2, Мещане, 248, 588, 836

3, Дворяне, 26, 39, 65

4, Казаки, 197, 402, 599

5, Лица духовного звания, 19, 140, 159

6, Почетные граждане, 77, 84, 161

7, Купцы, 25, 24, 49

8, Лица военного звания, 53, 98[Вдовы военных.], 151

9, Иностранцы[Преимущественно православные греки, сербы, болгары, румыны.], 74, 17, 91

10, Разночинцы, 13, 23, 36

Управляющий >

> (подпись)

Распределение паломников по половому признаку в таблице П.И. Ряжского было отнюдь не случайным — за исключением граф «купцы» и «иностранцы», по всем другим сословиям (но особенно среди крестьян и казаков) женщины составляли подавляющее большинство. Можно даже сказать, что в 1882-1914 гг. русское паломничество в Святую Палестину (на Афон в Грецию женщин не пускали и не пускают — там с XII в. и по сию пору была и есть чисто мужская православная община монахов) было по преимуществу женским. Некоторые из паломниц по возвращении на Родину опубликовали интересные наблюдения (например, паломница Капитолина Барсова).

Зная традиции русских крестьянских семей, в этом феминизме паломничества не было ничего странного. Многие русские женщины, особенно на склоне лет, когда подрастали дети и в доме появлялись невестки-помощницы, ходили на богомолье и в самой России. Генерал П.П. Петров в мемуарах приводит пример своей матери: «Под старость она отпрашивалась (у мужа. — Авт.) сходить пешком на богомолье в монастырь Никандровский, около 25 верст, или в Псково-Печерский, около 90 верст. Любила рассказывать по возвращении про путешествие и встречи».

Но многие паломницы, как пожилые (вдовы), так и молодые, из путешествия в Святую землю домой не возвращались. Оставались там навсегда. Этот феномен отмечал еще в 1859 г. «просвещенный паломник» М.Д. Волконский. Пожилые пристраивались уборщицами (за кров и пищу) в монастырях, подворьях, миссиях; молодые искали женихов или даже «шли на панель» (что с возмущением отмечал паломник из Житомира А. Коровицкий в 1891 г.). Многие занимались продажей религиозных сувениров, шли в услужение к местным богатым арабам няньками, кухарками, горничными.

Разумеется, это не было осмысленным религиозным диссидентством, а скорее бегством от отупляющего быта русской деревни, заграничной «свободной» жизнью, без постоянного надзора (а часто и битья) мужа, свекрови, старших братьев, тем более что тогда по «книжке паломника» в Палестине довольно свободно можно было получить вид на жительство — достаточно было принести в турецкий околоток письменную рекомендацию местного батюшки.

Этих русских «невозвращенок» с 60-х годов позапрошлого века на Ближнем Востоке всех чохом называли «наташами», и это собирательное имя всех женщин из России (СССР) сохранилось до сих пор. Как сохранилось и староарабское название русских — «московиты». В разговорном арабском в Израиле, Ливане, Сирии вы и сегодня услышите — «московитская» (русская) литература, «московитская» политика, война, школа и т.д.

До 1917 г. большинство «наташ» — невозвращенок из крестьян, обслуживая Святые места, занимаясь мелкой торговлей или прося подаяние (тысячи паломников со всего света в год), могли, перебиваясь с хлеба на квас, существовать в Палестине годами. «Свободные от надзора со стороны своих родственников и старших, — писал профессор А.А. Дмитриевский, — они руководствовались только своими желаниями; в паломничестве они наконец-то обрели свободу».

Революционные события 1917-1920 гг. навсегда отрезали «наташ» от Родины. Более того, иссяк источник существования для православных Святых мест в Палестине: ни субсидий, ни подаяний от паломников — приезжали лишь единицы из белой эмиграции. И все-таки большинство «наташ» каким-то чудом выжило.

