– Что сказала мама? – спрашивает Клим, когда слуги оставляют нас одних.

– Разрешила делать, что нам вздумается, – отвечаю я и в свою очередь спрашиваю Селену: – Страшилка, ты к оркам пойдешь?

– Естественно, – усмехается она, – надо же проверить этот артефакт.

– Я бы не советовал, – покачал головой Венька Помело, наш управляющий. – Опасно.

– Знаю, – морщится Страшилка. – Но все равно пойду.

– Я тебя подстрахую, – обещаю я.

– А мне с тобой можно, Селена? – интересуется Арс, наш старый наперсник по играм, учебе и другим начинаниям.

– Думаю, это правильно. – Клим вертит в руках вилку, словно намерен ее кинуть как метательный нож. – Если Арс будет сопровождать Страшилку, он сможет остановить ее в критическую минуту.

– Ты так считаешь? – задумчиво спросила Иона.

– Даже не сомневаюсь. Она сама сможет удержаться в реальности, но лишняя помощь не повредит, – отвечаю я Ионе, соглашаясь и поддерживая брата.

– Значит, можно, – улыбается Селена. Она сомневалась, отпустят ли Венька и Иона своего сына с ней, седьмым чувством понимая, что без помощи Арса ей не справиться. – Иона, Веня, не переживайте, все с нами будет нормально.

– Кстати, сестренка, – вспоминаю я совершенно некстати, – ты плохо спишь по ночам. Что-то беспокоит?

– Да, девочка, я это тоже заметила. – Иона смотрит на Селену с состраданием – эта женщина уже год заменяет нам маму.

– Мне тяжело оставаться человеком, – вздыхает сестра, в ее глазах промелькнула изумрудная тень. – Все время хочется обернуться драконом, да так и остаться.

– Странно. – Клим все-таки оставляет вилку в покое. – Раньше не хотелось?

– Нет как-то, – пожимает плечами сестра. – Мама, что ли помогала?

– Она, – подтверждает Мопс, он так и не присел к столу, хотя его и приглашали, но привычка, наверное.

– А ты сбегай в подвал и наоборачивайся всласть, – советует Арс.

– Страшилка уже была сегодня в подземелье, – сообщаю я.

– И? – Клим бросает на сестру вопросительный взгляд.

– Не очень-то помогает. Мопс, – обращается сестра к повару, – что посоветуешь?

– С родителями тебе надо было отправляться, – ворчит Мопс, – там в каком хочешь виде можно бегать, мне Джокер рассказывала.

– Нам не разрешают, – разводит руками Клим.

– Да знаю я, – отмахивается Мопс, – но это несправедливо. Могли бы что-нибудь придумать! Я давно знаком с вашей мамой, мозги у нее что надо.

– Она этим занимается, – усмехается Клим.

– Тогда вам стоит только подождать немного, – убежденно, произносит Мопс.

– Если Джокер чего задумала, она этого добьется, – улыбается Венька.

Разговоры обрываются, Иона звонит колокольчиком, входят слуги и начинают прибирать. Мы медленно расходимся по своим комнатам, сегодня день расставания. Я остаюсь один в замке, нет, конечно, не один, но без родственников, единственный властелин Северной провинции – граф Севера Динлорд.

Как и в вероятности, которую они видели, в Эоле стояла страшная жара. В вечернем удушливом воздухе витала мелкая пыль, золотясь в лучах уходящего солнца. Двухэтажный особняк с остроконечной крышей утопал в зелени сада. Хмель оплетал почти все здание, скрывая красный кирпич. Садовник каждую весну с риском для жизни забирался на крышу и привязывал веревки, чтобы украсить дом зеленью. Почти вся прислуга вышла встречать хозяев. Комнаты давно приготовлены, вода для уставших путников нагрета, ужин ждет, – Клим и Селена должны остаться довольны расторопными слугами. Утром Селена сразу отправилась к братцам-оркам, не заходя к Мумитусу, и с ней пошел Арс. Ради этой прогулки он отказался от сопровождения Клима к императору, хотя страстно этого желал – ему нравились беседы с Этаром Первым.

