Глава 4

— Теперь я владелец этого дома.

Алисии показалось, что в его голосе было удовлетворение, если не торжество. И тут все вдруг поплыло у нее перед глазами. Руки ее дрожали, она слышала шуршание документа.

«Мама лишилась убежища и приюта, — думала Алисия. — У нас больше нет дома…»

Кто-то тронул ее за плечо.

— Так ответьте же мне. Разве вам нечего сказать? Рядом с ней стоял Дрейк Уайлдер. Но Алисия почти не видела его, лишь различала блестящие серебряные пуговицы у него на сюртуке. Она по-прежнему держала перед глазами документ — вероятно, он был приговором для ее матери.

— Вы, похоже, вот-вот упадете в обморок.

— В обморок?

— Вы так побледнели… Вам надо присесть, Разве у вас нет здесь стульев?

— Они проданы. — Алисия забыла о нескольких стульях, оставшихся в гостиной.

«Господи, что будет с мамой?» — думала она.

— Тогда сядьте… где-нибудь на ступеньках. Пойдемте. — Уайлдер обнял ее за талию и повел к двери. Она даже не пыталась сопротивляться.

Но как же Уайлдеру удалось заставить ее брата подписать этот документ? И почему Джеральд ничего ей не сказал?..

Впрочем, сейчас не время об этом думать. Сейчас надо решить, как жить дальше. Ведь они лишились дома и теперь окажутся на улице…

Если она, конечно, не выйдет замуж за Уайлдера. За мошенника и шулера.

Перед глазами у нее потемнело, и она споткнулась о порог. Документ выскользнул из ее пальцев и упал на мраморный пол. Алисия вскрикнула и наклонилась, чтобы поднять бумагу. Однако Уайлдер оказался проворнее. Подобрав документ, он подал его Алисии, и на мгновение их пальцы соприкоснулись.

Алисия замерла. Замер и Уайлдер. Их взгляды встретились, и ей показалось, что он смотрит на нее с беспокойством.

Но, конечно же, этот человек совершенно не интересовался ее самочувствием. Да и с какой стати?.. Ведь Уайлдер завладел их домом и скоро выгонит их на улицу.

Тут он вдруг приложил ладонь к ее щеке и сказал:

— Вам плохо. Я помогу вам подняться наверх. — Его сочувствие почему-то показалось Алисии ужасно оскорбительным. Она вспыхнула и, с силой оттолкнув его, закричала:

— Мошенник! Негодяй! — Он уставился на нее в изумлении. Потом пробормотал:

— Мегера… Что на вас нашло?

— Больше не прикасайтесь ко мне! — Алисия смяла документ и швырнула в Уайлдера. Он поймал скомканный лист и ответил:

— Муж имеет право прикасаться к своей жене.

— Вы мне не муж!

— Но скоро им стану. Как только будут выполнены некоторые формальности.

Алисия перевела дух и попыталась успокоиться. Она решила, что больше не потеряет над собой контроль. Ни за, что.

Вскинув подбородок, Алисия заявила:

— У нас есть еще дом в Нортумберленде. И вам не удастся забрать его.

Уайлдер пожал плечами:

— В нем невозможно жить, и вы сами об этом прекрасно знаете.

Такая осведомленность ошеломила Алисию. Действительно, их дом в Нортумберленде был почти полностью уничтожен пожаром еще при отце.

Немного помолчав, Алисия проговорила:

— Я найду себе мужа не такого, как вы, а джентльмена.

— При наличии душевных расстройств в роду? Думаю, что не найдете. — Уайлдер разгладил документ и сунул его во внутренний карман. — Аристократы высоко ценят чистоту крови. Даже маркиз Хейлсток.

Алисия была потрясена. Откуда Уайлдер так много знает? Откуда ему известно, что Ричард отказывается жениться на ней, если она не избавится от своей матери?

— Вы шпионили за мной, — догадалась она.

