Олег СМИРНОВ
      Тяжёлый рассвет
      Киноповесть
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Печальное зрелище представляли собой западные области Украины... Разрушенные города, села, фабрики, заводы... Следы зверств фашистких захватчиков...
      Три года хозяйничали здесь фашистские оккупанты. Огнем и мечом иноземные захватчики хотели поставить людей на колени. Только в Львовской области фашисты уничтожили около семисот тысяч советских граждан, а также подданных Чехословакии, Югославии, Голландии, Великобритании и США.
      Такой была обстановка на правобережной Украине в период с 24 декабря 1943 года по 17 апреля 1944 года, когда оглушителъно грянули залпы "катюш", артиллерии; когда эскадрильи самолетов, громя врага., наносили по его позициям бомбовые удары; когда пошла пехота и устремились танки в атаку...
      И вот он настал - долгожданный день: вновь встал пограничный столб на западной границе.
      В результате успешных боевых операций в 1944 году государственная граница была восстановлена от Баренцева моря до Черного.
      С середины 1944 года начался великий освободительный поход Красной Армии, оказавшей помощь народам Европы в их борьбе против фашистской тирании...
      Бои, перешагнув рубеж, продолжались на территории гитлеровской Германии...
      Уже недалек был великий день Победы над фашистской Германией. Наконец свершилось: подписан акт о безоговорочной капитуляции в Карлсхорсте.
      Те, кто лишь вчера снял солдатские шинели, взялись за восстановление разрушенного войной народного хозяйства... Кипела работа на вновь возводимых заводах... Закладывались первые кирпичи в основании разрушенных домов... Острый плуг взрезал первую борозду...
      Однако в западных областях Украины бандитско-террористическая деятельность организации украинских националистов тормозила экономическое и культурное строительство, подавляла политическую активность трудящихся.
      В октябре 1944 года под ударами Красной Армии в обозе отступающих фашистских войск бежали на запад и их кровавые прислужники - главари украинских националистов, оставившие по указке своих хозяев законспирированное подполье.
      Главари ОУН с одобрения и при помощи фашистов установили контакт с американской и английской разведками.
      После войны в западногерманских городах Резенсбург и Штарнберг работали школы, где новые хозяева учили оуновцев диверсионно-шпионским наукам. Националистам было безразлично, к каким хозяевам идти в услужение. Они продавались тому, кто больше платил...
      Деревня, затерявшаяся в предгорьях Львовской области. По размокшим от дождя и липкого снега улицам идут одинокие прохожие. На одном из домов на красной материи лозунг:
      "10 февраля 1946 года состоятся выборы в Верховныый Совет СССР. Единодушно отдадим голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. Все на первые послевоенные выборыI"
      На избирательном участке "ястребок" с карабином, в шинели не по росту и двое мужчин. Один из них в видавшей виды военной гимнастерке, другой еще юнец. Они что-то сверяют, делают запись.
      - В списках есть ошибки, - говорит мужчина в гимнастерке. - Пригласи завтра Дудко. Он мужик что надо - всех знает.
      - Хорошо, - отвечает юнец. - Обязательно приглашу.
      - Вы же обещали усилить охрану, - напоминает "ястребок". - Где она?
      - Будет тебе завтра отделение пограничников, - отвечает мужчина. - Не волнуйся!
      Овраг в лесных зарослях. Медленно поднимается небольшой бугор земли вместе с пнем. Следом из-под него в лохматой шапке появляется голова рыжебородого человека. Человек осматривается по сторонам и, убедившись, что никого нет, вылезает на свет.
      По сигналу человека с бородой из бункера один за одним вылезают одетые по-разному люди. Их около десятка грязных, небритых. Сжимая немецкое оружие, они осторожно продираются через лесные эаросли. Впереди руководитель краевого провода ОУН Клим Рогозный, за ним "служба безпеки" бандит по кличке Гук...
      В сумерках банда нападает на избирательный участок. Зверски расправляется с дежурным. "Яотребок" пытается оказать сопротивление, но и он гибнет от пуль бандитов.
