Жизнь в Зуе становилась с каждым днем труднее. Приходилось экономить все. Спать вынуждены были ложиться в сумерках: керосин не достанешь ни за какие деньги. Утро для Ефросиньи Ивановны начиналось с тревожной заботы как и чем накормить своих жильцов?
      - Объедаем мы тебя, - первым вслух высказался дядя Ваня, когда они за обедом хлебали пустые щи.
      - Объедаем, а что же делать? - согласилась с ним тетя Ира и машинально положила на стол кусок хлеба.
      Все за столом примолкли, даже ребята.
      - Доится еще Белокопытка... - попыталась утешить их бабушка. Как-нибудь проживем. Бог не без милости.
      Сама она, даже не пробуя молока, все отдавала детям. Взрослые сидели на овощах.
      Картошка на огороде была рано вырыта и почти наполовину съедена.
      Оккупационные власти не торопились с раздачей земли в личное пользование населения. На месте колхозов были созданы общинные хозяйства. Многие в деревне ходили теперь в поле рыть общинную картошку. Рыли осторожно, с оглядкой, поскольку урожай с общинного хозяйства должен был поступать в закрома оккупантов.
      После обеда дядя Ваня скомандовал:
      - День сегодня погожий, солнечный, айда урожай снимать! - и, захватив с собой мешок и маленькую лопату, отправился в поле.
      - Мы тоже сейчас двинемся, - сказала тетя Ира, разыскивая, во что обуться. Она ушла одна, чтобы не привлекать внимания полицаев, вслед за матерью ушли Ленька и Нестерка.
      Зина с Галей отправились в другую сторону.
      - Нароем много-много, - мечтала Галька, бодро шагая нога в ногу с Зиной. Со старшей сестрой она готова была идти куда угодно.
      Картофельное поле с уже тронутой морозом почерневшей ботвой пестрело многочисленными проплешинами. В этих местах картофель был вырыт, оставались только мелкие кусты. Сестры усердно принялись за работу. Зина маленькими вилами, приподнимая, выворачивала пласт земли с ботвой, а Галька, ползая на коленях, обрывала от ботвы клубни и бросала их в мешок. Но ей это занятие быстро надоело. Она бросала уже лениво, неохотно.
      - У меня руки болят, - ныла она.
      - Еще немного нароем - и домой, - уговаривала Зина сестренку и вздыхала: - Мелочь одна попадается, крупную до нас собрали.
      Они работали рядом с опушкой. Вдруг кустарник зашелестел, и раздался мужской хрипловатый голос:
      - Девочка, а девочка!..
      Зина испуганно обернулась. Из кустарника выглядывала черноволосая голова в пилотке со звездочкой.
      - Не бойся, мы свои. Подойди поближе.
      Зина выпрямилась, с вилами в руках нерешительно сделала несколько шагов. В кустах стоял красноармеец в гимнастерке, затянутой ремнем, но без оружия. "Наверное, окруженец", - сразу же определила Зина. К ней подбежала Галька.
      - Девчушки! Вдали что за дорога? Куда она ведет?
      - На Полоцк, а в другую сторону - на Витебск, - сразу же отозвалась Зина, в то время как Галька, прищурив глаза, с любопытством рассматривала незнакомца.
      - Вы кто, дядя? - робко спросила Галька. - Не полицай?
      - Нет, девчурка, нет, - улыбнувшись, успокоил ее красноармеец.
      Зина, вспомнив предостережение дяди Вани о переодетых полицейских, пытливо разглядывала человека в красноармейской форме, совсем еще юного, с измученным, усталым лицом. Из кустарника к ним вышел другой, в такой же форме, но с малиновыми кубиками в петлицах гимнастерки. Этот, заросший рыжеватой бородкой, выглядел постарше.
      - Колхозница? - строго осведомился он и, не дожидаясь ответа, стал расспрашивать, находятся ли в окрестных деревнях немецкие гарнизоны и как можно переправиться через реку, есть ли поблизости лодка или брод.
      Зина отвечала уклончиво. Ей очень хотелось помочь красноармейцам, и в то же время возникшее подозрение заставляло отвечать на их вопросы неопределенно, по существу, отмалчиваться.
