При последователе Витте Коковцове был создан твердый золотой запас, установлена значительная денежная наличность, которую можно было бы использовать в случае непредвиденных обстоятельств (неурожая, войны). Эта наличность оказалась кстати в начале войны с Японией в 1904 г. Золотой запас накануне войны достигал 604 млн. руб. не считая золота, различным образом за границу помещенного (ЦГАНХ СССР, ф. 2324, оп. 1, ед. хр. 833, л. 1,2).

Движение золотого запаса выражается в следующих цифрах (в млн. рублей):

1914 г. 1915 г. 1916 г. 1917 г. 8 октября 1917 г.

Золото внутри страны, 1604, 1560, 1614, 1476, 1101,1

Суммы золота за границей, 140, 170, 646, 2141, 2503,1

Всего: 1744, 1633, 2260, 3617, 3604,2

См. ЦГАНХ СССР, ф. 2324. оп. 1, ед. хр. 769, л. 9.

За исходную точку отсчета взят 1913 г. как последний стабильный в финансовом отношении довоенный год.

1914 г. явился рубежом, с которого начались существенные изменения в составе и количестве российского золотого запаса.

За время войны царское правительство передало Англии 650 млн. руб. под обеспечение своих займов для оплаты военных заказов, сделанных в Англии и США. Кроме того, Временное правительство отправило в Стокгольм 5 млн. руб. (ЦГАНХ СССР, ф. 2324, оп. 1, ед. хр. 12, л. 29).

Под давлением обстоятельств военного времени имперское правительство России эвакуировало примерно половину золотого запаса в Саратов и Самару. Другая половина хранилась, в более или менее равных долях, в Петрограде и Москве.

Стремясь лучше укрыть золотые запасы, правительство начало концентрировать их в Казани, подальше от линии фронта. Выбор места хранения золота не случаен — Казанский банк располагал обширными кладовыми. К тому же город занимал удобное географическое положение, имел железнодорожное сообщение с центром страны.

В начале 1915 г. в Казань было эвакуировано золото из Петрограда — российская и иностранная монета Монетного двора, золото в слитках частных аффинеров и частных банков.

Начиная с 1915 г. все отделения Банка Сибири и ближайшие к Казанскому отделению прислали сюда всю свою наличность и высылали таковую ежемесячно по мере накопления (ЦГАНХ СССР, ф. 2324, оп. 1, ед. хр. 758, л. 52 об.).

С наступлением немцев в глубь России в начале 1918 г. Совнарком РСФСР решил сосредоточить весь золотой запас России в Казани. Сюда началась эвакуация золотых запасов из Москвы, Самары, Тамбова, Козельска и других городов России. Из Петрограда стали поступать ценности Монетного двора, Главной палаты мер и весов, Горного института.

Сосредоточение в Казани золотого запаса России, румынского золотого фонда, хранившегося во время войны в Москве, запасов серебра и других ценностей продолжалось до того времени, пока не стало очевидным, что в Казани небезопасно.

Контрреволюционный заговор изменил обстановку в этом районе. Совнаркомом рассматривался вопрос относительно нового места хранения золотого запаса. Срочно была сформирована группа, ответственная за осуществление эвакуации золотого запаса из Казани, под руководством К.П. Андрушкевича. В эту особую экспедицию входили: С.И. Добринский, Богданович, Н.В. Наконечный, Леонов, симбирский комиссар финансов С.М. Измайлов (ЦГАНХ СССР, ф. 2324, оп. 1, ед. хр. 865, л. 382 об.).

Экспедиция прибыла в Казань 28 июля 1918 г. и приступила к подготовке эвакуации. Решено было погрузить золотой запас на пароходы и баржи и отправить вверх по Волге до Нижнего Новгорода и дальше по Оке. Но в разгар работ, 5 августа, когда началась эвакуация золота, в районе пристани был высажен белогвардейский десант, а в городе вспыхнул контрреволюционный мятеж.

Тогда была предпринята попытка вывезти золото по железной дороге, но не оказалось ни одного паровоза. Андрушкевичу К.П. Измайлову С.М. и казанскому министру финансов Бочкову А.И. в сопровождении дружинников удалось вывезти в Москву на четырех автомобилях 100 ящиков с золотом.

Весь оставшийся в Казани золотой запас попал в руки контрреволюционеров и в конце августа 1918 г. был перевезен в Самару.