      Бандиты действуют быстро, точно. Видно, что для них это работа привычная.
      К трупу "ястребка" прикреплена записка; "Так будет со всеми, кто примет участие в голосовании".
      На избирательном участке при свете ламп толпится народ. Некоторые мужчины с оружием.
      Возле мужчины в военной гимнастерке на коленях стоит девочка десяти лет.
      - Татусько, проснись, - причитает она. - Проснись, татусько...
      Женщины вытирают слезы. Толпа мужчин будто окаменела...
      В это время в Западной Германии происходили события, имеющие непосредственное отношение к бункеру Клима Рогозного.
      По тихим улицам Мюнхена шла легковая машина. На заднем сиденьи кадровый разведчик Хельмар. Рядом с ним солидный мужчина - один из руководителей американской разведки.
      - Наконец-то, Хельмар, - сказал руководитель, - вы можете показать себя на практической работе. - И добавил: - На перспективной работе!
      - Ценю доверие руководства, - склонил голову Хельмар. - Мне остается поблагодарить. И оправдать его!
      - А мы проследим за вашим продвижением по службе.
      - Я понимаю, с кем имею дело...
      - С нашими коллегами англичанами, - говорил руководитель разведки, все вопросы согласованы.
      - Это хорошо сэр! Но разрешите сказать о Другом? - Хельмар спокоен, сдержан. - Меня удивляет мудрость и дальновидность Черчилля.
      - Вы имеете в виду его фултонскую речь?
      - Да, сэр.
      - А вы обратили внимание: он ее произнес у нас, в Америке.
      - Я думаю, это начало глобальной конфронтации с коммунизмом.
      - Вы правильно думаете, Хельмар!
      Машина остановилась у трехэтажного здания. Пассажиры, предъявив документы часовому, очутились в кабинете.
      - Продолжим разговор, господин Хельмар, - сказал руководитель. - С вами вылетают Ворон и Тур. На что они способны, вам известно?
      - Разумеется, - улыбнулся Хельмар.
      - Нам понравился ваш новый спутник - брат Клима Рогозного, - продолжал руководитель. - Чтобы не попасть в беду, держите Жара при себе. Все трое хорошо знают местные условия.
      - Если можно, подробнее о Климе Рогозном, сэр!
      - Сын кулака. Отбывал солидный срок за убийство большевистского начальника... Освобожден гитлеровцами... Был полицаем, старостой... Советской крови не жалел, хе-хе! Остальные подробности получите в нашей картотеке.
      - Понятно, сэр!
      - Хочу напомнить, - говорил руководитель. - Нас не устраивает разноречивая информация о положении в Польше и Западной Украине... Как говорят русские, лучше раз увидеть... В действиях националистов очень важен элемент организованности... Поняли? Я уже не говорю об агентуре абвера, она густо посеяна в тех кругах...
      - Да, сэр, она нужна нам как воздух!
      - Вы все понимаете с полуслова... Виски? Джин?
      Ночь. Деревянный дом, приспособленный под пограничную заставу. Канцелярий Пограничный наряд: старшина Дзюба, крепко сложенный мужчина лет двадцати восьми, молодые солдаты Садыков и Ковалев.
      - Учти, Кузьмич, твои орлы еще пороху не нюхали, - наставляет пограничников начальник заставы лейтенант Захарин.
      - Это ничего, - говорит Дзюба. - Пограничная служба свое возьмет.
      - Настроение?
      - Очень хороший, - с акцентом отвечает таджик Садыков.
      - А как же иначе? Раз Садыков говорит хорошо, значит, так и есть, улыбается Захарин и продолжает строго: - Банды продолжают зверства. Будьте начеку! - Захарин приложил руку к фуражке. - Приказываю выступить на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик! Вид ларя-да - "дозор"...
      Рассвет. Граница. Вдоль контрольно-следовой полосы идет пограничный наряд.
      Впереди рядовой Ковалев с собакой, за ним рядовой Садыков, затем старшина Дзюба.
      Со стороны границы, из-за кустов, ведет наблюдение за пограничниками группа бандитов...
