- Нет, не видели надобности.
      Игумнов задумался.
      - Перед тем замечалось что-нибудь настораживающее?
      - Сослуживец говорил, что Коржакова пасли какието двое...
      - Он видел их?
      - Да. Молодые, высокие. В куртках. Таких сейчас много. Правда?
      Разговор получался клочковатый, неровный.
      - Какая у него машина, у Коржакова?
      - "Фиат", серебристый, последняя модель. Про нее пока ничего неизвестно.
      Тяжесть обсуждения, как в хорошем романе, была перенесена на самый
      конец. Советник взглянул хитро:
      - Я думаю, этих двоих вы должны знать лучше...
      - Почему?
      Слово снова взял Ткачук:
      - Это твои коллеги. Не знал?..
      - Нет. А откуда известно, что это менты?
      - Они, собственно, не скрывали...
      - Их проверили?
      - Конечно. Это - работники подмосковной милиции. Патрули...Кто именно я уже не помню. Это и неважно... - Он оглянулся на советника.
      Полковник разлил по рюмкам коньяк.
      - Давай, - Ткачук поднял рюмку. - Ты за рулем?
      Игумнов отрицательно качнул головой:
      - Молодец. Значит, мыслишь глобально. Давай по граммулечке... И закуси яичком. В яйцах чудесная сила. Знаешь об этом?
      - Догадываюсь...
      - Я не о том. Объясняю: яйцо - единственный натуральный продукт, что при варке твердеет! Так что...
      Они выпили.
      - На что тебе Коржаков?!
      Игумнов взглянул на часы. Было начало пя-того. Времени осталось ма
      ло. Очень скоро с последним боем часов, как в сказке про Золушку, в жизни,
      которой они жили все последнее время, многое могло измениться и обесцениться...
      Пора было приступать к делу.
      - Он причастен к тому, что произошло сегодня ночью в Домодедово. Есть данные, что фирма не только проводит информационную разведку, но и берет закон в свои руки...
      - "Освальд"не имеет к этому отношения, поверь...
      Ткачук поправил салфетку.
      - Я создал фирму для консультаций по защите от криминала. Кто обращается, того я и снабжаю информацией. Понимаешь? Я не клиента своего проверяю, а тех, кого он заказывает. Презумпция порядочности. А еще тайна заказчика. Это главное. А кто он, заказчик? Наркоман или "голубой"? Или еще кто... Меня не касается.
      Игумнов не комментировал.
      Проверить, чем в действительности занимался "Освальд", было невозможно, поскольку консультации считались абсолютно конфиденциальными и материалы могли сразу уничтожаться по просьбе клиентов. Да и задача Игумнова была иной.
      - Выходит, все данные самого Коржакова?
      - А вот у него и спроси. Он мужик самостоятельный...
      - Между тем в международном порту Шереметьево он выступал от имени фирмы...
      - Ты мне веришь, капитан?!
      Советник был на чеку, чтобы вступить. Но генералу помощь не понадобилась. Он потянулся, положил себе на тарелку грибки, добавил и гостю.
      - Гляди, какие мелкие опята. Между прочим, тут собирали... - Он поднял
      вилку. Перевел разговор.- Горячность - плохой советчик, капитан. Понимаешь: я сам до всего не дохожу. Рук не хватает...
      - Понимаю.
      - Нужны умные соратники. Сейчас, например, требуется человек - вести переговоры с клиентами. И лучше, чтобы этот человек был из ваших, из ментов. Не военный. Деньги плачу приличные. Может предложишь такого?
      Намек был прозрачен.
      Игумнов покачал головой.
      Из его друзей никто бы не пошел бы служить в криминальный бизнес.
      Да и не об этом он сейчас думал.
      Функции "Освальда"были весьма специфические.
      Люди генерала охраняли команду Мосула Авье и одновременно сдавали других прилетающих в Москву нигерийских наркокурьеров, о которых узнавали от своего клиента. Так не могло продолжаться вечно. Фирму ждала западня.
