ГЛАВА 3

Они сидели на полу просторной деревянной избы. Или не избы? Сильно сквозило, а из угла доносилось весьма подозрительное попискивание. Варя вытянула шею на звук и успела увидеть скрывающийся в темной дыре омерзительный тоненький хвостик.

– Ну, знаешь ли, Гвидонов, это я тебя хочу спросить, куда ты меня завез!

– Я вез тебя к царице Лебеди, а куда уж ты по пути умудрилась свернуть, понятия не имею. Надо ж додуматься – дергать рычаг переключения в момент транспортировки!

– Так по-твоему, я же еще и виновата?

– Только свяжись с девчонкой…

– Вот и не связывался бы! Я тебя просила?

– Не просила – требовала! Ладно, Сыроежка, не паникуй, разберемся…

В комнате царил полумрак. Узкое окошко (слюдяное! — вспомнилось Варе из школьного курса истории) пропускало слишком мало света. Ребята с недоумением осматривали узкие длинные скамьи, деревянный стол, полки с непривычной на вид утварью, массивный сундук и икону, неодобрительно взирающую на них из дальнего угла. У окна стоял какой-то агрегат хозяйственного назначения.

– О, это же прялка! – обрадовалась Варя, опознав таинственное приспособление. – Точно такая же хранится у нас в мастерской, помнишь? Говорят, ребята с исторического факультета собирали ее сами, по чертежам, и даже сумели запустить.

Неожиданно скатерка завибрировала, снова раздался хлопок, и, больно заехав локтем Варе в ухо, между ребятами появилась… ее лучшая подруга Сонька! Но боже, в каком она была виде…. Длинная хламида – до самых пят – полностью скрывала стройную фигуру. Тряпица была обильно декорирована шелковой вышивкой, жемчугом и какими-то серебряными проволочками, прикрепленными к ткани нитками по весьма хитроумному рисунку. Книзу хламида изрядно расширялась за счет боковых клиньев, а из-под расшитого подола выглядывали мыски красных бархатных сапожек. Больше всего Варю поразили рукава – широкие, колоколообразные, срезанные углом и до того длинные, что Соньке приходилось держать руки согнутыми в локте, чтобы концы рукавов не волочились по полу. Пышная копна пепельных волос была спрятана под русым париком – прямой пробор и коса до пояса, а поверх парика красовался венец с длинными висюльками поверх ушей. Венец юная супермодель нацепила авангардно – набекрень. Привыкла искать оригинальные решения, вращаясь в мире высокой моды.

– Соня, это ты? – выдохнула обомлевшая Варя.

– Приветствую современничков в царстве славного Салтана! – бодро объявила Сонька, потряхивая бусами, щедро обвивающими ее шею.

– В царстве Салтана? – изумился Егор и сосредоточенно зашевелил губами, что-то подсчитывая.

– Как ты здесь оказалась? – продолжала спрашивать Варя. – И к чему весь этот маскарад? Парик, сарафан…

– Не сарафан, а летник. Парадная одежда уважающих себя девиц, темнотища! До чего дурацкий фасон… – Сонька попыталась подобрать в кулак волочащиеся рукава.

– А что у тебя с лицом?

– К твоему сведению, появляться в обществе без белил, румян и начерненных бровей просто неприлично. А твой загар здесь вообще смотрится самым натуральным плебсом.

– Но зачем тебе всё это понадобилось? – Сонька загадочно ухмыльнулась:

– Да так, пустяки. Хочу батюшке-царю богатыря быстренько родить. Ну-ка, Варька, подвинь попу со скатерки. Сейчас сюда пир на весь мир прибудет, а ты весь выход перегородила!

Варя поспешно взглянула вниз: скатерть снова начала вибрировать.

– Шевелитесь, каракатицы, салатики едут! – закричала Сонька, и ребята проворно раскатились в. разные стороны.

Из скатерки один за другим начали вываливаться плетеные короба с полным ассортиментом товаров Макдоналдса (различными модификациями гамбургеров и чизбургеров, с которых повел свое славное существование этот неистребимый монстр общепита), ведра попкорна и хрустящих чипсов, лотки шоколадных батончиков – прямых потомков «марсов» и «сникерсов», а также тяжелые деревянные кадки с салатом оливье, обильно сдобренным майонезом «Пикантный».

