Покалывание в затылке отвлекло его от воспоминаний, вернув к действительности. На белоснежной простыне, которую он мысленно представил, сменяя друг друга, стали возникать изображения космических кораблей неизвестной конструкции. Они выходили из подпространства и окружали станцию «Пионер-4». В общей сложности Стратег принял около двадцати мыслеобразов. Для него это было несложно, но он прекрасно понимал, что другой, передавая ему без ментального усилителя такое количество сообщений за столь короткий промежуток времени, совершал подвиг, рискуя своей жизнью, чтобы предупредить об опасности. События стали развиваться по наихудшему сценарию. Стратег знал, что у него в запасе не так много времени, но не предполагал, что его уже почти совсем не осталось. Вражеский флот расположился на территории, которую еще недавно контролировало человечество. Сомнений в намерениях противника не было. Теперь оставалось только дождаться транспортного корабля с мини-зондом, который исследовал внутренности захваченной станции. Неужели ему не показалось и взрыв действительно произошел изнутри? Как такое возможно? Диверсия? Но как удалось незаметно проникнуть на объект, чтобы заложить радиоуправляемую мину? Предательство? В это Стратег отказывался верить.

В любом случае он не имел больше морального права скрывать от остальных грозящую человечеству опасность. На его запрос компьютер ответил, что из всего руководства Земли в здании сейчас находился только Первый советник Штольц. Стратег для себя решил, что это тревожное сообщение должен сделать один из членов Совета, а не военные. Так оно будет воспринято более спокойно гражданским населением. Советник Штольц, по мнению Стратега, годился только на то, чтобы трепать языком, а сейчас как раз был такой случай. Военные будут проинформированы по своим каналам, а для остальных Штольц произнесет патриотическую речь.

Через полчаса Первый советник вошел в кабинет Стратега, который за это время успел подготовиться к разговору. Вместо объяснений он просто спроецировал на компьютер часть мыслеобразов и подкорректированную картину штурма «Пионера-4», записанную на ИПКСе, убрав ненужные детали и те эпизоды, которые решил засекретить. Штольц дважды молча просмотрел все материалы, меняясь в лице по мере того, как до него доходила суть произошедшего. Стратег своевременно подсунул ему рюмку шнапса, а затем и другую. В течение следующего часа текст речи был готов и записан на ПНК (персональный нанокомпьютер) советника.

Выпроводив раздувшегося от собственной значимости советника, Стратег вернулся к своим мыслям. Пока ясно было только одно – нападение совершил кто-то третий. Зееряне и не-гуманоиды напрямую в этом не участвовали. Но кто? Как узнать, кто этот неведомый враг? Задание агентам выдано, Батя уже в пути. Больше ничего путного в голову не приходило. Итак, цель поставлена – защитить Землю. Для этого надо узнать, кто враг. А если узнать нельзя? Что делать? К любой проблеме всегда можно подойти с разных сторон. Вот именно! Важно не только кто напал, но и готова ли Земля отразить агрессию. Вот она, ближайшая цель. Спасибо, отец, ты всегда учил меня, что главное: правильно выбрать цель. И еще: почему такое стало возможно? Почему мы даже не знали о существовании столь грозного противника?

Стратег вместе с креслом развернулся в сторону гор. Он всегда сидел так, когда решение было им уже принято.

Но сидеть праздно и любоваться снежными шапками Альп он не мог. Его мозг продолжал работать, не зная ни секунды покоя.

Немезида. Загадочная планета замыкала список Артефактов, которых было всего пять, или, можно сказать, целых пять. Планету открыл один из военных кораблей-разведчиков, и его рапорт случайно попался на глаза Стратегу. Ничего не поняв из сумбурного донесения, он решил сам побывать на этой планете. Холодная Немезида с ее голубым сиянием поразила воображение Стратега, и он принял решение засекретить все сведения о ней, но, как оказалось, поздно – пилоты успели разболтать о невиданном чуде. Но если информацию нельзя скрыть, надо сделать так, чтобы никто в нее не поверил. Фальсифицировав отчеты, Стратег представил Немезиду заурядной планетой, плохо пригодной для жизни и мало перспективной для колонизации. Кто же после этого поверит, что Немезида состоит чуть ли не сплошь из редких минералов в чистом виде, а по экватору проложена сплошная гранитная лента? Но именно так и обстояло дело. Кто-то старательно собрал отдельные элементы со всей Вселенной и упрятал их на этой планете, мало того, обернул ее гранитным поясом, словно готовой лентой конвейера для производства… Вот только чего – орудий войны или мира? Природа такое сотворить не могла – планета существовала вопреки многим законам физики, химии и прочих наук. Кто же ее создатель? Ответа на этот вопрос у Стратега не было.

