- ...Вдруг подходят! Метр Климентина Максимовна, а с ней Павел. "Людочка, - Климентина мне. - Молодой человек очень серьезный... Хочет с тобой познакомиться. А сама тихо: "Детка! Может, твоя судьба?"
      Денисов убрал блокнот.
      - Климентина и Павел... Они знали друг друга?
      - Нет.
      - Как же?
      - Павел зашел к ней в кабинет и выложил все как на духу: что работает в МИДе, что никогда не был женат, что приехал по своим делам на несколько дней и вот увидел меня...
      - Что за молодая женщина сидела с ним в ресторане? - Денисов оставался инспектором уголовного розыска, шла ли речь о преступлении или о простом знакомстве.
      - В ресторане? - Тулянинова улыбнулась. - Новая кассирша со станции, рыжая, в конопушках. Случайно оказались рядом...
      - А дальше?
      - Климентина отпустила меня, мы ушли с Павлом в кафе...
      - В кафе?
      - Вы не подумайте! Павел взял бутылку сухого, мы к ней даже не притронулись. Говорили, говорили... - Тулянинова закусила губу. - Я похожа на мать Павла. В этом, видно, все дело. Она умерла, когда он еще ходил в детский сад...
      Заканчивался третий час. Мороз прихватил основательно - то в одном, то в другом месте асфальт стягивала глянцевитая предательская корка льда. Денисов оставил "газик" рядом со стоянкой такси, прошел вдоль безлюдного перрона к отделу внутренних дел. Платформы вдали были залиты тем же, одинаковым на всех вокзалах, пронзительным светом. Ничем не нарушаемая тишина стояла вокруг.
      "Сможет ли эксперт что-нибудь сделать? - подумал он. Перед тем как отправиться на Казанский, Денисов заехал в научно-технический отдел оставил криминалисту бутылку "Шампанского" и анонимку с угрозой по адресу Павла. - Интересно, сколько понадобится времени для исследования".
      В дежурной комнате милиции Казанского было накурено, по-ночному шумно. Пока шофер "скорой" у подъезда менял баллон, молоденькая женщина-врач звонила кому-то по телефону, пищала рация. Телевизор внутреннего использования без устали транслировал все тот же нескончаемый проход пассажиров по центральному залу.
      Знакомый инспектор розыска, увидев Денисова по другую сторону высокого барьера, вышел навстречу.
      - Как жизнь? - Они не виделись от одного полугодового итогового совещания до другого. - Кража из камеры хранения?
      Он повел Денисова к себе по коридору с широким гостиничным зеркалом в торце.
      - Мы дали ориентировку, - сказал Денисов.
      - Я знаю, - инспектор привычно скользнул взглядом по зеркалу. - Мы передали по постам.
      В кабинете с приставленными вплотную друг к другу столами работал транзистор. Инспектор выключил его, кивнул Денисову на стул.
      - Что тебя интересует?
      - Подробности кражи портфеля. - Денисов вынул блокнот, собираясь записывать. - Из вашей телеграммы о многом можно только догадываться.
      Инспектор засмеялся:
      - Тебе нужны "тысячи мелочей"! Лучше сам поговори с потерпевшей, скоро она будет у вас.
      - Опергруппа ездит по вокзалам?
      - Сейчас они на Белорусском... А я могу только обрисовать положение в целом...
      Выбирать не приходилось.
      - ...Преступник появился вечером с женщиной, которую мы вначале приняли за сообщницу... - Инспектор задумался, что-то поискал в ящике стола, закурил. - Теперь ясно, что это была очередная жертва. Куда она потом исчезла, я не знаю. Преступник тоже некоторое время отсутствовал. Около двадцати двух часов он снова появился на вокзале, подсел к студентке из Ужгорода. Поставил чемодан рядом с ее портфелем.
      - Какой чемодан? Бежевый?
      - Да. По всей вероятности, из вашей ячейки. Я внимательно проштудировал ориентировку.
      - Мужчина был один?
      - Один. И трезв.
      - Дальше.
      - Они поговорили минут десять. Потом он оставил свой чемодан, чтобы пойти в буфет.