– Чтоб благородным боярам было куда падать мордой, когда они всласть напируются. Древняя традиция, – пояснила Сонька, довольно потирая руки. – А что это вы стоите? Принимайте провизию, пока она товарный вид не потеряла!

Варя с Егором кинулись растаскивать продукты по углам. Пожалуй, таких запасов хватило бы небольшому городку переждать недельную осаду! Когда они запихивали под стол гигантский кремовый торт, скатерть последний раз содрогнулась, и из нее вывалилась… еще одна Сонька!

– Фу, наконец-то, – выдохнула она, одергивая подол сарафана. Как у ее предшественницы, он доходил почти до пола, но был гораздо уже, имел широкие плечики и небольшие вырезы на груди и спине, откуда виднелась красная шелковая рубаха. Сзади к сарафану зачем-то крепились еще одни рукава – фальшивые, руки в них продеть было бы невозможно даже при большом желании. Голову вновь прибывшей украшала идущая поверх парика вышитая повязка, а ноги были обуты в самые настоящие лапти. – Заковали в какой-то чехол для танка и думают, что в нем можно шевелиться! – проворчала Сонька, в изнеможении опускаясь на ближайший бочонок с оливье.

– Сонечка! – Варя беспомощно переводила взгляд с одной подруги на другую. – Да как же это может быть?

– Потом объясню. Полундра! – вскричала Сонька, соскакивая на деревянный пол. Скатерть снова пришла в движение, и из нее полезли толстые рулоны какой-то пестрой ткани. – Хватит таращиться, беритесь за дело!

Варя с Егором дружно ухватились за рулон.

– Штабелями укладывайте, штабелями, – пыхтела Сонька, тщетно отмахиваясь от падающих вперед рукавов. – Кто-нибудь, подвяжите мне это безобразие!

Варя тут же откликнулась на призыв и связала фальшивые рукава бантиком за спиной подруги.

– Странный какой-то у тебя летник, – пропыхтела она, хватаясь за очередной рулон.

– Это не летник, это шушун! – прохрипела Сонька, берясь с другого конца. Егор сражался с рулонами в одиночку.

– А ты чего расселась? – рявкнула Сонька в шушуне на Соньку в летнике. – Совсем обнаглела?

– Не забывайся, милушка, я сюда пожаловала в качестве царевой невесты. Богатырей нарожаю, а тяжести таскать – не моя забота! – Она выпростала из широких рукавов белы рученьки и залюбовалась унизывающими их перстнями.

– Во, стерва, – прошипела Сонька в шушуне.

– Полюбуйся на себя со стороны, дорогуша, – парировала ее «близняшка».

– Ничего не понимаю, – жалобно шепнула Варя Егору. – Что здесь происходит?

– Сейчас разберемся, – мрачно пообещал Гвидонов, пытаясь подровнять опасно кренящиеся «штабеля».

Наконец поток рулонов иссяк. Ребята недоверчиво уставились на скатерку. Так и есть, через мгновение она снова задрожала!

На этот раз Сонька вылезала не спеша, ухмыляясь и потирая руки:

– Привет трудящимся! Животики не надорвали?

– Соня, что ты задумала? – мрачно поинтересовался Егор.

– Да вот, полотнишка наткала. На весь крещеный мир. – Она подмигнула ребятам и довольно загоготала. Эта Сонька тоже была обута в лапти, но поверх сарафана (или как уж он там называется? ) у нее была нацеплена короткая безрукавка на бретельках, сильно расширяющаяся сзади за счет крупных трубчатых складок.

– Что-то ты в этот раз на рукавах сэкономила, – не удержалась Варя.

– Вот бестолковая, это же душегрея! — оскорбилась Сонька. – Парадная, между прочим, одежка для скромной Ткачихи.

– А почему… – начала было Варя, но Сонька-первая ее решительно оборвала:

– Хватит рассусоливать, живо дуйте в чулан! Сейчас царь-батюшка свататься подгребет, а вы тут глазами хлопаете!

– Что за ерунда! – возмутилась Варя, но все три «сестрицы» дружным фронтом двинулись на ребят. Егор потянул Варю за руку.

– Подожди спорить, давай посмотрим, что дальше будет. Ты книжку глотала?

– Какую книжку?

– В чулане объясню.