      - Ты что, не местная, приезжая? - догадался наконец рыжебородый.
      Зина, вздохнув, кивнула головой:
      - Из Ленинграда мы... Приехали на каникулы и застряли с сестренкой в деревне.
      - Значит, приезжая?.. Ты меня не бойся. Я ведь тоже из Ленинграда.
      - А где вы там жили? - встрепенулась Зина.
      - Ишь ты какая... Допрашиваешь? - Военный улыбнулся, и строгое лицо его с заметными рябинками на щеках сразу стало привлекательным, добродушным. Возле Нарвской заставы. Знакомо тебе это место?
      - Ой, как же! - невольно вырвалось у Зины. "Очевидно, говорит правду", - подумала она, успокаиваясь, но все же спросила: - А на площади что стоит?
      - Триумфальная арка стоит, да не бойся, девочка. Мы свои. Ты вот что, раз моя землячка-ленинградка, помогла бы нам переправиться через реку. Раненые есть у нас и больные. Помогла бы, а?.. Где лучше и безопаснее, можешь указать?
      - Могу, - вспыхнула радостью Зина, сразу уверившись, что перед ней свои. Теперь казалось слишком свойским русское, открытое голубоглазое лицо этого военного с мягким, немного окающим говором. - Тут кругом немцы, предупредила Зина, воткнув вилы в землю и держа за плечи перед собой прижавшуюся Гальку. - В Оболи - это станционный поселок - большой гарнизон. К линии железной дороги и к шоссе не выходите - там охрана...
      Зина рассказала красноармейцам все, что было ей известно. И условилась, где она вечером будет их ждать.
      Когда красноармейцы скрылись в лесу, Галька спросила:
      - Будем рыть или пойдем домой?
      - Еще немного пороем и пойдем, - ответила Зина, все еще находясь под впечатлением встречи. Было необычайно радостно, что она встретила своих, что воины Красной Армии доверились ей, девчонке, и попросили помощи. - Ты не вздумай своим подружкам на улице болтать, что мы встретили красноармейцев, предупредила она сестренку. - Болтают только предатели.
      - Нет! Я буду молчать, - с очень серьезным лицом ответила Галька. - Что я, маленькая?!
      Когда сестры вернулись домой, в избе никого, кроме бабушки и Любаши, еще не было.
      - Пришли? Родные вы мои, - засуетилась бабушка.
      Галька не замедлила похвастаться:
      - Полную корзинку мы нарыли.
      - Что-то наших долго нет, - беспокоилась бабушка. - Не забрали бы их! Лютуют полицаи...
      Но тут за окном появились мальчики и за ними тетя Ира, все тоже с грузом.
      - Нужно рыть теперь каждый день, - сказала тетя Ира, устало сбрасывая мешок, - пока погода стоит. Завтра снова все пойдем.
      - Хорошо, - рассеянно ответила Зина: ее тревожила новая забота.
      Ей хотелось посвятить в свою тайну дядю Ваню, посоветоваться, попросить помощи. Но он все не появлялся. А времени терять было нельзя.
      - Я скоро приду, - предупредила Зина тетю Иру а пошла к реке, огибающей полукругом деревню.
      От недавних дождей Оболь стала шире, разлилась в низинах. Зина знала один брод. Но он слишком близок к мосту, охраняемому немцами днем и ночью. Рядом с мостом чернеют неошкуренные штабеля бревен. На лесопилке под надзором гитлеровцев работают пленные. К лесопилке близко подходить нельзязастрелят. На берегу, в кустарнике, полузатопленная лодка, но о ней нечего и помышлять. На виду она у охраны, да и, возможно, дырявая. Сгоряча пообещав красноармейцам помочь, она не знала, что теперь делать. Спросить у людей, где другой брод, - сразу же выдашь себя. И вдруг Зину озарило. Илья! Двоюродный брат Илья! Вот кто может помочь! Он комсомолец. Ему можно раскрыть тайну. И она помчалась к Илье.
      У перекрестка дорог замерла: на телеграфном столбе с оборванными проводами белел свежий приказ комендатуры гестапо:
      "Предупреждаем: За помощь красноармейцам разбитых советских войск, блуждающих теперь в окрестных лесах и болотах, - расстрел. Сообщайте местным властям о их местонахождении и лицах, помогающих им".
