Энергия протеста

      - Как поживает твой фантом? - спросил он, крепко пожимая руку.
      - Дышит.
      - Ну и отлично! Если что, свистни - поможем: ребята заинтересовались твоей идеей! - Слава хлопнул Костю по плечу и вдруг вспомнил:-Да! Тебя искал Семен Ипполитович. Зайди - что-то важное!
      Но Семен Ипполитович сам вышел навстречу Косте.
      - Боялся, что ушли... Мне буквально пять минут назад позвонил старый приятель, участковый, и сообщил, что двадцать девятого июня некий Анциферов, житель деревни Акимове, был в лесу - в том самом месте и в то самое время, когда там находился Загранцев. И представляете, он якобы наблюдал на опушке леса возле реки густой туман и видел возле него человека...
      - Загранцева?
      - Не знаю. Не знаю, голубчик. Это предстоит выяснить.- Помощник прокурора снял очки и стал старательно протирать платком стекла.Съездите-ка сегодня в Акимове и побеседуйте с этим самым Анциферовым человек, говорят, интересный, философ своего рода, но - на всякий случай в тот день он был немного под хмельком. Так что сами понимаете...
      - Спасибо, Семен Ипполитович. В Акимове я поеду часа через два, а сейчас мне бы хотелось потолковать с Загранцевым.
      - Что ж, желаю успеха. Никаких ЦУ давать не стану-думаю, вы на верном пути. Кстати, оставьте дело.
      - Оно у Василия Васильевича.
      - Ага.- Платок на мгновение замер в пальцах Семена Ипполитовича.- Ну и хорошо. Что бы там ни было, а дело доводить до конца придется нам с вами, Константин Сергеевич. Всего вам доброго! Жду новостей.
      2. В городском парке
      Загранцева Костя нашел сразу. Он стоял на берегу реки и понуро смотрел на уродливые кучи грунта, выброшенного после чистки дна.
      - Опять вы,- грустно сказал он, не поворачивая головы.
      - Я, Виктор Ильич. Надоел, наверно?
      - Да нет. Вы не назойливый. Жаль, что потеряно время. Ведь сначала я относился к вам настороженно, а теперь, когда кое-что понял, наладить контакт оказалось не так-то просто. Сразу было бы куда легче!
      - Все зависит от вас, Виктор Ильич.
      - Вернее - многое. Но я часто отвлекаюсь на мелочи, они изматывают меня.
      - Зачем же отвлекаться на мелочи, если у вас есть определенная цель?
      Загранцев усмехнулся:
      - У вас говорят: "Первый блин комом". Я тоже первый блин. Моя задача больше видеть, больше анализировать: ведь те, кто придет мне на смену, должны быть более действенными, должны будут решать более сложные вопросы. А я вот...-Он кивнул на уродливые кучи ила и уселся на песок.- Кстати, что вы скажете об этом?
      Костя присел рядом.
      - Что ж сказать? Безобразие, конечно. Этот питательный грунт нельзя оставлять для вскармливания репейника, надо было сразу разровнять его, чтобы на нем мог вырасти прочный травяной покров, защищающий берег от эрозии.
      - Верно,- скупо улыбнулся Загранцев, и лицо его тут же снова приобрело недовольное выражение.- Поражаюсь людям, Константин Сергеевич! Идут к гибели с песнями и уж слишком вяло пытаются оградить себя и окружающую среду от этой гибели!.. Да, кстати, запишите себе еще одно мое преступление.
      - Та-ак.- Костя почувствовал, как у него внутри все сжалось в пружину.- Что вы еще натворили? . .
      - Да вот... покалечил немного двух молодых бездельников. Нашли себе развлечение: швыряли пустые бутылки в гнездо камышовой овсянки. Ну, я подобрал эти бутылки и запустил в них.
      - Лихо.- Костя стряхнул с рукава приставший пух.- И долго это будет продолжаться?
      - Недолго, скоро уйду. Я успел многое повидать, осмыслить и передал уже почти все мои соображения.
      - Кому?
      -- Кому надо. Я здесь только наблюдатель. Я даже не имел права ни на что реагировать. Но... не смог... После меня будет что-то другое, более действенное.
