- Нет, а что?
      - Полностью прекратили официальную деловую активность. Ссылаются на неблагоприятную конъюнктуру. Связь их конторы с внешним миром прекращена: телефоны молчат, коммуникаторы не работают...
      - Гм... Полагаю, что лучше всего нанести по цвильникам упреждающий удар. Мы ничего не теряем. Пусть Боскония думает, что наша стратегия провалилась и мы вынуждены прибегнуть к грубой силе.
      - Легко сказать! Удар по базе Преллина - дело нешуточное.
      - Безусловно. А чего вы опасаетесь?
      - Ты обратил внимание, какую форму имеет накрывающий его здание мыслезащитный экран?
      - Цилиндрическую. Не ошибусь, если выскажу предположение, что внутри цитадели Преллина нас ждет немало неожиданностей.
      - Боюсь, что ты прав. Я пытался выяснить что-нибудь о здании. Построено оно десять лет назад. Планы и прочие документы вроде бы существуют, но никто не знает, где они хранятся и соответствуют ли истинной планировке здания.
      - Клянусь усами Клоно! - воскликнул удивленный Киннисон. - Но ведь существуют же различные инспекции, строители, подрядчики?
      - Городской архитектор, выдавший разрешение на строительство здания, впоследствии получил богатое наследство и ушел в отставку. С тех пор его никто не видел. Никому не удалось найти ни одного строителя или рабочего, принимавшего участие в возведении здания. Ни один инспектор не может похвастаться тем, что ему удалось побывать внутри здания. Городские власти Коминоша, а в действительности и всех других городов, не могут справиться с такими гигантами, как фирма Уэмблсонов, имеющими собственную страховую компанию, собственную инспекцию, тщательно охраняющую себя от вторжений извне. Уэмблсоны отнюдь не исключение, но не все такие фирмы-гиганты цвильники.
      - Вы думаете, здание укреплено?
      - Не сомневаюсь. Учитывая это, мы распорядились начать постепенную, но полную эвакуацию населения Коминоша еще два месяца назад.
      - Но ведь это же сопряжено с огромными затратами! - изумление Киннисона росло с каждой минутой.
      - По законам военного времени, Патруль в случае возникновения чрезвычайных ситуаций берет всю полноту власти на себя. Деловая активность от переезда ничуть не пострадала - об этом мы позаботились. Население тоже особенно не возражало, так как им были предоставлены комфортабельные дома на берегах озер и рек и созданы другие удобства. Все расходы Патруль взял на себя.
      - Сколько хлопот! Какие расходы! Должен признаться, что такой способ уничтожения неприятельской крепости мне никогда не приходил в голову, но вы, сэр, как всегда, правы!
      - Они глубоко заблуждаются, рассчитывая на то, что мы не пойдем на разрушение целого города ради того, чтобы покончить с ними.
      - А как обстоит дело с наблюдателями? - поинтересовался Киннисон. - Их ряды недавно пополнились.
      - Это уже по твоей части, - без особого интереса ответил Хейнес. Единственное, на чем я настаиваю, - база Преллина должна быть уничтожена. Наблюдателей можешь тоже уничтожить или оставить в живых, как тебе больше нравится, - пусть себе наблюдают и докладывают по начальству.
      - Мне кажется, что наблюдателей лучше оставить, - решил Киннисон. - Ведь нам еще не все известно. А намереваетесь ли вы пустить в ход секретное оружие?
      - Нет. Здание, что и говорить, огромное, занимает целый квартал, но все же на первоклассную базу оно не тянет. Мы сможем выжечь почву из-под фундамента здания обычными излучателями.
      Хейнес вызвал адьютанта:
      - Соедините меня с сектором девятнадцать, - попросил он и, когда на экране появилось лицо пожилого линзмена, приказал: - Приступайте к планированию операции в Коминоше, Паркер. Двенадцать космических кораблей-истребителей. Двадцать тяжелых самоходных установок, пятьдесят передвижных экранов, дистанционный контроль. Боеприпасы и прислуга. Постарайтесь спланировать операцию так, чтобы причинить городу как можно меньше разрушений. Я прибуду в Коминош на "Неустрашимом".