Мы встретили в январе 1994 г. одну из них — мать Валентину — совсем рядом с храмом Гроба Господня в ее крохотной келье с небольшим садовым участком. Она девчонкой, еще до Первой мировой войны, приехала из тульской деревни и в конце концов приняла монашеский постриг. Вместе с обращенной в православие арабкой-служкой она большую часть своей почти столетней жизни прожила рядом с Гробом Господним, где обе и состарились. Сколько ни «пытал» ее Лев Аннинский перед камерой и микрофоном, ни вздоха раскаяния «за бесцельно прожитую жизнь» он не услышал. Наоборот, силе духа этой женщины можно было только позавидовать…

Когда два года спустя я пришел снова к той келье, меня встретила лишь арабка-послушница: «Умерла Наташа, — сказала она на чистом русском языке, утирая слезы, — Бог позвал ее к себе».

II. Учебно-образовательная деятельность ИППО — второе крупное направление расходов общества. Об этой широкой просветительской деятельности «религиозных мракобесов» и «обскурантов» из ИППО (оценки А. Блока, большевиков) до 1992 г. года воссоздания Российского палестинского общества, в СССР не знал почти никто.

Между тем с 80-х годов и до 1914 г. ИППО открыло на Ближнем Востоке (Израиль, Сирия, Ливан, Иордания) более 100 двух— (на селе) и четырехклассных (в городе) школ, две (мужскую и женскую) учительские семинарии, которые за 25 лет окончило более 10 тыс. учащихся.

«Русские школы и семинарии в Палестине, — отмечал в 1978 г. журнал „Палестинский писатель“, — оказали влияние на арабское литературное движение и многих палестинских поэтов и писателей — выпускников этих школ. Это Насар Иса, Шафик Насар, Халилл Бейдас». Именно из числа учеников этих школ вышли первые переводчики Пушкина, Лермонтова, Льва Толстого, Достоевского, Чехова, Гоголя на арабский язык.

Особенно заметный след оставила четырехклассная мужская педагогическая семинария-интернат им. В.Н. Хитрово в Назарете, построенная на средства ИППО и открытая в 1886 г. Фактически семинария в Назарете была не только педагогическим, но и медицинским (фельдшерским) училищем, ибо все семинаристы обязаны были дополнительно пройти медпрактику (санитары, помощники фельдшера) в русских медпунктах и больницах ИППО в Палестине. В ужасающих условиях отсутствия элементарной медицинской помощи, в которых находилось население тогдашней Палестины, учитель обязан был быть еще и фельдшером как минимум.

Душой Назаретской семинарии стал Искандер Кезма, обрусевший араб, окончивший Московскую духовную академию, которого ИППО по контракту отправило в Святую землю, где он проработал много лет.

Академик И.Ю. Крачковский, активный член правления ИППО, а затем и бессменный, до 1951 г. президент его советского «осколка» — Русского палестинского общества, крупнейший ученый-арабист, посетив Назарет, писал еще в 1912 г.: «Хотя учащиеся не все свободно говорили по-русски, им всем был хорошо известен журнал „Нива“… У каждого в доме были сочинения Тургенева, Чехова… Более того, иногда у них оказывалась запрещенная в России литература».

В отличие от французов и американцев русские не успели создать в Святой земле своего университета. Но способные выпускники школ и семинарий обеспечивались до 1914 г. стипендиями ИППО и направлялись на продолжение учебы в Россию. Типична в этом отношении биография первого (с 1898 г.) переводчика Пушкина и Льва Толстого Халилла Бейдаса (родился в 1875 г. в Назарете). Сначала он закончил двухгодичную русскую сельскую школу, затем — четырехгодичную. Был рекомендован в Назаретскую семинарию. После успешного окончания ее работал директором сначала сельской (под Бейрутом), а затем и городской (в Хайфе) русской школы ИППО. Стал одним из духовных лидеров православных арабов, в 1908-1914 гг. издавал на арабском языке общественно-политический журнал «Ценности».

