ГЛАВА 2

Командор

Мне здесь нравилось. Было чудесно почувствовать кожей ритм настоящей жизни… с привкусом крови и страха. Гул адреналина в ушах сводил с ума, а сладость победы заставляла острее почувствовать радость существования. Можно заставить барса есть пресную кашу, но разве от этого ему перестанет сниться ночами сырая сочная плоть? Вот так и я. Около десяти лет являясь главой «МЕжпланетной Службы поддержания РавновеСИЯ» и фактически занимаясь административной работой с элементами дипломатии, я всегда мечтал снова оказаться в центре событий, с надежным другом, защищающим спину, и с эспадоном в руках. Иногда, не выдержав, я отправлялся на полигон и там вдоволь отводил душу на несчастных проекциях или миражах, способных перекусить пополам или оттяпать конечность не моргнув и глазом. После таких упражнений мозоли на ладонях сходили неделями и боль в натруженных мышцах позволяла не видеть снов в течение месяца. Потом все начиналось сначала…

В другое время я с удовольствием приехал бы сюда на месячишко, прихватив с собой Светану, одну мою хорошую подругу, обожающую непроходимые леса и неожиданные встречи, но пока ситуация не располагала к приятному времяпрепровождению. Отсутствие связи с базой нервировало и не давало в полной мере насладиться создавшейся ситуацией. Когда мы с Энлилем отыскали полянку, где была установлена аппаратура, то обнаружили там мини-катаклизм с полным изменением пространственно-временной структуры и перепрограммированной точкой выхода. При взрыве капсула искривления свернула часть поляны листом Мебиуса, породив замкнутую петлю, в которую мы с эльфом чуть не угодили. Со стороны все выглядело совершенно невинно, но седьмое чувство, не раз спасавшее мне жизнь, не подвело и сейчас. Дернув за шиворот хмурого, как всегда, магистра, я выдернул его из западни в самый последний момент, краем глаза уловив странное розоватое мерцание, словно изморозь покрывавшее землю вокруг маяка. Что-то с ним происходило неладное: всю дорогу он думал о чем-то своем и на все мои старания его разговорить отвечал короткими «да» или «нет». А то и вовсе отмалчивался. Надо будет расспросить Викторию о причинах такого странного поведения одного из лучших, в прошлом, наемных убийц Галактики, являющегося ныне одним из одиннадцати альфа. О его первой профессии никто, кроме меня, не знал. Парень хорошо умел заметать следы, и лишь благодаря обязательной процедуре, обязывающей каждого высшего чиновника оставлять слепок своей личности в специально закодированном участке мозга «сорок второй», к которому имеет доступ только Командор, я был в курсе его похождений. Даже Виланий, который, временно меня заменяя, получил полный набор обязанностей и проблем, не сможет ознакомиться с этими данными. Для того чтобы стать полномочным Командором, необходимо объявить прежнего мертвым на основании данных генетического анализа, затем получить одобрение Высшего Галактического Совета на новую кандидатуру… А это все изрядный геморрой… Да и заставить светлого эльфа всю жизнь просидеть на космическом корабле, пусть даже таком комфортабельном, как наш, трудновато.

— Черт! — От злости я всадил кулак в ствол ближайшего дерева. — Этого не может быть!

Энлиль, помассировав плечо, за которое я ухватился, оттаскивая его, осторожно приблизился к странному мерцанию и кинул туда камушек. Ничего не произошло — тот просто растворился в воздухе, как будто его и не было, отправившись в вечное странствие. Энлиль крякнул.

— Да… Кто-то славно поработал. Капсуль просто так из строя не выведешь и палкой не разобьешь… Я тебе сказал спасибо?

— Надо установить заграждение, а то вляпается еще кто-нибудь… У тебя есть мысли по этому поводу? — проигнорировав его вежливость, поинтересовался я. Лучше не давать темному эльфу повод считать себя обязанным тебе чем-то. Их благодарность может свести в могилу и более крепкого типа, чем я.

Ухмыльнувшись, Энлиль достал из кармана два гравитационных увеличителя, один акустический взрыватель, с десяток шариков, начиненных ядовитым газом, и один аннигилятор.

