Жил да был один царь. В его стране не было стариков. Состарится человек, его или убьют, или прогонят в безжизненную пустыню. И никто не противился этому жестокому закону.
      У одного царского нукера тоже был старый отец. Сын любил его, но закон есть закон. Настала пора, взвалил нукер отца на спину и понёс в пустыню.
      Шёл, шёл, устал. Сел отдохнуть, вытер пот со лба и тут старик-отец рассмеялся.
      — Чему ты радуешься, отец? — удивился нукер. — Ведь я несу тебя в пустыню, чтобы оставить на голодную смерть.
      — Ах, сын мой, — ответил старик, — когда-то в молодости я тоже бросил отца в пустыне. Вот и мой черёд наступил. Говорят, не рой яму другому, сам в неё попадёшь. Только теперь я понял эту мудрость.
      — Дорогой мой отец! — воскликнул нукер. — Я не хочу твоей погибели. Лучше быть умным чужим умом теперь, чем прозреть в тот день, когда наступит пора расстаться с жизнью:
      Подождал нукер ночи, взвалил отца на спину, принёс домой и спрятал в сундуке. Так и жил старик в сундуке. Только глубокой ночью выходил он из укрытия: поесть и подышать воздухом.
      Однажды царь той страны собрал своих нукеров и велел готовиться в далёкий поход, искать живую воду. Видно, царь стареть стал. Не хотелось ему быть убитым или покинутым в пустыне.
      Ночью нукер рассказал отцу о царской прихоти.
      — Коли я оставлю дом, как же ты будешь жить без меня? — горевал нукер.
      — Вот что, — подумав, посоветовал старик, — если ты хочешь найти живую воду, возьми меня с собой. Старики мало могут, но много знают.
      — Где же я скрою тебя в походе? — спросил нукер.
      — Всё в том же сундуке! И вот что, сын мой, не забудь взять с собой ещё быка и высушенную рыбу. Они тебе сослужат службу.
      Не стал нукер задавать отцу лишних вопросов, а сделал всё по его совету.
      В пути царь увидал, что нукер везёт с собой большой сундук и гонит быка.
      — Зачем это тебе? — спросил удивлённый царь.
      — В этом походе я могу разбогатеть, — ответил нукер. — Сундук для будущих богатств, а бык — это живая еда. Если у нас кончатся запасы, мы его зарежем.
      — Не слишком ли ты далеко загадываешь? — усмехнулся царь.
      Но вот пришли они в большую пустыню. Кончилась вода. Нукеры царя стали гибнуть от жажды. И тогда ночью старик-отец сказал сыну:
      — Отпусти быка и ступай за ним. Когда бык начнёт бодать песок, значит он почуял воду. Покопай в том месте, и все мы будем спасены.
      Так и сделал нукер. И точно, стали копать там, где бык бодал песок, и нашли воду.
      Поблагодарил царь нукера за спасение, и отправился караван дальше.
      Долго ли, коротко ли, кончилась пустыня. И сказал тогда старик сыну:
      — Скоро мы придём в страну тысячи источников. В молодости я слышал от одного чужестранца, что живая вода только в одном из этих источников. Люди станут пить где попало, а ты опускай свою рыбу в эти источники до тех пор, пока она не оживёт. Вот тогда и ты напейся воды и возьми с собой.
      И вправду, пришёл вскоре караван в страну тысячи источников. Люди разбрелись кто куда и стали пить и наполнять свои сосуды.
      А сын старика не торопился, он шёл от источника к источнику и опускал в каждый из них свою рыбу. И вдруг в одном мёртвая рыба встрепенулась, выскользнула из рук и уплыла. Нукер тотчас напился этой воды и наполнил свой кувшин.
      Воины царя, напившись сами, вспомнили о своём повелителе и понесли ему свои сосуды. Но от этой воды он так и не помолодел. Рассердился царь, ногами затопал:
      — Обманули меня звездочёты и чародеи. Но тут подошёл к нему сын старика.
 
 
      — Не гневайся, великий государь, а попробуй-ка лучше моей воды.
      Хоть и надоела царю вода, а отпил-таки глоток. Отпил и седин в бороде — как не бывало.
      Возликовал царь и, говорит нукеру:
      — Проси у меня что хочешь! Любое твоё желание исполню, но открой мне свою тайну.
      Упал нукер в ноги царю.
