Торндайк собрал свою команду на поверку. Хотя у многих из них была такая же высокая должность и столько же полномочий и опыта, как у их нынешнего шефа, они работали целыми днями, не придавая этому никакого значения. Каждый носил не один, а три персональных нейтрализатора: один - внутри, а два - снаружи космического скафандра. Торндайк, двигаясь вдоль строя, проверил каждый нейтрализатор, затем проверил свой собственный.
      - Ребята, - сказал он, - все вы помните, что происходило в прошлый раз. Сейчас предстоит то же самое, только потребуется еще больше сил и времени. Как нам удалось тогда обойтись без всяких случайностей, не знаю. Если мы сможем сделать так еще раз, это будет просто чудо. Как вы помните, нам надо было построить пару небольших генераторов и кое-какие приборы из вещества планеты, и мы знаем, какие потребовались усилия. Теперь для начала предстоит построить достаточно большой Бергенхольм, чтобы лишить инерции всю планету. И только тогда мы установим Бергенхольмы, генераторы труб, атомные толкатели и все, что привезли с собой.
      Но Бергенхольм наверняка причинит нам головную боль, прежде чем заработает, и придется изрядно попотеть. Единственно, как можно справиться с ним, - проверять и перепроверять каждую деталь и каждый шаг.
      Помните - фундаментальные характеристики N-мерного пространства таковы, что вещество с инерцией может перемещаться быстрее света, и не забывайте ни на секунду, что наша собственная скорость составляет здесь примерно пятнадцать скоростей света относительно любого твердого предмета. Пусть каждый из вас представит себе, что у него случайно включилась инерция; Ваш курс может проходить по касательной к планете, а возможно, выше или ниже касательной. И это не только гибельно для вас, не только уничтожит плоды наших трудов, но погибнем мы все, а наше сооружение превратится в кратер, заполненный кипящим металлом. Так что СОБЛЮДАЙТЕ ОСТОРОЖНОСТЬ! Кроме того, имейте в виду, что один самый маленький кусочек материала планеты, случайно принесенный на борт, может уничтожить "Неустрашимый". Есть вопросы?
      - Если основные характеристики пространства так отличаются от наших, то почему вы считаете, что механизмы будут работать?
      - Во-первых, то, что мы построили в прошлый раз, действовало вполне надежно. Эрайзиане сообщили Киту Киннисону, что две из основных характеристик - масса и расстояние - приблизительно нормальны. Здесь совсем другое время, но в любом случае у нас будет достаточно мощности, чтобы достичь любой требуемой скорости.
      - Понятно. Так что в происходящем нет ничего фантастического?
      - Да. В общем, чем быстрее мы начнем, тем быстрее и закончим. Начинаем.
      Планета оказалась пустынной, без воздуха и воды. На ее поверхности были хаотически разбросаны нагромождения огромных зазубренных кусков различных металлов в неметаллической непрерывной фазе - как будто какой-то шаловливый космический ребенок-гигант вылил ковши серебра, железа, меди и других гранулированных чистых металлов в сосуд с другими веществами, а когда ему надоело играть, выбросил всю смесь прочь!
      Ни металлы, ни неметаллические вещества не были ни горячими, ни холодными. Термометры и датчики скафандров не могли определить их температуру. Машины, построенные очень давно, нисколько не изменились. Они все еще нормально работали, на их деталях нет ни пятнышка ржавчины. Хотя бы это было обнадеживающей новостью.
      Безынерционные машины с устройствами, обеспечивающими их безынерционность, отправили "на берег", и ни одну из них потом не вернули на корабль. Киннисон неоднократно приказывал следить, чтобы никакое вещество N-мерного пространства не попало на борт "Космической лаборатории 12", и его приказ беспрекословно выполнялся.