— Все это я незаметно изъял у твоей дочери… Кроме аннигилятора — он принадлежал Корнелиусу. Мне показалось, что так будет безопаснее для окружающих…

— Вот засранка! — Все предметы были из списка запрещенных к использованию в мирах среднего уровня развития — таких, как этот. — Придется по возвращении посадить ее в карцер недельки на две, раз не умеет выполнять инструкции и приказания.

— Сначала надо вернуться, — резонно заметил Энлиль. — Мне все это очень не нравится, слишком много совпадений… Я думаю, гравитационный увеличитель— то, что надо. Определим высоту аномалии и накроем ее сверху. И не ругай девочку, Ричард, если бы не ее погремушки, вчера нам бы пришлось гораздо хуже…

Применение увеличителя привело к тому, что поляна исчезла с карты Триша, окончательно похоронив в глубокой яме нашу надежду на скорое возвращение. Над головой издевательски застрекотала черно-белая птица с длинным хвостом и, резко взмахнув крыльями, взлетела с насиженного места. Вслед за ней всполошились и остальные, более мелкие пернатые обыватели, предупреждая о появлении посторонних. Где-то рядом из-под земли раздался вой, и от ямы стремительно пошли трещины, выворачивая по пути комья земли. Последствием нашего взрыва такая реакция быть не могла — гравитационный увеличитель, несмотря на свое громкое название, весьма безобидная в умелых руках вещь.

Искривление пространства, конечно, никуда не исчезло, но провалилось на глубину, достаточную, чтобы не причинить вреда неосторожному путнику. Лошади стали биться, пытаясь сорваться с привязи и убежать подальше от страшного места. Энлилеву мерину, серому с белой бляшкой на лбу, это удалось, и, испуганно ржа, бедная лошадка кинулась наутек. Моему коню повезло гораздо меньше — трещина до него добралась первой, выскочившее оттуда толстенное щупальце молниеносно обмоталось вокруг крупа несчастного животного и рывком утащило под землю. Раздался дикий крик, из-под земли ударил фонтан крови. Земля под ногами начала оседать, справа от нас, натужно ухнув, повалилось вывороченное с корнями дерево. Увернувшись от грозившей прибить меня ветки, я крутанулся в сторону и полоснул одно из щупалец эспадоном. Мышцы рук свело судорогой, возникло ощущение, будто я пытаюсь перерубить стальной канат толщиной в метр, но усилия себя оправдали — на яростно извивающемся отростке выступила зеленая дымящаяся кровь. Воздух разорвал чудовищный визг, и из ямы стало медленно подыматься нечто…

Позже я пытался отыскать аналог встреченного чудовища в различных энциклопедиях, обращался к специалистам по нежити, к экзобиологам, перерыл гору литературы, но никто так и не смог объяснить природу странного создания, которое уставилось на меня тогда совершенно разумным взглядом множества мелких овальных глазок, усеивающих всю свободную поверхность головы, не занятую ртом, щупальцами и странными беловатыми шишечками, назначение которых стало ясно уже в следующую секунду. С характерным звуком одна из них лопнула, выплюнув кружево паутины. Чудище промазало — паутина задела мой правый сапог, намертво к нему прилипнув. Несмотря на свою ужасающую внешность, а смесь паука с осьминогом не назовешь эталоном красоты, вид это существо имело весьма болезненный и двигалось неуклюжими рывками, несколькими щупальцами прикрывая нижнюю часть тела и почесывая спину, сверкавшую розовыми пятнами. Мне стало неудобно: несчастный монстр сделал себе уютную норку под землей, а тут его дом взрывают, роняют сверху зудящую, причиняющую неудобства штуку да еще, сопротивляясь справедливому гневу, пытаются отрезать одну из рук. Еще немного — и я бы так расчувствовался, что пал бы на колени и попытался отмолить грехи единственным правильным способом — отдав себя на съедение мудрому и справедливому Араху…

Слово выплыло из подсознания; безвольно опустив руки, я ждал решения Великого, но тут мимо меня пронеслась темная смазанная тень и, по дороге долбанув меня по затылку, вывела из состояния ступора. Давненько меня так профессионально не гипнотизировали… Энлиль, а это был он, с ходу кинув в монстра очередной усилитель, не останавливаясь, забросал его арсеналом, экспроприированным у моей ненаглядной дочурки. Последним в ход пошел аннигилятор.

