Леонид Словин
      "Не живи уныло!"
      Часть первая
      Иерусалим
      Юджин Кейт - детектив Всеизраильского Штаба полиции - вернувшись к себе в Матэ Арци, сразу подсел к компьютеру. Он курировал направление борьбы с русской мафией и то, что сегодня произошло на Бейт ва-Ган, его касалось в первую очередь. Однако поработать ему не пришлось. Снизу, с КПП, позвонили:
      - Радиожурналистка из "Коль Исраэл" Мадонна Мизрахи...
      - Она здесь?
      - Да. Приехала, на ночь глядя... Ты как, в порядке?
      Приезд Мадонны был некстати. В связи с некоторыми неизвестными широкой публике событиями этого вечера в Матэ Арци нанамечался определенный напряг.
      - Сейчас спущусь.
      Мадонна никогда не предупреждала заранее, что заедет. Чаще она просто не знала, что будет делать в следующую минуту. Инициатива сегодняшней встречи целиком принадлежала ей. Обсуждать им было нечего: их отношения с полгода уже можно было считать чисто дружескими.
      - Знаешь, Юджин, а она ничего... - дежурный засмеялся. - И даже очень!
      - Пошел ты...
      Им там, внизу, на КПП, было нечего делать.
      - Мы все тебе откровенно завидуем, Юджин! Везучий ты! Тебя в Округ перевели, а ты через месяц уже вернулся в Штаб. А другие там годами сидят, пока о них вспомнят...
      - Кончай трепаться.
      - Ладно. Так и быть. Встречай...
      У популярной ведущей "Коль Исраэль" Мадонны Мизрахи был красивый высокий лоб, тонкие скулы, нежный овальный рот, того типа, что едва не погубил президента США .
      Она явилась в тонком шерстяном джемпере и брючках с вызывающе крупными пуговками по оси симметрии впереди. Брючки и джемпер были дорогие и модные, и то, и другое куплено в Европе еще до начала осенней распродажи.
      - Привет, - Мадонна подставила губы.
      Юджин знал их - упругие и страстные.
      Впрочем, он знал ее всю, ее нескончаемую потребность наслаждения. Это и привело к тому, что они расстались. Впрочем, довольно безболезнено.
      Симпатичный обозреватель из Тель-Авива, с которым она оказалась в одной группе во время поездки в Европу, был более удачлив. К тому же у полицейского всегда меньше времени для любовных утех, нежели у журналиста.
      По их возвращению из поездки Кейт случайно увидел ее и обозревателя в кафе у Мельницы Монтефиори. Тогда она сделала ему ручкой...
      - Как жизнь, полицейский? - В руке она держала сигарету. - Привет!
      Глядя перед собой, она выпустила дразнящую короткую струйку дыма в лицо Кейту.
      Так уже было. Он находился в рискованной близости от ее рук, бедер. Все в ней еще продолжало волновать. Симметрия маленькой тяжелой груди, стрижка, узкие бедра.
      Мадонна ждала. Кейт мог прижать руку к этим наивным пуговкам на ее брючках и провести ладонь снизу вверх вдоль оси симметрии, от лобка к вздернутому аккуратному носику, бередя и поднимая все рвущееся изнутри...
      В соседнем кабинете стукнула дверь.
      Он показал ей на стул. Момент был упущен.
      Мадонна села, небрежно-широко расставив колени, положила под руку пачку "Морэ" и зажигалку.
      - Спасибо. Как ты? - Он незаметно перевел дыхание.
      - В полном порядке. - А что у тебя?
      Разговор не получался.
      - Да! - она вспомнила. - Зачем я зашла?! Вот! - Она вынула свой журналистский блокнот. - Ты ведь помнишь, что я веду "Открытый микрофон"...
      - Еще бы!
      Раз в неделю в студию к ней приезжали полицейские и журналисты, писавшие на
      криминальные темы, адвокаты; радиослушателям разрешалось задавать вопросы на правовые темы.
      - Ну вот...
      Кейт не сомневался в том, что историю с отрытым микрофоном она приплела как повод для встречи.
      " Может тель-авивский обозреватель в отлучке?"
      Однажды такое уже было.
      Но Мадонна неожиданно огорошила:
      - Говорят, пару часов назад у нас, в Иерусалиме, был странный взрыв? Это правда?
      Взрывное устройство на строящемся шоссе Бегин, вблизи Холма рвануло неожиданно и с огромной силой. Это случилось в конце рабочего дня там, дорожные работы к этому часу закончились. Огромные куски взорванного цемента и асфальта вместе с землей швырнуло в воздух и разбросало вокруг на приличное расстояние,
      где трехэтажные, белого камня виллы нависали над дорогой, отгороженные чертой не особо высоких пальм.. Грохот был слышен, по меньшей мере, еще на трех лежащих окрест густонаселенных застроенных высотах.
      Шоссе не было сдано в эксплуатацию. Может поэтому, жертв, к счастью, не было.
      Готовый участок сокращал путь к строительству вилл и коттеджей на Холме со стороны соединяюшего его с центром шоссе Элиягу Голомб - жители уже заселенных домовладений успели его за это время хорошо освоить..
      Пыль еще оседала, а машины и мотоциклы полиции, амбулансы скорой помощи уже мчались к новой дороге, оглашая окрестности тягучими, выматывающими душу завываниями.
      На место происшествия прибыло все руководство полиции Округа и Всеизраильского Штаба полиции... В условиях то утихающего, то вновь поднимающего голову террора взрыв мог означать что угодно.
      Юджин Кейт тоже примчался на своей тяжелой "Ямахе" - "Диверсии". Мощный мотоцикл наполнил грохотом и без того шумную, даже по субботам, Элиягу Голомб и абсолютно глухой незавершенный участок строящегося шоссе.
      Первым на месте взрыва Кейт увидел своего недавнего шефа - Шмулика полковника, начальника Центрального Отдела полиции округа - плечистого, с открытым лицом амбала в форменном костюме...
      Предварительные результаты осмотра показали: взрыв был умышленный. Взрывное устройство имело часовой механизм, соединенный с детонатором. Впрочем, ничего из ряда вон выходящего обнаружить не удалось. Начальство потихоньку начало разъезжаться.
      Кейт посмотрел на часы.
      - Юджин! - Шмулик окликнул его из машины. - Твой шеф просил тебя встретиться со своими людьми. Кроме того я должен показать тебе заключение эксперта- взрывника. Оно будет готово к ночи...
      Для того, кто во время не успевал слинять, обычно всегда находилась работа.
      - Хорошо, Шмулик...
      Было еще непоздно.
      Внизу темнела строительная техника, свезенная к сторожке. Электричество здесь было отключено, перед входом горел костер. Длинная тень лежала поперек дороги.
      Виллы впереди поднимались вдоль склона, наползая друг на друга светлыми, цвета черепашьих панцырей - этажами.
      Там уже сидели у телевизоров.
      Сторож - молодой араб - обернулся, заслышав шаги. Поздоровался. Сторожа звали Махамад.
      Вместе с Кейтом они вошли в сторожку, маленькую, захламленную. Дверь за собой закрывать не стали. Помещение освещал неяркий свет костра. Махамад заварил кофе с кардамином...
      На сотню метров вниз и в стороны никого не было, кроме них. Недостроенное шоссе, поставленная на прикол дорожно-строительная техника, проносящиеся на большой скорости машины внизу, на Элиягу Голомб.
      Махамад жил в когда-то христианском Бейт-Лехеме, но был мусульманином.
      По законам ненависти один из них должен был вытащить нож, у второго был с собой пистолет. Но они находили общий язык. Встречались уже не первый раз.
      - В прошлое дежурство тут ночью стреляли... - рассказал сторож. Иврит его был еще слабее, чем аравит Кейта. Но все-таки они объяснялись. - Потом сразу раздался звон разбитого стекла...
      - Недалеко?
      - Рядом.
      Махамад показал на одну из вилл впереди.
      - Ты выходил из помещения?
      - Я посмотрел в то окошко. - Он показал. - Оно было открыто.
      - А потом?..
      Сторож помолчал.
      - Они прошли тут рядом. Двое. Оба высокие. Худощавые. Один, показалось, игуди. Что-то говорили...
      - На арабском?
      - По-английски...
      - Уверен?
      - На сто процентов. Внизу у них стояла машина. Я ее до этого не заметил. Вон там, у горы с землей, которую навезли.
      - Больше ничего не было той ночью?
      - После них с Холма спустились. Тоже двое. Расспрашивали.
      - Тоже на английском?
      - Да. Я сказал, что никого не видел. И подумал про тебя. Ты знаешь, как сделать.
      - Спасибо. Эти двое... С виллы. Они секьюрити?
      - Секьюрити и его босс... Похоже русские.
      Юджин Кейт посмотрел на часы. Пора было, как он обещал, ехать в полицию Округа.
      КПП полиции на Русском Подворье венчало тупик.
      Дальше дорогу преграждал понятный каждому дорожный знак - поднятая ладонь внутри красного круга. С десяток арабских женщин с передачками для арестованных, в белых платках, в платьях до земли, стояли поодаль.
      Минуя полицейских у тротуара, Юджин Кейт прошел во внутренний двор с увитым зеленью трехэтажным зданием, кивнул знакомому детективу.
      - Шмулик у себя?
      - На месте.
      Юджин Кейт начинал здесь. И не без успеха. Его портрет - удачливого полицейского детектива не раз появлялась в "Едиот ахронот" и других газетах, однажды ею даже украсили обложку американского "Newsweek" - номер был посвящен борьбе с русской мафией...
      Потом отсюда его перевели во Всеизраильский Штаб полиции, в Матэ Арци.
      Там у него начались проблемы.
      Подстрекаемая прессой, как на иврите, так и на русском, продвинутая общественность, потребовала полицейской крови, потому что некий финансист содержался слишком долго под стражей, а следаки все не могли сформулировать обвинение.
      Пенсионеры с транспарантами "Сегодня -он, завтра любой из нас!" демонстрировавшие у Матэ Арци, в конце концов, получили голову Юджина Кейта.
      Он попал сюда, в Округ, снова, когда Штабу понадобилось возложить на кого-то внизу вину за неудачные действия политиков. Юджин Кейт не мог не думать об этом, каждый раз попадая сюда.
      - Опять к нам? - усмехнулся знакомец.
      - Испугался?
      - Да нет, вроде. Милости просим.
      Знакомым коридором прошел к внутренней лестнице. Фотографии на стенах не менялись. Все те же полицейские с дубинками поджидают демонстрантов...
      Здесь все было по-прежнему.
      Знакомые лица в коридорах...
      Та же пальма в кадке. И та же широкая религиозная дама в проеме распахнутой двери мужского туалета - в длинном платье до пола, в плоской круглой шляпе. Со щеткой в руке...
      Юджин Кейт прошел мимо кабинетов бывших коллег.
      Его приход тогда только сплотил на время здешних корифеев, увидивших в нем угрозу их честолюбивым планам.
      Сегодня - вернувшийся в Штаб - он больше не был для них конкурентом.
      Шмулик - уже в форменной, с короткими рукавами сорочке - сидел у себя за столом, под репродукцией "Первого Храма" в излюбленной позе - положив перед собой оба огромных кулака - большие, как мячи для регби.
      - Шалом, Юджин. Как ты?
      - В порядке, - Он сел.
      Для начала полковник подвинул документ, который перед тем сам читал. Это был отчет эксперта - взрывника.
      Сюрпризов отчет не содержал.
      Эпицентр взрыва был легко установлен по оставшейся воронке. В ней остались и детали использовавшегося снаряда. Взрывчатое вещество, которое использовалось инициаторами, эксперт отнес к бризантным, потребовавшим детонации. Мощность взрыва была чуть более того, что требовалось, хватило бы и 400 грамм тротила, главную опасность - если бы в район взрыва попал бы транспорт - представляли не только осколки оболочки самого снаряда и ударная волна, но и "вторичные снаряды" - отломки различных частей автомашины, которые могли бы причинить опасные механические повреждения... " Арабский след" специалист с ходу отверг.
      - Такие дела, Юджин...
      Начальник Центрального отдела Округа начинал всегда непонятно. Не с того, что его действительно заботило. Чаще с забавных пустяков. Нельзя было знать, что затем последует. Когда подчиненный, успокоившись, незаметно переводил дух, тема разговора резко вдруг менялась. Разговор мог закончиться полным разносом и отставкой. Но начало все рано оставалось безмятежным.
      Никто не видел, чтобы Шмулик нервничал, был растерян или спешил. Была и другая особенность. Глава Центрального отдела никогда не эаканчивал тем, с чего начинал. В любом случае ухо приходилось постоянно держать востро.
      - Перед взрывом с одной из вилл проскочила машина. Промежуток во времени составлял не больше минуты- другой...
      - Известно, с какой именно?
      - Там их две или три. Мне подготовили эту справку... - Шмулик подтолкнул бумагу, лежавшую перед ним. - Ты кого-нибудь знаешь из них?
      Юджин взял в руки справку.
      - Смотри:" Мизрахи, Леви, Розенштейн. Еще Леви..." - Это были все жители соседних с дорогой вилл. Шмулик проверял, чего он стоит как специалист по русской мафии Всеизральского Штаба полиции.
      - Вот, - Юджин показал несколькими строками ниже. - "Кайнак".
      - Он известен тебе?
      - Игорь Кайнак. Российский бизнесмен. Прибыл в тяжелом состоянии. После травмы. В России на него был наезд. Сейчас продолжает лечиться в пансионате на Мертвом море. Бизнесом тут не занимается. В перерывах между курсами появляется
      здесь. Большую часть времени проводит на вилле...
      Он интересовался Кайнаком.
      Бизнесмен был тридцати восьми лет. В прошлом офицер российской полиции. Последнее здесь мало кого интересовало - если человек не претендовал на службу в секретной сфере...
      Кроме жены Кайнака, на вилле находилось двое детей. Нянька. Еще шофер. Здоровый парень, похожий на секьюрити, приехавший с ним из России.
      - Давно он здесь?
      - Около года... От пособия отказался. Вся семья, вообще, не брала корзину абсорбции.
      - Какой у него был бизнес?
      - Посредническая фирма. В последние годы они растут у них, как грибы.
      - Я вижу тебя будет трудно удивить. Но все же... Смотри, что мне прислали...
      Аналитик полиции , работавший с негласным аппаратом, по мере получения оперативной информации доводил ее до сведения соответствующих отделов полиции.
      В этой он сообщал о случае, происшедшем в районе трассы.
      " За три до взрыва работавший на строительстве нового шоссе арабский рабочий А. (удостоверение личности номер...) обнаружил недалеко от конторы три стрелянные гильзы. Предположительно, калибра 9 мм. Ночной сторож, которому он показал гильзы, ответил, что выстрелов он накануне не слышал и никого не видел. Когда источник заметил, что он спит на дежурстве и его могут уволить, сторож сказал, что слышал звон разбитых стекол в одной из вилл над шоссе. Сторож, по его словам, из помещения не выходил и ничего больше не знает. Согласно проверке, владельцами указанных вилл могли явиться Офер Леви, Сасон Мизрахи, Розенштейн Марк, Игорь Кайнак..."
      " То, о чем рассказывал Махамад..."
      - Мы интересовались... - полковник подождал, пока Юджин Кейт закончит читать. По лицу его он понял, что для детектива это не явилось новостью. Фразу он тем не менее закончил. - Стекол разбитых нигде в домах нет...
      - Я думаю, их без шума заменили.
      - Я тоже так думаю. Хозяева молчат, не хотят поднимать шум... Полковник поднял пудовый кулак, не разгибая пальцы, почесал обширную теменную лысину. - В следующий раз они ведь могут ударить по вилле из миномета. Или подорвать машину с взрывчаткой...
      Он убрал кулак.
      - Ты мне позвонишь, если что будет?- После паузы он продолжил. - В чем моя забота, Юджин? Пусть они устраивают свои криминальные разборки у себя в России. Какого черта они делают это здесь, в Израиле?!
      " Со взрывом они чуть перестарались... Шума больше, чем следовало... - Подумал в это время Кейт. - Для их целей можно было обойтись и меньшей мощностью. Почему?"
      - Нигде никаких сведений о сегодняшнем взрыве... - Мадонна достала косметичку, что-то поискала. Может помаду.
      - Почему ты спрашиваешь?..
      - Какой-то чудак позвонил в передачу... "Известно ли ведущей что-нибудь о взрыве на Байт ва-Ган?" Хорошо, что микрофон не был еще включен! "А что думает полиция по этому поводу?"
      - Интересно.
      - Я его спрашиваю: " А что тебе об этом известно, м о т э к? Кто это сделал?" Он говорит: " Я знаю. И знаю, кто сделает следующий...Это бывший полицейский, сейчас частный сыщик,. Он заключил контракт на содействие киллеру, который разберется с одним бизнесменом." - Она действительно нашла помаду, легко коснулась губ. - Я сразу вспомнила, что ты занимаешься мафией... Спрашиваю его: "И когда с ним думают разобраться?". "Пасха крайний срок. Имеется в виду христианская..."
      - Чушь какая-то...
      - Я тоже так подумала. Оставим его... Ну, как ты все же? Что делаешь? Например, сегодня...
      Кейт отвел взгляд. Он и журналистка все еще находились в зоне опасной близости.
      - Как- то все сразу навалилось! И еще встреча на Русском подворье...
      - Ясно.
      Мадонна взглянула на часы.
      - Господи! Чем я думаю? У меня ведь сегодня еще два эфира!
      - Ты на машине?
      - В том-то и дело!
      - Пошли...
      Он натянул свою кожаную рокеровскую куртку, сунул подмышку мотоциклетный шлем. Второй - лежавший на подоконнике - взял в руку.
      - А кто бизнесмен, которого будто бы хотели убить?
      - Он назвал. Трудная фамилия. Вертится у меня в голове. Тебе это важно?
      - А кто частный сыщик?
      - Он его не назвал. Сказал только:"бывший полицейский"...
      Тяжелая "ямаха" с ревом несла их из восточной части города в Центр.
      Мадонна прижалась сзади. Юджин Кейт чуствовал ее всю - упругую грудь, полные бедра, широко расставленные колени, ее живая и воображаемая плоть заполняли его полностью.
      Он вспомнил, как они познакомились - в Клубе для прессы. Его затащил туда знакомый журналист, пишущий на темы криминальной хроники. Мадонна была в центре внимания, восседала во главе стола. Соперников у Кейта не нашлось. Мадонна сразу положила на него глаз. Скоро они уже отстранились от всех, болтали вдвоем и весьма откровенно. Журналистка познакомила его с Законом философа Соловейчика, позволявшим с математической точностью определить степень твоего восприятия партнера:
      - Система такая: это сколько ты можешь выпить с человеком... Количество спиртного в граммах следует давать в пересчете на сорокоградусную русскую водку...
      По этому закону они сразу пришлись по душе друг другу.
      Выпито было много. Языки развязались.
      Прощаясь, Мадонна, уже совершенно датая, поинтересовалась:
      - Ты мог бы меня трахнуть в подъезде?
      - А в чем дело?
      - Я забыла ключи от квартиры...
      Радио "Коль Исраэл" помещалось на узкой улочке недалеко от Окружного Управления полиции. Они уже подъезжали. Она спрыгнула с мотоцикла, помахала в воздухе пальчиками.
      - Бай!
      После самых горячих ласк, горячечных криков, полного обессиливания, она тоже мгновенно приходила в себя, смотрела на часы, делала пальчиками...
      Внезапно Юджин увидел, что она возвращается. Бегом. От проходной.
      - Вспомнила фамилию бизнесмена. Слушай, пока не забыла! Он "Кай-як" или "Кай-кнак"...
      - Кайнак!
      - Да. Знаешь его?
      - Я слышал фамилию. А тот, кто звонил... Он говорил по- русски? На иврите?
      - На английском.
      - Хороший английский?
      - Как у меня. Может чуть хуже. Потом перешел на иврит... Все! Бай!
      Оставив Мадонну на Радио, Юджин Кейт погнал на Байт ва -Ган. Информатор, с которым он встречался, уже ждал его на верхней площадке Холма.
      Кейт оставил мотоцикл чуть ниже, у отеля "Холиленд", подошел к автобусной остановке. Отсюда открывался вид на всю южную половину города.
      Вечер был теплый. Еще до появления первых листочков цвел миндаль. Заканчивалась первая декада февраля.
      Мир стоял на пороге новой ближневосточной войны. Политики
      обсуждали, применит ли Ирак против Израиля бактериологическое или химическое оружие в случае удара США по дворцам Саддама Хусейна.
      Человек, который ждал Кейта, был строительный подрядчик, живший вблизи от виллы Кайнака. Он не был штатным информатором - в свое время они служили в одной бригаде и Кейт обратился к нему за помощью.
      Каблан - выходец из Ирана, мосластый, с мясистыми, грубыми чертами лица крупный мужчина разговаривал по мобильнику. Увидев Кейта, он прервал разговор:
      - Я перезвоню...
      Добавить к тому, что Кейт знал, он мог мало.
      Взрыв на вновьстроящемся шоссе внизу не прошел незамеченным в районе вилл. Жена каблана была в это время дома, выбежала на балкон. Она видела взметнувшуюся на дороге землю. Машина их соседа - Кайнака в это время сворачивала на шоссе.
      - Метрах в стах, как объяснила жена...
      - А самого соседа жена видела сегодня?
      - Да. Жена заходила к ним вечером. Мальчишки наши вместе играют, Каблан взглянул на часы. Он собирался идти.
      - И как?
      - Как всегда. Ничего особенного.
      Кайнак, можно было сделать вывод, воспринял попытку покушения на свою жизнь довольно спокойно. Впрочем, такая реакция была единственно возможной.
      - Жены общаются между собой? На каком языке?
      - На английском...
      Кейт достал мобильник, набрал номер радиостудии.
      - Алло... - Мадонна была уже свободна.
      - Это Юджин. Мы не договорили...
      - Да? Мне как раз показалось, что у нас все выяснено.
      - Я о другом, извини.
      - Хочешь дать мне полицейское задание?
      - Я приеду на студию во время передачи...
      - О кей. Если твоя крыса тебя отпустит...
      - О ком ты? - Кто-то сказал ей про его нынешнюю подругу, про Биатрис.
      - Ладно. Что ты хотел ?
      - Тот парень не сказал, будет он еще звонить?
      - Нет, об этом речь не шла. Не помню.
      - Когда у тебя следующий выход в эфир?
      - Через сорок минут. Как всегда.
      - К началу я у тебя.
      Мощная "ямаха" Кейта урча свернула на узкую Элени ха-Малка на которой помещалась радиостанция "Коль Исраэл". Улочка была малолюдной. "Элени-ха-Малка" означала "Царица Елена" .
      Накрапывал дождь. Две знакомые журналистки прошли мимо. Они оставили машины где-то вблизи и теперь добирались пешком. На головах у обеих красовались прозрачные полиэтиленовые пакеты - женщин это ни мало не смущало.
      "Журналистки - наименее закомлексованная часть общества..."
      - Юджин!
      Мадонна замахала рукой из машины.
      Открылась дверца, показались высокие ботинки и прекрасные, нескончаемо длинные затянутые в светлые колготки, стройные ноги.
      - Быстрее, я опаздываю!