      "Неделю назад нигерийцы с помощью видновских уголовников и двух коррумпированных ментов- патрулей, выследили Коржакова в Домодедово. Сунули в машину, едва он вышел из палатки... Потом при какихто обстоятельствах ему удалось бежать... "
      Ткачук отложил вилку.
      - А теперь по существу! Ведь не Коржаков же тебя в действительности интересует! А твой старший опер, что дежурил на платформе, Качан... А еще точнее - т о, ч т о у н е го п р о п а л о...
      Ткачук знал про "макаров"!
      Игумнова испытал настоящее потрясение.
      Удар был нанесен точно Генерал и его советник не спускали с Игумнова глаз..
      Выручил звонок на сотовый. Звонил именно Качан:
      - Я нашел "фиат"Коржакова. Он в Сандуновском переулке. Недалеко от
      его дома. Еще теплый...
      Игумнов хватило выдержки, чтобы спросить о другом:
      - Ты один?
      - Да. Карпец остался в Варсонофьевском. В доме...
      Расставшись со старшим опером, Карпец поднялся в лифте наверх.
      На шестом он вышел, присел на ступеньку. Здесь можно было временно обосноваться. Карпец достал из куртки хлеб с "Рамой"и колбасой.
      Начал есть.
      Бутерброд успела сунуть жена, пока он собирался - быстрая на руку
      хохлушка. Такая же лимитчица, как и он. Она работала кассиршей в предварительных кассах, химичила на билетах. На ней держалось все.
      Он, Карпец, только нес свою бесконечную ментовскую вахту, смысл которой был неясен ему самому...
      Задремал он сразу.
      Разбудил тихий металлический звук.
      По решетке лифтного заграждения поднималась большая серая крыса.
      Внезапно внизу хлопнула дверь. Черневшая сбоку кабина лифта просигналила о том, что в подъезде появились люди. Раздался громкий стук.
      Кабина тронулась с места. Растерявшаяся крыса кинулась поперек решетки,
      спрыгнула. Быстро побежала вниз. Конец длинного хвоста тянулся по ступенькам. Младший инспектор тихо поднялся. Подошел к перилам, заглянул в лифтную шахту.
      Подсвеченная изнутри кабина быстро опускалась.
      Внизу никого не было видно. Карпец прислушался.
      Лифт снова двинулся. На этот раз вверх. Карпец встал сбоку.
      Кабина, не останавливаясь, миновала пятый этаж... Шестой... На верхнем этаже громко сработало тормозное устройство.
      Больше Карпец ничего не услышал. Дверь не открылась. Из лифта
      никто не вышел. Кабина пришла пустой. Кто-то запустил проверку на вшивость...
      Карпец снова бесшумно переместился к перилам, заглянул вниз.
      Было возможно всякое. Карпец ждал от противника такой же хитрости, на
      которую был способен сам.
      Он прислушался.
      "Так и есть..."
      Те, кто послали на разведку вверъ пустой лифт, поднимались пешком. Это
      было подозрительно.
      Карпец снял туфли. В носках, бесшумно двинулся наверх.
      Дом был девятиэтажный. Карпец все не слышал звуков отпираемой внизу
      двери. Его и людей, поднимавшихся следом, разделяли всего три лестничных марша.
      Было ясно: кто-то намеренно не воспользовался лифтом...
      На последнем этаже свет не горел. Карпец подскочил к чердачному люку.
      "Ф а ш л а!", как любил говорить Игумнов. "Н е п р у х а !.."
      На люке висел замок. Пути дальше не было.
      Карпец заглянул в лестничный пролет, снизу поднимались двое в камуф
      ляжах. Надо было что-то предпринимать...
      Карпец опустился на ближайший лестничный коврик у двери, туфли поставил сбоку. Прилег, положил руки под голову, смежил веки...
      "Стоп!"
      Секунду подумав, он выташил пистолет и удостоверение сунул под коврик
      ближе к двери.
      "Пьяный муж под дверью собственной квартиры... "Жена не пускает..."
