Округ Готеба, Гренландия
 
      После долгого пешего путешествия по холмам они к полудню добрались до усадьбы Снорри. Как и большинство других фермерских домов на острове, этот тоже был выстроен из дерна. Две козы жевали пожелтевшую траву на крыше. Повсюду вокруг дома были расстелены цветные одеяла, на которых сидели женщины и малыши. Розовощекие дети с густыми соломенными волосами путались под ногами и бегали, весело гоняясь друг за другом.
      Из дома поспешно выбежала приземистая женщина средних лет и согнала ребятишек с узловатой яблони. Те мгновенно рассыпались в разные стороны, расталкивая собравшихся и пробираясь через толпу.
      Белокурые крепкие мужчины и женщины в длинных голубых, желтых и фиолетовых рубахах без поясов, украшенных цветными лентами, переговаривались, смеялись и обменивались новостями.
      Уинсом, надевшая сегодня новое платье, стояла вместе с Брендом и Арни в компании приглашенных, наблюдая, как Герьолф Длинноногий выступил вперед и обнял сияющего седовласого мужчину, очевидно, их хозяина Снорри. Между ними немедленно завязалась оживленная беседа, и Уинсом заметила, что Герьолф показывает на Бренда. Фермер махнул рукой, приглашая викинга подойти. Уинсом направилась следом. Коротышка представил Бренда хозяину, и тот расплылся в улыбке.
      – Бренд Бьорнсон немного погостит у нас, – пояснил Герьолф, – а потом вернется в Бреттелид.
      – Ja, ja, – кивнул Снорри и, неожиданно заинтересовавшись, обратился к викингу: – Вы не собираетесь в Исландию?
      – Возможно, – уклончиво ответил Бренд.
      – Святой отец желает ехать в Исландию, – пояснил Снорри. Бренд вздрогнул. Только монаха ему не хватало! Особенно служителя Христа! У Бренда и так несчастий хватает, новые ему ни к чему! Он вежливо кивнул и сменил тему, заговорив об охоте на белого медведя. Гостеприимный хозяин немедленно подхватил разговор, и все трое скоро забыли обо всем, погруженные в оживленный спор.
      Члены команды, возбужденные присутствием стольких женщин, держались поодаль, но Бренд, наблюдая за ними, встревоженно спросил себя, уж не совершил ли он ошибки, разрешив им прийти сюда. Но в конце концов мужчины заслуживали награды – они тяжело трудились, и небольшой праздник и пир послужат им развлечением.
      Снорри отошел, чтобы приветствовать вновь прибывших гостей, и глаза Бренда внезапно сузились при виде монаха, низкорослого тощего человечка, стоявшего рядом с добродушным приветливым Снорри. Викинг подумал, что черная повязка на глазу у священника выглядит поистине нелепо, и отвернулся, пожалев, что пришел.
      Уинсом наблюдала, как мужчина и женщина смущенно приблизились к худощавому коротышке в длинных коричневых одеждах, с черной повязкой на глазу. Женщина несла ребенка, а мужчина робко откинул одеяльце с личика младенца и показал его человечку. Тот торжественно окунул ребенка в большую миску и сделал какие-то знаки над его головой. Родители, счастливо улыбаясь, удалились вместе с кричавшим малышом; на их место тут же встала очередная пара, и Уинсом заметила, что они держатся крайне настороженно.
      Наконец, не в силах скрыть любопытство, Уинсом спросила:
      – Кто этот человек, Бренд? Тот, странный, маленький, в коричневых одеждах, которому показали ребенка?
      Бренд угрюмо насупился.
      – Это монах, – коротко пояснил он и уже хотел отвернуться, но Уинсом не собиралась отступать.
      – Что такое монах? Бренд немного подумал.
      – Мудрый человек, – наконец выдавил он. – Или по крайней мере так люди считают.
      Уинсом поняла, что Бренд недоволен, и вопросительно взглянула на него.
      – Тебе он не нравится?
      – Nej, – фыркнул Бренд, – не нравится.
      – Ты его знаешь?
