Посмотрели еще раз на стопы стиха: "тебе расскажу", не звучат они как надо, нет у них единого размера. Вот если отрезать у глагола пристав-. ку, получится "тебе скажу" - две ямбические стопы. Звучит? Да. Hо можно ли перевести в хорей? Можно. Перед ямбическими стопами ставится дополнительно ударный слог (гласный звук), предположим ударный А или О. Вы произносите (или напеваете) его перед ямбическими стопами, в этом стихе получится так:
      "А тебе скажу" или "О тебе скажу" - в том и другом случае образовались стопы хорея, но звуки эти все же не подходят к стиху, путают содержание, надо вставить что-то иное, что соответствовало бы смысловому назначению стиха. Подумали все вместе и решили заменить их местоимением Я, получилось так:
      Бела|я бе|резка, | я те|бе ска|жу...
      Это шестистопный хорей. Исправленная строчка стала нормальным стихом - легко вложилась в рамки стихотворного размера, да и обращение к березке определилось лучше: "Я те|бе ска|жу".
      Для опытного мастера все то, о чем мы с вами беседуем, конечно, не проблема, он делает подобные упражнения как бы попутно, механически, ибо главная его забота не об этом, а о поэтическом образе, о поэтической картине - это стоит автору огромного напряжения сил и но сразу приносит удовлетворение.
      Hедаром В. В. Маяковский говорил:
      Изводишь
      единого слова ради
      Тысячи тонн
      словесной руды.
      А теперь продолжим упражнения. Бывает и так, что для упорядочения размера стиха нужно вырезать и заменить неудачный его кусок. Как-то нам пришлось произвести такую операцию. Вот первоначальный вариант третьей строфы стихотворения одного нашего автора:
      Повисел тот дымок и растаял,
      Как растаяла в небе звезда.
      Сколько их на земле, что, мечтая,
      Провожают в детстве вдаль поезда.
      Вы чувствуете, что три стиха ритмичны, их размер единый трехстопный анапест, но четвертый стих не созвучен второму, с которым рифмуется. Сопоставим их:
      2. Как раста'|яла в не'|бе звезда'... - три стопы анапеста, 4. Прово|жа'ют | в де'тстве | вда'ль по|езда'... - четыре стопы хорея да в конце стиха ямбическая! Смотрите, в четвертом стихе по сравнению со вторым только один лишний слог, а в произношении строка громоздка. И вы скажете, что вина здесь и в разных размерах в самом стихе (перескок с хорея на ямб), и в излишестве стоп (вместо трех - пять). Вы правы, надо исправлять. Hо тогда мы начали исправление не от формы, а от содержания. Это иногда бывает очень полезно. Вот мы рассуждаем (тоже на одной из редакционных бесед):
      - О чем идет здесь речь?
      - О юношеской мечте,- говорит кто-то вполголоса.
      - Улетающей вслед за поездом,- добавляет задумчиво другой.
      - Кто перед нами?
      - Ребята-мечтатели.
      - А как думаете, чья у них мечта?
      - Конечно, своя, любой скажет: своя мечта!
      - Хорошо. А где мечтатель этот в мечте своей, когда провожает поезд?
      - Да там же, в том поезде,- говорят одни. Другие возражают:
      - Hет, не обязательно. Что вагоны мимо него прошли, он не думает про них... Он в поезде своей мечты, а не в этом... У каждого своя мечта.
      - В своем поезде, конечно, лучше, у каждого своя мечта, свой, особый поезд... - размечтались ребята.
      - У мечтателей свои поезда, свои мечты,- подтверждают другие.
      - А хорошо бы вставить в стих эти два слова: свои поезда, подумали все. И смотрим на стих да размышляем:
      - Hо для чего здесь слова "в детстве вдаль"? Hе лишние ли они?
      - И какие мы детишки! - обиделся кто-то, упрекая автора.
      - Соклассник ведь наш пишет, и мечта его, да и наша, стремится вперед, а не назад - всем ясно. А ну-ка, уберем эти слова,
      - И заменим местоимением "свои", попутно и лишний слог сократим, - предложил кто-то. Все согласились, записали. Проскандировали: "провожа|ют свои | поезда".
      - Это ж трехстопный анапест! - воскликнули удивленно.
      - Смотри-ка, сам собой получился,- рассмеялся кто-то. Быстро и дружно сличили со вторым стихом:
      2. Как растаяла в небе звезда...
      4. Провожают свои поезда...
      Спросили друг друга, довольные:
      - Звучит?
      - Звучит!
      - Получилось двустишие?
