- Дас ист фантастиш, - воскликнул, естественно, Фрейд, и далее, в отечественном переводе: - Классический случай истерический нижней параплегии.
      Местный толмач топтался рядом, жуя чеснок.
      - Ножки отнялись, как лошадь вошла в горницу, он еще мал был, объяснила матушка Ильи.
      - Так, так, - закивал Фрейд, усаживаясь поближе к Илье. Знаками он велел привести лошадь.
      - Лошадь делала Lumpf? - строго спросил доктор Фрейд.
      - Чего? - не поняла глупая баба.
      - Насрала лошадь? - грубо перевел ей толмач.
      - Ой, батюшка, насрала целую кучу, - всплеснула руками та. - У Ильюшенки-то ножки и отнялись.
      - Gut, - молвил Фрейд, когда в комнату ввели лошадь, которая немедленно сделала Lumpf. - Сейчас наступит катарсис и инсайт.
      Илья на печи задрожал, затрясся и вдруг начал подниматься, думая приладиться к лошади.
      - Ого! - по-немецки заметил Фрейд своим спутникам. - Пациент отождествляет лошадь с отцом и думает осуществить над ней акт, одновременно карательный и препятствующий Lumpf'y.
      Илья меж тем оприходовал лошадь и кое-как взгромоздился ей на спину.
      - Ножки-то еще не ахти, - подал голос Адлер. - Ему будет мало лошади! У него развился чудовищный комплекс неполноценности. Он устремится к совершенству и будет нуждаться в более крупном объекте...
      - И здесь, - вступил в разговор среди общего плача радости и восторга доктор Юнг, - мы задействуем коллективное бессознательное.
      Он пошептался с толмачом и объяснил товарищам:
      - Ну вот, местный демон - трехголовое чудовище под названием Змей Горыныч - вполне подойдет для наших терапевтических целей и удовлетворит больного многими способами, вникать в которые я не стану.
      - На Змея Горыныча пойдешь, Русь выручать, - зарычал толмач, обращаясь к Илье. - Чтобы во все дыры его, понятно?
      Илья захрипел в предвкушении, его истеричные ноги наливались силой.
      - Вот что, Зигмунд, - зашептал на ухо Фрейду Адлер. - Я тут нашел еще двоих, с выраженными комплексами. Не дать ли их ему в провожатые, для самореализации?
      - Да, пожалуй, - согласился доктор Фрейд. - Тем более, что Lumpf, отец, лошадь и Змей Горыныч - все это предрасполагает к гомосексуализму. Я думаю, они обретут себя.
      - И явят тройственный архетип для потомков, который еще посоперничает с Божественной Троицей, - добавил доктор Юнг.
      На том и порешили.
      Три богатыря, при полной амуниции, поехали на восток истязать коллективное бессознательное.
      А три других богатыря пешком побрели на запад.
      42. Молодильные яблоки
      Один некий средних лет и среднего, местного масштаба, Царь поистаскался и ощутил в себе слабость чресел. А было у него три сына: два поумнее третьего. И вот он распоряжается:
      - Прослышал я, что в нашей аптеке, что через третью улицу, вовсю торгуют молодильными яблоками. Называются "Виагра". Кто первым купит и принесет отведать - отзолочу.
      Поклонились сыны. Побрились, надушились, постреляли, как велела традиция, по лягушкам. Загрузились в тачку и покатили в аптеку. Но не доехали, потому что случился по пути роскошный, на их вкус, кабак.
      Один младший сын отказался туда идти.
      - Там всякая плесень шарится, - объяснил. - Я лучше в аптеку. Не хочу помоиться.
      А братьям со вчерашнего дюже худо, и плесень в радость, и помои не впадлу.
      - Бери, - говорят, - тачку, поезжай и покупай.
      По дороге неумный брат неудачно вписался в поворот и поцеловался с одним отъявленным Серым Волком в цепях и татуировках. Волк ездил на приличествующем этому животному БМВ. Ну, сначала "Ты попал!...", а потом разобрались на месте. И даже расцеловались, и расстались лучшими друзьями, потому что младшему брату хватило бабла на ремонт волчьего БМВ плюс компенсация за испуг.
      - Ты запиши мою мобилу, - сказал Серый Волк. - Я тебе пригожусь.