      - Поясните, пожалуйста.
      - Это долгий разговор, отложим на завтра.
      - Но я очень прошу вас, Виктор Ильич!
      - И не просите: тот запас энергии, которым я располагаю, нужен мне на сегодня для моих прямых обязанностей. Надеюсь, это понятно? Растратив энергию на серьезную беседу с вами, я лишусь этой возможности.
      - Так, может быть, и наш разговор...
      - В какой-то степени. Разговор о пустяках и о серьезных вопросах не одно и то же. Большие темы отнимают много сил. А для того чтобы вы меня хорошо поняли, я должен накопить такое количество энергии, которое гарантировало бы полную ясность... В общем, завтра. Завтра, Константин Сергеевич.
      - Жаль.- Костя хотел на этом закончить беседу, однако другие вопросы, которые требовали ответа, заставили его остаться на месте.- Вот вы что-то обмолвились в отношении гибели, ожидающей нас... Не имели ли вы в виду нарушение циклической системы равновесия в природе?
      Загранцев с интересом посмотрел на Костю;
      - Да, именно это я и имел в виду. А вы разве биолог?
      - Пока нет, учусь. И проблема разорванного кольца экосферы меня очень волнует.
      - Теперь понятно, почему вы стали мне симпатичны.- Глаза Загранцева ожили, засветились теплом.И все-таки повторяю, милейший Константин Сергеевич: сейчас разговор не получится.
      - А мы не можем помочь в накоплении той энергии, которая вам необходима?
      - Думаю, нет. Я, как Антей, получаю ее от матери Земли. Что из себя представляет эта энергия, не знаю... Нет, нет, вы не можете помочь.
      - Что ж...- Костя закрыл свою папку, встал.-Не буду больше отвлекать. Пусть у вас больше сил останется на завтра.
      - Надеюсь не обмануть.
      - Где же мне найти вас?
      Загранцев тихо засмеялся:
      - Вот на это трудно ответить, Константин Сергеевич. Я даже не знаю, куда меня бросит случай через десять минут.
      - Да, да, конечно... Ну ничего. Разыщу ~ мне не привыкать. И последний вопрос, Виктор Ильич: вы попрежнему против того, чтобы я пригласил ученых?
      - А зачем? Ведь мой приход сюда никаких переговоров с учеными не предусматривал, иначе я бы знал об этом, я бы искал контакта с ними.
      - Но почему бы вам не проявить инициативу? Ведь от этого была бы польза обеим сторонам!
      - Проявлять инициативу, не имея того, что необходимо миссионеру? Загранцев поджал губы.- Нет уж, увольте. Да и вам не советую - вы можете оказаться в неловком положении. Вас засмеют!
      - Я этого не боюсь.
      - Похвально. Однако не забывайте, что ученый тем и отличается от простого смертного, что высокие знания ограничивают его фантазию, он мыслит и творит в определенном диапазоне, который до предела забит истинами. Но если ученому подсунут что-нибудь из ряда вон выходящее, он скажет: "Этого не может быть!"
      - По-моему, вы не совсем правы...
      - Не будем спорить. Думаю, после меня такая миссия все же состоится, без этого нельзя... Ну, а теперь прощайте. До завтра.
      3. На берегу Сольмы
      Места здесь живописные. Как в сказке. Их пока еще не тронула рука человека,- наверно, потому, что выше и ниже по течению располагались дома отдыха, а между ними, особенно в начале лета, берег заселялся "дикими" отпускниками. И все же река мелела из года в год все заметнее: за Чермисовом и Пеньковом леса по берегам были начисто вырублены, огромные площади не раскорчеваны-как лицо прокаженного, смотрели они с укором на людей. А возле города, за комбинатом, там, где Сужа впадает в Сольму, экскаваторы и бульдозеры в позапрошлом году повалили вековые вербы и липы, срезали живописную кручу, в которой издавна гнездились шустрые береговые ласточки, и оставили после себя чудовищную картину разрушения. И в довершение всего были уничтожены камышовые заводи - незаменимые очистители воды.
