Глава 24

Много, много лет прошло с тех пор, как он не пробовал крови. Свежей, солоноватой, теплой, хранившей запах живой плоти.

Память оживала.

Память о тех далеких временах, когда в нем впервые пробудилось сознание, после того, как кузнецы-колдуны, следуя тысячелетней традиции, погрузили неодушевленный кусок сверкавшего металла в тела двух десятков рабов.

Боль.

Явь.

Полное сознание пришло потом.

Та далекая кровавая жертва вызвала пульсации в потустороннем мире, призвала два десятка духов, приглашая их поселиться в созданном предмете.

Кузнецы-колдуны считали, что таким образом они вселяли жизнь в созданную реликвию; они ошибались. Они попросту открывали дверь, пройти через которую могли лишь сильнейшие.

Во времена, наступившие вслед за этим, он вдоволь насладился плотью и кровью и выпил множество душ. То было время Хаоса, когда люди правили мечом, когда правосудие покупалось стальным лезвием. Он никогда не раскаивался в своем решении сделаться одушевленным.

А потом все переменилось, и к нему пришла свобода. Им завладел некто, носивший человеческое обличье, но бывший более, чем простым смертным, и этот его новый хозяин укрепил его дух, призвав его к выполнению другой цели. Его раздражали эти узы, однако они оказались поистине могущественными.

Его по-прежнему продолжали использовать как орудие смерти, он по-прежнему насыщался плотью и душами, однако теперь убийства не поддерживали его. Теперь его энергия направлялась куда-то в другие миры.

Его владельцы тоже менялись, их примитивные узловатые руки теперь были укрыты кожаными, а потом и стальными перчатками. Он пил души мужчин и женщин, людей ученых, имевших незаурядный ум, он поглощал души тех, кто поклонялся странным богам в темных землях...

А потом его сломали.

Два человека, которые рубились на перепаханном поле, считали себя рыцарями. Они сражались, потому что от них этого ждали, а кроме того, они не знали в жизни другого занятия. Не знали они и того, что оружие, которое они держали в руках, появилось на свете задолго до появления самого человечества. В то время, как рыцари мерялись силами, а их мечи со звоном высекали искры друг из друга, далеко-далеко, в том мире, который человечество называло потусторонним, разыгрывалась другая битва, бескровная, однако куда более жестокая.

Но вот, благодаря тому, что один из мечей был напоен невинной кровью — чистой и сладкой — кровью невинных девушек, благодаря тому, что за его владельцем тянулась мрачная слава похитителя женщин, находившего удовольствие в насилии и варварских убийствах, к нему на этот раз пришла победа. Повергнув своего противника на колени, последним ударом своего оружия, на котором лежало демоническое заклятие, он разрубил надвое меч и голову другого рыцаря.

Поколения, пришедшие позже, назвали оружие демонов Экскалибуром; сломанный меч получил имя Дирнуина.

Глава 25

Грег достал из сумки конверт и, прежде чем свернуть с Эрлс Корд Роуд в боковую улицу, еще раз сверил адрес — Элайн Повис, Скарсдейл Виллас.

— Мисс Повис, меня зовут... — Он покачал головой и начал снова: — Мисс Повис, ваша тетушка Джудит Уолкер прислала меня... — Тут он утвердительно кивнул сам себе. — Да, упоминание имени Джудит должно будет привлечь ее внимание... Внезапно он остановился, обнаружив, что за ним внимательно наблюдала юная парочка на противоположной стороне улицы, и осознал, что он на ходу громко говорил, качая головой и пожимая плечами. Наклонив голову, молодой человек поспешно пошел вперед.

Когда он оказался возле нужного дома, то не смог найти звонка в квартиру Элайн Повис.