      Доехал меньшой брат до аптеки, а там про Виагру и не слышали. Дело было в глубинке. Купил Гербалайф и настойку боярышника. Сел за руль, вернулся в кабак за братьями. А те уже сильно захорошели, и зависть их взяла при виде братниных покупок.
      Тут как раз одна плесень, с которой они уже побратались, опустившийся человек по фамилии Тофанов, говорит:
      - Плесните ему мертвой воды. У меня внизу метиловый спирт есть. Сначала ослепнет, а потом и вовсе копыта откинет. Поставит кеды, двинет кони и склеит ласты.
      Ударили по рукам. Младшего брата оставили бездыханным, а сами прихватили молодильные лекарства, сели в тачку ("Помял где-то, чмо") и полетели к Царю, как на крыльях. Младший только одно и успел: прохрипеть халдею номер волчьего мобильника. А халдея сразу стало плющить, потому что Серый Волк пас не только их гнилой шалман, но и всю округу.
      Серый Волк не успел далеко уехать и мигом примчался. Обнаружил своего лучшего друга еле живым. Быстро Волк догадался, в чем тут дело. Плесень сожрал с говном, а халдея послал за живой водой: сорокаградусной. Опытный Волк знал, что именно так лечат смертельно опасные метиловые отравления. Испытал на своей шкуре.
      А Царь тем временем ногами топочет. От стакана боярышника его, язвенника, скрутило в бараний рог, а от Гербалайфа он просрался. Заперся в месте, куда ходил пешком, и заладил одно, кричит:
      - Подавайте мне Виагру молодильную! И сынка моего младшенького - где он, не вижу?
      - Мы ему не сторожа, - отвечают эти каины.
      А младший брат тут как тут, живехонький, только перед глазами туман, и попахивает от этого брата. Серый Волк его под руку держит, не бросает в беде.
      - В чем, спрашивает, проблема? Виагра нужна? И только-то? Сейчас прозвоним братву и нарисуем...
      Вынул мобильник, позвонил. И через час, чартерным рейсом, доставили Виагру в полном составе, весь ансамбль. Девки все молодые, крепкие, с претензиями да амбициями.
      Царь аж подпрыгнул.
      А Волк, глядя на младшего брата, рассуждает:
      - Хорошо бы еще молочка...
      Царь услышал, вспомнил еще одну сказку и стребовал целый чан кипящего молока. Все прямо рты разинули, когда он туда полез омолодиться перед приемом Виагры. Даже побрезговали вынимать.
      Зато все братья моментально замирились, закорефанились с Серым Волком, который их поставил бригадирами, и занялись уже заскучавшей Виагрой. И так разошлись, что пригласили еще и другие ансамбли, даже мужские, и отдельных исполнителей, которые были рады-радешеньки такому пониманию их творческого искусства. Я там был, но меня не пустили.
      43. Мурина Тетрадь
      - Детей! Гоните их в шею отсюда, этих детей! Что здесь у них? Ну, ясно...
      Сержант остановился.
      Хоботом и линзами он уставился на Чудо-Дерево, с которого юные сталкеры ободрали последние туфельки и калошки, по сто рентген в каждой.
      Потом затопотал ногами, заорал:
      - Кто-нибудь приведет мне этого Тянитолкая? Кто-нибудь разыщет мне этого психа- ветеринара? И Тараканище?
      Из-под резиновой маски сержанта нет-нет, да и выбивалась густая борода.
      - Им же велели сидеть дома. А он их обучает занимательной ботанике и зоологии...
      Ближе к полигону сержант с хоботом сумел ухватить за подол Муру.
      - Это я, Мурочка, Бармалей, ты меня не бойся, - забормотал он. - Меня даже крокодил выплюнул - пожалел. Это твоя тетрадка? Что это у тебя за чудовище нарисовано?
      Мура всхлипнула:
      - Это Бяка-Закаляка ужасная...
      - Отлично, Мурочка. И где ты ее видела?
      - Вон там... - Мура указала на густой подлесок в полукилометре от берега.