      Поднимавшиеся остановились ниже полуэтажом. Яркий луч фонарика
      ударил в лицо. Карпец сделал вид, что просыпается. Зажмурился. Поднял голову.
      - Не он, - сказал тот, что был с фонариком.
      Они поднялись на площадку.
      - Милиция... - Тот же человек коснулся Карпеца ботинком.
      Младший инспектор потер лицо руками. Ничего не сказал. У него не было инструкций на случай появления коллег. Проявлять инициативу было не в его правилах.
      - Чего домой не идешь? - произнес тот же голос. - Баба не пускает?
      Карпец поднялся осторожно, стараясь не сдвинуть ногами коврик под дверью.
      - Протрезвел?!
      - Я и не пьяный... - Он держался естественно. - Ключ потерял...
      - Обшмонай его, - сказал тот, что с фонариком.
      Мордастый, плотный, стоявший сбоку, придвинулся. Вблизи он выглядел тяжелым, остойчивым. Казалось, центр тяжести у него, как у японских борцов сумо, находится где-то низко.
      Он провел руками вдоль одежды Карпеца.
      - Чистый...
      - Давно тут живешь? - Первый заговорил уже миролюбиво.
      Карпец кивнул.
      "Вот бы Качан сейчас появился..."
      На это было мало надежды.
      - Коржакова знаешь? С пя-того этажа...- спросил тот, что с фонариком.
      Карпец кивнул.
      - Пошли. Покажешь, - он посветил Карпецу в лицо.
      Тон исключал любое возражение. Карпец не возражал:
      - Сейчас. Можешь убрать фонарь?
      Карпец нагнулся к туфлям. Фонарь погас. На мгновение наступила полная
      тьма. Карпец успел вытащить из под коврика пистолет, сунул в куртку. Второй рукой прихватил милицейское удостоверение.
      Не глядя, кое как натянул туфли.
      - Пошли! - Тот больше не включал фонарик.
      Карпеца пустили впереди.
      Двое, назвавшиеся ментами, шли чуть позади.
      Они контролировали каждое его движение.
      - Тут он живет, - Карпец указал на дверь.
      - Звони!
      - А чего я скажу?!
      - Скажешь, ключ забыл... - Они, как давече он и Качан встали по
      обе стороны двери. Мордастый, в куртке, точно, как до этого
      Качан, приготовился сунуть ботинок в дверную щель, едва она возникнет.
      Карпец сделал еще одну попытку уклониться:
      - Да я звонил ему. Никого нет.
      - Делай, что тебе говорят!
      Младший инспектор пожал плечами.
      - Быстро!
      Он позвонил. В квартире Коржакова была полная тишина.
      - Давай еще.
      Результат был тот же. Пес за дверью соседа напротив громко залаял.
      - Еще!
      Карпец снова позвонил.
      Сзади, у соседа, громыхнул замок. Милиционеры обернулись.Карпец отошел, обеспечивая себе пространство для маневра.
      Сосед в спортивном костюме осторожно, чтобы не выпустить пса,
      протиснулся на площадку.
      - А Евгения Ивановича все нет... - Он сразу узнал всех троих. - Так и не
      пришел.
      Тот, что был с фонариком, переключил внимание с Карпеца на
      соседа психолога. Бедолага с верхнего этажа сделал свое дело и мог отправляться назад на свой коврик под дверью - досыпать. Напарник тоже потерял к нему интерес.
      - Как же нам с ним встретиться...
      Качан осторожно покинул опасную зону.
      Дальнейший путь его мог быть только вниз.
      Менты задали соседу те же вопросы, что и Качан. В ответах соседа
      не содержалось нового. Сосед и сам это почувствовал, потому что показал в
      сторону сваливавшего потихому Карпеца:
      - Они тоже интересовались. Я и им говорил то же...
      Конец фразы застал младшего инспектора маршем ниже. Карпец получил
      фору - оба мента замешкались. Но через пару секунд лестница загудела под ударами тяжелых ботинок.
