Берк наклонил голову, чтобы прикоснуться к ее губам, и она почувствовала его теплое дыхание. Кэтрин жаждала поцелуя. Но как только его губы коснутся ее, она потеряет власть над собой.
      Сдерживая неистовство своих желаний, она освободилась от объятий.
      – Это были твои мечты? – заставила она себя спросить. – Или Альфреда?
      – Едва ли мною владеет его дух. – Нотки раздражения появились в голосе Берка. – Кроме случайных слабых проблесков памяти, мои мысли принадлежат целиком только мне.
      – Как и мои. И я хочу осмотреть, весь дом.
      Кэтрин заспешила дальше по коридору. Ее каблучки деловито постукивали по деревянным доскам пола. Берк окликнул ее – в его голосе звучали разочарование и обида, – но она не остановилась.
      Впереди виднелась парадная лестница. Кэтрин сбежала по дубовым ступеням, придерживаясь за гладкие перила, и оказалась в очаровательном вестибюле. Покой и прелесть обстановки утихомирили бурю в ее душе. Белые деревянные панели подчеркивали коралловый цвет стен и паркетного пола. Слева дверь вела в уютную гостиную. Справа находилась библиотека.
      Кэтрин прижала букетик к груди. Это было то, чего она и хотела, – дом, в котором она начнет новую жизнь в атмосфере тихого удовлетворения. Здесь она сможет найти вечное уединение, вдалеке от страданий любви.
      Берк спустился по лестнице, и, вопреки всем доводам рассудка, она снова почувствовала, как ее сердце устремилось к нему. Неужели она никогда не поумнеет?
      Кэтрин решительно повернулась к графу спиной и вошла в библиотеку. Все три стены от пола до потолка занимали пустые полки. Четвертую стену украшал отделанный камнем камин. Девушка увидела себя здесь в дождливый день, уютно устроившейся в кресле с книгой в руках. Одну.
      Но никогда она не будет в одиночестве. Она будет проводить дни в обществе детей. Смеющихся, счастливых, чудесных детей.
      Чужих детей.
      Затаив боль в груди, Кэтрин подошла к окну, выходившему на задний двор.
      – А вот и местечко для Тигрицы, где она сможет погреться на солнышке. И здесь терраса, спускающаяся в сад. – Она рассеянно потерла стекло, и ее перчатка потемнела от пыли. – Удивительно, почему никто не купил такое чудесное место.
      – Привидения, – предположил Берк. Он небрежно облокотился на дверной косяк. – Появляются глубокой ночью. Обычное дело для старых жилищ.
      По коже Кэтлин пробежали мурашки.
      – Не говори глупостей. – Неясное подозрение обрело смысл. – Ты пытаешься отговорить меня от покупки этого дома. Почему?
      – Просто разыгрываю адвоката дьявола. – С загадочной улыбкой он отошел от двери и шагнул к ней. – Ты назвала меня дьяволом. Я мог быть достойным или, возможно, недостойным такого звания.
      Берк подошел ближе. Сердце Кэтрин затрепетало. Она попятилась. Но возбуждение не утихло.
      – Я не хочу, чтобы ты соблазнял меня, Берк. Думаю, я сказала это достаточно ясно.
      Он не остановился.
      – Очень хорошо. Тогда ты соблазнишь меня. Ты же этого хочешь.
      Протест застрял у нее в горле, разгоравшееся в теле пламя подтверждало его правоту. Тихая свобода уступала место бурной радости.
      – Не стану отрицать, – в порыве сладостной муки сказала Кэтрин. – Но есть и другие вещи, о которых следует подумать.
      Она почувствовала, как ее спина уперлась в стену. Гришем положил руки на книжную полку над головой Кэтрин. Мысли ее перепутались. Его широкая грудь и длинные ноги мешали пошевелиться, но оставалась возможность выскользнуть сбоку. Однако Кэтрин не двигалась, сгорая от желания прикоснуться к гладко выбритым щекам Берка.
      Наклонившись, он прошептал ей на ухо:
      – Так что ты говорила?