Грег провел пальцем вдоль ряда освещенных звонков на выкрашенной белой краской двери. На фоне белой краски стала отчетливо видна кровь, успевшая въесться в кожу и запекшаяся под ногтями. Под всеми звонками были укреплены белые карточки. Два доктора, имена остальных жильцов обозначались только инициалами... однако среди фамилий не было фамилии Повис. Тогда он снова достал из сумки конверт и, отступив на шаг назад, внимательно посмотрел на номер дома. Цифры на двери совпадали с тем, что было написано на конверте.

Тут Грегу пришлось отпрыгнуть подальше от двери. Дверь отворилась, и из нее вышла высокая женщина азиатской наружности, в наброшенном на плечи легком пальто, которое не скрывало белого халата медицинской сестры. Увидев Грега, стоявшего перед дверью, она невольно с изумлением вздохнула.

Молодой человек попытался улыбнуться, но оставил эту попытку, когда понял, что на его лице против его воли появилась напряженная гримаса.

— Простите, что мне пришлось побеспокоить вас. Я принес посылку для мисс Элайн Повис. — Он показал медсестре конверт с адресом. — Я думал, что она проживает по этому адресу.

— Она действительно здесь живет. Только в нижней... — начала было медсестра, затем замолчала, закусив губу. После этого она отступила назад, в прихожую и прикрыла дверь, определенно приготовившись захлопнуть ее. — Насколько мне известно, ее сейчас нет дома; может быть, вы оставите посылку у меня? Я увижу ее, когда она придет.

— Мне очень жаль, но я должен вручить посылку лично ей, передать в собственные руки.

— Это не беда, — быстро ответила медсестра.

— Благодарю вас, но я обещал ее тетушке, что она получит посылку от меня. — Грег улыбнулся, и медсестра с испуганным выражением на лице быстро захлопнула дверь.

На двери, которая вела вниз, в цокольный этаж, и пряталась прямо под лестницей, был только один звонок. К нему лепилась белая бумажная табличка с фамилией Повис. Грег попытался пригладить рукой волосы и, прежде чем нажать на кнопку звонка, поморщился, оглядев свою перепачканную одежду, затем решительно нажал на кнопку. Где-то в глубине квартиры раздался звонок. Через несколько мгновений шевельнулась занавеска на окне справа от двери. Тут Грег обратил внимание на то, что окна квартиры были зарешечены. Ему показалось, что сквозь тонкую желтоватую ткань занавески он различил женское лицо с непричесанными спутанными волосами, обрамлявшими его, и заспанными глазами. Тогда молодой человек опять показал письмо, так чтобы женщина могла разглядеть адрес. — Я принес посылку для мисс Элайн Повис.

Лицо за окном исчезло.

В прихожей раздались шаги, послышался скрип половиц, затем Грег услышал звяканье цепочки. Дверь отворилась, но не полностью, и он понял, что хозяйка не сняла, а набросила цепочку.

— Это вы Элайн Повис?

— Я возьму это, — произнесла женщина, оставив его вопрос без ответа.

— Я могу отдать посылку только самой Элайн Повис и никому другому, — ответил Грег, прищуриваясь и силясь разглядеть хоть какие-нибудь детали в стоявшей в тени женской фигуре. Женщина была одета в просторный дорожный халат, успешно скрадывавший очертания ее фигуры.

— Я и есть Элайн Повис. — Грегу показалось, что она говорила с легким уэльским акцентом.

— Не могли бы вы представить мне какое-нибудь доказательство?

— Что?!

— Доказательство. Можете ли вы представить какое-нибудь доказательство? Джудит заставила меня пообещать, что я передам все это только ее племяннице и никому больше.

— Джудит? Тетушка Джудит? — Дверь захлопнулась, раздался лязг цепочки, после чего дверь снова отворилась.

— Мне отдала это тетушка Джудит, взяв с меня твердое обещание передать это вам, — повторил Грег.

Из тени навстречу ему шагнула молодая женщина, чьи меднорыжие волосы в вечернем свете выглядели тусклыми. Внимательные зеленые глаза сузились, окинув быстрым взглядом всклокоченную шевелюру и мертвенно-бледное лицо молодого человека.

