США имеют специальный завод, на котором можно ликвидировать до 2 тысяч боеголовок в год, а Россия эти работы пока может выполнять примерно в таком же объеме лишь там, где создавалось это оружие, - в Арзамасе-16 и в Челябинске-70. Наиболее узким местом здесь является отсутствие специальных хранилищ для извлекаемых урана и плутония. По Договору СНВ-2 уже к 2002 году необходимо сократить 4 тысячи ядерных боезарядов и к 2008 году довести количество ядерных боезарядов с 6 тысяч до 3-3,5 тысяч единиц. После устных договоренностей президентов США и России в октябре 2001 года придется сократить еще порядка 2 тысяч единиц ядерных боеприпасов. Правда, в России, на Урале, с помощью США строится уникальное подземное хранилище.
      Естественно, столь решительные шаги к сокращению ядерных вооружений были восприняты мировым сообществом с большим восторгом. Однако на практике оказалось, что выполнить эти обязательства в заданные сроки Россия не в состоянии. Важнейшей причиной является то, что когда разрабатывали и накапливали эти вооружения, никто не думал, что когда-то их придется снимать с вооружения и утилизировать. Тогда считали: кто владеет ядерным оружием, тот диктует миру политические условия. Думали лишь о естественной утилизации путем применения ядерного оружия. Сейчас приходится заниматься захоронением утилизированного ядерного оружия в могильниках на собственной территории, и оказалось, что это дорого.
      По данным газеты "Сегодня" от 20 января 1998 года, в арсеналах министерства обороны находится более 3 тысяч устаревших и потенциально опасных ядерных боезарядов, 125 атомных подводных лодок, 107 из которых - с невыгруженными ядерными реакторами, 40 тысяч тонн химического оружия, 23 твердотопливные ракеты, 411 жидкостных ракет, 87 тысяч тонн токсичного топлива. Если темпы утилизации останутся прежними, то к 2005 году количество этого хлама удвоится.
      Российская технология ликвидации атомных подводных лодок не связана с полным захоронением наиболее опасных элементов, осуществляется лишь их частичная утилизация. Из корпуса лодки вырезают три секции с реакторным отсеком по середине, герметизируют, заваривая, как бочку, спускают на воду и на плаву отводят на небольшое расстояние в места временного хранения, где и привязывают их к пирсу. Все остальное разрезают на металлолом примерно в течение двух месяцев.
      Сейчас совсем рядом с еще "неразделанными" подводными лодками заскладированы реакторные отсеки с наведенной радиоактивностью, период полураспада которой длится 80-100 лет. Ожидают, что когда-нибудь появится возможность снова поднять эти отсеки на стапели и вырезать их. Однако коррозия металла может гораздо быстрее разрушить и корпуса неразрезанных лодок, и корпуса вырезанных реакторных отсеков, что грозит экологической катастрофой не только в местах утилизации. Разделка одной атомной подводной лодки сейчас в России стоит 3-4 миллионов долларов.
      Схожая ситуация сложилась и в США, где также списано более 100 атомных подводных лодок. Но там, в отличие от России, проводится достаточно дорогая по стоимости, но глубокая утилизация таких кораблей, которая включает в себя полное уничтожение всей подводной лодки и в том числе активной зоны ядерного реактора, отработанного ядерного топлива и жидких радиоактивных отходов. Корпус ядерного реактора извлекается из лодки, и его захоронение осуществляется в специальной штольне в глубокой толще земли. Расчеты показывают, что процесс демонтажа и разборки атомных подводных лодок и ядерных боеприпасов, снимаемых с вооружения у договаривающихся сторон, займет 10-15 лет.
