Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Голубая ива

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Смит Дебора / Голубая ива - Чтение (стр. 19)
Автор: Смит Дебора
Жанр: Современные любовные романы

 

 


— Вас понял.

Зевнув, он встал на колени перед ее шезлонгом и начал поглаживать ее соблазнительное тело. Улыбаясь, она приподняла бедра. Арман зубами вцепился в бикини.

Стянув купальник, он отшвырнул его и нежно развел ноги женщины, а затем, целуя, проделал путь назад, от кончиков пальцев до привлекательного черного треугольничка Касс. Она от удовольствия расслабилась, подложив руки под голову.

Она познакомилась с Арманом два года назад на одной из вечеринок, когда приехала в Атланту выбрать дом. Его темные глаза мгновенно вспыхнули при взгляде на девушку. Поражали иссиня-черные волосы мужчины, зачесанные назад, бриллиант в ухе, узкие джинсы и слишком густая поросль на груди, проглядывавшая в ворот его шелковой рубашки. Он занимался изготовлением записей — всяких глупых исполнителей джаза нового века, но она простила ему это. Он подходил ей, а она нуждалась в человеке, который согрел бы ее постель в этом новом городе, который, с точки зрения Артемаса, весьма подходил для семьи.

Ах, Арман стал более чем подходящим! Любезен, вежлив, всегда готов к развлечениям. В конечном счете она сделала кое-какие инвестиции в его бизнес: девушка не доверяла Арману, но он был ей необходим.

Она привлекла его к себе и поцеловала. Он глубоко вздохнул, потом очень нежно поцеловал плечи. Касс повалила его на другой шезлонг и стянула плавки. Его фаллос, величественно восставший из рыжеватых густых волос, смахивающих на медвежью шерсть, казался таким же надежным, как и все в нем. Кассандра коснулась его кончиками пальцев. Теперь это принадлежит ей!

— Арман?

— Хм, мой ангел, что такое?

— Тебе нравится бывать в поместье моего брата?

— Да, это старое любовное гнездышко.

— Если Артемас узнает, что ты женат, он запретит тебе бывать здесь.

— Надо было сказать ему об этом раньше.

— Он немного старомоден на этот счет. Впрочем, остальные думают так же. — Приобняв, она искусно его ласкала. — Я полагаю, на сей раз ты оставишь свою жену. Мне не нужны сплетни вокруг моей семьи.

Арман раскрыл рот от удивления.

— Оставить жену? А зачем? Она просто возненавидит меня. — Он пожал плечами с европейской галантностью. — У меня очень хорошая жена.

Она тотчас села в шезлонге и пристально посмотрела на него, вспыхнув от унижения, словно лучи горячего солнца опалили ей лицо. Почему их отношения всегда кончались такими разговорами?

— Арман, я не сомневаюсь, что ты меня любишь, но тем не менее требую уважения.

— У тебя странное настроение, дорогая. Иногда, анализируя твой очередной софизм, я прихожу к выводу, что ты наивна. Я очень уважаю тебя. Я сделаю все, что ты попросишь. В свою очередь, ты получишь удовольствие от моего… внимания.

— По-видимому, ты думаешь, что этого достаточно.

— Это прекрасно — общаться с женщиной, которая желает, чтобы мужчины служили только украшениями.

— Но прикинь, что ты приобретешь при этом.

Он засмеялся:

— Тебе за тридцать, ты худа, некрасива и по характеру напоминаешь одну из тех горячих скаковых лошадей, которыми владеешь в Кентукки. Мне хорошо с тобой, мой ангел, но я никогда не променяю свою прекрасную, нормальную жену на тебя.

Она зло ударила его в живот, неожиданно и сильно. Он, кашляя, вскочил. Кассандра поднялась, завернулась в длинный ситцевый саронг и резко сунула ноги в черные сандалии.

Арман покачал головой, усмехаясь.

— Не расстраивайся! Иди ко мне, давай займемся сексом. Это все, что тебе необходимо. Остальное просто нервы.

Принцесса Ди взвизгнула и, скользнув шерстью по на-маникюренным ногтям Касс, прыгнула на голубую перекладину. Касс в смятении обернулась и увидела, что маленькая собачка побежала в лес.

