Алексей Смирнов
      Тезки
      Действующие лица:
      А
      А-прим
      Квартира А. Сверкающая комната. В центре - сервировочный столик, накрытый на двоих. Две мягкие скамеечки. В нижнем ярусе столика - плетеная корзиночка с хлебом, а также матерчатые и бумажные салфетки. В верхнем ярусе - графин с черно-коричневой жидкостью, тарелки с закусками, рюмки, вилки. Обстановка серьезного офиса, все вылизано и вычищено. Металлическая мебель, панели приборов. Африканские маски на стенах.
      Широкими шагами входит А, человек самодовольный и рыхлый, за ним неуверенно следует затрапезного вида А-прим. Ясно, что первые осторожные приветствия уже состоялись в прихожей.
      А-прим. Мне нужен Сомов.
      А. К вашим услугам. Я понимаю так, что вы...
      А-прим. Сомов.
      А. Вот именно. Будьте как дома, прошу к столу. Тапочки нашли?
      А-прим. Богато у вас. Бизнесмен?
      А (пренебрежительно и неопределенно). Так... (машет рукой) Одно название.
      А-прим осматривается, ища, где бы сесть, хотя скамеечки стоят у него под носом.
      А. Можно попросить ваши документы? Без обид.
      А-прим. Пожалуйста. Хорошо, что я захватил.
      А берет паспорт А-прим, со вкусом изучает.
      А. Сомов Андрей Николаевич. Мороз по коже, честное слово.
      А-прим (с подозрением и обидой). Почему мороз? Не соответствую?
      А. Что вы, Бог с вами. И вообще я вам сразу поверил. Документы - это... очень занятно увидеть собственные бумаги, а в них - чужую физиономию.
      А-прим (усмехается). Мне тоже занятно. Улавливаете намек?
      А (смеется). Улавливаю! Еще как улавливаю!
      Идет к какой-то матовой панели, исторгает из плоскости медленный длинный ящик. Роется, находит свой паспорт, вручает А-прим.
      А-прим. Сомов Андрей Николаевич. Надо же.
      А. Садитесь же. Вы знаете, сколько я таких нашел?
      А-прим. Сколько?
      А. Девяносто четыре штуки. Вы - первый, кто откликнулся.
      А-прим. Вот черт!
      А. Правильно. Я сказал то же самое, и не один раз. Начиная с десятого. (Разливает в рюмки). Давайте, что ли, за встречу, Андрей Николаевич!
      А-прим. Всегда пожалуйста.
      Церемонно чокаются, пьют.
      А. Кушайте, все перед вами. Салфетки внизу.
      А-прим хмурится, заглядывает в нижний ярус. Трогает пальцем салфетку, не берет.
      А-прим. Получается, нашего брата аж сотня без малого?
      А. Больше. Девяносто четыре - это только в Интернете, плюс милицейская база данных по городу. Последняя - ваш случай. А сколько еще родилось в других городах и странах? Сколько еще не выходит в Интернет?
      А-прим (кивает). Как я. У меня телевизор - и тот черно-белый.
      А. Все наладится, как дело пойдет. Вся надежда на таких, как вы.
      А-прим. Почему?
      А. Сетевые не очень любят общаться в реале. Собаки заносчивые.
      А-прим. Кто? Где общаться?
      А. Пользователи Интернета, Сети. Они предпочитают общаться не вживую, а так вот, под никами.
      А-прим. Под чем?
      А. Неважно. По второй?
      А-прим. Конечно.
      А. Долгого нам здоровья.
      Пьют, закусывают.
      А-прим (после паузы). Может быть, все-таки расскажете?
      А. Простите?
      А-прим. Зачем я здесь? Живу я, конечно, гаденько, серо... до нового лаком... иначе черта с два я бы к вам пришел. Ясности хочется.
      А. Да! Разумеется! Mea culpa!
      А-прим. Вы снова говорите непонятно.
