Глава 31

Неделя, прошедшая со дня свадьбы с Молли, была для Дейва самой счастливой в его жизни. Он поселился у семейства Маги. Его жизнь, раньше такая неустроенная, теперь обрела твердую и надежную основу. Он был любим. Дейв начал работать у шерифа. А поскольку у них теперь был постоянный доход, Молли уволилась из ресторана с большим удовольствием. Когда Дейв не работал с Маколи, он делал что-нибудь по дому, внося улучшения, задуманные ранее. Но Дейв волновался за Клэя.

С каждым днем он беспокоился все больше и больше. В конце концов он решил поговорить с Луисом Альваресом. Дейв надеялся, что Альварес знает, что происходит с его другом.

Подъезжая к большому красивому дому, Дейв любовался окрестностями.

Было заметно, что ранчо Альвареса процветает. Когда он остановил лошадь и спешился перед домом Альвареса, как бы ниоткуда появился мальчик по имени Карлос и принял у него поводья. Дейв был поражен, когда Консуэло, одна из служанок, приветствовала его еще до того, как он постучал.

– Добро пожаловать на ранчо Альвареса, сэр. Могу я вам чем-нибудь служить? – поинтересовалась чуть полноватая служанка средних лет.

– Да. Я хотел бы видеть Луиса Альвареса. Меня зовут О'Киф... Девлин О'Киф, – объявил он.

Увидев у него на рубашке значок помощника шерифа, Консуэло без колебаний пригласила его войти и проводила в гостиную.

– Подождите, пожалуйста. Располагайтесь, я доложу хозяину, что вы здесь.

– Спасибо.

Дейв снял шляпу, войдя в дом, а потом прошел в комнату, на которую ему указали. Богатая обстановка помещения заставила его ощутить неуверенность.

То, что приехал О'Киф и желает поговорить с ним, не удивило Луиса. Он ожидал, что Дейв появится и будет расспрашивать про Корделла. Луис поторопился к гостю.

– Мистер О'Киф...

Услышав за спиной голос Луиса, Дейв обернулся к старому калифорнийцу. Он выглядел самоуверенным повелителем. Было очевидно, что этот человек привык к роскоши и чувствовал себя уютно в пышно обставленной гостиной.

– Мистер Альварес...

– Да, чем могу вам служить?

Рассматривая Дейва, Луис увидел значок помощника шерифа.

– Вы теперь...

– Да, я был нанят шерифом на службу.

– Что ж, поздравляю. Это для вас неожиданно, да?

– Да, но здесь я не поэтому.

– Значит, дело неофициальное, так?

– Да. Я приехал, чтобы справиться у вас о моем партнере Клэе Корделле. Я знаю, что вы наняли его. Как скоро он вернется?

– К сожалению, я не знаю, где находится ваш партнер, мистер О'Киф. Он уехал отсюда несколько недель назад. С тех пор я о нем ничего не слышал.

Дейв нахмурился. Такая ситуация ему совершенно не нравилась.

– Вы знаете, куда он мог направиться?

– Понятия не имею, – твердо ответил Луис, не желая обсуждать с этим человеком Рейну.

Такая уклончивость вызвала у Дейва раздражение. Он решил быть тверже.

– Послушайте, мистер Альварес, Клэй мне не только партнер, но и друг. Я волнуюсь за него и хочу знать, где он находится.

– Как я вам уже говорил...

– Я знаю, что он ищет вашу дочь. Вы явно высказывали ему какие-то соображения по поводу того, куда она могла отправиться, – перебил его Дейв.

Луис разозлился, узнав, что о поисках Рейны известно Дейву.

– Это секретная информация.

– Клэй рассказал мне об этом, но я держал все в тайне. По прошествии такого долгого времени, думаю, вам следовало немного встревожиться, не так ли? Он ведь всего лишь выслеживает сбежавшую девушку. Ему уже давно следовало вернуться вместе с ней.

Луис посмотрел на Дейва и заговорил с королевской надменностью:

– Очевидно, вы не знаете мою дочь, мистер О'Киф. Она не просто «сбежавшая». Она очень красивая молодая женщина. Да еще и изобретательная, своевольная и решительная.

– Разве вам не стоит волноваться? А что, если с ними обоими что-то случилось? Вы когда-нибудь думали об этом?

Оборона Луиса лишь на мгновение затрещала от напора.

– Я уже неделями ни о чем другом не думаю!

– Тогда скажите, где они могут быть. Я могу помочь разыскать их... ее, – предложил Дейв.

