Псалом 103, которым начинается вечерня, «а с нею и все службы дня» [ ], и который посему называется предначинательным (???????????), выражает навеваемое вечером (ст. 19, 20: «солнце позна запад свой, положил еси тму и бысть нощь») с его упокоением от работ и досугом [ ] чувство восхищения славою Божией в природе, творением и промыслом о ней, созерцавшимися {с. 502} целый день [ ]. В псалме, параллельном к пс. 102, который изображает славу Божию не в природе, а в Израиле, и благодатный, а не естественный промысл о нем (почему употребляется за литургией), в пс. 103, по словам св. Симеона Солунского, «благословляется Господь, повествуется о всем Его создании (???????????) и возносится Ему благодарение, так как по окончании дня прилично благодарить за все» [ ]. Из ряда однородных псалмов, изображающих славу Божию в природе (каковы пс. 8 и 18 — слава Божия преимущественно в небесах, пс. 64 «Тебе подобает песнь Боже» — благость Божия, открывающаяся в плодородии земли, пс. 28 «Принесите Господеви сынове Божии» — величие Божие в атмосферных явлениях), настоящий псалом [ ] выбран для вечерни, должно быть, за особую полноту, а также за раздельность в описании дней творения, начало которых, по книге Бытия, совпадает с вечером [ ]. Ввиду такой исключительности, возвышенности содержания и уместности псалма здесь, — вечерня, одна из всех суточных служб, имеет в качестве начального псалма только один этот (даже часы имеют три предначинательных псалма, а утреня — шесть).
      Следуя в изображении славы Божией и порядку дней творения, и сравнительной высоте мировых сфер, псалом постепенно изображает славу Творца на небе, на земле и в водном царстве, а затем славу Его как Промыслителя. Представляя Бога под образом могущественного Царя, псалом одеждой Его называет свет (1-й день творения), палаткой («кожу») — небесный свод, который, несмотря на водяной состав свой, служит неподвижным вышним чертогом Бога; колесницей этого Царя являются облака, а послами и слугами Его — ветер и огонь (2-й день творения). Что касается земли, то удивительно прежде всего ее непоколебимо твердое основание, фундамент, которым служит собственно ничто, — ее собственная тяжесть [ ]; столько же говорит о величии Творца и способ, которым она получила нынешнюю свою поверхность: окутывавшая первоначально и с горами («на горах станут [ ] воды») ее вода (бездна) как бы робко побежала в свои вместилища пред повелительным словом Божиим (в 3-й день творения), и на земле поднялись горы, а между ними проложились долины; введенные в свои естественные границы теперь воды стали вполне служить целям Промысла, они не только «напаяют» животных [ ] на земле (из которых для примера называются дикие ослы, онагры, самые робкие степные звери, и гнездящиеся {с. 503} на прибрежных утесах [ ] птицы, как столь же нуждающиеся в готовом питье), но и способствуют произрастанию на земле пищи для ее обитателей, почему Бог посылает воды (в виде дождя) и на самые высокие горы. Псалмопевец исчисляет главные виды этих созданий Божиих второй половины 3-го дня, останавливаясь на особенно полезных человеку: вине, елее и хлебе — и животным; полезные же последним, в отличие от первых, произращает уже Сам Бог без содействия человека (ихже еси насадил — отсюда их нередкая грандиозность — как кедры) в Своей заботе о всех созданиях Своих, для каждого из которых Он приготовил на окончательно устроенной теперь (в 3-й день) земле свое сообразное его инстинктам жилище: птицам деревья, иным из них, как например цапле (греч. «еродию», по евр. — аист, журавль и т. п.), и особенно высокие («предводительствует ими» — выше всех гнезд) деревья [ ], диким сернам («еленям») горы, робким зайцам — утесы. Это удобное жилище для Своих созданий — землю — Бог и осветил соответствующим образом (4-й день творения), причем из светил ранее называется луна, как регулирующая более длинные и священные промежутки времени; ночь назначена преимущественно для деятельности диких зверей, а день для человека. Обозревши землю во всей полноте созданий Божиих («исполню земля твари Твоея»), достаточно свидетельствующих о величии Творца («яко — о как! — возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси»), псалмопевец спускается ниже, в море, и там находит едва не большую еще полноту жизни, прямо бесчисленную в его пресмыкающихся (5-й день творения), более грандиозную («змий сей», евр. левиафан, морские чудовища), которая однако поборается силою Божией («егоже создал еси ругатися ему») даже в руках человека, смело плавающего по водам с такими обитателями. Теперь псалмопевец останавливается вообще на живых обитателях земли (6-й день), которые существуют только благодаря тому, что Бог питает их (Промысл); вся сущность их заключается в оживляющем их духе, а дух этот всецело в руках Божиих: Он отнимает его при смерти существа и возвращает при рождении, благодаря чему, благодаря этой жизни в смерти и после смерти, и обновляется всегда лице земли (ближайшим образом, должно быть, имеется в виду осень и весна). Псалмопевец хотел бы, чтобы слава Творца сохранялась во век; Бог, действительно, как художник, радуется на свое произведение (ср. в Бытии Божественное одобрение каждого дня творения); но по временам земля вызывает на себя и гневный взор Божий, колеблющий ее и зажигающий (землетрясение и вулканы); этот гнев не омрачал бы нашей радости и песни Господу, если бы исчезли с земли грешники, горячим пожеланием чего с повторением первых слов псалма заключается псалом.
      {с. 504}