Агония была долгой. Не дождавшись ее окончания, мы покинули место боя, оставляя за собой дергающийся полутруп, поваленные деревья и странно шепчущуюся на разные голоса тишину.

Затормозил я, лишь когда уверился, что снова слышу птичье пение. Шлепнувшись на пахнущую жизнью траву, я минут пять приходил в себя, вслушиваясь в шорох и треск — это неутомимый эльф шарил по кустам, надеясь отыскать следы счастливо удравшей коняшки. Мерин отыскался быстро; разумное животное, решив, не дожидаясь нас, вознаградить себя за перенесенный ужас, мирно щипало травку метрах в трехстах севернее. Достав аптечку из мешка, висевшего у меня на поясе (хорошо, что не приторочил к седлу), я нацепил на руку браслет, настроенный на людей, и через несколько минут почувствовал готовность к новым подвигам. Впрыснутые инъекции сняли постгипнотический синдром и успокоили расшатавшиеся нервы, позволив оценить сложившуюся ситуацию без истерики.

— Л иль, ты случайно не в курсе, что это была за хрень?

Эльф покачал головой. Расседлав мерина, он обтирал его своим плащом, нашептывая ему на ухо что-то успокоительное. Их порода всегда хорошо умела ладить с разного вида животными, и мой напарник не был исключением. Гораздо хуже у него получалось ладить с разумными тварями.

— Ричард, у меня такое чувство, что кто-то специально заманил нас на эту планету и теперь устраивает нам проверку на выживание… И знаешь, мне все это очень не нравится.

Я позавидовал его сдержанности, сам я был очень… нет, не просто очень, а чрезвычайно зол.

— Еще немного, и эта тварь заставила бы меня сделать из себя бефстроганов и подать ей на золотом блюде… Как ты думаешь, она была разумна?

Голубые глаза вспыхнули.

— О да, вполне. Она и мне пыталась напеть песенку, но ей было трудно сосредоточиться, дырка в брюхе мешала… да еще кусок свернувшейся поляны на спине. — Эльф оставил мерина и, подойдя, сел рядом со мной. Я протянул ему аптечку, но он отрицательно помотал головой. — Кто-то до нас ее слегка потрепал. Интересно, кто? — Немного помолчав, Энлиль тихо спросил: — Что будем делать, Командор?

— Жить, Энлиль, что же еще… Рано или поздно все разрешится: или наши пришлют экспедицию, или система восстановится… Что-нибудь да будет…

Эльф кивнул, задумчиво глядя в небо.

— Вы, люди, поражаете своей живучестью и умением приспосабливаться. Для вас перемена места обитания является приятной игрой, сулящей встречу с новым миром. Скажи, ты когда-нибудь видишь во сне Землю?

Такая смена темы разговора меня крайне удивила, зная его биографию, я, естественно, знал и о том, что наложило отпечаток на всю его жизнь. Когда-то в юности, во время моих странствий, мне как-то попался еще один темный эльф, в отличие от нашего чистокровный, тоже переживший трагедию Криона. Это был мрачный, ушедший в себя тип, живший отшельником на берегу очень красивого озера. Знакомство наше длилось недолго. Попытавшись меня убить, он пересек барьер, отделяющий нашу реальность от нижнего яруса, и присоединился к своим погибшим родственникам. Я тогда был молод, и мне не хватило выдержки понять этот столь странный способ самоубийства. Позже я узнал, что Дренг, так его звали, мог раздавить меня одним мизинцем, имея множество спортивных наград по универсальному фехтованию.

— Никогда, — честно признался я. — Мне вообще ничего не снится.

