— Давай я тебе все покажу, — предложил он с улыбкой, от которой у нее засосало под ложечкой. Когда он показывал ей столовую с буфетом и обеденным столом на четверых, Оливия подумала, часто ли он устраивает вечеринки.

— У тебя очень красиво, — заметила она, осматривая кухню. Стол здесь заменяла стойка, а вся суперсовременная утварь была черного цвета.

— Подожди, я покажу тебе, какой отсюда открывается вид, — отозвался он, заговорщицки подмигнув ей и отодвигая дверь, ведущую из кухни на закрытую террасу.

Полная луна тусклым светом освещала иссиня-черные вершины гор, мириады звезд высыпали на небо. На улице уже похолодало, но Оливия не замечала этого — Лукас стоял так близко, что их руки почти соприкасались.

— Здесь есть бассейн и тренажерный зал. А также обслуживающий персонал.

Оливия заставила себя очнуться. Сомнения все еще терзали ее.

— Да, Лукас, здесь очень красиво. Но красивый вид и стильная мебель не убедят меня переехать к тебе.

— А что убедит?

— Я не знаю. Мне нужно еще подумать.

— Но ты не видела спальню для гостей.

— Мне не нужно ее видеть, я и так знаю, что мне будет хорошо здесь…

— Тогда в чем проблема, Оливия? — спросил он, приближаясь к ней вплотную.

— Я… Я должна убедиться, что переезд сюда будет лучшим решением.

— Как ты можешь знать, пока не попробуешь?

— Я должна почувствовать это вот здесь. — Она показала на сердце.

Когда он протянул руку, она задрожала. Он коснулся ее лица…

— Нет, — отпрянула она в панике.

— На Рождество мои прикосновения не были тебе неприятны, — в его голосе слышалось раздражение.

— Нет, Лукас. Я должна трезво все обдумать, а когда ты слишком… близко…

— Это из-за Уиткомба? — спросил он мрачно. Все ее мысли и чувства перепутались в этот момент. События приняли слишком неожиданный оборот, — Решается моя будущая жизнь, Лукас. И твоя тоже. И ребенка. Разве ты не в замешательстве? Разве ты не выбит из колеи? У тебя нет ощущения, что сейчас меняется все в твоей жизни?

— Моя жизнь часто делала крутые повороты, но сейчас я знаю, чего хочу.

— А я — нет. И я не позволю тебе давить на меня, пока не решу все сама. Я не желаю давать повод сплетникам. Не люблю секреты и обманы. Пойми, прошло всего два дня, как я узнала о своей беременности… — Слезы подступили к ее глазам, но она прогнала их. Она никогда не плачет и не позволит ему видеть это.

Самообладание покинуло Лукаса, он схватил .Оливию за плечи:

— Уж не собираешься ли ты прервать беременность?

Пронизывающий жар его рук говорил о страсти, неведомой ей до Рождества.

— Конечно, нет. У меня и в мыслях этого не было. Казалось, у Лукаса упал камень с сердца.

— Если тебе нужно время подумать… думай. Но я отец этого ребенка, Оливия, и ты не сможешь отделаться от меня. Поняла?

Отцовство для Лукаса явно было очень важным. Что это, повышенное чувство ответственности? Оливия вспомнила его слова: «Я рос безотцовщиной». Все это надо хорошенько обдумать в одиночестве.

— Я поняла, Лукас. Но не собираюсь торопиться с решением, а уж тем более с таким, как переезд.

Она повернулась и пошла — от него, его настойчивости и от своего желания видеть в нем не только отца своего ребенка.

В субботу, совершая покупки, Оливия сперва остановилась у детского питания и принялась изучать различные его виды. Проходя мимо зубных щеток, она представила, как ее щетка стоит рядом со щеткой Лукаса. Ее голова была полна самых разнообразных мыслей — приятных, захватывающих, пугающих. Готова ли она стать матерью? Хочет ли она растить ребенка одна? Хочет ли видеть в Лукасе своего помощника? А может, больше, чем просто помощника?

Вопросы и сомнения стали причиной еще одной бессонной ночи. Она молила о подсказке, о совете. В воскресенье утром Оливия пошла в церковь в надежде получить там какой-то знак, но потом поняла, что сама виновата в своем положении, и нечего ожидать помощи сверху.