      Поскольку люди не могут постоянно работать в скафандрах, каждому надо периодически предоставлять отпуск, что совсем непросто. Прежде чем отпускник покидал планету, его скафандр отчищали, промывали и сушили, в шлюзе корабля продували воздухом, и только после этого закрывали наружный люк. Скафандр оставался в шлюзе - все, что находилось в контакте с веществом N-мерного пространства, следовало либо оставлять на поверхности планеты, либо выбрасывать, прежде чем корабль снова начнет инерционный полет. Излишние предосторожности? Возможно, но Торндайк и его команда всегда возвращались в обычное пространство невредимыми на неповрежденных кораблях.
      Наконец был сделан Бергенхольм - путем импровизаций, замен и ухищрений, на которые оказался способен только "Торни" - Торндайк. Об общем напряжении и цене, заплаченной за его создание, свидетельствовали усталые тела и изможденные лица работавших на пределе и постоянно недосыпающих членов команды. С точки зрения специалистов и особенно Торндайка, машина была не из лучших. Она работала шумно и с перебоями и совсем не была сбалансирована. Торндайк, для которого ошибка измерения в пятнадцать тысячных всегда имела большое значение, ругался на языках всех планет, какие только знал, когда увидел, что у него получилось. Он был мрачен. Возможно, где-нибудь и существовали худшие машины, но черт его побери, если он когда-нибудь видел хоть одну из них!
      Однако импровизированный Бергенхольм функционировал. Планета стала безынерционной. Торндайк часами карабкался по гигантскому сооружению, проверяя надежность каждого узла. Наконец он спустился и сказал ожидающей команде:
      - Ну, ребята, мы хорошо потрудились! Даже очень хорошо, хотя ее не назовешь прекрасной машиной. Надеюсь, она не развалится на куски, несмотря на непонятный стук и некоторую несбалансированность. Думаю, Бергенхольм не может оторваться от планеты.
      После того, как Торндайк более или менее одобрил свое детище, искатели приключений приступили к следующему этапу проекта. Бергенхольм установили на поверхности планеты. Его приборы показывали непонятно что, но инженеров это больше не беспокоило - машина будет работать! Были вырыты шахты, установлены атомные толкатели и другие сложнейшие приборы и механизмы. Несколько тонн чужой материи на поверхности планеты сейчас не имели значения. Но они по-прежнему так же внимательно следили, чтобы никакое вещество не попало с планеты на космический корабль.
      Когда работа была закончена, Торндайк созвал команду на совещание.
      - Ребята, я знаю, как чертовски трудно всем пришлось, - мы чувствуем себя так, словно побывали на дельгонском пикнике. Тем не менее я хочу вам сообщить кое-что. Киннисон сказал, что если мы построим первую машину без особых затруднений, то было бы очень хорошо построить и вторую. Что скажете? Встретились ли вам большие затруднения?
      Именно такой реакции он и ожидал.
      - Веди нас!
      - Выбери, кого хочешь!
      - Затруднения? Черт возьми, нет! Если куча хлама, которую мы построили, уже столько продержалась, то она еще долго будет работать. Мы можем взять ее на буксир лучами и дотащить до любого места!
      Так был найден и подготовлен еще один безжизненный металлический мир. Не возникало никаких споров, пока перед Торндайком не встала проблема выбора двоих людей, кто должен остаться с ним и Гендерсоном в двух шлюпках около свободных планет после того, как "Космическая лаборатория 12" вернется в нормальное пространство. Остаться хотели все, остаться решил каждый, ради всех богов космоса, даже если ему придется нарушить субординацию!
      - Хватит! - приказал Торндайк. - Значит, сделаем так же, как раньше, будем тянуть жребий. Квартирмейстер Аллердайс...
      - Ни в коем случае! - стал возражать Уленгут, бывший бортинженер, и его поддержали несколько человек. - У него слишком ловкие пальцы! Понимаете, мы не жалуемся на то, что было в тот раз, - немного жульничества тогда не помешало но здесь все должно быть на уровне!