– Уф, пекло. – Арс вытер лоб уже изрядно промокшим платочком.

– А мне нравится, не то что у нас, в тундре, теплого денька не дождешься, – весело ответила Селена, широко и легко шагая по пыльным улицам.

Народ, кого нужда или работа выгнала под палящие лучи летнего солнца, выглядел вареным и вялым, сразу видно, что у всех одна мечта – холодная кружка пива и тень где-нибудь у прохладной воды. На бодро идущую парочку никто не обращал внимания. Мучимый жарой и жаждой, люд вообще ничего не замечал.

Швейцар-вышибала поморщился, но, получив от Арса медяшку, пропустил парочку беспрекословно. Селена выбрала тот же стол и заказала напитки у проворного официанта. Они сели играть в карты. Арс раз за разом проигрывал, – девушке вообще все проигрывали, – и не только в карты, так что парень относился к этому равнодушно, тем более деньги ее.

В зале появился человек с крысиной рожей, его празднично-нарядный фрак так и сиял чистотой и аккуратностью. Он деловито прошелся вдоль столов, хозяйским взглядом окидывая игроков.

– Этот нам и нужен, – определила Селена.

Молодые люди бросили карты, встали и направились к управляющему.

– Здравствуйте, – слегка поклонился человек. – Чем могу служить?

– Нам надо переговорить с орками Нуфи, Нафи и Нифи, – произнес Арс.

– Хозяева отдыхают и не велели беспокоить. – Кривая ухмылка управляющего всегда действовала на посетителей отрезвляюще, но это был не тот случай.

– У меня к ним дело, семейное. – Селена одарила человека такой же жутковатой улыбочкой. – Моя мама, графиня Джокер, оставила у орков на хранение некий предмет, он мне нужен, и я хотела бы его забрать.

При этих словах ухмылка сползла с лица управляющего и пропала бесследно: графиню Джокер в заведении очень даже хорошо помнили, а, как говорится, яблоко от яблони… в общем, он сразу решил нарушить строжайший приказ и проводить молодых людей к хозяевам.

– Следуйте за мной, – поклонился девушке управляющий.

Знакомой по вероятности дорогой они спустились в подвал. Братцы-орки мирно спали, но стоило ступить людям на мозаичный пол, как они разом повскакивали с кроватей, хватая ятаганы, и, еще ничего не понимая спросонья, заняли оборонительную позицию.

– Доброго вам утра, – весело произнесла Селена, она по достоинству оценила боевую готовность орков. – Вы меня н узнали?

– Тьфу, черт! Селена, ты нас напугала, – убирая ятагану проворчал один из братьев.

– Так и инфаркт заработать можно, – вытер лоб другой орк.

– Ты иди, работай, все нормально, это свои, – отпустил управляющего третий братец.

– У орков не бывает инфарктов, – рассмеялась девушка, – они бессердечные!

– Не говори так. – Первый орк уселся на кровать и принялся натягивать сапоги.

– По делу или как? – спросил второй брат.

– По делу, – вздохнула девушка.

– Серьезное?

– Да, – кивнула она. – Мне нужна вилка из тайника.

– Проклятье, – тихо выругался третий орк.

– Может, оно и к лучшему? – пожал плечами первый братец-орк.

– Бери, если найдешь, – по-своему разрешил второй орк.

– Найду, потому что знаю, – усмехнулась Селена, но тут же стала серьезной. – Если что – бегите, спасайтесь, не пытайтесь меня остановить. Пусть Арс рискует.

– Все Арсы – рисковые ребята, – пробормотал первый орк, и троица незамедлительно сместились к выходу, чтобы драпать было сподручней.

– Ну, я пошла, – глубоко вздохнула Страшилка.

Селена более не раздумывала, открыла тайник и вынула металлическую коробочку. «Не бойся, я с тобой, поддержу», – раздался голос Динлорда у нее в голове. «Спасибо», – мысленно поблагодарила она и откинула крышку.