— Ди! Ди, вернись!

«Вероятно, наивная собачонка устремилась за белкой».

— Я позвоню тебе, — бросила она Арману и поспешно направилась за Принцессой Ди. Иорки от возбуждения залаял, устремившись вниз по косогору, а затем исчез в роще лавровых деревьев. Кассандра, ругаясь и раздвигая ветви, вышла на узкую оленью тропу среди огромных кустарников.

— Я спущу с тебя три шкуры за непослушание, упрямая маленькая… О Боже!

Прямо перед ней стоял маленький и толстый черный медведь.

Принцесса Ди кружила вокруг и заливалась неистовым лаем. Медведь, рыча, повернулся, толкнул Принцессу Ди лапой такой же величины, как и сам йорки, и помчался прочь. Собачонка рванула за ним.

— Ди! — прокричала Кассандра и побежала назад к павильону, где у мощеной дороги стоял «лендровер». Быстро вскочив в машину и захлопнув дверь, она крикнула Арману, чтобы он добирался до дома сам.

Черт с ним! Она выросла, унижаемая матерью и игнорируемая отцом, и больше никогда никому не позволит понукать собой.

* * *

Хруст ветвей и собачий лай вдали вынудили Лили оторваться от своего занятия в оранжерее, вдоль которой она посадила хосты. Скинув шляпу, она всматривалась в лес и вслушивалась в приближающееся громыхание машины. Автомобиль двигался наперерез бегущим животным.

Лили, взяв лопату, ринулась к дороге. Поднимая облако красной пыли, из леса показался коричневый «лендровер» — один из тех, которыми пользовались в поместье. В тот же момент из подлеска выскочил запыхавшийся черный медведь и, совсем обезумев, побежал прямо на нее.

Лили в изумлении сбежала в ров и, раздвигая руками золотистые головки высоких маргариток, погнала прочь маленького напуганного медвежонка.

Вслед за ним мчался тявкающий рыжий шарик, но «лендровер» уже обошел собачонку. Толстая и большая Люпа безрассудно устремилась навстречу собрату.

У Лили перехватило дыхание. Водитель «лендровера» нажал на тормоза, но тяжелую машину занесло, и передним бампером она задела Люпу. Лили в страхе уже неслась на собачий визг ужаса и боли.

«Нет, только не так, как с Сасси! Боже, пожалуйста, не надо!»

Лили раздвинула маргаритки и опустилась на колени, не отреагировав на жгучий ожог крапивы.

Люпа жалобно скулила, одна лапа безжизненно волочилась по земле. Лили дрожащими руками погладила собаку и со свирепым видом повернулась на скрип гравия под ногами.

— Ты глупая…

На нее, раскрыв рот от потрясения, смотрела Кассандра Коулбрук. Длинные загорелые ноги мелькнули из-под ярко раскрашенного газового саронга.

Лили, вздрогнув, уколола ее взглядом так, будто та стояла на острове с ананасовым соком в руке.

— Это ты, развратная идиотка?!

Кассандра опустилась на колени рядом и положила трясущуюся руку на голову Люпы:

— Клянусь, я не хотела… моя собака, Принцесса Ди… мне надо было… прости.

— Она единственное, что у меня есть, — с досадой сказала Лили. — Она была любимицей моего сына. Она была, она есть… Боже, неужели ты позволишь, чтобы я осталась совсем одна? Неужели нет никакой надежды?

— Я обожаю животных! Я не хотела…

— Вон отсюда! Убирайся с глаз долой.

— Пойдем. Отвезем ее к врачу.

Лили оттолкнула ее:

— Мне не нужна твоя чертова помощь!

— Не упрямься. Сейчас довезем на «лендровере». Если у нее внутреннее кровотечение, то у нас не так много времени.

Лили мгновенно взяла Люпу на руки, Кассандра поддерживала ее голову и передние лапы. Люпа скулила и вырывалась.

— Где здесь ветеринар? — поинтересовалась Касс.

— Развернись и поезжай вперед, я покажу, когда выедем на главную дорогу.

Подбежала грязная Принцесса Ди. Кассандра бросила ее на переднее сиденье.

