Глава 28

Три недели спустя Алисия открыла дверь Пембертон-Хауса, чтобы принять доставленные цветы.

Здесь были полевые цветы, лиловые гиацинты, белые соцветия боярышника, желтые лютики, аранжированные в фарфоровой вазе. Букет был настолько громадный, что скрывал лицо доставщика. Он щегольски, прошел мимо нее, затем она увидела знакомую улыбку и растрепанные на весеннем ветру светло-каштановые волосы.

— Джеральд! — воскликнула Алисия. — Я думала, что ты отправился в игорный дом.

— Я отправился, — ответил он, внося вазу в вестибюль. — Но твой муж отправил меня с поручением.

Дрейк.

Идя вслед за братом в гостиную, Алисия невольно почувствовала трепет и поспешила подавить в себе это опасное ощущение. Она не должка позволить Дрейку пустить в ход свои чары. А он явно пытался это сделать в течение последних недель, с тех пор как они с мамой возвратились в свой старый дом.

Ароматы цветов наполняли гостиную. Красные, розовые и белые розы. Нежные оранжерейные орхидеи. Изысканные палевые камелии, оранжево-желтые ноготки и лиловые фиалки.

На столах громоздились и другие подарки — коробки конфет и прочих сладостей. Ее туалетный столик в спальне ломился от духов и коробочек с драгоценностями. В библиотеке повсюду лежали книги в кожаных переплетах — стихи, романы, книги по истории и философии. Дрейк явно обладал безошибочным инстинктом в отношении того, что она любит читать.

Однако он так и не понял ее сердца.

Мама сидела за столиком, на котором находился магический кристалл. Она была одета под цыганку: на ней был желто-шафрановый тюрбан, крупные золотые сережки, синяя атласная накидка с полумесяцами по всей поверхности. Разумеется, костюм был еще одним подарком Дрейка. Алисия подумала, что это дьявольская уловка с его стороны — сделать маму его союзником.

Леди Элинор захлопала в ладоши, и на ее руках зазвенели браслеты.

— Ага, вот еще цветы! Разве я не предсказывала их появление десять минут назад?

Миссис Филпот освободила место на фортепьяно, чтобы Джеральд мог поставить новое подношение.

— В самом деле, предсказывали, миледи, — согласилась она и прищелкнула языком от удивления. — Должна сказать, что весьма любезно со стороны его светлости прислать также вазу. Похоже, нам скоро не во что будет ставить цветы.

Она вышла из комнаты, чтобы принести кувшин с водой. Джеральд стряхнул золотистую пыльцу со своего зеленого сюртука.

— Тебе следует знать, Эли, что твой муж сам отправился за город и собрал эти цветы.

— Ну, это сказки, — усмехнулась Алисия.

— Это правда! — горячо возразил брат. — Он только что вернулся оттуда. Честное слово, я никогда не видел мужчины, который так… — Он не закончил фразу, потому что в этот момент чихнул и поспешил вытащить носовой платок.

Мужчины, который так… что?

Алисия не стала спрашивать. Ей это неинтересно знать. Чтобы отвлечь себя от мыслей, она погладила брата по спине.

— Надеюсь, ты не простудился?

— Просто запахи от букета подействовали на мой нос, только и всего. — Он сунул руку во внутренний карман сюртука и извлек оттуда квадратной формы пергамент, сложенный вчетверо и перетянутый ленточкой. Ослепительно улыбнувшись, он протянул его сестре. — Это в придачу к букету.

Алисия взяла записку, тайком провела кончиками пальцев по великолепной бумаге. Дрейк не делал попыток наладить с ней связь с того времени, когда в первую неделю после тех событий попытался уговорить ее вернуться в его дом, прибегая то к шуткам, то к серьезным аргументам, пуская в ход все свои дьявольские чары. Он выразил сожаления по поводу того, что нагородил столько лжи, и писал, что согласился быть пэром только ради их детей.

Их детей.

Теплое чувство окутало Алисию при мысли о том, что их ребенок уютно почивает в ее чреве. Она знала, что Дрейк будет хорошим отцом. Он любил детей, и дети любили его. Но он был полон решимости вновь завоевать ее только из-за своей упрямой гордости, он просто не хочет признать своего поражения. Алисия негодовала: он полагал, будто сможет купить ее чувства щедрыми подарками. Ее не поколеблют ни расточительно дорогие подношения, ни самые красноречивые письма. Она хотела от Дрейка совсем не этого.