      Илью Зина обнаружила возле сарая. В избе у них квартировали солдаты, и Илья старался туда почти не входить. Он усердно обрабатывал толстый обрезок бревна. В его умелых, привычных к топору и лопате, вилам и молотку руках с каждым ударом тесло послушно вырубало мягкую сердцевину, образуя широкую щель. Илья сказал Зине, что хочет спрятать в этом бревне винтовку, которую летом принес из лесу. Отложив тесло на длинной ручке в сторону, Илья вытер рукавом ситцевой рубашки загорелый потный лоб.
      - Ты что, Зинок, такая взволнованная? - спросил он, заметив по лицу Зины, что ее привели к нему какие-то необычные обстоятельства. - Что-нибудь случилось у вас?
      - Дело есть, Илюша... - немного поколебавшись, вымолвила Зина. - По это тайна. Чтоб никому больше ни слова. Понятно? Большая тайна.
      Необычная для Зины скороговорка выдавала ее глубокое волнение.
      - Говори! - Илья загорелся любопытством.
      Они отошли в сторону и присели на бугорок. Зина шепотом рассказала Илье о своей встрече с красноармейцами.
      - Поможешь? - спросила она.
      - Какие Могут быть разговоры! - с готовностью согласился Илья и стал забрасывать Зину вопросами: сколько окруженцев? вооружены ли они и где она условилась встретиться с ними? не разболтала ли она кому-либо об этой встрече?
      - Ты что? Разве можно? Очень боюсь за Гальку, она может проболтаться.
      - Придется пригласить Володьку и Женьку... Втроем мы справимся... Ты чего нахмурилась?
      - А мне, что же, прикажешь возвращаться и сидеть дома? - Лицо Зины потемнело от обиды.
      - Ну хорошо, я не возражаю, чтобы и ты шла.
      - А может быть, я возражаю доверять другим. Ты об этом подумал?
      - Ишь ты! - растерялся Илья. - Кому не доверяешь, мне?.. Володьке? Твои, что ли, красноармейцы?
      - Мои... и не спорь. Обойдусь и без вашей помощи. Не воображай много о себе.
      - Я не воображаю. Но вдвоем нам с тобой не справиться. Пойми ты, девчоночья твоя голова, плот надо сколачивать... Неужели ты своим братьям не доверяешь?
      - Доверяю. И Женьке доверяю. Но мне, Илюша, обидно, что ты хочешь меня отстранить. Думаешь, если я девчонка, то ни на что не способна?.. Ты только не сердись, Илюша. - Она погладила его по руке. - Я всем говорю правду в глаза. Ты это знаешь. И давай больше не спорить, лучше пойдем посмотрим на реку.
      Зина явно брала руководство в свои руки. Илья подчинился.
      Они отправились к Оболи.
      - Искать брод не будем, - предложил Илья. - Нынешний год везде глубоко. Нужно найти глухое место, с кустарником по берегам.
      Навстречу попались двое полицейских. Они шли по тропинке берегом реки. Илья обнял Зину за плечи, изображая прогуливающуюся парочку.
      Полицейские прошли, не обратив особого внимания на стоявших в обнимку на берегу реки парнишку и девчонку.
      Когда полицейские скрылись из виду, Зина и Илья продолжили путь.
      На пригорке, рядом с глухой проселочной дорогой, они заметили кучку еловых кругляшей, очевидно заготовленных для мостика.
      - Пригодятся, - по-хозяйски оглядев их, определил Илья. На глаз промерил ширину реки: - Все. Подготовку плота я беру на себя. Во сколько встречаемся?
      - Встречаемся в девять вечера, - ответила Зина и торопливо пошагала домой.
      - Где ты так долго пропадала? - поинтересовалась тетя Ира, едва Зина переступила порог.
      Зина растерялась: что ответить? А ведь предстоит снова уходить на весь вечер. И она решилась посвятить домашних в свою тайну.
      - Ты что, с ума сошла? - побледнев, всплеснула руками тетя Ира. - А если на полицаев нарвешься? Сама идешь на смерть и всех нас в петлю... Да и чем ты там можешь помочь? Никуда я тебя не пущу.
