— Нет, и это не так, — покраснев, сказал Дизи. — Я никогда этого не допущу. Вы оскорбляете меня…

Тики резко поднялся и, сузив глаза, враждебно отчеканил:

— Тогда предположение последнее. Ты ведешь свою игру.

— У нас с вами одна игра, Тики. Я на вашей стороне. Я никогда не предам вас, — тихо и устало ответил Дизи и закрыл глаза.

— Я всегда в это верил, Дизи, — расстроенно сказал Тики. — Но как тогда можно объяснить то, что происходит?

— Ты перестраховался — вместо того, чтобы просто сказать мне, что испытываешь страх. Третью ночь подряд мне чудится чье-то чужое воздействие, настолько физически еле уловимое, что я сомневался, существует ли оно вообще. Теперь я, кажется, понял…

— Ну?!

— Йети. Я почти уверен в этом.

— Сто лет бы их не видел, — разозлился Тики. — Он что, шляется тут, вокруг нас?

Дизи стало смешно.

— Видимо…

— Почему же ты сам не испытываешь страха? — недоверчиво спросил Тики.

— Наверное, в этом йети мне не соперник.

Тики посидел в раздумье, потом встал и оглядел темные окрестности.

— Мы не стоим лагерем на одном месте. Вот что сбило меня с толку. Он что, преследует нас?

— Или их здесь много, — сказал Дизи.

Тики с сомнением покачал головой. Он развязал веревку, стягивающую запястья Дизи, и смущенно похлопал его по плечу.

— Извини… Глупо. Ты мог бы убить меня, не прикасаясь ко мне.

— Никогда не говори так. Ложись, я подежурю за тебя. Если придет йети… как мне себя вести?

Тики сделал предостерегающий жест рукой.

— Соблюдать осторожность. Сразу разбудишь меня.

Он лег на землю там, где стоял, подложил под голову свернутую куртку и мгновенно заснул. Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо.

— Тики, слышишь… борода отвалилась… — говорил ему кто-то в ухо свистящим шепотом.

— Почему отвалилась? С какой стати? — еще ничего не соображая со сна, встревожился Тики. Он протер глаза и сел. Была глухая ночь. Рики стоял рядом с ним на коленях и дергал себя за ухо. Дизи сидел у костра и улыбался. — А-а… Понял. Очень хорошо… Наконец-то. Я рад за тебя…

— Он не мог ждать до утра, чтобы поделиться с тобой этой новостью, — сказал Дизи.

Тики обнял мальчика за плечи и провел рукой по его гладкому подбородку. Рики, смущенно улыбаясь, отводил в сторону полные счастья глаза.

— Ну, вот, — сказал Тики, — теперь ты у нас выглядишь, как человек, а не как бородатый мальчик.

Рики радостно засмеялся и, схватив петуха в охапку, завалился спать. Тики подмигнул Дизи и последовал его примеру.

Узкая тропинка петляла между обломками скал из базальта, усеявших склон горы, и мальчикам все время приходилось смотреть в оба из опасения попасть под камнепад. С хмурого неба все утро сеялся холодный мелкий дождь, к полудню горы затянулись плотным туманом, и тропинка стала видна лишь на два шага вперед. Идти дальше в таких условиях было опасно, но и оставаться на сыром незащищенном склоне мальчикам не хотелось. Поэтому Тики, в надежде оглядеть сверху округу, решил подняться по ведущей к вершине тропке. Остальные, ежась от холода, остались ждать его у большого серого валуна.

Густой клубящийся туман действовал на Рики и петуха угнетающе.

— Дизи, откуда взялась здесь эта тропинка? — спросил мальчик, рассматривая размытую дождем тропу.

— Ее проложили звери. Наверное, здесь самый удобный путь в обход горы.

— А какие звери?

— Ну, те, которые обычно живут в горах. Может быть, горные козлы.

Рики что-то прошептал, глядя на землю, потом поднял на Дизи испуганные глаза.

— А это какой зверь прошел? — тихо спросил он, указывая себе под ноги.

Дизи наклонился. На влажной каменистой почве отчетливо выделялся совсем свежий отпечаток огромной ноги. Он был не меньше полуметра в длину и направлен был вперед, туда, куда намеревались идти мальчики.