— Всегда полезно знать как можно больше о том, с кем имеешь дело.

Алисия на несколько мгновений лишилась дара речи. Ей стало ясно, что она потерпела поражение. Уайлдер загнал ее в угол, завладев ее домом, обложил ее со всех сторон…

— Почему вы остановились именно на мне? — спросила она, наконец. — Есть множество обедневших аристократок, которые выйдут за вас замуж из-за денег. Леди из некоторых семейств принимают в высшем обществе с большей готовностью, чем меня.

Он пожал плечами:

— Возможно. Но, похоже, вмешался рок в виде вашего брата. И вы вполне подходите для моих целей.

Для его целей… Что ж, если она должна уступить ему, то, по крайней мере, ей следует предъявить свои собственные требования.

— В таком случае я рассмотрю ваше предложение, — сказала Алисия. — Но на двух условиях. Во-первых, вы должны подписать документ, дающий мне право опекать мою мать. Она будет жить там же, где и я. Я никогда не позволю заточить ее в больницу, где она будет подвергаться оскорблениям. Уайлдер кивнул:

— Я уже сказал вам, что не имею ничего против леди Брокуэй.

— А почему я должна верить такому человеку, как вы? — Алисия почувствовала, что к горлу ее подкатывает комок. — Вы подпишете такой договор, иначе я никогда не соглашусь выйти за вас замуж.

Уайлдер снова кивнул:

— Как хотите. А ваше второе условие?..

— Наш брак будет целомудренным. — Уайлдер громко рассмеялся:

— Но ведь еще вчера вы были готовы стать моей любовницей!

Алисия вспыхнула, но тут же взяла себя в руки.

— Ситуация изменилась, — заявила она. Уайлдер покачал головой:

— О, миледи, вы даже не представляете, в чем себе отказываете… Может, вы шутите?

Его насмешливая улыбка выводила Алисию из себя, но она, вспомнив о том, что решила не поддаваться эмоциям, и на сей раз сдержалась.

— Уверяю вас, мистер Уайлдер, я никогда еще не говорила более серьезно. Я не позволю вам появиться в моей спальне. Клянусь, никогда.

— Люди часто сожалеют о клятвах, данных во гневе.

— В таком случае вы знакомы лишь со всяким сбродом, с людьми, которым свойственна моральная неустойчивость.

Уайлдер снова улыбнулся:

— Увы, моралисты слишком холодны в постели. — Алисия поджала губы.

— Итак, мы совершим взаимовыгодный обмен. Вы аннулируете долги брата. А я введу вас в высшее общество. Это справедливо, не так ли?

Уайлдер молчал. Какое-то время он внимательно смотрел на Алисию — смотрел так, словно пытался прочитать ее мысли.

— Я принимаю ваши условия, — проговорил он, наконец. — Правда, с одной своей поправкой. Вы дадите мне право приглашать вас в мою постель, а на вашу я не претендую.

Алисия вдруг представила: совершенно голая, бесстыдно расставив ноги, она сидит на Уайлдере, и он целует ее груди. Невольно вздрогнув, она постаралась отогнать это видение и проговорила:

— Но я не верю, что вы удержитесь от насилия… — Уайлдер пристально посмотрел ей в глаза.

— Нет, миледи, вы не доверяете себе. Боитесь, что не сможете мне отказать.

— О… я, скорее поцелую ежа! — воскликнула Алисия. Он ухмыльнулся:

— Что касается поцелуев, то вы могли бы взять у меня несколько уроков.

— А вы могли бы взять несколько уроков хороших манер.

— Вот я и предлагаю: давайте обучать друг друга. — Он шагнул к ней, и Алисия не пожелала отступить, хотя ею овладела легкая паника. Он поцелует ее сейчас?

— Продемонстрирует, как негодяй соблазняет женщину? Если он дерзнет снова насмехаться над ней…

Однако Уайлдер не тронул ее. Он лишь откинул полы своего сюртука и, подбоченившись, проговорил:

— Итак, миледи, дайте мне окончательный ответ до того, как я отправлюсь осматривать мой новый дом.