Алисия никогда не забудет ту ночь, когда стояла возле комнаты Джеймса, собирая все свое мужество, чтобы сообщить Дрейку, что он законнорожденный сын, и в этот момент услышала его слова: «Я никогда не стану на колени ни перед одной женщиной».

Одна эта фраза свидетельствует о его неспособности любить. Дело вовсе не в том, что она хотела видеть Дрейка распростертым у ее ног. Но она всегда мечтала о мужчине, который будет готов пройти по горячим угольям ради нее, о мужчине, который видит в ней смысл своей жизни.

— Вскрой письмо, — подсказал ей Джеральд. Мама помахала Алисии рукой, затем посмотрела в магический кристалл и сказала:

— Я думаю… о да… это от того, кто томится по тебе. — У Алисии чесались руки открыть послание. Однако она подавила в себе это искушение.

— В таком случае он будет и впредь томиться.

— Ах, пожалей беднягу, — вступился Джеральд. — Клянусь тебе, он сам не свой, не знает, что ему делать.

В самом деле? Немного смягчившись, Алисия зашагала взад и вперед, старательно напоминая себе обо всех своих обидах.

— Я не могу жалеть человека, который украл титулу Джеймса.

— Он принадлежит Дрейку по праву, — с типично мужским упрямством возразил брат. — Суд очень скоро это подтвердит.

Мама оторвала взгляд от магического кристалла и нахмурила брови.

— Дорогая моя девочка, ты считаешь, что сын Клер не должен быть маркизом Хейлстоком?

Похоже, в последнее время мама все больше понимала, что происходит вокруг, хотя и продолжала облачаться в различные наряды и разыгрывать то, что ей виделось в ее фантазиях. Не желая расстраивать мать, Алисия сказала:

— Просто я не считаю справедливым лишать прав Джеймса, только и всего.

— Но так же несправедливо лишать этого права сына Клер, — озабоченно проговорила мама. — Милый мальчик все эти годы так страдал. А предсмертное желание Клер заключалось в том, чтобы защитить его. Поэтому я так долго прятала его документы.

Раскаиваясь в сказанном, Алисия обняла мать за талию:

— Я знаю, мама. Тобой можно восхищаться за то, что ты была верна своей клятве.

И это действительно так. Алисия прерывисто вздохнула. Может быть, она сама была все это время слишком упрямой, боялась подвергнуть риску свое сердце. Не желала признать очевидного: ее муж не хотел такого финала мести. Ему действительно претила мысль о том, что он станет маркизом Хейлстоком.

Она видела в своем воображении, как Дрейк подносит документы к пламени лампы. Он намеревался уничтожить свидетельства того, что является законнорожденным сыном. И при этом смотрел прямо ей в глаза. Он хотел одного — она должна поверить, что он благородный человек.

Алисия потрогала пальцами сложенное письмо, гадая, что может содержать это послание. Мог ли Дрейк взять верх над своей мстительной натурой? И если он победил в себе ненависть, мог ли он научиться любить? Ей хотелось верить в это. Очень хотелось.

Глаза Джеральда впились в Алисию.

— Ты должна также знать, что Дрейк отдает все состояние старого маркиза Джеймсу, — разумеется, кроме заповедного имущества.

Алисия выпрямилась, едва обратив внимание на ливень посыпавшихся лепестков, когда она задела плечом букет поникших роз.

— Джеймс не говорил мне об этом.

— Дрейк хотел, чтобы не было шума по этому поводу. Он не любит хвалиться, в особенности, когда дело касается его брата. И знаешь, они очень подружились.

Она это подозревала. От Джеймса она тоже не слышала ничего в адрес Дрейка, кроме похвал. Он являлся сюда каждый день, чтобы давать уроки в их школе, часто в сопровождении Сары. Они объявили в узком кругу о своей помолвке, хотя по причине траура Джеймса им придется ждать до следующей весны. Их чувства пробуждали томление у Алисии, убеждая, что в глубине души она тоскует о любви.