      - Сейчас, когда ты упомянул этот случай, я вспомнил, что слышал кое-что насчет подправленных законов вероятности, - улыбнулся Торндайк. - Так что, Ули, держи мешок, а мы с Генри будем тащить имена.
      Так и сделали. Гендерсон вытянул Уленгута, к бурной радости последнего, а Торндайк - Нельсона, бывшего главного офицера связи. Около каждой из "освобожденных" планет остались две шлюпки. Дюйм надо было находиться вблизи планеты, чтобы удостовериться, что техника функционирует нормально. Они останутся здесь, пока не начнут работать атомные двигатели и не выяснится, что эрайзианам не нужна помощь в передвижении огромных шаров через N-мерное пространство к точкам, где должны возникнуть две гиперпространственные трубы.
      Задолго до того, как передовым патрулям Великой Армады удалось исследовать Плур, Кит и его сестры отметили в трехмерной карте, где расположены его укрепления.
      Киннисон недолго изучал картину, насвистывая сквозь зубы.
      - Именно этого мы и ожидали, - направил Киннисон мысль всей группе. - У меня есть кое-какие новости, но немного. Кит и все остальные! Я хочу знать, нет ли здесь чего-нибудь похожего на оружие для борьбы с нашим новым детищем? Я ничего такого не вижу.
      - Нет, - уверенно заявил Кит. - Мы смотрели. И не может быть. С нашим оружием им не справиться. Задним числом они, наверное, смогут что-либо сконструировать, но подготовить заранее? Нет.
      Кит использовал слово "они", которое, конечно, относилось к плуранцам, скрыв тем самым факт, что защитой Плура занимались эдцориане. Эддориане держали экраны. Эддориане направляли и корректировали далеко разбросанные силы с точностью, на которую вскоре обратил внимание Киннисон.
      - Гораздо более тонкая работа, чем та, которую я наблюдал раньше, прокомментировал он. - Полагаете, они создали свой Z9M9Z?
      - Возможно. Они копируют все, что ты изобретаешь, - снова двусмысленное "они". - Хотя около Эрайзии нет ничего подобного, но, может быть, они просто считают, что там он им не понадобится.
      - Мы сможем сказать точнее, когда начнется мясорубка. Но если твои сведения верны, то битва долго не протянется. Предупреди ребят, а я позову Ментора. - Киннисон не мог связаться с N-мерным пространством.
      Вблизи Плура возник конец одной из гиперпространственных труб Галактического Патруля. Что такое ожидалось, было очевидно - босконский флот немедленно начал окружение. Но то была эрайзианская труба, вычисленная, созданная и управляемая эрайзианами. Она просуществовала только три секунды, и босконскому флоту ничего не удалось бы предпринять, даже если бы он прибыл мгновенно.
      Для наблюдателей в Z9M9Z три секунды тянулись бесконечно. Что произойдет, когда совершенно чужая планета с невероятной собственной скоростью, в пятнадцать раз превышающей скорость света, ворвется в обычное пространство и восстановит инерцию? Этого не знал никто, даже эрайзиане.
      И наконец все произошло. Никто из наблюдателей ничего не понял, и никто, кроме линзменов третьего уровня, никогда не поймет. Предохранители всех записывающих и анализирующих устройств разом перегорели. Стрелки приборов подпрыгнули к максимуму и замерли. На диаграммах и ультрафотографиях остались только прямые или ломаные линии, мгновенно пробежавшие от нулевой точки до предела. Плур и все его окрестности исчезли в неописуемой и невообразимой вспышке чистой, дикой, неконтролируемой энергии. Бесконечно малая часть энергии в видимом спектре так ярко сияла на экранах, что обжигала глаза.
      И если то, что произошло при столкновении планеты с Плуром, совершенно не поддается описанию, то что можно сказать о том, когда другая планета столкнулась с солнцем Плура?!