      Собака, почуяв посторонних, потянула поводок в сторону кустов. Нервно напряглась. По ее поведению было заметно, что здесь кто-то есть...
      - Рекс, вперед! - с силой потянул на себя поводок Ковалев. - Тропу не видишь?
      Садыков с любопытством наблюдал за Ковалевым. Бандиты притаились, приготовились открыть огонь. Как только наряд прошел, главарь подал знак рукой, и банда - около десяти человек - след в след переметнулась через КСП.
      - Послюшай, Юра, - спросил тихо Садыков. - Ты что, собсем собака нэ понимаешь? Да-а? Он тянуль на куст, а ты?..
      - Послушай, Абдусалом... - замедлив шаги, наставительно заговорив Ковалев.
      - Что Абдусалом? Я родился Абдусалом... А куст ты видель?
      - Какой куст? - подошедший Дзюба услышал конец разговора.
      - Прошли, - махнул рукой расстроенный Ковалев.
      - А ну, назад! - приказал Дзюба, поняв что к чему.
      Ковалев и Садыков замаскировались, изготовились к бою.
      - Товарищ лейтенант! - говорил в телефонную трубку Дзюба. - Двести пятый погранзнак, банда в сторону тыла!
      В это время из кустов вынырнул незнакомец с оружием.
      - Проводите к офицерам! - сказал он.
      - Бросай оружие! - крикнул Дзюба. - Руки!
      Подбежали Ковалев и Садыков. Незнакомец стоял с поднятыми руками.
      - Я Данилюк! - назвался незнакомец.
      - Наденьте наручники! - приказал Дзюба наряду.
      - Подождите! - Данилюк показал пограничникам на связанного человека. Заберите его!
      - Что это значит? - спросил старшина.
      - Долго объяснять... А за бандой мы шли по пятам...
      - По пятам, говоришь? - Дзюба внимательно посмотрел на Данилюка, затем подключился к телефонной розетке. - Товарищ лейтенант, имею двоих задержанных.
      В трубке неразборчивый голос Захарина, ему отвечает Дзюба:
      - Да, оставляю Садыкова... Он ждет тревожную... Иду на преследование. Да! Нужна помощь! Слушаюсь!
      Пограничный наряд бежал по следу...
      - Пускай собаку! - подал команду Дзюба.
      - Вперед! - Ковалев отстегнул ошейник.
      Бандиты ускоренным шагом передвигалась по лесным тропам. К ним приближалась собака. Грянул выстрел, и она упала.
      Дзюба и Ковалев заметили оуновцев.
      - Сдавайтесь! - закричал старшина, прячась за дерево. Ему ответили длинной автоматной очередью. Пули прошли рядом.
      Дзюба поднял автомат и дал ответную очередь. Один из бандитов упал...
      Бандиты заметались. Под прикрытием пулеметчиков начали отходить.
      - Не подставляй лоб под пули, - предупредил Дзюба Ковалева. Пригнись!
      Трещали очереди автоматов. Дрожь пулеметов передавалась пулеметчику.
      На опушке леса из полуторки выпрыгивали пограничники...
      - Держи под огнем, Кузьмич! - сказал подбежавший Захарин. - Впереди плавни... А я - с флангов!
      - Понял, товарищ лейтенант!
      - А ну-ка, хлопцы, за мной! - Захарин вскинул автомат и побежал вперед.
      Шел бой. Падали бандиты; убит и молодой пограничник.
      Оуновцы прижаты к плавням.
      - Сдавайтесь! - сорванным голосом кричит Захарин. - Вы в ловушке!
      Бандиты, ощутив безысходность положения, бросали оружие, поднимали руки. Один из них с разбегу шагнул в болото и провалился. Жадно засасывала его черная жижа. Он делал судорожные движения, хватался руками за рогоз, но трясина поглотила оуновца. Наверху плавала фуражка с трезубцем...
      Киев. Наступила весна.
      К общежитию педагогического училища подходит капитан в новеньких погонах пограничника. Это Левада, бывший старшина 7-й пограничной заставы.. На его груди ордена Красного Знамени, Отечественной войны, два ордена Красной Звезды, медали.