Грег опустил конверт обратно в сумку и протянул руку, однако молодая женщина не пошевелилась, чтобы взять сумку.

— Она просила меня передать вам это и сказать... и сказать... Внезапно он замолчал, почувствовав, что силы покидают его, ноги становятся словно резиновые, на лбу выступил ледяной пот, а язык во рту будто превратился в комок ваты.

— С вами все в порядке?

Он попытался облизать пересохшие губы, однако язык отказывался ему повиноваться.

— Со мной все замечательно, — пробормотал он, хватаясь за стену. — Просто легкая слабость. Я только что выписался из больницы, — удалось ему добавить.

Если бы женщина не подхватила его, он непременно упал бы.

— Просто успокойтесь. Успокойтесь.

Она медленно провела его в крохотную прихожую и повернула направо, в маленькую гостиную. Здесь, усадив его в кресло с наклонной спинкой, стоявшее возле камина, она скрылась в кухне. До слуха Грега донеслось журчание воды, бежавшей из крана, потом Элайн вернулась со стаканом в руках. Грег осторожно принял стакан из ее рук и стал пить судорожными глотками.

— Не спешите, — посоветовала ему Элайн, — иначе у вас разболится желудок. — Сложив руки на груди, она оглядела его с головы до ног критическим взглядом. — Вы сказали, что лежали в больнице. Из-за чего? — быстро спросила она.

Грег пожал плечами. Он до сих пор ощущал пустоту в голове и растерянность, но наконец мир перед его глазами перестал плыть. — Обследование... шок... Я не знаю.

— Вы не знаете, почему вы оказались в больнице? — недоверчиво переспросила женщина. — А в какой больнице?

— Думаю, что... в Свободной Королевской.

— Вы так думаете!

Грег покачал головой.

— Я в этом не уверен. События последних дней выбили меня из колеи.

— Когда вас выписали?

— Я сам ушел сегодня.

Элайн наклонилась вперед, оказавшись почти лицом к лицу с Грегом, и подняла его левую руку, плотно прижав два пальца к его запястью.

— Я медсестра, — сказала она. — У вас слишком частый пульс, — продолжила она минуту спустя, — и весь ваш вид говорит о том, что вы близки к полному изнеможению. Мне кажется, что вам бы лучше добраться до ближайшей станции «скорой помощи» или даже вернуться в больницу. Я могла бы даже отвезти вас... — добавила она.

— Я прекрасно себя чувствую, — быстро возразил Грег. Просто я хотел доставить вам эту сумку.

Женщина поднялась и подтянула к себе сумку с того места, где она выпала из руки Грега. Удивившись ее неожиданной тяжести, Элайн невольно издала легкий возглас изумления. Достав конверт, лежавший сверху, она быстро взглянула на него, потом перевела взгляд на Грега и снова прищурилась.

— Где вы это взяли?

— Я уже сказал вам: это отдала мне Джудит Уолкер. Она сказала — она взяла с меня обещание, что я передам вам это в собственные руки. И еще она просила меня передать... просила меня передать... — тут Грег снова почувствовал жжение в горле и горечь в желудке. Внезапно он поднялся на ноги, напугав этим Элайн, так что она отшатнулась. — Она просила меня передать вам, что ей было жаль, очень жаль, — на одном дыхании произнес он, повернулся и бросился прочь из комнаты.

Элайн с изумлением увидела, как он пробежал мимо ее окна и исчез в сгущавшихся сумерках.

Глава 26

Роберт Элиот с силой ударил Скиннера по лицу, и эхо разнесло звук удара по всему помещению подземного гаража. Перстень с печаткой, красовавшийся на указательном пальце Элиота, проехался по щеке раба, оставив на ней глубокую рваную рану. На мгновение ярость застелила красной пеленой мутные глаза бритоголового, и его кулаки непроизвольно сжались. Элиот расхохотался:

— Попробуй тронуть меня, и в то же мгновение сам станешь трупом. — После этих слов он нарочито неторопливо отвернулся от бритоголового, предоставив тому размазывать кровь по щеке грязным рукавом, и не спеша вернулся к своей машине.