      Они пробежали через проходную и дальше, наверх. Здание радиостанции "Коль Исраэл" было старое,с узкими крутыми лестницами.
      В студии за стеклянной стеной восседали ассистентки. Их задача была отвечать на звонки в прямой эфир. Обе были проинструктированы на случай активности давешнего анонима.
      - Время!
      Прозвучали позывные - Мадонна включила микрофон, рассыпала серебрянным голоском:
      - Шалом! Здравствуйте, друзья.
      Передача пошла.
      Неизвестный позвонил одним из первых. Опытная ассистентка моментально его отловила, подала сигнал на пульт Мадонне.
      - А теперь послушаем немного хорошей музыки...
      Мягкий баритон Арика Айнштайна заполнил эфир.
      - Я слушаю тебя, м о т э к... - Мадонна подключилась к разговору.
      - Я насчет того дела...
      Она махнула рукой Юджину. Он уже надел наушники, слушал.
      - Почему ты выключаешь эфир, когда я звоню? Мы так не договаривались...
      Мадонна не собиралась его раздражать.
      - Пойми, м о т э к... Я не могу дать это в эфир. Речь идет о мафии...
      - Это не мафия. Они бывшие партнеры...
      - Я в этом не разбираюсь. Дело в другом. Непроверенные обвинения не должны прозвучать на всю страну. Я лишусь работы! Ты этого хочешь?
      - Х а с в э х а л и л а! Нет. Но почему непроверенные?!
      - Ты можешь доказать?
      - Если бы захотел?! Запросто!
      Юджин Кейт слушал, и одновременно шла запись.
      - Надо проверить счета этого частного сыщика, чтобы убедиться. Наверное речь идет о крупной сумме...
      - Двадцать тысяч долларов...
      - За что?! Ему придется это объяснить?
      - Он наверняка оформил липовый контракт.
      - Кто этот сыщик? Ты можешь назвать, м о т э к ?
      Звонивший сделал паузу. С секунду он словно взвешивал такую возмож
      Ность, но в последний момент отказался:
      - Я никого не закладываю, Мадонна. Частных сыщиков не так много, найти нетрудно... Все, заканчиваю. Меня уже пасет полицейский. Я заболтался. Ты мне давно нравишься. Я уверен, со мной тебе было бы хорошо... Все!
      Он бросил трубку.
      Арик Айнштейн уже допевал последний куплет. Мадонна вернулась к микрофону.
      - А теперь в эфире наш следующий радиослушатель...
      Юджин перемотал касету. На пелефон ему уже звонили. Два детектива во время короткого диалога с Мадонной находились в операционном зале телефонной компании "Безэк".
      - Он звонил из автомата в Старом Городе...
      Полицейский, стоявший вблизи Яффских ворот в Старом Городе, израильский араб - христианин-католик Самир- приземистый, с жирными складками под бритым затылком, с усами, под Саддама Хусейна - был опытный служака. Получив приказ придвинуться к
      телефонам-автоматам, он был - "весь внимание".
      Телефоны-автоматы стояли в ряд у стены, поросшей пучками зелени. Звонившие , как правило, были туристы или новые репатрианты. Остальные располагали мобильниками. Но были и сабры...
      Внимание Самира привлек один из них - высокий, с незагорелым лицом, заросшим рыжеватой недельной давности щетиной, с короткой прической, такими же, цвета темной меди, волосами...
      Звонивший стоял боком к телефонному аппарату и видел каждого, кто к нему приближался. Без сомнения араб-полицейский тоже попал в поле его зрения. Время было то самое - обозначенное в ориентировке - в момент передачи Мадонны Мизрахи.
      Самир пожалел, что не взял с собой плейер, чтобы слышать передачу. Тогда бы он мог сравнить долготу, с какой звучали реплики в эфире, поведение незнакомца у телефона.
      Было уже достоточно темно.
      Несколько такси медленно тянулись от Армянского квартала к воротам.
      Неизвестный, привлекший внимание Самира, внезапно повесил трубку, бегом устремился наперерез проезжавшему такси. На всякий случай полицейский профессонально запомнил номер...
      Еще через минуту неведомо откуда взник "джип" военной полиции, амбал в комбинезоне соскочил еще на ходу.
      Самир не успел ничего сообразить... Амбал выдернул из телефонной оболочки одной из кабин какого-то мужика, сразу побелевшего, как смерть, толкнул к стене...
      Верующие, выходившие из христианской миссии, туристы, поднимавшиеся со стороны арабского базара, зеваки из двух соседних кафе "Самара" и "Сант Мишель", - евреи и арабы - застыли, словно увидев необычное...
      Самир подбежал к "джипу".
      - Это не он!..
      Сидевший с водителем сержант сразу все понял, что-то крикнул амбалу. Самир продиктовал номер такси. Через несколько минут номер уже знали все полицейские.
      Пассажир, севший к арабскому водителю-таксисту у Яффских ворот, назвал адрес:
      - Улица Салах-эд-Дин...
      - Понял, мистер..
      На первом перекрестке такси свернуло вдоль стены Старого Города в Восточный Иерусалим. Движение здесь было замедленным. Водитель попытался затеять необременительный разговор с клиентом, какой всегда оборачивался несколькими лишними шекелями чаевых. Но пассажир его не поддержал. Водитель поневоле сосредоточился на дороге.
      Он заметил полицейское оцепление издалека.
      У Шхемских ворот движение перекрывали "джипы" израильской военной полиции.
      - Что-то произошло...
      - Может подозрительный предмет...
      В городе, наполненном плохо скрываемой неприязнью двух претендующих на одну землю народов, очередной взрыв заряда взрывчатки или смертника-самоубийцы становился лишь очередной скорбной вехой календаря.
      - Поедем через Дерех Шхем...
      Водитель приготовился к повороту, но пассажир остановил.
      - Притормози тут.
      Он смотрел куда-то назад. Похоже, кого-то увидел. Таксист отметил только его рост. Голова виднелась на уровне верхней границы стекла. Щеку покрывала рыжеватая недельной давности щетина...
      Долго фиксировать внимание ему не пришлось.
      Седок сунул банкноту - 20 шекелей.
      - Я выхожу...
      Водителя это устроило.
      Однако, приключения его на этом не закончились.
      Переднюю дверцу справа уже открывали. Это был монах...
      - Свободно?..
      Клиент ехал в обратную сторону - в Рехавию, в Монастырь Креста. У Шхемских ворот, привлеченная полицейскими "джипами" уже собиралась толпа. Там действительно обнаружен был подозрительный предмет. Высоченный, в бронежилете и каске израильский офицер - взрывник прокладывал свои провода...
      Таксист развернул назад.
      К этому времени его машина была уже объявлена в розыск. Полицейский, стоявший в начале Яффо, не успел среагировать - такси проскочило в сторону Центра. Полицейскому осталось передать сообщение еще дальше...
      Машину задержали на ближайшем перекрестке.
      Тут же за углом находилось и Русского подворье - Миграш-а-Русим. Далеко ехать не пришлось. Водителя доставили в здание. Немедленно дали знать инициатору розыска - Юджину Кейту.
      Он был уже в дороге. Быстро прибыл.
      Короткой проверки было достаточно. По всему было видно, что произошла ошибка.
      Звонивший на радиостанцию "Коль Исраэл" ушел. Перед монахом извинились, отпустили вместе с таксистом...
      Было совсем поздно, когда Кейт ночью через весь город погнал на виллу к отцу в Гиват Зеев. Иногда он ночевал здесь. После смерти матери отец жил на вилле один.
      Патруль на выезде из Иерусалима уже знал Юджина. Тем не менее он резко снизил скорость перед блокпостом. Парни за мешками с песком - эфиоп, два новых репатрианта из России и здешний - сабра - были напряжены. Лучше было не испытывать их на реакцию и сообразительность...
      - Привет, - крикнул по-русски.
      Корни его отца уходили в Литву. Сам отец, прожив всю жизнь в США и в Израиле, еще мог говорить и читать по-русски: Чехов, Достоевский, Пушкин... Юджину русский язык не достался. Правда, он тоже читал Достоевского. Однако, на иврите...
      Вилла отца на краю ущелья уходила на три этажа вниз по склону. Только невысокий забор, верхний этаж и излом красной черепичной крыши возвышались над улицей. Внизу были салон и кухня, и ухоженная зеленая лужайка с несколькими фруктовыми деревьями. Еще ниже тянулись прямые, как свечи, корабельные сосны. Непроглядная темень окружала дом - словно толща черных вод. По утрам вилла как бы всплывала на поверхность.
      Отец еще не спал. Он тоже работал в Штабе полиции. Но не детективом а полицейским психологом. Услышав шум мотоцикла, он вышел к лестнице, поднял голову - тяжелый, высокий, с серебристо-белым отливом коротких волос.
      - Мой руки и к столу. У меня к ужину нечто.
      - Ц е п е л и н а й?
      Отец обожал литовскую кухню.
      - П л о к ш т а й н и с... - Это был всего лишь тертый сырой картофель с луком, политый жиром и запеченый на противне.
      Ужинали на кухне. Несмотря на поздний час, позволили себе по чашке кофе. Кофе пили на балконе верхнего этажа. Юджин рассказал о покушении на Кайнака. Отец слышал об этом.
      - В отдел доставили его пальцевые отпечатки. Их сняли с полированной полки, которой он пользовался на вилле...
      - И как результаты?
      Сравнение отпечатков пальцев на полицейском комьпютере производилось с ошеломляющей скоростью. Компьютеризированная система "Морфо", за которую полицией было уплачено 5,5 млн баксов, могла с ходу предложить 20 подходящих кандидатур для последующего отбора...
      - Что тебе сказать...
      В случае с российским бизнесменом Игорем Кайнаком система "Морфо" подтвердила известную истину: чтобы извлечь необходимую информацию нужно, чтобы зта информация была в эту систему заложена.
      Дактилокарты Игоря Кайнака в картотеке не было.
      - А этого, надеюсь, ты еще не знаешь... - Юджин рассказал о звонке на радио "Коль Исраэл".
      - Действительно...
      Поселение спало. Где-то глубоко лежало дно ущелья. Там ничего не было видно. Тонкий серп луны поднимал вверх оба острые концы рогов.
      - Россию не запрашивали?
      - Пока нет.
      Юджин объяснил ситуацию:
      - Российская полиция может в обмен тоже что-то просить. В том числе то, чего мы не хотим или не можем им предложить. Кроме того тут вопрос престижа.
      - Российские рэкетиры находят своих...
      - Согласен.
      Наезжавшие криминальные структуры действовали только в отношении бывших соотечественников, которые понимали их язык, психологию, обычаи. Почти миллионное, говорящее на русском, население Израиля было их благодатным пахотным полем. Против коренного населения, как правило, они выступать не решались.
      - Все равно надо что-то решать...
      - А что твой московский коллега... Он не может сейчас помочь?
      - Я уже думал. Но он же частный детектив... Все, как у нас. Кто будет платить? Полиция? Каким образом!?
      Телефонный звонок на мобильник раздался неожиданно. Он застал Кейта входившим в Матэ Арци. Звонил Самир, похожий на Саддама Хусейна араб-полицейский:
      - По-моему, я сейчас видел его! Того, что звонил на "Открытый микрофон"...
      - Видел?! Где?
      - Это место встреч для разведенных пар. Где отцам разрешают встречаться со своими детьми, которых воспитывает мать. Конечная остановка четырнадцатого маршрута. Он еще тут!
      - Сейчас я буду...
      Самир ждал в своей белой "ауди". Юджин Кейт припарковал "ямаху" рядом, снял шлем...
      - Пока не выходил... - Самир поправил знаменитые усы. - Когда он появится, я подам знак...
      - Я пойду к калитке.
      В пристройке к жилому дому происходили встречи родителей с детьми, остававшимися в их прежних семьях. Свидания проходили по графику. Со стороны автобусной остановки к помещению примыкал открытый сверху внутрений дворик.
      Кейт подходил к железной калитке, когда из нее показался симпатичный мальчик, он возвращался после свидания с отцом. Самого отца видно не было. Отцов обычно придерживали минут на двадцать, чтобы избежать нежелательных встреч с их бывшими женами и возможных инцидентов.
      Высокий рыжеватый мужчина возник в калитке внезапно. У него были зеленоватые большие глаза. Крупный нос. Коротко, как у тифозного, остриженные волосы. Лицо и верхняя раскрытая часть груди были помечены многочисленными веснушками.
      В последнюю секунду Юджин Кейт успел отвернуться. Но мужчина и не думал его запоминать, был занят своими мыслями.
      Самир завозился в своей машине, но в этом не было уже необходимости. Юджин Кейт уже узнал анонима по описанию. Мужчина неспеша направился к остановке автобуса. Юджин Кейт прошел к мотоциклу, надел шлем.
      - Помочь тебе? - не оборачиваясь, бросил Самир в окно "ауди".
      - Справлюсь.
      Вести наружное наблюдение с мотоцикла за человеком, едущим в автобусе, было делом непростым. Скорость транспортного средства становилась скорее помехой, нежели преимуществом.
      Зато мотоцикл занимал меньше места. На остановках Кейт притормаживал у тротуара позади автобуса, наблюдал за выходившими. Вначале это было совсем просто. На тихой извилистой Ха-Халуц вообще никто не выходил - люди только садились.
      Но на Проспекте Герцеля появились и пассажиры, пересаживавшиеся на другие автобусы. Положение осложнилось. Выходившие тут же смешивались с ожидавшими другие маршруты. Пока Кейт просматривал людей на остановке, сзади подкатывали еще машины. Водители начинали возмущенно гудеть...
      Самая большие сложности ждали его на Яффо, у центрального рынка Махане Йегуда. Высадка тут уже шла из всех дверей. Улица была узкой. Мешали сновавшие у самого тротуара такси. Неизвестный мог легко потеряться в толпе, подходившей к самой остановке. С Яффо автобус отправился - изрядно потяжелевший. Кейт был совсем неуверен в том, что не потерял своего подопечного...
      Из Центра автобус уходил в Тальпиот. Но не в престижный Восточный - в тишину холмов, на зеленый глубокий склон, ведущий в ущелье, а в Промышленную Зону. Но
      сопровождать туда Кейту не пришлось - незнакомец выскочил на остановке, недалеко от линии железной дороги и сразу пересел в другой автобус, подошедший почти одновременнно, направлявшийся в Новые Катамоны, в район, который пресса именовала не иначе, как "место проживания иерусалимской бедноты". Из непрестижных районов с ним конкурировал только пресловутый Ирганим...
      Рыжий вскочил в автобус, когда тот уже отправлялся.
      Кейт понемногу приноровился к наружке, а еще через несколько остановок вести наблюдение стало и вовсе просто. На каждой выходили один-два пассажира, ехавшие с рынка.
      Незнакомец жил на Бар-Йохай, недалеко от остановки. Вокруг тянулись стандартные, с одинаковыми открытыми галлереями внизу, похожие один на другой, как близнецы, пятиэтажные дома, построенные еще в семидесятых в ожидании Большой Алии из Северной Африки.
      Рыжий поднялся на одну из галлерей. Он по-прежнему не подозревал о слежке, не проверялся. Одна из соседок шла ему навстречу, они перемолвились несколькими словами. Возможно, соседка спросила, как прошло свидание с сыном. Он что-то ответил, квартира его оказалась здесь же, на нулевом этаже. Еще через минуту он уже закрыл за собой дверь...
      Кейт оставил мотоцикл, подошел к женщине. Он узнал ее.
      - Варда!
      Она, похоже, не меняла пристрастий в одежде - теплая майка и такие же рейтузы, под которыми словно был положен на бедра раздутый до возможных пределов спасательный круг. В одной руке Варда держала пелефон, в другой сигарету. Она снова ждала ребенка...
      " Четвертый? Или уже пятый?! "
      Однажды она уже помогла ему при расследовании.
      - О, Юджин!
      Это была удача.
      Варда поставила на стол "нескафе", орешки, сахар. Включила чайник.
      - Тебе с молоком?
      - Да. И без сахара.
      - Представь, я помню.
      В соседней комнате дети играли в футбол. Дверь сотрясалась от ударов.
      - Кто этот сосед? - спросил Кейт, подвигая к себе стул. -Ты сейчас с ним разговаривала...
      - Бецалел? - Она села напротив, покрутила пальцем у виска. - Он ку-ку!.. Немного сдвинутый. Он тебя интересует?
      - Что с ним?
      - Сумасшедший на всю голову... В Ливане его шарахнуло. Он рассказывал... - Варда дала волю языку. -Сначала громкий треск, словно лопнули штаны на слоне... Двое убиты, а двое ранены. В том числе он. Держался он мужественно... Про другого, наверняка, бы написали и в "Едиот ахронот", и в "Маарив". И фотографии бы опубликовали... А он... Мелькнул на секунду по телевизору, когда президент навестил раненных...
      Она открыла банку с "нескафе".
      - А потом? Ну ты знаешь, как бывает... Получил социальное жилье. Эту комнату внизу. Живет на пособии. Никого у него нет. С головой не все в порядке. Один день улыбается, здоровается. Через день идет, лицо воротит...
      - Женат?
      - Развелись. Какая уж тут семейная жизнь.
      - И дети есть?
      - Сын. Сегодня как раз у них была встреча.
      Ошибки не было. Именно его Юджин Кейт пас на мотоцикле от самой детской площадки.
      - Что он делает?
      - Ничего. Есть у него подруга, сейчас, правда, я ее несколько дней не вижу...
      Публичная жизнь Варды проходила на галлерее, внизу. В разговорах с соседками. Если она не видела подругу Бецалела, значит, та тут действительно не появлялась.
      - А что еще?
      - Иногда его видят с девицами. Парень он видный. Девчонки рады. Но это всегда ненадолго. Иногда соберется, приоденется. Поедет в Центр. На Бен-Иегуда. Посидит в кафе.
      - Один?
      - Друзей я у него не видела. А общается нормально.
      Вскоре Кейт уже знал об анонимном ночном собеседнике Мадонны многое. Родители его приехали из Румынии, люди европейской культуры. И сам он академаи. Учился в Университете. В Гиват Раме. Готовился в жуналисты...
      - Выпивает?
      - Вообще-то ему нельзя...
      Юные футболисты в соседней комнате пробили несколько пинальти.
      - Они мне там все разобьют... Эй! "Бейтар"!
      Ответом был новый сильнейший удар мячом в дверь.
      - И, между прочим, стихи писал... На английском!
      Все было в цвет!
      " С Мадонной сначала он тоже говорил на английском..."
      - Как он сейчас?
      - В общем, в порядке. Недавно поменял холодильник, купил новый...
      - Время!
      Мадонна нажала кнопку включения. "Открытый микрофон"был уже в эфире.
      - Здравсвуйте... Кто из радиослушателей у нас на линии?..
      Рыжий Бецалел дозвонился до студии четвертым.
      Он звонил с одинокого телефона-автомата недалеко от дома, на Сан Мартин. Юджин Кейт и еще один полицейский в штатском следили за ним.
      - Алло!.. - Для начала он признался, что женщины типа ведущей "Открытого микрофона" всегда его волновали. Получилось у него это довольно неловко.
      - Слушай, парень, - прервала его Мадонна. - Ты не ошибся номером случайно? У тебя проблема? Для таких разговоров существует специальная линия... Переключить тебя?
      Она не желала говорить о сексе...
      Реплика Мадонны прошла в эфир.
      Кейт наблюдал. Бецалел откинулся всем торсом назад, начал оправдываться. Однако, в целом, казалось, он был доволен разговором.
      - Пожалуйста! Мы могли бы поговорить о другом...
      Мадонна была остра на язык, но не глумлива.
      - Когда ты звонил первые два раза, у тебя была более интересная тема. По крайней мене для меня как журналистки Продолжи ее! Как там теперь, на Холме, спокойнее?
      - Хочешь убедиться?!
      - Представь себе!
      - Когда?
      - Хоть сегодня.
      - Давай. После передачи...
      - В отеле на верхотуре. В баре. А как я тебя узнаю? - Мадонна еще не знала, что полиция вычислила звонившего. Материал для интервью подворачивался прекрасный.
      - В чем ты одет? Опиши, как выглядишь...
      - Я сам к тебе подойду.
      - Ты забавный парень. Как тебя зовут?
      - Я тебе скажу за столом. - он уже заканчивал разговор. - Только обязательно приезжай одна!
      - С кем же еще?!
      - Тогда до встречи...
      Напарник Кейта подмигнул:
      - Она вешает ему спагетти на уши.
      Но Кейт лучше него знал Мадонну.
      " Ее хватит на то, чтобы приехать..."
      В баре отеля "Холиленд" на Холме посетителей было немного.
      В основном, тут сидели проживавшие в отеле. Зима была не лучшим сезоном для туристов. Эта зима - в условиях иракского кризиса, с угрозой применения неконвенционального оружия против Израиля - тем более.
      Мадонна заняла место за угловым столиком, спиной к стойке и чуть в стороне. Ей не хотелось быть узнанной, хотя все основания предполагать это были... Портрет сексопильной ведущей "Коль Исраэль" охотно печатали газеты и включали в телерепортажи.
      Официантка - тоненькая, с косичками эфиопка - что-то заподозрила, то и дело смотрела в ее сторону, хотя никак не могла вспомнить, где - в газете или по телевидению видела это лицо, прическу.
      - Добрый вечер... Что-нибудь закажешь?
      - Я жду приятеля. Когда он сядет, подай, пожалуйста, два капучино...
      - Хорошо...
      Ждать пишлось недолго.
      - Можно?
      Мадонна подняла голову. Щелкнула сумочкой. В ней лежал портативный диктофон, включавшийся миниатюрным наружным замочком...
      Короткоостриженный высокий мужчина с крупным носом, весь в медно-рыжеватых тонах, веснушках , двинул стул напротив.
      - Вот и я. Разрешишь?
      - Конечно. Я рада, что ты пришел.
      - Это тебе спасибо.
      - Хороший вечер. Погода, похоже, начинает налаживаться...
      Официантка уже подходила с кофе, заговорщицки улыбнулась. Мадонна поняла, что ее инкогнито раскрыто.
      - Ты хотел рассказать... - Мадонна выложила на стол пачку "Морэ" и зажигалку. Теперь можно было переходить к репортажу. - О последних событиях на Холме, где мы сейчас находимся. Правда? - Она достала сигарету.
      Ее собеседник представлял их разговор иначе.
      - Разве мы не поговорим как женщина и мужчина, которому она давно нравится...
      - Но сначала радиослушатели... Так?
      - Они нас и сейчас слышат?!
      - Нет. Но ты ведь не против, если я что-то смогу записать? У меня, как понимаешь, такая работа. Представься, пожалуйста...
      - Бецалел...
      - Я не спрашиваю, женат ты или нет, есть ли у тебя дети...
      Бецалел сделал протестующий жест.
      Он был явно не против, чтобы о нем узнали. Все эти годы его известность всегда обходила его... Конечно, было бы интереснее дать интервью для телевидения. Но и первая израильская программа радио "Решет алеф" с Мадонной - тоже неплохо...
      - Отчего нет?! Пожалуйста. Я разведен. У меня сын. Я только недавно добился разрешения на свидания с ним. Теперь так живут многие. Я спокоен.
      - Я рада за тебя. А теперь о том, что тут случилось...
      Он приступил к объяснению весьма обстоятельно:
      - Если ты взглянешь вниз по склону, то увидишь участок строящегося шоссе. Ты его наверняка видела, когда проезжала...
