Даже компьютер со мной соглашается.
      Сейчас заглючил, выхватил из контекста фразу "совсем плохо дело" и выдал мне целый столбик:
      совсем плохо дело
      совсем плохо дело
      совсем плохо дело
      совсем плохо дело
      совсем плохо дело
      совсем плохо дело
      совсем плохо дело
      совсем плохо дело
      Черный пояс
      Есть один дохтур, которого называть не хочу, потому что он на самом деле очень хороший. Настоящий, правильный, черный пояс получил. Таких скоро не будет.
      Видит насквозь.
      Позвали его на дом, к помиравшей бабуле.
      Бабулю, естественно, жалко. Но она уже слишком долго помирала, и всем этот процесс приелся. Горе уже стояло комом в горле, и ему не терпелось хлынуть.
      Дохтур все у нее посмотрел, развел руками.
      А родственничек - зять, по-моему - поймал его в прихожей за рукав и шепчет:
      - Ну же, доктор, сколько, сколько еще ей осталось?
      Тот печально усмехнулся:
      - Ну, откуда же мне знать? Может быть, 20 минут, может быть - две недели...
      И ушел.
      Проходит день, и родственничек ему звонит домой, захлебывается от восхищения:
      - Ну, вы и ас, доктор! Просто мастер! Сказали 20 минут - и точчччна! ...
      Ядерная реакция
      Есть один такой доктор, у которого в студенческую пору было прозвище "Сто палок, восемь бутылок".
      Именно эти цифры он ставил себе в заслугу.
      Хороший он был человек, в то далекое время. Да и теперь ничего. На досуге, бывало, расслабится и все-то мечтает сколотить "ядро психиатров".
      - У нас будет ядро психиатров! - высвистывал он мне в лицо и тянул на себя за пуговицу. - Мы будем править миром.
      Этот настойчивый человек своего добился - пока что наполовину, но какие наши годы. Психиатром он стал.
      Гуляли они как-то с коллегой по бульвару. Нажрались так, что подцепили какого-то мужика и пошли к нему на квартиру. Наверно, они сколачивали ядро. Себя они мыслили протонами, а незнакомого мужика - нейтроном; остальные подтянутся. Но вышло не по-задуманному, началась ядерная реакция. Нейтрон отщепился, превратил их самих в электроны и начал гонять двустволкой по квартире - по орбите, получается.
      Потом выяснилось, что это был их пациент.
      Они его, разумеется, забыли.
      А он не забыл. Увидел и затаил злобу.
      Слепой музыкант
      Вот еще одна история про доктора. Предупреждаю, что в ней есть очень некрасивые слова.
      Это был очень почтенный доктор, лет восьмидесяти пяти, работал на Скорой Помощи. Он был совсем слепой. То есть вообще не видел. Его заводили в квартиру, и он шел, выставив перед собой растопыренные руки. А если кто возмущался, то фельдшер объяснял тому, что ничего в этом нет особенного, что бывают же слепые музыканты - почему же доктору нельзя?
      Иногда доктора не пускали на порог. Иногда пускали, потому что боялись, что пришлют другого.
      Доктора этого все-таки выгнали после того, как он сделал укол кожаному диванчику (не путать с пьяным доктором, который делал укол в подушку). Он протер диванчик ваткой со спиртом, уколол и спросил: "Ну как, полегче? "
      А вообще он жил во Пскове, а в Питер на работу ездил так.
      Он был Ветеран и Участник. Доктор надевал все свои медали, шел на пост ГАИ и просил подбросить до города. Ему тормозили машину, и он ехал. За два часа добирался.
      И у него жена все время лежала в сумасшедшем доме на Пряжке, перемогала шизофрению. Иногда ее выпускали, тогда она начинала звонить ему на работу. Сидит так себе начальница станции, все хорошо, ничего не делает. И вдруг звонок:
      - Вы думаете, зачем он у вас работает? Он же импотент! Он меня не ебет. Он ездит по вызовам, чтобы старухи ему хуй сосали!
      В блокнот агитатору
      В детской поликлинике любовался санпросветработой.
      Первым бросается в глаза уже хрестоматийный плакат с познавательными стихами, которые я не раз цитировал:
      "Кады-мады! Неси воды! Корове - пить. Тебе - водить! "
      Под плакатом - совет сделать УЗИ. "За 6-8 часов до УЗИ отказаться от приема пищи, питься, курения".
      Рядышком - реклама йодного препарата, от которого прибавляется ум. Нарисован счастливый мальчик; он доказывает теорему Ферма, выигрывает в шахматы у компьютера IBM и рисует Девятый Вал. В глаз мальчика нацелена объяснительная стрелка с корявой надписью: ХУЙЛО.
