ГЛАВА 16

Олег Сапожков и Аркадий Мамонов вторые сутки сидели в лаборатории по переброскам во времени, дружно страдая от жесточайшей депрессии. Пожалуй, впервые в своей практике они столкнулись с проблемой, которая априори не имела решения. Птенчиков с ребятами отправились в Шамбалу! Всем большой привет, не поминайте лихом.

Аркадий, главный специалист по техническому обеспечению перебросок, утверждал, что мобильная часть машины времени по прибытии в Индию была замаскирована в стационарных условиях и с тех пор не меняла ни своего местоположения в системе пространственно-временных координат, ни внешнего вида. Из этого вытекало, что следственная группа отправилась в Шамбалу безо всякого транспортно-технического обеспечения. Но когда Аркадий поделился своей обеспокоенностью с Олегом, практиком-испытателем с большим опытом работа в условиях различных исторических реальностей тот поспешил его утешить. Да, мол, священные тексты тибетского буддизма предупреждают, что в Шамбалу ведет долгое путешествие через горы и пустыни, и даже описывают кольцо огромных, сверкающих льдом вершин, однако указывают: преодолеть все препятствия можно только при помощи духовных сил. Так что техническое обеспечение экспедиции не понадобится. Того, кто попытается перелететь горы на самолете или воспользоваться иными материальными средствами, по ту сторону ждет гибель.

— Так значит... — растерянно протянул Аркадий.

— Шамбала — это мистическое царство. Попасть туда могут только те, кто «позван» и имеет необходимую духовную подготовку, другие найдут лишь песчаные бури, пустынные горы и даже смерть. Говорят, достигший Шамбалы обретет там секрет, который позволит ему овладеть временем и освободиться от его уз. Понимаешь теперь, почему они бросили машину?

— Вот блин! — восхищенно ругнулся Аркадий. — Да это же переворот во всей нашей науке! Кому нужны переброски во времени, если можно вообще «освободиться от его уз»?

— Я не совсем уверен, что ты правильно понимаешь суть данного тезиса. Речь идет о практике высшей мудрости, издавна известной тибетскому буддизму — калачакре, или «колесе времени». Это самое сложное и тайное из тибетских учений, ламы открывают его внутреннюю суть только посвященным. Оно более чем любая иная форма тибетского мистицизма связано с нахождением вечности в проходящем моменте и сутью нерушимого посреди разрушения. Практикующие калачакру ищут совершенного состояния нирваны прямо здесь, среди несовершенств мира.

— Подожди, — прервал философствования друга Аркадий. — Ты хочешь сказать, что Птенчиков с ребятами ни с того ни с сего взяли и ушли в нирвану? Значит, никакой Шамбалы на самом деле не существует?

— Смотря что называть «существованием», — вздохнул Олег, — Впрочем, единого мнения о сущности Шамбалы нет даже среди тибетцев. Кто-то считает ее небесами, где живут боги, кто-то — чистой землей, особым раем, предназначенным для тех, кто находится на пути в нирвану. Вообще же священные тексты указывают, что династия просветленных владык этого царства хранит там самые тайные учения буддизма до того времени, когда вся истина во внешнем мире будет утеряна из-за войн и жажды власти и наживы. Тогда, согласно пророчеству, будущий Владыка Шамбалы выйдет оттуда с великой армией, чтобы разбить силы зла и установить золотой век. Под его просвещенным правлением Земля, наконец, станет местом мира и изобилия и наполнится драгоценностями мудрости и сострадания.

— Неужели нашу Соньку занесло в Шамбалу? Не могу поверить, что теперь ее привлекают «драгоценности сострадания». Понятно еще — Птенчиков с ребятами...

— Не тем аршином меришь. В буддизме считайся, что благих дел, даже совершенных из сострадания, недостаточно — человек должен приобрести мудрость, которая позволит ему пробудиться к истинной природе реальности и познать себя таким каков он есть на самом деле. Откуда ты знаешь, какие глубины сумела познать в себе Сонька? Только обретя высшую мудрость, человек может превзойти все страдания и достичь нирваны...