Скрывая охватившую его тревогу, Дизи поднялся и прислушался. Где-то впереди с глухим стуком покатился с горы камень, и тотчас Дизи почувствовал, что кто-то, скрытый белесой пеленой, осторожными, но уверенными шагами идет по тропинке прямо к ним. Мальчики едва успели подхватить свои рюкзаки, как на краю тропы, из полосы тумана, медленно выплыла высокая темная фигура. Огромное мохнатое существо, слегка пригнув свою крепко посаженную в плечи голову, в упор рассматривало людей, и его глаза сверкали неприятным красноватым огнем. Все в этом существе наводило на мысль о его необыкновенной силе — и мощный торс, и бугры мускулов на длинных цепких руках, и независимый, уверенный вид.

Рики, опомнившись от ужаса, закричал во все горло и бросился бежать назад по тропе. Существо, вздрогнув, присело от неожиданности, потом резко выпрямилось и сердито рыкнуло, оскалив желтые резцы. Дизи не стал дожидаться, когда оно прыгнет на него, и ринулся вслед за Рики. Он бежал и слышал за спиной хриплое дыхание настигающего его существа. Оно следовало за людьми неторопливо, легкими прыжками, словно забавляясь или раздумывая, стоит ли вообще за ними гнаться.

Неожиданно Дизи споткнулся о синий рюкзачок Рики, выпавший у мальчика из рук, и кубарем покатился по тропе. Существо в два прыжка настигло Дизи и склонилось над ним.

Красные глаза мгновенно обшарили каждый сантиметр тела мальчика, а широкий, словно расплющенный, нос втянул исходящие от него запахи. Темное, все в морщинах, как у старика, лицо выражало настороженный интерес к растянувшемуся на земле человеку, и Дизи почувствовал, что волосатый монстр не собирается причинять ему зла.

Существо не прикасалось к нему, но Дизи вздохнул с облегчением, когда на тропе появился запыхавшийся от быстрого бега Тики. Тот на ходу, издалека, прокричал, странно проглатывая грубые рычащие звуки, что-то непонятное для Дизи, и существо, вздрогнув, удивленно повернулось к нему.

Тики подскочил к йети вплотную и раздраженно произнес еще несколько фраз на языке, напоминающем сердитый рык. Существо дернулось, как от удара, и, униженно пригнувшись, исчезло, шагнув с тропы. Тики сложил ладони рупором и принялся звать Рики. Звуки его голоса вязли в сыром тумане.

— Как ты? — спросил он у Дизи.

— Все нормально. Беги за ними, — ответил Дизи.

… Рики сидел, забившись в расщелину между двумя валунами, и плакал от страха. Петух, увидев Тики, жалко затряс гребнем.

— Ну… Он не придет больше… Не плачьте… — виновато проговорил Тики. Он взял обоих на руки и пошел назад.

Дизи, сидя на тропе, бинтовал разбитое колено. Рики и петух отделались только испугом.

— Вчера я отвязал от Рики веревку, — подавленно сказал Тики, — а сегодня ушел, оставив вас одних, и вот что получилось…

— Ты выручил нас, — возразил Дизи. — Может быть, даже спас.

Через два дня мальчики вышли к обширному плоскогорью у подножия длинного горного хребта.

Природа, словно устав от нагромождения скал, от их неуютных острых шпилей и углов, от невыносимой тяжести горных массивов, давящих на землю, раскинула перед путниками огромное зеленое покрывало. Этот плотный покров был таким ровным, что казался подстриженным, и шевелился под резкими ударами ветра красивыми разбегающимися волнами. Только с запада в гладкую поверхность плато врезались скалистые отроги, нарушая его правильную, будто продуманную очерченность.

— Ну, вот, Дизи, мы и дошли, — невозмутимо сказал Тики.

— И все же мне не верится, — отозвался Дизи, доставая из-за пазухи свой черный прямоугольный камень.

Он нажал одну из шести белых точек, расположенных по кругу, и рядом с ней засияла красная звездочка. К ней от белой отметины побежала цветная прерывистая дорожка.