      Хейнес лукаво посмотрел на Киннисона и добавил:
      - Для меня это будет чем-то вроде небольших каникул. Хочу сам все видеть. У тебя есть время отправиться со мной?
      - Есть. К тому же в Коминош мне по дороге - ведь я собираюсь лететь в туманность Лундмарка.
      К моменту прибытия "Неустрашимого" вся техника, боеприпасы и участники штурма уже находились на исходных позициях. Тяжелые самоходные установки были действительно невероятно тяжелы, и когда они с лязгом и грохотом катились по пустынным улицам Коминоша, их гусеницы на фут уходили в почву. Передвижные экраны, еще более тяжелые, чем самоходные установки, разместились вокруг квартала, занятого зданием фирмы Уэмблсона, чтобы защитить остальные районы Коминоша от всеиспепеляющих потоков энергии, которые вот-вот должны политься из босконской крепости.
      Коминош, столица Бронсеки, стал свидетелем битвы, которая обычно разыгрывалась в безбрежных просторах космического пространства.
      Особой заботой адмирала Хейнеса было скорректировать огонь всех сил Галактического Патруля с таким расчетом, чтобы не пострадал ни один из четырех босконских наблюдателей, прибывших в Коминош незадолго до битвы. Им в обязанность вменялось фиксировать и сообщать обо всем происходящем. Отчет о событиях должен быть полным и мотивированным. Хейнес хотел, чтобы наблюдатели довели до сведения Босконии, что когда Галактический Патруль берется за дело, он доводит его до конца. Хейнесу было необычайно важно показать Босконии, что карающий меч Цивилизации, коль скоро он поднят, не колеблясь, опустится на вражескую базу и сокрушит ее, даже если та расположена посреди густонаселенного города и вопреки неизбежным разрушениям. Осечки быть не могло: адмирал не только просчитал все возможные варианты, но и создал по крайней мере трехкратное превосходство сил.
      По команде все лучевые установки открыли огонь по дому Уэмблсона. Камень, стекло и металл - все, что за мгновение до открытия огня украшало фасад здания, бесследно исчезло, сгорело и испарилось, обнажив скрывавшийся внутри здания и теперь сверкавший ослепительным блеском гигантский мыслезащитный экран. Питаемый работавшими на полную мощь генераторами, экран упорно противостоял изливавшимся на него потокам энергии.
      Засевшие в здании босконцы открыли ответный огонь. Залп - и пять экранов, вспыхнув, померкли. Еще залп - и тяжелой самоходной установки как не бывало! Босконцы сопротивлялись отчаянно, но когда на сверкавший купол мыслезащитного экрана с кораблей-истребителей были сброшены бомбы огромного калибра с начинкой из дуодека, вражеская крепость дрогнула. Утопая в потоках лавы, она стала погружаться в недра Бронсеки. Мыслезащитный экран босконской крепости померк. И тогда, оставаясь невидимым для окружающих, но отчетливо различимый на экранах специальных детекторов, в небо взмыл личный спидстер Преллина. Босс уносил ноги! Но разве мог босконский корабль, даже такой маневренный и быстроходный, сравниться в маневренности и скорости с "Неустрашимым", управляемым шеф-пилотом Гендерсоном?
      - Ну вот и все, - медленно произнес Хейнес. - Дорого, очень дорого, но дело стоит того... Так будет с любой базой цвильников в нашей галактике. Гендерсон, посадите нас в космопорте Коминоша.
      А из четырех различных городов Бронсеки четырьмя различными маршрутам в космос устремились четыре наблюдателя. Каждый из них по прибытии на свою планету послал Джолту полный отчет о всех событиях, разыгравшихся в Коми ноше.