      Костя недавно в Привольном. "Осел" здесь после армии из-за жены: она местная уроженка и край свой любит беззаветно. Уже без пяти минут биолог. Учится заочно, как и он.
      Да, Костя недавно здесь, но от жены узнал столько о прошлом района, что теперь мог в одну минуту восстановить в памяти все, что было тут раньше. Разительные перемены тревожили его, и он пытался отыскать какие-то пути, какие-то компромиссные решения, которые позволили бы если не свести до минимума конфликт с окружающей средой, то, во всяком случае, не усугублять этого конфликта в дальнейшем...
      Знаний пока маловато. Специальной литературы тоже. А человек тем временем все ближе и ближе к гибели. "Идет к ней с песнями", как грустно выразился Загранцев...
      - Здесь, гражданин следователь,- вошел в сознание голос Анциферова. Костя остановился.- Вот тут я стоял. А туман тот выполз прямо из леса и вроде как бы окунулся в реку. И дальше не пошел - видно, силы набирался.
      - В каком месте?
      - Где выполз-то? Да вон там - промеж тех двух березок и холмом. Полз неспешно, вроде как бы принюхивался или вроде как бы искал дорогу.
      - Он похож был на туман?
      Анциферов с сомнением качнул головой:
      - Отродясь такого не видывал. Поначалу думал, дымом из лесу потянуло пожар. АН нет, запах не тот.
      - Чем же пах этот... туман?
      - Чем? Да лесом и грозой. Одним словом, тремя стихиями: небом, землей и водой.
      - Ладно.- Костя подергал ворот рубахи: было жарко.-А где стоял человек, которого вы видели?
      - Поначалу он не стоял - сидел. Вон на той поваленной сосенке. А как увидал туман, тут же поднялся и долго глядел на него, будто околдованный.Анциферов достал из пачки надломленную папиросу, неторопливо послюнявил ее и прикурил.- А уж после, как туман напился из Сольмы, тот человек подошел ближе, протянул, значит, руки, а после и сам туда сунулся.
      - И обратно не вышел?
      - Не вышел. Может, наскрозь прошагал, а может, и там остался. Чего не видал - врать не стану.
      - Скажите, Григорий Федотович, как выглядел тот человек"?
      - Как выглядел-то? Да обыкновенно. Здоровый такой, высокий. Белобрысый... А вот одежда... Вроде на нем был коричневый костюм в клетку, черные штиблеты - все как положено.
      - Вы не окликнули его?
      - К чему кричать-то? Ежели б топиться стал...
      - Ну, хорошо. Поговорим еще о тумане.-Костя пристально вглядывался в пространство между холмом и двумя березками, стараясь представить себе то, что здесь произошло двадцать девятого июня.- Какой он был из себя?
      - Туман-то? Так такой и был - густой, плотный, чисто каша манная. Ежели по цвету-так сизый, малость даже лиловатый - это где тень.
      - И долго он оставался на месте?
      - Да нет, через полчаса, должно, ушел обратно.
      - В лес?
      - А то куда ж. В лес. Опять же неспешно, степенно.
      - Странный туман.
      - Странный... Старики говаривали...-Папироса у Анциферова окончательно развалилась, он задумчиво бросил ее на землю и придавил каблуком. Новую закуривать не стал.- Старики говаривали: грядет, мол, день, когда люди почуют дух трех стихий,- то напасть на них большая пойдет. Вот так-то, гражданин следователь. Сами накрутили-навертели, а теперь не ведаем, что и делать. А день-то грядет!
      У Кости по спине пробежал холодок. Ему стало жутковато от слов Анциферова, который сам по себе вовсе не был страшным, наоборот добродушный, с чистыми детскими глазами, чуть выцветшими от долголетнего вглядывания в мир. Пугало то спокойствие и то убеждение, с какими он говорил о грядущем дне.
      - Это ты тож запиши себе, мил человек,- может, эт". -то главнее всего и есть, про день-то. А еще можешь записать, что наши деды да прадеды намного мудрей нас были-знали, что к чему. А вот мы не знаем. Возвеличили свою технику, а она, милая, ни хрена бы не значила, не будь наших лесов без конца и края!