      Если внутри звезды выделяется больше тепла, чем способна излучать ее поверхность, то поверхность увеличивается. При недостаточно быстром увеличении значительное количество материала звезды взрывается, и излучающая поверхность будет возрастать таким образом до тех пор, пока не восстановится равновесие. Так возникает обычная Новая - звезда, которая может в течение нескольких дней или недель излучать в несколько сотен или тысяч раз большее количество энергии, чем обычно.
      При столкновении со второй свободной планетой, обладавшей огромной избыточной энергией, солнце Плура превратилось в сверхновую. Как глубоко проникло инородное тело, какая часть солнца взорвалась - не было и, возможно, никогда не будет определено. Однако сила взрыва оказалась огромной. Кловийские астрономы сообщили через несколько лет, что она излучала энергии столько же, сколько пятьсот пятьдесят миллионов звезд.
      Глава 27
      КИННИСОН В ЛОВУШКЕ
      Конечно, не все босконские флоты, защищавшие Плур, удалось уничтожить. Корабли босконцев были безынерционными. Ни одно из явлений, сопровождающих возникновение сверхновой, не распространяется быстрее скорости света, которая для любого космического корабля просто ничтожна.
      Однако уцелевшие босконцы были полностью дезорганизованы. Они потеряли свой высокий моральный дух, когда увидели воочию картину гибели Плура. Кроме того, они лишились практически всего высшего командования, потому что начальство, в отличие от командиров Галактического Патруля, находившихся в космосе, оставалось в своих якобы надежных штаб-квартирах и руководило событиями издалека. Ментор и его товарищи уничтожили тех эддориан, которые присутствовали во плоти на Плуре. Эрайзиане полностью прервали связь между Эддором и остатками босконских сил обороны.
      Тогда Великая Армада занялась уничтожением живой си-лы врага, и некоторое время повторялось то, что происходило вблизи Эрайзии. Следуя конкретным приказам, поступавшим с Z9M9Z, более десяти флотов Патруля совершали короткие перелеты. Оказавшись в пункте назначения, они окружали противника. Смертоносные бомбы и лучи завершали дело! И снова - перелет, бомбы и лучи!
      Однако у одного босконского высшего офицера нашлись время и полномочия, чтобы действовать. Тысяча кораблей собралась вместе, выставив самые тяжелые боевые орудия снаружи, экран к экрану, и создав упорядоченный защитный шар.
      - Согласно Хейнесу, такова была правильная стратегия в прежние времена, заметил Киннисон, - но она бесполезна против свободных планет и негсфер.
      Шесть свободных планет были размещены и пущены таким образом, что их инертные массы должны столкнуться в центре босконского шара. Через несколько минут вдогонку запустили десять негсфер большой антимассы. После того, как все шестнадцать снарядов достигли целей, восстановилось равновесие, и фактически все было кончено.
      У босконцев были опытные наблюдатели. Босконские командиры теперь уже знали, что у них нет ни одного шанса на успех: остаться - значит быть уничтоженными, единственная реальная возможность сохранить жизнь - бегство. Поэтому каждый уцелевший босконский вице-адмирал, посовещавшись с коллегами, приказывал флоту двигаться на максимальной скорости к своей планете.
      - Нет смысла преследовать их поодиночке, верно, Кит? - спросил Киннисон, когда в "уменьшителе" стало видно, что сражение по существу закончилось и сопротивление полностью подавлено. - Они ничего не могут сделать, а от такого убийства мне тошно. Кроме того, у меня много других дел,
      - Я тоже так считаю, - согласился с отцом Кит.
      Как только последний босконский флот оказался за пределами детектирования, Великая Армада распалась, и все флоты отбыли к своим планетам.
      - Кит, Адская дыра все еще существует, - продолжил разговор Серый линзмен, - и я решил заняться ею. Согласен?
      - Ну, я... - Кит попытался кивнуть, но не смог. - Да, папа, боюсь, что ты прав.
      Простившись с сыном, Кимболл Киннисон отправился к жене.
