ГЛАВА 10

Карил поселилась на вилле Марсия в округе Тамлин недалеко от дворца. Я когда-то тоже жил неподалеку. Мой бывший дом теперь занимал какой-то придворный маг. Он настолько увлекся “дивом”, что стал законченным наркоманом, но зелье принимал втихую и жил безбедно, составляя гороскопы для честолюбивых аристократов. Большинство магов Турая сумели самостоятельно сколотить себе состояние и были независимы от двора. Те же, кто состоял на службе, выполняли, как правило, бессмысленные задания, ублажая прихоти знати и богачей. Очень мало знатоков магии приносили настоящую пользу городу, такую, какую приносят старый Хасий Великолепный – главный детектив-волшебник Обители справедливости, или Мелия Неподкупная – маг-резидент стадиона Супербия.

Слуги проводили меня в дом. Увидев меня, Карил рассмеялась.

– Что здесь смешного? – обиделся я.

– Вы. Вы такой жирный, и ноги у вас промокли.

– Может быть, вы поможете мне кое-что выяснить?

– Что, например?

Слуги не только не предложили мне вина, но даже не удосужились принять у меня плащ. Я бросил его на кресло. Плащ оставался совершенно сухим. Отлично сработано, волшебник Фракс!

– Например, кто убил Марсия?

– Насколько я знаю, главный подозреваемый в убийстве – вы.

– Всего лишь в глазах закона. Итак, кто, как вы считаете, сделал это в реальной жизни?

Карил ответила, что не знает, присовокупив, что ей крайне тяжело говорить на эту тему. Я сочувственно кивнул, хотя не совсем понимал, чем вызвана её печаль – утратой любовника или потерей бесплатного стола.

– Каким образом вы узнали, что похищенные у Марсия произведения искусства находятся в пакгаузе?

Отвечать на этот вопрос она не стала.

– У вас была любовная связь с Марсием? – спросил я, чтобы немного вывести её из равновесия.

– Нет, – ответила Карил, сохраняя полнейшее хладнокровие.

– А Сария считает, что была.

– Что вообще может знать эта наркоманка?

– По-моему, о своем работодателе так говорить не принято.

– Сария моим работодателем не была. Меня пригласил Марсий. И мне отнюдь не нравилось ухаживать за его женой.

Еще бы! Ни одной женщине из высшего общества не может нравиться роль прислуги. Ведь это означает утрату её статуса, а статусу любого человека в Турае придается огромное значение.

– Если вы действительно хотите отыскать убийцу Марсия, то для начала вам следует сказать мне все. Служба безопасности успехов в этом деле не добьется.

– Трудно представить, что такой пузан, как вы, способен преуспеть в поисках убийцы.

Для элегантной юной дамы из высшего общества у нее, надо сказать, были ужасно дурные манеры. Я пояснил Карил, что попал под подозрение только потому, что она меня специально подставила. Этим я наконец сумел вывести её из себя.

– Значит, вы и вправду считаете, что я имею отношение к убийству?! Я делала все, чтобы помочь Марсию. А, если бы вы, жирный идиот, выполняли свою работу как надо, он остался бы жив! – Сделав это заявление, Карил повернулась на каблуках и выбежала из комнаты.

Направляясь к дверям, я взял из вазы самый спелый персик, ибо не мог допустить, чтобы визит завершился бесплодно. Я всегда считал, что каждое действие должно приносить хоть какую-нибудь пользу. Однако, никакого более серьезного плода этот визит мне не принес. Кроме того, я узнал, что Карил поселилась в доме Марсия. Впрочем, ненадолго. Сария, как только придет в себя, непременно вышвырнет её на улицу.

Гроза утихла, но ливень не сдавался. Здесь, в Тамлине, его последствия были не столь заметны, как в моем округе. Большая часть воды стекала с покрытых цветной плиткой мостовых и тротуаров в прикрытые ажурными решетками водоотводные люки. Бурные потоки не подмывали фундаменты, и дома здесь не могли рухнуть так, как они время от времени рушатся в округе Двенадцати морей.

Мой плащ по-прежнему оставался сухим, зато сапоги промокли насквозь. Бьющие в лицо капли заставляли меня кривиться и жмуриться. Жара стояла такая, что по моей спине под сухим плащом потоком струился пот. По улице катил закрытый экипаж, его колеса глухо постукивали на выложенной плитами мокрой мостовой. Экипаж остановился рядом со мной, и из него возник префект Дриний, а следом за ним три охранника.

– Ты арестован, – заявил префект.