      - Ну как же!.. Меня люди будут ждать, а я подведу...
      - Не пущу! - решительно повторила тетя Ира. - Пойми, перед твоей матерью я за тебя головой отвечаю.
      Дядя Ваня, подойдя к племяннице, угрюмо сидевшей в углу, положил свою тяжелую руку ей на плечо.
      - Я тебя, Зина, понимаю. Но ты учти, у тебя сестренка. Ты же не одна... Ты понимаешь, какая опасность тебе и всем нам угрожает?
      - Я пойду... - упрямо повторила Зина.
      - Иван, что же ты молчишь? - воскликнула тетя Ира. - Запрети ты ей... Вразуми!
      Влетевшие в избу "братья-разбойники" заставили взрослых прекратить разговор.
      Поужинав, Зина молча стала собираться.
      - Иван, чего же ты смотришь? - снова не выдержала тетя Ира.
      Дядя Ваня вместе с Зиной вышел из избы на крыльцо. За ними последовала и тетя Ира.
      - Если ты так настаиваешь, то пойдем вместе, - предложил дядя Ваня племяннице.
      - Только тебе с твоим кашлем туда идти! - запротестовала тетя Ира. Тебя не только на том берегу - в Витебске услышат.
      - Не бойтесь за меня. Я не одна. Со мной наши деревенские ребята... как могла, пыталась успокоить родных Зина, но называть имена своих помощников не стала.
      - Что ж, иди!.. - наконец уступил дядя Ваня, тяжело вздохнув.
      Тетя Ира проводила племянницу до дороги, обняла, поцеловала.
      - Будь осторожна! - прошептала она трясущимися губами.
      Моросил дождь. Низко нависли облака. "Хорошо!" - радовалась рано наступившей темноте Зина, осторожно шагая по тропинке.
      Илья, как уговорились, встретил ее у прогона. С ним были и Володька с Женькой, в дождевиках и сапогах. Зина в своем легком городском плаще уже начала промокать. Но холода она не чувствовала.
      - Где же твои подшефные?.. Много их?.. - спрашивали ребята, обступив Зину.
      - Там, где им полагается... - уклончиво отозвалась Зина. Ей не понравилось, что ребята хотят сразу все знать: - Стойте здесь! - приказала она Володе и Жене. Сама вместе с Ильей пошла к кустарнику, откуда навстречу уже выходили красноармейцы.
      Объяснив командиру, что реку теперь вброд не перейдешь, ребята повели красноармейцев к излучине реки, показав, где спрятан заранее подготовленный плот.
      - Молодцы! - похвалил командир. - Вижу, у вас все уже готово.
      Красноармейцы подняли плот, перенесли к реке, опустили на воду.
      - Четверых выдержит? - спросил один из них.
      - Выдержит и пятерых, - ответил Илья и стал привязывать к плоту веревку.
      Володя с Женей вытащили из кустарника жерди. Из ближнего леса подходили остальные красноармейцы. Их оказалось много.
      "Человек пятьдесят, не меньше", - подумала Зина.
      По распоряжению командира в разные стороны ушли дозорные.
      Зина напряженно вглядывалась в темноту. Пологий берег реки, мокрый кустарник. Небо завешено сеткой холодного, моросящего дождя. Зина вздрагивала от всплесков воды - казалось ей, очень громких, - когда на собранный из еловых бревнышек плот взбирались человек по пять красноармейцев и, отталкиваясь от берега шестами, уплывали на противоположную сторону. В сторону темного леса страшно даже смотреть: кажется, что оттуда бесшумно подкрадываются немцы... Но рядом свои, в их руках винтовки... Тут же по колено в воде суетятся Володя, Женя, Илья. Они стараются стащить перегруженный плот с мелководья. Зина тоже включилась в работу: стала помогать отводить на плот раненых. Она старалась не замечать, как в ее резиновых ботиках хлюпает вода. На носилках пронесли на плот тяжелораненого. Зина не удержалась, подскочила к носилкам, поправила сползавшую шинель с двумя ромбами в петлицах. Когда на берегу оставалось только несколько человек, к Зине подошел командир:
      - Спасибо тебе, девчушка, выручила! Большое красноармейское спасибо. И, по-отечески обняв, крепко поцеловал Зину. - Как тебя зовут-то?