Ребята скрылись в темной каморке, составив компанию встрепанной метле и паре сломанных прялок. На полу громоздились тюки с запахом овечьей шерсти, в углу примостился очередной сундук. Варя осторожно приподняла крышку:

– Надо же, сплошные носки! Может, это какой-нибудь магазин?

– Устраивайся поудобнее, – предложил Егор, взгромождаясь на тюки. – Тебе щелочку видно?

Варя кивнула, придвигаясь поближе к рассохшимся доскам двери.

– Ну а теперь слушай, – таинственно начал Егор. – «Дверь тихонько заскрипела, и в светлицу входит царь, стороны той государь…»

Ба-бах! – раздалось в «светлице».

– Батюшка государь, не убился? – звонко чихнув, поинтересовалась одна из Сонек.

– Вот козел старый, короб с собачьей шерстью опрокинул! Теперь все чипсы псиной провоняют, – прошипела рядом с чуланом другая.

– Здравствуйте, красны девицы! – раздался приятный мужской голос – Услышал я случаем ваши разговоры и ушам собственным не поверил. Дай, думаю, взгляну, что за чудеса здесь творятся. А теперь уж и не знаю, доверять ли очам своим? Экое тут… светопреставление!

– Верь, батюшка, верь. Можешь вот шоколадкой подкрепиться, очень помогает в стрессовых ситуациях, – ответила очередная Сонька.

– Так это ты, краса, та самая повариха-искусница, что приготовила все эти яства?

– Ясный перец, Ваше Величество! Бери в штат, не ошибешься. Только сразу предупреждаю: по пустякам горбатиться не стану – кашки там или супчики; только если гудеж на весь мир затевается, да по большому поводу. Ты жуй, батюшка, жуй. Жалко, мороженого к вам не завезешь, растает сразу без холодильников.

– Ишь тараторит! – влезла в разговор другая Сонька. – Ты, Вашвеличество, на матерьяльчик взгляни. Тут тебе и на шторки для терема, и на покрывальца разные, и на сарафанчики придворным красавицам хватит… Пощупай, не ленись!

– Истинное чудо! – воскликнул царь, поглаживая тугой рулон.

– Во-во. И не потеешь совсем. Ну как, записываешь в ткачихи? Только я работаю с предоплатой, так что денежки готовь вперед.

– Решено, – кивнул довольный государь.

– Ну и представление, – шепнула Варя притаившемуся перед щелью Егору. – Сюда б Ивана Ивановича, вот бы он порадовался!

– Иван Иванович и сам из прошлого. Небось и не такое видывал, – отозвался Гвидонов.

Меж тем Салтан обернулся к самой молчаливой из сестер:

– Голубушка, верно ли я понял, что мечтаешь ты порадовать мое сердце рождением наследника-богатыря?

– Салтанушка! – промурлыкала нежно Сонька. – Для тебя – хоть тройню!

Дальше послышались неразборчивые междометия и, наконец, голос размякшего Салтана:

– Будь по-твоему, девица! Назову тебя царицей! А вы, душеньки-дорогушеньки, обождите немного, я сейчас пришлю крепких молодцов, чтобы перенесли всё это добро в торжественную залу. Быть сегодня свадебному пиру!

Когда Салтан с одной из Сонек скрылся за дверью, Варя и Егор вылезли из чулана.

– А вот и наши друзья, – приветствовала их Сонька-Повариха. – Ну как, не скучно было?

– Соня! – сурово начал Егор. – Шутка зашла слишком далеко. Неужели ты решила выйти замуж за царя и остаться в прошлом?

– Почему бы себя не побаловать? – кокетливо повела плечами Ткачиха.

– Подождите, – прервала их Варя. – Сонь, ты мне так и не объяснила, как смогла здесь появиться… – она слегка запнулась, – в таком количестве?

Ткачиха с Поварихой дружно расхохотались.

– Всё очень просто. Я узнала о вашем милом приключении и решила присоединиться. Прилетела, огляделась, пообещала Салтану родить богатыря да и поспешила обратно на машине времени, чтобы набрать побольше еды да вернуться сюда же, в тот же момент, но уже в качестве Поварихи. Чтоб всё было как по писаному: «Три сестрицы…» – ну и так далее. Сдала угощеньице в надежные руки и снова рванула в свое время, за материальчиком. Третье путешествие, если честно, далось труднее всего: слишком длинными оказались эти рулоны, еле протискивались в машину времени. В общем, с такой-то техникой несложно оказаться в нужный момент на нужном месте!

