…» Пайпер никогда не скажет такого, во всяком случае осмысленно. Пайпер не нуждалась в чьей-либо жалости.
      – Стыд – это моя судьба, jefe. Это все, на что я способна. Я дважды подвела тебя в этом рейде, и мне стыдно. И я подведу тебя опять, как бы я ни старалась. – Она поколебалась и добавила: – Лучше брось меня. Ради твоей же пользы. Тебе не следует со мной общаться.
      Рико стиснул зубы. Он не верил в «судьбу». В удачу – да, но это было другое.
      Он решил, что Пайпер действовала в состоянии аффекта. Увидела мертвую Филли… да и вся ситуация… Такое могло случиться с каждым, тем более что последние два дня удачными никак нельзя было назвать. Рейд провалился. На них лежал чудовищный груз, люди ломаются под куда меньшим давлением.
      Все сошлось в одной точке. Той самой, с которой все начиналось.
      – Я не работаю с убийцами, – медленно произнес Рико. – К не живу с ними. Мокрухой могут заниматься только отбросы. Им место на помойке. Теперь решай. Выбор за тобой.
      Она тяжело задышала, а Рико развернулся и пошел к двери. Когда он прошел половину расстояния, Пайпер отчаянным голосом произнесла:
      – Я выбираю тебя, jefe. Я выбираю тебя… – У нее перехватило дыхание, и она простонала: – Просто… Просто я боюсь… корпораты, корпорации… они убьют нас!
      Это было реально. Но это ничего не меняло.
      Рико обнял Пайпер. Их еще не убили, и он не собирался сдаваться. Слишком много жизней, слишком многое поставлено на карту. Его обязанность состояла в том, чтобы вывести команду из дерьма, в которое они умудрились влезть. Бросить все не удастся. Еще хуже лечь и ждать смерти.
      – Только не создавай мне новых проблем, чика, – сказал он. – Мне их и так хватает. Понятно?
      Пайпер кивнула и спрятала лицо на его плече.
      – Вакаримас, jefe. Я все поняла.

      Комната была маленькой и квадратной, обстановка скупой, а украшения убогими. Стены раскрашены под лес. Из цветных горшков торчали высохшие растения. Пахло горелым. Присесть можно было только на два валявшихся на полу спальных мешка.
      Фарра Моффит еще раз оглядела комнату, чтобы лишний раз убедиться, что ей не убежать.
      Даже если удастся отсюда выбраться, потребуется рабочий телеком, после чего надо еще продержаться в живых достаточно долго, чтобы ее успели забрать. Держат ее где-то в мегаплексе Нью-Йорка или Нью-Джерси – точнее трудно сказать. Квинз, Бронкс, Вестчестер – какая разница? Безликая масса железобетона. За пределами Манхэттена она терялась.
      В переулке пахло так же, как в Чайнатауне Манхэттена, но это, скорее всего, ничего не означало. В северо-восточных окраинах проживало множество азиатов. Практически в каждом метроплексе имелся азиатский анклав, часто занимающий огромную территорию.
      Рейдеры держали ее в темноте, и это было хорошо. Если бы еще верить обещаниям их лидера в отношении того, что ей не причинят вреда… Проведенные в «Фучи» годы отучили Фарру от наивности. Ее продержат живой ровно столько, сколько будет выгодно, а потом убьют. Ей никогда раньше не приходилось иметь дело с рейдерами, но она достаточно насмотрелась на них по тридео. Это видные уголовные авторитеты, безжалостные и беспощадные. Ее не оставят в живых хотя бы по той причине, что она сможет донести на них в полицию; кроме того, случись делу дойти до суда, она окажется нежелательным свидетелем. Нет, никуда ее не отпустят. Рано или поздно кто-нибудь из них, скорее всего азиатка, зайдет к ней в комнату, приставит ствол к виску и спустит курок.
      Если бы она могла знать обо всем, что произошло!.. Она бы многое отдала сейчас за возможность несколько минут посидеть перед тридео.
      Фаррис чувствовала себя покинутой и одинокой.
      И это, конечно, входило в планы рейдеров. Они специально держали ее в состоянии неопределенности и эмоционального напряжения, стараясь таким образом поскорее склонить к сотрудничеству. Они хотели сломить ее, сделать покорной, слабой, зависимой. Обычная техника обращения с заложниками. Главарь обещает безопасность, в то время как остальные члены шайки постоянно ей угрожают. Во всяком случае, одна из угроз кажется более чем реальной.
      Фаррис с отчаянием сознавала, что их стратегия приносит результаты, хотя и не в том объеме, о котором они мечтали.
      Как бы то ни было, кое-какие факты ее настораживали. Как выбранный наугад заложник, она уже давно потеряла свою ценность. «Фучи» никогда не выкупала своих сотрудников – такова политика корпорации, исключения делались лишь для высшего ее руководства. Гигантский драконовский аппарат службы безопасности «Фучи» наплевательски относился к таким мелочам, как человеческая свобода и жизнь. В ее случае следовало ожидать, что «Фучи» пришлет отряд коммандос, которые перестреляют всех подряд, пожертвуют при этом заложником, но не пойдут на поводу у террористов.