— Мы здесь, — не в силах сдержать улыбку, сказал Дизи, указывая на звездочку.

Уставший Рики оживился, петух с его плеча пытался клюнуть красную точку на камне в руках Дизи. Тики подхватил свой рюкзак и пошел вперед. Словно разделяя радость людей, солнце торжественно плыло в небе, заливая все вокруг широкими сверкающими потоками.

Мальчики спустились с утеса и сразу окунулись в зеленое море из высоких — выше головы — гладких прохладных стеблей. Идти было легко, почти невесомые травы пригибались под ногами людей и, не ломаясь, снова упруго поднимались.

— Стойте, — вдруг сказал Дизи, замыкающий шествие и несший петуха, — Петьке плохо. Это мое упущение…

У петуха закатывались глаза, голова свесилась набок. Дизи быстро достал из кармана куртки белую пористую полоску и плотно замотал птице клюв. Вскоре петушок пришел в себя. Все вздохнули с облегчением.

— Мои носовые фильтры совершенно забиты, — сказал Тики.

— Мне тоже трудно дышать… — пожаловался Рики.

— Быстро! Задержите дыхание, — скомандовал Дизи. Он сменил всем носовые фильтры. — Вот она, Зеленая долина, которую невозможно перейти. Так, кажется, сказала Арина? Какой-нибудь газ. — Дизи неприязненно оглядел зеленую стену, окружающую их. — Тоже мне способ. Разве это гуманно?

— Зато действенно, — усмехнулся Тики. — Дурная слава бежит быстро. Или ты предпочел бы, чтобы здесь поселились люди?

Дизи отвернулся и молча надел рюкзак.

Рики безуспешно пытался сорвать хотя бы один выскальзывающий из рук стебель. Трава отказывалась ломаться.

— Синтетика, Рики, не старайся, — сказал Дизи.

— Зимой и летом — одним цветом, — добавил Тики. — Пойдемте.

Петух в руках Дизи вдруг испуганно захлопал крыльями, тут же дрогнула земля и издалека донесся глухой нарастающий шум. По знаку Тики, мальчики побежали назад, выбрались из зеленого моря и полезли на утес.

Земля дрожала и гудела все сильнее, и вдруг где-то далеко в ее недрах словно лопнул огромный раздувшийся пузырь. Звук подземного взрыва был таким сильным, что на мгновение оглушил людей. Центр Зеленой долины медленно осел; весь травяной покров стянулся, будто кто-то потащил вниз, под землю, середину зеленого покрывала…

Больше всех этим зрелищем был потрясен Дизи. Тики с тревогой поглядывал на него. А Рики, если бы не расстроенный вид старших, пожалуй, закричал бы от восторга — таким занимательным и необычным было зрелище.

Больше не медля ни минуты, мальчики продолжили бег в горы. Они спешили уйти как можно дальше от того места, к которому столько дней упорно шли. Через полчаса они выбрались по высохшему руслу маленькой речки к глубокому ущелью.

Дизи взглянул на свой черный камень, отшвырнул его в сторону и сел на рюкзак. Рики, видя, как он подавлен, тоже расстроился. Тики с мрачным видом прислушивался к доносившемуся издалека гулу.

— Ладно, Дизи, — вздохнув, произнес он, — еще не все потеряно. Осмотримся и решим, что делать.

— Что тут делать, — зло ответил Дизи. — Мы навсегда здесь останемся. Вдруг Лотис погибла?

— Прекрати! — крикнул на него Тики, и Рики испуганно вздрогнул.

Тики поднялся с земли и оглянулся на то место, где только что простиралась Зеленая долина. Поднятая в воздух пыль затянула пространство до самого горизонта. Земля все еще дрожала, как испуганное животное. Тики поднял брошенный Дизи пульт.

— Сигнал идет, — недоверчиво сказал он, глядя на панель.

Дизи вскочил на ноги. Крошечная белая точка светилась в верхнем правом углу пульта. Сигнал шел с северо-запада, с далекой возвышенности. Мальчики переглянулись и обнялись на радостях.