Магия, чистая, ничем не замутненная, пахнула на нее. Вилка сияла!

– Арс, – позвала девушка, – ты видишь?

– Вилка, медная, – пожал парень плечами.

– Она волшебная, – прошептала Селена, не решаясь взять артефакт в руки.

«Бери, не бойся, просто помни: ты не голодна», – прозвучал голос брата, такой успокаивающий, надежный.

Девушка глубоко вздохнула и вынула вилку из футляра.

Кишки скрутило мгновенно, связало узлом, но Селена держалась. Необъяснимый голод, словно ураган, налетел на нее, попытался затмить разум, сломать, – она сопротивлялась. В животе заурчало, засосало под ложечкой, в голове запульсировала одна мысль – еда, еда, еда!

Арс положил руку ей на плечо, и голод сразу отпустил, нет, он не исчез полностью, просто стал обычным, когда хочется поесть, но еще как бы рано, терпеть можно.

– Спасибо, – поблагодарила Арса Селена и убрала вилку в футляр, он сам собой закрылся.

– Убегать больше не надо? – спросил один из орков, все трое медленно подходили к девушке.

– Нет, не понадобится, – пряча футляр в сумочку на поясе, ответила Селена.

– Помню, когда твоя мама колдовала над этой вилкой, я решил, что она нас сейчас съест, такой голодный был у нее взгляд, бр-р, – передернул плечами другой орк.

– То-то ты кинулся бежать, – поддел его брат.

– Сам-то застыл как столб, – не остался в долгу первый орк.

– Все равно не убежали бы, – парировал на это его брат.

– Это точно, – согласился третий орк, – убежать никто бы не успел, разве что граф заступился бы и спас нас.

– Братцы, – вклинилась Селена в спор орков, – вы накормите бедную девушку, которая добровольно избавляет вас от опасных предметов?

– Пошли в ресторан, – махнул волосатой лапой орк, – обед за счет заведения.

– Вот это разговор, – засмеялся Арс. – А то я проигрался слегка.

– Если все будут выигрывать, мы разоримся, – усмехнулся орк.

Они не пошли наверх, в игорный дом, по словам тройняшек, там народ играет, – не есть приходит, а отправились в ресторан в нижнем городе. Не успели официанты подать заказанные блюда, как Селена набросилась на все, что ставили на стол, ела так, словно последний раз в жизни.

– Ты что? – Арс дернул девушку за рукав. – Проголодалась?

– Мм, – ответила Селена с набитым ртом. – Очень.

– Ну ешь, ешь, Страшилка, – улыбнулся Арс и пододвинул ей свою тарелку.

Орки сидели, разинув пасти, они даже прикоснуться не успели к своим блюдам, как вся еда с тарелок исчезла.

– Эй, – крикнул один орк официанту, – повтори!

– Сколько же ты съешь? – поинтересовался другой орк.

– Посмотрим… – Селена вытерла губы салфеткой и сверкнула голодными глазами.

– Нас не надо, – съежился третий орк, – мы невкусные, уверяю.

– Вас не буду, – серьезно заверила Селена, прицеливаясь вилкой на подаваемое официантом блюдо.

Ни в одного человека столько влезть не может, просто не поместится. В конце концов девушке стало нехорошо: живот раздулся, будто она арбуз целиком проглотила, и, для полного удовольствия орков, на нее напала икота. Но голод Селена победила.

Следующий день Селена провела у себя в комнате. Мучимая изжогой от обжорства, она отлеживалась, ни завтракать, ни обедать, ни ужинать девушка не пошла. Вообще о еде думать не могла, сразу комок подкатывал к горлу.

Клим утром заглянул к сестре, принес две здоровенные бутылки сухого вина, кислого-прекислого, – такое делали в южных странах, оно утоляет жажду и считается целебным.

– Покажи эту чудо-вилку, – попросил он.

– На столике лежит, – вяло махнула рукой Селена. – Бери, смотри, мне не жалко.

– Она не открывается, – пожаловался Клим, когда ему надоели безуспешные попытки вскрыть коробочку.

– И не надо.