Оливия готовила себе блины на завтрак, когда зазвонил телефон. Переворачивая блин на сковородке, она прижала трубку к уху:

— Алло.

— Детка, это ты?

— Папа? — она не слышала его голоса с прошлого лета. Хотя надеялась, что он позвонит на Рождество, более того, проведет с ней Рождество, так как мама уехала. Но ни того, ни другого не произошло.

— Где ты? — спросила она, выключая плиту.

— В Лос-Анжелесе. Я занимаюсь доставкой товара по почте для одной компьютерной фирмы. Все идет как по маслу. Похоже, я стану миллионером раньше, чем мне исполнится пятьдесят пять!

Все та же песня! Когда-то он собирался стать миллионером к сорока пяти. Ни на одной работе он не задерживался дольше нескольких месяцев, предпочитая быть «независимым работником» вечно пытался кому-то что-то продать. Звонил он, когда у него возникали проблемы.

— У тебя все в порядке? — спросила она. Последовала пауза.

— Да, все хорошо. Расскажи мне лучше, чем ты занимаешься. Ты уже стала адвокатом?

— Возможно, скоро стану. Надеюсь. — Новость о беременности уже вертелась у нее на языке. — Папа… я…

— Я звонил твоей матери. Приглашал ее поехать в Диснейленд.

— И что она ответила?

— Что не может просто так взять неделю отпуска только потому, что мне этого хочется. Ты знаешь ее. Старая история. Я предложил ей вложить деньги в один бизнес, пока еще не поздно, но ее и это не заинтересовало.

— После того как я окончила университет, мама откладывает себе на пенсию.

— Ей не пришлось бы беспокоиться о пенсии, если бы она вложила деньги в мое предприятие. — Ничего не изменилось. Отец по-прежнему слишком занят собой, чтобы заботиться о ком-либо еще. — Впрочем, если бы ты захотела инвестировать… Ах вот зачем он позвонил. Из-за сделки.

— Папа, я выплачиваю займы.

— Извини, сейчас не могу помочь тебе в этом, пробормотал он, — но уже примерно через год у меня будет такая возможность.

— Мне ничего не нужно, папа.

После короткой паузы он неуверенно попросил:

— Ты бы поговорила с матерью, чтобы она дала моему предприятию шанс…

— Мама сама знает, что делает. — Вкладывать деньги в пустые затеи бывшего мужа явно не входило в планы матери.

— Может, ты все же уговоришь ее согласиться, сказал он и, поскольку Оливия молчала, пробормотал:

— Ну ладно, мне пора.

Оливия все еще надеялась наладить с ним связь.

— Если ты дашь мне свой новый адрес…

— Он скоро поменяется. Когда перееду, позвоню тебе. Береги себя, дочка.

Каждый раз после разговора с отцом возникало одно и то же ощущение — пустота. В голове сами собой зазвучали слова Лукаса: Я буду отцом этого ребенка… Я в такой же степени ответственен за ребенка, как ты.

Ее отец никогда не чувствовал ответственности за свой брак, свою семью. А что за человек Лукас Хантер? Каким отцом он будет? Она должна это выяснить прежде, чем пустить его в свою жизнь. И самый лучший способ узнать его — жить вместе с ним.

Он сказал: это тест на совместимость. Нет, это будет нечто большее — она поймет, можно ли доверить ему отцовство, можно ли на него положиться. Если нет, она будет растить ребенка одна.

Когда Лукас возвращался в воскресенье вечером из Флагстаффа, он всегда улыбался. Выходные на ранчо с Мим, Уаттом и четырьмя ребятишками действовали на него как глоток свежего воздуха. И дело было не в разнице температур или высот. Мальчики смотрели на него раскрыв рты, он был им как бы старшим братом. Приехав домой, он бросил рюкзак рядом с лестницей и увидел мигающий огонек автоответчика. Лукас нажал кнопку.

— Лукас. Это Оливия. Пожалуйста, перезвони мне, когда вернешься.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы набрать ее номер. Когда она ответила, он взволнованно спросил:

— Что-то случилось?