      Оставшиеся лестничные марши Карпец словно пролетел по воздуху. Броском, всем телом, ударил в дверь. Морозный воздух ударил в лицо...
      Теперь можно было принять в сторону, направить пистолет на тех, кто бежал следом:
      "Уголовный розыск! Стой! Стрелять буду!"
      Делать это, однако, было нельзя. Случай не подпадал ни под один из пунктов, разрешавших применение оружие. Напротив, увидев его - выдавшего себя вначале за жильца, в гражданском, с пистолетом в руке против входа - в него мог стрелять каждый...
      Дом стоял в глубине переулка, бежать можно было в любую сторону.
      Чуть вдали у другого подъезда стояла припаркованная патрульная машина.
      Карпец не побежал к ней. Бросился под арку - за угол. Между контейнерами с
      мусором, с картонными коробками из под сигарет пробежал в глубь двора.
      Впереди был темный участок - сараи, деревья....
      Карпец с ходу нырнул за контейнер. Он успел в последний момент. Сзади уже гнались. Один из ментов, бросившийся за ним под арку, что-то заподозрил. Протопал почти рядом. Второй долго не появлялся. Карпец слышал, как заработал мотор. Патрульная машина двинулась в объезд .
      Младший инспектор достал пистолет. Но патрон в патронник не дослал. Ждал.
      Снова раздались шаги. Тот же мент возвращался. Теперь он не мог
      миновать мусорные контейнеры. Тропинка огибала их именно тут.
      Карпец переместился, пропустил мента вперед. Тот пробирался бесшумно. Заглядывал за каждый выступ. Когда темный силуэт возник над коробкой
      из под импортных сигарет совсем рядом, Карпец прыгнул вперед, рукояткой пистолета
      врезал сзади по голове. Человек подогнул колени, ткнулся лицом в снег.
      Карпец нагнулся, быстро обыскал:
      "Макаров!"
      Одним движением он переложил пистолет к себе в куртку, затем сунул руку в нагрудный карман лежавшего. Вынул удостоверение:
      "Старший лейтенант милиции Залетнов... "Имя-отчество. Владелец имеет
      право... Ношение и хранение... Инспектор патрульно- постовой службы..."
      Карпец подхватил старлея за куртку, потянул за контейнер.
      Обмякший мент зацепил ногой за брошенное кемто дырявое ведро - оно с грохотом покатилось. Стук, казалось, разбудит весь дом.
      Положение Карпеца выглядело катастрофическим:
      "Отключил своего брата мента и разоружил! Что теперь?! Отстреливаться от второго?! Сваливать?!"
      Старлей вотвот должен был придти в себя.
      Карпец тоскливо подумал :
      "Хоть бы кто-нибудь появился! Качан, Игумнов!.."
      В номере генерала Ткачука нарисовался еще гость - сухощавый, скуластый азиат - средних лет, с тонкими усиками.
      - Здравия желаю, товарищ генерал...
      - Здравствуй. Садись...
      Генерал его не представил. Гость подтянул кресло, устроился по правую
      руку Ткачука. Советник главы фирмы потянулся к коньяку, чтобы наполнить ему рюмку, но тот мягко отвел руку.
      - Я за рулем.
      - Значит, мыслишь не глобально, - заметил Ткачук. - Как же ты говорить со мной собрался?!
      Ночной разговор планировалось зараннее.
      Дело, конечно, было не в дробном питании Ткачука. За столом в генеральском номере собирался синклит фирмы. Предполагалось что-то вроде разбора полетов...
      Ну как, капитан? - Ткачука не отвлек ни телефонный звонок на мобильник Игумнову, ни приход азиата с усиками. - Что там со старшим опером?! С Качаном?
      Главе "Освальда"было известно, что человек на платформе был его
      старший опер. И даже знал фамилию - "Качан".
      - Что с ним? Может я могу помочь?! - Генерал ждал ответа.
      Первая мысль Игумнова была короткой и самой продуктивной.
      "Ткачук не держал в руках удостоверения Качана... И тот, кто ему докладывал, тоже не видел исчезнувшего документа..."