– Я хочу взглянуть.

– Хорошо, давай сюда, покажу.

Селена взяла футляр и без всяких усилий открыла.

– Вот, гляди, – показала она брату открытую коробочку, где на бархатной подстилке лежал страшный своей магической силой предмет.

– Вилка как вилка, – Клим протянул было руку, но резко отдернул, словно обжегся.

– Что, кусается? – слабо улыбнулась девушка.

– Еще как! – воскликнул Клим. – Маленькая, а опасная.

– Возьмешь?

– Я что, дурак? От нее магией так и прет.

– Правильно, не бери. А вот я попытаюсь еще раз.

Она осторожно протянула руку и чуть-чуть коснулась вилки, самыми кончиками пальцев. Клим внимательно следил за сестрой, готовый прийти на помощь в любое мгновение. Ничего не произошло, голод конечно же пробудился, но Селену так затошнило от одной мысли о еде, что все желание сразу пропало. Девушка, уже не опасаясь, взяла вилку, покрутила в руке, показывая брату, и убрала на место.

– Все-таки я ее победила. – Невзирая на слова, радости в голосе девушки не было.

– Ты не рада?

– Рада, – кивнула Селена, – только цена не устраивает.

– Тяжело далось?

– Сам не видишь?

– Вижу. Ну, ладно, ты отдыхай, поправляйся, вечером зайду.

– Ты куда-то собрался?

– Император пригласил нас на обед, но ты, как я понимаю, кушать сегодня не можешь, – усмехнулся Клим.

– Правильно понимаешь. Извинись за меня перед Этаром. Хорошо?

– Обязательно, – пообещал Клим и ушел.

Немного подумав, Селена налила бокал вина и медленно, смакуя каждый глоток, выпила. Вздремнула с полчасика, но и это не улучшило самочувствие девушки.

«Надо чем-то отвлечься», – пробормотала она, не зная, за что взяться.

Ее взгляд упал на футляр со злополучной вилкой, он словно магнит притягивал Селену к себе, подзывал, манил неизвестностью и загадочностью. И она не устояла, снова открыла коробочку.

Уже не опасаясь, достала вилку, ничего страшного не произошло, даже голод, вяло шевельнувшийся в ней, не причинил вреда. Селена отложила вилку и взяла перо со стола, обмакнула в чернильницу и сама себе сказала: «Попробуем, что-нибудь да получится».

Снова обмакнув перо в чернила, она произнесла простенькое заклинание, суть его в том, чтобы чернила не кончались, только силы волшебства хватало на один-два листа, а после снова надо макать в чернильницу и колдовать.

– А сейчас в футляр, – приказала девушка перу и уложила его в коробочку.

Крышка самостоятельно закрылась. Селена выждала две-три минуты, на большее не хватило терпения, и открыла футляр.

После третьего исписанного и изрисованного листа Селена прекратила мучить перо. Оно писало изумительно тонкими линиями, не ставило клякс, а чернила на кончике не кончались, они медленно таяли в чернильнице.

– Вечное перо! – торжественно произнесла Селена и бросила его на стол. – Подарю кому-нибудь. Так, что еще заколдовать?

Она взяла чистый лист бумаги, пошептала над ним и, скатав трубочкой, положила в футляр. Вскоре получился вечно чистый лист. Сколько на нем ни пиши, все равно через пятнадцать минут надписи исчезают.

Окинув взглядом комнату и здраво рассудив, девушка решила больше ничего не делать с футляром. Убрала в него неисписываемый лист бумаги и положила на стол, рядом с вилкой и вечным пером.

Лежа в кровати, Селена думала, что ей делать дальше. Хотелось побывать везде, посмотреть на родственников дядюшки Мумитуса – троллей, сплавать на острова, говорят, там очень красиво, но она выбрала пустыню. Во-первых, там тепло, даже жарко; во-вторых, ехать туда через всю южную провинцию, тоже места красивые и теплые, особенно лесостепь; и, в-третьих, там она никогда не бывала, и если не поедет сейчас, то уже и не побывает.

