Игорь Смирнов
      ЧЕРНЫЙ РОМБОЭДР
      Фантастический рассказ
      После осмотра места происшествия капитан сентверов Рэст пришел к заключению, что профессор Грен умер от серенция. Но было ли здесь самоубийство? Ведь даже небольшая концентрация этого яда дает цвет жидкости совершенно идентичный с обычным лимонадом.
      Первой о смерти профессора узнала лаборантка Рола.
      - Вы здесь работаете, энни? - спросил ее капитан.
      - Да... Профессор Грен - мой начальник.
      - Почему сегодня задержались на работе?
      Оказывается, не успела закончить анализы. В лаборатории остались лишь она и профессор. Правда, в начале шестого к мужу ненадолго забегала эрси Рума Грен... Нет, нет, она одевается вполне современно, и Рола никогда не видела ее в голубом костюме. Человека в голубой одежде ей давно встречать не приходилось... Да, выстрелы она слышала, но стреляли уже после того, как эрси Рума ушла.
      Рола отвечала сбивчиво, пугливо косясь на крутящиеся диски магнитофона. Сентвер дал ей стакан воды.
      - Давно работаете с профессором Греном?
      - Шестой год, эрт капитан.
      - Что можете сказать о нем?
      Рола преобразилась: о профессоре она говорила как о великом ученом, беззаветно преданном науке, говорила о его открытиях, об отношении к подчиненным. Сентвер осторожно перебил ее:
      - Не замечали ли вы перемены в его поведении: например, возбуждения, удрученности?
      - Не знаю... - Рола в замешательстве теребила платок. - В последнее время у него, кажется, были какие-то неприятности.
      - На работе?
      - Нет. Скорее из-за жены. А может быть, я ошибаюсь. О друзьях и близких знакомых профессора Рола ничего не знала. Правда, несколько раз она видела эрта Грена на набережной с каким-то стариком - высоким и, видимо, очень рассеянным. Имя его то ли Рос, то ли Рыс. Говорят, они вместе проводили последний отпуск, - вроде в Дельме, - однако пробыли там всего четыре дня. Профессор Грен вернулся в институт, как ей показалось, расстроенным и подавленным.
      - Когда это было?
      - Недавно. Неделю назад.
      - Любопытно. - Рэст покрутил карандаш. - Значит, в один из четырех дней отпуска с профессором произошло нечто непредвиденное, что явилось причиной его подавленного состояния. Я вас правильно понял, энни Рола?
      Рэст задал ей еще несколько вопросов, проводил до двери и пригласил Нолиса, который в тот злополучный час почему-то оказался в лаборатории. Нолис отвечал сентверу уверенно. Он работает в этом же институте в столярном цехе. Энни Рола его невеста. Приходил к ней, чтобы порадовать билетами на премьеру нового фильма. Выстрелов он не слышал, но слышал крик энни Ролы и тотчас поспешил к ней на помощь. Она лежала без движения перед раскрытой дверью в кабинет профессора. Пока Нолис приводил энни в сознание, появились сентверы и задержали его. Встретил ли он перед зданием лаборатории человека в голубом костюме? Да, встретил. Нолису даже показалось, что он вышел прямо из стены здания.
      - Ну-ну, не будем фантазировать, - сказал сентвер. Раньше вы не встречали его?
      - Нет.
      - Как он выглядел?
      - Как выглядел... - Нолис наморщил лоб. - Вроде вот лицо у него странное, как маска. Неживое, в общем.
      - Так, так. А куда он пошел?
      - Он уехал на "кондоре". Кажется, в сторону Ассона.
      - Номер машины не запомнили?
      - Не обратил внимания.
      Сентвер вышел в коридор вместе с Нолисом. Рола еще не ушла. Капитан спросил у нее, кто в последнее время выписывал серенций. Лаборантка перечислила сотрудников института, бравших серенций для опытов, и неожиданно среди их имен Рэст услышал имя эрси Румы Грен.
      Допрос эрси Румы Грен мало что дал Рэсту. Эта молодая легкомысленная особа больше кокетничала с сентвером, плела явную чепуху, но не затем, чтобы запутать следствие, - просто ложь и жеманство забавляли ее, она видела, что капитан чувствует себя не слишком уверенно из-за ее неумной болтовни. Энни Ролу она назвала своей соперницей, а себя несчастной женой. Она не представляла, куда ездил муж во время отпуска и в каком настроении вернулся обратно. Она не знала ни друзей, ни товарищей мужа, назвала только профессора Роса и какого-то командира полка, имени которого не помнила. Когда же Рэст спросил, зачем она брала у лаборантки серенций, усмехнувшись, ответила, что у них в доме (простите!) завелись тараканы, а этот яд оказался понадежнее других.
      Закончив допрос свидетельницы, Рэст отошел от экрана, занимавшего почти всю стену, и увидел в зеркале свое смущенное покрасневшее лицо.
      - Ну, ничего. Ничего, Тум, - сказал он железному помощнику. - До истины мы все равно доберемся. А ее... ее за вызывающее поведение и дачу заведомо ложных показаний придется познакомить со статьями закона! - Капитан прошелся по кабинету. - Итак, кто у нас следующий?
      - Свидетель эрт Рос, - отозвался робот, мигнув фиолетовым глазом.
      - Да, да. Эрт Рос. - Сентвер еще раз оглядел себя в зеркале, поправил галстук и вернулся к панели связи. Роса дома не было. Автомат сообщил, что он с супругой ушел прогуляться по парку. Капитан долго передвигал секторальную шкалу настройки, прежде чем увидел на одной из дорожек парка пожилую чету Росов.
      - Добрый вечер, - вежливо поздоровался он.
      - Добрый. - Ученый снял очки и смотрел на возникшее перед ним объемное изображение Рэста исподлобья, сощуренными подслеповатыми глазами. - Э-э-э... вам нужен я или?..
      - Вы. Вы, эрт Рос.
      - М-да. И что же? Старый Рос понадобился властям. Ну-ну... Я полагаю, нам удобнее будет беседовать наедине, не так ли? - Он погладил руку жены. - Дара, прошу тебя, голубчик, поскучай немного без меня. А я, видишь ли... М-да. Что ж, прошу, эрт полковник... или как вас? Генерал?
      Опираясь на полированную трость, он продолжал недовольно ворчать и неторопливо, по-стариковски, приближался к свободной ротонде. Там он уселся на скамью и приготовился к разговору. Рэст тут же настроился на ротонду.