      Нет необходимости подробно описывать их прощание. Киннисон знал, что идет на опасное дело и может не вернуться. Но как и любой человек, он не верил в такой исход.
      Киннисон мог себе представить плен, допрос, пытки, но о смерти совсем не думал. Вполне естественно, что он немного боялся, и ему не хотелось покидать Клариссу, чего он не мог скрыть от нее.
      Кларисса, со своей стороны, точно знала, что Ким не вернется - он пропадет в ловушке. Она знала, что ей предстоит прожить долгую одинокую жизнь, поэтому ей было что скрывать от Кима. Она не должна давать себе волю, хотя твердо знала, что они никогда... никогда..., НИКОГДА не встретятся!
      Клариссе удалось сдержать свои истинные чувства. Силы не покинули ее, даже когда Киннисон приблизился к границе Адской дыры и отправил свое последнее, как она знала, сообщение.
      - Вот она, Адская дыра, - через секунду я буду там! Не беспокойтесь, я скоро вернусь. Чистого эфира, Крис!
      - Конечно, вернешься, дорогой. Чистого эфира, Ким!
      На корабле Киннисона не было никаких специальных генераторов, да они и не были нужны. Его вместе с кораблем затянуло в ловушку, как в водоворот.
      Киннисон почувствовал страшные муки, вызванные ростом ускорения. Он, как и раньше, ощутил бесформенную, лишенную структуры серую пустоту, которой не было в трехмерном мире. Через мгновение Ким почувствовал нарастание ускорения - он мчался по трубе! Еще через некоторое время он вообще перестал что-либо чувствовать, попытался подняться, осмотреться и обнаружил, что не в состоянии двигаться. Даже крайним напряжением воли Киннисон не мог пошевелить пальцем или моргнуть. Он был абсолютно неподвижен и бесчуственен. Его тело будто принадлежало кому-то другому, сердце не билось, прекратилось дыхание. Он не мог видеть- каждый его нерв, двигательный или чувствительный, был как будто анестезирован. Киннисон все еще продолжал думать, сохранил чувство восприятия, но и только.
      Киннисон не мог понять, ускоряется он или уже нет, движется или неподвижен. У него не было точек отсчета. Каждый ничтожно малый кусочек загадочного серого был похож на все остальные.
      Вероятно, математически Киннисон вообще не двигался, поскольку находился в пространстве, в котором понятия массы, расстояния и времени, а следовательно, и возможной инерции, не имели никакого смысла.
      Киннисон оказался вне времени и пространства. Тем не менее он двигался - с таким ускорением, какого никогда еще не испытывало ни одно материальное тело. Энергия целой эддорианской атомной электростанции уходила на передвижение Киннисона и его корабля. Скорость уже давно стала просто немыслимой.
      Но все кончается, и мощность эддорианской атомной станции была не бесконечной. Киннисон почувствовал что-то и попытался уклониться, но не смог. Всего за одно мгновение того, что ему казалось временем, он прошел мимо, а не через свою одежду и Линзу мимо, а не через свой скафандр; мимо, а не через прочную структуру своего корабля из бериллиевого сплава. Он раже прошел мимо, но не через N-мерную поверхность раздела гиперпространственной трубы.
      Хотя Киннисон не знал этого, больше эддорианин ни на что не был способен. Он, сосредоточив все имеющиеся силы, забросил своего пленника так далеко, как только мог, в неизвестность. Эддорианин не знал ни одного вектора траектории полета линзмена; его совсем не интересовало, куда тот летит. Он не знал и не мог вычислить или хотя бы предположить вероятное место прибытия своей жертвы.
      За одну секунду Киннисон пролетел через двести миллионов чужих пространств. Вначале он считал пространства группами, состоявшими из сотен миллионов каждая. Через несколько дней скорость полета уменьшилась настолько, что пространства можно было считать миллионами, затем тысячами, сотнями, десятками - и наконец он стал распознавать самые важные черты каждого пространства, прежде чем надвигалось следующее.