      Первой реакцией Джолта было послать на помощь Преллину эскадрилью космических кораблей, но, поразмыслив, он понял, что Преллин обречен и его теперь уже не спасет ничто. Настроив коммуникатор на волну Преллина, он долго вслушивался, но кроме космических шумов ничего не было слышно. Обычно голубоватое лицо Джолта приобрело зеленоватый оттенок, как у тех, кто страдает космической болезнью, но он превозмог слабость и доложил обо всем своему шефу Эйчмилу.
      - В том, что произошло, как ни странно, есть и хорошая сторона, - заметил он в заключение доклада, - Вместе с Преллином погибла и вся информация о деятельности его организации. Кроме того, я хотел бы обратить ваше внимание на два факта. Первое, Галактическому Патрулю пришлось бросить против Преллина столь большие силы, что минош, столица Бронсеки, полностью разрушен. Второе, четыре наших наблюдателя остались целы и невредимы. Это свидетельствует о том, что намерения пресловутого линзмена провалились и он не смог, не прибегая к грубой силе, преодолеть нашу защиту.
      - Ваш вывод необоснован, - возразил Эйчмил. - Применение силы может означать, что линзмен достиг своей цели. Он мог умышленно дать ускользнуть наблюдателям, чтобы усыпить те подозрения, которые могут у нас возникнуть. Вполне возможно, что именно вас он держит теперь на прицеле. Уверены ли вы, что на вашей базе не побывал никто посторонний?
      - Абсолютно уверен, сэр!
      - Ваше "абсолютно" меня ни в чем не убеждает. Хотелось бы верить, что вы не заблуждаетесь. Используйте всех своих сотрудников и все оборудование, которое мы вам посылаем, чтобы исключить проникновение противника на базу.
      Глава 20
      ПРОВАЛ
      В своем немагнитном, практически невидимом спидстере Киннисон и Ворсел вступили в неизведанные просторы Второй галактики и приблизились к солнечной системе эйчей, стремясь оставаться как можно незаметнее. Целью полета их была пятая планета - Джарневон, как называл ее Джолт. Кроме названия о планете почти ничего не было известно.
      На планете царил лютый холод, и атмосфера непригодна для тех, кто дышит кислородом. Джарневон не вращался вокруг собственной оси, поэтому сутки на Джарневоне совпадали по продолжительности с годом. Обитатели Джарневона населяли только вечно темное полушарие. Если у них и было зрение, то видеть они должны были в совершенно ином диапазоне спектра, чем земляне.
      - Знаешь, Ворсел, мне что-то не по себе, - признался Киннисон. - Чем больше мы приближаемся к Джарневону, тем сильнее охватывает меня страх.
      Киннисон действительно боялся. Его охватил страх, которого он не испытывал никогда прежде за всю свою жизнь. Ему случалось бывать в опасных переделках, однажды он был-даже смертельно ранен и лишь чудом остался жив. Но во всех этих случаях беда приходила неожиданно, и он реагировал на опасность почти автоматически, если у него вообще оставалось время на то, чтобы реагировать.
      Никогда прежде ему не случалось оказаться в таком месте, о котором ему было заранее известно, что все преимущества находятся на стороне противника и что шансы выбраться живым исключительно малы. Джарневон хуже, несравненно хуже, чем гиперпространственный туннель. Там, хотя путь и необычен, зато противник хорошо известен: ему приходилось сталкиваться с дельгонцами и прежде, тогда он сумел одержать над ними победу. Кроме того, у него был "Неустрашимый", полный сил и энтузиазма экипаж и самозабвенно преданный науке старый Кардинг. Теперь Киннисон мог рассчитывать на спидстер и Ворсела, который боялся неведомого врага не меньше его самого.
      Но, несмотря на все страхи и опасения, два линзмена упорно продвигались к цели своего путешествия. В конце концов, их работа всегда сопряжена с риском, и долг состоял в том, чтобы выполнить ее, и выполнить как можно лучше. Киннисон и Ворсел сознавали, что на этот раз им предстоит схватка с противником, который по меньшей мере не уступает им в интеллекте, заведомо превосходит физически и к тому же будет сражаться на своей территории.