      – Nej, – неожиданно нерешительно пробормотал Бренд. – Не знаю, но все равно не люблю.
      Обескураженная Уинсом помедлила и наконец нерешительно спросила:
      – Он плохой человек?
      Бренд поморщился, не зная, как лучше втолковать девушке то, что не совсем понимал сам, и, подумав, осторожно ответил:
      – Мужчина с повязкой на глазу – монах. Монахи, насколько мне известно, отличаются от жрецов Тора. Они служат Христу, новому Богу.
      – Бог? Что такое Бог?
      Бренд вздохнул. Ну как теперь поступить? Запинаясь, он попытался объяснить, что сам поклоняется Тору, главному божеству норвежцев.
      – Я молюсь Тору, богу неба, который может наслать бурю и укротить небо. Он также посылает дожди, и по его воле сияет солнце, обогревающее поля и дающее урожай. Тор вершит правосудие и любит справедливость. Смотри.
      Бренд вытащил из-за ворота сорочки маленький кружок, который Уинсом уже видела раньше.
      – Это молот Тора. Его оружие против волков, чудовищ и драконов. Они – воплощение зла, но и люди тоже могут быть злом. Всегда хорошо иметь кого-то, кто борется за тебя с силами тьмы.
      Уинсом недоуменно перевела взгляд с Бренда на маленький амулет и медленно кивнула.
      – Есть еще Один, бог войны. Он сводит некоторых людей с ума, так что они одержимы желанием драться и убивать. Их называют берсеркерами. Это очень хорошие воины, и Один защищает их и вселяет ужас во врагов, так что те не могут двинуться с места. Как он любит кровавые битвы!
      Уинсом, заметив неестественное оживление Бренда, слегка отстранилась.
      – Один посылает вестниц, прекрасных валькирий, привести души воинов, убитых в бою, на чудесное поле брани Валгаллу. Певцы, вдохновленные Одином, поют хвалу прелестным служительницам бога, валькириям. Души павших живут в большом дворце Одина, где проводят время в сражениях, пирах и ратных забавах, а валькирии подают им блюда и напитки.
      Бренд задумчиво взглянул на девушку и прошептал:
      – Ты могла бы быть валькирией, Уинсом… призывающей воина на небеса… такой прекрасной, что он забудет про все и улетит с тобой навстречу судьбе…
      Он, спохватившись, неожиданно замолчал. Неужели Один вдохновил его на хвалебную песнь в честь стоявшей рядом женщины? Бренд покачал головой, не понимая, что с ним происходит, но, увидев огромные вопрошающие глаза девушки, продолжал:
      – Но Один – страшный, кровожадный бог. Ему приносят в жертву людей, собак, коней – повешенных, зарезанных. Это жестоко. Я предпочитаю Тора. Он более милостив.
      Уинсом, задрожав, кивнула.
      – Есть еще Фрей, бог плодородия, любви и брака. Женщины любят его, и тебе он тоже придется по душе, – снисходительно улыбнулся Бренд и добавил: – Существует Локи – хитрый, коварный, жестокий бог, и еще Балдер, добрый, веселый, дружелюбный.
      Заметив все растущее недоумение девушки, Бренд спросил:
      – А скрелинги поклоняются богам?
      – Мы благодарим Великого Духа за прожитый день, за оленей, за рыбу, за наших близких. Просим, чтобы дал хорошую охоту, защитил, женщины молят о легких родах… – пожала плечами Уинсом.
      – У вас только один бог?
      – Вполне достаточно Великого Духа, Бренд, – упрямо ответила девушка. Викинг хмыкнул, принимая незлой упрек.
      – Ja, понимаю. Значит, у тебя найдется о чем поговорить с монахом, он тоже молится лишь одному богу.
      И, видя, что девушка мгновенно заинтересовалась, выругал себя за неосторожные слова и поспешил добавить:
      – Но я уверен, что его бог совсем не похож на твоего.