      За такое содержание псалом заслуживает того исключительно торжественного пения, подобное которому Типикон назначает еще только для немногих псалмов (полиелейных, 136-го, 118-го). Псалом, как выше указано, начинает предстоятель или екклисиарх, который с братиею поет половину 1-го стиха «Благослови душе моя Господа» и припев «Благословен еси Господи». «Таже вторый певец праваго лика: Господи Боже мой, возвеличился еси зело. Благословен еси Господи, легко со гласом соглашающим и прочим братиям с ними», т. е. при этом и остальная братия слегка подпевает певцу (в греч. последнего замечания нет). Таким образом, к псалму указан здесь припев «Благословен еси Господи», взятый из пс. 118, 12 и который, предполагается, должен быть присоединяем к каждому стиху. Но кроме этого припева Типикон предполагает к настоящему псалму и другие припевы, по крайней мере еще один, как показывает дальнейшее замечание Типикона о чтении священником светильничных молитв, что это чтение должно начинаться «егда начнут пети: Вся премудростию сотворил еси и Слава Ти Господи, сотворившему вся». Первый из этих двух стихов составляет середину 24 стиха псалма, а второго выражения нет в псалме; следовательно, это припев; при этом Типикон не указывает, с какого стиха псалма этот припев сменяет предыдущий, если не считать таким указанием последнее замечание, т. е. если этот припев не предполагается с 24 ст. псалма. Если обратимся к традиции, сохранившейся в практике пения и в нотных книгах, то найдем здесь и еще один припев к псалму: «Дивна дела Твоя Господи», который приурочивается к ст. 6 псалма: «На горах станут воды» (привходит в пение псалма с этого стиха). Та же традиция говорит о пении не всего псалма, а только некоторых стихов его. О пении всего псалма не сказано прямо и в Типиконе, но оно, по-видимому, предполагается как вышеприведенным замечанием: «егда же начнут пети», так и тем, что чтение 7 светильничных молитв, требующее немало времени, полагается начинать с известного момента в пении псалма, до какового момента иерею указывается только стоять на своем месте.
      103-й псалом для начала вечерни не указывается еще в известном описании синайской вечерни, даваемом аввами Иоанном и Софронием (должно быть, VI в.) у Никона Черногорца: здесь вечерня (воскресная) начинается с Блажен муж [ ]. Но по синайскому Орологию VIII–IX в. и св. Феодору Студиту († 826 г.) вечерня начинается со 103 пс. [ ] И ряд дальнейших памятников IX–X в.: ??????????, приписываемый св. Феодору Студиту [ ]; ?????????? св. Афанасия [ ], уже согласно указывают в начале вечерни этот пса{с. 505}лом. — Что касается способа пения его, то в «Каноне антифонов (припевов) для псалмов Великой церкви Божией», надписанном именем Константинопольского патр. Анфима (VI в.), для этого псалма указан припев: «Ущедри (???????????) мя Господи» [ ]. Торжественное пение псалма в начале вечерни на бдении ввели, конечно, только Иерусалимские уставы, древнейшие списки которых из известных ныне, как грузинский Шиомгвимский и греч. Севаст. XIII в., греч. Синод. XIV в., говорят о пении псалма на 8 гл. [ ], но древнейшие славянские (XIV в.) молчат о гласе [ ]. Те и другие не указывают и припевов к псалму. Их не указывают и рукописи Типик. XVI в. [ ] Но все древнейшие уставы единогласно требуют повышения голоса, и вообще более торжественного пения, с середины 28 ст. псалма:
 