      Он проходит в общежитие.
      - Кто пожаловал? Девочки, смирно! - с наигранной серьезностью подала команду Люба, раскладывавшая на столе карты. - Предсказываю судьбу. Позолоти, красавец, ручку!
      - Привет педагогам! - поздоровался Левада. Девушек было трое. Они встретила Леваду как старого знакомого.
      - Я сегодня именинник. - Левада достал из портфеля фрукты, конфеты, пирожные. - Зачеты сдал... И прости-прощай, мой Днипро.
      - Я думала, ты пришел мне делать предложение, - не унималась Люба.
      - Несостоятельный жених, - улыбнулся капитан. - Война... На свадьбу не успел накопить...
      - А хоть на бутылочку наливочки скопил?
      - Увы, не потребляю. Что попишешь, Люба, пограничная служба...
      - Скучная, видать, у вас служба!
      - Как сказать, - усмехнулся Левада.
      - Набиваешь себе цену? - продолжала балагурить дивчина.
      - Люба, перестань! Ты же не на сцене! - сказала с укоризной одна из девушек.
      - Ну вот еще! Галя и пошутить не даст!
      Девушки чем могли сервировали стол. Слышались смех, шутки.
      - Поздравляем тебя, Павло, - с какой-то тревогой в голосе сказала Галина. - Будь счастлив...
      Она опустила голову, покраснела.
      - Ну, чего нос повесила? - бодрилась Люба. - Уши вянут от таких грустных разговоров. В общем, Павло, не забывай нас, курносых!..
      На прощание девушки спели украинскую народную песню.
      - Спасибо, - сказал Левада. - Детство... Родная Сумщина... Как все это далеко! На войне в короткие минуты отдыха... Поверите или нет... Я иногда слышал, как поет мама...
      - Девочки! - спохватилась Люба. - Что же мы это... Анюта, опаздываем в кино.
      - Ах, да, конечно, - растерялась Анна и бросилась одеваться..
      - До скорого! - сказала Люба и помахала рукой.
      Павел и Галя шли по набережной Днепра. В укромном уголке уселись на скамейку.
      - Пойми, Павлуша, это так неожиданно.
      - Прости, но мне показалось...
      - Ты не обижайся... Дяде я больше, чем дочка. А тут: здравствуйте, я выхожу замуж. Мама умоляет приехать на каникулы... Я не могу иначе...
      - Разве это причины?
      - Еще не известно, куда получишь назначение. К тому же, ты знаешь, мне еще год учиться.
      - Это целый год ждать! Галя, что ты говоришь?
      - Будь благоразумен, Павлуша.
      - Хорошо, - вздохнул Левада. - Завтра в дорогу. Куда мне писать?
      - У родителей я не задержусь... Пиши на общежитие. Послушай, Павел, а может, у нас все несерьезно?.. Ты хорошо подумал?
      - Галинка, ну зачем так?
      - Люб ты мне, Павлуша, - Галина доверчиво прижалась к Леваде.
      Он обнял ее за плечи и поцеловал.
      Начальник пограничного отряда. Герой Советского Союза майор Сушенцов, бывший начальник 7-й пограничной заставы, сидел в кабинете и рассматривал документы.
      Зазвонил телефон. Он поднял трубку.
      - Товарищ майор, - сказал женский голос. - Будете говорить с начальником войск пограничного округа генерал-майором Свиридовым.
      - Спасибо! Начальник пограничного отряда майор Сушенцов, слушаю!
      - Здравствуйте, Илья Петрович!
      - Здравия желаю, товарищ генерал!
      - Как настроение?
      - Какое тут настроение, - ответил майор. - У Захарина солдат погиб. Обидно, не война же.
      - Вот именно, не война, - мрачно ответил генерал. - Я вас попрошу: задержанных Данилюка и Ворона завтра к двенадцати ноль-ноль доставить в Львов к начальнику областного управления МГБ генералу Осадчему.
      - Слушаюсь!
