Глава 29

Силвер молчала. Она и не могла ничего ответить: внутри ее разгоралось пламя страсти ее захлестнула волна желания.

Изменник?

Она в это не верила. Человек с таким сознанием долга и чести не мог быть предателем.

– Я в это не верю.

Люк мрачно рассмеялся:

– Ну, так сейчас поверишь.

Он оголил ее вторую грудь и принялся грубо ласкать ее языком и зубами.

Силвер изогнулась дугой. В боку ее пульсировала боль, но ей было слишком хорошо, чтобы об этом думать. Она отказывалась верить в то, что он изменник!

Но она не могла сказать ему правду. Узнай он, что он первый мужчина, который так к ней прикасается, он сразу же остановится. Хоть он и считает себя бесчестным, но в тот же миг отстранится от нее, а ей так хотелось его ласк!

Однако Силвер чуть не выдала правду, почувствовав прикосновение большого пальца Люка.

– Испугалась, моя сладкая? Хорошо. Я и хотел тебя напугать.

Струсила? Да нет. Но она чувствовала себя очень странно. Жар. Бренди. Кровь, что стучала у нее в висках.

И этот мужчина. Да, больше всего беспокойства ей причинял именно он. Она попалась в его сети: он целиком завладел ее сердцем. Но Силвер не должна ему этого показывать. Ему не понравится, если он узнает, что она питает к нему нежные чувства.

Силвер прикусила язык, закрыла свое сердце на замок.

– А что, мне полагается оробеть?

– Ну да, разумеется, – серьезно подтвердил Люк. – Сегодня под власть твоих чар попал не кто-нибудь, а разбойник с большой дороги. Не джентльмен, не кавалер, а закоренелый негодяй, которому ничто не закон. Разве тебе не страшно?

– Нет. – Силвер провела рукой по обнаженной груди Люка и, обняв его, почувствовала шрамы на его спине. – Я не боюсь ни тебя, ни этих шрамов. Это отметины настоящего воина, знаки чести. Почему они должны наводить на меня страх?

Люк закрыл глаза. Нет, ее ничто не испугает. Он так и знал.

– Скоро будет больно?

«Больно будет только мне», – подумал Люк. Он был уверен, что не станет доводить эту игру до конца.

Они так близки. Одно движение – и она его. Он понимал, что она не станет сопротивляться. Люк чувствовал, что доставляет ей удовольствие. Она его обнимет, когда он придет к ней.

С языка его едва не слетело проклятие, и он почувствовал на лбу липкий пот.

Не она. Не сейчас. Он не мог так поступить с этой женщиной.

Но он не в силах был от нее оторваться. Ему хотелось еще раз почувствовать, как она Пылает в огне желания. Люк засунул палец чуть поглубже и принялся осторожно ее ласкать. Она вся задрожала.

– Нет, Люк, я не могу...

Силвер снова изогнулась дугой и прижалась к нему. Глаза ее подернулись дымкой страсти, лицо раскраснелось. Она вся отдалась пульсирующему наслаждению, которое охватило ее.

«Как же она прекрасна!» – подумал Люк. Он мог держать ее так целую вечность, слушая ее приглушенные стоны, которые стояли у него в ушах. Эта девушка была до того искренна и естественна, что он снова почувствовал себя беззаботным юношей, словно тех жутких мучений, которые ему довелось вынести в Алжире, никогда и не существовало.

Видя, как она жаждет его ласк, он терял самообладание. Люк не знал женщины, которая испытывала бы к нему такую страсть, и никогда не сожалел так об этом.

Но что бы он сейчас ни чувствовал, Алжир был. Люк убивал людей и не терзался после этого угрызениями совести. Ему нужно было выжить. А потом еще эти восточные женщины. Они были слишком юными. На удивление маленькими. Когда дей увидел, какой у Люка размер, он ухмыльнулся и приказал своему заморскому узнику насиловать женщин, которые выходили из повиновения. После того как Люка наказали хлыстом, он согласился. Чтобы выжить, ему приходилось исполнять приказы дея. Он предал родину и себя. Этого теперь ничто не изменит.

– Ты сегодня оказалась лицом к лицу не с Люком, а с разбойником, – угрюмо заметил он. – А Блэквуд – не тот, кто довольствуется малым. Мне приходилось убивать людей, Солнышко. Мне выпало на долю насиловать женщин, даже если это причиняло им боль. Я вынужден был еще много чего делать, но лучше тебе об этом не знать. – Неожиданно он вскочил на ноги.

– Люк? Куда ты?