– Вот и славненько, – сказал я. – До смерти надоело бродить под дождем. И в чем же меня обвиняют?

– В убийстве. Мы обнаружили кинжал, которым был убит сенатор Марсий. Попробуй догадаться, чья аура на нем присутствует?

– Архиепископа Ксерия, естественно.

– Вот и неверно! Твоя.

Охранники, не говоря ни слова, зашвырнули меня в экипаж.

– Следите за ним внимательно. Если попытается пустить в ход магию, хватайте мечи.

Им даже было невдомек, что все свои магические возможности я истратил на то, чтобы оставаться сухим. Мы ехали по улицам Тамлина, а солдаты не сводили с меня глаз. Затем экипаж покатил вверх по склону лесистого холма, на вершине которого стоял дворец. Штаб-квартира Службы охраны, именуемая Обителью справедливости, практически примыкала к его стенам.

Я не только не понимал, что происходит, но даже и не пытался ничего понять. Действия префекта были необъяснимы: ведь Фракс стал для города крайне нужной и важной персоной, по крайней мере на несколько недель. Королю, не говоря уж о заместителе консула, я был нужен для того, чтобы ублажать орков, следовательно, Цицерий вызволит меня из темницы, несмотря на все обвинения, состряпанные Дринием и Риттием. Тем более, что эти обвинения окажутся, как всегда, нелепыми.

Обитель справедливости занимает большое и импозантное здание. Строение поражает своей красотой, но сейчас за стеной дождя этого было не видно. Пока я служил Старшим следователем Дворцовой стражи, у меня были прекрасные отношения почти со всеми служащими Обители. Мы относились друг к другу со взаимным уважением, несмотря на то, что Служба охраны и Дворцовая стража в некотором роде соперники и крайне редко способны договориться о сотрудничестве. На то, чтобы попасть в здание, у нас ушло несколько минут. Маг-привратник потратил целую вечность на наложение заклятия Размыкания и Замыкания. В связи с беспорядками в городе меры безопасности были усилены.

Мне часто приходилось попадать в кутузку, но чтобы дважды за два дня… Это уже явный перебор! В таком темпе я вообще ничего не делаю. Этот треклятый Риттий, видимо, поклялся меня доконать. Мне страшно хотелось пива, и мысль о том, что выпить его я смогу очень не скоро, вгоняла меня в уныние. Бросив вас за решетку, они не торопятся с допросами, веря в то, что, если узнику предоставить достаточно времени, чтобы тот понервничал, несчастный скорее расколется. Для большинства эта теория кажется убедительной, но я в своей жизни повидал столько камер, что отвык нервничать. На сей раз мне очень повезло, так как моим соседом по камере оказался большой любитель бегов. После того, как он сообщил мне о том, что “Меч мщения” без труда выиграл забег, я от радости почти забыл о своих злоключениях. Я попросил Макри поставить за меня восемнадцать гуранов в соотношении шесть к четырем, и это означало, что я стал на двадцать семь гуранов богаче. А Макри уже почти собрала столь нужные ей шестьдесят гуранов. Еще пара выигрышей, и она перестанет меня донимать. Итак, у меня теперь достаточно средств для того, чтобы делать хорошие ставки на фаворитов в Мемориале Тураса.

Моего сокамерника звали Драсий, и о гонках колесниц он, как и я, мог говорить бесконечно. Драсий был банкиром и попал в узилище потому, что ему не до конца удалось убедить клиентов в точности своих балансовых отчетов. Он только что услышал о скором прибытии оркской квадриги и считал, что теперь эльфам для победы придется изрядно попотеть.

Услыхав эти рассуждения, я впервые подумал о том, что теперь состязания действительно приобретают увлекательный спортивный характер. Я был настолько расстроен той ролью, которую не по своей воле был вынужден играть в последние дни, что просто не задумывался об этом. “Лунная река”, вне всякого сомнения, – первоклассная квадрига. Если бы это было не так, лорд Лисит-ар-Мо не стал бы тратить силы на транспортировку колесницы и лошадей с Южных островов. Я видел множество колесниц эльфов, и среди них не было ни одной, которая не обошла бы – причем без труда – любую, даже самую лучшую, колесницу людей. Ходят слухи, будто колесничие эльфов умеют разговаривать с лошадьми, что дает им в гонках существенное преимущество. Я не могу оценить возможности команды орков, но банкир Драсий резонно заметил, что лорд Резаз Газек ни за что не прислал бы своего экипажа, не будь у него шансов на победу.