      Здесь возникает совершенно новая проблема, связанная с высвобождением огромного, может быть, избыточного для мирных целей количества высокообогащенного урана и особенно плутония. Известно, что использование в мирных целях оружейного плутония представляет сложную научно-техническую проблему. Еще несколько лет назад считалось, что плутоний необходимо хранить глубоко в земле. Но это не является решением проблемы, т.к. последующим поколениям придется все же избавляться от этого чрезвычайно опасного материала искусственного происхождения. Радиоактивный металл плутоний из числа тех сокровищ, которых может быть слишком много. С 1945 года ядерные и имеющие ядерную технологию державы произвели в промышленных реакторах около 1700 тонн энергетического плутония - одного из самых опасных для жизни и здоровья человека веществ. В результате сокращения ядерных вооружений в соответствии с Договорами СНВ-1, СНВ-2 только в России и США высвободится более 100 тонн оружейного плутония, и потребуется перевести военные ядерные реакторы в реакторы для сугубо мирных целей. Известно, что критическая масса оружейного плутония равна всего 7 килограммам, а для создания одного ядерного боеприпаса необходимо 3-4 килограмма оружейного плутония. Но до сих пор нигде в мире нет промышленной технологии обращения с ним. Даже в США, где имеется большое количество атомных электростанций, отработавшие свой срок тепловыделяющие элементы до сих пор просто хранятся на территории АЭС. Общенационального хранилища радиоактивных отходов там нет. Это добавляет проблем ядерным государствам. Плутоний - творение рук человеческих и созданный однажды, он остается в природе, как уже было показано, десятки тысяч лет. Затраты на его утилизацию чрезвычайно велики. Здесь должен быть решен широкий круг научных, технических, экономических и экологических проблем. Вполне очевидно, что не только безопасное его использование, но и прекращение производства и уничтожение его запасов уже стало задачей общенациональной важности.
      В последнее время в США родилась идея создать всемирное хранилище радиоактивных отходов на острове-атолле Уэйк, почти в центре Тихого океана. Остров находится примерно на равном удалении от США и России - ведущих ядерных держав мира. Здесь когда-то была база ВВС США, геология острова хорошо изучена, все необходимые технологии есть. Можно построить завод по первичной переработке отработанного топлива ядерных реакторов и создать глубокие шахты для захоронения отходов в прочных контейнерах. Думается, что Россия должна согласиться с таким предложением, т.к. она уже связана необходимостью решения проблемы своих собственных ядерных отходов. Кроме того, Россия заключила целый ряд соглашений о строительстве АЭС в Иране, Индии, Китае и сейчас усиленно борется за азиатский рынок. Но, по этим соглашениям, отработанное ядерное топливо должно возвращаться на переработку в Россию, что еще больше усугубляет эту проблему. В 1997 году Россия согласилась на совместный с США проект перевода своих реакторов военного назначения на мирные цели [22]. Но уже в начале 2000 года стало совершенно ясно, что этот проект связан не только с огромными затратами, но и с возможностью катастроф чернобыльского типа. В этой связи Россия приняла другое решение. Вместо преобразования активных зон реакторов - полностью закрыть их. Расчеты показывают, что на это потребуется примерно 230 миллионов долларов. США согласились оплатить значительную часть этих расходов. В качестве основного варианта ликвидации запасов плутония в мире рассматривается сжигание его в ядерных реакторах АЭС. В США имеются очень незначительные мощности по сжиганию плутония в составе специальных энергетических сборок в легководных реакторах, а в России используют для этого реакторы на быстрых нейтронах. Следует особо подчеркнуть, что только в России разработаны реакторы на быстрых нейтронах, которые работают именно на оружейном плутонии. С помощью этих реакторов можно, хотя и не так быстро, утилизировать накопленный плутоний. В процессе работы таких реакторов перерабатывается не только первоначально загруженный плутоний, но и полученная после его переработки новая ядерная продукция. Это позволяет замкнуть ядерный цикл в пределах ограниченной охраняемой территории и обеспечить ее экологическую чистоту. В таком реакторе можно выжигать все радиоизотопы плутония. Первый промышленный реактор БН-350 был построен более 20 лет назад в городе Шевченко (сейчас это территория Казахстана) на берегу Каспийского моря, который не только стал прекрасной экспериментальной базой, но и до сих пор обеспечивает город пресной водой. В "быстрый" реактор БН-350 загружали по 10 сборок с оружейным плутонием, в то время как сегодняшний потолок - 3-5 сборок в реакторе типа БН-600. Вместе с тем почти 15 лет работает реактор подобного типа БН-600 на Белоярской АЭС. Была также спроектирована Южно-Уральская АЭС уже с тремя блоками БН-800. Длительная эксплуатация реакторов подобного типа показывает, что за один год он дает выбросов в атмосферу столько же, сколько реактор РБМК -1000 типа чернобыльского за один день.