      - О чем они говорили?
      - О пустяках: погода в Москве, темпы московской жизни...
      - Еще?
      - Посетовал на несерьезность молодежи, ее легкомысленный взгляд на будущее...
      - Лихо! - Денисов захлопнул блокнот.
      - Целую лекцию прочитал: "Некоторые молодые девушки курят! Какой вред здоровью будущего ребенка!.."
      - Совсем непонятно.
      - Отходя, предупредил: "В чемодане у меня дорогие и очень ценные вещи. Не хочу, чтоб они пропали. Пожалуйста, посмотрите за ним".
      - Отсутствовал?..
      - Минут сорок. Вернулся. Затем студентка, в свою очередь, попросила посмотреть за ее портфелем, ушла звонить...
      Способ кражи был элементарным.
      - ...В ее отсутствие преступник, - закончил за инспектора Денисов, взял портфель и скрылся.
      Инспектору позвонили. Пока он разговаривал по телефону, Денисов просмотрел свои заметки. Многое, связанное с исчезновением спутника Туляниновой, требовало своего объяснения:
      "Слава Шульман, город Донецк... Наследство".
      "Пальцевые отпечатки на бутылке шампанского... Анонимка, написанная в почтовом отделении на вокзале".
      "Институт Склифосовского. Происшествие на улице Затонной (84-е отделение милиции)".
      - Сейчас буду, - сказал инспектор в трубку.
      Денисов поднялся.
      - Преступник сетовал на молодежь вообще?
      - Речь шла только о молодых девушках.
      - Еще: ваша потерпевшая... Она курит?
      - Кажется, нет. Скоро ты ее сам обо всем расспросишь.
      На обратном пути Денисов хотел снова заехать к эксперту в научно-технический отдел, но раздумал.
      "Кому интересно, чтобы у него стояли над душой?!"
      Подъезжая к вокзалу, Денисов вызвал Антона по рации:
      - Я - двести первый! Оперативная группа с Казанского приезжала?
      - Пока нет, - ответил Антон. - Где находитесь?
      - Возвращаюсь на базу.
      - Новое есть?
      - Отчасти...
      - Держитесь на дежурном приеме... - Слышимость была достаточно хорошая. Антон попросил кого-то прикрыть дверь. - Сейчас звонили из восемьдесят четвертого отделения милиции... Та женщина нас не слышит?
      - Тулянинова? Она на вокзале.
      - Мужчина... Тот, на Затонной улице...
      Денисов понял:
      - Скончался?
      - Только что передали.
      - Личность установлена?
      - Не знаю. Просили связаться позже. - Кто-то вошел в дежурку. Сабодаш поспешил закруглить разговор. - Жду вас на базе.
      "Умер, - Денисов задумался. - И все же ориентировки из восемьдесят четвертого отделения нет. "Позвоните позже". Видимо, у них своя версия. Может, несчастный случай, и они не спешат просить о помощи..."
      3
      - ...Со всеми остановками... - раздалось из ретрансляторов за окном.
      К первой электричке спешили постоянные пассажиры и те, кто опоздал на последнюю и вынужден был провести ночь на вокзале.
      - ...Повторяю. Товарищи пассажиры! С восьмого пути отправляется электропоезд...
      Денисов отошел от окна. На широком, не менее полутора метров, подоконнике нежились кактусы. В конце ночного дежурства их полагалось окропить водой комнатной температуры.
      Прозвенел телефон.
      - Даю Красный Лиман, - сказала телефонистка. - Заказывали? Кого в Лимане?
      - Старшего билетного кассира...
      Денисову была нужна рыжая, в конопушках кассирша, сидевшая в памятный для Туляниновой день в железнодорожном ресторане.
      "Может, Иванов сообщил соседке по столу какую-то деталь, - проверял Денисов. - Назвал общих знакомых?! Родственников, к которым приезжал?!"
      На станции оказались две рыжие кассирши, одна из них дежурила, вторая ночевала в поселке, у матери. Денисову удалось переговорить с обеими.