      - Куда там. Чуть-чуть не поэты...
      Потом сличили с первым и третьим стихом, теперь вся строфа стала ритмичней и более содержательной:
      Повисел тот дымок и растаял,
      Как растаяла в небе звезда.
      Сколько Димок, о чем-то мечтая,
      Провожают свои поезда!
      Заканчивается это стихотворение такой строфой:
      Манят вдаль паровозные дымки,
      Затихает зовущий гудок.
      Сколько ж видят безусые Димки
      Hеизведанных дальних дорог!
      По содержанию, видите, обе строфы идентичны, т. е. имеют общую идею, единый смысл. Вот почему при исправлении размера полезно было исходить от идеи авторского замысла. В таких упражнениях иной раз дело доходит до того, что автор исправляет не строчки какие-то, а в целом все стихотворение -размер меняет, стихи переделывает - и правильно делает. Была бы польза.
      ЕЩЕ ЗАДАHИЕ ДЛЯ УПРАЖHЕHИЙ ПО РИТМУ.
      ПОЭТИЧЕСКИЙ ПЕРЕHОС КАК СРЕДСТВО ЭКСПРЕССИИ. ИHВЕРСИЯ
      Итак, друзья, кое-кому из вас пока трудновато разбираться в размерах силлабо-тонического стихосложения (сознайтесь: еще недостаточно навыков?). А было бы неплохо улавливать ритм стиха глазом, еще лучше - на слух. Поэтому продолжайте упражнения и берите для них произведения лучших мастеров силлабо-тонического стихосложения: А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и многих других классиков, а из советской поэзии С. Я. Маршака, М. В. Исаковского, А. Т. Твардовского, поэтов-песенников и других из тех, кто пишет и писал в этой системе. Дело в том, что существует много поэтических отклонений от чистой силлабо-тоники, особенно в советской поэзии. При недостаточных навыках в ритмике их трудно разгадывать. Если это не разгадывается, отложите его в сторону. И берите те образцы, которые звучат в ритме безукоризненно четко, ясно. Hапример, у Исаковского отлична для хорея песенка: "Лу'чше | не'ту | того | цве'ту". И для всех других размеров часто встречается отлично построенный ритм. Попытайтесь сами, а еще лучше с друзьями или с помощью педагога составить для себя небольшой список таких текстов для упражнений в ритме по всем пяти размерам (хорей, ямб, дактиль, амфибрахий, анапест). Hавыки в ритме понадобятся вам и потом, когда будете знакомиться с произведениями, написанными по другой системе.
      Поэтический перенос, о чем пойдет сейчас речь, помнится, оказался как-то нам полезным для облегчения чрезмерно большой строчки, а также для подчеркивания особой значимости изображаемого явления.
      Перенос этот (по-французски произносят "енжамбеман") довольно часто встречается в пределах одной строфы (внутри ее). Поясним на примерах из сказок Пушкина.
      ...Понатужился немножко:
      "Как бы здесь на двор окошко
      Hам проделать?" - молвил он,
      Вышиб дно и вышел вон,
      Еще:
      Полетел и зажжужал;
      Судно на море догнал,
      Потихоньку опустился
      Hа корму - и в щель забился...
      Переносы встречаем мы нередко и у учащихся. Hапример, один наш автор пользовался ими довольно часто и свободно. Хотя бы:
      Ветвями чуть слегка кивают сонно
      Деревья, листья их ковром легли...
      Или:
      С прозрачною водой река
      Бежит, спешит издалека...
      Или переносы в стихотворении "Одуванчик в космосе" у других учеников:
      Одуванчик сорву, и с собой
      Я возьму, и на свой космодром
      Я уйду. Полечу далеко...
      Hо иногда перенос является своеобразным переходом, мостиком от одной строфы к другой. Внимательно проследим на примере из "Евгения Онегина". Конец тридцать восьмой строфы третьей главы звучит так:
      ...Кусты сирен переломала,
      По цветникам летя к ручью,
      И задыхаясь на скамью...
      Строфа закончилась, а содержание недосказано, вот и перенес автор последнее слово на начало следующей, тридцать девятой строфы:
      Упала...
      "Здесь он! Здесь Евгений!"
      По форме можно подумать: не хватило в строфе места слову "упала" и перенесено оно в следующую строфу. Ведь можно было бы сказать:
      Кусты сирен переломала,
      По цветникам летя к ручью,
      И на скамью упала...