Но Алисия не желала подчиняться этому надменному выскочке.

— Значит, вы намерены перебраться сюда? — проговорила она ледяным тоном.

— Нет, мы будем жить в моем особняке. Недалеко от игорного дома.

— При условии, что с нами будет моя мама. И еще вы должны позволить Джеральду остаться здесь.

— Да, разумеется, — сказал Уайлдер. — Так вы согласны стать моей женой? Пристально глядя ему в глаза, Алисия проговорила:

— Лишь в том случае, если вы пообещаете, что прекратите ваши домогательства, как только я попрошу об этом. На его лице появилась лукавая улыбка.

— Хорошо. Как только вы попросите меня об этом. — Он окинул ее откровенно мужским взглядом, и Алисия почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. — Несмотря на всю вашу утонченность, миледи, вы все-таки из крови и плоти. Еще до окончания сезона вы придете ко мне и попросите, чтобы я разделил с вами ложе.

В спальне горела лишь одна сальная свеча, и комната тонула во мраке. Алисия, стоявшая у ночного столика, накапала в чашку с чаем настойки опия и, добавив туда немного сахара, размешала жидкость. Затем повернулась к женщине, сидевшей в кровати, и сказала:

— Напиток готов.

Обложенная подушками из гусиного пуха, леди Элинор поглядывала на Алисию и улыбалась. Светлые с серебристыми прядками волосы графини были прикрыты ночным чепцом. Пламя свечи отражалось в ее голубых глазах.

— Это так любезно с вашей стороны, — проговорила она, принимая чашку из рук дочери. — Спасибо, что приютили меня. Сейчас так холодно и неуютно ночевать в аллее…

Алисия невольно поморщилась при этих словах матери. Графиня Брокуэй не провела ни одной ночи на улице, и такое никогда не случится…

Они с матерью спали в одной комнате — отчасти потому, что дешевле обогревать одну спальню, а не две, отчасти же из-за того, что Алисия боялась оставлять больную без присмотра. До того как доктор прописал ей настойку опия, у нее была привычка бродить ночью по дому, иногда — забираться на чердак, где она рылась в сундуках со старыми вещами. Алисия боялась, что мать может уронить свечу и поджечь дом; к тому же ей грозили и другие опасности.

Однажды, облачившись в тяжелые парчовые одежды, леди Элинор свалилась с крутой лестницы, подвернув при падении ногу, и слегла на две недели. В другой раз, вообразив себя Жанной д’Арк, отыскала старинный нагрудник и шпагу; дочь перехватила ее, когда она уже собиралась выйти на улицу.

Протянув руку, Алисия убрала прядь со лба матери.

— Пей же, — сказала она. — Выпей все до последней капли.

Графиня осушила чашку и вернула ее дочери. Затем приложила к губам кружевной платочек, который прятала в широком рукаве, и, чуть подвинувшись, позволила Алисии сесть с ней рядом.

— Знаешь, дорогая, мне он кажется знакомым, — проговорила леди Элинор.

— Кто?

— Тот вежливый молодой человек. Интересно, он покупал у меня цветы и раньше? — Алисия насторожилась.

— Я думаю, ты что-то путаешь, — сказала она.

— Такого красивого джентльмена ни с кем не спутаешь, — возразила графиня. — Он влюблен в тебя и купил все до последнего цветка. Ах, это так романтично!

Алисия до боли прикусила губу. Она старалась не смотреть на вазу с цветами, которую по просьбе матери поставила на каминную доску. Что ж, так или иначе, а ей придется терпеть этого мошенника. Она сопровождала его при осмотре дома. Причем он был исключительно вежлив, она же с трудом сдерживала себя. А потом ей еще пришлось написать письмо лорду Хейлстоку — ведь следовало сообщить ему новость…

— Его зовут Дрейк Уайлдер, — сказала Алисия. — Теперь ты будешь видеть его чаще. Сегодня… мы обручились.