– Ты нарушила закон перемещений во времени, – с горечью произнес Егор. – Встречаться с собой в прошлом категорически запрещено. А ты умудрилась даже не раздвоиться, а растроиться!

– Ишь, какой правильный! – ринулась в наступление Сонька. – Сам-то свою машинку в Институте истории зарегистрировал? Разрешение на перелет получал?

Егор совсем сник.

– Я недавно закончил сборку. Хотел провести испытания, чтобы быть уверенным в результате, а потом идти к инженерам ИИИ. Надеялся, что возьмут меня стажером. А теперь, после твоих фокусов, мне вообще запретят работать с временным пространством…

– Мы никому не расскажем, правда, Сонь? – поспешила успокоить его Варя. – Сейчас вернемся обратно, да и всё.

Соньки одинаково ухмыльнулись.

– Дай подруге в царицах покрасоваться, толстокожая!

– Мы не можем здесь оставаться, – заволновался Егор. – Никто не знает о нашем перелете, нас будут разыскивать…

– А при чем тут вы? Замуж звали только меня!

– Соня, я не могу оставить здесь машину времени. Не имею права. Мы вернемся все вместе и сейчас.

– Да не паникуй ты, гений технической мысли. Шуток не понимаешь? Придет сейчас наша «царица», и потянемся гуськом восвояси. Сам подумай: если бы я не вернулась домой из цариц, то как бы смогла прилететь сюда во второй раз, с провиантом? А потом и в третий, с этими тряпками?

– Верно, – улыбнулся Егор.

– Сыроежка, начинай транспортировку, – скомандовала Сонька-Ткачиха.

– Я не умею, – растерялась Варя.

– Нужно набрать код на узоре скатерти, – пояснил Егор.

– Сначала жмешь верхнему левому петуху на гребешок, потом на клювик, – а потом на правую лапку. Затем нужно надавить в центр того цветочка – и «гуд бай». Верно объясняю? – обернулась Ткачиха к изобретателю.

– Верно.

– Я ведь уже возвращалась два раза. Из «цариц» и из «поварих», – довольно хихикнула Ткачиха.

– Но разве не нужно задать машине место и время прибытия? Вдруг я снова попаду неведомо куда? – засомневалась Варя.

– Аппарат возвращения не регулируется, – ответил Егор. – Он перебрасывает путешественника в тот временной отрезок, из которого человек прибыл. Разумеется, с учетом часов, дней или лет, прожитых им в прошлом. Мы стартовали из будущего в понедельник, около трех часов дня, и провели здесь… – Егор сверился с наручным компьютером, – часа полтора. Значит, вернемся домой в тот же понедельник, но в районе полпятого. Я пропустил трансляцию чемпионата мира по лао-дю. А если бы мы просидели здесь месяца три, пропустили б и Новый год с зимними каникулами. У Сони график отправлений-возвращений сложнее, ведь она совершила одно за другим три путешествия, хоть их целью и был один и тот же момент прошлого… Когда ты вылетела из будущего впервые?

– Да тоже в понедельник, но около десяти вечера. Как-никак требовалось костюмчик для будущей царицы подготовить. – Она взглянула на Варю. – Твоя любимая джинса, к примеру, в Салтановом царстве не прокатит, не тот колорит. Книжек наглоталась по истории костюма! – Сонька страдальчески закатила глаза. – Пришлось даже в библиотеку сходить.

– Впервые в жизни? – насмешливо осведомился Егор. Ответом его не удостоили.

– Хватит трепаться, давайте уже с места трогаться, – пробурчала Повариха. – Сыроега, ты код запомнила?

– Было б что запоминать, – фыркнула Варя и шагнула в центр скатерки. – Гребешок, клювик, правая лапка. А потом в центр того цветочка…

Скатерть завибрировала. Пара секунд – и тонкая фигурка с черной косой растворилась в воздухе.

– Стоп, а Царица-то еще не вернулась, – начал Егор, оборачиваясь к Сонькам, но подскочившая Ткачиха стремительно накинула ему на голову холщовый мешок. Шустрые «сестрицы» связали парня по рукам и ногам, и извивающийся Гвидонов вновь оказался в чулане.