– Я уверен, что она уехала из Калифорнии. Будь она здесь, ваш друг уже давным-давно нашел бы ее. Я думаю, что она отправилась в Новый Орлеан. У нее там есть друзья, которые помогли бы ей.

– Новый Орлеан... – поразился Дейв. Неудивительно, что Клэй так долго не возвращается.

– Если Корделл последовал за ней и ему удалось ее перехватить, они могут вернуться в любой момент. Если же нет... – Альварес посмотрел в окно на просторы собственного ранчо. – Если же нет, не знаю, что мне делать...

Луис подумал о том, что может потерять свой любимый дом, но безопасность дочери была важнее. Конечно же, с Рейной все в порядке, но если это так, то почему она не отказалась от безрассудных действий и не вернулась домой? Где она?

– Вы знаете, как он добрался до Нового Орлеана?

– Нет.

Дейв расстроился. Он понял, что не сможет сделать ничего иного, кроме как сидеть и ждать.

– Мне нет смысла ехать в Луизиану и искать их там. И все же я хочу, чтобы вы информировали меня в ту же минуту, когда что-нибудь узнаете, хорошо?

Луис взглянул на него:

– Я так и сделаю, мистер О'Киф. Если от Корделла появится какое-нибудь известие, я дам вам знать.

– Буду вам очень признателен.

Ранчеро проводил его до двери, попрощался и собирался уже повернуться, но в этот момент из пустой прихожей раздался холодный взбешенный голос.

– Так, значит, Рейна сбежала, это правда? – злобно прорычал Натан.

– Натан... – с унижением и отчаянием произнес Луис.

Им овладело болезненное ощущение. Та небольшая надежда, что еще оставалась в его душе, была уничтожена.

– Да, Натан! – резко ответил он. – Но как вы сюда попали?

– Если вам уж так необходимо это знать, ваш слуга был настолько любезен, что проводил меня в кабинет, пока вы разговаривали с другим гостем. Но какое это имеет значение? Зачем менять тему, Альварес? Давайте поговорим о том, что тут происходит на самом деле. Где Рейна? Где моя драгоценная невеста?

Луис был загнан в угол и растерян. Ему было неизвестно, что услышал Натан.

– Не пытайтесь выпутаться при помощи лжи. Я сыт по горло вашей ложью и хочу знать, где она.

– Не знаю, – выдавил из себя калифорниец.

– Что это значит?

От такого обращения Луис вспылил.

– Если вы подслушали весь разговор, то прекрасно понимаете, что я имею в виду. Она сбежала, и я нанял охотника за преступниками по имени Клэй Корделл, чтобы найти ее. Никаких новостей у меня пока нет.

– Сколько времени прошло с ее побега?

– Несколько недель.

– Несколько недель! – злобно повторил Натан. – Вы хотите сказать, что лгали мне все это время?

– Успокойтесь, Натан. Как я сказал О'Кифу, у моей дочери сильная воля, но она не глупа. Она вернется. Заверяю вас, свадьба состоится, как и планировалось.

– Ах, Альварес, я в этом уверен, – проговорил жадный американец.

То, что женщина была против, для Натана ничего не значило. Он был уверен, что брак состоится. Мнение Рейны было не важно. Для Натана имело значение лишь то, чего хотел он, а он собирался заполучить ранчо Альвареса.

Услышав его слова, Луис просиял:

– Значит, вы все еще хотите жениться на Рейне?

– Конечно! – резко ответил Натан. – Думаете, я могу позволить, чтобы после празднования помолвки и объявления о свадьбе все это стало известно в обществе? Нет, я по-прежнему буду считать вашу милую дочь своей невестой. Запомните мои слова.

Луис испытал облегчение оттого, что Натан все-таки хочет жениться. А значит, и ранчо будет в безопасности. Но, даже внутренне радуясь удаче, он не мог отделаться от чувства, что за всем этим кроется нечто гораздо более зловещее.

– Я с нетерпением жду этого события, так же как и всегда, – заявил Луис, пытаясь не обращать внимания на чувство тревоги, возраставшее внутри.

– Хорошо, – последовал спокойный ответ. – Вы будете держать меня в курсе дела?

– Да.

Натан направился к выходу.

– Жду от вас скорых известий.

Когда он уехал, Луис остался стоять в холле. Он глубоко задумался, ощущая разраставшуюся внутри неприязнь по отношению к Натану. В этом человеке, в его манере поведения было нечто высокомерное, а то, как он настаивал на своем, довело нервы Луиса до крайнего напряжения. На мгновение он подумал, что, возможно, Рейна была права в своем мнении о Натане, но Луис прогнал эту тревожную мысль.

