Матерый таможенник, скажем, в аэропорту просмотрит на экране монитора содержимое вашего чемодана, а потом некто, получив от него наводку, отправляется на квартиру, которую вы покинули на пару дней, и находит именно то, что вы не решились вывезти в чемодане. Может быть, чемодан и выдал.
      На Алексеевских курсах, помнится, удивило поначалу странное предупреждение о том, что нет ничего опаснее безрезультатного обыска у вас в конторе или дома, а также такого же досмотра багажа, скажем, в аэропорту. Именно потому, что нашли что-то. Мастера негласного шмона не оставляют следов. А в редких случаях, когда они остались, будьте уверены, ими прикрыли следы "другого" обыска, вполне удавшегося.
      Но это о теле и остальных материальных уликах. Имеются и иные наслоения. Участие в спецмероприятиях, назовем это так, оставляет роговицу на психике человека даже с манильскими канатами вместо нервов.
      Мастера обыска знают об этом. Они исполняют свое ремесло, не притрагиваясь к карманам, бумажнику или багажу. Шарят глазами, принюхиваются, прислушиваются к интонациям голоса, присматриваются к цвету ботинок, даже к вашему насморку, одним словом - примеривают к своему накопленному многолетним опытом "каталогу примет" все, что только возможно. Например, кадровые военные, что называется, печенкой чуют чье-то легионерское прошлое...
      Контрабандисты не случайно предпочитают избегать таможенные "зеленые коридоры". Эти вольные проходы просматриваются наметанными глазами экспертов. Людьми штучной охоты. Они и сами не могут объяснить, отчего срабатывает внутри их красный флажок. В оперативной контрразведке мастера обыска "без рук" или "без следов" в ценностной шкале поставлены выше профессионалов скрытой слежки. Они обыскивают, если угодно, без обыска. Выслеживают, не садясь "на хвост". И когда некто миновал их, это совсем не значит, что у него все обошлось благополучно. Он уже тянет за собой след как муха, вылезшая из чернильницы.
      Неудачно подобранная шапка-невидимка, нахлобученная на нелегала или нелегалом, может стать причиной неэффективности тщательно спланированного и вполне удачно проведенного проникновения. По причине несоответствия "шапки" характеру или объему работы, предстоящей после проникновения, а также способу ухода. Скажем, шпионский туризм под "крышей" журналистики, научных и культурных контактов, торговли и тому подобного - предприятие убыточное по соотношению временных, да и вообще затрат и результатов. К нему прибегают за неимением лучшего. Журналисту приходиться писать корреспонденции, а то и книги. Коммерсант мучим сложными переговорами. Артист обязан вести разгульную ночную жизнь, вникать во всякого рода "пост" и "измы". В противном случае "крышу" быстро "высчитают". Разведка же и, прежде всего та её часть, которая связана с обеспечением собственной безопасности, требует полной самоотдачи. Отвлекаться - значит поступаться качеством основной продукции.
      Соммерсет Моэм и Грэм Грин, Джон Ле Карре и Юрий Любимов, ставшие известными писателями, были сановными разведчиками. Агенты, "технари" и нелегалы по найму с литературными работами появляются редко, если появляются вообще даже в отставке и на покое. Матерые нелегалы-профи по найму посматривают на пописывающих коллег со смешанными чувствами. Во-первых, жизнь на поверхности и, тем более, разговорчивость у них не в чести, в лучшем случае они посчитают такое неким камуфляжем с какой-то специальной целью. И, во-вторых, правда, которую они знают, принадлежит не им. К тому же их работа действительно требует напряжения всех без остатка творческих, физических и психических сил, как заложенных от рождения, так и благоприобретенных. Только предельная сосредоточенность, не оставляющая ничего лишнего в помыслах и действиях, сосредоточенность на уровне инстинкта хищного животного обеспечивает прорыв за черту дозволенного законом или моралью и позволяет максимально приблизиться к цели, будь то информация, материальный объект, влияние или вербовка.