      А. Так вы меня поправляйте, не стесняйтесь. Я не нарочно. Это часто случается - знаешь какое-то слово, или не слово... И думаешь, будто все его знают. Люди - они ведь разные, да? Mea culpa - моя вина.
      А-прим. По-итальянски, небось?
      А. Горячо. Латынь.
      А-прим. Вот я и чувствую. Меа, мио... Что-то такое где-то когда-то было. Мио, мой мио.
      А. Забудем. Я постараюсь следить за своей речью. Но слушайте на всякий случай повнимательнее. Я еще ни в чем не уверен. Разум ищет закономерность в случайном, но себя полагает случайным. Согласны? Итак: нам дана целая орава полных тeзок.
      А-прим. Так.
      А. Давайте от них абстрагируемся (смотрит на А-прим). Я хотел сказать отвлечемся. Вот перед нами стенка. Представьте себе стенку вообще: без обоев, узоров, картин. Стенку как общую идею.
      А-прим. Платоновскую?
      А (недоверчиво). Вы знакомы с Платоном? Вам что-то говорит слово "Федр"? "Пир"?
      А-прим. Считайте, что нет. Просто всплыло откуда-то.
      А. Очень к месту всплыло. Именно в этом смысле я и назвал стенку. Согласитесь, что в границах этой общей стены каждый человек вообразит какую-то свою, особенную стену.
      А-прим. В этом нет никаких сомнений.
      А. Но стена "в общем" существует.
      А-прим. Не может не существовать.
      А. Отлично. И так - с каждой вещью. Теперь возьмем любое человеческое имя. У отца Павла Флоренского есть любопытная работа, в которой он исследует общее в людях, живущих под одними именами.
      А-прим. Разве это у него? У меня дома висит отрывной календарь, там тоже про это есть. Каждый день расписан.
      А (с жалостью). Уровень! Уровень, уважаемый! Я ведь ссылаюсь, а на календарь кто ж ссылается. Впрочем, источник - дело десятое. Важна общность. Вы только задумайтесь, какая мистика, оказывается, сокрыта в сочетаниях букв!
      А-прим. Задумался, страшное дело.
      А. Тогда вернемся к нашему сонму тeзок. Имя - характеристика более общая, нежели имя, фамилия и отчество, взятые вместе. Круг сужается, не так ли?
      А-прим. Не может быть не так. Это нужно запить! (Потирает руки).
      А (поколебавшись). Ну, давайте. Вообще, старина, нам некуда торопиться. Будьте здоровы!
      А-прим. И вам!
      Пьют. А-прим закуривает. А чуть заметно морщится и отмахивается от дыма.
      А. Продолжим. После длительных размышлений я пришел к выводу, что такая сложная структура, как наша фамилия-имя-и-отчество, не может быть простым совпадением, игрой слов или омонимом вроде двузначного овоща "лук". Это бедность словаря, но не Слова с большой буквы, под одним и тем же мы часто разумеем разное - Бога, добро, благо, грех. Однако природа не допустит, чтобы совершенно различные вещи назывались одним именем. Должно быть нечто принципиально общее. Ведь задевают же нечто в мироздании звуковые волны, которые рождаются при изречении наших имен. Одна фонетика чего стоит. Разве вы не чувствуете, как прекрасно и высоко это звучит - Сомов! Андрей! Николаевич! А в числовом, каббалистическом прочтении они вообще, наверное, отражают один ослепительный замысел...
      А-прим. Весь этот ваш тонкий эфир... Я человек простенький.
      А. Простенький? Гм... в конце концов, чем это не основа. Я тоже, вероятно, не из гениев...
      А-прим. Бросьте, я и слов-то таких мудреных не знаю.
      А (щурится, грозит пальцем). Не скромничайте, не надо! А платоновская идея?
      А-прим. Говорю же, нечаянно вырвалась.
      А вздыхает. А-прим уписывает маринады.
      А-прим (жуя). Может быть, единство во Христе?
      А. Вы верующий?
      А-прим. Да.