Нарицательная стоимость вывезенного из Казани в Самару золотого запаса, по сведениям Самарского правительства КомУча, составляла 657 млн. руб.

В сентябре 1918 г. по распоряжению Самарского правительства золото было эвакуировано в Уфу.

На совещании в Уфе было избрано так называемое Всероссийское Временное правительство в виде пятичленной Директории, которой подчинялось Самарское правительство.

Опасаясь, что при дальнейшей эвакуации на восток золотой запас может попасть в руки образовавшегося Омского правительства в Сибири, Уфимская Директория обратилась к членам верховного политического органа чехословацкой армии — Отделу Чехословацкого национального совета с просьбой дать охрану для конвоирования золотого запаса в Челябинск.

К эшелонам с золотым запасом были приставлены чехословацкие караулы. Право распоряжаться золотом формально перешло от Самарского правительства к Директории.

В Челябинске золото было перегружено из вагонов в подвалы элеватора.

Уфимская Директория избрала своей резиденцией Омск и в качестве исполнительного органа приняла в свой состав Омское министерство, в котором министром финансов был Михайлов И.

Позднее по распоряжению Михайлова золото было перевезено из Челябинска в Омск, в Госбанк.

В ноябре 1918 г. в результате переворота в Омске при поддержке Антанты, на всей территории Сибири была установлена диктатура Колчака. В знак благодарности Колчак признал все долги царского и Временного правительств, составлявших 16 млн. руб. золотом. Весь золотой запас перешел к колчаковскому правительству. Омским министерством финансов было официально опубликовано:

"Всего из Казани вывезено запасов золота:

а) в русской монете на 523 458 484 руб. 42 коп.

б) в иностранной монете на 38 065 322 руб. 57 коп.

в) в слитках на 90 012 027 руб. 65 коп.

Всего: 651 535 834 руб. 64 коп.".

Здесь впервые обнаружилась разница в номинальной стоимости золотого запаса, определенной в Казани в 657 млн. руб.

С мая 1919 г. началась продажа и вывоз золота за границу в качестве гарантий союзникам за покупаемое Колчаком оружие и снаряжение.

Из Омска во Владивосток для продажи и депонирования в виде гарантий было отправлено 217 038 кг золота на сумму 279 508 835 руб. из которых по назначению прибыло только 184 238 кг на сумму 237 251 815 руб. (ЦГАНХ СССР, ф. 7733, оп. 37, ед. хр. 1958. л. 6).

32 800 кг золота на сумму 42 251 020 руб. были захвачены атаманом Семеновым. Часть золота была истрачена на покупку оружия, а с остальными 33 млн. руб. золотом он бежал за границу, но воспользоваться этим золотом ему не удалось. Он вынужден был отдать золото на хранение японцам, которые впоследствии его не вернули (Гос. архив Иркутской обл. ф. 260, ед. хр. 225, л. 8).

Из 184 238 кг золота, прибывшего во Владивосток, 32 800 кг были помещены в Госбанк, а остаток в размере 151 438 кг был использован для кредитных операций (ЦГАНХ СССР, ф. 7733, оп. 73, ед. хр. 1958, л. 6; ф. 2324, оп. 1, ед. хр. 760, л. 17 об; ЦГАОР СССР, ф. 3985, оп. 1, ед. хр. 105, л. 4).

В продажу было пущено 53 005 кг золота на сумму 68 261 497 руб.:

1) в мае 1919 г. во Францию через Китайский Промышленный банк — 126 пудов на сумму 2 661 185 руб.;

2) в мае 1919 г. в Англию через Гонконг-Шанхайский банк — 516 пудов на сумму 10 898 182 руб.;

3) в июне 1919 г. в Англию и Францию через Гонконг-Шанхайский банк и Китайский Промышленный банк — 698 пудов на сумму 14 753 114 руб.

4) в июле 1919 г. в Японию через «Йокогама спеши банк» — 140 пудов;

5) в августе 1919 г. в Японию через «Йокогама спеши банк» — 502 пуда.

Пункты 4, 5 — всего 642 пуда на сумму 13 559 381 руб.;

6) в сентябре 1919 г. в Японию через «Йокогама спеши банк» — 500 пудов на сумму 10 550 524 руб.;

7) в августе 1919 г. во Францию через Китайский Промышленный банк — 750 пудов на сумму 15 839 381 руб.