— Все хорошо. Я обдумала то, о чем мы с тобой говорили. Пожалуй, мне стоит переехать к тебе на несколько недель.

— На несколько недель?

— Давай остановимся пока на этом. Нам действительно нужно узнать друг друга поближе. Ради ребенка.

Он понял, что у нее еще остались сомнения и надо действовать аккуратно.

— Что ж, и на том спасибо. Переедешь сегодня?

— Я уже собрала кое-какие вещи, но ты ведь только что вернулся…

— Добро пожаловать. Я помогу тебе устроиться. Ожидая Оливию, Лукас взволнованно мерил гостиную шагами и в конце концов вышел из дома. Он вышагивал по периметру стоянки, когда заметил машину Оливии. Через несколько минут он уже нес складную сумку для платьев и чемодан по ступенькам на второй этаж. Оливия следовала за ним с одной косметикой.

— Очень милая комната, — мягко сказала она. Над обстановкой дома Лукаса работал дизайнер. Покрывало и шторы в спальне для гостей были кремовых и голубых тонов. В этой комнате еще никто никогда не спал.

— Если тебе будет что-то нужно, скажи мне. Ванная для хозяев на этом этаже, на первом — гостевая. Голубые полотенца — твои, — он открыл дверцу шкафа и положил туда ее сумку с платьями.

— Лукас, я не хотела бы пока никому рассказывать о беременности или о том, что я живу здесь, произнесла Оливия, снимая вязаное пальто и вешая его на спинку стула.

— Хорошо. — Он пристально посмотрел на нее. — Но я не стыжусь того, что ты носишь моего ребенка. И потом, все равно все когда-нибудь узнают.

— Когда-нибудь.

В джинсах и пушистом белом свитере Оливия выглядела очень привлекательно. Каштановые волосы обрамляли ее лицо мягкими волнами. Как бы ему хотелось провести по ним рукой! Но он боялся, что она отскочит, как испуганный жеребенок. Оливия была очень худенькой, поэтому, хочет она того или нет, все скоро увидят, что она беременна.

— Во сколько ты обычно ложишься спать? — поинтересовался он.

— Последнее время раньше, около десяти. Если ты не возражаешь, я приму душ перед сном.

— Я поработаю немного внизу, — сказал Лукас и, уже направляясь к двери, добавил. — Сначала нам будет немного неловко вместе, но мы привыкнем.

Она улыбнулась ему неопределенной улыбкой, и он закрыл дверь… боясь, что не удержится и поцелует ее.

Оливия проснулась в два часа ночи от голода. Теперь ей почему-то больше хотелось есть посреди ночи. В таких случаях она сдавалась: ее организму лучше знать, когда ей и ребенку следует подкрепиться. Накинув атласный халат с белыми и зелеными цветами, она спустилась по лестнице и через гостиную направилась к кухне. Деревянный пол не был покрыт ковром, и ногам стало холодно. Лукас сидел за стойкой с открытым ноутбуком на коленях. От одного взгляда на его широкие плечи, шею и светло-русые волосы у Оливии защемило внутри.

— Странно, что у тебя нет кабинета, — мягко сказала она.

Он посмотрел на нее через плечо.

— Я ведь редко бываю дома. Л компьютер везде и всегда со мной.

Дом Лукаса с его идеальной чистотой казался необжитым.

— Ты много путешествуешь, да? — Может, так ей удастся выяснить, куда он улетает на уикенды.

Развернувшись на плетеном вращающемся стуле, он пожал плечами:

— Путешествую. А работаю в основном в офисе. Я и большинство ночей провожу на диване в своем кабинете.

Диван. Мягкая, нежная кожа. Она до сих пор помнит ее прикосновение к своей голой спине и возбуждающую тяжесть Лукаса сверху…

Взгляд Лукаса скользнул по ней, по ее голым ногам. Внезапно Оливии показалось, что халат слишком короткий. Под взглядом Лукаса ей захотелось развернуться и убежать в свою комнату, но если они договорились быть соседями по квартире, нельзя паниковать каждый раз, когда он на нее смотрит. С пылающими щеками она двинулась к холодильнику.