      Конечно, максимальное приближение - тоже относительное понятие. Космос для разведки ближе, чем, скажем, канцелярия министра топлива и энергетики в мало кому известной столице Астана, где, возможно, и удастся по заказу некоего петербургского банка выведать подлинные запасы нефти на казахстанском шельфе Каспийского моря и то, насколько она смешана с газовым концентратом. При наличии высокотехнологичного оборудования такая информация перехватывается и без вербовки помощника министра. Спутники "Photint" с высоты от 240 до 400 километров дают АНБ - Агенству национальной безопасности США - в реальном времени фотокартинки происходящего на земле с разрешающей способностью до десятков сантиметров, оставляя службы наружного наблюдения без работы. Аппаратура спутника "KH-11" (аббревиатура от "Keу holе" - замочная скважина), время которого можно брать в лизинг, как написано в соответствующей рекламе, "отличает одного муллу от другого в Тегеране по длине бороды и разбирает номерные знаки на машинах".
      Взлом агентами-хакерами, число которых достигло нескольких сотен тысяч, компьютерных заслонов в генштабах или банках и выкачивание электронной информации отводит на второй план силовые прорывы или "тихие" проникновения в бронированные комнаты с секретной оперативной документацией.
      Но, как это ни парадоксально, достижения разведывательных технологий ещё больше, если не многократно, поднимают котировку живой машины из плоти и крови, именуемой шпионом. Спутники слепнут из-за облачности. Хакеров из "группы захвата" оставляют с носом коллеги из "группы отрыва". Взаимный массированный огонь на поражение вирусами и "червями" становится неэффективным из-за огромных денежных и временных затрат. Так что, в этой жизни и на этой земле в избытке имеется и постоянно прибавляется всякой всячины, которую только живой шпион и способен заполучить в нужное время и в нужном месте. "Максимальное приближение" в таких случаях означает ровно то, что должно означать - возможность дотянуться и взять информацию, или некую физическую сущность, или доверие другого человека, а выход на позицию точного приближения обеспечивается только артистизмом разведчика.
      Великие шпионские операции удавались при наличии двух факторов тщательной подготовки дебюта (об этом говорилось) и талантливой импровизации агента, которую нередко называют удачей, в эндшпиле. Это самая важная часть задания. Эндшпиль приходиться играть в одиночку и на дефиците психического, а возможно физического и денежного ресурса.
      Профессор Йозеф Глава называл четыре качества, необходимые для более или менее успешного прохождения через этот этап. Первое - международный опыт, отсутствие религиозной, идеологической, политической, этнической или региональной культурной зашоренности как внутренней, так и внешней. Второе - врожденный инстинкт нового, подкрепленный образовательной подготовкой. Третье - реактивная готовность к авантюрным выходкам, натренированная психически. И четвертое - способность принимать решения и выживать в одиночку, то есть самодостаточность высочайшей пробы.
      Автор курса "Разведка и контрразведка как факторы национального подсознательного" говорил, что есть и другие качества под номерами пять, шесть и так далее, однако, уже индивидуального плана. Каждый, помимо четырех обязательных и общих, вычленяет для себя собственные, как говорил чех, интимные, но не менее важные в эндшпиле. Скажем, некто "сорвался", поскольку не нашел сил исчезнуть до завтрака из квартиры матери своего ребенка. После завтрака это оказалось поздно... Затем мать ребенка показала следователям, что "родной" язык, на котором говорил с ней муж, всегда казался ей "выученным".
      Незабываемый чешский профессор в буфетной Алексеевских курсов, среди многих развешанных пришпилил собственноручно изготовленный постер с изречением: "Под грубой кожей крокодила спрятано нежное и чувствительное сердце". Брэм, "Жизнь животных", том 41, стр. 1457.
      Это, видимо, относилось, как следовало понимать, и к преподавателям, и к слушателям.
      Приятных среди них и на самом деле мало водилось. Некоторые вообще производили отталкивающее впечатление. Может быть, Глава был прав - на матерых профессионалах сама по себе нарастает крокодилья шкура? Профессор сказал однажды, что, в сущности, все без исключения герои плаща и кинжала подонки. Крокодилы, косящие под корягу, чтобы высмотреть жертву и безжалостно наброситься на нее...
      Наверное, все-таки слишком круто было сказано. Конечно, существование без правил и вне закона не сделают человека приятным. Попытайтесь-ка поймать взгляд шпиона, даже бывшего... Но они - не лгуны. Как раз наоборот. Просто их правда не принадлежит им. Да к тому же спецконторские наемники в вечной изоляции. Не по своей вине - в силу занятия. Вот и нарастает панцирь. С изнанки кожного покрова и за счет собственных душ.