      - Должен сказать, что мне как-то не по себе, - признался Ворсел. - Трясусь от страха до кончика хвоста. Но чему быть, того не миновать!
      После долгих обсуждений остановились на варианте, привлекательном тем, что в случае провала Киннисона ущерб, нанесенный Галактическому Патрулю, сводился бы к минимуму. С согласия Киннисона Ворсел проник в его разум, отчего Серый линзмен погрузился в транс, и закодировал всю хранившуюся там информацию так, чтобы та по сигналу как бы исчезла, уступив место другой информации, соответствующей разработанной линзменами легенде. Перед тем как вывести Киннисона из транса, Ворсел послал ему последнюю телепатему:
      - Как только я дам тебе мысленно команду, ровно через тридцать секунд из твоей памяти сотрется вся старая информация и на ее место впишется новая. Ты как бы станешь другим человеком. Впоследствии по моей команде новая информация исчезнет из твоей памяти, а старая восстановится в прежнем объеме.
      О том, что было с тобой прежде, ты не будешь помнить ничего. Никакое обследование твоего разума, на сколь бы глубоком уровне оно ни проводилось, не сможет обнаружить следов старой информации, как не смогут их открыть психотропные препараты, детекторы лжи и тому подобные устройства. Старая информация не существовала, не существует и не будет существовать до моей новой команды. А теперь, Кимболл Киннисон, очнись!
      Повинуясь приказу, Киннисон очнулся и не поверил своим ощущениям: в его мозгу словно никто и не побывал!
      - Ты уверен, что сделал все, как надо, Ворсел? - спросил Киннисон, тщательно обследовав закоулки своего сознания и не обнаружив нигде никаких следов вмешательства Ворсела.
      - Уверен! А вот если бы ты нашел какие-нибудь следы моего вмешательства в твое сознание, то это и означало бы, что работа выполнена плохо!
      Спидстер между тем снизился. Дальнейшее продвижение к босконской базе становилось рискованным. Линзмены не были уверены в том, что за ними не наблюдают. Напряжение росло.
      Благополучно миновав наружные защитные экраны базы, сбросили скорость до минимальной. Все вокруг казалось спокойным. Наконец, посадили спидстер. Дальнейший путь предстояло проделать пешком.
      План был прост. Ворсел должен сопровождать Киннисона до мыслезащитного экрана центрального купола. Затем Киннисон каким-то образом проникнет сквозь экран и добудет информацию для Галактического Патруля. В обязанность Ворсела вменялось доставить собранную информацию на Главную Базу. Все остальное не имело значения. Если Серому линзмену удастся вернуться на Землю вместе с Ворселом, тем лучше. Если нет, то... Впрочем, к чему думать о худшем?
      Друзья дошли до мыслезащитного экрана центрального купола и остановились.
      - Помни, Ворсел, что бы со мной ни случилось, ты должен оставаться в стороне. Прийти ко мне на помощь ты можешь, только послав телепатему. Самое важное -доставить собранную информацию на Главную Базу. Понял?
      - Я все понял, - тихо согласился Ворсел. В их дуэте Киннисон исполнял мужскую партию не потому, что был старшим, а потому, что обладал более высокой квалификацией. Оба линзмена знали это. Патруль превыше всего, даже жизни любого из своих членов или целой группы.
      Киннисон двинулся дальше и ровно через тридцать секунд в его сознании произошло удивительное превращение: старая информация стерлась из памяти, у него теперь было новое имя, он стал другим человеком, никогда даже не слышавшем о некоем Кимболле Киннисоне.
      На нем по-прежнему была Линза: эйч вряд ли поверил бы, что рядовой агент способен проникнуть так далеко на территорию базы, и кроме того, враги оставались в неведении относительно того, что любой линзмен способен великолепно обходиться без Линзы.
      Вблизи цели Киннисон замедлил шаги. Под плитами, которыми была вымощена территория крепости, зияли глубокие колодцы, достаточно широкие, чтобы в них мог разместиться спидстер. Ловушки. Он обошел их. Благополучно миновал различные сигнальные устройства, фотоэлементы, невидимые лучи, электронных сторожей.