– Решено, – прошептала Селена, – иду на юг.

Уставшая от колдовства, но счастливая, что у нее получилось, девушка опустила голову на подушку и уснула.

Утром Селена как ни в чем не бывало спустилась в столовую. Арс благоразумно спрятал усмешку за салфеткой, но выдавали глаза; ему вспомнилось, как он тащил подругу домой, а она останавливалась на каждом шагу и громко икала, привлекая к ним всеобщее внимание.

– Оклемалась? – задал праздный вопрос Клим, потому что и так было видно: с ней все уже нормально.

– Мне манной каши и стакан молока, больше ничего, – приказала Селена слуге, опускаясь на предупредительно подставленный стул.

– Слушаюсь, сударыня, – поклонился слуга.

Тут Арс не выдержал и рассмеялся.

– Ага, тебе смешно, а у меня до сих пор живот болит, – проворчала девушка.

– Не обижайся.

– Да я не обижаюсь, просто перестань хохотать.

Селене подали манную кашу, и она осторожно, не торопясь, начала есть маленькой ложечкой, но с таким видом, словно ей стрихнин в чашку насыпали. Этого даже Клим не смог выдержать. Громкий хохот в два молодых горла разнесся по дому.

– Смейтесь над бедной девушкой, смейтесь, изверги, – Селена тоже не сдержала улыбки – уж так заразительно хохотали парни.

– Извини. – Клим утер платком выступившие слезы.

– Ничего, полезно для здоровья.

– Мы скоро уезжаем, я и Арс, – отсмеявшись, сообщил Клим.

– Куда вас понесло?

– Император предложил мне возглавить небольшую армию, я отказаться не смог и Арса с собой забираю.

– Где-то войнушка? Я ничего не слышала.

– Граф восточной провинции решил расширить свои владения за счет ближайших соседей, ведь в его горах плодородной земли мало, – объяснил Клим. – Барона Ренглоша он уже выгнал из замка.

– Бедный Ренглош! Он такой милашка, – пожалела Селена барона. – Где он сейчас?

– В императорском дворце, упивается вином и всем жалуется на жестокую судьбу, – усмехнулся Арс.

– Не говори так, – погрозила ему Селена пальцем. – Грешно смеяться над несчастьем.

– Междоусобные войны – мерзость. Как их Этар терпит? – посетовал Клим.

– И никакой Ренглош не бедный, – продолжал Арс, – у него в банке кругленьких и блестящих столько, что за целый век не пропить.

– Если постараться – можно, – вставил Клим.

– Все равно мне его жаль, – повторила Селена.

– А ты с другой стороны взгляни, – предложил Арс. – Крестьяне, что под власть графа Кроненберга попали, теперь припеваючи заживут.

– С чего ты так решил? – спросила девушка с недоверием.

– Император сказал, что Кроненберг налоги вдвое снижает, – объяснил Клим.

– Тогда понятно, почему Этар не вмешивается.

– Но вот решил остановить графа, – сообщил Арс.

– С чего бы?

– Кроненберг осадил крепость герцога Некана, а герцог обратился к Этару за помощью.

– И теперь вы отправляетесь вызволять старикашку из беды?

– Да, – кивнул Клим.

– Когда?

– Через день-два, как только полк сформируем, – ответил Арс.

– А ты каким боком припеком?

– Я личный адъютант генерала Клима Примова, – гордо сообщил Арс.

– Генерала? – Селена посмотрела на брата. – Когда это ты до генеральского чина дослужился?

– Я и не дослуживался, просто купил погоны, – усмехнулся Клим. – Кстати, по личной рекомендации императора.

– Шустер, – покачала головой Селена. – Что ж, идите, спасайте старичка Некана. Может, это и к лучшему.

– Не понял? – Арс почесал затылок.

– Герцог Некан, – Селена отпила глоток молока и продолжила, – знатный скряга. У него сын и две дочери живут впроголодь, он им денег почти не дает.

– Точно, – подтвердил Клим, – Этар неоднократно выговаривал герцогу, что он ведет себя недостойно, но тот уперся: мол, я так жил, пусть и они мучаются, то есть нужду познают.