      - Был такой случай, - вспомнила та, что ночевала в поселке. Симпатичный, среднего роста. Мы вместе вошли в ресторан.
      - Вместе вошли?! - уточнил Денисов.
      Спросонья женщина не знала, что ответить. Сидевший напротив за столом Сабодаш прислушивался к разговору, наконец спросил:
      - Какое это имеет значение, Денис?!
      - Молодой человек придержал дверь, - вспомнила между тем кассирша, я поблагодарила, мы оказались за одним столом...
      - Он представился вам? - спросил Денисов. - Что вы знаете о нем?
      - А что, собственно, произошло?!
      - Человек исчез!
      Кассирша задумалась.
      - Не представляю, что можно вам сказать?! Он заказал салат, ромштекс...
      - Вы говорили о чем-нибудь?
      - Вспомнила! Он спросил, есть ли у нас магазин "Березка". Он вернулся из-за рубежа.
      - Мы знаем.
      - А вообще-то я встречала свекровь из Днепропетровска, и мне было не до знакомства. - Кассирша вдруг заволновалась. - Вы свяжитесь с официанткой! Люда, кажется! Как увидел ее, был, что называется, сражен...
      Яркий сноп света за окном бил в острый конек крыши старого здания. Все так же стучали компрессоры. Денисов положил трубку.
      - Значит, и это ничего не дало... - Антон закурил. - Придется перерыть в Центральном адресном бюро массив Ивановых Павлов...
      Аппарат на столе тихо звякнул, Денисов подошел к телефону.
      - Слушаю...
      Звонили из научно-технического отдела.
      - Денисов?! - ахнул дежурный эксперт. - Дал работу и не интересуешься?! Хорош...
      - Я думал, рано!
      - В восемь я сменюсь. Будешь меня искать!
      - Я рассчитывал сейчас позвонить.
      - Значит, так. - Эксперт был известным в управлении резонером и классным специалистом. - Конверт исхватан основательно. Сам знаешь. Бутылку - кто только не берет! И на заводе, и в магазине...
      - Я понимаю.
      - И все же ты требуешь невозможного! Что ж, это твое право... Значит, так, - повторил он. - Записывай: на телеграфном бланке с анонимным текстом имеется очень приличный отпечаток пальца исполнителя.
      - Понимаю.
      - Я называю его исполнителем, а не автором. Это могут быть разные люди. Это тебе известно.
      - Известно.
      - Прехарактернейший завиток на большом пальце окрасился чернилами, которыми исполнен текст. Ясно? - Ему ничего не стоило пуститься в пространные объяснения по поводу индивидуальности пальцевых узоров и их классификации, по которой завитковые, или попросту круговые, делятся на три группы в зависимости от их внутреннего строения и расположения дельты. Но на этот раз он отказал себе в удовольствии. - Такой же завиток присутствует на бутылке.
      - Ты молодец!
      - Таким образом, налицо совпадение совокупности...
      - Понимаю.
      Закончил эксперт неожиданно:
      - Действуй. - В трубке послышался отбой.
      - Есть что-нибудь? - спросил Сабодаш.
      - Исполнитель анонимки, - Денисов поправил телефонный шнур, - лазил в ячейку Туляниновой, передвинул шампанское. Следовательно, он выкрал вещи...
      - Любопытно.
      - Если учесть, что он же совершил кражу портфеля на Казанском вокзале...
      С началом движения электропоездов населенность вокзала еще больше увеличилась. Поток пассажиров следовал в основном в одну сторону - в Москву; из Москвы электрички отправлялись наполовину свободные. Часть приезжавших скапливалась в пригородных залах, ожидая, когда откроют метро, другая растекалась по всему вокзалу.
      Увидев в толпе Денисова, Тулянинова ни о чем не спросила, будто о чем-то догадывалась либо подозревала. Возбуждение ее прошло, ей хотелось спать. Ее соседи - военные, на которых Денисов еще раньше обратил внимание, - оживленно разговаривали.
      - Хоть бы ночь скорее закончилась... - вздохнула Тулянинова.
      - Когда Павел звонил по телефону из Красного Лимана, - спросил Денисов, - вы были с ним?