— Ты плохая девочка! Плохая!

Ее голос, несмотря на дурацкий упрек, дрожал.

«Вот уж никогда бы не подумала!» — Лили гладила Люпу и слушала, как Кассандра Коулбрук причитает над собачкой. Это казалось самым невероятным из всего происшедшего!

— Я не хотела сбивать твою собаку, — оправдывалась Кассандра, стараясь ехать как можно быстрее. Саронг женщины спал, но она не обращала на это внимания, вела машину, обнаженная до пояса. — Понимаешь, медведь…

— Не надо мне ничего говорить!

Лили решительно стянула через голову тенниску и бросила на сиденье.

— Надевай! Даже Коулбрук не имеет права бегать по городу с неприкрытыми сиськами.

* * *

Доктор Джон Ли Сайке приехал в Маккензи респектабельным сорокалетним холостяком с прибыльной ветеринарной практикой. Имея всего лишь двух младших помощников, он смог приобрести неплохой участок земли с обширными пастбищами, амбарами, большим каменным домом, а также чистокровных лошадей, которых любил до безумия. По ночам ему все еще снился Вьетнам, хотя воспоминания двадцатилетней давности со временем притупились. На руке у него в память об одной неудачной морской кампании осталась татуировка, которой он очень гордился. Еще учась в ветеринарной школе, он стал страстным поклонником велоспорта.

Короче говоря, за свою жизнь он многое повидал, даже женщину, из ноздрей которой торчали золотые запонки. В большинстве случаев он старался получать от увиденного как можно больше наслаждения.

Но сейчас в приемной перед ним стояла женщина, затмившая всех и вся. Он уже был знаком с Лили Портер, она не раз приводила к нему на уколы свою безобразную собаку. Он никогда не упускал случая отпустить при этом какую-нибудь пошлую шуточку, считая, однако, что она выгодно отличается от женщин, пришивающих всякие пустячные эмблемы к трусикам.

Она, как всегда, твердо говорила: «Спасибо, нет». Приятная манера!

Итак, она предстала перед ним в рабочей одежде и в белом лифчике, который выглядывал из-под лямок. На лице ее застыла боль, курчавые рыжие волосы разметались по плечам, сквозь румянец волнения проступили веснушки.

Но не она была объектом внимания Сайкса. Другая женщина, без лифчика, в одной лишь тенниске и наискось повязанном куске материи, призывно свисающей с бедра, заставила его открыть рот от изумления. Она гордо откинула голову, тряхнув черными блестящими волосами, словно его лоснящаяся кобылица гневно взмахнула хвостом, закусив удила. Из-под белой тенниски маленькими красивыми точками выдавались соски.

Женщину вроде этой не стыдно было бы привести в дом своей дорогой матушки, которая давно уже умерла от алкогольного отравления в одном из пивных баров Техаса и о которой у него тем не менее остались приятные воспоминания.

— Ты ожидаешь пинка, чтобы оторвать свою задницу? — неожиданно спросила она.

— Не отвлекай, пусть работает, — оборвала ее Лили, поскольку ветеринар давно уже пальпировал сломанную лапу Люпы.

Джон Ли поднял бровь, хмуро уставился на незнакомку:

— А как насчет того, чтобы поведать мне о своем образовании в ветеринарии и самой заняться этим?

Собака для Лили была важнее всего, и лексика врача ее абсолютно не интересовала. Он же, помолчав, добавил:

— Впрочем, тебе лучше заниматься своим делом.

Ее глаза расширились.

— Ах ты вшивый, пузатый, татуированный мерзавец!

— Ты заметила? Я польщен.

Джон Ли повернулся к Лили и сказал:

— Сейчас сделаем парочку рентгеновских снимков, чтобы исключить возможность внутреннего кровоизлияния. Похоже, лапа не сильно повреждена. Возвращайтесь домой, а завтра утром мне позвоните.

Прежде, чем Лили успела открыть рот, ее напарница резко выпалила:

— Я позвоню своему ветеринару в НьюгИорк, и если собака не выздоровеет, то тебя просто-напросто лишат лицензии!