      - Зина Портнова. - Она подняла на командира засиявшие глаза и, осмелев, попросила: - Не отдавайте немцам Ленинград.
      К ним подошли ребята. Командир каждому пожал руку:
      - Спасибо вам. Огромное спасибо! Мы вернемся. Соберемся с силами и вернемся. Не дадим врагу поганить нашу землю.
      Командир с тремя бойцами переправился на плоту последним.
      Ребята на берегу остались одни, только теперь Зина ощутила, как она продрогла, зуб на зуб не попадал. Женя набросил на ее плечи свой пиджак, изнутри он был еще сухой, теплый. Ребята напряженно вглядывались в водную гладь. И когда заметили плывущие по течению бревна от плота, облегченно вздохнули.
      Слабо брезжил рассвет. Расходились поодиночке. Зина категорически отказалась, чтобы ее провожали. Ребята все же незаметно проследили, пока она не перелезла через изгородь...
      Зина явилась домой промокшая до нитки, измазанная в песке, глине. Хорошо, что калитка оказалась незапертой, не нужно стучать... Тетя Ира и дядя Ваня сидели в темной избе, не спали.
      - Ну как?.. - бросилась навстречу тетя Ира.
      - Во-о! - Зина по-мальчишески вскинула большой палец.
      От усталости и пережитого волнения она была не в силах что-либо говорить.
      Переодевшись во все сухое, Зина устало повалилась на свой тюфяк, рядом с крепко спавшей Галькой. И уже сквозь сон слышала рядом тихие голоса:
      - Совсем умаялась девчонка... Как бы не заболела!
      Глава пятая
      После ночной переправы Зина не только почувствовала себя более самостоятельной, повзрослевшей, но и ближе узнала деревенских ребят. Своих двоюродных братьев она, конечно, знала и раньше. Но с белокурым голубоглазым однофамильцем Володи - Женей Езовитовым, которого мельком видела и раньше, она, по-существу, познакомилась только теперь.
      Недели две спустя после переправы она встретилась с Женей на улице.
      - Здравствуй, Зина!.. Как живешь?
      - Сам знаешь, Женя, какая у нас теперь "отличная" жизнь.
      Они медленно шли по улице и разговаривали. Он расспрашивал о Ленинграде и посетовал:
      - В Ленинграде я еще ни разу не был.
      - Когда приедешь, Женя, обязательно заходи к нам. - И тут же, тяжело вздохнув, с навернувшимися на глаза слезами сказала: - Только не знаю, попаду ли я сама обратно в Ленинград.
      - Конечно попадешь, Зина, обязательно попадешь, - успокоил ее Женя. На фронте теперь дела налаживаются.
      Она удивленно взглянула на него. Откуда ему это известно и почему так уверенно говорит?
      - Верь мне, Зина, мы победим.
      - Я и так верю.
      К ним подошел Володя, и тут затеялся совсем странный разговор.
      - К вечеру заходи сегодня ко мне, - предложил Жене Володя.
      - Думаешь, будет слышимость?
      - Попробуем.
      - Я приду обязательно. Еще кого-нибудь приглашаешь?
      - Да... Есть тут свои...
      Зина недоуменно поглядывала то на того, то на другого.
      - Пригласил бы ты, Володя, и меня к себе! Дома такая скучища, попросила она двоюродного брата.
      - А разве тебе кто запрещает приходить? - удивленно округлил Володя глаза, но от Зины не укрылось, как многозначительно переглянулись они с Женей.
      Женя, пристально взглянув на Зину, предложил Володе:
      - Пригласи и ее, девчонка стоящая.
      Володя тоже пытливо, каким-то изучающим взором поглядел на сестру и спросил Женю:
      - Думаешь, можно?
      - Полагаю, вполне. Поговори сам с ней... - И, попрощавшись, Женя свернул к своему крыльцу.
      - О чем же, Володя, твой приятель советует поговорить со мной? спросила Зина.