      Это значит, что стоимость имеющихся в России запасов плутония следует оценить выше стоимости всего золотого запаса. Речь идет об огромном национальном богатстве, которое, к сожалению, мы не используем и вынуждены искать способы избавления от него, как этого требуют от нас США. Конечно, Россия должна реализовать свою программу реакторов на быстрых нейтронах. Однако сейчас нет средств на строительство таких реакторов. И для ускорения этого процесса теоретически уже была исследована возможность массовой ликвидации ядерных (плутониевых) боеприпасов при подземных ядерных взрывах, хотя это не согласуется с Договором о запрещении ядерных испытаний. Для уничтожения, например, 20 тысяч ядерных боеприпасов, оказывается, требуется всего 4 подземных ядерных взрыва мощностью не более 100 килотонн. Сразу же после ратификации договора о ликвидации ядерного оружия можно будет только одним подземным взрывом утилизировать до 5 тысяч ядерных боеприпасов плутониевого типа, принадлежавших ядерным странам. Причем при уничтожении таким способом они спекаются и остекловываются, из чего практически невозможно будет извлечь ядерные продукты. Утилизация представляет собой процесс смешивания плутония с радиоактивными отходами АЭС с последующим остекловыванием специальным жидким стеклом. Образовавшийся пакет помещают в контейнер и проводят глубокое захоронение в подземных штольнях.
      Следует отметить, что США скорее всего и воспользуются методом захоронения плутония в остеклованном виде. Для применения этой технологии необходимо под эгидой ООН подобрать или создать удовлетворяющий все ядерные страны полигон, исследовать его геологические структуры и разработать меры по обеспечению безопасной экологической и сейсмической обстановки. Это технология международного крупномасштабного уничтожения ядерных боеприпасов в короткие сроки, при которой гарантируется факт уничтожения и создаются простые условия контроля. Таким способом можно быстро и относительно дешево уничтожать ядерные боеприпасы на любых этапах их создания, причем даже без их разборки, прямо в транспортных контейнерах. Кстати, таким же способом можно успешно уничтожать химическое и бактериологическое оружие.
      Россия может найти совершенно неожиданное применение сокращаемому ракетно-ядерному потенциалу (СНВ-2 и последующему типа СНВ-3) в целях доставки с помощью ядерных боезарядов, переделанных в ядерные двигатели, в сферу действия Земли близко пролетающих опасных астероидов. Материалы этих астероидов могут использоваться в космическом строительстве в интересах противоастероидной защиты планеты и ее устойчивого развития в новом тысячелетии, о чем шла речь в первой части книги. Однако, как ни парадоксально, наряду с этим в ряде государств параллельно идет и обратный процесс создания, может быть, и далекого от совершенства, но все же ядерного оружия. Они стремятся иметь его для противостояния своим традиционным региональным противникам. Для этих государств обладание ядерным оружием стало не только политически желаемым, но и технически реальным.
      Глава четвертая
      ПРИОРИТЕТЫ СТРОИТЕЛЬСТВА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ В УСЛОВИЯХ НАЛИЧИЯ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ
      Каждое ядерное государство, делающее ставку на ядерное сдерживание, фактически оказывается в плену собственного ядерного оружия, которое неизбежно тормозит развитие других видов и вооруженных сил в целом. Допускаются перекосы и даже грубейшие промахи в смене общегосударственных военных приоритетов военного и оборонного строительства. Ядерное оружие преподносится как наиболее дешевый способ обеспечения национальной безопасности, но на самом деле оказывается, что это чрезвычайно дорогой способ, и к настоящей безопасности государства это оружие имеет далеко не главное отношение.