      — Государь, я открою тебе тайну, но простишь ли ты мне вину мою?
      — О, нукер мой! Ты спас меня от смерти и от старости и потому ты достоин прощения, какой бы не была твоя вина.
      — Тогда выслушай меня, государь, — и нукер начал свой рассказ. — Когда наступила пора, я, как и подобает людям нашего царства, понёс старика-отца в пустыню. А он засмеялся и сказал мне: «В молодости я тоже бросил отца в пустыне. Вот и мой черёд наступил». И тогда я подождал ночи, о государь мой, принёс отца домой и спрятал в сундуке. Вот он, этот сундук. В нём — мой отец. Это он указал мне способ отыскать среди тысячи источников источник живой воды.
      Удивился царь, задумался.
      Нукера он простил, отца его не тронул, а вернувшись домой, отменил старый жестокий закон.
 

      Что было, то было, чего не было, того не было.
      Рос без отца, без матери на дядюшкиных хлебах пастушок. Поесть досыта ему никогда не давали, но не давали и с голода помереть. Бросят кусок чёрствой лепёшки, хочешь с таком ешь, хочешь в слёзы свои макай.
      Да пастушок не унывал и придумал он себе шурпу из целой реки. Сядет на бережок и макает лепёшку в речку, речной водой запивает.
      Повадился на пастуший обед сомёнок. Приплывал он к тому берегу каждый день подбирать хлебные крошки.
      Так они и выросли: пастушок стал пастухом, а сомёнок — сомом.
      Пришёл однажды пастух на базар и слышит, как бай на работу зазывает.
      — Кто бы ты ни был, сорок дней кормлю — один день работаешь.
      Подошёл пастух к баю и говорит:
      — Не простая, видать, у тебя работа, коли столько даёшь за неё. Ну, да я сирота, плакать по мне некому. Бери, коли нужен.
      Привёл бай пастуха домой к себе и стал его кормить и поить и спать ему давал, сколько спалось. А на сорок первый день разбудил он его спозаранку, велел обратать быка и вести в поле. Сам же бай нагрузил шесть верблюдов чувалами и пошёл за пастухом следом.
      Пришли они в пустыню, к неприступным скалам.
      — А теперь, сынок, принимайся за дело, — приказал бай. — Забей-ка этого быка, а шкуру сдери с него целиком. Да смотри не порви.
      Мигом исполнил пастух то, что ему велено было.
      — Ай, молодец! — похвалил бай. — Сделал одно, сделай и другое. Полезай в шкуру и посмотри: нет ли в ней дыр.
      Парень рад стараться, а бай завязал шкуру верёвкой, и погнал своих верблюдов прочь от этого места. Он очень спешил, потому что на земле среди бела дня наступили сумерки: то летели на пир огромные грифы. Они опустились возле туши быка, в один миг разорвали её и съели. А бычью шкуру унесли в гнездо, на вершину самой высокой скалы. Там они шкуру разодрали на куски и тоже съели, а человека оставили про запас.
      Когда птицы улетели, пастух пришёл в себя и увидал, что грифы занесли его на самую высокую скалу. И не возрадовался он, что уцелел. Стал думать, как быть, и слышит вдруг голос бая. Стоит бай со своими верблюдами внизу и кричит:
      — Работник, посмотри налево, посмотри направо! Посмотрел пастух налево — груда золота, посмотрел направо — груда серебра.
      — Бери золото и серебро и бросай мне! — кричит бай.
      — А как же я спущусь отсюда? — спрашивает пастух.
      — Делай, что говорят! Вот наполню чувалы драгоценностями, тогда и покажу тебе дорогу вниз.
      Принялся парень за работу и скоро все чувалы у бая были полнёхоньки. Погрузил он их на спины верблюдов и повёл караван прочь от страшного места.
      — Куда же ты? — удивился парень. — Ты забыл показать мне дорогу.
      — Золото и серебро ты видел, а скажи, что ещё ты видишь на своей скале?
      — Человеческие кости!
      — Это всё, что осталось от джигитов, подобных тебе! — засмеялся бай и пошёл своей дорогой.
      Горюй, не горюй, слезами дела не поправишь. Осмотрел пастух скалу: не то, чтоб тропинки, трещину не найдёшь, гладкая, что арбуз. С трёх сторон пески, а с четвёртой — река.