      - Так что вы... э-э... хотели? - нелюбезно спросил ученый, барабаня пальцами по набалдашнику трости.
      - Мне необходимо поговорить с вами о профессоре Грене.
      - Ax, Грен... - Рос опустил голову и медленно положил на скамью свою палку. - Грен... Кто бы мог подумать - ведь только вчера виделись! - Он потерянно пожал плечами. - Вы мне позволите, голубчик, самому рассказать обо всем, что знаю и о чем... э-э... считаю нужным сообщить? А то вопросы, знаете ли...
      - Согласен. Только прошу поподробнее.
      Ученый с минуту собирался с мыслями, морща высокий лоб, потом начал неторопливо, тихо, глядя в пол и говоря как бы самому себе:
      - У меня, знаете ли, создалось впечатление, что все началось с нашего похода: Грен прескверно чувствовал себя, и доктор Арзо попросил меня увести его от повседневных забот и тревог на природу. Больше всего тут, конечно, виновата эрси Рума. Она молода, красива - бесспорно, - но она и своекорыстна, глупа, с дурным характером. Для Грена она была сущим адом: с нею он не знал ни секунды покоя, он был все время взвинчен...
      - Итак, вы отправились в путешествие, - напомнил сентвер.
      - Да, да. - Рос поднял голову и как будто с удивлением посмотрел на капитана. - Да, да, эрт... Поход наш был рассчитан на двадцать дней, а мы пробыли всего четыре. Да-с. Пересекая мыс Аву, мы обнаружили любопытный разлом породы. Грен наотрез отказался уходить, не обследовав его, он словно чувствовал что-то. Э-э-э... и вот тут-то мы и нашли пещеру.
      - Пещеру?
      - Будем пока называть так, голубчик. То, что мы обнаружили, безусловно имеет свое, может быть слишком необычное, название, но, право, я не любитель, так сказать, сенсаций и особенно - нескромности... Ну-с, мы прошли внутрь... э-э... пещеры. Она была освещена достаточно ярко... таким, знаете ли, мягким зеленоватым сиянием. Все там выглядело необычно. Даже неопытному взгляду было ясно, что все эти залы и коридоры с их удивительной планировкой, с их странным видом созданы не нами - кем-то другим. Многое там превратилось в прах, истлело и тотчас рушилось при первом прикосновении.
      - Простите, эрт Рос. Не поясните ли, что за зеленоватое свечение вы наблюдали в пещере?
      - Свечение? М-да... Не знаю, голубчик. Источника мы определить не могли. Видимо, этот свет испускали стены.
      - Спасибо. Прошу вас, продолжайте.
      - Э-э... Так на чем?.. Да! У нас был фотоаппарат, и мы поочередно с Греном сделали массу снимков. Я больше интересовался интерьером и разными мелочами, а Грен почему-то исключительно одними фресками... Собственно, не фресками. Это, знаете ли... э-э-э... огромные цветные фотографии, отпечатанные, так сказать, прямо на стенах. Сожалею, голубчик, что тогда не обращал должного внимания, но... мое зрение, знаете ли...
      - Значит, о содержании фресок ничего сказать не можете. Жаль. А сколько кассет вы израсходовали?
      - Две. Почти две, голубчик... Так на чем?.. Ara! В одном из залов Грен увлекся многокольцевым предметом...
      - Еще раз простите, эрт Рос: что из себя представлял этот предмет?
      - Что представлял... Он, знаете ли, похож на школьную модель атома, только орбит, так сказать, электронов вокруг него больше тридцати... точно не знаю, не считал.
      - Вы сфотографировали его?
      - Нет, не пришлось.
      - Прошу вас, продолжайте.
      - М-да... Так вот: я прошел по другим залам, зарядил новую пленку и, когда возвратился обратно, понял, что с Греном что-то случилось. Он был бледен, рассеян, на лице его появилось незнакомое выражение растерянности... а может быть, лучше сказать - отчаяния? Не знаю. До сих пор не могу подыскать нужного слова... Э-э... Сначала я подумал, что на него подействовала затхлая атмосфера пещеры, и потянул его к выходу. Он не сопротивлялся - в те минуты его можно было увести куда угодно, - только судорожно схватил с постамента многокольцевой аппарат и, сгорбившись, как непомерно уставший человек, направился за мной. Лишь однажды он остановился перед выходом из пещеры. Он впился глазами в высокую запыленную фреску и смотрел на нее до тех пор, пока я не вернулся за ним. Он грубо толкнул меня к проходу. Я не настаивал, поскольку был уверен, что потом мы вернемся не раз и все удастся рассмотреть должным образом. Но, как видите, этому не суждено было сбыться.
      - Что вы имеете в виду, эрт Рос?
      - Я имею в виду взрыв пещеры, голубчик.
      - Та-ак. Что вы об этом знаете?
      - Ничего. М-да. Решительно ничего! Только то, что она взорвана... Так позвольте?
      - Да, да, прошу вас.
      Ученый тяжело вздохнул.
      - Жалко, конечно, - сказал он, как бы оправдываясь, - да ведь что теперь поделаешь! Зато остались пленки.
      - Кстати, вы проявили их?
      - Не успел, голубчик. Не успел. В последние дни, знаете ли, кроме основной работы разные там делегации, конференции, участие в комиссиях. Сегодня отдыхаю первый вечер. И то супруга увела из дому.
      - Насколько я понял, эрт Рос, многокольцевой aппapaт профессор Грен взял с собой. Вам не известна его дальнейшая судьба?
      - Э-э... Однажды я приходил в институт и видел аппарат у Грена в сейфе - он его прятал надежно!.. Я отлично понимаю, голубчик: вся суть именно в этой штуке, но Грен не позволял даже прикасаться к ней и, заметьте, убедительно просил никому не рассказывать о пещере до тех пор, пока мы с ним не сумеем кое в чем разобраться.
      - Ясно. - Капитан помолчал. - Скажите, эрт Рос, не были ли в вашей квартире воры?
      - Были. М-да... Были, как же. Только странные воры: абсолютно ничего не взяли, все ценности на месте.
      - Вы уверены, что у вас ничего не пропало? Где вы храните те две кассеты?