– Вот и чудненько, – констатировала Ткачиха, плотно закрывая низкую дверцу. И тут в горнице раздался скрипучий голос:

– Это еще что такое?

Варя выбралась из холодильника и опустилась на теплый пол мастерской. Такой привычный, гладенький и совсем не ДЕРЕВЯННЫЙ! Ну и Гвидонов, устроил приключеньице… Это ж надо – изобрел машину времени! До сих пор в голове не укладывается. Гениальный парень. Только слишком уж импульсивен, не умеет держать себя в узде. Талант требует самодисциплины и ответственности. Надо будет обязательно с ним поговорить. Лишь бы эта авантюра закончилась благополучно! А Сонька-то, Сонька хороша, какое представление разыграла! Нужно познакомить ее с Иваном Ивановичем. Не беда, что она бросила колледж, для экспериментального театра такая девушка – просто клад. Забавно: теперь ее чудачества войдут в летопись Салтанова царства, обрастут подробностями и небылицами, а много лет спустя Пушкин запишет их в виде детской сказки. Вот бы рассказать эту историю ребятам из ИИИ! Жаль, что нельзя: у Егора будут серьезные неприятности…

Однако Соня с Егором не спешат лететь следом. Интересно, почему они задерживаются?

Варя прошла в глубину мастерской, где были временно сложены готовые декорации к спектаклю. Их пока не перевозили за кулисы, так как не до конца продумали сложную систему сценической машинерии. Ведь в соответствии с замыслом Пушкина, место действия, разворачивающегося в сказке, должно было неоднократно меняться, а волшебная аура спектакля требовала многочисленных спецэффектов. Девушка задумчиво почесала за ухом Ученого Кота, свернувшегося калачиком на ветке могучего дуба. Кот не отреагировал, так как его аккумулятор находился на подзарядке. Зверь Варе нравился, он получился совсем как живой. Упитанный такой котище, и глаза хитрющие. Нажмешь «пуск», и побредет по цепи, мурлыкая пушкинский текст.

Интересно, Гвидонов смог бы отыскать настоящее Лукоморье?

Что же это путешественники не возвращаются?.. Вот глупая, надо было лететь последней, тогда б не маялась тут в ожидании!

Девушка снова присела перед холодильником.

Собственно, почему я так волнуюсь? Известно ведь, что Соня благополучно вернулась из Салтанова царства, иначе она не смогла бы полететь туда снова. Значит, у ребят всё в порядке…

Стоп.

Варя в волнении вскочила на ноги.

Я упустила важную вещь: Соня не может вернуться СЕЙЧАС! Ведь Гвидонов объяснял, как настроена его машина времени!

Девушка уставилась на часы. Егор говорил, что, стартовав в три часа дня и проведя в прошлом около полутора часов, они вернутся домой в половине пятого. Судя по всему, именно в это время Варя и вышла из холодильника. Сейчас стрелки показывают уже шестой час, и если Егор не появляется, то нет никаких сомнений в том, что он задержался в прошлом. Но Соня-то вылетела в царство Салтана в десять вечера, то есть на семь часов позже, чем они! Проведя в прошлом полтора часа, она сможет появиться из холодильника не раньше чем в половине двенадцатого. А сейчас, в данный момент, подруга даже не догадывается о том, какое приключение у нее впереди!

Что же делать? Оставаться на месте и ждать Егора? Но если он попал в беду, то отсюда, из мастерской, Варя никак не сможет ему помочь. Разве что снова отправиться в царство Салтана? Она рассмеялась, представив, как начинает «размножаться» в прошлом на пару с Сонькой. Нет, хватит с Гвидонова потрясений. Нужно срочно бежать к подруге, объяснить ситуацию и проводить ее в прошлое. Если до половины двенадцатого Егор не появится… что ж, тогда вернется Соня и расскажет, что произошло.

Приняв решение, Варя почувствовала, что ей стало намного легче. Она быстро покинула мастерскую, пробежала коридорами колледжа и успела вскочить в маршрутный аэробот.

Подруга была дома. Спеша и перебивая сама себя, Варя рассказала ей о недавних – или, наоборот, грядущих? – событиях. Поначалу Сонька проявила здоровый скептицизм и неприязненное непонимание. Всё-таки кого пытаются из нее сделать: царицу или заменителя робота по хозобслуживанию? Почему она должна надрываться, таская какие-то бочки и тюки, и откуда всё-таки взялся драгоценный венец?