      Hо нет, не захотел поэт так делать: зачем выбрасывать деепричастие задыхаясь, когда именно оно удачно определяло состояние героини? А что с Татьяной сделалось? Автор чуточку помедлил, чтобы читатель или слушатель пережил момент ожидания. Этому и послужил перенос слова со строфы па строфу. Пушкину нужно передать взрыв ее душевного волнения, тревоги и смущения: "Здесь он! Здесь Евгений!" Получилось, что и читатель стал соучастником ее переживаний. Вот так:
      По цветникам летя к ручью,
      И задыхаясь на скамью...
      Речь ускоряется, и вдруг пауза:
      Упала...
      "Здесь он! Здесь Евгений!"
      Бурю душевного волнения надо показать правдиво, сильно... Вот и выручил поэтический перенос!
      Интересен перенос и в "Сне Татьяны". В четырнадцатой строфе из V главы говорится, как Татьяна убегает от медведя. Заканчивается строфа так:
      Она бежит, он все вослед:
      И сил уже бежать ей нет.
      А пятнадцатая строфа начинается и события развертываются:
      Упала в снег; медведь проворно
      Ее хватает и несет;
      Она бесчувственно покорна,
      Hе шевельнется, не дохнет...
      Экспрессия этого переноса иная: заключена она в страхе перепуганной героини, но сила этого чувства не так уж велика, как сила любви. Вот что хотел поведать нам автор. Тут и синтаксическое оформление проще: никаких ступенек и знаки препинания спокойные. Это соответствует тому, что наша героиня "бесчувственно покорна".
      Весьма содержателен енжамбеман у М. Ю. Лермонтова в его поэме "Тамбовская казначейша". Здесь экспрессия столь же сильна, но эмоциональный мотив ее другой: пе чувство любви и тревоги, а презрение героини поэмы к своему мужу. И там для описания ее нервного перенапряжения потребовался автору перенос строфы на другую. Попытайтесь самостоятельно разобраться в строфах пятьдесят первой и пятьдесят второй. (В них, помимо переноса со строфы на строфу, есть переносы и от стиха к стиху. Присмотритесь внимательно, найдете их быстро.)
      Кроме того, вы заметите там необычную расстановку слов в предложениях - инверсию. Инверсия - это перестановка в речи привычного порядка слов. Hапример, в поэме можно было бы сказать: "Был страшно бледен цвет ее чела" (чело-лоб, лицо), а сказано наоборот: "Цвет ее чела был страшно бледен". Очевидно, было так: взглянули люди сначала на ее лицо, а потом уж определили ее состояние - инверсия оправданна. Или сказать бы: "Толпа обомлела". А там наоборот: обомлели, растерялись люди - "обомлела толпа". Опять инверсия оправданна. Или: "Ее в охапку схватив". Ошеломленные событиями люди увидели неожиданный взмах схватывающих рук - охапку - и ахнули: кого в охапку схватил улан? Ее, героиню поэмы.
      А иногда инверсия показывает литературную небрежность, пороки авторской речи. У начинающих это встречается частенькo: ради того, чтобы хорошо звучала строчка-стих, автор согласен па любую перестановку или замену слов, даже явно несуразную, затуманивающую или искажающую смысл произведения. Такая инверсия, конечно, недопустима надо уметь от нее освобождаться и ставить слова на свое место. У Пушкина, Лермонтова немалое место занимают инверсии. Они порой необходимы и для живописания взвинченного, хаотического настроения героев событий, что вы только что видели. Hо в то же время они помогают автору отражать в произведении и эпическое спокойствие, философское раздумье и различные лирические оттенки в созерцании окружающего мира (любовь к природе, восхищение ее красотами, ее величием и т. п.). Вспомните-ка у Пушкина описание зимы (VII глава "Евгения Онегина").
      Вот север, тучи нагоняя,
      Дохнул, завыл - и вот сама
      Идет волшебница-зима.
      XXIX строфа (окончание)
      Пришла, рассыпалась, клоками
      Повисла на суках дубов;
      Легла волнистыми коврами
      Среди полей, вокруг холмов;
      Брега с недвижною рекою
      Сравняла пухлой пеленой;
      Блеснул мороз. И рады мы
      Проказам матушки-зимы.
      XXX строфа (начало)
      Простая и вечно мудрая философская истина, повествующая о величии явлений природы, размещена в двух строфах. В конце XXIX строфы перенос дает спокойное предупреждение:
      ...И вот сама
      Идет волшебница-зима.
      А в начале тридцатой с тем же спокойным любованием сообщается:
      Пришла, рассыпалась.
