— Нет, Гавон. Мы за вами не следили. Вы сами сообщили о себе, посылая Станцию-300.

Гавон в шоке опустился на кровать.

— Но в станции не было никакой информации о нас.

— Конечно, вы позаботились о том, чтобы не было информации. Но информация существует на многих уровнях. Даже воздух может рассказать о тебе. Почему ты не стал поэтом, Гавон?

Космодор чуть не поперхнулся от этого неожиданного и нелепого вопроса. Пока он соображал, какой смысл несет в себе сказанное и как ответить, Сай произнес:

— Ты помнишь это стихотворение, Гавон? Ты посвятил его девушке, о которой я тебе напомнил. Но дархианская цивилизации не нуждается в поэтах. Поэты не подчиняются психономическим формулам. И тебе не позволили стать поэтом, Гавон. Ты был слишком ценен. Ты считаешь, что сам выбрал путь космодора? Нет, Гапон, его выбрали для тебя. Да, ты дарх редких психических и интеллектуальных качеств. Отвечаешь дархианским нормам гениальности Не удивляюсь, что сам великий Доктринер занялся твоим формированием. Ты понял из своего сна, что измена твоей любимой — одна из существеннейших манипуляций тобой. Одновременно с тобой был подвержен обработке и твой друг, который сейчас служи в репрессивных отрядах. Он был промежуточным продуктом без особой ценности. Но ты, Гавон Рен-Барх, стал одним из наиболее ценных кадров дархианской армии. У тебя есть качества. А качества служат ценностной системе — предполагаю, что тебе извесно это универсальное понятие, которое объединяет мораль, нравственность, нормы поведения. Тебе, Рен-Барх, пересадили новую ценностную систему — операция, которая тебе хорошо известив и которую ты неоднократно проводил с другими.

— Значит, и Литена, — губы космодора с трудом произнесли забытое имя друга, — Литена тоже подвергли манипуляции? кими же были разрушающие мотивы для него?

— Тоже довольно-таки стандартными, Гавон, — соучастие в подлости. Она сделала его своим сотрудником, открыла ему часть правды о себе с условием, что будет принадлежать ему, если он поможет обработать тебя. Старо и скучно, Гавон. И за этим всегда стоял твой дорогой Доктринер, который считает твое приобщение произведением искусства и который сам создан подобным oбразом. Потому что такова сущность вашей психономии, Гавон, — она возводит в культ беспомощность, она неспособна понять, что личности необходимо непрестанно меняться, становиться совершение, богаче духом, психономия ставит себе чудовищную цель поддерживать, дух статичным, хирургически удаляя каждый росток творческого волнения и поиска. И достигает успеха, как ты, Гавон Рен-Барх.

Космодор (хотя уже каким космодором он был) слушал и тело его наливалось усталостью. Вся его знаменитая жизненная энергия и жажда победы исчезли бесследно и единственным его желанием было закончить, наконец, этот разговор и умереть спокойно.

— Да, хотел еще спросить… — мысль его тонула в страшной усталости. — И еще, Сай… Эта информация о вашем социальном устройстве и суперфирмах… выдумка?

— Конечно, Гавон. Нам не надо было заглядывать далеко в нашу историю, чтобы заимствовать эту социальную структуру. Так выглядела часть нашего мира несколько столетий тому назад, так: выглядел и один средний Сайрас Джеральд в этом мире.

Гавон медленно встал. Направился к двери слепой, неуверенной походкой. Остановился. Дверь открылась перед ним, но он не переступил порога — забыл, куда направился.

— Космодор, не спеши! — сказал землянин и Гавон, овеянный неожиданным теплом его голоса, повернулся. — У тебя есть время все оценить. Подумай о себе, Гавон-Рен-Барх, и сделай выбор. Ты можешь вернуться на Дарх — это тоже решение, несмотря на то, что там скоро будет очень трудно жить по-старому. Можешь лететь на Землю и развить происходящее в тебе. Это будет очень мучительно, ко это тоже решение.

Гавон попытался улыбнуться. И что-то произошло. В этом моментальном движении мышц лица разрядилось все напряжение, на-полнявщее его тело. Туман перед глазами рассеялся.

— Гавон, — сказал землянин, — в докладе Станции-300 была показана лишь часть прошлого нашего мира. Была еще другая часть. Без психономии. Над этим тоже подумай, космодор.

Последняя фраза повисла в воздухе. Землянин исчез. Гавон пошел в командный отсек, в этом как будто был какой-то смысл,…хотя едва ли…

Другой путь развития. Без Психономии?

Дверь отсека открылась. Напротив сиял экран и в центре его — огромная Земля.

«А она красивая…»

Такая оценка Земли заставила Рен-Барха очнуться и прислушаться к себе. Где-то в огромном и плотно закрытом лабиринте мозга шевельнулась мысль. Она маленький зверек, не знающий, есть ли из лабиринта выход и стремительно несется по коридорам между холодными слезящимися стенами, такими неровными, что· каждая щель угрожает поглотить ее…

О, Великий Дарх, действительно ли я написал это стихотворение…