      - Да.
      - Там вчера рвануло. И сильно... - Он держался так, словно они были давно знакомы. -Вся иерусалимская полиция съехалась. Но к террору это не имело отношения...
      - Откуда тебе известно?
      - Смотри! - Он хитро посмотрел, почесал длинный в коричневых веснушках нос. - Я познакомился с человеком, который в курсе. Тут припугнули одного бизнесмена...
      - Он его назвал?
      - Да. Фамилия его Кайнак. Раньше он занимался бизнесом в России. Подвел своих партнеров и сбежал сюда.
      - Но как ты познакомился с ним?
      Он улыбнулся, улыбка и крупный нос в веснушках делали его симпатичным.
      - Смотри... Он сел за мой столик на Бен Йегуда...
      - И разговорился?
      - Представь... - Бецалел сделал аккуратный глоток, поставил чашку. У нас с ним похожие судьбы.
      - В смысле...
      - Оба воевали. Он в Афганистане, я - в Ливане. Он тоже разведен. У обоих по ребенку. Та же ситуация... Жена не разрешает встречаться. Мы говорили совершенно откровенно обо всем... Понимаешь?
      - Нет.
      - Как люди, которые никогда больше не встретятся... Представь себе, что ты прилетела куда-нибудь в Гонолулу ...
      - Вы говорили на иврите?
      - На английском.
      - Какой он из себя?
      - Блондин моего роста. 185...Красивый парень. Похож на аристократа.
      - Я уже влюбилась.
      Бецалел вернулся к своему сравнению.
      - Чтобы тебе было понятнее. Вот ты попала куда-нибудь в Уганду к народу банту. Сидишь, болтаешь с аборигеном...
      - Ну...
      - Разве ты думаешь, что разговор будет иметь последствия? Где Кампала и где Иерусалим?! С чего бы тебе сдерживаться... Вот и он тоже... Этого бизнесмена припугнули... А, если он не сделает выводов, пришлют киллера.
      - Очень интересно... Как его звали?
      - Макс.
      - Он еще здесь?
      - Нет, он сказал, что сразу улетит. Он был один здесь... А вот настоящий киллер, тот уже будет действовать вместе с израильским частным детективом, бывшим офицером полиции. Там уже будет все по-другому. И гонорар другой - двадцать тысяч долларов...
      - Они дали срок бизнесмену?
      - До Пасхи...
      - Чем он может заниматься этот...
      - Бизнесмен? Я так понял - продажей оружия. Сам он тоже бывший офицер полиции. Только российской...
      Юджин Кейт сидел за одним из столиков недалеко от Мадонны. Он уже успел заглянуть в компьютер и главное о ее собеседнике уже знал..
      " Травматик с периодически возникающими осложнениями..."
      Сам Бецалел для полиции интереса не представлял. Но то, что Кейт слышал в наушнике, его насторожило:
      " Здесь может появиться крупная рыба..."
      Он сидел полубоком, отсюда ему была видна Мадонна, ее короткая стрижка, высокий лоб, тонкие скулы, нежный рот. Профиль выглядел отточенным. Кончик носа и подбородок находились на одной линии.
      "Хоть проверяй отвесом... Красивая женщина!.."
      Между тем оставшуюся часть прошлой ночи он провел с Биатрис у нее в доме на улице Шамаим, в Центре. Пришлось: всю последние дни девочка доставала его по всем телефонам:
      - Мне скучно! Когда мы встретимся?
      - Много работы, Биатрис...
      - Скажи определенно! Вот уж не думала, что вечерами после курсов я буду сидеть дома и смотреть телевизор...
      - Думаю, в начале следующей недели...
      - Ты с ума сошел! На следующей неделе у меня краски...
      Раздумывая о своем, он ни на секунду не оставлял без внимания Мадонну и ее собеседника. Там все шло спокойно. Внезапно Кейт увидел - голова рыжеватого Бецалела вдруг неестественно-далеко завернулась на сторону словно он собирался увидеть собственную спину...
      Это продолжалось долю секунды.
      В то же мгновение Бецалела повело на сторону. Он потерял равновесие. Стул под ним покачнулся...
      Юджин Кейт бросился к их столику, Бецалел падал. Полицейский спел смягчить падение. Бецалел свалился на спину. Тело его трепетало. Голова стучала о пол, ноги дергались. Это был эпилептический припадок.
      Кейт сбросил куртку, сунул парню под голову.
      - Язык!
      Он успел схватить со стола ложку, вставить упавшему между зубами, чтобы тот не смог прикусить язык. Заботой полицейского была еще голова лежавшего, она билась о мрамор пола. Подоспевшая Мадонна всем телом навалилась Бецалелу на колена, продолжавшие ритмично дергаться...
      Сбоку уже подбегал бармен с первым вопросом, который задают в отелях в таких случаях перед тем, как вызвать "скорую":
      - У него есть страховка?
      - Делай! - крикнула ему Мадонна. - А то завтра прочтешь о себе в "Едиот ахронот"!
      - Тебе хорошо говорить! Это ведь не просто большая сумма, а очень большая! У него есть медицинская страховка? Посмотри в карманах...
      Бармен был опытный в таких вещах. Вызови "скорую" к человеку без страховки придется платить самому. Он сам полез в одежду...
      - Ты далеко сейчас? - Мадонна уже сидела в своей белой "сузуки". Устроилась удобнее. - Могу подвезти. Я свободна до самого утра...
      Кейт положил локти на ребро опущенного стекла. Мадонна подняла воротник его рокеровской куртки. Втянула глубже в салон. Их головы, губы оказались рядом. Ниже белели ее колени. Машина была маленькая. Колени были на расстоянии вытянутой руки...
      - Решаешься?
      Мадонна ждала ответа. Бецалела увезла "скорая". У него нашлась карточка больничной кассы "Леумит". Придя в себя, когда его клали на носилки, ветеран ливанской войны мутными глазами оглядел бар. Похоже, он не знал, не помнил, где он, как попал сюда, с кем...
      - Ну же!
      Решись он начать все сначала, они снова пришли бы к тому же. Кейт вздохнул:
      - Надо ехать в Матэ Арци. Я договорился о встрече в Аналитическом Центре...
      Мадонна щелкнула зажигалкой, затянулась.
      - Как знаешь...
      - А ты куда сейчас?
      - Наверное подамся на Мельницу. Давно там не была...
      В кафе у Мельницы Монтефиори постоянно крутился пяток-другой ее бывших любовников - из самых заметных в иеруслимской творческой тусовке: актеров, поэтов, журналистов.
      Именно там он и увидел ее тогда с тель-авивским обозревателем...
      - Твой х а в е р вернулся?
      - Возможно. Я, честно говоря, ему еще не звонила. - Мадонна уже взяла себя в руки. Включила зажигание. - Привет твоей маленькой школьнице. Здорово она привязала тебя к своей постельке. Бай!.. В случае чего ты знаешь, где меня найти...
      - Бай...
      Увы! Даже в этот момент голова его была занята другим.
      Он понял: " Отец прав: без российских детективов не обойтись..."
      Оказалось, течение его мысли продолжалось все тем же уже проложенным один раз путем. Он и раньше замечал: каждой идее почти невозможно сойти с собственной наезженной колеи. Решить вопрос мог только сам Генеральный инспектор полиции с подачи аналитиков...
      Глава Аналитического Центра - круглолицая женщина- полковник пользовалась в Генеральном Штабе репутацией пресловутого золотника - "мал да дорог!" Кейт был уверен, что сможет склонить ее на свою сторону:
      - Никто по имени Макс из страны не вылетал. Видимо, документы у него на другое имя. На Кайнака ничего нет. Бизнесом на территории Израиля он не занимается. Лечится на Мертвом море, периодически живет у себя на вилле. В настоящее время находится тут с семьей...
      Полковник внимательно слушала.
      - Мы проверили судимости в стране исхода?
      - Судимым не значится.
      - А Национальное бюро Интерпола?
      - Ноль информации. Не обращаться же нам официально в МВД России, мол, "выручайте, коллеги!.."
      - Твое предложение...
      - Мы войдем в контакт с солидной российской Охранно-сыскной Ассоциацией через одно из израильских частных детективных агентств...
      Она оценила идею.
      - У тебя есть на примете Ассоциация?
      Он был готов к ответу:
      - "Security-Investigation Associaion "LIONS"... Ее президент - член Всемирной Ассоциации Детективов, Всемирной Детективной Сети, Национальной Ассоциации Профессиональных детективов США. WAD, WIN,NAIS...
      Знал он и ее представителя в Израиле, а также главу иерусалимского детективного Агентства, которому уже приходилось работать совместно с "Лайнсом".
      - Дело об убийстве иерусалимского нищего...
      - Амрана Коэна... - У нее была отличная память.
      - Да.
      - Хорошо, Юджин. - Доводы Кейта показались ей убедительными. - Никуда не уезжай. Сейчас как раз идет совещание на Верху. Я позвоню. Может тебе придется лично дать пояснение руководству...
      Для израильской полиции возможная разборка, приуроченная к Пасхе, была крайне нежелательна. На тот же период предполагались большие государственные празднования - Дни Памяти Катастрофы и Героизма, Погибших воинов, Независмости...
      Новому Генеральному инспектору полиции вовсе не улыбалось, чтобы его вступление в должность связывали со стрельбой и мафиозными разборками...
      Кейта вызвали к начальству минут через двадцать. У бригадного генерала сидело несколько человек, наиболее авторитетных в израильской полиции. Кейт увидел среди них и своего бывшего начальника - Шмулика. Глава Центрального отдела Иерусалимского округа - снова в форменной, с короткими рукавами сорочке - ревниво
      взглянул в его сторону.
      Начальник Аналитического Центра - успела доложить проект. С ней согласились.
      - Самая достоверная информация о Кайнаке и его противниках сегодня есть только в Москве. Если мы не хотим предпринять официальные шаги, имеет смысл подключить солидную Охранно-сыскную фирму...
      Кейт уточнил:
      - "Лайнс". Они уже работали в Израиле...
      Начальник уголовного розыска полиции бригадный генерал сформулировал проблему:
      - Тут два момента. Во-первых, средства. Но это решимо. Главное же невозможность дать официальный заказ частному агентству от имени Израильской полиции. Вступить с ними в официальный контакт. Наш уровень это МВД России...
      - А если как-то обойти вопрос о заказчике?
      Идея лежала на поверхности. Начальник Аналитического Центра намеренно ее не предложила - оставив ее генералам.
      Шмулик почесал лысый череп, положил два здоровенных кулака перед собой.
      - А, если сделать заказ не по официальным каналам?
      - Что ты имеешь в виду?
      - От имени кого-то другого. Не от полиции.
      У Юджина Кейта был готов приемлимый вариант:
      - С президентом "Лайнса" и его людьми работает иерусалимское детективное агентство "Нэшек"...
      - Напомни... - Шмулик поднял голову.
      - Во главе там Шломи, бывший полицейский. Работал по наркотикам. Наш резидент...
      - Шломи Керен? - Начальник Центрального отдела округа был приятно удивлен: - Из "Гивати"! Знаю.
      Бригадный генерал в принципе не возражал:
      - Кандидатура подходит...
      Юджин Кейт рискнул продолжить:
      - Легенда такая. В Агентство "Нэшек" обратился клиент, который желает отрудничать с Кайнаком, но хочет предварительно проверить через солидную российскую фирму...
      Лысый, с кулачищами полковник из округа почесал голый череп, обвел глазами собрание.
      - Надо срочно получить обоснование стоимости заказа в Ассоциации. Это поручить Юджину...
      Генеральный инспектор был с ним согласен.
      - Полиция оплатит работу. "Нэшек" получит посреднический процент...
      Часть вторая
      Москва
      Телефонный звонок скользнул в мой сон. Я схватил трубку.
      - С возвращением...
      Стрелки часов показывали начало шестого. Рейс, которым я прилетел, запоздал. Домой, в Химки, я добрался уже к утру.
      Голос в трубке был абсолютно свеж. Звонил президент Ассоциации. Рэмбо, как его заглаза называли. Босс спал мало даже в прежние времена будучи ментом. Став главой Охранно-Сыскной Ассоциации, он, казалось, был теперь на ногах постоянно.
      - У нас срочный заказ. И именно под тебя...
      Я оставался его советником по безопасности и детективом, курировавшим часть Среднеземноморского региона - Турцию, Кипр, Израиль...
      - Анталия?
      - Иерусалим. Срочность такая, что кажется, там не сегодня, так завтра произойдет разборка...
      Наши наработки на Земле Обетованной существовали не первый год. Ассоциация арендовала в Иерусалиме квартиру-офис. Известный тамошний адвокат- женщина в своей конторе в самом центре израильской столицы представляла интересы фирмы.
      - А кто заказчик?
      - Иерусалимское детективное Агентство "Нэшек"...
      - Шломи!
      Мы вели с ними дела. Нашим клиентам всюду мерещилась русская мафия. Особенно, если сами они как бизнесмены не были безупречны.
      - Как израильтяне объяснили этот интерес к Кайнаку?
      - Весьма невразумительно и в общих чертах. Главное: почему их клиент обратился не прямо в российскую фирму, а к посреднику? Деньги лишние?!
      Мне это тоже пришло в голову. Какой смысл давать заказ на информацию из Москвы израильтянину?!
      - Клиент наверняка понимает, что Шломи будет действовать
      через московскую детективную фирму...
      Было похоже, нас подставляли.
      - Человек, который их интересует, сейчас в Израиле. Им требуются его прежние связи, партнеры, конкуренты. Шломи намекнул, что мы будем участвовать в обеспечении его безопасности на заключительном этапе. В Пасху. Что еще? Он сделал солидную предоплату. Сейчас важно определить уровень угрожающей ему опасности. Сумму гонорара нам предложили определить самим. С поправкой на риск...
      - Не слабо, однако. - За такими условиями чаще всего скрывался блеф: наезд, разборка. Стрельба. Мой тревожный сон был в руку... - А как насчет нашей собственной безопасности... Шломо не сказал?
      - Это колышет только нас.
      - Кажется я знаю, кто человек, который его интересет, - Я окончательно проснулся. - Это - Борис Абрамович Березовский...
      - Не угадал. Его фамилия Кайнак. Ему около сорока. Есть его прежний московский адрес.
      Наш разговор сопровождали громкие крики перепелов у меня за окнами. Это в одной из иномарок под грудой выпавшего за ночь снега сработала звуковая сигнализация.
      - Что там у тебя гремит? - Рэмбо на том конце провода щелкнул зажигалкой. - "Роллинг Стоун"?
      - Скорее "Лесоповал"... - Я спросил еще: - Какой его последний московский адрес?
      - Это в Центре. Трехпрудный переулок... Дом...
      " Итак, Кайнак..." - От повторения фамилия не показалась мне более знакомой...
      Дом в Трехпрудном я нашел сразу: старый, с ассимметричным фасадом, по которому угадывалось внутреннее расположение комнат. На второй этаж вела довольно широкая лестница. Дверь в квартиру была металлическая, грубая, без дерматинового покрытия. Из осторожности я позвонил сначала в квартиру напротив.
      - Кого вам?
      Прежде, чем открыть, меня долго рассматривали сквозь глазок.
      - Я должен передать письмо Кайнаку...
      - Кому?!
      - Я объясню...
      Мне все-таки позволили войти. Мы разговаривали в холле, отмеченном архитектурной затейливостью, которую я сразу почувствовал, хотя и не смог оценить. Может здание вначале строилось как дом церковного притча. Сегодня мне не было до этого дела.
      Одышливая, средних лет толстушка по-рыбьи пучила рот: словно заглатывала невидимые пузырьки воздуха.
      - Как вы его назвали?
      - Кайнак...
      Я будто бы искал своего приятеля, который жил в этом доме.
      - Впервые слышу...
      - Он мог переехать. Может кто-то знает новый адрес...
      Толстушка судорожно хватала воздух.
      - Это ошибка... - Она явно спешила от меня отделаться.
      Возможно ей внушала опасение моя внешность. Избегая бьющей в глаза респектабельности, я ударялся в иную крайность, считая, что человек в кожаной куртке, в вязаной черной шапке-"бандитке", вышедший из обычной "девятки",
      сегодня не должен привлекать внимания к себе.
      - А в квартире напротив? Может там что-нибудь...
      - Вряд ли. Там черные. Иностранцы...
      - А кто прежде в квартире жил? - От меня было не так просто отделаться.
      - Старушка. Еще при жизни она ее передала...
      Постепенно выяснилось. Площадь перешла к мужчине. Новому русскому. Впоследствие он сдал ее теперешним жильцам.
      - Квартира большая, хорошая. Бывшая коммуналка... Он не жил здесь, иногда заезжал. А иностранцы уж потом появились.
      - Дипломаты?
      - Да ну! Такие - не приведи Господь... И каждый день хождение. Ночь заполночь.
      - Они дома сейчас?
      - У них всегда кто-нибудь есть. Звоните подольше.
      В квартире напротив, однако, на мой звонок никто не вышел. Там было глухо, как в танке. Я спустился на этаж ниже. Одна из дверей была стандартной, ничем не обита. Тут обитали аборигены. Я позвонил. За дверью послышалось угрюмое громкое рычание.
      Животное, обитавшее внутри, было серьезное.
      " Питбультерьер? Ротвейлер?"
      После детального изучения через дверной глазок ко мне вышел мужик. Вялый, с похмелья. Он долго не мог врубиться - похоже, думал о приближающемся конце света. Его сменила женщина, как оказалось, дворник крепкая, хорошо смотревшаяся в брючном костюме и фартучке.
      - Как вы сказали? Кайнак? Нет, тут такой не жил...
      - А там? - Я показал вверх. - Где иностранцы...
      - Да там наши бабенки. Приходят тут к ним... Не знай кто, - она пожала плотными плечиками под кургузым фартучком; жест этот ей самой нравился и она еще не раз его потом повторила. - Всякая шушера...
      Как дворник она наверняка была доверенным лицом участкового и вела себя независимо. Постоянное общение с милицией не могло не настроить ее в мою пользу. Она что-то чувствовала.
      - Мужчина, который опекал старушку... - поинтересовался я. - Он и сейчас тут прописан?
      - У нас тут проблема, - соседка снова пожала плечиками. - Сгорела домовая книга. Теперь полная неразбериха. Кто прописан, кто нет... Никто не знает!
      Я начал догадываться.
      Под сгоревшую домовую книгу можно было задним числом выдать любую справку, любую выписку. Мог этим воспользоваться и бизнесмен, которым интересовался наш иерусалимский заказчик...
      Дворник повторила то, что мне было уже известно от соседки сверху "новый русский", "опека", "иномарка", "никогда не оставался ночевать..."
      - Между прочим!- Она вдруг замолчала в начале фразы. - Припоминаю... Кто-то приезжал. Интересовался. "Кайнак" вы сказали? Он назвал именно эту фамилию.
      Я намеренно принизил значение этого факта.
      - Должно быть мой друг заезжал. Какой он из себя?
      - Солидный пожилой мужчина... Дня три назад. Пойдемте. Татьяна должна знать. По-моему, он оставил телефон...
      Она направилась к лестнице. По дороге я узнал некоторые детали. Хотя в квартире жили женщины, квартиру снял турецкий рабочий для подруги, которую он вызвал из Одессы.
      - Татьян!- Моя спутница ткнула в дверь ногой.- Открой! Это я. Дело есть...
      Дверь открыл сам квартиросъемщик. Темный, коренастый, с усиками.
      - Привет горячий...
      Турок сносно говорил по-русски.
      За спиной у него я увидел такой же, как у соседей, затейливый холл, коридор и часть помещения. Дверь в комнату напротив была приоткрыта...
      Внутри я заметил также второго мужчину. Он лежал на кровати, прикрытый мятой простыней, спиной к дверям - широкоплечий, короткий, одежда его висела на стуле сбоку.
      Что-то наводило на мысль о том, что в других комнатах в кроватях тоже люди. Там слышалось скрипение пружин, которое не могли заглушить звуки работавшего в отдалении телевизора.
      - Ты где, Татьян? - спросил турок.
      Девица появилась сбоку одновременно со стуком спускаемого туалетного бачка, белотелая, крупная. Она одернула на крутых объемистах бедрах халат, под которым ничего не было. Проходя мимо комнаты- с лежавшим в кровати мужиком, девица что-то с порога сказала ему, прикрыла дверь.
      Стало ясно. Под присмотром соседки-дворника - под крышей кого-то из ментов тут функционировал небольшой публичный дом для турецких рабочих. Впрочем, Охранно-Сыскную Ассоциацию, которуя я представлял в данный момент, это не касалось.
      Я снова попытался навести справки.
      - Кайнак...
      Турок ничего, вообще, не знал. Это была фигура подставная. Подошедшая девица, выполнявшая при турке роль "играющего тренера", сразу прониклась ко мне доверием. В крепком, даже по виду крупном теле ее была словно сжата упругая пружина, которая только и ждала момент, чтобы стремительно распрямиться.
      Лет пятнадцать назад я, наверное, записал бы ее телефон.
      Мне - оперу уголовного розыска - казалось тогда, что новую жизнь можно начать с любой физически нормальной молодой блондинкой.
      Девица это почувствовала тоже положила на меня глаз.
      Моя внешность, не внушившая доверия соседке с лестничной площадки напротив, тут, в бардаке, наоборот, отлично вписывалась в интерьер. Я выглядел как человек принадлежащий то ли к ментам, то ли к криминальной структуре. Худощавый, крепкий, старше своих "хорошо за тридцать", со впалыми щеками, с тусклыми металлическими фиксами в верхней челюсти...
      - Тут все в порядке, командир... - У нее был наполненный мягкий приятный голос. - Всем проплачено. Ваши уже приходили...
      - Постой, Татьян, - Оборвала ее дворник. - Мы не о том. Помнишь, мужик недавно приходил? Он ведь тоже спрашивал Кайнака. Ты с ним разговаривала. Он свой телефон оставил...
      Девица вспомнила.
      - Точно: был! Старикан! Разыскивал своего друга. Тот попал в аварию, исчез. Год не видели друг друга...
      - Где его телефон? - дворник поправилва волосы.
      - Надо поискать... Вы можете подождать внизу, у дома?
      Я стоял у машины.
      Переулок и соседние дома располагали к обдуманной неспешности. Темп жизни задавала классическая архитектура зданий, среди которых я не увидел ни одного современного.
      Прохожих было немного. Двое мужчин восточной внешности неспеша вошли в дом, из
      которого я только что вышел. Они громко разговаривали и вид у них был такой, словно тайные дома свиданий в России были разрешены Государственной Думой.
      Вскорости еще два турка прошли мимо меня к дому и один из него вышел. Это был тот, которого я видел на кровате: у него была короткие ноги и толстая шея. Он оглянулся: кого-то искал... Я махнул рукой.
      - Чего она сказала?
      - Вот. Нашла.
      Девица передала для меня небольшой, вырванный из блокнота, листик бумаги. Самой ей выскочить ко мне не удалось: в бардаке наступил час пик.
      Бумага была вырвана из фирменного организера. Две буквы: " Э.А.", обозначали инициалы человека, оставившего свой телефон. Без сомнения, имя гостя было
      "Эдуард"... Других имен на "Э" я не встречал. Не "Эммануил" же! И не "Эмиль"?!
