Джесс откинулся назад и осмотрелся. В самом деле, он сидел в собственном автомобиле. В том, который потом продал в семьдесят первом. В том, где они с Мери в первый раз занимались любовью. Он провел рукой по рулевому колесу, проверяя, не во сне ли все это видит. Нет, руль был вполне ощутимый, а машина стояла в конце тенистой улицы, на которой стоял дом Мери.
      Как Стауту удалось такое выкинуть? Сон это или галлюцинация? Стаут, наверно, загипнотизировал его, и он по-прежнему сидит в "Зимнем Саду", в то время как друзья смеются над ним. Но это им даром не пройдет!
      Мери придвинулась ближе и приятно навалилась ему на бедро, вызвав немедленную и желательную для нее реакцию.
      - Ты хотел меня о чем-то спросить? - сказала она, глядя на него карими, широко распахнутыми глазами.
      - Хотел.
      Он отлично помнил, как именно в этот момент спросил у нее, не согласится ли она выйти за него замуж? Через миг его молодое "я" повторит то же самое. Он снова был студентомвторокурсником юридического факультета и даже отлично помнил прослушанную утром лекцию. Но он помнил также, что минуту назад сидел с друзьями в "Зимнем Саду", отмечая канун Рождества, которое состоится только через двадцать лет.
      Странно. Слишком, черт побери, странно.
      В песенке, которую крутили по радио, Рыжий Барон только что пристрелил Снупи. Стаут говорил, что в его распоряжении только то время, пока звучит песня. Значит, во сне или наяву, у него остается минута с небольшим. Мери, слегка касаясь ногой бедра Джесса, ждала. Она вплотную подвела его к желаемой точке.
      Но на этот раз ее ожидает сюрприз. Что бы ни происходило на самом деле, эту ситуацию он использует на все сто процентов. После многолетнего супружеского ада он это маленькое удовольствие заслужил.
      - Я хотел спросить у тебя...- Джесс сделал паузу. И очень крепился, чтобы не расхохотаться.
      Снупи и Рыжий Барон уже пили за Рождество.
      - Да? - голос Мери звучал хрипло, чувственно. И выглядела она что надо. В тот вечер он не разглядел скрывавшееся за ослепительным обличьем безобразие. А потом было уже слишком поздно.
      - Я хотел спросить, не будешь ли ты возражать, если я пересплю еще с парой-тройкой бабенок? Чтобы, так сказать, перебеситься, прежде чем осесть своим домком?
      Сработало! Знойная страсть мгновенно испарилась с ее лица, словно стертая влажной салфеткой. Теперь это лицо украшала та самая стервозность, к которой он так привык.
      - Что ты сказал? - слова звучали очень отчетливо, в них слышалась угроза. Этот тон был ему знаком. Даже слишком.
      Он улыбнулся, расслабился и потянулся к ней, изображая прилив чувств.
      - Я подумал, что какое-то время - лет этак пять или десять мы могли бы поддерживать свободные отношения. Я бы не прочь порой поиметь еще кого-нибудь. Мы бы оба от этого только выиграли. По крайней мере, это было бы честно. Наверно, тебе не нужно объяснять, что такое свободная любовь.
      Он придвинулся, словно хотел поцеловать ее, но Мери отшатнулась, как от привидения.
      - Тебе тоже, наверное, было бы интересно поразвлечься с другими мужчинами. Мы бы приобрели опыт, а потом спокойно жили вместе долгие годы. Как говорится, старый башмак не жмет.
      Джесс знал, что последнее ее доконает. Он слышал от нее сотни раз, как претит ей одна мысль о сожительстве. Для нее существовал только брак. Он едва удерживался от смеха. Как трудно, оказывается, не смеяться. Спасибо, Стаут! Это лучший рождественский подарок, какой я когда-либо получал.
      - Ты рехнулся! - завопила она. - Ты болен! Болен!
      Джесс скорчил на лице невинную и расстроенную гримасу.
      Улетая на радиоволнах, Снупи славил в песне милосердное Рождество, а Мери, рванувшись к дверце, распахнула ее и побежала по тротуару.
      - Спасибо тебе, Редли Стаут! Я мечтал об этом долгие годы.
      Но песня кончилась.
      И вместе с ней ушла память.