      Она собралась с мыслями.
      – Что надо подумать о другом. О, и прежде всего о моем намерении открыть школу. Я должна выглядеть респектабельной дамой. И не могу просто так забыть о тех воспоминаниях…
      – К черту воспоминания! Разве ты отказалась бы от меня, если бы я был хромым? Или с повязкой на глазу?
      – Конечно, нет, – ответила Кэтрин, сразу же представив Берка пиратом, а себя пленницей, которую он собирается обесчестить.
      – Тогда не ставь мне в вину воспоминания, которые не зависят от меня. – Он развязал ленты ее шляпки и осторожно потянул за них, чтобы заставить ее приблизить лицо к своему. – Эти воспоминания не должны отдалять нас друг от друга. Считай, что они появились для того, чтобы еще больше сблизить нас. – Берк коснулся ее губ легким поцелуем. – Как только могут быть близки мужчина и женщина.
      Кэтрин вдруг поняла, что ей хочется, чтобы воспоминания о том, как они занимались любовью, принадлежали лично ему. Она хотела хранить как драгоценность в памяти их собственные чувства, новые, яркие и неповторимые, а не искаженные остатки прошлого.
      – О, Берк, да! – Словно освобождаясь, Кэтрин разжала дрожащие пальцы, и розовые цветы посыпались на пол. Она опустила руку к его паху. – Я хочу тебя. Хочу!
      Из его горла вырвался клокочущий звук первобытного самца, пробудивший в ней скрытую непреодолимую страсть. Их губы слились в яростном долгом поцелуе, от которого пламя запылало в ее теле и душе. Она не могла сдержать безумное желание слиться с ним.
      – Сейчас, – простонала Кэтрин. – Пожалуйста, сейчас.
      Она судорожно расстегивала пуговицы на его бриджах, а он, подняв юбку, стягивал ее панталоны. Наконец наступил миг блаженства. Кэтрин обхватила Берка ногами, и в этом яростном коротком слиянии они удовлетворили свою страсть. Стоны наслаждения замерли в тишине библиотеки. Кэтрин открыла глаза. На лице Берка сияла улыбка беззастенчивого удовлетворения.
      – Когда ты изменяешь своим решениям, ты определенно делаешь это виртуозно.
      – У меня прекрасный учитель, – слабым голосом заметила она.
      – Партнер, – поправил Гришем и снова поцеловал Кэтрин.
      Их тела все еще были соединены. Кэтрин чувствовала, как в ней снова просыпаются таинственные ощущения, непреодолимое желание еще раз побывать на небесах.
      Он дотронулся языком до ее уха, и шляпка свалилась на пол. Потом стянул с ее руки перчатку и стал целовать сначала тонкое запястье, затем, поглаживая каждый палец, загрубевшую от работы ладонь. То же он проделал и с другой рукой, и тепло растекалось по ее руке, плечу и груди.
      Сгорая от нетерпения, Кэтрин шепнула:
      – Если бы у нас была кровать.
      Он хитро усмехнулся:
      – Дорогая, выход всегда найдется.
      Берк снял сюртук и бросил на пол. Лег и привлек Кэтрин к себе. Спустив лиф платья и сорочку, он припал губами к ее грудям, и она застонала от восторга.
      На мгновение Кэтрин представила, какой бесстыдной она выглядит с раскинутыми ногами и задранной до пояса юбкой. И в то же время она ощущала странную свободу, жажду жизни, радость и обновление, не омраченные заботами об обязанностях и долге. В этот невероятно сладкий украденный у судьбы момент она должна лишь доставить удовольствие себе и Берку.
      Она наклонила голову, чтобы поцеловать его лицо, губы, насмешливый изгиб которых ей так нравился, высокие скулы и лоб, свидетельствующие о его благородном происхождении. На лице Гришема пробивалась щетина, и ей нравилось ощущать нежными губами шероховатость его кожи. Отвечая на ее поцелуи, Берк снова опустил руку под ее юбку и, добравшись до источника нектара наслаждений, изучал его, как будто Кэтрин была найденным им сокровищем, И она принадлежала только ему. Берк так глубоко вошел в ее сердце, что воспоминания об их близости останутся в памяти навеки.