Джон Ли не растерялся:

— Проваливай куда подальше. Звони своему лизоблюду, я плевать хотел!

— Я — Кассандра Коулбрук. Не смей так со мной разговаривать.

— Коулбрук, гм? Ну тогда успокойся, пока я не разделал толстую задницу богатой девочки и не оставил у себя на двери в качестве трофея.

Она открыла рот, пытаясь возразить, но тут уж встряла Лили:

— Хватит, Кассандра!

Она наклонилась над собакой и погладила ее, кончик хвоста тотчас дернулся.

— Я вернусь, — удрученно прошептала Лили. — Я люблю тебя, старушка. — Выпрямившись, она в упор посмотрела на Джона Ли: — Кроме вас, никто не поможет. Я вас очень прошу.

— Постараюсь.

— Не ты, так другой, — не преминула выступить Кассандра.

Джон Ли, зло сверкнув глазами, уже взял Люпу на руки.

— Уйди, Кассандра, прозванная самой отъявленной сучкой Коулбруков. Мы еще поговорим!

Лили чуть ли не силой вытащила ее за дверь.

* * *

Артемас проверил старые часы на кожаном ремешке. Раньше вся семья собиралась на обед ровно в шесть. Он требовал соблюдения этой традиции на протяжении многих лет. На минуту покинув остальных, он прошел в маленькую гостиную. Кремовые с лепниной стены и старая мебель розового дерева были такими же, как в детстве, когда обедал здесь вместе с бабушкой. Втайне он сгорал от желания показать интерьер Лили, посидеть здесь вместе с ней, глядя сквозь высокие стрельчатые окна на землю, которую они оба так любили.

Он снял трубку внутреннего телефона и позвонил вниз, в офис Ламье.

— Нет, — сказал Ламье, — Кассандра не звонила.

Артемас нахмурился и взглянул в окно на лоджию, где остальные Коулбруки наблюдали за мальчиками Элизабет, играющими с черным Лабрадором. С фермы в Коннектикуте он привез собак, кошек, кроликов и птиц для пальмовой комнаты — своеобразного зверинца для живности; впрочем, она по-прежнему оставалась неотремонтированной.

Джеймс здорово разволновался. Оглядываясь назад на огромные стеклянные двери лоджии, он, вероятно, что-то объяснял остальным. За столом обсуждался неожиданный отъезд Армана: этого человека здесь всего лишь терпели из вежливости, каждый догадывался, что сегодня они с Касс, по-видимому, поругались.

Неожиданно появился мистер Аптон, дворецкий из Коннектикута.

— Приехала мисс Кассандра, — торжественно произнес он и смущенно добавил: — Сэр, ее привезла ваша соседка. Миссис Портер просит вас спуститься к парадному и, ну, «позаботиться о своей сестре».

Артемас тотчас подскочил к нему:

— Позаботиться?!

Мистер Аптон прошептал:

— Она, вероятно, пьяна, сэр.

* * *

Лили, поддерживая Кассандру под руку, чтобы та не качалась, задрав голову, любовалась верхним светом Тиффани [27] в холле. Сердце ее сжалось от волнения. Мать с отцом так часто описывали этот восхитительный купол из мозаики. Услышав чьи-то торопливые шаги, она опустила глаза.

Артемас! У нее защемило сердце — суровый привлекательный мужчина в серых брюках, кожаных ботинках в тон, серой модной сорочке без воротника с крохотными перламутровыми пуговицами. Такая характерная для него утонченность в одежде придавала ему еще большую солидность.

Кассандра едва стояла на ногах.

— Черт, это Артемас, — печально выдохнула она и прикрыла глаза рукой.

Грязный йорки преданно лежал у нее в ногах. Артемас недоуменно переводил взгляд с одной женщины на другую.

— Она выпила у меня целую бутылку персиковой наливки тети Мод.

— Как это?

Он, казалось, сгорает от любопытства: сестра в старой тенниске, с перекошенным саронгом и неожиданный визит Лили?!

Она ничуть не смущалась, но выглядела очень смешно в огромной рабочей робе, мешковатых отрезанных штанах, грубых рабочих ботинках. Открытые части ног были испачканы и поцарапаны.