– Домой. Подальше от тебя, Солнышко. Не стоило мне сюда являться.

Силвер захлопала глазами.

– Но ты не можешь...

– Не останавливай меня. Я все решил.

Сзади что-то щелкнуло. Люк обернулся: при свете луны блестел направленный на него пистолет.

– Черт возьми, что все это значит?

– Это значит, что я собираюсь отплатить тебе той же монетой. – Глаза Силвер были полуприкрыты. – Начнем с ботинок. Ну-ка снимай их.

На виске у Люка забилась жилка.

– Черта с два.

– Ну как хочешь. – Силвер опустила пистолет пониже. – Предупреждаю, я сама не знаю, куда могу сейчас попасть, если выстрелю. Ты такой замечательный любовник, что я не могу сосредоточиться.

Люк выругался, стараясь не смотреть на ее горячее, упругое тело, на которое падали отблески лунного света.

– Не надо, Силвер. Если я останусь, то не смогу сдержаться. Это принесет тебе только боль.

Она подняла пистолет чуть повыше.

– Еще минута – и я начну считать до десяти, разбойник. А когда я считаю, я все время мажу.

Люк извернулся и стремительно выхватил из ножен рапиру. Он поднес ее острие прямо к горлу Силвер.

– Вот дурочка! Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь выхожу из дома безоружным?

Силвер лежала перед ним, слегка приоткрыв губы. В глазах у нее горел изумрудный огонь. Ветерок трепал белое кружево на ее груди, обнажая ее бледную плоть.

– Может, мне и нужно, чтобы ты пронзил меня своей шпагой.

Когда Люк услышал эти слова, на него вновь накатило желание. Какая же она чертовка! Она неисправима. Она... Она красива. Столь чиста и невинна, что сердце разрывается. Такая женщина может обворожить и святого.

А Люк таким не был. Он опустился рядом с ней на одно колено, по-прежнему не отводя шпаги от ее горла. Стиснув зубы, он выхватил у нее из рук пистолет и зашвырнул его куда подальше в траву.

– Ну а теперь, миледи, какую вы тактику примените? Ведь у вас больше нет оружия, которым вы могли бы мне угрожать.

– У меня осталось лишь одно оружие, милорд разбойник. – Силвер медленно поднялась, не спуская глаз с лица Люка, и взялась за последнюю пуговицу на лифе. – Показать вам?

– Не надо, Силвер. – В голосе Люка снова послышалась легкая хрипотца. – Есть вещи, о которых ты пока не знаешь. Ты сама не понимаешь, чем рискуешь...

Но она все же встала с травы и шагнула к нему. Люк отвел шпагу. Силвер остановилась всего в нескольких дюймах от него и принялась расстегивать последнюю пуговицу.

Расстегнула.

Прикоснулась к его обнаженной груди. Погладила пальцами его тело, поросшее густыми темными волосами. Люк застонал, когда к нему прижались ее гладкие, горячие груди.

– Я слышу твое сердце. Оно бьется так же быстро, как мое. Интересно, по твоему телу тоже разливается такой же жар и напряжение?

Люк застонал. Ее прикосновение доставляло ему неизъяснимое блаженство. Он сжал ее в объятиях. Этика, принципы, честь – все было забыто и отошло на второй план.

Ночь. Силвер была в его объятиях, а он как-никак мужчина.

Наклонившись, он припал губами к ее груди.

– Ты сама не понимаешь, что делаешь, – прошептал он, зарывшись руками в ее волосы. Все это, конечно, плохо кончится. Но все доводы разума куда-то отступили. Радость, которую он испытывал, обнимая Силвер, вытеснила все остальное.

– Нет, понимаю. – Ее глаза блестели. Силвер обхватила его голову и покрыла легкими поцелуями его ключицы.

Когда Люк заглянул в ее сияющие глаза, он понял, чего ему не хватало все эти годы.

Сердца. Он потерял его в один из мучительных жарких дней, проведенных в Алжире. А без сердца меркли цвета и убыстряло свой бег время. Жизнь не имела смысла. Он не отводил взгляда от Силвер, он пил ее глазами и знал, что она его единственный шанс выжить, так как сердце ее было живо и его хватило бы на двоих. Она была подобна утреннему рассвету, рядом с ней оживали все мечты и надежды, которые, как казалось Люку, давно в нем умерли.

Сердце. Такая простая вещь. И такая бесполезная в глазах дельцов и строителей империй.

Но Люк Деламер знал, что тот, кто так считает, заблуждается.