      Кэтрин хотела, чтобы и Берк тоже это помнил. Она положила руки ему на плечи, предлагая себя.
      – Иди ко мне, – хрипловатым от возбуждения голосом прошептала Кэтрин. – Войди в меня, мой господин!
      – Только если ты встретишь меня на пути.
      Кэтрин растворилась во времени, принимая его, сливаясь с ним в единое целое. Она закрыла глаза, отдаваясь во власть наслаждения, возраставшего и обострявшегося с каждым движением.
      Берк застонал, повторяя ритм ее движений. Кэтрин чувствовала, как отяжелели груди, и наклонилась, чтобы он мог насладиться ими.
      – Кэтрин, – прошептал Гришем. – Люби меня.
      У нее перехватило дыхание от этого молящего взгляда, как будто ей была дана редкая милость заглянуть в самую глубину его души. Неужели Берку так нужна ее любовь? Или он подразумевал только плотское влечение?
      Она могла только чувствовать, а не думать. Слияние их тел вовлекало ее в бездумную глубину блаженства, в их соитии было что-то мистическое. Тихое безумие. Наконец ее тело содрогнулось, достигнув вершины восторженного экстаза. Берк торжествующе вскрикнул.
      Расслабленная, она прижалась щекой к его плечу, слушая, как бьется его сердце. Ее поражала полнота того удовлетворения, которое приносила подлинная любовь и которое она никогда не испытывала до этого момента. Что бы ни таило в себе будущее, она никогда не пожалеет об этом божественном мгновении.
      Где-то за окном запела птица. Кэтрин открыла глаза и увидела пылинки, кружившиеся в луче солнца. Ряды книжных полок тянулись к потолку в ожидании книг, которые она купит. Какое великолепное крещение для ее будущей библиотеки!
      Сквозь дремоту прорвалось осознание реальности. Кэтрин резко приподнялась, опираясь на грудь Берка.
      – Который час? Мистер Харвуд вот-вот вернется.
      – Я бы об этом не беспокоился. Он не вернется так скоро.
      Уверенный тон вызвал у нее подозрения.
      – Что ты сделал с ключом от дома?
      – Кто? Я? – Для человека, только что доказавшего свою завидную мужественность, он выглядел как невинный мальчик.
      – Да, ты. – На нем все еще был жилет, и Кэтрин сунула руку во внутренний карман, – Так где же ты спрятал ключ? Если он был у тебя, когда ты заставлял меня лезть в это проклятое окно, то тебя ждут большие неприятности.
      Усмехнувшись, Берк прижал ее ладонь к своей теплой груди.
      – У меня его не было. Клянусь, не было.
      – Тогда где же он? – спросила она, подражая тону школьной учительницы.
      Гришем опустил голову, как провинившийся ученик.
      – Ключ в кустах около дома Харвуда. Мне удалось вытащить его у него из кармана, когда мы уезжали.
      В душе Кэтрин была счастлива, что Берк пошел на хитрость, чтобы побыть с ней.
      – Так ты заранее обдумал это совращение?
      Веселые морщинки в уголках его глаз сразу же исчезли. Он поднял руку и отвел прядь волос с ее лба.
      – Ты не довольна?
      Когда он смотрел на нее с такой неуверенностью и нежностью, ей казалось, что ее сердце взлетает на крыльях надежды.
      – Нет, – с горячностью возразила Кэтрин, – я рада. Очень, очень рада.
      И она подтвердила свое признание поцелуем. Берк обнял ее и приник к ее губам с такой страстью, что вновь возбудил в ней желание. В этот момент острого прозрения она поняла, что любит его. И будет любить всегда.
      Когда Кэтрин наконец оторвалась от него, она решила не омрачать эту минуту вопросами о будущем.
      – Теперь я понимаю, почему тебе хотелось, чтобы в доме была мебель, – поддразнила она. – Должно быть, тебе неудобно лежать на полу.