      Я сел в машину.
      Судя по начальным цифрам телефон был установлен в Центре. Человек этот, как и я, разыскивал Кайнака в бардаке по Трехпрудному переулку.
      Тут же из машины, по "сотовому" я набрал его номер. В трубке послышались долгие гудки. Никто не ответил.
      Итак: Кайнак в доме не проживает, домовая книга сожжена, адреса нет. Нет печки, от которой танцевать...
      Я вернулся к вырванному из блокнота листку. Теперь по номеру телефона следовало узнать фамилию и местожительства таинственного "Э.А."
      Бывшему милицейскому розыскнику, каким я оставался по жизни, это не составляло труда. Для начала требовался кто-нибудь из прежних корешей по к о н т о р е.
      Я позвонил приятелю в родное Управление.
      - Здоров! Как вы там все?
      - А то не знаешь?!
      Я все знал. Дел, как всегда, под завязку. Так много, что нет смысла браться за какое-то одно. Лучше уж ждать следующее, которое, может, сделать ненужными все не имеющие перспективы нынешние шевеления. Еще мы прошлись по начальству.
      - Только и думают, как нас опустить. Слышал выступление нового этого... Сделать так, чтобы и на зоне, когда мы по его же вине сядем, отбывали бы вместе с уголовниками. Это же надо, чтобы такое удумать...
      Мы привычно отвели душу.
      - Ты чего хотел? - спросил он.
      Я дал ему номер телефона "Э.А."
      - Видимо, живет где-то в центре.
      - Позвони чуть погодя.
      Очень скоро я уже знал:
      " Хомерикин Эдуард Александрович..."
      - Хомерикин?! - Я, определенно, слышал эту фамилию.
      - И еще: сегодняшний маршрут - "Воркута", - он понимал, что мне не обойтись без сегодняшняго пароля Центрального Адресного Бюро.
      - Молодчик. Ты настоящий корефан.
      - Ладно, давай.
      Мой следующий звонок был в Центральное Адресное Бюро. Мне ответил милый девичий голосок. Было утро и пока еще никто из нашего брата не успел никому помотать нервы.
      - "Хомерикин"!..
      - Откуда вы?
      - "Воркута"!
      Через минуту она уже диктовала.
      - Москва, улица Серафимовича...
      "Дом на Набережной...- И вдруг я вспомнил: - Генерал Хомерикин! Преподаватель Академии МВД ... Мой однокашник, сын бывшего замминистра жил в том же подъезде и мы иногда собирались у него...
      Пару лет я находился под сильнейшим влиянием генерала. Он читал нам "Основы оперативно-розыскной деятельности... Вслед за ним я перестал записывать телефоны: тренировал память. Напрочь отказался от записной книжки.
      Генерал Хомерикин говаривал:
      " У кого найду записую книжку вытяну язык через задницу"...
      Он, вообще, был оригинал. Под стеклом на кафедре у него лежала цитата всемирно известного детектива Дешила Хеммета:
      " В 1917 году в Вашингтоне я познакомился с молодой женщиной, которая не произнесла фразу: "Какая интересная у вас работа..."
      Все в жизни перепутано, как в блюде спагетти. Преподаватель Академии МВД едет в дешевый турецкий бардак в центре Москвы, чтобы найти адрес сомнительного бизнесмена, которого отслеживает иерусалимское детективное агентство...
      В прихожей Дома На Набережной меня встретил ссохшийся морщинистый старик. Совсем лысый. Китель без погон болтался на нем, как на вешалке. К сорочке был пристегнут форменный галстук-регат.
      Я узнал генерала с трудом. Прежде чем открыть дверь он тоже долго рассматривал меня в дверной глазок. Наконец, замок щелкнул.
      - Здравствуйте.
      За его спиной открылся впечаталяющий размах здешних аппартаментов, колоссальная по прежним размерам площадь, на которой прежняя номенклатура растила себе здоровую смену. Увы! Будущее этого поколения было однажды неожиданно и вероломно прервано демократами -перестройщиками. Однако, судя по всему, не навсегда...
      Я представился бывшим слушателем, приходившим к его соседу -сыну замминистра. Суть дела я передал еще снизу, в домофон: передать небольшой должок...
      - Очень приятно. - Он старательно держался ко мне лицом. - Проходите. Я тут один. Хозяйка отсутствует по причине интересного положения, в коем находится наша старшая дочь...Прошу в кабинет...
      Кабинет оказался квадратным, с книжными шкафами вдоль стен. Тут была широко представлена юридическая литература, еще я увидел мемуары военноначальников...
      - Многие с автографами... - заметил хозяин не без гордости, указывая на полки. - Располагайтесь, где вам удобнее.
      - Спасибо. - Я выбрал кресло ближе к окну.
      - Итак вы дружили с моим соседом... - Хомерикин подтолкнул
      меня к цели визита.
      - Вот... - Я достал две стодолларовые купюры, положил на письменный стол. - Передайте, пожалуйста. У них никто не отвечает. Иначе, кто знает, когда я тут снова окажусь...
      Хомерикин убрал деньги в ящик стола.
      Как я и предполагал, при виде баксов он заметно повеселел.
      - Давайте-ка по капелюшечке со встречи... - Держась все также ко мне лицом, он достал с полки две коньячные рюмки. - Одну минуту. Я на минуту вас покину. Посмотрите пока эти проспекты...
      Он сунул мне несколько бумажек, попятился в прихожую, прошел на другую половину дома. Где-то в глубине квартиры нашлась початая бутылка коньяка "Армении" и обернутый станиолем кусок шоколада "Люкс".
      - Ну вот...- По какой-то причине он не поворачивался ко мне спиной.
      Мы чокнулись.
      - Как я понимаю, вы милицию покинули. И как? По-хорошему?
      - Увы! - Я рассказал типовую историю увольнения. - По компрометирующим основаниям. Пропали вещдоки по уголовному делу. Несколько импортных видеомагнитофонов. Мерзавцев хватает и среди нашего брата. Ну, вы знаете...
      - Еще бы!
      - Хорошо, что обошлось без прокуратуры...
      Я не знал, как перейти к Кайнаку.
      Хомерикин неспеша выпил, поставил рюмку.
      - Что теперь делать собираетесь, товарищ капитан?
      Вопрос этот должен был рано или поздно последовать.
      Я провоцировал его всем своим поведением.
      - Не знаю. Хочу предложить кому-нибудь свои услуги в
      качестве руководителя службы безопасности...
      Я говорил медленно, вызывая на разговор.
      - По началу я готов начать с минимального... В моем положении я был бы рад любому дружескому совету: с чего начать, к кому обратиться...
      - Да... - Генерал развел руками.
      Я пошел на риск:
      - Я пытался говорить об этом с Кайнаком.
      - Вы с ним знакомы?!
      - Поверхностно. Вы тоже?
      - Да, мы даже сотрудничали одно время... - Он достал носовой платок, вытер лысину. - Активный господин...
      - Чем он тогда занимался?
      - Оружием.
      - Я что-то слышал...
      - Продажа оружия. Пистолеты. "ИЖ-40"...
      Генерал вышел со мной в переднюю. Мне показалось, он решал какую-то важную для себя задачу. Лицо его внезапно приняло энергичное выражение. Он словно на что-то отважился.
      Я следил за ним. Генерал подошел к огромному, во всю стену, зеркалу. Теперь он стоял к нему спиной. Я поднял глаза. В зеркале отразилась тыльная сторона его черепа.
      Овалообразный красноватый шрам тянулся через затылок.
      Рана была серьезной. Хомерикин прекрасно знал, что именно я вижу.Спокойно смотрел на меня, ничего не говоря. То, что я видел в зеркале был след серьезной травмы, полученной относительно недавно.
      Генерал Хомерикин предупреждал об опасности, которая могла мне грозить, работай я действительно у Кайнака. Прямо он не мог об этом сказать. В квартире, повидимому, работало записывающее устройство. Может кто-то из охранников в подъезде прослушивал квартиру...
      Не в связи ли с этим Хомерикин и разыскивал Кайнака несколько дней назад в турецком бардаке на Трехпрудном...
      Мы поняли друг друга.
      - Берегите себя.
      - Спасибо. Вам - здоровья...
      Мы ничего больше не добавили.
      За б а з а р - торжествующее неумение держать язык за зубами - в наше время можно было жестоко поплатиться. И очень быстро.
      Здоровяк- секьюрити, увидев меня на мониторе перед приемной президента "Лайнса", открыл бронированную дверь. Я прошел внутрь. Рэмбо тоже не из хилых- в нем было не меньше центнера, рост приближался к двухметровой отметке- с глазами, посаженными близко,по-медвежьи, - легко поднялся навстречу. Мы коснулись щеками друг друга.
      - Садись... - У меня было постоянное место - за приставным столом, лицом к дверям. Я сел.
      - Такие дела... - Я рассказал об одноквартирном публичном доме на Трехпрудном переулке. - Кайнак, похоже, опекал в нем старушку, а она отписала ему квартиру, которую он сдал. В доме его не знают...
      Заодно я пристегнул рассказ о своей поездке к генералу
      Хомерикину.
      - А, Эдуард Александрович...
      Рэмбо тоже помнил его по Академии. Мы обсудили положение.
      - Дела здесь серьезные...- Разговор с Иерусалимом все объяснил.
      Заказу предшествовал взрыв недалеко от виллы Кайнака на строящемся шоссе вблизи холма Байт ва-Ган. Глава детективного агентства принес свои извинения по поводу не вполне корректной формулировкой заказа. Шломи мог лишь весьма приблизительно сообщить о жизни Кайнака, он не задал ни одного вопроса, а его ответы на наши оказались неожиданно поверхностны и кратки.
      Все это было малообъяснимым. Шломи имел о заказчике весьма приблизительное представление.
      - Израильтянин, финансист... - Детектив вначале, скорее всего, импровизировал на ходу. - Речь идет о посредничестве в многомиллионном займе с целью предоставления кредита третьей фирме под больший процент... Выручка делится между партнерами... - Закончил он неожиданно. - А лучше позвони своему приятелю, он в курсе... - Шломи назвал имя. - Юджину Кейту!
      Итак, детективное агентство было лишь ширмой.
      За заказом стояла израильская полиция. М и ш т а р а.
      - Познакомься с этим...
      Рэмбо перебросил через стол начало компьютерной распечатки нашего Информационного Центра.
      - Тут все, что нам известно о нем...
      Я занялся бумагами.
      Кайнак Игорь Венидиктович... Отпрыск сотрудника Минобороны СССР . Образование высшее экономическое. Трудовой путь начал в бывшем ЦК ВЛКСМ. Откуда перешел в Центральном аппарат МВД, в Главное Управление внутренних дел на транспорте. Курировал борьбу с экономическими преступлениями в сфере грузовых перевозок Гражданской авиации...
      О личной жизни Кайнака известно было немного: женат вторым браком, двое детей школьного возраста... Счета в швейцарском банке "UNION BANK SUISSES". Недвижимость на Кипре, в Швейцарии и Израиле...
      И первый облом! Скандал при неудавшейся поставке спортивных
      пистолетов в Финляндию.
      Я знал этот случай. Российский бизнесмен пытался провести эту операцию вместе с представителем английской фирмы. Запомнились детали репортажа, подготовленного журналисткой, докой в вопросах торговли стрелковым оружием.
      С подъездных путей знаменитого Завода под усиленной охраной вывели полувагон под соответствующими пломбами. Внутри находилось около десятка тысяч спортивно-тренировочных пистолетов. Вагон подцепили к товарному составу и он той же ночью ушел с Урала на Запад.
      Наименование Завода не упоминалось. Груз сопровождали вооруженные люди и кто-то из партнеров Кайнака. Охрана контролировала проход состава на стыках железных дорог до границы с Эстонией.
      Все поначалу шло успешно.
      Сбой произошел после пересечения эстонской границы.
      В Таллинне работниками Таможенного Департамента Эстонии
      полувагон был отцеплен. Вскрыт. Обнаруженное в нем оружие
      направлено на экспертизу, которая не признала оружие ни
      спортивным, ни учебным.
      Это был финиш.
      Прилетел Кайнак. Он попросила у эстонцев неделю
      отсрочки, но все было напрасно. Не помогло и то, что кто-то
      из его партнеров со всеми необходимыми документами вылетел
      в Англию, на переговоры с представителями фирмы, а оттуда в
      Финляндию, в Турку - где находились покупатели.
      Ничего не помогло.
      После экспертизы, проведенной МВД Эстонии, пистолеты по решению эстонских таможенных органов конфисковали.
      Глава фирмы разослал пространные разорительные телеграммы
      в родное МВД России, Министерству по внешнеэкономическим
      связям, в Совет Министров, посольство России в независимой
      Эстонии... Он обратился лично к Ельцину, Черномырдину...
      Ответ пришел только из Грозного...
      Руководители Ичкерии имели давнишние, еще со времен
      генерала Джохара Дудаева, прочные связи с Таллинном. Чеченцы
      были согласны купить пистолеты, если финны откажутся от контракта...
      - Продолжение... - Босс передал мне освободившиеся страницы.
      Наезд правоохранительных органов на Кайнака, как водится,
      произошел после выступления прессы. После большой статьи,
      появившейся в "Городском комсомольце".
      Случилось это примерно в то же время, что и нашумевшее
      убийство журналиста, которое было связано с разоблачением
      оружейного бизнеса...
      Тогда же был убит и сотрудник другой газеты - в Прибалтике, которого тоже интересовала проблема незаконного оборота оружия. В свое время он вышел на " Бригаду" и ее связь с бельгийской фирмой. Журналист утверждал:
      "...В результате конверсии на заводе сократились заказы военной продукции. Чтобы загрузить существующие мощности завода необходимо было создать новый вид гражданского оружия... Конструкторское бюро разработало необходимую документацию учебно-спортивного пистолета и его модофикации...Модели данных пистолетов прошли государственные испытания ..."
      Был и еще пострадавший. Расстрелянный в своей квартире
      заместитель министра внутренних дел одной автономной республики...
      На это тоже обратила внимание пресса.
      " Малоизвестный штрих - писал журналист, - что чиновник
      такого ранга, отвечавший за борьбу с организованной преступностью в республике погиб, расследуя каналы утечки оружия и незадолго до этого выезжал в Прибалтику..."
      Над всем этим реяла тень бизнесмена, которым теперь интересовалась иерусалимская полиция.
      Обладая этими данными, я со спокойной душой позвонил своему иерусалимскому приятелю.
      - Шалом. Готовься записать...
      - Уже пишу. Шалом убраха...
      Мы говорили недолго. В свою очередь Кейт поделился информацией, полученной журналисткой Первого канала израильского Радио. Теперь их интересовал Макс и источник его сведений о предстоящем покушении...
      - Надо полагать
      Рэмбо поднялся.
      - С утра ты летишь в командировку...
      - Иерусалим?
      - Вначале на Урал.
      Щитоград
      Щитоград встретил морозцем, серой хмарной дымкой. Было ли это результатом деятельности здешних заводов... После снижения активности в прошлые годы, сейчас они вроде бы снова набирали мощь. Из района, где был расположен новый аэропорт, в Центр я пригнал на такси.
      На тротуарах было тесно от прохожих, особенно немолодых, в немарких цветах времен развитого социализма. При том, что в потоке автотранспорта полно было иномарок, а вдоль площадей - супермаркетов, ярких витрин коммерческих палаток.
      Река в Центре лежала подо льдом. Увидел я еще и большой искусственный пруд. С утра на его льду уже сидели рыбаки...
      Знаменитый Завод не выглядел ни затихшим, ни умолкшим.
      Два здания - новое и старое - высились за трехметровым бетонным забором, заправленным поверху "колючкой".
      Когда я подходил, на подъездные пути шустрый маневровый тепловоз подавал вагоны. Состав охраняли ОМОНовцы - накачанные, в камуфляжах, ребята.
      Я прошел к центральной, на четыре отсека, проходной.
      - Где тут насчет работы...
      Меня направили на второй этаж.
      В кабинете специальный инспектор изучал документы, а
      потом разрешал или, наоборот, отказывал в посещении отдела
      кадров, который находился на территории.
      Инспектор как раз разговаривал с одним из соискателей.
      Дверь в кабинет была приоткрыта...
      Я отошел к доске с объявлениями. Бумаг было много. При ближайшем рассмотрении большинство из них оказались старыми, потерявшими актуальность.
      Отправив соискателя в проходную, инспектор вышел перекурить.
      - Добрый день.
      Мы перебросились несколькими фразами. Специалист по кадрам оказался бывшим офицером. С учетом характера работы, не исключалось, что в прошлом он был комитетчиком или армейским контрразведчиком...
      Мы с хода познакомились.
      - Дима Садчиков...
      - Саша.
      Я представился корреспондентом "Парабеллума"- иллюстрированного журнала, пропагандировавшего ручное стрелковое оружие.
      Разговор продолжили в кабинете.
      - Люди у нас тут трудились целыми династиями. Десятки лет
      вставали по заводскому гудку...
      Как журналист по первому своему образованию я легко себе все представил. Как изо дня в день по утрам через шлюзы-проходные вливались в Завод мощные людские потоки.
      - Про него говорили "Он", как о живом человеке...
      Еще в восьмидесятых отсюда поступали победные рапорта о
      выполнении планов. Обратной почтой из столицы шли приветствия
      руководителей Партии и Правительства, Красные Знамена и Почетные Грамоты, сопровождаемые весомыми премиями Совета Министров и ВЦСПС.
      Рыночные отношения и свертывание объемов производства на
      предприятиях Военно-Промышленного Комплекса очень быстро
      поставило Завод на грань банкротства. Когда-то богатый престижный Он хирел на глазах.
      Пока мы говорили, в коридоре уже появились посетители. Я поднялся.
      - Хорошо бы продолжить...
      Мы договорились, что встретимся на автобусной остановке
      недалеко от Завода.
      - И вместе зайдем перекусить.
      - Можно. - Садчиков, правда, предупредил, что не очень-то располагает временем: ночами он подрабатывал. - В Аэропорту, в качестве грузчика...
      Он встретил меня на автобусной остановке.
      - Тт есть одно заведение, хотя цены... Сам понимаешь.
      - Пошли.
      Частный ресторан оказался недалеко от остановки. Людей в
      большом по нынешним временам зале было совсем мало. Официантка принесла меню в тяжелом тесненном переплете.
      Садчиков был голоден. Выбрал жаренное медвежье мясо.
      - Действительно, медвежье?
      - Самое натуральное.
      - И еще кулебяку. Салат. Кофе с мороженным.
      От спиртного он, скрепя сердце, отказался.
      Две ночные смены в качестве грузчика в Аэропорту оплачивались как месячный заработок инспектора кадров. Новые русские - хозяева грузовой службы, где он подрабатывал, регулярно по очереди проверяли несение службы.
      - Увольняют при малейшем запахе...
      Себе я заказал грибной больон, котлету по-киевски.
      Жареную медвежатину принесли быстро - несколько крупных кусков мяса, по виду ничем не отличающегося от обычного.
      Вооружившись ножом и вилкой, он сразу вернулся к Заводу.
      Конструкторское бюро с разрешения Министерства Обороны
      разработало документацию на новый вид учебного оружия...
      - Это спортивный пистолет. Авторские права и техническая документация на него в Главном Ракетно-артиллерийском управлении. Завод обратился за разрешением на заимствование отдельных узлов...
      Это были квалифированные объяснения осведомленного лица.
      Я не без основания предположил в нем кадрового контрразведчика.
      - И добился разрешения?
      - Да. Спортивный пистолет прошел испытания и государственную
      регистрацию. Центральный орган по сертификации ручного огнест
      рельного оружия и патронов выдал на него сертификат... Полный успех!..- Садчиков разделался с медвежатиной, перешел к кулебяке. - Если бы не одна деталь! Пометка на лицензии - "Только на экспорт". Завод изготовитель сам должен найти покупателей. И обязательно за границей.
      " Вот оно!"
      Речь шла об оружии, которое ныне живущий в Иерусалиме российский бизнесмен пытался вывезти через Эстонию!.. Нехватало детали!..
      - Постой, Дима! Я что-то не въезжаю! Почему?!
      - Пистолет-то аналог боевого пистолета системы Макарова... Что с того, что сделали добавку на стволе для точности стрельбы и оно выглядит как спортивное... Это для тех, кто не разбирается. Или не хочет разбираться...
      Я прекратил есть.
      - А торговля боевым оружием- прерогатива Правительства...
      Он продолжил мою мысль:
      - Поэтому все попытки продать заканчивались одинаково.
      Конфискация на границе и уголовное дело... Сегодня, кстати, готовят груз на экспорт...
      - Далеко?
      - Не знаю. Объявились покупатели на учебно-спортивные пистолеты... Садчиков аккуратно, корочкой, подобрал соус, отправил в рот.
      Я вроде усомнился:
      - Откуда тебе известно?
      - Я как раз еду туда. А что?- Садчиков поднял голову от тарелки. Читатели "Парабеллума" и этим тоже интересуются?
      Он смотрел мне в лицо.
      - Я веду журналистское расследование. Под это дело у меня есть средства... - Я достал две копюры по сто баксов.
      Мы оба понимали, что это ложь. Но так нам было легче договариваться. Я выдержал его взгляд. Купюры перекочевали к нему в бумажник. Все прояснилось.
      - С рассветом подъезжай в Аэропорт...
      Когда я вышел из такси, было еще темно. Садчикова я увидел у грузового склада. Контрразведчик курил. На нем был рабочий комбинезон с брезентовой "дубль-курткой". Сверху болтался еще оранжевый легкий жилет униформа обслуживающего персонала.
      Несколько коллег - грузчиков - а, может, тоже кадровиков с Завода двигались с электрокаром в сторону проходной. Оттуда Садчикова уже звали:
      - Дима...
      Он сделал несколько быстрых затяжек подряд.
      - Пошли, на ходу поговорим...
      Я спросил:
      - Куда пистолеты?
      - На Кипр...
      Мы были уже рядом с проходной. Я дернул его за руку:
      - Слушай, ты можешь меня провести? Такой материал! Представляешь? "Наш корреспондент все видел своими глазами..." - Я чувствовал, что не очень убедителен. - А гонорар поделим! Прямо сегодня. Это не меньше чем по паре сотен баксов на брата...
      Садчиков дрогнул.
      В вечной войне за копейку трудно оставаться законопослушным и честным. Особенно, когда вокруг тебя нарушают законы все...
      - Главный будет тащиться от радости... А потом поедем в ресторан, отметим... Спешить некуда. Ты с ночи. Посидим... - Я его откровенно покупал.
      - Слушай... - На этот раз Садчиков не шутил. - Ты не из ЦРУ
      случайно?..
      - Из Мосада.
      - Ладно дурака валять. Пошли.
      Мы перешли на рысцу. Молодой азиатского вида воин за тумбочкой в проходной вопросительно взглянул на меня. Садчиков, не останавливаясь, махнул рукой в сторону грузившегося борта с четырьмя мощными турбовинтовыми двигателями.
      - Он со мной...
      - Курить найдется? - спросил воин.
      Я оставил ему пачку "мальборо".
      Огромные створки под стабилизатором, в конце фезюляжа "АН-12", были распахнуты. Сбоку задним бортом выруливал под разгрузку крытый грузовик.