Леди Элинор чуть приподнялась и с удивлением посмотрела на дочь.

— Алисия, я не ослышалась? — спросила она. — Я правильно тебя поняла? Ты выходишь замуж?

Алисия вздохнула с облегчением — мать снова стала вдовствующей графиней Брокуэй.

— Да, ты все правильно поняла, — прошептала Алисия. — Ах, мама, мама…

Она улыбнулась матери — было очевидно, что та прекрасно все понимала. Такие проблески сознания всегда наступали внезапно; иногда они длились лишь короткие мгновения, иногда — целые часы. «Но почему это произошло именно сейчас?» — спрашивала себя Алисия.

Графиня взяла дочь за руку:

— Моя дорогая девочка, это замечательная новость. Кто такой Дрейк Уайлдер? Почему я с ним не знакома?

— Все произошло довольно быстро, — уклончиво ответила Алисия. — Наверное, ты сказала бы, что у нас был… скоропалительный роман.

Леди Брокуэй внезапно нахмурилась и пробормотала:

— Ах, дорогая, кажется, у меня опять был провал.

— Ты была… нездорова. Но я уверена, мама, что теперь тебе станет лучше.

Графиня о чем-то задумалась, потом вдруг спросила:

— Какой сегодня день? Какой месяц?

— Одиннадцатое апреля.

— Боже милостивый! Последнее, что я помню… Помню, как Джеральд принес мне букет подснежников. — Снова откинувшись на подушку, графиня со вздохом проговорила: — Пощади меня, Господи. Что со мной происходит?

Сдерживая дрожь в руке, Алисия погладила мать по плечу.

— Не беспокойся, все у тебя будет хорошо. Ты просто утомилась и не можешь сосредоточиться. Закрой глаза и отдохни. Я потом отвечу на все твои вопросы.

Графиня прикрыла глаза.

— Ты всегда была замечательной дочкой. Я не хочу быть тебе обузой.

— Ты вовсе не обуза! Ты моя гордость и радость! — с горячностью возразила Алисия и наклонилась, чтобы поцеловать мать в щеку. Она почувствовала исходящий от матери легкий запах ландыша. — И просто смешно думать иначе.

— Я глупая, да? Твой отец всегда поддразнивал меня из-за моих фантазий. — На лице леди Элинор появилась мечтательная улыбка. Повернувшись на бок, она добавила: — Утром мы должны подумать обо всем… И еще ты должна пообещать мне, что пригласишь своего жениха, чтобы я могла с ним познакомиться. Если ты любишь его, то я тоже буду его любить. — Да, конечно, — пробормотала Алисия.

— Это будет событием сезона, — продолжала графиня. — Джеральд проведет тебя по проходу церкви Святого Георгия. У тебя будут белые атласные ленты и…

Покосившись на мать, Алисия увидела, что та уже спит. Девушка вздохнула; она не была уверена даже в том, что мать вспомнит о «замечательной новости» на следующее утро. Графиня прекрасно помнила о том, что происходило много лет назад, но события недавнего прошлого почти сразу забывала… Впрочем, в данном случае ее забывчивость была благом. Упаси Бог, чтобы мама узнала об обстоятельствах, предшествовавших этому браку. И, конечно же, ей не следует знать, что за человек Дрейк Уайлдер.

«Еще до окончания сезона вы придете ко мне и попросите, чтобы я разделил с вами ложе».

Слишком взволнованная, чтобы заснуть, Алисия взяла свечу и направилась к двери. Настойка опия гарантировала, что мать будет спать глубоким сном в течение нескольких часов, и только в это время Алисия могла без опасений оставить ее одну. Сейчас она отправится на кухню и заварит чай. Затем… Может быть, какой-нибудь том из библиотеки поможет ей ненадолго отвлечься. Расшифровка латинских текстов всегда ее успокаивала — во всяком случае, «Сравнительные жизнеописания» Плутарха.