      Уинсом улыбнулась и, поблагодарив Бренда, направилась к монаху. Между ними завязалась оживленная беседа, и викинг встревожился – уж не оказал ли он Уинсом плохой услуги, сведя ее с этим неприятным коротышкой. Одно дело рассказывать о богах, другое – оказаться во власти одного из этих странных, коварных, ревностных служителей Христа.
      Ну что ж, придется не спускать глаз с этого человека. Его легко различить в любой толпе по этой дурацкой повязке на глазу. Бренд усмехнулся при мысли о том, какую шутку сыграла над ним судьба. Викингу казалось символичным, что монах, поклонявшийся Христу, нарушитель спокойствия, бросивший вызов Тору, оказался полуслепым, а последователи норвежского бога ясно видели обоими глазами.
      Бренду до ужаса не хотелось обращаться с просьбами к монаху, но по дороге на ферму Снорри он хорошенько все обдумал и понял, что должен делать. Идея совсем не плоха. Ведь Уинсом настаивала на свадьбе, не так ли? Прекрасно, он готов жениться на ней, но для этого нужно прежде потолковать с монахом.
      Бренд с неприязнью разглядывал коротышку в коричневом одеянии, но никак не мог подойти ближе из-за длинной очереди просителей, обступивших монаха. Проклятье! Неужели он так и не сможет подобраться к этому противному червяку и объяснить, что просит обвенчать его и Уинсом?!
      Викинг заскрежетал зубами при виде очередной жеманной кумушки, осаждавшей монаха. Кровь Одина! Это что, никогда не кончится?
      Наконец толпа немного рассеялась, Бренд ринулся к тощему человечку и, смерив его пренебрежительным взглядом, поскольку возвышался над монахом, словно гора, попросил… нет, потребовал, чтобы тот поженил его и Уинсом.
      Единственный светло-карий глаз монаха уставился на викинга, пока тот не поежился.
      – А дама? – спросил наконец монах. – Дама согласна?
      – Какое это имеет значение? – рявкнул Бренд. Коротышка вопросительно поднял брови.
      – Дама согласна? – повторил он.
      – Ja, – небрежно пожал плечами Бренд, хотя, по правде говоря, не очень был в этом уверен.
      – У тебя есть выкуп за невесту?
      Бренд прищурил глаза. Ему не нравился подозрительный тон монаха.
      – Есть.
      – Ты выплатил его семье девушки?
      Бренд переминался с ноги на ногу, не зная, что ответить. Пропади пропадом этот коротышка! Неловко оглядевшись, он пробормотал:
      – У нее нет семьи.
      – Тогда ты отдашь выкуп ей самой, для будущих детей, – кивнул монах.
      Слова прозвучали не просьбой, а повелением, но Бренд послушно склонил голову.
      – Я поженю вас. Вечером вы вместе с другими новобрачными можете выпить свадебного пива перед свидетелями, только тогда брачный обряд будет считаться завершенным.
      Бренд согласился и с этим, радуясь, что монах не задает больше вопросов. Теперь оставалось лишь привести Уинсом.
      Он отыскал ее в компании пухлых белокурых женщин, присматривавших за детьми. Все весело смеялись, но при виде Бренда сразу смолкли.
      – Уинсом, – позвал Бренд. Хмурое лицо викинга мгновенно отрезвило индеанку.
      – Что случилось, Бренд?
      Он поглядел в огромные темные глаза, пытаясь подобрать нужные слова.
      – Уинсом, – наконец начал он. – Ты всегда говорила, что не согласишься спать со мной, пока мы не поженимся.
      – Это верно, – поджала губы Уинсом. Неужели он снова собирается спорить с ней насчет этого?!
      – Ну… – замялся Бренд. Проклятье, оказывается так трудно произнести главные слова! – Я… я говорил с монахом, и он согласился поженить нас.
      – Что?! – воскликнула девушка, изумленно раскрыв глаза. Сердце заколотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. – Ты… просил…
      Счастье наполнило ее при мысли о том, что она станет женой Бренда. Но радость тут же сменилась тупой щемящей болью. Это ужасно! Она совсем не была уверена, что хочет выйти за Бренда! Верно, раньше она настаивала на женитьбе, но сейчас поняла, что это был всего лишь способ держать его в узде и выиграть время. Но теперь Бренд заявляет, что готов жениться.