      Раздел Третий "БЕЗОБИДНЫЙ И БЕЗОРУЖНЫЙ"
      1
      Вопрос - "Кто этот человек?" - нелегал задает чаще всего перед зеркалом. Ничто в его облике, ни одна мелочь не будет принята на веру. Охотники, ловцы шпионов по определению - ядовитые скептики. Такой же и он. Всякая вещь и всякая личность, не выявленные окончательно и полностью, под нарастающим подозрением.
      Член правительства, председатель парламентской комиссии, помощник или секретарь директора банка, отказывающиеся отвечать на вопросы под полиграфом - "детектором лжи", могут поступать так из принципа, а, может, и от непомерного чувства собственного достоинства или руководствуясь правилом "коммерческой тайны". А с другой стороны...
      Шпионам за шпионами присуще свойство аудиторов. Неудовлетворенность загрызет их, если не будет досконального подтверждения мельчайшему факту. Однако, главное в их ремесле - устройство ловушек, заманивание в западню.
      Ловушка для шпиона может оказаться крохотной, словно комар или такой же огромной как Ваганьковское кладбище. Временами капкан имеет отчетливо материализованную форму, а временами и, пожалуй, чаще - не осязаем, лишен овеществленности. Это набор самых невероятных и практически незначительных вещей, людей и явлений, угодив в окружение которых, разведчик становится заметен подобно дичи в инфракрасном прицеле ночного охотника. Набор этот имеет знак математической бесконечности и всемогущ как воля Господа нашего. Его составляют мелочи, сыпучая масса мелочей: давно отмененные предметы в школе, которую вы якобы заканчивали, имя нескромной девушки, обесчещенной на первом курсе университета, количество ламп над бильярдным столом в клубе этого университета, родинка на щеке тетушки и мощность её слухового аппарата, а также точная дата, когда вы возили на кастрацию любимого кота жены ротного командира, и как его звали, не командира, конечно, а кота, поскольку на котов послужных списков, в которых это можно подсмотреть, не составляется...
      Охотник за шпионом вооружится всем этим. И поинтересуется в непринужденной обстановке, за пивом: "Ну, как там дело было, старина?" А затем, после импровизаций и очной ставки с портретом, скажем, тоже нескромной, но другой девушки, которую шпион, конечно же, опознает, в официальной обстановке тот же человек задаст вопросы иного, формального характера. Затем - заслуженная оценка профессионального мастерства в закрытом судебном заседании и соответствующее повышение на завершающем этапе разведывательной карьеры: на одну или пару ступень на подиум к электрическому стулу. Или, если угодно, выдвижение: к стенке перед расстрельным взводом. В рассуждении пенсии для своей вдовы шпион провозглашает здравицу в честь нанимателя, то бишь вождя, правого дела или Родины, наконец, и кричит либо - "Включай ток, палач! Да здравствует бессмертное дело Ильича-Рамиреса! Ура!", либо, если пенсия не волнует, "Целься в сердце, ребята! Прощай, Гваделупа и лоснящиеся мулатки! Огонь!"
      Дело вкуса...
      Случается, конечно, назначают и пожизненный, а то и многократно пожизненный отдых за решеткой, а потом, глядишь, обменивают. Но обменивают исключительных. А большинство людей шпионского ремесла - серые мыши, чья порода выведена для размножения и жизни исключительно в затхлых подпольях.
      Столь весело скорее проповедовал, чем преподавал, на Алексеевских информационных курсах имени профессора А. В. Карташева под Брюсселем уже упоминавшийся Николас Боткин, бывший специальный агент ФБР, читавший курс, формально называвшийся "Теория и практика идентификации".
      На первое место в качестве эффективного метода идентификации Боткин ставил предательство. Предательство, поучал он, представляется позором только любителям. Добровольцам. Энтузиастам. Молодогвардейцам. Профессионалу плевать на моральные оценки. Он обязан выиграть. Обязан, и все. Это шахматная партия, в которой не выдают только короля. Попался в западню, отдавай любые фигуры, жертвуй без сомнений и угрызений совести, выдавай хоть всех, кого знаешь, ради спасения короля, то есть своего хозяина. "Разведка не армия, - выкрикивал Николас свое любимое поучение. Перерыва в боевых действиях не знает, не до гарнизонных вечеринок со стихами "Жди меня" или застолий в тесной землянке с печуркой, в которой огонь, и тостами насчет того, что сам погибай, а товарища выручай. Выручать приказано шефа, и только, товарищи обойдутся...Операция продолжается!"