Дрейк Уайлдер сказал, что обошел весь Рим в поисках этого издания. Может быть, редкие книги — прибыльное вложение капитала? Ведь владельца игорного дома трудно заподозрить… в чем-либо другом. Да, этот мужлан думает только о деньгах. Поэтому и охотится за легковерными аристократами…

В приступе гнева Алисия выскочила в темный коридор — и с кем-то столкнулась. Вскрикнув от неожиданности, она подняла повыше свечу и увидела брата. Джеральд, прыгавший на одной ноге, держал под мышкой какую-то коробку, перевязанную шнурком. Волосы у него были взъерошены, галстук приспущен.

— О… ты отдавила мне ногу!

— Тише, Джеральд. — Алисия осторожно прикрыла дверь. — Ты разбудишь маму. Она только что заснула.

— Ох, нога… — пробормотал брат. — Нужно смотреть перед собой, когда идешь. — Алисия нахмурилась.

— Тебе давно пора быть дома. Я хотела поговорить с тобой. — Она схватила брата за руку и потащила его к лестнице. — Сегодня приезжал Дрейк Уайлдер. По поводу одного пустячного дела. Видишь ли, он теперь владелец этого дома.

— Ах, это… — Джеральд понурился. — Я собирался сказать тебе, Эли, честное слово, собирался…

— Когда? После того как нас выставят отсюда?

Глаза брата округлились:

— Он поклялся, что этого не будет. Я вызову его на дуэль, если он не сдержит слово.

Джеральд бросился к лестнице, но Алисия преградила ему дорогу.

— Мистер Уайлдер не сделал ничего подобного. Более того, он согласился аннулировать долг. Видишь ли, дело в том… Мы поженимся…

— Поженитесь?! — изумился Джеральд. — Ты выйдешь замуж за него?

— Но ты ведь… Он любит девиц, которые… — Джеральд откашлялся, щеки его покраснели. — Словом, он любит шлюх.

У Алисии перехватило горло.

— Тем не менее, мы пришли к соглашению. Мы поженимся, как только будут сделаны необходимые приготовления.

— Нет! Я, так или иначе, найду деньги. — Джеральд поставил коробку на пол, и в ней что-то звякнуло. Опустившись на колено, он развязал шнурок и поднял крышку. При слабом свете свечи Алисия разглядела небольшую кучку золотых монет. — Тут не так много, но, возможно, он примет это как первую выплату.

— Ты все-таки продал, Пет, — догадалась Алисия.

— Совершенно верно, — кивнул Джеральд. — Честерфилд дал двести гиней за нее. — Он был очень несговорчив, но зато обещал, что будет хорошо с ней обращаться.

— Ах, Джер! — Алисия наклонилась и обняла брата. Его мягкие, точно у младенца, волосы коснулись ее щеки. После того как графиня погрузилась в беспамятство, Алисия взяла на себя обязанности матери.

Джеральд выпрямился и ударил кулаком по шатким деревянным перилам.

— Проклятие! — воскликнул он. — Если бы я обладал способностями Уайлдера, я превратил бы двести гиней в двадцать тысяч! Этот везучий дьявол может сделать подобное за одну ночь игры!

Алисия снова нахмурилась.

— Я не позволю тебе играть, — заявила она. — Дай мне слово, что ты никогда больше не приблизишься к игорному дому Уайлдера.

— Но там все собираются! Весь цвет. Нет ничего плохого в том, чтобы прийти туда и пообедать иногда с друзьями.

Алисия схватила брата за рукав:

— Обещай мне, Джеральд.

— Я знаю, что виноват, — пробормотал он. — Я не буду больше играть.

— Не играй, умоляю тебя… — Алисия с беспокойством смотрела на брата. — И ты должен знать: мистер Уайлдер не примет никаких денег. Он не примет ничего, его устроит только моя рука.