      Осторожно попробовал послать пробную телепатему, и в тот же момент стальные шланги, спустившиеся откуда-то сверху, опутали его по рукам и ногам. Беспомощный, он был поднят ввысь и через воздушный люк доставлен внутрь купола - в помещение, где находилось множество орудий пыток. В соседнем помещении заседал Совет Девяти, или Боскония, и один облаченный в скафандр правитель Дельгона.
      - Никак к нам гость пожаловал, - заметил Эйчмил. - Он ожидает нас в дельгонской камере пыток, где так удобно проводить допросы. Не перейти ли нам туда?
      Так и сделали. Каждый из эйчей облачился в скафандр для защиты от ядовитого кислорода, а дельгонец остался обнаженным. Все имели мыслезащитные экраны.
      - Приветствуем тебя, землянин! Рады тебе! - обратился к пленнику Первый. Давно мы тебя поджидаем...
      - Не понимаю вас, - возразил линзмен. - Я только закончил училище. Это мое первое серьезное задание, и такой ужасный провал, сэр!
      Члены Совета с удивлением переглянулись. Как такое может быть?
      - Он лжет, - решил Эйчмил. - Ну-ка, дельгонец, вытряхни его из скафандра.
      Правитель Дельгона послушно исполнил приказ. Землянин не сопротивлялся, да и что он мог противопоставить нечеловеческой силе чудовища.
      - А теперь, - продолжал Эйчмил, - сними свой мыслезащитный экран и попробуй, не удастся ли тебе заставить его говорить правду.
      Оказалось, что землянин не лгал. В том, что пленник понимал язык эйчей, нет ничего удивительного: линзмены понимают любой язык.
      - И все же, - заколебался правитель Дельгона, - а что если он тот самый линзмен, которого мы так давно ищем?
      - Прежде чем будет выключен хотя бы один мыслезащитный экран, - вмешался Девятый член Совета, психолог, - я предлагаю подвергнуть нашего гостя словесному допросу, предварительно накачав его психотропными препаратами, под действием которых любое теплокровное дышащее кислородом существо, если оно наделено даром речи, полностью утрачивает способность лгать.
      Предложение было явно разумно, и с ним немедленно согласились.
      - Не ты ли тот самый линзмен, из-за которого мы были изгнаны из земной галактики? - последовал жесткий вопрос.
      - Нет, - в голосе пленника звучало искреннее удивление.
      - Кто же ты и как тебя зовут?
      - Я Филип Морган.
      - Так мы никогда не кончим! - вознегодовал Девятый. - Позвольте мне допросить нашего гостя. Можешь ли ты управлять разумом других существ на расстоянии, не подвергая их предварительной обработке?
      - Могу, если существа достаточно примитивны. По профессии я психолог, а все психологи умеют так делать.
      - Поработай с ним, дельгонец!
      Правитель Дельгона спокойно снял свой мыслезащитный экран, и начался поединок двух воль, столь напряженный, что субэфир, казалось, закипел.
      - Стоп! - последовала команда. - Землянин, объясни, что происходит?
      - Ничего особенного, - в полном соответствии с истиной ответил Киннисон. Каждый из нас наделен способностью оказывать сопротивление тому, кто попытается проникнуть в наше сознание. Нельзя беспрепятственно войти в сознание высокоорганизованного существа и тем более управлять им.
      - Вот оно что! - и все девять эйчей - членов Совета, как по команде, сняли свои мыслезащитные экраны. Действовали они вполне логично: раз линзмен не смог подчинить своей воле разум дельгонца, то он тем более не в состоянии установить контроль над разумом Девяти, каждый из которых, будучи эйчем, обладает гораздо более развитым мозгом, чем любой правитель Дельгона. К тому же дельгонец допрашивал землянина, задавая ему вопросы вслух, а речь так медленна по сравнению с мыслью. Сняв мыслезащитные экраны, допрос можно вести мысленно, а значит, гораздо быстрее. Телепатемы посыпались на Киннисона градом.