      Костя с удивлением и уважением посмотрел на Анциферова: простой деревенский житель сказал ему то, что знает далеко не каждый. В самом деле, если бы растения не обладали способностью к фотосинтезу, не было бы кислорода ни для двигателей, ни для доменных печей, не было бы условий для жизни и самого человека.
      - Это любопытно,- сказал Костя.- И верно.
      - Верней некуда. Конечно, люди нынче умные - вон куда прыгнули!Анциферов указал в небо.- Только ведь ум-то уму рознь. Вот ежели, к примеру, понастроили труб разных, так надо было сразу покумекать и насчет того, как удержать дым, не выпускать его в атмосферу. Иль те же отбросы на заводах... Не-е, не то нынче стало, не то, мил человек.
      - К сожалению, вы правы, Григорий Федотович. А теперь давайте осмотрим то место.
      - Чего ж глядеть-то? Я глядел-каждая былинка в сохранности и следу никакого.
      И все же пошли. Внимательно изучили каждый метр на опушке и в лесу не меньше чем на сотню метров в глубину,-но ничего заслуживающего внимания не обнаружили. Направились обратно к деревне.
      - Григорий Федотович,- начал снова разговор Костя,- согласитесь, что все это мало похоже на правду? Вы в тот день случайно не...
      - Эх, мил человек, думаешь, ежели я выпил малость, так и... Не-е. Эту дрянь употребляю нечасто. А тогда кум налил полстопки за рождение внучки, только и делов-то. Так что, считай, был все одно что трезвый.
      - Ясно.
      - Ничего тебе не ясно, как погляжу!- Анциферов качнул кудлатой головой.- Туман тот порожден законами жизни. Тут ему и место.
      - Что вы имеете в виду?
      Анциферов цепко взглянул на Костю, как бы размышляя, доверять ли ему сокровенное, потом все же решился:
      - Я так разумею, мил человек: жизнь ведь штука мудрая. Все вот это...Он обвел взглядом небо и все, что было впереди и кругом-лес, луг, реку...-Все это создавалось мильёнами годов, и все как есть друг с дружкой спаяно накрепко. Ну, к примеру, солнце нагревает землю, стало быть, улетучивает влагу, влага подымается к небу, а оттуда опять же дождем проливается на землю. Все связано, мил человек, понимаешь? Круговорот. А попробуй-ка поставь заслон солнцу! Вот то-то.- Анциферов тяжко вздохнул, и глубокие морщины резче обозначились на лбу.- Люди, мил человек, творят дела великие, но и опасные дела!
      - Все это правильно, Григорий Федотович.- Костя шагал, закинув руки вместе с папкой за спину и глядя под ноги.- Все правильно.
      - Да уж куда верней. Вот намедни Санкова Ивана сынишка тут цветок видал. Ну, цветок не цветок и дерево не дерево - в полсосны этой будет,- то будто стекло, то будто молоко тебе парное. И говорит, переливается цветом, однако все ближе к сизому да лиловому.
      - Я что-то ничего не пойму,- сказал рассеянно Костя.
      Анциферов слегка приподнял одно плечо:
      - А ты вникай, мил человек. Вникай. Ведь ежели тот цветок диковинный, так и предназначение его, надо думать, особое. Верно ведь? Вот Венька подошел к цветку тому ближе, и веришь ли, услыхал, как загубленная березка стонет, как поломанный куст охает, как воздух задыхается... А с цветка того, говорит, будто семена слетают... такими, говорит, клубочками пара. И летят, летят во все стороны...
      Костя остановился и недоверчиво посмотрел на Анциферова:
      - Где же теперь цветок?
      - Нету,-уверенно сказал тот.-Разослал своих посланцев к людям-и ладно. Чего ему больше делать?.. Да ты не бойся, мил человек, Венька врать не станет, не сомневайся!
      Долго шли молча. Анциферов хитро усмехнулся:
      - Эк я тебя ошарашил!
      - Да,-признался Костя.-Но у вас есть свои какие-то догадки в отношении тумана и вот этого... цветка? Что они такое, по-вашему?