– А я не знал, – промямлил Арс.

– Теперь знаешь, – равнодушно сказала Селена, разглядывая недопитое молоко.

– Что же тогда получается, – возмутился Арс, – мы для этого сквалыги воевать будем?

– Не для него, а для детей и будущих внуков, – поправил Клим Арса. – Этар, когда его о помощи попросили, условия поставил, да такие, что Некан два дня думал.

– Зная нашего славного императора, я догадываюсь, что за условия, – усмехнулась Селена.

– И вот мы идем в поход. – Клим хлопнул себя по коленке.

– Только и я здесь не задержусь, – проронила Селена.

– А тебя-то куда понесло? – спросил Клим.

– На юг, замерзла я в вашей тундре, пойду в пустыню, там жарко, солнце светит…

– Змеи ползают, – в тон Селене вклинился Арс, – ящерицы бегают, тебя там и не заметят.

– Зато комаров и мошкары нет, – добавила Селена.

– Но есть бандиты-убийцы, караванщики-работорговцы, воры-грабители, царьки-повелители, мистики-шарлатаны и не шарлатаны, наемники-отъемники и всякая шелупень, – перечисляя, Клим тщательно загибал пальцы и подвел своеобразный итог: – Так что скучно тебе не будет.

– Вы на войну, я на приключения, – усмехнулась Селена.

– Пойдешь одна?

– Нет, с кобылой. Я, что ли, вещи потащу? Делать мне больше нечего, – фыркнула девушка.

– Тебе хорошо, – проворчал Клим, тяжело вздыхая, – идешь искать приключения.

– Тебе-то кто мешал? – возмутилась девушка.

– Да никто, тут ты права, – согласился он.

– Все люди с рождения свободны, имеют право выбора.

– Это не твои слова и мысли, – перебил сестру Клим. – Начиталась всякой дребедени.

– Сам такой, – парировала Селена невпопад и направилась к себе.

– Ты куда-то собираешься?

– Переоденусь и схожу к Мумиту, проведаю старика. Интересно, как он там со своими контрабандистами управляется? Может, что интересное привезли.

– Я с тобой, – поднялся из-за стола Клим.

– Меня возьмете? – попросился Арс.

– Куда же тебя девать, адъютант ты мой недоученный, – похлопал его по плечу Клим.

– Это почему еще «недоученный»? – спросил Арс, но вяло так, для поддержания разговора.

Селена на это фыркнула, словно кошка, и ушла к себе: ей участвовать в перепалке парней совершенно не хотелось, не один раз она все это слышала…

Сложно за всем уследить, это как в поговорке: «За двумя зайцами погонишься…», вот и я не успеваю отслеживать перипетии брата и сестры. Разбрелись они в разные стороны: Клим на войнушку ускакал вместе с Арсом, а Селена на юг топает, песков, что ли, не видела? Попросила бы меня – я ей столько песка показал бы! Есть одна планета – сплошные пески, ничего не растет, только ветер барханы гоняет, словно море плещется. А есть планета, где вообще одно сплошное море, но заселенная разумными существами, хотя, что считать разумом – это еще вопрос. Вот где волны так волны! Будь там хоть клочок суши, цунами смывало бы все с него по пять раз в день, если не чаще. Но я отвлекся. Речь не о моих похождениях во Вселенной, а о Климе и Селене…

Летом хорошо путешествовать: птицы поют, солнышко светит, трава под ногами стелется, зверушки всякие бегают, потомству корм ищут, птицы щебечут, порхают с ветки на ветку. Ночью желтая, как сыр, луна сияет над головой. Если и дует ветер, то теплый, не выхолаживает тело, да и ветров таких, как в тундре, тут не знают. Хорошо идти, радостно.