      А. Нет, это слишком общее единство. Небесные покровители - святые, разные ангелы - здесь тоже не годятся. Нигде же не прописан личный заступник всех Андреев Николаевичей Сомовых. Нам нужна какая-то другая основа.
      А-прим. Платформа, я понял.
      А. Нет, о платформе договариваются. Ее берут извне. А мы должны найти в себе нечто внутреннее, присущее нам, и только нам.
      А-прим. И что будет дальше?
      А. Ну что же... возможно, полет моей мысли покажется вам чересчур смелым...Дальше нам можно объединиться и создать совершенный организм. Он будет состоять из множества разных существ с единым корнем. И примемся отстаивать права.
      А-прим. Здорово! Не иначе, как выйдет какая-нибудь новая партия.
      А. Не стоит загадывать. Никогда не знаешь заранее, куда приведет становление. И вообще - додумывать мысль до конца скучно. Конечно, можно довести ее до кантовских причинно-следственных и пространственно-временных оснований, но этим убьется идея, которая содержится в ней как отзвук высшего тайного идеала. Это мои собственные соображения, навеянные Шопенгауэром. Мысль меняется в зависимости от формы своего выражения. Она обогащается своей незавершенностью.
      А-прим. Верно говорите. Перемелется - мука будет. Когда начнем?
      А. Становиться? Прямо сейчас.
      А-прим. А нас не мало?
      А. Достаточно. Когда мы безусловно сойдемся в какой-нибудь общей черте, привязанности или неприязни, нам будет легче выявить найденное в других Андреях Николаевичах Сомовых. Мы будем знать, что искать.
      А-прим. Тонко. Умно. Ваше здоровье. Или нет - за успех!
      Пьют.
      А-прим. Что мы такое пьем? Это вы на грецких орехах настояли?
      А. На перепонках, чистый спирт. Одобряете?
      А-прим. Всей душой. Может быть, в этом единство?
      А (мотает головой). Неспецифично.
      А-прим. Почему?
      А. Это многие любят. Нужно знаковое совпадение.
      А-прим. В смысле - культовое?
      А. Пока нет. Культовым мы его сделаем после. Давайте попробуем политику. Вы за кого голосовали?
      А-прим. За Зюганова. А вы?
      А. За Явлинского.
      А-прим. Тоже хорошо.
      А (удрученно вздыхает). Да нет, не очень.
      А-прим. Что, разочаровались?
      А (уже настороженно). Почему это? Ничуть. Общности не видно, вот я и вздыхаю.
      А-прим. Ну, о чем-нибудь добром давайте.
      А. Обыкновенного доброго мало. Нужно нечто оригинальное... (Думает). Я слышал однажды по радио про повара, которого судили в Америке. За то, что он вынимал из морозилки замороженные гамбургеры и катался на них, как на коньках. Все молчали, пока не отравился шериф...
      А-прим (с энтузиазмом). Я понял! Значит, его тезки тоже...
      А. Вполне возможно. Это не обязательно должно быть явным; может ощущаться тайное, а то и неосознанное желание.
      А-прим (помолчав). Сколько ему дали, повару?
      А. Грозились семь лет.
      А-прим. Дьяволы! (Потрясает кулаком). Давай, друг, за него, за повара. Не могу себя сдерживать. Пусть ему попадется хороший адвокат. Из тезок...
      А. Мне тоже его жаль. Давай! Мы перешли на ты?
      Пьют.
      А-прим. А к чему эти церемонии? Надо быть проще. Все-таки не чужие. И хорошо, что вот без этого брудершафта. В нем барство какое-то дворянское. Братаются, а нос воротят.
      А (нюхая корочку). Мне тоже претят скороспелые поцелуи.
      А-прим. Отлично! Видишь - нащупывается что-то! Давай, копай дальше...
      А. Ты хотел о чем-нибудь добром. Давай попробуем. Марки собираешь?
      А-прим. Нет. Бутылки - приходилось. Что ты так смотришь? От сумы да от тюрьмы...