      Такая сила разума, какой обладает он, Филип Морган, появилась у линзменов недавно. Как она достигается, он не знает. Его просто отправили на Эрайзию, там усыпили, а когда проснулся, обнаружил, что обладает новым разумом. Точный механизм превращения ему неизвестен, но вероятно что-нибудь вроде усовершенствованного гипноза. Для подобной акции из числа слушателей отобрали только наиболее успевающих, причем по специальности "психология". О старой "Британии" ему приходилось слышать, но лишь как о легенде. Ничего конкретного он не знает. Кто установил место нахождения базы Гельмута и подсыпал тионит в систему воздухопроводов ему неизвестно. Нет, он не знает, кто убил Гельмута. Насколько ему известно, босконские шпионы, обнаруженные на базах Галактического Патруля, живы. Нет, ему никогда не приходилось слышать ни о планете Медон, ни о человеке с фамилией Боминджер, ни о мадам Деплейн, ни о Преллине. Он не разбирается в оружии как наступательном, так и оборонительном, - ведь он психолог, а не инженер или физик.
      - Стоп! - приказал Эйчмил. - Перестаньте задавать вопросы! Так мы никогда не сдвинемся с места. - И, обращаясь к Киннисону, добавил:
      - А теперь, молодой линзмен, вместо того чтобы рассказывать нам о том, чего ты не знаешь, постарайся для разнообразия сообщить что-нибудь такое, в чем ты хорошо разбираешься. Как ты работаешь? Я начинаю подозревать, что линзмен, которого мы ищем, не исполнитель, а руководитель, директор.
      И допрос принял новое, более "продуктивное" направление. Линзмены, сотни линзменов, особенно молодых, получают индивидуальные задания от какого-то руководителя. Никто из младших линзменов никогда не видел того, кто отдает приказы. Он известен всем под кодовым именем "Икс-А-Икс". Все линзмены, находясь в космосе, получают приказы и инструкции через свои Линзы. Собранная исполнителями информация поступает к руководству также через Линзы. Да, сэр, Икс-А-Икс знает о том, что здесь сейчас происходит, информация поступает к нему непрерывно...
      Нож вонзился в тело Киннисона совершенно неожиданно. Тело пронзила острая боль. Брызнула кровь. Рану тотчас же обработали, кровотечение остановили: в расчеты мучителей не входило, чтобы жертва умерла от потери крови, пленник нужен им живым.
      Едва Линза Киннисона перестала передавать информацию, Ворсел, оставаясь в убежище, вошел в прямой контакт с разумом друга, хотя тем самым он подвергал свою жизнь серьезной опасности. Ворсел знал, что в камере пыток, где Допрашивают Киннисона, находится дельгонец, и мысль о тысячах принесенных в жертву коренных обитателей Велан-тии, заставляла его устремлять разум на помощь другу, хотя инстинкт самосохранения подсказывал совершенно иную линию поведения. Ворсел был великолепно осведомлен о том, что из всех обитателей вселенной, именно дельгонцы особенно чувствительны к малейшим колебаниям эфира, передающим мысли велантийцев, и тем не менее продолжал поддерживать прямой контакт с разумом Киннисона.
      Из предосторожности Ворсел максимально сузил мысленный луч и перешел на частоту, как можно более далекую от того диапазона, в котором обычно мыслили правители Дельгона, и продолжал наблюдать за происходящим в камере пыток. Риск велик, но продолжать наблюдение необходимо. Мало-помалу в мозгу Ворсела начала зарождаться мысль о том, что Киннисону, возможно, не удастся выбраться живым из камеры пыток и что гибель его не должна быть напрасной.
      - Можешь ли ты поддерживать связь с Икс-А-Иксом сейчас? - продолжал между тем допытываться Эйчмил.
      - Нет, не могу.