      Берк без улыбки наблюдал за Кэтрин. Полузакрытые глаза скрывали его мысли.
      – Потом ты можешь поцеловать все мои синяки.
      – Приходи ко мне в комнату сегодня ночью, и я сделаю это на настоящей постели.
      Ей очень хотелось подольше полежать рядом с ним, но потерянный ключ мог быть найден. Поднявшись на колени, Кэтрин привела в порядок сорочку и лиф платья. Прикосновение ткани к ее коже вызывало легкую дрожь, и она наслаждалась ее чувствительностью как почетной наградой. Слишком долго она всего боялась – воспоминаний Берка, гибели своей репутации, страданий, которые приносит любовь.
      Настало время познать жизнь во всей ее полноте. Она будет любить, и к черту все опасения.
      Берк тоже встал и начал одеваться.
      – Кэтрин, я хочу кое о чем спросить тебя… А, черт! Берк замолчал и склонил голову набок, прислушиваясь.
      С улицы донесся стук копыт. Кэтрин ахнула:
      – Мистер Харвуд!
      Она бросилась к своим панталонам и стала поспешно натягивать их, едва не падая. Берк поддержал ее, затем застегнул на спине платье, предательские мятые складки которого Кэтрин безуспешно пыталась разгладить.
      – О Боже, он поймет, чем мы тут занимались! – Со стоном сказала Кэтрин, хватая шляпку и водружая ее на голову.
      – Он только увидит, что ты выглядишь прекрасно, как всегда. – Берк подобрал цветок и сунул его ей за корсаж. – Сияешь, по правде говоря, как удовлетворенная женщина.
      – Это успокаивает.
      Ухмыльнувшись, он завязал ленты под ее подбородком.
      – Перестань волноваться и предоставь объяснения мне.
      С небрежной уверенностью опытного повесы Берк повел Кэтрин в вестибюль. Они вошли туда как раз в тот момент, когда в замке повернулся ключ и появился мистер Харвуд.
      К счастью, он не заметил, как она тайком пыталась натянуть перчатки; он был слишком занят, глядя на часы.
      – Я ошибся всего на пятнадцать минут. Клянусь, я никогда раньше не терял ключей.
      – Мы все делаем ошибки. – Берк обнял толстяка за плечи и вывел из дома, объясняя по пути, что они забрались в дом через окно и миссис Сноу сообщит о своем решений завтра.
      Через несколько минут Кэтрин уже сидела рядом с Берком в фаэтоне, мчавшемся по дубовой аллее. Она повернула голову, чтобы в последний раз с сожалением взглянуть на дом с остроконечной крышей. Он уже казался ей собственным домом, ибо с ним навсегда будут связаны воспоминания о свидании с Берком.
      – Мне следовало сказать мистеру Харвуду, чтобы он подготовил бумаги о продаже. Что, если за это время кто-то другой купит дом?
      Берк накрыл ладонью ее руку.
      – Это маловероятно. Я бы заплатил этому покупателю, чтобы он отказался от своего предложения.
      Теплое чувство в одночасье покинуло Кэтрин. Он заставлял ее чувствовать себя содержанкой.
      – Дом – это мое дело. Ты не должен платить деньги вместо меня.
      Гришем бросил на нее недовольный взгляд и сосредоточил внимание на лошадях и вожжах.
      – А что, если бы я сказал, что хочу заботиться о тебе? Всегда!
      Холодок пробежал по ее сердцу. Кэтрин радовали и одновременно обижали его слова.
      – Я бы отказалась. Я счастлива, если мы будем по взаимному согласию продолжать наши отношения, но никогда не буду твоей содержанкой.
      – Я не предлагаю тебе быть моей любовницей, – сдержанно, почти небрежно произнес он. – Я прошу тебя быть моей женой.
      Конечно, она ослышалась. Стук колес заглушил его слова. Кэтрин взглянула на чеканный профиль Гришема. Он не мог сделать такое предложение!
      Или мог? Мог ли Берк Гришем, пресловутый распутник, убежденный холостяк, желать жениться на ней?