      Чуть подальше - реклама юридической службы, которая защищает от насилия в семье. "Вы не одни! " Нарисован не шибко многоквартирный, кривобокий дом. Такой как раз стоит с поликлиникой по соседству. Луна. В окнах бесчинствующие, извивающиеся силуэты.
      И, наконец, стенгазета, посвященная СПИДу. Нарисован бык, только что принявший участие в корриде. Из окровавленной спины быка стоймя торчат три шприца. Надпись: "Финал предсказуем".
      Если бы мне поручили нарисовать такую вещь, то я бы не ограничился шприцами и показал бы еще один способ заражения быка СПИДом.
      Про колебания
      Однажды я прочел заметку. В ней объяснялось разное знахарство.
      Оказывается, слова, произнесенные в необходимой последовательности, де еще с особой модуляцией голоса, порождают неповторимые звуковые колебания, которые оказывают воздействие на молекулярном уровне. Вроде УВЧ.
      Они воздействуют не только на бородавки и беременность. Они влияют на общее информационное поле.
      В общем, поколебал воздух - и пожалуйста, мировая история чуть подвинулась.
      Я это к тому, что сразу задумался над емкостью Отечественного Бранного Слова. Задорнов, например, меня раздражает все сильнее, но он правильно говорит, что мы не ругаемся матом, а разговариваем.
      Наши любимые слова не только соответствуют многим невидимым информационным реалиям, но и отражают их качество. Они резонируют с платоновскими прообразами.
      Напишешь что-нибудь в лифте - и попадешь в десятку, да не в одну, а в десять.
      Отечественные Бранные Достижения общеизвестны. Такого нет нигде. Заглядывал я тут в русско-английский матюгальник - жалкое зрелище! Из этого следует, что многие вещи правильно именуем мы и только мы - не хуже Адама, нарекавшего всякую тварь по ее заслугам. Звуковые колебания в точностью совпадают с задуманным свыше и сниже.
      А вот в других языках есть много слов, которые созвучны нашим матерным, но означают совсем другие вещи.
      Иностранцы колеблют воздух, думая, например, что поминают что-то замечательное - собор какой-нибудь или абстрактную картину. Фонетика, однако, при соотнесении с русским аналогом, говорит об обратном.
      С чем я их и поздравляю.
      Барсук
      В нашем народе есть Правда.
      Об нее рано или поздно разобьются Все.
      Эта правда невыразима словами. Она воспринимается непосредственно, как солнечный луч.
      Однажды Парфенов в своей программе "Намедни" показывал деревенских очевидцев НЛО. За кадром говорилось, что иной раз доверять их свидетельствам трудно, потому что они даже не знают, было ли это НЛО или вертолет. И показали одного такого очевидца. Его спрашивают: видел НЛО? А он идет, глядит в землю, и сам весь цвета земли, и текстуры такой же, и совершенное в нем равнодушие к НЛО, которое, если летает, то и Слава Богу. "Бур-бур-бур", - отвечает. Репортер не отстает: ну, какое оно хоть было? Землежитель на ходу пожимает плечами: "Какое такое, не знаю, ррррр, хрррррр, летит, пропеллером круть-круть-круть... "
      Вот в этом и есть Правда.
      Как-то, помню, занесло меня в далекое село Заозерье. И тесть со мною был, который по природной склонности всех там знал.
      Сидит один такой на крыльце, в каких-то одёжных напластованиях. В одному глазу Мейстер Экхарт, в другом - Судзуки.
      Тесть присаживается рядом, обнимает его за плечи:
      - Вот мы с Толей (по-моему, с Толей), на барсука пойдем, галлюцинирует тесть. - Есть барсук-то, Толя?
      Житель кивает. Из трахеи вырывается уважительный хрип:
      - Болллльшой... блядь! Он, блядь, там сидит... большой!
      - Ну, поговори с ним, - успокаивается тесть и оставляет меня наедине с Жителем. Я, не без трепета, с почтением спрашиваю:
      - А барсук-то - он какой?
      - Боллльшой... ббляя. . хрррр... . хр... мр-мр-мр... - Тот помогает себе руками, восхищенно очерчивая контуры барсука.
      Разговор замирает.
      Потом, когда все выпили (мы туда на похороны ездили), тесть вспоминает про барсука.
      - Толь, а барсук-то? - напоминает он.
      - Болллшшшой! блядь... . хрррррр, - оживляется тот и начинает пассы.
      Вот она, Правда.
      Пусть удавятся со своим Декартом.
      Неуверенное послесловие
      Перечитывая написанное, я поймал себя на невольном хмыканье: точно! Было такое! Надо же! Совсем из головы вылетело!
      Письмо не помогло.
      Я напрасно старался.
      Старая черепаха памяти втягивает лапы и погружается в непроницаемый сон.
      август 2002 - февраль 2003