      - Вот и замечательно... Степанов! Тетрадь - в дезинфекцию, остальное и остальных - туда же... Всем выдать йод и по чарке водки... Отделение! Стройся! К подлеску, короткими перебежками!... Прочесываем на предмет... Степанов, покажи им еще раз тетрадь... Стрелять очередями, особо не целиться... По этой вот штуке... и по всему прочему... Бегом марш!
      44. Мутные Пруды
      - Крошка Енот, сходи к пруду, налови рыбки, - попросила мама.
      Крошка Енот захватил с собой все, что положено рыбаку, и отправился к пруду. Уже стемнело, в пруду отражалась луна.
      Енот закрепил удочку в специальной рогульке, уютно пристроился рядом, развел костерок. Хлебнул из фляжки, забил косяк - хорошо! Рыба не клевала, и Крошка подошел заглянуть в пруд и выяснить, в чем дело. Из пруда на него таращилась дикая, перекошенная харя.
      - Ай! - заверещал Крошка Енот и, позабыв об удочке, помчался домой.. Он поминутно спотыкался и падал; ему мерещилось, что Сидящий в Пруду его вот-вот схватит.
      - Обкурился до чертей, - встретила его мама. - Кто же там может быть? Подумай сам, дурачок! Вернись за удочкой, загляни еще раз и улыбнись ему! Тебе-то уже давно с ним пора подружиться!
      - А он меня не утащит? - боязливо прошептал Крошка Енот.
      - Может, если за луной полезешь, - согласилась мама. - Запомни: там, в пруду, нет ни сыра, ни дыни. Там только луна.
      Шарахаясь от каждой тени, Енот поплелся обратно.
      Рожа была на месте. Крошка через силу растянул губы в улыбке, и незнакомец поделился с ним той же гримасой.
      Тут подоспела Обезьяна.
      - Чего дрейфишь, - сказала она. - Я, когда обсаженная, да еще и вздринчу, вообще глазам не верю.
      - А ты сейчас такая? - спросил Крошка Енот, не веря глазам.
      - Именно такая, - закивала Обезьяна и протянула ему косяк. - Давай улыбнемся вместе.
      И они дружно улыбнулись своим рожам, которые пруд отразил настолько же равнодушно, сколь и луну, которая тоже там, недосягаемая, неизвестно чем занималась.
      Обратно новые друзья шагали в обнимку и пели:
      "Я никогда не ловил луну в реке рукой,
      Но я почту за честь."
      - Мама, я телку привел! - заявил Крошка Енот с порога.
      - Наконец-то, - облегченно вздохнула мама.
      От гражданского брака родилось существо, вызвавшее у всех Улыбку, от которой всем стало светлей - и Слону, который приперся, и Удаву, и Попугаю: словом, всей местной тусовке, которые, к огорчению мамы, устроили в ее доме притон. И даже Маленькой Улитке стало светлей, потому что косяк ей забили в самую раковину, да там и забыли. Она потом натворила много дел, когда разошлась.
      45. Мэри Поппинс - до свидания!
      Мэри Поппинс сидела прямая, как ее зонтик с головой попугая в виде ручки.
      - Джон и Барбара Бэнкс! - произнесла она ровным голосом.
      Близнецы вскочили.
      - Вы продали Варфоломея собачнику и получили за него деньги, - отметила Мэри Поппинс. - Между тем, вам отлично известно, что с недавних пор Варфоломей состоит в частном владении. Итак?
      Джон и Барбара непроизвольно разжали кулачки. Монеты со звоном посыпались на пол.
      - Хорошо, - кивнула Мэри Поппинс. - Вы вернете эти деньги собачнику с процентами из вашей свиньи-копилки.
      Близнецы бросились собирать пенсы и полупенсы.
      - Джейн Бэнкс, - продолжила Мэри Поппинс. - Тебя опять видели на улице Пикадилли. Как это понимать?
      Джейн потупилась. Мэри Поппинс сдвинула брови:
      - Джейн Бэнкс! - повысила она голос. - Я не слышу ответа!
      - Я больше не буду, - прошептала та. - Я больше туда не пойду. Меня заставил бакалейщик...
      - Хорошо, - Мэри Поппинс сделала пометку в своей записной книжке. - Мы будем считать, Джейн Бэнкс, что это никогда не повторится.
      - Конечно, Мэри Поппинс, - прошептала Джейн.