      — Была не была! — решил пастух и прыгнул в речку. Едва он коснулся воды, как огромная рыба осторожно взяла его в пасть и принесла к берегу. Конечно, это был его друг — сом.
      Спасся пастух от верной смерти, но на следующий год опять пришёл на базар и попросился на работу к баю. Бай не узнал его, потому что пастух переоделся, а на голову натянул требуху.
      Всё было так, как год назад. Только когда пастух содрал с быка шкуру и бай попросил посмотреть, нет ли в ней дыр, пастух сказал ему:
      — Бай-ага, я ни разу ещё не бывал в бычьей шкуре, покажи мне, как в неё залезть.
      — Ах, несмышлёныш! — рассердился бай. — Нет ничего проще.
      И залез в бычью шкуру. Пастух не растерялся, завязал её верёвкой и отогнал подальше от этого места верблюдов.
      И вот бай очутился на вершине скалы. Поглядел вокруг и увидал кости джигитов, которых он погубил своим коварством. Зарыдал бай, закричал пастуху:
      — О, сынок! Что ты наделал со мной? Пастух сорвал с головы требуху и спросил бая:
      — Ты узнаёшь меня? Я тот, кто в прошлом году стоял на том месте, где теперь стоишь ты. А так как я стою сейчас там, где в прошлом году стоял ты, значит, я нашёл дорогу вниз. А ну-ка, поскорее сбрасывай мне золото и серебро, а за работу я тебе укажу свой путь.
      Нагрузил пастух верблюдов драгоценностями и сказал баю:
      — В прошлом году я прыгнул в реку и спасся. Вот моя дорога. На этот раз тебе придётся испытать её.
      И пастух увёл караван к людям.
      Богатства он раздал сиротам и беднякам, а о коварном бае с той поры никто ничего не слыхал.

      У одной вдовы был сын. Среди сильных и смелых был он первым. Вот и дружили с ним сын бая и сын купца.
      Джигитовали они однажды далеко в степи и нашли брошенный колодец. Вокруг натоптано, следы огромные. Заглянули друзья в колодец и отпрянули: обдало их таким жаром, будто это был не колодец, а раскалённый тандыр.
      Сын бая сказал:
      — Мы нашли логово дива. Он здесь спит. Давайте убьём его и прославимся на всё царство.
      Сын купца сказал:
      — Давайте убьём дива, разделим его сокровища и станем самыми богатыми людьми под солнцем.
      — А как же мы его убьём? — спросил сын вдовы.
      — Нет ничего проще! — сын бая обвязался верёвкой, взял в руки меч и велел опускать его.
      Едва голова байского сына скрылась в колодце, как закричал он благим матом:
      — Ой! Горю, горю! Тяните меня назад! Вытащили друзья байского сына из колодца.
      — Стыд и срам! — укорял его купеческий сын. — Кто не может терпеть, из того не выйдет воина.
      Стали опускать его самого, до половины колодца терпел, а дальше не выдержал горячего дыхания дива.
      — Горю! Горю! Тяните меня скорей! Вытянули его и сказал тут вдовий сын:
      — Теперь я попытаю счастья. Опускайте меня, но с условием, если я буду кричать и проситься из колодца, не слушайте меня, спускайте дальше.
      Ничего, стерпел вдовий сын дыхание дива, опустился на дно колодца. Смотрит, а под землёй то же, что на земле: простор и небо своё подземное. Снял вдовий сын верёвку с пояса и пошёл по тропинке. Видит: сидит прекрасная пери, а рядом с нею спит див. Увидала пери парня, стала умолять его:
      — О, человек, убей дива, пока он спит, тогда ты и сам выйдешь на белый свет и меня выведешь.
      — Э, нет! — сказал вдовий сын. — Не годится спящего убивать.
      И начал он будить дива. Толкает его, за ноги тянет, а див спит себе. Рассердился вдовий сын и проткнул мечом ногу дива. Закричал див, поднялся во весь, рост, увидал человека, и, слов не тратя, ударил по нему кистенём. Увернулся вдовий сын, пришёлся удар по стене колодца. Стена разрушилась.
      Пока див замахивался второй раз, парень срубил диву голову и покатилась она, как огромный казан.
      Собрал вдовий сын сокровища дива и отправил наверх.
      Дошла очередь до пери, но она сказала парню:
      — Если я первой выйду из колодца, твои друзья оставят тебя здесь. Сначала выходи ты, потом выйду я.