      Удостоверение было старым: Качан в нем значился просто оперуполномоченным.
      Короткая эта мысль потянула следующую:
      "Значит Качана узнали..."
      Из участников ночной разборки на переходном мосту Качана видели раньше и могли знать его должность только двое.
      "Коржаков и Мосул Авье..."
      С первым Качан разговаривал в международном аэропорту Шереметьево. Второй видел его в суде над нигерийцаминаркокурьерами, где Качан давал показания как свидетель..."
      "Мосул Авье? Вряд ли! Значит Коржаков!"
      - Такие дела, капитан... - генерал осторожно разбил яйцо вкрутую, посолил.
      - Извините...
      Сотовый телефон Игумнова, проснувшийся для того, чтобы сообщить о "фиате" Коржакова, который Качан обнаружил в Сандуновском переулке, теперь неусыпно бодровствовал.
      Слушаю...
      Игумнов не назвал звонившего, не задал ни одного вопроса. В номере воцарилось молчание.
      Тут интересовались не тем, что старшего опера застали спящим на платформе и ошмонали. Это была проблема Игумнова и самого Качана.
      Игумнову могли звонить с места происшествия с последними новостями.
      - Да, да... - Игумнов не дал понять, о чем идет речь.
      Звонил Цуканов. Сообщение касалось нигерийской группировки. Вся
      компания вернулась в общежитие на Островитянова без Мосула Авье. Местопребывание лидера нигерийской наркомафии до сих пор оставалось неизвестным...
      - Мосула Авье увезли в "джипе"чероки"...
      - Точно?
      Это был прорыв:
      "Нигерийца захватили люди Коржакова!.."
      Цуканов договорил:
      - Еще есть данные, что наркокурьер "желудок"пасется у общежития на Островитянова. Твоя подруга сообщила. Кроме Мосула Авье, встретить его некому. Я решил подъехать туда вместе со Штирлицем... - Он быстро перечислял новости. Еще Никола. Его сейчас отпустят. Да!.. - Он вспомнил. В Домодедово звонил их опер с линии. Спрашивал Качана. В связи с чем, почему - ничего не сказал. Все. Отключаюсь...
      Игумнов спрятал мобильник в куртку.
      "Происшедшее на платформе с Качаном видел Мосул Авье. Теперь он у них в руках! Ткачук знает обо всем от тех, кто сейчас р а б о т а е т с нигерийцем. Мне необходим Мосул Авье. А не наркокурьер с его желудком полным наркоты..."
      Отдать Цуканову другой приказ не позволяли обстоятельства.
      В обстановке номера чувствовалась нервозность.
      В дверь неожиданно постучали.
      - Позже!- рявкнул Ткачук.
      В коридоре послышались удаляющиеся шаги.
      Спокойным за столом оставался лишь пришедший последним гость.
      Азиат ел с аппетитом. Маловыразительное лицо его тем не менее четко
      фиксировала малейшие повороты темы за столом. Игумнов внимательно следил за ним: генерал не пригасил бы на ужин неизвестно кого. Человек этот мог в равной степени оказаться и начальником службы безопасности, и киллером.
      Генерал обернулся к Игумнову:
      - Cвежие новости?
      - На нигерийцев и их партнеров наехали. В Домодедове была разборка. Убит видновский авторитет Соха...
      - Безобразие...А кто наехал? Известно?
      - Домодедовцы разберутся. Действовали грамотно. Вначале зачистили последний электропоезд, платформу... Маленькая Чечня!
      - И кто же это?! - В голосе прозвучал металл.
      Игумнов продемонстрировал тусклый блеск нержавейки в верхней челюсти.
      - Там были и люди из "Освальда"!
      Ткачук мельком взглянул на азиата. Тот ел, не поднимая глаз, но заметно было: от него ничего не ускользает.
      В номере снова раздался звонок. На этот раз звонили на аппарат, установленный сбоку на тумбочке. Трубку снял советник.