      – Nej! – воскликнула она. – Nej! Голова Бренда откинулась, как от удара.
      – Нет? – не веря ушам переспросил он. – Ты сказала «нет»?
      – Ты правильно расслышал, – подтвердила Уинсом. Она стояла перед ним, подбоченившись и презрительно усмехаясь. Лицо Бренда потемнело, словно грозовая туча.
      – Ты посмела отказать мне?
      – Совершенно верно.
      Девушка гордо подняла подбородок. Она не станет женой этого человека ни за что на свете! Он привел подлых убийц в ее деревню, насильно разлучил ее с родиной, не позволил вернуться к беотакам! Нет! Она не выйдет за него!
      Уинсом была глупа, слишком мягкосердечна, безумна, если хоть на секунду могла подумать, что станет его женой!
      Яростно взревев, Бренд подхватил Уинсом и перебросил через плечо, не обращая внимания на удивленные взгляды женщин, с которыми она мирно беседовала всего несколько минут назад. Викинг подтащил визжавшую, брыкающуюся женщину к монаху и почти швырнул на землю. Уинсом кое-как вскочила и бросилась бежать.
      – Вернись! – завопил Бренд, бросаясь в погоню и не обращая внимания на стоявшего с открытым ртом монаха. Собравшиеся с изумлением глядели им вслед.
      Мужчины и женщины подбадривали молодых людей одобрительными криками, причем мужчины явно поддерживали Бренда, а женщины – Уинсом.
      Наконец Бренд, шатаясь под тяжестью, задыхаясь, принес назад девушку, но та, едва освободившись, осыпала его потоком всех известных ей норвежских ругательств, какие только могла вспомнить, перемежаемых проклятиями на наречии беотаков.
      Бренд зажал ей рот рукой, но непристойные слова все еще можно было разобрать. Тогда викинг, сорвав с шеи ярко-голубой платок, воспользовался им вместо кляпа, завязав узел на затылке девушки. Сочувствующий зритель вручил ему несколько коричневых ленточек, и разъяренный Бренд связал руки Уинсом, так что через несколько минут она напоминала приготовленного для вертела гуся.
      – Ну а теперь, – зловеще хмыкнул он, – посмотрим, как ты сможешь освободиться!
      – М-м-м-м, – прошипела девушка, разъяренно сверкая глазами.
      Она была в бешенстве! Как он посмел так с ней обращаться? Перед всеми этими людьми!
      Она вскочила, но Бренд ловко подставил ей ногу, и Уинсом вновь рухнула на землю. Толпа собравшихся взвыла от восторга.
      Бренд повернулся к ошеломленному монаху.
      – Мы готовы.
      – Но, господин, это так необычно… – запинаясь, пробормотал служитель Бога. – Я должен возразить…
      Бренд угрожающе шагнул к коротышке, но тот и не думал отступать.
      – Когда ты сказал, что леди согласна, должно быть, речь шла не об этой…
      Монах показал на Уинсом. Девушка выглядела жалкой и взбешенной одновременно. Стянутые за спиной руки, завязанный рот, растрепанные волосы… никогда еще он не видел столь несчастной невесты.
      – Я не согласен женить… – начал монах.
      – Я тоже, – рассмеялся Бренд. – Моя суженая – вот эта девушка.
      В толпе зевак послышались смешки.
      – Не смей подшучивать надо мной, – прошипел служитель Бога.
      Веселье мгновенно увяло.
      – Я отказываюсь соединить тебя с этой женщиной, – брезгливо поморщившись, объявил монах.
      Бренд перевел взгляд с коротышки на Уинсом.
      – Почему? – спросил он, и монах немного сжался, поняв, что викинг не собирается отступать.
      – Тебе что-то в ней не нравится?
      Он шагнул еще ближе, и на этот раз святой отец отступил.
      – Дело не в этой женщине, а в тебе.