      Сейчас Ким находился в каждом пространстве достаточно долго, чтобы изучить его в некоторых подробностях. Он летел на огромном расстоянии над пространством - на таком, что мог разглядеть множество шаровидных звездных скоплений, каждое из них в свою очередь состояло из миллиарда линзовидных галактик.
      Еще одно пространство. На этот раз ближе. Здесь были только галактики знакомые случайные скопления, кажущееся отсутствие у которых симметрии объясняется ограниченными возможностями наблюдателей Цивилизации. Он все еще двигался слишком быстро, чтобы остановиться.
      В следующем пространстве Киннисон оказался в пределах солнечной системы и попытался всей силой своего разума вступить в контакт с каким-нибудь разумным существом на одной из планет. Прежде чем ему удалось, солнечная система исчезла, и он начал падать с высоты в несколько тысяч километров к поверхности теплого и зеленого мира, похожего на Землю. Он подумал, что, должно быть, совершил полет вокруг всего пространства. Вид планеты, ледовые шапки, облака все напоминало Землю. Однако океаны и континенты, хотя и похожие, были другими, а горы - выше.
      Киннисон падал слишком быстро. Свободное падение с бесконечной высоты не могло дать ему такую скорость! Как он уже решил раньше, все происходящее совершенно невероятно. Просто абсурдно думать, чтобы голый человек остался жив, проведя столько недель в открытом космосе. Но он знал, что жив и продолжает падать.
      - Стой, линзмен! - мысленно приказал Киннисон самому себе и попытался закричать. Ведь он может погибнуть,
      если поверит в происходящее. Как только он поверит, что падает с огромной высоты, сразу же разобьется в момент "приземления". На самом деле этого не произойдет - его тело не могло сдвинуться с места, где оно находилось. Тем не менее воображаемый удар убьет его, и плоть как будто действительно превратится в кровавое пятно на одной из огромных плоских скал соседней горы.
      - Ты близок к успеху, мой плуранский друг, но рано зазвонил в колокол, - с яростью думал он, пытаясь всей силой разума прорваться сквозь зону принуждения. - Так что я поведаю тебе кое-что. Если ты хочешь убить меня, то придется расправиться со мной физически, а у тебя не хватит сил. Ты вполне можешь убрать свою зону, потому что такое уже пытались сделать со мной более опытные деятели, да у них не получилось.
      Киннисон видел, что он падает вниз ногами на открытый зеленый луг, окруженный лесом, через который извивалась речка. Сейчас он был настолько близко к поверхности планеты, что мог различить отдельные травинки на лугу и мелких рыбешек в речке. Очевидно, его скорость оставалась по-прежнему огромной.
      Без многолетних тренировок в безынерционном маневрировании он мог погибнуть еще пред посадкой, но скорость как таковая не беспокоила его вообще. Он привык мгновенно останавливаться на скорости света. Единственно, что волновало, - проблема инерции. Была она у него или нет?
      Киннисон заявил самому себе, что свободен от инерции или, точнее, неподвижен и останется в таком же состоянии. Все произошедшее было физически, математически и по своей природе - невероятно! Все было явным внушением, и он - Кимболл Киннисон, Серый линзмен - не позволит уничтожить себя. Мысленно Ким верил такой версии. Как только он голой ногой коснулся травинки, все его тело без толчка остановилось. Киннисон улыбнулся с облегчением - именно этого он и хотел. Однако сразу последовали неожиданные события. Он остановился быстрее, чем за мгновение. До земли оставалось около двадцати сантиметров, и он пролетел их, как обычно, поджав колени, чтобы смягчить удар; его левая рука автоматически рванулась к приборам. Руки и ноги двигались!