— Ну, видишь, не так все плохо, — сказал Тики. — Лотис позаботилась о запасном варианте. Наверняка нас там ждет модуль, пусть даже самой устаревшей конструкции. Я согласен и на такой — до того надоели эти пешие передвижения по пересеченной местности… Потерпим еще немного. Теперь назад, в горы…

Видя, что старшие повеселели, Рики затеял с петухом возню. Он тормошил птицу, поддразнивал ее и наконец довел петушка до состояния крайней раздраженности. Подпрыгивая, петух неуклюже побежал от своего назойливого дружка вверх по ущелью, Рики, нацепив рюкзачок, бросился за ним. Мальчики, посмеиваясь, двинулись следом.

Северный склон глубокого узкого ущелья, по которому они шли, был собран в большие складки и густо зарос колючим кустарником. Южный, более пологий, пестрил звериными тропами, сбегающими к некогда бурлящей здесь реке. Местность была нелюдимой. Только орел неподвижно парил в небе.

Рики с петухом маячили впереди. Внезапно петух заголосил и захлопал крыльями. В то же мгновение окрестности сотряс страшный гул; земля, расколовшись поперек ущелья, поплыла у мальчиков под ногами. Рики с петухом оказались по другую сторону пропасти. Вокруг с неимоверным грохотом начали рушиться и вздыбливаться горы. С треском падали в разделяющую мальчиков бездну деревья. Тики с Дизи метались вдоль нее и что-то кричали Рики, но он, обхватив руками голову, сел на самый край трещины и сжался от страха. Петух, разогнавшись, перелетел к мальчикам, но тут же бросился назад, к Рики. Дизи на лету перехватил его и затолкал себе за пазуху.

Рики наконец понял, чего от него хотят, отполз подальше и ухватился за ствол высокой искривленной сосны. Тики как мог жестами показал мальчику, что они с Дизи обойдут провал и придут к нему.

Подземный гул еще долго рокочущим эхом отзывался в потревоженных горах, но колебания земли и камнепады прекратились. Прошло уже больше пяти часов, как мальчики оставили Рики одного. Груды упавших деревьев и камней то и дело преграждали им дорогу, в скалах таились опасные, порой совсем незаметные трещины. Здесь один неверный шаг мог вызвать целый обвал. Тревога за Рики гнала мальчиков вперед, но ширина разлома в отдельных местах достигала десяти метров. Черная трещина тянулась с юга на север нескончаемой лентой и, казалось, не имела дна. Это приводило в отчаяние падающих от усталости мальчиков.

День близился к завершению, вскоре солнце скатится за скалистые отроги, и продолжать путь будет невозможно. Перед глазами у Тики все время стояло побледневшее лицо Рики и его обреченный взгляд, и не жалея ни себя, ни Дизи, как одержимый, он карабкался по горам.

… На широком уступе, нависшем прямо над провалом, резкий холодный ветер едва не опрокинул их в пропасть. Они присели и ухватились за жалкие кустики под ногами. Дизи вдруг насторожился и вытянутой рукой словно ощупал пространство по ту сторону трещины. Тики до предела напряг зрение и различил крадущуюся за деревьями тень. По спине у него пробежал холодок. Край тени показался из-за дерева, и Дизи сжал кулаки — притаившись у сосны, за мальчиками следил человек.

— Дуй…

— Вовремя… И не лень ему за нами бегать… — отозвался Тики.

Мальчики не смотрели друг на друга. Их тревога за Рики граничила уже с паникой.

— Ты можешь ему как-то помешать? — севшим голосом спросил Тики.

— Только если он подойдет к нам вплотную и позволит надеть себе на шею шнурок с алмазом.

— Ну почему мы не надели его на Рики?! Я должен об этом спросить, Дизи… Я, конечно, не думаю, что ты трусишь, но, может, ты попробуешь?

— Я не боюсь смерти, Тики, но я не хочу умереть опозоренным. Мне еще нет тринадцати, и я не могу нарушить законы моего народа. Нет, — Дизи покачал головой, — ради Рики я пошел бы даже на это… Но не это главное… Все дело в том, что Дуй сильнее меня, и моя смерть будет бессмысленной. Мало того, она будет ему только на руку — ведь он заберет мою силу и мои знания…

— Я мало что понял, Дизи. Извини, что заставил тебя оправдываться. — Тики подошел к краю провала и во всю силу легких крикнул: — Дуй! Мы здесь! Мы ждем тебя!