Сердце – это все. Это начало и конец. Без него жизнь не имеет ни вкуса, ни запаха, ни цели.

Он вспомнил, как в первый раз увидел ее на вересковой пустоши: такую напуганную и одновременно разъяренную. В памяти всплыли ее глаза, метавшие молнии, и ее гортанный смех.

Сможет ли эта женщина помочь ему вновь обрести свое сердце? Этого не мог сделать никто. Синяя птица надежды коснулась его своим крылом. Люк потерял себя. Хотя бы раз почувствовать все ее тело! Ощутить ее слепую страсть... Он вскочил на ноги и осторожно разрезал шпагой завязки на ее юбках. Шуршащие кружева и муслин упали на темную траву кремовым водопадом.

У Люка оборвалось сердце.

– Силвер, ты обладаешь оружием, силу которого даже и представить не можешь. Когда я гляжу на тебя, у меня перехватывает дыхание, а сердце готово выпрыгнуть из груди. – При этих словах она тревожно облизала губы. – Такое ощущение, будто ты всю жизнь практиковалась в искусстве обольщения, – со стоном проговорил он.

Люк смотрел на ее влажные губы. Все мысли исчезли у него из головы, сменившись наплывом чувств, когда Силвер пригнула его голову к своему лицу. Она приоткрыла губы. Люк не чуял ног под собой.

– Господи, женщина, скоро ты сама начнешь учить меня искусству любви.

Но она уже взяла все в свои руки. Они поменялись ролями: теперь Силвер водила языком по изгибу его губ. Застонав, он прижал ее к себе. Их языки соприкоснулись. Люк перестал владеть собой.

Слишком поздно, подумал он, безвольно погружаясь в пучину страсти. В этот момент ему никто был не нужен, кроме этой женщины. Он полюбил ее с первой секунды, когда увидел, как она смотрела на него глазами, полными испуга, и изо всех сил стремилась скрыть свой страх.

Вдруг Люк почувствовал, что она выхватила у него рапиру. В следующий момент кончик рапиры кольнул ему сердце.

– А теперь, плут, твоя жизнь зависит от моей милости. – Силвер прикоснулась клинком к пуговицам на его брюках. – А ну-ка снимай.

Прикосновение ее пальцев было подобно агонии. Люк с трудом сдержал проклятие.

– Ты слишком смелая для святой невинности. Разбойнику не помешало бы научить тебя скромности.

Силвер насмешливо изогнула губы.

– Что ж, пусть попробует.

Она потянулась к пуговицам у него на брюках.

– Хватит, – сказал он. – Ты меня искушаешь.

– Иногда дразнить судьбу очень приятно. В конце концов, эта судьба такая большая. И теплая. Я чувствую, как она пульсирует прямо у меня под пальцами, – горячо прошептала Силвер.

При этих словах Люк весь напрягся. На него с новой силой накатила волна желания.

– Тебе сегодня придется испытать не только судьбу, но и кое-что другое, чертовка.

Ресницы Силвер дрогнули и опустились, затенив ее блестящие глаза.

– Надеюсь, что придется. – Она прикоснулась к нему, медленно и удивленно провела рукой по его ширинке. – Ты... такой большой. Я даже не понимаю, как...

Люк не стал ждать, когда ее смятение превратится в страх. Выругавшись, он схватил рапиру и зашвырнул ее в траву.

– Сегодня тебе эта шпага не понадобится. У меня есть оружие куда лучше. – Он опрокинул ее на мягкую траву и подмял под себя. – Теперь уже поздно бояться, красавица. Этой ночью ты разожгла страсть в душе разбойника, а такие люди не терпят неповиновения. – Он склонил голову и провел языком по розовым губам, которые только и ждали его поцелуя.

Она изогнулась дугой.

– Ах, Люк! Какое же это блаженство! Просто рай на земле.

– Стало быть, тебе нравится, когда тебя так целуют?

По ней пробежала дрожь.

– Это довольно жутко, но так приятно. – Она распахнула свои потемневшие от смущения глаза. – А люди это часто делают?

Люк едва заметно улыбнулся:

– Как можно чаще, Солнышко. Если они любят друг друга, конечно.

Она серьезно кивнула:

– Если любят... Понимаю.

Он видел, что она ничего не понимает. Наверное, сейчас она думает, сколько раз он сам влюблялся. И сколько у него до нее было женщин.

– Никогда, Солнышко. Никогда я не испытывал ничего подобного. – Он начал нежно ласкать пальцем ее темный сосок. – Похоже, ты удивлена. Твои сотни возлюбленных никогда к тебе так не прикасались.