— И ты не пытался узнать, что сейчас там? Живет на Земле кто-нибудь, или теперь это мертвый кусок камня…

— Эй, Л иль, да что с тобой происходит? Об этом все известно, написано множество трудов, и мне нет смысла все проверять самостоятельно. На это, знаешь ли, и жизни не хватит…

— Жизни… — Он смотрел перед собой невидящими глазами. — Корнелиус перед смертью намекнул на неестественную гибель Криона… Вроде бы катастрофа была подстроена для уничтожения свидетелей.

— Свидетелей чего? — не понял я, завороженно наблюдая за тем, как эльф бережно достает из-за пазухи какой-то завернутый в тряпицу предмет. Аккуратно развернув, он с благоговением уставился на кусок отбеленного временем черепа со странными раскосыми глазницами. Память услужливо представила мне перечень темноэльфийских артефактов, и слово само сорвалось с моего языка: — «Оро вель эрверун»! Не может быть!

Во время ритуала инаугурации происходит прямое подключение сознания выбранного претендента к базе данных, хранящей множество разнообразной информации, собранной со дня основания нашей организации, а это произошло за много лет до зарождения человечества как разумной белковой жизни. Кое-что из полученных знаний, самое необходимое, записывалось напрямую в подкорку головного мозга, и список наиболее мощных магических пульсаров был малой толикой того, что хранилось в моей башке. Форма, цель, история — все, связанное с вещью, лежавшей на коленях у эльфа, тут же услужливо всплыло и наполнило меня удивлением. В древних человеческих хрониках встречались упоминания о катастрофах, вызванных попаданием метеоритов. Каждый раз они приводили к массовым разрывам экосферы и меняли облик планеты, но ни один не сумел ее уничтожить, предоставив загубить родину нам самим.

Для меня, как существа с ограниченным сроком жизни, события тех лет были историей, а для Энлиля являются частью его биографии. Эльфы трогательно относятся к своим планетам, общаясь с ними на ментальном уровне и считая их высшими существами. Они могут спокойно путешествовать из мира в мир, оседая в других местах, но их связь с родиной никогда не ослабевает. Например, Виланий в любой момент может сказать, какая погода в его ненаглядном Вендревилле, не сверяясь с метеопрогнозом, который там час и какая из трех лун взойдет там сегодня ночью. А если еще учесть смешанную наполовину кровь, текущую в жилах Энлиля, то невольно приходишь к мысли, какой, должно быть, клубок противоречий таится в его душе, разрывая ее на части.

Что я знал об «Оро вель эрверун»? Только официальные данные да скупые выводы экспертов МЕССИИ. Весьма мощный артефакт, первое упоминание о котором встречается в древних эльфийских манускриптах, относящихся к временам, отстоящим от нас более чем на миллион лет, связывался с последней войной светлых с темными и представлял собой огромную ценность для темного рода О`Вей. Две расы, идентичные на генетическом уровне, кардинально различались системой моральных ценностей. Согласно преданиям, светлые, вставшие во времена разделения хаоса на сторону света, воплощали в нашем мире солнечный свет, в то время как темные, избравшие путь тьмы, получили в награду от своей покровительницы темную кожу и волосы цвета вороньего крыла. Других физиологических различий между ними не наблюдалось. Но вот развитие их цивилизаций шло различными путями. Строгая иерархия темных напоминала разделение на касты в одной из старинных человеческих религий. Каждая из семей занимала свое положение и специализировалась на определенном виде деятельности. Правители, ученые, ремесленники и воины впитывали знания клана с молоком матери и не помышляли о другой доле.

Слово правителя для них было свято и воспринималось как божественное откровение. Все остальные расы они считали несовершенными и относились к ним с презрением, время от времени развязывая небольшие, но кровавые войны. Правда, последние пару тысячелетий они слегка присмирели и стали более спокойными, вызывая этим опасения у остальных галактических народов — ведь, как известно, горбатого может исправить только могила. Общество же светлых можно было назвать «разумной анархией», подразумевая под этим крайнее свободолюбие этих непоседливых веселых созданий, превращающихся при желании в опасных соперников. Каждая семья имела своего вождя, обычно самого старого и мудрого, и не ограничивала себя в выборе привязанностей и желаний. Обе расы, идя разными путями, сумели создать мощные цивилизации, занимавшие одни из первых мест по уровню развития науки и магии.