Мертвый говорил. А что, если он был вовсе не мертв? Может быть, имелись еще какие-то шансы?
      Не раздумывая, Ферн надел шлем и зашагал через весь зал. Он остановился перед шлюзом, ожидая, когда его пропустят первые двери. Им двигало лишь одно желание - туда, к Гелу! Найти способ его спасти!
      Гел был мертв. Это был не его голос. Это не мог быть его голос. Это была уловка.
      - Биоавтомат Первый, - сказал Ферн.
      - Я слушаю вас.
      - Откуда принимает стереовизор голос Гелиана? Ты определил?
      - Да. Зарегистрировано. Из кладовой геологических проб.
      Ферн подвигал губами. Значит, _оно_ было там. Целую вечность болтается он здесь, а опасность совсем рядом - всего лишь в нескольких шагах! Но теперь-то он разделается с оборотнями.
      Невидимое было связано с геологическими пробами.
      - Биоавтомат Первый, - сказал Ферн.
      - Я слушаю вас.
      - Мне хочется получить характеристику минералов, которые принес геоавтомат. Тот самый, который я приказал впустить. Что это за порода? Можешь ли ты ответить?
      - Я понял вас, - отозвался Первый. - Гигантские кристаллы из Великого Каньона. Состав кристаллов не уточнен. Анализы не смогли выявить никаких химических свойств.
      Кристаллы, огромные черные кристаллы, в чьих гранях отражался разбитый шлем Гела. _Они_ были живые.
      Ферн медленно повернулся, снял бластер с предохранителя и двинулся вдоль стены. Он вошел в кладовую. Под прозрачными капюшонами просвечивали зеркальные плоскости кристаллов Великого Каньона.
      - Кто же из вас? - шептал Ферн. - Кто? Ты... или ты... или другие? Разум ли ты... или безумие... или ты лишь воплощенное зло? Отвечай!
      "Случай на Медее" и доселе не объяснен, несмотря на усилия четырех экспедиций, несмотря на тысячи сообщений, появившихся в последующие годы. Никому не удалось установить связь с кристаллами Великого Каньона, Доказано было одно - эти кристаллы обладают способностью отражать близлежащую среду в неизмеримо большей степени, нежели мертвая природа, Кое-кто предположил, что кристаллы обрабатывают получаемую информацию, следовательно, в них есть зачатки разума. Другие оспаривали это мнение. Они полагали, что кристаллы способны принимать и отражать почти все волны электромагнитного спектра и имитировать голос. Движение предметов на расстоянии получило название "направленного магнетизма". В лабораторных условиях воспроизвести его не удалось.
      Единственная стройная гипотеза была предложена не особенно серьезными операторами Базы. Они утверждали, что кристаллы живые, что они разумны, что это единственная в своем роде форма кристаллического разума. Все необыкновенные явления на станции были связаны с тем, что геоавтоматы перенесли туда живые кристаллы. Оторванные от своих собратьев по Великому Каньону, они пытались найти способ вернуться в ущелье. Люди для них были помехой, и они старались убрать их с пути, не заботясь о последствиях. С помощью "направленного магнетизма" кристаллы разведывали внешнюю среду и вовсе не имели намерения пугать обитателей станции. Вызов Гелиана, а затем и Ферна к Великому Каньону был отчаянным зовом между живыми разумными кристаллами, отделенными насильственно друг от друга: они пытались объяснить людям создавшуюся ситуацию. Попытка уничтожить Ферна, а также умышленный сброс геоавтомата в ущелье были лишь защитной реакцией, не более.
      Никто не поверил в беспочвенные измышления операторов. Над ними посмеялись, поиронизировали и забыли. Если кристаллы мыслят, почему они до сих пор не попытались каким-либо способом связаться с людьми? А может быть, они желают установить контакты с более разумными существами в Галактике? Подобная ересь вызывала скептическую усмешку даже у самых доброжелательных сторонников невероятной гипотезы.
      Что же касается проявлений разума в поведении кристаллов, то никаких таких проявлений все четыре экспедиции не обнаружили. И потому авторитетно отвергли идеалистические попытки приписать мышление неживой природе.
      И только Ферн остался при особом мнении по этому вопросу. Но Ферн был всего лишь астронавигатор второго класса, и никто не обратил внимания на его особое мнение.