      В плену собственного ядерного оружия
      В большинстве ядерных стран в качестве основного ответа на существующие и грядущие угрозы принимается стратегия "расширенного ядерного сдерживания". Да, у этой стратегии есть достоинства: она относительно простая, сохраняет "ядерный мир", базируется на имеющейся инфраструктуре и технологической базе. Но эта же стратегия имеет и недостатки:
      она достаточно дорогая, ею невозможно решать никакие задачи в войнах и конфликтах с применением обычных вооружений;
      она не может противостоять внешнему военно-политическому давлению и даже внешнему военному вмешательству;
      ею невозможно эффективно защитить союзников, которым угрожают военные конфликты или которые уже увязли в военных конфликтах;
      ядерному государству невыгодно поддерживать разоруженческую риторику, делать уступки на пути к безъядерной стратегии;
      делая ставку на "расширенное ядерное сдерживание", можно безнадежно отстать от других государств на целое поколение обычных войн;
      чем вероятней военная угроза для государства, тем меньше подходит ядерное оружие для ее сдерживания.
      Перечисленные недостатки подтверждают невозможность рассматривать ядерное сдерживание как оптимальную стратегию на все времена. Период времени, в течение которого осуществляется вынужденная ставка на ядерное сдерживание, должен быть непременно использован для разработки и реализации другой, приемлемой концепции вооруженной защиты страны и военного строительства.
      Разумеется, что, продолжая сохранять ставку на мощные ядерные вооружения и ядерное сдерживание, военное руководство любого ядерного государства будет вынуждено осуществлять это за счет других сил и средств, поэтому оно будет неизбежно наталкиваться на перекосы в общем строительстве вооруженных сил, что и приведет к крупным ошибкам в приоритетах их видов и родов войск. Ошибки в стратегии крайне негативно скажутся на всем военном строительстве и обойдутся государству гораздо дороже, чем упущения военно-технического характера. Похоже, что подобные причины уже привели к неудачам военной реформы в некоторых ядерных странах и мешают реализации приемлемой концепции строительства их вооруженных сил. Основные этапы и содержание военных реформ большинства ядерных стран подтверждают, что, как и в период "холодной войны", их вооруженные силы продолжают создаваться по устаревшей концепции - на базе стратегических ядерных сил и живой силы сухопутных войск - как основе для ведения вооруженной борьбы в локальных войнах и крупномасштабной войне при постоянной угрозе перерастания ее в ядерную.
      Хотя уже сегодня полностью меняется стратегия ведения войн нового поколения, по-прежнему, как и 20-30 лет назад, при обосновании структуры и состава вооруженных сил в некоторых суверенных государствах, те государственные лица, кому это доверили, продолжают делать ставку на то, что в войнах и вооруженной борьбе будущего станет фактически невостребованным:
      на ядерное оружие (если оно имеется);
      на крупные группировки сухопутных войск;
      на военные округа, группы войск, военные базы за пределами государства;
      на перевод боевых формирований на новую оргштатную структуру, но для участия в контактных войнах прошлого, четвертого поколения;
      на оперативные и стратегические резервы.
      Причем все это часто выдается как результат ряда крупных учений и тренировок стратегического уровня. Можно уверенно утверждать, что в ряде стран боевая и оперативно-стратегическая подготовка вооруженных сил топчется на месте, их продолжают готовить к прошлой контактной войне, а не к будущей бесконтактной войне. Вооруженные силы многих суверенных государств не отвечают современному уровню реальной военной опасности, новым геополитическим и геостратегическим реалиям, а фактически превращаются в складское хранилище всего того, что досталось им в наследство от подготовки к прошлым контактным войнам.
      Вместе с тем в ряде наиболее развитых в военном отношении стран сейчас уже реализуется совершенно иная концепция формирования военной силы - без опоры на живую силу. Создается весьма устойчивый потенциал безъядерных высокоточных сил, боевых систем, обеспечивающих успех в любых конфликтах и кризисных ситуациях на нашей планете. Об этой концепции шла речь в первой части книги. Здесь лишь следует еще раз напомнить, что совершенно по-новому рассматриваются механизмы ее реализации, включающие такие понятия, как дозирование и выборочность, массирование и длительность применения в зависимости от конкретных политических и военных задач в нужный момент времени, в любом регионе планеты, в любом государстве мира.