      - Кассеты... Э-э-э... Вы знаете, как-то... Вероятно, там, где им и должно быть. Я не видел их с того дня, как мы с Греном вернулись из пещеры. Так полагаете - кассеты? Кому же они понадобились? Ведь о них никто не знал.
      - Эрт Рос, убедительно прошу вас после нашей беседы вернуться домой и разыскать их. Это очень важно! О результате немедленно сообщите мне.
      - Хорошо, голубчик. Обязательно. Э-э... сейчас же.
      - Что можете еще сообщить по данному делу?
      Рос напряженно поморщил лоб:
      - Видимо, я сказал все.
      - Не даст ли какие-либо показания ваша супруга?
      - Не думаю. Видите ли, они с Греном почти не были знакомы - встречались раз или два.
      - Так. Значит, все. - Рэст с минуту размышлял. - А не скажете, эрт Рос, кто кроме вас был хорошим знакомым профессора?
      - Кто... М-да. Вы знаете, он был человеком необщительным, несколько странным и, может быть, именно поэтому не искал ни дружбы, ни тесного общения с людьми. Виновата во многом и эта... э-э... красавица. Нет-нет, голубчик, других не знаю. Вот только я. Один я.
      - А командир полка?
      - Командир полка? Позвольте... Да, да, полковник Кэмс. Есть такой. Однако он далеко не близкий человек Грену. У них были чисто деловые отношения.
      - Ясно. Эрт Рос, вы случайно не видели человека в голубом ворсистом костюме?
      - Разве мало людей в голубых... э-э... костюмах?
      - Очень мало. Голубой цвет старомоден, и выпуск такой одежды прекращен три года назад.
      - Вот как. М-да... Видел тут одного мимоходом. Это, насколько я уловил из объяснений уличных зевак, какой-то пройдоха, называющий себя странствующим магом. Имя его... э-э-э... Берт-Ху-Нер или что-то в этом роде.
      - Берт-Ху-Нер... М-м. Старый знакомый. Может быть, вам все же приходилось встречаться с ним?
      - Никогда. Смею вас уверить, никогда.
      - А профессору Грену?
      - Насколько мне известно, не приходилось. Да и что... э-э... между ними общего, голубчик, посудите сами? Нет-нет!
      - Но вы что-нибудь слышали о нем, эрт Рос, хотя бы от тех же уличных зевак?
      - Позвольте... почему вас интересует этот... э-э-э... тип?
      - Потому что он был в кабинете профессора в час его смерти.
      Рос заморгал, не спуская глаз с сентвера, и, видимо, силился осознать, как могло случиться, что к его другу, знаменитому ученому-химику, приходил человек, который ни с какой стороны не интересовал его и, следовательно, никаких дел с ним иметь не мог.
      - Не понимаю, - прошептал ошеломленный Рос. - Невероятно... В институт можно пройти лишь по пропуску, а Грен никогда бы не согласился впустить его. Да и зачем?
      - И все же у профессора он был, эрт Рос, - сочувственно сказал капитан. - Прошу вас помочь мне разобраться: что заставило Грена встретиться с Берт-Ху-Нером; почему они сошлись в институте, а не в другом месте; не могло ли быть причины у странствующего мага ненавидеть или почему-либо опасаться профессора?
      Ученый долго, с усилием разглаживал большой морщинистый лоб, затем поднял голову и без всякого выражения сказал:
      - Не знаю, голубчик... Ничего не знаю. Для меня это полная... э-э... неожиданность, поверьте.
      - Жаль. - Рэст откинулся на спинку кресла. - Я надеялся на вашу помощь, эрт Рос. Но, может быть, вам знаком человек, имеющий хоть какие-нибудь отношения с Берт-Ху-Нером?
      - Нет, голубчик... Такие вопросы меня, простите, не интересуют.
      Сентвер помолчал, давая возможность Росу придти в себя, потом заговорил снова:
      - Хорошо. Оставим пока а покое странствующего мага и вернемся на мыс Аву. Впрочем... вы не устали, эрт Рос?
      - Я... э-э... нет, нет, голубчик, будем продолжать, пока есть время, а то потом, знаете ли...
      - В таком случае давайте подробнее поговорим о пещере. Только вначале прошу начертить план - как вы ее себе представляете, - и дать по возможности детальное описание всего виденного вами в каждом из залов.
      Осмотр участка мыса Аву, где находилась пещера, ничего не дал: взрыв был до того мощным, что не оставил, конечно, в целости ни одного предмета и все перемешал с землей на многие метры в глубину. Даже если теперь, подобно археологам, перекапывать грунт, вряд ли от этого будет польза: найденные осколки не воссоздадут полной и ясной картины того, что было. Да и кто возьмется за такую бесперспективную работу!.. Эх, знать бы про эту пещеру раньше - за день, за два до взрыва, - ничего бы с нею не случилось, да, может быть, удалось бы уберечь от беды и эрта Грена!
      Рэст раздвинул рамы и полной грудью вдохнул свежий вечерний воздух. В небе мерцали колючие звезды. Луны - большая и две маленьких - горели ярко в голубой безоблачной сини. В кустарнике неистово звенели цикады, и звон этот, легкий и чистый, казалось, заполнил собою весь мир.
      - Вы устали, эрг.
      Сентвер оглянулся:
      - Пожалуй, нет, Тум. Вот что, выключи-ка свет, без него уютнее.
      - Больше опроса не будет?
      - На сегодня хватит - уже поздно... Так что же мы узнали?
      - Слишком мало, эрт Рэст. Нам известно, что профессор Грен владел загадочным многокольцевым аппаратом. Не исключено, что именно аппарат сообщил какую-то тревожную, а может быть, и ужасную тайну профессору, и вряд ли тайну частного характера. Это известие стало причиной смерти, причиной последующей цепи событий.
      - Так, так. Дальше?
      - Профессор принял серенций - единственный яд, полностью разрушающий мозг. Если бы хотел просто умереть, он мог бы воспользоваться другим ядом. И то и другое у него было под рукой, в то время как серенций находился чуть ли не в конце лаборатории. Именно этот яд лишил возможности исследовать мозг эрта Грена и узнать о тайне, которую он хранил. Нам остается выяснить: принял ли серенций профессор сам или же кто-то другой был заинтересован в том, чтобы никто никогда не узнал этой тайны... Не допускаете ли вы причастность Берт-Ху-Нера?