Казалось, прошла целая вечность с того времени, когда она ощущала объятия Дрейка, чувствовала, как его сильные, теплые руки прижимают ее к себе. В последнее время она думала о нем почти постоянно, иногда с гневом и болью… А иногда с любовью. Она размышляла о его дружбе с Джеймсом, о его щедрости и сочувствии к несчастным, которые не понаслышке знали о тяготах жизни на улице.

Алисия представляла себе Дрейка маленьким мальчиком, который захотел увидеть своего отца, а вместо этого был обвинен в воровстве. Подобная жестокость способна выбить из колеи любого ребенка. Однако он устоял, благодаря своему уму и способностям нажил состояние за игорными столами. Он хотел получить признание отца и делал это теми способами, которые считал приемлемыми. Кто она такая, чтобы обвинять его за это?

К тому же, если бы Дрейк не стремился к мести, они могли бы не встретиться и не пожениться. Сейчас она не носила бы его ребенка в своем чреве — это чудо и венец любви.

— Открой письмо, Эли, — снова напомнил ей Джеральд. Напуская серьезность на свои мальчишеские черты, он положил руку ей на плечо и добавил: — Парень одержим тобой. Будет справедливо, если ты дашь ему шанс реабилитировать себя.

Мама похлопала по сложенному письму. В ее взгляде читалась некая загадочная мудрость. Она прошептала:

— Смелее, моя дорогая. Не бойся. Магический кристалл говорит, что пора отправиться на поиски своего будущего.

Чувствуя их любовь, Алисия позволила себе отбросить свои сомнения. Боль и мучительные раздумья прошлых недель отлетели, словно лепестки под теплым ветром. Она почувствовала себя легкой и свободной, готовой принять решение. Она была женой Дрейка и хотела быть с ним. Даже если он хранит в душе свои мстительные эмоции, даже если отдает ей лишь тело, а не сердце, она будет любить его.

И дрожащими пальцами она распечатала письмо.

Глава 29

Ровно в три часа того же дня Алисия поднималась вслед за Фергусом Макаллистером по центральной лестнице игорного дома.

Стук их каблуков отдавался эхом в огромном вестибюле с элегантными белыми колоннами, стройно возвышающимися на фоне темно-зеленых стен. В столь ранний час в залах было мало посетителей — два джентльмена играли в салоне в карты, да еще один у окна уткнулся в газету.

Алисия вспомнила, как она оказалась здесь в первый раз, полная отчаяния и решимости предложить себя в любовницы игроку, который пользовался едва ли не самой дурной славой в Лондоне. Сейчас же она идет к нему как подобает леди, идет как его жена.

Она почувствовала сладостное томление во всем теле. Перед этим она приняла ванну, долго прихорашивалась, меняя платья, по меньшей мере, раз десять, наконец, выбрала шелковое, медного цвета, платье, которое плотно облегало ее формы. Золотистого оттенка жакет открывал лиф с глубоким декольте, что не могло не понравиться мужчине. Понравиться Дрейку.

— Пора вам успокоить этого захандрившего человека, — сказал Фергус, когда они поднялись на верхнюю площадку. — Хозяин похож сейчас, простите, на побитую собаку.

Алисия невольно испытала удовлетворение, услышав, что Дрейк тоже страдал.

— В самом деле? Мне, пожалуй, доставило бы удовольствие подобное зрелище.

Фергус смотрел на нее сверху вниз без улыбки, но в его единственном глазу засветились веселые огоньки.

— Вас ожидает редкое зрелище, миледи. Он просто рехнулся из-за вас, и это совершенно определенно.

Без дальнейших объяснений Фергус распахнул позолоченную дверь и жестом предложил Алисии войти. Затем, поклонившись, оставил ее в комнате одну.

Зрелище почище? Что Фергус имел в виду?

Впрочем, скоро она узнает.

Полная волнующих ожиданий, она быстро вошла в приемную, а затем в кабинет Дрейка. Ковер заглушал ее шаги. Она окинула взглядом стены цвета морской волны, бордовые кожаные стулья, полки с книгами, которые, как она теперь знала, хозяин кабинета внимательно читал. Шторы были опущены, защищая окна от полуденного солнца, и свет от горящих свечей отражался на полированной поверхности большого письменного стола красного дерева.