      - Только близко не подходи... - предупредил Садчиков.
      - Слушай... - Я придержал его за рукав. - Ты можешь узнать по-больше об этой отправке? Интересный материал...
      - А чего?! Можно.
      - Я хочу еще зайти в таможню. Взять интервью. Ты там кого знаешь?
      Он на секунду задумался.
      - Найди Юрку Вечернина. Скажи: от меня.
      От грузовика уже махали:
      - Дима!
      Мне в голову пришла дельная мысль.
      - Возьми это. Потом объясню... - Я сунул ему в ладонь записывающее устройство - крошечного "жучка". - Может окажешься рядом с клиентам. Чтобы не запоминать. Он все перепишет.
      Садчиков сжал в ладони устройство, сделал последнюю затяжку, загасил и отбросил окурок...
      Крытый грузовик загораживал внутренние грузовые отсеки. Они выглядели весьма мощными, как и сам "АН-12", выпестованный в открытой конкурентной борьбе двух известных Конструкторских Бюро -Антонова и Илюшина...
      В этой части взлетного поля загружался только он один. Пространство между нами время от времени пересекал очередной бензозаправщик, под их прикрытием я перемещался поперек поля.
      Несколько человек вблизи наблюдали за погрузкой. Я всматривался в них до рези в глазах. В средине небольшой группы стояла женщина. На ней была длинная, до земли, шуба. Я пытался разглядеть хоть какие-нибудь еще детали, но мне не удалось. Рядом держалось двое мужчин. Было самое время уйти в таможню, чтобы не оказаться на виду, когда они двинутся в обратную сторону.
      Я помнил имя таможенного инспектора, которое назвал
      Садчиков.
      "Юрий Вечернин."
      В таможне мне повезло.
      Инспектор, только что вернувшийся от самолета "АН-12", как раз и был Юрий Вечернин - улыбчивый, потливый, с редкими льняными волосами на висках.
      Он, как и Садчиков, работал ночью, однако, не уехал. Срочные неясного свойства дела заставили его остаться на службе.
      Таинственным образом все - грузчики и таможенники -узнали
      об отправке блатного груза.
      " Скромное обаяние Больших Денег..." Прибытие Капитала всегда ощущается, хотя его не регистрируют даже самые тонкие сейсмические приборы.
      Полнеющий, белокожий Вечернин провел меня к себе, усадил за
      стол и приступил к делу. Интервью в его понимании было чем-то сродни установочной лекции.
      - Проверка грузов за рубеж осуществляется в несколько этапов. Сначала проверяется наличие у Завода разрешения на вывоз оружия, а также контракта...
      Он на секунду отвлекся - взглянул в окно на вхзлетную полосу погрузка там закончилась.
      - Исследуется правильность оформления документов - код товара, наименование страны. К примеру, сегодняшняя партия спортивных пистолетов направляется на островное государство. Мы проверяем: среди горячих точек оно не значится...
      За стеной хлопнула наружная дверь.
      Вечернин быстро закруглил:
      - Я лично осмотрел все ящики, опломбировал и сделал отметку в таможенной декларации...
      Он замолчал. Широко улыбнулся.
      Улыбка предназначалась людям, которые появилисьу меня за спиной. Именно их таможенник ждал все это время и не покидал
      службу после бессонной ночи.
      Мне предоставлялась возможность, не прощаясь, "по-английски", покинуть кабинет. Но прежде я рассмотрел близко всех бригаду. Меня, естественно, интересовали в первую очередь не бизнесмены - женщина и ее пожилой спутник, а секьюрити. Именно они могли вылететь на Ближний Восток как непосредственные исполнители любого заказного преступления, приуроченного к православной Пасхе...
      Из них я выделил двоих. Оба, несомненно, были военными. Один молодой, белесый, с короткими светлыми ресницами - держался чуть в стороне. У него был шрам на губе - потому казалось, что он все время улыбается... Второй - с правильными чертами лица, высокий, не менее 185 - внимательно приглядывался к окружающим. По приметам он был похож на того, что разоткровеничался в кафе с израильским ветераном ливанской войны...
      "Максим..."
      Мы встретились глазами. Он - был единственным, кто сосредоточенно взглянул на меня, пытаясь определить, кто я и
      что тут делаю...
      - Погнали?
      Садчиков успел переодеться. Вместо комбинезона и брезентовой "дубль-куртки" на нем был приличный костюм и турецкий короткий кожан.
      Первый же свободный водитель доставил нас в тот же ресторан, в каком мы сидели накануне. Мы выбрали тот же стол, ту же официантку.
      - Медвежатинка понравилась?
      Садчиков взглянул на меня.
      - А что? Можно повторить... Ты как?
      - Тебе распоряжаться.
      Он заслужил сегодняшний обед. Мы снова заказали кулебяку, мелвежатину, грибной бульон, котлету по-киевски. Рыбную закусь. Представляю, как поиздевался бы над нашим выбором истинный гурман.
      Насчет спиртного Садчиков распорядился сам:
      - Бутылку " Калашникова".
      Все было символично: Щитоград, загруженное в "АН-12" оружие, "Калашников" - с портретом генерала на этикетке...
      Водка была из высококачественного зернового спирта и специально приготовленной воды. Я оценил ее сразу. С первыми же глотками чистой водки у меня резко повышается зрение.
      Так было и на этот раз. Я поделился своими наблюдениями
      с Садчиковым. Он не согласился. Он сразу перешел к обсуждению совершенной сделки.
      - Покупатели солидные. Компания с Кипра... Хозяйка своевременно произвела предоплату. Дирекция подписала письмо о выдаче разрешения на продажу. Все остальное взяли на себя покупатели.
      Официантка принесла еще хлеба:
      - Медвежатину вам быстро подавать?
      Садчиков прикрыл глаза.
      - Нет силы ждать.
      Я продолжил интервью. Меня оно интересовало больше чем блюдо, называемое медвежатиной - куски мяса, обжаренные, если верить официантке, с яйцом в толченых пшеничных сухарях после четырех дней предварительного заключения в маринаде и
      тушения.
      Садчиков рассправлялся с нею в агрессивно и быстро. Кроме того успевал отвечать на вопросы. Мы снова заговорили о деятелях ружейного бизнеса.
      - Сколько у них было в команде?
      - Трое. Еще двое я думаю из их Службы Безопасности...
      - Хозяйка как-то называла их?
      - Мадам-то?! А как же... Это что - тоже для читателей?
      Лицо Садчикова было невозмутимо. Было бесполезно продолжать игру в "журналиста". Сейчас это больше напоминало промышленный шпионаж.
      - Для меня. Я частный детектив.
      - Догадываюсь. Пожилого она называла по-имени-отчеству. А иногда - по званию." Генерал". Второго не помню. А этих, из ее личной службы безопасности... Один - Максим...
      - Какой он из себя?
      - Молодой, симпатичный...
      "Макс!.." Ошибки не могло быть. Приметы и имя чудесным образом совпали. Именно он прилетал в Иерусалим...
      - А молодой белесый, все улыбается - "Кадет". Кстати... - Он наполнил рюмки. - Тебя, наверное, интересует, кто осуществляет транспортировку... Вот! - Он сунул мне мятую обертку от сигарет. - Специально для тебя списал... Да, чуть не забыл! Речь шла о гонораре за твою статью. Может оформим заказ? Как это у вас делается...
      Он на секунду отложил нож, достал из кармана "жучок", передал мне. Все это без комментариев, продолжая есть.
      Я отсчитал доллары. Он положил их в карман. Мы выпили.
      - О чем они говорили во время погрузки?
      - А-а... Пустяки. - Садчиков с сожалением оглядел тарелки. - Секьюрити куда-то летят. Там записалось... - Он скосил глаза на карман, куда я сунул записывающее устройство.
      - Ты оказался близко от них?
      - Рядом. Но на совсем короткое мгновение.
      В Москве меня встречал Рэмбо. Он не забыл про цветы. Меня это всегда трогало. Это был не просто приличествующий моменту знак. Рэмбо любил цветы...
      - Знаешь, куда мы сейчас едем? - спросил он.
      - В Шереметьево?!
      - Да. Ты летишь в Израиль. Билет уже заказан...
      В дополнении к контракту, прибывшему факсом, детективное агентство обязалось оплатить содействие в задержании киллера, который, по их сведениям, мог быть направлен к Кайнаку из России...
      - Что у нас еще?..
      Мне нечего было доложить. Все мои новости он знал - перед вылетом я звонил ему из Щитограда.
      В машине мы прослушали запись, которую мне передал за обедом Садчиков. Запись оказалась короткой, но важной.
      Невидимые собеседники продолжали начатый разговор.
      Речь шла о деталях заказного преступления.
      "- А где остановиться? - спросил молодой свежий голос. Я приписал его улыбающемуся со шрамом на губе Кадету.
      - Недалеко от перекрестка. Там строящееся шоссе. Участок
      пустынный. Ну и..."
      Кто-то третий, очевидно, генерал продолжил начатый разговор. Похоже, это был инструктаж:
      - " Максим, ты из самых приближенных... Когда дойдет до дела, ты выйдешь из машины вместе с Кайнаком, а Кадет с Полицейским в это время вывернут со стороны Луна-Парка..."
      Мыы с Рэмбо переглянулись.
      " - Понял..." - Голос принадлежал Максиму.
      А, может, Максу, как назвал себя неизвестный в Иерусалиме?!
      - В Пасху там это пройдет совершенно незаметно. Столько народа!..Генерал закончил: - На расстоянии десяти шагов - для Кадета это как семечки..."
      Ничего другого в записи больше не оказалось.
      Рэмбо выключил диктофон. Подытожил:
      - Странная фигура этот Максим или Макс... Неизвестно, кому он служит в действительности. Я имею в виду его откровенный разговор с Рыжим. Он профессионал пецслужб, тут и гадать не надо. Такие если что-то и выбалтывают, то с четкой целью. Запускают дезу или вербуют...
      По вопросу самой оправки из Щитограда мнение у него было соверщенно определенное:
      - Это афера. Торговля огнестрельным оружием на Кипре запрещена. За исключением поставок правительству. Я узнал: лицензия на реэкспорт оружия правительством Кипра не выдавалось. Следовательно эти везут его куда-то на сторону...
      Как президент Ассоциации Рэмбо был больше знаком с международным законодательством.
      - Где они заказали самолет, известно? - спросил он.
      Я прочитал по сигаретной обертке, переданной мне Садчиковым:
      - Коммерческий центр "Авиабизнессервис" - "организация перевозок грузов..." Пензенский авиаотряд.
      Тут же, из Аэропорта, мы связались с Пензой. Трубку поднял старший диспетчер коммерческого отдела авиаотряда.
      - Алло!
      Я отрекомендовался представителем фирмы, которая работает
      с одним из заводов Щитограда. Меня интересовали условия
      возможного партнерства. Поначалу вопросы задавал диспетчер.
      - Характер груза? Маршрут?
      - Спортинвентарь. Маршрут Щитоград - Кипр...
      - Это не ваш рейс мы готовим? - спросил он вдруг.
      - Нет. У нас рейс в начале следующего месяца. Сейчас только хочу узнать, сможем ли мы с вами сотрудничать.
      - Почему нет?! - Перспектива очередного заказа ему улыбалась. - У нас как раз намечается такой рейс.
      Чтобы запутать диспетчера, мне пришлось внести беспорядок
      в перечень вопросов.
      - Сколько это может стоить и как вносить оплату? Вот, например, фирма о которой вы сказали... - Я вроде нашел нужную модель. - Это как раз наш случай. Как она в данном случае поступила?
      - Тут все просто.
      Вскоре мы уже все знали. В пензенский авиаотряд позвонил коммерческий директор кипрской фирмы "Тор Трейдинг ЛТД". Он попросил оформить заявку на рейс Щитоград - Ставрополь- Слепцовск - Ларнака на Кипре.
      - А почему Слепцовск?
      - Промежуточный аэродром для дозаправки. " АН-12" до Кипра без дозаправки не долетит... - Диспетчер был свободен. Разговаривал охотно-обстоятельно. И не за свой счет.
      - А как погрузка...
      - Прибыла с Кипра женщина, президент фирмы. И ее уполномочный представитель. Генерал, между прочим. Лично проконтролировали погрузку... Все предусмотрели. У них к р ы ш а - ответственный сотрудник МВД, раньше он курировал гражданские перевозки. Он уже звонил сюда...
      - Кайнак?!
      - Да. Вы его знаете?!
      - Когда у них намечен отлет? Сегодня?
      - Чартерный рейс... Пока не знаю.
      Я положил трубку.
      - Что и требовалось доказать, - заметил Рэмбо. - Оружие на Кипр попасть не может... Какая отпускная цена одного пистолета?
      Я пожал плечами:
      - Не знаю, может 200 баксов.
      - Еще меньше. А на черном рынке у нас он идет по 500. А как называется фирма, с которой они сотрудничают? "Форум сограждан за российско-кавказский диалог". Ну!
      На меня словно нашло затменение.
      - Тут сам черт ногу сломит...
      - Господи! - Рэмбо обернулся. - Как ты не въедешь?!
      - Но при чем тут " Диалог"?!
      - При том, что Аэропорт "Слепцовск"... Это Грозный.
      - Тогда...
      - Кайнак взялся обеспечить отправку груза в Чечню!.. Подключил созданную Заводом же на Кипре компанию "Тор Трейдинг ЛТД". А это значит еще, что они не могли не попасть в поле зрения Федеральной Службы Безопасности. У них и в этот раз ничего не выйдет.
      - И значит...
      - С Кайнаком разберутся, как и обещали...
      Часть третья
      Иерусалим
      Обильный снег выпал в Иерусалиме неожиданно. Движение было сразу парализовано. Автобусы не ходили.
      Утром учащиеся не пошли в школу. Личный транспорт, немедленно ставший жалким и беспомощным стыл там, где его накануне оставили. Не было ни снегоуборочных машин, ни рабочих.Мокрый снег лежал толстым слоем на мостовых и тротуарах...
      Юджин Кейт ознакомился с последним факсом, поступившим
      из Москвы на имя частного Детективного Агентства . Московские детективы сообщили главное. Проживавший ныне в Израиле господин Кайнак функционировал на стыке армейской и бандитской крыш, соперничавших на рынке оружейного бизнеса.
      В ближайшее время, по данным Охранно-Сыскной Ассоциации,
      бизнесмену грозила разборка с его партнерами в связи с ожидаемыми финансовыми потерями. На словах Юджину объяснили: крышуемый Кайнаком груз , отправленный с "Тор Трейдинг ЛТД", рискует не дойти со всеми вытекающими отсюда последствиями...
      Разборка с Кайнаком за несколько дней до национальных праздников, в Пасху. Кроме удара по престижу полиции это оберачивались еще ощутимыми финансовыми потерями. Израильский туризм и без того уже несколько лет дышал на ладан из-за приостановки мирного процесса, кризиса в Персидском заливе, необычным капризам погоды...
      Обо всем этом генерал поведал на совещании сотрудников
      Центрального отдела...
      Для Юджина Кейта это был еще один повод, чтобы встретиться с Мадонной.
      - Надеюсь, на этот раз ты не по делу...
      Они не виделись больше недели. Приезд Кейта на Радио
      явился для нее полной неожиданностью.
      - Я по твою душу.
      - Прекрасно, - Мадонна подставила губы. - Решил меня похитить?
      Журналистка хорошо смотрелась. На ней был удлиненный, лимонного цвета, легкий итальянский пиджак, кромка которого
      точно совпадала с границей мини-юбки. Пространство между
      полами пиджака и коленками было целиком предоставлено
      телесного цвета колготкам и мужской фантазии.
      - Если ты хочешь умыкнуть меня на виллу, то не получится. Через час у меня эфир. Я должна вернуться. Ты на мотоцикле?
      - Да.
      - Поедем. Выпьем кофе на Яффо.
      В поднятом над задним сиденьем багажнике лежал второй шлем. Прежде чем надеть Мадонна придирчиво понюхала.
      - Бедный Юджин, твоя школьница тебя разорит на дорогой вонючей безвкусице... Но ладно. Что у тебя? Какой вопрос? Ты ведь не можешь меня обмануть...
      Сидели в кафе на Яффо.
      Вытертое до блеска, чистейшее стекло во всю стену отделяло их от людей на тротуаре. Стойка была высокой, как и тумбы, на которых они сидели. Ноги Мадонны торчали перед глазами мужиков по другую сторону витрины. Чтобы полюбоваться, им следовало только чуть поднять глаза.
      Юджин Кейт искоса наблюдал.
      Мадонне доставляло удовольствие видеть недвусмысленно
      -откровенные взгляды из-за стекла.
      - Расскажи снова... - Он поставил перед ней "капучино". - Как Бецалел тогда сказал про Пасху? Тут ведь их целых три!
      - Тебе не надоело?
      Он развел руками:
      " Что делать?!"
      Мадонна смотрела рассеянно. Запах духов, пропитавших подкладку мотошлема был более чем красноречив. Их отношения были выяснены полностью. Смутить ее могло только предложение замужества...
      "Приняла бы она его? Кто знает..."
      Сам он не раз думал о такой возможности, мечась между двух своих баб. Что его ждет- прими она его предложение? Что дальше, кроме постели? Что их связывает? Он кое-что знал о семейной жизни на примере друзей.
      " Все по известной формуле: "муж - дурак, дети -гении, шкаф полон тряпок, а одеть нечего! "
      Он спросил прежде, чем она поняла, о чем он думает:
      - Повтори, что Бецалел говорил о частном сыщике?
      Первый, не записанный разговор с Бецалелом в программе
      "Открытый микрофон", Мадонна повторяла несколько раз, всегда
      чутоку по-разному, все более оставляя главное, что выпало в
      осадок памяти...
      - Который с русской мафией? Он - бывший полицейский. Подписал с Максимом контракт на содействие. Я уже сама не помню. "Пасха -последний срок..." Тебя что-то смущает? - - Взгляд ее скользил по проходившим по ту сторону мужикам.
      - Как он вступил в контакт с российскими уголовниками?
      - Не знаю...
      Она положила руку ему на бедро, провела выше. Джинсы топорщились тут горизонтальной складкой. Рука ее замерла.
      Мадонна снова заговорила.
      Он думал о ее руке. Это было все равно, как положить в
      джинсы гремучую змею и постараться о ней забыть.
      - В среду "Открытый микрофон". Вдруг Бецалел снова прорежется? Ты приедешь?
      Гремучей змее на его бедре наскучил покой. Она снова
      переместилась. Мадонна жила в атмосфере игры, мужского
      восхищения, флирта...
      - Что у тебя сегодня? - Она постаралась заглянуть в него
      глубже, в самые зрачки.
      Вечером у него была Биатрис. Из этого круга ему было уже
      не выбраться.
      - Я сейчас не знаю, как будет со временем...
      Мадонна все поняла. Выругалась:
      - Хара!
      Но его это не тронуло. Он думал о частном сыщике, вступившем в сговор с россимйским киллером, и вдруг его словно толкнуло.
      - Это же Дани! - Кейт ударил кулаком по стойке. - Какой же я болван!
      Частный сыщик из бывших офицеров полиции, повязанный с российскими уголовниками. Он же из тех, кто обслуживают соответствующий бизнес!
      - Дани Алон. Из Ашдода! Полиция нравов Тель-Авивского округа! Помнишь, о нем писали...
      - Тот, которому не смогли ничего доказать?!
      - Именно! Сейчас у него свое детективное агентство. Где-то в Рамат-Гане...
      Дани Алон - 26-летний обаятельный малый - по заданию начальства наблюдал за злачными местами - подпольными казино и массажными кабинетами, представлявшими собой в действительности тайные публичные дома.
      Кейт знал нескольких парней из этой службы - физически развитых, компанейских, всегда готовых служить коллегам
      познакомить с девицей, сводить в казино.
      Уголовное дело на Алона следователи завели более двух лет назад. В Особом Отделе заметили, что все облавы, которые полиция нравов устраивали на территории обслуживания Алона никогда не имели успеха.
      Прибыв в казино, полицейские лицезрели только темные окна,
      замок на дверях и убеждались в том, что помещение пусто, а в
      "Альпийском снегу" - крупнейшем массажном кабинете - все девушки демонстрировали внутренние израильские паспорта.
      Следователи прибегли к крайним мерам. За Дани Алоном
      установили круглосуточное скрытное наблюдение, таскались за ним по всем бардакам, которые он по службе и просто, развлекаясь, посещал.
      Все это ничего не доказывало. Кроме одного: Дани Алон тратил на треть больше денег чем зарабатывал в полиции...
      Дальнейший прорыв следствия произошел сразу же, как только наружное наблюдение было переведено на примадонну "Альпийского снега" - туристку из Киева.
      Разведка засекла ее вместе с хозяином массажного кабинета недалеко от дома Алона в Сити. Сам Дани в это время находился у себя.
      Примадонна вышла из машины, направилась к дому полицейского, поднялась наверх. Ее хозяин с машиной тотчас отъехал. Разведчики поздравили друг друга с успехом.
      Через час проститутка спустилась вниз, прошла к месту, где оставила машину. Ее уже ждали. Таким образом было установлено, что, кроме взяток в шекелях, Дани Алон берет еще и натурой...
      Дальше дело продвигалось черепашьим шагом. Проститутка отказалась свидетельствовать против офицера полиции. Ее хозяин - в прошлом россиянин, с двойным гражданством, сразу заявил, что он ни о чем таком не знает...
      Дани Алона все же удалось тихо выпереть.
      Чтобы он не поднимал шум ему разрешили открыть частное
      детективное агентство. Тут он смог продолжить реализацию уже
      приобретнных навыков - ловил в постеле нарушителей
      супружеской верности и вышибал игорные долги. Партнерами его по-прежнему оставались все те же содержатели массажных кабинетов - крутые парни, получавшие свой процент.
      В построении цепочки была логика. На одном ее конце мог быть
      киллер из России, а на другом бывший полицейский, ныне частный детектив...
      Юджин Кейт направлялся в Ашдод. Он надеялся на помощь одного приятеля, тоже полицейского из полиции нравов, который прежде коротко знал Дани Алона. Бенци - так звали приятеля - пасся на тех же пастбищах, что и Дани Алон - среди содержателей массажных кабинетов, девушек по сопровождению, дорогих стриптизерш.
      Бенци тоже жил в центре Ашдода.
      Кейт звонил ему из Иерусалима и Бенци обещал помочь. Дани иногда обращался к нему за помощью как и к другим бывшим
      коллегам - полицейским. Бенци предупредил, правда:
      - Дани мог оформить содействие этому человеку как заказ на охрану туриста. Если же он получил деньги налом, мне ничего не узнать...
      Встреча с Бенци была назначена на ранний час. У Бенци были свои проблемы, в решении которых он, в свою очередь, рассчитывал на Юджина Кейта.
      Его звонок на пелефон Кейта в макшину прозвучал неожиданно громко.
      - Юджин... Ты где?
      - В дороге. Недалеко от Рамлы... Где-то впереди огромная пробка... У тебя без изменений?
      - Я буду во время. На Центральной автобусной станции.
      - Есть новости?
      - Да. Деньги действительно перевели. Оформлен заказ на телохранительство. Аванс двадцать тысяч зеленых...
      - От кого это известно?