      Если шпион за шпионами не обзавелся предателем, он начинает раскопки.
      Подноготная всех людей засыпана под щебнем их собственных историй, говорил Боткин. А всякий шпион - враль. Так что, разгребайте подвернувшуюся на служебном или жизненном пути личность из-под историй, которые она о себе рассказывает, и обрящите, если с тщанием будете обсасывать всякую мелочевку по выгребным ямам прошлого. Всегда есть кого и из-под чего выкапывать. Шпионы всюду. Даже среди друзей, один уж непременно, а то и пара. И Боткин, широко разводя руками, обводил ими аудиторию.
      Думаю, что многим хотелось в этот момент швырнуть в него, например, снятым ботинком. Но, как говорится, чем громче осел орет, тем он породистей. Терпеть было интересно. И полезно.
      Человек, утверждал Боткин, как биологически индивидуальное существо от рождения обладает немногими постоянными отличительными чертами. Быстрее всего стареет или, другими словами, изменяется его облик между эмбрионом и шестнадцатью годами. Попробуйте с уверенностью опознать в подростке дитя, с которым вы играли в солдатики, когда ему было, скажем, восемь лет... Затем до сорока, сорока пяти лет личность переходит в состояние собственной мумии, которая в последующем может толстеть или высыхать, но вполне узнаваема вплоть до эксгумации. Так, где же шпиону-нелегалу, если мы берем за основу данное наблюдение, взять искусственную, выдаваемую не природой, а обществом, идентификацию для себя? Другими словами: легенду-биографию, новые документы, вообще липовое прошлое, да и будущее?
      Ответ: в детстве, а именно до шестнадцати лет другого биологически индивидуального от рождения человеческого существа.
      И Николас Боткин принимался прокручивать фильмоскопом на киноэкране, поскольку широкоэкранные мониторы в эпоху его просветительской деятельности ещё изобретались, собранную им картотеку якобы-шпионов. "Якобы", поскольку не были изобличены. Опыт изобличенных Николаса не интересовал. Он не хотел сеять среди слушателей Алексеевских курсов плевелы...
      Примером высшего пилотажа подмены идентификации Боткин считал "подвиг" пекинского нелегала в Париже. Китаец, формально считавшийся оперным певцом, завербовал сотрудника французского министерства иностранных дел, выдавая себя за женщину. Француз не сомневался, что имеет потрясающую связь с молодой яванкой.
      В отдельную группу Боткин выделял "сумевших" родиться в бывших колониях, например, во французском Индокитае или британской Африке. Поди проверь в наши дни тогдашние да ещё тамошние метрики... Особенно урожайными на искусственные идентификации считаются 50-е и 60-е годы, когда новые государства объявлялись десятками. Боткин не мог, конечно, предвидеть совсем уж безграничных возможностей, которые откроются в этом плане после развала горбачевского имперского хозяйства. 90-е годы и начало третьего тысячелетия стали временем поистине неисчерпаемых источников обретения новых идентификаций на бывшем пространстве СССР, а также в объединенной Европе, да и в Америке до 11 сентября 2001 года, когда над Нью-Йорком оседали облака пластиковых идентификаторов. Некоторый урожай дали пожары в лесах Австралии на новый 2002 год... Есть сведения, что за пределами России остались 15 миллионов чистых паспортных бланков "гражданина СССР".
      В Лондоне, Франкфурте-на-Майне, Париже, Москве, Бангкоке и многих других городах есть места, где сделают пластическую операцию лица, тела и конечностей, включая ликвидацию последствий обрезания крайней плоти, а когда надрезы заживут, снабдят подлинным паспортом и не обязательно на прежнее имя. Кстати, пол тоже можно варьировать, и не раз. В общем-то не дорого, принимая во внимание развитие лазерной хирургии. Хотя, впрочем, уже появляются возможности обходиться и без операционного стола. Направленная подкожная инъекция выпускаемого с 2001 года фирмой "Элан Формасьютикалс" препарата "миоблок", например, через несколько часов вызывает так называемый "эффект Дориана Грея" - изменение или, если угодно, омоложение лица на 20 или 30 лет с возвращением в исходное состояние спустя несколько месяцев.
      Особо выделяется идентификация по религиозной принадлежности. Бывает, что перехода из одного вероисповедания в другое вполне достаточно для обретения полного доверия влиятельных лиц, что называется, совершенно из другого мира. На этот счет существует пример, обошедший многие книги о спецслужбах.