Ее внешний вид умилил Артемаса, он готов был оправдать ее перед каждым, кто пренебрежительно отозвался бы о ней. Интересно, что случилось?

Лили рассказала о Люпе, выражение его лица сменилось от испуга до живого участия и наконец до полнейшего изумления. Непонятно было, почему Касс напилась персиковой наливки, и говорить об этом посреди большого фойе с шатающейся рядом Кассандрой и внимательным дворецким не хотелось.

— Хорошо бы лечь, — заявила Кассандра. — Или… Что они говорят по телевизору? Я попала в переделку.

Ее тупой юмор не вызвал у Артемаса даже намека на улыбку. Он подозвал стоящего рядом дворецкого:

— Помоги, пожалуйста, моей сестре добраться до дивана.

Тот церемонно взял Кассандру под руку, она все-таки обернулась через плечо и бросила:

— Не думай, что таким образом тебе удастся втереться в нашу семью. Не забывай то, что я сказала. — Она глубоко вздохнула и мрачно добавила: — Но Люпу я давить не хотела.

Лили скрестила руки на груди и бросила на Кассандру презрительный взгляд.

Артемас провел ее в маленькую роскошную гостиную и прикрыл дверь. Она вздохнула:

— Кассандра оскорбила ветеринара, тот, в свою очередь, в долгу не остался. Вот уж не думала, что твоя сестра столь чувствительна, вероятно, я ее плохо знала. Видимо, он задел ее за живое. У меня дома она чуть не плакала и все время что-то бормотала о плохом обращении мужчин, о сломанной лапе Люпы, и… — Лили неопределенно пожала плечами, — и я в конце концов дала ей бутылку вина.

Артемас тотчас вспомнил об Армане.

— А потом? — Он приблизился к Лили так, чтобы видеть морщинки вокруг глаз, стараясь по-прежнему удержать разговор о сестре.

— Она сказала, что я вношу разлад в вашу семью и якобы из мести хочу всех вас перессорить.

На какое-то время он закрыл глаза, а когда открыл, они окрасились в мягкий серый цвет, который она так давно не видела. Лили взяла его за руку и смогла лишь прошептать:

— Даже несмотря на свое безутешное горе и свою собственную точку зрения, я никогда не хотела бы видеть твою семью распавшейся. Месть счастья не принесет.

Он накрыл ее руки своей рукой. Они приблизились к опасной черте.

— На этот раз они поймут. Только помоги мне доказать им.

Прежде чем она успела ответить, дверь с шумом распахнулась, и, опираясь на свою трость, вошел Джеймс. Элис, словно пытаясь остановить, держала его за руку. Майкл и Элизабет, войдя следом, похоже, сожалели о вторжении. Лицо Джеймса прямо-таки почернело от ярости, когда он увидел их вместе. Лили тотчас отдернула руки.

— Я никогда раньше не видел, чтобы моя сестра напивалась до умопомрачения. Что ты с ней сделала? — резко бросил Джеймс.

Артемас сделал шаг к нему навстречу и жестко произнес:

— Лили отнеслась к ней куда добрее, чем она того заслуживала. И я напрасно терплю твои выходки — ты ворвался, прервав наш конфиденциальный разговор.

— Ну что, Лили? Получила то, что хотела? — Джеймс проигнорировал гнев и удивление в глазах Артемаса. — Когда это кончится? Когда ты сыграешь этот затянувшийся акт так хорошо, что мой брат позабудет, почему погибла наша сестра и почему я должен ходить с этой клюшкой? Попробуй, если хочешь заставить людей жалеть тебя, походи с этим остаток жизни!

Он бросил трость на пол прямо перед ней, отчего потерял равновесие, покачнулся и упал в кресло. Элис, Элизабет и Майкл подскочили и поддержали брата — его изувеченная нога страшным образом изогнулась.

Пятилетний сын Элизабет, увидев, что дядя упал, подбежал к матери и, схватившись за подол платья, от испуга заплакал.

Сердце Лили дрогнуло, пропасть внутри разверзлась. Неизбывная печаль! Артемас осторожно тронул ее плечо. Лили отстранилась.