      - Сейчас узнаю... - Полковник обернулся к Ткачуку. Игумнову показалось: он растерялся. - Просят капитана Игумнова... - Советник отнес руку с
      трубкой в сторону. - Что передать?
      Ткачук на секунду задержался с ответом, потом махнул рукой. Трубка
      перешла к Игумнову.
      Звонил Рэмбо.
      - Как дела? Послать несколько человек на выручку?
      - Обойдется.
      - С Ткачуком познакомился?
      - Да. Я перезвоню.
      - Давай.
      Игумнов вернул трубку..
      - Беспокоится? - Генерал усмехнулся.
      - Есть еще добрые души.
      Я понимаю, что это не Вася Скубилин...- Ткачук потянулся за коньяком, плеснул себе. Выпил, не чокаясь.
      Игумнов оказался крепким орешком - приходилось менять тактику.
      - Мне надо увидеться с Мосулом Авье, - Игумнов отодвинул тарелку. Клиентом фирмы...
      - Это ему решать, капитан, Мосулу.
      Мент в принципе выдвинул вполне приемливое условие.
      - Позвоните нигерийцу... - Игумнов протянул мобильник советнику. - С вами он будет говорить.
      Хохлов кивнул в сторону генерала: ему требовалось указание руководства.
      - Кроме того у меня нет его номера...
      - Вот он... - Номер Игумнов получил от Ксении, пользовавшейся им
      для связи с африканцами.
      Генерал кивнул. Адъютант нажал кнопки.
      В комнате стало тихо.
      За Мосула Авье ответил автоответчик. Незнакомый, мужской голос заговорил сначала поанглийски, потом по-русски, с акцентом:
      "- Вы звоните по номеру... К сожалению мы не можем сейчас вам
      ответить. Пожалуйста, оставьте информацию после гудка..."
      - Morning! - Советник заговорил свободно. Игумнов с его скверным английским тем не менее уловил общий смысл.
      - "Информация для господина Мосула Авье... С вами Александр Алексан
      дрович. Вам позвонит господин Игумнов... Мы просим вас дать нужную ему информацию..."
      - Дайка я припечатаю... - Ткачук поманил советника. Полковник придвинулся, подал мобильник. Генерал прокашлялся.
      "Приветствую... Велкамм, Мосул!.. О кэй! Бай!"
      Он оттолкнул руку с сотовым . Дружески мигнул Игумнову.
      - Вот так, капитан. Теперь оно надежное...
      Советник продублировал сообщение африканцу на пейджер. Но Игумнов
      не заблуждался. Легкость, с которой Ткачук согласился выполнить его просьбу, объяснялась одним:
      "Африканца держат взаперти и вне связи..."
      Африканец -наркоделец был идеальный заложник, лучше не бывает: обратиться за
      помощью в милицию он не мог...
      Оставалось ждать, когда "Освальд"назначит за него сумму выкупа...
      Ткачук счел вопрос решенным:
      - Обдумай предложение насчет работы. Особо не тяни. На носу выборы губернатора. А там и думские. Запиши мой сотовый.
      - Я запомню.
      - Здесь ты прав: бумага она и есть бумага. Запоминай...
      Прощаясь, Ткачук заметил благодушно:
      - А Коржаков... Что же?! Отдыхает сейчас гденибудь на Женевском озере...
      Игумнов промолчал: заграничный паспорт Коржакова находился у старшего опера МУРа Самарского.
      Теперь он еще более уверлся:
      "Мосула Авье похитил Коржаков! Возможно перевез его на Варсонофьевский - там никто не станет его искать. Не зря "фиат", у которого сейчас Качан, еще теплый! "
      Ткачук по его лицу догадался, что мент остался при своем мнении.
      Аудиенция закончилась. Генерал подал руку:
      - Большие знания умножают печаль, капитан... Звони. - он обернулся к советнику. - Проводи капитана...
      Игумнов и полковник Хохлов были еще на лестнице, а трескавший за генеральским столом азиатского вида телохранитель поднялся следом, на ходу вытер губы салфеткой, легко, словно в бесшумных ичигах, скользнул к двери.