      - Что? А ты все еще не догадался?
      Анциферов долго держал в толстых непослушных пальцах помятую пачку "Севера" и только теперь вспомнил, что хочет курить. Он внимательно оглядел вынутую папиросу и начал искать по карманам спички.
      Костя протянул ему зажигалку.
      - Благодарствую,- сказал Анциферов.- Так в самом деле не знаешь?
      - Нет.
      - Хм... Ну вот, к примеру, был бы ты мальчонком, а тебя беспрестанно обижали б драчуны постарше. Что б ты делал? Ежели покладистый да терпеливый, пытался бы как-то приспособиться, держаться в сторонке, не мешать. Ну а уж коли они, эти драчуны, совсем бы тебя одолели и ежели бы ты не нашел с ними никакого сладу, ты бы сам замахал кулаками, а после, может, и куснул бы их!.. Вот так и тут, с природой.
      - Значит, вы считаете...
      - Считай не считай, мил человек, а натерпелась она, матушка, от нас, ох как натерпелась!
      4. Трудный разговор
      После обеденного перерыва Васильев пригласил к себе в кабинет помощника. Предложил сесть.
      - Семен Ипполитович,- начал он осторожно,- я ценю вашу долголетнюю работу в прокуратуре, ваш богатый опыт, но, простите... не могу понять, как вы, уважаемый всеми Семен Ипполитович, сквозь пальцы смотрели на то, как ведется дело Загранцева. Ну, смотрите, на что это похоже!- Васильев раскрыл папку.- Где вы умудрились набрать таких свидетелей? Один лежал в психиатрической, другой был пьяный, третий еще черт знает что!
      - Какие уж есть, Василий Васильевич,-скромно возразил Семен Ипполитович.-Других по данным эпизодам просто не было.
      Васильев протестующе приподнял над столом руку:
      - Затем, как вы распорядились сто двадцать второй статьей УПК? Вы дали санкцию на арест в тот момент, когда Загранцев уже удрал из КПЗ!
      - Кто же мог предполагать... И потом, он не удрал, а исчез.
      - Удрал!- жестко повторил прокурор.- И не ищите вы себе забот! Исчезнуть может призрак, исчезнуть может мираж, а преступник совершает побег - не мне вас учить, Семен Ипполитович!
      - Но здесь особый случай, я же докладывал вам: Загранцев имеет такую способность-исчезать. Как это происходит, пока не ясно. Его просто бесполезно арестовывать...
      - Подождите. Кто дал санкцию на арест?
      - Я.
      - Вы. Так почему это не выполнено до сих пор?..
      Помощник видел, что прокурор не в духе, придирается к мелочам, упорно не хочет понять очевидного -того, о чем говорилось уже не раз,- и ему стало неприятно.
      Он с нетерпением ждал окончания разговора.
      - Учтите, Семен Ипполитович,-продолжал тем же недовольным голосом прокурор,- о неблаговидных деяниях Загранцева знает весь город, и уже кое-кто, нечистый на руку, пытается под шумок разбогатеть за его счет-те же Травкины, те же Журины... Правда, к чести Груздина, они уже разоблачены.
      Семен Ипполитович медленно кивнул:
      - Константин Сергеевич в этом вопросе выбрал верную позицию: он был убежден, что Загранцев ни на что подобное не способен, и оказался прав. Да и зачем ему?
      Васильев красноречиво вскинул плечи:
      - Симпатизировать преступнику...
      - Вы опять о том же, Василий Васильевич! Здесьособый случай и...
      - Послушайте!- Прокурор поморщился.- Перестаньте вы, в самом деле, с этим особым случаем - уши режет!- Он встал и прошелся до двери и обратно, потирая шею.- В общем, не знаю, чем закончится расследование,-ваша версия, мягко говоря, слишком фантастична!- но уж коли начали это дело вы, так вам его и заканчивать.
      5. Снова в городском парке
      Костя спустился с насыпи. Позади остался железнодорожный мост, по которому только что прогромыхала его электричка, впереди, за огородами, белели первые дома Привольного.