      Володя огляделся по сторонам и, наклонившись к ней, прошептал:
      - Хочешь радио наше, советское, слушать?
      - Ой, хочу! - Зина просияла такой радостью, что Володя невольно улыбнулся. - А когда можно?
      - Даешь слово, что никому, ни одной живой душе, не проговоришься?
      - Даю.
      - Смотри держи язык за зубами, особенно со своими подружками.
      - Не беспокойся, Володя, я умею молчать, да и подруг у меня здесь нет.
      - Приходи сегодня вечером ко мне. Я попрошу Илью зайти за тобой.
      "Если он посылает за мной Илью, значит, у Володи не впервые собираются ребята", - размышляла Зина по дороге домой. О том, что Володя страстный радиолюбитель, она знала и раньше, еще во время своих прежних приездов на каникулы в деревню.
      Над Володиной избой возвышалась антенна, из окоп гремела музыка. "Но каким чудом ему удалось сохранить радиоприемник теперь? И где они слушают передачи: ведь антенны над избой не видно".
      Как было обещано, под вечер за ней зашел Илья. Он тщательно вытер ноги у порога о половичок, поздоровался, передал Ефросинье Ивановне небольшой узелок:
      - Мать прислала.
      - Спасибо, родимый... - отозвалась бабушка, принимая подарок.
      - Собирайся! - грубовато буркнул он Зине.
      - И когда ты, Илюша, со своей сестрой будешь более ласково и вежливо разговаривать? - упрекнула Зина, мгновенно собравшись.
      - Куда направляетесь? - поинтересовалась тетя Ира.
      - Не бойтесь, тетя Ира. Приведу вам Зиночку обратно, - уклонился Илья от прямого ответа.
      Зина выскользнула вслед за Ильей. По дороге он рассказал, что Володя из разных деталей собрал новый ламповый приемник.
      - Работает. Изредка слушаем наши передачи, - добавил он.
      С Ильей Зине всегда было легко. Простой, бесхитростный, покладистый. Еще в раннем детстве, когда маленькая Зина появлялась вместе с матерью у бабушки в деревне, Илья с удовольствием играл с ней, был верховой лошадью, а она - наездницей. Все просьбы маленькой Зины он выполнял беспрекословно.
      Калитка у Володиной избы оказалась незапертой.
      - За мной... - прошептал Илья Зине.
      Из полутемных сеней, шагая по скрипучим ступенькам, они осторожно поднялись на чердак. Там было немного светлее. На ящиках уже сидело человек пять ребят, своих, зуевских. Среди них знакомы Зине были Женька и Федя Слышенков. Она робко присела на свободный ящик. С любопытством огляделась. Под железной крышей был оборудован под мастерскую небольшой уголок. У окошка - накрытый серой клеенкой стол со стопкой школьных тетрадей и книг. Над ним - прибитая к обрешетке крыши длинная полка с множеством склянок и каких-то пакетиков. Рядом, на ящике, - верстак с разными инструментами.
      - Моя двоюродная сестренка! - отрекомендовал Зину Володя.
      - Теперь все собрались. Начинай! - раздались голоса.
      И Зина поняла, что все дожидались ее.
      Из ниши, в углу, под застрехой, заложенной досками, Володя достал небольшой самодельный приемник. Выставил в щель зашторенного окошка небольшой стержень-антенну и включил приемник. Ребята подвинулись ближе, жадно вслушиваясь в раздававшийся треск и шум. Звук появился не сразу. Володя осторожно крутил рычажки.
      - Сейчас, - взволнованно прошептал он, слабо уловив на одной волне русскую речь.
      И тут произошло чудо. Вдруг ясно и отчетливо Зина услышала:
      - "Говорит Ленинград!.. Говорит Ленинград!.. - Последовала небольшая пауза. И тот же мелодичный женский голос продолжал: - Рабочие и работницы Нарвской заставы города Ленина... - (Сердце у Зины забилось так сильно, что стало трудно дышать.), - отвечают труженикам Красной Пресни славной столицы нашего государства Москвы. Мы выстоим, товарищи москвичи! Враг не возьмет нас ни бомбами, ни блокадой! Ленинград борется..."