Альварес знал, что должен быть доволен тем, как все обернулось. Самое худшее, чего он мог опасаться, случилось. Натан узнал, что Рейна сбежала. И все же той реакции, которую Луис ожидал увидеть после того, как Натан узнал правду, не последовало. Натан был зол, но не настолько, чтобы отказываться от договоренностей. Луис успокаивал себя, что все кончится хорошо. И все же, пытаясь убедить себя, он чувствовал некоторое беспокойство.

По дороге в Монтерей Натан был полон ярости и ненависти по отношению к Рейне. Если бы он смог добраться до нее прямо сейчас, то, наверное, задушил бы ее. Его привело в бешенство, что она сбежала подобным образом и рискнула нанести урон его репутации. Натану не терпелось дождаться ее возвращения, чтобы продемонстрировать ей, как он ненавидит тех, кто ему перечит.

Жестокая улыбка вдруг растянула его губы. Он представил себе наказание, которое назначит этому нежному юному телу. Он мастерски умел наносить боль, не оставляя ни следов, ни шрамов. Натан собирался насладиться каждой минутой ее страданий. Рейна заслуживает и большего, но надо быть осторожным. Хоть и униженный ее побегом, он все еще думал о большей добыче. Он хотел получить ранчо Альвареса во что бы то ни стало, пусть даже и ценой брака с непокорной Рейной.

Добравшись до предместья, Натан надеялся, что у Альвареса по крайней мере хватило здравого смысла, чтобы молчать о ее исчезновении. Никто, кроме охотников за преступниками, не знал, что она сбежала. Никто этого и не узнает. Он об этом позаботится.

Нервный и расстроенный, он решил не возвращаться сегодня к работе, а направил лошадь к дому Лилли. Она почему-то всегда знала, что именно нужно сказать и сделать, чтобы поднять ему настроение.

Настроение Клэя было таким же мрачным, как и выражение его лица. Он нервно шагал по палубе корабля, увозившего их к северу. Там находился Монтерей. Всего через пару дней они причалят в порту. Ему следовало бы радоваться тому, что он выполнил поручение Альвареса, но Клэй почему-то не радовался. В его жизни все шло сейчас не так, как хотелось.

С тех пор как они с Рейной последний раз занимались любовью в Панама-Сити, Клэй изо всех сил пытался не воспринимать ее как женщину, но не сумел с собой справиться. Рейна явно была ему небезразлична. Он хотел ее с почти разрушительной страстью. Она была огнем в его крови... пагубной привычкой, от которой он боялся никогда не избавиться. Каждый раз, находясь рядом с ней, он едва удерживал себя, желая заняться с ней любовью. Ему как-то удавалось не дотрагиваться до нее с тех пор, как они поднялись на борт, но это требовало с его стороны больших усилий. Особенно с того момента, когда обстоятельства вынудили их опять находиться в одной каюте.

Клэй знал, что если снова займется любовью с Рейной, то никогда не сможет отпустить ее. А это было невозможно. Жизнь Дейва висит на волоске. Он должен отвезти ее назад, должен.

Эта неразрешимая ситуация расстраивала его в достаточной мере, но перемена в самой Рейне, произошедшая с тех пор, как они оставили Панаму, произвела на него вообще неизгладимое впечатление. Она больше не была его главным соперником. Она больше не боролась и не препиралась с ним, не пыталась превзойти его умом, не старалась одержать верх. Нет, Рейна в конце концов приняла то, что он ей диктовал. Она покорилась неизбежному, осознала, что Клэй одержал верх, что для нее все кончено. Но принять правду своего положения было трудно. Рейна стала отрешенной, постоянно была чем-то расстроена. Она избегала его, насколько это было возможно, и говорила с ним только по необходимости.

Клэй должен был бы радоваться, но вместо этого он корчился под тяжестью вины. Ее дух казался сокрушенным. Она отказывалась с ним даже спорить, а просто тихо покорялась ему, и это сводило его с ума. Клэй хотел, чтобы она была такой же живой, как и всегда, а не холодной и сдержанной женщиной, отстраненной от всего. Она очень мало ела, а спала еще меньше. Несколько раз за время их морского путешествия он просыпался и видел, что она стоит у окна каюты и смотрит на море безо всяких эмоций. Ее настроение лишало Клэя покоя. Хотелось ей помочь, но он знал, что не сможет этого сделать. У него есть обязательства, долг. Он должен спасти Дейва.

Расстроенный и усталый, Клэй остановился у перил. Он не любил находиться в ситуации, которую не контролировал полностью. Нервно пригладив волосы, он взглянул в направлении сходного трапа, ведущего к их каюте. Клэй подумал, что можно вернуться туда, но сразу же отбросил эту мысль.