      Рэст скептически улыбнулся:
      - У меня нет пока полной уверенности, Тум: не разные ли это люди - Берт-Ху-Нер и человек с неподвижным лицом, которого видел Нолис? Помнится, у странствующего мага завидная мимика.
      - Он мог надеть маску, эрт!
      - Мог. А зачем? Не лучше ли было заменить костюм? Нет, нет, мне кажется, преждевременно делать такое заключение. Рэст закурил и стал неторопливо расхаживать от стены к стене. - Но - допустим, маг! Тогда зачем он явился к профессору? Как прошел к нему, не замеченный энни Ролой? Не мог же он, в самом деле, пройти сквозь стену! А в кабинете он был, тут нет никакого сомнения. - Сентвер остановился перед роботом. - А ты считаешь, маг имеет отношение к этой истории?.. Нет, нет, Тум. Тут что-то другое. Я не вижу причин, из-за которых нужно было бы Берт-Ху-Неру убивать Грена.
      - Видимо, у мага была причина, эрт. Не пришел же он к профессору просто так...
      На панели настойчиво замигал ярко-красный глазок вызова. Рэст включил экран и увидел взволнованное лицо Роса.
      - Не нашли?
      - Э-э-э... Понимаете, голубчик, только что все с женой проверили. Нет кассет! М-да. Пропали кассеты!
      - Скверно, эрт Рос. Профессор Грен оказался хитрее вас.
      - Что?.. Что вы сказали? - Рос заморгал подслеповатыми глазами, надел и снова снял очки. - Вы вот что... Сказать такое о Грене! О мертвом Грене! Вы мне за это... э-э... ответите!
      Экран погас. Рэст смущенно погладил затылок. Ярко-красный глазок замигал снова. Возник участок оживленной дороги. Линейный сечтвер, стирая с лица грязный пот, сообщил: только что на автостраде Бурита - Ассон, возле Ольмы, в результате столкновения машин, один из водителей отправлен в тяжелом состоянии в больницу, а другой, что ехал на "кондоре", точно тот самый человек в голубом костюме, - погиб в катастрофе и... исчез.
      - Как исчез?
      - Сами не понимаем. Стал пропадать постепенно: ноги, живот, грудь, а потом и голова.
      - Ч-черт! Экспертов вызывали?
      - Они были с нами.
      - И что?
      Линейный сентвер неловко пожал плечами, Рэст нетерпеливо спросил:
      - Что обнаружено при убитом?
      - Ничего особенного, эрт: пистолет с двумя обоймами, пустой бумажник, несколько пакетов с химикатами, которые он, вероятно, взял у профессора Грена, носовой платок...
      - А аппарат? Многокольцевой аппарат?
      - Больше ничего не нашли, эрт капитан.
      Полковник Кэмс в свои пятьдесят лет был строен, как юноша. Лишь восковое сухощавое лицо со следами оспы да резкие морщины, прорезавшие лоб и щеки, выдавали его истинный возраст. Холодные цепкие глаза временами казались доброжелательными, и все же Рэст не мог избавиться от мысли, что Каме- человек жестокий и опасный. На вопросы он отвечал грубоватым голосом, отрывисто и четко.
      Да, они неплохо были знакомы с профессором Греном. Взаимоотношения чисто деловые. Полк нередко поставлял институту взрывчатку для опытов... может быть, и не для опытов, он этим не интересовался.
      Да, девятого июля Грен обращался к нему за взрывчаткой. Полковник, конечно, удивился: зачем институту понадобилось ее так много, да еще наибольшей разрушающей силы, но спорить не стал и выдал столько, сколько у него просили. Нет, на взрывчатку требования не было, но Грен заслужил доверие, и полковник был убежден в том, что требование не сегодня завтра будет выслано в полк для отчетности. Впрочем, о том же говорил и профессор.
      Да, Грен просил в помощь трех знающих солдат и полу. чип их без промедления. И автомашину. Но кто мог предполагать, что такой человек, как Грен, обманет его? Он даже не знает, возмущаться ли его поступком или сожалеть о нем.
      Капитан Рэст хочет видеть этих солдат? Пожалуйста. Нет ничего проще!
      Полковник вызвал по видеофону дежурного по полку и распорядился пригласить в комнату отдыха нужных людей - с ними желает побеседовать представитель розыска. Кэмс тут же сообщил Рэсту индекс и, изобразив улыбку, приложил руку к фуражке.
      Через десять минут сентвер подключился к комнате отдыха. При его появлении трое солдат поднялись за столом, громыхнув стульями. Капитан дал знак им сесть. Первым давал показания старший группы Ла-Тор, который нудно, с ненужными подробностями, не имеющими отношения к делу, и раздражающей неторопливостью начал говорить о том, как утром девятого июля его, Ялуза и Лона направили в распоряжение профессора Грена. На автомашине, загруженной взрывчаткой, они прибыли на мыс Аву и по схеме профессора заложили мощные заряды по кругу диаметром около сотни метров, причем сила взрыва направлялась вниз, в глубину грунта. Хоть эрт Грен и говорил, что имеет намерение лишь разрыхлить породу, но опытному глазу было ясно: задумано другое - вовсе не разрыхление породы.
      Вечером профессор Грен отпустил их вместе с машиной в часть. Остаток взрывчатки забрать с собой он не разрешил. Как бы между прочим, сказал, что взрывать, возможно, вообще не придется, а ехать с ними он пока не может, поскольку неожиданно возникли кое-какие сомнения, которые надо срочно проверить. Солдаты вернулись в полк без него. А на другой день узнали, что пещеру он все-таки взорвал.
      - Кто вам сообщил об этом? - спросил Рэст.
      - Возле мыса Аву, эрт капитан, был на учениях батальон нашего полка, и все слышали взрыв.
      - Меня интересует другое: кто вам сказал, что взорвана была пещера?
      - Так никто, эрт капитан. Мы сами догадались - чего ж еще было там взрывать, кроме пещеры? А десятого числа туда ездил начальник штаба - ничего не осталось!
      - Ладно. Вернемся к девятому июля. Вы сами, Ла-Тор, не видели входа в пещеру?
      - Лично я не видел, эрт капитан. Вот вроде Ялуз...
      Сентвер вопросительно посмотрел на Ялуза. Тот неопределенно пожал плечами:
      - Чего ж сказать? В разлом спускался сам профессор. Нас он все время держал на расстоянии от того места...
      - И все же - вы видели вход? - перебил Рэст.