      Киннисон мог видеть глазами, мог ощущать кожей. Он вздохнул в первый раз с тех пор, как покинул обычное пространство. И хотя вдох был не слишком глубокий - он не почувствовал недостатка кислорода. Сердце билось нормально, как будто никогда не останавливалось. Он не голоден и не хотел пить. Но с этим можно разобраться потом - где же чертов плуранец?!
      Киннисон приземлился, готовый к схватке. Здесь не было подходящих камней или дубинок, но у него есть кулаки, ноги и зубы - и они сойдут, пока не найдется что-нибудь понадежнее. Однако сражаться было не с кем. Обратившись к чувству восприятия, он не смог обнаружить ничего более крупного и разумного, чем олень.
      Чем дольше все продолжалось, тем более бессмысленным становилось. Внушение должно быть логичным и соответствовать особенностям восприятия и опыта субъекта. Испытываемые им чувства не соответствовали ничему реальному даже приблизительно. Но технически все было выполнено великолепно. Трава выглядела и ощущалась как настоящая. Камни резали чувствительные ступни, и он морщился, подходя к воде. Когда он начал пить, то вода - настоящая или нет _ оказалась холодной, чистой и очень приятной на вкус.
      - Глупец! - подумал Киннисон. - Сейчас ты вполне можешь открыть то, что у тебя на уме. Если предположить, что это не фантазия, то мне ничуть не лучше. Если разыгрывается космическая опера, ты нарушил все ее законы.
      Подождав мгновение, он продолжил:
      - Кто и когда слышал о бесстрашном герое космической оперы, высадившемся на планете, как две капли воды похожей на Землю, чтобы потом ничего не происходило? Как насчет парочки невиданных чудищ сверхчеловеческой силы и ловкости, которых я при первом появлении разорву на куски своими стальными пальцами?
      Он огляделся вокруг в ожидании. Никакие чудовища не появились.
      - Ну тогда как насчет красотки, чтобы я спас ее от смертельной опасности? Лучше приведи парочку - для надежности - блондинку и брюнетку. Рыжих не надо.
      Он опять подождал.
      - Ладно, тогда давай развлечения, а не женщин. Надеюсь, ты не забыл про вкусные яства. Я могу есть рыбу, если придется, но если ты хочешь, чтобы твой герой радовался жизни, то принеси на блюде килограммовый бифштекс с кровью, в три сантиметра толщиной, поджаренный на теллурианском масле и с приправой из венерианских грибов.
      Бифштекс не появился, и Серый линзмен вспомнил и тщательно изучил каждую деталь того, что с ним случилось. Он все еще считал случившееся нереальным, даже не мог вообразить такого. Это не могло быть внушением или гипнозом - он не видел в них никакого смысла.
      Однако первое и казалось бы наиболее разумное решение Киннисона было неверным. В его памяти действительно хранились реальные события и вещи. Он мог есть во время пребывания на безымянной планете, но ему придется самому добывать себе еду. Никто не мог напасть на него или помешать. Ограничения, наложенные эддорианином, таковы, что Серый линзмен мог вернуться в пространство и время только при таких условиях и в таком окружении, которые не причинят ему ни малейшего вреда. Он должен оставаться живым и здоровым не меньше пятидесяти лет.
      Кларисса Киннисон напряженно ждала в своей комнате мгновения смерти мужа. Они двое были настолько близки, что если бы один из них погиб, другой непременно почувствовал бы это.
      Кларисса ждала. Пять минут... десять... пятнадцать... полчаса... час. Она начала расслабляться. Ее кулаки разжались, учащенное дыхание стало более глубоким.
      Прошло два часа. Ким все еще жив! Волна счастливого, радостного облегчения охватила ее. Если они не смогли убить его за два часа, то уже никогда не смогут. У ее Кима достаточно сил.
      Даже высшим разумам Босконии не удалось уничтожить ее Кима!