      Был теплый приятный вечер. Рабочий день закончился, и Костя с досадой думал о том, что, если бы не задержался так долго в Акимове, успел бы застать Семена Ипполитовича на месте. А теперь что? Звонить ему домой? Вроде как-то неловко. И все же другого выхода не было. Костя позвонил сначала домой Семену Ипполитовичу, затем в прокуратуру. Ни там, ни там его не оказалось. Беспокоить Васильева побоялся: вряд ли тот ответит согласием. Ведь веских оснований для официального вызова профессора Ильина нет. А одной "философии" Анциферова и его, Костиных, умозаключений вряд ли достаточно для такого важного решения.
      Тропинка пахла мятой и клевером. И еще чем-то...
      Да, мазутом. Это оттуда, с насыпи. Если б не ветерок, пахло бы только травами и речной тиной... Впрочем, он опять отвлекся. Это самый простой способ оправдать свою нерешительность.
      Наплывшие было сомнения стали постепенно рассеиваться, уверенность возвращалась снова, И снова росло убеждение в необходимости приглашения профессора Ильина. Убеждение это укреплялось, затвердевало, словно цемент. Ведь главное - поставить Ильина перед фактом, начать разговор обо всем случившемся здесь, создать благоприятную атмосферу и тем самым заранее подготовить ученых к предстоящему контакту... А приглашать профессора надо именно теперь, по горячим следам, пока не упущено время.
      И еще одно: не мешало бы найти Загранцева. Сейчас. Просто несколько неотложных вопросов - и все.
      На это, видимо, уйдет немного энергии.
      Костя свернул с тропинки и напрямик, по лугу, направился к городскому парку. Может быть, новая встреча даст одно из тех веских оснований, которые заставят Васильева быть более уступчивым?
      Он стал обдумывать разговор с Загранцевым - время есть: вряд ли тот отыщется сразу. Необязательно же он должен быть в этом парке,- город большой.
      Костя нырнул в тень, и тут же на него пахнуло влажной прохладой. Идти по центральной аллее не имело смысла: в такие часы Загранцев любил безлюдность и тишину. Значит, надо заглянуть в глушь, поближе к реке... Размахивая папкой и ускоряя шаг, Костя вышел на прибрежную аллею.
      Загранцев сидел на скамье в своей излюбленной позе - запрокинув голову и положив обе руки на ребро спинки скамьи. Глаза его были закрыты.
      - Рад, что пришли,- сказал он негромко и хрипловато.- Хотя... Мы же отлржили разговор на завтра?
      - Я по другому вопросу, Виктор Ильич.
      - Любопытно... Ну, садитесь, потолкуем, только недолго.
      Костя послушно сел.
      - Я больше не хулиганил сегодня,- сказал Загранцев.
      - Похвально.- Костя сдержал улыбку.- Это почему же?
      - Нет смысла. Один я не в состоянии бороться со слепой глупостью людей-тут нужна армия таких, как я. И скоро она будет.
      - Что же это за армия?
      Уголки губ Загранцева слегка дрогнули.
      - Увидите. Вам будет жарко.
      Он по-прежнему не менял позы и сидел с закрытыми глазами.
      - Ладно. Подождем,-храбро сказал Костя.
      Загранцев промолчал. Костя пристально смотрел на его лицо-оно словно одеревенело.
      - Так вот я по какому делу, Виктор Ильич. В конце прошлого месяца неподалеку от деревни Акимове наблюдался необычно густой туман. Он выполз из леса к реке и примерно с полчаса не двигался с места.
      - Возможно. Его создали земля, вода и воздух.
      - Так вы знаете?
      - Точнее - предполагаю...
      Костя чувствовал себя не слишком уютно с человеком, сидевшим в вольной позе с закрытыми глазами.
      Он словно спал под гипнозом, шевелились одни губы.
      - И что же?-спросил Загранцев.-Что там было?
      - Возле туманного облака оказался человек. Он вошел в него и остался там. У вас этот случай не вызывает никаких ассоциаций?
      - Нет, не вызывает.
      - А ведь это были вы.
      - Вот как?- И снова лицо Загранцева осталось бесстрастным.- Вы сказали правду?