Ее улыбка погасла. Где же Дрейк?

«У меня есть нечто такое, что принадлежит тебе…»

Полученная от него записка была лаконичной, она состояла всего из одного предложения и содержала просьбу прийти к нему в назначенное время. Алисия полагала, что муж будет ждать ее здесь. Он станет, конечно, каяться, но в то же время будет соблазнительным, постарается обольстить ее своими взглядами, своими прикосновениями. И на сей раз, она позволит ему добиться успеха. Он заключит ее в объятия, и она отдастся его дьявольским ласкам…

Взор Алисии остановился на каминной доске, где стояла статуэтка, изображающая обнаженных любовников в вечном объятии. Подойдя поближе, она провела пальцами по гладкому алебастру. Как ее некогда шокировала даже мысль о том, что можно столь дерзко вести себя с мужчиной! Но сейчас она знала, что интимные отношения есть высшее выражение любви. До того как Дрейк вошел в ее жизнь, она была на пути к тому, чтобы стать пуританкой и остаться старой девой. Благодаря ему она расцвела и познала полноту счастья и радость женственности. Благодаря ему она станет матерью. Как могла она думать, что сможет жить без него?

Дверь позади нее открылась.

Повернувшись, она увидела мужа, стоявшего в противоположном, затемненном конце комнаты, где синие шторы наполовину скрывали дверь. У нее пересохло в горле, и участился пульс. На нем был наряд древнего римлянина — простая полотняная туника до колен. Ноги ниже колен были обнажены.

Неудивительно, что Фергус был так ироничен в отзывах о нем. Алисия также не удержалась от улыбки, но это была не ирония, она испытала жгучий интерес к игре, которую он затеял.

Дрейк низко поклонился.

— Я здесь для того, чтобы служить вам, моя обожаемая госпожа.

Трепет пробежал по ее телу, когда она вспомнила свои фантазии. Неужели он будет изображать раба, и исполнять все ее приказания? Дрейк, столь надменный, что не повиновался никому на свете?

— Подойдите ближе, — сказал он своим грудным и таким волнующим голосом. — Я живу для того, чтобы удовлетворить любую вашу причуду. — Затем он жестом показал на дверь.

Алисия охотно, к тому же снедаемая любопытством, прошла мимо него в следующую комнату. Это была уютная голубая спальня, в углу на столике близ кровати теплился камин и горели свечи. Ее взор остановился на постели. Простыни были усыпаны лепестками роз, их аромат наполнял всю комнату. С бьющимся сердцем она повернула голову и рядом увидела Дрейка, его томный призывный взгляд обещал ей небывалые наслаждения.

— Я счастлив, что вы пришли ко мне. Я тосковал по возможности услужить вам, — сказал он и почтительно наклонил голову.

Алисия не могла оторвать глаз от его крепкого, чувственного рта. Как же ей хотелось поцелуя!

— И я тосковала по тебе.

Она готова была войти в кольцо его рук, но он поймал ее ладонь и подвел к креслу у камина. Заинтригованная и готовая продолжить игру, она опустилась в кресло. А Дрейк в это время взял что-то с камина.

Он склонился в почтительном поклоне, при этом туника качнулась, обнажив мускулистую грудь. Он протянул к ней руку, на его ладони оказалась небольшая шкатулка для ювелирных изделий.

— Это для вас, миледи.

«У меня есть нечто такое, что принадлежит тебе…»

Он это имел в виду?

Протянув руку, Алисия нащупала кожаный футляр.

— Ой, Дрейк, не надо покупать подарки, чтобы снова завоевать меня. Право же, это лишнее.

— Я лишь хочу поухаживать за тобой, чего не делал раньше.

У нее подкатил комок к горлу от нахлынувшей нежности. Она вдруг поняла, как недооценивала мужа. Он вовсе не пытался купить ее любовь в эти последние недели. Он просто ухаживал за ней. Он хотел искупить факт их насильственного брака.

Дрейк открыл шкатулку. На белом бархатном донышке лежало золотое кольцо, усыпанное бриллиантами. Она вопросительно подняла на Дрейка глаза, боясь спросить, что это означает.