      Сспустившись на этаж ниже, Азиат прошел коридором в соседний подъезд, чтобы первым оказаться внизу.
      Ткачук не поднял головы.Он ничего никому не приказал. Каждый посту
      пал самостоятельно и из их автономных действий складывался общий, согла
      сованный сценарий действий "Освальда".
      Управление сотрудниками фирмы можно было сравнить с выездкой. Генерал не отдавал приказов. В одном случае молча кивнул, в другой раз пожал плечами или просто промолчал...
      Это и было приказом.
      И никаких следов. Ни на аудиокассете, ни на бумаге.
      Когда один из эфэсбэшников както сообщил прессе, что приказ физически уничтожить олигарха он получил от начальства то ли на лестнице, то ли по дороге из туалета в кабинет, его подняли его на смех. "Такое важное указание... Да начальник наверняка пригласил бы в кабинет, сидел за столом!.."А между тем это и был естественный стиль отдания приказов такого рода. И соответствнные формулировки - ни в коем случае не "замочить", "прикончить"или "убрать", а только "разобраться", "посмотреть попристальнее..."
      Приезд Игумнова в санаторий был неприятным предвестием для фирмы.
      "Освальд"нигде себя не рекламировал. Не было его и в только что изданном сборнике "Созвездия безопасности", включавшем всех главных лидеров Российского охранного бизнеса.
      Ниша, занимаемая фирмой, была незаметной и насквозь криминальной: обеспечение охраны нигерийского наркобизнеса в Москве и блокирование действий конкурентов.
      До этого Ткачук разрабатывал таджикскоафганские связи официально - по линии всем известного могущественного и весьма осведомленного ведомства. Все тамошние наработки оттуда пришлись весьма кстати "Освальду". Форватер был проложен. Фирма не без выгоды для себя смогла сдать большую часть своих клиентов и перейти на сторону их противников.
      И теперь оказывалось, что это не осталось незамеченным.
      До этого менты появлялись в фирме всего дважды. И оба раза в связи с исчезновением Коржакова. Старший опер МУРа , приезжавший первым, был плохо информирован, он собирался искать Коржакова - профессионального контрразведчика так же, как искал бы любого отдыхающего санатория, который ушел вечером и не вернулся к завтраку...
      Сегодняшний гость оказался опасно осведомленным.
      Капитану из линейной ментуры располагал сведениями из какого-то тайного источника, отслеживавшего охранный бизнес. Генерал Ткачук ничего не знал о "Лайнсе"и его девизе "Мы никогда не спим..."
      "Большие знания умножают печаль, капитан... "
      Сегодня слова иудейского царя знал каждый...
      "Не надо совать нос не в свои дела..."
      Поднявшийся вслед за ментом телохранитель должен был надолго отбить у ночного гостя охоту совать нос в дела генеральской фирмы.
      Дверь в номер отворилась - это возвращался советник.
      - Проводил?
      - Да. Все в порядке.
      Спускаясь с Игумновым в подъезд, полковник не проронил ни слова. Охранники внизу, заслышав шаги, побросали костяшки - имитировали служебное рвение.
      - До свиданья, товарищ капитан... - У дверей внизу советник повернул назад:
      Игумнов вышел на аллею, прошел вдоль здания.
      Территория санатория была попрежнему пустынна. Заснеженные газоны, темные окна корпусов, редкие светильники вдоль дорожек...
      Выждав минутудругую, Игумнов вернулся в здание - дверь за ним не закрыли. В караульном помещении уже сели за домино. Обернулись.
      Игумнов предупредил возможные вопросы:
      - Я оставлю записку Коржакову...
      Старший - не посвященный в высокую политику начальства - был, если
      не доброжелателен, то по крайней мере нейтрален. Возражать не стал.
      - Оставляйте... - Игра преостановилась.
      Игумнов достал чистый листок. Разборчиво вывел:
      "Позвони мне. Игумнов"
      Старший смягчился, увидев, что мент не злоупотребил временем. У
      него на руках были отличные кости.