– Ни за что бы не прислал, – развивал свою мысль банкир. – Орк жаждет взять реванш у лорда эльфов и ни за что не выставил бы обреченную на поражение квадригу. Думаю, надо поставить на орков, и поставить побольше.

Теперь я начал понимать, почему у Драсия возникли проблемы с клиентами его банка, но в его словах определенно был смысл. До сих пор единственной реакцией на появление орков в городе была всеобщая враждебность, вылившаяся в открытый мятеж. Я даже слегка удивился, встретив человека, который за всеми эмоциями сумел рассмотреть спортивный аспект этого события. Я тоже начал рассуждать по-новому. Да, все верно, орки наши враги, и хороший орк – мертвый орк. Но с другой стороны, гонки квадриг – это гонки квадриг, а я люблю соревнования колесниц даже больше, чем сенатор – взятки.

– Ставки на орков будут приниматься в очень хороших соотношениях, – продолжал рассуждать Драсий. – Но даже и в этом случае на орков будет сделано не слишком много ставок. Для большинства игроков основными фаворитами все же останутся эльфы. Не исключено, что букмекеры, чтобы привлечь побольше средств, будут искусственно завышать соотношение выигрыша на квадригу орков.

Правильно. Орки настолько непопулярны, что ставки на них придется завышать. Букмекеры устанавливают соотношение выплат в зависимости от шансов данной колесницы на победу. Но и возможное число ставок на ту или иную квадригу тоже принимается во внимание. Пользующийся популярностью колесничий способен привлечь кучу ставок, хотя в данных гонках он может выступать не на самой сильной квадриге. Когда происходит подобное, букмекеры вынуждены занижать соотношение, чтобы перестраховаться на случай, если любимец публики все же одержит победу. В результате всех этих комбинаций хорошая квадрига с большими шансами на выигрыш, но на которую никто не хочет ставить, получает высокое соотношение. Обычно такое случается крайне редко. Действительно, с какой стати квадрига, имеющая хорошие шансы на победу, вдруг не будет пользоваться популярностью? Совсем другое дело, если это – квадрига орков. Этих нелюдей обитатели нашего города ненавидят настолько, что большого числа ставок на их первоклассную колесницу ожидать не приходится. Короче, ставить на орков выгодно. Я ненавижу орков не меньше, чем другие, но, если хочешь выиграть на бегах, следует быть реалистом. Итак, у меня появился серьезный стимул для поисков молитвенного коврика.

– Думаю, что на колесницу покойного сенатора Марсия будет сделано немало ставок. Но на неё будут ставить лишь из сентиментальных побуждений, ибо только глупец может серьезно рассчитывать на её победу, – сказал Драсий.

А я и не знал, что колесница Марсия все ещё заявлена на участие в гонках.

– Неужели вы этого не слышали? – изумился банкир. – Ведь вся конюшня сенатора перешла к его супруге.

Любопытно. Уже за одно это Сария заслуживает восхищения. Колесница Марсия считается лучшей в Турае, и любители бегов были бы страшно разочарованы, если бы она снялась с соревнований.

– По крайней мере это все же будут честные бега, – сказал Драсий.

– Почему вы вдруг об этом заговорили? – спросил я.

– До меня дошел слух, будто Сообщество друзей собиралось учинить какую-то аферу со ставками, но думаю, что после появления квадриги орков бандиты на это не решатся. Бега приобрели слишком громкое международное звучание.

– Я, честно говоря, не знаю, что Сообщество друзей могло придумать, – усомнился я.

На отдаленных ипподромах преступный сговор, порча лошадей или другие столь же неблаговидные поступки время от времени случаются, но на стадионе Супербия подобное просто исключено. Там все под контролем. Мелия Неподкупная – благословенно имя её – не допустит никакого закулисного сговора или иных тайных безобразий. Мудрая и неподкупная Мелия – единственный человек в городе (кроме Цицерия, естественно), которому все доверяют. После того, как она заняла место Астрата Тройной Луны, на стадионе Супербия не разразилось ни единого скандала.

Драсий был вынужден согласиться с моей безупречной логикой.

– Да, с её приходом положение значительно улучшилось, – сказал он. – Я проиграл воз бабок, когда за бегами наблюдал этот жулик Астрат, будь он трижды проклят!

Астрата обвиняли в том, что он за приличную мзду допускал магическое вмешательство в ход соревнований. Я выступил одним из его защитников. Доказать его невиновность не удалось – сделать это было трудно, так как Тройная Луна был действительно виновен, – но я настолько сумел замутить воду на суде, так запутать факты, что его выставили за дверь, не вынося приговора. Я не меньше других возмущался творившимся на стадионе беспределом, но Астрат был моим другом. Драсию, естественно, я докладывать об этом не стал.