Эхо разнесло его слова далеко окрест, но человек, притаившийся за сосной, уже исчез. Напрасно мальчики выкрикивали угрозы и оскорбления, напрасно швыряли камни в надежде вывести из себя черного колдуна — только сосны в ответ качались на ветру и приближающаяся ночь окутывала горы безмолвными сиреневыми сумерками.

Рики казалось, что он сидит под этой сосной уже целую вечность, и хотя он знал, что мальчики обязательно вернутся и найдут его, ему было страшно. Землю перестало трясти, и в наступившей тишине он боялся плакать громко, только иногда тихонько всхлипывал.

Горы вокруг начали синеть, зашумели сильнее деревья — ночь была близка.

Рики не решался снять с плеч свой рюкзачок и достать теплую куртку — вдруг именно в этот момент мальчики пройдут в двух шагах от него, а он, склонившись, даже не заметит их. И не отрываясь, до рези в глазах, он следил за округой.

Неожиданно ветер пахнул на него каким-то неприятным сладковатым дыханием. Рики поморщился. Зловоние усилилось, и вскоре к нему добавилось непонятное пугающее шуршание, будто по камням кто-то тащил огромный лист бумаги. С трудом разгибая затекшие от долгой неподвижности ноги, Рики поднялся и, вытянув шею, всмотрелся в ту сторону, откуда доносились звуки.

Земля там шевелилась и плыла навстречу мальчику. Рики с ужасом увидел, что она бугрится, вздыбливается, волнами разбивается о камни и обтекает большие валуны. Из-за надвигающихся сумерек он долго не мог понять, что это такое, пока странное море с писком не докатилось до его ног.

Рики завизжал и бросился бежать вверх по ущелью.

— Серое воинство Дуя… серое воинство Дуя… — задыхаясь, повторял он, карабкаясь вверх по камням.

Крысы быстро настигали его, и когда обвал неожиданно преградил ему путь, он с отчаянием закричал и заплакал. Серые твари окружили мальчика широким полукольцом и замерли. Рики боялся на них смотреть и стоял, закрыв руками лицо. Внезапно он почувствовал в своем рюкзаке какое-то шевеление и не успел даже испугаться, как с его плеча на землю неожиданно спрыгнул домовой.

Домовишка потряс своей мохнатой головой, широко зевнул, почесался и с отвращением понюхал воздух. Потом подобрал с земли длинную хворостину и замахнулся на крыс. Передние крысы, неожиданно увидев перед собой своего хозяина, в испуге запищали и начали пятиться назад. Одна крупная черная крыса бросилась на домового и вцепилась зубами в его коротенькую мохнатую ручку. Домовой проворно схватил ее, что-то хрустнуло, и мертвая крыса полетела в серую шевелящуюся массу. Еще одна крыса напала на него, он разделался с ней в мгновение ока, рассвирепел и заревел, как медведь.

Серое море отхлынуло назад, крысы в панике полезли на спины друг другу. Они пищали и кусались, пробивая себе дорогу. Рики стоял у провала, и губы у него дрожали. От невыносимой вони его тошнило.

Домовишка продолжал надсадно реветь, разгоняя крыс, но внезапно какая-то невидимая сила подбросила его вверх, закрутила и с размаху ударила о землю. Домовой запищал, сжался до размеров кулачка и затих. Растерянно оглядевшись, Рики с ужасом заметил, что невдалеке, укрывшись за большим деревом, стоит незнакомый человек со страшным лицом и пристально наблюдает за ним.

Дуй стоял, не шевелясь, и уговаривал себя уйти отсюда, не тронув этого пацана, вернее, даже не сделав попытки захватить его. Разум говорил ему, что проще простого подойти, взять за шиворот этого… путешественника… и обменять его на петуха, но чувства словно взбесились — они вопили, что это опасно, очень опасно.