Интересна судьба одной из выпускниц русской школы ИППО палестинки Кульсумы Оде (в СССР — Клавдии Викторовны Оде-Васильевой). Окончив школу, она поступила в женскую педагогическую семинарию в Бейт-Джале (семинария вначале была создана в 1858 г. в Иерусалиме, но греки из Иерусалимского патриархата вытеснили ее из Святого града), затем преподавала в русской женской школе в Назарете. Здесь и вышла замуж за русского военно-морского офицера-врача И.К. Васильева.

Когда турки закрыли в 1914 г. все школы и семинарии ИППО в Святой земле (Турция, как известно, воевала в Первую мировую войну на стороне Германии и Австро-Венгрии против Антанты), К.В. Оде-Васильева уехала с мужем в Россию и стала сначала в Петроградском, а затем в Московском университете преподавателем арабского языка и литературы. За полвека ее работы в СССР не одно поколение советских арабистов прошло через ее классы.

…В апреле 1996 г. по приглашению бывшего председателя ИППО и посла РФ в Ливане профессора О.Г. Пересыпкина я побывал в Бейруте, совершил поездку по стране. С историей русских просветителей в Святой земле встретился с первой минуты, ведь российское посольство размещается в… бывшем здании четырехклассной школы ИППО. «Школа» — этот привычный термин может звучать здесь лишь условно. На деле это огромный особняк, выстроенный в арабском (мавританском) стиле, с большим парком и немалым количеством хозяйственных построек.

Весь север Ливана и сегодня арабо-православный. Недалеко от г. Триполи расположен большой православный частный университет «Баламанд» с семью факультетами. Там и сям на севере Ливана натыкаешься на русские православные церквушки и кладбища, где на плитах — русско-арабские имена.

Но самый большой сюрприз преподнес мне российский консул в Бейруте А.В. Игнатов. Он пригласил меня на встречу выпускников — нет, не русских школ ИППО (они, увы, все давно уже умерли), а школ советских — на собрание членов Ассоциации выпускников вузов СССР. Их, оказывается, в Ливане вместе с русскими женами и детьми несколько тысяч, целая колония, больше, чем в любой другой арабской стране. Многие стали у себя на родине видными адвокатами, врачами, учеными, мечтают о создании своего «Ливано-Российского дома» (прежний культурный центр СССР в Бейруте из-за отсутствия финансирования закрыли).

Все члены ассоциации по пять-шесть лет отучились в СССР, свободно говорят по-русски и… очень гневаются, что преемники СССР в СНГ всех их начисто забыли — «хохлы» даже на письма не отвечают, требуют писать по-украински, а на весь Ливан нет ни одной пишущей машинки с украинским шрифтом.

Вот как спустя полвека преломилась «московитская» просветительская традиция в Святых землях!

III. Научно-издательская деятельность ИППО — третий канал расходования бюджета. Без преувеличения можно сказать, что с 1882 г. ИППО, находившееся под покровительством К.П. Победоносцева, собрало вокруг себя все лучшие светские и церковные умы — крупнейших арабистов И.Ю. Крачковского и Н.А. Медникова, грузиноведа А.А. Цагарели, византолога И.И. Соколова, археологов Н.П. Кондакова, А.А. Олесницкого, архимандрита Антонина (Капустина). Последний был еще и главой Русской духовной миссии в Иерусалиме в конце XIX — начале XX в. и лично руководил раскопками в «русском месте» (бывшая коптская «Деббота» на Елеонской горе), выкупленном еще в 1858 г. Палестинским комитетом.

Общество делало крупные пожертвования на большие научные экспедиции. В 1882 г. оно субсидировало экспедицию приват-доцента Петербургского университета А.А. Цагарели на Синай (Египет), Афон (Греция) и в Иерусалим для изучения древних грузинских рукописей. Вышедший затем капитальный труд доцента «Памятники грузинской старины в Святой земле и на Синае» и сегодня остается уникальным источником по древней истории Грузии.