      — Нет, так не пойдёт, — не согласился вдовий сын. — Я выйду, а тебя опять кто-нибудь похитит.
      Как увидали сын бая да сын купца сокровища да прекрасную пери, так тут же и сговорились меж собой: пери взял байский сын, сокровища — купеческий сын, а третий — лишний. Бросили они верёвку в колодец и ушли.
      С той поры зажили они в своё удовольствие. А вдова пождала-пождала сына да и пошла к сыну купца, узнать, где её ненаглядное дитя. Только купеческий сын говорить с нею не пожелал, а сын бая на порог не пустил.
 
 
      Теперь вернёмся к сыну вдовы. Ходил он, ходил по колодцу — нет выхода наверх. Ни выхода, ни еды, ни воды. Ослабел, прилёг отдохнуть и заснул крепким сном.
      Явился ему во сне человек.
      — Сегодня жди пищу дива, — сказал он. — Пища дива — два барана: белый и чёрный. Когда они прилетят, прыгай им на спины. Попадёшь на белого барана, быть тебе наверху, попадёшь на чёрного, очутишься в далёкой стране.
      Протёр вдовий сын глаза: один в колодце, нет никакого человека. Видно, сон приснился. Только смотрит, вдруг летят два барана. Быстро летят. Думать некогда. Прыгнул вдовий сын на спину белого барана, а попал на чёрного.
      В тот же миг очутился он в далёкой неведомой стране. Пошёл куда глаза глядят. Смотрит: дехканин на быках землю пашет. Пожелал ему долгих лет, а пахарь спрашивает:
      — Откуда идёшь, брат мой, куда путь держишь?
      — Ах, любезный человек, я и сам не знаю, откуда пришёл и куда иду, — ответил парень.-Мой рассказ долгий. Давай-ка я вспашу твою землю, а ты принеси что-нибудь поесть и попить.
      Дехканин согласился.
      — Накормить я тебя накормлю, но богом прошу, человек, будешь пахать, паши молча.
      — Хорошо, брат мой, — ответил вдовий сын. Дехканин — с глаз долой, а парня любопытство разбирает: «С чего бы это пахать молча? Что может случиться, коли я шумну на быков?».
      Да и закричал!
      В тот же миг из леса выскочили шесть львов и бросились на него.
      — О-хо! Вон почему язык за зубами надо было держать! Только вдовий сын не побежал от зверей, а, наоборот, сам бросился на них. Поймал двух львов. Быков выпряг, зверей — в ярмо. И давай землю ворочать! На львах пахать — одно удовольствие. Земля аж горит под ногами!
      Вернулся дехканин с едой, смотрит, чужеземец последней бороздой идёт. Никогда не видел бедняга, как на львах пашут. Встал и ни с места. От страха ноги к земле приросли. А вдовий сын зовёт его.
      — Брат мой, подойди. Не бойся, мои кони смирные.
      И по спине львов похлопал. Раз такое дело, подошёл дехканин к парню.
      — Ну, как, отпустить коней или ещё пахать? — спрашивает вдовий сын.
      — Да, отпусти! Пусть убираются.
      Выпряг парень львов, и те удрали без оглядки. Поел парень крестьянской еды, поблагодарил и пошёл своей дорогой.
 
 
      Долго ли, коротко ли, добрался до чинары, одиноко росшей в степи. Лёг поспать, и вдруг слышит жалобный писк птенцов. По стволу чинары ползёт к гнезду огромная змея. Вдовий сын, недолго думая, изрубил змею на куски и опять лёг спать. Когда он спал, прилетела птица Сумруг. Увидала она спящего человека и закричала страшным голосом:
      — Теперь я знаю, кто каждый год похищает моих птенцов. Это дело — человека!
      Она помчалась в горы, схватила огромный камень и хотела бросить его на спящего, но птенцы Сумруг выпрыгнули из гнезда и сели на сына вдовы.
      Удивилась Сумруг, положила камень на землю и подлетела к птенцам.
      — Каждый год мои дети исчезают. Я теперь знаю: этот человек их крадёт, почему же вы его защищаете?
      — Ба-а! О чём ты говоришь! — зашумели птенцы. — Ты посмотри на эту убитую змею. Она проглотила бы нас, если бы не этот человек.
      Устыдилась Сумруг своего гнева, распростёрла над вдовьим сыном крылья, и он славно выспался в их тени. Проснулся парень, увидал столь огромную птицу, удивился.