      20 ноября 1979 года 50 тысяч паломников оказались захваченными врасплох боевиками моджахеда Джухеймана аль-Отайби в Мекке. Две сотни его "братьев" появились на семи минаретах Большой мечети с "калашниковыми" и потребовали признать Хазратом Махди, то есть мессией, пришествия которого ждут мусульмане, одного из головорезов. Осада Святого места затянулась на две недели. Прорвали её вызванные наемные агенты французского спецназа. Перед тем, как проникнуть через подземелье в мечеть, вход в которую не мусульманам категорически запрещен, агенты-христиане приняли ислам...
      Существует удивительное наслаждение в обретении нового имени, новых документов, нового прошлого и, соответственно, нового будущего. Ребята, взломавшие на глазах автора в апреле 1975 года стальные шкафы, где хранились удостоверения личности заключенных в сайгонской тюрьме Тихоа, существовали на выручку от продажи этих документов несколько лет. Чем стародавнее делалось удостоверение, то есть, чем труднее было найти ему подтверждение в регистрационных книгах старого режима, тем больше оно дорожало словно марочный коньяк.
      Обычно от шпиона, исчезнувшего однажды из виду, ничего не остается, кроме имени, которое к тому же, вполне возможно, некогда досталось ему ещё от кого-то.
      Можно наугад, например, открыть справочник "Кто руководил НКВД в 1934-41 гг.", достоинством которого являются приведенные там послужные списки, и прочитать:
      "Сорокин Иван Григорьевич, 1902-1939. Родился в семье приказчика маслобойного завода. Русский. В компартии с марта 1920 г. Член РЛКСМ 1920-25. Образование: 4 класса городского начального училища, школа первой ступени. Саратов 1918-19, восьмимесячные курсы РККА, школа РККА май-сентябрь 1922 г. Санитар в эпидемическом госпитале - ноябрь 1919 февраль 1920. В РККА: рядовой, зав. библиотекой, секретарь партколлектива отдельного карательного батальона - март-октябрь 1920 г. В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД: сотрудник Саратовского губЧК, замзав Отделом агитации Саратовского губполитпросвета; с сентября по декабрь 1922 г. слушатель курсов ГПУ, Москва; сотрудник Севастопольского окротдела ГПУ, затем уполномоченный Саратовского губернского отдела ГПУ, сотрудник ГПУ г. Куляб, работа в Таджикистане, Крыму, в Московской и Тверской областях, последняя должность с июня по сентябрь 1937 г. - начальник управления НКВД Уссурийской области. 18 сентября 1938г арестован. 13 августа 1939г. приговорен военным трибуналом войск НКВД Московского округа к ВМН расстрелу, не реабилитирован. Звания - старший лейтенант ГБ, декабрь 1935 г.; капитан ГБ - апрель 1937 г. Награды - знак "Почетный работник ВЧК-ОГПУ", август 1937 г."
      Сухие анкетные данные, за которыми скрылись драмы и фигуранта, и его подельщиков, и его жертв, о которых никто и ничего никогда не узнает.
      Есть в справочнике упоминания ещё более короткие, при этом о персонажах намного более экзотических, чем И. Г. Сорокин. Скажем, об эсере и террористе Яше Серебрянском.
      В советское время по рекомендации товарища Блюмкина, другого эсера-террориста и чекиста-разведчика, Яшу привлекли к работе загранотдела ОГПУ, проводившего похищение из Парижа генерала Кутепова, стоявшего, возможно, и возле "колыбели" Алексеевских информационных курсов. Серебрянский дослужился до звания полковника ГБ и скончался в 1956 году в Бутырке во время следствия по его, как сказано в справочнике, "очередному" делу.
      Вот и все. Остальное в послужном списке Яши Серебрянского, помещенном в справочнике, опущено. Ничего нет, например, о деятельности группы Серебрянского по организации за рубежом ликвидаций противников Сталина. Ни слова не сказано и о том, что Яков Исаакович также мастерски развертывал нелегальные сети шпионажа в Палестине и Франции, в Бельгии и США, а также о том, как в 1937 году, проявляя недюжинные организаторские и финансовые способности, он осуществлял секретные закупки тяжелого оружия и самолетов для республиканской Испании. Не прочтем мы в справочнике, как в 1938 году из "фашистского шпиона Серебрянского" выбивал признания бывший грузчик и будущий начальник СМЕРШа Абакумов, позже тоже привлеченный, однако, только за взяточничество. Не говорится в справочнике за что Серебрянского приговорили в 1941 году к смертной казни, а через месяц реабилитировали, почему в 1944 году его наградили за партизанскую деятельность, а в 1945-м снова вышибли из органов, но в 1953 году вместе с другими заслуженными разведчиками вернули на высокие должности в расширенном Девятом отделе МВД. Четыре месяца спустя после ареста Берии Серебрянского в который раз отконвоировали в тюрьму, где он и умер своей смертью, видимо, от расстройства после секретного хрущевского выступления на ХХ съезде КПСС.