Затем он сделал нечто совершенно удивительное. Он опустился перед ней на колени.

— Это ваше свадебное кольцо, миледи. Вы согласны носить его?

Он не навязывал ей себя. Он ее спрашивал. Слезы затуманили глаза Алисии. Она горячо сказала:

— Да! Конечно же, да!

Взяв ее руку, он надел кольцо на палец, и бриллианты заиграли при свете камина. Когда он подносил ее руку к своим губам, в его глазах отразилась темная глубина.

— У меня есть нечто такое, что принадлежит тебе, — сказал он.

Значит, речь шла не о кольце.

— Ты, — пробормотала она, наклоняясь вперед и обвивая его шею руками, — ты мой. Ты принадлежишь мне. Ты и твоя любовь. Мы будем любить друг друга. Сейчас…

Сомкнув пальцы вокруг плеч Алисии, он чуть отодвинул ее.

— Еще рано, любовь моя.

Смутившись от его вдруг вернувшейся властной манеры, Алисия все же решила подыграть ему в разыгрываемой фантазии.

— Но ты мой раб. Ты должен выполнять то, что я скажу.

Он мимолетно улыбнулся, отчего на его щеках появилась ямочки.

— Терпение, миледи. Все будет так, как вы пожелаете. — А вслед за этими смиренными словами в его глазах вспыхнуло страстное желание, которое он был не в силах скрыть. С шумом, вздохнув, он добавил: — Было дьявольски трудно жить без тебя все эти недели. Я хочу, чтобы ты была со мной всегда — ты и наш ребенок.

— Я знаю, — прошептала Алисия. — Я тоже этого хочу. Я не должна быть такой упрямой и неуступчивой…

Он тихонько прижал палец к ее губам.

— Позволь мне закончить. То, что у меня есть для тебя, это мое сердце. Я люблю тебя. А теперь ты соблазнишь меня? — На сей раз, его улыбка была откровенно эротичной.

— Я к вашим услугам, о моя хозяйка!

Поднявшись, он поставил ее на ноги и расстегнул жакет. Его взгляд скользнул ниже. Груди Алисии стали тяжелее, они готовились к тому времени, когда она станет кормить ребенка. Словно случайно, он коснулся пальцами налитых округлостей. Она казалась хозяйкой римской виллы, развлекающейся со своим красивым рабом.

— Потрогай меня, — приказала она.

— Исполнить твое желание для меня радость. Его ладони медленно заскользили по изгибам ее тела. Шагнув ей за спину, он медленно раздел ее. Он спустил медного цвета платье с плеч, позволив ему упасть к ногам, и оставил ее в отороченной кружевами сорочке и юбочке. Потянув за завязки, он уронил на пол и юбочку. Затем прижался к Алисии, она слышала его теплое дыхание над ухом — трепетная дрожь пробежала по всему ее телу.

— Сегодня нет никаких корсетов, — пробормотал он напряженным шепотом. — О госпожа, вы делаете исполнение моих обязанностей таким приятным!

Ей так нравилась эта игра! Алисия подняла руки:

— Раздень меня полностью, мой раб. — Он повиновался и снял с нее последний предмет одежды.

Затем обхватил ладонями ее голые груди. Вздохнув, Алисия прижалась к нему, ощущая всем своим телом прикосновение грубой ткани туники, греясь исходящим от него теплом.

— Поцелуй меня, — прошептала она. — Поцелуй меня скорее, Дрейк, иначе я сойду с ума.

Он осторожно прижался ртом к ее губам, словно боясь расплескать свою страсть. Но она не хотела быть связанной дисциплиной, она хотела необузданного, дикого взрыва страсти. Обхватив его шею руками, она приоткрыла губы и стала соблазнять его своим дерзким языком. Он ответил ей с хриплым стоном и стал оглаживать ее руками, которые скользили все ниже и ниже — от грудей, к талии, к бедрам, не касаясь лишь того места, которое больше всего ныло и жаждало прикосновений.

— В постель, раб, — приказала Алисия. — Отнеси меня в постель немедленно.