      – Во мне?
      Подобная мысль не приходила в голову викингу, и он грозно нахмурился.
      – Можно спросить, при чем тут я?
      Голос Бренда напоминал, скорее, рычание, и монах сделал еще шаг назад, не сводя глаз с правой руки викинга, лежащей на рукояти меча.
      – Это… неправильно, – задыхаясь, выдавил он. – Нельзя жениться на женщине против ее воли.
      Бренд вытащил из ножен меч. Острие уперлось в тощую грудь монаха.
      – Ты поженишь нас, – категорически заявил Бренд.
      – Nej… Ни за что.
      Подумать только, этот тощий бедолага смеет отказывать ему! Бренд не верил собственным ушам. Приставив меч к животу монаха, он снова приказал:
      – Соверши обряд!
      Глаз монаха злобно вперился в Бренда.
      – Nej!
      Только сейчас до сознания Бренда дошли шепот и бормотание толпы. Люди явно были не на его стороне. Если он причинит монаху вред, придется иметь дело с разъяренными гренландцами. Оглядевшись, он понял, что нужно действовать осторожнее, но все же уколол острием шею монаха.
      – Пожени нас.
      Озноб прошел по телу монаха.
      – Nej!
      Проклятие, подумал Бренд. Пот выступил у него на лбу при виде дрожащего монаха, каждое мгновение ожидавшего смерти. Что делать? В этих местах не найдется ни одного жреца Тора, да и служителей Христа не отыщешь во всей Гренландии, да, возможно и в Исландии.
      Бренд стиснул зубы, гадая, что предпринять. Он не хотел убивать этого человека, особенно теперь, когда увидел его храбрость. Священник, видя, что он колеблется, предложил:
      – Давай отойдем и потолкуем.
      Бренд коротко кивнул и сунул меч в ножны. Со стороны толпы донесся дружный вздох, и викинг ухмыльнулся про себя. Их драгоценный монах в безопасности… пока.
      Мужчины отошли к тощему деревцу.
      – О чем ты хочешь поговорить, монах? – бросил Бренд, глядя в сторону фьорда. Как он желал оказаться подальше отсюда, теперь, когда брачные планы пошли наперекосяк! Проклятие! Все, чего он хотел, – жениться на этой женщине!
      Коротышка осторожно потер шею в том месте, куда едва не вонзился меч Бренда. Викинг язвительно улыбнулся. Таким способом монах не добьется у него сочувствия.
      – Ну, так как же, монах? Выкладывай поскорее! Взгляды мужчин скрестились.
      – Скажи, почему ты хочешь жениться на этой женщине?
      – По-моему, это очевидно, не так ли? – раздраженно заметил Бренд. – Я ее люблю.
      Челюсть монаха отвисла. Но он решительно захлопнул рот и взглянул на Бренда.
      – Любовь? – повторил он.
      – Ну…
      Бренд упорно долбил грязь носком сапога.
      – Наверное… думаю, именно любовь, поскольку никогда не испытывал подобного чувства. Иногда не понимаю, что со мной творится.
      Монах, не отвечая, выжидал. Бренд повернулся к нему.
      – Я хочу ее, – пробормотал он наконец. – Хочу, чтобы она спала в моей постели.
      Монах вопросительно поднял брови, но по-прежнему молчал.
      – Знаю, знаю, – отмахнулся Бренд, словно поняв, о чем тот хотел узнать. – Необязательно жениться на девушке, чтобы заполучить её в свою постель. Большинство мужчин так и поступили бы. Просто овладели бы ею, вот и все.
      Он говорил правду. Времена были жестокие, и викинги не задумывались взять любую женщину, имевшую несчастье привлечь их внимание. Да ведь и с его собственной матерью поступили точно так же… но сам Бренд не желал следовать примеру отца.
      – Может, – осторожно начал монах, – ты объяснишь мне, почему до сих пор… э-э-э… не переспал с девушкой.
      – Она не захотела.
      – И это все? Только потому, что она отказалась?
      – Ja.
      Монах повернулся лицом к фьорду.