      - Ну, а с тобой, Майкл Бэнкс, случай особый, - Мэри Поппинс произнесла это тоном, не предвещавшим ничего хорошего. - Боюсь, что завтра тебе придется повидаться с мисс Эндрю, - она посмотрела наверх, где был второй этаж. - Обычные меры воспитания на тебя не действуют.
      Майкл угрюмо молчал, ковыряя носком ботинка пол.
      - Вы все поняли?
      Дети дружно закивали.
      Мэри Поппинс улыбнулась неожиданно нежной улыбкой:
      - Ну, тогда на сегодня все. Вы можете уйти отсюда и заняться полезным трудом.
      Дети стайкой вылетели из детской комнаты милиции, на бегу вопя:
      - Мэри Поппинс, до свидания! Мэри Поппинс, до свидания!
      - Мэри Поппинс, прощайте, - уже на улице процедил Майкл Бэнкс, нащупывая в кармане выкидной нож. Он послюнил палец и выставил его: все верно, дул западный ветер.
      46. На волосок от беды
      - Волька! - кричал Хоттабыч в сотовое устройство. Ответы же он выслушивал, чуть сдвинув чалму. - Волька! Мне очень не нравится капитализм. Мне нравилась страна Советов. Ты не тот Волька... Зря он обменял меня на марки...
      - Хоттабыч, миленький! - кричал Волька. - Убери своих ифритов с Кавказа! Страны Советов больше нет.
      - А хочешь, будет? - ответил Хоттабыч.
      Волька хребтом ощутил натяжение волоска, готового оборваться.
      - Я подумаю, Хоттабыч, - сказал он быстро. - Я хорошенько подумаю. Но только убери ифритов...
      - Хорошо, ифритов не будет, - волосок, выдернутый из белой бороды, тоненько зазвенел. - Но и ты, Волька...
      - Конечно, конечно. Я отведу авиацию. Но знаешь, Хоттабыч, этот саммит... он очень важный, не трогай его.
      - Нет! - вскипел старик. - Они противны Аллаху!
      - Хоттабыч, я ведь тоже там буду, - умоляюще выпрашивал Волька.- Ты же хочешь снова страну Советов? Так вот: я ее постепенно, постепенно...
      - А я могу сразу! - крикнул Хоттабыч. И Волька понял, что дед снова вцепился в бороду.
      - Не надо! - завопил он, вспоминая, как сразу образовалась страна Советов.
      - Ну, как хочешь, - обиделся старик. - Я думал, как лучше. Хорошо, я не трону саммит, если ты туда поедешь. Но этих империалистов...
      - Черт с ними, с империалистами, - разрешил Волька. - Круши, но только не заражай соседей.
      - Твое слово для меня закон, - Хоттабыч отключился.
      "Оно для всех закон", - подумал Президент, укладывая кремлевскую трубку.
      Усама бен Ладен огладил бороду и вычеркнул саммит из перечня намеченных целей. Затем взял очередной конверт, накрошил туда белой пудры из бороды, нацарапал: "США, Техас, ранчо..."
      47. На улице - Сезам!
      - Откройся, Сезам!
      Тишина.
      - Откройся, ты... Персик? Дынька? Оливка?
      Гробовое молчание.
      - Да я же знаю, что все-таки - Сезам!
      Ни звука.
      - Тыковка?
      Ни слова.
      - Свеколка?
      Ни смешка.
      - Сезам, ну откройся же!...
      Похоронное безмолвие.
      - Сезам, в бога душу мать, открывайся!
      Презрительное затишье.
      - Сезам, ну хотя бы чуть-чуть приоткройся...
      Чадра откинулась волосатой рукой. Из женских одежд высовывался Одноглазый Хасан. Он протянул руку и отобрал у Али-Бабы винтовку со штыком.
      - Верещагин, не заводи баркас! - успел прокричать Али-Баба.
      Но его уже пригвоздили штыком к булыжной мостовой, а голос Окуджавы запел за кадром: "Спой! Песенку! Всем Друзьям! На улице Сезам, на улице Сезам!"
      Баркас приближался, медленно переваливаясь.
      Бурлила пена.
      Сорок разбойников спешили на помощь Хасану, высматривая с лошадей кресты на дверях омоновцев и собровцев.