      - А вам к десяти ноль-ноль через три дня прибыть к первому секретарю обкома товарищу Калюжному... Все! До свидания, Илья Петрович!
      - До свидания, товарищ генерал, - ответил Сушенцов.
      В кабинете находились генерал-майор Евгений Иванович Осадчий, начальник областного управления МГБ в гражданском костюме, следователь МГБ и начальник войск Украинского пограничного округа генерал-майор Юрий Николаевич Свиридов.
      Перед ними сидел задержанный.
      Следователь передал генералу Осадчему папку, тот кивнул.
      - Данилюк Николай Богданович, - начал Осадчий, - оуновец под кпичкой Тур.
      - Точно так, - привстал Данилюк,
      - Сидите, пожалуйста, - поднял руку Осадчий. - Мы не нашли ответа на такой вопрос... Что вас, учителя сельской школы, привело в банду националистов?
      - Если разрешите, я расскажу, - заговорил Данилюк.
      - Говорите, мы слушаем.
      - Молодежь во время войны насильно угоняли в Германию. Пришлось уходить от облав. На хуторе встречал Олесю. Поженились, появилась дочь... Может, не все вам интересно? - остановился Данилюк.
      - Продолжайте, - сказал Осадчий.
      - В сорок четвертом, - говорил Данилюк, - призывали в армию. Вечером военком отпустил домой, утром меня ждали на сборном пункте. А ночью нагрянула шайка Рогозного... Схватили с женой и дочкой... У нас на глазах изрубили семью красноармейца. Олеся упала без чувств. Я держу дочку, что делать - не знаю... Рогозный сунул мне дулом автомата в подбородок и сказал...
      - Что именно? - спросил Свиридов.
      - Он сказал: "Запомни, Данилюк, с этого часа ты служишь нашему святому делу. Будем разом хлебать горе за самостийну Украину. Если продашь, тебя и твою семью постигнет такая же кара..." Вот так я...
      - И как вы отрабатывали? - спросил Осадчий. - Чем занимались?
      - Писал листовки, воззвания... - невесело произнес Данилюк.
      - А как вы оказались на Западе? - спросил Свиридов.
      - Ворон, Жар и я очутились там по воле Клима Рогозного, зверхника краевого провода.
      - Надо понимать - руководителя, - уточнил следователь.
      - Да, так надо понимать. В местечке Камфбейрен, недалеко от Мюнхена, нас учили в шпионско-диверсионной школе.
      - Дальше что? - спросил Осадчий.
      - Привезли на Висбаденский аэродром. Оттуда самолетом без опознавательных знаков... ночью сбросили на территорию Польши. В нашей группе был и американский разведчик Хельмар. Он мне предложил работать на американскую разведку. Я вынужден был согласиться.
      - Цель его появления? - спросил Осадчий.
      - Прибрать к рукам националистов, недовольных Советской властью и новыми порядками в Польше, и заставить работать на них. То есть на американцев...
      - Почему вы прибыли сюда только с Вороном?
      - Должен был уточнить обстановку, а затем Хельмара и Жара переправить через границу.
      - Вам Рогозный доверяет? - справился Осадчий.
      - Кажется, доверяет.
      - Со своей женой встречались? - спросил Свиридов.
      - Мне запрещали. Но перед уходом на Запад я заскочил на один день... Знаете, после посещения семьи я хотел пойти с повинной.
      - Что же помешало? А? - Осадчий метнул быстрый взгляд из-под бровей.
      - Слишком далеко зашло. За мной следил Гук - "служба безпеки". Кто пробовал порвать с подпольем, гибли в удавке эсбистов.
      - Вот вы сдались, так сказать, физически, - Осадчий вышел из-за стола. - Но меня больше интересует моральная, нравственная сторона. Говоря иначе, ваши убеждения.
      - Возьмите под защиту семью, - начал горячиться Данилюк. - А я готов заявить где угодно... Украинское правительство в эмиграции - ложь, и верховный провод - ложь! Все ложь... Правители готовы перегрызть друг другу глотку... Все подбирают крошки хлеба со стола американской разведки, английской... А хочешь жить сытно - делай что прикажут.