Оставалось неясно: то ли кто-то припас все это богатство себе на черный день, то ли подготовил кому-то воистину царский подарок. Кому? Все говорило о том, что в случае необходимости на планете можно наладить в кратчайший срок выпуск любой продукции.

Немезида оставалась в девственном состоянии, но Стратег понимал, что подобное положение дел не может продолжаться вечно – кто-нибудь когда-нибудь все равно пронюхает о ее сказочных богатствах. Он был уверен – загадочная планета еще сыграет свою роль в судьбе Земли, дай бог, не роковую.

Ревниво оберегая тайну Немезиды, Стратег довел уровень секретности до немыслимого предела, и теперь ее местонахождение было доподлинно известно лишь ему одному. В многочисленных же справочниках благодаря его стараниям были указаны неверные координаты.

Это был единственный Артефакт, никак не проявивший свою связь с Землей. Взаимосвязь с другими Артефактами также отсутствовала.

Над Планетой рабов стоял смрад. Тысячи труб днем и ночью неустанно коптили небо. Каждый порыв ветра поднимал гигантские клубы песка и золы. Сквозь это марево редко проглядывали лучи Абриго, местной звезды. Раньше она называлась иначе. Теперь за одно упоминание этого имени следовала немедленная и мучительная смерть. Некогда цветущая планета постепенно превращалась в безжизненную пустыню – такова участь всех планет, захваченных не-гуманоидами.

Картеро, маленький пушистый зверек с вытянутой мордочкой, уже выбился из сил, третьи сутки пробираясь по безводной пустыне. На шее у зверька находился еле заметный ошейник с посланием в пещерный город рабов. Картеро использовали в качестве почтальона на планете рабов. Как бы далеко ни оказался зверек от своей норы, вернее, от места, где он родился, он всегда найдет дорогу назад. Это был в настоящее время единственный доступный способ общения на истерзанной планете. Местная голубиная почта.

Две беды постигли эту планету. Опасная близость к территории, заселенной не-гуманоидами, и большие запасы полезных ископаемых. Около двухсот лет тому назад это привело к катастрофе. Планета была захвачена не-гуманоидами, население превращено в рабов, а планета – в карьер по добыче руды и фабрику по производству оружия.

Катон работал кайлом уже одиннадцать часов, откалывая в карьере куски железной руды. Другие рабы грузили ее в тачки и отвозили к огромным доменным печам, в которых прямо под открытым небом плавили металл. Руда залегала неглубоко, и ее добыча велась варварским способом. Плодоносный верхний слой почвы просто срезался и, таким образом, уничтожался. Плавильные печи строили поблизости от карьера. Когда руда заканчивалась, все это бросали и начинали уродовать поверхность планеты в новом месте. Таким образом уже четвертая часть планеты превратилась в пустыню с тут и там торчащими трубами полуразрушенных печей.

На шее у Катона было железное кольцо – знак раба, на правой руке – браслет из неизвестного на планете материала. He-гуманоиды называли этот прибор гравитатором. Сейчас он был выключен, чтобы не мешал работать. Включали его, только когда рабов вели строем на работу или с работы, для предотвращения побегов, а также при возникновении беспорядков. Невеселыми были мысли Катона. Он ждал известий от укрывшихся. Так называли тех жителей планеты, которым удалось сбежать и укрыться в труднодоступных горных районах. Картеро должен был появиться два дня назад с важным сообщением. Его гибель могла отсрочить реализацию важных планов на неопределенный период. Картеро имели один существенный недостаток. Они всегда и безошибочно находили дорогу, но только домой. Для того чтобы с их помощью отправить кому-то сообщение, нужно было иметь под рукой картеро, чья родная нора находилась рядом с адресатом.