Варя с отчаянием взглянула на циферблат. До предполагаемого отлета Соньки оставалось всего четыре часа. Она решительно обернулась к подруге:

– Нужно срочно бежать в библиотеку. И не вздумай подвивать ресницы, времени в обрез.

– В библиотеку? – распахнула Сонька светлые глазищи. – Ты за кого меня принимаешь?

– За подругу! Ты понимаешь, что с Егором что-то произошло? – рявкнула Варя и, не давая Соньке опомниться, выволокла ее из дому.

С видом великомученицы проглотив пушкинское произведение, Сонька уселась в модульное кресло, усваивать его содержание. Постепенно ее лицо начало светлеть:

– «Три сестрицы под окном…» Да это же гениально! Варька, скорее тащи таблетки по истории костюма!

Перемена, произошедшая в подруге, была поразительна: в лихорадочном возбуждении Сонька схватила из гаража родительский аэробот, примчалась в модельное ателье, шедевры которого периодически демонстрировала на подиумах, самостоятельно заложила в компьютер программу раскройки и, мобилизовав всё свое обаяние, убедила инженера включить швейный станок. Без четверти десять девушки были у дверей погруженного в ленивую дремоту колледжа. Варя провела потенциальную «царицу» в мастерскую и распахнула холодильник.

– Сейчас мы опустим заднюю стенку, а потом тебе останется только передвинуть рычаг – и в путь.

Она обняла подругу за плечи и заглянула в глаза:

– Соня, будь осторожна… И если что-то случилось с Егором… Пожалуйста, возвращайся скорей сюда! Нам придется идти за помощью в ИИИ.

ГЛАВА 4

Что же происходило в царстве славного Салтана после отлета Вари Сыроежкиной? Мы расстались с нашими героями в тот момент, когда за спиной запирающих чулан «сестриц» раздался скрипучий голос:

– Это еще что такое? – произнесла сурового вида бабища, оглядывая воцарившийся в горнице хаос. Красотой вошедшая не блистала: морщинистое лицо, глазки-щелочки, настороженно поблескивающие из-под густых бровей, и могучая бородавка, самоуверенно устроившаяся на крупном носу. Волосы были убраны под пестрый платок, по-разбойничьи завязанный на макушке, но несколько седеющих прядей выбивались из-под головного убора, будто желая узнать: чем это так возмущена их хозяйка?

– Бабуля! – присвистнула Сонька-Повариха. – Какая радость!

– Здравствуй, матушка Бабариха, – церемонно поклонилась Сонька-Ткачиха.

– Какая я тебе матушка? Ты сама-то кто будешь, мерзавка бесстыжая? Забралась, понимаешь ли, в чужой дом… – Взгляд Бабарихи упал на перевернутую корзину с собачьей шерстью: – Люди добрые, да что ж это деется! Всё сырье мне поперепортили да поперепачкали! Какая теперь из этой шерсти пряжа получится? Из чего стану царю-батюшке поясок радикулитный вязать?

– Разве у Салтана проблемы со здоровьем? – удивилась Повариха. – А выглядел бодренько.

Бабариха уперла руки в крутые бока:

– Да наш батюшка поздоровее любого богатыря будет. А пояс ему вяжу для ентой… прохилактики. Действо такое целебное, хреки постоянно поминают. Вот, к примеру, нападет какой-нибудь глупый ворог на наши границы, отправится царь-батюшка на войну, да приляжет отдохнуть на сырой земле. Тут-то к нему хвороба и потянется, чтоб скрючить в загогулину, а шерсть собачья ее не пустит. Загрызет да выплюнет. Потому как в ней сила зверя остается.

– Мудра ты, бабка! – протянула Повариха.

– А то ж! – приосанилась старуха. – С самых низов в люди выбилась, теперь в почете живу да в уважении: личная царева носочница, не хухры-мухры!

Вдруг она снова нахмурилась:

– А чегой-то я с вами лясы точу? Ну-ка, признавайтесь, почто в чужой дом пробрались да всё вверх дном перевернули?

– Ты, бабка, воздух-то зря не сотрясай, – прищурилась Ткачиха. – Лучше б спасибо сказала, что столько всякой всячины в твою халупу приволокли. А короб с шерстью сам Салтан опрокинул, когда на огонек к нам заглядывал, чуть ноги свои высокородные не переломал. Аккуратнее, бабуля, надо имущество расставлять!