«Отверзшу Тебе руку» (описание 6-го дня творения и Промысла): «когда же дойдем (????????) (слав. XIV в.: «по речении стиха от канонарха си есть») до стиха: «Отверзшу (??????????) Тебе руку», творит екклисиарх игумену поклон (?????????) и поднимает голос на этом стихе выше (???????? ??? ?????? ??????????) (+ Шиомгв. и Синод.:) игумен, если же его нет, екклисиарх» [ ].
 
      К этому слав. XIV в. прибавляют:
 
«по скончании же псалма совокупльшеся оба лика поют стих: Яко возвеличишася дела Твоя, Слава — тойжде глас (то же), и ныне — також. И отступят на своя места, лик же первый поет: алеа алеа (аллилуиа) слава Тебе Боже» [ ].
 
      Припевы к псалму впервые указываются в древних Часословах. Так, в Часослове Краковского издания 1491 г. они вставлены в тексте киноварью (заменяем ее курсивом) после следующих стихов псалма:
 
«Благослови душе моя Господа. Припель: Благословен еси Господи…И слуги Своя огнь палящь (ст. 4). Дивна дела Твоя Господи…От среды камения дадят глас (ст. 12). Слава Ти Господи сотворившему вся…Отверзшу Тебе руку, всяческая исполнятся благости (ст. 28). Слава Ти Господи анене наана неа нене наййинане [ ] сотворившему вся…И беззаконицы якоже не быти им. Благослови душе моя Господа» [ ] (ст. 35, последний).
 
      Те же припевы и на тех же местах {с. 506} псалма указывает и нынешний старообрядческий устав, но он указывает для пения не весь псалом, а избранные стихи его [ ].

      Пение предначинательного псалма, несмотря на всю торжественность, не сопровождается никакими обрядами. Каждение, как мы видели, должно оканчиваться до него. Напротив, с начала пения его священник как бы оставляет на время совершение службы: он вместе с параекклисиархом, участвовавшим в каждении, выйдя из алтаря, творят пред св. дверьми — предполагается — закрыв предварительно их, — три поклона (????????); затем, обратившись назад, творят поклон предстоятелю и на оба лика по одному, и уходят на свои места (????????) [ ]. Когда же начнут петь «Вся премудростию сотворил еси» и «Слава Ти Господи сотворившему вся», т. е. 24 ст. псалма (всех 35 ст.) с его припевом, священник опять подходит к св. дверям и здесь в епитрахили с открытою головою (???????) читает (?????) светильничные молитвы, которые заключают моление о всем потребном для вечера и этим отвечают хвале предначинательного псалма за истекший день. Читаются эти молитвы пред св. дверьми, так как еще не совершен вход в алтарь. Посему, по сравнению с этими молитвами, высшую степень занимает молитва входа и еще высшую — молитва главопреклонения, читаемая пред св. трапезою.
      Древние уставы имеют здесь незначительные разности с нынешним. Древнейшие греческие и Шиомгвимский говорят об одном поклоне священника св. вратам и по одному хорам (3 поклона вместо нынешних 6), {с. 507} древнейший славянский уже 3 поклона св. вратам (5 поклонов); те и другой не говорят о поклоне предстоятелю; списки XVI в. и старообр. — как ныне. Значительнее разница, что греческие и Шиомгвимский чтение светильничных молитв назначают с «Отверзшу Тебе руку», т. е. позже, чем нынешний, на 4 стиха псалма, со ст. 28; но древнейший славянский (XIV в.) и «Чин» патр. Филофея — уже как ныне. Изменение вызвано, может быть, укорочением напевов. Списки XVI в. и старообрядческий вместо нынешнего «в епитрахили» (не имеющегося во всех древних): «и восприем патрахиль и прекрестив его рукою крестообразно и целовав воскладает на ся» [ ]. Предполагается практика, соблюдающаяся и ныне на Востоке и в Греции, что священник одевает епитрахиль каждый раз только на время молитв и свящ. действий, все же остальное время службы стоит без нее в ряду других братий; ввиду этого епитрахиль вешается на лицевой стороне иконостаса у св. дверей [ ].