Щеки Силвер залил румянец. Она схватила его за запястье и отвела его руку.

– Злишься? Но ведь ты, насколько мне помнится, утверждала, что у тебя богатый опыт.

Силвер вспыхнула еще больше.

– Они ко мне так прикасались! Все до единого! Просто... просто ты застал меня врасплох, вот и все.

– Рад это слышать, Солнышко. Но сейчас я больше всего на свете хочу тебя. Разбойник никогда не упустит своей добычи.

Он сорвал пригоршню лавандовых веточек, глаза его метали молнии.

– Как же мне не терпится сорвать твой цветок!

Когда он нагнулся над ней, Силвер стало трудно дышать. Его загорелое лицо было золотисто-смуглого цвета. Она совсем близко увидела его плотно сжатый рот, гордый аристократический нос с оттенком легкого высокомерия.

Это было лицо воина. Разбойника. Человека, Который отлично знал, чего хочет, и всегда этого добивался. У нее не было сил ему сопротивляться.

– Как же ты прекрасна, Солнышко! На вкус ты точь-в-точь как твоя лаванда.

Силвер едва слышно вздохнула, когда его губы прикоснулись к изгибу ее плеча, потом к ее ключице, к ее полной груди.

Он двигался неторопливо, лаская каждый дюйм ее тела, как истинный знаток любовных игр.

Ее желание достигло апогея. Через секунду она уже с трудом дышала, через пять – потеряла остатки рассудка, через десять – жадно прижалась к нему.

Но он не спешил. Мрачно улыбаясь, он раздвинул темный треугольник внизу ее бедер. Не обращая внимания на ее приглушенный крик, он начал скользить туда-сюда, каждый раз раздвигая при этом нежные лепестки.

– Нет, Люк! Что ты делаешь...

Затем дыхание ее стало прерывистым. Он нашел ее, держал ее, ласкал ее влажное чрево. Он зашел чуть поглубже. Он понимал ее тело лучше, чем она сама, заставлял ее пламенеть в огне желания. Силвер громко вскрикнула. Ей казалось, что звездное небо над ней кружится и никак не может остановиться.

– Люк, не надо! Я не могу...

– Можешь, любовь моя. И будешь. Так приказывает тебе разбойник. – Он усмехнулся и снова доказал ей, что она может, крепко сжимая ее в своих стальных объятиях.

Мир залила тьма. Свет и форма исчезли. Так смывает все на своем пути волна, нахлынувшая на пляж. Ее тело напряглось. Все ее существо пронзило никогда прежде не испытанное ею наслаждение. Вскрикнув от удивления, она изо всех сил вцепилась в плечи Люка и вся отдалась происходящему. Силвер почувствовала, как он легонько прикусил изгиб ее кожи, который зажал между зубами и ласкал языком.

Она повторно вскрикнула от удовольствия. Люк хрипловато рассмеялся и еще крепче прижал ее к себе. Когда Силвер наконец-то пришла в себя и снова смогла говорить, она распахнула глаза, которые теперь были совсем изумрудными, и посмотрела на отметину на своем плече, растянув губы в улыбке:

– Ты поставил на меня клеймо преступницы, разбойник?

– Скорее, метку любовницы. Ты что-то имеешь против?

Вместо ответа Силвер обняла его и притянула к себе. Ну почему этот человек считает, что только он один все знает и умеет? Она нащупала губами его рот. Охваченная страстью, она готова была умереть в поцелуе. Он стиснул зубы и побледнел. Боль желания стала невыносимой.

– Думаю, на этом твой урок окончен, чертовка, – с трудом проговорил Люк.

– Нет, это еще не конец. – Силвер потянулась к нему. Налицо ее падали рыжевато-каштановые пяди. Она легонько укусила его за шею. – Ну вот, теперь и на тебе мое клеймо.

Кровь закипела у Люка в жилах. В висках у него застучали молоточки.

– Это возбуждает, миледи. – Его руки скользнули ниже. Он обнял ее за бедра. – Я приму все, что ты мне предложишь.

Силвер улыбнулась очаровательной улыбкой.

– Правда? – Она прильнула к нему, прижалась к нему бедрами. – Даже это?

Она пахла розами и лавандой, и аромат этот он жаждал выпить до конца.

Силвер дернулась, и он вошел в нее еще глубже.

– Спокойно, спокойно, любовь моя, – шептал Люк. Ему стоило неимоверных усилий сдерживать себя. – Ты очень маленькая, и я не хочу причинить тебе боль в этот твой самый первый раз.