— Опять ты мне талдычишь про эту нирвану! Если наши друзья погрузятся в нирвану, как мы будем их оттуда доставать?

— Ну ты-то кого угодно достанешь, — устало улыбнулся Олег. Они помолчали.

— Ладно, эрудит, теперь скажи, что мы будем писать в отчете главшефу. Он просил составить предварительный маршрут спасательной экспедиции — на всякий случай. Уж больно его достали таинственные послания наших друзей, которые не может разобрать ни один из шифровальщиков ИИИ.

— А что тут напишешь? Даже ламам неизвестно точное месторасположение Шамбалы. Она может быть где угодно — от Северного Тибета до Северного полюса. Или в иной реальности... Налей-ка мне кофейку, голова раскалывается.

— Контрабандного, начала двадцать первого века?

— А то как же.

Аркадий встряхнул стеклянную банку.

— Мало уже осталось. Скоро надо будет отправлять тебя за пополнением запасов.

— Интересно, а что пьют в Шамбале? — задумчиво протянул Сапожков.

Старикашка, сиганувший в колодец первым, мягко приземлился на кучу земли и, схватив золотой лингам, прикрыл его своей впалой грудью. Но не успел он в полной мере ощутить радость обладания сокровищем, как ему на голову обрушилось тело следующего охотника обогатиться. Этот искатель приключений проявил сообразительность и резво отполз к стеночке, а посему наблюдал полеты своих сотоварищей уже со стороны. Дядюшка кшатрия держался до последнего и, лишь увидев сверкнувшие в темном провале пятки своего соседа, ринулся вниз.

— Хотел меня обойти? — язвительно поинтересовался он, слезая со спины Бахадура-старшего. — А не выйдет!

Бахадур-старший не успел ответить достойно, потому что оказавшийся под ним дряхлый старикашка проявил неожиданную прыть, изо всех сил ткнув его локтем в живот:

— Чего разлегся? Ждешь, когда любимая жена придет пожелать спокойной ночи?

— А было бы неплохо, — мечтательно протянул омолодившийся папашка Бахадура.

Переругиваясь и потирая ушибленные места, Бандар-Логи стали потихоньку подниматься и отряхиваться. Старичок, оказавшийся в самом низу живой пирамиды, едва дышал, продолжая, однако, крепко прижимать к груди золотой лингам.

— Ну, и где же сокровища? — поинтересовался дядюшка кшатрия, потирая ушибленное плечо и с нетерпением оглядываясь по сторонам.

— Посмотрите, здесь есть проход! Наверняка сокровища там...

Бандар-Логи рванули вперед, пока не уперлись в спешно воздвигнутый Сонькиными «псами» завал.

— Западня! — взревел дядюшка кшатрия, — Подлая Каа-ма снова нас обманула!

— Грех не обмануть человека с мозгами гиббона. Кажется, в эту приятную зверушку ты мечтал перевоплотиться? — ехидно заметил отец Бахадура.

— Молчи, павлин недоделанный! — взвился бывший вояка. — Уж я бы тебе перья из хвоста-то повыщипал...

Старички энергично подключились к перебранке, обвиняя друг друга в бестолковости и награждая невидимых в темноте оппонентов тычками и пинками.

— Ты отдавил мне ногу! — дурным голосом завопил дядюшка кшатрия, с силой отпихивая своего неведомого обидчика. Тот отлетел на полметра и неожиданно провалился сквозь стену.

— Нашел, нашел! — услышали старики его торжествующий крик, доносящийся откуда-то издалека. — Сюда!

Старички приостановили побоище и устремились на голос, обнаружив в стене узкий лаз, ответвлявшийся от основного прохода. Низкий потолок заставил их опуститься на колени. Торчащие из стен корни цеплялись за ветхие одежды, отчаянно противясь нашествию непрошеных гостей. Вскоре движение окончательно застопорилось. Задние стали напирать на передних, и вся компания дружно ввалилась в просторное подземелье со сводчатым потолком.