      - А вы могли бы снова вернуться в подполье? - Осадчий пристально поглядел на собеседника.
      - Нет!
      - Ну, а помочь нам?
      - Не знаю! Право, не знаю...
      - Когда вас ждет Рогозный? - спросил Свиридов.
      - Август и сентябрь. Первые десять дней.
      Граница. На строительство питомника для служебных собак лейтенант Захарин, старшина Дзюба, пограничники таскают бревна, строгают доски, стучат топорами. Работа идет споро.
      К заставе подъехал "газик", из него вышел Сушенцов.
      - Товарищ майор! - доложил начальник заставы лейтенант Захарин. - На участке границы происшествий не случилось. Застава зажимается строительством питомника для служебных собак.
      Начальник, отряда подал руку лейтенанту Захарину и старшине.
      - Размахнулись, - сказал Сушенцов. - Не только воевать умеете, но и созидать.
      - Потыхесеньку строим, - сказал Дзюба. - Это лучше, чем воевать.
      - Я понимаю, Кузьмич. - Сушенцов дружески его похлопал по плечу. Хлебнули мы с тобой... Всю войну до Берлина... А помнишь охрану Карлсхорста при подписании фашистами акта о безоговорочной капитуляции?
      - Как не помнить, товарищ майор, сам Верховный благодарность послал.
      - То-то же, Кузьмич... Тебя и сейчас в округе ждет награда.
      - Это за что же?
      - Не за красивые глаза... Показывайте стройку!
      Капитан Левада находился в приемной начальника войск генерала Свиридова. Из кабинета вышел сияющий старшина Дзюба.
      - Что раскраснелись, как с мороза? - поинтересовался Левада.
      - Орден Красной Звезды! - Дзюба выпятил грудь, показывая награду.
      - Дела тут, видать, горячие...
      - Да так, потыхесеньку, - улыбнулся старшина.
      - Поздравляю. - Капитан протянул руку. - Как вас величать?
      - Гавриил Кузьмич Дзюба. Ну а иные зовут просто - Кузьмич.
      - Павел Левада.
      Генерал Свиридов сидел в своем кабинете. За его спиной - портрет Ленина. На стене - схема участка пограничного округа.
      Дверь в кабинет открылась. Вошел Левада. Пытался официально доложить, но не успел - очутился в объятиях генерала.
      - Ну что же ты, капитан! - сказал в сердцах Свиридов. - Не мог позвонить из Киева? А, Павло?.. Это не в пограничном характере!
      - Извините, товарищ генерал, - растерялся Левада. - Я думал... Мало ли у вас в отряде было старшин?
      - Такое забыть нельзя... Ну, ладно, садись, рассказывай. - Свиридов показал на стул. - Где тебя гоняли военные пути-дороги? Сушенцов говорил, что потерял тебя в сорок втором.
      - Да, именно в сорок втором. Сначала вышел к своим. Потом закончил ускоренные офицерские курсы - и в тыл... Партизанил в Белоруссии, здесь, на Украине. Разведка была моей стихией, что ли. Войну закончил в Варшаве... Получил ранение. Но, как видите, жив-здоров.
      - Ну, и слава богу, - улыбнулся Свиридов. - А потом что?
      - Окончил курсы в Киеве - и в Среднюю Азию. Не успел врасти в обстановку, и тут как снег на голову - телеграмма!
      - С Сушенцовым встречался?
      - Пока нет. Но слышал, он здесь.
      - Это я вас, чертей, собрал под свое крыло. И, как говорится, не по родственному признаку, а по делу. Я тебе скажу, здесь горячий участок границы. Позарез нужны опытные люди.
      Свиридов прошелся по кабинету. Левада молча следил за ним.
      - А мне, ка.к говорится, тоже досталась работенка, - продолжал Свиридов. - Разведывательно-диверсионные группы в тылу фронта были моей стихией, как ты изящно выразился... Да... А теперь - ближе к делу... Квартиру тебе отвели в центре города. Располагайся.