      - Та женщина, ты знаешь. Она ждет тебя. Я вас сведу... - В Ашдоде находилась любовница Дани Алона, с которой у Бенци были достаточно близкие отношения. - Ты сам с ней поговоришь...
      - На месте решим. По- моему, пробка рассосалась...
      По сторонам потянулись отходы индустриализации. Мазутные пятна, казалось, должны были пропитать Землю насквозь. Всюду
      виднелись основы старых колес, железный мусор. В отличии от иерусалимских Кейт не заметил на промышленных свалках в Рамле ни одной кошки...
      Центральная автобусная станция Ашдода находилась в строящемся Сити. Вдоль создаваемого на пустыре проспекта выси
      лись каркасы многоэтажных зданий, модерновых, с застекленными объемами эркеров, абсолютно лишенных однообразия.
      Дани Алон, в бытность полицейским, купил тут четырехкомнатную квартиру, заплатив за нее порядка трехсот тысяч долларов. По обе стороны дороги тянулись недавно высаженные пальмы, верхушки их - подстриженные метелками, походили на купированные хвосты породистых собак.
      Юджин Кейт вошел в автобусную станцию. Свидание с Бенци было назначено у крохотного, в камне, водоема рядом с эскалаторами.
      Бенци - высокий, под 190 - уже ждал его, стоял на самом виду. Симпатичный центнер кошерного мяса, плавно колеблющегося под голубоватой джинсовой парой. Фирменная куртка на нем была незастегнута, воротник поднят. Это был и х стиль. Обычно они тут бродили на пару с Дани Алоном пока того не поперли из полиции - таким же беспечным и обаятельным...
      "Золотая молодежь Северного Тель-Авива... Все девчонки
      стелились под них..."
      Юджин знал таких.
      Выходцы из респектабельных семей лево-либеральных взглядов, привыкшие еще подростками разъезжать в собственных спортивных машинах, рано познакомившиеся со злачными местами, травкой проститутками, внешне воспитанные, прошедшие службу в
      элитных частях...
      На полицейской службе они быстро превращались в безвольных, безинициативных и, когда начиналась однообразная рутинная работа, быстро гасли , пока их не находили прежние друзья, обросшие сомнительными знакомствами, связями в криминальном мире и бизнесе...
      Над Бенци сейчас тоже сгущались тучи.
      Известная тель-авивская проститутка несколько месяцев содержала его на свой заработок. Его фотографии, сделанные в ее квартире, уже лежали в редакции одной из газет. В случае их опубликования его ждало позорное увольнение, как и Дани Алона.
      Вызвавшись помочь Юджину Кейту Бенци надеялся, что Комиссия по личному составу Генерального Штаба полиции запишет это ему в актив.
      - Шалом, Бенци...
      Поздоровавшись сразу перешли к делу.
      - Ну что она? Встретится со мной?
      - Мэди согласна. - Речь шла о любовнице Дани Алона, владевшей магазином фотоаппаратуры. - Она здесь, на работе...
      Кроме зала, где проходила посадка на междугородние автобусы, на огромной площади Центральной автобусной станции расположены были десятки сверкающих металлом, стеклом и
      мраморной плиткой офисов, специализированных магазинов,
      ресторан и даже кинотеатр.
      Мощные кондиционеры, не переставая, круглые сутки гнали
      внутрь охлажденный воздух...
      - Я говорил с ней... - Бенци попытался взбодриться, но это ему плохо удавалось. У него был вид человека, обреченного на испытания. - Она все тебе расскажет. Только, чтобы, кроме тебя, ни один человек...
      Фотомагазин подруги Дани Алона был уже открыт. Хозяйка его оказалась перезрелой дамой, лет на 7-8 старше Дани Алона и его приятеля. Когда они вошли, Мэди увлеченно красилась, стоя спиной к двери. На ней был миленький костюмчик с короткими штанишками. Главными компонентами создаваемого образа были высокие сапоги, обесцвеченные длинные волосы вдоль плеч и голые коленки.
      Остававшаяся открытой мясистая часть бедра тем не менее
      еще могла привлечь внимание любителя грубой чувственности.
      Юджин Кейт и Бенци не стали мешать. Прошли вдоль витрин. Но Мэди уже обнаружила их присутствие.
      - Привет...
      - Как жизнь? - спросил Бенци.
      - Какая это жизнь? - Чувствовалось, что могла и хотела говорить только о своем неверном любовнике. - О н теперь все время торчит в Рамат-Гане у этой курвы...
      Бенци представил своего спутника:
      - Это Юджин.
      - Очень приятно, Юджин...
      Нсколько секунд они еще разглядывали друг друга. На Мэди были темные очки, скрывавшие морщинки у глаз.
      Бенци продолжил:
      - Вы с ним куда-то ездили? Я звонил, никто не ответил.
      - В Лондон. На три дня. Он мне уже давно обещал.
      - Почему так мало?
      - Не помнишь? У него же клиент. Я тебе говорила...
      - Какая-то кипрская компания...
      - "Тор Трейдинг ЛТД". Я случайно увидела банковскую распечатку.
      Слушай, Юджин... - Она послала Кейту одну из своих самых
      обольстительных улыбок. - У меня к тебе тоже просьба. Ты не
      мог бы перекрыть ему выезд из Страны?
      - Он куда-то собирается?
      - В Европу. Со своей украинкой. Сделай это пожалуйста.
      - Надо подумать. Вы летели в Лондон прямым рейсом?
      - Прямым. А назад с остановкой. На несколько часов залетели на Кипр, у него там была встреча, в Ларнаке. В Аэропорту.
      Бенци взглянул на часы, заторопился:
      - Вы тут пока поговорите. Меня один человек ждет. Я его оставил в кафе...
      Мэди заговорила сразу, едва он вышел.
      Ее речи были продиктованы двумя противоположными чувствами - желанием вернуть любовника и жаждой местью. Оба они попеременно брали верх...
      - У нас было три года восхитительнейшего блаженства. Пока не появилась эта стерва из "Альпийского снега"! Все говорили: " Эта пара от Б-га! Лучше не бывает!"
      Мэди тут же добавила без перехода:
      - Он ведь продолжает с ней встречаться... Даже летал с ней в Европу... На мои деньги! Представляешь?
      Теперь она хотела нанести своему любовнику удар и, по возможности, как можно сильнее:
      - Я его сдам налоговой инспекции! От его бизнеса ничего не останется! У него половина идет по квитанции, а вторая в руку!..
      Кейт спросил:
      - Ты имеешь в виду новый заказ?
      - Да. Бизнесмен с Кипра...
      Встречу с Юджином Кейтом она расценивала как возможность вернуть любовника себе с помощью полицейского Управления. Ей казалось: еще немного давления и, почуяв опасность, он как ребенок, прибежит к ней, чтобы окунуться в ее тепло, припасть к ее короткой, по самое-самое, юбке...
      - Ты его видела?
      - Мельком. Беленький, молодой парень, крепкий телом. Вроде тебя, Юджин...
      Между забот и неурядиц, женским своим нутром она, оказывается, успела рассмотреть его как возможного партнера, чтобы насолить Дани Алону. Мэди замолчала. Мысли их обоих на мгновение соприкоснулись в ином времени и пространстве.
      - Тот что-нибудь передал Алону?
      - Нет. Точнее, не знаю. Я гуляла в парке. Они сидели в кафе...
      - Ты не знаешь маршрут заказчика в Израиле? Не говорили?
      Она помотала кукольно-белой головкой.
      - Наверное, Иерусалим...
      - Я бы хотел знать, как только клиент здесь появится...
      - Я постараюсь, Юджин. Ты дашь мне номер мобильника...
      - Когда у него работа?
      - В двадцатых числах. Мы собирались в Эйлат, но теперь
      он не поедет...
      Стало ясно:
      " Киллер прибудет именно на православную Пасху..."
      Они стояли у входа во внутреннюю часть магазина, отгороженную куском темной нежно-бархатистой ткани. За ним предполагался интим, широкая софа, дополнительный кондиционер...
      Покупателей еще не было.
      Мэди что-то уловила в атмосфере пустого магазина. Она
      поставила ногу на стул, подтянув короткие штанишки, принялась
      поправлять колготки. Без сомнения, еще с десяток лет назад она смело могла первенствовать на конкурсе "Мисс Ашдод".
      " Сегодня уже нет..."
      Она тоже это поняла. Разогнулась.
      - У меня главная надежда на тебя, Мэди... - повторил Кейт.
      - Я постараюсь. Но тебе на всякий случай стоит заручиться помощью Бенци. Он знает больше меня...
      Юджин взгянул на часы.
      - Не знаешь, Бенци работает сегодня?
      - Нет. У него с утра было свидание. Какая-то тель-авивская шлюха, журналистка...
      Юджин Кейт увидел их обоих напротив Автостанции все на том же Проспекте, на фоне высокой - до пятого или шестого этажа - вогнутой стеклянной витрины, отливавшей в густую болотную зелень.
      Бенци и Мадонна отразились в огромном стекле вместе с
      пальмами, которые умещались в их натуральную величину, целиком, с подвязянными пучком верхушка..
      У Кейта екнуло сердце. Но разве он об этом не знал? Все самые красивые девки в их маленькой стране знали всех красивых парней. И путались с ними.
      Мадонна и Бенци тоже увидели Кейта. На Проспекте было
      по-прежнему малолюдно. Бенци ни о чем не догадывался. Лишь в последнюю минуту что-то заподозрил:
      - Не знаю, надо ли тебя представлять девушке...
      - Мы знакомы...
      Мадонна смотрела на обнаружившийся треугольник современно.
      Она даже обрадовалась встрече.
      - Ты на мотоцикле, Юджин? Захватишь меня?... - Вроде была даже непротив возможности сразу перелечь в другую постель.
      - К сожалению...
      - Тогда попробуем еще вариант... - Мадонна достала из сумочки пелефон. У меня был тут однокашник. Может подбросит... - Она отошла в сторону.
      Кейт тем временем перебросился несколькими словами с Бенци.
      - Ты будешь знать, когда к Дани Алону прибудет его клиент с Кипра?
      - Постараюсь.
      - Для меня это очень важно...
      - Хорошо, Юджин.
      Мадонна выключила пелефон.
      - Отлично. За мной сейчас заедут. Бай, ребята...
      Глава четвертая
      Святая Земля
      В Тель-Авиве прилетели непоздно.
      Тем не менее еще в самолете наступил час вечерней молитвы. Два пассажира бизнескласса - иудей и мусульманин - поднялись к одному борту. На иудее был белый с черными поперечными полосами и кистями по краям молитвенная накидка. И черная шапочка - кипа. Когда он кланялся, ноги его подгибались. Араб молился, на коврике, - стоя на коленках, отбивал глубокие поклоны...
      Мир переживал очередной вал иракского кризиса. Газеты писали о химическом и бактериологическом оружии, которое Саддам Хусейн за невозможностью направить на Нью-Йорк решил применить против "верного пса американского империализма на Ближнем Востоке"...
      В Аэропорту Бен Гурион не было где яблоку упасть. Масса приготовившихся к бодрствованию в ночи взрослых и детей, коляски с самыми маленькими...
      Кое-кто решил от греха подальше провести тревожные дни с пользой для себя в Амстердаме или Брюсселе...
      Быстро стемнело. В первые же минуты я увидел нескольких соотечественников.
      Они кого-то встречали и вскоре промчались в сторону терминала. На четырех машинах, с непременным, по отечественной привычке, бандитским "джипом- "чероки" впереди.
      Казалось, ничто больше не могло меня поразить в образе жизни моих соотечественников за рубежом. Ан нет! Печальный опыт последнего из наших бывшего бизнесмена, который пытался и тут вести дела по общепринятым в России меркам - осужденного и отбывавшего наказание в израильской тюрьме ничему их не научил.
      Длинная "ауди-100", "форд" телохранителей, какая-то "японка" с вновьприбывшими, "джип" со сканирующей техникой...
      И с воем, с визгом тормозов, сдирая покрышки...
      " Воруй, Россия!"
      Я не пошел к стоянке такси, купил русскую газету, направился к автобусу. Здесь ходили комфортабельные классные "мерседесы".
      Центральное шоссе Тель-Авив- Иерусалим этим вечером кипело. Было такое чувство, что вся маленькая страна не ляжет в эту ночь спать. В кромешной тьме, где-то далеко в горах, то и дело вспыхивали неожиданные пучки света. Машинные фары упирались в тщательно выскобленные дорожниками скальные породы вокруг. Знакомо закладывало уши - дорога шла вверх.
      Я думал о моей командировке.
      Итак, вслед за взрывом на шоссе Кайнаку, скорее всего, сделали предложение, от которого он не мог отказаться. Пользуясь своими связями, он должен был, обеспечить безопасную транспортировку этой новой продукции Завода...
      Водитель что-то сказал в микрофон.
      Оказалось, он хочет взять девушку-солдата, голосовавшую впереди на обочине. Никто не возражал. Солдатка устроилась на переднем сидении. С ней был автомат с металлическим прикладом и непременная тут тяжелая солдатская сумка со снаряжением...
      Мы погнали дальше.
      Сбоку показались разбросанные по долине просторные с
      плоскими крышами каменные дома. Я узнал Абу Гош,
      поселение наиболее дружественное среди изральских арабов.
      Дорога заканчивалась. И вот уже замелькали украшенные флажками яркоосвещенные, видные издалека автозаправки и сбоку выше городской район, как огромная ярко-освещенная электрическая клумба...
      "Welсome to Jerusalem"! - На огромном транспаранте.
      И еще - на выцветшем от времени полотнище уже на иврите - " Народ с Голанами!" - Лозунг, с которым правящий ныне блок партий, поддержанный большинством бывших соотечественников, пришел к власти...
      Меньше, чем через час я был в нашем офисе-квартире, включил телефон. Ожидая звонка Рэмбо, я включил радио.
      На русском шел обзор новостей, перебиваемый рекламой. Заголовки были тревожные. Мир стоял на грани третьей мировой войны, хотя не до конца осознавал ее опасность.
      Что касалось рекламы, то тут были все те же голоса. Приколы были тоже старые. Кроме, пожалуй, одного:
      Не ожидающий ничего путного унылый женский голос тянул
      безрадостно: "Сень, идем спать, уже поздно... Идем спать, Сень, уже час ночи..."
      Так продолжалось с минуту, пока не возник бодрый голос диктора:
      " Сень, обратись в клинику... - Далее следовало название и адрес. Полное восстановление потенции. Результаты с первого раза..."
      В газете которую я купил в Аэропорту, наиболее употребимым словцом был глагол "отказался". "Секретарь партии отказался явиться...", " Премьер отказался поддержать...", "Пресс-атташе отказался от слов, приведенных в его интервью..."
      В конце одной из полос я с удивлением обнаружил фамилию
      Кайнака. Израильский журналист назвал его лидером
      Солнцевской группировки, название которой ивритская пресса, не совсем поняв суть, перевела как "Дети Солнца".
      Звонок Рэмбо прозвучал внезапно.
      Шеф он задал пару общих вопросов, затем сразу перешел к делу.
      Оказалось, Кайнак что-то почувствовал или от кого-то произошла намеренная утечка информации...
      - После твоего отлета мне позвонил его доверенный человек.. Спросил, не могли бы взять на себя организацию безопасности Кайнака в Израиле. Об уровне риска, естественно, ни слова. Но почему? Может из израильской полиции шепнули? Чтобы облегчить себе задачу. А, может, кошка чует, чье мясо съела...
      - Действительно, странно...
      Кроме того Кайнак был не тот клиент, с кем хотелось работать. Чужой кутюрье с его неформальной сексуальной ориентацией, которого в последнее время мне пришлось охранять, был во много раз симпатичнее...
      - Я рассудил: мы все равно в этом задействованы... Короче, они
      уже внесли аванс. Кайнак будет ждать тебя завтра для переговоров...
      И это не все... - Рэмбо продолжил без паузы. - Мне вдруг
      позвонили с м е ж н и к и...
      В нашу бытность в к о н т о р е мы назвали так сотрудников
      Комитета госбезопасности. Теперь это должно было обозначать
      Федеральную Службу Безопасности - ФСБ.
      - Въезжаешь? Неожиданно возник один из зампредов. Я когда-то заседал с ним в одной комиссии в Думе. Формальное знакомство.
      Мы не имели дел с ФСБ, держались от них подальше.
      - А тут он позвонил. Спросил, когда следующее заседание комиссии. То-се...Ничего в общем не сказал. Я поначалу не врубился, зачем он звонил. Насчет даты заседания он мог поручить подчиненным...
      - Непонятно...
      - А сейчас понял. Это знак ! "Имеющий уши да слышит!" Нам дают понять, чтобы мы не удивились, если узнаем, что они тоже работают там, где ты сейчас. Чтобы не очень доискивались, откуда растут ноги... Понимаешь?
      Я понял главное:
      " Самолет с оружием, который не сегодня-завтра взлетит в Щитограде и возьмет курс на Чечню, находится под колпаком у ФСБ. Операция обречена на провал. Отправители и хозяева, которых я видел во время погрузки в аэропорту, ничего об этом не знают и козлом отпущения сделают Кайнака как не обеспечившего транспортировку груза..."
      Первым с утра объявился Юджин Кейт.
      - Шалом! Все в порядке? Мы сейчас к тебе приедем!
      Я не сообразил, о ком он. Может о своем шефе - главе Центрального отдела - по нашему, Управления по организованной преступности...Это могла быть и его подруга Мадонна, журналистка, а еще и другая, школьница...
      Юджин догадался о моем замешательстве:
      - С Биатрис. С той все конечно... Выходи, встречай!
      Юджин примчал на своей "ямахе". Сначала сверху, от центра, от Рехавии, донесся оглушительный треск - там словно взлетал мощный турбовинтовой " АН-12", который я недавно видел на взлетно-посадочной полосе в Щитограде...
      Через пару минут Юджин был уже у моего подъезда.
      - Как ты? - Он оказался один.
      - А Биатрис?
      - А-а... - Кейт махнул рукой. - сам знаешь... То косметика не та, то блузка. Если бы собирались на дискотеку, тут бы она не отлипла...
      Мы заговорили о деле тут же, у дома.
      - С чего начнем? - спросил Кэйт.
      - Кайнак хочет со мной встретиться. Я должен ему позвонить.
      - Проще всего. Вот пелефон.
      Я набрал номер. У Кайнака долго не отвечали. Потом трубку подняла молодая женщина.
      - Откуда вы?
      - Из Белокаменной... - Я объяснил, кто я. - Знакомый Игоря Венедиктовича звонил в наш офис в Москве...
      - Простите, как называется ваша фирма?
      - "Лайнс".
      - Одну минуточку. Сейчас узнаю, встал ли он.
      Очевидно, это была домработница.
      Вскоре она возвратилась:
      - Вы слушаете? Игорь Венедиктович просит вас заехать в
      первой половине дня. Оставьте номер вашего сотового...
      - Пожалуйста...
      Мы с Кейтом продолжили разговор. Мне хотелось скорее поставить точки над "I".
      - Это ведь заказ полиции на Кайнака! Не Шломи! Так?
      - Можно считать, я вас сосватал. Вы с Рэмбо ведь непротив?
      - Отнюдь.
      Я ввел его в курс дела.
      - Оружие, закупленное в Щитограде, Кайнак и его партнеры гонят не на Кипр...
      - Не на Кипр? А куда же!?
      - В Чечню. Бандитский бизнес... Лишних в нем не держат. Кайнака уберут, если дело выгорит. А, если нет, тем более.
      - Где это может произойти? Тут, в Иерусалиме?
      Я поделился данными записи разговора некоего генерала и "Максима" в азропорту Щитограда при погрузке пистолетов в АН-12.
      - Генерал сказал: " Макс, ты выйдешь из машины вместе с Кайнаком, а Кадет с Израильтянином в это время вывернут со стороны Луна-Парка..." Ты знаешь это место?
      - Тут недалеко... А что Макс или Максим?
      - " В Пасху там это пройдет незаметно..." " На расстоянии десяти шагов - для Кадета это как семечки..." Это сказал Генерал....
      Был канун Пасхи...
      Кейт с минуту обдумывал услышанное.
      - Выходит, нам надо держать под контролем Луна-Парк, перекресток Элиягу Голомб и вновьстроящегося шоссе... Эти идиоты склонны доводить свои планы до конца...
      Он оглянулся. Сквозная галлерея первого этажа, у которой мы стояли, была безлюдна. Он сунул руку за пояс.
      - На, возьми на всякий случай... - Он подал пистолет.
      Это была "Беретта" 951 "Бригадир" одного из первых выпусков - дульная часть ствола выступала из укороченного кожуха затвора.
      Я поблагодарил.
      - Будем считать, ты ее нашел и нес сдавать в полицию. И тут тебя задержали...
      Пистолетом я мог воспользоваться если бы жизни кому-то из окружающих или мне угрожала бы реальная опасность.
      - Погнали... - Он иногда разнообразил речь русским сленгом.
      Мы подошли к мотоциклу. Из багажника появился второй шлем.
      В считанные секунды мы взлетели на возвышенность Байт ва-Ган в объезд по старой дороге у отеля "Холиленд". Внизу открылся уже знакомый район многоподъездные, прилегающие к линии железной дороги, дома, наполненные многоголосым детским криком...
      За железной дороги, в парке, виднелась недавно собранная
      из металлоконструкций огромная эстрада с мощными ретрансляторами. Всюду между деревьями тянулись разноцветные флажки.
      - Мемуна, - не оборачиваясь, объяснил Юджин, - Праздник выходцев из Северной Африки. Завтра вечером тут начнется
      главный шум...
      - В православную Пасху...
      - Да. Но про нее они ничего не знают.
      За стадионом впереди тоже виднелось нечто новое. Мощное Колесо Обозрения, окруженное павильонами. Атракционы, качели. Целый автопарк грузовиков - коттеджи на колесах... Целый город.
      Я догадался:
      - "Луна-парк"...
      - Он самый. Завтра к вечеру тут будет огромное скопление людей. Тут только стрельбы не хватает...
      Мы были уже на на вершине Холма. По другую сторону внизу, простиралась строящаяся скоростная магистраль. На ней не было ни одной машины...
      - Это шоссе Менахем Бегин... - Все также, не оборачиваясь, крикнул Юджин. - Оно полностью готово. Но еще не открыто...
      Впереди от шоссе отходили боковые ответвления - по одному в каждый из темных зевов, пробитого в скалах туннеля. Выше поднимались уложенные уступами монолиты...
      Мы были уже на вершине.
      - Как? - Юджин кивнул на открывшуюся картину.
      Голубое, без единого облачка небо, серый асфальт скоростной трассы, рыжий цвет камня. И полное безлюдье.
      - Потрясающе...
      Мы оставили мотоцикл у отеля "Холиленд", спустились ближе, к вилле. Наши фигуры тут же возникли на экране или даже на нескольких экранах мониторов, нацеленных из помещения на окрестные улицы, потому что тут же из виллы появился мощный еврейско-украинского разлива амбал. С видимым безразличием, как бы не замечая нас, он остановился у ближайшей пальмы. Закурил.
      Подступы охранялись. Незаметно приблизиться к вилле, тем более войти в нее, было невозможно. На пасхальные эти дни Кайнак,
      скорее всего, пригласил дополнительное число охранников.
      Я не успел додумать до конца эту мысль.
      На моем мобильнике раздался звонок.