      Анализ концептуальных основ военных реформ, проводимых в ряде суверенных государств, образовавшихся после развала СССР и распада Варшавского Договора, показывает, что в них пока не проявляется интереса к уже идущей полным ходом подготовке наиболее развитых в военном отношении стран к новому, шестому поколению безъядерных войн. Эти войны даже при наличии ядерного оружия (уже на рубеже 2007-2010 гг.) скорее всего будут вестись не крупными группировками наземных сил и средств, а бесконтактным способом, т.е. массированным применением высокоточных средств различной дальности действия.
      Что касается геостратегического положения Российской Федерации, то она в силу обстоятельств, связанных с развалом Советского Союза, оказалась достаточно удалена от стран Западной Европы, которых длительное время относила к вероятному противнику. Даже если учесть, что союз НАТО уже значительно продвинулся на восток, Россия пока находится как бы за двумя буферными зонами государств: первая зона из государств, ранее входивших в социалистическое содружество и в Варшавский Договор (Болгария, Румыния, Словакия); вторая - из государств, входивших в Советский Союз (страны Балтии, Белоруссия, Украина, Молдова).
      Во многом новые условия сложились для России и на других направлениях - на юге, юго-востоке и т.д. Существенно сократилась протяженность морского побережья на западе и юге России, однако она по-прежнему имеет выход в двенадцать морей и три океана. Практически со всеми соседними государствами Россия имеет добрососедские отношения. Правда, есть некоторые небольшие соседние страны, которые выдвигают территориальные претензии, что в целом не влияет на безопасность Российского государства. Казалось бы, все это вынуждает Россию и другие страны искать такие собственные пути обеспечения своей военной безопасности, которые позволяют наиболее надежно сохранить свой суверенитет и не быть обременительными для государства. Но именно здесь и возникают ошибочные концепции военного строительства не только в России, но и в ряде других стран.
      Оборонные возможности России значительно ослабли, и сегодня надо говорить не о виртуальных угрозах, а о реальных, каковыми уже стали:
      неэффективная экономическая политика;
      непрерывно идущие в течение пяти лет внутренние военные конфликты;
      явное отставание от других стран в подготовке к войнам нового, шестого поколения.
      Наибольшей ошибкой России, характерной, впрочем, и для других стран, является стремление поставить во главу угла несуществующие опасности и нереальные угрозы, пытаться "видеть" вероятных противников там, где они находились длительное время в прошлом, и такими, какими они были в том же прошлом. Разумеется, что в каждом ядерном государстве есть достаточно мощные силы, которые пытаются выдавать ведомственные интересы ядерного военно-промышленного комплекса за национальные. Эти силы зачастую совершенно открыто обвиняют государственное руководство в преступной некомпетентности в военной области, в развале армии и системы обороны. Спекуляция на том, что только наличие ядерного оружия избавило их от исторически неизбежного поражения в несостоявшейся войне между капитализмом и социализмом, ориентирована главным образом на многочисленных обывателей и является попыткой доказать то, что доказательств не требует. Анализ исторических событий убедительно доказывает, что ядерное оружие здесь ни при чем, и все как раз было наоборот. Например, те, кого в России считали и сейчас продолжают считать ее противниками, в труднейший кризисный экономический и политический период не воспользовались моментом и не объявили войны, а наоборот, протянули руку помощи. Тем не менее именно из подобных ситуаций во многих странах берут начало ошибочные ставки на старые подходы, ставки на такие вооруженные силы, основными компонентами которых и в будущем должны оставаться стратегические ядерные силы и сухопутные войска.
      Сухопутные войска российских вооруженных сил, несмотря на их большое сокращение, похоже, сохранят свое значение еще не менее десяти-пятнадцати лет, т.е. и после переходного периода к войнам нового поколения. Поскольку в этот период именно стратегические ядерные силы и сухопутные войска будут составлять основу вооруженных сил, то следует ожидать наращивания числа боеготовых общевойсковых соединений, формирования и подготовки соединений и частей постоянной готовности, создания ракетно-артиллерийских, инженерных и других специальных частей постоянной готовности, создания командований на главных стратегических направлениях. Вполне вероятно, что управление всеми сухопутными войсками будет возложено на Генеральный штаб.