Дуй не знал, что делать. Он прислушивался к себе и пытался найти подходящее слово, которое бы объяснило его состояние, и вдруг понял. Он боялся этого испуганного черноглазого мальчишку, тощего, золотушного, плаксивого, замученного тяжелой дорогой и переживаниями…

Колдун вытер выступившую на лбу испарину. Он ничего не понимал. Он давно уже забыл, что такое страх. Обычно он испытывал гнев, презрение или радость при виде побежденных им, но страх… Страх снова вошел в его жизнь вместе с этими странными, непонятно куда идущими детьми. Они постоянно угрожают ему, а он до сих пор не ответил на оскорбления… Они сумели — как?! — переправиться через Русалочьи озера, что-то сделали с Зеленой долиной, вызвав жуткое землетрясение — он по-прежнему не знает, что ему нужно делать. И сейчас он стоит и боится этого сопляка.

Решившись, Дуй вышел из-за дерева и остановился, выжидая, в нескольких шагах от мальчишки. Тот весь затрясся, как в лихорадке, сунул руку в карман, прыгающими губами выкрикнул какую-то несусветную чушь: «Тайна номер один!» С цыплячьей отвагой шагнул навстречу и швырнул Дую в лицо горсть мелких сверкающих камней. Дуй понял, что это алмазы, только тогда, когда камни уже коснулись его лица, рук, груди…

… Рики боялся открыть глаза — человек, в которого он бросил алмазы, кричал, и чем дальше, тем страшнее. Рики тоже кричал, размазывая кулаками слезы, голова у него болела так, что казалось, она сейчас лопнет.

Услышав, что человек замолчал, мальчик открыл глаза и так испугался, что едва не потерял сознание. Совсем рядом с ним, приплясывая на задних лапах, стояло чудовище с волчьим, черным, как уголь, туловищем, с вороньими крыльями вместо передних лап и с головой человека… От ужаса Рики потерял голос и, задыхаясь, смотрел на это видение, словно выпрыгнувшее из чьего-то ночного кошмара, похожее на порождение ущербной, больной фантазии. Чудовище, подпрыгивая на месте, корчилось от боли, хлопало крыльями, пытаясь сохранить равновесие, а его человеческая голова беззвучно раскрывала рот и таращила налитые кровью ненавидящие глаза.

Спотыкаясь, Рики отступил назад и уперся рюкзаком в камни завала. Его трясло, как после купания в ледяной проруби. Сумерки залили все вокруг непроницаемым синим светом, и мальчику казалось, что надвигающаяся ночь заодно с чудовищем, и она так же торопится погубить его…

Голова вдруг закричала — Дуй вернул себе человеческий облик. Шатаясь, как больной, он сделал два шага по направлению к мальчику. Рики широко раскрыл глаза, глядя на колдуна. У него уже не было сил плакать.

— Гаденыш… — хрипло сказал Дуй, закрываясь рукой. — Не смотри на меня… — Ноги у него подогнулись, и он тяжело рухнул лицом вниз прямо на острые камни.

… Уже давно взошла луна и мертвенным бледным светом озарила горы и лежащего у ног мальчика колдуна, а Рики все не мог себя заставить сдвинуться с места. Наконец, насмелившись, он произнес дрожащим голосом:

— Ты меня не обманешь, это, шалопуп!…

Колдун не шевелился. Рики настороженно смотрел на него. Дуй лежал неподвижно, словно спал, и это напомнило Рики что-то очень знакомое. Конечно же… Он спит, как заснула бабушка Арина, когда принялась его лечить. Нет, она тогда не заснула, а заболела…

— Заболел? — недоверчиво спросил Рики колдуна и, не дождавшись ответа, судорожно вздохнул.

Боком, осторожными мелкими шажками, он обошел Дуя, каждую секунду с ужасом ожидая, что то очнется и схватит его, подобрал бесчувственного домовишку и, спотыкаясь в темноте, побежал не разбирая дороги в горы.