      - Прекрасно. С одной стороны, мне бы очень не хотелось мешать тебе. Пусть Икс-А-Икс узнает, что происходит, когда один из его подчиненных дерзает шпионить за Советом или Босконией. С другой стороны, я считаю, что сейчас такая информация была бы преждевременной. Икс-А-Икс узнает обо всем, но в свое время...
      Приняв телепатему от Эйчмила, Киннисон не испытал чувства торжества: он достиг своей цели, узнал, что Боскония - это Совет девяти эйчей, правящих всей враждебной Цивилизации частью Вселенной, узнал, что высшее руководство босконцев размещается на планете Джарневон. Оставалось ликвидировать босконскую базу на Джарневоне, и мощь Босконии навсегда будет подорвана. Он, Киннисон, сделал свое дело и теперь может спокойно умереть.
      Ворсел испытывал гордость за своего друга. Велантийцу и в голову не приходило бросить Киннисона в беде. Он, Ворсел, останется на Джарневоне до тех пор, пока сохранится хоть малейшая надежда или пока не возникнет угроза, что он не сможет покинуть планету и доставить на Главную Базу бесценную информацию.
      Безжалостный допрос между тем продолжался.
      Да, сэр, Икс-А-Икс направил его, Филипа Моргана, чтобы он исследовал вашу планету и установил, существует ли связь между планетой и организацией цвильников. Он прибыл один, на спидстере. Нет, он не может даже приблизительно указать, где находится спидстер: было темно и от места посадки он ушел далеко. Вскоре спидстер начнет подавать короткие сигналы, по которым он, Филип Морган, сможет установить, где находится корабль...
      - Но какие-то соображения о том, кто такой таинственный Икс-А-Икс, у тебя все же есть?
      Руководитель Галактического Патруля -вот кто нужен Совету эйчей! Икс-А-Икс был мозгом Патруля, а представление о верховном правителе как нельзя лучше соответствовало представлениям эйчей об оптимальной структуре любой действенной организации. Эйчи не сомневались в том, что найти Икс-А-Икса трудно, но им было просто необходимо собрать даже мельчайшие крупицы информации о линзмене.
      - Пытался ли ты разузнать о нем? Где он находится?
      - Да, сэр, пытался, и неоднократно, но безуспешно. Линзы не обладают направленным действием. Сигналы, практически одинаковой интенсивности, поступают со всей галактики, и Линзы улавливают их. Здесь, на планете, сигналы от Икс-А-Икса слышны гораздо слабее. Возможно, это свидетельствует о том, что резиденция Икс-А-Икса находится в каком-то звездном скоплении, расположенном в направлении на зенит или надир...
      Больше из жертвы ничего извлечь не удалось. Информация была выкачана досуха, и восемь эйчей удалились, оставив с пленником Эйчмила и дельгонца.
      - То, что вы, Эйчмил, намереваетесь сделать с лазутчиком, по-детски наивно и беспомощно. Ваша основная идея превосходна, но воплощение ее ниже всякой критики.
      - Почему? - удивился Эйчмил. - Я намереваюсь выколоть ему глаза, переломать все кости, снять с него живьем кожу, поджарить на медленном огне, разрезать на кусочки и в таком виде послать Икс-А-Иксу в качестве предупреждения о том, что такая же участь ожидает каждого, кого он вздумает послать лазутчиком на нашу планету. А что бы сделали с нашем гостем вы?
      - Вам, эйчам, - сокрушенно вздохнул дельгонец, - недостает утонченности. Вам чуждо высокое наслаждение возможностями, которые открываются перед тем, кто пытает отдельное существо, группу существ или целую расу. Например, вам и в голову не приходит, что для Икс-А-Икса, кем бы он ни был, гораздо большая пытка видеть своего посланца живым, чем мертвым.
      - Это невозможно! Линзмен должен умереть, и он умрет здесь, на Джарневоне!