— Я не хотела беспокоить тебя, просто проголодалась. А так как это со мной теперь случается , не часто, я решила не упускать возможности поесть. Не возражаешь, если я пошарю в твоем холодильнике?

— Не возражаю, но там мало продуктов. Обычно я ем что-нибудь, приготовленное на скорую руку.

Открыв холодильник, Оливия обнаружила там шесть яиц, пачку маргарина, две банки пива, кусок сыра и две картонные коробочки с едой из китайского ресторана.

— Ты сильно голодна? — поинтересовался он. — Могу приготовить омлет.

«Интересно, где и с кем он обедал?» — подумала она, а вслух пробормотала:

— Было бы здорово.

— Там есть еще коробка с крекерами, если хочешь, — произнес он, указывая на шкафчик и разбивая яйца о край сковороды.

К тому времени, как Оливия поставила на стойку два стакана и налила в них сок, Лукас принес две тарелки с аппетитно дымящимся омлетом, приготовленным так, как она любила, с сыром.

— Я буду позволять тебе готовить мне завтраки, поддразнила она его, желая снять напряжение и создать дружескую атмосферу.

— Мне нравится готовить, но удается это не часто, — он сел рядом с ней. Их ноги почти касались, и она чувствовала манящий жар его тела.

— А у кого ты научился? — поинтересовалась она.

— У всех понемножку.

Она взяла в рот кусочек омлета, затем положила вилку на стол и посмотрела на него.

— Что такое? — спросил Лукас.

— Ты адвокат до мозга костей, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я задаю вопрос, ты никогда не отвечаешь на него прямо. Что это — привычка или стиль жизни?

По его молчанию она поняла, что ему не понравились ее вопросы.

— Привычка. — Лукас быстро взглянул на нее и отвернулся. — Я не очень люблю говорить о себе. — Оливия поняла это по тому, как быстро он проглотил свой омлет. Покончив с соком в два глотка, Лукас отнес стакан и тарелку в раковину. Затем повернулся к ней. — Завтра я уеду рано, у меня встреча в Санта-Фе. — Из выдвижного ящичка стола он вынул ключ и положил его на стойку. — Он тебе понадобится.

Оливия кивнула, решив хранить молчание, но потом передумала.

— Лукас, я переехала сюда, чтобы лучше узнать тебя.

— И что? — отреагировал он.

— Я не смогу это сделать без твоей помощи.

— Я редко рассказываю о себе, Оливия. — Он нахмурился. — Главное, как мне кажется, — кем и чем мы являемся сейчас.

— Я не знаю, кто ты.

Стремительно приблизившись к ней, он остановился. Совсем рядом.

— Думаю, ты знаешь, кто я. В противном случае ты бы не переехала ко мне. — Оливия почувствовала: подними она сейчас голову, он ее поцелует. Она сидела не шелохнувшись. — Уже поздно, Оливия. Заканчивай и иди спать. Тебе нужно высыпаться. До завтра.

Да, ей нужно высыпаться. Но ей также нужно лучше узнать Лукаса. Что ж, она дождется подходящего момента, и тогда ему не удастся избежать ее вопросов. Если он хочет быть отцом ее ребенка.

Попрощавшись со Стенли и Джун и пожелав им хорошо провести вечер, Оливия спустилась, чтобы посмотреть, вернулся ли Лукас из Санта-Фе. Дверь его офиса была закрыта. Расстроенная, она пошла к лифту и, когда двери его открылись, увидела в нем своих подруг. Пять оживленных девушек обступили Оливию.

— Как хорошо, что мы тебя поймали! Оливия радостно им улыбнулась. Молли, София, Синди и Рэйчел — она познакомилась с ними в первый же день работы в «Барринггоне» и полюбила их всех. Молли, которой всегда можно было довериться, Софию, смешливую, острую на язычок; Рэйчел, все еще переживавшую разрыв со своим другом; Синди — она недавно обручилась с Кайлом Прентисом, своим боссом. Пятая девушка поступила к ним месяц назад. Но за это время они все хорошо узнали симпатичную Патрисию, которая работала личным помощником директора корпорации, и подружились с ней.