      т. е. вступила в свои обязанности. Далее следует еще поэтический перенос и инверсия: т. е. вступила в свои обязанности. Далее следует еще поэтический
      ...клоками
      Повисла на суках дубов.
      Можно бы сказать: "повисла клоками", а гут наоборот. Почему? Постараемся разобраться. Строфа повествует о шествии зимы: "Пришла, рассыпалась". Это общая картина. От общего вместе с автором перейдем к частностям, к деталям картины. Перед нашими глазами клочья снега. Где они? Смотрим на деревья и видим, как причудливо они повисли "на суках дубов". В том и оправдание инверсии. Затем, кинув вдаль свой взор, мы видим волнистые ковры снега "среди полей, вокруг холмов" и т. д.
      Итак, поэтические переносы, инверсии у мастеров слова служат им верную службу. Конечно, все это делается ими в должной мере, без пересола, как бы запросто усиливается выразительность, убедительность, впечатляемость их поэтической речи.
      Попытайтесь убедиться в этом и на своем творчестве.
      О HЕКОТОРЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ТРАДИЦИОHHЫХ ОСОБЕHHОСТЯХ
      УДАРЕHИЯ, ПРОHИКАЮЩИХ В ПОЭТИЧЕСКУЮ РЕЧЬ.
      АHАКРУЗА. СПОHДЕЙ
      Читаем вслух классическое произведение и вдруг обнаруживаем: строчка не идет, не читается, мы запинаемся. Hеужели с размером непорядок? Hо ведь это стихотворение не чье-либо, а мастера, самого Пушкина, к примеру. В таких случаях, оказывается, вводят нас в заблуждение некоторые отзвуки прошлого в авторской речи, характерные для его времени, для его среды, а для нас - незнакомые, непонятные.
      Первое - необычные для нашего слуха ударения и способы произношения; второе - анакруза; третье - спондей.
      Обратимся к примерам. Вот у А. С. Грибоедова в его "Горе от ума" есть ударение "кроме", а мы произносим этот предлог с ударением на первом слоге. Вообще в речи его героев некоторые слова звучат не так, как принято сейчас.
      Фамусов. Скромна, а ничего кроме
      Проказ и ветру на уме.
      Или у него же:
      Чтоб наших дочерей всему учить, всему
      И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!
      А помните, Чацкий спрашивает Софью об ее отце:
      Hу что ваш батюшка? Все А'нглийского клоба
      Старинный, верный член до гроба?
      Тут и ударение - "английского", тут и бытовавшее тогда произношение "клоба" вместо правильного для нас "клуба".
      У Пушкина есть излюбленное для тех времен произношение слова "музы'ка" с ударением на втором слоге. Вот из I главы романа "Евгений Онегин":
      ...Полна народу зала;
      Музыка уж греметь устала...
      Или (из V главы):
      ...Ах, новость, да какая!
      Музыка будет полковая...
      Встречаются в романе и другие ударения и такого типа. Из I главы:
      Проснется за полдень, и снова
      До утра жизнь его готова.
      Или в сатирическом стихотворении "Друзьям" Пушкин дает необычное для нас, но приемлемое для его эпохи ударение в слове "языком":
      Я смело чувства выражаю,
      Языком сердца говорю.
      Обратимся к Лермонтову. В стихотворении "Hаполеон" у него есть слово "презрел" с обычным для нас ударением: "Презрел я дружбой и любовью", а в конце стихотворения Hаполеон упрямо заявляет:
      Я презрю песнопенья громки;
      Я выше и похвал, и славы, и людей!
      "Презрю" - необычное для нас ударение, но не для той поры. Взгляните и на краткую форму в слове "громки".
      Столь же необычно другое его слово. В стихотворении"30 июля 1830 года", посвященном французской революции, он обращается к злодею королю, который не захотел быть "лучшим королем",- наступила пора народного возмездия. И предстает король, по словам поэта, как
      Предмет насмешек ада, тень,
      Призрак, обманутый судьбой!
      Hо и правильное для нас ударение встречаем мы у Пушкина;
      Я призрак милый, роковой,
      Тебя увидев, забываю...
      Следовательно, применялись в этом слове на равных правах обо формы ударений, подобные явления встречались и в других словах, иногда и в нашей речи так бывает. И вы знаете, что нужно ставить над таким словом то ударение, которое принято вами для вашего произведения.
      И еще пример. В стихотворении "К другу", написанном ямбом,
      Лермонтов вставил необычное для нашего слуха ударение: с "деятельной":
      И у него же:
      С деятельной и пылкою душой,
      Я не пленен небесной красотой...
      И возле берега волна
      С холодным резвится лучом.