He-гуманоиды, захватив планету, обратили в рабов не все население, а ровно столько, сколько необходимо для работы. Они всегда могли пополнить их число за счет свободных, то есть той части населения, которая жила в равнинных районах планеты и являлась легкой добычей для не-гуманоидов. Захватчики разрушили всю инфраструктуру и промышленность планеты и теперь считали, что местное население не может оказать им сопротивления и не представляет опасности. По этой причине они совсем не беспокоили укрывшихся, считая, что ловить рабов на равнине намного проще, чем в горах.

Сигнал об окончании двенадцатичасового каторжного труда оторвал Катона от тревожных мыслей. Рабы начали строиться в шеренгу, собственноручно приковывая себя к общей цепи при помощи кольца на шее. Охранники – маленькие, всего полтора метра ростом, и необычайной красоты, словно фарфоровые куколки, – обходили шеренгу и включали гравитаторы. Скованные одной цепью, еле волоча ноги, рабы двигались в сторону пещерного города. Включенные гравитаторы затрудняли их и без того медленное движение. Рабов никто не подгонял. Завтра им надлежало вернуться в карьер. Чем позднее они доберутся до пещерного города, тем меньше у них останется времени на еду и отдых. Охранники не сопровождали колонну рабов, ведь даже освободившись от цепи, что было маловероятно, с включенными гравитаторами далеко не убежишь. Беглых рабов после поимки ждала страшная смерть.

Через час отряд рабов подошел к деревянному частоколу, которым был обнесен загон перед пещерным городом. Проходя через открытые ворота, рабы освобождались от цепей, и охранники выключали гравитаторы. Внутрь загона не-гуманоиды заходили редко, и там рабы оставались предоставленными самим себе. Захватчики жили в небольшом отдалении. Их жилища, построенные рабами, стояли на холме, с которого хорошо просматривалась вся территория пещерного города.

Катон, освободившись от цепи, отправился смывать толстый слой пыли, которым покрылся за день. У входа в душевые его дожидалась Тана – его подруга. Она шепнула на ухо, что эту ночь проведет с ним. В отличие от Катона, Тана была свободной, насколько это возможно на планете, захваченной врагом, и могла беспрепятственно покидать пещерный город. Она работала на полях, расположенных по соседству. He-гуманоидов интересовал только своевременный выход рабов на работу и выполнение дневной нормы. В остальное они не вмешивались, и о своем пропитании рабы должны были заботиться самостоятельно. С этой целью вокруг загона добровольно поселились свободные, которые возделывали поля, пасли стада животных, готовили еду для рабов, шили для них одежду. Свободные могли в любое время входить в загон и покидать его. He-гуманоиды не обращали на них внимания. Благодаря этому рабы питались достаточно хорошо, были обеспечены одеждой, обувью и могли следить за гигиеной.

Уже стоя под душем, Катон узнал, что картеро так и не появился. За ужином он передал другим членам Комитета сопротивления, что сегодня надо обсудить план дальнейших действий.

Члены Комитета собрались около полуночи, отсутствовал только Сенон. Пока ждали, строили догадки о судьбе картеро. Сенон появился с двадцатиминутным опозданием – на него это было не похоже. Катон внимательно следил за его приближением.

– Тунон, убей его! – закричал Катон, как только Сенон вышел на свет и поравнялся с Туноном, стоящим на страже. – Убей Сенона!

– Но это же наш товарищ… – растерянно ответил Тунон.

– Глаза! Посмотри на его глаза!

Теперь все заметили, что глаза у Сенона как будто мертвые, ничего не выражают и очень темного цвета. Точно такие глаза были у не-гуманоидов, у тех прекрасных фарфоровых куколок, их охранников.