София тряхнула волнистыми светло-русыми волосами и взяла Оливию под руку.

— Ты что, сердита на нас?

— Сердита? Почему?

— Потому, что отдалилась от нас. Мы не встречаемся в перерывах.

— И на ланчах, — подтвердила Рэйчел.

— Или ты ходишь на ланчи со Стенли? — поддела ее Синди с улыбкой.

Молли хранила молчание.

— Я просто была занята, — ответила Оливия, не желая врать и в то же время понимая, что еще рано рассказывать о происходящем в ее жизни.

— Значит, есть повод поужинать вместе, тем более мы никуда не ходили целую вечность, — заявила Синди.

Оливия очень соскучилась по ним.

— Кстати, вы знаете, что Рекс Баррингтон Третий уволил свою помощницу? — спросила Патрисия. — Так что мне срочно нужно искать ей замену.

Рекс Майкл Баррингтон II скоро должен был уйти на пенсию, и все ожидали, что его сын, Рекс III, займет это место. Но никто никогда его не видел. Постепенно Рекс III начинал руководить работой всей корпорации, не присутствуя здесь физически, а отдавая приказы по телефону. Ходили слухи, что он живет в Европе и вернется, только когда его отец полностью отойдет от дел.

София подтолкнула Патрисию:

— Я ведь в списках, да? Мечтаю стать его новой помощницей.

— Конечно, одна из первых, — отозвалась Патрисия с улыбкой.

— Я бы очень хотела пойти с вами… — начала Оливия.

— Тогда пошли. Тебе нужно развлечься, — заявила Молли.

— Ну хорошо, пойдемте, — согласилась Оливия, не решившись сказать подругам, что ей нужно позвонить и оставить сообщение Лукасу на тот случай, если он вернется раньше нее. Оливия вошла в лифт со всеми, радуясь веселой болтовне подруг.

Часа через три Оливия припарковала машину позади дома Лукаса. Время пролетело незаметно. В начале ужина ей так и не удалось улизнуть чтобы позвонить, а позже, расслабившись впервые за последнее время и наслаждаясь обществом подруг, она перестала беспокоиться.

Уставшая от долгого дня, она вынула ключ, который ей дал Лукас, и обнаружила, что дверь не заперта. Как только она переступила порог, в гостиную быстро вошел Лукас. Рукава рубашки закатаны, галстук сбился на бок, волосы растрепаны.

— Где, черт возьми, ты была? — взорвался он. Оливия поставила сумочку на край стола и стала расстегивать пиджак.

— Ходила в ресторан с подругами.

— Пили? — в его голосе были звенящие нотки, и Оливия поняла, что он очень зол.

— Нет! Ужинали.

— А позвонить и оставить сообщение ты не могла?

— Они перехватили меня по дороге, и, если бы я позвонила, было бы слишком много вопросов. Почему ты такой расстроенный?

— Я не расстроенный. Оливия подошла к нему.

— Ты выглядишь расстроенным. Он схватил ее за плечи.

— Если мы собираемся жить вместе, Оливия, я хочу, чтобы ко мне относились с уважением. Это означает, что если ты задерживаешься, то должна позвонить и предупредить меня.

— Это и к тебе относится! — Его требовательный тон начинал раздражать ее.

— Я не беременный.

Его слова зависли в воздухе. И тут ее эмоции вырвались наружу.

— Я не знаю, что за правила установлены в этом доме, Лукас. Ты забыл рассказать мне о них.

— Здесь нет никаких правил, — нахмурился он. — Здравый смысл подсказывает…

— Здравый смысл подсказывает мне, что я не могу рассказать подругам о том, что еще не решено. Здравый смысл подсказывал мне, что ты мог бы остаться в Санта-Фе на ночь. Здравый смысл говорит мне также, что если у тебя есть какие-то требования ко мне, то я должна как минимум узнать о них. А сейчас я иду спать, потому что падаю от усталости. — Когда она направилась к лестнице, он не шелохнулся и не произнес ни слова. Поднявшись до середины, Оливия почувствовала угрызения совести и обернулась. — Извини, Лукас, если я заставила тебя волноваться. Больше это не повторится.

Он не ответил.