      - Да.
      - Помолчите немного.
      Загранцев больше пяти минут не произносил ни слова, и Костя уже стал опасаться, не заснул ли он, как тот вдруг тихо произнес:
      - Какие-то смутные воспоминания... ничего определенного.
      Костя спросил:
      - Можете мне ответить, где находится настоящий Загранцев?
      - Вы уже третий раз спрашиваете о нем. Не знаю.
      - Ему не угрожает опасность?
      - Нет, хотя он и заслужил наказание.
      - Ясно.- Костя вытер платком лицо и шею, не спуская глаз с собеседника.- Виктор Ильич, я все же хочу пригласить сюда одного специалиста...
      - Зачем?
      - Ну... пусть он сам все увидит и услышит. Он человек умный, авторитетный - ему поверят. А главное, потом легче будет найти общий язык.
      Загранцев с минуту молчал.
      - Что ж,- сказал он потом,- может быть, это и разумно... А когда вы его ждете?
      -- Дня через три-четыре.
      - Меня он уже не застанет. Ну да не в том суть: не будет меня - будут другие. Только уж вы, милейший Константин Сергеевич, сделайте все для того, чтобы он поверил. Я не смогу ничем помочь: я просто разведчик с ограниченными возможностями. К тому же моя деятельность пошла на спад-в меня все меньше поступает энергии. Это - конец.
      - А вы не знаете, что будет после вас?
      - Наверное, туман. Теперь природа в силах защитить себя после многовекового терпения! Да и я пришел к людям не плакать и не просить пощады...
      - Н-да.- Костя зябко повел плечами.- Сталкивать людей лбами, ломать магнитофоны и мотоциклы только потому, что кто-то в порыве пьяной злости совершил варварство, а кто-то мешал громкой музыкой всему живому... не слишком ли это?
      - Не слишком. Убеждать глупого - что шелуху молоть. Глупость не прошибешь ничем, кроме противодействия.- Загранцев говорил все тише и все больше растягивал слова.- А теперь оставьте меня, пожалуйста, хочу отдохнуть.
      Костя в нерешительности потер ладонями коленки, огляделся.
      - Может быть, пойдем ко мне?- предложил он.Я один, жена в доме отдыха.
      - Мой дом здесь, Константин Сергеевич, и лучшего мне не надо. Вы же отлично понимаете: природа - моя мать.- После непродолжительного молчания он совсем тихо сказал:-Сегодня ночью по городу пройдет туман.
      Костя весь напрягся от неожиданности.
      - Тот самый туман?
      Загранцев не отозвался.
      6. Последняя встреча
      Костя хотел позвонить, но автомата поблизости не было. Пришлось ехать в центр.
      Автобус шел неторопливо, покачиваясь на неровной дороге. Впереди сидели двое. Громко бубнили о какойто бабке Пелагее, о куме Николае и куме Настасье - мешали сосредоточиться. И чемоданы взгромоздили возле своего сиденья - ни проехать ни пройти. Садились у вокзала. Один-здешний, другой-приезжий.
      Костя пересел подальше, но неожиданно до его слуха донеслось слово "туман". Это было так неожиданно, что Костя тут же вернулся на прежнее место, вряд ли сознавая, что делает. Приезжий рассказывал товарищу, будто в городе Большое Село он видел необычный туман, наступавший на химзавод,точно такой же, какой пришлось наблюдать за его деревней возле лесосплава перед отъездом. Но самое любопытное было в том, что трое пассажиров поезда сообщили о таких же туманах и в их городах - и все это было незадолго перед отъездом или даже в день отъезда из родных мест.
      Ага! Значит, такое происходит не только в Привольном-наверно, по всей земле! Если гак, теперь от этого невозможно отмахнуться! Теперь, может быть, будет более уступчивым и Васильев?
      Костя выскочил из автобуса, бросился к телефонуавтомату.
      Семена Ипполитовича дома не было. Костя набрался храбрости и позвонил Васильеву. Тот сразу отозвался. Выслушав молодого следователя, он спокойно спросил:
      - И это все?