      — Добрый человек! — сказала ему Сумруг. — Спасибо тебе, что ты убил заклятого моего врага. Проси у меня что хочешь и знай: сколько бы я ни сделала доброго тебе, всё будет мало.
      Парень ответил:
      — Спасибо и тебе, я хорошо выспался под тенью твоих крыльев. Теперь, если разрешишь, я потихонечку тронусь в путь.
      Сумруг вырвала у себя перо и сказала:
      — Спали это перо, когда тебе будет трудно, я тут же явлюсь на помощь.
      Попрощался вдовий сын с птицей и пошёл своим путём.
      Долго ли, коротко ли шёл, добрался до одного города. Остановился в бедной чайхане и спрашивает у чайханщика:
      — Почему все люди вашего города носят чёрные одежды?
      — Ах, чужеземец, — ответил чайханщик, — раньше посередине нашего города протекала большая река. Но однажды пришёл аждарха и улёгся на том месте, откуда река вытекает. Каждый день мы отдавали аждархе девушку на съедение. Когда он её проглатывал, то шевелился и из-под него вытекала вода. Теперь в городе уже не осталось девушек. Завтра к аждархе отведут дочь царя, а после этого мы все умрём от жажды…
      — А нельзя ли мне взглянуть на этого аждарху? — спросил вдовий сын.
      — Век бы его не видеть, — воскликнул чайханщик. — А коли нужда есть, иди по сухому руслу реки за город.
      Попросил парень лук со стрелами, взял свой меч и пошёл искать дракона.
      Дракон, сверкая чешуёй, лежал неподалёку от города. Вдовий сын пустил в него четыре стрелы с одной стороны, потом забежал с другой, отсёк дракону голову и вырезал со спины полоску.
      В тот же миг по сухому руслу потекла вода, смешанная с кровью. А вдовий сын, как ни в чём не бывало, вернулся в чайхану и вёл разные беседы с чайханщиком и его гостями.
 
 
      Горожане, увидав, что река наполнилась кровавой водой, побежали к царю.
      — Государь, кто-то убил дракона. Твоя дочь спасена и все мы тоже.
      Начался праздник, и царь огласил свой приказ:
      — Убивший дракона, явись ко мне! Я выдам за тебя свою дочь.
      Кое- кто из хитрецов поспешил к царю на это объявление. И таких победителей дракона набралось слишком много. Царь потребовал у них доказательств, а чем они могли доказать своё геройство?
      Видя, что храбреца не находится, чайханщик отправился к царю.
      — Государь, у меня в чайхане живёт один парень. Это он в день убийства дракона расспрашивал у меня дорогу. Это он взял у меня лук со стрелами и опоясался мечом. Возможно, он и есть победитель дракона.
      — Вот это другой разговор! — обрадовался царь. — Если бы в нашем городе жил богатырь, разве стерпел бы он тиранство дракона. Ведь дракон съел всех девушек города. Слуги! Приведите ко мне гостя чайханщика.
      Предстал вдовий сын пред царские очи. Царь сразу и спросил:
      — Ты убил дракона?
      — Я, государь.
      — Это самое великое благо, какое только можно было бы сделать для моего народа. Но есть ли у тебя доказательства?
      Вдовий сын показал царю сверкающую полоску, вырезанную со спины аждархи.
      Обрадовался царь и спросил молодца:
      — А знаешь ли ты, какая награда обещана за голову дракона?
      — Слышал, государь.
      — Неужели ты не рад, что твоей женой будет царская дочь?
      — Ах, государь, я ничего не сделал великого, чтобы заслужить такую награду. Я сделал то, что мог. А у твоей дочери наверняка есть возлюбленный.
      — Никого у неё нет! — рассердился царь. — А если даже и есть, всё равно она твоя.
      — Государь мой! — взмолился парень. -Должен я тебе признаться: в моей стране ждёт меня пери.
      И рассказал вдовий сын царю о своих приключениях.
      — Батыр мой, — попросил царь парня. — Коли ты не можешь взять в жёны мою дочь, будь моим сыном. У меня нет наследника.
      — Спасибо, государь. Я буду тебе верным сыном. У меня ведь одна мать старушка, отца я не знаю.
      Так вот и стал вдовий сын царевичем.