Джеральд хотел что-то возразить, но, передумав, со вздохом уселся на ступеньку. Взглянув на сестру, проворчал:

— Но это несправедливо. Виноват я, а не ты. «Виноват во всем Уайлдер», — подумала Алисия.

— Что сделано, то сделано, — сказала она, пытаясь улыбнуться. — Не беспокойся, это даже к лучшему. Ведь теперь у нас ни в чем не будет нужды.

Однако слова сестры не утешили Джеральда.

— Ты жертвуешь собой, Эли. Я не могу с этим смириться.

— Ты ничего не понимаешь. — Желая успокоить брата, Алисия даже рассмеялась. — Пожалуйста, Джер, не смотри так мрачно. Женщины часто выходят замуж из-за денег. Если честно, то я с удовольствием буду ездить на балы и носить новые красивые платья.

— А как насчет… — Джеральд откашлялся, — его супружеских прав?

«Еще до окончания сезона вы придете ко мне и попросите, чтобы я разделил с вами ложе».

Алисия вздохнула:

— Он обещал, что у нас будет целомудренный брак. То есть это просто сделка.

Джеральд внимательно посмотрел на сестру.

— Значит, ты не возражаешь? Я этого не допустил бы, если бы он тебе совсем не нравился. Но Уайлдер все-таки джентльмен, хотя и вышел из низов.

Алисия мысленно усмехнулась. Ее будущий муж был бессердечным негодяем, но Джеральду не следовало знать об этом.

Надеясь, что Господь простит ее обман, она сказала:

— Разумеется, я не возражаю. Я даже рада, что снова стану богатой и смогу жить, как прежде.

Глава 5

Из маленькой металлической решетки в стене освещенного свечами, кабинета струились звуки музыки. Играли в салоне, этажом ниже, где джентльмены, игравшие в кости, испытывали судьбу. Специальная система труб разносила мелодию во все залы и комнаты игорного дома. Это новшество отличало «Клуб Уайлдера» от прочих заведений подобного рода. Дрейк прекрасно знал: ощущение покоя и безмятежности способно убаюкать посетителей и подвигнуть на риск.

В обычный вечер Дрейк находился бы в гуще событий — переходил бы от стола к столу, внимательно наблюдая за игрой. Однако сегодня был особенный день. Сегодня он наконец-то удостоверился: его месть непременно свершится. Кроме того, если он правильно рассчитал, в этот вечер к нему в любую минуту могла пожаловать гостья…

Опустившись в кожаное кресло у камина, Дрейк с рассеянным видом привлек к себе Лидию — она проскользнула к нему по черной лестнице, как делала, всякий раз, когда у нее выдавался свободный вечер. Известная актриса из «Ковент-Гарден», Лидия могла бы заполучить любого мужчину, однако приходила именно к нему, к Дрейку, и он всегда получал большое удовольствие от ее чувственности.

Но сегодня все ухищрения Лидии только раздражали его — даже обольстительное тело любовницы не могло отвлечь Дрейка от тревожных раздумий, от мыслей о красивой белокурой аристократке, такой холодной и гордой…

Она заявила, что у них будет целомудренный брак — во всяком случае, ей хотелось так думать.

— Боюсь, Лидия, что тебе сейчас придется уйти, — неожиданно проговорил Дрейк.

Она посмотрела на него с удивлением. Затем взяла его руку и сунула ее к себе под юбки.

— Ты не можешь так говорить. Ведь мы только начали… — Он поглаживал теплое шелковистое бедро Лидии. Она бы с радостью вышла за него замуж. Впрочем, не только она. Многие женщины в разговорах с ним намекали, что мечтают выйти за него замуж. Однако Дрейк хотел получать от них лишь то удовольствие, которое они могли доставлять и без замужества.