Всего: 3232 пуда на сумму 68 261 497 руб.

В качестве гарантии депонировано 98 433 кг золота на сумму 126 765 304 руб.:

1) в Японию в обеспечение займа на Монетном дворе в Осаке кредита в размере 30 млн. иен — 1500 пудов на сумму 31 680 765 руб.

2) для операций с Англо-Американским синдикатом в Гонконг-Шанхайском банке — 3937,5 пуда на сумму 90 860 437 руб.;

3) для приобретения винтовок в Америке через Русско-Азиатский банк — 150 пудов на сумму 4 224 102 руб.;

4) для приобретения пулеметов Кольта — 50 пудов.

Всего: 5637,5 пуда на сумму 126 765 304 руб.

(ЦГАНХ СССР, ф.7733, оп. 37, ед. хр. 1958, л. 5; ЦГАНХ СССР, ф. 2324, оп. 1, ед. хр. 760, л. 54 об, л. 55.)

Накануне своего падения Омским правительством были взяты следующие займы:

1. 50 млн. иен у «Йокогама спеши банк» и у «Чосен банк». В Осаке на депозит этих банков было отправлено золота на 30 535 434 иен русской золотой монетой. В счет этого займа было получено валюты на 29 500 000 иен.

2. 7 500 000 ф. ст. у Англо-Американского синдиката «Кидер Пободи» в Нью-Йорке, «Бр<атья> Бэрринг» в Лондоне. В Гонконге в Гонконг-Шанхайском банке было депонировано золота в разной иностранной монете и в слитках на сумму 8 621 171 ф. ст. т.е. по паритету 9,4575 на сумму свыше 81 500 000 золотых руб.

(Из материалов по контрпретензиям СССР к странам Антанты и Франции. ЦГАНХ СССР, ф. 7733, оп. 37, ед. хр. 1958. л. 5.)

Часть этого займа была использована, а часть зачислена на личные счета представителей Сибирского правительства за границей:

1. В Токио у К.К. Миллера:

— 6 940 000 иен;

— 170 000 американских долларов;

— 424 000 франков;

— 450 000 мексиканских долларов.

2. В Лондоне у К.Е. Замены — 517 000 ф. ст.

3. В Лондоне у профессора Бернацкого — 607 000 ф. ст.

4. В Нью-Йорке у С.А. Угета — 27 227 ам. долл.

5. В Париже у Рафаловича — 21 439 000 драхм.

6. В Париже у «Унион» — 256 000 фр.

7. В Шанхае у б<ывшего> консула Гроссе — 40 000 ф. ст.

8. Кроме того, во Владивостокской кредитной канцелярии числилось за банками:

— «Бр<атья> Бэрринг» — 2 000 000 ф. ст.;

— «Ландманс Банк» — 9 000 000 датских крон;

— «Русско-Азиатский» — 113 000 иен, 8000 ам. долл. 4000 ф. ст.;

— «Индо-Китайский» — 15 680 000 фр.

Общая сумма всех остатков достигала почти 100 млн. золотых руб.

К моменту падения Омского правительства в его распоряжении оставалось:

— у генерала Юденича свыше 8 053 000 франков;

— у военного агента в Японии генерала Подтягина свыше 6 275 000 иен.

(Из материалов по контрпретензиям СССР к странам Антанты и Франции. ЦГАНХ СССР, ф. 7733, оп. 37, ед. хр. 1958, л. 4.)

Дальневосточным правительством в 1920 г. была сделана безуспешная попытка получить эти суммы через посредство японского правительства.

Безуспешной была попытка получить через «Чосен банк» и «Йокогама спеши банк» суммы от реализации золота, депонированного в Японии Омским правительством в обеспечение своего займа (ЦГАНХ СССР, ф. 7733, оп. 37, ед. хр. 1958, л. 4).

Омск оказался недостаточно надежным местом хранения золотого запаса, который значительно сократился из-за крупных переводов за границу правительством Колчака.

В конце октября 1919 г. работники, сопровождавшие золото, — Казановский Н.С. Кулябко Н.П. Племянников А.М. Арбатский А.Д. провели неофициальную ревизию золота и подвели баланс. Было установлено, что Колчаком и его людьми истрачено более 11 500 пудов золота. Но собрать всю необходимую документацию о выемках золота не удалось, поэтому цифра безусловно занижена.