      - Я бы хотел в отряд Ильи Петровича, - несмело возразил Левада.
      - У начальства другое мнение. А с начальством не спорят. Снимай офицерские доспехи и меньше шастай по городу. Что касается Сушенцова, то послезавтра повидаетесь с ним у секретаря обкома. Он отпросился на сутки по своим личным делам, так что время у вас будет.
      - Все ясно! Разрешите идти? - Левада приложил руку к виску.
      - Пожалуйста! И вот еще что. Приедет Сушенцов, заходите ко мне на ужин.
      - Спасибо! Но не совсем удобно...
      - Не совсем - это верно! - Свиридов рассмеялся. - Жена с дочерью уехала в Смоленск к моим старикам. Так что самим придется кашеварить!
      На крестьянской повозке добиралась Галина до хутора, к родителям.
      На лесной дороге, как из-под земли, перед ней выросли два бандита. Один молодой, высокий. Другой постарше, поплотней, нахохлившийся, который, как оказалось, имел кличку Дубовой.
      - Куда, чародейка? - спросил высокий.
      - А вам что? - не совсем уверенно ответила Галина.
      - Чего пристали? - вступился было старик-возница. - Не видите, дите невинное!
      - Ты, старый черт, лучше помалкивай, - сказал Дубовой. И, похотливо глядя на Галину, подался к ней, пытался обнять.
      - Не подходи, глаза выцарапаю, - озлобленно сказала Галина и толкнула бандита с такой силой, что тот свалился с воза.
      - Ты чё, стерва? - разъярился он, меняясь в лице и пытаясь схватить Галину.
      Высокий, наблюдавший эту сцену, захохотал.
      - Вот это баба! А, Дубовой? Ведьма, а не баба! - сказал он, давясь от смеха. - И все-таки, откуда и чья ты будешь?
      - Скажи, доченька, - вмешался старик, - Может, отстанут.
      - Хутор Большая Березня, - наигранно-злобно сказала Галина. - Тарасюк.
      - Тарасю-ю-к? - удивился Дубовой, отступая на шаг.
      - А Мария не твоя сестра? - спросил высокий.
      - Моя, а что?
      - Да так, ничего, - буркнул высокий.
      Бандиты многозначительно переглянулись и сошли с дороги. Дубовой скривился:
      - Погоняй, старый хрен! Повозка удалилась.
      - Чуть глаза не выдрала, сука! - Дубовой осторожно коснулся рукой щеки. - Вот, чё, самогон есть?
      - Есть!
      - Надо б примочку сделать.
      По его лицу была размазана кровь и тянулись глубокие царапины: следы острых ногтей.
      В кабинете секретаря обкома Калюжного шло совещание, где присутствовали генерал Осадчий, следователи, генерал Свиридов, майор Сушенцов, капитан Левада в гражданском костюме и другие офицеры.
      - Обстановку на границе Украинского пограничного округа обычной не назовешь, - говорил стоявший у карты Свиридов. - Только за июль на счету застав более ста боестолкновений с оуновцами. В результате около восьмидесяти бандитов убито и сто девяносто шесть взято в плен. Наши потери - шестнадцать человек убитыми и тридцать восемь ранеными...
      - Я должен подчеркнуть, Василий Афанасьевич, - сказал генерал Осадчий, - что пограничники при необходимости несут службу вместе с нами.
      - Юрий Николаевич - спросил Калюжный, - а как помогают вам партийные и комсомольские организации приграничья?
      - При необходимости несут службу вместе с нами. А главное - ведут большую воспитательную работу среди местного населения... Надо сказать, Василий Афанасьевич, политическая сознательность людей значительно повысилась. Мы, пограничники, стараемся создать нормальные условия для жизни и работы трудящихся, обеспечить проведение важнейших хозяйственных и политических кампаний. Но, как видно, не все у нас получается... Полностью искоренить бандитизм пока не удается...
      - Уточните, пожалуйста, - сказал секретарь обкома, - где бандиты наиболее активны?
      - На участке пограничного отряда Сушенцова. Особенно в тылу... Да и на территории Польши нашли пристанище многие националисты. Они нам тоже не дают покоя.