Она быстро пересекла холл, огромную галерею с фасада и выбежала на улицу. Артемас догнал ее уже внизу.

— Пожалуйста, оставь меня, — она в отчаянии смотрела на него. — Ты никогда не простишь себе, если потеряешь уважение своей семьи. Возвращайся к Джеймсу, поступай как надо.

— Тебя всегда будут рады видеть в этом доме. — Он пытался удержать ее. — Возвращайся.

— О, Артемас, — Лили со стоном выдохнула его имя, поднесла его руки к губам и поцеловала. — Не заставляй Джеймса ненавидеть меня еще больше. Если ты сейчас позаботишься обо мне, то больше никогда не обнимешь своего брата.

Она повернулась и двинулась вниз по склону холма. Артемас поднялся на балюстраду и долго-долго смотрел ей вслед, пока она совсем не скрылась из виду.

Глава 24

Пузатый, лысый ублюдок нарывался на неприятности, он получит сполна и еще пожалеет об этом. Кассандра свернула с дороги у красивой деревянной вывески «Ветеринарный госпиталь Маккензи». Остановив машину, она словно генерал, выживший в сражении, изучала обстановку.

Два дня назад она была слишком занята Лили. Узкая мощеная дорога шла между пастбищами, огороженными деревянной изгородью. Холеные, крепкие кобылы и жеребята паслись в высокой густой траве. Поросшие лесом холмы начинались сразу за пастбищами. Дорога обрывалась у отдельно стоящих деревьев орешника-пекана у ветеринарной клиники. Позади был большой сельский дом из камня и дерева с широкой верандой, длинной современной конюшней и прочими строениями. Рядом с черным грузовиком, переоборудованным под передвижную ветеринарную лабораторию, стоял блестящий трайлер для перевозки лошадей. Неподалеку притулился старый красный «корвет».

Красивое, спокойное и чарующее место являло полную противоположность его владельцу.

Она сжала руль черного «ягуара». Ей-богу, раз уж Артемас пожелал, чтобы семья регулярно посещала старое поместье, она не намерена повсюду разъезжать в каком-нибудь домашнем «лендровере». И если доктор Джон Ли Сайке думает, что он смог запугать ее, она оставит следы «ягуара» на его жирном, чрезмерно разбалованном теле.

Если бы не оскорбляющее поведение Армана и не эта собака Лили, она никогда бы не позволила этому ветерина-ришке так унизить ее, не взяла бы у Лили бутылку вина, никогда бы не выболтала ей семейных разговоров и не напилась бы так, что Лили вынуждена была отвезти ее домой, где произошла эта ужасная ссора между Артемасом и Джеймсом. После ухода Лили братья разговаривали наедине в течение часа, придя лишь к временному перемирию, а не к взаимному пониманию.

Артемас теперь презирал Касс за словесные оскорбления Лили. Однако в душе у нее что-то изменилось по отношению к Лили: мрачное уважение вместо прежней злости. Конечно, Касс ее не простила, но… О, черт, кто знает, что теперь думать? По-видимому, Лили все еще не отказалась от своего плана сблизиться с семьей и Артемас вовсе не препятствует этому примирению.

По мнению Касс, примирение с кем-либо было последним делом. Она вырулила на дорогу, ведущую к дому доктора Сайкса. Горячий летний ветер продувал тонкую блузку и колыхал длинную юбку. Маникюр на руках и ногах гармонировал с ее внешним видом. Пусть-ка он взглянет на нее сегодня и попробует сделать свои развратные замечания. Она плюнет ему прямо в маленькую, волосатую татуировку. У веранды понуро стояла лошадь. На дорожке, выложенной камнем, бездельничал коричневый боксер.

Неплохо бы и его кастрировать, подумала Кассандра, выскочив из машины и хмуро глядя на дом ветеринара.

В воскресенье, по-видимому, не стоит искать его в здании клиники — Касс взбежала по каменным ступеням на веранду жилого дома. На звонок никто не вышел, и она направилась к амбару. Боксер пошел следом, обнюхивая ее голые лодыжки и облизывая подол юбки.