Селена не знала устали, лошадь покорно трусила за ней, тащила поклажу. Остановки делали короткие, только чтобы перекусить и дальше в путь-дорогу, по тропинкам и по трактам, выбирая места, где людей поменьше, а свежего, незапыленного воздуха побольше. Так и получалось; что девушка почти все время оставалась в одиночестве. Легко было на душе у Селены, ни забот, ни переживаний, только дорога, лес, свобода. Глухомань вокруг – ни жилья, ни людей, но не совсем: всякое по миру бродит и, что вполне естественно, на одинокого путника, тем более девушку, всегда найдется кто-нибудь жадный до чужого добра и тела.

– Стой! – этого окрика Селена ожидала давно, а пять минут назад убедилась, что он прозвучит обязательно.

– Стою, – усмехнулась она. – Дальше что?

– Дальше сама увидишь, – ответил мужик, такой волосатый, весь заросший, да настолько, что и лица не видно, одни глаза сверкают.

Это чудовище выбралось из кустарника и вразвалочку направилось к ней, помахивая сучковатой дубиной.

– А если я не желаю смотреть? – Селена неторопливо вынула меч из ножен, притороченных к лошадиному боку.

– Вот ты как? – сказал другой мужик, точная копия первого, выбираясь из тех же кустов.

– Она у нас боевая, – пошутил третий хмырь – иначе эта отродье и не назвать, он показался из-за дерева с другой стороны тропинки.

– Жаль такое тело портить, – произнес четвертый, выходя на тропинку, и посоветовал: – Ты, девка, железку-то брось не поможет она тебе, а так жива останешься.

– Если выживешь, – захохотал еще один тип, заходя Селене за спину.

– Может, и выживет, здоровая, – проворчал первый бородач, подбрасывая дубину, словно тросточку.

Еще пять молодцев с тугими луками заступили ей дорогу. Всего Селена насчитала двенадцать мужиков, у троих были мечи и кольчуги, сразу видно – наемники, сбежали от нанимателя, а может, и ограбили его, – такое тоже не редкости. Сила, конечно, немалая, но девушка не сомневалась, что справится. Только убивать ей не хотелось. Она крутанула мечом неуловимыми шажками пробежала по кругу, почти касаясь острием врагов, и замерла.

– Ловка, – одобрительно бросил мужик с дубиной и, крякнув, кинулся на нее.

Селена поймала кончиком длинного, изогнутого меча дубину и выбила ее из крепких рук. Мужик остановился, он уперся грудью в лезвие, больно проколовшее кожу.

– Шли бы вы своей дорогой, – посоветовала Селена и плашмя, наотмашь, ударила хмыря, подкрадывающегося сзади.

– А-а-а-а, – завыл хмырь, упав на колени и зажимая разбитую голову руками.

Меч же опять уперся в грудь мужику – никто даже сообразить ничего не успел.

– Ты прав, Борода, ловка девка, а жаль, могли бы повеселиться, – вздохнул парень с луком.

– А ну Борода, подай назад, – накладывая стрелу, произнес другой лучник.

Борода резво отскочил в сторону. Короткий свист – и Селена поймала стрелу у самого плеча, ее хотели только ранить и она все еще не решалась напасть на грабителей.

– Это что же такое, – возмутился стрелок. – А ну мужики разом.

Селена отбила мечом все пять стрел, пущенных в нее, и тут спину обожгло. Шестой стрелок с пяти метров вогнал в нее стрелу по самое оперение. Между грудей у девушки выскочил окровавленный наконечник. Она упала лицом в землю, только одна мысль промелькнула в ее затухающем сознании: «Не дышать».

Шрамы украшают мужчин, но многие, да почитай все, девушки относятся к своим шрамам крайне отрицательно. Оно и понятно, какой женщине хочется выглядеть изуродованной? Это мужик должен быть чуть красивее обезьяны. Вполне достаточно для того, чтобы он считал себя писаным красавцем, выпячивал грудь и требовал от окружающих любви и уважения. А вот женщины, народ противоположный сильному полу, стараются скрыть дефекты и шрамы, а лучше вообще их не получать. Красота женщины напрямую связана со здоровьем, а раны, тем более смертельные, здоровья не прибавляют.