      Теперь вернёмся к сыну купца. Сын купца жил в роскоши, проматывая сокровища дива. Только не было ему счастья. Деньги таяли, как снег.
      Не было счастья и байскому сыну, пери не подпускала его к себе.
      — Хочешь на мне жениться, — сказала она ему, — жди полтора года. Я дала обещание сыну вдовы и не могу нарушить слова, ибо таков закон пери.
      Вот и ждал байский сын назначенного срока, деньки считал. И прошло полгода.
      Пока он ждёт, вернёмся к нашему царевичу.
      Пришёл он однажды к своему названному отцу и говорит:
      — Государь, мне сегодня приснилась птица Сумруг. Стосковалось моё сердце по матушке да и пери меня ждёт. Отец, отпусти меня на малый срок домой. Я возьму мать, пери, расчитаюсь с байским сыном и сыном купца и вернусь.
      — Как же ты за несколько дней доберёшься до своей страны и вернёшься назад? — удивился царь.
      Вытащил царевич перо Сумруг, опалил его и тотчас явилась птица.
      — Помоги мне найти кибитку матери, — попросил он её.
      — Это нетрудное дело! — ответила Сумруг. — Зарежь семь быков, наполни шкуры водой и погрузи всё это на меня так, чтоб с одной стороны была вода, с другой — мясо. В пути, когда скажу: «мяса» — дай воды, а когда скажу: «воды» — дай мяса.
      Царь тут же снарядил названного сына и отправил в путь.
      Высоко поднялась Сумруг. Спрашивает:
      — Земля видна?
      — Видна. С казан.
      — А теперь?
      — А теперь с крышку казана.
      Помчалась тогда Сумруг вперёд. И когда она просила мяса, царевич давал ей воду, а когда просила воду — кормил мясом. И вот мясо кончилось, а Сумруг криком кричит:
      — Воды!
      Делать нечего. Отрезал царевич кусок из своего бедра и положил в рот Сумруг.
      «Какое вкусное мясо, — подумала Сумруг, — тут что-то не так».
      И спрятала кусочек под язык.
      Скоро она опустилась на вершину горы.
      — Видишь в долине аул?
      — Вижу.
      — Видишь на краю аула кибитку?
      — Вижу.
      — Эта кибитка твоей матери. Вот тебе ещё четыре пера. Дотронешься белым пером до подбородка, превратишься в белобородого старика, дотронешься красным, станешь молодым. Этим голубым пером проведи по глазам матери, и она прозреет, ибо твоя мать ослепла от слёз по тебе. А это чёрное перо спали, когда нужно будет отправляться в обратный путь. А теперь ступай.
      — Да нет, — сказал царевич птице. — Ты улетай, я тебя провожу.
      Не послушалась Сумруг его. Пришлось царевичу отправиться в путь первому. Сделал он шаг и упал: болит нога.
      Вытащила Сумруг из-под языка спрятанное мясо, приложила к бедру царевича, полизала и рана зажила, будто её не было.
      Подошёл царевич к аулу, потёр подбородок белым пером и превратился в глубокого старца. Пока шёл по аулу, никто его не узнал. Попросился в кибитку к матери, она его пустила, но угостить путника было ей нечем, сама целый день ничего не ела.
      Дотронулся старец до её глаз голубым пером — прозрела вдова. Спрашивает её гость:
      — Мать, если ты увидишь сына, узнаешь его?
      — Как же мне его не узнать?
      — Хорошо! — сказал старец и вышел из кибитки. На улице он потёр бороду красным пером и снова стал молодым и сильным.
      Увидала мать сына, упала ему на грудь, заплакала счастливыми слезами.
      — Слава богу, вернулся мой ненаглядный! Рассказала она ему о житье-бытье, о пирах купеческого сына, о пери байского сына. Говорит матери царевич:
      — Мать, пойду-ка я по аулу, повидаюсь с людьми, поздороваюсь.
      Взял он меч и пошёл к сыну купца. Ни слова ни говоря, срубил ему голову и пошёл к сыну бая. Убил его, взял пери.
      Потом спалил чёрное перо. Прилетела птица Сумруг. Посадил царевич на птицу мать, пери, сел сам и улетели они на край земли, в далёкое царство.
      Там царевич попрощался с птицей и отпустил её. Царь страны так обрадовался возвращению сына, что в этот же день женил его на пери и устроил пышную свадьбу, которая длилась сорок дней и сорок ночей.