Собранные Казановским, Кулябко и Арбатским документы по расходу Колчаком золотого запаса отразили следующее положение вещей:

К 31 октября 1919 г. золотой запас был погружен в вагоны и подготовлен к вывозу на восток. При этом исчез один мешок с 60 тыс. золотых руб.

12 ноября 1919 г. «золотой эшелон» двинулся на восток. Колчаковское правительство стремилось доставить это золото во Владивосток и передать его на хранение правительству США.

1 января 1920 г. состоялось совещание союзных представителей в Иркутске — англичан, французов, американцев, японцев, чехословаков, которое пришло к следующему заключению:

«Золотой запас Российского правительства оказывается в опасности и может попасть в руки лиц, не имеющих прав распоряжаться от имени русского народа, а потому долгом союзников является совместно с Российским правительством принять меры к обеспечению охраны этого золотого запаса. Для неприкосновенности золота и хранения его, пока союзные правительства в согласии с представителями Российского правительства не решат об окончательном его назначении, совещание решило перевезти золото под охраной союзных сил во Владивосток».

(ЦГАОР СССР, ф. 5856, оп. 1, ед. хр. 394-6, л. 6.)

4 января 1920 г. Иркутск был занят большевиками. Колчак перешел под охрану чехословацких войск и подписал отречение от поста Верховного правителя в пользу Деникина

5 января 1920 г. началась передача золотого эшелона под охрану чехословацких войск. Но попытка чехов полностью взять на себя «охрану» золотого эшелона успеха не имела, т.к. русские солдаты отказались оставить свои посты. Решение солдат поддержали Казановский, Кулябко и другие банковские сотрудники, бывшие в эшелоне. Золотой эшелон под смешанной охраной медленно продолжал путь на восток. На станции Тыреть была обнаружена пропажа 13 ящиков с золотом. Судьба этого золота неизвестна Версию о «чешском следе» этих 13 ящиков с золотом на 750 тыс. зол. руб. см.: Сироткин В.Г. Вернется ли на родину российское золото? // Знамя. — 1992. — № 8. — С. 198-203.

В конце января 1920 г. золотой запас был отбит у колчаковцев партизанами и рабочими. Хотя фактически золотой запас находился в ведении Иркутского ревкома, его охрана была смешанной и состояла из представителей иностранных держав, аккредитованных при правительстве Колчака, отряда белочехов и югославов, а также бойцов красных партизанских отрядов Сибири. Эта охрана выполняла свои задачи вплоть до 4 марта, когда из Иркутска на восток ушла последняя чехословацкая часть.

Сибирский ревком информировал о захваченном у колчаковцев золоте:

«17 февраля 1920 года… Для Вашего сведения сообщаем <о> находящихся в нашем распоряжении ценностях, захваченных от павшей власти. На вокзале в Иркутске находится в вагонах под смешанной охраной нашей и чехов запас золота по оценке 5 руб. 50 коп. золотник в слитках — на 13 005 359 руб. 45 коп. в монете — на 396 062 руб. 78 коп.; всего на 409 068 103 руб. 23 коп.».

(ЦГАНХ СССР, ф. 7733, оп. 1, ед. хр. 1346, л. 17.)

18 марта 1920 г. была произведена приемка поезда с золотым запасом. В 13 вагонах «золотого» поезда оказалось 6815 ящиков, из них: в 197 ящиках — золотые слитки, в 6354 ящиках — полноценная российская золотая монета, в 262 ящиках — дефектная золотая монета и в 2 ящиках золотые слитки из Пермского Нарбанка. Общая стоимость золотого запаса РСФСР составила 409 625 870 руб. 23 коп. по номинальной оценке (ЦГАНХ СССР, ф. 7733, оп. 1, ед. хр. 1356, л. 56 об.).

Золотой запас, оставшийся в европейской части РСФСР после вывоза казанского золота в Омск, составлял 450 млн. руб. (1101,1 — 651 = 450 млн. руб.) и был сосредоточен в Москве. Часть его в 1918 г. была передана Германии во исполнение статей 2 и 3 финансовой конвенции (от 27 августа 1918 г. в Берлине. — Прим. публик.), присоединенной к Брест-Литовскому мирному договору. Всего до 11 ноября 1918 г. когда Германия, подписав перемирие с союзниками, отказалась от всех выгод, связанных с Брест-Литовским договором, было передано Германии 93 526 849 кг золота на сумму 12 799 240 руб. 63 коп. по оценке 5 руб. 50 коп. за золотник (ЦГАНХ СССР, ф. 2324, оп. 1, ед. хр. 760, л. 21.).