      Кэтрин заглянула ему в глаза, то наткнулась на непроницаемое выражение.
      Боже, он хотел стать ее мужем.
      – Так что же? – поторопил Берк. – Если ты думаешь, что просить женщин выйти за меня замуж входит в мои привычки, ты ошибаешься. Я делаю это впервые в жизни.
      – Я не думала об этом, – шепотом ответила она. – Просто не знаю, что сказать.
      Он поднес к губам ее затянутую в перчатку руку и поцеловал.
      – Это очень просто. Повтори за мной: «Да. Да, милорд, я выйду за вас замуж».
      Кэтрин повернулась к нему, влекомая мечтой о счастье, исполнении заветных желаний. Но жестокая реальность остановила ее. Как она может снова быть такой глупой?!
      Она неохотно отняла свою руку.
      – У тебя, должно быть, были романы с сотнями женщин. Почему ты делаешь предложение мне?
      Гришем снова перевел взгляд на дорогу.
      – Я обещал Альфреду заботиться о тебе. И кажется, брак идеально подходит для этого.
      Сердце екнуло. Она не удержалась и спросила:
      – А как же любовь?
      – Давай не будем впадать в сентиментальность. – Берк бросил на Кэтрин быстрый пронзительный взгляд. – Мы взрослые люди. Мы прекрасно ладим, и это достаточно надежное основание для брака.
      В его устах это звучало так просто, так разумно. Сможет ли она когда-нибудь покорить его сердце? В медленных, причиняющих боль ударах собственного сердца таилась надежда. Никогда, даже в самых смелых мечтах, Кэтрин не позволяла себе думать, что проживет всю оставшуюся жизнь с Берком.
      – Но я хочу открыть школу.
      – Дети в моем имении нуждаются в образовании. Ты могла бы учить их. – Улыбка смягчила выражение его лица. – И моя библиотека в три раза больше той, которую мы только что видели. Она до потолка забита книгами – столько книг ты не прочитаешь и за всю жизнь.
      Он знал, чем соблазнить ее.
      – Тебе нужно, чтобы рядом с тобой была женщина твоего класса. Я не могу стать графиней. Я не знаю как.
      – Кэтрин, ты в большей степени леди, чем любая другая светская дама. Ты можешь давать уроки благородства нашей аристократии. – Твердая, уверенная рука снова опустилась на ее ладонь. – Скажи «да». Мне уже пора жениться и иметь наследника. Только подумай, мы можем создать собственную семью.
      Острая боль пронзила сердце Кэтрин, и краткий миг надежды на счастье сменился мраком. Чувствуя, как к глазам подступают слезы, она отвернулась и смотрела на дубы и каштаны, затеняющие дорогу. Боже! Он не знал. Он не помнил ее ссоры с Альфредом или того ужасного момента, когда доктор сказал, что она бесплодна.
      Как бы ужаснулся Берк. Все мужчины хотят иметь наследника, доказательство их мужской силы, продолжение старинного и почетного имени. Этого хотел и Альфред, и ее неспособность иметь детей вносила напряженность в их супружеские отношения.
      Она слышала отдаленный лай собаки, стук колес, топот копыт – фаэтон преодолел подъем и теперь спускался по лесистому склону.
      Бесплодна! Ей было страшно произнести вслух это слово.
      Но надо. Через несколько минут они подъедут к Сноу-Мэнор.
      Кэтрин заставила себя взглянуть на Берка. Он смотрел на нее с нескрываемой нежностью, от которой разрывалось сердце. Она должна сказать правду. Должна открыть самую мучительную тайну – она не полноценная женщина. Только тогда он поймет и смирится с ее отказом.
      – Я не могу выйти за тебя, ни сейчас, ни когда-либо. Видишь ли, я…
      Гром выстрела потряс воздух. Что-то со страшной силой ударило ее в грудь. Она почувствовала, что падает на землю.
      Голос Берка, кричащего ее имя, доносился словно из глубины длинного тоннеля. Затем темнота поглотила ее.

Глава 17