      Я медленно перешел за стойку бара, вылил остатки виски и поставил стакан Джесса к другим на заднюю полку бара.
      - У тебя там целая коллекция, - сказал Дэвид, возвращаясь на табурет. Значит, Карл и Фред были моими друзьями? На другой линии времени?
      Я отхлебнул солидный глоток коктейля и утвердительно кивнул. Дэвид продолжал:
      - Музыкальный ящик перенес Джесса в тот момент жизни, к которому относились его воспоминания, и он изменил прошлое так, что его жизнь пошла по другим рельсам. И на этот раз судьба не привела его в "Зимний Сад". Правильно? И у него не осталось воспоминаний об этом баре, потому что он никогда в нем не был.
      Я еще раз кивнул головой и допил коктейль.
      Дэвид подобрал лежавший перед ним двадцатипятицентовик и взглянул на музыкальный ящк.
      - Ты знаешь, подобные желания возникают время от времени у каждого. Как же тебе самому удалось?
      - Я не удерживался. Когда я выяснил, на что способна эта машинка, я побывал в прошлом не один, а даже два раза. Но я ничего в нем не менял. Наверно, боялся. И еще, наверно, потому, что причин жаловаться на жизнь у меня нет, - я кивнул головой на пустые стаканы. - Или, по крайней мере, до сегодняшнего вечера не было.
      Дэвид отхлебнул виски и посмотрел на свое выгравированное на стакане имя.
      - И ты подарил друзьям на Рождество возможность прожить жизнь заново?
      Я засмеялся.
      - Мне это показалось хорошей идеей. Я не думал, что могу потерять их. Честно говоря, сам не знаю, о чем я думал.
      - Я-то ведь пока с тобой.
      Я взглянул на своего лучшего друга. Он был вицепрезидентом местного банка, а по выходным дням обожал летать на своем личном маленьком самолете. Но двадцать с лишним лет назад он с молодой женой Элайн ехал домой, возвращаясь с рождественской вечеринки. Весной он должен был закончить летную школу и мечтал водить большие воздушные лайнеры.
      В тот вечер Дэвид выпил лишнего, не удержал машину на повороте скользкой дороги и врезался в ограждение. Элайн погибла, а Дэвид искалечил на всю жизнь правую руку. Это положило конец занятиям в летной школе и мечтам.
      Я потянулся вперед и щелчком отправил монету Давиду.
      - Твоя очередь.
      Дэвид покачал головой.
      - Не выйдет. Я не брошу тебя после всего, что ты сделал для Джесса и других наших парней. - И он указал на стоявшие за баром стаканы.
      Я издал смешок, показавшийся горьким даже мне самому.
      - Я не сделал ничего. Просто помог им изменить жизнь.
      Будем надеяться, к лучшему. Но тебе-то музыкальный ящик может только помочь. - Я нагнулся над стойкой бара и потрепал его по изуродованной руке. - Возвращайся обратно в прошлое и спаси Элайн! Да и самого себя тоже.
      Дэвид встрепенулся, словно о такой возможности даже и не подозревал.
      - Ты видел, машина действует, - продолжал я. - Чем бы это для тебя ни кончилось, попытаться ты должен. И потом, ты можешь ничего не менять в прошлом. Отправляйся назад, чтобы повидать Элайн. Ты можешь вернуться обратно.
      Он выглядел ошарашенным.
      - Могу не менять?..
      Я кивнул, подобрал монету со стойки и вложил четвертак Дэвиду в левую руку.
      - Иди! Повидайся с женой!
      Все так же недоумевая, он медленно встал и двинулся к музыкальному ящику.
      - Это возможно?
      - Да, - ответил я. - Только выбери правильную песню.
      Повернувшись к музыкальному ящику, он стал изучать список. Распущенный галстук свободно свисал с его шеи, правая рука беспомощно покоилась на стекле машины.
      У меня засосало под ложечкой, и я отпил еще немного коктейля. Как только он увидит Элайн, он не сможет не изменить прошлого. Я терял моего лучшего друга. Но, возможно, я увижу его когда-нибудь снова - шагающим по аэропорту в форме пилота. На это стоило посмотреть.
      - Я нашел песню, - сказал он и, повернувшись, задержал на мне взгляд.
      - Тогда вперед! - сказал я.