      - Видел. - Ялуз кисло улыбнулся. - Ничего особенного. Я приближался к нему на минуту, пока профессор был на дне разлома. Спуск там удобный, пологий - метров пять-шесть... У меня неважное зрение, капитан, и не знаю, показалось мне или нет, но сама пещера сооружена, видно, из серого металла. Стена там лопнула - двое рядом пройдут, и в высоту побольше человеческого роста будет. А изнутри пещеры - свет такой... зеленоватый. Вот вроде и все.
      - Как по-вашему, что мог сделать профессор с остатками взрывчатки?
      - Нам кажется, он употребил ее на минирование пещеры изнутри.
      - Что можете еще добавить к сказанному?
      - Больше ничего.
      - Вы, Лон?
      Молодой солдат замялся, опустил глаза:
      - Н-ничего, эрт капитан.
      - Вы что-то хотите скрыть от меня?
      - Никак нет... Просто один наш товарищ видел на мысе Аву человека...
      - Тебя о деле спрашивают, а не о солдатских байках, буркнул Ла-Тор. - Этот Ритор начитался всякой фантастики...
      - Прошу вас, Лон, продолжайте, - перебил сентвер.
      - Ну... под утро это было... на десятое июля. Ритор шел в батальон с пакетом от начальника штаба и увидел его. Говорит, ростом он был ниже меня - метра полтора. Прилетел на прозрачном аппарате и снизился как раз на том месте, где произошел взрыв. Незнакомый был, наверное, в трико - отсвечивало оно, будто стекло, - да и лицо тоже казалось каким-то стеклянным... Он долго бродил по взрыхленной земле, вроде расстроенный такой...
      - Расстроенный?
      - Ритор говорит - расстроенный... Минут этак через пять снова полез в свой тесный аппарат, да вот что-то у него там разладилось - не полетел: немного поднялся и упал чуть не в море. Пока он возился со своей машиной. Ритор добежал до батальона и сообщил дежурному о том, что видел. Дежурный поднял взвод солдат, но ни странного человека, ни прозрачного аппарата не было и в помине. Попался, правда, другой человек - высокий, в старомодном костюме, - он удалялся в сторону дороги, которая ведет к городу. Ритор клянется, будто лицо у того высокого тоже было чудным, - словно не свое.
      - Так. - Рэст старался успокоить возникшее волнение. - А какого цвета на нем был костюм?
      - Ритор сказал - голубой... такой пушистый.
      - Байки все это, эрт капитан, - снова вмешался Ла-Тор. Начитаются всякой фантастики...
      Рэст натянуто улыбнулся.
      - Собираю солдатские байки, - сказал он, утирая лицо платком. - Записал уже больше сотни... Так, говорите, вашего товарища зовут Ритор? Придется послушать и его...
      Закончив допрос, сентвер закрыл глаза и попробовал привести в порядок мысли. Недавнее сообщение в прессе о загадочном черном диске, опустившемся на поверхность большой луны, теперь неотступно тревожило ум. Появление на мысе незнакомца было, видимо, в прямой связи с прилетом черного диска.
      Перед Рэстом лежало несколько листов бумаги с пометками по делу. Он сосредоточенно водил линии красным карандашом туда, сюда, - потом поднялся и стал расхаживать по кабинету.
      Экспертиза установила наличие в организме Грена большой дозы серенция, но не подтвердила факта насильственных действий. Значит, вовсе не исключено, что профессор принял яд сам, добровольно, и если так, то причину искать надо...
      - Ну что, Тум, кое-что уже вырисовывается? - сказал Рэст. - Еще немного - и все встанет на свои места. А вот со стариком Росом придется помириться. Без него нам не закончить следствия... Впрочем, есть еще одно звено.
      - Многокольцевой аппарат?
      - Вот именно. Но с этим проще. Кстати, займись, пожалуйста, списком и подготовь индексы указанных точек. Нам они могут понадобиться сегодня же. А может быть, и нет, ведь должен же кто-то откликнуться на наше заявление!
      - Вызов, эрт Рэст! Наверно, это и есть тот, кого вы ждете?
      Капитан включил экран и увидел незнакомое лицо, пересеченное по щекам двумя вертикальными складками. Из-под мохнатых пучков белесых бровей смотрели беспокойнью, глубоко сидящие глаза.
      - Я... эта... - начал мужчина и смущенно погладил щетинистый подбородок. - Я... эта... дежурный печи. Пигур мое имя. Тут говорят, вас интересует все о профессоре Грене?
      - Да, да, эрт Пигур, прошу вас!
      - Эта... Может, вам не мешало бы знать, что профессор тут как-то заглядывал в мое дежурство и сам - вроде, воровато так - кинул в печь какую-то штуковину из серого металла. Похоже, наперед поломал ее и... вот кинул.
      - Какого числа это было?
      - Десятого июля, перед самым концом рабочего дня. Вроде он был не в себе. Я... эта... ни о чем его не расспрашивал, а он... эта... ничего не сказал. Тогда мне не показалось подозрительным - к нам частенько приходят сжигать что-нибудь, - но нынче, как я услышал вашу просьбу...
      - Скажите, эрт Пигур, в вашей печи имеется автоматфотограф?
      - Как же, есть. Эта... мало ли что несут сжигать - вот он и снимает. А после комиссия глядит, что и как.
      - Комиссия уже просматривала снимки за десятое июля?
      - Не должно, эрт. Они будут проверяться первого августа. Это бывает раз в месяц.
      - Отлично. Спасибо, эрт Пигур, - сказал сентвер. - Очень нужное показание вы дали. А снимок того странного серого металла я возьму у вас сегодня же.
      Эрт Рос был бледен и смущен. Щека дергалась сильнее обычного. Без очков лицо казалось незнакомым, чужим.
      - Э-э... прошу извинить, эрт Рэст, мою, так сказать, горячность. Вы, по-видимому, были... э-э-э... правы. М-да. Мне сейчас жена такое сказала! Впрочем, послушайте ее сами.
      В середине экрана появилась эрси Дара Рос, женщина с усталым лицом, которое еще хранило следы прежней красоты. Она безразлично взглянула на Рэста и, приложив платок к покрасневшим глазам, тихо начала:
      - Однажды...
      - Простите: когда именно?