В 1886 г. ИППО субсидировало сразу две экспедиции — археологическую профессора А.А. Олесницкого в Иерусалим для изучения и раскопок того места, где, по преданию, находился Соломонов храм 22 марта 1915 г. Научный совет ИППО принял решение о создании в Иерусалиме Русского археологического института, но продолжавшаяся мировая война, а затем и захват власти в России большевиками помешали реализации этого выдающегося проекта, и этнографическую доктора А.В. Елисеева для изучения древних путей паломников, шедших в Святую землю из Руси «посуху» — через Кавказ и Анатолию к Иерусалиму.

Много средств выделяло общество на научные — светские и религиозные — издания. При его содействии видный арабист Н.А. Медников 15 лет работал над древнеарабскими источниками, результатом чего стало его всемирно известное четырехтомное исследование «Палестина от завоевания ее арабами и до Крестовых походов». В порядке «общественной нагрузки» профессор Медников разрабатывал учебные программы для русских школ в Святой земле.

Учебное сообщество ИППО с 1886 г. издавало свой академический журнал — «Сообщения Православного палестинского общества», быстро превратившийся не только в русский, но и всемирный печатный орган востоковедов (в 1954 г. его издание возобновилось).

Общество издавало также богословскую литературу, в частности «Жития святых». Одним из первых под редакцией М.А. Веневитова (в память о нем его именем названо одно из русских подворий в Иерусалиме) было издано «житие» первого на Руси паломника — черниговского игумена Даниила (XII в.).

В целом в России конца XIX — начала XX в. не было второго такого сообщества, которое сочетало бы «народную пользу» (паломничество), академические науки и религию.

Однако больше всего денег шло на содержание, как бы сказали сегодня, «паломнической инфраструктуры» в Святых землях: строительство соборов и церквей, монастырей, подворий, школ, больниц, детских садов и т.д. Особенно активно «паломническая стройка» началась с того времени, когда в 90-х годах XIX в. главой Русской духовной миссии в Иерусалиме был назначен архимандрит Антонин (Капустин). При нем были сооружены Троицкий собор и больница рядом со зданием Русской духовной миссии, четыре подворья (гостиницы для паломников), в 1896 г. — еще один храм во имя святого Александра Невского и Александрийское подворье. В Назарете были построены мужская учительская семинария, подворье, женская школа, амбулатория и детский сад, и это не считая десятков других сооружений по всей Святой земле.

В официальной справке русского консульства в Иерусалиме в МИД России сообщалось, что на 1903 г. только на территории нынешнего Израиля и Ливана находилось 114 объектов недвижимости (участков земли, церквей, приютов паломников, больниц, школ и т.д.), из них львиная доля (97) — в Иерусалиме и вокруг него.

По данным бывшего председателя ИППО профессора О.Г. Пересыпкина, «к 1917 г. общество на правах собственности имело в Палестине, Сирии и Ливане земельные участки общей площадью более 270 га, часть которых была приобретена на собранные в России средства, а часть получена в дар от православных арабов».

Спустя 46 лет в МИД, но уже советском, была подготовлена вторая справка о недвижимом имуществе в Палестине, Сирии и Ливане, некогда принадлежавшем русскому правительству, царской семье, ИППО и РПЦ (см. Приложения, док. 2).

Похоже, И.В. Сталин в 1949 г. рассчитывал получить от Израиля некую компенсацию в обмен на то, что СССР как постоянный член Совета Безопасности ООН поддержал в 1948 г. резолюцию о создании в Святых местах Государства Израиль. Вот только небольшой отрывок из этой справки, составленной отделом загранимуществ управделами МИД СССР (3 февраля 1949 г.): «8. Земельный участок „Старое подворье Москобийе (московское)“, или „Русские постройки“, размером 71 678 кв. м, из которых 23 142 кв. м были подарены султаном Абу-уль-Меджидом в 1855 г. вел. кн. Константину Николаевичу, и 48 536 кв. м были приобретены… На приобретение участка и на подготовку его к постройке было израсходовано в 1855-1860 гг. 154 951 фр.».