Опешившая от такой наглости Бабариха едва не поперхнулась готовыми сорваться с языка словами. Повариха тут же подскочила и предупредительно постучала ее по спинке:

– Ты не кипятись, бабуся, лучше послушай, какое счастье на тебя свалилось. Видишь весь этот бардак?

Бабариха окинула взглядом громоздящиеся вокруг горы провизии и штабеля полотна.

– Минут через пять сюда явятся государевы грузчики и начнут таскать всё это добро во богаты палаты, на царский пир по случаю скоропалительной женитьбы. И мы, Ткачиха с Поварихой, будем восседать рядом с невестой, так как приходимся ей родными сестрицами. А теперь внимание: у тебя, драгоценнейшая, имеется шанс из царевых носочниц – или как уж ты там называешься? – переквалифицироваться в цареву тещу.

– Батюшки-светы! – ахнула Бабариха. – Да как же такое возможно?

– Видишь ли, – откликнулась Ткачиха, – царя-батюшку и прочих его охламонов заинтересует маленький вопросик: откуда мы, такие расчудесные, с младой царицей во главе, появились в вашем царстве-государстве? И почему раньше никто понятия не имел о наших выдающихся талантах и неземной красоте?

– И почему же? – полюбопытствовала Бабариха, деловито почесав бородавку.

– А вот это, бабуля, тебя совершенно не должно волновать. Твоя задача – пустить крупную слезу и прохлюпать поубедительнее: дескать, это дочери мои единоутробные, уволок их во младенчестве волк-оборотень, вместе с трехспальной колыбелькой. Да только сжалилась волшебница… как ее там… ну, сама придумаешь, ты местный фольклор лучше знаешь. Вырастила их в тепле и довольствии, а они, курицы сентиментальные, покинули чудесный чертог, чтобы повиснуть на шее у своей дорогой мамаши. То есть у тебя. Усекла?

Бабариха в раздумье заглянула в ближайшую кадку. Подцепила пальцем немного салата оливье. Пожевала. Скривилась.

– Нет, голубушки. Втемную не играю. Выкладывайте всю правду-матушку. Что за нечисть свалилась на мою седую голову? И какую пакость вы замыслили сотворить с нашим государем?

– Бабка, не выкаблучивайся, времени нет, – фыркнула Сонька-Повариха.

– Ты как с пожилой женщиной разговариваешь? Сейчас окачу святой водой, посмотрим, что запоешь! – Бабариха ловко юркнула в уголок и быстро-быстро закрестилась на образа, поглядывая, не скукожит ли от ее священнодействий нахальных девиц.

– Эй, красавицы! Встречайте гостей! – разнесся по дому богатырский стук, и в горницу стали один за другим втискиваться царевы молодцы.

– А, ребятки, наконец-то! – засуетилась Повариха. – Забирайте сначала вот эти ведерки, только не опрокиньте, они слабо закрыты!

Бабариха присела на лавку, наблюдая за кипящей вокруг суетой и задумчиво теребя свою бородавку. Царева теща… Что ж, звучит заманчиво!

– Ну, девица красная, готовься, сейчас сватов к твоей родительнице стану засылать, – говорил Салтан Соньке, умильно поигрывая кончиком ее фальшивой косы.

– Да чего время терять? Я тебе и так скажу, что родительница моя рада до помутнения мозгов.

– Негоже нарушать традиции, всё должно быть чин по чину, – нахмурился царь.

– Во бюрократ! Покаты будешь носиться со своими традициями, все гамбургеры протухнут. А без калорийного питания, уж извини, никакого богатыря у меня не получится.

– А мы лебедя зажарим, – предложил подрастерявший уверенность государь.

– Сравнил лебедя с бигмаком! – фыркнула Сонька. – И не надейся. Зря, что ли, моя сестрица столько трудов на этот пир положила?

– Ну, хорошо, хорошо, – сдался Салтан. – Сватовство мы опустим. Велю сразу баню топить да девок созывать.

– Зачем баню? – удивилась Сонька. – Уж гигиену-то я всегда соблюдаю!

– Э… – растерялся Салтан. – Какой же девишник без бани? Подружки тебя попарят, песни жалостные попоют, косу в последний раз по-девичьи заплетут, поплачешь всласть…