Во исполнение статьи 259 Версальского договора Германия обязалась передать союзникам все наличные деньги и ценности, которые она получила в виде платежей по Брест-Литовскому договору. Союзные державы сохранили за Россией право получить от Германии всякие восстановления и возмещения, которые соответствуют началам Версальского договора.

В силу этого Брест-Литовское золото, разделенное на две почти равные доли между Францией и Англией (доля Франции — 46 791 165 г; доля Англии — 46 735 801 г), было помещено на хранение во Французский банк. Золото это является собственностью СССР как преемника Российской империи. Оно рассматривается начиная с Генуэзской конференции как один из главнейших и наиболее бесспорных золотых активов, подлежащих возвращению СССР.

В качестве такого актива брест-литовское золото было выдвинуто на Лондонской конференции в 1924 г. и на Парижских переговорах 1926 года.

Примечание: 1 золотник = 4,266 г стоимость 1 золотника золота составляла 5 руб. 50 коп. стоимость 1 г золота составляла 23 руб. 46 коп.

17 января 1995 г.

В силу разных причин царское правительство было вынуждено в 1843 году послать в Палестину своих представителей, которые в 1847 г. организовали там Русскую Духовную Миссию.

В 1853 г. наряду с Миссией был учрежден Палестинский комитет. С этого времени Палестинский комитет приступил в разных местах Палестины, Сирии и Ливана к приобретению в свою собственность земельных участков и возведению на них разных зданий и подворий для русских паломников. В 1864 г. Палестинский комитет был упразднен и вместо него была образована Палестинская комиссия, реорганизованная в 1882 г. в Императорское Палестинское Православное Общество (фактически Палестинская комиссия существовала до 1889 г.).

С 1889 г. по возбужденному Палестинским Обществом ходатайству оно стало получать ежегодно субсидию из Государственного Казначейства в сумме 30 000 руб.

Поскольку основная деятельность Палестинского Православного Общества и его предшественников начиная с 1853 г. заключалась в приобретении земельных участков в разных «святых местах», а также в постройке зданий, подворий, храмов и т.д. то уже в 1914 г. Палестинское Общество имело в своем распоряжении на правах собственности большое количество зданий и земельных участков с общей площадью более полумиллиона кв. саженей, из которых значительное количество земельных участков было принесено в дар Палестинскому Обществу со стороны местных граждан, а в свою очередь Палестинское Общество ряд земельных участков принесло в дар Русскому государству, юридическим и фактическим представителем которого выступал консул в Иерусалиме.

Следует иметь в виду, что правовое положение нашей собственности в Палестине характеризовалось наличием одного ограничения (вакуфа), смысл которого заключался в следующем:

Турецкое мусульманское законодательство до 1-й империалистической войны не признавало юридических лиц; оно считалось только с правами отдельных физических лиц, а не с их союзами и обществами. Поэтому в Турции в те времена (в период деятельности Палестинского Общества) все общества, компании, союзы, товарищества, религиозные и проч. учреждения во всех сделках по недвижимым имуществам прибегали к посредничеству своих членов, служащих или посторонних лиц, на имя которых записывались и оформлялись эти покупки. В силу этих обстоятельств значительное количество недвижимого имущества иностранных благотворительных учреждений было записано на имя частных лиц.

В 1913 г. турецкое правительство издало новый временный закон, срок действия которого был ограничен 6 месяцами, по которому было разрешено религиозным и благотворительным учреждениям переписывать на свое имя те имущества, которые были записаны на имя частных, третьих лиц.

Также на имя третьих лиц, в частности на имя вел. кн. Сергея Александровича и других, было записано большое количество участков, и поскольку последний после смерти не оставил никаких завещательных распоряжений относительно записанного на его имя имущества общества, а выданные им доверенности на право распоряжения этими имуществами потеряли силу, и учитывая, что Палестинское Общество не могло быть назначено его правопреемником, т.к. оно не могло приобретать имущество, — трудно сказать, какое из этого имущества в Палестине, Сирии и Ливане было с 1913 г. переоформлено за Палестинским Обществом, Духовной Миссией или Русским государством.