      - Восьмого июля. Я вернулась домой раньше обычного. Дверь оказалась открытой. Меня это обеспокоило, хотя внучка, убегая гулять, иногда забывает запирать двери. Дело в том, что шестого и седьмого числа кто-то проникал в нашу квартиру. И в этот раз я обнаружила некоторый беспорядок. Я сразу прошла в дальнюю комнату и увидела спрятавшегося за портьерой Грена. Он сказал что-то бессвязное о каком-то документе, но я сразу поняла: лжет. Грен лгал! Это было так несовместимо с моим представлением о нем, что я готова была закричать!.. Мужу ничего не сказала, боясь расстроить: ведь они были друзья. Тогда я не знала, что нужно было Грену в нашей квартире, но теперь мы оба уверены; искал он кассеты. Одну он взял.
      - Взял! - вскрикнул Рэст. - А другая? Другая кассета?
      - Вторую нашли. У внучки в игрушках.
      - А!.. Эрт Рос! Эрт Рос! - Капитан нетерпеливо замахал рукой, как бы вызывая ученого из-за экрана. - Вы проявили кассету?
      - Э-э... не успел. Все как-то, знаете ли...
      - Прошу пока ничего не предпринимать! Я сейчас же заеду к вам за нею. Я сам проявлю ее!
      - Хорошо, э-эрт Рэст.
      - У меня еще вопрос. Не было ли у вас с профессором Греном разговора о кассетах?
      - Был. Был, голубчик, как же. На другой день после нашего возвращения. Грен зашел ко мне на работу и спросил, где кассета и проявил ли я ее. М-да... Он был уверен, что кассета одна - я ему ничего не говорил о второй. Он выразил желание иметь ее, и я уже согласился, но мы немного повздорили, он рассердился и заявил, что больше никогда не переступит порог моего дома...
      Я еще тогда почувствовал неясную беду и понимал, что обе пленки представляют определенную ценность, и поэтому считал необходимым через неделю передать их в Совет. Грен был против этого. Вообще он сильно изменился в последнее время, голубчик. М-да... Приходил я к нему мириться седьмого июля и в порядке дружественного шага попросил подарить мне его робота Стима. Он же вдруг спросил меня: "Что бы ты сказал, Рос, если бы я на самом деле был не человеком, а просто роботом, как Стим?" Я ответил, что гордился бы таким роботом.
      - Так, так... Любопытно. - Сентвер выжидающе посмотрел на свидетеля. - В пещере вы взяли только многокольцевой аппарат?
      Рос смущенно потупился:
      - Собственно... Видимо, по рассеянности я положил в карман - уверяю вас, совершенно... э-э... не умышленно! - черный стекловидный ромбоэдр. Вряд ли он представляет какую-либо ценность для науки.
      - Как он выглядит?
      - Э-э-э... обычный шестигранник. Небольшой - с куриное яйцо. Легкий, С одной матовой гранью... Внучке он ужасно нравится! - Ученый тепло улыбнулся. - Повозилась с ним день-другой и заявила, будто "черная игрушка" показала ей страшное кино. Какова фантазерка, эрт!
      - Дети часто фантазируют, - кивнул Рэст. - Он склонил голову, чтобы скрыть внезапно возникшую догадку.
      Рэст стоял у окна и беспрестанно курил. Он смотрел на город и не видел его. Он думал. Будто откуда-то издалека донесся до него голос робота:
      - Следствие закончено, эрт.
      Капитан зябко поежился и, немного помедлив, повернулся к Туму:
      - Закончено?.. А что же мы имеем?
      - Фактов достаточно, эрт, особенно после того, как вам удалось оживить молчаливый ромбоэдр. Хотите посмотреть давнюю хронику еще раз?
      Не дожидаясь согласия капитана, робот поставил ромбоэдр так, чтобы яркий свет лампы падал на матовую грань. В кабинете тотчас возникла сизая мгла, и Рэст снова увидел то, что видел уже много раз. Инопланетный передатчик показывал трагическую историю пришельцев с того часа, как они подлетели к этой планете. Первые кадры знакомили с космолетом, похожим на гигантское колесо, и с его экипажем. Потом - неудачная посадка, приведшая к гибели большинства космонавтов. Оставшиеся прекрасно понимали, что теперь никогда не увидят родины, что до конца своих дней вынуждены пребывать пленниками незнакомого, неустроенного мира, где разум пока еще не шагнул дальше стрелы и копья...
      Да, он, Рэст, безусловно, допустил ошибку, предоставив в распоряжение Тума черный ромбоэдр. Но разве тогда можно было предвидеть, какую тайну он хранил? А Тум проанализировал эти материалы и сделал вполне логичные выводы, соединив недостающие звенья общей цепи далекого прошлого. Теперь ничего не исправишь...
      Перед глазами Рэста продолжали мелькать сменяющие друг друга сцены тысячелетней давности.
      ...Через полгода после рокового приземления в живых остался лишь один - остальные умерли от непонятных болезней и от ядовитых стрел дикарей. Пришельцы не интересовали аборигенов, они видели в чужаках не создателей и не духов, а врагов.
      Выживший долго тосковал в одиночестве, пытался учить первобытные племена знанию, но с трудом избежал расправы ревностных колдунов, и продолжительное время он прятался а космолете, который уже наполовину был погребен дюнами. Бедняга сделал все возможное, чтобы внешне стать похожим на туземцев, однако попытки эти ни к чему не привели. Много дней он потратил на то, чтобы, создать двойника, способного скоротать тягостное одиночество. И надо же было случиться так, что именно в момент рождения того на свет в космолет проникли разведчики соседнего племени. Увидев необычное появление другого человека, они тотчас сообщили об этом вождю, вождь по совету хитрого колдуна приказал доставить обоих к себе.
      Они долго не понимали друг друга...
      Глава племени обещал не трогать жилище пришельца и сохранить ему жизнь, если он согласится взамен убитых в битвах воинов подарить ему новых храбрецов. Пришелец в конце концов вынужден был уступить... И вот в присутствии всего племени созданный пришельцем робот начал менять облик - постепенно становился похожим на рослых аборигенов, только более угловатым, с более развитой мускулатурой и бессмысленным выражением глаз, а затем, словно амеба, начал делиться на двух, на четырех подобных себе...
      Дикари смотрели на явное чудо, но в них не было любопытства. Они просто радовались, что в племени будет много сильных и ловких воинов, которые наконец осилят свирепых соседей и прогонят их за пределы долины.