– Все соревнования после прихода Мелии проводились честно, – продолжил банкир. – Но тем не менее я слышал, что Сообщество друзей что-то замышляет.

Сообщество друзей контролирует северную часть города. Конечно, нельзя исключать, что они намеревались повлиять на исход гонок, но я не представлял, как это можно сделать под бдительным оком Мелии Неподкупной.

Когда явился стражник, чтобы увести Драсия, я был крайне опечален.

– Был счастлив оказаться с вами в одной камере, – сказал я. – Запомните мое имя, и, если вам потребуется помощь, сразу обращайтесь ко мне.

Вскоре после этого меня увели на свидание с претором Самилием. В небольшом городе-государстве Турай наблюдается явный переизбыток чиновников. Правит нами король, но под его началом находится здоровенная орда избранных народом чиновников. Все эти люди рвутся к более высоким постам и, таким образом, к власти. Непосредственно за королем следует консул, имеющий одного заместителя. У нас есть четыре претора, один из которых (а именно Самилий) возглавляет Службу общественной охраны и сидит в Обители справедливости. Префектов в Турае насчитывается целых десять штук. Целый табун сенаторов выступает в качестве советников для всей этой оравы правителей. Кроме того, в Турае существует множество различных групп влияния, таких, как Достославная федерация гильдий или Ассоциация достопочтенного купечества. А о том огромном влиянии, которое оказывают на нашу политику Истинная Церковь, армия, Служба общественной охраны и Дворцовая стража, даже и говорить не стоит.

В свое время все обстояло по-иному. Пятьдесят лет назад у нас был король, небольшое число чиновников и огромная масса законопослушных граждан, всегда готовых встать грудью на защиту Турая. Мы были бедными, но сильными. Теперь же мы богаты, но слабы. Ниож всенепременно сотрет нас с лица земли, это лишь вопрос времени.

Претор Самилий по нашим меркам не очень продажен, но зато крайне жесток и совершенно не способен на сочувствие страдающим массам. Он признанный сноб и, хоть и участвовал в войне, перенял у иностранцев их упадочнические манеры. Мягким его никак не назовешь, несмотря на необъятное брюхо и складки жира на шее.

– Неужели в твоем округе Двенадцати морей никто не стрижет волосы? – произнес он, открывая беседу оскорблением.

– В этом сезоне у нас в моде длинные косы, – парировал я.

Серебристые волосы самого претора коротко острижены, великолепно уложены и смазаны какой-то вонючей дрянью. Ногти на руках ухожены не хуже волос, а сами руки тоже чем-то благоухают. Он взирал на меня с явным отвращением.

– Вам следовало его хорошенько помыть, прежде чем тащить в мой кабинет, – сказал Самилий, обращаясь к секретарю.

Затем он взял какой-то листок бумаги и небрежно бросил мне через стол.

– Что это?

– Твое чистосердечное признание. Подписывай.

В первый раз за весь день я весело рассмеялся.

– И в чем мне положено признаться?

– А ты разве сам не знаешь? – чуть прищурившись, спросил претор.

Я промолчал. Самилий, устроив поудобнее в кресле свою тушу, надкусил персик, бросил остатки плода в корзину для бумаг и сказал:

– Послушай, Фракс, я не стану тратить силы на то, чтобы давить на тебя. В этом нет никакой нужды. На кинжале, которым был убит сенатор Марсий, обнаружена твоя аура.

– И кто же её обнаружил?

– Старый Хасий Великолепный.

Я был просто сражен этим известием, но виду не подал. Старый Хасий Великолепный – главный детектив-волшебник Службы общественной безопасности – никогда не ошибается, и его практически невозможно ввести в заблуждение. И, что самое для меня скверное, – он человек честный. Словом, я продолжал хранить молчание.

– Что, нечего сказать? Неужели ты не собираешься потребовать для себя адвоката? Может быть, ждешь, что заместитель консула снова примчится тебе на помощь? – Претор хихикнул и продолжил: – Нет, теперь он вмешиваться не станет, ибо это может очень скверно отразиться на его репутации. Можешь считать, что ты уже на пути к виселице. Даже Цицерий со всем его знаменитым ораторским искусством не сможет помочь тебе в суде. Не тот случай. Тебя застали на месте преступления, а на орудии убийства Хасий обнаружил следы твоей ауры, так почему бы тебе не облегчить нам жизнь и не подписать чистосердечное признание?