Наконец мальчикам повезло: землетрясение обрушило несколько деревьев, росших прямо по линии разлома, и два огромных бука как мосты, перекинулись через трещину. Не успели Тики и Дизи перебраться по ним на другую сторону, как ночь, словно птица на гнездо, опустилась на горы и накрыла их своими черными крыльями. О том, чтобы идти в темноте по опасным подъемам и спускам, через трещины и обвалы не было и речи. Но страх за Рики был сильнее усталости, и ночь Тики с Дизи провели, неподвижно лежа без сна и глядя в непроглядную тьму, продуваемую ветрами.

На рассвете какой-то слабый писк, донесшийся с соседнего утеса, привлек их внимание. Еле волоча ноги, они пошли взглянуть. Тут же им навстречу со скалы скатился темный мохнатый ком. Ком подпрыгнул, из него показались пушистые ручки, ножки, большие уши на круглой голове и блестящие печальные глаза — на обломок гранитной скалы перед мальчиками уселся домовой.

— Он еле нашел нас, — начал быстро переводить Дизи слова домового. — Он проводит нас к Рики…

Петух в рюкзаке Дизи истошно закричал. Мальчики бросились за домовишкой. Тот семенил и на ходу вел неслышный разговор с Дизи.

— Госпожа — это Арину он так называет — велела ему охранять Рики от крыс. Он только с крысами горазд драться. Ехал у Рики в рюкзаке, всю дорогу спал, — говорил Дизи.

— Что случилось? Дуй был? — нетерпеливо перебил его Тики.

— Он крыс почуял, вылез, начал их гонять… Потом его пришлепнуло, как из пушки… Очнулся — Рики рядом лежит, ночь… — Дизи замолчал.

— Ну?! Говори!

— Заболел он, — сказал Дизи.

— Ты что, дед, так и будешь ползти… до вечера?… — прикрикнул Тики на домового.

Тот обиженно фыркнул, свернулся клубком и, как мячик, покатился по тропе.

Рики в беспамятстве лежал на своей расстеленной куртке между трех больших валунов. Тики осторожно вынес его на ровное место.

— Никаких внешних повреждений. Скорее, нервное потрясение. Он должен скоро очнуться, — с облегчением сообщил Дизи, осмотрев мальчика.

Рики, действительно, вскоре пришел в себя. Вид у него был неважный. Он внимательно вгляделся в лицо Тики, потом слабо улыбнулся ему. Радостно засуетившегося петуха он узнал сразу, а увидев Дизи, испуганно вздрогнул.

— А кто это, Тики? — запинаясь, спросил он, указывая на Дизи, сидящего рядом на корточках.

— Это Дизи…

Рики покачал головой:

— Нет. Не надо меня обманывать. Я знаю, кто это…

Не сводя с мальчика глаз, Дизи медленно поднялся на ноги.

— Это… волк! — выкрикнул Рики и, уткнувшись лицом в плечо Тики, навзрыд заплакал.

— Рики, это же Дизи… — растерянно сказал Тики.

— Пусть он уйдет! Зачем он пришел сюда?

— Дизи, уйди, — тихо сказал Тики.

— Он бредит, ты же видишь…

— Отойди! — Тики заслонил собой мальчика, и Дизи, резко повернувшись, отошел на несколько шагов. Он сел на камень и обхватил руками голову.

— Ненавижу Дуя, ненавижу… — со слезами в голосе сказал он. — Кто дал ему жизнь? Кто выпустил зверя на свободу? — Он вскочил и, забывшись, шагнул к мальчикам. Рики в ужасе закричал. Дизи сделал руками примиряющий жест и снова отступил назад.

— Успокойся, — сочувственно сказал ему Тики. — Ты пугаешь малыша.

Еще несколько дней мальчики оставались на прежнем месте, на крутом склоне у трех валунов — Рики был еще слишком слаб, чтобы ходить. Он ничего не помнил из того, что произошло с ним, но некоторое время еще опасался Дизи и боялся спать по ночам. Тики не спал вместе с ним и рассказывал ему и петуху сказки.

— Ты уже не боишься Дизи? — спросил он во вторую ночь. — Рики кивнул. — А на кого он теперь похож?

— На белочку… — Рики улыбался.

— Вот и хорошо, — обрадовался Тики.