Существо, вселившееся в Сенона, поняло, что разоблачено, и попыталось бежать. Тунон чисто машинально, так до сих пор и не осознав, что случилось, ударил его кайлом по голове. Сенон свалился замертво, и все столпились вокруг безжизненного тела. Вдруг из правого уха мертвеца выползло что-то осклизлое и темное. На непропорционально большой голове сверкнули злобные глаза. Головастик щелкнул неожиданно большой пастью, продемонстрировав острые клыки, и бросился наутек.

Все оцепенели. Катон выхватил кайло из рук Тунона и метнул его в уползающего головастика. Бросок был точен. После этого все, словно обезумев, принялись рубить лопатами еще извивающееся тело на мелкие куски и успокоились только тогда, когда от головастика осталось лишь зловонное темное пятно. Теперь рабы знали, что представляют собой куколки.

Впервые за много лет на Планете рабов был убит не-гуманоид. Теперь должно было последовать наказание. Наказывали всегда во время утреннего построения. Не-гуманоиды спрашивали, кто совершил тот или иной проступок. Если никто не сознавался, они хватали первого попавшегося и убивали его. После этого вопрос повторялся, и так до тех пор, пока виновный не признавался. Никакого расследования не проводилось. Рабы усвоили эту тактику и сознавались сразу. Правда, сознавался не всегда тот, кто провинился и должен был понести наказание. Этого требовала суровая логика выживания. Все члены Комитета сопротивления понимали, что не может быть и речи о том, чтобы их лидер, Катон, признался в убийстве не-гуманоида и был казнен.

Янон и Гидон, несмотря на поздний час, направились в лазарет, где находились тяжелобольные и немощные. Лазарет помещался рядом с входом в пещеру, чтобы его обитатели могли выходить на свежий воздух, а лежачих было легче кормить. Небольшое помещение было набито до отказа. He-гуманоиды разрешали иметь столько больных, сколько вмещала эта комнатушка. Остальные должны были работать. Те обитатели лазарета, которые не спали в этот час, увидев Янона и Гидона, сразу поняли причину их визита и стали будить Детона.

Детон впервые за много лет видел сон. Он был опять дома, среди свободных, его мать готовила обед, а две сестры работали в поле. Отца он почти не помнил, его увели в рабство, когда Детон был совсем маленьким. Следующая картинка. Он со своей девушкой Натой гуляет ночью, взявшись за руки. Они проходят мимо стога сена. Он пытается повалить ее в стог свежескошенной травы. Она вполсилы сопротивляется. Они уже в стогу. Целуются. Его руки завладели ее маленькой грудью. Она умоляет не трогать ее до свадьбы. Он уступает. Следующая картинка. Он работает в поле со своими сестрами. Они подшучивают над ним по поводу бессонной ночи. У него все валится из рук. Он мысленно смакует моменты вчерашнего свидания с Натой. Больше он своих сестер не видел. Следующая картинка. Его мать протягивает к нему руки и зовет к себе. В этот момент он проснулся.

Открыв глаза, Детон увидел у своего изголовья Янона и Гидона. Теперь ему стал ясен смысл сна – давно умершая мать звала его к себе.

– Мы пришли за добровольной жертвой.

– Когда? – спросил Детон устало.

– Ни в чем нельзя быть уверенным. Это уже свершилось.

– Значит, сегодня утром.

Они рассказали Детону, в чем он должен сознаться. Негуманоиды обычно не допрашивали провинившихся, но рабы, опасаясь, что их обман раскроется, всегда рассказывали о случившемся добровольной жертве со всеми подробностями. От них скрывали только имя того, ради кого он шел на смерть, чтобы из страха перед мучительной смертью он не мог проговориться. Всегда имелся запасной вариант. Согласившийся на добровольную жертву еще ни разу не отказался от своих слов, но был случай, когда он просто не дожил и пришлось срочно искать замену.

Сон как рукой сняло. Детон был очень стар (по меркам рабов) и к тому же последнее время болел. Он знал, что его дни сочтены, и давно стоял первым в этой страшной очереди. Но одно дело просто умереть, а другое – принять страшную и мучительную смерть. Для этого нужно иметь мужество. Мужество – это талант. А талант – он либо есть, либо его нет. За свою долгую бытность рабом он не раз присутствовал на казни, и сейчас отвратительные сцены того, что его ожидало, всплыли в памяти. Его передернуло от омерзения и ужаса. «Потерянное Спасение, дай мне мужество в мой последний час!» – молился он.