      "Сейчас поближе подойдем", - пробормотал Верещагин.
      48. Нарния навсегда
      - И здесь наступают последние дни, - сказал Король Эдмунд.
      - И здесь? Это не та ли Нарния, куда мы попали, когда умерли?
      - Нет-нет, - пробормотал Король Юстас. - Так странно... Так много миров... По-моему, это какая-то не та Нарния...
      - Однако это Нарния, я вижу сатиров, - настойчиво констатировал Король Питер. - Они напуганы. Враг рыщет по нашей земле...
      - Но Лжепророк повержен в миг своего торжества.
      Вокруг простиралась изуродованная Нарния - вырубленная, выжженная, вытоптанная, затопленная. Сгущались сумерки.
      - Мы дождемся Аслана, - твердо сказала Королева Люси. - Я знаю, что он придет. Кто не служит Аслану, тот служит Таш...
      - Великий Лев Аслан уже близко! - закаркали вороны и запели другие птицы и насекомые.
      - Аслан! Аслан! Аслан! - со всех сторон, из зарослей, летел звериный рык.
      И Лев явился, как и было предсказано. При нем развевалось зеленое знамя Нарнии с изображением умиротворенного зверя.
      Аслан обнялся с друзьями, потом расстелил на траве карту.
      - Колонна двинется с запада, - сказал Масхадов. - Фугас мы заложим здесь.
      49. Не снимая сапог
      У одного мельника был кот.
      И вот у этого кота наступила очень буйная половая зрелость. Он принялся метить все подряд, особенно обувь - башмаки, галоши, шлепанцы. И самое страшное - муку, путая ее с "катсаном". Выпеклись бракованные хлебы. Так что мельник велел сыну взять кота и утопить.
      Сын посадил кота в мешок и поволок к реке.
      - Му! Му! Му-му! - доносилось из мешка.
      Сердобольный сын распустил веревку и услышал, что кот ему пригодится, и дальше произошла всем известная история с обнажением, купанием, девичьим возбуждением и посадкой в карету.
      Но вот во дворце опять начались неприятности. Кот затеял метить придворную обувь, ибо кошек при дворе отродясь не держали, а выйти наружу мешали ров, подъемный цепной мост, цепной же пес и стража.
      Наконец, коту подарили огромные сапоги.
      - Ссы туда! - велел ему фальшивый маркиз Карабас.
      И напомнил, что нуждается в замке.
      Кот пометил сапоги, надул в них, почесал в затылке и отправился в замок Людоеда. Стрелой полетел, так как сапоги его моментально превратились от надувательства в скороходы. Сто километров для бешеного котыля никакой не круг, а Людоед жил гораздо ближе.
      Людоеда чуть не стошнило.
      - Чем это от тебя так несет? - прохрипел он.
      - Ферромонами, ваша милость, - проурчал кот. - Скажите, а вы все-все можете?
      - Все, что угодно, - зарычал Людоед.
      - Ни за что не поверю. Даже вот в такую маленькую кошечку можете превратиться?
      Людоед зарычал еще страшнее, провернулся на каблуках и обернулся милой белой кошечкой с красным бантиком.
      Тогда кот, скуля и воя, бросился на нее, схватил за уши и принялся драть.
      - Хватит! - простонал Людоед, который был пассивный педераст в душе, но ни один заезжий рыцарь не догадался и не сумел удовлетворить его желание. Я не буду расколдовываться, я так и останусь кошечкой!
      - Молчи, тварь, - просипел кот. - Убью!
      И затрахал до самой смерти. Очень хотел услужить хозяину замком.
      50. Несколько медведей
      Бомжиха Машенька залезла в чужую дачную избу погреться. Жрать с бодуна не хотелось - так, поковырялась чуток, а светиться в хозяйских постелях она побоялась. Тоже поковырялась и решила: ну их. Хлебнула из холодильника специально отравленной водки для воров и через полчаса померла на чердаке. Убежала из злого мира.
      Тут как раз явились Михайла Потапыч, Настасья Петровна и Мишутка.
      Каша у них всегда была на столе, чтобы лапу обмакивать и сосать, и кровати постелены, чтобы греться зимой. А тут - две тарелки разорены, большая и средняя.