Дрейк повиновался и уложил ее в постель, усыпанную лепестками роз. Запах роз пьянил, смешиваясь с исходящим от Дрейка возбуждающим мускусным запахом. Сбросив тунику, он опустился над ней, широкоплечий и сильный, его мышцы отливали бронзой в свете многочисленных свечей. Это был очень красивый мужчина, ее мужчина.

Склонившись над ней, он взял в рот ее сосок, затем другой. Алисия тихонько застонала от сладостных ощущений, ее пальцы погрузились в черные волосы Дрейка на затылке. А он ласкал ее завитки и ноющие лепестки между ног, и, в конце концов, Алисия, не выдержав сладостных мучений, взяла его отяжелевший ствол и направила в себя.

Их тела соединились в одно, и теперь он был уже не раб, но господин. Он двигался внутри ее, и Алисия постанывала от все нарастающего удовольствия. Каждый толчок приближал сладостный экстаз. Она закрыла глаза, прислушиваясь к сладостным токам, но Дрейк, обхватив ладонями ее щеки, устремил на нее свой взгляд.

— Смотри на меня, — приказал он. — Смотри на мужчину, который тебя любит.

И она смотрела. Его голубые глаза больше не таили секретов. Они горели чистой любовью. Он проникал в нее все глубже, все ускорял движения. Глядя ему в глаза, Алисия увидела, как потемнели они с приближением пика наслаждения, и ощутила такой прилив чувств, что содрогнулась в экстазе.

Затем они долго лежали, не разнимая объятий, удовлетворенные и умиротворенные. Аромат роз наполнял комнату. Ее обручальное кольцо поблескивало при свете камина. Алисия потянулась и вздохнула, затем прижалась к теплому, сильному телу мужа. Как она скучала по этому — не только по телесной близости, но по такой абсолютной умиротворенности и пониманию того, что она и Дрейк единое целое, сейчас и навсегда.

Он лениво погладил ладонью ее бедро.

— Я вижу, что миледи довольна своим рабом. — В его голосе снова прозвучали нотки надменного хозяина, и трепет пробежал по ее телу. Улыбнувшись, Алисия сняла лепесток с его плеча.

— Надеюсь, что я сохраню тебя.

— Если, конечно, ты не думаешь, что я всегда должен буду рядиться в этот дурацкий наряд.

— Как, ты хочешь лишить Фергуса такого удовольствия? — поддразнила Алисия Дрейка. — Я же готова лицезреть тебя и в виде индейца с набедренной повязкой, и арабского принца в прозрачных штанах или…

— Довольно. — Глаза его весело сверкнули, и он закрыл ее рот поцелуем. Затем, став серьезным, приподнял ее подбородок и охрипшим от страсти голосом проговорил: — Честное слово, Алисия, я готов был ползать на коленях, лишь бы вернуть тебя. Я даже рассматривал возможность продажи игорного дома, поскольку ты так презираешь игру.

Она энергично замотала головой:

— Но ты не должен лишить работы мистера Чивера и мистера Макаллистера, а также других. Куда они пойдут?

Он кивнул.

— Именно этого я и опасался и ожидал, что ты именно так и скажешь.

— Определенно одно: ты не будешь проводить там так много времени. У тебя теперь есть другие обязанности.

— Именно так. — Плутовски улыбаясь, Дрейк провел пальцами по ее груди, — вызвав прилив возбуждения; — Я теперь буду, озабочен исполнением своих супружеских обязанностей.

— Я имею в виду твои обязанности как маркиза Хейлстока, — уточнила она.

Сделав недовольную гримасу, он перевернулся на спину и смахнул лепестки роз с кровати.

— Не называй меня так. Я никогда не хотел этого титула.

Видя его неудовольствие, она подлила масла в огонь:

— Такова плата за месть, милорд.

— Ведьма. Не забывай, что месть привела тебя в мою жизнь.

— Невежда, — сказала она насмешливо, прижавшись к нему всем телом; — А ты не забывай, что я сделала из тебя более приличного человека.

Дрейк ответил ей улыбкой, которая всегда заставляла ее сердце учащенно биться.

— У тебя впереди целая жизнь, чтобы припомнить все мои грехи. А сейчас… — Он по-хозяйски положил на нее руку: — Сейчас я намерен соблазнить тебя снова.