      - Все, Василий Васильевич,-облегченно выдохнул Костя.-Только надо обязательно сегодня-завтра, боюсь, будет поздно!
      Слышно было, как шеф сопел в трубку.
      - Значит, вызвать от моего имени?- мрачно спросил он.- Господи, да зачем же профессора Ильина? Давайте уж сразу академика Светлова!
      В груди у Кости похолодело. Наконец ему стало ясно, что шеф по-прежнему не разделяет его точки зрения.
      - Нет уж,- категорически заключил Васильев,- не -впутывайте меня в ваши авантюры! И вообще, выспитесь, в конце концов, как следует, завтра поговорим! Спокойной ночи!
      Резкий щелчок. Гудки...
      Костя повесил трубку и неторопливо побрел по тротуару. Какой же он осел-понадеялся на согласие шефа! Тут и к гадалке ходить не надо!.. А Семен Ипполнтович решил бы иначе. Решил бы?.. Если да, то что ему, Косте, мешает вот сейчас же, на свой страх и риск, отправить телеграмму Ильину? Да ну же, смелее - победителей судить не будут!
      Почта только что закрылась, но приемщица оказалась на редкость любезной и тут же приняла телеграмму. Настроение повысилось, хотя где-то в глубине души скребли кошки: "А что скажет завтра Василий Васильевич?.."
      Заснул Костя как убитый, но в четыре часа утра словно кто-то толкнул его. Он открыл глаза, посмотрел на часы и мгновенно вспомнил о последних словах Загранцева. Накинув на плечи куртку от пижамы, выбежал на балкон. Было тепло. Над крышами разлилась заря - яркая и чистая. Через минуту выглянет солнце, и тогда...
      Внимание привлекло что-то подвижное, светлое...
      То, что Костя слабо надеялся увидеть и чего, откровенно говоря, побаивался, сейчас легким сероватым паром блуждало по двору, проскальзывало в открытые окна и двери балконов. Их было много, этих облачков, и все они, словно подчиняясь единой команде, носились по городу в поисках... чего или кого?
      Конечно, кого!
      Только сейчас Костя вспомнил, что совсем недавно ему уже приходилось видеть один такой клочок пара!
      Да, да. Это тоже случилось ранним утром, до восхода солнца. Он случайно проснулся и заметил, как что-то полупризрачное, хвостатое метнулось от подушки к раскрытой двери балкона. Тогда он подумал, что все это ему просто привиделось. Со сна.
      Выходит, не привиделось!
      Вон они, клочки сероватого пара, с хвостами и без хвостов, напоминающие то комету, то волны во время лрибоя, то размазанные шары и кляксы. Но не это главное. Жуткой была неотвязная мысль о том, что они живые!..
      Костя быстро оделся - не прозевать бы Загранцева!-и толкнул дверь. Он быстрым шагом проскочил несколько улиц и всюду видел над собой скользящие серо-лиловые призраки, словно они заполнили собою весь город. А может быть, так оно и было?
      Пробегая мимо центрального сквера, Костя внезапно остановился:
      - Виктор Ильич!
      Загранцев скупо улыбался и поглядывал вверх:
      - Вон сколько их! А то ли еще будет!.. Но сейчас они исчезнут с улиц ждут солнца.- Загранцев замолчал, разглядывая изодранные ботинки.-Да! Я ухожу, Константин Сергеевич. Моя не совсем удачная миссия закончилась. И потому хотел бы выполнить свое обещание. Только сил маловато.
      Косте стало не по себе.
      - А нельзя ли... уйти позже?
      - Нельзя,- твердо сказал Загранцев. Он подвел Костю к первой же скамье и предложил сесть.-А теперь слушайте меня внимательно...
      Костя ничего не услышал. Видимо, все, что хотел передать ему Загранцев, вошло в его сознание без слов.
      Сначала он понял то, что давно знал и сам,- какие факторы породили и вскормили жизнь на Земле. Затем пошли мысли о развитии жизни, о преобразовании оболочки планеты, об организации всеобщей системы жизни... Умело приноравливаясь к окружающей среде, живые организмы сами становились ее создателями, создателями экосферы - мудро построенного самой природой здания.