      - С вами будут говорить...
      Трубку взял сам Кайнак:
      - Я узнал, что вы находитесь тут, по соседству. Дело вот в чем... У меня могут неожиданно измениться планы. Поэтому... Не могли бы вы зайти ко мне прямо сейчас? Разумеется, один. Без вашего товарища...
      Я перевел его слова Кейту.
      - Конечно, сходи. Я подожду тебя в гостинице. В баре...
      - Постой, - я вернул "Беретту". - Так будет лучше...
      - Пожалуй.
      Кейт потопал назад, к отелю "Холиленд", где стоял мотоцикл. Я двинулся вперед, к вилле.
      Амбал, покуривавший у угла, видимо, получил указание насчет меня по рации. Он погасил сигарету, молча двинулся впереди.
      Мы прошли между двумя секьюрити на входе, один из которых тут же обследовал металлоискателем мою одежду...
      Сразу за входом начиналась лестница. Я только мельком, сквозь раскрытые двери, увидел огромный зал, он был пуст. Расставленные столики были не накрыты. Несколько мужчин - крутых новых русских - и столько же дам стояли кружком у окна. Кроме меня, тут не было ни одного в джинсовой паре, белых носках и кроссовках...
      Но мне было ровным счетом на это наплевать.
      У вас своя свадьба, у меня своя...
      Жизнь быстро сбила с меня честолюбивые устремления юности.
      Я стартовал без знакомств, без блата. Журналист без имени... Потом честный мент-фанат внизу, на з е м л е. Теперь частный детектив - из тех, кто ставит на кон против баксов свои жизни... Рискуют самым дорогим, что дается человеку всего один раз, как когда-то писал мало уже кому известный, кроме, может, никарагуанских и курдских партизан, советский писатель...
      Я не проводил ночи в престижных клубах и не заказывал коньяк
      "Paradis" по 100 баксов за бокал. Гости на вилле Канюкова были как раз из таких. Мне бросились в глаза туалеты дам, их косметика, прически. Но сегодня был Великий Пост, вечером они собирались на службу, трапезничать полагалось ее окончания...
      На втором этаже мой провожающий постучал в первую, сразу за лестницей, дверь. Тут же открыл.
      - Разрешите?
      Я попал в служебный кабинет хозяина.
      Кайнак сидел за столом - моложавый раскормленный. На нем была черная тройка, с бабочкой. Если бы не бабочка да еще отсутствие кипы, его можно было принять за одного из религиозных - харедим, каких полно на Бейт ва-Ган.
      - Добрый день...
      Сидевший напротив него другой гость -молодой, высокий - поднялся. Я уловил взгляд профессионала. В мгновение он подверг меня осмотру всего, с головы до ног. Я узнал его.
      "Максим", "Макс"...
      Я видел его вместе с Кадетом в Аэропорту Щитограда. Теперь я почти не сомневался: скорее всего, именно он был Недреманное Око, приставленное ФСБ к компании псевдо-кипрских промышленников, торговцев оружием. Он прибыл сюда с другими гостями Кайнака, которых тот встречал в аэропорту Бен Гурион, когда я прилетел.
      - Получилась накладка... - Обращаясь ко мне, Кайнак развел руками. Он был намеренно дружелюбен. - Обстоятельства изменились. Мы решили не прибегать к вашей помощи. Так что извини. Я украл твое время...
      " В последнюю минуту кто-то отсоветовал Кайнаку прибегать к помощи частной охранно-сыскной фирмы... - понял я и сразу догадался, откуда ветер. - ФСБ это совсем ни к чему!"
      Я ничем не выдал своего удовлетворения. Мне не очень-то хотелось находиться при нем. Такой мог запросто послать телохранителя за пивом. Кроме того у меня оставался заказ частной детективной фирмы, а точнее иерусалимской полиции...
      Кайнак пояснил:
      - Речь не идет о возвращении аванса, который внес мой доверенный в Москве. Твой прилет, моральный ущерб... Просто с этой минуты у "Лайнса" нет передо мной никаких обязательств...
      Так что...
      - Это вам решать.
      - У вас тут есть еще дела? - осведомился Кайнак.
      - Собственно, я уже их заканчиваю.
      - Тогда давайте на посошок...
      На подносе сбоку стоял графин, набор хрустальных рюмок.
      Хозяин виллы наполнил три из них.
      - За удачу!
      Предстоящий прием на вилле был посвящен заключительному этапу сделки с продажей оружия. Повидимому, АН-12 с пистолетами отбыл или с минуты на минуты должен был вылететь из аэропорта
      Щитограда. Известие об этом мог передать Максим. Вместе с
      приказом Генерала и Мадам отказаться от наших услуг.
      Все было, как мы и догадывались.
      После шумного, но вобщем-то безопасного взрыва на Бейт ва-Ган, Кайнак еще надеялся, что ему простят попытку кинуть партнеров и дадут безнаказанно выйти из дела...
      Кайнак, как и все, не знал своей судьбы.
      Не догадывался о киллере, в помощь которому уже подобрали бывшего офицера израильской полиции, а ныне частного детектива Данни Алона и даже успели перевести гонорар...
      - Когда вы улетаете? - Максим или как его там звали в действительности, взглянул на меня.
      - Еще не решил. А вы ?
      - Тоже.
      Больше мы не перемолвились ни словом.
      Я снова вспомнил про странный звонок Федеральной Службы
      Безопасности Рэмбо. О чем нас хотели предупредить? Чтобы мы вели себя скромнее и не высовывались? Рыцари плаща и кинжала, как правило, не бросали слова на ветер.
      - Завтра не обычный день... - Кайнак сделал глоток, отставил рюмку. Святая Пасха...Единственное в своем роде богослужение...
      Завтрашний маршрут их в Иерусалиме был ясен.
      " Старый город. Храм Гроба Господня..."
      Вечером я позвонил в Москву. Узнал последние новости.
      Генерал и Мадам, которых я видел в Аэропорту Щитограда, были уже в воздухе, когда в конце первого часа полета второй пилот АН-12 неожиданно получил приказ с Земли диспетчера Управления Воздушного Движения:
      - "Борту 11231 предлагаю произвести посадку в точке номер..."
      "Точкой" этой был военный аэродром в Астрахани. От экипажа кроме того потребовали перейти на связь с военным диспетчером аэродрома...
      До этого полет проходил нормально. Борт следовал по маршруту Щитоград-Слепцовск. Я представлял эти места:
      " Ингушентия - зона чрезвычайного положения"!
      В салоне самолета ничего не происходило. Его вели обычные гражданские авиадиспетчера Управления Воздушного Движения, которых, на которых рассчитывал Кайнак.
      На приказ с Земли прервать полет пассажиры АН-12 отреагировали бурно. Диалог был слышен с Земли:
      - Не имеют права! У вас есть пилотное задание...
      - Приказ диспетчера не обсуждается... - Это был пилот.
      - Мы заплатим полмиллиона баксов. Скажите, самолет захватил террорист...
      - Они поднимут воздух истребители!
      - По гражданскому самолету стрелять не будут!
      Тем временем пилот уже вышел на связь с военным диспетчером. Тот передал обычные данные, связанные с приземлением.
      - После заруливания следуйте за машиной сопровождения...
      Я поблагодарил дежурного "Лайнса", передавшего мне сообщение. Все стало на свое место.
      Ночью я читал роман Чингиза Абдуллаева "Тень Ирода",
      который мне еще в прошлый приезд прислали из иерусалимского магазина "Золотая карета". Книга прождала меня все это время.
      Я не уснул, пока не прочитал до конца.
      Журналист, принявший приглашение главного редактора приехать на презентацию с участием всего столичного бомонда, жалел, что позволил увлечь себя в столь шумное собрание...
      Легко представляемые сцены. Чистая публика... Не умолкающий ни на секунду главный редактор. В какой-то момент остановившийся рядом министр иностранных дел России. Главный редактор был ему не интересен, а вот на его собеседника он взглянул пристально. Уж он-то, в течение пяти лет возглавлявший самую секретную в России Службу внешней разведки, знал своих людей.
      Министр даже представился, чтобы услышать фамилию,
      которую герой назовет. Но и фамилия журналиста ни о чем ему
      не говорила.
      - Может быть, - спросил его Примаков. - Вы были когда-нибудь в Таиланде или Индонезии?
      - Нет, - тот еще раньше почувствовал, что ему будет задан именно этот вопрос и внутренне напрягся.
      - Странно, - вслух рассудил министр. - Я думал, что видел вас именно там. У меня был один знакомый любитель птиц...
      Войны спецслужб, болезненное перерождение людей...
      Как читатель я тащился от шпионских историй.
      Роману были предпосланы слова Октовиана Августа Цезаря
      "Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном"...
      Глава пятая.
      Пасха
      Рано утром, еще затемно, чтобы его слышал целиком иудейский, как во времена Спасителя, Иерусалим, по евангельской традиции, трижды, громко, прокричал петух. А с минаретов в арабской деревне Беит-Цафафа уже начала разноситься утренняя мусульманская молитва...
      Под окнами по незатихающей Элиягу Голомб с ревом проносились машины. Я выглянул в окно.
      Наступающая православная Пасха вне древних стен Старого
      Города, нигде, кроме нескольких христианских храмов, не
      чувствовалась. В районе спортивного стадиона - в Луна-парке опробывали иллюминацию огромного Колеса Обозрения.
      Я снова связался с "Лайнсом".
      Посадка АН-12 на военный аэродром в Астрахани была произведена в принудительном порядке. Срочный вылет двух истребителей- перехватчиков был отменен в последнюю минуту, когда пилот сообщил о том, что идет на посадку...
      По имевшимся у Федеральной Службы Безопасности данным,
      на борту приземлившегося лайнера находилось не менее десятка
      тысяч единиц спортивного оружия, аналога боевого пистолета
      системы Макарова, переправляемого в Чечню...
      Совместная операция ФСБ и милиции под кодовым названием "Набат" была санкционирована на самом высоком уровне.
      Все происходило строго по отработанной схеме.
      На территорию военного аэродрома была тут же введена штурмовая группа. Второе и третье кольца оцепления обеспечивали военные.
      После посадки прибывший АН-12 еще долго двигался по взлетно-посадочной полосе за военной машиной, на заднем борту которой было выведено крупно: " Следуйте за мной!"
      Наконец, место стоянки было определено. В стороне, на краю заснеженного поля с простоявшими всю зиму остатками стерни, борт замер. После подачи к самолету трапа по матюгальнику поступила
      громкая команда:
      - Выходить по одному. С интервалом. Пассажиры выходят
      первыми...
      В двадцати пяти метрах между самолетом и аэродромными
      помещениями спецслужбы поставили мощный "КАМАЗ",
      прикрывавший штурмующих.
      Едва дверца самолета колыхнулась, поступил новый приказ:
      - Руки за голову...
      Первой на трапе показалась Мадам - президент фиктивной Кипрской фирмы "Тор Трейдинг ЛТД, закупившей пистолеты.
      Появление женщины должно было смягчить сердца штурмующих.
      Это произошло. Однако, лишь частично.
      - Двигаться к машине! - Был приказ.
      Едва она свернула за "КАМАЗ", натренированные мужские руки мгновенно сдернули с нее шубу, привычно провели по всем местам, где можно укрыть оружие. Более тщательный обыск ждал ее впереди...
      Группа захвата отыгралась на ее партнерах - Генерале, спустившемся следом, и двух секьюрити.
      Укрыться от ударов было невозможно - руки следовало
      держать за головой. Пережитое до начала операции
      выходило из штурмовавших с кулаками, с тычками высоких, со
      шнуровкой, тяжеленных десантных ботинок.
      Рэмбо, поддерживавший связь с Пензенским коммерческим центром "Авиабизнессервис", осуществлявшим доставку груза, узнал о насильственном прерыве полета одним из первых...
      И почти одновременно обо всем стало известно "Российско
      кавказскому диалогу". И уже этой пасхальной ночью в Старом
      Городе, в центре Иерусалима, Кайнак больше не мог считать
      себя в безопасности...
      Весь день я отсыпался и вышел из дома под вечер.
      Было еще светло. Розовая иерусалимская плитка на зданиях проступала отчетливо, как всегда, когда в межгорье спускался нагретый за день воздух. Мой путь лежал в Старый Город.
      Я снова выбрал прохладный иерусалимский автобус. Народу в нем было немного. Тощий в шляпе и в сюртуке хасид,с пейсами, с тонкими, в черных чулках, ножками, всю дорогу читал молитвенник.
      Две девчонки из военной полиции - темнозеленые береты,
      просунутые под погоны, комбинезоны, металлические приклады
      автоматов - о чем-то болтали, поджав под себя ноги в брючках.
      На Кинг Джордж пассажиры вышли. К Яффским воротам, я
      приехал один. Был час равновесия света, падавшего на предметы и отраженного ими. В такие минуты бывало всегда особенно тревожно и зыбко, и я чувствовал, как скулит сердце.
      На площади у Яффских ворот людей было мало.
      Христианские паломники должны были появиться гораздо позже. Их сегодня должно было быть много. Из автомата напротив полупустой кофейни "Самара" я позвонил Юджину Кейту. Он находился в районе "Луна-парка".
      - Как у тебя? - Спросил я.
      - В порядке...
      Было плохо слышно. Вместе с голосом детектива в микрофон
      влетели звуки оглушительного рока.
      - Из Ашдода нет новостей?
      Кейт постоянно поддерживал связь с офицером полиции, с Бенци. Тот надеялся помочь себе - сдав Всеизраильскому Штабу полиции своего приятеля Дани Алона вместе с прилетающим киллером.
      - Российский гость пока не появился.
      - А что сам Дани Алон?
      - Ждет. Никуда не отлучается.
      - Ты уверен, что тебе поступит знак?
      - От Бенци? Уверен.
      - А как в "Луна-парке"? Много людей?
      - Чрезвычайно.
      - Я у Яффских ворот.
      - Будь осторожнее. Там все может произойти.
      Крутым спуском пустого арабского рынка, я вышел к боковому проходу. Где-то близко задушливо лаяла собака. Уличное освещение не было включено. Часть лавок еще работала. Воздух был полон запахами мускатного ореха, тмина, таинственных пряностей. То в одном, то в другом конце длинного ряда палаток с грохотом опускались металлические жалюзи...
      Я свернул и оказался на открытом пространстве. Вокруг не было ни души. Но я чувствовал себя спокойно. За поясом у меня была "Беретта" 951 "Бригадир", оставленная мне Юджином Кейтом...
      От Храма Гроба Господня меня отделяли несколько десятков метров. Улица и площадь тут были тоже пусты. Только у крохотного, тускло освещенного арабского кафе два человека за столиком, низко склонились над шахматами....
      - Руси!.. - Позвал меня хозяин кафе, когда я пересекал квадрат падающего из дверей света. Потом добавил на ломаном русском. - Иди сюда. Карашо...
      Мою принадлежность России он определил мгновенно и точно, несмотря на то, что на мне не было ни одной нашей тряпки.
      Впереди показалась Святая святых Христианского мира - Храм Гроба Господня. Я вошел. Простоявший в его нынешнем виде никак не меньше восьми веков - огромный, не охватываемый снаружи глазом, Храм был в большей своей части еще пуст, слабоосвещен,
      сумрачен.
      Я пригляделся к молящимся. Мне не хотелось пасть случайной жертвой разборки... Несколько десятков женщин, туристы из славянской Европы. Среди мужчин я не увидел никого из тех, от кого могла исходить угроза. Лица паломников были отличны видны в свете свечей, которые каждый держал перед собой...
      Народ прибывал.
      Внезапно я увидел своих бывших клиентов. Наших было не менее двух десятков, включая телохранителей. Растиражированные типы новых русских, какими их любят показывать в теленовостях и различного рода журналистских расследованиях...
      Плечистые, аккуратно подстриженные, в белоснежных сорочках, костюмах от модных фирм, безумно дорогих галстуках они двигались от входа к часовне над Гробницей Господней.
      Молитва должна была скоро начаться.
      Я обошел часовню и снова увидел всю компанию. Кайнак снял нательный крест, вместе с массивной золотой цепью, положил на Камень Помазания. Опустился на колени. По обе стороны мраморной плиты, на который, по преданию, было уложено снятое с креста тело Спасителя для умащения ароматическими веществами, преклоняли в эту минуту колена, только свои - из тех, кого я видел на вилле.
      Кайнака окружали секьюрити. Тут же находился и Максим, вроде бы доверенное лицо Генерала и Мадам, а, в действительности, человек ФСБ...
      Вместе с несколькими телохранителями Максим сдерживал нажим других паломников, стремившихся к Священному Камню.
      ФСБшник заметил меня. Задержал взгляд. Мне показалось, он хочет что-то сказать...
      Пользуясь теснотой, я приблизился. Встал позади.
      Он передал мне записку. Я незаметно переправил ее в карман.
      Не оборачиваясь, он явственно произнес:
      - Позвоните по этому телефону. Скажите на английском: Макс будет на час раньше...
      Итак, теперь я точно знал человека, который был внедрен
      Федеральной Службой Безопасности России в группировку, поставлявшую пистолеты на Северный Кавказ.
      Агент "Максим" - или как его в действительности звали
      выполняя преступные планы группировки, по заданию ФСБ выхолащивал их, искусно создавая нежелательные братве ситуации.
      Он устроил взрыв на Бейт ва-Ган, наделавший много шума, но не имевший трагических последствий. Отбывая из Иерусалима, он намеренно через ветерана ливанской войны рыжего Бецалела организовал утечку информации на радио "Коль Исраэл" и израильская полиция узнала о предстоящей бандитской разборке...
      Не исключалось, впрочем, что все это было результатом
      сговора спецслужб обеих стран - ФСБ и Шабака. Из корпоративных соображений разведки старались без необходимости не создавать друг другу лишних проблем...
      Сегодняшняя задача агента была из сложных.
      Действовать от имени ФСБ он не имел права и в случае ареста израильской полицией должен был скрыть свою принадлежность к российской спецслужбе.
      В качестве человека мафии он обязан был содействовать
      прибывшему из Москвы киллеру, а как сотрудник ФСБ всеми сила
      ми воспрепятствовать разборке. В случае разоблачении ему грозила пуля того же киллера...
      В последнюю минуту он, повидимому, получил команду Москвы покинуть Израиль до начала разборки с Кайнаком. Для этого ему разрешили воспользоваться всеми имевшимися в его распоряжении средствами, включая помощь российского частного детектива из "Лайнса"...
      " Но как Федеральная Служба Безопасности узнала зараннее, что разборка произойдет именно в Пасху?"
      Ответ теперь напрашивался сам собой:
      " В ФСБ знали: братва разберется с Кайнаком, как только
      выяснится, что он не обеспечил свободный пролет в Чечню. Дата отправки была известна. В том, что ему не дадут сесть в
      Слепцовске у ФСБ, сомнений не было."
      Я был уже на выходе из Храма. Телохранители Кайнака, когда я проходил мимо, напряженно смотрели по сторонам. Выходя я резко обернулся. Как пелось в шлягере: " ... Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я..."
      Все, кто только что напряженно озирались вокруг, смотрели мне вслед! В случае покушения на Хозяина, с какой бы стороны оно не произошло, эти ребята, в первую очередь, отыгрались бы на мне...
      Я вышел из Храма. Полицейские уже контролировали вход. В любой момент тут могли начать проверку оружия у паломников...
      Я прошел к телефону-автомату у Яффских ворот, на площадь
      Старика Хаттабыча, набрал номер, полученный от ФСБшника.
      Семизначный номер оказался знакомым. Мне его сообщил Юджин. Это был телефон Бецалела, того, что звонил Мадонне на радио "Коль Исраэл".
      - Хэлло...
      Я поднес к губам платок, на случай, если разговор записывала полиция. Передал просьбу ФСБшника. Абонент не переспросил, не задал ни одного вопроса.
      - Thanks.
      - Ваy.
      "Спасибо"- "До свиданья"... Я повесил трубку. И сразу на моем мобильнике прозвучал вызов. Меня разыскивал Кейт:
      - Позвонила Мэди...
      Вокруг него постоянно вертелось несколько блядей. Я начал
      путаться в именах. Он объяснил:
      - Подруга Дани Алона... Бенци тоже подтвердил. Человек из России, которого мы ждем, он уже здесь, в Израиле. Он и Дани выехали из Ашдода в Иерусалим...
      - Ты далеко?
      - В Луна-Парке, тут тысячи машин. Подтягивайся сюда...
      - Приметы гостя есть?
      - Высокий, молодой, белый. Точнее, бледный.
      Я знал этого человека. Я видел его на таможне в Щитограде вместе с "Максимом" во время погрузки пистолетов...
      - Это "Кадет"! Белесый!.. - Юджин не знал этого слова.
      - К сожалению, коллеги из наружки и х потеряли... - В голосе
      слышалась неловкость. - Как не говори, а за рулем Дани - бывший
      полицейский! Сейчас они уже, наверное, подъезжают...
      - Я еду к тебе. Что у н и х за машина?
      - "Дайатсу". Позвони от входа в "Луна-Парк". Я встречу. Только ничему не удивляйся. Я не один. Встретил подругу.
      - Мадонну!?
      - Нет, Биатрис...
      "Луна-Парк" обрушил в ночь беспредел сильнейших шумовых эффектов. Из всех мощных ретрансляторов неслась громоподобная непереносимая какафонией звуков. Огромная, высотой в трехэтажный дом, кукла - механический дикарь на входе - в шкуре, с дубиной в руке, ритмично разевал внушительных размеров пасть. Оттуда неслись пугающие звериные рыки.
      Это было прелюдией. Дальше со всех сторон слышалось уханье, стук, клекот, раскатистые вопли...
      "Под вечер американцы приехали с цирком..." - когда-то еще в первом классе, писал мой пацан, решив - не без влияния моих журналистских успехов - попробывать себя в прозе. Его рассказ назывался " З а е ц". Никогда больше он не написал ни строчки.
      " Под вечер американцы приехали в Иерусалим с Луна
      Парком... - написал бы я. - С переливающимися цветными
      огнями, картингами, Колесом Обозрения и еще с десятком ориги
      нальных атракционов..."
      Вход был свободный. Но не для вооруженных людей. Страна, находившаяся, практически, в состоянии войны с соседями, была наводнена оружием. Трое секьюрити -в черных легких куртках с укороченными рукавами, которые носили тут местные охранники, перекрывали площадку перед входом.
      Я набрал номер пелефона Кейта. Он не ответил.
      Меня это не насторожило. Но мне надо было не только пройти самому, но и пронести "Беретту".
      Охранники действовали выборочно, используя металлоискатели.
      На иврите и на английском они интересовались:
      - Нэшек? Arms? - "Оружие?" - В одном из секьюрити я угадал своего бывшего соотечественника, двинулся к нему: " если поймать взгляд, он, определенно, не взмахнет металлоискателем..."
      - Нэшек? Arms?
      - Увы, мой друг!.. - Я развел руками.
      Наши глаза встретились. Охранник увидел мой сваленный еще в детстве, нос, фиксы в верхней челюсти.
      - Откуда? - спросил он.
      - Москвич.
      - Я из Днепра. Давно здесь?
      - Два дня.
      - Ты даешь... - Говорить нам не дали. Сзади все подходили люди.
      - Удачи...