      - С кем это ты жрала из моей миски? - рассвирепел Михайла Потапыч. Шатуна завела?
      - Нет, это ты с какой-то Умкой покушал! Молодую захотел?
      - А я все сам съел, дочиста! И вылизал! - похвастался Мишутка, думая пригасить назревающий скандал. Про посуду он знал хорошо, потому что в звериной школе им уже читали про елку, Ленина и "Общество Чистых Тарелок". "Трудное было время, - вздыхал учитель. - За грязные к стенке ставили". Помолчав, добавил: "Типа, в угол". И дал задание прочесть еще одну сказку: "Мальчик у Христа на елке".
      Не тут-то было.
      - С кем же ты тут валялся-то? - всплеснула лапами Настасья Петровна, заглянув в спальню. - С какой же это сукой?
      - Ты на мою кровать погляди! Вся заляпана-захватана! - Михайла Потапыч вцепился Настасье Петровне в шерсть.
      Про нетронутую, хорошо застланную кроватку Мишутки никто не вспомнил. О нем вообще забыли.
      - Свежатинки захотилось? - ревели родители в унисон.
      Летели клочья.
      Мишутка от страха убежал на чердак, где нашел, как он догадался, сюрприз, приготовленный ему к Новому Году. Это была огромная кукла - совсем как живая. Он стал играть с куклой и позабыл обо всем на свете.
      51. Никита Кожемяка
      Раздался звонок.
      - Мы взяли Змея, - сказали в трубке.
      - Мы взяли его с поличным, даже пальцы сохранились, - сказали дальше. И он уже раскололся до самой развилки.
      - Под кем? - тяжело задышал капитан. - Под кем он ходит? Кто круче Змея?
      - Под Никитой Кожемякой.
      - Едем! - капитан вскочил, схватил и надел шапку, а шинель надевал уже на бегу.
      ...Полуподвальная квартира была обставлена с дешевым и низкопробным шиком. Фарфоровые кошечки, поеденные молью покрывала с вышитыми павлинами и райскими птицами.
      - При чем тут я, у меня массажный салон! - орал Никита Кожемяка, прикованный наручником к водопроводной трубе. - Я кожи мну, я известный специалист, у меня есть лицензия и санитарная книжка от грибка и чесотки!
      - Ты, падаль, притон здесь содержишь! - орал в ответ гоблин, прикрытый маской. - Не стыдно - здоровый такой кабан, а без регистрации, с Киева, девок себе понабрал, они на тебя ишачат, сутенер сукин! Девчонки, он вас не обижал?
      Пятерка девчонок годами от шестнадцати до сорока шести жалась по углам.
      - Паспорта отобрал, - пропищала средняя. - Иначе, говорит, кожу намну. Две трети отбирал, что платили.
      - Врут, врут они! - скрежетал Кожемяка. - Я массажист, у меня клиентура. Я мануальный терапевт, я остеопат! Да ты знаешь, какие надо мной люди? От Киева до Черного моря - это все моя территория, я ее контролирую.
      - Вижу, - капитан как раз листал записную книжечку. - Тебя сдал Змей... - Одна из девиц осмелела, подошла и что-то прошептала капитану на ухо. - Ого! Оказывается, тебя и самого заказывали! На дом! С доставкой! Теперь я знаю, кто над тобой!
      Никита Кожемяка обмяк.
      - У меня педикюр, пирсинг, тату, - бессмысленно бормотал он.
      - И под тобой. Все с тобой ясно, - заулыбался капитан. - В зоне будешь Никитой Кожедвигой. Давай, Никита, меняй погоняло... Сделают тебе и педикюр, и тату насчет педикюра. А станешь возбухать - то и пирсинг...
      52. Овощное восстание
      Консервный нож завис в сомнении над несколько вздувшейся банкой.
      На этикетке значилось: "фрукты и овощи: сок с элементами плоти и мякоти", дата выпуска - неразборчива.
      Тонкие, скрипичные пальцы осторожно погладили надпись. Банку встряхнули, в ней булькнуло, и кто-то будто бы крикнул: "Мне отдавили ногу!"