      - Вы меня не так поняли. Линзмен и сейчас уже не живой, хотя и не мертвый. Да, у него переломаны кости и выколоты глаза, но ведь это сущие пустяки по сравнению с тем, что ему предстоит, всего лишь начало. Если бы его пытал я, то прибег бы к множеству других приемов, но непременно следил бы за тем, чтобы ни одна пытка не приводила к смерти линзмена. Например, я бы привил на его конечности организм, который медленно высасывал бы из него все соки. Я бы извлек из линзмена все жизненные силы, а затем поместил бы бренные останки в спидстер и, запустив корабль в сторону земной галактики, послал бы Галактическому Патрулю уведомление о курсе и скорости спидстера.
      - Но Патруль все равно заполучил бы линзмена живым! - негодующе воскликнул Эйчмил.
      - Вот именно. Увидеть его в таком состоянии было бы для Патруля худшей из пыток, о чем я уже говорил. Что, по-вашему, хуже: получить труп, сколь угодно изуродованный, и похоронить его со всеми почестями или обнаружить в прибывшем спидстере инвалида и потом долгие годы заботиться о жалкой развалине, у которой интеллекта не хватает даже для того, чтобы разжевать и проглотить пищу? К тому же, чтобы спасти линзмену жизнь, им пришлось бы ампутировать ему все четыре конечности, на которые я бы привил плотоядный организм.
      Размышляя таким образом, дельгонец протянул щупальце и включил механизм в центре помещения. Ворсел замер от неожиданности. Несколько мгновений он колебался, не зная, стоит ли ему раскодировать Киннисона, превратить его из Филипа Моргана в Киннисона. Если бы Ворсел знал о намерениях дельгонца, он непременно раскодировал. Но Ворсел на миг замешкался, и теперь было поздно, слишком поздно.
      - Я включил мыслезащитный экран вокруг нашей камеры пыток, - пояснил дельгонец, - ибо не желаю ни с кем делить доставшееся мне лакомство. - Есть ли у вас какие-нибудь замечания относительно того, как усовершенствовать предложенный мной план пыток?
      - Нет, нет! В умении придумывать изощренные пытки вам, дельгонцам, нет равных.
      - Ничего удивительного. Мы, правители Дельгона, практикуемся в тонком искусстве производить пытки с самого возникновения нашей расы. Не хотите ли получить удовольствие и лично переломать линзмену кости?
      - Я не ломаю кости из удовольствия. У вас получится гораздо лучше. Единственное, чего я добиваюсь, чтобы линзмен стал наглядным пособием для Икс-А-Икса и предупреждением.
      - Смею заверить вас, что лучшего наглядного пособия, равно как и более убедительного предостережения нет и быть не может. Более того, я охотно покажу вам результаты, когда завершу работу с пленником. Буду рад, если вы останетесь и лично пронаблюдаете за моей работой. Обещаю вам, что зрелище будет интересным, развлекательным и в высшей степени поучительным.
      - Нет, благодарю вас.
      Эйчмил вышел, и дельгонец принялся за связанного и беззащитного линзмена.
      Опустим из милосердия завесу над тем, что происходило в камере пыток в течение последующих двух часов. Сам Киннисон, когда его спрашивали, решительно отказывался отвечать, ограничиваясь лишь одним замечанием:
      - Я знал, как поставить блокировку нервной системы, и ни одна из пыток не причинила мне особой боли. Но в то же время сознавал все, что проделывал над моим беспомощным телом дельгонец, и это было настолько отвратительно, что меня мутило. Вам случалось когда-нибудь наблюдать за хирургом, вытаскивающим ваш аппендикс? Так вот, я испытывал нечто похожее, только гораздо хуже. Ничего интересного в происходящем не было. Во всяком случае, мне все ничуть не нравилось.
      Помыслы Киннисона были сосредоточены на решении одной задачи: нужно во что бы то ни стало проникнуть сквозь мыслезащитный экран дельгонца! От этого зависели его, Киннисона, жизнь и спасение. Жаль, что поблизости нет ни птиц, ни пауков.
      - Интересно, - подумал Киннисон, - есть ли здесь хоть какая-нибудь живность?