      - Спасибо, Юрий Николаевич! - сказал Калюжный. - Прошу вас, Евгений Иванович.
      Осадчий подошел к карте.
      - Трудно произносить, - начал он, - скорбные цифры жертв партийного и советского активов. Однако факт остается фактом: только за неделю от рук бандитов погибло более десяти человек... Такова реальность... Замечу: после разгрома основных сил УПА и оуновцев противник изменил тактику. Сейчас бандиты держатся мелкими группами по восемь - двенадцать человек, залезли в бункера, осели на далеких хуторах. Связь поддерживается через тайники. Связники друг друга не знают...
      - Так, так, - сказал Калюжный. - Продолжайте, пожалуйста, Евгений Иванович...
      Прокашлявшись, генерал Осадчий продолжал:
      - Основной принцип построения оуновских организаций - строгая подчиненность своим главарям. Жестокими репрессиями "служба безпеки" держит всех в страхе и повиновении... Я согласен с Юрием Николаевичем: наиболее активный участок у майора Сушенцова. Там свирепствует банда руководителя краевого провода Клима Рогозного. Кстати, нам стало известно: на него делают определенную ставку и разведки Запада... Примерно так обстоят дела, Василий Афанасьевич, - сказал в заключение Осадчий.
      - Дела не совсем веселые. - Калюжный поднялся и.з-за стола. - А ведь многие бывшие оуновцы, используя гарантию Президиума Верховного Совета республики и правительства, порвали связи с бандами, искупают вину честны.м трудом... Я многих знаю... Всех обманутых надо вырвать у врага, спасти их! - Он помолчал, задумавшись. - Я вам прямо скажу, товарищи... Та часть населения, которую держат под страхом бандиты, будет полностью с нами, если увидит нашу силу, нашу способность защитить буквально каждого...
      Осадчий и Свиридов переглянулись.
      - Могу проинформировать вас, - продолжал Калюжный, - в этом году выращен хороший урожай. Это вселяет радость и надежду... Область приступила к уборке... Вы понимаете, к чему я клоню? Мы не можем допускать, понимаете, товарищи, не имеем права, чтобы за порогом Победы опять теряли наших братьев, сестер, сыновей... ЦК Компартии Украины решительно требует покончить с остатками бандитизма. Это, если хотите, важнейшая государственная задача! - Он снова умолк и после паузы совсем тихо произнес: - Только что я узнал: в лесу убит мой племянник-студент... Почерк тот же - оуновский...
      Сушенцов и Левада сидели за домашним столом вместе со Свиридовым. Обстановка в комнате напоминала о том, что здесь жила семья военного - все по-походному
      - Вот ты. Павел, наверно, думаешь, - говорил Свиридов, - почему мы с Ильёй Петровичем до сих пор не поговорили по душам?
      - Вы угадали: думаю.
      - Понимаешь, его отряд недавно передали нам из другого округа. А так мы все по телефону да по телефону... Тут много не скажешь! Ну и обстановка, сам знаешь, не до свиданий... Продолжай, Илья Петрович!
      - Как только перешел линию фронта, - сказал Сушенцов, - меня раз! - и командиром разведроты. Потом батальона. Закончил войну в Берлине... Там опять пристал к пограничникам.
      - А как же сюда вернулся? - спросил Левада.
      - Кто служил на границе, мне кажется, рано или поздно, все равно захочет вернуться...
      - Я предлагаю вспомянуть... - сказал Свиридов, и спазма сдавила ему горло.
      - Слушаем, товарищ генерал, - Сушенцов внимательно смотрел на начальника войск.
      - Здесь ни к чему табель о рангах... Я вот что хочу сказать... Как мало нас осталось в живых с той границы сорок первого!.. Давайте вспомянем всех павших...
      - Вспомянем, - сказал Сушенцов.
      - Пухом земля им, - сказал Левада.
      - Вот ты, Илья, так и не сказал мне, - начал опять разговор Свиридов. - По каким это личным делам ты остался на сутки?