      Владелец банки посмотрел на часы и решил, что у него еще есть немного времени. Не зная законов физики и больше работая по гуманитарной части, ошибочно считая ее таковой, он опустил свою банку в кастрюльку с кипящей водой, уселся на табурет и принялся ждать.
      "В конце концов, там нет ничего мясного, - подумал молодой человек, поправляя сережку в ухе. - И рыбного нет, и грибного. Сплошные овощи и фрукты, нечему портиться. А десятиминутное кипячение уничтожит любой ботулизм".
      Он взял тряпку; тряпкой, в свою очередь, вынул банку из кипящей кастрюльки, поставил на стол и вторично замахнулся ножом.
      Теперь он решился всерьез и ударил.
      Из дырки - "подземный ход!" - орали в банке - ударила тугая струя, состоявшая из овощных и фруктовых соков с элементами плоти и мякоти. Она была горячая, и ударила для начала в глаз, а дальше уже, гейзером - в ослепительно белый потолок.
      Откуда-то снизу, со дна банки, Чиполлино вопил: "Революция! Революция!"
      - Проклятье! - молодой человек выхватил носовой платок, прижал к лицу. - На кого я похож! И я нуждаюсь в регулярном овощном питании!
      Помимо прочих бед, безграмотный юноша опаздывал на поезд "Голубая Стрела". Он так и не успел подкрепиться, а овощи-фрукты восторженно перли на волю, ошарашивая пространство самонадеянными лозунгами.
      53. Огниво и Три Толстяка
      Мужчинка в трениках вбежал во двор, помавая мусорным ведром. Хотел закурить, да забыл дома спички.
      - Эй, служивый! - окликнул он солдата, который шел себе мимо в парадной дембельской форме и слегка покачивался. - Огонька не найдется?
      - Все найдется! - уверенно молвил служивый. Неспешно вынул замысловатую зажигалку, достал портсигар: - Бери, угощайся! Я только что с юга, с курорта, с таджикской границы... Позывные - Насруллла! Я нынче добрый, гуляю!
      - Да я... - Мужчинка помялся, махнул рукой и поставил ведро. Благодарю.
      Сержант чиркнул зажигалкой, и, стоило им прикурить от нее папирос из портсигара, явились три чудища, три здоровущие собаки с глазами-блюдцами: поменьше, средняя и самая большая.
      - Кусь! - шутливо притопнул служивый. Собаки присели. - Отставить. Не боись, - успокоил он мужчинку. - Мои это, оттудова. Щенками взял, верблюжьим молоком выпаивал. Взял, когда с ними еще одного духа взяли. А собачатина расселась по его шакальим мешкам: один - с медной деньгой, второй - с серебряной, третий - с золотой. Духа - в дупло, как в сказке, потом в расход. Мешки - в комендатуру, щенков - мне... И чиркальце прихватил.
      Мужчинка судорожно курил, не сводя глаз со свирепых животных.
      - Ну что, по пивку? - предложил солдат. - Сказки любишь? - И обратился к собакам: - Ну-ка, живо сюда мне Три Толстяка из вон того шалмана!
      Собаки бросились прочь и через секунду вернулись, держа в зубах пластиковые бутылки пива "Толстяк", изъятые в полном согласии со сказочной собачьей иерархией: классическое, забористое и крепкое.
      - За нашу победу! - солдат и мужчинка сделали по большому глотку.
      - Что такое? - спросил мужчинка, рассматривая этикетки. На одном Толстяке было написано "Тибул", на другом - "Суок", на третьем - "Доктор Гаспар", с предупреждением Минздрава.
      Служивый расхохотался, и мужчинка увидел, что ни собак, ни бутылок уже почему-то нет.
      - Мы что, по-твоему, курим? - спросил дембель. - Три Косяка-Толстяка! Ты такой дури не пробовал! А у нашего брата ее...прямо оттуда... - он усмехнулся. - Иди, выноси свой мусор. Пора мне.
      - Ага, - сказал мужчинка и поплелся выносить пустое ведро.
      Он очень некстати забыл, что и сам мусор.
      54. Опыты экзорцизма
      Граф Дракула был знаменитый гедонист и жизнелюб, добрая душа, но сильно досаждал окрестным боярам да крестьянам своими выходками. Он был героиновый, кокаиновый и кодеиновый наркоман, алкоголик, эфироман, курильщик, знаток тантрического секса и Дао любви, сифилитик, да впридачу - злостный эфедронщик. В нем жил распутный бес, жадный до всего токсического, но в прочем рассуждении безобидный.