Плиты перекрытия были сплошь пронизаны корнями растущих наверху деревьев и покрыты трещинами, сквозь которые проникали тонкие, как иглы, лучики света. В этом призрачном освещении старички увидели, что пол подземелья, будто ковром, устлан толстым слоем золотых и серебряных монет, высыпавшихся из истлевших мешков. Солнечные лучи, неуловимо меняя свое положение, заставляли бесценный ковер расцветать миллионами ярких бликов. Даже слой вековой пыли не мог скрыть это великолепие. Из кучи монет тут и там, подобно островам в океане, торчали воинские кольчуги, украшенные бирюзой и речным жемчугом, изящные светильники, огромные седла для слонов с серебряными бляхами, чаши и ковши из чистого золота, щиты и шлемы, усеянные драгоценными камнями... Из рассохшихся ларцов сверкающими водопадами низвергались женские украшения: кольца, серьги, браслеты, широкие пояса. Небрежными импрессионистскими мазками дополняли цветовую гамму рассыпанные тут и там горсти изумрудов, гранатов, рубинов... да что перечислять!

Пока кучка Бандар-Логов обалдело таращились на это великолепие, до места, наконец, добрался изрядно помятый старичок с золотым лингамом в кулаке.

— Сокровища-а!!! — протяжно завыл он и, недолго думая, кинулся в золотое море. Интенсивно двигая руками и ногами в стиле баттерфляй, он принялся сгребать под себя золотые кругляшки, утробно урча от избытка чувств.

— Золото! Блестящие монетки, идите скорее к папочке...

Вдруг старичок издал странный булькающий звук, резко выгнулся и перекатился на спину. Захрипев, он схватился одной рукой за горло, второй продолжая сжимать золотой лингам, потом резко дернулся — и, неожиданно расслабившись, уронил голову набок. Глаза его остались широко распахнутыми, к щеке прилипла пара золотых монет, счастливая улыбка застыла на мертвом лице.

— Его душа покинула это бренное тело, — тихо констатировал дядюшка кшатрия и покачал головой. — Сокровище коварно, оно может погубить всех нас. Друзья, мы уже немолоды, предлагаю не нервничать понапрасну и немедля приступить к честному дележу. Здесь на всех хватит...

Конец его патетической речи потонул в возмущенных криках:

— Да пошел ты! Какие мы тебе друзья... Разберемся без гиббонов!.. — И словно сорвавшись с цепи, обезумевшие Бандар-Логи кинулись формировать индивидуальные кучки драгоценностей, сгребая в них все, что попадалось под руку. Один из старичков выдернул золотой лингам из неподвижной руки своего бывшего сотоварища и спрятал его за пазуху. Сраженные золотой лихорадкой, Бандар-Логи носились по сокровищнице, не обращая внимания на труп и не думая о том, смогут ли воспользоваться своим богатством.

Дядюшка кшатрия перевернул огромное слоновье седло и принялся методично утрамбовывать в него драгоценные камни, прослаивая их, словно торт кремом, золотыми монетами. Наконец старички выбились из сил и, тяжело дыша, взгромоздились на свои кучи. С подозрением косясь друг на друга, они хранили напряженное молчание.

— А я видел, как Наси припрятал драгоценный жезл, — дребезжащим голоском завел дряхлый старикашка, унизавший свои скрюченные пальцы тяжелыми перстнями. — Второго такого здесь нет, и несправедливо, что он хапнул такое сокровище втихаря. Я считаю, мы должны кинуть жребий.

— Заткнись, — лениво пробасил крепыш Наси, не побоявшийся в компании с дядей кшатрия и Бахадуром-старшим нырнуть в Барин котел. — Сейчас как дуну — ты и рассыплешься, а все твои сокровища достанутся мне.

Наси хрипло захохотал, а старичок обиженно сжал сухонькие кулачки.

— Впрочем, я не буду на тебя дуть, — примирительно произнес Наси, прекращая смеяться. — Ведь ты скоро и сам подохнешь!

Он захохотал громче прежнего и демонстративно повернулся к своей горке сокровищ, весьма превышающей габаритами соседские. Старичок побледнел и, молниеносно выхватив из своей кучи кинжал, всадил его в спину обидчика. Наси подавился смехом. В руках у него оказался злополучный жезл. С выражением искреннего изумления он повернулся к противнику, размахнулся и ударил его в висок. Раздался мерзкий хруст, и еще одна душа освободилась для последующего перевоплощения. Наси не удержался на своей золотой куче — упав на спину, он вогнал в себя кинжал по самую рукоять и отправился следом за своей жертвой.