      Можно только представить себе те трудности, которые неизбежно будут связаны с обеспечением готовности и боеспособности таких вооруженных сил. Отсутствие необходимого новейшего высокоточного ударного и оборонительного вооружения для ведения бесконтактных войн и современных систем управления войсками, силами, средствами поставит перед вооруженными силами трудноразрешимые проблемы.
      Известно, что применительно к России почти все современные военные средства связи и АСУ после развала СССР остались за ее пределами, там же практически оказалась и вся стационарная система разведки с ее автоматизированными средствами. Нарушена нормальная эксплуатация главного военного информационного ресурса России - системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН): ее узлы размещены в соседних государствах - в Украине (Мукачево, Севастополь); в Казахстане (Балхаш); в Латвии (Скрунда, узел уже ликвидирован); Габалинский узел в Азербайджане (пока не функционирует). Не обеспечивает решения даже нынешних задач ВВС существующая аэродромная сеть, особенно в приграничных районах. Существенно разрушена система ремонта кораблей ВМФ, многие заводы остались за пределами России. Фактически весь Тыл Центра бывших Вооруженных Сил СССР также оказался на территориях Украины и Белоруссии. Нужно практически заново создавать всю систему военных коммуникаций на территории России. Оказался сильно перегруженным ставший теперь приграничным Московский военный округ, на территории которого сосредоточены войска и объекты управления многих видов вооруженных сил и военных ведомств, значительную часть которых надо куда-то выводить и обустраивать. Естественно, при сохранении старой концепции строительства российских вооруженных сил, ориентированной на создание лишь самого необходимого, потребуются огромные финансовые средства и большое количество строителей. При этом трудно надеяться, что эти средства будут быстро найдены, если доктринально и по плану военной реформы приоритет отдается ядерным вооружениям. Также трудно будет найти средства для ускоренного создания в нужных количествах необходимого оружия для вооруженной борьбы будущего, а оно, это будущее, как показывает опыт последних войн, фактически уже наступает.
      Разрушение приоритетов и первоочередности строительства вооруженных сил
      Наиболее опасной ошибкой в концепции строительства вооруженных сил любого суверенного государства может оказаться то, что чрезвычайно необходимые для защиты его суверенитета и экономической независимости стратегические оборонительные силы (противовоздушная оборона, противоракетная оборона, противокосмическая оборона, контроль космического пространства) по разным причинам не станут приоритетными, первоочередными. Это значит, что не будет необходимых и достаточных средств на их незамедлительное ускоренное реконструирование и укрепление. Например, в России этот перекос в оборонном строительстве уже перешел всякие допустимые границы: свершилось давнее желание руководства РВСН подчинить себе межвидовой род войск - военно-космические силы (ВКС) и войска ракетно-космической обороны (РКО), изначально принадлежавшие сугубо оборонительным войскам ПВО. Этим актом сразу же была поставлена под угрозу проблема стратегической обороны страны. Правда, переподчинение ВКС и войск РКО ракетным войскам пытались оправдать тем, что якобы удалось уменьшить на 15-20% расходы на их содержание за счет сокращения аппарата, унификации вооружения и техники, упорядочения заказов, закупок. Однако это переподчинение оправдывали, главным образом, тем, что войска РКО и ВКС теперь будут участвовать в ядерном сдерживании. Да, действительно, если им начали приписывать еще и задачу сдерживания, то можно однозначно утверждать, что они будут решать ее примерно так же, как ядерное оружие сдерживает обычные войны и конфликты. Отделение войск РКО от единого общегосударственного стратегического по масштабам оборонительного организма - войск ПВО - сначала разрушило возможность решать ими специфические задачи, для чего они, собственно, и создавались, а впоследствии разрушит и сами войска. Таким образом, фактически поставлена под угрозу способность вооруженных сил реально сдерживать и отражать воздушно-космическую агрессию против России и вести информационное противоборство не только в будущем, но и в настоящее время. Ни то ни другое РВСН не способны ни организовать, ни осуществить - у них совершенно другие функции и задачи. Кстати, переподчиненная Ракетным войскам стратегического назначения система предупреждения о ракетном нападении, начавшая выполнять и функции ядерного сдерживания, не обнаружила 31 августа 1998 года запуск северокорейской ракеты "Нодонг-1" и не "увидела" ее в полете. Это немедленно вызвало настоящий переполох в главном штабе РВСН, который впервые понес ответственность за эту ранее не свойственную ему задачу. Полная растерянность руководства РВСН, непонимание того, что надо делать в этой ситуации, привели к тому, что его главный штаб начал выдавать по этому поводу путаную, противоречивую, а то и откровенно ложную информацию. В частности, было официально заявлено, что северокорейская ракета сошла с траектории и упала в акватории Японского моря в пределах 200-мильной национальной особой экономической зоны. Но на самом деле оказалось, что ракета упала у дальневосточных берегов России, куда немедленно направился отряд японских боевых кораблей во главе с ракетным крейсером "Сираюки". Это, в свою очередь, вызвало переполох теперь уже у командования Тихоокеанским флотом России.