Достаточно того, что по ночам каюта становится для него камерой пыток, так что гораздо лучше проводить как можно больше времени вдали от Рейны.

Часы тянулись для Клэя слишком медленно. Он захотел вдруг выпить чего-нибудь крепкого и поучаствовать в мужском разговоре, чтобы отвлечься. Эта мысль показалась ему особенно бодрящей. Он направился в мужской салон.

Рейна сидела на кровати и расчесывала гребнем волосы, пытаясь примириться с неизбежным будущим. С тех пор как они покинули Панама-Сити, именно эта борьба шла в ней денно и нощно. Она прекрасно знала, что, как ни пытайся, ей легче не станет. Ее везут домой, а там заставят выйти замуж за Натана. Остаток жизни она проживет на ранчо Альвареса с мужчиной, которого не любит, не выносит даже пребывания рядом с ним.

Рейна попыталась вообразить, как она будет жить с Натаном и заниматься с ним любовью, и содрогнулась от отвращения. Теперь, когда Рейна познала с Клэем настоящее блаженство, как она сможет отдать себя другому мужчине?

Ее одолевали мысли о Клэе. С начала путешествия он не попытался даже дотронуться до нее. Явное отсутствие интереса к ней говорило о том, как мало она в действительности для него значит. Он не любит ее и никогда не любил. Деньги – единственное, что имеет для него значение... только деньги.

Несчастная Рейна отложила гребень и подошла к чемоданчику с вещами. Она терпеливо рылась в нем, пока не нашла то, что положила туда Эмилия. Она удивилась, увидев это в первый раз, – четки от одеяния монахини.

Рейна смотрела на них и думала, сможет ли ей сейчас по-настоящему помочь молитва. И вообще, не стоит ли ей на самом деле уйти в монастырь? Если бы это могло ей помочь выйти из положения! Едва подумав об этом, она отвергла мысль. Религию и веру нельзя использовать для бегства от проблем жизни. Это нечто гораздо более тонкое и нуждающееся в преданности. Нужно смотреть в глаза реальности: она не создана для такой жизни. Рейна встала на колени и принялась смиренно молиться, прося о помощи. Ей надо было пережить предстоящие дни.

Вернувшись в каюту несколько часов спустя, Клэй не чувствовал боли. В салоне он выпил достаточно бурбона, надеясь, что хорошо выспится. Ему необходимо было поспать. Рейна услышала, как он возится с ключом. Она удивилась, что у Клэя почему-то возникли проблемы с замком, с любопытством поднимая голову, когда он наконец-то вошел. Клэй был так пьян, что с трудом передвигался. Рейна и не предполагала, что он может впасть в такое состояние. Клэй почему-то разволновался, раньше он никогда не испытывал трудностей с замком и не мог понять, почему тот не хотел шевелиться сейчас. С трудом войдя в каюту, он все еще был недоволен, поэтому захлопнул за собой дверь с особенной силой.

Зрелище, которое предстало его взору, заставило его замереть. Рейна сидела на постели, одетая лишь в ночную рубашку. Покрывало скромно прикрывало ее колени, а темные блестящие волосы грациозно обвивали плечи. Молния желания пронзила его, когда он перевел взгляд с ее лица на грудь. Скромная ночная рубашка была слишком свободная, но Клэй хорошо помнил сладкие выпуклости под ней. Лишь благодаря невероятному усилию воли ему удалось отвернуться от нее. Он вдруг ощутил себя зверем, запертым в лабиринте. Он даже пожалел, что так рано вернулся в каюту. Рейна была поражена, что он напился. Она заговорила почти недовольно:

– Ты пьян?

Он гордо поднял принесенную бутылку, показывая, что та на три четверти пуста.

– Повод был стоящим, уверяю тебя.

Клэй так страдал, что мечтал временно потерять память. Он пытался стереть спиртным мысли о ней.

Ему даже не хотелось вспоминать, какие ощущения он испытывал, трогая руками ее шелковистую кожу, ее изгибающееся тело. Он вдруг понял, что попытка оказалась тщетной: бурбон лишь усилил воспоминания. Одурманенный мозг повторял их в живой последовательности, неутомимо нанося тяжелые удары по его самообладанию.

В первый раз за все время у Рейны лопнуло терпение. Она посчитала, что Клэй праздновал победу, одержанную над ней, и это причинило ей боль. Победа, которой он так гордится, будет для нее причиной несказанных страданий.

– Считаешь, что твою победу надо мной непременно нужно отпраздновать?

От отпил из бутылки, будто салютуя.