— Это все случилось не по моей вине, — жалобно заныл Скиннер. — Меня даже не было в поезде. Скорее всего, Ларри чем-то снесло голову...

Элиот достал ключи от машины и снял сигнализацию с черного БМВ. Мигнули сигнальные огни, и раздался характерный щелчок разблокированных дверей.

— Я велел тебе разыскать Мэттьюза... Я велел тебе вернуть его... Я велел тебе... тебе... тебе...

— Я виноват, мистер Элиот. Я найду его.

Маленький человечек открыл дверцу машины и сел на сиденье.

— Знаю, что найдешь, потому что если ты этого не сделаешь, нашим отношениям придет конец, — угрожающе произнес он и захлопнул дверцу. БМВ бесшумно выехал из гаража.

Скиннер выждал, пока автомобиль не скрылся из вида, и только тогда прошептал:

— Пошел к дьяволу!

После этого отчаянного выступления он засунул руки в карманы своих джинсов и отправился разыскивать Грега Мэттьюза. Откуда начать поиски, бритоголовый не имел ни малейшего представления.

Роберт Элиот тем временем колесил в своем БМВ по лондонским улицам и безуспешно пытался представить себе, как он скажет своему таинственному нанимателю о том, что его очередная попытка доставить Грегори Мэттьюза опять потерпела неудачу. Парень оказался неуловим, точно был заколдован. В отличие от Скиннера, Элиот в точности знал, как именно умер Ларри. Он вовсе не упал, поскользнувшись, как хотел представить дело Скиннер. Элиот воспользовался частотой полицейской связи, чтобы в подробностях услышать отчет о гибели Ларри. Судя по показаниям свидетелей, Мэттьюз ударил мальчика каким-то предметом, похожим на металлический лом или молоток.

Элиот отлично знал, что это был меч.

В конце концов он решился позвонить из телефонной кабины на Нью Кавендиш Стрит. После получасового кружения по городу, пытаясь найти подходящее объяснение, он отчаянно подумал, что в этом случае честность — тут он мрачно улыбнулся — именно честность была бы уместна более всего.

На этот раз на его звонок ответили после первого же сигнала. Как всегда, ничьего голоса Элиот не услышал.

— Это я, — коротко сказал он.

— Что с мальчишкой? — повелительно спросил грубый высокомерный голос на другом конце провода.

— Мы пока не нашли мальчишку, он оторвался от нас в метро. Его вел один из моих людей, но произошло что-то вроде несчастного случая: похоже, что Мэттьюз убил его.

— Несчастный случай. Каким образом это ему удалось?

Элиот набрал в грудь побольше воздуха.

— Мечом.

Его собеседник так резко бросил трубку на рычаги, что этот звук неприятно резанул Элиота по уху.

— Дурные новости? — спросила Вивьен. Она змейкой скользнула по кровати и встала на колени за спиной обнаженного мужчины, обхватив руками его грудь.

— Меч испробовал крови. Испробовал крови... однако не крови своего Хранителя. — Саурин порывисто вскочил на ноги и стремительными шагами пересек комнату, затем, резко повернувшись, так же стремительно вернулся и взглянул в лицо женщины. — Ты знаешь, что это означает?

— Еще одна из Святынь оживает? — предположила она. — Но ведь ты вселял жизнь в реликвии через кровь и боль их Хранителей...

— Да, их Хранителей. Однако этот мальчишка Мэттьюз совершил убийство этим мечом, позволил ему напиться крови. — Голос Смуглого Человека звучал хрипло и напряженно, теперь он говорил с явным акцентом. — Но знаешь ли ты, что это означает?