      - В кабине. Рядом.
      - Все слышали?
      - У него не было тайн от меня.
      Денисов предпочитал расспрашивать исподволь, по "широкому фронту", так, чтобы Люда не могла ни о чем догадаться.
      - Никто его ни о чем не просил?
      Тулянинова пожала плечами.
      - Я слышала только то, что говорил Павел! - Она задумалась. - В основном он звонил к себе на работу.
      - А домой?
      - Каждый вечер. Он живет с бабушкой, она души в нем не чает, вспомнила Тулянинова. - Секретарша у них тоже Людочка, Павел в основном с ней разговаривал. Один раз - с заместителем начальника управления Геннадием Аркадьевичем... Моего дядю тоже зовут Геннадием.
      - Дядя живет в Красном Лимане?
      Она покачала головой.
      - В Кривом Роге, на шахтах.
      - Он знает о свадьбе?
      - Знает. - Тулянинова была сбита с толку, не пыталась анализировать вопросы, которые Денисов предлагал. - Он поздравил нас, выслал восемьсот рублей на свадьбу.
      - Почтой? - спросил Денисов.
      - Телеграфом. Мы ведь уезжали...
      - А деньги? Тоже в ячейке?!
      Она сделала неуловимое движение, проверяя.
      - С собой. Жить придется пока с бабушкой Павла, потом вступим в кооператив...
      У него больше не было вопросов: Тулянинова рассказала обо всем, что знала. Денисов подумал о том важном, что должно было связать воедино полученную информацию.
      "Начать с анонимки... - Он отвернулся, взглянул сквозь стеклянную стену, за ней был такой же "аквариум", только еще более огромный, с зелеными и красными огнями подсветки. - Писавший сидел ночью в опустевшем почтовом отделении, вырисовывая букву за буквой на телеграфном бланке..."
      Денисов представил сухое, высвеченное беспощадно-ярким светом помещение почты - пористый потолок, кабины междугородных телефонов-автоматов. В течение полутора часов, когда поток людей иссякнет, телеграфистки ведут бесконечные разговоры, красятся и ухаживают за ногтями. И только одна из них - что дежурит в зале, по другую сторону невысокого барьера - наблюдает за посетителями.
      Он снова извинился перед Туляниновой:
      - Ждите меня тут.
      Очередную волну пассажиров несло с перрона к выдавшемуся далеко вперед входу в туннель. Несколько уборщиков с ломиками и скребками прошли мимо, возвращаясь после ночной уборки путей: через короткое время ожидалось прибытие астраханского.
      По дороге в почтовое отделение Денисов по рации вызвал Антона.
      - Закажи еще раз Донецк...
      - Снова Шульмана? - спросил Сабодаш.
      - Проверь его по адресному бюро. Проживает ли?
      - Может, позвонить по месту работы Павла? В МИД?
      - Не надо пока... Тулянинова просила.
      - Я не понимаю насчет Шульмана. Ты считаешь, что Тулянинова могла напутать?
      - Объясню потом.
      В почтовом отделении у окошка снова толпилось много людей, столько же сидело за столиками. Под потолком беззвучно кружили пропеллеры вентиляторов.
      Служебным проходом Денисов прошел мимо стрекочущих аппаратов внутрь, к старшей по смене.
      - Здравствуйте.
      - Здравствуйте, коли не шутите... - Старшая улыбнулась. На почте не признавали официальностей.
      - С вечера не присел! Шутки... Кто у вас дежурил ночью шестого?
      - На аппарате или в окошке?
      - В зале.
      - Обязательно надо?
      - Непременно.
      - Придется сказать. - Старшая смены взглянула в график. - Кожухова Тоня. Да вы знаете ее - высокая такая, расфуфыренная.
      - В зеленом пальто?
      - В шубе. С черным поясом. В бархатном берете.
      Денисову было важно представить ее себе.
      - Замужняя?
      - Нет... Пока!
      - Значит, невеста!
      - Представьте, скоро свадьба.
      - Как она сегодня работает?
      - С двадцати одного. Но ее не будет...
      - Почему?