      Вождь племени лишь наполовину сдержал слово: жилище пришельца не тронул, а самого ни на шаг не отпускал от себя и время от времени повелевал выдавать ему новых и новых воинов. Вскоре это безжалостное войско двинулось с победным кличем, круша на пути более слабые племена и народы...
      Рэст заставил себя отвернуться от необычного сизого экрана и прервал пояснения помощника:
      - Что же из всего этого ты понял, Тум?
      - Я давно все понял, эрт.
      - Так... ну, и... можешь теперь сказать, кто такой человек в голубом костюме?
      - Могу. Не Берт-Ху-Нер, как мы полагали вначале. Странствующий маг погиб под обвалом в горах Нурмези неделю назад, а его облик принял другой - тот, кто был заинтересован в сокрытии секрета пещеры-звездолета и в уничтожении всех доказательств, проливающих свет на тайну тысячелетий. Этого другого и встретил солдат Ритор, когда вернулся к мысу с товарищами. Незнакомец тогда уже был в голубом костюме, стал выше ростом, и лишь лицо немного выдавало его; видимо, трудно сразу привыкать к владению чужим телом...
      Этот другой - назовем его для простоты Лже-Берт-Ху-Нером - имел способность не только принимать чужой облик: он мог проходить сквозь стены, о чем свидетельствует факт появления его в кабинете профессора Грена.
      Рэст медленно расхаживал по кабинету и о чем-то сосредоточенно размышлял, лишь изредка рассеянно поддакивал и задавал малозначащие вопросы.
      Лже-Берт-Ху-Нер явился к профессору сразу после того, как тот принял серенций, - продолжал Тум уверенно. - И вот тут, видимо, между ними произошел разговор, о сути которого можно лишь догадываться. Незнакомец - вернее, пришелец, а еще точнее - далекий потомок тех, кто посетил наш мир тысячи лет назад, - был достаточно осведомлен о взрыве пещеры-звездолета и о причастности к нему Грена. Он знал и о материалах, которые находились у профессора и которые были единственными во всей Вселенной уликами против давних деяний оставшегося тогда в живых инопланетянина.
      Умирающий профессор понял, кто явился к нему, и, побуждаемый бессильной местью или иным чувством, заявил, что у него уже нет ни многокольцевого аппарата, ни кассеты, что он их якобы только что отправил с нарочным академику Эрис-Дорану. Не понимаю одного, эрт: какие причины побудили профессора выпустить по пришельцу пять пуль? Бессильная злоба? Месть за прошлое? Страх за будущее, которое представлялось ему в жутких тонах? А может быть, просто невменяемое состояние, вызванное действием яда?..
      Ну, а Лже-Берт-Ху-Нер, легко раненный в руку, вышел из института тем же путем, то есть через стену, сел в первую стоявшую без присмотра автомашину и направился в город Рузину в надежде догнать мнимого нарочного - именно так, иначе зачем ему было, рискуя жизнью, мчаться по автостраде Бурита - Ассон?
      А в общем-то, стоит ли притворяться, эрт Рэст? Вы сделали точно такие же выводы и, слушая мою болтовню, просто выигрываете время для осуществления вашего плана: вы думаете, как надежнее избавиться от меня, а я уже придумал, как сохранить себе жизнь.
      - Не мели чепуху, Тум! - взяв себя в руки, сказал Рэст. С чем, по-твоему, связано самоубийство профессора?
      Послышалось что-то вроде смешка. Этот автомат, кажется, в самом деле чувствует себя уверенно, говорит смело, ничего не скрывая. Что же он задумал?
      - Поясню, эрт Рэст. Многомесячная трудоемкая работа в институте, взбалмошная, сумасбродная жена, с которой они ежедневно ссорились, и, наконец, эта тайна пещеры, эхо тысячелетий, дошедшее до него, - кульминационная точка, кризис, предел того, что мог вынести человек в его положении. Последние месяцы сделали эрта Грена слабым и безвольным, все ему надоело, во всем он был разочарован. Он ни во что не верил! Весь мир для него стал опасным чудовищем, которое так жестоко растоптало все, что еще совсем недавно было святым, чистым и непоколебимым, как сама истина. Эрт Грен принял серенций именно потому, что иначе не мог, не видел другого выхода. Тайна чужого звездолета показалась ему ужасной, страшной; тайна эта не могла найти места в устоявшихся канонах его мировоззрения. И кроме того, он боялся выдать свой секрет. Однажды это он уже сделал - когда спросил у эрта Роса: "Что бы ты сказал, если бы я на самом деле был не человеком, а роботом, как Стим?" Вы, эрт, сами же воскликнули потом: "Вот где отправная точка для решения задачи!"
      Рэст перестал ходить и, взглянув на Тума, хрипло сказал:
      - Да-а. Грен не хотел, чтобы планета узнала правду. Он, вероятно, лучше других понимал последствия своего открытия... Но что может быть в нем ужасного? Впрочем, достаточно и того, что психика людей...
      После продолжительного молчания он с трудом выдавил из себя;
      - Мы были неплохими друзьями, Тум... Мне искренне жаль тебя, но иначе я не могу: неясная ответственность за судьбу всего разумного населения планеты вынуждает меня на крайние меры...
      Рэст шагнул к железному помощнику, чтобы извлечь из его приемника пленку и магнитофонные ленты.
      - Вы ничего не предпримете, эрт, - твердо сказал Тум. Фиолетовый глаз засветился чуть ярче обычного. - Как только будет произнесен индекс моей смерти, в тот же момент автоматически сработает распылитель метана. Вам не выйти из кабинета, когда закроются двери и окна по известному лишь мне коду!
      - Вот оно что... Ты предусмотрителен. - Рэст почувствовал, как пальцы его задрожали и лоб покрылся испариной. Предусмотрителен... Я не учел, что ты можешь применять свой код...
      Он подошел к окну и долго смотрел на город. Отсюда, с холма, ясно видно, как белые дома, утопающие в зеленых волнах садов и скверов, подступают к самому морю. И воздух чист и прозрачен, и нежный запах медянок и буйное благоухание цветущей цирии врывались в прокуренный кабинет смело и дерзко, неуклонно отстаивая свое право на прекрасное... Может быть, выпрыгнуть через окно в палисадник - вот сейчас же, пока не поздно?
      Рамы медленно сдвинулись. Рэст оглянулся. Тум стоял возле стола у кнопочной панели и спокойно смотрел на капитана.