      В отличие от Сорокина И. Г. товарища Серебрянского Я. И. реабилитировали. У него было много имен и биографий, пестрый набор идентификаций, в том числе и одна, под которой он оказался арестованным и привлекался к суду за взяточничество в канцелярии "Москватопа", то есть топливной организации столицы. С биографией советского взяточника было намного легче начинать очередную "новую жизнь" нелегала на Западе.
      Яркая иллюстрация талантливого шпиона второй категории. Гениально разыгрываемые идентификации. Ничего и никогда не выдающее "нутро". Наверняка Абакумов задавал Серебрянскому вопрос, когда бил его: "На кого действительно работаешь, Яков?" Наверное, несколько позже никто из следователей такой же вопрос самому Абакумову не задавал. Относительно туповатого Виктора Семеновича, шефа всемогущего СМЕРША, им это и в голову не приходило...
      Считается, что жертвами внутренних разборок пали около 20 тысяч "чекистов". Но в аппарате советской госбезопасности в годы репрессий работало около 25 тысяч офицеров. Скосить их в такой пропорции было бы невозможно. В действительности погибли от рук сотоварищей 1800 человек и не за предательство, а по таким обвинениям как халатность или недостойное поведение в быту. За пределами же центрального аппарата в системе советской госбезопасности с 1934 по 1940 год репрессировано было и на самом деле 20 тысяч человек. Сюда входят и милиционеры, и работники ЗАГСов, и работники ГУЛАГа, включая лагерных начальников, а также офицеры пограничных и внутренних войск. И из этих подавляющее большинство трудно считать репрессированными. Они пострадали за растраты, пьянки, изнасилования, убийства, хищения, многое другое. Реабилитации по таким делам и не делались, потому что дел этих не находят и, видимо, не найдут.
      Министр внутренних дел Игнатьев однажды спросил Сталина: "Куда я должен убрать (имярек) из центрального аппарата?" Сталин ответил: "Я не предлагаю вам выгнать его на улицу. Чекист, болтающийся на улице, Сталину совсем не нужен. Он должен либо расти, либо его следует спрятать куда подальше".
      Известно, что вождь изрекал вечные истины. О шпионах тоже.
      2
      Шпионаж построен на доступах. Чтобы выполнить подряд, шпион по найму должен выйти на рубеж, с которого, что называется, сможет дотянутся до информации или вещи, изымет или скопирует её, то есть добудет требуемое, или завербует кого-то, а возможно и повлияет на какие-то события.
      Под этим углом зрения нелегалов можно поделить на две категории. Первая - заранее и законно обретающиеся на "линии атаки", то есть имеющие доступ к информации по должности, от рождения, в силу таланта, научных и иных достижений или каких-то привилегий. Вторые появляются на этой же линии тайком, незаконно, с помощью обмана или серии обманов, а возможно и с применением насилия.
      Первая категория состоит из людей коррумпированных или склонных к коррупции на правительственных, корпоративных, научных или общественно-политических должностях или, напротив, на скромных, незаметных рабочих местах, представляющих интерес для изъятия или перехвата, в том числе и постоянного, секретной информации. Шпионское ремесло этих нелегалов наглухо скрыто занавесом персонального положения или высокой должности. Такие зачастую не снимаемы с постов из-за поддержки общественности, прессы, друзей или потому, что "повязаны" с вышестоящими родственниками, однокашниками, защищены партией, "семьей", кланом, политической бандой, а то и замазаны густым "слоем" неприкосновенности в силу нетрадиционной сексуальной ориентации. Никто не вправе усомниться в их порядочности, честности и правдивости, а тем более предположить, чем в действительности они занимаются.