Вместе они рассматривали ночное небо, украшенное яркими блестками звезд, и Тики рассказывал мальчику о созвездиях, о далеких пылающих солнцах, которые не могут, как ни стараются, обогреть ледяные глубины космоса, о безбрежности пространства, простирающегося в своей бесконечности и вверх, и вниз, и вправо, и влево…

Рики слушал, и сердце его замирало.

— А где наш дом, Тики? Близко? — однажды вдруг спросил он.

— Близко, — задумчиво проговорил Тики, не сводя глаз с яркой зеленоватой звезды. — Совсем рядом.

Багряная вечерняя заря зажгла небо над безмолвными лесами, и ее красные тревожные лучи ворвались через большие закругленные окна в просторную горницу.

Свой вызывающе красивый и необычный дом Арина построила по велению сердца, а не по традиции, хотя каждая новая мокошь строила себе чудное, не похожее на другие, жилище — всегда на одном и том же месте, разрушив прежнее.

Дом стоял особняком, на высокой горке, и жители уважительно глядели на него снизу вверх. Сейчас он был ободранным и обветшалым, но высился над разоренной деревней гордо, словно старый солдат, искалеченный, но не сломленный врагом. Внутри дом остался прежним — красивым, уютным, сверкающим безупречной чистотой. Забота о доме помогала Арине ощутить, что она еще жива, и засохший венок из васильков, который ей подарил внук в то, прошлогоднее, печальное лето, она хранила как самую большую свою драгоценность.

Арина сильно недужила и почти не вставала с лежанки. Днем она дремала, а едва наступала ночь, тоска цепко хватала ее за горло. Прожитая жизнь казалась ей тяжелой бесконечной дорогой, в конце которой ее не ждали ни счастье, ни хотя бы покой. Но даже после самой долгой ночи наступает рассвет, и каждый занимающийся день пробуждал надежду в ее полном жестокого отчаяния сердце.

Совсем одряхлев, Арина ходила с трудом, смущенно улыбаясь собственной беспомощности — старость подступила так быстро, что она не успела к ней привыкнуть. Она стала забывать события, имена, лица, но главное, из ее памяти выпали последние слова пророчества бабушки Катерины. Она даже не помнила, о хорошем говорилось или о плохом, но дни и ночи напролет пыталась вспомнить, произнося вслух все слова, какие только приходили ей на ум — вдруг среди них отыщутся те два, последние, важные…

Арина была бессильна узнать судьбу мальчиков. Едва они ушли, она, ползая на коленках, отыскала и черные волоски из бороды младшенького, и легкое перышко, зацепившееся за доску крыльца, и даже рыжеватый волос Второго. Напрасно Арина бросала их в гадательный горшочек — вода темнела, опуская непроницаемую завесу над тайнами чужих судеб.

Сегодня Арина вдруг вспомнила старинный способ гадания и с нетерпением ждала, когда догорит закат. Только смолк под крышей щебет пичужек и погасли в окнах последние закатные лучи, Арина зажгла по свече в двух бронзовых подсвечниках, немощными руками с трудом взгромоздила на стол большое потемневшее зеркало и подперла его цветочными горшками. Установив подсвечники по обе стороны от зеркала, она уселась за стол, прочитала заклинание и, наклонившись вперед, принялась всматриваться в серебристую поверхность.

Она не знала, сколько прошло времени, но вдруг далеко в глубине зеркала замерцал свет. Он рос, ширился, и неожиданно словно распахнулось окно в другой мир. Арина увидела синеющие в густых сумерках горы, высокие деревья, цепляющиеся корнями за скалы, и троих мальчиков, карабкающихся по крутому склону вверх. Из рюкзака одного из них высовывал голову белый петух.

Слава Богу, они живы! «Они вернутся,» — вдруг всплыли в ее памяти пророческие слова, и сердце ее радостно дрогнуло.

Картина была яркой, но безмолвной — звуки не доносились до Арины. Прищурившись, она разглядела, что мальчиков настигают крысы; их так много, что под ними не видно земли. Дизи достал из рюкзака синие горшочки — так, так! — открыл крышки, и бурная река смыла серую нечисть с горы.

Арина улыбалась. Они вернутся!