Она вошла в низкий, длинный коридор между стойлами и отыскала объект своего возмездия. Опершись на дверь, он наблюдал за чем-то происходящим на полу. У Касс перехватило дыхание: внести его в каталог? Что… Просить? Угрожать? Старые ботинки сваливаются с пяток, обтягивающие джинсы на худых ногах. Какая-то белая майка, обнажившая мускулистые руки и слишком волосатую грудь. Большой живот торчит из-под спортивной рубашки из шотландки. Резкое интеллигентное лицо, на редкие, гладко причесанные каштановые волосы падали лучи солнца.

— Молчи и иди сюда, Кассандра, — бросил он.

Кассандра вздрогнула от удивления. Он ни разу не посмотрел в ее сторону.

— Ты что, экстрасенс?

— Я видел, как ты подъехала, и только что уловил запах духов. — Он продолжал изучать таинство, происходившее в стойле. — Я хорошо запомнил твои духи. — Он лениво махнул ей рукой. — Иди сюда.

Она как загипнотизированная заглянула в стойло. На горе деревянных опилок свернулась толстая кошка и прилежно вылизывала только что родившихся котят.

— Как ее зовут? — прошептала Касс. — Когда появились твои киски?

Его глаза сверкнули в непристойной усмешке. Лукавая улыбка сошла с его губ, но он все еще не смотрел на нее:

— Не важно, как ее зовут. Мои киски появились тогда, когда я позвал их. Точно так же, как и ты.

Кассандра отпрянула и вцепилась в белую сумку, висящую на ее плече. Открыв ее, она вытащила пачку денег:

— Я приехала оплатить счет за собаку Лили Портер.

— Вы, Коулбруки, всегда проявляли особый интерес к жизни Лили. Вчера здесь был твой брат Артемас, также предлагая плату.

Лицо Кассандры исказилось гримасой брезгливости.

— Наши отношения с Лили Портер тебя не касаются.

— Ходят слухи, что вы хотите выселить ее отсюда, что она будто бы хочет разбить вашу семью. Поэтому мне кажется странным, что вы с братом проявляете такую трогательную заботу о ее собаке.

— Я сшибла эту проклятую собаку, поэтому хочу искупить свою вину.

— Забудь. У нас с Лили давно сложился бартер.

— Но я настаиваю!

Он, медленно повернувшись, пожирал ее изумленным и восхищенным взглядом.

— Лили посадит вокруг моего дома новые кустарники и цветы. Боже, ты ревнива, но в пределах приличия! Здорово, если не заходит слишком далеко! Тебе совсем не стоит беспокоиться об этом.

— Думаешь, ты меня сильно интересуешь?

Он сделал шаг вперед и неожиданно оказался так близко, что от него пахнуло потом и лошадьми. Он был не выше, чем она, но казался неотразимым. Непристойное и богохульное выражение его лица вызвало в ней бурю эмоций. Сердце ее возбужденно колотилось. Он наклонился к ней, полузакрыв глаза:

— Я спрашивал о тебе у Лили. Странная вещь, она не сказала ни единого плохого слова о тебе или твоей семье. Она уважает вас гораздо больше, чем вы думаете. А из того, что она рассказала о твоих родителях, я понял, откуда эти дурацкие речи, присущие толстой маленькой девочке, которая любым способом пытается выжить. Полагаю, ты все еще ею осталась.

Она вздрогнула.

— Да пошел ты… — процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Ну, маленькая толстушка, по-моему, ты лжешь. Я вырос на попойках матери и отца, который при всяком удобном случае выбивал из меня черта, и я прекрасно понимаю, что ты гораздо лучше, чем кажешься.

Дрожащими пальцами она швырнула ему пачку банкнот. Они упали на пол, покрытый грязной соломой.

— Не желаешь брать за свои услуги, так пожертвуй местному обществу взаимопомощи. Ей-богу, лучше так и сделай. Я проверю, и, если узнаю, что ты растранжирил деньги на каких-нибудь голливудских сучек, я прицеплю твои яйца к тягачу.

— Потрясающе! Ты непредсказуема.

— Мужчины обычно жаждут денег, когда пытаются проглотить меня.