      - Отпросилась.
      Денисов подумал.
      - Можете дать ее телефон?
      - Здесь что-то не то, - засмеялась старшая. - Надо сообщить ее жениху. Ладно. Записывайте...
      Денисов вернулся в центральный зал, по аппарату прямой связи позвонил Антону.
      - Уточни адрес Кожуховой по номеру телефона... - Он продиктовал семь цифр, полученных в почтовом отделении. - Как у нас с машиной?
      - Транспорт есть. Тебя интересует Кожухова?
      - Она дежурила в зале, когда тот писал анонимку...
      - Ночью шестого?
      - Да. Хочу съездить к ней домой.
      - Один не поедешь, - сказал Сабодаш. - Только вместе.
      - А Донецк?!
      - Вячеслав Шульман в Донецке не проживал и не проживает. Тулянинова что-то напутала...
      - Скоро все узнаем! Пусть шофер подгонит "газик" к выходу на площадь.
      - Тулянинова поедет с нами? - спросил Антон.
      - Обязательно...
      Но покидая зал, Денисов заскочил в служебный отсек, в помещение, выделенное уборщицами. В длинной узкой комнате за столом пять или шесть пожилых женщин пили чай.
      - Доброе утро...
      Они предложили чаю, но он отказался:
      - Дела... Спасибо.
      Женщины не признали причину основательной:
      - Всех дел не переделать...
      Седая старуха цветочница, торговавшая днем мимозами, задумчиво смотрела перед собой.
      - Тетя Вера... - Денисов напомнил о цветах для новобрачной, о реплике Павла. - Сегодня днем... Помните? Он назвал вас "мадам"?!
      - Ну? - спросила старуха.
      - Куртка кожаная... Вспомнили?
      - Вспомнила.
      - Мужчину этого вы видели раньше?
      - Ни разу. И женщину тоже.
      - Что он собою представляет?
      Цветочница пожала плечами:
      - Он? Могу точно сказать. Прохиндей.
      Старуха явно была не в духе, пытаться извлечь что-либо из дальнейшего разговора с ней представлялось совершенно бесполезным.
      Улицы были еще пусты, но шофер вел машину с осторожностью: легкий снег едва прикрывал ледяные проплешины. Антон откровенно посапывал на заднем сиденье.
      "Вот и ночь прошла". - Денисов покосился в зеркальце над головой: Тулянинова с закрытыми глазами сидела рядом с Антоном. Денисов был уверен - она не спала.
      "Что вы еще узнали, Денисов?" - Он продолжал игру с собой.
      "Много-много интересного..."
      В основе игры лежала мечта: неспешно обсуждать меняющуюся перспективу с тонким спокойным собеседником.
      "Ночь не прошла напрасно..."
      "А конкретно?"
      "Аноним, как я уже указывал, подозрительно хорошо осведомлен обо всем, что касалось Павла: знал, что он заедет в Донецк, хотя цель поездки - Красный Лиман... По какой-то причине оказался на вокзале... Но! Зачем писать анонимку в Донецк, если через несколько дней Павел вернется в Москву? И еще: о поездке скорее всего могли знать только самые близкие... Узкий круг лиц!"
      "Тут вы правы... Это безусловный промах! Пока неясно, какие это может иметь последствия".
      "Для него? Самые печальные. Вы сами убедитесь. И очень скоро!"
      На повороте машину занесло - шофер чертыхнулся.
      - Ну и трасса!
      "Логически невозможно объяснить, почему анонимку следует отправлять одновременно с адресатом. С того же вокзала и, наверное, с тем же поездом... И писать на почте, на телеграфном бланке... - Денисов находил все новые несообразности, обосновывавшие его версию, и излагал их несвойственным ему, напыщенным слогом. - Другое дело, если сам уезжаешь ночным поездом и некуда убить время..."
      На маленькой улице, у Института теоретической и экспериментальной физики, против башенок бывшего монастыря, Тулянинова открыла глаза, сказала тихо:
      - Красиво! Это Кремль?
      - Нет.
      Денисов посмотрел на часы: начало шестого.
      Шофер остановил машину.
      - Приехали.
      - Видимо, то здание, - сказал Денисов. - Пятнадцатиэтажное... Пошли.
      - Мне с вами идти? - спросил шофер "газика".
      - Не надо. Жди здесь.
      Подъезд дома оказался просторным, с мрачноватым пустым вестибюлем и тусклой нишей. Сбоку на стене висел список дежурных. Денисов нашел в нем фамилию Кожуховых. Семья телеграфистки должна была дежурить по подъезду.
      - Получилось удачно, - сказал он.
      Антон вызвал лифт, скользивший без особого шума. Все трое поднялись на пятый этаж. Было светло и зябко. Одна из форточек в окне оказалась забитой фанерой.
      - Подождите там, - Денисов показал Люде на площадку маршем ниже. - Не так дует... Я думаю, скоро все выяснится.
      Тулянинова послушно спустилась вниз. Денисов коротко позвонил. Подождал, позвонил снова.
      - Кто там?
      - Вы дежурите по подъезду? - спросил Денисов.
      Дверь открыла Кожухова, в халате, в наброшенном на плечи пальто. Денисов сразу вспомнил ее - длинная, с подкрашенными зеленым веками.
      - Вы? - Телеграфистка их узнала. - Что-нибудь случилось?
      - Ничего. - Антон постарался ее успокоить. - Нам надо поговорить. В ночь на шестое вы работали?
      Кожухова беззвучно зашевелила губами.
      - Дело в том... - принялся он объяснять, - что возникла необходимость проверить некоторые обстоятельства. В вашем почтовом отделении писалось анонимное письмо. На телеграфном бланке...
      - Анонимное?!
      - Я сейчас объясню. Вы сидели за окошком?
      - Ничего не могу вспомнить. - Она поежилась. - Закурить найдется?
      Антон достал "Беломор".
      "Какой вред здоровью будущего ребенка!.." - вспомнил Денисов.
      Антон щелкнул зажигалкой - Кожухова глубоко затянулась.
      Теперь Денисов отчетливо представлял, какое место отводилось фразе о вреде табака на планшете преступника, совершившего кражу портфеля у студентки на Казанском вокзале.
      "Она предназначалась конкретному человеку... Собеседнику. Дело в том, что студентка из Ужгорода не курила! Жулик готовил комплимент: "Это так редко в наш испорченный век!.." Или что-то в этом роде. - Пока Сабодаш и Кожухова разговаривали, Денисов продолжал моделировать поведение преступника. - Потом он должен был обязательно посетовать: "Так трудно в наше время выбрать скромную девушку, настоящую подругу жизни..." Ему необходимо было, чтобы случайная попутчица сама вывела прогноз его будущего поведения, узнав, что он одинок и скромен..."
      "Студентка упростила его задачу - оставила портфель, пошла звонить. А если б не ушла? - Денисов посмотрел на лестницу, где маршем ниже их ждала Тулянинова. - Чтобы завладеть ее деньгами, наверное, предложил бы ей руку и сердце? Поехал бы с ней в Ужгород?!"
      Телеграфистка силилась, но никого не могла вспомнить.
      - Как назло...
      - Конечно: едет много людей! - Антон был готов отступить. - К тому же столько времени прошло!
      "Они и термина такого не слыхали - "брачный аферист"!" - подумал Денисов. - Для нас это из прошлого века, из рассказов Чапека да фельетонов. И вероятность встречи с ним была не больше, чем столкновения с шальным метеоритом".
      Денисов смотрел в спокойное лицо с зелеными подкрашенными веками.
      - Наверное, вспомните другого? - спросил Денисов. - Он в ту ночь был в почтовом отделении. В бархатном пиджаке, однотонная серая сорочка... Вместо примет преступника Денисов намеренно давал приметы исчезнувшего Иванова.
      - В шляпе?! - Кожухова улыбнулась. - Так бы и сказали... Это же Павел! Работник МИДа!
      - Он уезжал?
      - В Донецк. Ночным скорым...
      - Вы познакомились на почте?
      - Ну! - Она затянулась.
      Пока Антон уточнял детали, Денисов спустился этажом ниже. Тулянинова стояла у лифта. Она все слышала.
      - Не понимаю... - Люда развела руками. - Выходит, Павел врал? И про детский сад, про родителей? И про банкетный зал?
      Денисову показалось, она бесконечно устала.
      - Вы поможете мне с билетами? - сказала она наконец. - Я уеду.
      - В Красный Лиман?
      - В Кривой Рог.
      - К дяде?
      - У меня нет родителей.
      Она отвернулась.
      "У подлецов поразительный нюх на сирот. - Денисов не раз в этом убеждался. - Подлецы паразитируют на людях с тяжелым детством и еще на мошенниках, подобных им самим. Эти вторые всегда намереваются извлечь для себя выгоду из ситуации, а в результате попадают в ловушку сами..."
      Тулянинова достала платок, вытерла лицо.
      - Подождите в машине, - попросил Денисов.
      "Павел надеялся заполучить и те деньги, что Туляниновой выслали из Кривого Рога, которые сейчас при ней... - размышлял Денисов. - В то время, когда она звонила несуществующему Шульману и его друзьям, чтобы пригласить их в "Прагу", он выкрал из камеры хранения вещи, а потом, видимо, ждал Тулянинову на станции метро "Коломенская", чтобы заполучить и деньги тоже. К счастью, они не встретились..."
      Выше этажом Антон все еще разговаривал с телеграфисткой.
      "Следующей жертвой должна была стать эта Кожухова... - подумал Денисов. - Преступник постоянно завязывал новые знакомства. Рыжая кассирша из Красного Лимана... Но та отпала, ждала свекровь, возможно, носит кольцо. Тогда он обратил внимание на Люду. Потом студентка на Казанском вокзале... - Одно не укладывалось в прокрустово ложе этой версии анонимка. - Записка с угрозой, которую он сам себе послал... Скорее всего, она должна была объяснить причину его внезапного исчезновения... Отсрочить начало розыска! Даже мы с Антоном поколебались, связав анонимку с несчастным случаем на Затонной, не имеющим к брачному аферисту никакого отношения..."
      Денисов дождался, когда дверь подъезда внизу тихо закрылась, поднялся к Антону.
      Сабодаш говорил о пустяках, не задавал Кожуховой никаких новых вопросов: профессиональная этика, как понимал ее Антон, запрещала ему реализовывать версию, принадлежащую его коллеге. С появлением Денисова он сразу замолчал, предоставив ему сделать это самому, как он сочтет нужным.
      - Павел долго пробыл на почте? - спросил Денисов.
      - Всю ночь.
      - Дремал?
      - Болтал со мной. Помогал мне дежурить.
      - Влюбился?
      Кожухова поправила волосы.
      - Сражен наповал. Это его слова... - Она улыбнулась. - Труднее всего исцелить ту любовь, что вспыхнула с первого взгляда. Забыла, чей это афоризм...
      - Лабрюйер, - подсказал Сабодаш.
      - Да, правильно.
      "По крайней мере, Кожухова, кажется, не будет особенно переживать, когда все выяснится", - подумал Денисов.
      - Вы пригласили Павла домой? - спросил он.
      - Да. Перед поездом.
      - Познакомили с мамой...
      - С отцом. Главный у нас - папа!..
      Рисунок был знаком.
      - Состоялся серьезный разговор?
      - Очень.
      - А именно?
      - Павел предложил руку и сердце... - Она оглянулась, бросила окурок под лестницу. - Ему предстоит аккредитование... А правительства, сами знаете, предпочитают видеть у себя семейных дипломатов.
      - Потом Павел уехал?
      - У него дядя в Донецке. Детей своих нет, Павел ему как родной сын... Вернулся сегодня.
      За дверью послышался шорох.
      - Он здесь?
      - Папа оставил его ночевать. В своем кабинете. - Глаза под зелеными веками вспыхнули. - С утра мы должны поехать в магазин за кольцами...
      Сабодаш погасил "Беломор", но Денисов, не ожидая его, осторожно отстранив Кожухову, уже входил в квартиру.