      Все слушали затаив дыхание, а у Зины от волнения пробегала дрожь по телу, горели щеки - ее родной Ленинград живет и борется! Она, прикрыв глаза, мысленно видела Нарвскую заставу, знакомые родные места, где она выросла, где остались мама и папа.
      Когда передача прервалась, ребята заговорили не сразу.
      - Искали Москву, а нашли Ленинград! - произнес Володя, словно извиняясь перед ребятами.
      - И очень хорошо! - горячо отозвалась Зина и тихо добавила: - Спасибо тебе, Володя. Значит, неправда, что немцы взяли Ленинград.
      - Вот бы переписать и расклеить это сообщение, - заметил кто-то из ребят.
      - А что, надо это дело наладить, - предложил Евгений и посмотрел на Володю.
      Но тот, деловито свертывая провод, словно не расслышал.
      А ровно через неделю на немецких плакатах, расклеенных в поселке, появились слова: "Смерть Гитлеру! Да здравствует Советская власть!"
      - Очевидно, партизаны действуют, - высказал предположение дядя Ваня.
      У Зины заблестели глаза:
      - Партизаны!.. Кто же эти смельчаки? Хоть бы одним глазом взглянуть.
      Но дядя Ваня ошибался. Авторами этих надписей были Володя и Евгений Езовитовы.
      Глава шестая
      Уже стояла зрелая осень.
      Желтели листья на березах, в багрянце были клены, а трава на луговине темнела, теряя свою зеленую окраску, покрывалась после ночных заморозков белым инеем. Надвигались зимние холода.
      - Да-а... Жизнь становится день ото дня суровей... - вздыхал дядя Ваня. - Ходим разутые, раздетые. Ничего теплого с собой не захватили, ни обуви, ни одежды.
      - Кто же мог подумать, что застрянем в деревне... - жалобно вторила тетя Ира.
      И невольно при этом разговоре Зина вспоминала, как права была мама, когда настаивала, чтобы дочери захватили в деревню хотя бы теплые свитеры.
      - Возьми. Вечера могут быть холодные, - уговаривала она Зину.
      - Зачем? - удивлялась Зина. - Мы с Галькой закаленные, физкультурницы. Не замерзнем.
      Мама все же настояла на своем... Как теперь Зина была благодарна ей.
      Тетя Ира принялась разбирать разные тряпки, хранившиеся в летней горенке.
      - Из этих лоскутов можно выкроить Гальке платье... - обещала племяннице тетя Ира. - А из старой кофты, пожалуй, Нестерке рубашку сошью.
      Нашлись лоскуты и для платьев Любочке.
      На помощь ленинградцам пришли деревенские родственники. Мать Ильи принесла им черную железнодорожную шинельку. Зина примерила ее, шинель показалась неуклюжей, жесткой и длинной. Но в шинельке было гораздо теплее ходить, чем в легоньком летнем плаще.
      После того как дядя Ваня, обследовав в кладовке все продовольственные запасы бабушки, сообщил тете Ире и Зине: "Скоро последние остатки муки съедим", ленинградцы перешли на полуголодный паек.
      - Что же делать? - растерянно спрашивала тетя Ира. - Неужели по миру придется ходить?
      А через несколько дней подавленный и мрачный дядя Ваня объявил:
      - Устраиваюсь на работу... кладовщиком в продовольственный склад. Там паек дают.
      - К немцам?! - одновременно спросили тетя Ира и Зина.
      Дядя Ваня с укоризной взглянул на них:
      - Но что же делать? Выхода иного нет. Как иначе жить, объясните! Вздыхать, охать, плакать и помирать с голоду - не выход. Да... придется работать. Ты, Ирина, тоже подумай об устройстве...
      - Идти помогать немцам убивать наших людей?! - загорелась гневом тетя Ира. - Мне? Жене коммуниста? Как я потом мужу в глаза буду смотреть?.. - И она разрыдалась.
      Дядя Ваня, продолжая держать в зубах давно потухшую цигарку, с жалостью глядел на сестру...
      Поступив на работу, дядя Ваня больше общался с людьми и приносил домой слухи о долах на фронте.
      Теперь у него не было прежних радужных надежд, что к весне война обязательно кончится.