      – Я окончательно сбит с толку. Ты не собираешься силой затащить ее в свою постель, однако хочешь принудить выйти за тебя замуж. Какой в этом смысл?
      – Она хотела стать моей женой, – вздохнул Бренд. – Сама сказала, еще когда я увез ее далеко от родины, что не станет моей, пока мы не поженимся.
      Нагнувшись, он подобрал маленький камешек и запустил в воду. Оба наблюдали, как крохотный комочек канул в зеленые глубины.
      – И?
      – Не знаю, – пожал плечами Бренд. – Просто загадка. Я считал, что она согласится, и решил, что твой приезд дает нам возможность пожениться, по закону, как полагается.
      Монах кивнул.
      – По всей видимости, дело обстоит именно так, – сказал он наконец, и огонек надежды вспыхнул в душе Бренда. Он бросил взгляд на маленького человечка. Как правило, викинг не питал больших симпатий к служителям Христа, но этот… не такой омерзительный, как остальные.
      – Я пойду и поговорю с невестой, – пообещал монах и уже хотел удалиться, но Бренд окликнул его:
      – Послушай, мой корабль направляется в Исландию.
      Служитель Господа явно понял намек, но ничем не выказал нетерпения.
      – Услуга за услугу. Ты поженишь нас и можешь добраться до Исландии на моем судне.
      Монах, помедлив, задумчиво кивнул и продолжал путь.
      Бренд пожал плечам. Интересно, поможет ли подкуп? Сумеет ли монах заставить упрямую девчонку изменить решение? Викинг нагнулся и бросил в море еще один камешек.
 
      – Ты не можешь выйти замуж за этого мужчину? – мягко допытывался монах, наклонившись, чтобы развязать руки Уинсом.
      Он уже распутал узел платка, стягивавшего рот девушки, и она могла, наконец, отдышаться. Уинсом покачала головой.
      – Разве это не видно? – горько прошептала она. – Счастливую невесту не нужно связывать и затыкать рот.
      – Верно, – согласился монах, и Уинсом почувствовала себя немного лучше. Он отступил, и девушка, покачиваясь, встала. Монах подхватил ее под руку, и она увидела, что они были одного роста.
      – Ты очень смелый, если смог устоять против этого чудовища, – заметила она. Монах улыбнулся, но ничего не ответил.
      Уинсом отряхнула красное платье. Оно помялось и запылилось, и девушка старательно возилась с ним, не зная, что делать дальше. Наконец она спросила:
      – Ты бы поженил нас, зная, что я не согласна?
      В единственном глазу монаха отразилось изумление.
      – Ты говоришь это, видя, что я не сдался, даже когда он угрожал мечом?
      Уинсом вспыхнула. Он и в самом деле храбрец. И выступил на ее защиту. Даже Храбрая Душа никогда не делал этого! Девушка немного подобрела и позволила монаху увести себя подальше от любопытных взглядов и улыбавшихся лиц.
      Монах, которого звали Бреннан, добавил:
      – Он говорит, что раньше ты была согласна выйти за него.
      – Он добивался от меня ласк, и пришлось сказать, что я не отдам себя мужчине, женой которого не стала.
      – Так он лгал… – протянул монах. Уинсом задумалась.
      – Не совсем. Были мгновения…
      Голос девушки замер. Как сказать это? Как признаться в своих чувствах к Бренду? Столько всего стояло между ними – разрушенная деревня, похищение Уинсом…
      – Он посчитал, что небезразличен тебе? – тихо спросил монах.
      Уинсом кивнула.
      – Но это не так? Ты не подавала ему надежд? Находила его неприятным? Викинг силен, и, возможно, женщины считают его красивым…
      Уинсом нервно перебирала бахрому, потом начала наматывать на пальцы длинные пряди волос и наконец подняла голову.
      – Я буду с тобой откровенна. Иногда чувствую, что меня тянет к нему. Было время, когда я ни о чем другом и не мечтала и думала, что на свете не может быть ничего лучше, чем стать его женой. Ничего лучше, – повторила девушка, втайне восхищаясь, что способна говорить так гладко. – Кроме того, у меня две веские причины, чтобы не соглашаться на этот брак.