Я хранил ледяное молчание.

– Ну, как хочешь, – произнес претор и с головой погрузился в изучение каких-то документов.

Подписав изрядное количество бумаг, Самилий снова обратил на меня внимание и официально проинформировал меня о том, что я подвергнут задержанию по подозрению в убийстве сенатора Марсия и буду находиться в заключении до тех пор, пока не предстану перед судом, который и предъявит мне формальное обвинение. После этого солдаты доставили меня назад в камеру.

Подобный ход событий меня сильно огорчил. Моя свобода целиком зависела от Цицерия, но Самилий был прав. Как бы ни жаждал помощник консула моей помощи, он не кинется меня спасать, если убежден в том, что Марсия прикончил я. Это могло нанести серьезный удар по его политическим амбициям.

По правде говоря, я ничего не мог понять. Хасий утверждает, что на кинжале обнаружена моя аура. Но как такое могло случиться? По-настоящему классный маг способен создать фальшивую ауру, но Хасия провести практически невозможно. Может, ему и сто лет, но в своем деле он по-прежнему остр, как ухо эльфа. Если кто-то украл у меня кинжал и убил им Марсия, моя аура на нем, конечно, останется. Но там обязательно должна присутствовать и аура похитителя… Однако, Хасий обнаружил только мою. С каждой секундой я все яснее начинал понимать, что мои дела обстоят крайне скверно и продолжают ухудшаться. Присяжные на основании этих улик наверняка сочтут меня виновным. Да и я сам, если бы был одним из них, разделил бы эту точку зрения.

До моего узилища долетел призыв к молитве, и я преклонил колени, чтобы обратиться к небесам. Видимо, я поступил очень правильно, потому, что едва я успел закончить молитву, как дверь камеры распахнулась.

– Заместитель консула Цицерий и правительственный маг Кемлат Истребитель Орков прибыли для посещения заключенного Фракса! – пролаял охранник и, выпятив грудь, замер по стойке “смирно”.

– Кемлат! – возопил я, вскакивая со скамьи. – Ужасно рад тебя видеть. И вас тоже, заместитель консула.

– Неужели вы не способны провести хотя бы один день вне стен тюрьмы? – сурово глядя на меня, поинтересовался Цицерий. – Я бы ни за что не пришел сюда, если бы меня не уговорил Кемлат. Насколько убедительны свидетельствующие против вас улики?

– Весьма убедительны, – не мог не признать я. – Я оказался в том месте, где был убит Марсий, а старый Хасий Великолепный обнаружил на орудии убийства следы моей ауры.

– И какие доводы вы привели в свое оправдание?

– Никаких.

– И это все?

– А что я мог сказать?

– Это зависит от того, насколько серьезно вы желаете избежать виселицы. Все это крайне несвоевременно, Фракс. Вы мне нужны для того, чтобы найти молитвенный коврик.

– Я просто мечтаю о том, чтобы как можно скорее вернуться к его поискам. Но что я могу сделать, если Риттий и его банда решили меня доконать?

– Вы хотите сказать, что все улики против вас сфабриковал Риттий?

– Кто-то это определенно сделал…

– Я убежден в том, что ты прав, – поддержал меня Кемлат. – Поэтому я и настоял на приходе Цицерия. Старый солдат не способен убить своего бывшего командира. И кто знает, какие манипуляции могли быть произведены с вещественными доказательствами.

Цицерия терзали сомнения. Будучи заместителем консула, он не мог постоянно использовать свое влияние для того, чтобы освобождать подозреваемого из тюрьмы. Если подозреваемый в итоге окажется виновным в убийстве национального героя, политическая карьера Цицерия потерпит фиаско. Но с другой стороны, он не мог без меня найти молитвенный коврик орков. Если коврик найден не будет, то карьере заместителя консула грозит столь же печальный конец.

– Учитывая слова Кемлата Истребителя Орков о том, что улики против вас могут быть сфальсифицированы, я решил ещё раз употребить все свое влияние и намерен дать указание претору Самилию незамедлительно освободить вас из-под стражи.

Я выразил ему свою глубочайшую признательность.

– Постарайтесь больше не попадать в беду, – произнес Цицерий, величественным движением руки отметая мой благодарственный лепет. – А вас я попрошу, – продолжил он, обращаясь к Кемлату, – как можно скорее поделиться со мной результатами вашего исследования. Ввиду серьезности улик, имеющихся против Фракса, я не смогу долго держать его на свободе.