Детон вспоминал свою долгую, но не богатую событиями жизнь. На следующий день после свидания с Натой он работал в поле со своими сестрами. Дело уже шло к обеду, когда младшая из сестер, Хана, заметила на горизонте небольшую точку, которая быстро приближалась. Это могли быть только не-гуманоиды, и, скорее всего, они пришли, чтобы забрать их мужчин в рабство. Она крикнула брату, чтобы тот бежал. Детон уже почти достиг поля, на котором стояли стога со свежескошенным сеном, в одном из которых он собирался укрыться, когда невыносимая головная боль настигла его. Он потерял сознание, а очнулся уже с железным обручем раба на шее и включенным гравитатором. Так началась его долгая жизнь раба. Он больше не видел своей семьи и ничего не знал о ее судьбе. Интересно, вспоминала ли когда-нибудь о нем Ната? Если бы она знала, что это их последнее свидание, позволила бы ему любить ее? Детон за всю свою жизнь так и не познал близости с женщиной. Одно утешало и радовало: впервые на его памяти рабы оказали сопротивление. Впервые за долгие годы убит не-гуманоид. Может, не все еще потеряно для его народа? Может, вырастет новое поколение, которое не будет просто рабами, а станет бороться за свою свободу, и его мучительная смерть не окажется напрасной?

Уже перед самым рассветом Детон, заметив, что Гарон не спит, подошел к нему.

– Не спится?

– Ты же знаешь, я запасной…

– Будь спокоен, я пройду этот путь до конца.

Они крепко обнялись, прощаясь. Никто не знал, сколько еще проживет Гарон, которому после смерти Детона суждено возглавить список смертников.

Члены Комитета сопротивления единодушно решили не обсуждать намеченные на сегодня вопросы. Случившееся неизбежно внесет коррективы в планы, и сейчас лучше подождать развития событий. После того как вернувшиеся Янон и Гидон подтвердили, что доброволец найден, все разошлись. Катон подал знак Зенону, чтобы тот задержался. Вместе с присоединившейся к ним Таной они расположились в укромном уголке. Этим двум Катон доверял безоговорочно.

– Сегодня нам удалось раскрыть тайну куколок, – начал Зенон.

– Теперь понятно, почему у них такие злобные глаза, – вставила Тана.

– Как ты думаешь, Катон, куколки просто жертвы этих головастиков, которые вселяются в них, так же как и в Сенона, – спросил Зенон, – или они заодно с ними?

– Скорее всего, жертвы, но для нас это не принципиально. Главное другое. Сегодня впервые за последние десятилетия на нашей планете был убит не-гуманоид.

– Подумаешь, завалили какого-то головастика! Это было не так уж трудно.

– Не скажи, Зенон, это было настолько сложно, что лет пятьдесят никто даже не помышлял об этом… Это событие может оказаться поворотным в нашей истории. Я надеюсь, что отныне в сознании каждого раба укрепится мысль, что не-гуманоида можно убить. Надо всем рассказать о произошедшем. Это вселит в рабов уверенность, что они могут быть свободными.

– Какова будет реакция не-гуманоидов? Они могут не ограничиться обычной казнью, все-таки убит один из них.

– Ты знаешь, у меня предчувствие, что об убийстве негуманоида они промолчат, а наказание будет только за гибель Сенона.

– Почему?

– Они не захотят допустить в сознание народа мысль, что их можно убить, что не-гуманоиды тоже смертны, и тем более не станут рекламировать такую возможность.

– Наверное, ты прав. Кстати, сегодня наш тоннель продвинулся на десять метров. Мы наконец-то прошли твердые породы, но нужны новые инструменты.

Пещерный город рабов располагался под большим холмом. С одной стороны он был обнесен высоким деревянным частоколом, образующим загон, где располагалась кухня и женщины из числа свободных готовили пищу для рабов. Тут же была столовая – ряды длинных деревянных столов – и душевые, представляющие собой просто отгороженный закуток.