Она отрицательно покачала головой, и пряди ее длинных черных волос упали ей на глаза.

— Могущество, спавшее в Святыне веками. Кровь Хранителей Святынь поддерживает в них жизнь и одновременно как бы успокаивает реликвию, насыщая ее могуществом. Однако Мэттьюз отдал мечу новую душу. Теперь он разбужен. Он начнет обновлять сам себя... не только здесь, но и в потустороннем мире. Вполне возможно, что он сейчас уже волнует астрал. — Внезапно Саурин замолчал. — Могла бы ты найти его? Могла бы ты проследить возмущение в астрале?

— Может быть... — не вполне уверенно отозвалась она.

— Тогда сделай это. Сделай это сейчас же!

Женщина сладострастно улыбнулась. — Если я должна отправиться на поиски приключений, то мне потребуется твоя сила...

В салоне БМВ запиликал телефонный звонок. Вздрогнув от испуга, Элиот едва не разбил машину. Никто — никто не знал номера телефона в его машине. Этим телефоном он пользовался только для исходивших звонков. Возможно, кто-то попросту ошибся номером. Прежде, чем Элиот наконец решился поднять трубку, он выслушал больше десятка звонков. Он сразу узнал хриплый голос и снова испытал прилив сильнейшего страха. Откуда этому человеку стал известен номер?

— У Джудит Уолкер была племянница, Элайн Повис. Девушка живет одна в квартире в Скарсдейл Виллас. Мэттьюз побывал там и передал ей меч.

— Но откуда вы знаете... — слабым голосом произнес Элиот.

— Я знаю. — В трубке раздался сухой хриплый смешок. — Я знаю все, мистер Элиот. Все.

Глава 27

— Этот случай, кажется вполне ясным, — устало произнесла Виктория Хит, ее каблучки стучали на выложенном плитками полу морга. Часы показывали почти половину одиннадцатого, и она вот уже около шестнадцати часов находилась на ногах без отдыха.

— В вашей интонации явно слышится «но»... — заметил Тони Фоулер.

Сержант откинула с глаз мешавшие ей волосы.

— Я просто не верю в то, что у него хватило времени для того, чтобы проделать над несчастной Джудит Уолкер все эти ужасы.

— Согласен.

— Это вы-то согласны!

— Уверяю вас, вполне согласен. — Тони Фоулер порылся в карманах и извлек пропитанный одеколоном носовой платок, который он специально держал при себе на случай посещения морга. — Просто я думаю, что у Мэттьюза могли быть помощники. Друг или даже несколько друзей, которые и начали все это дело.

— Значит, вы считаете, что это тело принадлежит кому-то из его друзей?

— Готов держать пари. Свидетели, ехавшие в поезде, в один голос утверждали, что парни были знакомы между собой. Может быть, этот приятель пытался шантажировать Мэттьюза... вот Мэттьюз и убил его.

— Но почему? Не вижу во всем этом никакого смысла.

Тони Фоулер кисло улыбнулся.

— Очень скоро вы поймете, что полицейские непрерывно сталкиваются с преступлениями, в которых нет никакого смысла: убийства, хулиганство, изнасилования, разбой. Иногда, впрочем, редко — все происходит по определенному шаблону. Но, как правило, все это похоже на недоразумения.

Виктория Хит покачала головой.

— Мне не хочется в это верить.

— Вы поверите. — Фоулер толкнул тяжелые двери, которые со скрипом открылись. — Вы поверите.

— Субъект представляет собой белого мужчину, возраст немногим больше двадцати, может быть, двадцать два — двадцать три года, рост около шести футов[1], вес сто сорок фунтов[2]... что при таком росте довольно мало, — бесстрастно говорил патологоанатом, глядя на двух офицеров полиции.

Фоулер смотрел на патологоанатома, избегая бросить взгляд на обнаженное тело на металлическом столе. Хит, напротив, не отрывала взгляда от трупа.