      А (поспешно). Не обращай внимания, напиток плохо пошел.
      А-прим. Так запей!
      А. Можно.
      Пьют.
      А-прим. Хорошо! Чем не хобби? На лед выходишь?
      А. В смысле? На коньках кататься? Нет... (улыбается криво). Только на гамбургерах.
      А-прим. Дурак, я про рыбалку. Рыбак?
      А. Бог миловал.
      А-прим (уязвленно). Ну-ну. Брезгуешь, высокомерие из тебя прет. Зря ты так. Учти: меня на скрипке не учили, и бабочек я не ловлю.
      А. Зачем же бабочек... (Смотрит на А-прим). Может быть, ты книжки читаешь?
      А-прим. Ну, случается.
      А. Ясно. Может, тебе какие-нибудь картины нравятся? Про Шагала я, конечно, не стану... А вот, например, передвижники - что ты о них думаешь?
      А-прим. Ничего не думаю. Что еще за передвижники? Шкурку себе взад-вперед двигают, вот тебе и все передвижение.
      А. Однако ты резок. Как насчет песен?
      А-прим. Под водочку. А если без нее... Ты и сам знаешь - есть песни одноклеточные, которые Апина поет. Есть яйцеклеточные - которые, скажем, Сенчина.
      А. Беда у нас с платформой!
      А-прим. Ты что же - не согласен?
      А. Согласен-то я согласен. Но как-то оно жидко выходит...
      А-прим. Вношу предложение: объединимся на почве пороков.
      А. Красиво сказано, и даже демонически, не ожидал. Что ж - попытка не пытка. Поехали!
      А-прим. Запросто. Так... (Размышляет). Допустим... А чего, собственно, гадать? Ты выпить не промах, верно?
      А. Верно-то верно. Только знаешь, сколько у нас тогда тезок наберется? Побольше, чем единоверцев.
      А-прим. Действительно. Тогда...может быть, ты голубой?
      А (ошарашенно). С чего ты взял? И что здесь общего? Ты сам голубой, что ли?
      А-прим (спохватываясь). Конечно, нет! Тьфу-тьфу-тьфу! Я без всякой мысли... Раз решили о плохом, я и сказал о плохом. Давай лучше ты спрашивай, ты человек образованный.
      А (наливает без напоминания). Бабочки - это ты кстати брякнул. Ты им в детстве крылышки не обрывал?
      А-прим. Бабочкам - нет! Только мухам!
      Пьют. С этого момента употребление спиртных напитков переходит в новое качество и больше не поддается хронологическому учету.
      А. Крылья?
      А-прим. Крылья! И лапки. И спичками их жег.
      А. Лупой пробовал?
      А-прим. Лупой я жег лягушек. Ты как делал?
      А. Я их растягивал. Кнопками пришпиливал и наводил лупу.
      А-прим (возбужденно бьет себя по коленям). А мы бросали их в муравейник! Лягушек, жаб, червей...
      А. Это мы тоже делали. А муравейник после поджигали.
      А-прим. И мы. С одной стороны поссым, с другой - подожжем.
      А. Еще такую штуку делали: бригантину. Брали пенопласт, сажали всякую живность и запускали в лужу, или в пруд. И поджигали.
      А-прим. Класс. Мы за этим пенопластом специально в магазин лазили через забор, к черному ходу. Гоняли же нас! А там коробок пустых навалено полно...
      А. Это, случаем, не шестой ли номер магазин?
      А-прим. Точно, шестой! Совпали!
      А. Я до сих пор комаров режу на части. Если повезет не до конца прибить, беру его, полудохлого, и препарирую.
      А-прим. А жало как отрезаешь - первым или последним?
      А. Я его жгу.
      А-прим. Зажигалкой?
      А. Естественно. Вжик - и тут же отвел, чтоб всего не спалило.
      А-прим. Дергается?
      А. Еще как. Хромает, сволочь, скачет - ноги-то с крыльями уже переломаны.