      Глава 28
      БИТВА ЗА ЭДДОР
      И эрайзиане, и Дети Линзы знали, что после падения Плура Эддор должен быть атакован как можно быстрее. Они были уверены, что использование планет из другого пространства в качестве снарядов - дело новое. Но они также не сомневались, что эддориане смогут за короткое время разработать принципы и концепции, фундаментальные уравнения и операции, необходимые для реализации такого процесса. Они найдут N-мерное пространство или любое другое, похожее на него, за день - самое большее за два. Их рабы создадут вооружение примерно за три недели. Вскоре после этого Главная База, Кловия и Теллус будут уничтожены, а Эрайзия - в первую очередь. Эддорианам, вероятно, не сразу удастся нацелить планеты так же точно, как эрайзианам, но они быстро научатся.
      Разрушительную силу такого оружия не могло превзойти ничто, и нет никакой защиты.
      Киту не пришлось торопить эрайзиан. Они не теряли даром ни минуты. Каждый эрайзианин - от самого молодого часового до старого философа - настроил часть своего разума на Ментора, а другую - на одного из миллионов линзменов в своем списке, и послал сообщение.
      - Линзмены, внимание! Настройте свой разум на Ментора, который будет говорить с вами, как только начнется тревога.
      Послание обошло всю Первую галактику, все межгалактическое пространство и часть Второй галактики, затронутую Цивилизацией. Оно дошло до Альзакана, Вандемара и Кловии, до Фралла, Теллуса и Ригеля IV, до Марса, Велантии и Палейна VII, до Медона, Венеры и Сентралии. Послание достигло также летательных аппаратов, боевых кораблей к свободных планет. Оно летело к астероидам и лунам, планетам большим и малым, к свежеиспеченным линзменам и к линзменам, давно удалившимся от дел, к линзменам работающим и отдыхающим. Послание было получено всеми линзменами первого уровня Галактического Патруля.
      И всюду, куда приходило послание, начиналось смятение. Линзмены задавали вопросы своим товарищам.
      - Что это значит, Фред?
      - Я думал, ты знаешь.
      - Ментор! К чему бы это?
      - Черт его знает, что-то необычно мощное, раз сам Ментор занимается им.
      - Мощное? Колоссальное! Кто слышал, чтобы Эрайзия в чем-либо раньше принимала участие?
      - Мощное? Грандиозное! Ментор раньше ни с кем, кроме линзменов второго уровня, не говорил дважды, верно?
      Миллионы вопросов, переданные Линзами, наполнили все базы и офисы Патруля. Но никто, даже вице-координатор, ничего не знал.
      - Можете прекратить спрашивать, потому что никто из нас не знает больше, чем вы, - в конце концов послал сообщение Мейтланд, - Очевидно, каждый обладатель Линзы получил ту же самую мысль - ни больше и ни меньше. Все, что я могу сказать, - видимо, это тревога Номер Один, и кто не связан делами, касающимися жизни и смерти, бросьте все и будьте наготове.
      Впервые в истории работа Патруля почти замерла.
      В небольшом крейсере, команда которого состояла из четырех рыжих девушек и одного рыжего юноши, напряжение тоже росло. Проблема механических экранов давно решена. Питаемые атомной энергией контргенераторы при нажатии на кнопку готовы нейтрализовать механические экраны врага и, таким образом, превратить бой в сражение разумов. Они находились недалеко от звездного скопления Эддора. В течение нескольких часов им оставалось только ждать. Вероятно, они были взвинчены сильнее, чем все остальные линзмены во Вселенной.
      Кит шагал, пуская кольца дыма. Констанс то нетерпеливо вскакивала, то опять садилась. Она закуривала сигарету за сигаретой и тут же отшвыривала прочь. Кэтрин сидела неподвижно и создавала Линзы, которые вспыхивали на ее запястьях, поднимались по голым рукам к плечам и исчезали. Карен методично прокалывала булавкой дырки в листе бумаги - запутанный и бессмысленный узор. Только Камилла делала вид, что спокойна. Она пыталась читать роман, но прочитав половину книги слово за словом, все еще не имела понятия, о чем идет речь.