Стрекотали цикады, лес жил ночной жизнью, шумели листья на ветру, громко заухал филин. Девушка открыла слипшиеся глаза, с трудом проморгалась, чтобы увидеть хоть что-нибудь. Все вокруг окутывала ночная тьма; на небо набежали тяжелые тучи, закрыли луну и звезды; мрак стоял хоть глаз выколи. Она попыталась сесть, но боль в груди сразу дала о себе знать. Пошарила вокруг руками, натыкаясь на ветки: ее просто оттащили в лес и засыпали валежником, даже хоронить не стали, бросили на поживу дикому зверью. Да вот и оно, зверье дикое, кружит невдалеке, а подойти боится, чует, что непростое мясо лежит под ветками и добровольно не дастся, да и непонятно, съедобное ли вообще это мясо, слишком страшный запах от него идет, – не убраться ли подобру-поздорову, поискать жертву посговорчивей в другой части леса. На место убежавшего зверя сразу пришел другой, по ворчливому храпу видно – этого просто запахом не испугаешь, но новый зверь нападать не собирался.

Девушка тщательно выровняла дыхание, чтобы хватало воздуха для возвращающейся жизни и не повредились свежие, только что затянувшиеся раны. Она отдыхала, ждала, когда организм восстановит нормальную работу. Спешить ей было некуда – вся ночь впереди.

Вдалеке завыл одинокий волк. Зверушка, которая ходила вокруг, недовольно заворчала, девушка услышала, как она не спеша потрусила в сторону, подальше от кучи валежника. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая звуками ночи, мирными, убаюкивающими.

Чувство опасности вывело девушку из полудремотного состояния. Вроде ничего не изменилось, но стало тише, ночь словно притаилась, ожидая кровавых событий. Девушка не чувствовала запахов – все перебивал вкус крови, но ее тонкий слух уловил слабый шелест веток и травы, подминаемых мягкими лапами, осторожно ступавшими по земле. Шаг, остановка, слышно, как кто-то принюхивается, недовольно фыркает, опять тихий шажок, и все снова.

Шевелиться больно, девушка попробовала повернуться на бок и тут же отказалась от этого. Оставалось только ждать, и чем дольше тем лучше: силы восстанавливались медленно.

Невидимый в темноте зверь решил иначе. Он осмелел и в три гигантских прыжка подскочил к куче валежника. Может, он был очень голоден, а может, просто любопытство возобладало над природной осторожностью, но зверь лапами и мордой разгреб ветки, сунулся внутрь кучи.

Фосфоресцирующий взгляд двух желтых глаз встретился с холодным, безжалостным взором девушки. Молодой волк, хоть и был уже могучим зверем, но опыта еще не имел, не осознал опасности, которая нависла над его жизнью. Рука девушки как змея-стрела вылетела к волку, схватила за свисающий язык, чуть не вырвав его, и притянула голову к земле.

Волк тихо и жалобно заскулил, заскоблил лапами по земле, но вырваться не пытался, железная хватка девушки определенно лишила бы его языка.

– Что, волчье племя, поживы ищем? – прошептала девушка злобно.

Волк только еще жалобней заскулил.

Девушка почти решилась отпустить язык, освободить волка, но тут, яростно рыча, пришла на помощь волчица. Вдвоем они могли одолеть обессилевшую жертву – это девушка понимала. Она глубоко вздохнула, чуть не порвав едва затянувшиеся легкие, и, собрав в кулак все остатки сил, подтянула онемевшие ноги, чтобы вскочить или пнуть, как сложится, – сдаваться без боя она не собиралась.

В это мгновение у девушки появился неожиданный союзник. К добру или нет пришел к ней помощник – этого девушка не знала. Неожиданно на волчицу напал другой зверь, из-за темноты и веток девушка не видела, кто это, но схватка шла жестокая. Может, это битва двух зверей за добычу? Ей было все равно, она ударила волка в нос, вложила всю ярость и мощь, какая еще оставалась в ней. Волк заскулил громко и жалобно, с силой отчаяния рванул прочь, – девушка не удержала мокрый, скользкий язык и выпустила.