      А-прим. Падлы они! Падлы!
      А. Ос режу до сих пор.
      А-прим. Само собой.
      А. Накрою, бывает, банкой - и на неделю.
      А-прим. А хачиков в сортире моченых любишь?
      А. Кто же их любит?
      А-прим. Сходимся! Ура! Зовем остальных! ...
      А. Я же говорил... Погоди, мы только начали.
      А-прим (разгоряченно отдувается). Еще что делаешь?
      А. Всякое. Много разного... Ты ногти кусаешь?
      А-прим. Нет, я между пальцами ковыряюсь.
      А. Нюхаешь, поди?
      А-прим. Вот с таких лет (Показывает ладонью, с каких. Ладонь останавливается сантиметрах в двадцати от пола).
      А. Онанизм?
      А-прим. Можно, если баба продинамит.
      А. Тебе какие нравятся?
      А-прим. Известно, какие: нормальные.
      А, качнувшись, встает, роется в ящиках, вынимает пухлый альбом, украшенный розами и соловьями.
      А. Вот такие?
      А-прим. Эта ничего... эта вообще класс...
      А. Ты их как ставишь?
      А-прим. Ох, Андрей Николаевич Сомов! Черт Иванович! Какие стыдные вопросы задаешь!
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Хорошие вопросы! Законные!
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. В ванну. Одну поставил, взялся за бока, потом руки отнял, а у нее на коже ладошки отпечатались. Чуть не сблевал. Помойся, говорю...
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. И у меня такой казус случился? Постой... Не эта ли?
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Похожа! Правда, похожа!
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Марчеллой себя называла. Тварь.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. А я помню?
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Я тогда передумал, голой ее выкинул. На лестницу.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Ха! Я такой номер сто раз проделывал!
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Визгу много.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. В бубен нарезать - и пендаля.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ (борясь с икотой). Цветы там, пожрать красиво я этого не люблю.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Цветов вообще не понимаю.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Ф-фу! ... Какие же, оказывается, мы с тобой сволочи, а? Уроды, а не люди. Братья.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Ну, ты слова-то выбирай.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Чего их выбирать? И выбирать не из чего.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. По-твоему, я урод?
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ (язвительно). Нет, ангел с неба.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ (раздувает ноздри). Ты смотри... не забывайся. Какой я тебе брат? Единство - оно... чтоб различие подчеркнуть.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Что ты сказал? Я что-то не понял.
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. О грани, говорю, не забывай...
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Какая-такая грань? Ну-ка, ну-ка...
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Отодвинься, браток. Че ты дышишь на меня? Посмотри на себя, и увидишь. Надоел...
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Ага! Мы поняли! Тебе не общего хочется! Ты разницу ищешь на общем! Свою особенность хочешь доказать! Я тебя давно раскусил... Сижу, как на иглах. Когда же он, думаю, проявится? Зазвал, фуфло мне двигает... Вот ты и раскрылся!
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ (встает). Чего ты разорался? Это видел? (Худо-бедно напрягает бицепс).
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ (тоже встает, отходит подальше). Полегче, полегче, мордатый. "Федр"! Отожрался на тезках-то! Я, паразит, на сборке стою в две смены, а он по кнопочкам щелкает, бабки качает...
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ (наступая). - Да кто ты вообще такой? Что ты о себе возомнил? Халяву почуял? Ну-ка, хромай! ...
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Как страшно, блин! (Отступает в коридор, исчезает, слышен только голос). Я к тебе всю улицу приведу! Там все тебе тезки, один к одному. Наплачешься! Еще баб моих трахает...
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Двигай отсюда! Надо же, гнусь... (Орет вдогонку). Иди, почитай диалог "Пидр"! Забытый литпамятник!
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ. Тебе почитаю, вслух! На ночь, вместо сказки! Всей толпой!
      АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ СОМОВ (тоже скрываясь в коридоре). Гад! Гад! Сука! Пошел отсюда, пошел!..
      Занавес
      июнь 2001