      Дэвид медлил, словно хотел сказать что-то еще. Потом отвернулся к машине, опустил монету в прорезь и нажал на две кнопки.
      - А воспоминания? - напомнил я. - По правилам ты должен сказать, о чем вспомнил.
      Он улыбнулся.
      - Эта песня напоминает мне о ночи, когда погибла моя жена.
      - Удачи! Привет от меня Элайн!
      - Обязательно передам, - пообещал он. - Я вернусь.
      - А если нет, я сохраню на память о тебе этот стакан и музыкальный ящик.
      Он еще раз улыбнулся.
      - Спасибо!
      Песня началась, и он исчез.
      Дворники на стеклах старого "форда" работали вовсю. Шел легкий снег. Дэвид с Элайн мчались по грунтовой дороге к далеким огонькам города.
      Радиоприемник на переднем сиденьи между ними передавал рождественскую песню "Тихая ночь". Элайн подпевала. Голос ее звучал ясно и чисто, хотя чувствовалось, что она немного выпила. Вечеринка у друзей, живших за городом у подножья холмов, удалась на славу, и они засиделись в гостях дольше, чем рассчитывали.
      Дэвид искоса взглянул на молодую жену. Они были женаты всего шесть месяцев. У Элайн были каштановые волосы, волной падавшие на спину, и темно-зеленые глаза. Когда она смеялась, на лице появлялись ямочки. Пока Дэвид не закончил летной школы, она работала в магазине готового платья. В будущем она мечтала стать модельером, и Дэвид был уверен, что она добьется успеха... Или добилась бы...
      - Сукин сын Стаут, - вырвалось у него, - знал, что говорил.
      - Кто такой Стаут? - спросила Элайн и, не дожидаясь ответа, снова принялась подпевать и отвернулась к окну - за улетавшей назад пеленой снега мелькал зачарованный лес.
      Дэвид еще раз взглянул на Элайн и снова посмотрел на дорогу. Он не даст ей погибнуть, и Стаут об этом знал.
      Дэвид затормозил и остановил машину на обочине. Потом выключил зажигание, вынул из замка ключи и вышел. Изо всей силы размахнувшись, он бросил ключи в сторону леса. В тишине ночи было слышно, как они, падая, задели за ветку.
      Других ключей у него с собой не было. Теперь он бесповоротно лишил себя возможности вести машину.
      - Дэвид, - спросила Элайн, выбравшись из машины и подойдя к нему, - что это ты сделал?
      - Я спас нам жизнь, - сказал он. Он обнял Элайн и тесно прижал ее к себе, наслаждаясь ее близостью, по которой тосковал долгие годы. Он так и не женился во второй раз, потому что ни одна женщина не вызывала в нем ничего подобного. Ни одна.
      Из машины доносилась тихая музыка. Песня дошла до середины. Времени оставалось немного.
      - Что с тобой? - спросила Элайн. - Почему ты выбросил?..
      - Со мной все очень хорошо. Я же сказал тебе, я спасал нашу жизнь. А теперь, пока песня не кончилась, мне нужно спасти дружбу. Дружбу с человеком, который значит для меня очень много. И мне понадобится твоя помощь.
      Моя рука соскользнула с музыкального ящика в миг, когда последние звуки растаяли в тишине опустевшего "Зимнего Сада". Я все еще сжимал стакан Давида и, взглянув на него, только теперь ощутил, до чего он тяжел.
      Скорее всего, Дэвид предотвратил аварию.
      - Ладно, Стаут, - сказал я самому себе, чтобы нарушить повисшую в зале тишину. - Похоже, ты наконец сделал, что хотел.
      Я неторопливо перешел за стойку бара и поставил стакан
      Давида к другим. Выгравированные имена поблескивали золотыми буквами.
      - Придется оборудовать вам особое место, - рассмеялся я, - чтобы вы напоминали мне о событиях, которых не было.
      Тишина, казалось, звенела. В этом году у меня будет очень долгое и очень тихое Рождество. Я еще раз наполнил свои бокал яичным коктейлем и сел на любимый табурет Давида. Музыкальный ящик манил: "Подойди и включи меня, мистер Редли Стаут! Подойди и снова встреться со своей подружкой! Сделай ей предложение! Тебе это не повредит!"