      - Вы не хотите умирать, эрт, я знаю, - сказал он. - Да и зачем? Ведь мы не дошли до главного. Я прошу вас внимательно просмотреть те кадры ромбоэдра, которые почему-то меньше всего интересовали вас.
      - Какие кадры? - неуверенно спросил Рэст.
      Вместо ответа Тум перевернул черный передатчик обратной стороной к лампе и терпеливо ждал, когда снова появятся начальные сцены далекого прошлого планеты. В них было много жуткого: массовая безропотная смерть, обезумевшие от страха и горя люди...
      - К чему это? - сказал сентвер, поежившись. - Или тебе доставляет удовольствие смотреть на мучения несчастных?
      - Я давно заметил, эрт, что подобные ужасы не для вашей чуткой души, и все-таки убедительно прошу повнимательнее сравнить пращуров человека вот с этими кадрами.
      Реет сначала всматривался рассеянно, медленно переводя взгляд с одного изображения на другое, и, хотя неосознанно уже чувствовал неясную разницу между теми и другими, но никак не мог понять, в чем же состояла эта разница. И вдруг словно осенило его;
      - Глаза?!
      - Не только глаза, эрт, - у людей более осмысленное выражение, более стройное положение тела, более утонченные черты.
      - Ты хочешь сказать...
      - Да, эрт. Все тысячное войско искусственно созданных саморазвивающихся киберсистем погибло, а люди, настоящие люди, переживали это как смерть близких, поскольку они не знали и знать тогда не могли, что такое биороботы. Пришелец уничтожил свои создания намеренно, за что, видимо, и был умерщвлен. Всмотритесь: на этом снимке он не совершенствует схему, как вы подумали вначале, а наоборот - вносит поправки на быструю потерю энергии; он не хотел давать вождю неограниченную силу и, кроме того, опасался неуправляемого размножения биороботов, которое могло бы привести к весьма трагическим последствиям...
      Рэст чувствовал, как голова его заполняется тягучим теплым туманом, и он не находил в себе мужества освободиться от этого тумана. Он плохо соображал. Слова Тума доносились будто сквозь сон, хотя он и пытался понять их подлинный смысл. Недоставало воздуха. Стало душно, и время от времени сентвер с удивительным равнодушием думал о том, что может потерять сознание от недостатка кислорода, что хозяином положения сейчас является не он, человек, а его железный помощник, который уже успел надежно защитить себя... Предусмотрителен!
      - Значит, умерли... Все до последнего, - сказал он слабым голосом, сдавливая пальцами виски и безучастно глядя на экран. - Все до последнего...
      - Да, эрт.
      - Душно. - Рэст начал расстегивать воротник. - Почему так душно, Тум?.. А, да... - Пошатываясь, он подошел к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. - Мышеловка. Склеп.
      - Простите, эрт. Не понял.
      - Открыл бы окно - дышать нечем!
      Тум словно не слышал сентвера. Мигнув большим фиолетовым глазом, он все тем же ровным тоном сказал:
      - Эрт, мне кажется, вы до сих пор не осознали главного: вы - человек, все вы - настоящие люди, а не потомки саморазвивающихся киберсистем. Те все погибли, все до единого!.. Имей профессор Грен вторую кассету, а еще лучше - черный ромбоэдр, он не пришел бы к трагическому концу от ошибочной мысли о своем искусственном происхождении. Ведь он полагал, что созданные пришельцем существа уничтожили людей, заполнив собою весь мир...
      - Я это понял, Тум. - Отыскав в холодильнике лед, Рэст долго и сосредоточенно остужал разгоряченное лицо.
      - Я никудышный сентвер, вот что, - прокашлявшись, сказал он. - Я не сообразил даже, что такой нелепости с созданием самосовершенствующихся биороботов, которые бы стали выше людей, вообще не может быть. Это само по себе немыслимо! Рэст сдавил виски. По рукам его бежали струйки таявшего льда. - И все же, что беспокоило Лже-Берт-Ху-Нера? Почему он старался уничтожить следы посещения нашего мира его сопланетниками?
      - Пришелец тревожился именно за то, что случилось с вами, эрт, и с эртом Греном.
      - То есть?
      - Он боялся, что люди не смогут до конца понять всего, что произошло здесь тысячи лет назад, и у них возникнет убеждение в их неполноценном происхождении. Этих сведений многокольцевой аппарат не имел. Что же касается профессора Грена, то он, возможно, и узнал бы истину, будь у него этот шестигранник или хотя бы вторая кассета с пленкой, где запечатлена гибель биороботов. Впрочем, вряд ли. Он был сбит с толку ошеломившей его информацией. У него просто не было сил заново, трезво и спокойно во всем разобраться...
      Рэст уже не слушал Тума. Теперь, когда сознание немного прояснилось, голову неожиданно заполнили мысли одна тревожнее другой. Он со страхом думал о том, что рано или поздно расследование этой тайны станет достоянием планеты, поползут слухи, одни нелепее других. Люди начнут с подозрением относиться друг к другу, видя в соседе человека и считая роботом себя. И наоборот... Он вдруг совершенно ясно представил страдания обезумевших людей, потерявших под ногами твердую почву, подобно Грену; людей, которых уже ничем не убедишь, когда в их души закрались страхи и сомнения...
      - Тум! - Рэст испугался своего голоса, прозвучавшего в тишине особенно громко и резко. - Раздави этот ромбоэдр!
      Фиолетовый взгляд робота стал тусклым и невыразительным. Он медленно взял со стола черный передатчик и сжал его в сильных железных ладонях. Раздался едва слышный хлопок.
      - Вы решили, эрт...
      - Да, Тум. Пойми: никакой тайны, никаких слухов не будет, если... - Сентвер извлек из приемника робота пленку, собрал магнитофонные ленты и поджег все это в металлическом кювете. Затем вплотную приблизился к помощнику и четко произнес:
      - Эс-двестй шестьдесят четыре-зет!
      Глаз Тума потух. Он вздрогнул и замер. Рэст торопливо вскрыл сектор памяти, извлек блоки и бросил их в устройство, стирающее записи. Он уже чувствовал запах газа и спешил закончить все намеченное на последние минуты жизни...
      Погружаясь в пьянящее небытие, он с полным безразличием к себе понял, что кто-то пытается открыть дверь в кабинет...