В 1949 г. русские постройки образовывали 11 объектов недвижимости: 1) резиденция бывшего царского дипгенконсульства с садом и огородом (все вместе — 3426 кв. м); 2) консульская тюрьма (по-современному — КПЗ, для нарушивших общественный порядок соотечественников, которых местная полиция не имела права держать более двух суток); 3) домик для привратника (коменданта здания генконсульства); 4) дом для проживания прислуги генконсульства; 5) три подворья — Елизаветинское женское, Мариинское мужское и Николаевское смешанное — для паломников из крестьян на 300 койко-мест каждое и с комнатами для служителей; 6) собор Св. Троицы; 7) дом духовной миссии с домовой церковью; 8) здание общей «большой» русской больницы; 9) здание «малой» русской больницы для заразных больных; 10) здание-магазин религиозных сувениров ИППО; 11) большой бассейн.

Не все здания на этом «русском пятачке» сохранились до наших дней. Снесены после 1949 г. здания русского дипконсульства, консульская тюрьма, домик привратника и дом прислуги консульства (на их месте построено здание мэрии в стиле модерн), засыпан бассейн.

Законсервированы обе больницы, в подворьях — запустение (в одном — склад металлолома из израильской военной техники времен войны 1948-1949 гг.).

В 1994 г. когда мы с телегруппой РТР снимали этот «пятачок», функционировали лишь два объекта — собор Св. Троицы и Русская православная духовная миссия октябре 1996 г. Е.М. Примаков как министр иностранных дел подписал с израильскими властями протокол о полной передаче двух этих зданий Российской Федерации.

Между тем эти русские постройки — самая крупная бывшая российская недвижимость в Израиле, к тому же компактно расположенная на «русском пятачке». Судя по справке МИД СССР, на строительство одиннадцати объектов (последний — церковь Св. Троицы — закончили в 1897 г.) ушло 800 тыс. зол. руб. (или 2,7 млн. франц. фр.). Любопытно, что казна из этих 800 тыс. потратила 500 тыс. жертвователи из России дали 270 тыс. а одно РОПИТ (Русское общество пароходства и торговли) выделило 30 тыс. зол. руб.

В 1895 г. французы по просьбе ИППО проводили официальный кадастровый учет участка «Москобийи» и оценку зданий (без собора) — все вместе «потянуло» на 4 млн. 250 тыс. фр. Поскольку даже по тем временам (не говоря уже о наших) вся эта недвижимость представляла огромную ценность, учитывая тогдашний сюзеренитет Турции над Святой землей, ИППО через генконсульство в Иерусалиме и посольство в Стамбуле добилось в 1897 г. от султана именного указа (фирмана) о передаче всей этой недвижимости в собственность российского правительства (подлинник фирмана хранится в АВПРИ в Москве, а все купчие — в архиве Священного синода в Петербурге).

Но не все подворья ныне находятся в заброшенном состоянии. Скажем, подворье при церкви Св. Александра Невского (именно там после 1896 г. останавливались все именитые попечители ИППО во время паломничества в Святую землю) — так называемое Александрийское, что неподалеку от Храма Гроба Господня, — функционирует и в настоящее время как гостиница-музей. Мы обнаружили там 11 апартаментов для высоких гостей, некое подобие музея русских паломников (под стеклом сложены тяжелые металлические вериги паломников, дары русских монахинь Богу — вышитые жемчугом кошельки и т.д.). В подворье висят подлинные полотна И.Е. Репина, И.Н. Крамского, В.А. Серова и других великих русских художников на библейские темы, портреты Александра III, Николая II, великих князей.