1. Два смежных земельных участка: большой участок «Дохра» размером 6300 кв. м и меньший без названия размером 2700 кв. м на склоне горы Рас-она около деревни Бейт-Джала недалеко от г. Вифлеем. (По сведениям б. секретаря Палестинского Общества Хитрово, размер их 14 640 кв. м.) Один из них был приобретен в 1866 г. и второй в 1872 г. — Антонином Архимандрит Антонин (Капустин) — глава Русской духовной миссии в Иерусалиме в конце XIX в на свое имя за 3 тыс. франков. На участке расположены:

1. Два двухэтажных каменных дома, в которых помещалась женская семинария.

2. Одноэтажный каменный дом для служащих семинарии.

3. Домик-особняк архимандрита Антонина.

4. Одноэтажный дом — амбулатория.

5. Конюшня.

6. Три цистерны для воды, прачечная и фруктовый сад.

Оба участка окружены общей капитальной стеной стоимостью в 10 000 франков. В 1895 г. стоимость построек определялась в 142 800 франков и земельных участков в 12 000 франков. В 1897 г. оба участка переведены на имя Российского правительства, после чего были получены два фирмана турецкого султана, подлинники которых хранятся в Архиве внешней политики. В делах НКИД имеются две незаверенные копии указанных фирманов, два плана участка и несколько планов зданий, расположенных на участке

2. Земельный участок размером около 10 568 кв. м в Галилее около железнодорожной станции Аффула в Ездрелонской долине подарен в 1913 г. Российскому Палестинскому Обществу Михаилом Сурском (бейрутский нотабль).

Купчая крепость на участок была составлена на имя Кезмы, начальника семинарии Палестинского Общества в Назарете. Земля относится к разряду мири. По постановлению Совета Палестинского Общества от 11 декабря 1913 г. было отпущено 8600 франков на постройку вокруг этого участка каменной стены. Чтобы земельный участок не перешел после смерти Кезмы его наследникам, 14 января 1914 г. Кезма дал письменное заявление Палестинскому Обществу о том, что записанный на него участок в Аффуле был куплен на средства Палестинского Общества и фактически принадлежит не ему, а Обществу. По сведениям от августа 1913 г. на участке Палестинское Общество предполагало построить приют для паломников. По случаю первой империалистической войны Общество не успело переписать участок с Кезмы на Российское правительство или на кого-либо из русских. В деле участка имеется незаверенная купчая крепость на турецком языке с русским переводом, а др<угих> документов, подтверждающих право собственности Палестинского Общества на участок, нет.

3. Земельный участок «Баб-Хотта» с двумя садами внутри стен Иерусалима и его северо-восточной части в квартале Баб-Хотта размером 193 391 кв. м приобретен Палестинской комиссией в 1850-1859 гг. у одного местного монаха Вассариона за 17 840 франков. В 1889 г. участок был передан в ведение Российского Православного Общества. До 1859-1860 гг. на участке никаких построек не было. Он ежегодно сдавался в аренду местному кустарю-кирпичнику. После 1896 г. на участке построен двухэтажный дом-приют. Земля относится к разряду мюльк. В 1896-1897 гг. участок был переписан у русского консула в Иерусалиме на имя русского правительства, на что имеются два подлинных фирмана, которые хранятся в Архиве внешней политики. Кроме того, имеются две незаверенные копии с вышеупомянутых фирманов на французском и турецком языках и незаверенный план участка.

Масличная гора

4. Земельный участок «Гефсимания» с церковью Марии Магдалины приобретен за 14 000 франков на имя русского консула Васильева. Согласно плану размер его 10 112 кв. м, а по др<угим> документам 11 960 кв. м. Участок расположен за городской чертой в местности древнего Гефсиманского сада. На участке расположено Мариино-Магдалинское подворье, состоящее из двух каменных домов (приюты для паломников), художественной конструкции с мазанкой храма во имя Марии Магдалины, трех цистерн для воды и фруктового сада.

Израсходовано на строительство храма 240 000 франков, на дома 25 000 франков, на капитальную стену, окружающую все подворье, 36 000 франков. В 1897 г. 20 марта все это имущество было в кадастровом управлении Иерусалима переписано на имя русского правительства, на что был получен фирман турецкого султана, подлинник которого хранится в Архиве внешней политики. Кроме того, в делах НКИД имеется три незаверенных плана на все подворье. В 1897 г. все имущество оценивалось в 402 260 франков.

5. Земельный участок «Арз-Уль-Хабаель» на Масличной горе (на горе Елеон, или Малая Галилея) около Малой Галилеи в местности Хабаель в деревне Альтур. Участок был приобретен Палестинской комиссией при Министерстве иностранных дел за 2300 франков на имя русского консула в Иерусалиме. Размер его — 99 223 кв. м. Кроме разрушенных замка и цистерны, на участке никаких построек не было. После ликвидации Палестинской комиссии участок был передан в ведение Палестинского Общества. В 1897 г. участок был переведен на имя Российского правительства. Для закрепления прав собственности на участок был получен фирман турецкого султана. Вследствие неиспользования участка, а также плохого наблюдения за ним со стороны Общества в 1908 г. от участка было отрезано 100 кв. м соседом Сулейманом Муакетом. В июле 1908 г. указанные 100 кв. м по требованию Российского генерального консула в Иерусалиме были отобраны местными властями у Сулеймана и возвращены Обществу. Вокруг участка построена кирпичная ограда. В 1897 г. стоимость участка определялась в 40 000 франков. Подлинник фирмана турецкого султана на участок хранится в Архиве внешней политики. Копии фирмана и плана земельного участка хранятся в НКИД.

6. Второй, или малый, земельный участок в Назарете «Огород-Шуруша» размером 1480 кв. м приобретен Палестинским Обществом 16 июня 1864 г. за 15 000 пиастров на имя русского консульского агента в Хайфе Константина Аверино у назаретских жителей Ильи Аббуда и Оде Хаммура. На Аверино была составлена купчая крепость, которая после смерти Аверино была потеряна. Новому консульскому агенту С.К. Хури на основании права десятилетней давности владения удалось переписать участок на свое имя в Назаретском кадастровом управлении в августе 1892 г. Незадолго до своей смерти С.К. Хури выдал начальнику Назаретской учительской семинарии Общества Кезме доверенность на передачу участка председателю Православного Палестинского Общества <вел.>кн. Елизавете Федоровне. По архивным материалам от 1915 г. установлено, что Палестинскому Обществу переписать участок на имя Елизаветы Федоровны не удалось. Он по-прежнему в кадастровом управлении оставался записан на Селима Хури. Никаких документов на право собственности Общества на участок нет. Участок оспаривался греческой православной общиной, в результате чего он был разделен на две половины, часть в 1480 кв. м отошла Палестинскому Обществу и 1480 кв. м — греческой общине. В 1904 г. стоимость участка определялась в 979 франков.

7. «Третий Назаретский» земельный участок в квартале Эль-Айн размером 3361 кв. м был составлен из двух смежных участков: один из них был приобретен с аукциона местным жителем Михаилом Хури у назаретского жителя Хумиоса и второй принадлежал тому же Михаилу Хури. В 1891 г. оба участка были приобретены Палестинским Обществом у Михаила Хури за 105 французских золотых франков. В 1892 г. Палестинское Общество объединило оба участка в один, но купчие крепости за № 7 и 8 были составлены на каждый участок в отдельности. Кроме того, была составлена третья купчая крепость № 9 на фруктовый сад, находящийся на этих участках. Участок и сад в Назаретском кадастровом управлении были записаны на имя А.И. Якубовича — инспектора русских школ в Палестине. 10 сентября 1907 г. Якубович, уезжая из Палестины, выдал начальнику Назаретской учительской семинарии общества Кезме доверенность на управление и передачу участка Палестинскому Обществу. По архивным материалам от 1915 г. установлено, что в 1913 г. Палестинское Общество пыталось переписать земельный участок на имя русского правительства, но ввиду Первой империалистической войны осуществить это не удалось, и участок оставался записанным на имя Якубовича. Документов, подтверждающих право собственности Палестинского Общества на участок, нет, так как купчая крепость хранилась в делах Галилейской инспекции. В делах участка имеется незаверенная копия плана земельного участка. В 1904 г. стоимость участка определялась в 6645 фр. плюс 3535 фр. — каменная стена вокруг участка.