      Все это наглядно и убедительно свидетельствует, что эффективность выполнения ракетными войсками стратегического назначения функции ядерного сдерживания за счет переподчинения им чужеродных сил не только не возросла, но даже наоборот - резко снизилась. Если исходить из российской концепции "расширенного ядерного сдерживания" и доктринальной возможности применения ядерного оружия в каких-то "критических ситуациях", то видно, с какой пугающей легкостью любой регион мира может быть поставлен на грань санкционированной ядерной катастрофы. Опасность во много раз возрастает, когда речь идет о причастности к ней стратегических ядерных сил государства. В случае с северокорейской ракетой было отчего волноваться, т.к. эта ракета КНДР способна поражать противника на дальности до 1 тысячи километров. В пределы досягаемости ракеты попадают не только Южная Корея, но и северо-восточные провинции ядерного Китая, значительная часть территории Японии, а также российский Дальний Восток. Известно, что до конца 2005 года Северная Корея может разработать и принять на вооружение и другие новейшие ракеты типа "Тэпходон-1" и "Тэпходон-2", которые по дальности действия (6 тыс. км) могут достигать американской Аляски. Оказалось, что искусственно расширенные РВСН должны не только выполнять свою функцию ядерного сдерживания, но и отвечать за надежность контроля этого практически нового стратегического воздушно-космического направления и нести ответственность за выдаваемую информацию предупреждения. Информационное противоборство, в которое оказались втянуты РВСН, стало не просто несвойственным для них, но и поставило перед фактом контроля и обеспечения одного из основных современных видов противоборства, которое ведется непрерывно.
      В войнах нового, шестого поколения это противоборство, вполне вероятно, будет проводиться без применения ядерного оружия в двух основных формах безъядерных действий вооруженных сил: стратегических оборонительных и стратегических ударных. Информационное противоборство нельзя будет вести эффективно, если значительная часть его основного информационного ресурса будет находиться внутри ожидающих своего применения стратегических ядерных сил. Оно должно будет включать комплексные действия управляемых с единого командного пункта многочисленных сил и средств разведки, предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства, контроля морских акваторий, военно-космических сил, противовоздушной обороны, управления, связи, маскировки, РЭБ и специального программно-математического воздействия, направленного на достижение целей ударных и оборонительных операций и войны в целом. Ясно, что это сложное и многоуровневое управление не может осуществляться из контура управления РВСН.
      Именно бесконтактным способом, массированной агрессией беспилотных высокоточных средств различного базирования и информационной агрессией против страны, а не ядерным ударом или вторжением сухопутных сил может не только начаться, но и закончиться война нового, шестого поколения. Думается, что, в конце концов, это было осознано военным руководством страны, и войска РКО и ВКС были изъяты из РВСН и переданы в подчинение непосредственно Генеральному штабу. Теперь придется заново восстанавливать все разрушенное, а разрушить успели много.
      В этой связи настораживает и заставляет задуматься и тот факт, что в структуре именно российских вооруженных сил допущена (?