      Графа Дракулу, когда терпение лопнуло, догнали в санях и гнали до самого гроба, где он устраивал себе и подругам оргии с шампанским, павлинами, павианами и райскими птицами. Большей частью - воображаемые. Подвал, как и весь замок, сиял огнями. Итак, настигнув его и дыша чесноком, обиженный люд пронзил графа аналогом осинового кола в виде:
      
      ударной дозы бензилпенициллина от дурной болезни
      
      вшивания таблетки от пьянства
      
      вшивания таблеток от всех остальных одурманивающих веществ.
      Мало того, что это все плохо сказывалось на потенции, ему еще и перерезали каменными ножами семенные канатики.
      Да еще прилепили намертво антиникотиновый пластырь. Рыдающий бес удалился, и стало светло, но Дракула искал наслаждений, ощущая привнесенное в себя несовершенство.
      Не имея иной возможности расслабиться и одуреть, он стал захаживать в храм и сосать там соборную духовную благодать.
      Но как-то однажды к благолепному, сияющему графу подошел рассерженный поп и обвинил его в оголтелом вампиризме. А следом повелел всем бесам выйти вон. И вышло вот что:
      
      Вывалились подшитые таблетки;
      
      Отвалился антиникотиновый пластырь;
      
      Отверзлись раны и вытек противосифилитический бензилпенициллин;
      
      Зажили язвы, заработали канатики.
      Химические бесы покинули Дракулу, и в горнице его души снова сделалось чисто и прибрано. И очень пусто без привычных уже демонов и дьяволов. Один, как писано, и не замедлил явиться на свято место, будучи куда хуже прежних, и полилась кровь.
      - Умоетесь теперь, - бормотал граф, обучаясь повадкам летучей мыши и пестуя в себе бешенство.
      55. Особняк
      Наф-Наф торопливо поставил в очаг котел с кипятком, и первый же спецназовец, пошедший через трубу, заорал благим матом.
      В той же манере орал и Наф-Наф:
      - Волки! Волки позорные! У меня все на тещу записано! И дом, и джип, и участок! Кровным трудом!...
      - Кровавым, - послышалось с улицы. - Выходи, свинья! Налоговая полиция!
      - Братаны, братаны, - Наф-Наф поочередно кидался то к Ниф-Нифу, то к Нуф-Нуфу. - Скажите им!
      Треснуло стекло: в окно ворвались кованые сапоги. Кто-то, зацепленный тросом, пошел иным путем экспроприации.
      - Мы в твоих проблемах не при делах, - братья мрачно отворачивали пятачки. - Наши точки уже разнесли. А ты зарвался...
      - Эй, в доме! - раздалось снаружи. - Ложись! Сейчас вдуем!
      - Волки!... - застонали поросята и рухнули на пол копытцами врозь задними. Передними они прикрыли румяные рыла.
      На лужайке что-то ухнуло, чем-то дунуло; на пол упал какой-то предмет, и роскошную гостиную Наф-Нафа заволокло ядовитым дымом.
      - Так-то вы, падлы, встречаете налоговую службу, - клокотало в котле. Спецназовец, попавший туда, уже почти выбрался. - Сейчас мы вам устроим опись имущества.
      Рухнула дверь. В хоромы, прикрываясь маской, вошел высокий чин.
      - Я в поросятах знаю толк, - прогнусавил он. - Сейчас разберемся с этими и поедем выкуривать из нор мелкоту... в Шир поедем. Там будет проще: воткнем при дверях ультразвуковые шесты - они сами полезут из нор, эти хоббиты. Старшой говорит, что у них там какое-то паленое рыжье, колечко, велел доставить в местное РУВД.
      56. Пан или пропал
      Священники молча следили за левитацией. Девочка, донельзя обезображенная бесом, парила над постелью.
      Потом тот, что постарше, специально приглашенный экзорцист, начал творить молитвы и кропить помещение святой водой. Дьявол не изгонялся, но левитация прекратилась. Бес ослабил хватку, и малышка ненадолго пришла в себя: