Никола тоже не реагировал.
      Пропустив мента, он свернул за следующую коммерческую палатку. Именно туда забежал Руслан, когда его задерживали...
      За палатку уходило несколько тропок, Никола выбрал ближнюю. Совсем короткую дорожку следов. Она кончалась вытоптанной площадкой, где все произошло. Небольшой сугроб оставался только у самой палатки, тут было наметено больше снега.
      Перед тем, как его проверить, Никола повернул назад, на тротуар, и сразу наткнулся на уборщика. Мент никуда не ушел. Вернулся, следил за подозрительным знакомцем.
      Теперь Николе уже нельзя было отступать.
      "Он приведет ментов и они тут все разроют..."
      Никола вернулся за палатку. Часть сугроба у дальнего угла оказалась
      более рыхлой.
      "Наверное там..."
      Вор подошел к углу палатки, сел на снег. Тотчас из-за угла выглянул уборщик - интересовался... Никола снял ботинок - вроде начал переобуваться. В тоже время свободная рука его нырнула в снег. Холодный металл обжег кожу...
      "Пистолет!.."
      Бывший ментуборщик выглянул снова.
      Что-то засело в дурьей его башке, но ему не хватало ума, чтобы оценить
      обстоятельства и сделать верный вывод.
      Николе удалось незаметно переправить "макаров"снизу в брючину, шнурками примотать к щиколотке. Отделавшись от ментауборщика можно было переправить пистолет в карман...
      Вор поднялся. Тяжелый ствол тянул ногу. Чуть хромая, он подошел к углу - с п о н т а, отлить. Сбоку, на дорожке, хрустнул снег.
      "Уборщик..."
      Отставник решил его не отпускать.
      "Ну, все... Сдаст меня первому же менту..."
      А это было уже серьезно.
      Оборачивалось новым сроком...
      К его ноге шнурком от ботинка была привязана соответствующая статья Уголовного Кодекса. Точнее, первая ее часть - "незаконное хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, боеприпасов".
      Для него - особоопасного рецидивиста - верный трояк.
      "И никакие объяснения не помогут... Да и что он скажет домодедовским ментам, если задержат - "Несу п л е т к у, чтобы передать вашим коллегам с ж е л е з к и ..."
      Прихрамывая, он двинулся к станции.
      Электрички уже пошли в обе стороны, Скучные, переполненные сонными работягами - в Москву и пустые, разболтанные - в обратную сторону.
      Утренний час пик был уже в разгаре.
      Впереди у переходного моста виднелось несколько ментов в форме.
      Как всегда в первые дни вблизи места, где было совершено тяжкое уличное преступление, здесь были уже выставлены усиленные милицейские наряды.
      Прежде, чем выйти на площадь, Никола оглянулся.
      Отставник- уборщик следовал за ним, как привязанный.
      Отработав в ментовской конторе, подполковник так и не узнал уголовный мир. На службе в последнее время, он, в основном, занимался инструктажами, проверками службы постовых. Административных нарушителей к нему приводили в кабинет - он подписывал протоколы. Вечером после работы переодевался в штатское и шел домой. Теперь, на гражданке, он терялся перед крутыми, накачанными. Николу - тихого, с пустыми глазами - он не испугался...
      Никола замедлил шаг:
      "Сдаст меня, как только подойдем к платформе..."
      Впереди оставались последние коммерческие палатки. За ними начина
      лась станция.
      Никола снова повернул - теперь уже за следующую палатку.
      Он рассчитал элементарно - уборщик за ним не свернет - побоится темноты, поэтому обогнет ее и появится со стороны, откуда Никола его не будет ждать.
      Отставник так и сделал.
      Этой минуты хватило: Никола быстро отвязал ствол...
      Тем временем уборщик прошел вдоль витрины, осторожно выглянул. Площадка за палаткой была пуста - слежавшийся снег, желтые комья смерзшейся мочи. Мужика, за которым он следил, не было. Тротуар позади тоже был пуст...
      "Убежал?!"
      Заподозрив неладное, отставник свернул за палатку. высунулся из-за
      угла и...
      Он едва не наткнулся на дульний срез. Никола держал пистолет на
      уровне его виска.
      - Тихо!..
      Они были вдвоем.
      Ствол медленно переместился и замер. Теперь черное отверстие
      заглядывало ему в глаза. Он обмер, с ясностью почувствовав:
      "Это моя смерть..."
      Страшная его мысль мгновенно передалась Николе - до этого он и не думал стрелять. За одно умышленное убийство - в зоне - он свое отсидел...
      Секунду другую длилась неопределенность.
      Никола превозмог себя - убрал палец с крючка.
      - Хочешь жить - иди назад. И не оглядывайся. Подойдешь к ментам или позвонишь - убью...
      Электричка была дальней, шла почти без остановок. Приближаясь к
      очередной платформе машинист включал сигнал. Тревожный гудок оглашал лесопосадку и ближайшие окрестности.
      Состав качало. В тамбуре люди стояли вплотную друг к другу.
      Никола в вагон не входил, держался недалеко от дверей за спинами.
      "Сейчас уже ищут..."
      Он не доверял отставнику - уборщику: мент непременно сообщил о нем, как только электричка отправилась из Домодедова. Теперь из нее следовало срочно линять.
      Ближайшей большой станцией было Расторгуево - с переходным мостом, с платформой посредине, между Главными путями.
      Никола протиснулся к двери.
      Они уже подъезжали.
      По другую сторону срединной платформы ждал второй электропоезд на Москву - здешний, расторгуевский. Он стоял с поднятыми пантографами. Расторгуевский электропоезд отправлялся сразу вслед за прибывавшей электричкой...
      Никола выскочил на платформу одним из первых. Его целью был стоявший напротив электропоезд. Пассажиров в нем было немного - все, кто спешил
      уехать в Москву, перебежали в только что прибывшую электричку. Она уходила первой и шла почти без остановок...
      А дальше произошло, чего никто не ожидал.
      Автоматические двери с шипением закрылись за его спиной. Дальняя электричка осталась у платформы. Отправление дали расторгуевской!..
      Никола сообразил:
      "Ищут! Дальнюю задержали потому что готовятся зачистить. А расторгуевскую отправили - она не проходила через Домодедово..."
      Электричка уже двигались, а вдоль перрона к остановленному сцепу из Домодедова уже бежали люди в штатском и в форме. Оперативная группа соседнего - Видновского Управления - получила задание перехватить электропоезд с убийцей.
      Такую же операцию- но уже транспортные менты - наверняка готовили на вокзале в Москве. А еще при входе в метро на Павелецком...
      Никола не стал рисковать. Не доехал до любимых "Нижних Котлов", выскочил на "Коломенском"из электропоезда, перебежал в метро.
      Чутье и опыт его не подвели.
      Когда он приехал на Павелецкий вокзал, в метро уже вовсю действовал план операции по задержанию особоопасного преступника по горячим следам.
      У эскалаторов несколько ментов в штатском цепляли глазамси пассажиров. Но, как Никола и предполагал, их интересовали только те, кто прибывал в Москву электричками, с линии, и направлялся в метро. На прибывавших из города на вокзал они не обращали никакого внимания...
      Никола тем не менее отвернулся, проходя мимо них, глянул вниз, словно ехал не один. Ниже, на эскалаторе, заметил, как еще человек тоже быстро спрятался за спинами.
      Никола его мгновенно узнал:
      "Мент, который ехал вместе со мной и Цукановым в машине в
      Домодедове... "
      Выскочив из метро, Никола больше не вспомнил о нем, прямиком
      через перрон двинулся к ряду телефоновавтоматов на стене. Снял трубку с одного, показавшемуся ему поновее, чем остальные.
      Только тут вспомнил:
      "Кончилась карточка...Епонский бог!.."
      Его выручил появившийся из сквозного вестибюля младший инспек
      тор. Карпец спешил в дежурку.
      - Помочь что ли?!
      - Ну!
      Карпец снял трубку, приложил к уху, потом пару раз с протяжкой
      двинул ладонью по телефонной коробке. Прислушался. Снова двинул. Удовлетворенный передал трубку Николе:
      - Звони !
      Никола набрал номер мобильника.
      - Слушаю... У телефона был Игумнов.
      - Я на вокзале. У меня... п л е т к а, Игумнов.
      - "Макаров"?!
      - Да. Из Домодедова. Он был у этих к о з л о в...
      - Надо ехать... - Игумнов и Качан поднялись.
      - Я с вами - уже поздно! - Ксения тоже встала.
      Витькина мать словно очнулась. Кончалась ночь, за которую она бессознательно цеплялась, единственная в году - короткая ночь поминовения...
      - Ну еще по граммулечке!..- Мать потянулась к бутылке. Там еще оставалось.
      - Спасибо. Нам пора...
      Простились, вышли на улицу и будто перешли в другую жизнь.
      На тротурах было уже полно людей.
      На Кожевниках их догнал зеленый огонек. Ксения замахала рукой.
      Из всех городских средств передвижения она признавала только такси.
      - На Таганку, шеф... - Она ехала еще кудато. Не домой. - Обижен не будешь...
      До вокзала Игумнов и Качан доехали вместе с ней.
      Ехать было недолго - рукой подать.
      У сквера все того же музея "Траурный поезд В.И. Ленина"Ксения
      прижалась к Игумнову - заставила повернуть голову.
      Там, ночью, они единственный раз за время их агентурной связи были близки...
      "И тоже, кстати, возвращаясь с витькиных поминок..."
      - Приехали...
      Прощаясь, она чмокнула его в щеку. Кивнула Качану :
      - Не умирай раньше смерти...
      По вокзалу Игумнов и Качан шли молча.
      От прибывшей электрички густой толпой валили пассажиры.
      Никола ждал недалеко от входа в метро. Тут они постоянно встречались. В витрине книжного киоска он рассматривал цветные обложки женских детективов. Игумнов подошел сзади:
      - Отойдем в вестибюль...
      Никола не ответил, не обернулся. Двинулся под своды открытого вестибюля. Нашел более или менее уединенное место за колонной.
      Игумнов подошел один, Качан прикрыл их, смотрел, чтобы никто не подошел. Игумнов спросил:
      - Где он у тебя?
      Качан выгнулся, чтобы ничего не упустить.
      Никола кивнул на карман.
      - Постой! - Игумнов достал из куртки платок, сунул Николе в карман.
      Назад он вынул платок уже с пистолетом, переложил к себе в куртку
      - Как он к тебе попал?
      Никола объяснил: поведение Руслана при задержании, нервозность, рыхый снег за палаткой. Все сразу показалось подозрительным...
      О том, что произошло между ним и уборщиком на площади, Никола умолчал вовсе.
      - С т р е м н о. Я, пожалуй, поеду... - Светиться на вокзальной платформе рядом с ментами было рискованно.
      - Давай, отдыхай...
      - Постой! - Качан обернулся, поискал по карманам. Мелких денег не было, он сунул сотенную. - Дерни за меня...
      С Качаном творилось невообразимое.
      "Макаров"побывал в чужик руках. Из него убили человека. С этим
      уже ничего нельзя поделать..."
      Советник генерала Ткачука звонил как раз об этом.
      Игумнов все это хорошо чувстствовал. Отпуская Николу, спросил:
      - Кто-нибудь видел тебя на вокзале?
      - Нет, пожалуй. В метро только... Ваш новый мент, он был в Домодедово
      вместе с Цукановым...
      "Штирлиц?! - Игумнов удивился. - А этот как попал сюда?!"
      - Я позвоню...
      Никола убрал сотенную, поднял воротник. Вскоре он уже растворился в толпе.
      Игумнов и Качан отошли дальше в вестибюль.
      Каменный настил под открытыми сводами замело снегом. Особенно со стороны площади. Там ночью никто его не убирал. Ранние пассажиры успели протоптать узкую сквозную тропинку...
      - Прикрой!
      Игумнов встал боком к стене, достал платок с пистолетом. Оглянулся.
      Вокруг никого не было.
      Он развернул платок. Новенький вороненный ствол, красные щечки рукоятки...
      Качан снял очки, нагнулся к стволу.
      - Покажи... - Его трясло.
      Номер был выбит четко. Четыре цифры...
      - Игумнов, это не мой пистолет!
      - Посмотри внимательнее. Спокойно...
      - Это не он
      Лучше это или хуже Качан еще не мог сообразить.
      "Из этого ствола совершено одно единственное убийство... Из него никого уже не замочат. А сколько положат из того, что еще не найден?!"
      Этого никто не мог предугадать...
      . - "Макаров"чужой...
      Игумнов подвел черту:
      - Нигериец прав. Т в о ю п у ш к у у в е з л и в э л е к т р и ч к е...
      Косо протоптанной через сугроб тропинкой они вернулись к себе.
      Находка Николы все упростила только для домодедовцев.
      С этой новой уликой убийство Сохи могло считаться раскрытым.
      Для этого ценнейшее доказательство - пистолет, из которого оно было совершено - оставалось лишь легализовать.
      Способы для этого существовали традиционные.
      "Снова положить "макаров"в снег за коммерческой палаткой. Обеспечить охрану места до того, как приедет следователь... Договориться с начальником розыска Домодедова и найти пистолет снова. В присутствии понятых. Оформить протокол..."
      Игумнов еще на ходу все продумал.
      "Но прежде криминалист-эксперт должен убрать отпечатки Николы со ствола. Если этого не сделать его как раннее судимого мгновенно отыщут по картотеке пальцевых следов..."
      Имя Николы не должно было появиться в уголовном деле ни в коем случае. Игумнов это гарантировал...
      "По другому им его не найти..."
      Даже, если комуто и пришла бы в голову шальная мысль - проверить
      "Анчиполовского", сидевшего в камере с Русланом, его ждала бы неудача. Никола находился там под фамилией мужика, которого никогда не видел и который годами не выходил из дурдома...
      9,
      Как и люди, оружие проходило регистрацию.
      За каждым стояла своя история. Читать ее было интересно, как искусную агентурную разработку. Как и у людей, у оружия могло быть преступное прошлое.
      "А может и настоящее..."
      Но что за этим конкретным?
      Игумнов вгляделся в четко выбитый номер на затворе.
      Первым делом, пистолет следовало проверить по картотеке разыскиваемых стволов. "Макаров"мог принадлежать комуто, имеющему право на ношение
      огнестрельного оружия. Например, комуто из ФСБшников или другому менту...
      Неожиданная мысль пришла вдруг в голову:
      "Советник генерала Ткачука принимает все случившееся слишком близко к сердцу... Не потому ли, что пистолет значится за их фирмой?!"
      Игумнов не успел додумать мысль до конца, как ему позвонили. На всякий случай он убрал пистолет в сейф, потом снял трубку.
      - Слушаю, Игумнов...
      Звонили из "Освальда".
      - Минуточку! С вами будут говорить...
      У телефона был все тот же советник генерала Ткачука полковник Холин.
      "Вот уж воистину: не произноси имя дьявола к ночи..."
      - Доброе утро. Это снова я... - Холин был настроен благодушно. Пошутил. - То никогда, то по нескольку раз за ночь...
      - Видимо тому есть причина...
      - Да. Сейчас вам должны передать или уже передали пистолет "Макарова"...
      Скрипнула дверь. На пороге показался Качан. Он слонялся по зданию, не знал, куда себя деть.
      Игумнов сделал предупреждающий жест.
      Старший опер молча сел.
      - Пожалуйста, ничего не опровергайте, пока я не договорю. Чтобы потом ничего не усложнять...
      Опровергать и в самом деле было бесполезно и глупо.
      Генеральская фирма не сидела сложа руки. Можно было лишь удивляться: информация о доставленном Николой пистолете поступила в "Освальд"уже через несколько минут...
      "Откуда? Кто?! Из Линейного Управления?!"
      Советник генерала Ткачука тем временем уточнил.
      - Мы просим временно не докладывать о пистолете. Просто придержите сведения. Вы знаете, как это делается...
      Игумнов поглотил намек.
      - Подождите указаний руководства. Оно поступит быстро. Думаю, уже в ближайшие полчаса - час... - Советник, скорее, приказывал, чем просил. - Вы
      отвечаете за это , т о в а р и щ м а й о р...
      Игумнов не стал поправлять. Высоцкий высказался об этом лаконично и точно:
      "Капитан, никогда ты не будешь м а й о р о м..."
      Холин что-то почувствовал:
      - Генерал Ткачук вам пообещал. А он слов на ветер не бросает...
      Игумнов не ответил. Разговор был недолгий. Советник положил трубку.
      Качан спросил. Без особой, впрочем, надежды:
      - Чего он?
      - Все тоже.
      Теперь Игумнов был уверен:
      "В Домодедове стрелял один из их людей. К ним поступили данные, что пистолет у нас. Сейчас они хотят его заполучить. "Макаров"значится за кемто из "Освальда"...
      Был понятен и общий рисунок их оперативной легенды.
      "Если им удастся заполучить свой пистолет, из которого убит Соха, Ткачук и его советник дадут уголовному делу "вокзальный след".
      Происшедшее с Качаном было для них удивительно кстати...
      "Преступник использовал пистолет, который был похищен у старшего оперуполномоченного Линейного Управления..."
      До восьми оставались считанные минуты.
      Качан отстегнул браслет часов, показал Игумнову на циферблат.
      Тут же раздались быстрые шаги в коридоре.
      Это был дежурный. Он начал прямо в дверях:
      - Все, Игумнов! Начало девя-того! Я отправляю сводку. Давай свою лажу! Иначе погорим. Пришла беда - открывай ворота!..
      - Сейчас...
      Игумнов подвинул чистую страницу, быстро набросал ориентировку:
      "Утрачен при невыясненных обстоятельствах ... Пистолет "ПМ"ЛО1536... Ведется проверка..."- Подал майору.
      Дежурный пробежал глазами текст, смачно выругался.
      Погнал к себе...
      Потянулись минуты.
      Поступившее сообщение должны были немедленно доложить начальнику дежурной части, потом генералу Скубилину, затем, не задерживаясь, оно уходило дальше наверх - в Главное Управления внутренних дел на транспорте
      МВД и параллельно другому генералу - Гетману. Тот уже обстоятельно докладывал обо всем курирующему заместителю министра...
      Затем оченьочень скоро все должно было покатиться сверху вниз в обратном направлении...
      Звонок начальнику Московского Главка раздался уже через несколько минут - в начале девя-того.
      Генерал Скубилин знал, кто ему звонит и по какому поводу. Многое бы он отдал, чтобы избежать предстоящего объяснения.
      Жернаков заговорил тяжелым свистящим шопотом:
      - Отличились. Такая мать... - Заместителю министра успели обо всем доложить.
      Скубилин завел жалостливое:
      - Темная полоса, Борис Иванович. Все - полосами...
      - А мне хер с ним! Министр уже знает! Сейчас звонил.
      - Ругался?!
      - Лучше бы ругался... - Жернаков знал характер своего шефа, знал, что может означать каждый жест, что чем грозит. - И вообще... - В голосе зазвучали металлические нотки. - У тебя дня не проходит без ЧП. И вообще... Ты владеешь обстановкой?
      - Думаю, да, Борис Иванович...
      - Что у тебя вообще с оружием?
      Это была удача. Скубилин оказался полностью информированным:
      - В этом году первый случай. В прошлом ни одного. И в позапрошлом тоже один.
      - Тоже утеря?
      - Несохранность. На линейном пункте постовой пошел в сортир. Извиняюсь, посрать... Пистолет из кобуры переложил в карман... Ну и как
      результат...
      - Обронил и не заметил?! В туалете?!
      Скубилин почувствовал, замминистра не врубился.
      - Удобств там никаких. Понимаете... Короче, выронил прямо в выгребную яму. Там метра два на три. И глубина...
      - А дальше? - Замминистра заинтересовался.
      - Вызвали ассенизационную машину. Дерьмо там сто лет не выгребали.
      А тут... Не было счастья, так несчастье помогло. Вычистили полностью...
      - Нашли? - Жернаков слушал, как ребенок.
      - На дне лежал... - Скубилин привел экзотические подробности. Правда, за два часа, пока пистолет доставали, металл оказался полностью изъеденным мочой ...
      - Я расскажу с а м о м у... - Жернаков понял, чем сможет заинтересовать министра. - Иногда мы забываем, в каких условиях люди работают...
      "Кажется, пронесло", - подумал Скубилин и ошибся.
      - А что решили с этим постовым?
      - Строгий выговор с предупреждением...
      Жернаков едва не потерял дар речи.
      Вот он, либерализм твой гнилой, Василий. Теперь дерьмом этим с линейного поста они нас с тобой вымажут с головой на Коллегии. Да так, что не отмоемся. Представляешь, как от нас запахнет?! Два этих случая они сразу свяжут - и того милиционера и Качана...
      - Постовой оказался примерным, Борис Иванович. Ни одного взыскания...
      - Значит так. Все переиграй. Немедленно. Милиционера выгнать. Дело передать в прокуратуру... Ты меня понял?!
      - Да, Борис Иванович.
      - С Качаном уже решили?
      - Пока нет. Там все еще неясно. "При невыясненных обстоятельствах ..."Что это? Надо разобраться! Звоню начальнику розыска - там тог заня-то, то трубку не берут...
      У Жернакова все было решено.
      - Езжай сам.Сейчас весь наряд на Раппопорт - проверить на трезвость. К обеду должен быть готов приказ. Начальнику Линейного Управления неполное служебное. Строгача дежурному и ответственному, кто работал ночью...
      - Начальник розыска. Этому - срок получать очередное звание...
      - Он его не получит! Мать его...
      Скубилин сообразил: замминистра успел с утра поправиться.
      - Качана выгнать с хлопстосом! Переговори с прокурором. Надо ударить
      посильнее!
      - Обязательно...
      Сам он так не считал. Для Московского Главка лучше было бы спустить дело на тормозах, не привлекая внимания.
      "Лучше - когда меньше шума..."
      - ... Ничего нельзя доверить - или потеряют, или пропьют. А ты уверен, что он его не продал чечензам...
      - Будем проверять, Борис Иванович...
      Замминистра надо было дать выговориться.
      Скубилин давно бы уже сменил патрона, если бы кто-то из заместителей министра предложил ему покровительство.
      - Если прокуратура на это не пойдет, Василий... Собери суд младшего
      и среднего начальствующего состава. Пусть суд ходатайствует перед
      тобой об увольнении мерзавца. И ты удовлетворишь их ходатайство...
      - Сделаем, как вы сказали...
      - Лично доведи все до конца...
      - Так и будет, Борис Иванович...
      Жернаков смягчился:
      - Потом отоспимся, Вася...
      Я сейчас уже не о том, Борис Иванович... - Скубилин воспользовался минутой расслабления. - Почему такая несправедливость? Одним фортуна мирволит, а других то и дело по голове... Взять вашего Черныха... Скубилин осторожно подбросил наживку. - На рассвете я посылал к дежурному по Каширскому ходу, интересовался... Черныха на вокзале никто ночью и в глаза не видел...
      Замминистра сразу клюнул:
      - Я же говорил: там сделка! Чувствуешь?! Его послали набрать компромат, а он... Наплел с три короба... Я проверю, Вася. Спасибо, что подсказал. А ты езжай. И никакой жалости. Иначе самого не пощадят...
      - Я уже вызвал машину...
      Звонок в кабинете Игумнова тоже раздался сразу после восьми.
      - Игумнов? Привет... - на связи был коллега - домодедовский начальник уголовного розыска. Того не зная, он занял телефонную линию, по которой Игумнова уже доставали сверху.
      Первый же вопрос заставил Игумнова насторожиться...
      - У тебя Качан сейчас на службе?
      - Да... - Домодедовец был свойский мужик, живший одними с ним проблемами. - Ты чего хотел?
      - Да тут одно дело... - Замнач замялся. - Ты один?
      Игумнов не стал темнить.
      Все происшедшее очень скоро все равно станет известным.
      - Давай прямым текстом, я в курсе.
      Такая петрушка... - Трудности были у его абонента. - Потом объясню. Мне неудобно отсюда... Короче: ему уже везут, чего он ищет...
      - Не понял тебя!
      - Понял, понял... Именно. Вот номер. ЛО1536... Минут через сорок будут у вас. Между прочим Качану ночью звонили. С линии... Сначала в нашу дежурку, потом к вам. У вас какойто мудак снял трубку...
      Игумнов выскочил из кабинета, бегом пробежал в дежурку:
      - Ориентировка еще у тебя?..
      - Только сейчас ушла...
      На вокзале машину Скубилина уже ждали.
      Дежурный - в фуражке, при галстуке, в кителе застегнутом на все
      пуговицы, не отходил от окна. Начальник Московского Главка не должен был за одну ночь дважды застать его врасплох.
      "Это будет явный перебор..."
      Едва черная "волга"появилась на пандусе вокзала, майор крикнул в глубь
      коридора Игумнову:
      - Ответственный! Рапорт...
      Но Скубилин уже входил. Рапортовать пришлось самому тут же, в коридоре. Благо: глотка луженая...
      - Товарищ генерал! За время несения службы...
      В ту же минуту позади Скубилина хлопнула входная дверь.
      Появившийся с перрона маленький милиционер, не узнавая генерала,
      топал прямо в дежурку. Милиционерик был не один. Молодой, но уже
      успевший изрядно обрюзгнуть парень - выше его на две головы держался
      рядом. Он был без шапки, под глазом у него красовался абсолютно свежий синяк.
      Ни генералу Скубилину, ни дежурному с Игумновым, который успел
      присоединиться к честной компании в коридоре, не надо было объяснять,
      почему эти двое здесь и что произошло.
      "Нераскрытый грабеж. Преступник скрылся. Потерпевший у нас..."
      Дежурный прервал рапорт:
      - Стой, солдат! Куда ты его такого тянешь?! Не в курсе?! Сначала - в
      медкомнату!
      - А если ограбили?!
      Крамольное слово было произнесено в присутствии генерала - "грабеж"!
      Потерпевший отвернулся. Он, похоже, не проявлял обычной в таких случаях активности...
      - Шапку ондатровую с него сняли, кольцо с алмазными гранями... Маленький солдат правопорядка тут же дополнил сообщение живыми подробностями. - В электричке его обшмонали...
      Милиционер был из новичков. Вместо того, чтобы сплавить потерпевшего, он притащил терпилу к дежурному, который к тому же был в это время не один.
      - Ну еще в глаз ему дали. Это уже как водится...
      Дежурный только руками развел:
      - Вот и поработай с такими мудаками...
      Генерал окинул презрительным взглядом обоих:
      - Разберитесь... - Вошел в дежурку.
      Нераскрытое преступление ухудшало и без того безрадостную картину
      результатов раскрываемости по Дороге. Но рисковать своим положением Скубилин не собирался.
      Грабеж, о котором заявили в его присутствии, следовало обязательно зарегистрировать.
      - Ну что тут можно сказать... - дежурный так и остался с разведенными по сторонам руками. - Полная клиника! Медицинский случай!
      Милиционер стоял в растерянности. Он так ничего и не понял.
      Майордежурный быстро пришел в себя:
      - Поступим так ... - Он обернулся к потерпевшему. - Сейчас вы выйдете на перрон с нашим сотрудником... - Майор говорил громко, чтобы Скубилин в дежурке его слышал. - Потом вернетесь и напишете заявление. Я предупреждаю об ответственности за ложный донос. Ясно? За вранье там лишение свободы до двух лет... Все! - Он оглянулся на Игумнова.
      Дальнейшее было за работниками розыска. Им надлежало либо найти
      преступника, либо спровадить заявителя...
      Игумнов крикнул в коридор:
      - Качан!
      Генерал подошел к двери.
      Качана следовало немедленно отстранить от работы.
      Но Скубилин подумал:
      "Сначала пусть отошьет заявителя. В случае чего на него и спишем. Все равно выгонять. А, смотришь, одним "висяком"меньше..."
      На подошедшего Качана он не смотрел. Подошел к окну.
      Снаружи было глухо и стыло. Из окна был виден сквер музея "Траурный поезд Ленина". Там тоже чувствовалось запустение. За спиной Скубилина сговаривались его подчиненные...
      "Ну и работничков Бг дал..."
      - Пошли, показывай... - Качан кивнул потерпевшему на платформу.
      Где все произошло?
      - Там...
      Парень неуверенно пошел впереди. От него несильно попахивало спиртным. Качан критически к нему присмотрелся: округлый, с ранним жирком, брючки облекали полный, похожий на девичий, задик...
      Еще на ходу Качан начал расспрашивать:
      - Выпивал с вечера?..
      - Да, немного.
      - С кем?
      - Я их не знаю, - потерпевший чуть заметно смутился. - Вернее, знаком, но только так... Шапочно.
      - Собрались, выходит, случайно.
      - Да.
      - Далеко?
      - Тут, на Дубининской.
      Парень зябко поеживался, выше подтягивал воротник. У него мерзла голова. Синяк под глазом стремительно наливался синелиловым смородиновым цветом.
      - Дом сможешь показать?
      - Вряд ли... - бедолага до красна растер уши.
      - Женат?
      - Женат...
      Качан полюбобытствовал:
      - Жена не будет тебя искать? Все-таки всю ночь отсутствовал...
      - Она думает - я на свадьбе...
      Качан всмотрелся пристальнее: обычно бывало наоборот.
      - Не сказал, что ты у знакомых?
      - Не, она не любит, когда мы встречаемся.
      - Аа...Сколько вас было?
      - Четверо.
      - Все мужики?
      - Да. Вон тот сцеп... - Потерпевший показал на крайнюю электричку впереди. - Последний вагон...
      - Сколько их было в вагоне?
      - Один... - Он незаметно напрягся. - Думаете, он там еще ?
      - Посмотрим.
      - Я здесь подожду.
      Двери тамбура были открыты с обеих сторон - на две смежные платформы. Внутри было темно. Качан прошел по пустому составу.
      Электричка стояла давно, вагоны успели основательно промерзнуть.
      "Чего тут было ему стоять? И кого ждать? Если только с девкой, если негде больше. Тогда другое дело..."
      Искать удачи в пустой электричке не имело смысла. Старший опер отсутствовал недолго. Потерпевший ожидал его на перроне. На обратном пути Качан возобновил расспросы:
      - Ты собирался ехать?
      - Нет... - Время от времени тот осторожно дотрагивался до заплывавшего подглазья.
      - А чего же подошел?
      Потерпевший путанно объяснил. Он шел пешком с Дубининской улицы, у углового дома свернул - решил пройти к остановке кратчайшим путем - через перрон.