      – Какие же?
      – Он увез меня от семьи и родины. И кроме того, привел в мою деревню шайку убийц, которые сожгли дома и уничтожили людей.
      Ну вот, она все сказала, впервые открыла душу другому человеческому существу.
      – Это серьезное обвинение, – кивнул монах.
      – Да.
      – Ты все объяснила ему?
      Уинсом непонимающе взглянула на него.
      – Nej! Ни за что не стану говорить с этим вероломным человеком о подобных вещах!
      Бреннан задумчиво оглядел девушку. Ему нужно было попасть в Исландию. Срочно. Епископу необходим отчет о положении на приграничных землях, и он должен составить этот отчет. Если он немедленно не найдет судна, значит, никакой надежды не останется – может пройти не один год, прежде чем другой корабль поплывет в Исландию. Монах вздохнул:
      – Мы должны потолковать. Потолковать с Брендом.
      – Nej.
      – Ja, – настойчиво возразил монах и, повернувшись, решительно направился к тому месту, где ждал Бренд.

      Уинсом, прихрамывая, пошла следом, стараясь не отстать от Бреннана.
      – Подожди! – окликнула она. – Подожди! Монах услышал и остановился. Девушка догнала его.
      – Не говори ему о том, в чем я призналась тебе.
      – Почему нет?
      – Не хочу, чтобы он знал.
      Она не осмеливалась сказать Бренду о своих подозрениях. Сама не зная почему, Уинсом просто не могла выложить ему все, о чем думала. По крайней мере пока. Девушка глубоко вздохнула:
      – Я… я объясню, как разгневана на него за то, что он лишил меня родины, но не о той, другой причине.
      Монах что-то проворчал.
      – Я… я настаиваю. Монах снова хмыкнул.
      – Я выйду за Бренда, – еле слышно пообещала она, – если он объяснит, почему похитил меня.
      Монах поднял брови и, не веря собственным ушам, уставился на девушку.
      – Выйдешь, зная только половину того, что стремишься узнать?
      Уинсом, покраснев, кивнула.
      – Пойми меня, монах, – умоляюще прошептала она. – Я женщина и одинока.
      – Ja, и к тому же красива.
      – У меня теперь никого не осталось. Семья погибла. И если он не захочет меня…
      Она отвернулась, безмолвно шевеля губами. Монах вздрогнул.
      – Если… если он не захочет жениться на мне… тогда не знаю, что делать.
      Она стояла, ломая руки, со слезами на глазах.
      – У Тебя нет к нему никаких чувств?
      – Есть, немного, – солгала она. О, Великий Дух, помоги ей!
      – Если я правильно понял, – осторожно начал монах, – ты готова выйти за викинга, если он сумеет оправдаться в том, что увез тебя от родной земли?
      Уинсом кивнула.
      – Но ты совсем не то говорила мне, после того как пролежала неизвестно сколько в грязи, связанная, с заткнутым ртом!
      Уинсом снова заломила руки.
      – У меня нет особого выбора… Монах нахмурился.
      – Ты могла бы остаться у Снорри. Может, кто-нибудь из фермеров…
      – Нет, – покачала головой девушка. – Я не могу. Как все объяснить? Может, она все-таки любит Бренда? Она была не в силах представить жизнь в обществе фермеров и их жен, а стать служанкой… Против такой участи восставала гордая кровь беотаков. Девушка тряхнула головой и распрямила плечи.
      – Я поговорю с ним, – решила она, – но не стану упоминать о набеге на мою деревню! И ты тоже молчи!
      Темно-карие глаза упрямо сверкнули, и монах улыбнулся. Может, викинг встретил достойную пару! И к тому же признал, что любит ее! Или по крайней мере считает, что любит. Ну что ж, девушке могла выпасть гораздо худшая доля, чем стать женой человека, который желает ее. И, кроме того, Бреннану и в самом деле необходимо попасть в Исландию.