      Вокруг у входа была арабская молодежь - девушки в длинных платьях все, как одна, в белых платках. На черноголовых парнях не было кип...
      Я достал мобильник, снова набрал номер. Послышались гудки. Ответил незнакомый женский голос, что-то отстраненно- быстро произнес на иврите. Я догадался: сотовый Кейта отключен...
      " Может Кейт находится поблизости от киллера, и не может ответить. А, может, ему предложили отключить мобильник?!"
      Несколькими минутами назад, сотовый явно был включен, но
      Кейт не ответил. Не помешал ли ему мой звонок и не тогда ли он
      отключил мобильник...
      Теперь у меня не было связи ни с одним из полицейских...
      Юджин столкнулся с подружкой у атракциона "дискавери".
      Биатрис была вместе со стайкой таких же, как она, девонок
      школьниц, любительниц острых ощущений и сорви-голов.
      Только что их, привязанных к креслам, раскручивали на высоте четвертого этажа. Они падали вниз почти до земли и тут же неслись назад, крутясь через голову, через спину, подряд и многократно.
      Школьницы накричались до слез. Крик, и кружение еще
      жили в каждой из них, и, сойдя с "дискавери", они все
      поджимали коленки и висли друг на дружке.
      Биатрис повисла на Кейте...
      Девочка выглядела весьма экстравагантно. На ней был узкий костюмчик из тягучего блестящего материала, похожего на кожу, который натягивался на каждую выпуклость. Полы пиджачка были высоко обрезаны. Под ним мелькал смуглый девичий животик.
      - Пойдем с нами... - Она держала Кейта за руку. - Мы
      решили попробывать все!..
      Рядом взлетал в воздух яркоосвещенный вагончик с самыми
      бесстрашными. Иллюминированная клетка поднималась метров на
      двадцать вверх и там застревала, перевернувшись. Вниз, из карманов, летели монеты, расчески, даже бутылки с водой...
      Атракцион назывался "торнадо".
      - Я занят, Биатрис.
      - Ну, Юджин! Я прошу...
      - Никак. Мне надо встретить одного человека...
      - Юджин...
      Она потянула его за атракцион. В темноту. Тут были припаркованы грузовики, домики на колесах - походный городок "Луна-парка".
      - Ты куда...
      - Ну, Юджин! На секунду...
      Ей удалось втянуть его в тень, прижаться. Она вся дрожала. Кейт приподнял ее. Она повисла, обхватила ногами его колени. Подруги, которые были с ней, куда-то разбежались.
      Сбоку начинался прилавок одного из атракционов, который
      пользовался наибольшим успехом. Полки сверху до верху наполняли призы - видеомагнитофоны, телевизоры, транзисторы. Ниже, на прилавке, были установлены небольшие столбики. Любой из призов можно было выиграть и тут же немедленно получить. Для этого требовалось набросить на столбик кольцо, диаметр которого был шире столбика максимум на сантиметр.
      У прилавка было светло, оживленно. Там, где Биатрис
      страстно прижалась к Кейту, была темнота.
      И вдруг...
      - Arms!.. - услышал внезапно Кейт из-за спины.
      "Оружие..."
      - Quickly! - "Быстро"!
      Английский язык неизвестного был с сильным иностранным
      акцентом. Юджин Кейт не мог определить, с каким именно.
      "Российский киллер..."
      В ту же секунду он почувствовал прикосновение металла к
      шее сзади. Это был ствол. Кейт замер. Не отнимая дульного
      среза от шеи полицейского, неизвестный провел рукой по его
      одежде, выдернул пистолет, который Кейт, как большинство его
      коллег, держал сзади за поясом. В кармане на груди, у него
      был второй пистолет и Кейт не запаниковал.
      Теперь он мог осторожно обернуться.
      Высокого роста, светлолицый. Половину лица закрывали
      темные очки. Юджин Кейт видел этого человека впервые.
      В это время Биатрис открыла глаза...
      Пронзительный вопль ее потонул в царившем вокруг грохоте, в криках посетителей, висевших в этот момент в воздухе вниз головой в "торнадо" и "дискавери"...
      - Shut up! - "Заткнись!" - Киллер перевел пистолет с Юджина на Биатрис. - Keep silence! - "Молчи!" - он испытывал дефицит английских слов.
      Теперь он держал на мушке Биатрис. Чтобы не кричать, она обеими ладонями зажала себе рот. Юджин отпустил ее, чтобы освободить руки.
      - Пелефон! - приказал киллер. Он показал на боковой прилавок.
      Юджин положил мобильник, и киллер тут же взял его свободной
      рукой . Затем он показал стволом на второй выход из "Луна-Парка", у которого стояла машина.
      - Forward...
      Кейт оглянулся. Это была "дайатсу". За рулем сидел Дани Алон. Видимо, бывший полицейский и указал на него киллеру.
      Внезапно у прилавка с телевизорами закричали. Тут неожиданно увидели человека с пистолетом. Поняли, что происходит. Биатрис хотела бежать. Но киллер направил ствол Юджину в лицо и внимательно следил за ней.
      - Forward...
      Биатрис послушно сделала несколько шагов к машине. Киллер снова шевельнул стволом, теперь он уже приказывал Кейту:
      - Tu the car!
      "В машину!"
      Кейта я не встретил, хотя прошел весь "Луна-парк".
      Площадь атракционов оказалась не особенно велика. Весь
      обслуживающий перонал - человек двадцать - были похожи один
      на другого, как если бы родились от одной американской мамы
      - беспородной, скуластой, с серыми глазами.
      Дети получились именно такие - подчеркнуто бесцветные,
      на одно лицо - в одинаково вылинявших майках, шортах,
      обрезанных джинсах.
      Кроме трех-четырех атракционов с кувырканием на высоте,
      ничего особенного устроители не привезли.
      Можно было попытаться выигать один из телевизоров, которыми были забиты полки киоска, у которого я остановился. С выигрышами дело тут обстояло плохо. Накинуть кольцо на столбик было совершенно невозможно. Я заметил, как человек из обслуги - видимо, старший - приказал другому убрать под стойку одно из колец, которое показалось ему чуть-чуть шире в диаметре...
      И в этот момент я услышал крик.Он раздался очень близко. Я заглянул в темноту.
      Юджин Кейт стоял ко мне спиной.
      От него по направлению к выходу из "Луна-парк" уходила Биатрис - она уже не кричала, только судорожно, обеими руками, закрывала себе рот. Чуть сбоку возник мужчина - высокий, в темных очках, закрывавших верхнюю половину лица очках. Он держал Кейта на мушке...
      Пролетавший над нами вагон-клетка с орущей молодежью швырнул в нашу сторону косой отблеск огней. Мне бросилась в глаза белесость щек террориста, они словно были покрыты светлым пушком. Сам он показался мне гибким, натянутым, как лук. Верхнюю губу его рассекал небольшой шрам. Казалось, человек улыбался.
      Я узнал его. Это был Кадет.
      Киллер держал Кейта на мушке...
      - Стой! - крикнул я по-русски. Рванул из-за пояса "Беретту".
      Оружие я получил именно на такой случай. Но стрелять было нельзя вокруг стояли люди. Российской милиции не разрешено применять огнестрельное оружие в толпе. Насчет израильской полиции я не знал...
      Зато у киллеров во всем мире с этим не было проблем.
      Кадет чуть повернул руку с пистолетом. Теперь мушка была
      где-то в средине, между Кейтом и мной.
      Какой-то израильтянин сунулся в темноту и теперь застыл,
      открыв рот: - Ма кара?! -"Что случилось?!"
      - Яв адарик! - крикнул я ему.
      Он ничего не понял. Да и не мог понять. Фраза всплыла из самой глубины памяти. Все перемешалось. Это был цыганский язык, который я учил когда-то очень давно будучи опером по борьбе скражами крупного рогатого скота...
      Я просил помощи...
      Кейт воспользовался мгновением, прыгнул за прилавок, на
      который накидывали кольца. И в ту же секунду киллер оставил Кейта, бросился к "дайатсу", которую я вначале не заметил...
      Я еще мог бы его догнать, если бы неожиданно сам не ока
      зался на мушке. На меня смотрел другой черный ствол. Его нацелил парень из Днепра - секьюрити, который перекинулся со мной несколькими словами на входе.
      Мой бывший соотечественник держал ствол - как не держат
      у нас - двумя руками...
      - Клади пистолет на землю перед собой. Чуть что -сразу стреляю... Приказал он на русском.
      "Дайатсу" отъехала на наших глазах. Я нагнулся, положил "Беретту" на асфальт. Кадет помахал мне рукой из машины.
      - Привет! - Нас было трое - я, он и охранник из Днепра - говорившие по-русски.
      К глубины парка к нам уже бежали полицейские. Израильтянин, к которому я обратился по-цыгански, меня понял. Вызвал помощь. Он бы взял в толк даже обратись я к нему на суахили.
      - Теперь руки за голову... - скомандовал мне секьюрити.
      Я поднял руки. Неизвестно, чтобы еще сделал бы со мной хлопец из братского Днепропетровска, но Юджин Кейт с хода снял меня с
      крючка. Что-то крикнул. Я заметил жест хлопца. Понял, что могу
      поднять пистолет...
      "Дайатсу" с заложницей и киллером, с Дани Алоном за рулем уже
      гнала прочь от стадиона. Народ шарахался по сторонам.
      Мы побежали к мотоциклу.
      - Пелефон! - крикнул Кейт.
      Я передал ему его сотовый. На бегу он связался со своими.
      Данни Алон и Кадет могли избрать любой маршрут и даже припарковаться тут же, у стадиона, - мы не могли осмотреть весь транспорт стоявший вдоль улиц вокруг. "Дайатсу" словно растворилась среди многих десятков других машин.
      Но мне было известно место, на которое в аэропорту Щитограда Генерал указал киллеру. Место встречи , которое изменить было нельзя. Киллер должен был выйти на цель недалеко от перекрестка у Элиягу Голомб, рядом с несданным еще в эксплуатацию шоссе Менахем Бегин. В инструктаже Генерала, который тогда удалось тайно записать оно было указано точно...
      Неожиданно прозвонил сотовый. Юджина Кейта вызвал начальник Центрального отдела полиции округа.
      Мы уже гнали в сторону Элиягу Голомб. Заранее подключенная к шлему система связи позволяла Кейту разговаривать, не отрывая рук от руля. По обрывкам фраз по отдельным словам я примерно представил о чем шла речь.
      Начальник Центрального отдела был удовлетворен оперативной обстановкой. Ночь православной Пасхи в Иерусалиме проходила наредкость спокойно. Информация о предполагаемой разборке на Пасху не подтверждалась. Российский бизнесмен, его семейство, друзья, телохранители покинули Храм, не дожидаясь окончания Всенощной...
      Начальник Центрального встревожился лишь, когда ему доложили, что одна машина из сопровождения Кайнака и ее водитель исчезли.
      - Как? Почему?!
      Речь наверняка шла о ФСБшнике.
      - Я дал команду в Аэропорт перекрыть въезд. Кроме того...
      - Еще что-то?!
      - Исчез этот Чокнутый. Рыжий... Бецалел! Оставил включенным телевизор. Зажег на кухне свет. Ребята понадеялись. А он слинял!
      Стало ясно: после моего звонка Бецалел схода отвез Максима в Аэропорт. ФСБшник свалил по заграничному паспорту Бецалела первым же отлетавшим в Европу самолетом. Израильский даркон позволял обходиться без въездных виз.
      ФСБшник снова нарушил планы покушения.
      " Никто не остановит кортеж Кайнака в условном месте, не выведет хозяина виллы под пули киллера..."
      - А где Кайнак и остальные? - крикнул Кейт.
      - По дороге на Бейт ва-Ган...
      - О кей!
      Мы были уже у перекрестка.
      Впереди показалась "дайатсу" и одновременно кортеж Кайнака. Не было только Максима, который договорился с Кайнаком заглянуть в Луна-Парк. Ситуация изменилась...
      У Кадета должног быть вятянулась физиономия, когда он увидел, как машины, не замедляя скорости, машины прошелестели в нескольких десятках метрах и свернули в сторону, вверх, на Байт ва-Ган. Это был облом. Фашла, как говорят израильтяне... Моя миссия на этом закончилась, остальное принадлежало сделать полицейским.
      И почти одновременно Кадет и Дани Алон увидели "ямаху" Юджина Кейта. Ни частный детектив, ни киллер не ожидали, что их будут преследовать на мотоцикле.
      "Дайатсу" с хода рванула к строящейся скоростной трассе. Движение тут было закрыто. Въезд загораживала символическая оградка с короткой надписью на иврите и английском. Машина легко сбила ее. Проскочила вперед. Юджин Кейт не замедлил резко переложить руль. Рванул следом. Мы едва не пропахали по асфальту...
      Это нас, возможно, спасло. Впереди, из "дайатсу", разда
      лось несколько выстрелов...
      Позади не было видно ни одной полицейской машины. Да они
      и не рискнули бы ринуться под "кирпич". Их завывания слышались далеко позади...
      - Ты где, кстати? - поинтересовался полковник в трубку.
      До него вдруг дошло, что доносящиеся помехи и грохот могут происходить не по причине окружающего транспорта, а в виду перемещения самого Кейта.
      - На новой трассе между Элиягу Голомб и Рамотом...
      - Менахем Бегин? Там же натыкана техника, трубы...
      - Вижу впереди "дайатсу" с киллером. Они гонят к туннелям...
      Начальник Центрального отдела выругался, бросил трубку.
      Кейт повернул голову:
      - К выездам из туннелей теперь наверняка бросят патруль
      военной полиции...
      Крупнейшее инженерное сооружение в звукоизолирующем жолобе, с тремя туннелями, с парящим мостом и тихим асфальтом, должно было открыться только через пару месяцев.
      "Дайатсу" виляла между оставленной строителями техникой.
      Застывшие могучие "картпиллеры", трактора, разложенные тут и
      там запасные части, инструменты...
      Дани Алон гнал, как профессиональный гонщик. В какой-то момент
      "Дайатсу" вдруг взлетела на боковой бруствер. Мне показалось, она прочертит бортом по оставленному на обочине трактору...
      Встречная трасса была пуста, но пространство между обеими полосами заполнял строительный мусор, камни, техника.На фоне неярких огней впереди показались черные зевы. Вслед за "дайатсу" мы словно влетели в темную трубу...
      Туннель был широк. Слабо освещен.
      По обе его стороны виделись вделаннные в бетон металлические шкафы. Шкафы были сквозные. Их вторые дверцы выходили в соседние туннели, предназначенные для движения в обратном направлении. Вдоль бетонной стены были прикреплены телекамеры, они еще не работали...
      Внезапно "Дайатсу" впереди замерла. В конце туннеля мелькнул свет. Там стояли "джипы", перегородившие путь. Полицейские что-то заорали, послышались выстрелы...
      Кейт резко затормозил. Мы соскочили с мотоцикла, побежали к машине. Дани Алон был еще на месте. Кадет успел оставить "дайатсу". Слинял. Ловить его была не моя задача. Я не служил в израильской полиции...
      Кейт метнулся к одной из дверц в бетонной стене, распахнул ее, поднял зажатый обеими руками пистолет.
      Стрельба, как по команде, прекратилась. Кадет показался из проема, поднял руки - белесый, с неизменной улыбкой. Пистолет он уже успел выбросить. У киллера был вид игрока, для которого риск, деньги, девочки, своя и чужая смерть - все постоянно вперемежку, как спагетти в тарелке...
      Сбоку уже подбегали солдаты пограничной полиции.
      Бежавший первым - здоровый лоб - с ходу высоко выкинул ногу, пытаясь врезать Кадету в подбородок. Киллер подставил руки, провел прием. Пограничник крутанулся на бок, упал. Тут уже набегал второй. Намерения его были недвусмысленны. Третий...
      Все было знакомо - азарт погони выходил у них, как и у наших - всегда одним и тем же образом...
      На минуту Юджин Кейт оставил меня без внимания и здоровый
      тяжелющий ш к а ф, в форме сотрудника израильский пограничной
      полиции, бежавший последним, бросился ко мне.
      Своим видом и комплекцией он напоминал амбала Скорцени,
      который по заданию Гитлера руководил операцией по спасению Муссолини прямоугольное лицо, тяжелые плечи и руки...
      Я мог встретить его ударом ноги или достать пистолет - но тогда вся азартная, жаждующая схватки полицейская кодла бросилась бы на меня...
      - Юджин... - Заорал я. - Уйми своего идиота!
      Кейт среагировал во время. Израильский скорцени неохотно отступил. Он считал, что я тоже задержан, и просто нахожусь под защитой Закона, на который он и его коллеги, когда речь шла о террористах, привыкли класть...
      Мне следовало его опасаться. Сидевших в машине - Дани Алона и Биатрис - полицейские не тронули, они были свои. Дани Алон оставался с Кадетом до конца, потому что надеялся получить весь гонорар. Пока ему был вручен аванс и расчет еще предстоял.
      Бывший полицейский, заторчавший от украинской проститутки, Дани Алон и сейчас не пал духом. У него и здесь, в темном этом туннеле, нашлись знакомцы, такие же парни из Северного Тель-Авива. Породистый, с гладкой кожей он что-то объяснял бышим коллегам. Было легко догадаться: он просто выполнял заказ кипрского бизнесмена. Наверняка сказал, что тот взял его в заложники и под дулом пистолета заставил гнать в "Луна-парк", потом сюда...
      - Я сопротивлялся, тянул время...
      Будучи отчасти знакомым с израильской юриспруденцией я
      мог сказать заранеее, что здешняя полиция, которая, когда
      захочет, легко и коротко расправляется с новыми репатриантами, с этим типом, скорее всего, не захочет связываться. Санкцию на его арест ей вряд ли получить...
      Мы вышли из туннеля. Здоровый израильский скорцени в форме пограничника был с нами, он снова злобно взглянул на меня - недоумевал, почему я до сих пор не в наручниках.
      От машины вместе с полицейскими подошла Биатрис: короткие полы пиджачка школьницы открывали лезущий на глаза смуглый пупок... Биатрис что-то громко выговаривала полицейским. Казалось, она возмущается, демонстрируя двойной обрис пухлых девичьих губ. Впрочем, ориентироваться на здешнюю интонацию, не зная языка, было делом проигрышным...
      Полицейские неожиданно засмеялись. Биатрис описывала свои чувства в момент, когда ее взяли заложницей. Ей казалось, что она участвует в съемках крутого американского боевика...
      Мимо провели Кадета. Дани Алон дружески махнул ему рукой. Биатрис -тоже.
      Я полез в карман за сигаретами. И, как оказалось, опрометчиво. Идиот из пограничной полиции, бдительно следивший за мной, ничего не понял, но, увидев мелькнувшую у меня под ремнем "Беретту", рванулся вперед и все-таки достал меня своим тяжелым маховиком...
      Когда мы прибыли в полицию на Русском подворье, здесь было уже много людей. Юджин Кейт посадил меня в чей-то кабинет и после этого обо мне надолго забыли.
      Мафиозная разборка была предотвращена, дальнейшее оставалось спецслужбам обеих стран и Интерполу.
      У меня не было чувства одержанной победы, только опасение по поводу лимита своей удачливости. Так бывало каждый раз, когда удавалось обмануть смерть.
      В кабинете работал телевизор. Программа была посвящена какой-то из бывших колоний, находившейся на чрезвычайно низкой ступени цивилизации...
      Кабинет был непонятного назначения. Полицейские входили
      в него и выходили. Пили кофе. Болтали. Что-то вроде служебки при дежурной части. Юджина Кейта поблизости не было. Пограничники угрюмо поглядывали в мою сторону.
      Что-то подсказало мне, что еще до возвращения Юджина
      Кейта мне стоит предпринять кое-какие меры предосторожности.
      Из носа у меня снова пошла кровь. Козел этот все-таки врезал мне
      от души. Я поднялся, пошел в туалет.
      Религиозная дама -уборщица со щеткой-"лентяйкой", в шляпке и длинных одеждах, не поднимая глаз, вышла из помещения.
      Войдя в кабинку, я спустил воду в сливном бачке и, первым делом, перекрыл ее дальнейший доступ туда. Затем я достал из-за пояса "Беретту" и аккуратно платком удалил свои отпечатки пальцев на стволе и рукоятке. После этого мне осталось только обернуть пистолет туалетной бумагой и положить в бачок...
      Освободившись от оружия, я подошел к умывальнику, смочил
      платок. Приложил к переносью, постоял...
      Сбоку на стене виднелись свежие строчки на иврите и арабском, выведенные фломастерами, буквы одной, сбоку, показалась мне знакомыми. Но я уже спешил.
      В служебке меня ждали.
      Юджин Кейт был в обществе мордастого широкоплечего амбала
      - полковника, абсолютно лысого, с широкой неискренной улыбкой и огромными, как кокосовые орехи, кулаками. Мне показалось, что стоявший с ним рядом Кейт чем-то встревожен, хотя и старается это скрыть.
      Тут же присутствовал и пограничный скорцени. В любой полиции мира всегда найдутся махалы с кулаками, которые у них никогда не перестают чесаться.
      Он с хода указал на мой живот, туда, где еще несколько минут назад находилась засунутая за пояс "Беретта".
      Полковник что-то сказал, обратившись ко мне. Потом повторил то же на английском. Меня просили показать пистолет, о котором доложил пограничник-полицейский. Я поднял куртку, а затем и развел руки. Никакого оружия при мне не было.
      Попытка прижать Юджина Кейта, обвинив в незаконной передаче
      пистолета постороннему, не удалась.
      - О кэй! - Передо мной извинились.
      Начальник Центрального отдела окинул скорцени убийственным
      взглядом, дружески мне мигнул, пошел к дверям. Кейт ненадолго исчез. Он легко догадался, где могла находиться "Беретта".
      Я сел у двери на стул.
      По телевизору продолжался рассказ о первобытной цивилизации. Английская дама на экране пучила красивые кукольные глаза.
      - А теперь смотрите, как местные жители носят воду... - она улыбнулась. Поставила кадр.
      Где-то на краю Земли в забытом Б-гом и людьми поселке пожилая смуглокожая женщина несла на голове полный кувшин
      воды. Это было занятно и трогательно. На время я даже забыл, где я и почему...
      Полицейские допивали чай, расходились. Вошедший в служебку
      Кейт кивнул:
      " Все в порядке..." - "Беретта" была уже у него.
      На экране снова возникли кукольные глаза ведущей. Так было всегда. Одни умели носить воду в кувшине на голове, другие снимать их на пленку за этим занятием, третьи, не умея ни того, ни другого, ловко мололи языком и извлекали выгоду, демонстрируя способности тех и других.
      Кейт взглянул на часы, сказал по-русски:
      - Погнали...
      - Минутку...
      Я вернулся в туалет к заинтересовавшей меня надписи на стене. Здесь тоже - в туалете полиции на Русском Подворье в Иерусалиме, как в каждой уважающей себя конторе, в Нью- Йорке или в Москве, на стене имелось несколько скабрезных рисунков с надписями. С ними боролись - соскребали, зачеркивали...
      Одна из надписей, жирно выведенная фломастером, действительно оказалась на русском. Кто-то из моих соотечественников сообщил о своей судьбе:
      " 6 лет и 6 месяцев общего режима..." Чуть сбоку, у забранного решеткой окна, той же рукой было добавлено: " Не живи уныло!"