Пока старички резвились в княжеской сокровищнице, несчастный Шакабаки, подвывая от любопытства, метался от заваленного прохода к колодцу и обратно. Из-под земли не было слышно ни звука. В очередной раз пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в недрах черного провала, парень так увлекся, что едва не полетел вниз. Чудом удержав равновесие, он отполз на четвереньках под ближайший куст и залег там, трясясь от пережитого волнения и жалобно поскуливая.

— Шакабаки!

Услышав свое имя, парень вжал голову в плечи. Голос доносился из колодца, а заглядывать туда еще раз — ох как не хотелось.

— Мы нашли сокровища! Тут полно золота, на всех хватит! — искушал неведомый голос.

Забыв о страхе, Шакабаки по-пластунски подполз к провалу и осторожно заглянул внутрь.

Четверо Бандар-Логов стояли внизу, нестерпимо сверкая драгоценными украшениями и пересыпая кучки монет из ладони в ладонь. У Шакабаки перехватило дыхание и взмокли подмышки.

— Слышь, парень, устали мы тут золото грести, — небрежно произнес Бахадур-старший. — Может, вытащишь нас, а мы с тобой поделимся?

«Как же, я их вытащу, а они меня тут же и прихлопнут. Лучше дождусь, пока они сами от голода окочурятся», — подумал Шакабаки и исчез из поля зрения Бандар-Логов.

— Он ни за что нас не вытащит, а завал изнутри разобрать невозможно. Мы тут пропадем! Проклятое золото... — зашуршали старички.

— Без паники, — заявил Бахадур-старший и снова позвал Шакабаки. — Эй, ты! Не хочешь помогать — и не надо, не больно-то хотелось всяким негодяям добро раздавать. Мы уже начали копать подземный ход, так что скоро сами выберемся и все золото унесем с собой.

Растерянное лицо Шакабаки немедленно появилось над провалом:

— Я бы, конечно, вас с радостью вытащил...

— Нет-нет, даже не думай.

— Но копать подземный ход тяжело и муторно.

— Напротив, это так увлекательно!

Парню совсем поплохело. Неужели сокровища, которые он безуспешно искал столько лет, так и ускользнут у него из-под носа? Гадкие старикашки, стоят, ухмыляются! Троих, значит, оставили копать, а сами вышли подразнить бедного Шакабаки.

— Из уважения к вашим сединам я все же предлагаю вам не тратить силы понапрасну и воспользоваться этой чудной дырой, — предпринял он отчаянную попытку не дать старичкам затеряться в развалинах.

— Парень, ты живешь вчерашним днем! Разве ты видишь у меня хоть один седой волос?

Надсмотрщик честно вгляделся в темноту провала. Цвет Бахадуровой шевелюры различить было сложно. Правду сказать, он и лицо-то его видел не слишком отчетливо. Лишь сверкающие драгоценности вызывающе переливались всеми цветами спектра.

— Очень хочется подзаработать? — выдержав паузу, с деланым сочувствием спросил Бахадур-старший.

Шакабаки кивнул, облизнув пересохшие губы.

— Ну, так и быть. Можешь продать нам кувшин воды. Мы заплатим.

— Ага! — подскочил Шакабаки. — Значит, вас мучит жажда?

Бахадур-старший заскрипел зубами:

— Нет, нас мучит совесть. Грех оставлять такого парня в нищете! Но если ты отказываешься от заработка...

— Ладно, давайте свое золото в обмен на воду, — поспешил согласиться Шакабаки.

Бахадур перевел дух. Первый раунд остался за ним, однако до победы было еще далеко.

— Как же мы его тебе передадим? — притворно задумался виртуоз экстремальной дипломатии. — О знаю: спусти нам корзинку.

Шакабаки шкурой почуял какой-то подвох, не совсем понимая, в чем он может заключаться.

— А вы кидайте монеты в дырку, — ухмыльнулся он, довольный своей хитростью.