— Вдоль обеих рук субъекта отчетливо прослеживаются множественные следы уколов, что свидетельствует о систематическом употреблении наркотиков...

— Дорогой Мак Колл, — внезапно перебил врача Фоулер, — у нас сегодня был слишком долгий рабочий день. Неужели мы теперь должны стоять здесь и выслушивать от вас полное формальное описание? Осветите для нас лучше основные моменты, ладно? Желательно понятными словами.

— Конечно, Тони, — улыбнулся Гэвин Мак Колл. Он поднялся со своего места и отошел от свисавшего перед ним микрофона. После этого огромных размеров шотландец пригласил офицеров подойти ближе к столу и встать у самого его края. — То, что вы здесь видите, это останки потерянного для общества наркомана. Он кололся два, а может быть, и три года. — Доктор повернул руки покойника так, чтобы стали видны многочисленные следы уколов, кровоподтеки в тех местах, где шприц был введен неудачно. — Видите? Когда он окончательно испортил вены на одной руке, он стал колоть себя в другую. Если вы обратите внимание на сосуды, расположенные между его пальцами, вы увидите, что он пытался и там делать инъекции. Как я уже говорил, он слишком легок для своего роста, возможно, он был болен гепатитом, возможно даже, СПИДом.

— Мне не нужна история его болезни. Мне нужно знать, как он умер.

Шотландец ухмыльнулся:

— Какой-то безумец отрезал ему голову, — так он и умер.

— Это был осколок оконного стекла в вагоне поезда... робко вмешалась сержант Хит.

Мак Колл отрицательно покачал головой. Он повернул искалеченную голову юноши набок, и Виктория Хит почувствовала приступ дурноты: голова покойника держалась на тонкой полоске кожи.

— Его ударили трижды, вот сюда... потом по лицу и... — Мак Колл опять повернул голову: — вот здесь, у самого основания черепа. Первые два удара были нанесены плоским, тупым предметом, а вот третий — острым оружием. Этот удар рассек его шейные позвонки и отбросил его вперед, на окно. Конечно, осколки стекла оставили свои следы и повредили кожные покровы, но к этому моменту юноша был уже мертв. Мы обследовали рану и обнаружили мелкие обломки и частицы оксидированного металла. То есть, того, что мы с вами назвали бы ржавчиной. На мой взгляд, этот молодой человек был убит тремя ударами меча. Ржавого меча.

— Меча! — вырвалось у Фоулера. — Ни один из свидетелей ничего не говорил ни о каком мече.

— Они говорили о железной балке, — добавила Виктория.

— А меч и есть железная балка... с обоюдоострым лезвием, — ответил Мак Колл. — Первые два удара ему нанесли плашмя. Последний, смертельный удар был нанесен лезвием меча. Я убежден, что орудием убийства послужил ржавый меч.

— В этом есть что-то сверхъестественное, — прошептала Виктория.

— Ну, до сверхъестественного мы с вами еще не добрались, — улыбнулся Мак Колл. — Взгляните-ка еще раз на нашего приятеля и определите, чего в нем недостает... за исключением большей части головы.

Тони Фоулер посмотрел на тело и покачал головой в недоумении. Виктория Хит с трудом сглотнула.

— Кровь, — сказала она наконец. — Мне кажется, что здесь должно было быть больше крови.

— Браво. В человеческом теле около пяти литров крови. В случае получения таких тяжелых и глубоких ран, как эти, человек должен был бы потерять море крови, и в конце концов его сердце перестало бы биться, а кровообращение прекратилось. Однако мы имеем здесь дело с исключительным случаем, когда в теле не осталось почти ни кровинки.

— Вагон поезда напоминал скотобойню, — бесстрастно заметил Тони.

— Остатки крови не покидают тело. — Мак Колл указал пальцем на распростертое на столе тело. Впечатление такое, будто кто-то высосал ее всю до капли.