Вытащив из заднего кармана фонарь, он наклонился и подобрал банкноты, а затем грациозным движением, картинно поджег. Кассандра раскрыла рот, когда пламя, скрючив бумажки, подобралось к его руке. Его глубокий, дразнящий взгляд выдержал ее изумление. Пламя уже лизало его кожу, он спокойно опустил горящие деньги на пол и наступил носком ботинка. Она бросила в него еще одну пачку, потолще.

— Оберни этим свой маленький член и подожги.

Он рванул сумку с ее плеча и отшвырнул в сторону.

— Не надо платить! Ты — первая дама, и все это — твое. Стало твоим с той самой минуты, как только я тебя увидел.

Она пыталась отвернуться от него, но он схватил ее за руку. Огрызнувшись, Касс толкнула его локтем в живот. Борясь, они оказались на соломе. Она рванулась за сумкой, он сзади дернул ее к себе.

Она ощутила на щеке его горячее дыхание. Они прильнули друг к другу. Неистово ругаясь, она случайно наткнулась на алчущий пенис, и необузданное желание, словно ртуть, тотчас охватило ее.

— Извини, — прохрипел он на ухо.

— Возьми меня!

Обняв ее одной рукой, другой он медленно проник ей под юбку.

— Извини, — шептал он.

— Возьми! — повторяла она.

Пальцы его скользили все выше и выше.

— Подвязки! Замечательно.

Он запустил пальцы под ее тонкие шелковые трусики и начал ласкать ее.

— Возьми меня!

Она уже задыхалась, в душе не сомневаясь, что получит от этого мужчины все, что захочет. По крайней мере она всегда так с ними поступала.

Неожиданно интимное прикосновение его рук породило в ней новую волну чувств, заставило вздрогнуть. Беспомощная и ослепленная от его умелых ласк, она, казалось, потеряла разум.

Он поднял юбку до пояса, продолжая ласкать и целовать ее, шепча и нежно мурлыча. Приятное возбуждение быстро нарастало. Она владела им, владела им по-настоящему, владела тем, чего хотела больше всего!

От его заботливых рук внутри, казалось, что-то взорвалось, и, когда он отнял руки, потрясенная и рассерженная, она в исступлении застонала. Оба стояли на коленях, он нежно покусывал ей шею. Послышался резкий звук разрываемых трусиков, вжиканье молнии на джинсах… Он вошел в нее короткими сильными толчками, и хриплый вздох восторга вызвал в ее сознании обжигающую победу. Это обладание теперь приводило ее в замешательство. Отвечая ему, она изогнулась в неистовой, грациозной признательности.

Он полностью вошел в нее, одной рукой ероша ее волосы, другой нежно подталкивая бедра так, чтобы они с Касс действовали в унисон.

О эта медленная восхитительная непристойность! Он осторожно раздвинул ее ягодицы, погружаясь все глубже и глубже. У нее захватило дух от восторга. Она подалась вперед и осталась лежать на соломе. Он отпрянул, и девушка с сожалением вздохнула.

Он поцеловал ее в макушку и слегка шлепнул по голому заду, затем заиграл пальцами в ее нежной, чувствительной расщелине. Кассандра томно перекатилась на бок. Она никогда еще так не желала ни одного мужчину!

Неожиданно он наткнулся на что-то мягкое и объемное в ее руке.

— Убери. Оставь деньги для следующего раза. — Он язвительно усмехнулся.

Она поднялась, одергивая юбку. Улыбаясь, она указательным пальцем подманила его. Врач протянул ей сумку и наклонился вперед, чтобы поцеловать. Касс ловко увернулась и вцепилась зубами в мочку уха. Он вскрикнул от боли и отшатнулся.

Они не отрывали глаз друг от друга, ухо его покраснело. Трогательная улыбка заиграла у него на губах, отозвавшись удивительной волной признательности в ее душе.

— Ты — моя женщина, — выдохнул он.

Он не был похож на Армана. Он не был похож ни на какого другого мужчину, впервые в своей жизни ей не хотелось задеть его чем-нибудь циничным, не хотелось держать его под контролем. Взяв ее сандалии, он с абсурдной галантностью поцеловал их, чем привел ее в жуткое замешательство. Кажется, теперь она попала в переделку!


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27