А вот леди Алисия Пембертон — совсем другое дело. К ней он испытывал нечто… выходившее за рамки мести, и это нечто становилось наваждением. Всего за две встречи она умудрилась удивить его и оскорбить, развеселить и рассердить, возбудить и заинтриговать. Несмотря на свою холодную голубую кровь, она продемонстрировала удивительную верность матери, и это невольно вызывало уважение.

В то же время Дрейк злился на себя из-за того, что отвлекся от своей главной цели.

Алисия была запретным плодом, только и всего. Как только он уложит ее в постель, очарование исчезнет. Он больше не будет испытывать влечения к своей утонченной и благородной жене.

Похлопав сидевшую у него на коленях Лидию по круглым ягодицам, Дрейк сказал:

— Я ожидаю визитера. Для нас с тобой сейчас не очень подходящее время.

Она взглянула на него с лукавой улыбкой:

— Тогда устроим быстрые скачки. Отправимся в другую комнату? Или попрыгаем прямо здесь?

В соседней комнате для таких случаев имелась кровать. Однако Дрейк сейчас не испытывал большого желания. Он покачал головой:

— Нет. Сожалею, но тебе нельзя здесь оставаться. Лидия надула губы, но все же поднялась на ноги. Дрейк поспешил проводить ее к двери и одарил на прощание поцелуем.

— Не надо сердиться дорогая. Завтра тебя ждет сюрприз от ювелира.

Дрейк не сообщил Лидии о предстоящей женитьбе. Он решил, что продолжит любовную связь с ней, а если она проявит строптивость, то найдет себе другую любовницу — для него это не составит труда.

Выпроваживая Лидию, он вдруг увидел Фергуса Макаллистера, шагавшего по коридору. А следом за стариком шел… Да, конечно же, человек, идущий за Фергусом, был Ричард, маркиз Хейлсток.

Дрейк легонько подтолкнул любовницу в противоположную сторону.

— Иди же, дорогая, побыстрее. — Актриса вздохнула и подошла к лестнице, ведущей к буфетной и на кухню. Обернувшись, она послала Дрейку воздушный поцелуй и стала спускаться по ступеням.

— Ну вот… Самая подходящая ночь для посетителей, — проворчал Фергус. — И ни одного доброго ангела среди них. — Он посмотрел на Дрейка, потом показал пальцем на маркиза. — Я говорил ему подождать внизу, но он не подчинился.

— Дерзкий прихлебатель! — рявкнул Хейлсток. — Ты забываешь свое место…

— Нет, это вы забываете, — перебил Уайлдер. — Сейчас вы находитесь в моем доме.

Прежде чем маркиз нашелся с ответом, Дрейк жестом велел Фергусу удалиться и впустил Хейлстока в переднюю. Затем провел его в свой кабинет, а сам тотчас же направился к небольшому столику. Взяв хрустальный бокал, он плеснул в него янтарно-золотистой жидкости из графина, после чего повернулся к гостю, стоявшему посередине комнаты.

— Не желаете бренди? — спросил Дрейк. — Из лучших французских погребов. Такое же было в личном погребе Бонапарта.

— Пусть дьявол пьет вашу контрабанду, — проворчал маркиз. — Это не светский визит — сами прекрасно знаете.

— Как хотите, милорд.

Сделав глоток бренди, Дрейк прошелся по комнате и уселся на край письменного стола. Поглядывая на гостя, он мысленно улыбался. Прошло двадцать лет с тех пор, как он в последний раз встречался с лордом Хейлстоком. Годы украсили серебристыми нитями черные волосы маркиза, нанесли морщины на его патрицианское лицо и округлили брюшко этого джентльмена. И все же он не очень изменился — во всяком случае, серые глаза смотрели все с тем же высокомерием. И нижняя губа все так же оттопыривалась в презрительной гримасе. Маркиз был в синем сюртуке и бежевых брюках, сшитых в самом лучшем ателье на Бонд-стрит. А его золотые часы с брелоком были куплены у Локка — Дрейк знал это, потому что долгие годы тайно наблюдал за Хейлстоком. Наблюдал, выжидал и планировал то, что должно было скоро произойти.