Глава 28

Элайн Повис вышла из кухни с чашкой чая в руках. Она остановилась в дверном проеме, прислонилась к косяку и прихлебывала ароматный напиток, задумчиво глядя на сумку, оставленную ей незнакомцем. В какой-то момент девушка уже почти решила связаться с полицией, однако потом отбросила эту мысль, показавшуюся ей просто нелепой. Что могла бы она сказать в полицейском участке? Странный парень принес мне письмо от моей тетушки? Она пыталась дозвониться до тетушки Джудит, однако номер был занят. Элайн быстро просмотрела содержимое сумки: там оказались страницы какой-то рукописи, связка старых писем... С чего бы вдруг тетушка решила отправить ей сумку с бумагами? И почему, если уж на то пошло, тетя Джудит не воспользовалась для этого обычной почтой, или даже сама не привезла все это на метро? Элайн поставила пустую чашку на каминную доску и опустилась в кресло с изогнутой спинкой возле камина. Когда же она в последний раз навещала свою тетушку?

Элайн протянула руку к телефону и нажала кнопку повтора. В трубке послышалось отдаленное чириканье приборов на телефонной станции... а затем раздались короткие гудки «номер занят». Элайн нахмурилась. Она проверила номер по своей тоненькой телефонной книжке, после чего решительно повторила звонок. Номер оставался занят.

Она взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что было уже без четверти одиннадцать. С кем могла разговаривать ее тетушка в такое позднее время? Элайн упрямо набрала номер еще раз. Все такие же короткие гудки... может быть, телефон просто не работал?

Девушка опять взглянула на часы и решила, что попытается повторить звонок в одиннадцать, а если услышит снова сигнал «занято», то поймает такси и поедет на другой конец города.

В тот момент, когда она снова потянулась к сумке Джудит, она услышала на лестнице шаги. Мимо ее окна скользнула тень, за ней вторая и третья.

Раздался долгий и громкий звонок в дверь.

На этот раз у Элиота не оставалось выбора.

Несмотря на то, что его наниматель не угрожал ему напрямую, Элиот расслышал в его голосе угрозу, понял ее значение и отчетливо осознал, что на этот раз он не должен допустить неудачи.

В Скарсдейл Виллас Элиот приехал, воспользовавшись фургоном Скиннера: он не собирался рисковать. Он принял все мыслимые меры предосторожности: надел имевшиеся у него в запасе армейские брюки и рубашку, дешевые кроссовки, а прежде чем забраться в фургон, натянул на руки пару хирургических перчаток. У него также было заготовлено железное алиби: он с друзьями играл в бридж в Челси; трое весьма респектабельных горожан выступили бы в его защиту. Роберт Элиот был не из тех, кто полагается на случайную удачу. Единственными людьми, знавшими о том, что он приехал сюда, были два его напарника, Скиннер и его подручный юнец с пустыми глазами, которого Элиот считал рабом или любовником Скиннера, если не тем и другим сразу. Если возникнет необходимость, он избавится от обоих без тени сомнения. Совместное самоубийство любовников... отравление угарным газом в фургоне. Разве это не трогательно?

— Вы в хорошей форме, мистер Элиот, — подобострастно произнес Скиннер, заметив, как тонкие губы маленького человечка изогнулись в улыбке.

— Похоже, нам сегодня предстоит весьма интересный вечер, — пробормотал его хозяин.

Он внимательно смотрел на ряд домов, выстроившихся вдоль улицы, и искал нужный номер. Улица была тихой, а это значило, что нельзя будет допустить, чтобы девчонка подняла крик.

— Быстро в дом, держать девчонку под контролем, — распорядился он, когда они, выйдя из фургона, уже быстро направлялись по улице вперед. — Нам нужна сумка, которую отдал ей Мэттьюз, и меч. А там посмотрим, чего еще мы сможем от нее добиться.