      Читаемые священником при пении предначинательного псалма молитвы называются «светильничными», ????? ??? ????????, т. е. молитвами вечерни (вечерня называлась ?? ????????, «светильничное», уже и в IV в.), так как это почти все молитвы священника на вечерне, и в древности они распределялись по разным моментам этой службы. Их положено священное число7, что отвечает и 7 дням творения и промышления, воспеваемым при чтении их; на утрене, соответственно большей длине и важности этой службы, аналогичных молитв положено тоже священное число, но 12. По содержаниюни каждая отдельно из светильничных молитв, ни, тем более, весь ряд их не представляют чего-либо систематического. Тем не менее каждая следующая молитва, направляя внимание на новую сторону в существе Божием, пополняет чем-нибудь прошения предшествующих. 1-я, взывая к милости и долготерпению Божиим, этим основным свойствам Его, как вступительная, просит прежде всего услышать наше моление, наставить нас вообще на путь Божий и сообщить радостное чувство страха Божия; молитва имеет заключительное славословие, тождественное с возгласом великой ектении. 2-я и 3-я молитвы — покаянного характера, причем одна кроме того просит о духовном просвещении и безгрешном остатке дня, а другая — об исполнении всех прошений наших, полных надежды на Бога, о даровании нам не только страха пред Богом (1-я мол.), но и любви к Нему; заключаются молитвы возгласами 2-й и 3-й ектений (малых) вечерни. 4-я молитва — радостного характера — воспоминая о славословиях ангельских Богу, просит слить с {с. 508} ними и наше хваление теперь и в вечности; она в качестве заключительного славословия имеет возглас опять великой ектении [ ]. 5-я молитва, обращая внимание на Промышление Божие, не колеблемое грехами нашими, просит о сохранении от них в остаток дня и во всю жизнь; имеет славословие, почти тождественное с возгласом ектении пред каноном на утрене и с литургийным возгласом пред приобщением. 6-я молитва, обращая внимание не только на Промысл Божий (ср. 5 мол.), свидетельствующий о величии, неисповедимости и благости Божией, но и на обещанное нам Царство [ ], опять (ср. 2 и 5 мол.) просит о безгрешном остатке дня. Исключительна по своему содержанию и величине среди других светильничных молитв 7-я. Направляя взор наш к величию, бессмертию и светоносности Божией и обозревая содержание не только вечерни (заимствуются выражения из пс. 103 и 140), но и повечерия (есть выражение из пс. 90 и последней молитвы повечерия), она содержит одно лишь прошение о безгрешном и счастливом вечере, ночи и утре (уже).
      Светильничные молитвы, читаемые ныне на предначинательном псалме, древнее употребления за вечерней этого псалма, и потому первоначально они приурочивались не к этому псалму, а к так называемым антифонам вечерни, т. е. к псалмам, певшимся по стихам с особыми припевами, похожими на припевы к нынешним литургийным антифонам: «Спаси ны Сыне Божий молитвами Богородицы» и т. п. В некоторых древних Евхологиях (ок. XIII в.) вечерние молитвы надписываются «молитва антифона 1-го», «молитва антифона 2-го» [ ]. Такие надписания встречаются даже в списках XVI в. [ ] Впрочем, в самых древних, известных ныне, Евхологиях VIII–X в. вечерние молитвы просто нумеруются [ ], что, может быть, указывает на то, что уже тогда они взяты с прежних мест и приурочены к одному моменту вечерни [ ]. Простейшую и, должно быть, древнейшую практику для этих молитв представляет, по-видимому, из известных ныне памятников, несмотря на сравнительно позднюю эпоху рукописи (XVI в.), грузинский Евхологий Тифлисского церковного музея, указывающий в отделе под заглавием: {с. 509} «Молитвы воскресные антифонов и вечерни, когда священник облачается и бывает бдение», следующий порядок вечерних молитв, значительно отличный от нашего. Давая подробный чин вечерни, этот Евхологий не упоминает о предначинательном