      Для таких личностей шпионаж не требует фабрикации новой идентификации. Их все знают, они на виду и на слуху окружающих с давних пор, изначально. Они действуют под подлинными именами, гордятся своим положением, пользуются соответствующим уважением и властью. Их единственный изъян надругательство над доверием и своими обязанностями. Иногда, но все же весьма редко, такое оказывается квалифицированным по суду изменой, в том числе и "государственной".
      Вторая категория состоит из самозванцев, поддельных, насквозь фальшивых личностей, оборотней, проникающих в нужные им правительственные или частные структуры под всевозможными обличьями. Хотя повод для их внедрения может полностью совпадать с тем же, который "обслуживают" предатели первой категории, агенты этой подбираются к целям с совершенно другой стороны. Прежде всего, такому агенту приходиться собирать "реквизит", чтобы слепить из него идентификацию, которая даст признание в качестве того, за кого предстоит себя выдавать. С помощью этого "реквизита" нелегал выстроит цепочку отношений с ранее незнакомыми, неожиданными для него людьми и в чужих, враждебных изначально, чреватых серьезными проверками местах. Он внедряется, вживается в определенную обстановку, что и является по существу его выходом на "рубеж атаки", с которого "хватит рук" дотянуться до добычи.
      Обе категории, таким образом, различаются сортом лжи.
      Люди первой прикрывают свою вредоносную сущность неподдельной идентичностью. Эти шпионы изначально являются тем, кем родились, и кто они есть. Бренная плоть и сопутствующие ей документы подлинны. Семейные, общественные, рабочие и иные связи - тоже. Но в жизни этих людей была предрасположенность к тому, чтобы сбиться с пути истинного и стать общественной фальшивкой, прогнить под видимостью здоровой оболочки.
      Люди второй категории - поддельны, что называется насквозь и самого начала. И нутро, и общественная их оболочка - диверсии в равной степени.
      Необходимость подразделять шпионов на эти две категории вызвана особенностями охоты за нелегалами, относящимися к каждой из них. И различиями в исходах такой охоты.
      Не трудно понять почему шпион по найму из первой категории, даже выявленный службой контрразведки, сможет спокойно продолжать работу во всех её смыслах. Службе безопасности заявят на определенном уровне: "Так нужно" или "Пока не трогать". И она подчинится в силу информационной субординации. Наверху ведь знают больше. Такое хорошо срабатывает в закрытых и полузакрытых, а также коррумпированных обществах. Охотник за шпионом рискует не только карьерой, если не внемлет строгому - "Есть мнение считать (имярек) достойным гражданином".
      По иной причине выпустят из ловушки попавшегося нелегала второй категории, если он "замазал" своими контактами лиц, должностное или общественное крушение которых в случае шпионского скандала вызовет эффект "падающего домино" на чувствительных, скажем так, для системы политических или экономических пространствах.
      Шпион по найму просчитывает подобные варианты. Это его капитал на перспективу. Возможно и такой, который провал сделает даже прибыльней. Вероятность информационных, в виде влияния на решения или события, а то и напрямую денежных прибылей будет тем реальней, чем успешней нелегал разберется в настроениях, положении и властных полномочиях тех, кто за ним может начать охоту. Степень зависимости и подчиненности службы контрразведки внутри определенной системы или структуры имеет огромное значение. Мысленно нелегал постоянно ставит себя на место шпиона за шпионами, чтобы предугадать его возможности и ходы. Или воздержание от них.
      Начиная примерно с 60-х годов нелегалов, внедрившихся в жизненно важные службы и структуры противника, в том числе специальные, сделавших карьеру и добившихся прочного положения в них, в обиходе называют "кротами". Всякое сравнение - натяжка, а в данном случае оно кажется совершенно чрезмерным. Беззащитное полуслепое создание, роющееся между корнями в поисках съедобных личинок, не представляет угрозы ни для огородников "шести соток", ни для любителей холить лужайки перед дорогим коттеджем. Насекомоядное из семейства talpidae легко выследить ипоймать, поскольку, вылезая на поверхность, оно оставляет заметные дыры и горки земли. Да и не слишком бережется за ненадобностью.
      Иное "крот", обитающий в мире шпионажа. Внешне - он нечто совершенно неброское в среде, в которую однажды проникает, не оставляя следов. Такая тварь - паразит по призванию. Ей бы больше подошло название "солитер", который отсасывает секреты и планы тех организаций, где заводится, да ещё тянет жалованье и привилегии из бюджета по сути дела в пользу противника.