      - Нет! - сказал я вслух, и эхо метнулось между пустых столов и бутылок. Как раз напротив меня на задней полке бара стояли четыре стакана. Приветствуя их, я поднял бокал.
      - Доброго вам Рождества, друзья! - сказал я и добавил чуть слышно, где бы вы ни были.
      Пустые стаканы на полке никак не отозвались на мой тост и я выпил в одиночку. Похоже, подумал я с отвращением, мне не раз еще придется произносить такие безответные тосты.
      Я допил коктейль и уже собирался закрывать зал, как вдруг кто-то постучал в парадную дверь.
      - Закрыто! - крикнул я. - Доброго вам Рождества! - Принимать посетителей мне не хотелось.
      Но человек, стоявший снаружи, продолжал стучать.
      - Хорошо, хорошо! Сейчас отопру!
      Я зашел за стойку бара и, стараясь не смотреть на четыре стакана, выстроившиеся наподобие надгробий в одну линию, снял ключи и отправился к двери.
      Распахнув ее я услышал:
      - С Рождеством, мистер Редли Стаут!
      Передо мной под руку стояли Дэвид и женщина одного с ним возраста. На Давиде был летный китель, на ней - элегантный кожаный жакет.
      - Дэвид? - сказал я. - Откуда?
      Он высвободил из-под локтя женщины руку и протянул ее мне - абсолютно здоровую правую руку.
      - Рука?.. - пробормотал я. - Так с ней ничего... - я запнулся. Если ни аварии, ни увечья не было, он не мог о них знать. Их и в самом деле не было!
      - Познакомьтесь с моей женой Элайн, - сказал Дэвид.
      - Не знаю, что и сказать. - Я взял ее руку. У меня было чувство, будто я здороваюсь с призраком. - Пожалуйста, входите! - Я отступил назад, пропуская их и ощущая головокружение от нереальности происходящего.
      Дэвид с Элайн направились к бару. И первым делом подошли к музыкальному ящику.
      - Каким образом тебе удалось вспомнить? - спросил я, подходя к ним сзади.
      - А он ничего и не помнит, - засмеялась Элайн. Дэвид кивнул и повернулся ко мне.
      - Это произошло двадцать лет назад в сочельник. По словам Элайн, я внезапно выкрикнул имя "Стаут" и остановил машину. А потом выбросил ключи от зажигания в лес. Сам не знаю, что на меня нашло.
      Я засмеялся.
      - Зато я знаю. Это хорошая выдумка, чтобы уж наверняка в эту ночь не двинуться с места.
      - Но зачем это мне было нужно? - спросил Дэвид. - И откуда это известно в а м? Я ломаю над этим голову уже двадцать лет.
      - Сейчас объясню. А пока рассказывайте.
      Элайн полезла в бумажник и, достав оттуда несколько ветхих листочков, протянула их мне.
      - Выбросив ключи в лес, Дэвид стал лихорадочно исписывать эти листы и одновременно повторял ваше имя и название этого бара. Он хотел, чтобы я их запомнила. И заставил меня пообещать, что даже если он сам ничего не будет помнить, мы все равно придем в ваш бар именно в нынешний сочельник и именно к этому часу, чтобы с вами встретиться. Ни минутой раньше и ни минутой позже.
      Дэвид взглянул на меня и пожал плечами.
      - Будь я проклят, если понимаю, что делаю. Я ничего не помню. Рехнулся и тогда, что ли?
      - Что-то вроде того, - согласился я.
      - Вы знаете, чти он еще сказал? - спросила Элайн. Она взглянула на Давида, и он сделал ей знак, чтобы она продолжала.
      - Он тогда сказал, что это вам от него рождественский подарок.
      Давид взглянул на меня.
      - Ну как?
      Я кивнул головой, боясь что-либо произнести. Но чувствовал, как мои губы невольно раздвигаются в широченную улыбку.
      И через миг мы все трое хохотали из-за этого. Какая прелесть эти новые друзья!
      Радушным жестом я пригласил их к бару.
      - Мне есть о чем вам рассказать. Вы удивитесь.
      А потом, как мальчишка, бегом рванул за стойку и схватил с полки стакан с его именем.
      - Это лично тебе, Давид, - сказал я, протягивая им стакан так, чтобы они смогли разглядеть гравировку. - Мой рождественский подарок. Я предлагаю наполнить его и выпить за дружбу.