      - Конец войны не близок... - сказал как-то он. - Гитлеровцев не скоро осилишь. Не на жизнь, а на смерть война идет. Или мы их, или они нас...
      Однажды он пришел с работы поздно, уже в сумерках, и не один. Привел с собой бородатого человека в ватнике, кирзовых сапогах, с приметной седой прядкой в смоляных волосах.
      - Мой друг... - кратко представил он гостя тете Ире и навестившей их Солнышку.
      Бабушка, очевидно, хорошо знала гостя.
      - Где же ты, Михаил Иванович, теперь обретаешься-то? - поинтересовалась она.
      - В лесу... - просто ответил гость, заставив ребят сразу навострить уши.
      Дядя Ваня прервал дальнейшие бабушкины расспросы. Сразу же после ужина увел гостя на сеновал. Немного погодя он пришел за Солнышком, которая в этот вечер оставалась у бабушки ночевать.
      - Нужно нам с тобой поговорить, - объяснил он и кратко бросил: - Ирина, ты тоже нужна.
      Когда они вернулись в избу, Зина не слышала - спала, а когда проснулась, Михаила Ивановича в доме уже не было.
      Наступила годовщина Великого Октября. По совету дяди Вани вся семья принарядилась во все лучшее.
      Зина вплела в свои косички красные ленточки. На голове у Гальки тоже появился красный бант.
      За обедом дядя Ваня поставил на стол бутылку, заткнутую самодельной пробкой. У кого-то достал самогонки.
      - За будущую нашу победу! - негромко произнес он, подняв стаканчик.
      Вскоре к бабушке заглянула и Солнышко. Пришла она в своей будничной одежде и сразу встретила осуждающий взгляд дяди Вани.
      - Хотя бы для праздника принарядилась.
      - Я в душе праздник отмечаю... - ответила она. - У нас праздник уже с раннего утра начался: в поселке нашли расклеенные на заборах советские листовки. - И пояснила: - Рукописные... Полицаи обыск производили, допрашивали.
      - О чем? - встревожился дядя Ваня.
      - Все о том же... Как оказалась в Оболи? Откуда приехала?
      - Вот что, надо вам с Ириной без промедления устраиваться на работу, сказал дядя Ваня.
      - Я уже об этом думала. У нас рядом с бывшим торфяным заводом открывают столовую для офицерского состава - курсанты, что ли, какие-то приехать должны. Уже и мебель завезли. Надо попытаться устроиться туда официантками. Дадут ли только справки в комендатуре?
      - Постарайтесь получить эти справки. Сейчас очень важно, чтобы вы сумели туда устроиться, - сказал дядя Ваня и, как показалось Зине, как-то многозначительно посмотрел на Солнышко.
      Зину удивило, что, побывав через несколько дней в комендатуре, тетя Ира и Солнышко явились оттуда домой в хорошем настроении.
      - Начальника полиции не было на месте. Принимал его заместитель, сообщила тетя Ира.
      - Сразу стал за нами ухаживать... - засмеялась Солнышко.
      - Ну, справки получили? - нетерпеливо перебил дядя Ваня.
      - Мы, да не получим... Вот... - И Солнышко показала дяде Ване две справки с круглыми печатями.
      - О чем же вас спрашивал?
      - О прежней нашей жизни... Так, отделались общими словами.
      - Повезло вам!.. - обрадовался дядя Ваня. - Сам начальник полиции, находись он на месте, всю душу из вас бы вытряс. Знаю по своему опыту. Дотошный и злобный.
      Столовая открылась в конце ноября.
      В первый же день, вернувшись домой с работы, тетя Ира пожаловалась:
      - Требуют, чтобы я поселилась в бараке, рядом со столовой, как и Солнышко, - была бы на глазах у начальства.
      Выслушав, дядя Ваня сказал:
      - Что поделаешь, придется согласиться.
      На семейном совете было решено, что вместе с сыновьями, Зиной и Галькой тетя Ира переберется в поселок торфяного завода. С бабушкой останутся дядя Ваня и Любаша.
      Зина не возражала. Она как-то безразлично отнеслась к переселению. Ей было все равно где жить, раз они не дома, в Ленинграде.