Вообще в уцелевших подворьях или монастырях в Святой земле немало таких картин, подлинников которых нет ни в Русском музее в Петербурге, ни в Третьяковке в Москве. Вернуть все это достояние на Родину или, по крайней мере, сделать доступным для обозрения через паломничество — задача весьма благородная, хотя и очень трудновыполнимая. Ведь за без малого сто лет, что прошли со времени создания всех этих — движимых и недвижимых — сокровищ, в Святой земле трижды менялись правители. Турок сменили англичане и французы, тех, в свою очередь, — режимы независимых государств. Скажем, в одном из русских подворий для паломников в Иерусалиме англичане учредили… тюрьму, а в русской больнице организовали госпиталь для своих солдат. Израильтяне, создав свое государство, наоборот, в «тюремном подворье» открыли музей истории борьбы евреев с английскими колонизаторами.

Кстати, в период своего «мандата» (1919-1948 гг.) англичане вообще ничьих прав собственности не признавали (отказали в претензиях даже белой церкви в эмиграции) и создали в 1934 г. собственный благотворительный фонд, забрав под его опеку всю «спорную» собственность. В итоге такой «благотворительности» в Александрийском подворье разместился верховный «подмандатный» британский комиссар, а в Николаевском — британская военная полиция.

Израильтяне же ведут осторожную политику. Юридически они признают сегодня обе духовные миссии в Иерусалиме — и белую, и красную, но ни одной из них дореволюционную церковную собственность пока не «отписывают».

Разгорается большой международный скандал вокруг Сергиева подворья (или «Москобийе эль-Джедидэ»). В свое время оно было построено на личные пожертвования почетного председателя ИППО великого князя Сергея Александровича и его супруги Елизаветы Федоровны, основательницы Марфо-Мариинской обители в Москве, и записано на имя великого князя (хотя управлялось ИППО).

Супругов постигла трагическая участь: Сергея Александровича в 1905 г. разорвала бомба эсера-террориста Каляева, а Елизавету Федоровну (родную сестру царицы) в 1918 г. в Алапаевске зверски убили большевики (Русская зарубежная церковь причислила ее к лику святых, и еще до Второй мировой войны ее прах был перенесен в один из православных храмов Иерусалима).

Сегодня в Сергиевом подворье размещаются две израильские «конторы» — министерство сельского хозяйства и Общество охраны природы. На Сергиево подворье претендуют и белая, и красная церковь, и воссозданное современное ИППО (именно оно до 1914 г. им управляло).

Но два-три года назад появился еще один мощный конкурент — супруг британской королевы Елизаветы II герцог Эдинбургский, являющийся «по крови» прямым родственником семьи Романовых и на этом основании претендующий на недвижимость в виде Сергиева подворья. Пока дело до суда не дошло, но в Израиле очень взволновались — шутка ли, сам супруг британской королевы хочет судиться…

Правда, член президентского совета Ассоциации выпускников вузов СССР в Ливане доктор Сухейль Фарах настроен оптимистически. Он считает, что чем больше будет шума вокруг русской недвижимости на Ближнем Востоке, тем нам, россиянам, лучше. Израиль уже в принципе признал, что отнятую у арабов-палестинцев недвижимость (а их в 1948-1973 гг. выгоняли из домов и с участков без церемоний) он обязан вернуть — иначе в чем смысл палестинской автономии? Судебная тяжба супруга королевы лишь увеличит шансы России: ведь англичан, мягко говоря, не любят ни арабы, ни израильтяне за их межвоенную репрессивную «подмандатную» политику. В Ливане, говорит доктор Фарах, вы уже нашли союзников в нашем «Ливано-Российском доме», думаю, что найдете и в Израиле.

…А мы, паломники образца 1994 г. уезжали домой, переполненные впечатлениями и мысленно повторяя слова Ивана Бунина: «Есть ли в мире другая земля, где бы сочеталось столько дорогих для человеческого сердца воспоминаний?»