– Я еще не закончил.

Он хотел просто отвлечься от навязчивых мыслей, что любит ее. Придвинув стул к кровати, он сел. Откинувшись назад, Клэй скрестил длинные ноги и удобно их вытянул, а потом опять поднес бутылку к губам.

– Ты очень рад тому, что мы почти вернулись в Монтерей, да? – поинтересовалась Рейна.

– Ты ничего не понимаешь, – ответил Клэй. – Хочешь выпить?

Он протянул ей бутылку, но Рейна отрицательно помотала головой:

– Нет. Мне нечего праздновать.

– Мало кому из нас есть что.

– Тебе есть. Ведь так? Всего через несколько дней ты получишь большую награду за то, что привез меня домой. Это должно сделать тебя по-настоящему счастливым. В конце концов, ты всегда больше всего любил деньги.

– Не суди обо мне по своим понятиям, Рейна. Для меня имеют большую ценность преданность и честь. Это ты любишь деньги.

Обвинение оскорбило ее. Неожиданно Рейна заплакала.

– Ты очень ошибаешься, Клэй. С самого начала ты ошибался во многом, так и не поняв меня.

Ее слова прозвучали печально. Клэй вдруг обнаружил, что начинает сомневаться по поводу своей правоты. Ошибался ли он насчет Рейны?

Он был в смятении. Его сердце смягчилось по отношению к ней, а бдительность явно ослабевала. Он мучительно осознал, что чувствовал по отношению к ней нечто большее, чем просто интерес. Он влюбился в Рейну.

Но, даже признавшись себе в своих истинных чувствах, он понимал, что положение безнадежно. От него зависел Дейв. Клэй опрокинул в себя остатки бурбона, поставил бутылку на пол и встал. Не говоря ни слова, он вышел из каюты, предоставляя Рейне догадываться, куда он отправился.

Глава 32

Хотя Рейне и удавалось строго контролировать свои эмоции во время поездки, вид Монтерея заставил ее волноваться. Она поняла, как мало в ней осталось самообладания. Отвернувшись от иллюминатора, Рейна окидывала безумным взглядом границы каюты, похожей на тюрьму. Мысли ее были в беспорядке.

В течение часа они сойдут с корабля, и скоро, очень скоро ей придется встретиться с отцом... и Натаном. Она представила себе, что может произойти, когда они поженятся, и вздрогнула от страха. Рейна нервно прижала руки одну к другой, чтобы они не тряслись. С отчаянием оглядываясь вокруг, она поняла, что у нее осталась лишь одна последняя надежда... Клэй.

Нужно рассказать ему правду о том, что она испытывает по отношению к нему, хотя он может и не поверить, может даже высмеять ее и обвинить в новой попытке манипуляции.

Когда Клэй направлялся к каюте, ему казалось невозможным, что всего лишь через несколько минут они смогут сойти на берег. Первая неделя пути казалась ему бесконечной, но, к его неудовольствию, последние несколько дней пролетели слишком быстро. Хотелось иметь больше времени на раздумья. Он чувствовал свое раздвоение между преданностью Дейву и любовью к Рейне. Несмотря на все попытки как-то решить эту дилемму, его раздирали противоречия. Он мрачно понял, что выбора у него нет. Нужно спасти Дейва! А чувства? Черт побери все эти чувства!

Он помедлил немного у каюты, готовясь к предстоящему моменту. Нужно сказать Рейне, что они прибыли. Пусть она пакует вещи и готовится сойти на берег. Он проводит ее до ранчо и передаст отцу. Клэй невольно поморщился при мысли о расставании, поскольку знал, что для него это будет самым трудным моментом в жизни. Не хотелось отпускать Рейну, но вариантов не было.

– Рейна, скоро нам предстоит покинуть корабль, – объявил он, входя.

Рейна стояла у кровати спиной к нему. Она услышала его приближающиеся шаги и поняла: сейчас или никогда. Рейна повернулась к Клэю лицом.

– Я знаю, – медленно объявила она, делая глубокий вдох. – Клэй... мне нужно сказать тебе кое-что до того, как мы расстанемся.

– Думаю, мы сказали все, что следовало, Рейна.

Клэй не хотел говорить. Ему хотелось пройти через все это как можно скорее.

– Нет, мы даже не начинали.

Она подняла глаза. Мука, боль, любовь и отчаяние, отраженные в них, удивили Клэя. Он нахмурился, озадаченный и смущенный нежностью в ее лице.

Недоверие, пустившее в нем глубокие корни, тут же высунуло свою безобразную голову, осыпая сомнениями искорку надежды, тлевшую в Клэе.