      - Я передам.
      - Ты видел его сегодня? - спросил Игумнов между прочим , подавая записку.
      Старший подумал:
      - Утром, когда заступили. Потом он сразу уехал.
      - Ну давай, старшой.
      - И ты тоже.
      В центральной проходной у ворот попрежнему горел свет, там не спали, но Игумнов туда не пошел, повернул вдоль забора. Дальше был лес. Рядом с какимто сараем или складом несколько досок было выломано - зияла дыра.
      Отсюда уходила через лес темная тропа в другой большой санаторий МВД.
      Игумнов дошел по ней до опушки. Вокруг лежал нетронутый снег. Выбрав
      место, где деревья подходили вплотную, Игумнов оттолкнулся - прыгнул в невысокие кусты, встал за дерево. Между ним и тропой, которую он только что оставил, снежный покров осталось попрежнему чист, без единого следа...
      Потянулись томительные секунды.
      Генерал Ткачук не был первым, кто теперь делал деньги вместе с теми,
      кого только вчера еще разрабатывали и преследовали - со своими вчерашними противниками. В криминальный бизнес пришли высоко профессиональные кадры, наисовременнейшие технические средства...
      Данные о наркоструктурах, специализировавшихся на перевозке кокаина
      через Россию, поступали к генералу Ткачуку от его бывших коллег, остававшихся в спецслужбах.
      Контрабандные поставки направлялись из Нового Света в государства Африки, а потом вновь возвращались в Россию с наркокурьерами, которые
      провозили свой опасный груз в обход шереметьевской таможни в капсулах
      у себя в желудке. Отсюда наркотики перемещались уже наземными видами
      транспорта. Для этого наркокурьеры использовали своих земляков туристов и студентов. Один из их числа, о котором Ксения сообщила Цуканову, сейчас
      маялся вблизи студенческого общежития на Островитянова в ожидании Мосула Авье. Но встрече по известной причине не суждено было состояться...
      Игумнов порежидал.
      Вокруг все было так же тихо. Он уже решил, что ошибся в предположениях, как вдруг услышал легкие шаги. По привычке потянулся к наплечной кабуре...
      Ночью в лесу после откровенного разговора с генералом, вошедшим в
      преступный бизнес, всегда лучше передернуть затвор и загнать патрон в патронник, чтобы в любую секунду быть готовым открыть огонь на поражение...
      Через минуту со стороны военного санатория на тропинке показалось несколько бегущих - молодые в черных "бандитках", в камуфляжах, в кроссовках .
      Он узнал бежавшего первым:
      "Азиат, что сидел за столом..."
      Генерал знал, на кого опереться. Не зря служил в Таджикистане.
      Охранники потеряли время - вначале искали за воротами ментовскую
      машину - никто не предполагал, что капитан мог приехать один, за рулем.
      Сейчас они перемещались к санаторию МВД, машина могла его ждать там.
      Едва их шаги затихли, Игумнов вернулся на тропу.
      Теперь следовало вернуться через ту же дыру в заборе, пересечь сонаторий в обратном направлении, миновать центральные ворота.
      За забором Игумнов снова оказался на свету.
      "Полный обзор. Не свернуть, не укрыться..."
      Первый этаж одного из зданий был ярко освещен, там что-то происходило.
      Когда Игумнов поравнялся с корпусом, позади снова послышались быстрые шаги. Кто-то шел. Мент шагнул за водосточную трубу у ближайшего окна. Здесь его не было видно с тропинки.
      Штора окна напротив была чутьчуть приподнята.
      Внутри был небольшой уютный зал. За столиками отмечали какоето торжественное событие. Состав был чисто мужской.
      Игумнову было все отчетливо видно. Он разглядел водку в обледенелых
      бутылках, кубики холодного масла, белейший рассыпчатый картофель...
      "Офицерский мальчишник..."
      Неожиданно там отворилась дверь. Несколько милых дивчин в красных