псалме, а начинает с поименования трех первых из нынешних молитв, называя их молитвами 1, 2 и 3 антифона и назначая после каждой из них малую ектению с возгласом, служащим окончанием молитвы; затем на разных местах вечерни он указывает еще 5 молитв, и между ними нынешнюю 7-ю на Сподоби Господи [ ]. Грузинская рукопись Имп. Публ. библ. № 208 XVI в., дающая чин вечерни с небольшими отличиями от нашего, хотя вечерня имеет здесь 103 псалом, указывает те же три молитвы (первые три нынешних) не на псалме, а на трех антифонах вечерней кафизмы, и кроме них на разных местах вечерни те же еще 5 молитв, и между ними нынешнюю 7-ю на Сподоби Господи [ ]. Близка к этой практика, даваемая Служебником в рукописи Софийской библ. СПб. Акад. № 518, где вечерних молитв указано три нынешних в начале и нынешняя 7-я на Ныне отпущаеши [ ]. Итак, 3 первые светильничные молитвы издревле занимали в чине вечерни нынешнее свое положение здесь, а именно, читались в самом начале вечерни (на начальных 3 антифонах ее, пока не было здесь 103 псалма, а потом на этом псалме). Такое положение эти молитвы непоколебимо занимают во всех сохранившихся памятниках, тогда как все остальные молитвы размещаются в разных памятниках в самом разнообразном порядке, не все и не всеми памятниками указываются [ ]. Эти три молитвы, следовательно, — древнейшее ядро светильничных молитв. Очень скоро это священное число их стало увеличиваться большей частью привлечением в группу их молитв из других частей вечерни. Служебник XIII же века СПб. Соф. библиотеки № 524 уже имеет в начале вечерни 4 молитвы (4-я — нынешняя 6-я) [ ]. Но, конечно, однообразия в этом отношении в ту эпоху не могло быть: колебание в числе молитв происходит до XVII в. Тем не менее характерно, что в XIV в. наиболее общепринятым числом молитв, в России по крайней мере, было 6: митр. Киприан (1390–1405 г.) на вопрос игумена Афанасия о количестве вечерних и утренних молитв отвечает: «на вечерни убо молитвы шесть, а седмая выходная, а осмаа по исполнении вечернея и по возглашении» [ ]. Отсюда уже один шаг и до нынешней практики с ее 7 молитвами в одной группе и двумя молитвами на других местах вечерни. Подобная практика с небольшими отличиями не только в распорядке молитв, но иногда и в составе их, представлена рядом памятников XV–XVI веков, хотя число вечерних молитв в этих памятниках еще очень разнообразно и {с. 510} доходит до 9, 10 и II [ ], но включая сюда и молитвы на других местах вечерни: на входе, на сугубой ектении, главопреклонную; в группе же молитв для предначинательного псалма большинство из этих памятников указывают то 8, то 7 [ ]. Имеющие 8 прибавляют к нынешним молитву, начинающуюся словами: «Благословен еси Господи Боже Вседержителю, сведый ум человечь» и имеющуюся во многих древних греческих Евхологиях, начиная с Евхологиев VIII в. [ ], причем эта молитва занимает большей частью 4 или 5 место и нарушает согласие в счете дальнейших молитв с нынешними. В количестве 8 и с указанною избыточествующею молитвою имеет светильничные молитвы и ряд первых печатных изданий Служебника, начиная с Московского издания 1602 г. и Стрятинского 1604 г. и кончая Московским 1652 г. Но в Служебнике Киевского издания 1629 г. митр. Петра Могилы о молитве «Благословен еси Боже Вседержителю, сведый ум человечь» (5-й) сделано замечание: «сия молитва в греческом несть, от негоже сей звод исправися, ты же чти, аще хощеши». Впервые эта молитва опущена, и светильничные молитвы окончательно приняли нынешний свой состав в количестве 7, в Московском Служебнике 1655 г. Но в южнорусских изданиях до конца XVIII в. удерживалась указанная молитва с вышеприведенным замечанием митр. Петра Могилы (есть в Черниговском изд. 1797 г.) [ ].

Ектения

Великая ектения. Характер и содержание ее

История великой ектении. Ектения в 1 Клим.

Первоисточник великой ектении

Ектения на абиссинской литургии