— Назовите свою цену, — сказал Хейлсток. — Я заплачу, но с условием, что вы откажетесь от женитьбы на леди Алисии.

— Нет. — Маркиз сделал шаг к Дрейку:

— Мошенник! Вы принудили ее, подстроив проигрыш брата! Но она не может быть вашим призом! Вы только втянете ее в ту грязь, в которой катаетесь!

Дрейк медленно допил бренди и осторожно поставил бокал на стол красного дерева.

— Возможно, что так, — проговорил он, в упор, глядя на маркиза. — Тем не менее, она будет моей женой, а не вашей… отец.

В комнате надолго воцарилось молчание. Хейлсток словно окаменел; слышалось лишь сиплое дыхание, вырывавшееся из его груди.

— Вы мне не сын, — сказал он, наконец. — У меня только один сын. Мой наследник.

Дрейк ожидал, что ответ будет именно таким. Он слышал его и раньше. Эти слова были сказаны по случаю одного знаменательного события, и Дрейк прекрасно их запомнил.

И тут дала о себе знать старая боль: Дрейк вспомнил, как он, десятилетний мальчишка, опустился на колени перед умирающей матерью; он никогда не забудет того страха, который сдавил ему грудь… Майра Уайлдер закашлялась и вытерла губы платочком, испачканным кровью. Дрожащими руками Дрейк налил ей стакан воды. Он чувствовал, что дело плохо, хотя изо всех сил старался не верить этому. Некогда розовые щеки матери стали ужасно бледными, словно их загримировали. Уже несколько дней она была настолько слаба, что не могла играть свои роли с труппой. Сделав глоток воды и откашлявшись, мать откинулась на подушку и посмотрела на него своими карими глазами.

— Сейчас ты должен понять, что я умираю.

— Не говори так, мама. Мы всегда будем с тобой вместе. — Мать погладила его по волосам.

— Нет, мой сын, это невозможно. Я долго не могла выносить ребенка, теряла детей, пока не появился ты. Ты моя отрада, дар небес. А теперь ты должен отправиться к твоему отцу.

— Я лучше останусь с Фергусом!

— Фергус пойдет с тобой, но он не отец тебе. Хейлсток — очень влиятельный человек, и его благородная кровь сослужит тебе хорошую службу. — Нащупав его руку, Майра сунула в нее бриллиантовую булавку для галстука. — Вот доказательство. Я должна была продать ее и потратить деньги на твое содержание, но мы обошлись, и я не продала ее.

— Но я хочу остаться с тобой. — Мальчик нуждается в отце. Его светлость полюбит тебя, когда увидит, какой ты славный… Обещай, что отправишься к нему, когда я… уйду.

Он был слишком потрясен, чтобы отказать матери. Спустя несколько недель, похоронив мать, в холодный осенний день они с Фергусом отправились на юг Англии. Много часов Дрейк провел в почтовой карете, печалясь о матери и мечтая, о теплых объятиях отца. Когда же он нашел роскошный особняк маркиза, дворецкий не позволил ему войти.

В отчаянии Дрейк прорвался в дверь, оставив Фергуса на улице. Преследуемый слугами, он бегал из одной комнаты в другую, пока не оказался в великолепной гостиной, где лорд Хейлсток, расположившись на полу, играл в оловянных солдатиков с двухлетним темноволосым сыном по имени Джеймс. Это был единокровный брат Дрейка. Законный наследник маркиза. Даже сейчас Дрейк испытывал весьма противоречивые чувства, когда думал о брате. А тогда он бросился к ногам Хейлстока и сбивчиво высказал свои наивные надежды. Но маркиз отказал ему. Когда же Дрейк показал ему бриллиантовую булавку, лицо Хейлстока сделалось… ужасным. Он громко закричал, позвав слуг, и приказал, чтобы те отвезли «уличного мальчишку в магистрат за воровство».